Эд

Глава 13. Эд рулит

— Ты считаешь, космос — это последний рубеж?

— Эмм… дай определение «рубежа», — отвечает Эд. Типичный ответ в его духе. Чуть раскрутить вопрос и выиграть время, чтобы придумать подходящий ответ.

— Ну, больше ведь исследовать нечего, так?

— Пфф. Не говори так. Это все равно что сказать: «Ну вот! Спустя сотни лет прилежных изысканий мы, микроскопические бактерии, тщательно закартировали все закоулочки нашей песчинки. И в заключение мы займемся исследованием последнего рубежа — всех остальных песчинок на планете Земля». Что касается человечества — эм, что касается человечества и физического перемещения, — то космос — это лишь первый рубеж. Первый значимый. Все, что было раньше — просто детские игры.

— Помимо этого… в общем, я могу назвать с полдюжины рубежей, которые больше подходят на роль «последних», чем космос. Например, время. Даже керригская машина не могла отправить человека в прошлое дальше, чем на двести часов, и хотя все мы знаем, что «настоящих» путешествий во времени не существует, мы все равно очень многого не знаем о феномене расщепления, о расходящихся Вселенных и о том, что происходит в процессе перемещения, и о том, что происходит, если вместо прошлого отправиться в будущее. Дальше есть субатомный мир — иными словами, суперструны. Затем слои — как только их обнаружит научное сообщество. И это не говоря уже о практически нетронутых глубинах человеческого разума и искусственного интеллекта, недоступных глубинах Тихого океана и земного ядра, юпитерианской атмосфере и верхних слоях Солнца. Рано или поздно мы побываем во всех этих местах. И решить все эти загадки будет ГОРАЗДО труднее, чем разобраться с проблемой скорости света.

— Значит, нырнуть внутрь Солнца в этой штуке, я так понимаю, мы не сможем, — говорю я, взбираясь по лестнице и заходя в кабину угловатого космического корабля, смутно напоминающего полусферу размером с грузовик, которая топорщится антеннами, как еж иголками, и бесшумно выпускает водяной пар из отверстия позади. Источником энергии корабля служит холодный ядерный синтез, и никакого очевидного выхлопа, создающего тягу, у него нет; ему он просто не нужен. Название корабля, набитое по трафарету у него на боку, по-видимому звучит как «Эд рулит».

Эд собирал эту штуку почти шесть месяцев, хотя планы на ее счет, я практически уверен, он строил гораздо дольше. Построил он ее, впрочем, целиком внутри подвала. Мне надо бы не забыть спросить его об этом.

— Ты знаешь, труднее всего было разобраться с разными мелочами, — говорит он, поднимаясь вслед за мной по лестнице. — Вроде того, как запрограммировать системы безопасности воздушного шлюза или понять, из чего сделать трубы системы охлаждения. И еще вот это. — Он откидывает находящуюся поблизости на обшивке корабля панель. Я заглядываю внутрь и вижу проводку семи или восьми различных цветов.

— Точки доступа к электронике?

— Нет, та штучка типа зажима, которая не дает панели открываться. На всем корабле их примерно пять сотен. Они всегда кажутся простыми, пока сам не попытаешься придумать такую, которая не промерзнет насквозь в вакууме.

Я пробираюсь через кольцевой воздушный шлюз в двухместную кабину, которая в плане доступного пространства и количества переключателей напоминает кабину коммерческого авиалайнера. Цилиндрический лаз, расположенный в противоположном направлении, ведет вдоль остова корабля, открывая доступ ко всем системам, которые реализованы в виде отдельных модулей и многократно продублированы. Я вижу не меньше сотни панелей с такими же ручками, как и та, что мне только что показал Эд — они расположены вдоль стенок туннеля и отличаются формой и размерами.

— Значит, двигатель по сравнению с этим построить было несложно?

— Винтовой привод, как я его называю, был парой пустяков, — отвечает Эд. — На бумаге его конструкцию я продумал давным-давно.

— Могу я поинтересоваться, как он работает?

— По сути он использует электричество для выполнения крайне необычного субквантового взаимодействия, в результате которого двигатель испытывает отдачу со стороны самой ткани реальности.

— А это разве не… ну знаешь, нарушает третий закон Ньютона?

— Не совсем. Когда мы движемся вперед, ткань Вселенной движется назад… наподобие весла в воде. Но я решил, что винтовой привод — по аналогии с архимедовым винтом — звучит круче, чем «пространственное весло».

— Ну, крутость — это самая суть космических полетов, да?

— Так меня учили. Но в любом случае, тот факт, что винтовой привод не использует ракетную технику, означает, что его необязательно устанавливать снаружи корабля — где я не смог бы его починить в случае поломки, потому что у меня нет скафандра. Пока что. Вместо этого он по сути просто встроен в скелет корабля. Корабль поднимается за счет своего собственного каркаса. И если какая-то его часть сломается, то все остальное продолжит функционировать. — Эд закрывает воздушный шлюз у нас за спиной и запирает его. Он жестом предлагает мне занять одно из сидений, а в другое забирается сам.

— Ээм, мы прямо сейчас взлетаем?

— А почему бы и нет?

Я мельком поднимаю глаза и смотрю сквозь купол. На потолок повала. — Ну, а как ты дом собираешься убрать с дороги?

— Кажется, я не рассказал тебе о другом двигателе, да? — самодовольно улыбается Эд. — Безреакционный привод — это одно, но межзвездные путешествия с хоть сколько-нибудь адекватной скоростью в эйнштейновой Вселенной нашего размера — совсем другое дело. Винтовой привод предназначен для маневрирования. А этот двигатель? Он доставит нас к звездам.

— И как же он работает?

Эд ухмыляется и тянется к внушительного вида кнопке на панели управления. Он откидывает ее прозрачную пластмассовую крышку. — Это магия.

И мы внезапно оказываемся в шестистах сорока миллионах километров от дома.

Глава 14. Первый рубеж

— Это Юпитер, — открываю я от изумления рот, увидев гигантские оранжевые и красные полосы, занимающие большую часть нижней половины того вида, который открывается снаружи корабля. Мы плывем над планетой.

— Ага.

— Это Юпитер! Мгновенное перемещение? Мы добрались сюда с Земли… в мгновение ока.

— Магия, — говорит Эд, сверяясь с показаниями целой кучи разных приборов и индикаторов, дабы убедиться, что помимо прочих, более грозных исходов, корабль не собирается разуплотниться прямо вокруг нас. — Свет пусть курит в сторонке, — добавляет он.

— Почему ты называешь это магией?

— Кларк однажды сказал, что достаточно развитая технология неотличима от магии. Я решил, что технология, благодаря которой мы только что преодолели тридцать шесть световых минут вакуума, достаточно развита, чтобы удостоиться такого названия.

— То есть рассказать мне, как он работает, ты не можешь?

— Нет. Но я могу рассказать тебе о его ограничениях, а их знать стоит. Во-первых, сохранение импульса. Наш импульс, а также момент импульса остаются без изменений. Если мы вращались до прыжка, то будем вращаться и после него.

— Хорошо.

— Во-вторых, сохранение потенциальной энергии. Разница гравитационных потенциалов между начальной и конечной точками всегда равна нулю. Это означает, что совершить прыжок можно только между двумя точками, в которых вторая космическая скорость одинакова. Соответственно, находясь на Земле, мы, к примеру, можем легко перепрыгнуть в точку над поверхностью Юпитера, но не в какую-либо из промежуточных точек. Если ты рассчитаешь эквипотенциальные поверхности, то окажется, что с поверхности Земли нельзя перепрыгнуть куда-нибудь в ОКРЕСТНОСТИ Луны…, потому что Луна — вся целиком — слишком далека от центра гравитационного колодца. А если бы мы захотели слетать на Солнце, то могли бы отправиться туда прямо сейчас, но это было бы не лучшей идеей…, потому что мы бы оказались ОЧЕНЬ близко к его поверхности и, скорее всего, сгорели бы заживо.

— Вот здесь в дело и вступает винтовой привод. Ты заметил, что у нас здесь есть сила тяжести?

Я моргаю и замечаю, что это действительно так. Стабильная сила тяжести в 1g тянет меня вниз точно так же, как это происходило в течение всей моей жизни. — Искусственная гравитация?

Эд издает резкий смешок. — Искусственная гравитация? Ну, а как насчет изобрести антигравитацию, раз уж такое дело? — Он хохочет во все горло. — Эээ, забудь, ты не должен был знать. Мои познания, которые, разумеется, неполны, говорят, что сфабриковать гравитон физически невозможно. Создать здесь настоящую гравитацию можно было бы только одним способом — обложить днище корабля нейтронием, и честно говоря, если ты найдешь того, кто владеет технологией получения и обработки нейтрония, дай мне номерок, кем бы он, она или оно ни были. Нам только кажется, что здесь есть гравитация, потому что винтовой привод, встроенный в каркас корабля, равноускоренно движется вверх и тянет за собой корабль с ускорением в девять целых восемь десятых метра на секунду в квадрате. Мы поднимаемся из гравитационного колодца Юпитера. Видишь этот регулятор? Я могу усиливать или ослаблять наше ускорение.

Убедившись, что я пристегнут к своему сидению, Эд немного подкручивает регулятор туда-сюда, заставляя меня почувствовать на себе все варианты гравитации от тяжелых 2,5g до -1g — от него возникает тревожное ощущение, будто висишь вниз головой, — между которыми на мгновение возникает невесомость. Когда мы возвращаемся на восходящую траекторию, я пытаюсь справиться с ощущением тошноты.

— Винтовой привод предназначен для маневрирования в реальном пространстве — для подъема и спуска внутри гравитационных ям между скачками, а также для стыковки и прочих джазовых танцев. И, наконец, третье: прицеливайся и стреляй. Чтобы совершить скачок, нужно с помощь вот этого, другого, регулятора, нацелить антенну туда, куда хочешь отправиться. Проведи в этом направлении прямую линию сквозь всю Вселенную. Рано или поздно она пересечет другую часть пространства с тем же самым гравитационным потенциалом. Там мы и остановимся. Нацеливаемся на Юпитер — останавливаемся рядом с Юпитером. Нацеливаемся на звезду — останавливаемся рядом с ней. Стоит чуть промахнуться мимо звезды — и что тогда будет, точно сказать не могу.

— Ради любопытства, у тебя есть здесь что-нибудь, предназначенное для настоящего джаза?

Эд включает музыкальный фрагмент, в котором я через некоторое время узнаю «Так говорил Заратустра». Тяжелый вздох. — Ааа, да ладно, чувак, где твоя оригинальность?

Мы перебираем «Голубой Дунай», тему имперского марша из «Звездных войн», речь «У меня есть мечта» Мартина Лютера Кинга и песню «Даже миг не хочу терять»[6] группы «Аэросмит», пока мне, наконец, не удается убедить Эда оставить в покое свою эксцентричную аудиотеку и поставить настоящий джаз.

— Ты знаешь, — говорит Эд, когда мы поднимаемся над гравитационной ямой Юпитера и восхищенно рассматриваем Большое Красное Пятно, — за всю историю этой Вселенной в ней, наверное, можно насчитать миллиарды цивилизаций. И я уверен, что, по крайней мере, нескольким миллионам из них удалось вырваться в космос и открыть магию. А значит, в каждой цивилизации должен найтись кто-то, кому эта идея первому пришла в голову — тот, кто первым изобрел магический двигатель. По одному на каждую цивилизацию. И в случае с человечеством этим кем-то оказался я. Я… я первый представитель человечества на Вселенской арене. Как если бы в центре галактики был назначен совет, на который бы приглашалось по одному представителю от каждой цивилизации в порядке живой очереди…, то там был бы я. Ведь… это же самое крутое, что только может случиться. Ведь… если вся суть космических полетов в крутости, то это оно и есть, миссия выполнена и можно возвращаться домой — понимаешь, о чем я?

— Разве нет таких наград, которые можно было бы прибрать к рукам, попав в космос на частном корабле? — задумчиво говорю я.

— Есть, но мне они не нужны. Деньги пусть забирает тот, кто приложит к этому делу настоящие усилия. А у меня есть незаслуженное преимущество — я же чертов гений.

— Что правда, то правда.

Я так и не смог выяснить, откуда Эд в действительности берет деньги. В пабе у него иногда заканчиваются наличные, но за этим исключением он никогда не беспокоится о деньгах и, по-видимому, всегда имеет на руках неограниченные ресурсы. Уж ему-то эти деньги точно без надобности. На данный момент я придерживаюсь теории, что он владеет патентом на какой-то невероятно ценный промышленный процесс и получает средства за счет лицензионных отчислений.

— Я хочу посетить Андромеду, — говорит Эд, поворачивая корабль в сторону необычайно далекого светящегося пятнышка.

— Мы не можем, — напоминаю ему я со всей серьезностью.

— Ну, тогда у меня есть идея получше.

Глава 15. Мужчинам нравятся большие количества кинетической энергии

Что-то пошло совсем не так. И чтобы это понять, мне вовсе не обязательно было слышать, как Эд вскакивает и, выругавшись, пытается совладать с панелью управления. Мы должны были совершить скачок к эпсилону Эридана. Я рассчитывал, что по прибытии в эту систему с достаточно малой относительной скоростью, чтобы нам казалось, будто мы стоим на месте, корабль будет освещен оранжевым светом.

Но вместо этого мое первое инстинктивное желание — пригнуться, ведь прямо в этот момент у меня над головой с феноменальной скоростью проносится красноватая звезда.

Проносится у меня над головой?!

— ЭД! КАКОГО… — начинаю я, но он поднимает руку. На его лице серьезная сосредоточенность. До этого такой взгляд я видел всего пару раз — и оба раза речь шла о практически безвыходных ситуациях, из которых нам посчастливилось выбраться живыми.

Впереди нас кучкуются звезды — и все они красноватого цвета. Они мчатся мимо нас, как ракеты. Мы очертя голову несемся прямо в сердце галактики или вроде того. Мы умрем. Мы столкнемся с одной из них и умрем.

Закончив вводить координаты, Эд что есть силы ударяет по кнопке. На миллионную долю секунды корабль заливает мерцающе-желтый свет и жуткие дозы излучения — затем мы, неподвижные, оказываемся над Землей.

Наступает долгая, трясущаяся пауза.

— Мы не попали в эпсилон Эридана, — говорит Эд.

— Да что ты говоришь, Макферсон.

— Мы промахнулись. Наша траектория сбилась или вроде того. Мы пролетели мимо эпсилона Эридана и продолжали двигаться, пока снова не пересекли гравитационное поле. Ты знаешь, сколько в космосе пустого пространства? Вот и я не знаю. А еще я не знаю, что произойдет, если промахнуться мимо цели. Насколько я представляю, мы могли кружить по Вселенной до скончания веков. Я и понятия не имею, что могло произойти. Я этот вопрос даже не исследовал. Нацеливающая антенна — это самое точное, отказоустойчивое и надежное устройство, которое я когда-либо создавал — с ее помощью можно попасть в Солнце из любой точки наблюдаемой Вселенной. Мы должны были попасть в эпсилон Эридана и я считал, что вероятность ошибки равна нулю, но оказывается, это не так.

— По-моему, мы оказались внутри бывшего квазара.

— Квазар. Квазары — это галактики, которые обладают поразительным запасом энергии, и находятся от Земли на расстояниях порядка десятков миллиардов световых лет. Сравни это с эпсилоном Эридана, который расположен всего в одиннадцати световых годах. Квазары существуют на границе наблюдаемой Вселенной и расположены так далеко, что их пережил собственный свет. Они больше не существуют в виде квазаров — за те эоны, в течение которых их свет добирался до нас, они обратились в прах, который затем снова загорелся, и бывшие квазары опять засияли, превратившись в «обычные» галактики.

Квазары ярко светятся. Квазары находятся далеко от нас. Квазары существуют с давних времен. Но есть еще кое-что — по отношению к нашей галактике все квазары разбегаются в стороны, устремляясь прочь с ощутимыми и все время возрастающими долями скорости света. Это и есть расширение Вселенной в действии. Это и есть причина красного смещения.

А еще это означает, что когда космический корабль, находящийся в нашей галактике, случайно туннелирует в галактику, расположенную на расстоянии в двадцать миллиардов световых лет, полностью сохраняя свой исходный импульс, то по отношению к этой галактике мы движемся со скоростью, которая может достигать девяноста процентов от скорости света. Мы несемся через галактику на бешеной скорости — звезды, которые мы видим вокруг, искажены релятивистскими эффектами, сгруппированы впереди нас и испытывают красное смещение, когда мы движемся им навстречу[7] Эд всеми силами пытается справиться с панелью управления, каким-то образом ему удается навести антенну на нашу галактику и вернуть нас домой настолько быстро, насколько это возможно, прежде чем мы на релятивистской скорости врежемся в нечто горячее или твердое.

— Мы могли погибнуть, — говорит Эд, объяснив все вышесказанное. — Я не знаю, что вызвало ошибку — это произошло всего один раз, так как мы смогли протуннеллировать обратно и вернуться домой. Но я собираюсь приземлиться и выяснить причину. — Он берет управление на себя и начинает плавно снижаться.

— Мы не можем перескочить прямо в подвал?

— Я не хочу снова рисковать — к тому же мы слишком высоко. Равные потенциалы, приятель. Равные потенциалы. Не волнуйся. Я разберусь, в чем тут дело.

Глава 16. Девять лет

На поиски ответа у Эда ушла неделя.

— Эпсилона Эридана не существует.

— Прошу прощения?

— Много ли я тебе в последнее время рассказывал о космологии?

— Не особенно.

— Верно. Эта Вселенная, наша Вселенная, состоит из нескольких слоев. Ее можно отчасти сравнить с человеком в Антарктиде, на котором надета дюжина разных слоев одежды, отчасти — с проводом, у которого есть несколько слоев изоляции, отчасти — с каталогов, в котором собраны образцы ковров. Теоретически каждый слой можно считать «верхним» в зависимости от угла зрения, каждый слой по своей сути в той или иной степени связан со всеми остальными, каждый слой в той или иной мере влияет на остальные и обладает разными свойствами. В общей сложности имеется семьдесят девять слоев.

— А узнал ты это как?

— С помощью магии. То есть мы, к примеру, живем в одном из слоев, а «над» ним есть другой слой, в котором находится нечто, что, по моему мнению, лучше всего можно описать как конфигурационный файл нашего слоя.

— Я помню, как ты мне про него рассказывал.

— Да. Это был первый слой, который я обнаружил. С тех пор я нашел новые. Короче говоря, в одном из них я обнаружил дыру.

Я безучастно смотрю на него. Эд нажимает кнопку на стоящем рядом компьютере, и проектор, прикрепленный к потолку подвала, начинает показывать какую-то картинку на одной из стен. На экране видно изображение полупрозрачной сферы, которая выглядит как нечто среднее между картой космоса, луковицей и эхограммой ребенка в утробе. В центре вращающейся диаграммы есть крошечная пометка «Солнце». Соседние звезды тоже подписаны.

Эпсилон Эридана, если она еще существовала, должна была оказаться в центре шарообразной лакуны, находящейся внутри этой сферы, — наподобие косточки, вынутой из кривобокого персика-мутанта. Судя по масштабу изображения, в радиусе примерно половины светового года от эпсилона Эридана нет никаких данных — чем бы эти самые данные ни были.

— Дыру?

— Дыру сферической формы, — говорит Эд. — Как ты, наверное, мог догадаться, скорость света варьируется в зависимости от слоя. Эти данные получены в результате анализа слоя, в котором свет движется примерно в миллиард раз быстрее, чем в нашем. Я перепроверил и получил тот же самый ответ. Там ничего нет — просто пустота. Я собрал данные еще из нескольких слоев, — добавляет он, нажимая на клавиши и показывая по кругу несколько диаграмм, выглядящих так, будто их рисовали инопланетяне, — на каждой из которых есть одна и та же черная дырка. — Каждый раз одно и то же. В каждом изученном мною слое. Нечто проделало во Вселенной дыру диаметром в один световой год. Когда мы попытались перескочить к эпсилону Эридана, которая выглядит так, будто звезда все еще на месте, потому что событие произошло меньше одиннадцати лет назад, мы всего-навсего слегка задели край дыры, находящийся почти что в противоположном направлении… и продолжили двигаться дальше практически до бесконечности.

— Но есть одна проблема. Дыра разрастается.

— Насколько быстро?

— Со скоростью света. Нашей скоростью света — на один световой год за год. А это означает, что примерно в начале 2013 года она достигнет Земли. И, вероятно, ее уничтожит.

— Вероятно? Ты не знаешь?

— Нет.

— … Мы можем ее остановить?

— Я не знаю.

— Ну, а что это вообще такое? У тебя есть хоть какие-то идеи?

— Я… Я не знаю. — Эд оглядывает белые стены подвала, высматривая там неизвестно что. Затем он открывает ящик, достает небольшой предмет, формой напоминающий ручку, и нажимает на нем какую-то кнопку. Устройство начинает испускать громкий белый шум. Эд берет его в руку. — Ты ведь знаешь, что ЦРУ постоянно подслушивает, — говорит он поверх шума; его голос искажен, и слова трудно разобрать. — Обычно я не возражаю. Но я не хочу, чтобы идея энергетического вируса когда-либо вышла за пределы этой комнаты. Ты можешь представить себе последствия, к которым приведет… реализация… ну знаешь, эту игру «Жизнь»? Двумерная сетка, заполненная нулями и единицами, в которой ячейки размножаются и умирают согласно очень маленькому набору правил. Все части нашей Вселенной влияют друг на другу в соответствии с некоторыми правилами: эти правила более сложны, чем в игре «Жизнь», но сути это не меняет. Так вот, что, если бы ты мог создать такие структуры — не на клеточном уровне и даже не на уровне отдельных молекул или атомов — что, если бы ты начал записывать единицы и нули на самой квантовой пене? Что, если бы ты создал структуру, способную размножаться — независимо от наличия или отсутствия материи, независимо от наличия или отсутствия вакуума? Что бы произошло, если бы она начала разрастаться? Ты можешь представить, насколько быстро она смогла бы воспроизводить себя, насколько быстро стала бы расширяться? Смог бы ты ее остановить?

— Не знаю, — отвечаю я. Я едва слышу свой голос.

— Вот и я не знаю, — говорит Эд. — Я намеренно держался в стороне от этого знания. Никогда об этом не думал, никогда не записывал каких-либо теорий или уравнений, никогда не рисовал диаграмм и даже не ставил слова «энергия» и «вирус» в одном абзаце. Это не расщепление атома, не завод по переработке антиматерии и даже не нанотехнологический кошмар в духе «серой слизи»; если это возможно, если это именно то, о чем я думаю, то рано или поздно эта штука может поглотить целую Вселенную.

— Ты всегда говорил, что если бы Вселенную можно было уничтожить, то кто-нибудь это бы уже сделал.

Эд невесело улыбается. — И я до сих пор не знаю, кого именно я пытался в этом убедить. В любом случае… это всего лишь теория. И у нас есть примерно десять лет, чтобы найти решение.

— Поправка. У нас есть десять лет, чтобы найти решение, а затем применить его на практике.

Эд выключает генератор белого шума и ставит его на место. — Ты прав. Вообще-то я и так это слишком долго откладывал. Возможно, теперь, наконец-то, пришло время созвать ту самую конференцию.

Глава 17. Не стрелять из целевого континуума

Прошло два месяца, и обещанная конференция началась. Речь, кстати говоря, идет о научной конференции. Не пресс-конференции, хотя представители прессы на ней, похоже, и правда начали появляться.

Как минимум от одного человека я слышал предположение, что суммарный IQ в этом лекционном зале, пожалуй, больше, чем в любом другом за всю историю, что звучит нелепо — ведь этот зал далеко не самый большой в мире — однако я не могу отрицать, что за всю свою жизнь еще ни разу не видел в одном месте столько непостижимо умных людей.

Это уже пятый день лекций. Я пришел на первую, но остальные пропустил после того, как окончательно убедился в том, что все открытия, сделанные в тишине своего подвала за последние два с половиной года, Эд выдавал мне лишь в адаптированном для детей виде. По сути Эд — физик, и хотя физика отчасти имеет отношение к столкновению умопомрачительно малых частиц с умопомрачительными скоростями, в значительной мере она сводится к крайне сложной математике, и здесь, перед своими коллегами, к которым нет нужды обращаться свысока, Эд дает себе волю. Достаточно сказать, что мое владение тензорным исчислением оставляет желать лучшего. Я перестал понимать происходящее уже после слова «Здравствуйте».

Открытия Эда потрясают мир.

Он добавляет несколько новых членов к уравнениям, которые были высечены в камне на протяжении семидесяти пяти лет. Кто-то ставит его слова под сомнение, и он объясняет, что дополнительные члены необходимы для объяснения ряда наблюдаемых им явлений. Никто кроме него эти явления не наблюдал — публика отвечает ему скептическим смехом. Затем он выкатывает какой-то безумный агрегат, собранный восемнадцать месяцев тому назад, и устраивает им демонстрацию, прямо здесь, в конференц-зале. Его новая теория Вселенной — так называемая теория слоев — попала в заголовки газет по всему миру. Похоже, что он подвел черту под всеми текущими знаниями человечества и открыл новую страницу. Путешествия во времени, сверхсветовые перелеты, прямое превращение массы в энергию, телепортация, все эти штуки, которые были бы такими потрясными, если бы существовали на самом деле, все, что составляет самый лакомый кусочек бульварной фантастики, но, честно говоря, кажется тем невозможнее, чем больше ты это изучаешь — все равно, что погрузиться в невозможное так глубоко, что, обогнув бесконечность, возвращаешься в исходную точку с противоположной стороны.

Похоже, что перемен ожидало немало людей. Одна делегация американских ученых, по-видимому, уже несколько лет работала над проблемой телепортации. Вторжение инопланетян доказало возможность сверхсветовых перелетов. История с Солнцем, исчезнувшим на пять секунд, доказывала, как минимум, что Солнце действительно можно погасить на пять секунд — правда, насколько мне известно, с самим Эдом это событие связала лишь пара спецслужб. Но никто не рассчитывал получить столько нового материала за один раз. Никто не ожидал увидеть действующие лабораторные демонстрации и исчерпывающие экспериментальные данные, которые бы все это подтвердили. Тем более — что все это будет проделано одним-единственным никому не известным студентом колледжа. Назвать Эда знаменитым ученым — значит погрешить против истины. Большинство людей не знают даже о его существовании. Его настоящее имя однажды упоминалось в новостях, но это было больше двух лет назад, в начале эры гигантских роботов. О своих остальных экспериментах он практически никому не рассказывал. Эд — никто и звать его никак, и некоторые люди воспринимают это чуть ли не как оскорбление. Кто, в конце концов, этот парень? Этот ребенок? Он что, робот из будущего? Откуда он берет все эти данные и технологии? Откуда он все это знает?

В последнее время я и сам задаюсь этим вопросом.

— Позвольте мне сделать небольшой экскурс в историю. Немногим более двух лет назад на землю вторглись пришельцы с другой планеты. Даже сейчас сложно поверить в то, что все это произошло на самом деле, а подняться сюда и рассказывать об этом на полном серьезе и того труднее, однако все это — непреложный факт. Ряд крупных городов подверглись атаке роев, который, как выяснилось впоследствии, состояли из беспилотных летательных аппаратов, управляемых развитыми, хотя и лишенными сознания, искусственными интеллектами.

— Нам повезло. Незадолго до этого я закончил работу над оружием, генерирующим направленный электромагнитный импульс. При правильной настройке с его помощью удалось вывести из строя ИИ, управлявшие инопланетными кораблями, что в итоге привело к их самоуничтожению — согласно выводам военных экспертов, этот механизм был установлен с целью помешать нам добраться до их оружия и сверхсветовой технологии. Мы развернули НЭМИ по всеми миру и отбили вражескую атаку. Жизнь пошла своим чередом.

— Месяц спустя пришельцы вернулись. Вскоре мы на горьком опыте убедились в том, что на этот раз их флот был защищен от атак с применением НЭМИ. К счастью, на тот момент мы располагали новым секретным оружием — пятнадцатиметровым роботом, оснащенным мощной броней и рельсотроном. Прототип довольно быстро разнесли на кусочки, однако его конструкцию быстро внедрили в массовое производство как раз к тому моменту, когда со всего мира была набрана большая группа добровольцев для удаленного пилотирования роботов и борьбы с захватчиками. В очередной раз инопланетная атака была отбита. Именно во время этого конфликта была впервые созвана официальная Коалиция Космической Обороны. После отражения атаки двести гигантских роботов были разосланы по всему миру, и добровольцы, включая меня, поддерживали круглосуточное дежурство, готовые защитить планету, если захватчики когда-либо вернутся. Именно это и произошло в январе прошлого года: спорадические волны все более агрессивных самоубийственных атак, в ходе которых начиненные бомбами космические беспилотники наносили бомбовые удары с пикирования по крупным городам. В течение шести месяцев мы успешно сдерживали их нападения практически каждый день. Последнее из них произошло 24 июня прошлого года. После этого атаки резко прекратились.

— Аналитики ККО пришли к выводу, что эти пришельцы, кем бы они ни были, планировали более масштабную атаку или же, как вариант, разрабатывали новое, более мощное оружие, которое собирались применить против нас. Коалиция оставалась в режиме повышенной боевой готовности, пока несколько дней тому назад уровень готовности, наконец, не был понижен до номинального. Именно по этой причине я и собрал вас всех здесь и сейчас. Я организовал эту конференцию, чтобы сделать объявление всему миру.

За спиной Эда, на экране, висящем у него над головой, появляется голубая луковичная диаграмма, которую он показывал мне несколько месяцев тому назад. Теперь дыра стала чуть больше — правда, если бы я специально не вглядывался, то разницы мог бы и не заметить.

— До сегодняшнего дня мы многого не знали. Мы не знали, кем были эти пришельцы. Мы не знали ни их целей, ни даже как они выглядели. И не знаем до сих пор. Но теперь мы знаем, откуда они пришли. Их родина — эпсилон Эридана, а оружие, над которым они работали, называется энергетическим вирусом.

Глава 18. Это твое решение на все случаи жизни

Теперь Эд объясняет всему миру, что такое энергетический вирус. К этому шагу он относится со всей серьезностью. Мы долго обсуждали его, прежде чем решили, что другого выхода нет. Но даже после этого он старается описать вирус как можно более туманно, подчеркивая вместе с тем тот факт, что попытки сконструировать собственный вариант энергетического вируса равносильны заигрыванию с внезапным и полным истреблением всего человечества. Мы надеемся, что мир это поймет — хотя в противном случае мы об этом, я полагаю, просто не узнаем…

— Насколько мы можем судить, энергетический вирус был запущен в какой-то момент, приходящийся на 25 июня 2002 года. «Взрыв», если его так можно назвать, моментально стер всю популяцию эриданцев с лица их планеты и вскоре после этого уничтожил саму звезду эпсилон Эридана. Вот почему прекратились атаки эриданцев. Если предположить, что зона вакуумного распада продолжит расширяться со скоростью света, то волновой фронт достигнет нас и поглотит Солнце вместе с Землей 22 декабря 2012 года. Это дает нам немногим менее десяти лет, чтобы придумать план и воплотить его в реальность.

Слова Эда — лишь риторика. Он уже знает, как мы будем решать эту проблему; идея пришла мне в голову несколько недель тому назад. Он делает одолжение большому числу людей, позволяя им озвучить свои идеи. Нет, защититься от вируса физически невозможно: даже запуск собственного энергетического вируса всего лишь на несколько лет приблизит уничтожение нашей собственной солнечной системы. Убежать от него нельзя, со временем энергетический вирус поглотит всю Вселенную — просто, как дважды два. Набрасываются новые идеи. Люди выступают с предложениями основать организации, аналитические центры, исследовательские программы. Кто-то высказывает предположение, что спастись мы не сможем, поэтому нам следует просто жить полной жизнью — об этом варианте, я уверен, все присутствующие подумали сразу же. Обстановка накаляется. Некоторые люди уже вовсю дают волю эмоциям.

Спустя несколько минут кто-то неуверенно поднимает руку. — На этой неделе вы уже упоминали, — говорит он, — что практически применимое перемещение во времени, по-видимому, если и бесполезно с практической точки зрения, то, по крайней мере, возможно. В некоторой степени. Так вот, возможно, я некорректно интерпретирую эти открытия, — этого я не знаю, — но не могли бы мы, эм, переместиться назад во времени, отправиться на эпсилон Эридана и предотвратить создание энергетического вируса?

— Да, — отвечает Эд. — Это возможно. Он видит знакомого человека, который уже готовится возразить и обращается к нему. — Доктор Квенилд?

Это тот самый бородатый норвежец, ведущий научный сотрудник керригской лаборатории. Квенилд — парень что надо, он очень умен, и хотя мы с Эдом виделись с ним очень недолго, сам Эд, как я узнал, продолжает время от времени обмениваться с ним информацией по сети. За последние несколько дней, с момента его прилета на конференцию, Эд общался с ним намного больше. — Трудность этой идеи состоит в том, что мы не можем просто отправить одного человека в прошлое. Потому что с нашей точки зрения человек, отправленный в прошлое, просто навсегда исчезнет из нашей Вселенной. Он окажется в совершенно новой Вселенной, отделившейся от нашей в момент его появления. Если мы действительно хотим спасти человечество таким способом, то нам, я полагаю, придется собрать всех до единого людей на планете и одновременно перенести их в прошлое.

— Совершенно верно, — говорит Эд. — И даже если не принимать во внимание невообразимые масштаб логистических и политических проблем, которые возникнут при попытке собрать в одном месте население всей Земли, нам также необходимо учесть, что пунктом назначения станет уже населенная Земля. Мы мгновенно удвоим население планеты, что приведет к катастрофическим последствиям. Отправлять в прошлое всех людей разом совершенно непрактично. Следующий слайд, пожалуйста?

Вслед за тем, как присутствующие начинают вникать в суть картинки, изображенной на следующем слайде, по залу начинает прокатываться приглушенное бормотание.

— Мы собираемся захватить с собой всю планету.

На слайде изображена планета Земля, окруженная спутниками. — Мой план состоит в том, чтобы поместить около сотни таких спутников на очень низкой околоземной орбите. Очевидно, что такую аккуратную геометрическую формацию, которая показана на этом слайде, невозможно поддерживать сколь угодно долго, поскольку спутники должны находиться в движении; орбиты будут рассчитаны так, чтобы спутники выстраивались соответствующим образом через регулярные интервалы времени. Спутники будут содержать оборудование, позволяющее им мгновенно проецировать на всю планету фазосдвиговое поле — прошу прощения, временное поле с отрицательным фазовым сдвигом; для тех, кто не был на той лекции, фазосдвиговое поле — это то, что переносит нас назад во времени. Кроме того, они будут снабжены достаточной мощностью, чтобы перенести всю планету в момент времени, предшествующий — будем надеяться, заметно предшествующий — 25 июня 2002 года.

— При тщательно выверенной корректировке 4-импульса и прочей безумной дребедени, должно быть несложно рассчитать точку нашего вхождения так, чтобы она совпала с передней или задней троянской точкой Земли, которая уже существует во Вселенной, являющейся нашим пунктом назначения. Это позволит нам занять стабильную орбиту. Оттуда мы не только сможем связаться с другой Землей, жители которой будут несказанно удивлены нашему появлению, но и отправить к эпсилону Эридана экспедицию, которая найдет обитателей этой системы и вступит с ними в контакт, а затем, будем надеяться, уладит конфликт мирным путем или хотя бы помешает им создать энергетический вирус. Ключевым моментом будет время нашего прибытия; я надеюсь, что мы сможем сгенерировать достаточно мощности, чтобы прибыть еще до начала эриданского конфликта, но это будет зависеть от того, сколько лет уйдет на постройку и активацию сети фазосдвиговых спутников, так как количество лет, на которые мы сможем переместиться в прошлое, будет строго ограничено мощностью, которую мы сумеем предоставить этим спутникам.

— В любом случае, таков план, и теперь вы знаете, с какой именно целью я созвал эту конференцию. Мне нужна помощь. Я не могу проделать все это в одиночку. На данный момент эта диаграмма и есть весь мой план. Мне нужно, чтобы все космические агентства в мире отложили свои текущие дела и оказали помощь. Я предоставлю вам информацию, технологии, состряпаю прототипы, но сам по себе я не организован. Мне нужны люди, которые умеют координировать, менеджеры, организованные люди. Люди, у которых есть власть, связи, ресурсы, мозги и миллиарды долларов. Да, здесь потребуются немалые денежные вложения. Либо так, либо нас ждет полное истребление. Без вариантов. Такова стоящая перед нами угроза, и таково наше решение. На его реализацию у нас есть десять лет.

— Вопросы?