Ее демон

— Неужели ты действительно ожидала ромашек и скромности? — фыркнула рыська. — Бастард прав — мы бойцы. И ничто не должно отвлекать нас: ни красота, ни уродство, ни стыд, ни обнаженность, ни разодранные на части тела. Думаю, мы еще и на них когда-нибудь посмотрим, — тихо засмеялась оборотень.

— Неужели нельзя обойтись без всего этого? — проворчала Анна.

— Нет, нельзя, — спокойно пожала плечами подруга. — И боюсь, что это только начало. Так что будь готова ко многим странностям. Забудь, что ты леди, принцесса и вообще девушка. Ты — в первую очередь боец.

— Очень мудрые слова, — прервал их диалог незаметно подкравшийся со спины Хасин, заставив Анну вздрогнуть, и даже Хитана с ее звериным слухом не услышала, как он подошел, с ноткой уважения обернувшись к нему и окинув новым изучающим взглядом.

— Разбейтесь по парам и берите ваше оружие. Кхамали упражняется со мной, — кивком указав рыське на меч у ее ног, приказал Хасин.

Хитана спокойно подняла меч и встала в стойку. Прочие адепты так же разбились на пары. Анна стояла с Лео, но все время косилась на подругу и демона. Они были, пожалуй, самой лучшей парой из тех, кто сейчас тренировался на полигоне. Возможно потому, что Хитана была неплохим мечником, возможно потому, что мастерство магистра зашкаливало, а возможно потому, что они оба были хороши. Но любоваться долго собой и студенткой Хасин не позволил.

— Неплохо, — снизошел до похвалы Бастард, лениво прищурившись. — Но слишком слабо. Ты можешь лучше, нужна лишь сила.

После Хитаны был другой студент, после другого третий. И так до тех пор, пока очередь не дошла до Анны и Лео: Хасин решил лично оценить возможности каждого, оставив самых слабых напоследок.

Лео удалось превзойти самого себя: едва он взял меч и направился к ждущему его магистру, как, не дойдя пары шагов, запутался в шнурках и распластался перед преподавателем. Хасин только бровь выгнул и вздохнул, глядя на неловко поднимающегося на ноги краснеющего и ворчащего проклятия адепта.

— Все даже хуже, чем я думал, — закатил глаза демон, поигрывая тяжелым мечом, будто в руках у него было перо, а не сталь.

— Вы легко сможете все исправить — просто переведите меня на другой факультет, — не удержался от язвительности полукровка, досадливо потирая ушибленный локоть и исподлобья глядя на возвышающегося над ним на полторы головы магистра.

— Боюсь вас огорчить, — приторно сладко улыбаясь, произнес Хасин. — Ваше поступление в Академию было оговорено заранее. И я лично буду следить за тем, чтобы оно шло по плану.

— Я не маг! Не боец! Я стану для вас обузой! — рыкнул Лео, раздраженно и зло глядя на непробиваемо спокойного и холодного Бастарда.

— Я приложу все усилия, чтобы вы достигли хотя бы средних результатов.

— Этого не случится! И вы ничем не обязаны моему отцу, чтобы так стараться ради него.

— Ваш отец здесь не при чем, адепт Айдо, — резко сменил тон Хасин на резкий и грубый, жесткий. — Вы — наследник своей страны. Единственный возможный. Другие претенденты едва ли осознают всю ответственность перед своей страной — только ваш род и семья. И не просьба вашего отца должна быть приоритетным вопросом вашего выбора, а ответственность, которую вы несете перед своим народом.

— Я не нужен своему народу! — прошипел Лео.

Все впервые видели, как этот парень умеет злиться и так повышать голос. Лео всегда был учтив, тих и вежлив, едва ли хоть когда-либо был зол или груб. И многие смотрели на него шокировано.

— Вам так лишь кажется, — спокойно произнес Хасин. — А даже если и так, вы не имеете права на эту слабость — обиду. Вы — принц! Вы — наследник! Вы — будущий король! — хмуро глядя на злого парня перед собой, говорил демон. — И первое, о чем вы должна думать — ваш долг. Вам не посчастливилось родиться в простой семье, не посчастливилось избежать ответственности. И давно пора это принять, а не пытаться идти наперекор всему и всем. Вы просто не имеет на это права, нося то имя, которое дано вам от рождения. Забудь свои мечты и фантазии, наплюйте на свои личные предпочтения и нужды. У вас есть долг — прочее уже неважно. Адептка Верлиан, ваша очередь, — резко отошел от хмурого и поникшего Лео Хасин, раздраженно окинув взглядом замерших от его слов студентов. — Разве был приказ прекратить тренировку? — вкрадчиво произнес демон, и адепты тут же вернулись к спаррингу.

Анна не меньше других была сбита с толку тем, что услышала. И слова Хасина в какой-то мере казались ей справедливыми. Но лишь отчасти. Его слова о том, что подобные Лео не имеют права выбора, резануло слух и стало горьким напоминанием и для нее — у нее тоже его нет. Ответственность, долг, необходимость — и только. Ни мечты, ни желаний, ни потребностей — они не имеют права на все это, как простые люди, рожденные не в королевских семьях.

— Адептка Верлиан, прекращайте витать в облаках, — хмуро произнес Хасин, заставив принцессу поджать губы и бросить на себя гневный и косой взгляд, причину которого, конечно же, понял безошибочно: болезненное напоминание о том, кто она и что обязана делать.

Анна подняла меч и замахнулась — со злостью. Естественно, удар был с легкостью отбит, а меч отлетел в сторону. Девушка спокойно наклонилась и подняла его. Снова замах, и удар снова отбит.

— Хотя бы постарайтесь, — недовольно произнес Хасин.

— Я стараюсь, — проворчала Анна и более резко сделала выпад.

— Плохо стараетесь, — со всей возможной язвительностью протянул магистр. — И ваш выбор меча — отвратителен.

Он прекратил принимать удары девушки и сам начал осыпать ее градом резких выпадов, заставляя пятиться и едва успевать уворачиваться от острого лезвия. Они кружили друг напротив друга: запыхавшаяся принцесса и едва ли сбивший дыхание Бастард. Резкий взмах катаны, и Анне пришлось резко крутануться на месте, чтобы отбить атаку и увернуться, о чем тут же пожалела, получив удар плашмя по мягкому месту. Она возмущенно, и не зная, что сказать на подобную дерзость, посмотрела на довольно улыбающегося Хасина.

— Что-то не так, адептка Верлиан? — сладко улыбнулся беловолосый демон.

— Ничего, — прищурилась Анна.

Еще трижды она получила унизительные шлепки чуть пониже спины под смешки окружающих, которые явно наслаждались происходящим.

— Да уж, — неутешительно протянул Хасин, когда снова выстроил немного потрепанных адептов в ряд. — Едва ли среди вас найдется десяток достойных бойцов.

— Мы пришли, чтобы стать ими, — проворчал кто-то в стороне от Анны. — А вы ждете от нас результатов сразу же. Вы здесь для чего? Разве не для того, чтобы научить?

— Вы пришли в лучшее учебное заведение в мире, — резко ответил Хасин. — И уже приходя сюда должны быть лучшими. Если вы не дотягиваете до необходимых требований — вам здесь не место. И большая часть едва ли достойна находиться сейчас здесь, — недовольно обводя взглядом понурых адептов, рыкнул демон. — Есть заведения куда проще. Но там вам не стать лучшими. И прекратите свое нытье, иначе уже завтра вы будете за пределами этих стен. Свободны! Жду вас в восемь на этом же месте. Опоздавшим — отработка в течение месяца после моих занятий.

Анна с улыбкой поднялась из-за стола, едва услышала требовательное постукивание лапой по двери. Открыла для пса дверь, тут же присев перед ним и приласкав заурчавшее животное. Проходящая мимо адептка с ужасом покосилась на зверя, который показательно рыкнул в ее сторону, заставив ускорить шаг. Анна только хмыкнула — адских псов здесь боялись. Ее в особенности, потому что сомневались, что она, как человек, способна управлять им. Так же как эрхи, псы были прерогативой демонов. Лишь они умели их воспитывать, лишь демонов звери признавали хозяевами, лишь им служили. А потому Таша обходили стороной даже сами демоны, не в состоянии поверить, что этот зверь не кинется на них без причины.

Анна непонимающе посмотрела на Таша, когда тот, уцепив зубами край ее ученического платья, потянул ее за собой из комнаты.

— Малыш, отпусти. Мне нужно заниматься, — устало вздохнула девушка, с тоской покосившись на учебники, разложенные по столу в углу комнаты.

Таш недовольно заворчал и снова потянул ее за собой, настойчиво применяя силу.

— Хорошо, я прогуляюсь с тобой, — укоризненно посмотрела на оскалившегося довольно зверя принцесса, закрывая за собой дверь комнаты. — Но только недолго.

Таш довольно рыкнул и потрусил вперед на улицу.

Было уже очень поздно и сумрачно, двор был практически пуст — редкие студенты еще возвращались в общежития из библиотеки, да группа предсказателей направлялась в большую башню — изучать звезды. Магические фонари были чуть приглушены, поскольку сегодня была полная луна, дававшая довольно света.

— Полнолуние, — рассеянно произнесла Анна, глядя на круглый белый шар.

Мысленно Анна поставила себе галочку навестить Хитану. В эти дни подруге было особенно не по себе. Половину ночей в дни полнолуния рыська простаивала у окна, с тоской глядя на диск луны, да ловя взглядом резвящихся оборотней на территории Академии: волки, медведи, лисы и рыси. Последних девушка провожала особо подавленным взглядом. И Анна, проводя с ней в эти дни времени больше обычного, прекрасно знала, насколько сильно Хитане нужно, чтобы ее отвлекали от мыслей о собственной неполноценности.

— Луна притягивает меня. И где-то глубоко внутри в эти дни я чувствую своего зверя. Лишь в эти ночи особенно остро понимаю свою натуру. И это самое большее, на что я могу рассчитывать. Но одновременно с радостью от понимания, что я все-таки оборотень, я чувствую и глухую злобу, раздражение — ведь толк от этого какой? Я одинока, я проклята, я не могу быть там — с ними. Не могу разделять радость обращения, не могу наслаждаться миром с той, другой, звериной стороны. И это тяжело. Всегда было так. Но в последнее время — особенно. Я схожу с ума, Анна, — с болью, откровенно глядя на подругу со страхом, позволяя себе эту слабость лишь в редкие моменты, говорила Хитана. — Меня рвет на части. В моей голове словно все раздваивается. Я теряю ход мыслей, я теряюсь во времени и пространстве. Иногда ловлю себя на том, что не помню как оказалась в том или ином месте и что делала. Я боюсь саму себя — ведь что я могу натворить в эти моменты? Да что угодно! — с отчаянием стонала Хитана, с тоской глядя на луну и не видя, как по щекам принцессы текут слезы сожаления и почти такого же отчаяния.

Это для всех вокруг Хитану не волновало, что она недооборотень. Все вокруг полагали, что ей плевать на собственную ущербность. И лишь Анна да Лео знали, насколько на самом деле тяжело их другу. Лишь они видели, что рыська действительно сходит с ума от невозможности быть собой в полной мере.

И уже который раз Анна вновь собиралась быть с Хитаной в эти ночи, разделяя с ней ее тяготы, и пытаясь отвлечь ее всеми возможными способами.

Принцесса непонимающе застыла на месте. На пару минут задумавшись, она не обратила внимания, куда ее вел Таш. И лишь оказавшись перед дверьми в подземелья, удивленно и вопросительно посмотрела на зверя у своих ног.

— И зачем ты привел меня сюда?

Таш посмотрел на нее будто с насмешкой, снова сжал зубами подол платья и настойчиво потянул внутрь.

Анна с любопытством смотрела по сторонам, заглядывая в многочисленные ответвления и коридоры, по которым ее извилистым путем вел зверь. Здесь было несколько лабораторий, несколько больших пустых зал, о предназначении которых можно было только догадываться. Еще говорили, что на самом нижнем уровне есть горячие подземные озера, но пока у принцессы не было возможности посмотреть на это чудо. И вообще она старалась обходить это мрачное место стороной: после подробной экскурсии по первой лаборатории с Ринаром, когда она только приехала в Академию, где она увидела кучу мерзких, отвратительных и ужаснувших ее вещей, девушка не испытывала желания заглядывать сюда снова хотя бы еще раз. Но Таш был по-настоящему настойчив.

Куда вел ее пес, девушка поняла только лишь когда услышала характерный звук пышущих печей, открытого огня и стук молотов по наковальне.

— Кузни? И зачем мы здесь?

Анна снова удостоилась будто бы укоризненного и снисходительного взгляда да намекающего рыка, чтобы открыла дверь. Едва только она толкнула массивные створки, как на них полыхнуло жаром. С любопытством Анна смотрела на большой зал.

Тут и там стояла громадные доменные печи, открытые и источающие невыносимый накал. Под напором магических лемехов взвивалось пламя, тут и там слышалось шкворчание и шипение, когда накаленная сталь опускалась в ледяную воду — две стихии сталкивались, борясь за главенство. Было так жарко, что в один миг Анне стало душно в ее платье и плаще. Медленно продвигаясь вглубь, куда ее по-прежнему тащил Таш, девушка крутила головой, глядя по сторонам.

В основном здесь трудились гномы — они были лучшими кузнецами и изготовителями оружия. Академия позволяла ковать им здесь свои изделия, а после продавать в магазины и лавки в городе. Обнаженные по пояс, ростом едва ли с принцессу, гномы трудились, не покладая рук и не поднимая головы, даже не обращая внимания на появление здесь постороннего — все они были сосредоточенны лишь на работе. Было здесь и несколько дроу, которые втроем вытачивали наконечники для стрел для своих луков. Те тоже едва только взглянули на Анну, не отдав ей и капли своего интереса.

Таш привел ее в самый конец зала, где возле одной из печей она увидела знакомую фигуру. Не давая о себе знать, Анна с легкой улыбкой смотрела на Хасина.

Белая кожа, здесь, в свете огня печи и костра, казалась золотой, с оттенками бронзы. Голый торс был покрыт испариной, а мокрые уже почти брюки как вторая кожа облегали стройные ноги. Демон стоял у наковальни, с силой отбивая острие меча. Взгляд был сосредоточенным и внимательным, чтобы уловить малейший изгиб металла после очередного сильного удара. От прилагаемой силы, от напряжения во всем, поскольку удары сыпались один за другим без единой секунды остановки, все тело было словно каменное. Мышцы бугрились под кожей больше обычного, вены вздулись на широких плечах и руках, и демон буквально лучился этой силой, что источал каждой порой своего тела. Мощь, сила, быстрота и уверенность каждого движения сделали из него своего рода механическую машину — идеальную, однотонно повторяющую одно и то же движение раз за разом.

Нельзя было не залюбоваться этой особенной красотой. И Анна любовалась, даже не осознавая того, как ее взгляд скользит по телу и лицу мужчины: изучающе, по-новому, не так как раньше, с любопытством и затаенным трепетом. Прикусив губу, девушка оглядывала своего демона с ног до головы раз за разом, невольно вспоминая томный вздох Хитаны, когда она оценила Хасина как «вот это мужчина!». И, пожалуй, впервые она поняла смысл этого слова в его отношении.

Таш отпустил юбку Анны и шагнул к демону, показывая себя. Хасин удивленно посмотрел на пса, а после тут же поднял голову, замечая и Анну, что стояла чуть в стороне.

— Негодяй, еще слишком рано, — с улыбкой потрепал по холке пса демон, отложив молот, а свою работу опустив в ведро с характерным шипением.

— Что ты делаешь? — полюбопытствовала Анна, заглядывая в воду.

— Подарок, — хмыкнул Хасин.

— Для меня? — улыбнулась девушка, хитро сверкая глазками.

— Ты единственная, кто удостоился чести получать от меня дары, — хмыкнул демон, убирая ей за ушко выбившуюся из косы прядку.

Анна тревожно оглянулась, но за печью их не было видно, и никто из адептов не смог бы заметить этот интимный и личный жест.

— Это будет меч?

— Да. Специально для тебя. Под твой рост, вес и силу. Тонкий, легкий и удобный, для твоей руки и только, — кивнул Хасин, показывая остывшую заготовку, что вытащил из воды. — Я только начал, — хмыкнул он, заметив скептический взгляд принцессы. — Результат тебе понравится.

— Я не сомневаюсь. Это ведь ты делаешь, — улыбнулась Анна.

— Тебе пора возвращаться, уже поздно и нужно отдыхать, — произнес Хасин, вновь вкладывая остывшую заготовку в открытый огонь.

— Хорошо, до завтра, — улыбнулась Анна.

— Сладких снов, моя Амани, — уже ей в след произнес Хасин, проводив ее взглядом, пока она не скрылась из виду.

А через миг снова с сосредоточенным видом отбивал по лезвию будущего меча.

Таш проводил Анну до крыльца общежития и быстро растворился в темноте. А Анна, пройдя мимо своей комнаты, направилась к Хитане. С улыбкой постучала в дверь, ожидая, когда подруга откроет. Но улыбка быстро слетела с лица, когда ни через минуту, ни через две после нескольких настойчивых стуков оборотень не открыла ей дверь. Чувство тревоги и беспокойства вмиг завладели принцессой. Она толкнула дверь и вошла, так и не дождавшись отклика. Но рыськи не было в ее комнате. Не тронутая постель, вещи на своих местах, а девушки нет. Лишь распахнутое настежь окно, в которое светила большая белая луна.

Торопливо Анна прошла дальше по коридору и настойчиво постучала к Лео.

— Хитана здесь? — с порога спросила Анна, едва Лео открыл дверь.

— Нет, — несколько рассеянно протянул полукровка, но тут же нахмурился, понимая тревогу девушки. — Нужно сообщить магистру Элиасу.

Анна кивнула и вместе с Лео они покинули общежитие боевиков, направляясь к учительскому. Здесь не было коменданта, и они без проблем вошли. У первого встречного спросили, где комната их куратора и почти бегом направились в указанную сторону. Практически беспардонно Анна постучала в дверь. И в другое время укорила бы себя за поздний визит, бестактность и явное нетерпение, с которым буквально колотила в дверь.

Ринар открыл только через пару минут. Вскинувший бровь — единственное, что выдало его удивление при виде запыханных, встревоженных адептов.

— Анна? — тут же насторожился Ринар, хмуря черные брови. — Что случилось?

— Хитана пропала! — с ужасом произнесла девушка, в отчаянии глядя на преподавателя. — Мы не знаем где ее искать. Сегодня полнолуние и…

Ринар расслабился, как только Анна назвала причину своего появления.

— Не части, — прервал ее с улыбкой мужчина. — С ней все в порядке. Можешь мне поверить.

Анна даже не сразу сообразила, что сказал дракон, и лишь через минуту облегченно вздохнула.

— Прости, — чуть улыбнулась девушка. — Я просто испугалась.

— Я понимаю, — улыбнулся Ринар, кивая ей и такому же успокоившемуся парню за спиной. — Не так давно мы закончили занятие, и она ушла к себе. Я посоветовал ей прогуляться по свежему воздуху. Не тревожься, она в порядке. Сегодня как никогда, — мягко пояснил мужчина.

— Вы построили барьер? — тут же догадался Лео.

— Верно.

— Как она? — с тревогой спросила Анна.

— Теперь все будет хорошо, — спокойно и уверенно произнес Черный.

— Надолго? — с затаенной неуверенностью и сомнение протянул полукровка — он так же тревожился за подругу, как и принцесса.

— А вот этого я не знаю, — пожал плечами Ринар. — Время покажет. Идите отдыхать.

— Спасибо, — улыбнулась Анна благодарно дракону, и они с Лео ушли.

— Спасибо, — повторила слова подруги Хитана, едва Ринар закрыл дверь.

— Они волнуются, — с мягким укором произнес мужчина, подходя к девушке, что стояла у окна, напряженно обхватив руками плечи и не отрывая немигающего взгляда от луны напротив.

— Не хочу видеть их жалость.

— Жалость и сочувствие — разные вещи, — поглаживая девушку по плечам сказал Черный.

— Все равно, — равнодушно ответила рыська.

— Ты немного не в себе, — вздохнул Ринар, отходя от нее. — Тебе придется привыкнуть к барьеру и чувству дискомфорта и ограниченности, что он несет твоим ощущениям.

— Ты не говорил, что все будет так, — напряженно произнесла оборотень, зябко ежась, хотя едва ли когда мерзла.

— Ты предпочитаешь безумие некоторому неудобству? — хмыкнул недоверчиво дракон, с любопытством глядя на девушку.

— Я предпочитаю быть собой, — раздраженно ответила Хитана, резко поворачиваясь к нему и хмуро глядя на него. — А теперь…я даже не могу сказать кто я — человек, рысь или недооборотень как и прежде! Я ничего не чувствую, ничего не хочу. И даже эта проклятая луна не действует на меня!

— Твой зверь или его подобие сводил тебя с ума. Заставлял безумие завладевать тобой. Я запер его за барьером. И сейчас ты в большей степени человек. Ты будешь слышать как человек, будешь видеть как человек. И даже твои прелестные коготки больше не появятся.

— Но все это часть меня!

— Все это — плата за жизнь, — резко оборвал истерику рыськи Ринар, сведя хмуро брови, что придавало ему практически грозный вид — настолько редко он позволял эмоциям появляться на своем красивом лице.

— А нужна ли мне такая жизнь? — с отчаянной усмешкой, несшей в себе всю печаль и все сожаления, прошептала Хитана, снова отворачиваясь от Ринара.

— Ты просто еще не умеешь жить так, — мягко возразил мужчина, вновь подходя к ней и обнимая ее за плечи, прижимая к своему изящному, но крепкому телу. — Не умеешь не быть зверем. Но подумай о том, что ты приобрела: жизнь, друзей, море возможностей и перспектив. Однажды ты заведешь семью, детей…

— Таких же ущербных как я? — язвительно хмыкнула рыська.

— Связь с луной не передается по наследству. У твоих детей стать полноценными такие же шансы, как во все прочих семьях рысей.

— Да кому я нужна такая? — с горечью и болью прошептала едва слышно девушка. — Собственные родители выбросили меня на улицу, едва поняли, что я не в состоянии оборачиваться. Для всей стаи я была девочкой для битья, подстилкой и рабыней. Меня били, унижали, оскорбляли, мучили и насиловали. И эти воспоминания продолжают сводить меня с ума, не смотря на все твои барьеры.

— Ты сама себя накручиваешь, — вздохнул Ринар, заставляя ее обернуться к себе и посмотреть в глаза. — Ты умна, красива, обаятельна и сильна. Ты сексуальна так, как ни одна из знакомых мне рысей. Каждый второй в этой Академии жаждет твоего внимания.

— На один раз? — с горечью хмыкнула Хитана, отворачивая лицо от пронзительного взгляда мужчины.

— Разве я с тобой только на раз? — хмыкнул Ринар.

— Ты не в числе моих поклонников. Ты просто воспользовался ситуацией, — хмыкнула насмешливо девушка под тихий смех дракона.

— Ну, если только немножко, — ухмыльнулся он, сверкая глазами под качание беловолосой головы.

На минуту повисла тишина, а после рыська с вернувшейся серьезностью, озабоченностью и подсознательным сомнением спросила:

— Ты действительно думаешь, что у меня получится?

— Я не сомневаюсь ни на мгновение, — касаясь ее лица кончиками пальцев, серьезно и уверенно произнес Ринар. — Всего лишь нужно подождать и привыкнуть. Тебе многого будет не хватать, но ты научишься ценить то, что приобрела взамен утерянного.

Хитана неуловимо изменилась. Это стало понятно, едва Анна увидела ее на следующее утро. Море спокойствия и какой-то даже отрешенности в противовес привычной для дней полнолуния тревоге, раздражительности и нервозности.

— Не обращай внимания, — хмыкнула как-то по-новому Хитана, пока они шагали на полигон.

И пусть был их выходной, тренировки они не прекращали, несмотря на желание выспаться и просто отдохнуть в единственно свободный от занятий день.

— Я сама еще не привыкла к новой себе.

— Ну а в общем? — спросил Лео, озадаченно и даже с любопытством наблюдая за странностями в поведении подруги.

Это были мелочи, но им они бросались в глаза: не та улыбка, не тот взгляд, даже смех другой, и тон и тембр речи. Пропали рычащие нотки, ушло непрерывное желание не стоять и не сидеть на месте, так ярко свойственное прежде непоседливой и нетерпеливой рыське. Пропала затравленность и постоянная агрессия во взгляде, когда от каждого встречного она ждала подвоха и каверзы. И это все было им понятно и знакомо, они знали причины подобного в поведении Хитаны, а потому давно перестали считать ее странности странностями, приняв их как ее особенности. Теперь их ужасно не хватало. Перед ними была та же Хитана, но при этом абсолютно другая.

— Что ты чувствуешь? — спросила Анна, глядя на умиротворенное лицо подруги, что спокойно шла вперед и смотрела на горизонт, не крутя привычно головой и не поторапливая каждый их шаг.

— Что я больше не рысь, — с грустью хмыкнула Хитана, бросив на Анну короткий, но глубокий взгляд, выразивший все ее смятение и даже растерянность. — Теперь я, наверное, человек. Думаю именно так чувствую себя подобные вам.

— Тебе не хватает твоего зверя? Но ведь он нес тебе только боль и беспокойство.

— Но он был частью меня, — вздохнула рыська. — Это как вырвать часть души. Ты когда-нибудь теряла близкого человека?

Анна покачала головой. Но вспомнила не о семье. Единственно близкими для нее людьми были те, кто был сейчас рядом. Еще леди Мирай, письма от которой она получала каждую неделю. Все прочие — родители, братья, даже сестра-близнец — и в сотой доле не были теми, чью потерю она могла бы считать душевной. Нет, Анна любила по-своему всю свою семью — не могла не любить, ее сердце не знало черствости, злопамятства и обиды. Но едва ли девушка считала их частью себя. Ее друзья, Хасин, даже Кассиан, медленно завладевавший ее сердцем — были ее душой. И она не могла представить себе боль от потери хотя бы малой ее части.

— Тогда ты не поймешь, что я сейчас ощущаю, — вздохнула Хитана, но тут же ласково улыбнулась принцессе. — И это лучшее, что можно пожелать — не знать подобной потери. Но я привыкну, не переживай, — уже веселее и бодрее произнесла рыська, уверяя даже не их — себя.

К удивлению друзей, когда они пришли на свое привычное место занятий, там их ждал сюрприз в лице Хишама — синеволосого демона.

— Магистр Амана попросил меня позаниматься с вами, принцесса и принц, чтобы вы смогли догнать ваших однокурсников, — пояснил юноша с легкой дружелюбной улыбкой.

— Мы благодарны, — немного растерянно произнесла Анна, — но не думаю, что это удобно.

— Более чем, — раздался за спинами друзей голос принца Кассиана, на который они удивленно обернулись. — Я так же буду заниматься с вами.

Анна снова смутилась того, как выглядел юноша в одних лишь брюках, да еще не сводя с нее насмешливого понимающего взгляда, когда она не знала, куда глаза деть от его голого впечатляющего торса. Он будто нарочно дразнил ее, ведь его друг был одет, и Анна с укором посмотрела на него, все еще с алыми щеками. Принц на ее взгляд лишь весело хмыкнул.

— Тогда я, пожалуй, прогуляюсь, раз не нужна сегодня, — произнесла рыська, но тут к ним подошел еще один демон — Данис.

— Составьте мне компанию, леди, — загадочно улыбнулся девушке юноша, взмахнув свои мечом.

— Я не леди, — недовольно проворчала Хитана.

— Пожалуй, это даже плюс, — хмыкнул Данис лишь для нее, обходя ее по кругу и оглядывая с ног до головы, тогда как остальные уже не смотрели на них, разбившись по парам и начиная новую тренировку.

— Едва ли с этого плюса тебе что-то перепадет, — язвительно произнесла рыська, прищурившись и вставая в стойку перед юношей.

— Я не в твоем вкусе? — усмехнулся демон, отражая ее атаку и с легкостью сжимая ее в руках, не давая ударить себя и блокируя ее свободную руку своей.

— Не люблю брюнетов, — рыкнула рыська, зло отталкивая его от себя и чувствуя, что даже сил стало меньше с этим проклятым барьером.

— Хм, а я заметил обратное, — с намеком и язвительно произнес Данис, уворачиваясь от ее ловких замахов. — Не так давно, на одной из полян в нашем лесу, — хитро протянул он под прищур девушки. — И не сказал бы, что ты не любишь брюнетов — так страстно ты ему отдавалась.

Данис говорил вкрадчиво, с легкой насмешкой, специально зля соперницу и выводя ее из себя. Помогло — рыська зарычала и усилила удары, превращая их тренировку в полноценный бой со всем прилагающимся.

— Твое какое дело? — рыкнула при очередном ударе девушка.

— Завидую, — легкомысленно хмыкнул демон, весело улыбаясь — нравилось ему поддевать таких темпераментных девушек: в моменты злости они становились особенно хороши.

— Ну да, это ведь все, что тебе остается, — сладко протянула Хитана, с ловкостью делая маневр, отбивая удар демона и крутанувшись у него перед носом, успев при этом потереться об него собой едва ли не всем телом.

— То есть, у меня нет шансов? — притворно огорченно протянул Данис, при этом не менее весело сверкая глазами.

— Ни одного, — широко улыбнулась рыська, скрестив мечи перед их лицами, буквально выдохнув ему эти слова в губы, если бы не сталь как раз между ними.

— А если я дам тебе то, что не дает он? — чуть наклонив голову в бок, соблазнительно предложил юноша.

— Вряд ли у тебя есть то, чего нет у него, — фыркнула пренебрежительно девушка, резко отталкиваясь и отходя на шаг, но глядя на него с любопытством.

— Есть, — загадочно улыбнулся Данис. — Приходи сегодня, и я покажу тебе.

Хитана лишь снова фыркнула: подобные предложения она слышала на каждом шагу. И даже Анна давно перестала удивляться, почему именно рыська удостаивается их: красива, умна, сильна, обаятельна и привлекательна; не леди, которую могут обидеть подобные намеки; флиртует направо и налево, сияя глазками и улыбками. Для оборотня это было игрой, которая давала ей возможность выпустить пар, а еще ей это просто нравилось.

— Не надейся, — напоследок сказала Хитана, когда они прекратили свою тренировку.

Оборотень ушла, а Данис с улыбкой проводил ее взглядом, через минуту отправившись следом к замку.

Лео тренировался с Хишамом, партнером Анны стал Кассиан. Медленно, тщательно и подробно он объяснял ей каждый шаг и взмах, показывал, как двигаться и как бить. Казалось бы, элементарные вещи, но он объяснял их иначе, проще и доступней, и то, что прежде было для нее трудным, вдруг стало легким. И даже перестал смущать его вид — настолько она сосредоточилась на том, что он говорил и показывал. Было интересно слушать его, он будто нашел подход специально для нее, либо же хорошо понимал, что именно ей требуется. И лишь когда они перешли непосредственно к партнерской тренировке, Анна снова заметила, в каком виде принц.

— Ва…тебе не холодно? — с намеком произнесла девушка, глядя на его голое тело.

— Тебя что-то смущает? — хмыкнул Кассиан на манер Хасина на одном из занятий не так давно.

— Да, — честно ответила девушка, зная, что сейчас ее не будут учить и наставлять, как это сделал бы беловолосый демон на уроке. — Я не привыкла к подобной…нескромности.

— Всегда поражался тому, насколько разный взгляд на мораль у разных народов. Самый разительный контраст — люди и демоны. Вы — чопорны, строги к себе, скованны до передела своим стыдом. Но при этом ваши пороки те же, что у всех, лишь не на виду.

— Это не чопорность. Это такт, приличия и достоинство в своем поведении, — строго возразила Анна, хмуро глядя на принца. — Что плохого в том, что мы одеваемся, говорим и ведем себя не так, как вы?

— Ничего, — рассмеялся Кассиан. — Но тебе, как никому другому, важно немного расширить рамки понимания того, что скромно и правильно. Ты больше не вернешься домой, в свое человеческое королевство. Ты будешь жить в империи демонов. И многое будет тебя ужасать, если ты не научишься смотреть на вещи иначе.

— Ужасать? — удивленно протянула Анна. — Что же такого ужасающе есть в манерах и нравах при вашем дворе, Ваше Высочество?

Анна обратилась столь официально лишь для того, чтобы подчеркнуть значимость и смысл вопроса. Кассиан только хмыкнул, понимая, что она имела в виду, и очень жалея, что сейчас не может выполнить свое обещание о поцелуях при каждом случае ее формального и официального обращения к нему.

— Многие традиции и порядки при дворе императора далеки от приличных и скромных. Взять, к примеру, те же танцы. Одно лишь «Предвкушение» вводит таких леди как ты в краску. И это далеко не самый откровенный из наших танцев. Едва ли твой учитель в детстве посмел бы рассказать тебе о большем, — рассмеялся принц, — но факт остается фактом.

— Боюсь предположить более…откровенный танец, — растерянно протянула Анна, вспоминая, как танцевала с Кассианом на Балу Иллюзий, и насколько это было для нее дико и странно — позволить подобному случиться с собой.

— Но тебе придется привыкнуть к этому, — улыбнулся демон. — И желательно, до того, как приедешь ко двору: это милое выражение растерянности и смущения на твоем личике будут принимать за слабость.

Анна лишь кивнула, понимая, что принц прав. Она не желала выглядеть слабой и глупой, не жала казаться чопорной и холодной в своем новом доме. Да, она так же не добивалась того, чтобы нравиться всем — это априори было невозможно. Но добиться уважения к себе она собиралась однозначно. Понимала, что будет нелегко и трудно, но отступать не намеревалась ни в коем случае: это ее жизнь, и лишь в ее силах сделать ее удобоваримой и спокойной, не такой, какой та была в родном доме. И сейчас, с высоты своего возраста, Анна понимала, что должна и может заслужить иное к себе отношение. Там, где она родилась, у нее не было и шанса стать достойной в глазах окружающих — какие шансы у младенца оправдать и защитить себя? Сейчас ситуация была иной — и она вполне может обернуть ее в свою сторону. Нужно лишь постараться и понять, как действовать правильно.

Анна не собиралась больше терпеть обиды, оскорбления вслед, шепотки и презрительные взгляды. Она прошла этот путь, и возвращаться на ту же дорогу не торопилась. А потому была твердо и решительно настроена добиться должного и полагающегося ей отношения. Едва только покинув дом, который угнетающе действовал на нее, едва только сменив окружение и впервые уверившись в словах Хасина о том, что она достойна и обязана получать больше того, что ей давали в родной семье, она стала самой собой. Забыла робость и страх перед людьми, непонятную ей самой вину перед каждым, кто косо смотрел на нее со дня ее рождения лишь за то, что она посмела появиться на свет. Вдали от дома, от тех, кто презирал ее и кривил губы при одном только взгляде, она поняла, как может действовать на людей и влиять на них, поняла, как дружить и научилась открываться, научилась смотреть на мир другими глазами. Она сама строила свой быт и свою жизнь, такую, о которой когда-то мечтала. Она сама создает себе репутацию, сама заботится о себе насколько это возможно. И это делает ее лучше. Она перестала быть проклятым ребенком. Она получилась свободу от этого звания, и это дало ей новое дыхание. За считанные недели она стала решительнее и смелее, упрямее и сильнее. И останавливаться на этом она не собиралась ни в коем случае.

— Чего же именно мне ожидать от жизни в империи? — полюбопытствовала Анна.

— Я научу и покажу, — мягко улыбнулся Кассиан. — Просто позволь мне сделать это. Многое покажется тебе шокирующим и странным, многое будет смущать и возмущать. Просто перебори эти чувства. Посмотри даже на свою подругу, — кивком Кассиан указал на Хитану, что как раз в этот момент дышала в губы Даниса через сталь, практически прижимаясь к нему своим телом. — Она не обращает внимания на то, кто и как на нее смотрит. Она ведет себя так, как того требует ее нрав, характер, желания.

— Меня с детства учили, что мои желания должны быть под моим контролем, какими бы они ни были.

— Именно контроль не дает тебе чувствовать многие вещи.

— Например? — нахмуренно произнесла Анна.

— Например…. — протянул Кассиан, чуть прищурившись, опуская меч и оглядывая ее с ног до головы, будто размышляя.

Анна даже не успела сказать и слова, как оказалась в его крепких руках, что сжимали ее талию. Тело было вплотную прижато к оголенному мужскому, сквозь рубашку она чувствовала жар кожи принца, ощущала, как бьется его сердце под ее руками, на лице чувствовала его дыхание. Это было непозволительно близко, и девушка уже открыла рот, чтобы возмутиться, как Кассиан мягко рассмеялся, качая головой.

— Нет. Не думай сейчас о том, как все неправильно и неприлично. Не думай о том, что слишком близко и постыдно. Закрой глаза.

Анна на миг задумалась о том, чтобы прекратить все это, но тут же одернула саму себя — нет, она должна избавиться от многих своих комплексов, чтобы измениться и стать такой, какой желала быть и должна была быть в своей новой жизни. Поэтому покорно закрыла глаза.

— Расскажи мне, что ты ощущаешь: аромат, осязание. Что ты чувствуешь в эту минуту? Честно и откровенно, — попросил юноша, с легкой улыбкой глядя на Анну, что с закрытыми глазами напряженно думала: губка прикушена, немного нахмурен лоб, и сосредоточена.

За минуту он почувствовал, как она расслабилась в его руках, перестав с силой упираться ему в грудь ладошками. Ее пальчики чуть заскользили по его коже, словно изучая, он же воспринимал это как ласку, с жадностью принимая каждое мимолетное и едва ощутимое шевеление по своему телу. Наслаждаясь этой невинностью, которая так заводила и сводила с ума своей новизной и непорочностью. Он, привыкший к совершенно иному, находил особое удовлетворение и наслаждение именно в подобном — робости, скромности, смущении: было особенно сладко срывать эти покровы с тех, кто прятал под ними свою природную сущность — животную, страстную и требовательную. Но едва эти покровы слетали, он тут же терял к ним интерес. Но Анны была особенной, и эта чистота и непорочность были ее сутью, а не просто частью. И они всегда будут с ней, нужно лишь уметь пробираться сквозь них тогда, когда этого будет хотеться.

— Твое сердце под моей рукой, — начала тихо говорить девушка, гладя рукой его грудь, где сильно и мощно отбивал свой ритм этот орган. — Горячая кожа, — ее ладошки скользнули по его плечам и рукам, вернулись к груди и чуть спустились вниз, пока ее щеки нещадно краснели. — Ты очень близко, я слышу, как ты дышишь, твое дыхание у моего виска, оно шевелит волосы. Вокруг холодно, а ты горячий.

— И что ты чувствуешь, ощущая все это? — тихо, чтобы не нарушить интимность и особенность этого момента, спросил принц, скользя рукой вдоль ее спины вверх-вниз, будто стараясь разбудить в ее теле эти ощущения.

— Я…я не знаю, — чуть рассеянно нахмурившись, ответила Анна, прикусив губку, но не открыв глаза. — Мне тепло….

— Нет, не это, — мягко хмыкнул Кассиан. — Что ты чувствуешь, прикасаясь ко мне, как к мужчине? Тебе приятно? Тебе нравится? Ты хочешь больше?

С каждым его словом Анна краснела все больше и больше, и даже немного напряглась в его руках, не зная, как реагировать на его шепот на ушко, который странно действовал на нее. Одна ее часть кричала о том, как все это выглядит со стороны, и что она должна немедленно прекратить это безобразие. А другая, в каком-то новом, непонятно бунтарстве требовала продолжать и просто наслаждаться происходящим, намекая на то, что никто не увидит, не осудит, не возмутится, в конце концов, строгим тоном, начав отчитывать за неподобающее поведение.

При мысли о леди Мирай, Анна улыбнулась.

— Чему ты улыбаешься? — нежно спросил Кассиан.

— Представляю себе выражение лица моей воспитательницы, будь она сейчас рядом, — улыбнулась открыто девушка, чуть посмеиваясь. — И голос: «Анна!» — удивительно похоже симулировала возмущение пожилой леди принцесса, заставив и демона рассмеяться.

Она распахнула глаза и, улыбаясь, продолжала смотреть на такого же улыбающегося принца.

— Думаю, на сегодня достаточно, — мягко высвободилась Анна из его рук.

Уже без смущения, но с твердым желанием продолжить тренировку с оружием. Кассиан лишь кивнул, поднимая меч.

Хитана и Данис уже ушли, а Лео с Хишамом продолжали заниматься в отдалении. Так же как и принц Анне, демон рассказывал полукровке все в деталях и подробно. Увлекшись, Лео даже забыл о своей неуклюжести — Хишам был хорошим учителем в той же степени, что и Кассиан.

Они провели на полигоне несколько часов. Уже полностью расцвело, замок давно проснулся, и в выходной день адепты заполонили сад и двор, наслаждаясь свежим, пусть и холодным уже по-зимнему, воздухом.

Лео с Хишамом еще оставались на полигоне, когда Кассиан с Анной направились к общежитию. Шли молча, Анна думала о продолжении дня, но все мысли враз вылетели из головы, когда принц непринужденно взял ее за руку, с улыбкой посмотрев на ее удивление, с которым она подняла на него лицо.

— Не самая нескромная вещь, о которой я могу не спрашивать, — усмехнулся принц под немного смущенную улыбку девушки.

— О чем еще ты не станешь спрашивать? — усмехнулась Анна, глядя на их переплетенные пальцы.

— Боюсь тебя шокировать, — рассмеялся Кассиан под ее укоризненным, но мягким взглядом.

— И все же, — решила смело настоять принцесса, выжидательно поглядывая на его красивый профиль.

Улыбка у него была задорной и веселой, легкой и настоящей. Она придавала его красивому лицу еще больше шарма и очарования, которым он и без того лучился.

— О многом, Анна, — посмотрев на нее, ответил Кассиан, не сводя прямого и глубокого взгляда с ее глаз. — Я не буду спрашивать о многом из того, что мне захочется сделать с тобой однажды.

Голос был полон какого-то затаенного предупреждения, томности и скрываемого, сдерживаемого намека на неприличные вещи, о которых юная девушка еще даже не подозревала. Но и догадки заставляли ее краснеть под подобным взглядом.

— А если я буду против? — сиплым отчего-то голосом спросила принцесса, не отводя от него взгляда.

— Будешь, но в итоге тебе понравится, — с улыбкой, полной превосходства, ответил юноша. — Я никогда не сделаю того, что испугает тебя, причинит боль или вызовет обиду. Никогда. Обещаю.

И это было сказано серьезно, без доли шутки или игры. Благодарно Анна кивнула в ответ, когда принц поднял к лицу их руки, касаясь ее пальчиков своими губами.

— Хорошего дня, моя милая леди, — улыбнулся принц и торопливо направился к крыльцу общежития, с легкостью взлетая по каменным ступеням и быстро скрываясь за дверьми.

Несколько девушек, сидевших тут же на ступенях, проводили его томными взглядами и смущенным хихиканьем, что впервые заставило Анну почувствовать некое подобие ревности — самое ее начало. Это не было чем-то собственническим и сильным, и она понимала реакцию многих окружающих на ее жениха: он молод, красив невероятно, силен и грациозен, от него веет обаянием и притяжением. И что самое главное, до недавнего времени он был свободен и волен в своих развлечениях. Теперь же, когда появилась она, он уже не имел подобной свободы, а точнее — не желал ее иметь, не собираясь обижать или унижать свою невесту откроенным флиртом с девушками. Что отнюдь не снижало интереса к его персоне. Правильно сказала Хитана однажды — ее появление лишь раззадорит некоторых. Из чувства превосходства, желания быть в глазах окружающих лучше и привлекательней, некоторые будут из кожи вон лезть в желании удостоиться внимания принца. Анна была уверена в том, что Кассиан в состоянии преодолеть свои соблазны и не выставить ее тем самым в неприглядном свете. К тому же она чисто по-женски понимала, что сама является объектом его пристального внимания, и никто другой не вызывает в принце сейчас интереса. Но девушка не тешила себя этими надеждами. Понимала, что все это скорее праздное любопытство, первичный интерес — лишь этим в ее глазах объяснялось поведение принца в ее отношении. Она не думала, что настолько сильно очаровала его и заинтересовала, как казалось со стороны. Пытаться же превратить этот интерес в нечто серьезное и существенное девушка не ставила себе в планы: как она и сказала Кассиану прямо — их долг не требует чувств, лишь выполнение условий. И ни в коей мере Анна не собиралась играть в любовь и тем более добиваться ее — она не желала подобного для себя.

Хитана нервно вышагивала по комнате. То хмурилась, то злилась, то просто рассеянно смотрела в окно, где все еще полная луна царила на чистом ночном небе. Уже почти час она находилась в этом состоянии — нервном и почти взволнованном, которое было вызвано сомнениями: девушка сгорала от любопытства после слов демона сегодня утром, и все же была намерена не поддаваться на провокацию. И в другое время она бы даже не задумалась над его приглашением, как не задумывалась над всеми, что были сделаны ей в последнее время — Ринар вполне удовлетворял ее в этом плане. Но то ли тот факт, что в ней что-то изменилось, то ли странная проницательность и уверенность в словах Даниса, но что-то заставляло ее сомневаться в решении забыть о сегодняшнем намеке. Еще и это до сих пор странное ощущение себя: ей не хватало зрения и слуха, не хватало силы, она казалась себе какой-то не такой, будто чужак поселился в ее теле, не давая ей полноценно владеть им. И, пожалуй, именно эта растерянность заставила ее опрометчиво покинуть комнату и пойти наверх, на этаж шестикурсников: она намеревалась хоть немного отвлечься от того, что угнетало ее изнутри, не давая успокоиться.

Хитана остановилась перед дверью и решительно постучала: не в ее характере было отступать после принятия решения, а потому никакой неловкости или смущения она не испытывала. Данис с улыбкой распахнул перед ней дверь.

— Я сомневался, что ты придешь, — хмыкнул демон, раскрывая дверь и пропуская девушку в комнату, провожая ее взглядом, пока она проходила мимо, без особого интереса разглядывая его комнату.

— Пожалуй, я слишком любопытна, — спокойно пожала плечами рыська, проходя по комнате, пока демон закрывал дверь и, прислонившись к ней спиной, наблюдал за ней.

Комната была несколько больше ее собственной. Мебель та же, за исключением заваленности книгами и свитками — они были везде и повсюду: кровать, стол, стулья и даже на шкафу высилась стопка толстых томов угрюмого вида.

— Не думала, что ты такой ответственный в учебе.

— Звание одного из лучших студентов требует усилий, — спокойно ответил Данис.

— И как? Получается оправдывать его? — хмыкнула девушка, поднимая с кровати одну из книг и перелистывая ее с хмурым видом — письмена были ей даже близко не знакомы.

— С легкостью, — кивнул демон. — Я хороший ученик и практик не менее замечательный.

— Сам себя не похвалишь — никто не похвалит? — хмыкнула Хитана, отбрасывая в сторону учебник, и насмешливо глядя на него так же пристально, как он на нее: оглядывая с ног до головы, словно изучая, без стеснения и смущения, с откровенным любопытством.

Данис понимающе усмехнулся на ее выжидательный и немного вопросительный взгляд и плавно шагнул к ней, на ходу скидывая с плеч расстегнутую уже рубашку. Девушка лишь с вызовом смотрела на него, пока он шагал к ней.

— Нравится? — спросил на ее взгляд юноша.

— Впечатляет, — кивнула спокойно Хитана. — Но это все, что ты хотел мне предложить?

— Конечно же нет, — мягко усмехнулся демон, плавно, но настойчиво притягивая ее к себе за рубашку и тут же начиная расстегивать пуговицы на ней. — Я могу предложить тебе власть.

— Власть? — фыркнула пренебрежительно Хитана. — Мне не нужна влас…

— В постели, рыська, — прервал ее с насмешкой Данис, резко дергая ее к себе за полы рубашки, так что она впечаталась в него всем телом, отчего дыхание перехватило.

А может от его слов. Но глаза оборотня загорелись предвкушением и еще большим любопытством.

— Этого ведь так не хватает тебе? Быть первой, быть сверху, — вкрадчиво говорил демон, искушая ее своим голосом и хриплыми нотками, пока его руки ненастойчиво скользили под рубашкой по спине и талии. — Я дам тебе это.

— Этого не хватало моему зверю. Сейчас его нет со мной, — возразила оборотень под тихий смех демона.

— Но именно это даст тебе почувствовать себя как прежде, — с вызовом произнес Данис, глядя ей в прищуренные глаза. — Быть сверху, как настоящая самка, завладеть преимуществом — это то, к чему всегда толкал тебя твой зверь. Потеряв его, ты потеряла часть себя. И пусть всего лишь иллюзия, но она нужна, чтобы ты привыкла к новой себе. Дракон никогда не даст тебе этого.

— Откуда такие познания в психологии оборотней? — хмыкнула девушка, позволяя ему стянуть с себя рубашку и взяться за пуговицы на брюках.

— Неважно, — пожал плечами Данис с легкой улыбкой на губах. — Главное, что я прав.

— Каждый второй способен дать мне это.

— И после каждого раза с льстивыми поклонниками ты будешь все больше разочаровываться, потому что для них это будет лишь игра. Лишь приятное развлечение.

— А для тебя нет? Разве ты не того же хочешь — развлечения?

— Я хочу тебе помочь.

— Интересная интерпретация твоего желания поиметь меня, — насмешливо протянула Хитана, глядя на него с превосходством и даже долей разочарования.

Но серьезный взгляд Даниса моментально дал ей понять, что он не шутит и не пытается казаться благородным — он действительно действует из лучших побуждений.

— Почему? — нахмурено протянула Хитана.

— Причина не имеет значения, — дернул плечами Данис и резко толкнул ее назад.

Хитана упала на спину на кровать, глядя, как хищно и плавно демона нависает над ней, опираясь о постель руками по обе стороны ее головки, а ногой меж ее коленей.

— Думай о том, что мы оба получим свое. Остальное не имеет значения, — наклоняясь над ее губами, с прежней легкой улыбкой произнес Данис.

Хитана ответила на его поцелуй без малейшего сомнения. Обвила руками шею, а ногами обхватила талию, прижимая к себе его всем телом, желая почувствовать его вес и силу. Без малейшего сопротивления юноша позволил ей опрокинуть себя на спину и сесть верхом. Хитана, чуть прерывисто дыша, смотрела на улыбающегося ей демона, который расслабленно поднял руки над головой, давая ей карт-бланш.

— Ну же, рыська, бери, что тебе так хочется, — облизывая губы, произнес Данис, расслабляясь под ее ладонями, что гладили его грудь, спускаясь все ниже.

И тут же зашипел, когда девушка больно впилась в него ноготками, метя, словно своего, оставляя красные царапины на его загорелой коже. Будь с ней ее когти, было бы более эффектно, но и без того подобное зрелище и действо заставило кровь забурлить — еще никто не позволял ей метить себя так сильно и покорно. Это давало подобным ей особое наслаждение, знакомое лишь истинным парам, когда те с гордостью носили следы своего супруга. Ей же с детства говорили, что не познает она, что это такое, что не почувствует ничего подобного никогда в своей жизни. И пожалуй, были правы — еще ни разу Хитана не ощущала ничего подобного. Все ее прежние любовники были мимолетными, и имена некоторых она даже не знала. Ринар же никогда не позволял ей этого, ведя себя как альфа-самец, что тоже в какой-то степени удовлетворяло ее потребности. Но лишь вполовину. Данис дал ей другую половину. Вот и выходило, что они оба были ей нужны.

Хитана кусалась и царапалась, как два звереныша они кружились по кровати, играя и заводясь от подобного все сильней. Демон позволял ей что-то, но тут же давал почувствовать, что именно позволяет, показывая и свою силу и натуру. Но это не было желанием подмять ее под себя, лишь раззадорить еще больше, чтобы кровь вскипала в венах.

Два обнаженных тела жадно переплетались в объятьях, поцелуями-укусами терзая тела и губы друг друга, стоная громко и несдержанно, рыча во все горло, когда было особенно хорошо. Глубоко изогнувшись, запрокинув голову от наслаждения, кусая губы от удовольствия, что граничило с болью, Хитана двигалась над сильным телом, что подавалось ей навстречу. С каждым разом опускаясь все резче и сильней. С каждым разом чувствуя, как все больше сжимаются пальцы на ее бедрах, как нетерпеливее двигается ее любовник, вторгаясь чаще и резче, все сильней и жестче, все напряженней, пока они оба не взорвались от наслаждения.

Обессиленная девушка упала на часто вздымающуюся грудь демона, удовлетворенно улыбаясь и все еще чувствуя, как в теле затихает острое наслаждение, превращаясь в томную расслабленность. Руки юноши скользили по ее влажной коже на спине и бедрах, даря последнюю ласку, прежде чем она скатилась с его большого тела.

— Можешь остаться до утра, — предложил Данис, едва только Хитана поднялась с постели и потянулась к своей одежде.

— В другой раз, — спокойно ответила девушка, довольно потягиваясь под горячим взглядом демона, что смотрел на нее с легкой насмешкой на губах.

— Я всегда в твоем распоряжении, — хмыкнул юноша.

— Я учту, — выгнула бровь оборотень, бросив на него веселый взгляд, прежде чем покинуть его комнату.

— Не думай, просто чувствуй, — тихо звучал голос Кассиана у ушка Анны, когда принц, стоя за ее спиной, в очередной раз учил ее обращению с оружием.

У него была особая тактика, странные методы, но прошло всего несколько недель, когда они ежедневно занимались на полигоне, а Анна уже стала более ловкой и умелой в обращении с оружием. Само собой, до мастерства многих ей было еще далеко, но, по крайней мере, обучение стало проще, а получив основы, она с легкостью хватала детали и мелочи, понимала нюансы. Лео так же стал более уверенным мечником, но его неуклюжесть все еще была с ним, что несколько затрудняло обучение и усвоение навыков боя. Но он был парнем, а потому с подругой они были примерно на одном уровне.

— Что именно я должна почувствовать? — спросила Анна с закрытыми глазами, сбиваясь с мыслей о том, что говорил демон из-за того, как был близко и как прикасался к ней.

Вот к этому принцесса не могла привыкнуть — к тому, насколько близко и тесно иногда оказывался Кассиан рядом с ней. Его объятья, прикосновения, да иногда даже просто улыбка, ужасно ее волновали — в приятном смысле этого слова. И это волнение сбивало с толку. Как понимающий, что происходит с девушкой, принц умело пользовался этим влиянием на нее, втайне наслаждаясь и смакуя каждую минуту, что и его заставляло испытывать новые эмоции и ощущения. Все было более чем невинно — в его понимании, но даже он, опытный молодой мужчина, находил особое удовлетворение от происходящего, умея наслаждаться даже такой малостью, своеобразной игрой, легкой и непринужденной. Ему нравилось наблюдать за Анной, за ее реакцией. Он запоминал каждый ее жест и мимику, улавливал, что смущает ее больше, а что нет. Он наблюдал и любовался, даже не скрывая этого. Однажды принцесса спросила, почему он смотрит на нее с веселым любопытством, не обидным, а скорее загадочным.

— Мне нравится наблюдать за тобой. Я редко общался с людьми, и многое кажется мне необычным и странным в твоем поведении. Я просто запоминаю, что ты любишь, а что нет. Что вызывает твою улыбку, а что гнев. Я хочу узнать тебя, вот и все, — честно ответил принц, заставив ее немного смутиться от того, как ей были приятные эти его слова.

Анна старалась не обращать внимания на то, как вел себя с ней Кассиан. Но он будто бы нарочно подчеркивал свои действия, провоцировал ее смущение, заставлял краснеть, уже зная, как и когда может добиться этого. И девушка понимала, что таким образом он просто дает ей возможность раскрепоститься и научиться не так остро реагировать на банальные для него вещи. Понимала, что ничего запретного или непозволительного не происходит, а для тех же демонов все и вовсе в рамках даже не приличия — скуки. И она старалась учиться справляться со своими чувствами и стыдом, со своими манерами и моралью, хотя бы учиться делать вид, что все в порядке и ничто не задевает ее и не вызывает неудовольствия, чтобы не давать окружающим впредь видеть свои слабые стороны.

Но как же трудно было все это! Она привыкла, она выросла на совершенно иных нормах, они были вбиты в ее голову с детства, и не так-то просто было избавиться от них или хотя бы банально расширить рамки. Тем более что принц действительно волновал ее. Она не понимала еще, почему и как, лишь могла догадываться, что происходит с ней и ее телом. Она не могла спрашивать о подобном даже Хитану, предпочитая оставаться в неведении: в какой-то степени это давало ей отговорку для самой себя, чтобы не задумываться о серьезных вещах в отношении нареченного. Кассиан был приятен ей, с ним было интересно и спокойно. Они могли о многом говорить и рассуждать, когда он помогал ей в ее занятиях в библиотеке или общей гостиной в их общежитии, что тоже как-то плавно вошло в привычку, и уже никто не удивлялся, что эти двое, немного в стороне ото всех, занимаются вместе. Первое время это поражало многих, но постепенно перестало бросаться в глаза.

— Я не понимаю того, почему мне с принцем так легко, — рассеяно говорила Анна Хасину, который неизменно проводил с ней каждую ночь, приходя к ней перед сном, и исчезая на рассвете. — С ним я чувствую ту же расслабленность и спокойствие, что и рядом с тобой. И это так странно.

— Нет ничего странного, — спокойно отвечал беловолосый демон, отрешенно наматывая на палец длинную прядь ее светлых локонов. — Вы познакомились, вы общаетесь и сближаетесь. Он нравится тебе, ты нравишься ему — все закономерно.

Анна даже не догадывалась, чего стоила демону та легкость и непринужденность, с которой он произнес эти слова.

— Но разве так бывает? Мы едва знакомы, едва знает друг друга, — непонимающе хмурилась девушка, заглядывая в серые глаза друга.

— Людей связывает не только дружба, моя Амани. Порой хватает пары взглядов, чтобы довериться и привыкнуть. Не сравнивай все свои отношения с людьми с нашими с тобой. Разве с Лео ты общаешься так же, как со мной и Кассианом? Нет. Все это разные вещи: моя дружба с тобой, твоя дружба с Лео, с Хитаной, с Ринаром, твое общение с Кассианом — каждое отличается от другого.

Хасин не знал, кому старается все это объяснить — Анне или же себе. Кого старается убедить, что все нормально и так, как должно быть. Он будто намерено толкал Анну к Кассиану, намерено заставлял себе побуждать ее к тому, чтобы она сближалась с братом. И понимал, что это правильно, что так будет лучше для нее же в первую очередь. Но как же это было трудно и больно! Сердце разрывалось от боли и ревности, и вместе с тем было ощущение предательства по отношению к Кассиану из-за своих чувств к Анне. Но он никогда не посмеет вмешаться или поступить эгоистично, никогда не посмеет на что-то рассчитывать. И лишь искал для себя это время наедине со своей Амани, о котором никто не знает, кроме них двоих, которое по-прежнему лишь для них особенное. И он каждую ночь приходил к девушке, охранял ее сон, едва ли смыкая глаза, наблюдая, как она спит на его груди — безмятежно, доверчиво прижимаясь, улыбаясь во сне, порой шепча его имя. Он собирал эти крохи в своем сердце и памяти, чтобы потом, когда все это прекратится — а иначе не может быть — у него останется хоть что-то от этой любви, хоть какая-то иллюзия, какие-то воспоминания, которые в своих мечтах он будет преображать в абсолютно другую реальность: где он счастлив, где он любим так же сильно как любит, где нет нужды уступать и быть лишь другом.

И все же Анна не понимала, как может так доверять и полагаться в равной степени на Кассиана и Хасина. Для нее они оба очень быстро стали практически равны. Само собой ничто не сравниться с теми годами, что она знала Хасина, как своего покровителя и защитника, единственного друга. Но и Кассиан так легко и просто оказался в ее сердце, занимая не менее значимое место, чем брат, что она просто терялась в своих чувствах к ним обоим. Принц заставлял ее испытывать нечто новое, особенное, то, что она прежде никогда не испытывала. Хасин же давал стабильность — единственную, что всегда была с ней, ведь ее жизнь так переменчива, Судьба так сложна, и лишь Бастард своего рода оплот определенности и постоянства.

— Ты должна почувствовать, — говорил Кассиан, — как меч разрезает воздух. Должна ощутить, как противник замахивается и в какую сторону собирается нанести удар. Нужно лишь прислушаться. Давай попробуем, — он отошел от девушки, встал напротив и поднял свою катану. — Закрывай глаза. Хорошо. Теперь замри и просто слушай.

Кассиан взмахивал оружием, легко крутя в руке тяжелый клинок, рассекая воздух в сантиметрах от девушки, давая ей ощутить колыхание воздуха от каждого взмаха.

— Слышишь?

— Да, — удивленно протянула Анна.

— Хорошо. Теперь попытайся отбить удар, слушая это.

Не с первого, но с третьего раза, девушка отбила удар, правильно поняв направление замаха демона.

— Умница, — довольно улыбнулся Кассиан, когда принцесса весело рассмеялась, распахнув глаза, с удовлетворением глядя на скрещенные клинки. — Нужно лишь больше практиковаться. И лучше с разными противниками. Данис и Хишам с удовольствием будут составлять тебе компанию иногда, для разнообразия. А Раф и Джай лучшие лучники, которых я знаю.

— Хорошо, — улыбнулась Анна, бросив короткий взгляд в сторону, где с Лео был Хишамом.

Чуть в стороне Данис с Хитаной, как уже вошло у них в привычку, яростно сражались на мечах. Рыська была злая, а вот демон довольно улыбался, явно действуя на нервы вспыльчивой Хитане. Порой Анне казалось, что именно этот юноша не дает подруге сходить с ума по-другому — что она больше не чувствует себя зверем. Принцесса наблюдала за ними иногда со стороны, и ей нравилось, как Данис умело провоцирует рыську на привычные ей эмоции, напоминая ей тем самым, что она все еще оборотень. Хитане не хватало этого ощущения — Анна как никто другой видела, как тяжело подруге. Все прочие едва ли могли судить о том, что рыська чувствует на самом деле в связи с тем, что живет по-новому. И принцессе было радостно, что еще хоть кого-то кроме нее и Лео заботит судьба оборотня: почему-то она не сомневалась, что интерес Даниса к Хитане не такой поверхностный, как казалось на первый взгляд.

— Бесит он меня, — рычала раздраженно Хитана, имея в виду Даниса, на что Анна обычно лишь улыбалась.

Ей было интересно наблюдать за пикировками этих двоих, за тем, как они оба оттачивали свое мастерство язвить и иронизировать. Их словесными перепалками заслушивалась половина Академии, и все ждали, во что же это выльется — в серьезное противостояние или страсть. И все было невдомек, что все это уже следствие. Данис будто в противовес своей покорности рыське в спальне, показывал ей свою силу и преимущества за ее пределами. Его друзья, знавшие истину, поинтересовались его непривычной настойчивостью в отношении девушки — она выглядела практически неправдоподобной в свете того, как быстро демон терял интерес к своим пассиям.

— Она мне нравится, — легко ответил Данис, пожимая плечами.

— Этого мало, чтобы быть таким настойчивым, — хмыкнул Раф, весело покосившись на друга.

— Это ведь не просто игра и развлечение, не просто желание попробовать что-то новое, — проницательно отметил Кассиан. — Так что же это?

— Хочу приручить ее, — усмехнулся демон. — Очаровать, обаять. Хочу забрать ее с собой однажды.

— Ты помолвлен, — жестоко надавил на больное место Джай, тогда как друзья лишь опустили глаза.

— Но ведь еще не женат, — спокойно ответил Данис. — И потом, с каких пор одно мешает другому?

— Не играй с ней, Данис, — серьезно произнес Кассиан. — Она и без того натерпелась.

— Знаю, — скривился демон.

— И Хитана не из тех, кто будет довольствоваться малым. А потому, пока она еще не привыкла к тебе, определись — готов ли ты отдать ей все, что сможешь, а не крохи. Она гордая и сильная. А еще мстительная. Сделаешь больно, и потом это аукнется тебе трижды.

Данис серьезно кивнул на слова Кассиана, и без того зная эту правду. Но эта девушка действительно нравилась ему. Одно то, что он не потерял к ней интерес сразу же, говорило о многом. И последнее, о чем думал демон, так это невеста, которая ждет его возвращения из Академии, чтобы скрепить их брак церемонией. Политически выгодный союз всегда висел над ним обязанностью, практически с юношеских лет. И Данис ничего не имел против, привык к этой мысли. Но в последнее время все чаще задумывался о том, что хочет сделать свой собственный выбор спутницы жизни. Прежде ему было все равно, свадьба казалась событием далеким и несущественным, и порой он даже забывал о своем долге. Он не мечтал о любви, не был романтиком, и его все устраивало. И даже не встреча с Хитаной стала причиной того, что он задумался о том, с кем и как проведет свою жизнь: наблюдение за принцем сделало свое дело. Он смотрел на Кассиана. На его отношения с Анной, был рад за друга, в том плане, что он не был разочарован, а наоборот — очарован и пленен своей невестой, даже вопреки тому, что она человек. Он же к своей нареченной не чувствовал и сотой доли чего-то похожего. И раньше это не смутило бы его. Но он уже был не мальчиком, не юношей, он был мужчиной, и мысли о том, какой должна быть его жизнь уже не были странными — они были нормальными.

— История империи Халлон одна из самых увлекательных и насыщенных из всех, что я знаю. На моих глазах появлялись и распадались союзы, Дома, государства и страны. Я видел взлеты и падения царей и императоров, коварство и интриги, хитросплетения политики и этики, выгоды и игры. Все это — сама суть истории Халлона. Самая насыщенная, самая яркая и красивая — на мой взгляд.

Голос Ринара с легкостью разносился по аудитории. Сам дракон расхаживал между рядами столов, рассеянно глядя на учеников, что внимательно слушали его сегодняшнюю лекцию, поскольку его собственное внимание было занято воспоминаниями. Эта история творилась на его глазах, и это придавало рассказу живость, а не сухость, что давали книги и свитки.

— Сегодня мы поговорим о современной истории этой империи. И начиналась она с восшествия на престол императора Алимана — нынешнего правителя этого государства. Несколько сотен лет Алиман Анара из рода Шахгар была правой рукой и Главой Совета Лордов при своем предшественнике — императоре Тейране из рода Этолл, чья династия правила Халлоном более тысячи лет. Но это лишь формальность — факты были таковы, что империей правил именно Алиман. Император Тейран был не самым сильным и умным представителем своего рода. Он совершал ошибки одну за другой, что несколько раз едва не разрушило империю, ведь на тот момент Тысячелетняя Война набирала обороты как никогда прежде. Он был несколько взбалмошным и эгоистичным, определенно слишком эмоциональным и агрессивным. Народ начинал роптать на своего правителя. Поднимались бунты и восстания, когда демоны требовали от своего императора благоразумия, а не безумств, что он совершал одно за другим. Именно это стало причиной возведения на трон Алимана. Кто-то называл это предательством, кто-то поддержал нового императора, когда тот сверг прежнюю династию и уничтожил каждого ее представителя, даже самого юного и беззащитного. Недовольные быстро замолчали, когда власть оказалась в умелых и опытных руках. Буквально несколько десятилетий, и империя ожила. Еще несколько — расцвела. Восстанавливались города и появлялись новые. Границы империи становились все шире, а народ перестал голодать и нуждаться в чем-либо. И спустя не так уж много времени абсолютно все забыли о том, каким образом Алиману достался трон. Его боготворили и любили, уважали и боялись, потому что он был жесток, но справедлив. Был непоколебим, но уверен и никогда не ошибался. Именно этот правитель дал Халлону больше, чем последние десять вместе взятые. Великий стратег и умелый политик, Алиман заключал союзы, о которых его предшественник не мог даже и мечтать. С хладнокровием и безжалостностью он гасил все робкие протесты. Целиком и полностью сменился Совет Лордов, полетели многие головы. Из настоящих руин нынешний император построил свою империю, на данный момент самую богатую и процветающую во всем Шаори.

— Вы восхищены этой личностью, — не мог не заметить кто-то из адептов.

— Несомненно, — не стал спорить Ринар. — Но в той же степени и не одобряю много из того, как действовал император в той или иной ситуации. Однако я прекрасно понимаю, что вероятно, действовал бы так же, находясь на его месте. Иногда наша жестокость кажется неоправданной и слишком страшной, когда на нас смотрят со стороны. Но мы на многое пойдем — коварство, обман, предательство — ради блага своей страны, семьи и еще многих вещей. Мы забываем о милосердии, когда этим начинают пользоваться. Мы отказывается от доброты, когда нам платят за нее злобой. Мы учимся быть жестокими, когда этого от нас требует долг и ответственность.

Лекция была интересной и познавательной. Анна слушала, затаив дыхание, впитывая информацию, как губка, делая пометки в тетради. Так же как и многие, была восхищена некоторыми вещами, другие же повергали в ужас.

— А правда, что представительница предыдущей династии правителей Халлона была одной из Избранных дракона? Действительно этот род был одним их тех, кто дал жизнь новому дракону? — спросил кто-то из адептов за спиной Анны.

Девушка с любопытством, как и многие другие, посмотрела на усмехнувшегося куратора.

— Скорее предположение, — поправил Ринар. — Это было очень давно, даже меня тогда еще не было. Род Этолл, задолго до того, как стал правящим, возможно был одним из тех, кто дал жизнь первым драконам в нашем мире. Демон, дриада, эльф, оборотень, дроу и орк — представительницы этих рас были теми, кто произвел на свет моих предков.

— Вы расскажете нам эту историю?

— В другой раз, — хмыкнул Черный. — Сейчас вернемся к империи Халлон.

— Я пропускал все уроки истории, на которых рассказывали о Халлоне, — со смехом признался Кассиан вечером, когда они с Анной занимались в библиотеке.

Как всегда было уже очень поздно — они оба любили тишину и спокойствие, а потому никого больше, кроме смотрительницы-гномки здесь не было. Они подготовились к занятиям, и как-то плавно, как у них обычно случалось, разговорились, и Анна поделилась событиями сегодняшнего дня.

— Почему? — улыбнулась девушка, с любопытством глядя на принца.

— Истории меня учил Хасин еще в раннем детстве. Уже тогда я все знал о своем доме. И уже тогда эти занятия наводили на меня скуку. Тем более что после рассказов брата, лекции уже не были столь красочны и интересны.

— Да, Хасин умеет завораживать своей речью. В детстве, — с нежной улыбкой углубляясь в воспоминания, заговорила Анна, — он читал мне сказки перед сном. И мне всегда казалось, что все эти истории реальны — настолько умело он это делал. Я засыпала, а его голос мне снился во снах, повествуя сюжет, который рисовало мое воображение в картинках. Мне до сих пор иногда сняться эти сказки, — немного смущенно рассмеялась девушка.

— Я не удостоился чести слушать его сказки, — хмыкнул Кассиан, качая головой. — С раннего детства — лишь уроки, лишь наставления, лишь обучение. Ни минуты на отдых и расслабление. Никаких отвлечений на игры и прочую ерунду.

— Ты не жалеешь об этом, — не могла не подметить Анна.

— Нет, — уверенно кивнул принц. — Благодаря урокам и воспитанию брата я тот, кто я есть — лучший во многом, умеющий многое и знающий уникальные вещи. И я бесконечно благодарен Хасину за то, что именно он давал мне все это.

— Вы близки? — полюбопытствовала Анна, глядя на юношу, который чуть грустно усмехался.

— Настолько, насколько это возможно представить. Я люблю брата больше жизни, на все пойду ради него. Так же и он ради меня. У меня никого нет ближе него. Даже отец во многом не так мне дорог.

— С той же теплотой о тебе говорит Хасин, — улыбнулась нежно девушка. — Я мало слушала из его уст о тебе — не желала слушать, — немного смущенно добавила она. — Но те крохи были произнесены с любовью и преданностью, с заботой и нежностью.

— Кто бы что ни говорил, но если Хасин любит, то делает это так, как никто другой. Его называют Бастардом, Ублюдком, его презирают и ненавидят, ассоциируют с самыми ужасными тварями — безжалостными и жестокими. И никто не видит того, как сильно и преданно он умеет любить и заботиться.

Голос принца был полон того, о чем он говорил, был наполнен нежностью и теплотой, а глаза мягко сияли, отдавая небесной синевой.

— Расскажи о нем, — попросила Анна, складывая руки на книгу и опуская на них голову, глядя на принца рядом. — Я могу судить о нем лишь по книгам, по историям и рассказам, что с ужасом передавались из уст в уста. Да по собственным впечатлениям, которых не так много.

— Ты видела его с той же стороны, что и я. А это уже много, — усмехнулся Кассиан, заправляя прядку волос за ушко Анны, которая отвела взгляд во время этого жеста.

Но он не стал спорить, а принялся вспоминать истории из их с братом жизни, самые первые из детства, последние с практики в Темных Землях этим летом. Принцесса слушала, весело смеясь временами, переживая и кусая губку от того, как некоторые вещи звучали страшно и тревожно. И абсолютно потерялась в сладком голосе демона, так и уснув на столе. Несколько минут Кассиан с улыбкой наблюдал за спящей девушкой. После осторожно поднял ее на руки и вынес из библиотеки, не потревожив крепкий сон принцессы.

Беспрепятственно Кассиан вошел в комнату Анны, с легкостью обойдя примитивную защиту. Уложил ее на постель, все еще крепко спящую, и невольно залюбовался ее красотой. Анна была еще совсем юной, и эта юность была по-своему очаровательна и притягательна, непривычна ему. И эта новизна казалась особенно привлекательной, пока девушка не умела ею пользоваться. Она еще не понимала, как может влиять на мужчин, и это тоже притягивало к ней его внимание — хотелось стать первым и единственным, на ком она станет оттачивать свое обаяние и очарование. Юноша усмехнулся этой мысли — никогда прежде подобные не посещали его, вызвав легкое недоумение. Нежность и доброта, особый неявный свет лился из этой девушки. И в него хотелось погружаться с головой, пить его жадными глотками и ни с кем не делиться, сохраняя лишь для себя и оставляя нетронутым. Но при этом было и жгучее желание погасить этот свет, открывая ту часть ее души и нрава, которая крепко спала, не пробужденная еще опытом и ошибками, жизнью. Хотелось научить ее бить сильней, под стать себе. Хотелось научить ее быть смелой, раскованной и раскрепощенной. Но всему свое время, и для этого тоже однажды придет. А пока он будет пользоваться тем, что было в его полном распоряжении — юность, нежность, невинность и чистота.

В каком-то порыве Кассиан наклонился и целомудренно коснулся полураскрытых губ принцессы своими. Уже давно девушка не давала повода целовать ее, а он не желал спешить, сделав уклон на иное — приучить ее к своей близости в несколько ином смысле: чтобы она не шарахалась от каждого его прикосновения, чтобы привыкла к нему. И он уже почти забыл сладость ее губ и робкий ответ, едва ощутимое прикосновение тонких пальцев к своим волосам. Забыл, как сладостно сжимать в руках ее тонкое тело, ощущая отнюдь не детские формы, чувствуя, как эта близость начинает заводить.

Мысли завели не в то русло, и юноша вновь склонился над лицом девушки, более настойчиво прижимаясь к сладким губам, раскрывая их горячим языком. То ли во сне, то ли проснувшись, Анна позволила ему это, чуть подаваясь вперед. Опираясь руками о кровать по обе стороны ее головы, Кассиан целовал ее все сильней и глубже, все настойчивей и яростней, не в силах сдерживать свою потребность не прекращать. Анна дышала все чаще, буквально задыхалась под его губами, что особо упоительно действовало на него. Уже не было сомнений в том, что она не спит — тихий стон вырвался из ее горла, который он поглотил своими губами. И это накрыло новой волной наслаждения — настолько сладким и долгожданным, чувственным он был. Словно намек на то, что она чувствует больше, чем просто волнение и наслаждение. И хотелось снова услышать этот стон, только громче, четче, сильней, чтобы упиваться этим звуком, что посылал волны восторга по телу.

Руки обхватили нежный овал лица, а после пальцы нетерпеливо заскользили к вороту платья, ловко и умело расстегивая верхние пуговицы, позволяя дышать глубже. Одна, две, три пуговицы, и вот пальцы нежно обхватывают тонкое горлышко в легкой ласке, наслаждаясь нежностью кожи.

— Кассиан, — томно выдохнула Анна, едва его губы оставили ее ротик, спускаясь по лицу вниз к шее, пока пальцы продолжали освобождать петли от перламутровых застежек, которые были слишком частыми и мелкими — хотелось просто рвануть ворот, давая рукам доступ к плоти.

Но где-то на краю сознания все еще были здравые мысли, и демон понимал, что лишь испугает Анну и разрушит этот волшебный интимный момент.

Девушка на грани сна и яви ощущала, как кружится голова, как странно реагирует ее тело, как просыпаются какие-то новые ощущения, которых она прежде не испытывала и не понимала причин возникновения. Но было хорошо, и безумно волнительно. И приятно. И не хотелось останавливаться. И дыхание сбивало. И в жар бросало.

— Моя Амани, — в собственном странном бреду шептал Кассиан, возвращаясь к влажным губам, впиваясь в них с еще большей страстью, не в силах больше сдерживаться.

Покусывая, лаская языком и изучая сладкий ротик, демон сжимал тонкую талию, с трудом удерживая руки на одном месте. А так хотелось опустить их ниже, скользнуть под ткань платья, коснуться стройных ножек и повести вверх к бедру, сжимая и заставляя трепетать от торопливости действий. Хотелось расстегнуть оставшиеся пуговицы, спустить с плеч ткань, а после потянуть за завязки на нижней рубашке, обнажая округлую плоть груди, чтобы заласкать до криков, рвущих горло. Хотелось все и сразу, и впервые в жизни это с трудом поддавалось контролю.

И все же Кассиан смог преодолеть свои порывы, отрываясь от губ Анны, которая, прикрыв глаза, потянулась к нему снова, прерывисто дыша и почти отчаянно цепляясь за его жилет. Ни сказав ни слова, юноша торопливо поднялся на ноги и вышел из комнаты невесты еще до того, как она раскрыла глаза.

Следующим утром Анна неловко отвела глаза, едва принц с друзьями присоединились к ним за завтраком, как обычно делали это на протяжении последних недель. Девушка упорно прятала взгляд, чувствуя, как алеют щеки от навязчивых воспоминаний вчерашнего прощания с демоном у нее в комнате. Не было оправданий, она не списывала свою вольность на сонливость или непонимание: проснулась, едва Кассиан в первый раз коснулся ее губ, и ответила потому, что желала этого.

Рядом началась привычная уже словесная баталия Хитаны и Даниса, что немного отвлекало внимание всех вокруг от ее персоны, и Анна осмелилась поднять взгляд, чтобы тут же напороться на насмешливый и довольный взор синих глаз. Улыбка, полная превосходства и вызова сияла на красивом лице принца, и он буквально буравил ее взглядом, словно напоминая о вчерашнем горячем поцелуе и ласках, что позволил себе, а она не воспротивилась его вольности. Но вот Джай задал ей какой-то вопрос, и она с облегчением перевела взгляд на демона, начиная с ним разговор.

Пора было отправлять на занятия, и Анна практически с облегчением покинула столовую с Лео и Хитаной, которая все еще ворчала после перепалки с Данисом.

— Он к тебе не ровно дышит, — хмыкнул Лео, с веселой улыбкой косясь на рыську.

Оборотень лишь пренебрежительно фыркнула на это замечание, даже не задумываясь над ним, кипя от того, как сильно ее выводил из себя этот заносчивый демон. Насколько практически покорным, многое ей позволяющим наедине он был в спальне, настолько же властным, не терпящим компромиссов и попыток верховодить собой он был за ее пределами. Он будто бы показывал ей себя со всех сторон, давая понять, что не все так просто, и то, что между ними происходит за закрытыми дверями спальни делается лишь в угоду ее потребностей, лишь ради нее. Эта мысль сбивала с толку — Хитана не понимала причин такой заботы со стороны Даниса. Их нельзя было назвать друзьями, приятелями — лишь любовные отношения были без сучка и задоринки. В остальное же время они едва могли спокойно общаться, постоянно грызлись и пикировались. Даже на тренировках измывались друг над другом, что с одной стороны стало благом — рыська стала еще более хорошим бойцом, чем была прежде. Но до демона ей было далеко, а потому она оставалась неизменно проигравшей, а для ее натуры это было раздражающим фактором. Зато в постели она отрывалась за все и сразу: Данис был исполосован ее ноготками вдоль и поперек. Царапины не успевали заживать, как появлялись новые. Она мучила его своим телом, пользуясь тем, что он не пытается ею управлять. Она терзала его смелыми ласками, не давая разрядки, наслаждаясь его мучениями. Знала, что уже утром он отыграется на ней за это, словесно или с катаной в руке, но все равно испытывала на прочность его выдержку и терпение. И где-то глубоко в душе, ей нравилось это: именно эти эмоции давали ей отвлекаться и учиться жить по-новому. Они давали ей возможность находить удовлетворение в других вещах, находит интерес в иных направлениях. И проходило время, и все проще рыське становилось чувствовать себя обычным человеком. Она привыкала к себе новой, и все это уже не казалось ей странным или недостаточным.

— Что с Кассианом? — как бы между прочим спросила Хитана, когда они шли в свою аудиторию на урок по заклинаниям, который тоже вел Хасин.

На этих занятиях он не так свирепствовал, но по-прежнему был требователен, к Анне в некоторой степени меньше — как маг она была сильной и способной, на лету все схватывала, а потому причин придираться к ней не имелось. Зато доставалось Лео с его приобретаемой магической силой. Все, что позволяло ему справляться с нагрузками на этих занятиях, так это амулеты-накопители, поскольку его резерв был практически на нуле всегда. Но управлять чужой магией тоже было выматывающе, и слабо выходило. К каким только способам Хасин не прибегал, чтобы разбудить силу джина в кроки полукровки, но до сих пор так и не вышло.

— Почему бы просто не принять тот факт, что Лео уже не получит эту силу? Что все останется так, как есть сейчас? — спросила однажды Анна у беловолосого демона, когда он проводил в ее комнате очередную ночь.

Они оба уже привыкли к тому, что не находятся порознь в это время суток. Иногда Хасин приходил, когда Анна уже спала. Иногда, когда девушка сидела за учебниками. Лежал на кровати и наблюдал, как она учится, порой давай ей подсказки и облегчая тем самым работу, но по большей части не вмешиваясь — девушка прекрасно справлялась сама. Они много разговаривали, так, как было, когда Бастард только забрал ее из дома. И сейчас казалось, что они стали еще ближе друг к другу, хотя казалось, что пределы их отношений уже достигнуты. Но Анна не уставала от Хасина, ей не становилось с ним скучно или неинтересно. Да она могла даже просто смотреть на него, не говоря ни слова, когда он спал рядом, и уже от этого ей было хорошо. Девушка едва ли могла назвать причину того, почему все было так. Сюда примешивались многие факторы: он оберегал ее с детства, защищал и радовал, учил и наставлял, стал для нее единственным другом, всегда был с ней честен и не делал ей больно. Вкупе это и составляло их отношения: нечто большее, чем просто дружба.

— Лео запирает в себе свою силу. Подсознательно не дает ей проснуться, то ли от страха, то ли от неуверенности. И однажды она просто перегорит.

— Но если она не нужна ему, зачем заставлять и принуждать? — не понимала Анна, с укоризной глядя на демона.

— Затем, что у Лео, как и тебя, как у меня, как у многих, есть свой долг. Он — наследник Темных Земель. Его род всегда был защитником народа этой страны. Именно этот род умеет и может стаять во главе этого государства. Ты не хуже меня знаешь, какая это большая ответственность: Темные Земли — единственная преграда на пути многих ужасов и мерзости, что желают захватить наш мир. Пределы — так называют те места в Темных Землях, откуда лезет вся это грязь: монстры, о которых ты даже не слышала никогда, магические твари, отступники и невероятной силы темные маги. Чтобы стоять на пути всего этого, нужна великая сила, не столько даже магическая, сколько духовная. Род Айдо лучше кого-то бы то ни было годиться на роль оплота и защиты. Лео — его наследник, единственный. И как никому другому ему прививали ответственность с самого рождения за свой народ и свой долг перед ним. А он, закутавшись в свою слабость, просто упрямо не желает брать на себя эту ответственность, — раздраженно закончил Хасин, хмуря темные брови.

— Ему тяжело. На него давили и заставляли. И я в чем-то я могу понять его, — пошла на защиту друга Анна. — И ты должен: он так же желает свободы, как желаешь ее ты.

— Я заслужил свою свободу, Анна. И я многое отдал и отдаю, чтобы обрести ее однажды. Но мне просто повезло, что у меня есть такая возможность. Не будь ее — и я принял бы власть, принял бы свой долг и обязанности. Но у твоего друга нет этой возможности, Анна. И вряд ли когда-либо появится.

— Тем, что его заставляют и мучают, ему не помогут. Он лишь еще больше спрячется в себе, — невесело произнесла девушка. — Я все понимаю — про долг и обязанности — и Лео понимает. Но вы не даете дышать ему свободно: сначала его отец, теперь ты.

— Пустой разговор, — хмуро покачал головой Хасин. — Я не отступлю от своего. И рано или поздно добьюсь пробуждения его магии. Ему самому станет проще и легче, когда это произойдет. Просто в своем страхе приблизиться к долгу он не думает об этом.

Все это угнетало Лео — давление окружающих, ведь не только Хасин требовал от него максимум: каждый преподаватель на факультете требовал от каждого своего адепта пределов их возможностей, а полукровка в этом плане едва ли дотягивал до минимума. Ему было трудно учиться, он уставал даже больше, чем подруга. Но не пытался просто опустить руки. Как бы сильно ему не нравилось здесь учиться, он был намерен делать это хорошо насколько, насколько выходило возможным.

— Не в моих принципах опускать руки и ничего не делать вообще. Да, мне не нравится. Но я привыкну и буду делать то, что от меня требуют.

Слыша эти слова, Анна понимала, что Лео не пытается отречься от своего долга или обязанностей перед страной и семьей, понимала, что он прекрасно все понимает и готов принять свой долг. Но тогда что не дает ему окончательно смириться с положением вещей? Что мешает ему дать волю своей силе? Анна не решалась спрашивать, ведь если Лео желал — рассказал бы сам. А еще была догадка, что он и сам не понимает, чего хочет и что не дает ему покоя.

— Что ты имеешь в виду? — спокойно спросила Анна на вопрос Хитаны о Кассиане.

— Ваши переглядки в столовой, — хмыкнула оборотень. — Что он сделал такого, что ты вновь краснеешь, едва только поднимаешь на него взгляд? — хитро протянула рыська, игриво улыбаясь.

— По-моему, нас это не касается, — с намеком произнес Лео, раскладывая учебники и тетради на своем столе, красноречиво покосившись на беспардонную подругу.

— А ты не слушай, — отмахнулась девушка, еще любопытней поглядывая на Анну, которая с улыбкой лишь головой покачала на неуемное любопытство рыськи.

— Я расскажу, когда ты объяснишь, что происходит между тобой и Данисом, — не менее хитро хмыкнула принцесса, с насмешкой посмотрев на насупившуюся и тут ж закипевшую от негодования Хитану.

— А то не видно, — проворчала оборотень, начиная раздраженно вытряхивать из сумки свои вещи.

Лео с Анной с улыбками переглянулись, на том и закончился так и не начавшийся разговор. Тут же прозвенел звонок, и в аудиторию четким шагом вошел Хасин, просматривая какие-то свитки в своих руках с сосредоточенным видом.

— Встать и разойтись к стенам, — тут же отдал приказ демон, положив свиток на свой стол и не отрывая от него бегающего по строчкам взгляда.

Адепты, уже привыкшие к его приказам, быстро выполнили сказанное. Взмах руки преподавателя, и столы и стулья резко оказались сдвинуты к дальней стене. Щелчок пальцев, и по стенам, потолку, окнам и дверям расползлось магическое поле.

— Сегодня у нас практическое занятие. Купол поглощения, — указав на созданный им защитный барьер, пояснил Хасин, отрываясь, наконец, от своего чтива и обводя любопытных студентов коротким взглядом. — На следующее занятие каждый из вас должен будет уметь выставлять его — проверю лично. На следующих нескольких уроках мы будем изучать стихийную магию, купол поможет не выпустить ее за пределы комнаты. Обычно подобные опыты проводятся на улице, но погода не способствует.

И действительно — за окном была снежная буря, первая в этом году. Буквально за ночь все было засыпано снегом, а вьюга даже не собиралась утихать. И даже сегодняшнее утреннее занятие на полигоне было отменено в связи с погодой, что несказанно обрадовало некоторых. И пусть адепты уже привыкли к подобному напряженному расписанию и даже к нещадным тренировкам два раза в день, отдохнуть и расслабиться любили все.

— Всех обладающих стихийной магией прошу выйти вперед на два шага.

Анна и еще несколько адептов шагнули вперед под внимательным взглядом Хасина.

— Перед вами, — начал Бастард, обратившись к тем, кто был за спиной стихийников, — по-своему уникальные маги. Стихийная магия — одна и самых загадочных и необъяснимых явлений в природе. Именно поэтому подобные одаренные люди предпочитают учиться в специализированных заведениях, где их дар изучается в деталях, в мельчайших подробностях, развивается по максимуму и порой преобразовывается в нечто удивительное и особенное. Свою стихию можно развить и изучить самостоятельно, со временем и на практике, нужно лишь желание и возможность. Здесь в Академии изучение не самое глубокое, я бы даже сказал поверхностное, но этого вполне достаточно, чтобы дать стихийникам возможность применять свой дар в боевой магии. Сейчас прошу продемонстрировать каждого из вас, — он обратился к вышедшим вперед адептам, — вашу стихию. Надеюсь, все умеют контролировать свой дар?

Адепты кивнули, и первый юноша, высокий тонкий эльф выпустил на волю ветер, который теплой волной прошелся по классу легким вихрем, взметнув тонкие занавески на окнах и обдав лица студентов, потрепав слегка их волосы и одежду. С той же легкостью, с которой выпустил, эльф и укротил стихию воздуха, словно сжав ее в ладонях.

— Заметьте, что у многих стихийников именно ладони — центр концентрации силы. Очень редкое исключение, когда эта магия идет от всего тела полностью. Адептка Верлиан, продемонстрируйте.

Анна кивнула и немного отошла от остальных студентов, чтобы ненароком не задеть их. Пламя взметнулось будто вокруг нее большим костром, но присмотревшись, каждый увидел, что она и есть это пламя: словно сквозь одежду выходил огонь, словно из каждой поры взметался маленький огонек, делая принцессу одним сплошным факелом, даже волосы словно были огнем, сменив пшеничный оттенок на огненный. Но была у Анны одна проблема.

— Адептка Верлиан, — недовольно взмахнул рукой Хасин, когда запахло паленой тканью, гася ее пламя, — я думал, вы уже научились контролировать свою стихию до той степени, чтобы не испепелять на себе одежду?

— У меня еже получается лучше, — проворчала Анна, с сожалением глядя на подпаленное платье внизу и дымящиеся подошвы сапожек.

— В следующий раз я позволю вашему огню оставить вас обнаженной, — язвительно проговорил Хасин, проходя мимо нее.

Анна бросила на него хмурый и злой взгляд, но, сжав губы, промолчала.

Занятие шло своим чередом. Каждый из стихийников продемонстрировал свой дар. И именно с ними планировалась большая часть работы на последующих уроках, чтобы они научились вплетать свою магию в боевые заклинания.

— Всем прочим наблюдать и запоминать, слушать и мотать на ус: слабые-сильные стороны той или иной стихии, умение преобразовывать ее, возможности погасить или направлять. И через несколько занятий я устрою для всех вас практическое занятие: по моему приглашению сюда прибудут лучшие адепты Академии Стихийной Магии, чтобы вы смогли испробовать все, чему научитесь на этих занятиях. Так же советую не пренебрегать дополнительным изучением материала: по большей части от вашей любознательности будет зависеть, как много вы сможете узнать.

— А что насчет вас, магистр Амана? — полюбопытствовал кто-то из адептов. — Вы имеете стихийную магию?

— Во-первых, демоны в принципе очень редко оказываются обладателями стихийной магии. Родовая магия, что пробуждается в нашей крови в детстве, обладает частичкой каждой из стихий. Очень редко преобладает что-то одно. К тому же я — некромант. Стихии — это жизнь. Смерть — ее полная противоположность. Вы не встретите ни одного некроманта или темного мага, способного совладать со стихией. Простецкие заклинания само собой не в счет — это не считается стихийной магией. Именно поэтому подобная магия — самая лучшая сила против темных тварей, в особенности огонь: они не в силах бороться с ней и противостоять ей. К сожалению, стихия огня сама по себе — редкое явление. Во всей нашей Академии лишь два таких стихийника — адептка Верлиан одна из них. На сегодня все.

— Ты уже была на академическом кладбище? — полюбопытствовал Кассиан, с улыбкой глядя, как нетерпеливо и любопытно девушка посматривает вперед на большие ворота вдалеке, ограждающие погост от сада.

— Нет. Ринар посоветовал вообще там не появляться, если у меня слабый желудок, — хмыкнула Анна. — Но любопытно. Ни разу не видела неподчиненную нежить, не видела, как ее призывают и управляют в бою.

— Зрелище действительно не из самых приятных.

— Как мне тактично намекнули, к трупам стоит привыкать, — иронично ухмыльнулась девушка.

— В следующем семестре начнется анималогия, и в очень редких случаях вам будут доставлять живых тварей, — подтвердил Кассиан. — Но целителям в этом плане даже еще хуже — после вас они будут разделывать эти трупы, изучая их и добывая материалы для своих экспериментов. О том, что с остатками делают темные маги, я вообще молчу, — хмыкнул демон, глядя, как скривилось красивое личико девушки.

— Тебе не сложно учиться практически на двух факультетах? — сменила тему Анна.

— Многое мне знакомо, я лишь углубляю свои знания, — пожал плечами Кассиан. — Академия — третье учебное заведение, которое я заканчиваю, поэтому учеба здесь не доставляет мне трудностей.

— Где еще ты учился? — с интересом спросила принцесса, глядя на красивый профиль идущего рядом синеглазого демона.

— Школа Высшей Магии при императорском дворе — туда я поступил, едва мне исполнилось тринадцать. Обучение там было самым впечатляющим и разнообразным. Здесь, в Академии, все целенаправленно, углубленно и строго. Там нас учили волшебству, искусству в его магических проявлениях, и я говорю не об искусстве смерти или боевом. Нас учили создавать живые артефакты, учили создавать жизнь. Обучали чарам и иллюзиям, вещам, которые были просто красивыми и уникальными. Это походило скорее на игру, — с улыбкой вспоминал Кассиан. — Именно там я создал свой единственный подарок для тебя — живой сад.

— Я скучаю по нему. Это был мой собственный мир, свой волшебный уголок, где было тепло, уютно и пахло цветами круглый год, — с грустной улыбкой произнесла Анна. — Но боюсь, что его вырубили, едва я покинула дворец, — с горечью добавила она.

— Не жалей о том, что в прошлом.

— Я не жалею, — со вздохом ответила Анна. — Не о чем, — невесело хмыкнула она. — Ведь в прошлом не было ничего хорошего: семья, что не любила меня, даже больше — ненавидела и презирала; люди вокруг, которые сначала кривили лица при моем приближении, а после опасливо шарахались, едва я поднимала на них взгляд; даже слуги стороной обходили меня, боясь, что мое проклятие перейдет на них.

— Проклятие? — не понял Кассиан.

— Проклятый ребенок — так меня называли с рождения. За то, что появившись на свет, я оказалась повязанной самыми крепкими узами с демонами. Я была проклятием своей семьи, потому что была той, что свяжет их с ненавистными врагами.

— Ты была ребенком. Не ты подписывала соглашение о мире.

— На ком-то ведь нужно было срывать злость за свою слабость и поражение, за свои громкие слова, которыми юный принц однажды заставил подавиться, да еще и оказаться у него в долгу.

— Это было так давно, — чуть усмехнулся Кассиан, качая головой. — Я не желал ничего подобного. Лишь пошел на уступки.

— Тогда ты тоже был юн, и не понимал, что это слабость.

— Верно, — кивнул задумчиво демон. — Я лишь желал быть благородным. Этому меня учил брат, говоря о тебе — благородству, уважению и пониманию. Едва я узнал, кого отец прочил мне в невесты, возмутился до бешенства, — рассмеялся принц. — Война лишь недавно закончилась. Мой народ страдал от людей больше, чем от кого-либо еще. Ненависть к вам стала практически культом. И глядя на чувства отца к вашей расе, я желал подражать им. Но даже он сквозь зубы и гнев в глазах подтверждал слова Хасина о том, что ты — исключение и достойна иного отношения. Лишь позже я понял почему — твоя жизнь и без того не сахар, тебя практически продали мне за мир, и я, как твой супруг, буду обязан дать тебе иное отношение. Никто не говорил о любви и почитании. Уважение — это мне вдалбливалось в голову братом, как синоним к твоему имени. И как только я уяснил это, мы прекратили говорить о тебе — я не желал слышать о своей невесте-ребенке. Я рос, учился, и меня едва ли волновало мое столь отдаленное будущее.

Анна с улыбкой слушала рассказ принца. Ей не было обидно или что-то в этом роде — она прекрасно понимала, что Кассиан с ней честен. И потом — какая разница, что было в прошлом? Он сам так сказал.

— А ты? — посмотрел на девушку демон. — Я не думал, что ты столь лояльна к моей расе.

— Представитель именно расы демонов стал мне настоящей семьей. Как еще я могла относиться к подобным тебе? — усмехнулась Анна. — Люди, собственные родители были теми, кого я могла бы ненавидеть всем сердцем, если бы умела. Но Хасин научил меня не тратить силы, чувства и эмоции на это — в отношении кого бы то ни было. Никакие внушения не действовали на меня и мое отношение к демонам — я растила в себе непредвзятость ко всему и всем, не только к демонам. Я понимала, что едва ли получу в ответ хотя бы маску равнодушия к моей персоне в твоем доме. Хасин не единожды предупредил, что не стоит рассчитывать на это — никто не ждет меня в империи. Для всех я — кость в горле, даже для тех, кто меня, возможно, и не встретит никогда в своей жизни. Но для вашей империи я тот же позор, что и для своего королевства. И не твоего отца обвинят в том, что он заключил союз между Халлоном и Дарнасом посредством нашего с тобой брака. А меня — коварную, ничтожную и недостойную их принца.

Кассиану нечего было сказать на это. И он не мог сейчас пообещать ей обратного, но почему-то верил, что она сама добьется особого к себе отношения: ее нрав, доброе сердце и свет внутри помогут ей во всем и всегда, стоит лишь захотеть.

— Ты упомянул два учебных заведения, — вернулась к предыдущей теме Анна.

— Я — будущий правитель своей империи. Политика — тоже искусство, куда более изощренное, глубокое и сложное, нежели магия. Многому я учился у отца, у брата — глядя, как они правят, плетут интриги и заключают союзы. Но это практика. И этого мало. Куда больше нужна теория. Ей я и обучался в Академии Высших. Уроки истории позволяют узнать и понять куда больше, учат смотреть вдаль. История дипломатии — ничто не научит большим играм на политическом поприще лучше. Там учили лгать, красиво говорить: обороты речи, тон голоса, психология, манипуляция посредством любой мелочи — ты даже не представляешь насколько глубоко и тонко это искусство, — с усмешкой говорил Кассиан, хитро глядя на нее.

— Я так понимаю, что и на мне ты отрабатываешь эти приемы?

— Иногда, — со смехом признался демон. — Ты удивительно невинна и наивна, и играть с тобой, узнавать тебя по паре фраз — сущий пустяк. Тебе нужно научиться закрывать себя от подобных мне, иначе, для каждого второго ты будешь открытой книгой.

— Хасин часто говорит об этом, — хмыкнула Анна.

— Он прав, — пожал плечами Кассиан. — Ты принцесса знатного правящего рода. Это — политика — должно было стать твоей стихией.

— У меня пятеро братьев, — усмехнулась Анна. — Едва ли мои родители считали необходимым давать своим дочерям подобные уроки и воспитание. У Адринна уже двое сыновей — следующее поколение правителей. А насчет твоего государства — едва ли я придусь там к месту, не говоря уже о том, чтобы принимать участие в правлении.

— История не единожды возводила на престол самых непредсказуемых правителей: женщин, детей, последних из возможных претендентов. И вполне вероятно, еще до того, как стать императрицей, ты возглавишь и свою страну.

Анна лишь рассмеялась на это предположение Кассиана, произнесенное с улыбкой и легкостью.

— Едва ли я когда-нибудь еще вернусь домой, — со вздохом покачала головой девушка.

— А ты хотела бы? — внимательно глядя на нее, спросил юноша.

— Не знаю, — честно ответила Анна. — Меня никто там не ждет. Но моя семья — я люблю их, как бы ужасно они ни относились ко мне. Я скучаю по отцу, с которым едва общалась. Скучаю по матери, которая практически не смотрела на меня никогда, а если и делала это, то лишь с упреком. И даже моя сестра, — со вздохом произнесла девушка. — Мы близнецы, и эта связь всегда будет давать о себе знать. Она ужасно поступила со мной, предала меня, едва ли считала меня близким человеком. Но она — часть меня, пусть для нее это и ничего не значит. И порой я ловлю себя на мысли, что хотела бы увидеть их всех. Но это где-то глубоко внутри меня, очень глубоко, — со смехом добавила Анна. — Я получила, что желала — я свободна, я делаю, что мне нравится. И я просто живу, не слыша за спиной фразы «проклятое дитя».

Анна говорила с легкостью, не грустью и тоской. Она не сожалела и не страдала по тому, как жила прежде. Она смотрела вперед, не вспоминая то, что осталось позади. Она не травила себя мстительностью и плохими воспоминаниями, не хранила в памяти мерзкие вещи, копя в себе гнев и обиду. Она наслаждалась каждым днем, она не думала о своей судьбе, и это делало ее счастливой. И этот особый блеск в глазах делал ее еще очаровательней.

— Мы пришли, — толкая массивные двери, произнес Кассиан, отходя в сторону и открывая перед Анной вид на древнее кладбище.

Это место было так же поднято из-под земли вместе с остальной Академией и Первым Свободным Городом. А потому необратимые разрушения оставили свой след на древних могилах и захоронениях: проржавевшее железо кованых надгробий, сыпавшийся камень и трухлявое дерево. Земля была черной, как смоль там, где не лежал снег, здесь не росло и травинки, лишь могилы создавали всю картину. В центре стоял большой склеп так же носивший на себе следы времени.

— Сколько лет этому месту? — медленно прохаживаясь по кладбищу и пытаясь прочесть хоть одну стершуюся надпись на надгробиях, спросила Анна.

— Очень много, — тоже оглядываясь по сторонам, ответил Кассиан. — Половина этих могил давно пусты — истлели даже кости. Но Академия позволила некромантам привезти сюда своих умертвий, поэтому здесь сейчас почти живенько, — хмыкнул Кассиан.

— Они не опасны? — с тревогой глядя по сторонам, но вокруг не было ни души, ни шороха, спросила принцесса.

— Нет. Они спят, пока хозяева не призовут их. И почти вся нежить здесь подчинена. А та, что нет, еще не поднята и не представляет угрозы — они просто трупы.

— Их можно поднять, но не подчинить?

— Конечно. Нежить подчиняется уже после пробуждения. Особые заклинания и артефакты управления — без этого перед тобой будет лишь живой труп, который моментально набросится на тебя в желании полакомиться.

— Это необходимо им — питаться?

— Нет. Это скорее рефлекс — уничтожить непосредственную угрозу их жизни. Они мертвы, но не знают об этом. У них не осталось разума, и существуют они лишь на примитивных инстинктах: есть, защищаться.

— Это все так странно, — рассеянно произнесла Анна, медленно шагая между могил.

— Некромантия тоже искусство. И его тоже нужно понимать.

— Кто здесь похоронен? — с любопытством спросила девушка, когда они подошли к древнему склепу.

Он был большим, просто огромным. Каменный, с росписью ушедших в небытие языков.

— Дракон. Один из тех, кто основал этот город и Академию. Предок Ринара, если так можно сказать. Склеп закрыт для адептов, это скорее памятник. Никто еще не был внутри с тех пор, как возродили Академию.

— Он в истинном обличии? — догадалась Анна, оценив размеры.

— Да. У некромантов есть ритуал или традиция, — с улыбкой начал рассказывать Кассиан. — Каждый год, в определенный день они пытаются пробудить дракона.

— Я так понимаю, ни у кого еще не вышло? — хмыкнула девушка.

— Они не теряют надежду, — рассмеялся принц. — Чтобы управлять таким большим и сильным существом, нужна очень большая сила, как для его пробуждения, так и для подчинения. Ритуал похож на тот, которым призывают обычную нежить: нужна кровь и заклинание. Но кровь обязательно девственницы, и заклинание более мощное. Но это скорее просто пафосный бред, нежели реальная возможность добиться своего. Просто красивое действо, и только.

— Ты тоже пытался? — улыбнулась Анна, посмотрев на принца.

— Еще нет. Но в этом году моя очередь, — рассмеялся Кассиан.

— Ты же сам сказал, что это пафосный бред, — усмехнулась девушка.

— Мне нравится идея и ее воплощение, — пожал плечами демон, с усмешкой на губах, так похожей на братскую. — Осталось лишь найти девственницу.

И его красноречивый и смеющийся взгляд вперился в Анну. Девушка покраснела и опустила глаза под тихий смех принца.

— Почему именно девственница? — пытаясь побороть смущение от вызывающего взгляда юноши, спросила Анна.

— Не знаю, — пожал плечами демон. — Возможно, лишь чтобы сделать ритуал еще более пафосным.

— И как он проходит? — полюбопытствовала принцесса.

— Алтарь, девственница, кровь, круг заклинателей.

— Звучит устрашающе, — осторожно заметила девушка, покосившись на все так же сверлящего ее насмешливым и задорным взглядом принца.

— Ты боишься? — хмыкнул Кассиан.

— То есть, ты серьезно зовешь меня на роль жертвы? — удивленно воскликнула Анна.

— Почему нет? Тем более что твоим «палачом» буду лично я, — как нечто интимное предложил демон, глядя на нее пристально и завораживающе.

— И как все это будет происходить?

— Эта тайна станет тебе известна, лишь если ты примешь непосредственное участие.

— Действительно пафосный бред, — фыркнула принцесса под смех Кассиана.

— Соглашайся. Тебе понравится, — искушающе протянул юноша, с хитрой улыбкой на губах.

— Почему-то мне кажется, что тебе понравится больше, — подозрительно прищурилась девушка, глядя на ухмыляющегося принца.

— Ты, на алтаре, обнаженная, доступная — мне определенно это нравится.

Кассиан тут же рассмеялся над покрасневшим личиком и шокированным видом Анны.

— Не смешно, Ваше Высочество! — чопорно, будто надеясь этим вернуть все приличия, произнесла Анна, хмуря брови, но все еще нещадно краснея.

— Я не постесняюсь даже мертвых, — хмыкнул Кассиан, ловко опутывая Анну своими руками и привлекая ее к себе, запрокидывая личико и склоняясь к ее губам.

— Это было не приглашение, — уперлась ладошками ему в грудь принцесса, но тело волнительно затрепетало вопреки разуму от запретной близости демона.

— Я понял, — хмыкнул Кассиан, мягко заправляя за ушко прядь пшеничных волос. — Но я хочу твои губы — слишком давно я к ним не прикасался.

И тем волнительней был для Анны этот поцелуй — уже почти долгожданный. Кассиан целовал нежно и осторожно, чуть касаясь кончиком языка ее губ, обводя их контуры и игриво раскрывая их едва-едва, чтобы только раззадорить. Поцелуи принца тоже были своего рода искусством. Иначе откуда каждый раз такая разная гамма эмоций и ощущений? Откуда столько новых и непонятных чувств, что захватывают тело и разум, не давая думать или соображать хоть сколько-то? Анна отвечала, как только умела, робко раскрывая губы и подаваясь навстречу. Руками она держалась за полы плаща принца, в то время как его ладони жадно и нетерпеливо сжимали ее тело под ним, скользя по спине, а после опускаясь на бедра в собственническом и откровенном жесте, который заставил девушку затрепетать еще больше.

Никогда и ничего подобного Анна не ощущала и не желала, когда была влюблена в Акира. И порой эти мысли заставляли ее полагать, что она ошиблась в своем определении любви к лорду Амайя. И вероятней всего, она просто приняла желаемое за действительное. Он был обходителен и вежлив, проявлял к ней интерес. И она, живущая в вечном отчуждении и одиночестве, просто оказалась под воздействием новых обстоятельств. Она приняла свою признательность за внимание к ней за любовь. И ей хотелось этой любви, хотелось любить самой. Она любила саму мысль о любви. А потому и вышло так глупо — поверить, а не почувствовать, эту самую любовь.

И все же отголоски той боли все еще были при ней. Того разочарования, что накрыло ее с ног до головы и бросило в омут отчаяния, когда она оказалась отвергнутой. Именно эта боль не давала ей полностью и полноценно доверить свое сердце принцу. Она чувствовала, что настоящая любовь уже на пороге, нужно лишь открыть для нее дверь. Кассиан был интересен ей, и даже больше. Но она боялась сделать этот последний шаг и снова раскрыть свою душу. Однако отрицать то, что помимо эмоций он будил в ней и новые желания, она не могла. Ее тело странно и непонятно реагировало на его прикосновения, поцелуи и порой даже просто взгляды. Она не понимала и половины того, что происходит с ней. Нет, она прекрасно знала — спасибо Хитане — о многом в отношениях противоположных полов. Но все это была лишь теория. Практика же заставляла все понимание вылетать из головы и лишь окунаться в ощущения, которые показывали ей новые возможности собственного тела.

Вот и сейчас, поцелуй принца заставлял всю ее томно дрожать, а голова не работала вообще. Лишь горячие губы имели значение, которые со все большим напором скользили по ее собственным. Поцелуй был далек от невинного и легкого, но что странно — нисколько не пугал Анну. Впервые демон позволял себе подобную страсть, впервые пошел дальше, чем собирался, боясь испугать свою невинную невесту. Но не воспользоваться таким шансом и не подтолкнуть ее к тому, чего он хотел, он не мог.