Дзен и искусство быть вампиром.

Глава 16

– Как думаешь, когда это произойдет?

Тишина, что встретила мой вопрос, была почти такой же плотной, как темнота, окружавшая нас в маленькой подвальной подсобке.

Наконец, чуть слышный сопящий звук нарушил тишину.

– Кристофф! – громко сказала я. Ответом был приглушенный храп, сопровождаемый почти тут же словами, сказанными хриплым ото сна голосом Кристоффа:

– Что?

Я встала посреди комнаты, или в том месте, что я принимала за середину, и уперла руки в бедра.

– Ты спишь что ли?

– Нет. Может быть. – Он прочистил горло. Стул заскрипел так, как если бы он сидел, откинувшись назад, и вдруг сел прямо. – Что ты спросила?

– Как ты можешь спать в такое время!

– Я мужчина. Я засыпаю после секса и когда пойман в ловушку в маленькой комнате, с руками, закованными сзади в наручники, и больше нечего делать, кроме как думать, насколько я голоден.

– Здорово, мне это нравится. Я тут распространяюсь о разных способах побега, а ты, пользуясь фактом, что я не могу тебя видеть, задремал! И ты храпел!

– Я не храпел. Темные не храпят, – серьезно сказал он, и я представила что он, в этот момент, нахмурившись, глядел на меня. Я проплыла свой путь к нему сквозь темноту, держа руку перед собой на случай, если двигаюсь в неверном направлении. – Что это ты делаешь?

Мои пальцы прижались к его подбородку. Я проследовала по линии его челюсти до лба. Как я и подозревала, между бровями у него была морщинка.

– Просто уверилась, что ты хмурился, глядя на меня. Я предположила, и это оказалось правдой.

Я досчитала до семи, пока тишина наполняла комнату.

– Тебя беспокоит, что я нахмурился?

– Довольно странно, но да, – медленно сказала я, после небольшого раздумья. Мои пальцы лениво двигались в его волосах, играя с завитками, пока я не поняла, что делаю, и не отступила на шаг или около того. – Ты всегда утверждал, что довольный вампир лучше раздраженного. Как думаешь, они отпустят нас? Мы торчим тут внизу час за часом.

– Ты что, стремишься увидеть, как меня убьют? – ответил он вопросом на вопрос.

– Не глупи.

Я возобновила метания по комнате. Мне становилось лучше от того, что я предугадывала, где именно были стены. – Я не собираюсь позволить им убить тебя.

– И как именно ты рассчитываешь их остановить?

Я шагнула к нему, рассеянно отсчитывая шаги.

– Они не смогут совершить никаких ритуальных действий без настоящей Зори, не так ли? Если ты мой муж, тогда я не настоящая. По крайней мере, не по их стандартам. А если я настоящая, тогда все, что я должна буду сделать – отказаться участвовать в церемонии очищения.

Он издал недоверчивое ворчание.

– Вряд ли они смогут заставить меня убить вас, – подчеркнула я.

– Наоборот, допуская, что ты окажешься Зорей, я могу придумать несколько способов, которыми они смогут принудить тебя сделать именно это, но если ты желаешь упорствовать в надежде, что твое незнание защитит тебя, пусть так и будет. А что это ты сейчас делаешь?

– Вот что пришло мне в голову после твоих слов. – В то время как он говорил, я нащупывала к нему путь вдоль стены, становясь рядом на колени. – Ты сказал что проголодался. Когда ты ел последний раз?

Его голос прозвучал с несколько грубой ноткой.

– Ты должна знать, ты же там была.

– Ты имеешь в виду прошлой ночью? Неудивительно, что ты голоден. Здесь, возьми мою руку.

Я протянула руку примерно в направлении его лица. Его голова столкнулась с моим подношением.

– Все равно, что бы ты обо мне ни думала, я не каннибал.

– Не упрямься. Ты очень хорошо понимаешь, я предлагаю тебе глоточек Винишка Пия, а не закусить моей рукой.

– Я не нуждаюсь в твоей крови, – сказал он голосом, который продолжал изобиловать суровостью.

Голод повис в воздухе, как плотный багровый туман.

– Да, не нуждаешься. Но взгляни на это с другой стороны – ты будешь слабее, если не сделаешь этого, и если честно, я бы предпочла, чтобы ты был полон сил, когда мы должны будем иметь дело с Кристьяной, особенно, если ритуал провалится. У этой женщины не все в порядке с головой.

Он хрюкнул, соглашаясь.

– Так что кончай упрямиться и поешь. Я позавтракала, ты – нет. Ешь.

Я пихнула запястье в направлении его лица.

– Я не люблю пить из запястья, – пробормотал он. – Это такое клише.

– О, во имя Господа… прекрасно. – Я отбуксировала себя на его колени и села вполоборота к нему, позволяя достать внутреннюю верхнюю часть моей руки. – Лучше?

Его дыхание опалило мою руку, посылая крохотные уколы удовольствия вдоль моей спины и живота.

– Не думаю, что это было бы мудро, – сказал он, его голос звучал странно глухо.

Я не смогла удержаться. Я склонилась к нему, его локоны чуть коснулись моего рта. Слабый дымный запах, что, казалось, принадлежал исключительно ему, просочится в мои поры, заставляя мой живот напрячься в ожидании.

– Все в порядке, Кристофф. Я не против покормить тебя, я в самом деле ничего не имею против.

– Ты же знаешь, что случилось в последний раз, – предупредил он, его голос становился все более и более хриплым. Я услышала, как он сглотнул. – Я говорил тебе раньше, что для Темного акт питания может быть возбуждающим.

– Ты же сказал, что должно быть взаимное влечение. – Мое сердце стучало как сумасшедшее. Я знала, что должна была остановиться, знала, что должна отступить в самый дальний угол крошечной камеры и позволить ему остаться голодным. Знала, что то, что он сказал было абсолютной правдой – мало того доказательство этого росло около моего правого бедра, и у меня звенело в ушах только от его близости. Аромат и ощущение его заполнили мой разум, и более чем что-либо я хотела вкусить его, хотела, что бы он вкусил меня.

– Да. – Его голос заставил меня затрепетать.

– Все в порядке, – повторила я, слишком пораженная ощущениями, чтобы прислушаться к своему здравому смыслу.

– Алек… – сказал он, задыхаясь от задержки.

– Не думаю, что мы с Алеком предназначены друг другу, – сказала я, с удивлением понимая, что сказала правду. Это была мечта, приятная, соблазнительная, но, все же, только мечта.

– Если ты его Возлюбленная, твоя кровь будет ядовита для меня, – пробормотал Кристофф у моей руки, его губы приласкали, вдруг ставшую чувствительной, плоть.

– Мы не узнаем до тех пор, пока ты не попробуешь, – прошептала я в его волосы, неспособная удержаться, чтобы не прижаться легким поцелуем к верхушке его уха. Я двинулась на его коленях так, чтобы оседлать его ноги, расстегивая несколько верхних пуговиц на своей блузке так, чтобы она, осев, распахнулась. – Если это случится, мы получим ответ, и остановимся. Если я Возлюбленная Алека… ладно, то я и буду с этим разбираться.

– Он убьет меня за это, – хрипло сказал Кристофф, когда я выгнула спину. Его голова опустила вниз, процеловывая горячую дорожку вдоль верхнего края моей груди. Он остановился на мгновение, его дыхание стало чаще, когда я стянула рубашку прочь и потянулась назад, расстегивая лифчик, стон его удовольствия эхом отозвался во мне, когда его рот снова опустился. – Ну и черт с ним. Твой вкус слишком хорош…

– Слишком много разговоров, маловато укусов, – сказала я, беспокойно двигаясь на нем. Я хотела большего, хотела его внутри себя, хотела, чтобы он пил из меня, хотела, разделить это изумительное ощущение, что было у нас прежде, когда он кормился на мне.

Он процеловал тропинку к моему плечу, сместился немного вниз к верхней части руки, его язык вырисовывал горячее клеймо на моей плоти.

– Ты уверена? – спросил он, его голос звучал так же рвано, как и его дыхание на закрытом ртом месте.

Я подумала об Алеке, запертом в подобной комнате, всего лишь в нескольких ярдах от нас, подумала о том, что он значит для меня, и что я, по-видимому, значу для него. Я подумала о том, как он заставил меня почувствовать себя нужной, окруженной заботой, даже любимой. Кристофф не хотел меня, не хотел от меня ничего кроме удовлетворения сексуального зуда, который мы, казалось, разделяли, и он, конечно же, не нуждался во мне. Он был связан своим горем, и я подозревала, что просто исполняла роль физического облегчения, и все же, я чувствовала близость к нему, а не к человеку, с которым могла бы, пожалуй, провести оставшуюся часть своей жизни как его Возлюбленная. Я подумала обо всем этом между биениями своего сердца, обвивая руки вокруг его головы.

– Уверена.

Боль была мимолетной, мгновенное ощущение жжения, которое быстро ушло, сметенное удовольствием. Кристофф застонав, присосался глубже, чувства скрутили меня в напряжении сильнее, чем я уже была. Двигаясь на нем, желая его прикосновений, безразличная ко всему, кроме ощущений, что распространялись во мне волнами.

– Пия…

Его язык погладил место на моей руке.

Я почувствовала в нем нужду, нужду не только в моей крови, но и в том, на что, тотчас же, ответило мое тело. Я была на взводе сильнее, чем часовой механизм, и чувствовала, что могу взорваться в любую секунду.

– Ладно, я первая, – сказала я, соскользнув с его ног, находя пряжку ремня и молнию. Он немного приподнял бедра, пока я, издавая неистовые звуки, боролась с первым. Наконец, добравшись до молнии, я расстегнула ее, ни мало не удивленная, обнаружив его горячим и явно столь же возбужденным, как и сама. Я держала его в своих руках, упиваясь беззастенчивыми стонами наслаждения, рвущимися из его горла от моих прикосновений.

Иная потребность вспыхнула во мне, та, которую я не могла не облегчить, не признать. Он издал мучительный вскрик, когда я слезла с его колен, но тот быстро сменился невразумительным урчанием, когда я встала на колени и для пробы взяла его в рот, ощущения затопили мой мозг восхищенными образами, что вытеснили все другие мысли.

Все, кроме одной – я использовала его для своего собственного удовлетворения прошлой ночью, эгоистично использовала его, хотя и знала, что он все еще оплакивает свою утраченную возлюбленную. Я не сделаю этого снова.

– Пия, не думаю, что сдержусь, если ты продолжишь делать это, – предупредил он, хриплость его голоса, скользнула по мне, как бархат по обнаженной коже.

– Я хочу подарить тебе наслаждение, Кристофф, – пробормотала я у основания его члена, устанавливая ритм, в котором двигались его бедра, со все ускоряющимся темпом. – Чтобы отблагодарить тебя за то, что ты дал мне прошлой ночью.

Он с силой всосал в себя воздух, когда я позволила своему языку обвести нижнюю чувствительную часть его члена, мускулы его бедер напряглись, как каменные под моими руками.

– Остановись, – вскрикнул он, его ноги напряглись. – Черт подери, хотел бы я, чтобы мои руки были свободны. Ты не должна благодарить меня. Мы доставили удовольствие друг другу, и сделаем это снова.

В его голосе была команда, приказ, на который я улыбнулась у его бархатистого кончика. Он понял, что я предлагала.

– Думаю, что теперь моя очередь спросить – ты уверен, – спросила я, награждая его вращением языка.

Его мускулы задрожали от напряжения.

– Совершенно уверен.

– Ты не посчитаешь отвратительным, если я поцелую тебя? – спросила я, поднимаясь, быстро снимая джинсы и нижнее белье, прежде чем снова оседлать его бедра. По крайней мере, я не должна была беспокоиться о том, что он увидит все мои пухлые места.

– Испытай меня, – прорычал он.

Его рот был так же горяч на мне, как и на моей руке, его язык тем же властным языком, что тут же ворвался в мой рот и, напав, протолкнулся в меня на грани терпимости. Я устроилась на нем и медленно опустилась вниз, движением, заставившим нас обоих застонать.

– У тебя есть какая-нибудь идея, – выдохнула я, когда он скользнул внутрь на еще один дюйм, мое тело туго обхватило его, когда он проник в нежные чувствительные места, – какая-нибудь идея, как улучшить эти ощущения?

– Хмм, – ответил он, его голова откинулась назад, когда я вильнула бедрами. Я склонилась вперед и поцеловала его шею, улыбнувшись, когда укусами поднялась выше, чтобы прищемить зубами мочку его уха. – Христос, женщина! Сделай это вращение снова.

Я вильнула. Он издал звук откуда-то из глубины свое груди, такой первобытный звук, звук соития, тот, что, казалось, зазвучал во мне, когда я снова задвигалась на нем. Это было совокупностью всего – этот звук, и ощущение его так глубоко внутри меня, и волна за волной возбуждения, что до боли все более усиливалось во мне, пока я колебалась на краю кульминации.

Его зубы проникли в кожу позади моего уха, жжение промчалось по моему телу, посылая меня пылать и подталкивая к краю. Я стиснула его плечи, дрожа от силы кульминации, тогда же когда он вскрикнул у моей шеи, его ощущения вытолкнули меня за пределы сознания в какое-то иное измерение, что-то созданное из нас двоих.

Я обвисла на нем, почти рыдая от эйфории момента, смущенная тем, что только что испытала. Это было за пределами нормального секса, за пределами даже невероятно неправдоподобного секса. То, что мы только что сделали, было потрясающим, глубоко значимым в какой-то степени, что я не могла бы объяснить, но взволнованная так, как сейчас была, без сомнения поняла одну вещь – я скорее умру, чем позволю людям Братства принести в жертву мужчину в моих объятиях.

Я должна вытащить его отсюда, увести обоих, Алека и его, прочь от Кристьяны. Фредерика и Маттиаса можно было убедить, но я поняла с пугающей уверенностью, что Кристьяна не будет счастлива, пока оба вампира не будут мертвы.

Я просто не позволю этому случиться.

– Х-и-и-я.

Приглушенный и невнятный голос достиг моих ушей. Я витала в облаках пост-оргазменной бессознательности, наконец, поняв, что произнесенное слово было моим именем.

– Что? – спросила я, слишком вялая, чтобы шевелиться. Я обвисла на Кристоффе, теперь накрывая его, лицо его вжалось в мои груди, а мои колени все еще обхватывали его бедра.

– М-рр-хм шать.

– Что? – спросила я, отодвигаясь, чтобы суметь расслышать его лучше.

– Я не могу дышать, – сказал он, легкий оттенок веселья был в его голосе.

– Ох, извини, я не подумала о твоем дыхании, – я скатилась с него, обшаривая вокруг пол в поисках своей одежды. – То есть, я не подумала о том, что мои сиськи придушат тебя. Ты в порядке?

– Да.

– Полностью? Или тебе нужен еще заход? – Я натянула на себя одежду, мое лицо полыхало по не самой хорошей причине. Да, у меня только что был лучший секс за всю мою жизнь, но он был с мужчиной, который не видел во мне нечего более, чем источник раздражения, который мог иногда успокоить зуд[37] – или утолить голод. И у меня не было никакого повода краснеть словно девственница.

– Этого было вполне достаточно, спасибо, – вежливо сказал он, веселье ушло из его голоса, сменившись суровой ноткой, что заставила меня, по какой-то причине, захотеть запустить чем-то тяжелым ему в голову. Или заплакать. Возможно и то, и другое.

«Довольно, мой блестящий белый зад!»[38]. Еще раз меня оставили чертыхаться, и если это был способ, которым он хотел иметь дело с фактом, что у нас, вполне возможно, был лучший секс за всю мировую историю, тогда я, конечно, не буду рушить его иллюзии.

Достаточно. Ублюдок.

Я сформулировала крайне резкий ответ, когда послышался шум со стороны двери.

– Зоря Пия? Ты тут?

Светящаяся щель появилась вдоль края дверного проема.

– Маттиас? – изумленно спросила я.

Дверь сдвинулась, открывшись на несколько дюймов. Глаз Маттиаса приложился к открывшемуся пространству.

– Темный обратил тебя?

– Обратил меня? Ты имеешь в виду, сделал меня вампиром? – Я рванула к двери, притормозив, когда Кристофф зашипел на меня.

– Мои штаны, – тихо сказал он.

Небольшой луч света проник в помещение, касаясь его ноги, позволяя мне увидеть, что он все еще был открыт для обозрения.

– Да. Кристьяна сказала, что он сделает это, чтобы воспрепятствовать тебе сегодня ночью стать Зорей. – Глаз Маттиаса расчетливо изучал меня.

Я сдвинулась, загораживая от его обзора Кристоффа, отступая пока не достигла того.

– Не глупи. Кристофф не превратил бы меня в вампира. Не так ли?

– Сейчас, при сложившихся обстоятельствах, меня очень привлекает идея придушить тебя, – был ответ.

– Видишь? – Сказала я Маттиасу. – Он хочет придушить меня, а не сделать вампиром. Ты собираешься вызволить нас?

– Я не должен, – сказал Маттиас, его глаз рассматривал меня с нескрываемым интересом. – Кристьяна сказала, что я не должен был спускаться сюда. Но ты Зоря и моя жена.

– Вообще-то, она моя, но не позволяй этому помешать тебе выпустить нас, – сказал Кристофф.

– Тише, ты, – сказала я, выдавая легкую трель ужасно фальшиво звучащего смеха, когда неуклюже присела на корточки рядом с Кристоффом, доставая его за спиной, чтобы спрятать его и привести штаны в порядок. – Он такой шутник. Но знаешь, Маттиас, я поняла, что у нас на самом деле не было времени, чтобы узнать друг друга, и так как у меня теперь есть несколько свободных часов, почему бы не провести их с пользой, не поговорив подольше обо всем? Не в подвале.

– Кристьяна будет недовольна, – указал он.

– Ладно, – я закончила бороться с молнией Кристоффа и двинулась в сторону двери, улыбаясь своей самой обворожительной улыбкой. – Она не обязана знать, не так ли?

Он колебался явно не восхищенный идеей вызволить нас, но я не собиралась позволить этому шансу ускользнуть от меня.

– Маттиас, – нежно сказала я, хлопая ресницами едва ли не по нему. – Я – Зоря. Анники выбрала меня быть ее преемницей, и я целиком предана идее сделать все правильно. Прямо здесь вверх по лестнице есть дюжина призраков только и ждущих от меня, чтобы я выполнила свое обещание и отправила их в Остри. Я не плохой человек – ты знаешь это, не так ли? Пожалуйста, выпусти нас. Я обещаю, что буду нести ответственность за обоих – Алека и Кристоффа.

– Нет, я не могу освободить Темных, – сказал Маттиас, качая головой. – Это было бы неправильно. Они должны быть очищены.

– Ты совершенно неправильно оцениваешь ситуацию… – начала говорить я, но вдруг Маттиас толчком открыл дверь немного шире, достаточно для всего его лица, и чтобы ярко осветить меня.

Или скорее то, что за моим плечом Кристофф подошел ко мне сзади, так же тихо как пантера. Я повернулась, чтобы увидеть, что было тем, что так разозлило Маттиаса.

Рубашка Кристоффа висела распахнутой, часть ее вылезла из его ширинки.

– Не удивительно, что мне пришлось так трудно с молнией, – пробормотала я, хмурясь на нее.

– Что? – подозрительно спросил Маттиас.

Я повернулась к нему с сияющей невинной улыбкой.

– Прошу прощения?

Его лицо помрачнело. Я посмотрела вниз и к своему ужасу увидела, что неправильно застегнула блузку – половина пуговиц была не в тех петлях, в то время как другая половина вообще не была застегнута.

– Ты переспала с Темным! – обвинил Маттиас, и, должна признать, беспорядок в нашей одежде говорил сам за себя. – У тебя был секс с тем, другим, и теперь с этим тоже? У тебя был секс со всеми кроме меня!

– У меня не было секса со всеми! – мои пальцы заплясали вдоль переда моей блузки, устраняя проблему с пуговицами. Кристофф фыркнул.

Я толкнула его локтем в живот.

– Прямо тут, в том самом доме, где я был, практически на моих глазах! – продолжил Маттиас, его лицо покраснело.

– Я разве сделала это? – спросила я, с большим трудом пытаясь собрать свои черты лица во что-то, изображающее невинность, но я, как оказалось, не помнила на что это похоже.

Дверь хлопнула, закрываясь, и ключ заскрежетал в замке, в ответ на этот идиотский вопрос.

– Прекрасно, черт возьми, – сказала я, склоняя голову к двери.