Эдди

Eddie 1957

Филип Дункан, адвокат из Сент-Луиса и бывший агент ФБР, автор авторитетной «Истории шпионажа», отмечает, что во всех архивных записях, касающихся шпионов и контрразведчиков, нет более значимого дела, чем дело доктора Джона О’Хары Смита, инженера-исследователя в области электроники. Дункан утверждает, что доктор Смит, чье довольно эксцентричное имя является настоящим, а не вымышленным, внес больший вклад в развитие методов шпионажа и контршпионажа, чем любой другой человек в истории.

В течение более чем года о деле доктора Джона О'Хары Смита было известно лишь нескольким официальным лицам из органов безопасности и обороны. Первое публичное упоминание о нем появилось 22 ноября 1956 года, когда помощник министра обороны Уилсон вскользь упомянул его в своих показаниях перед Комитетом по Военным Делам Палаты Представителей. Впоследствии нескольким вашингтонским корреспондентам стало известно больше подробностей, после чего последовали энергичные опровержения. Краткое изложение дела появилось на внутренних страницах «Нью-Йорк таймс», но не вызвало широкого интереса.

По правде, об этом деле известно так мало, что некоторые из тех, кто был посвящен в его подробности на начальной стадии, до сих пор не уверены, жив ли доктор Джон О'Хара Смит или мертв, был ли он шпионом или контрразведчиком.

Неудивительно, что высшее руководство было в полнейшем замешательстве: Эдди знал ответы на вопросы, которые еще даже не были заданы.

Более того, когда он был рядом, ничто не могло остаться в секрете!

Однако на основе рассекреченной к настоящему времени информации, а также двух технических докладов, представленных в Институт Инженеров-Исследователей, любой, кто проявит достаточный интерес, может восстановить большую часть этого дела.

Это началось примерно в 7:15 вечера 11 августа 1955 года, когда доктор Джон О'Хара Смит вернулся с пакетом продуктов в свой трейлер в трейлерном парке Мира Мар, откуда открывался вид на длинную голубую полосу Тихого океана, примерно в двенадцати милях к югу от Лос-Анджелеса. Он поставил продукты на сушилку рядом со своей безупречно чистой двухконфорочной газовой плитой, тщательно смахнул пылинку, а затем нетерпеливо направился в заднюю часть трейлера, где сложная конструкция из вакуумных трубок и проводов занимала то место, где в обычных условиях должна была бы находиться обеденная зона.

Доктор Смит щелкнул выключателем и тут же испытал то, что позднее в своей точной, педантичной манере назвал мгновенным предчувствием опасности.

Световой индикатор на панели «Пуск/Отбой» вспыхнул и погас; транзистор выглядел серым, а не красным; провода, ведущие к двоичному шифратору, оказались перепутаны; дополнительный модуль в базовой сборке отсутствовал…

Доктор Смит методично зафиксировал в уме все эти детали и отступил на шаг назад — всего за мгновение до того, как низкий гул перешел в визг. Он споткнулся и, падая, левым плечом распахнул дверцу небольшого туалетного отсека. Инстинктивно он втиснул верхнюю часть тела в узкий проём. Его очки с толстыми линзами слетели с носа и он упал на них, оставшись практически слепым.

Его локти и колени все еще совершали судорожные, первобытно-ползающие движения, когда взрыв принес волну забвения, почти, но не совсем, опередившую боль.

Первый отчет поступил из патрульной машины шерифа округа Лос-Анджелес:

Джон О'Хара Смит, мужчина, белый, около 45 лет; получил тяжёлые травмы в результате взрыва в жилом трейлере; доставлен скорой помощью в Центральный Госпиталь; взрыв произошёл по адресу…

Два дня спустя Департамент Шерифа, по-видимому, закрыл дело, добавив к своему первоначальному отчету всего одну строчку:

Предположительно, взрыв произошел из-за утечки бутана.

Но за это время к делу подключились другие ведомства.

Первым было Управление Промышленной Безопасности, относящееся к Западному Подразделению Исследований и Разработок ВВС США, находящемуся в некогда пригородном районе города Инглвуд, штат Калифорния.

Когда начальник службы безопасности Амос Буш получил звонок в 11:32 утра на следующий день после взрыва, он машинально отметил время в своем настольном блокноте. Звонок был из компании «Pacific Electronics, Inc.», фирмы-субподрядчика, находящейся неподалёку, в Эль-Сегундо.

На другом конце провода был президент и владелец «Pacific Electronics». В его голосе слышалось сильное волнение. Он представился как Уэсли Браун.

— Один из моих инженеров-исследователей — чёрт возьми, мой лучший инженер — прошлой ночью едва не погиб при взрыве… может, он уже мертв, — выпалил Браун, произносимые им слова путались, налетая друг в друга. — В этом есть что-то чертовски странное…

Амос Буш записал в блокнот: инженер-исследователь… взрыв… едва не погиб. Затем он спросил рассудительно:

— Что вы подразумеваете под «чертовски странным», мистер Браун?

— Этот инженер работал над нашим приводным цилиндром для управляемой ракеты «Атлас» … Всего два дня назад он… он сказал, что хочет, чтобы я знал, где находятся его записи… на случай, если с ним что-нибудь случится…

Амос Буш был полным, седеющим мужчиной, производившим впечатление медлительного человека. Но прежде чем президент «Pacific Electronics, Inc.» повесил трубку, Буш уже воспользовался другим телефоном и внутренней связью, чтобы запустить цепную реакцию, в результате которой на его столе оказался отчет службы безопасности о докторе Джоне О'Харе Смите.

В отчете не было ничего необычного. Там и не могло ничего быть, иначе доктор Смит не был бы допущен к участию в программе разработки баллистических ракет. Согласно отчёту, всю свою взрослую жизнь он прожил обособленно. Даже в детстве его единственным увлечением было возиться с механическими устройствами. Его оценки и IQ были выше нормы, а отношение к одноклассникам колебалось от нетерпения до откровенных насмешек. «Я всегда считал, что Джон был одиноким мальчиком», — вспоминал один из его бывших учителей во время проверки безопасности офицерами ФБР. — «У него никогда не было ничего общего с другими детьми». Получив степень доктора философии в области электротехники в Висконсинском университете, Смит работал в исследовательском отделе компании «Allis-Chalmers» в Милуоки и жил с матерью вплоть до её смерти в 1951 году, после чего купил трейлер и перебрался на побережье. У него не было близких друзей, ни малейших связей — даже косвенных — с какими-либо коммунистическими или прокоммунистическими организациями.

Начальник службы безопасности Буш решил лично осмотреть трейлер — точнее, то, что от него осталось. Он не был специалистом в электронике и даже не относился к числу обычных, не слишком умелых домашних мастеров, но, увидев спутанный клубок проводов и разбитых ламп, вместе с очевидными остатками коротковолнового приёмника, Амос Буш немедленно позвонил генерал-майору Дэвиду Сандерсу, командующему Западным Подразделением Исследований и Разработок ВВС США.

Генерал Сандерс почесал свою загорелую лысину и сказал:

— Нам лучше подключить к этому делу ФБР, Амос.

ФБР взялось за дело с такой тщательностью, что предыдущая проверка безопасности Джона О’Хары Смита показалась просто оформлением заявки на вступление в клуб «Киванис»[1]. Пока агенты просеивали частым ситом каждую деталь его жизни, начиная с дня рождения, его перевели в отдельную палату в Центральном Госпитале, и для ухода за ним были назначены три медсестры, прошедшие допуск по линии безопасности.

В течение восьми дней Смит находился в коме. Утром девятого дня он застонал, повернулся на бок и снова лёг на спину. Дежурная медсестра отложила журнал и быстро подошла к его кровати. Она намочила салфетку и вытерла пот с его высокого лба, откинув назад редеющую прядь тонких каштановых волос.

Его глаза открылись, уставились на неё. Он прошептал:

— Эдди… что случилось… с Эдди?

Вспомнив инструкции от ФБР, медсестра обернулась, чтобы убедиться, что дверь закрыта.

— Эдди был с вами в трейлере? — спросила она, наклоняясь ближе, чтобы расслышать ответ.

Он бросил на нее взгляд, полный крайнего отвращения, и попытался облизать потрескавшиеся губы кончиком языка. Но, не ответив, снова погрузился в беспамятство.

Этот случай был должным образом занесён в растущее досье ФБР, вместе с ещё одним разговором, состоявшимся в офисе Уэсли Брауна, президента компании «Pacific Electronics, Inc». Внимательно изучив послужной список Джона О'Хары Смита, агент ФБР Фрэнк Коулз поинтересовался:

— Было ли что-нибудь — что угодно, мистер Браун, — что вы сочли бы необычным в последних действиях Смита?

В поведении Брауна чувствовалось лёгкое беспокойство, но он попытался скрыть его раздражённым видом.

— Не знаю, чёрт возьми, почему вы, ребята, тратите столько времени на Смита!.. Уж он-то точно не взрывал себя сам!

— Разумеется, нет, — успокаивающе сказал Коулз. — Но мы никогда не знаем, откуда может появиться зацепка…

Он повторил вопрос.

Браун замешкался.

— Полагаю, — начал он, неловко ёрзая своим массивным телом, — это прозвучит несколько странно… но вы знаете, что мы заключили субподряд на изготовление этого приводного цилиндра для «Атласа»…

Агент кивнул.

— Так вот, за шесть месяцев до того, как нам предложили представить технические характеристики и смету на такой цилиндр, Смит пришёл ко мне и сказал, что у него есть идея — нечто, что, возможно, вскоре понадобится ВВС…

Агент Коулз сохранял выражение вежливого внимания, но его холодные серые глаза чуть прищурились. Браун снова поёрзал и продолжил:

— Я сказал ему, чтобы он продолжал — никогда ведь не знаешь, к чему придут эти исследователи…

— И к чему же он пришел, мистер Браун?

— Вы, может, в это и не поверите, — начал он, — но он разработал конструкцию полного верньерного гидравлического исполнительного цилиндра — включая секторный зубчатый привод — по крайней мере за три месяца до того, как у нас даже мелькнула мысль, что такая деталь может понадобиться!

Шариковая ручка агента ФБР быстро залетала по бумаге.

— Что-нибудь еще?

Браун инстинктивно понизил голос:

— Смит даже предположил, что цилиндр поможет компенсировать крен и рыскание межконтинентальной баллистической ракеты!

В вежливом тоне агента появилась стальная нотка:

— Вы сообщили об этом службе безопасности?

Несмотря на кондиционер в окне, президент и владелец «Pacific Electronics, Inc.» почувствовал, что в комнате становится очень жарко. Он провел толстым указательным пальцем под белым воротничком рубашки.

— Нет, — признался он. — Мы, конечно, получили контракт — это было проще простого! — и я просто списал это на счастливую случайность… Вы же понимаете, каково мне сейчас, да?

— Да, — сказал Коулз, — понимаю.

Постепенно из досье ФБР начал вырисовываться новый образ по-профессорски дотошного доктора Смита.

В течение рабочей недели он обычно держал свой трейлер в небольшом парке недалеко от бульвара Сепульведа, в полумиле от завода «Pacific Electronics». После работы по пятницам он неизменно уезжал на выходные, обычно в один из десятка живописных трейлерных парков на побережье между Сан-Диего и Санта-Барбарой. Он всегда ездил один. Никто никогда не видел и не встречал некоего «Эдди». Вне рабочего времени единственным профессиональным общением Смита с его коллегами был Институт Инженеров-Исследователей. Он посещал ежемесячные собрания и время от времени писал сухие абстрактные статьи о теоретических исследованиях для ежеквартального журнала Института.

В результате микроскопического исследования и химического анализа следователи установили, что причиной взрыва стал нитроглицерин. Расплавленная масса электронных обломков в трейлере Смита была идентифицирована как части компьютерного блока. На комплектующие, как выяснилось, за последние три года было потрачено несколько тысяч долларов. Покупки, как правило, за наличные, были совершены в различных компаниях по поставке электроники в районе большого Лос-Анджелеса.

На банковском счете доктора Смита оставалось всего 263,15 доллара. Но главная находка ждала в сейфовой ячейке в том же отделении банка. Там, вместе со свидетельством о рождении, брачным свидетельством его матери, страховым полисом, его докторской степенью из Университета Висконсина и неиспользованным паспортом, находилась дублирующая набор запоминающих лент компьютера.

ФБР потребовалось сорок восемь часов, чтобы воспроизвести несколько фрагментов из этих лент, очевидно, записывавшихся в течение нескольких лет.

Две пометки, сделанные агентом Коулз, указывали на характер материалов, содержавшихся на лентах:

Если бы была предпринята преднамеренная попытка провести испытательный термоядерный взрыв на территории России таким образом, чтобы избежать обнаружения, она почти наверняка увенчалась бы успехом…

Советский Союз вскоре может разработать новое соотношение энергии термоядерного синтеза и энергии деления в оружии высокой мощности, и для этого потребуется дополнительные данные…

Агенты ФБР, слушавшие эти записи, были почти единодушно убеждены, что они наткнулись на самый горячий шпионский след со времен ареста Клауса Фукса[2] и дела Розенбергов[3].

У больничной палаты Джона О'Хары Смита была выставлена круглосуточная охрана, в то время как федеральные власти с нетерпением ждали, выживет он или умрет. Смит мог ответить — или оставить без ответа — множество жизненно важных вопросов.

Несмотря на все меры безопасности, только на следующий день после Дня труда медицинский персонал Центрального Госпиталя разрешил первый допрос доктора Смита. И даже тогда следователям было дано строгое указание:

— Всего несколько минут.

Три человека тихо вошли в палату Смита, как только медсестра унесла поднос с завтраком. Они встали полукругом у изножья его кровати.

Агент Фрэнк Коулз открыл черную кожаную папку размером с небольшой бумажник и предъявил свои документы. Он представил генерала Сандерса и офицера службы безопасности Буша. Это был первый раз, когда кто-либо из них видел Джона О'Хару Смита. В отчётах его называли полноватым, но сейчас он сбросил двадцать фунтов, и его скулы резко выступали под бледной кожей. Он носил очки в необычно толстой темной оправе, которые увеличивали его глаза и придавали ему сходство с совой. Он встретил их пристальный взгляд со смесью уверенности и нетерпения, как профессор, ожидающий, когда студенты наконец утихомирятся.

— Доброе утро, джентльмены, — сказал он язвительно. — Наконец-то кто-то пришёл поговорить со мной об этом…

Коулз прочистил горло и осторожно спросил:

— Значит, вы готовы дать показания, доктор Смит?

— Не несите чепухи, молодой человек! Как вы вообще собираетесь что-то узнать, если я не дам показания?!

Несмотря на слабость, голос доктора Смита звучал весомо и властно. Очевидно, он не хотел тратить время и силы на пустую болтовню.

Трое мужчин обменялись взглядами. Коулз и Амос Буш достали блокноты.

— Итак, доктор Смит, — начал Коулз, — каково ваше мнение о природе взрыва в вашем трейлере и его причине?

— Я инженер-исследователь в области электроники, а не специалист по взрывчатым веществам, — раздражённо ответил Смит. — Но что касается причины, я уверен, что они хотели уничтожить и Эдди, и меня!

Он сверкнул глазами, словно призывая кого-нибудь оспорить это утверждение.

— Эдди? — отважился спросить Коулз.

— Я стараюсь выражаться как можно яснее, мистер Коулз… Я сказал «и Эдди, и меня»!

Генерал Дэвид Сандерс опёрся обеими руками на изножье белой железной кровати и сжал перекладину так, что костяшки пальцев побелели. Будучи человеком вспыльчивым, он с трудом сдерживал свой гнев, даже когда его не провоцировали. Но его голос был обманчиво спокоен:

— Доктор Смит, насколько я понимаю, в момент взрыва в трейлере с вами был кто-то еще?

Смит выразительно поморщился и ответил так, словно разговаривал с восьмилетним ребенком:

— Нет, генерал Сандерс… Я был совершенно один.

После тридцати лет службы в ВВС Амос Буш не привык слышать, чтобы кто-то так разговаривал с генерал-майором. Это противоречило его представлениям о приличиях.

— Доктор Смит, — взорвался он, — да кто или что, чёрт побери, этот ваш Эдди?

С выражением, близким к неверию, Смит медленно перевёл взгляд с одного на другого.

— Я так понимаю, джентльмены, вы не читали мою последнюю статью.

— Не слишком внимательно, — признался Коулз.

— Тогда вы, выходит, не знаете о моих экспериментах с обучаемым компьютером, — с укором сказал Смит. Убедившись по их лицам, что они действительно не знают, он добавил: — Я назвал его «Эдди»!

— Что… что такое обучаемый компьютер? — рискнул спросить Коулз.

Было очевидно, что доктор Смит рад этому вопросу. Его глаза за толстыми стеклами очков заблестели, а высокий голос утратил резкость.

— Эдди — это компьютер, способный к обучению, — гордо ответил он. Он учится, усваивая информацию и прибегая к дедуктивным выводам — со скоростью, по меньшей мере, в 10 000 раз превышающей скорость обучения человеческого разума! Поэтому Эдди находит так много ответов!…Единственная проблема в том, что мы редко знаем, на какие вопросы эти ответы даны.

Все трое дознавателей выглядели так, будто на них вдруг налетела сильная буря. Первым пришёл в себя генерал Сандерс и рявкнул:

— На какой чёрт он тогда был создан?

— Эдди не был создан для какой-то конкретной задачи — именно поэтому он так ценен… и опасен!

Доктор Смит с особым удовольствием выговорил последнее слово.

— Вы понимаете, — продолжил он, тщательно подчеркивая каждое слово, — что Эдди уже нашёл решение проблем, о существовании которых мы даже не будем подозревать еще тысячу лет!

После этого заявления в палате повисло напряжённое молчание. Генерал Сандерс наконец выдавил из себя:

— Хм-м-м…

Он посмотрел на Буша, тот — на Коулза, который и задал вопрос:

— Находит ли Эдди решения каких-либо проблем, более близких к нашему времени, доктор Смит?

— Разумеется…

— Это Эдди придумал концепцию того стабилизирующего цилиндра для "Атласа"?

— Конечно.

Генерал Сандерс подошел на шаг ближе к кровати.

— Есть ещё какие-нибудь подобные идеи? — с жадным интересом спросил он.

Улыбка доктора Смита не надменной, не самодовольной, а смесью того и другого, плюс огромное удовлетворение тем, что он оказался в центре внимания со своей любимой темой. Он приподнял голову и уставился на них свысока, глядя поверх короткого носа.

— Вы же работаете над системой противоракетной обороны для бомбардировщиков, не так ли? — бросил он вызов генералу Сандерсу.

— При чём тут это? — вопросом на вопрос, уклончиво, ответил генерал.

— Вы уже узнали, как сконструировать оперённую ракету, которую можно запускать поперёк воздушного потока от бомбардировщика так, чтобы она не сбивалась с курса?

Генерал Сандерс проигнорировал предупреждающий взгляд Амоса Буша.

— Вы… этот Эдди знает, как это сделать?

— Эдди утверждает, что это не имеет значения!

— Что?

— Эдди утверждает, что какая разница, что ракету сносит потоком воздуха, — главное — можно скорректировать её и вывести на компенсирующую траекторию. Мы как раз работали над новым принципом гироскопа, способным это обеспечить……

Агент ФБР Коулз всегда был воплощением вежливости, но при необходимости умел проявить настойчивость. Он сделал это сейчас.

— Извините, генерал, — прервал он его, — но сначала нам нужно обсудить с доктором Смитом некоторые другие вопросы.

Генерал нехотя кивнул, достал из кармана конверт и сделал на его обороте несколько пометок.

— Итак, доктор Смит, — сказал Коулз, — давайте вернемся к взрыву… Почему вы считаете, что кто-то хотел уничтожить вас и Эдди?

— Я полагаю, они скопировали схему Эдди и хотели убедиться, что другой такой не будет построен — по крайней мере, в ближайшем будущем.

— Почему?

Доктор Джон О'Хара Смит продемонстрировал отличный талант выбирать подходящий момент, подождав достаточно долго, чтобы создать интригу, прежде чем ответить:

— Потому что Эдди знал, что наша система безопасности, призванная защищать ракетную программу, примерно так же современна, как лошадь с повозкой!

Его слова были выбраны как нельзя лучше, чтобы поразить аудиторию. Амос Буш воспринял их как личное оскорбление.

— Лошадь с повозкой! — фыркнул он. — Вам лучше объяснить это поподробнее, доктор Смит!

Ответ Смита был быстрым и точным:

— Эдди пришел к выводу, что одних человеческих методов и разума недостаточно, чтобы справляться с проблемами безопасности в области, где даже простейшие технические проблемы должны решаться сложными вычислительными устройствами…

Взгляд его совиных глаз переходил с одного человека на другого, оценивая, понимают ли они, куда он клонит.

— Видите ли, джентльмены, — продолжал он, — технологии, с которыми мы имеем дело, настолько невероятно сложны, что возможности для шпионажа умножаются бесконечно, превосходя способность человеческого интеллекта охватить и оценить их…

— Например? — потребовал ответа генерал Сандерс.

— Например, — с такой же резкостью ответил Смит, — какой толк окружать заводы по производству баллистических ракет мерами безопасности, если саму ракету можно украсть прямо из воздуха?

— Фантастика! — воскликнул генерал Сандерс.

— Чушь, — поддержал его Амос Буш.

Агент Коулз промолчал.

Джон О'Хара Смит откинулся на подушку, тяжело дыша. Его высокий лоб блестел от пота. Собравшись с силами, он снова заговорил, на этот раз обращаясь непосредственно к генералу Сандерсу:

— Генерал, вот эти ваши межконтинентальные ракеты, что запускаются с побережья Флориды в Атлантику… Вы уверены, что знаете, что стало с каждой из них?

— Думаю, да, — спокойно ответил генерал.

— А как насчет вашего собственного проекта X-15, генерал?

Вопрос прозвучал почти как насмешка.

Генерал Дэвид Уильям Сандерс высаживался со своими десантниками во Франции в одно июньское утро 1944 года. Он поднялся в звании, пройдя испытания в боях и еще более мучительные испытания в Пентагоне. Это был мужчина с каменной челюстью ростом шесть футов и весом в двести фунтов, его мало что могло шокировать и ничто не могло отпугнуть. Но он никогда не сталкивался с таким испытанием, как эти несколько секунд тишины, последовавшие за насмешливым вопросом доктора Смита.

Он не смел ничего сказать, и всё же, не говоря ни слова, он сказал всё. Агент ФБР Фрэнк Коулз посмотрел на него и тут же отвёл взгляд. Офицер службы безопасности Буш изучал свои руки так, словно видел их впервые.

Присутствующие застыли в молчании, пока не открылась дверь и врач не произнёс:

— На сегодня все, джентльмены.

Три человека молча вышли.

Доктор Джон О'Хара Смит закрыл глаза. На его бледных губах появилось подобие улыбки.

Когда они остались одни в штабной машине генерала, Амос Буш тяжело вздохнул и произнёс:

— Будь я проклят.

— Полагаю, — сухо заметил Коулз, — некая штука под названием X-15 пропала.

— Неделю назад, — вздохнул генерал Сандерс. — Где-то в пустыне Мохаве неподалеку от Ланкастера… Это был самый первый, упрощённый прототип. Настоящий X-15 будет готов ещё не скоро — года через три.

— Есть предположения, что с ним случилось?

— Он выполнял обычный испытательный полет и исчез с экранов слежения, направляясь на северо-запад… Мы не нашли ни единого обломка! Но вокруг сплошная пересеченная местность.

— Кто знает о его исчезновении?

— Только местная база и сотрудники нашего штаба. И Пентагон, конечно же.

— И доктор Смит, — неверяще добавил Амос Буш.

Служебная машина свернула с шоссе, чтобы высадить Коулза у Федерального здания.

— Что ты об этом думаешь, Фрэнк? — спросил его генерал.

— Я всего лишь собираю информацию.

— Да брось! Мы болтаем, а ты явно думаешь — о чём?

Коулз ухмыльнулся.

— Думаю о том, какое счастье, что решение насчёт Смита принимать не мне!

— И?

— И завтра мы допросим его еще раз… Пока он сам хочет говорить — пусть говорит как можно больше.

Но на следующее утро медицинский персонал снова воспользовался своим правом вето. Ночью у Джона О'Хара Смита развилась инфекция и поднялась температура. Пока что о дальнейших допросах не могло быть и речи

На второй день, когда температура спала, доктор Смит раздражённо потребовал принести ему блокнот и начал бесконечную серию набросков. Медсестре удалось стащить несколько из них, и эксперты ФБР просидели всю ночь, тщетно пытаясь понять, что они означают.

На следующий вечер, когда прозвенел последний звонок для посетителей и пациенты улеглись спать, доктор Смит неотрывно вглядывался в темные тени своей палаты. В 21:30 ему дали таблетку снотворного, но он держал ее под языком, пока медсестра не ушла, а затем положил на ночной столик за очки в толстой оправе. Казалось, он бился над какой-то проблемой. Однажды он включил ночник, надел очки и сделал несколько быстрых набросков, отдаленно напоминавших паутину.

Спустя полчаса его веки начали тяжелеть. Он взял таблетку снотворного, покатал ее между большим и указательным пальцами, затем положил обратно на стол. Его дыхание стало глубже.

Внезапный звук насторожил его. Это был странный звук, не вписывающийся в приглушённый больничный шум. Это был настойчивый металлический скрежет, и доносился он из-за окна.

Доктор Джон О'Хара Смит схватил очки и скатился с кровати. Он сунул подушку под одеяло и заполз самый темный угол слева от приоткрытого на несколько дюймов окна. Он скорчился там, чувствуя, как от слабости дрожат колени.

Потом раздался едва слышный скрежет, будто кто-то пытался открыть сетку, прерывавшийся короткими периодами тишины, когда кто-то за окном второго этажа, очевидно, останавливался, чтобы прислушаться. Наконец, сетка с тихим щелчком отошла. Нижняя часть раздвижного окна медленно поползла вверх.

Снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь отдаленным стуком автоматического лифта.

Внезапно в комнату ворвался тонкий, как карандаш, луч света, устремившийся к кровати. Он остановился на холмике, образованном подушкой.

Трижды с тихим шипением вырвались короткие язычки пламени. Подушка и скомканные одеяла реалистично дернулись.

Луч света погас, сетка с глухим стуком встала на место. Послышались несколько торопливых, скользящих звуков отступления, и на этом всё закончилось.

Дыхание Джона О'Хары Смита стало тяжёлым и прерывистым, как будто его душила астма. Взяв себя в руки, он осторожно отодвинул край занавески и выглянул в окно. До земли было почти двадцать футов. С бульвара свернула машина и подъехала по боковой улице. В свете ее фар мелькнул силуэт лестницы, прислоненной к стене больницы.

Доктор Смит присел на край кровати, чтобы все обдумать. Большим пальцем левой руки он ощупал дырки в одеяле и подушке. Это, казалось, помогло ему принять решение.

Он достал свою одежду из шкафа и стал одеваться настолько быстро, насколько могли двигаться и слушаться его руки. Брюки висели на нём так свободно, что даже последняя дырка на ремне не спасала ситуацию. Он затянул ремень потуже и завязал его узлом.

Затем он аккуратно сложил свои наброски и положил их во внутренний карман пиджака. Подумав, он положил в карман и таблетку снотворного. Затем выпил полстакана воды и, превозмогая боль, медленно выбрался через окно. Его грудь задела подоконник, и ему стоило огромных усилий подавить крик боли.

У подножия лестницы он пошатнулся и чуть не упал. Но, немного передохнув, он расправил плечи и направился через угол лужайки в ночную тьму.

Газета «Los Angeles Mirror News» продвинулась дальше всех остальных изданий в освещении загадочного исчезновения из Центрального Госпиталя доктора Джона О’Хары Смита, оставившего после себя кровать, изрешеченную тремя пулями. На самом деле, репортаж «Mirror News» уже прошёл редакторскую правку и направлялся в наборный цех, когда был остановлен ответственным редактором «по соображениям безопасности».

По всем каналам был разослан полицейский бюллетень, но никто не питал иллюзий насчёт быстрого результата. Когда невозможно признать, что человек пропал, когда нельзя опубликовать его фотографию, лишаешься глаз и ушей общества — а именно оно даёт около семидесяти пяти процентов наводок в делах о пропавших.

Соображения безопасности предлагали три варианта развития событий:

1. Если доктор Смит говорил правду, то лучше было позволить тем, кто дважды пытался его убить, гадать, увенчалась ли вторая попытка успехом.

2. Если Смит порвал со шпионской сетью и был приговорен к смерти бывшими сообщниками, различные заинтересованные органы, занимающиеся вопросами безопасности, хотели получить шанс найти его первыми.

3. Если Смит вел какую-то свою собственную сложную игру, следовало позволить ему сделать следующий ход.

Шли дни, и телефонные линии из Вашингтона в Лос-Анджелес передавали сообщения, становившиеся все менее лестными. Штаб-квартира ФБР намекнула, что некоторые представители на местах могут быть переведены из Южной Калифорнии в Южный Канзас, если результаты по делу Смита не будут получены в ближайшее время. Военно-воздушные силы предположили, что если и доктор Смит, и прототип X-15 продолжат числиться пропавшими без вести, то будет неблагоразумно вносить в Белый дом предложение о представлении повышения генералу Сандерсу.

Генерал мрачно обдумывал эту мысль, вполуха слушая обсуждение на утреннем совещании штаба, когда адъютант прошептал ему на ухо:

— Звонок с завода «North American» в Ланкастере, сэр. Срочно — и лично.

Генерал Сандерс извинился и поспешил в свой личный кабинет, расположенный рядом.

— Сандерс, — рявкнул он.

Высокий, властный голос, прозвучавший в ответ, был мгновенно узнаваем:

— Генерал Сандерс, я предлагаю вам не пытаться отследить этот звонок, иначе мы не сможем закончить наш разговор!

Генерал, нажав кнопку внутренней связи, удерживал соединение, ожидая удобного момента, чтобы воспользоваться им.

— Продолжайте, Смит, — сказал он.

— Я перейду прямо к делу, — заявил Смит. — Мне нужно две вещи: безопасное место для работы и средства на создание нового Эдди!

— И что заставляет вас думать, что вы можете получить всё это от меня?

— Потому что Эдди может помочь вам найти Х-15.

Генерал наклонился ближе к селектору внутренней связи, повышая голос.

— Смит, — сказал он после паузы, — почему бы вам не прийти сюда и не обсудить всё лично?

— Я не намерен сидеть сложа руки и ждать, пока меня убьют, в то время, как ваши недотепы из службы безопасности будут пытаться решить, говорю ли я правду!

В дверях показался старший сержант.

— У вас всё в порядке, сэр?

Генерал знаком велел ему молчать, затем нацарапал на блокноте: «Отследите этот звонок!»

— Итак, доктор Смит, — сказал он, — если вы говорите нам правду, вам не о чем беспокоиться…

— Генерал, — едко ответил Смит, — знаете ли вы какой-нибудь лучший способ убедить вас, чем позволить Эдди найти Х-15?

— Ну, я…

— До свидания, генерал. Подумайте над этим, а я перезвоню вам позже. Вашего слова будет достаточно!

В трубке щелкнуло, и генерал Сандерс с горечью выругался. Позже он обсудил это с Амосом Бушем, и тот кивнул, соглашаясь с предложением генерала.

— Конечно, — сказал он. — Ради этого стоит рискнуть — и мы получим Смита там, где нам нужно!

Когда тем же днём позвонил Джон О'Хара Смит, генерал сразу же сказал:

— Приходите, доктор Смит, мы договорились.

Имеющиеся записи по этому этапу расследования свидетельствуют, что 17 сентября 1955 года в штате небольшой электронной фирмы в Пасадене были зачислены на работу доктор Дж. О. Смит и три его «ассистента». Их разместили в одном крыле на верхнем этаже здания. Вход в это крыло был перекрыт знаком: «Вход ограничен — разрешение на вход предоставляется только по служебной необходимости».

Похоже, что такая необходимость возникала у немногих, так как у Смита и его помощников редко бывали посетители. Поставки электронных компонентов принимал один из ассистентов. Четверо мужчин приходили и уходили вместе. Они приносили обед с собой.

Доктор Смит, конечно, был кратко допрошен, когда он явился с повинной в штаб-квартиру Западного дивизиона ВВС США. Но на этот раз его допрашивали только генерал и Амос Буш.

— Послушайте, Смит, — сказал Амос, — если мы должны защищать вас, я хочу знать, от чего и почему это необходимо…

Джон О'Хара Смит выглядел несколько смущенным.

— Полагаю, я допустил ту же ошибку, что так часто допускают при рассекречивании информации…

— Какую именно?

— Когда информацию рассекречивают, это делают без математических вычислений бесконечного числа возможных способов, как эта информация может быть использована враждебным правительством… Конечно, для таких вычислений вам понадобится Эдди!

— Какое это имеет отношение к попыткам вас убить? — потребовал ответа Буш.

— Вполне очевидно, что кто-то прочёл мою статью в журнале Инженеров-исследователей внимательнее, чем вы! На самом деле Эдди предупреждал меня, что любой, кто настроен враждебно по отношению к Соединенным Штатам, не может позволить мне продолжать мои исследования!

Амос Буш и генерал Сандерс обменялись настороженными взглядами.

— Хорошо, — сказал генерал Сандерс, — пока оставим это. Но что изначально заставило вас спросить об X-15?

— Эдди предположил, что если межконтинентальные баллистические ракеты теоретически можно украсть над Атлантическим океаном, то украсть X-15 над пустыней Мохаве будет гораздо проще!

Пока два офицера ВВС переваривали это заявление вместе с неоспоримым фактом исчезновения X-15, Джон О'Хара Смит вежливо сообщил им:

— Кстати, джентльмены, вам придется достать для меня дубликаты лент Эдди.

Буш покраснел и не удержался от вопроса.:

— Включая те самые коротковолновые передачи «Радио Москвы»?

— Естественно! — отрезал доктор Смит. — Я уверен, что Эдди извлекает из них много полезной информации!

Этот второй допрос, как и предыдущий в больнице, закончился триумфом упрямого доктора Смита. Когда они остались одни, генерал Сандерс повернулся к Бушу и вздохнул:

— У нас двойная проблема с безопасностью, Амос! Если слухи о нашей сделке со Смитом дойдут до Вашингтона, меня просто со смехом выгонят со службы!

Но генерал не осознавал всех последствий своего затруднительного положения до полудня 7 октября, когда позвонил доктор Смит и сообщил, что с Эдди готов.

— Хорошо, — буркнул генерал. — Тогда приступайте!

— Сначала нам понадобится дополнительная информация.

— Какого рода информация? — подозрительно спросил генерал Сандерс.

Его подозрения усилились после краткого заявления Смита:

— Эдди должны быть предоставлены все данные по X-15.

— Это невозможно!

Фырканье доктора Смита выражало полное неприятие им самой концепции невозможного.

— Эдди оперирует данными, — напомнил он генералу.

Генерал Сандерс почти не спал в ту ночь. Как и Амос Буш. Они разговаривали и спорили до трех часов ночи, когда генерал налил последнюю порцию и поднял бокал.

— О'кей, — мрачно произнёс он. — Я уже зашел так далеко, что должен пройти весь путь до конца!

Они выпили, и он продолжил:

— По крайней мере, теперь мне не придется беспокоиться о том, что надо мной посмеются и выгонят со службы — меня отдадут под трибунал!

Он злобно ткнул указательным пальцем в кубик льда.

— Но сначала я кое-что сделаю, — пообещал он.

— Что, сэр?

— Задушу Смита голыми руками!

Генерал Сандерс сидел на металлическом складном стуле перед Эдди, обучаемым компьютером, и с воинственным видом разглядывал грубо обработанную алюминиевую лицевую панель.

Эдди не производил особого впечатления — уж точно не выглядел как устройство, на компоненты для которого было потрачено 13 456 долларов и 12 центов из резервного фонда генерала. При восстановлении Эдди главным соображением была скорость. Внешний корпус был неокрашен и довольно неумело скреплен металлическими винтами. На передней панели не было ни одной ручки управления. Решётка вокодера была открыта; входной микрофон просто лежал на верстаке рядом с корпусом. Вся конструкция имела около трех футов в длину, двух футов в ширину и восемнадцати дюймов в высоту.

— Ладно, и что мне теперь делать? — хрипло спросил генерал.

— Просто начните говорить — в микрофон.

Генерал Сандерс достал из своего портфеля пачку бумаг и свирепо посмотрел на Смита:

— Убирайтесь отсюда к черту! Это секретная информация!

Доктор Смит ухмыльнулся. Уже выходя из комнаты, он остановился.

— Канал связи останется открытым — говорите, сколько потребуется.

Чувствуя себя помесью дурака и Бенедикта Арнольда[4], генерал Сандерс прочистил горло и начал читать:

— North American X-15 относится к числу проектов, находящихся на завершающем этапе подготовки к созданию опытных образцов. Эти проекты позволят отправлять в четвёртую область военной деятельности — в космос — не только приборы, но и живых людей.

— Как только спутниковый проект завершит предварительные исследования массивного спектрометра высоких энергий, система X-15 должна быть готова к полету в течение двух лет. Самолеты X-15 A, B и G будут исследовать режимы полёта на скоростях до 3000 миль в час на высоте 50 миль; до 4500 миль в час — на высоте 100 миль; и до 6000 миль в час и выше — на высоте 150 миль и за её пределами…

Генерал Сандерс рывком развязал галстук. Его загорелая лысина была влажной от пота. Он оглядел пустую рабочую комнату, упрямо сжал челюсти и продолжил:

— Тем временем продолжаются испытания экспериментальной модели X-15 для отработки совершенно новой системы транспортного средства, достаточно медленной для поддержания ламинарного потока в пограничном слое и достаточно быстрой для обеспечения эффективного управления в условиях, близких к уровню моря. В отличие от МБР, которой достаточно сохранять боеспособность всего несколько секунд, X-15 и его экипаж должны возвращаться, чтобы лететь снова…

В течение трех часов генерал Сандерс непрерывно читал материалы из своей папки. В последние полчаса его голос стал хриплым, а горло пересохло и саднило.

Закончив, он подошел к двери и крикнул:

— Ну ладно, Смит… Заходите и заставьте, наконец, эту чёртову штуку работать!

Смит вошел и невозмутимо произнёс:

— Не так быстро, генерал! Эдди потребуется ещё очень много информации.

— Еще? Чёрт возьми, я охватил всё!

— Все, что вы знаете о X-15, - согласился доктор Смит, — но Эдди сейчас осваивает новую область и должен обладать не только техническими данными по электронике и авионике. Ему нужны полные отчеты о ходе поисков на сегодняшний день, а также о погоде, топографии, экономике, истории и текущих событиях во всём прилегающем районе. Я создал дополнительную схему для обработки такого рода материалов.

Генерал Сандерс застонал.

— Зачем, черт возьми, я вообще ввязался во всё это?

В течение следующих десяти дней Эдди просматривал микрофильмы со всеми газетами, опубликованными с момента исчезновения Х-15. Кроме того, перед его сканером были собраны все необходимые справочные материалы, доступные в государственных, частных и университетских библиотеках Калифорнии.

В конце концов, даже Джон О'Хара Смит, казалось, остался доволен. Он выключил сканер, включил селекторный механизм и вокодер.

В течение двух часов Эдди ничего не делал, только довольно жужжал, как миниатюрная стиральная машина. Время от времени по экрану сканера пробегал странный, мерцающий узор из разноцветных огоньков.

В 11 часов 6 минут утра, 19 октября 1955 года, из решётки вокодера донесся ровный, лишенный интонаций голос:

— Температура равновесия ламинарного потока при 8,0 Махах, на высоте 150 000 футов, в точке на расстоянии 10 футов от передней кромки составляет 1000 градусов по Фаренгейту, при условии, что коэффициент излучательной способности обшивки составляет 0,85.

Послышалось негромкое жужжание, и вокодер щёлкнул, отключаясь.

— Что, черт возьми, это значит? — потребовал ответа генерал.

— Вашим аэрофизикам это может быть интересно! — последовал резкий ответ.

В 13:34 Эдди снова ожил:

— При полёте между двумя планетами теорию орбиты с минимальной энергией следует отбросить в пользу ускорения на пониженной скорости в течение расчётных периодов времени.

— К тому времени, когда мы будем летать между планетами, — с горечью заметил генерал Сандерс, — протокол моего военного трибунала станет древней историей!

Двадцать минут спустя Эдди добавил:

— В эксплуатации малых исследовательских аппаратов топливный элемент клубов 4-H в Хэнфорде и Биттеррут-Крик будет конкурировать с химической энергией рекомбинации за приз за лучший батат.

После этого заявления даже Джон О'Хара Смит выглядел ошеломлённым. Но мгновенно восстановил самообладание.

— Должно быть, перекрёстное замыкание цепи, — объяснил он. — Ничего страшного, сейчас исправлю…

Пока он исследовал внутренности Эдди отвёрткой с прозрачной ручкой, генерал Сандерс достал свежую сигарету и, не закурив, растёр её пальцами.

В 2:51 Эдди сообщил следующее:

— Подобно тому, как основной физический постулат инвариантности относительно зеркального отражения не обязательно верен, законы движения Ньютона могут не применяться при определённых обстоятельствах. Это сделало бы возможным проникновение в навигационную систему, основанную на концепции инерциального наведения, и её дезориентацию.

Генерал Сандерс в полудрёме сидел, откинувшись на спинку стула. Услышав эти слова, он вскочил на ноги.

— Что это было?

Доктор Смит вновь включил эту часть, записанную на ленту.

— Мы обсуждали это в госпитале, — строго напомнил он генералу. — И если ракеты дальнего радиуса действия, запущенные из Флориды, можно перехватить в полёте, что помешает направить их к подводной лодке в море?

Генерал нахмурился, глубоко задумавшись, затем расслабился и покачал головой.

— Даже если что-то подобное и возможно, нам не о чем беспокоиться. Каждая ракета снабжена устройством, которое можно использовать для её уничтожения, если она собьётся с курса.

Джон О'Хара Смит покачал головой, как учитель, столкнувшийся с не слишком сообразительным учеником.

— Ну, генерал, если в систему инерциального наведения можно проникнуть, то и систему подрыва можно заблокировать.

— Это уж слишком большое «если», — резко ответил генерал.

Доктор Смит сардонически улыбнулся.

— Может быть, оно не покажется таким большим, когда Эдди расскажет нам, что случилось с X-15!

— Когда?! — простонал генерал. Затем он вернулся к проблеме перехвата межконтинентальных баллистических ракет. Полусерьезно полунасмешливо он спросил:

— Что, по мнению Эдди, нам следует делать с этими ракетами?

— Несомненно, есть и другие системы наведения, которые не так просто взломать… Между тем Эдди предлагает оснастить ракеты минами-ловушками, чтобы они взрывались при попытке вмешательства.

Генерал Сандерс снова закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Хмурая складка между его бровями стала глубже.

Было шесть часов, и ранние сумерки уже сгущались в лаборатории, когда от Эдди поступило очередное сообщение. Своим характерным монотонным голосом обучаемый компьютер произнёс:

— Существующая программа разработки ракет не пострадает от роста числа разводов в Бейкерсфилде и округе Керн[5].

Доктор Джон О'Хара Смит неодобрительно поджал губы.

— Эдди ведет себя совершенно неприемлемо! Боюсь, что с новым реле придется повозиться…

Генерал Сандерс медленно поднялся на ноги и взял шляпу.

— О'кей, Смит, — сказал он, — Вы всучили мне кота в мешке, и я его купил! Теперь я верну вас и весь этот клубок проблем ФБР! Пусть Коулз теперь сходит с ума!

Фрэнк Коулз, сидя в кабинете генерала и выслушав, что произошло, спокойно заметил:

— Что ж, я полагаю, вам пришлось пойти на этот риск.

— Спасибо, — ответил генерал Сандерс. — Надеюсь, Пентагон посмотрит на это так же… хотя сомневаюсь.

— У нас тоже есть проблема, генерал, — отметил Коулз. — Как ни крути, нам абсолютно не в чем обвинить Смита.

— Но он не может просто уйти — не после того, что он… или этот проклятый Эдди… знает об Х‑15!

Коулз едва заметно улыбнулся.

— Полагаю, теперь Эдди принадлежит ВВС.

— Мы разберём эту чертову штуку на металлолом!

Загудел интерком генерала. Голос адъютанта произнес извиняющимся тоном:

— Вам снова звонит доктор Смит, сэр.

— Скажите ему, чтобы убирался к черту!

Через несколько секунд интерком загудел снова.

— Доктор Смит на линии, сэр. Он говорит, что это касается ракеты X-15.

Генерал Сандерс выглядел так, словно ему хотелось смахнуть интерком со стола.

— Почему бы не поговорить с ним? — предложил Коулз. — Мне было бы интересно это услышать.

Генерал взял трубку и сказал с обманчивым спокойствием:

— Ладно, Смит… давайте покороче.

— Это был лесовоз, — ответил доктор Смит своим самым высокомерным тоном.

— А?..

— Цепь Эдди сейчас синхронизирована. Он говорит, что в тот же день, когда исчез Х-15, легковой автомобиль врезался в задний борт лесовоза, двигавшегося на север по шоссе 395, примерно в пятидесяти милях от базы в Ланкастере. Два человека погибли…

— Смит, что за бред вы теперь несёте?

— Генерал, грузовик был гружен бревнами секвойи и направлялся на север!

— Мне наплевать, куда он направлялся!

— Подождите, генерал! — слова доктора Смита звучали почти как приказ. — Эдди хочет знать, почему лесовоз направлялся в сторону района произрастания секвой с уже загруженным штабелем брёвен. Он также указывает, что X-15 по размеру примерно соответствует бревну секвойи и может быть идеально скрыт в середине такого штабеля!

Генерал выглядел так словно пытался проглотить что‑то угловатое и неприятное.

— Мы проверим этот грузовик, — сказал он, наконец. — Но помните, Смит, вам конец — меня больше не провести!

Он положил трубку и обратился к Коулзу:

— В этот раз на этой карусели прокатишься ты!

Калифорнийский дорожный патруль в Мохаве имел отчет о том происшествии. Очевидно, виновата была легковая машина. Водителем грузовика в отчете был указан Арт Бэкус, независимый перевозчик, работающий из Юрики, городка на крайнем севере калифорнийского побережья, расположенном примерно в восьмистах милях от места аварии.

Обычная проверка, проведенная ФБР, показала, что Бэкус отбывал срок в Сан-Квентине по обвинению в преступлении против нравственности, связанном с несовершеннолетней. Он работал водителем грузовика в дюжине лесозаготовительных компаний северо-западной Калифорнии, пока прошлым летом не купил за наличные новый грузовик с прицепом и занялся собственным бизнесом.

Два агента ФБР подошли к нему в придорожном кафе на шоссе № 1, между Юрикой и заливом Тринидад. Худой, сутулый мужчина, он чуть не упал в обморок, когда агенты показали ему свои удостоверения. Он был сломлен и готов говорить ещё до того, как ему напомнили, что наказание за шпионаж в мирное время — смертная казнь.

Бэкус привел сотрудников ФБР на заброшенную лесопилку, расположенную примерно в двух милях от берега, где Х-15 был разобран на части, тщательно сфотографирован, а затем утоплен в старом пруде-накопителе для брёвен.

Люди, нанявшие Бэкуса и разобравшие X-15, покинули район несколькими неделями ранее. Жители залива Тринидад вспоминали их с теплотой, описывая как «очень приятных парней и к тому же отличных рыбаков». Они сказали Бэкусу, что вернутся поздней осенью на сезон ловли стальноголового лосося и, возможно, предложат ему ещё что‑нибудь перевезти.

ФБР предложило Бэкусу единственный шанс на жизнь. Он согласился с крайней готовностью.

Более поздних записей по делу доктора Джона О’Хары Смита и Эдди, обучаемого компьютера, не сохранилось. Однако несколько событий, на первый взгляд никак не связанных между собой, наводят на интересные размышления.

3 января 1956 года ВВС сообщили, что баллистическая ракета среднего радиуса действия «Тор», запущенная с авиабазы Патрик во Флориде, была уничтожена после того, как стала отклоняться от курса.

Примерно в то же время панамский грузовоз, следовавший по Гольфстриму в сторону Вест‑Индии, передал по радио сообщение о том, что наткнулся на обширное нефтяное пятно и разбросанные обломки, на некоторых из которых были русские опознавательные знаки. Выживших обнаружено не было.

Государственный департамент США заботливо осведомился у Советского Союза, не потерпел ли какой-нибудь из его кораблей крушение во время зимних штормов в Карибском море. Советский Союз раздражённо ответил, что советские суда не могли потерпеть крушение, поскольку, согласно здравым принципам международного права, они осуществляют свою деятельность исключительно в пределах собственных территориальных вод.

На Пасхальной неделе 1956 года ФБР объявило об арестах четырех человек по обвинению в шпионаже: аптекаря в Тусоне, Аризона; импортёра в Сан-Франциско; вышедшего на пенсию риелтора в Лос-Анджелесе; малоизвестного дальнобойщика в северной Калифорнии. Все они признали себя виновными, чтобы избежать газовой камеры. Подробности выдвинутых против них обвинений не разглашались, их знали только члены Федерального Большого Жюри.

Стоит отметить еще два опубликованных материала:

В майском номере журнала, издаваемого Институтом Инженеров-Исследователей за 1956 год, сообщалось, что один из его сотрудников, доктор Дж. О. Смит, оправился от травм, полученных при взрыве газовой печи, и получил должность государственного научного сотрудника в Вашингтоне, округ Колумбия.

Второй материал — абзац в издании «Aviation Weekly», в котором поздравляли генерал‑майора Дэвида Уильяма Сандерса с присвоением звания бригадного генерала.