Единая энергия любви

Глава 4

Ей снилась мама. Она настойчиво звала к себе, широко раскрывая объятия, приглашая вновь прижаться к ее груди. Стоп! Но ведь мама отдала душу Господу на Лете вот уже как шесть лет назад. Сквозь тающую дымку забытья, Рина ощутила прикосновение к своему телу и нахмурилась. Вздрогнув, она перехватила чью-то крепкую руку, и, судорожно дыша ртом, подскочила.

Придя в себя, она думала уже придержать рукой свою отваливающуюся от изумления челюсть. Также остро хотело потереть глаза – уж не галлюцинации у нее?! Перед ней стоял потрясающий экземпляр мужской красоты неопределенной ею пока расы. Высоченный и широкоплечий, отлично сложенный и вполне возможно невероятно сильный. На нее взирали необычные глаза, фиолетовые с золотистыми прожилками, со зрачками в виде семиконечной звезды. Серебристо-пепельные волосы были заплетены в толстую косу, отрезанная наискосок челка, однако, не скрывала глаз, и заостренных кверху ушей, под тонким носом с подрагивающими ноздрями полные чувственные губы мгновенно сжались в узкую линию. А кожа – это что-то потрясающее – светлая и сверкающая, она переливалась перламутровыми оттенками. Вот это образчик, пронеслось в мыслях Рины.

– Кто вы? – глухо спросила она.

Мужчина неопределенно приподнял один уголок ставшего вмиг недовольным рта, вырвал свою руку и отошел на несколько шагов назад.

– Наверное, тот, кто спас ваш челнок, – с холодной насмешкой ответил он.

Она сжала и разжала пальцы той ладони, которой только что держала руку незнакомца, изумленно прислушиваясь к собственным ощущениям: такого приятного тактильного контакта с мужчиной у нее еще не было. Пробежавшая по венам искра, оставила после себя сладкую истому. Взвившиеся энергии заставили все нутро ее затрепетать, накатившее желание продлить миг удовольствия окрасили щеки ее румянцем.

Рина вздохнула и свесила ноги вниз. Она пристально вгляделась в незнакомца, стараясь уловить его мысли. И – ничего! Будто стояла перед плотной пеленой. Абсолютно стерильное, а скорее выкаленное пространство вокруг этого… гуманоида. Ни тебе мимолетного воспоминания, ни проблеска сознания. Глухо, как в танке, тоскливо подумала Рина. И как-то прохладно от этого хлещущего взгляда. Нет, с приятностью, она, наверное, поспешила. Закусив губу, она прищурилась и после высказала свое предположение:

– Тэфриец. Ну, конечно, перед кем, как не перед вами станут трепетать норги? – словно саму себя спросила.

– Вот именно, – его брови дернулись. – Генерал Торэ-Ин Леорса.

– Рина Стриж.

– Пилот женского пола, – и снова насмешка в густом голосе.

У них, что проблемы с женщинами-пилотами? И в тон ему она кивнула головой:

– Вот именно. Для вас это – проблема?

Рина осмотрела себя и обнаружила, что на ней, помимо белья, надеты майка-борцовка и бриджи из тонкой хлопчатобумажной ткани. Ну да, у нее, выросшей на севере, осталась привычка тепло одеваться. И всегда под летным комбинезоном, у нее был вот такой набор нательной одежды. Рина пощупала под ребрами и не ощутила намеков на боль. Не обращая внимания на генерала, она встала, потянулась на все свои сто восемьдесят три сантиметра и почувствовала себя невероятно здоровой и отдохнувшей. Жутко хотелось есть. А потом заметила, что генерал следил за ней все это время с хищным блеском в глазах, и словно готовился наброситься на нее.

– Крутая у вас медикапса, генерал. Спасибо за спасение и за лечение, чем бы ни пришлось заплатить за это, – пробормотала она.

Торэ-Ин неопределенно хмыкнул. С этой представительницей земной расы будут трудности. У него особенно. Уже сейчас понятно, что ни о какой покорности она понятия не имела, зато имела неосторожность прямо высказывать свою точку зрения. Торэ-Ин сощурился и сглотнул, когда девчонка выпрямилась и продемонстрировала ему все свои выпуклости, впадины и изгибы, совершенно этого не стесняясь. Великая Энэрва, за что ты испытываешь его? Ведь уже сейчас он снова мечтает прикоснуться к землянке, забыв все приличия.

Злобно фыркнув, Торэ-Ин непримиримо дернул головой, словно принял какое-то решение. Поскольку его половинкой никак не может стать женщина из отсталой расы, живущей без всяческого понимания вселенских законов и процессов, Рина Стриж составит прекрасную пару тем мужским особям, что жили и трудились на Тэфрии. Эта мысль, как ни странно, не принесла желаемого облегчения. Даже наоборот.

Рина переступала с ноги на ногу, прислушиваясь к своему телу, когда в отсек вошел другой тэфриец.

– Ага, – весело отозвался он, – вот вы и пришли в себя. Я – Максар, местный врач. Сейчас я вас осмотрю.

– Да вроде все цело, – пробормотала Рина и представилась.

Медик кивнул и принялся осматривать ее, пощупав под ушами, посветив в глаза лучом маленького фонарика, одобрительно и восторженно поцокал языком, отметив невероятный цвет глаз, вколол ей в плечо две ампулы и отстранился, довольный результатами своей работы. Потом он метнулся к небольшому на вид пластиковому ящику, достал оттуда комбинезон и обувь Рины и положил рядом.

Пока облачалась, Рина мысленно сравнивала медика и генерала. Максар показался Рине намного приветливее и симпатичнее генерала. Более теплым, что ли. Вероятно, причиной тому послужила золотистая шевелюра волос, малиновые глаза и добродушная улыбка. Не то что, генерал – ледышка. Но… но в присутствии Максара она чувствовала себя спокойно и дышала ровно. А вот генерал Леорса, несмотря на мимолетное общение, уже умудрился вызвать в ней целую бурю эмоций: от полного паралича воли до душившего гнева, когда он пренебрежительно окидывал ее взглядом своих глаз, от дикого желания убежать и спрятаться до разъедающего мозг безумного желания коснуться его. А еще этот аромат. Он стоял у нее в ноздрях, обескураживая и ломая все ее представления о тэфрийцах, возвращая ее в детство, где мама пекла их с сестрой любимый пирог с яблоками и корицей. Откуда тэфрийцам знать, что это самый обожаемый ею аромат?! Кстати о пище, спасенных людей здесь кормят или нет?

Словно прочитав ее мысли, генерал Леорса понимающе хмыкнул, нажал невидимую кнопку на панели у двери и спустя несколько секунд в медотсек вошел вооруженный тэфриец.

– Проводи нашу гостью на пищеблок к ее товарищам. Они поделятся с ней перспективами на будущее, – сказал генерал, резко отстранившись и освобождая дорогу землянке.

Рина улыбнулась, расправила плечи, дерзко подняла высокий воротник комбинезона и зашагала за конвоиром.

Едва за ними дверная панель закрылась, Максар подозрительно оглядел генерала и по совместительству своего лучшего друга с ног до головы.

– Что с тобой, Леорса?

– Ничего, – повел широкими плечами тот и скрестил руки на груди. – С чего ты взял, что со мной что-то не так?

Брови Максара дернулись, но он красноречиво промолчал.

– Я себя прекрасно чувствую. Даже лучше, чем обычно, – горячо заговорил Торэ-Ин. – И нет, я еще не сошел с ума!

И, стараясь сохранить достоинство, вышел из медицинского отсека, хотя в душе все кричало о том, что вероятность свихнуться уже в самое ближайшее время необычайно велика.

Конвоир косо поглядывал на Рину, во все глаза рассматривающую коридоры корабля и проходящих мимо тэфрийцев. Она старалась приметить каждую полезную деталь и не упустить ничего важного, втайне восторгаясь плавными изгибами и очертаниями, наслаждаясь мягкими формами вокруг и мерцающим материалом внутренней отделки корпуса. Через пару поворотов и спуск на лифте на три уровня ниже, они очутились в светлом просторном холле, дверь из него вела в огромный прямоугольный зал. В центре находился большой аппарат для раздачи пищи с несколькими интерактивными экранами и расположенными под ними отверстиями, откуда появлялись подносы с выбранной едой и напитками. От аппарата к стенам, словно лучами, расходились ряды столов и стульев обтекаемой формы.

– На экране найдешь раздел с подходящим для вашего вида меню. Нажимай, что нравится и отправляйся к своим, – с этими словами конвоир сделал неопределенный жест рукой в самый угол зала.

– О! – вырвалось у Рины. – Вы умеете говорить.

Зрачки его недобро сузились, по коже пробежала оранжевая перламутровая рябь. Она покосилась на него и повернулась к аппарату, ощущая сверлящий взгляд на спине и не менее горячее желание просверлить ее мозг.

Она быстро разобралась с принципом получения еды, заказав себе на ужин запеченную куриную грудку, пару кусков жареной рыбы, большую порцию овощного салата, огромную чашку чая с мятой и приличный кусок торта. Легко подхватив поднос, она отправилась к «своим». Конвоир вытаращил глаза на объем ее ужина и, храня изумленное молчание, проводил к столику, где, как-то зажавшись, сидели земляне.

Пока Рина усаживалась рядом с капитаном Янгом, разговор их на время затих. Она удобно разместилась на сиденье стула, коротко поздоровалась, пожелала всем приятного аппетита и принялась с удовольствием поглощать свой ужин. Она чувствовала скованность своих товарищей, потому за их спинами все время раздавалось презрительное фырканье тэфрийцев, которые имели несчастье ужинать в обществе потрепанных землян. Те в свою очередь глазели на своих спасителей и неприлично шептались. Рина остро ощущала недовольство тэфрийцев, хотя сама была раздражена их пренебрежительным отношением.

Сохраняя самое благодушное выражение лица, она цыкнула сидящему рядом с ней Свенсону и Брукс, которая очутилась напротив:

– Не пяльтесь на них.

– Поверить не могу! Спасены! И кем? Тэфрийцами! – не мог сдержать своих восторгов смуглый техник Рэнсом.

– Это же легендарная, почти мифическая раса, – подхватила Брукс.

– Я бы сказала – заносчивая. Но как вам будет угодно, – резко высказалась Рина.

– Потрясающе! Глядите, какая у них кожа! – бормотала попавшая в число спасенных сокамерница Рины по Яме Сэлли.

– Нам оказана честь соприкоснуться с их технологиями! – тараторил молодой ученый Аджит.

– Честь?! – недоверчиво скривилась Рина. – Всё равно, хватит таращиться и шептаться, – пресекла она все их вздохи.

– Почему? – Сьюзан Брукс вперилась в лицо Рины.

– Это их напрягает. Они итак нас терпят, считают дикарями и варварами. Для них мы стоим всего лишь на ступеньку выше в своем развитии, нежели норги, – Рина сощурилась и язвительно добавила. – Низкий сорт.

Капитан Янг внимательно посмотрел на нее, поставил локти на стол и, сцепив пальцы, спросил:

– Тебе откуда знать?

Рина отправила в рот кусок шоколадного торта, отхлебнула глоток ароматного чаю и, отодвинув воротник, продемонстрировала им лемнискату под ключицей.

Янг, равно как Свенсон и Брукс, проследили за ее движением. Янг понимающе кивнул, а вилка Свенсона упала на стол:

– Ты, чего – мысли читаешь?

– Иногда, – пожала плечами Рина. – И не то, чтобы мысли.

– История с «Маяком» и «Калифорнией» была на слуху у всех, но, – негромко начал говорить Джереми Янг, – все данные по ним засекречены. Все, кто был свидетелями того случая, дали подписку о неразглашении под страхом смертной казни. Что, интересно, там произошло?

Сидящие поблизости земляне прекратили жевать и замерли в ожидании ответа. Рука Рины, державшая чашку, остановилась на полпути к губам; девушка нахмурилась, потом отпила напиток, с чувством поставила пластиковую чашку на поднос:

– Если засекречено, значит, это – секрет.

– Да чего ты жмешься? – начал было рассуждать Свенсон.

– Хватит, – прервал его Янг и обратился ко всем сидевшим за столом. – То, что среди нас есть анорм не должно выйти за пределы этого стола. Понятно?

Все, Рина в том числе, согласно закивали головами.

– Может, лучше вы мне поведаете о нашем будущем? – спросила Рина, когда разочарованные выдохи переросли в продолжившийся прием пищи.

– Нам предложили жить и работать на Тэфрии или вернуться на Землю, – несколько зло сказала Брукс.

– Осужденные и оставшиеся военные согласились, – подвел итог Янг.

– С нами-то понятно, перераспределить и снова доставить к другим планетам – слишком затратное предприятие. Проще – смертный приговор, – ровно и бесстрастно говорила Рина. – Но почему вы, военные, согласились?

– А что нас ждет дома? – гневно спросил Джереми Янг. – Трибунал?

– За невыполненное задание и потерянный груз, – добавила Брукс с поникшими плечами.

– Но обстоятельства складывались не в вашу пользу, – начала было Рина, но поняла, что решение принято всеми единогласно и без сомнений. Обсуждать здесь что-либо еще не имело смысла.

– Ты серьезно о смертном приговоре для нас в случае возвращения? – подал кто-то голос из заключенных.

Рина подняла голову и встретилась взгля–дом с множеством пар глаз, горящих не столько интересом, сколько надеждой. Она взяла тоненькую прядку челки, намотала ее на палец, слегка покрутила, потом и вовсе запустила всю свою пятерню в челку и с горечью ответила вопросом на вопрос:

– А вы слышали когда-нибудь, чтобы кто-либо из заключенных вернулся после окончания срока наказания?

– Лично я – нет, – ответствовал все тот же мужской голос.

Капитан Янг вместе со Сьюзан Брукс согласно закивали головами, подтверждая и без того понятную истину.

Сохраняя тягостное молчание, земляне окончили свою трапезу, отправили одноразовую посуду в утилизатор и отправились в жилой блок. Их группу сопровождали два конвоира, которые недовольно хмурились и перебрасывались между собой скупыми сердитыми фразами на родном языке. Тэфрийцы вели землян по длинным ярко освещенным коридорам, и когда в очередной раз повернули, вышли к круглому залу. В его центре прямо в воздухе парила чаша с изливающимися с ее краев серебристыми, переливающимися всеми цветами радуги, струями неизвестной жидкости. Струйки исчезали, не доходя до пола. Это сооружение заворожило землян, и они столпились вокруг чаши, потрясенно тараща глаза. Рина промычала нечто нечленораздельное, буквально кожей ощутив, как в этой чаше движутся потоки энергии – такой разной, такой живой, притягательной и мощной.

– Что это? – спросила Брукс, указав на чашу и протянув руку.

Конвоир, издав протестующий крик, шлепнул ее по ладони, вынуждая опустить руку.

– Не трогать! Для землян – опасно. Смерть!

– Предупреждать же нужно! А то дикие земляне везде тычут свои пальцы, – проворчала Рина, чем вызвала улыбку у Янга.

Стоящий рядом с ней второй конвоир вопросительно уставился на нее, и после неудачной попытки увидеть, что у нее на уме, недовольно поджал губы.

Землян разместили в специально отведенном помещении, имевшем общую гостиную с диванами, низкими столиками, заваленными привычными для людей планшетами; в центре одной стены располагался большой овальный иллюминатор с видами на темное космическое пространство, усыпанное миллиардами светящихся звезд. За двумя дверями гостиной оказалось два блока с отдельными каютами для пассажиров. Один блок предназначался для мужчин, второй – для женщин. И прежде, чем люди разошлись по своим каютам, тэфриец с недовольным видом сообщил:

– Меня зовут Вальсат. На время полета я – ваш сопровождающий. Вы внимательно слушаете и запоминаете все, что вам говорят. Вот здесь, – он указал на широкий экран с панелью в стене, – распорядок дня. Вам разрешено посещать только пищеблок, другие перемещения по кораблю запрещены. Одна драка – и все до единого отправятся по карцерам. К чаше не приближаться, и тем более не прикасаться. Это понятно?

Земляне понимающе закивали головами, а Вальсат, уставившись на Рину, с нажимом и назиданием добавил:

– И пальцами ничего не тыкать.

Рина неопределенно развела ладони в сторону и с деланным поклоном ответила:

– Теперь всё понятно. Благодарю, за информацию.

Вальсат бросил на Рину уничтожающий взгляд и вышел, что-то бормоча на родном языке.

Все ее действо вызвало короткий смешок у капитана Янга, Брукс и Свенсон одновременно хохотнули. Обстановка разрядилась, и земляне немного расслабились. Одни принялись осматриваться, другие приникли к иллюминатору, третьи развалились на диванах, схватив планшеты, четвертые разошлись по своим каютам, пятые вели восторженные беседы на тему расы тэфрийцев и их технологий.

Рина решила, что окончить день не мешало бы горячим душем и, стоя под водой, успела сделать некоторые подсчеты и умозаключения.

В общей сложности их – землян – спаслось шестьдесят один человек: сорок шесть заключенных и пятнадцать членов экипажа «Немезиды». Двадцать семь женщин, тридцать четыре мужчины. Какая разношерстная компания. Уголовники и их тюремщики. Один заслуженный боевой командир, его старший помощник, трое техников, парочка ученых, один начинающий медик, семеро охранников, один ненормальный пилот, а в остальном – воры, аферисты, насильники и убийцы.

Были еще тэфрийцы. Раса высокомерных, ни во что не ставящих землян, гуманоидов. И все же дикие люди для чего-то были нужны тэфрийцам. Иначе стали бы они с таким комфортом их располагать? Или же им люди нужны всего-то как бесплатная рабочая сила.

И, конечно, генерал Леорса. Как же без него? Его неприкрытое презрение и снисходительное отношение к людям, возмутили Рину до глубины души. Да что они знают о землянах?! Видимо, не самое хорошее, если у них сложилось подобное впечатление, ответила сама себе Рина, яростно намыливая голову.

Тщательно высушившись, она переоделась в предложенную смену одежды – мягкую уютную пижаму из туники с бриджами – отправила в чистку свой комплект белья и плюхнулась на кровать. Объектом размышлений Рины вновь стали тэфрийцы. Единственное, что она сумела выцепить из их сознания, так это скупые всплески эмоций, если им что-то не нравилось. Как, например, присутствие землян и вынужденное общение с ними. Стоило Рине попытаться подцепить энергетическую ниточку кого-либо из тэфрийцев, как они закрывались, будто чувствовали, что стали объектом наблюдения. Зато их удивительная кожа говорила сама за себя. Так, у Вальсата после разговора с Риной по лицу и шее пошли волны алого цвета. Да и те тэфрийцы, которым посчастливилось отужинать в обществе землян, тоже искрящихся волн всех оттенков красного не жалели. Загадкой для Рины оставался генерал – ровный и напрочь лишенный эмоций. Притягательный и одновременно отталкивающий.

С думами о еще не совсем понятном будущем, Рина забылась сном.