Дьявол, сплетающий солнечные сны

Джон Джейкс. Дьявол, сплетающий солнечные сны

© John Jakes. The Devil Spins a Sun-Dream. “Space Science Fiction Magazine”, Spring 1957

Кейс Бэрроуз сидел за тёмным столиком в углу, потягивая из пластикового стакана земное виски. Высокий, худощавый, с грубоватым лицом и жёстким, решительным ртом, он был одет в выцветшие пожелтевшие брюки и рубашку легиона заблудших, марсианских солнцеискателей. Его серо-стальные глаза мрачно смотрели в темно-коричневую глубину стакана. Выпивки оставалось еще на два пальца. На неё были потрачены последние монеты. Его напарник, Каналуотер Молл, бросил его две недели назад, сбежав в разгар попойки после того, как они принесли в Терранский Обменный Пункт на соседней улице два мешка блестящей пыли, продававшейся по два кредита за унцию.

Блестящая пыль, использовавшаяся для пропитки пластиковой мебели, изготовленной на Терре, не могла заменить сказочный марсианский солнечный металл. Кейс с горечью подумал, что кроме этой выпивки у него нет ничего: ни денег, ни надежд, ни будущего. Даже тонкая жила блестящей пыли иссякла. Он не знал, почему Каналуотер бросил его. Не мог он сейчас соваться и к Марси… Его губы искривились в горькой усмешке.

Интерьер с высокими потолками и деревянными стропилами, доставленными ракетами с Земли, был окутан прохладным мирным полумраком. За высокими окнами Кейс мог видеть маленький городок в пустыне: скопление хижин из железа и глины, несколько магазинов и приземистые стены с голубыми окнами гидропонной шпинатной фабрики, где работала Марси, ухаживая за лотками. Сверху палило неумолимое солнце, превращая разреженный воздух в ослепляющее сияние. Бар был рассчитан на терранскую колонию города: пилотов почтовых ракет и заводских рабочих.

Но он оставался чужим, как и вся эта покоренная планета, из-за слабого приторного запаха, исходившего от тощего лысого марсианина с голубой башкой, сидевшего на высоком табурете и изображавшего бармена, в нелепом белом фартуке, повязанном вокруг талии поверх шорт. Марсианин дремал, опустив голову, со стороны напоминавшую голубое яйцо.

Вся эта чертова планета недружелюбна, подумал Кейс. Мы можем понаставить наши города, наши фабрики и наши флаги, но мы не созданы для другого мира. Это место принадлежит марсианам. Он попытался использовать этот аргумент в качестве оправдания своей собственной неудачи с добычей сокровищ в марсианской пустыне, но потерпел неудачу. Ну что ж, подумал он, я могу пока подработать раздачей рекламы. Или устроиться в меловые карьеры или на гидропонную фабрику. Боже! Он погонял глоток спиртного во рту. Марси хотела, чтобы он бросил старательское ремесло, устроился на низкооплачиваемую работу и жил, как остальные рабочие, в поселке из сборных бараков. Нет, сэр, не Кейс Бэрроуз. У его отца сгнили легкие во время первых грузовых рейсов Земля-Марс, и он умер, а его тело покрылось зеленой, дурно пахнущей ржой. Кейс достаточно насмотрелся на бедную жизнь в своем горьком детстве, чтобы убедить себя, что он найдет другой выход.

Остатки спиртного отправились в горло. Конец.

Дверь бара открылась, и вошел Ака Хасп, изможденный, с ввалившимися глазами, в выцветшей коричневой одежде и солнцезащитном шлеме. Хасп поприветствовал Кейса через весь зал, разбудил бармена и взял бутылку. Он направился к Кейсу, решившему здесь задержаться, в расчёте на бесплатную выпивку. Он не доверял Хаспу, незаконнорожденному отпрыску какого-то бродячего трубочиста и безымянной, вероятно, беззащитной марсианской девушки. Кожа Хаспа была нездорового сине-серого цвета, смесь пигментов и крови инопланетян. Хасп пользовался в городе репутацией нечестного человека. Кейс подозревал, что этот похожий на труп тип зарабатывал на жизнь тем, что следил за пожилыми старателями и проламывал им головы, когда они обнаруживали хоть что-то, на чём можно было хоть что-то заработать.

– Выпей, Кейс, – сказал Ака Хасп, отодвигая ботинком стул.

– Спасибо, – безучастно произнес Кейс, поднимая свой стакан, наполненный Хаспом до краев.

– В последнее время я что-то не вижу Каналуотера, – сказал Хасп, откидываясь на спинку стула и изучая Кейса с сардонической улыбкой на заросшем щетиной лице.

– Его нет поблизости.

– Все еще ищешь город солнечного металла, да? – спросил Хасп.

Кейс медленно отпил.

– А разве не все ищут?

– Старый марсианский город, построенный из солнечного металла, более ценного, чем золото, просто стоит где-то там и ждет, пока из пустыни не появится первый пьяный бродяга и не обчистит его, – усмехнулся Хасп. – Так не бывает.

– Согласно историческим записям, бывает, – возразил Кейс.

– Но в записях не сказано, где он находится, правда? – Хасп снова откинулся на спинку стула с довольной улыбкой на губах. – Они ничего на этот счёт не говорят.

– Может быть, когда-нибудь я найду его, Ака, и докажу, что ты ошибаешься.

Хасп презрительно фыркнул. Пальцы Кейса крепче сжали стакан. Ему захотелось разбить кулаками это странное серо-голубое лицо, увидеть, как оно превращается в размякшую плоть, из которой сочится сукровица. Однако спиртное в его стакане напомнило ему, что выпивку купил Хасп. Он не мог быть привередливым в выборе в компании или жаловаться на беседу.

– Что у тебя на этот раз, Кейс? – Спросил Хасп с дьявольской насмешкой, таящейся в глубине его прищуренных глаз василиска.

– Ничего, – резко выпалил Кейс. – У меня нет ничего, кроме моего снаряжения.

Ему доставляло жестокое, дикарское удовольствие выплевывать слова самообвинения.

– Ну, это очень плохо, – сказал Хасп с наигранным сочувствием и допил свою порцию. – Я наметил пару крупных россыпей блестящей пыли. Должно хватить на следующий год. Может, тебе удастся найти город солнечного металла, Кейс. А?

– Да, – глухо ответил Кейс, сжимая стакан побелевшими костяшками пальцев. – Может быть, удастся.

Хасп встал.

– Ну, мне пора бежать. Оставь бутылку себе, Кейс. Я всегда готов угостить человека, которому плохо.

Произнеся последнее оскорбление, он повернулся и направился к двери. Кейс привстал со своего места, затем снова откинулся на спинку. Какой ему прок от того, что он разобьет Хаспу голову? Никакого. Он налил себе еще выпить и смотрел, как Хасп удаляется вдоль по улице, поднимая ботинками густые клубы красноватой пыли. Почтовая ракета взлетела над городом, сотрясая стены реактивным грохотом. Ее огненный след на мгновение вспыхнул на фоне яркого неба, а затем исчез.

Кейс налил себе еще, залпом выпил, надел солнцезащитный шлем и направился к двери. Бармен-марсианин снова задремал. Кейс был в двух шагах от двери, когда она распахнулась. На пороге стоял человек, одежда его была разорвана в клочья, щеки покрыты грязью, щетиной и кровью, седые волосы спутаны и грязны. Кейс вздрогнул и остановился. Каналуотер Молл! Старик, пошатываясь, шагнул вперед, и Кейс заметил, как странно остекленели его глаза. Было похоже, что он страдал от солнечной болезни. Так или иначе, но чуждая марсианская пустыня доконала его.

Каналуотер, пошатываясь, шагнул вперед.

– Кейс! Кейс, дружище. Дай мне выпить. Дай выпить твоему старому приятелю. Я поступил с тобой правильно, парень. Я поступил правильно!

Старик пошатнулся и упал на одно колено. Кейс поднял его и закрыл дверь. От старика пахло днями на солнце. Кейс отнес его к столу и усадил на стул. Он налил Каналуотеру стакан и поднес его к губам. Старик выпил залпом, и немного спиртного незаметно стекло по его подбородку. Бармен-марсианин уже проснулся и с интересом наблюдал за происходящим.

Кейс сел напротив своего партнера.

– Где ты был?

– Эйз… – старик судорожно глотнул воздух. – Господи, как у меня болит голова. Пик Эйзенхауэра, дружище, – на мгновение в его остекленевших глазах появился дикий блеск.

– Пик Эйзенхауэра! – воскликнул Кейс. – Боже мой, это почти в сотне миль отсюда. Ты ходил туда и обратно пешком?

– Ты…ты, черт возьми, прав. Так я и сделал, – с трудом выговаривал слова старик. – Не хотел, чтобы за мной кто-нибудь следил. В ту ночь, когда я сбежал от тебя, Кейс, я разговаривал со старым марсианским жрецом. Он направлялся через пустыню в паломничество к святилищу Красных песков. Ему было, должно быть, двести, а может, и триста лет. Жил далеко в горах. Я дал ему немного виски, когда он попросил выпить, и, наверное, ему стало немного дурно. Я… Я спросил его о городе из солнечного металла, как спрашиваю всех марсиан, которых встречаю. Он сказал мне, где он находится, и причина, по которой его никто так и не нашел, в том, что он как бы спрятан под землей. Под землей, Кейс.

– Ты… ты нашел город из солнечного металла? – шепотом спросил Кейс.

– Да, Кейс, дружище, – старик моргнул, его лоб сморщился от боли. – Боже, я слишком долго пробыл на солнце. Я потерял шлем возле пика. Проделал весь обратный путь без него.

Из уголка его рта потекла слюна, и он слабо потянулся за выпивкой. Кейс поднес стакан к его губам, и он, громко сглотнув, выпил.

– Я сбежал от тебя, Кейс, потому что решил, что это слишком тяжелая работа для такого юнца, как ты, и ничего страшного, если меня убьют из-за ложной тревоги. Глупец. – Он покачал головой из стороны в сторону с размеренной медлительностью. – За последний год я не откопал почти ничего полезного, Кейс. Я хотел показать тебе, что ещё могу что-нибудь найти, и я это сделал. Вот. – Он вытащил из кармана рубашки сложенный листок бумаги и протянул его Кейсу. – Карта.

Кейс развернул листок дрожащими руками и посмотрел на него. Город из солнечного металла, похороненный на пике Эйзенхауэра! Глаза Кейса сузились. Это было то, чего он, возможно, ждал все эти годы. Достаточно, чтобы ему вырваться из маленьких пустынных городков, достаточно, чтобы доставить его и Марси в города Марса и обратно на Землю.

– Послушай, Каналуотер, – тихо произнёс Кейс. – Я отведу тебя к врачу и…

Голова старика упала на грудь. Казалось, он заснул. Кейс встряхнул его, снова повторив его имя. Затем Каналуотер запрокинул голову и страшно закричал. Его глаза полностью остекленели. Его конечности начали подергиваться. Кейс выругался и замер, глядя как старик упал со стула и, корчась, забился в судорогах на полу. На губах старика выступила пена. Еще один пронзительный, ужасный крик, и старик судорожно дернулся в последний раз. Кейс с горечью в глазах заметил, что подошел бармен. Он стоял, качая своей голубоватой головой.

– Солнечная болезнь. Они все так умирают.

Кейс наклонился и, подняв тело старика, усадил его на стул. На бородатом, грязном лице застыла маска какого-то детского умиротворения. Кейс отступил назад и почувствовал, как бумага с картой жжёт ему пальцы. Каналуотер приложил последние усилия, чтобы вернуться сюда и открыть ему тайну города солнечного металла. Рука Кейса сжала карту. Затем он положил ее в карман рубашки и застегнул клапан.

– Пойдём, – сказал он бармену. – Поможешь мне оттащить его в Обменный Пункт. Они доставят его тело домой, если за ним числится дом…

Шесть часов спустя, ближе к концу рабочего дня, Кейс стоял у ворот фабрики. Теперь на нем были ботинки потяжелее, а за плечами висел рюкзак и крупнокалиберная магниевая винтовка. Солнцезащитный шлем низко надвинут на глаза. Пронзительно прозвенел фабричный звонок, двери открылись, и оттуда хлынул поток мужчин и женщин, землян и марсиан. Кейс заметил Марси, и она подошла к нему, стройная и хорошенькая в своем рабочем халате, с золотистыми волосами, перехваченными на затылке шелковым шарфом. Печаль отразилась в ее глазах в ту минуту, когда она увидела его снаряжение.

– Кейс… – она коснулась его руки. – Ты уходишь…

Кейс сдержанно кивнул. Он отвел ее в сторону.

– Никому не говори, куда я отправился, Марси, но я знаю где он. Город из солнечного металла.

В глазах Марси отразился страх.

– О, нет. Кейс.

– Каналуотер сегодня вернулся. Он нашел его.

– Каналуотер! Где он?

Кейс поколебался.

– Мертв. Он подхватил солнечную болезнь.

– Кейс, пожалуйста, не надо. В этой пустыне нет ничего, кроме зла.

– Там целое состояние для нас обоих! – резко ответил Кейс. – И я собираюсь найти его, раздобыть нам достаточно денег, чтобы уехать из этого города.

– Мы могли бы быть счастливы здесь, Кейс, – взмолилась она. – Фабрика дала бы тебе хорошую работу, и…

– Не начинай это снова, черт возьми, – огрызнулся Кейс. – Даже если бы я не хотел идти, я все равно в долгу перед Каналуотером. Пойми это. – Его взгляд смягчился, он наклонился и легонько поцеловал ее. – Пожалуйста.

Она кивнула, опустив глаза.

– Да, Кейс. Только… Я боюсь.

– Не стоит. Я вернусь через неделю или две.

После еще одного короткого поцелуя Кейс остался смотреть, как она уходит, вливаясь в поток рабочих, и исчезает на улицах города, поднимая облако пыли, сквозь которое заходящее солнце сияет плоским красно-золотым диском. Поправив рюкзак, Кейс зашагал к окраине города, намеренно направляясь в сторону от пика Эйзенхауэра. Он шел навстречу солнцу, наблюдая, как город тонет за его спиной, а его ботинки вязнут в тяжелом красном песке. Он начал потеть, и вскоре ему показалось, что вся его кожа закипела. Он достал из кармана регулятор и включил систему охлаждения, встроенную в рубашку и брюки. Он не отрывал взгляда от земли перед собой, и когда солнце впервые скрылось за дальним хребтом, он резко повернул, делая большой крюк. Далеко-далеко на фоне темнеющего марсианского неба он разглядел темный силуэт в форме буквы «V». Пик Эйзенхауэра. И решительно зашагал дальше.

Он заснул в тени скального выступа и проснулся сразу после рассвета, почувствовав кожей шероховатый песок. Он опять вспотел. Когда он открывал пакеты с едой и глотал капсулы одну за другой, где-то позади него раздался звук выстрела из магниевого ружья. Оглушительный шум, сопровождаемый свистом воздуха, нельзя было спутать ни с чем.

Чувствуя, как внутри все сжимается от страха, Кейс закрыл рюкзак и взобрался на вершину скалы. Надев очки, защищающие глаза от опасных солнечных лучей, он осмотрел тропу, по которой прошел прошлой ночью. Он не заметил никаких признаков движения или жизни.

Кейс поспешно спустился вниз и направился к пику Эйзенхауэра. Выстрел мог означать только одно. Вся его нервная система запела от осознания этого. Никто не стрелял в пустыне, потому что там не водилось никакой дичи. Ссора между старателями? Вряд ли. Кейс заставлял свои ноги двигаться все быстрее и быстрее, шагая по песку. Кто-то шел за ним. Кто-то преследовал его. Кто-то хотел заполучить город из солнечного металла себе.

Кейс скинул с плеча магниевую винтовку и, несмотря на дополнительный вес, решил держать ее в руках наготове. Шаг, другой, еще один. Гора в форме буквы «V» дюйм за дюймом поднималась над горизонтом. Кейс периодически оборачивался, но позади него была только красная пустыня, и ничего больше. Его преследователь хорошо скрывался.

К полудню Кейс почти убедил себя, что за ним никто не гонится. Солнце обжигало его кожу, а система охлаждения почти не помогала избавиться от пота. Его глаза под защитными очками горели. Ему предстояло преодолеть еще восемьдесят -девяносто миль. Он остановился, чтобы перекусить.

Присев на корточки, он развернул пищевую капсулу. В тишине пустыни вновь раздался громкий выстрел из магниевого ружья. Капсула выпала из рук Кейса, и порыв ветра засыпал ее песком. Кейс рывком поднялся на ноги, а затем решительно сжал зубы. Он поднял свою магниевую винтовку и послал в небо два белых огненных шара. По пустыне разнесся грохот выстрелов. Из-за его спины раздались ответные два выстрела.

Кейс вскинул винтовку на плечо и двинулся дальше. Теперь это была игра, и не просто игра; война – жизнь и смерть. Они знали друг о друге, и Кейс со спокойной решимостью решил убить своего преследователя. Но не сейчас. Пока в этом не было необходимости. У него было достаточно времени, потому что последователь хотел, чтобы его привели в город солнечного металла. Кейс брел по красному песку, его лицо, раскрасневшееся от солнца, сморщилось от злости. Кейс почти забыл о своем мертвом напарнике. «Я схожу с ума от жадности», – подумал он, шагая вперед. И рассмеялся ровным, сухим смехом. Теперь ему было все равно. Все, что ему было нужно – это солнечный металл, и он готов был убить, чтобы заполучить его…

Кейс продолжал идти по пустыне, день за днем, пока над ним не замаячило великолепие пика. Из-за слегка холмистой местности пустыни он не мог разглядеть своего преследователя, но какое-то шестое чувство, развитое долгими годами, проведенными в горячих безмолвных песках, подсказывало ему, что преследователь не отстает. Когда на шестой день Кейс поднимался по глинисто-голубому сланцу у подножия пика, он решил, что находится достаточно близко к солнечному металлу, чтобы вступить за него в борьбу. Его спина зудела от пота, а жара отняла у него много сил, но благодаря одежде, шлему и защитным очкам худших последствий воздействия солнца удалось избежать.

Он заметил валун выше по склону, который мог стать хорошей наблюдательной точкой. Оттуда он мог смотреть вниз и по сторонам и наверняка заметить преследователя, следовавшего за ним. Кейс ускорил шаг и через мгновение оказался за валуном. Он бросил рюкзак на землю и высунул ствол магниевой винтовки из-за голубого камня. Прищурился. Он не заметил никакого движения ни на склоне, ни в пустыне. Его глаза обшаривали местность в поисках естественных укрытий, где мог бы спрятаться преследователь, но он не заметил ни одного, что не было бы видно хотя бы частично. Минут десять он лежал, чувствуя, как марсианское солнце припекает ему спину, а потом услышал позади себя невеселый смех.

Он неуклюже повернулся и перекатился на спину. Его глаза различили фигуру Ака Хаспа в защитных очках, и он попытался рывком развернуть винтовку. Хасп громко рассмеялся, и ствол магниевой винтовки стал большим и круглым, как око смерти. Огненный шар вырвался из оружия и полетел по спирали к Кейсу, отчаянно загребавшему землю в попытке убраться с его пути. Вспышка белесого огня ударила в бок, и жгучая боль, наполнив болезненным осознанием поражения, лишила его сознания.

Очнувшись, он почувствовал, что по его обнаженной груди струится пот. Он сидел в прохладной тени выше по склону горы под выступом скалы. На ране в боку виднелся свежий белый пластиковый пластырь. Хасп, сидевший перед ним на корточках и похожий на нелепую птицу в зеленых очках, поднес флягу к губам Кейса, и тот отпил. Кейс громко вздохнул. Теперь в нем горела спокойная решимость и ненависть. Он следил за действиями Хаспа, видя, что карта разложена перед ним. Кейсу еще представится шанс. Прямо сейчас, с этой свинцово-тяжёлой болью в боку, было бы глупо двигаться.

– Как ты узнал? – спросил Кейс горячими потрескавшимися губами.

Хасп усмехнулся.

– Смешанная кровь иногда может быть преимуществом, Бэрроуз. Бармен – марсианин, и у него марсианские взгляды. Он подслушал, что Каналуотер сказал тебе перед смертью. – Хасп покачал головой. – Ты поступил глупо, упомянув о городе из солнечного металла в присутствии его. Я думаю, что, увидев Каналуотера, ты забыл об осторожности. – На серо-синих губах появилась тонкая усмешка. – Не повезло тебе, Бэрроуз. И город, и солнечный металл – мои. Я обещал бармену восьмую часть.

Хасп снова рассмеялся, и по его тону стало ясно, что бармен, когда придет время, получит за свои хлопоты только пулю в спину. Он ткнул пальцем в карту.

– Вот эту каменную стену нужно взорвать. Я уже установил заряд. Прошлой ночью.

– Прошлой ночью? – воскликнул Кейс. – Неужели я пробыл в отключке так долго?

Хасп кивнул.

– Я понял, что ты устроишь мне ловушку, когда мы доберемся до пика, поэтому опередил тебя на два часа. Как только я взорву эту стену, Бэрроуз, я окажусь в марсианском городе. Я позволю тебе взглянуть на него одним глазком, прежде чем ты умрешь, чтобы ты понял, насколько ты был близок, чтобы стать королем. Договорились?

Кейс громко и презрительно сплюнул на землю. Хасп с трудом поднялся на ноги и сорвал с него защитные очки. Глаза начало жечь.

– Ты ублюдок! – закричал он. – Ты высокомерный чистокровный землянин. Это Марс, и я марсианин, и у меня больше прав на солнечный металл, чем у любого из вас, землян, когда-либо было.

Он влепил Кейсу пощечину, а когда тот от удара мотнул головой, добавил по второй щеке. Кейс попытался подняться, но Хасп схватил его за локоть и грубо поднял на ноги. Потом отступил назад и нацелил на него винтовку.

– Пойдёшь впереди меня, Бэрроуз. Хочу закончить с этим как можно быстрее.

Он тяжело дышал, с трудом сдерживаясь. Кейс начал подниматься по склону, чувствуя, как горячее солнце принялось жечь его обнаженную спину, когда он ступил под его лучи. Горячий ветер поднял красную пыль. Они прошли около тысячи футов, затем свернули в узкое ущелье, конец которого был перекрыт высокой стеной из голубоватого камня.

– Стой здесь, – сказал Хасп, когда они прошли половину пути по ущелью.

Кейс остановился, и Хасп быстро шагнул вперед. Он нажал ботинком на поршень маленькой черной коробочки, и Кейс инстинктивно отвернулся. Стена обрушилась с тихим грохотом, сопровождаемым клубами дыма и разлетающимися камнями. Кейс прижался к краю ущелья, чувствуя, как по спине хлещут осколки камней. Когда грохот стих и пыль рассеялась, он повернулся к концу ущелья.

У Кейса перехватило дыхание. В конце ущелья возвышалась похожая на паука башня из блестящего на солнце металла. Это была городская башня! Кейс повернулся, чтобы посмотреть на Хаспа. С марсианином произошла перемена. Его лицо перекосилось от вожделения, и он выронил винтовку из ослабевших рук. Хасп, двигаясь как безумное существо, проковылял мимо Кейса и побежал к концу ущелья.

– Город! – крикнул Хасп. – Город солнечного металла!

Его голос рикошетом отдавался от каменных стен.

Кейс, преодолевая боль в ногах, последовал за ним. Хасп исчез за краем ущелья, и к тому времени, когда Кейс добрался до края, Хасп был уже на полпути вниз по склону. Кейс прислонился к каменной стене, тяжело дыша, его разум был потрясен невероятной красотой, открывшейся перед ним. Семь грациозных зданий, похожих на пауков, высоких и изящных, как тонкие женские руки, расположились вокруг центральной площади. Улицы расходились от неё во все стороны. Здания сверкали нестареющим блеском чудесного марсианского солнечного металла. По количеству построек Кейс мог сравнить его с деревней, но, тем не менее, он считал, что эти здания составляют город, достойный лишь древних королей этой пыльной красной планеты. Хасп, как безумный, нёсся к центральной площади, издавая безумные крики жадности, отдававшиеся унылом эхом во мраке неосвещённых солнцем мест. Кейс понял, что теперь у него есть шанс спастись, но что-то удерживало его на краю склона, куда он добежал и замер, наблюдая, как лучи солнца ласкают стены зданий.

Хасп достиг центральной площади, и первые слова эхом разнеслись в воздухе. Хасп остановился, подняв к небу умоляющее личико насекомого. Голос, древний и вечный, исходил с неба, из зданий и вообще ниоткуда.

– Землянин, – нараспев произнес голос, – ты, осквернивший этот царственный город, никогда больше не сможешь осквернять эти священные марсианские башни.

Голос затих. Хасп начал беспомощно бегать по площади. Далеко внизу Кейс услышал его крик.

– Я не землянин! – кричал Хасп. – Я марсианин, такой же марсианин, как и вы! Слышите? Марсианин!

Хасп не видел того, что выкатилось из темноты за городом, но Кейс увидел, и у него от ужаса отвисла челюсть. Черная шарообразная тень, влажная и колышущаяся, заполнила улицу от стены до стены, и в ее бурлящем центре сверкал один зловещий красный глаз. Хоть Кейс стоял и высоко, но уловил зловоние гниения. Тварь наползала, как живая река, и Кейс мог видеть другие черные псевдоподии, опоясывающие весь маленький город, устремляясь к центру по каждой из улиц. Хасп отчаянно метался, как пойманное в ловушку насекомое, истошно вопя во всю мощь своих легких полукровки. Черная бесформенная масса бесшумно двигалась, пока Хасп не исчез в её центре, и только зловещий красный глаз продолжал мерцать в полумраке под сверкающими башнями.

Ловушка, подумал Кейс. Последняя древняя ловушка марсианских королей, предназначенная для защиты от чужаков…

Высоко на вершине раздался приглушенный взрыв. Кейс взглянул вверх и инстинктивно отпрянул, увидев, как тонны камня каскадом обрушиваются с высоты, выпущенные на свободу каким-то неведомым взрывчатым веществом, заложенным много веков назад. Кейс вслепую развернулся и побежал по ущелью, а в ушах у него все нарастал грохот. Мимо взрывной машинки, вниз, в прохладное затененное место под уступом. Охваченный дикой паникой, Кейс оказался достаточно предусмотрителен, чтобы схватить шлем и защитные очки, хотя и не смог найти свою рубашку. Он побежал вниз по склону, падая, до крови обдирая ноги и разрывая брюки, а за его спиной раздавался ужасный рев, свидетельствующий о гибели последних остатков древней марсианской цивилизации.

Кейс отбежал на милю от подножия горы, прежде чем осмелился обернуться. Его пораженные ужасом глаза увидели, как вся вершина горы обрушилась вниз, погребая древний город под тысячами тонн камня, и погребая чужака, оказавшегося землянином. Солнечные лучи ослепили Кейса, и он вспомнил старого жреца, рассказавшего Каналуотеру о местонахождении города. Сколько ему было лет? Двести? Триста? Младенец, слишком юный, чтобы помнить о ловушке, расставленной для захватчиков много веков назад. Вершина пика дымила, как проснувшийся вулкан.

Кейс отвернулся, чувствуя, как солнце обжигает его плечи. Его раны начали зудеть. Он с трудом преодолел первую из ста миль пути до города, забыв о сокровищах, не имевших для него теперь никакого значения. Мили одна за другой ложились ему под ноги, а дни и ночи перемешивались в лихорадочном бреду. Он представлял, что умирает, как Каналуотер, но шлем и защитные очки не давали его мозгу окончательно сгореть. Его кожа поджаривалась, покрывалась волдырями, шелушилась, запекалась, и весь этот процесс повторялся по нескольку раз в день. Перед ним в пустыне заплясали смутные безумные фигуры. Шли годы, и он понял, что теряет контроль над разумом. Жар обжигал его глаза, терзал его, вонзая раскаленные добела ножи ему в бок. Целые периоды времени ускользали из его памяти. Он полз, он бежал, он спотыкался, все вперёд и вперёд, миля за милей.

Он помнил, как вдали блестели окна гидропонной фабрики, похожие на голубые надгробия. Потом – ослепительно солнечное забвение. Затем он вспомнил, как стоял в дверях бара, обшаривая взглядом прохладные, пустые тени, и увидел испуганное, искаженное агонией лицо марсианского бармена. Потом он ничего не помнил, только знал, что каким-то образом проделал долгий путь обратно к жизни только для того, чтобы почувствовать, как его затягивает вниз, в горячую черную смерть.

Три недели спустя Кейс Бэрроуз как-то вечером сидел в баре с несколькими другими шахтерами и старателями. Это был его первый день после выхода из терранского госпиталя, где ожоговая хирургия и пересадки кожи окончательно восстановили его тело. За стойкой бара сидел новый толстый марсианин. Прежний, как узнал Кейс, покончил с собой в тот день, когда Кейс вернулся в город.

Старатели без устали выпытывали у Кейса информацию.

– Что ты там обнаружил, Кейс? Жилу?

– Ничего, – тихо ответил Кейс, отпивая виски.

– Город из солнечного металла, Кейс?

– Ничего, кроме дьявола, Чарли. Дьявола, что навевает множество безумных снов. И сплетает их, как паутину.

– О чём ты говоришь?

За столом раздалось насмешливое фырканье.

– Видел там Хаспа, Кейс? Он ушел примерно в то же время, что и ты.

– Я никого не видел.

– Кроме дьявола, – произнёс кто-то с насмешкой.

– Кроме дьявола, – согласился Кейс и со стуком поставил свой стакан на стол. – С меня хватит этой пустыни. Нам здесь не место, никому из нас. Мы ковыряемся в том, что нам не принадлежит.

– Собираешься найти обычную хорошую работу, жениться и остепениться, правда, Кейс? – съязвил другой старатель.

– Да, – тихо сказал Кейс. – Именно это я и собираюсь сделать. -

Глумливый старатель заткнулся. Остальные посмотрели сначала на Кейса, затем на сидящих за столом. Они увидели ад в глазах Кейса Бэрроуза.

– Эй, Кейс, – сказал один из них, – ты не можешь бросить ремесло старателя. Пустыня проглотила нас всех.

– Меня она выплюнула, – ответил Кейс, к которому вернулось подобие хорошего настроения, но за его словами скрывалась абсолютная серьезность. – Я собираюсь уехать как можно дальше от этого города и от марсианской пустыни. Сегодня вечером Марси в последний раз работает на фабрике. Она получит зарплату, мы улетим на полуночной почтовой ракете. Так что я прощаюсь со всеми вами и желаю, чтобы у вас тоже хватило ума всё бросить.

– Слова сумасшедшего, – прохрипел один из них.

– Может быть, и так, – ответил Кейс, вставая.

Он обвел взглядом стол. В комнате воцарилась мертвая тишина.

– Может быть, иногда лучше быть сумасшедшим.

Дверь открылась. Кейс обернулся, и на его губах появилась улыбка усталого облегчения. В дверях, ожидая, стояла Марси, ее лицо сияло надеждой и нетерпением. Кейс взял шлем и направился к ней, собираясь утонуть в целительной глубине ее глаз.