Дыхание власти

Часть 3 Влияние

Солнечный луч поднялся из-за крыш ближних домов, пополз по столу. Лада подставила ладошки, ловя зайчика в руки.

Владлена улыбнулась, глядя на сосредоточенное лицо младшей… сестры.

Сестры. Немного непривычно.

Но Скорпиона не переубедить. Вытащил из жертвоприношения, провез через всю страну, привел в семью, и назвал младшей сестрой.

Все так сложно и… просто.

Дмитрий не особо удивился — сын и раньше не давал скучать. Елена же просто посетовала на маленькую кухню и стол. Семья в последнее время разрослась — семь человек. Живца давно принимали за человека. Лабрадор по уровню интеллекта вполне мог править демократическим государством.

Дмитрий поставил на стол большую кружку, полную парящего кофе, обвел взглядом все семейство, кося на бумаги на краю стола — как же быстро все делается без бюрократии — повторил вслух, словно для себя самого:

— Значит, семья Семеновых. Семь человек. Я, вроде бы еще глава семьи, Елена, жена моя — хозяйка. — Ткнул пальцем в Сергея. — Ты, вихрастый, мой старший сын. Так?

— Угу, — кивнул Сергей, уничтожая глазунью, салаты и тосты с апельсиновым соком.

— А ты, блондин, — ткнул в Сему. — Младший сын?

— Ага, только я до восемнадцати фамилию менять не буду. А потом возьму «Корпионов». Но это не важно. По бумагам, Дмитрий Александрович, вы мой отец. Да и были, наверное, все это время им. — Сема повернулся к Елене Анатольевне. — Теть Лен…ммм…мама. Можно еще салата?

— Конечно, конечно, — Елена завозилась с салатницей.

— Значит продолжим. — Дмитрий важно перенес палец на тринадцатилетнюю Владлену. — А ты моя старшая голубоглазая, темноволосая дочь?

Владлена пожала плечиками:

— Так сказал братик, п…папа…

— Хм, — Дмитрий пошкрябал подбородок, медленно перевел палец на Ладу. — А ты кто такая?

— Младшая доча! — Радостно заявила пятилетняя Ладушка. — Самая любимая.

— Логично, — притворно нахмурился Дмитрий и перевел палец на Живца. — А ты кто?

Живец рухнул на пузо, перевернулся на спину, виляя хвостом, гавкнул: «Да я вообще Нечто! Это ты кто?»

— Логично, — снова заключил Дмитрий и обнял Елену. — Смотри-ка мать, шесть лет назад никого не было, а потом как поехало. Молодцы мы с тобой? — Чмокнул жену в щеку. — За шесть лет четверых. Не всякие так могут. Нам не только квартиру правительство должно выдать, а целый дом. Правда, фамилии у всех разные. Но разве это проблема? Предлагаю всем взять одну — Корпионовы. Кто «за»? — И первым поднял руку.

Все подняли руки. Живец заелозил по полу хвостом, сметая все, как щеткой. Он практически поднял все четыре лапы.

— Вот видишь мать? Народ требует, значит, будем менять, — по-хозяйски заключил глава семейства.

Сергей чуть не подавился.

Так вот что Бодро про клан говорил. Этих высших сразу не поймешь, лишь потом все доходит.

— Батя, — откашлялся Скорпион. — По части дома не переживай. Будет дом. На следующей неделе достроят. Мы сейчас с Семой как раз с проверкой на стройку едем. Наш дом, правда, с запасом, на десять человек, но мало ли вы с мамой еще удумаете?

Дмитрий подавился кофе, снова обвел долгим взглядом всю семью. Только пальцем тыкать больше не стал. Не смешно уже, стоит придумать что-нибудь новое, как развеселить всех и каждого перед тяжелым рабочим днем. Тут же начал, подбирая слова:

— Вот у Скорпиона черные волосы, и зеленые глаза, Владлена в него пошла, хотя глазами в Сему и Ладу — голубоглазые. А в нас мать, только Ладушка — русоволосая, а глазами никто не вышел, мы с тобой, мать, кареглазые. Вывод: все пошли в Скорпиона, а мы с тобой, мать, побочное явление, как светлые волосы Семы.

За столом засмеялись. Даже Владлена неловко улыбнулась. Прошлое пока мертвым грузом давило на психику. Но Сережа помогал справляться. Все постепенно оставалось за плечами, позади. Эти страшные сны и более страшная явь таяли, как прошлогодний снег.

Сема расплылся в улыбке: «Вот оно что — быть в семье. Уют, покой, теплая атмосфера. Никаких равнодушных взглядов, бесцветных вопросов. Все естественно и… по живому. Все по-настоящему. Да, брат, ты подарил мне новую семью».

Сергей прикрыл глаза, открыл, меняя спектр зрения. Фигуры за столом преобразовались. Аура отца сияла зеленым и голубым — над чем-то напряженно думает, скорее всего, по работе. Сема как всегда сияет ровным небесно-синим цветом с вкраплениями оранжевого и красного — боец. Черные провалы Владлены пропали, дыры сплелись, посветлели. Еще вчера было больше фиолетового и коричневого — депрессия и психические расстройства, но сегодня утром появились золотые пятна, светло-зеленые полосы, и над головой расползалась голубая корона — признак творческой гениальности. Если будет работать и впредь над собой, многого добьется.

Все в ее руках. Сатана обломался.

Аура младшей Ладушки пульсировала темно-синим бутоном, норовя взорваться и расцвести огромным цветком. Очень скоро раскроет свой потенциал. Пока только не понятно, как себя проявит.

Это ж надо, четверо из семи человек в семье — индиго нового поколения, а Живец выдает мыслительные способности на уровне юсовского президента. Вот уж клан, так клан. И как же удивиться Василий, когда на следующем заседании Совета выяснит, что трое из девяти представителей Совета — в одной семье. Семейное дело практически. Мафия. Хе-хе.

Елена пошла к холодильнику в коридор — на кухне места было мало, больше не помещался в связи с новым столом. Пришлось перенести в коридор. Забывая, за чем пошла, свернула в детскую — теперь здесь жили Лада и Владлена. Вся комната была завалена рисунками. Сережа лечил внутренние раны младшей сестры, часами к ряду заставляя рисовать картины в голове карандашами, красками, акварелью, мелками, всем, чем рисовалось. Поначалу это был жуткий мрак: демоны, распятья, кровь, чернота. Елена не удержалась, расспросила сына обо всем. Он поведал. Наверное, впервые в жизни все без утайки. С тех минут полюбила Владлену всем сердцем. А картины постепенно приобрели светлые тона. Вчера Дмитрий притащил обойные краски и акварель и, позвав Владлену, попросил украсить комнату по новой. Девочка рисовала всю ночь в свете свечей и луны. Утром, вся семья стояла несколько минут безмолвно — с обоев на мир смотрели ангелы. На фоне природы и солнца, каждый, как живой. Небывалый эффект объемности придавал картинам ощущение наполненности. Дмитрий поцеловал девочку в лоб, назвав дочерью.

Елена прошла дальше, притворила дверь, шагая по коридору в зал и приоткрывая массивную дверь. Здесь обосновались спортсмены, превратив зал в тренажерно-компьютеризированный комплекс. Спят на полу, на скатках, по-японски. Все стены увешаны настенными подушками и мишенями, шторы плотно завешаны, люстры нет, свет бьет из-под потолка от плоских ламп. Техникой и оружием завален каждый квадратный метр. Но скоро все равно переезжать, пусть будет так. Хозяйка смирилась. Не так уж и мешают эти ноутбуки, компьютеры, связки проводов, коробки с пистолетами, автоматами и пластиковой взрывчаткой, россыпи мечей, ножей, ружей, кастетов, сейфы с патронами, детонаторами и документами… Лада уже не маленькая, с двух лет поняла, что игрушки брата, только для брата, да и открыта дверь в зал лишь когда Сергей дома. Влада же привыкает удивительно быстро, воспринимая все, как есть. А Живец приучен искать мячик, а не покушаться на гранаты в качестве игрушек.

Когда- нибудь все это кончится, надо просто дождаться. Все-таки участковый — свой человек, родственники не часто наведываются — последние остались в деревне, все чаще к себе зовут, чем по гостям ездят — а то, что самих гостей позвать нельзя, так это… временно, наверное, — Елена, вздыхая, вышла из зала.

Все- таки до этих последних шести-семи лет словно и не жила. Какой-то смутный сон: детство, школа, институт, первая любовь, серые подружки, первый развод. Потом в жизни появилась нормальная работа, повстречался Дмитрий, взял в оборот. Детей только не было. Но потом появился странный таежный мальчик и показал обратную сторону жизни.

Главам семейства осталась спальня, Живцу — летний, прохладный балкон. Никто не жаловался.

Елена вернулась на кухню, на ходу захватив из холодильника новые порции снеди.

За столом Дмитрий вел оживленную беседу:

— Влада, почему бы тебе не записаться в художественную школу?

— Потому что Сережа уже записал меня в первую Антисистемную школу. Там хорошие учителя. Я разговаривала с ними.

— Лучшие методы преподавания в России, — гордо выпятил грудь Сема и добавил. — Это наш Гений так сказал. Там видно будет. Главное, чтобы детям скучно не было. Все будет в игровой форме, без зубрежки и тупизма официального образования. И секция при школе. Девчонкам — обязательные навыки самозащиты, парням — основной и углубленный курс молодого бойца. Я о такой школе мечтал, честное пионерское.

— Когда это ты в пионеры записался?

— Мне значок с Лениным достался от бабушки! Хочешь, покажу?

— Бабушку лучше покажи!

— Хе, с нло на контакт выйдем, договорюсь. Может и вернут.

— Каждый будет развивать только то, что хочет, — Продолжил Сергей, возвращаясь к вербальному диалогу. — К чему лежит душа и талант. Кстати, я говорил, что Лада тоже пойдет? Там с четырех лет обучение и до четырнадцати. А с четырнадцати мы через месяц открываем первый институт. В обоих случаях действует пятидневная система обучения и есть возможность жить при школе и институте. Получилось что-то вроде пансионата: классная столовая, поваров Руслан лично отбирал. Спортзал с тренажеркой, места валом. Стадион на улице, площадки. Отдельно стоит сказать про библиотеку с книгами от самых древних до самых последних, что только-только выходят в продажу, есть, конечно, и компьютерные версии всех книг и компы там стоят. Бассейн, души, бани… Во дворе огромный сад на огражденной территории. В школе особняком спальный корпус, комнаты отдыха. Классы оборудованы по высшему разряду, компьютерная техника есть почти в каждом, приборов валом, эксперименты можно ставить только так. Я бы сам там жил, честное слово, но на первый год пробная группа в двести человек укомплектована. Шестьдесят детей-сирот и сто сорок детей сотрудников Антисистемы. А зэков мы в институт определим, почти каждый хочет получить высшее образование. Почему бы и нет? Сема нашел совсем не плохое применение последним двум миллионам евро. Я честно скажу, впервые видел, чтобы столько рабочих работало на одном объекте и с такой поразительной скоростью в три смены. С сентября начинается полный учебный цикл. Там такая элита для страны вырастет, что в космос одной левой переправит. Мы уж проследим с Луны за корабликом.

Живец зевнул, намекая, что тоже не прочь пойти получить диплом, да и вообще в космос.

— Что тоже хочешь? — Погладил за ушами Сема. — Подожди еще недельку, на природе будешь носиться… вместе с тигром.

Дмитрий снова закашлялся, округлив глаза.

— Что, я тоже забыл сказать, да? — поднял бровь Скорпион. — Странно, наверное, меня блондин с мысли сбил. Сема, признавайся.

— Это где было, на Кавказе или на лайнере в средиземке?

Дмитрий снова закашлялся. Никогда бы не подумал, что под старость лет станет главой Т-А-К-О-Г-О семейства.

Две недели спустя.

База «Тень».

Сема, зевая, отклонился от дисплея с 3D-чертежом нового поселка «Эдем-1».

Неплохо, совсем неплохо. Есть где душе разгуляться.

Поселок был возведен почти на семьдесят восемь процентов, можно заезжать. Василий проявил недюжую смекалку. Скупить десять квадратных километров вблизи базы почти за бесценок не каждому под силу. Бумажная «утка» с повышенным радиационным фоном удалась на славу. Приписали и воздействие ветров Чернобыля, и последствия падения Тунгусского метеорита, и частое похищение людей и зверей инопланетянами, даже подземные микро-извержения вулканов. Система проглотила все. Сгнившая напрочь, доверяющая бумагам и дырявым законам, ничего не смогла противопоставить мудрым людям.

Леопард размял шею, помассировал виски, разглядывая помещение.

Строители молодцы, расширили базу, отвели места под свободные помещения-офисы. Тишина, покой, хорошо работается. Можно было небоскреб в центре города возвести, но он слишком приметен. А тот же небоскреб, только под землей, на пятнадцать этажей вниз… и опускается все ниже и ниже — растем. И за землю платить не надо.

Вернулся к схеме.

Триста пятьдесят двух-, трех- и четырехэтажных домов на девяти улицах. Поселок на шесть тысяч людей. Рядом стройка школы, института, детсада, здравницы, есть своя почта, развлекательные клубы, продуктовые и вещевые магазины, спортзалы. Все, для нормальной жизни, в город особо и не надо, хотя для порядку пустили автобусный маршрут. Пока не проведена ветка «струнника», как в последнее время называли струнный транспорт.

Сема расплылся в кресле, с улыбкой вспоминая, какая шумиха поднялась в городе из-за дешевых, рентабельных домов многометровой внутренней площади. Стоило построить первый цех, потом мини заводик и с десяток домов на пробу, на продажу, как ажиотаж поднялся невероятной волною. Заказы посыпались на двадцать семь лет вперед. Люди не особо доверяли ипотеке, а тут как манна небесная — обширные утепленные дома европейского типа по цене однокомнатных квартир. Цены на квадратный метр упали в два, три, семь и, наконец, в пятнадцать раз. Семь крупных строительных компаний разорились моментально, все мощности и люди достались структуре, что позволило возводить не только домики, но и крупные здания по всему городу.

Запиликал сотовый телефон.

Семка, раздумывая, как строители провели усилители сигнала под гору, что он ловился даже на минус тринадцатом этаже, нажал кнопку приема.

— Сема! Сема! — Радостно вопил голос депутата Арсеньева. — Получилось! Получилось! Мы сделали это!

Сема кашлянул:

— Что именно из семи пунктов?

— Все семь. Я сам не понимаю, как прошло так гладко.

— А чего удивляться, если две трети областной думы переползло к нам.

— Как, уже две трети?

— Оглянитесь, Арсеньев. Много вы возле себя видите толстых пиджаков? Основное отличие — три подбородка обладателя.

Трубка молчала, молодой депутат Арсеньев рассматривал свое новое окружение. Послышалось:

— В последнее время много новых лиц.

— Старые мигрировали на юга или перебежали через Урал. Отбой, Арсеньев, хорошая работа. Все по плану.

Сема отключил связь, в голове подчеркивая, что отменен закон, запрещающий вывешивать и носить в непраздничные дни флаг и символику Российской Федерации

Какая крыса придумала этот бред, понятия не имею. Как после этого можно гордиться страной?

Вторым пунктом был отменен Единый Государственный Экзамен.

Хватит уже деградировать Золе на потеху.

Третьим пунктом отменили рост цен на энергоносители.

Ежегодные отмазки — все стареет, все нужно менять, не прошли. То, что никакая часть взимаемых средств не идет на разработку новых технологий, в расчет не брали. Жаль, что эти три пункта отменили пока только на территории Хабаровского края. Но с чего-то же надо начинать.

В противовес разрешен пункт, позволяющий носить огнестрельное оружие всем работникам, числящимся в Антисистеме, разрешен план перераспределения земли и снижение ее стоимости, введена расстрельная статья по семи пунктам законов Российской Федерации.

Скорее всего, в регион введут войска. Запаникует общественность, она всегда паникует по любому поводу, кричит о гуманизме, краем сознания понимая, что во всех развитых странах существует высшая мера наказания, и мир не иссяк, наоборот, порядок. А с войсками как-нибудь разберемся.

Сема защелкал кнопками на телефоне:

— Скорп, что там с Альфой?

— Ничего. Расформирована.

— То есть?

— То есть официально расформирована, а фактически в полном составе перешла к нам. Создана единая боевая ячейка антисистемы. Со временем раскидаем по группам.

— А прочие силовики?

— Юридически подчиняются государству. Фактически работают на нас. Агентов много правда, надо быть осторожными. Каждый третий шлет данные конторе.

— И что с ними делать?

— Ничего, пусть шлют.

— Чего опять задумал?

— Чем больше поймут, тем большее их число задумается…

— Логично, а что по расстрельным статьям?

Скорпион замолк, сверяясь с последними данными, чуть позже ответил:

— Арабы выслали послов в наш край. Полагаю, будут неплохие инвестиции. Они любят жесткую власть. Но денег маловато, надо Ино заинтересовать со струнником. Она же понимает, что Японии всегда найдется место в глобальном будущем человечества. Мне их манера мысли нравится. Это пригодится.

— Про седьмой пункт слышал?

— Седьмой? Я вроде только шесть говорил. Вася дописал? О чем пункт?

— Принято постановление о перераспределении доходов края, в частности, о снижении отдачи ресурсов столице с шестидесяти процентов до пятидесяти. Край оставляет половину себе, на саморазвитие, половину отдает столице, на тотальные планы. Так честнее. Богатые регионы не должны тянуть бедные, забирая на себя их лямку. Отдаешь Москве мешок, возвращает кулек, мило улыбаясь, сообщая, что прочее раздала детям. Стоит либо укрупнять регионы, либо спрашивать с каждого в равной степени.

— Вася поторопился. Контора не простит. Турели с орудийными расчетами установили на местах? Раз уж базу официально открыли, не мешает поплотнее вооружить.

— Саныч на прошлой неделе артиллерию класса «Берег» перегнал. С побережья прикрыты. Топит корабли на десяток километров.

— Сема, ты от кого атаки с моря ждешь? Может лучше авиацию приподнять? А?

— Все пригодится. Ты схему поселка смотрел?

— Мне больше всего в нем нравиться, что через пару лет введем последние технологии, и он будет полностью автономен. От электричества и воды до спутниковых коммуникаций.

— Ветряки и солнечные батареи и сейчас стоят.

— Ничего, новое не помешает.

Послышался отдаленный гул. Связь оборвалась.

— Скорп, что там? — перешел на невербальный разговор Сема.

— Кто-то атакует наш оплот разумности. Тревога. Первая проверка.

— Контора, что ли?

— Не смеши меня, голем системы неповоротлив. Месяца если через два только подадут первый протест.

— Тогда кто?

— А кто у нас под боком?

— Дух бунтует?

— Похоже на то. Но скорее разведка боем. Границу переходить не будет — война начнется. Если захватит половину Дальнего Востока — Золо ядерным грибом выжжет все и начнет масштабный десант. Дух ему глаза мозолит и на пятки наступает. Скорее всего, перекинет бойцов телепортом.

— А технику?

— Слабоват старичок. Не до техники. Будут только люди. Несколько тысяч, не больше. Все в пределах нашей базы. Тут глухие места.

— Е-мое, а поселок?

— Там еще нет людей, его целью наверняка будет «Тень».

— Откуда ты все знаешь?

— Родослав подсказал.

— Почему он нам помогает?

— Не знаю, достало, наверное, все. Ты бы смог сорок тысяч лет счастье искать? Не для себя, а для всех?

— М-да, сочувствую полубогу.

По базе покатилась волна тревоги. Народ выполз из офисов, лабораторий, служебных помещений, сгрудился возле мониторов и лифтов.

Сема выбежал из офиса, на мониторах уже вспыхнул тревожный лик Гения. Василий передавал для всех работников последние сообщения:

— Во-первых, без паники. Я еще настучу по репе умникам, что повесили на динамики звуки времен бомбежек Второй Мировой. Все военные на территории базы или охранники-силовики, те, кого тревога застала на территории базы, вооружайтесь в арсеналах, облачайтесь по полному боевому раскладу и выдвигайтесь на верхние этажи, к поверхности. Бой надо принять за территорией базы. Артиллерия, конечно, предварительно обработает противника, но встречать придется лоб в лоб. Окопайтесь на территории, отрежьте дорогу к поселку. Там много рабочих, надо защитить. После выхода военных база консервируется. Каждый этаж блокируется. Во избежание повреждений или пожара. Ученым, инженерам, техникам и прочим рабочим просто сидеть по своим местам и продолжать работу. Минут через сорок с города прибудет подкрепление, разметаем всех в пух и прах. Так что суету убрали, и все по местам. Помните, что Антисистема не может позволить себе терять людей, так что все останутся живы.

Сема поспешил к арсеналу, отмечая встревоженные лица людей. Первая атака. Все на нервах.

Что ж, неплохая закалка. Только что-то в плане Гения не до конца учтено… Так, военные вооружаются и дуют наверх, к трем выходам: парадному, черному и подземному. Тут вроде бы все логично. «Ослов и ученых в круг», как говорил Наполеон, воюя в песках Египта. При любой атаке ставил провиант и гениев за спиной воинов, с воинами же успешно отбивался лицом к лицу к неприятелю. Но что же тревожит внутри? Все пятнадцать этажей базы заблокируются из центра на последнем, пятнадцатом. Под землей никто не пройдет, попасть под гору можно только сверху, вскрывая базу, как консервную коробку, этаж за этажом… Вот здесь как раз что-то не то. Центр управления на самом нижнем этаже, там сидит Гений со всеми умниками и тыкает в кнопки. Он управляет всей базой… База закроется. Это же лучшее время для диверсий изнутри. Возможно, атака сверху и продумана с этой целью. За все время существования Антисистемы не произошло ни одной зачистки: сколько из людей тайно или явно могут работать на контору, эмиссаров, да на кого угодно? Практически любой. Привыкли доверять людям. Ну и ладно, если свои же начнут стрелять в спину, смысла в Антисистеме все равно не будет. Вот и первая идеологическая проверка… Ладно, посмотрим, как работают самые корни структуры. Нет, в умниках Гения или кого-то из руководящего состава сомневаться не приходится, низ базы закрыт. В аналитическом центре минус четырнадцатого этажа тоже не до предателей, давно бы сдали. Тринадцатый, информационный уровень в порядке, все свои, с самого начала в одном строю. Лаборатории с двенадцатого до девятого уровней — тут народ вообще помешанный, не до диверсий. Так, с восьмого по пятый, технические уровни в работе. Возможно, что-то начнется с военно-формировочного. Здесь первые арсеналы, ниже нет ничего, что могло бы послужить оружием, кроме мозгов. И выше, все три этажа так или иначе принадлежат бойцам. Совет неплохо спроектировал новый вид базы. Не зря перестроили каждый квадратный метр. Умно. Значит, умники пусть сидят на «дне» базы, наблюдают за всем со стороны, через камеры, которыми усеяны ближайшие километров десять от базы. Дух на дно не полезет. А так вряд ли кто сможет проникнуть — вентиляции узкие, с «сюрпризами» для шпионов, что насмотрелись фильмов. Вообще большая часть базы с сюрпризами, претендентов пока только не было. Короче, хватит думать. Вася пусть думает. А верхние четыре этажа в бой!

— Семка, не торопись, — послышался в ухе голос Василия. — Ты останешься на закрытой базе. Первые четыре этажа остаются открытыми, только вход заблокирую.

— Создаешь прецедент?

Василий не ответил.

Сема, улучшив момент, скрылся в ближайшем помещении.

Скорпион дожидался построения отрядов перед центральным выходом базы. Глаза бегали по плану местности, что выдавал дисплей ноутбука.

К базе ведет одна дорога, с ответвлением на лесозаготовительную базу, где есть черный ход, ведущий к Тени. Несколько вертолетов МИ-8 при желании можно использовать в качестве десантных. Группа охраны быстро переквалифицируется, натасканные. Техника противника может проехать только по этой дороге, все остальное вокруг — сплошная тайга, где волен продраться лишь спецназ. Значит, вероятным ударом будет дорога и лесозаготовительная база. Первый заградительный отряд нужен там. Северная батарея базы, состоящая из ракетной и пулеметной турели, простреливает всю дорогу вдоль и поперек. Но на всякий случай не помешает подстраховаться, оставим бойцов и там. Центральная батарея из ракетной и двух пулеметных висит прямо над главным входом, в случае чего добьет дорогу и часть леса. Последняя, южная батарея изрешетит лес к юго-востоку.

Дернул усик наушника:

— Андрюха, как нога?

— Да в порядке, братан, жаль, что из-за гипса не могу с вами побегать. Устал я что-то сидеть.

— Набегался уже. Сиди, отдыхай. За народом смотри, чтобы каждый залп турели — в цель. Ракеты дорогие.

— Слушаюсь, товарищ… Как вас там? Маршал? Или фельдмаршал? Я что-то после расформирования Альфы не особо в звания секу.

— Слушай, на базу бросят что-то около тысячи человек. Отборных, собранных со всех концов Китая. У тебя есть время разговаривать?

— Прости.

— Что с побережьем?

— Орудийные расчеты готовы к отражению флота. Только кто нас с моря будет атаковать без объявления войны?

— Ты не с детьми воюешь, Дух на многое способен. Подстраховаться не мешает. Что с вертолетами? Самолетом?

— Готовы к взлету.

— Понятно, до связи.

Скорпион отдал ноутбук связисту. Распорядился раскидать скорпионовцев — двести семьдесят три человека, все, что были на базе — на три группы. Первую отправил вдоль дороги, усиленную РПГ, вторую «смежную» отправил на пяточек в горы, где стояли орудийные расчеты, с третьей «облегченной» группой приготовился к марш-броску на юго-запад.

Первая группа растворилась вдоль дороги. Вторая группа ушла по протоптанной дороге на юг. Там дальше поднимутся в горы к «Берегу». Капитаны не стали задавать лишних вопросов. Задачи ясны. Скорпион с третьей группой замер перед входом, ожидая первых действий Духа.

— Скорп, у нас проблемы. — Связался Василий.

— Говори.

— По морю вдоль берега плывут с десяток кораблей разной степени опасности. Они просто появились из воздуха. Это не эсминцы, но…

— Это не Дух.

— А кто?

— Золо.

— Золо? Зачем?

— Хотел бы я знать… — пощелкал по усику. — Андрей, ты меня слышишь?

— Да.

— Топи корабли, чем меньше высадят десанта, тем лучше. И Як-141 в бой, пусть мешает сконцентрироваться на ответном огне. Южные батареи направь вдоль берега.

— Вот и я говорю, не фиг нашу акваторию бороздить без просьбы.

Эхом докатились отдаленные залпы.

— Первый идет ко дну, меняем позицию. Тут особо на пятачке не разгуляешься, надо бы подумать потом над расширением дороги вдоль хребта.

Связь перехватил Василий:

— Скорп, у нас снова проблемы. С северо-востока летят вертолеты. Я если бы своими глазами на экранах со спутников не видел, решил бы, что наваждение. Вертолеты с Сахалина! Юсовские.

Сергей помассировал виски:

— М-да, Золо давно на Сахалине обосновался. Эти транскорпорации со своими армиями… Как наши зенитные и противоракетные комплексы?

— Еще не пробовали. Вчера только с поездов сняли.

— Вот и попробуй.

Северная батарея находилась намного дальше южной, до слуха ничего не донеслось.

Связь перехватил капитан первого отряда.

— Скорп, БТРы на трассе!

— Что?

— БТРы по трассе на всем ходу мчатся.

— С гранатометов в упор! Из кустов!

— Так это ж конторские!

— На нас нападают, мы защищаемся!

— Приказ понял! Выполняю!

Скорп щелкнул по наушнику:

— Вася?!

— Да.

— Ка-50 и Ка-52 к взлету. В бой вдоль дороги. Пока летят, прополи дорогу ракетной турелью.

— Хорошо…Скорп! Скорп! Тут с юго-запада три-четыре сотни спецназа в лесу материализовались. Как грибы после дождя.

— А это уже мои проблемы. Дай квадрат.

— 8.3 и 8.4.

— Принято.

Сергей повернулся к выходу:

— Выводи!

На свет из недр базы показалась тяжелая огнеметная система «Буратино», неторопливо выехала на дорогу, развернула в сторону леса тридцатиствольную огнеметную установку залпового огня.

— Скорп, — послышалось от Василия. — А может ядерку? В шахтах еще восемь штук стоит.

— Что за чушь? По ушам захотел!?

— Я ж на всякий случай… Вдруг согласишься…

— Не поддавайся провокации! Так отобьемся.

Наводчик комплекса «Буратино» наметил квадрат, нажал кнопку.

Отряд в девяносто человек резко прикрыл уши, наблюдая, как из пусковых ракетниц огненным смерчем в сторону леса летят посланники смерти. Неуправляемые реактивные снаряды быстро доставят к цели начинку из зажигательной смеси и термобарических снарядов.

— Отряд! — Заорал Скорпион. — Смотрим, как горит противник! Гордимся мощью отечественной оборонки, а позже зачистим то, что осталось.

Лицо Василия казалось мертвенно-бледным в свете десятков мониторов. Глаза бегали с одной картинки на другую со скоростью света. Привык работать в полумраке, мягком свете не обременяющих ламп.

На северо-восточном направлении над морем один за одни в холодной море Татарского пролива падали, вспыхивая факелами, вертолеты — «Апачи» — Золы. «Берег» показал себя на «отлично». Из двадцати до берега добралось только двое. Но это можно было легко исправить.

Вася надавил на кнопку связи с северной батареей.

— Комплекс С-400.

— На связи.

— Квадрат 10.2. Залп.

— Прошу подтверждение Скорпиона.

— Залп я сказал!

— Непрактично, Василий Васильевич. Такую дорогую вещь по мелочам. Там же живая сила, а не…

— Это для устрашения, балбес! Еще пять секунд промедления и снарядом будешь ты.

— Есть залп.

У нас не армия, но с обсуждением приказов стоит провести профилактическую беседу. Ребята в армии такого бреда от высшего начальства наслушались, то здесь без присяги смело подвергают приказы критике. Мне хороший урок. Стоит продумать в дальнейшем.

Через минуту выживший звездно-полосатый десант накроет ракета. Не ядерная, но даже воспоминаний не оставит.

Перевел взгляд на экран северо-западного направления. Вражеский спутник, используемый в своих целях, показывал искореженную взрывами змейку дороги. Контора как-то странно повела себя, решив захватить в первую очередь базу, а не все объекты в городе.

Мало ли было вариантов? Захватить семьи с целью шантажа, например. Или вы хотели прорваться к поселку? В любом случае, единственная попытка оказалась последней. Дальневосточный округ больше не под вашей юрисдикцией. Зря только последних верных системе положили. Ладно, гоблины, я до вас доберусь.

БТРы застряли посреди трассы, скидывая десант в сторону леса. Передние ряды бронемашин уничтожило ракетами, что отрезали дальнейший проезд, центр подвергся яростному обстрелу с воздуха вертолетами и практически в упор с ручных гранатометов вдоль дороги. Выживших быстро и умело брали в плен. Оставались лишь последние машины, те еще могли отступить, развернувшись.

— Хрена с два вы у меня сбежите! — Пообещал Вася, включая связь. — Саныч, ты далеко?

— Две минуты и подожму последних.

Танк Т- 95 был неожиданным сюрпризом для БТРов. Почти сорокотонная махина «Черного Орла» ловко вырулила из-за поворота, поймав в прицел ближний бронетранспортер. Впечатление от махины так повлияло на бегущих с поля боя, что стрелять не пришлось — руки взметнулись в небо.

Василий улыбнулся, переводя внимание на юго-западное направление. Тут посложнее, тут корабли.

Надо купить второй артиллерийской комплекс, первый успел потопить только семь из десяти кораблей. Ему маневр нужен, на пяточке особо не поуклоняешься от встречного залпа.

ЯК- 141, издеваясь над корабельными зенитками, резко зависал в воздухе, взмывал в небо, ускорялся, замедлялся, поливал палубы крупнокалиберными пулеметами. Удачный трюк позволил сбросить одну из бомб прямо на капитанский мостик. Восьмой корабль вспыхнул.

Все, им не до десанта. Последние два, конечно, высадят десант на шлюпках, но южные батареи спокойно спать не дадут, а то, что останется, дожмет вторая группа Скорпиона, скинут в море остатки. Кстати, где сам Скорп?

Четвертый экран сконцентрировался на юго-западном направлении.

Лес полыхал огнем преисподней. Залп «Буратино» с ракетами, начиненными напалмом, выжжен практически весь отряд Духа. Полыхало так, что Сергей со своим отрядом не мог зайти в пораженную зону, бегал вокруг.

— Серега, не суетись, со стороны магистрали через леса с отрядом расформированной Альфы спешит Никитин, дожмет, если… кого-то вообще придется дожимать. Атака захлебнулась. Жертв нет, с десяток раненных. Не плохое все-таки вооружение у российской армии. Я горжусь своей страной. Записывай в патриоты.

— Это точно, — послышалось из динамиков. — К тому же мы помогли Духу списать со счетов пару сотен лишнего населения.

— Как думаешь, Отшельник обрадуется?

— В такой жаре невозможно что-то думать. Ветер изменится — вся база в дыму задохнется.

— Хорошо, хорошо, я что-нибудь придумаю.

Кнопка связи переключилась на лесозаготовительную базу.

— Лесники, вертолеты готовы?

— Да, высылать десант?

— Нет, цепляйте «тазики» и дуйте к морю. Чтобы к вечеру квадраты восемь три, восемь четыре и округа были свободны от огня.

— Приказ поняли, выполняем.

Василий расплылся в кресле, выдыхая.

Ну, вот и хорошо, отбились. Не зря мама с детства учила всегда быть на два шага впереди всех. Как знала.

Дверь разнесло, как от мощного взрыва. Василий почувствовал волну даже спинкой кресла, повернулся, улыбаясь:

— О, господин Дух. Все-таки решились нарушить баланс.

Маленький лысый человек с карими злыми глазами в кожаном, длинном плаще прошел в комнату центра управления. Повел головой, словно разглядывая, откуда звук:

— Кто-то что-то сказал?

Василий, борясь с дрожью в коленках, встал с кресла, сглотнул ком в горле, повышая голос, ответил:

— Нехорошо ломать двери! Некультурно, знаете ли без приглашения. Не похоже на человека востока.

Гость прошел через всю комнату. «Мозговики» замерли, рассыпавшись в стороны. Он подошел к Василию, кладя руку на голову.

— Скажешь, где Скорпион — умрешь быстро.

— Спецназ твой дожаривает, — обронил Василий, отмечая, как быстро из тела уходит вся энергия.

Периферийное зрение отметило неясное движение уголком глаз.

— Да как ты… — Не званный гость прервался, ощущая на горле лезвие ножа.

Блондин схватил лысого за лоб, оттянул голову назад, поворачивая чуть в сторону. На самое ухо прошептал, пылая огненными глазами:

— Кто не умеет проигрывать — лох. Кто проигрывает — лох. Но кто-то же должен быть лохом? В этот раз лох — именно ты. Уйди с достоинством или я расскажу тебе подробно, как переводится с русского на китайский слово «лох».

— Как ты…

Сема оскалился:

— Разговор, что все этажи блокируются, был лишь для тебя. Твои шпионы убиты. И Золо тебя подставил — вертолеты и корабли были довольно старого образца. Но это нам только на руку, не до конца еще укомплектовались. А контору кто надоумил? Знаю, сама бы так быстро не смогла…

Отшельник поднял бровь:

— Здесь определенно стоит убить всех.

Даня молча вылез из-под дальнего стола. Так же молча и враждебно на лысого уставилось дуло АКМ. Подошел поближе, тыкая меж ребер, хмыкнул:

— Я знаю, кого на базе стоит оберегать больше всего. Ради поражения, что читаю в твоих глазах, готов сидеть под столом несколько дней кряду.

По лбу гостя потекла капля пота. У шеи нож, в живот уперся АКМ. Неуютно. Миг, и он исчез.

Сема завалился вперед, Даня тоже.

Василий облегченно выдохнул, стряхивая пот со лба:

— Все-таки определенно люблю маму. Устроим новый красный день в календаре?

— Стоп, стоп. Не обольщайтесь, это был не дух, — прервал Сема.

— А кто?

— Ну, мы же живы, значит не Отшельник. Могу предположить, что вторая рука Духа. Первую мы со Скорпом положили в Китае три года назад… Стоп, не положили… Это уже другая реальность бытия получается. Ладно, проехали. Не обращайте внимания.

Василий и Даня молча переглянулись.

«Блондин», — мелькнула одна и та же мысль в головах.

Офис Главного Разведывательного Управления.

Разбор полетов некоторое время спустя.

За окном сияло солнце. Август жарил столицу, как на раскаленной сковородке. Но в одном из кабинетов нововозведенного здания ГРУ было довольно прохладно, кондиционеры работали бесперебойно, вентиляция справлялась со своей задачей неплохо.

Начальник Трубан метал глазами молнии не хуже олимпийского авторитета — Зевса. Зубы скрипели, костяшки пальцев побелели, сдерживая неимоверный гнев.

Подчиненные сидели тише воды, ниже травы, боясь издать лишний звук. Первый, кто обратит на себя внимание начальства, будет разжалован в рядовые и уволен без права на пенсию. Никакие оправдания или прошлые заслуги в расчет не возьмут. Их никогда не берут. Начальство интересует только сегодняшний день.

— Какого хрена молчите, а? — Шеф подскочил, не выдержав напора туч над головой.

Отборная брань, наследство казарменного быта, покатилась по кабинету, гулко отражаясь от стен. Глаза Трубана выкатились из орбит, лицо пошло багровыми пятнами, рот метал капли слюны.

Тучи над шефом сгустились после самовольного введения некоторых законов на территории одного из субъектов Российской Федерации. Все началось довольно резко. Сначала поступили данные о катастрофическом снижении преступности в крае, в результате тотального отстреле криминалитета и всех лиц, кто в той или иной мере был с ним связан. Поскольку связаны были многие, разведывательному управлению поручили разобраться. Агенты на местах бесследно исчезли, перестав выходить на связь, потом как в воду канули посланные группы разведчиков, исчез отборный спецназ. То ли кто-то сдал, то ли… Нет, об этом лучше не думать… Одно дело — информатор среди своих, другое — разведчик докапывается до такого, что желание вернуться пропадает или, становится двойным агентом.

— Поликарп Федорович, — рискнул прервать поток брани капитан Дубровский, бывший заместитель, смещенный по причине чрезмерного своеволия. — Почему бы нам не объединить усилия с контрразведчиками, ФСБ, МВД и налоговой? Они тоже в той или иной степени заинтересованы в решении данной проблемы. У ФСБ, правда, с последним захватом проблема приключилась, но…

— Что «но» Дубровский? — сузил глаза Трубан. — Ты в своем уме? Почему я должен делить полномочия?

Дубровский выдержал взгляд начальника, бывшего друга, соратника. Вместе Афганистан прошли. Отрезал:

— Какой же ты сволотой после получения власти стал… Когда с одной ложки жрали, проще был…

— Чего? Чего ты сказал, Дубровский? — Пятна на лице начальника проявились более отчетливо.

— Не хрен на меня орать! — Подскочил Дубровский. — В Антисистеме толстолобиков не держат, поэтому и не можешь подкопаться.

— А ну-ка повтори! Повтори!!!

— Да пошел ты, Федорович, я увольняюсь!

— Не увольняешься. Я! Я увольняю тебя! Проваливай к чертовой матери! Сам же потом приползешь на карачках! Умолять станешь! А мать? Мать без лекарств оставишь?

Дубровский молча отодвинул стул, зашагал прочь из кабинета под сочувствующим взглядом десятков работников. Скоро многие уходить начнут. Вакханалия начальства достигла апогея.

Перед самой дверью Дубровский обронил:

— Несколько лет, и они придут за тобой…

— Так может, и ты с ними работаешь? — догнали слова бывшего начальника уже в коридоре.

Дубровский ухмыльнулся. До сегодняшнего дня такая мысль не приходила в голову. Неужели на прощание совет?

Хабаровск.

— Ты уверена, что хочешь отправиться со мной в Аркаим? До института остались неполные три недели. Я не знаю, сколько там придется искать…гм… искомое. — Обронил Скорпион, вспоминая подсказку Родослава.

Мало того, что на базу напал не Дух, а всего лишь очередная «рука», так и то еле отбились. Сам Дух хитрее, мощнее, возможно, и Эмиссарам не уступит. Сема, Даня, Василий. Как же я рад, что это оказался не Дух.

— Успеем. Я хочу увидеть все собственными глазами и помочь тебе. Ты же не отступишься от желания стать сильнее, так? — Лера пронзила изумрудными глазами, поворачивая голову в сторону водителя.

Сергей повернул голову, управляя внедорожником и следя за дорогой краем глаза.

— А как мне еще быть? Без помощи братьев я вряд ли отбил бы нападки помощника Серого нейтралитета. Рысь сказал, чтобы стать сильнее, мне необходим второй тотем — высший. Хоть что-то. — Сергей чуть понизил голос. — Я довольно слаб на любом уровне боевого контакта, кроме физического. А это только проба сил, мелкий ее, пугающий краешек. Что мешает Духу в другой раз появиться на дне базы и прирезать весь мозг антисистемы? Не хочу оказаться бессильным. В конце концов, он может снова прийти. За тобой, за семьей, за близкими. Я не так силен, как мои враги. У них совсем другие уровни.

Лера возразила:

— Для неполных восемнадцати лет ты добился не так уж и мало, не прибедняйся.

— Да я не прибедняюсь, просто я со своих ступеней не могу зреть, какие дела делаются наверху. Дух нарушил границу, а я понятия не имею, как на это отреагировал баланс…

Рыжая погладила по плечу:

— Сережа, ну ты же не всесилен, почему все должно висеть на тебе одном?

— Потому что Слава усыплен, а я его оруженосец. — Перед глазами встал образ меча в ножнах под диваном. Терпит последние неудобства перед переездом.

— Ну, так разбуди, — как ни в чем не бывало, ответил Лера.

— Насколько я помню слова деда, тут уже одним высшим тотемом не обойдешься, мне нужен обряд, посвящение, получение имени. Но я понятия не имею, кто может мне в этом помочь. Слабенький из меня какой-то радетель Руси. Не знаю практически ничего и никого. И времени нет, и столько всего надо переделать… Клонироваться, что ли?

— О, Господи, да когда было иначе? — Всплеснула руками Лера. — Ты мне лучше расскажи, что ты имел виду, когда говорил, что Дух снова придет за мной? Он что, уже приходил?

— Да.

— Когда?!

— Время — странная вещь. Если ты хочешь ответ на вопрос «когда», то «никогда». Для этого витка времени ничего не было. Мы повлияли на «поток». Это случилось как бы в другом времени. Мы тогда с Семой сумели его вывернуть наизнанку, применив гиперборейский камень. Как я понял, это был магический преобразователь, сильный артефакт. Возможно, он и поныне лежит под землей. Только эти шутки с временем до добра не доводят. Пускай себе лежит.

— И ты говоришь, что ничего не умеешь? Вот так просто взяли и вытряхнули время, как половичок? — Брови взлетели к небу.

— Не просто. Я тогда чуть не умер. — Тут же «успокоил» Сергей. — «Правая рука» Духа сломал мне позвоночник, отказали ноги. Если бы не Сема… А впрочем, может, о чем-нибудь другом поговорим?

— Нет уж, скажи, с чего все началось.

— С погоды. — Припомнил Сергей.

— Погоды? Как романтично.

— Я хотел убрать духоту над городом, вызвал дождик…

— Наверняка была какая-то буря.

Сергей пропустил последнее мимо ушей, продолжил:

— Так вот, мое мелкое воздействие дало Духу право пересечь границу, послать спецназ для твоей с Машкой поимки. Еле обратно отбили, честное слово…

— Слушай, ты прав. Беда с вашим балансом. Ты, значит, погодку изменил — спецназ прибыл, а как Дух целую армию на порог перекинул, так ничего, да? — Очи пронзили вопрошающе.

Сергей вздохнул:

— Вот и я ничего не понимаю. Это игры дядей постарше. Впрочем, если Творец не всесилен, как сказал Родослав…

— Да кто такой этот Родослав? — Возмутилась рыжая.

— Один из первых людей… А может, и первый, — пожал плечами Сергей. — По-крайней мере, он может быть кем угодно.

— И часто он с тобой разговаривает?

— В последнее время часто, — припомнил Сергей.

— Вот у него про обряды свои и спроси.

— Как-то слишком просто. В жизни так не бывает. А вдруг за знания придется платить?

— С каких это пор ты стал таким сомневающимся? А где фанатичный блеск героя в глазах? Заболел?

— Грядет что-то… Я чувствую.

— Эх, не к добру, — протянула Лера и, глядя в окно, добавила. — Может, нас все-таки ДПС остановит? У тебя вот прав до сих пор нет.

— Не волнуйся, когда-нибудь обязательно получу.

— Ты то же самое и про мотоцикл говорил, — улыбнулась Лера.

Сергей вовремя повернулся, поймав улыбку.

На душе полегчало.

Белые фарфоровые кружки источали в воздух пар. Токаява неторопливо добавлял кипяток, мало обращая внимания на окружающий мир. У японцев при встрече не принято смотреть друг другу в глаза. Даже около тридцати лет прожив в России, сенсей Токаява Кебоши продолжал считать себя японцем.

Каждый человек, уезжая на чужбину, забирает с собой частицу старой родины. Как из русского нельзя выгнать Россию, так и японец останется японцем в любых ситуациях.

Старое поколение вряд ли примет процесс интеграции. Возможно, в чем-то они правы.

Скорпион сделал глоток зеленого чая, неторопливо поставил кружку на низкий столик — сидели, подогнув ноги под себя, на мягких бамбуковых циновках — поднял взгляд на новосотворенную икебану бывшего тренера.

— Красиво, — донеслось невербальное от Семы. — Вроде пучок веток и сухих цветов, а присутствует какая-то внутренняя гармония. Умиротворенность.

Сергей видел глубже. Четырнадцатая ступень «травы и деревья» позволяла видеть внутренние потоки энергии растений. Икебана мертва, но само ее угасание запечатлело весь внутренний мир седого японца напротив.

Островной народ. История и недостаток территорий научили использовать во благо любой клочок земли. Любую деталь интерьера. Мастер рукопашного боя больше походил на умелого садовода, выращивая карликовые деревья «бонсай» на подоконнике кухни однокомнатной квартиры, чем на непобедимого в прошлом учителя.

Сема вывел из размышлений, напоминая, что пришли все-таки поговорить и помочь, а не только чай пить.

— Сенсей, вы отказались переезжать в другую квартиру, возглавлять новые антисистемные секции, принять активное участие в Совете, практически вы отрезали себя от этого мира.

Сенсей, не поднимая глаз, неторопливо ответил:

— К чему мне настоящее, если я сам давно принадлежу прошлому?

— Скорп, я тебе говорю, бесполезно. Только Ино. Только в Японию.

— И что мы ей скажем? Привет, возьмите, пожалуйста, сенсея обратно. 60 лет — это для России возраст достаточный для запасания белыми тапочками, а в Японии это едва ли выход на пенсию.

— Что ты со своей статистикой? Его жизненный тонус продлить можно и до ста двадцати, а что толку? С таким жизненным настроем это будет больше походить на ад. Зови Тосику.

Вернулись к вербальному разговору.

Сема брякнул кружкой о стол, привлекая внимание сенсея.

— Токаява, как мы можем снова увидеть улыбку на вашем лице?

Сенсей не ответил, витая внутри себя, как в бесконечном вакууме космоса.

— ТОСИКА!!! — Закричал Скорпион во всех доступных диапазонах общения, от вербального до энергетического.

Кружки на столе рассыпались на осколки, но Сема и сенсей едва ощутили давление на уши. Вроде бы Сергей кричал довольно мощно, но звук поплыл по кухне какой-то странный, словно живой.

Четвертое место за столом заняла молодая черноволосая женщина с заплетенными в клубки волосами по японскому стилю. Она была в черном обтягивающем одеянии, с черными длинными ногтями. Плотные губы были в черной помаде, за плечами в широких ножнах висел самурайский меч. Едва ли он требовался для защиты…

Новая гостья неторопливо протянула руку к разбитым кружкам. Те снова воссияли первозданной целостностью, и даже чай в них все так же подкидывал в воздух горячий пар. Тосика подержала одну из кружек в руках, сделала небольшой глоток, после чего молвила, разглядывая икебану чуть сбоку.

— Кебоши-сан, ваш чай великолепен и тридцать лет спустя.

Токаява сложил руки лодочкой, поклонился лбом до самого стола. Не поднимая головы, обронил трепещущим голосом:

— Тосика-сан, ваша похвала не достойна меня.

— Скорп, почему она вся в черном? — Не вербально спросил Сема.

— Потому, что в Корее белый считается цветом траура. — Ответила за Сергея Тосика, перехватив смысловой пакет.

— Но ты же живешь не в Корее, — не растерялся Сема. — А в Японии, как и в России, цвет траура — черный. Или ты как сенсей скучаешь по родине?

— Сема, не дерзи. Тосика, простите его. — В слух ответил Сергей, кланяясь, как сенсей.

Воевать с Серой из-за каких-то слов не входило в планы.

— Ой, да хватит вам. — Всплеснул руками Сема. — Токаява скучает по Японии, но гордость самурая не даст напрямую спросить разрешения вернуться, а самой наставнице Японии бегать по подданным не с руки. Так и тянут. Тосика, как разрулить эту проблему? Давайте вы попросите Ино забрать старичка на родину, а мы для вас сделаем все, что в наших силах. Идет?

Кореянка улыбнулась краешком губ. Карие глаза блеснули.

Токаява налился пунцовым цветом. Только отсутствие меча и статус Семы в качестве гостя не позволял разрубить того пополам за «старичка».

Скорпион вздохнул. У брата слишком западный подход к разговору. Хотя, вроде бы и не восточные люди.

Кто мы? И запад, и восток? Или не те, не другие? Третья сторона? Что-то из разряда опытов над человечеством.

— Вообще-то, вы можете мне помочь, — глаза Тосики поймали собеседника в прицел — не японка, кореянка. — Есть у меня одна проблема в Корее, и у Ино в Японии не все в порядке. Так что за возвращением сенсея и финансовыми вливаниями в струнные проекты дело не станет… Договорились?

— Откуда вы знаете про струнные проекты? — Сморозил очередную глупость Сема.

Скорпион отвесил брату подзатыльник — точно, не восток и не запад — поймал взгляд Серой, вопрошая:

— В чем заключаются проблемы в Корее и Японии? Мы вдвоем справимся или нужна группа?

Тосика поднесла кружку ко рту, пригубила, раздумывая. Помада при всем желании не желала оставаться на белом фарфоре. Пауза затянулась. Наконец, решилась:

— Двое не привлекут особого внимания, а группы бесполезны. В моей стране триада[20] Духа постепенно вытесняет влияние якудзы[21]. Наших с Ино ставленников вышибают, как кегли. Если так дело пойдет и дальше, наш контроль ослабнет. Инициатива по Дальнему Востоку перейдет в руки Духу. Это никому не надо, даже вам.

Сема расплылся в улыбке. Только что со своими бандитами разобрались — Рашн мафия — тут еще другие мафиозные структуры.

В каждой стране одно и то же, только в разных обертках, — подумал Сема.

— Не поделили сферы влияния?

Тосика кивнула.

— Кай Чи — тот человек, что напал на вашу базу. Ставленник Духа. Он тревожит мою страну, подчиняя себе все, до чего может добраться. Если доберется до арсеналов Северной Кореи, будет фейерверк… ядерный.

— А Золо что? — Осторожно спросил Сема.

— Если до этого дойдет, Эмиссар просто зачистит обе мои разделенные страны, устроив выжженную пустыню, и все.

— Значит, мы должны нейтрализовать Кай Чи? — Вздохнул Сергей, разглядывая икебану.

Опять драки. А так в Аркаим хотелось пораньше слетать, — подумал Сергей.

— Но как мы это сделаем, если едва-едва заставили его покинуть базу?

— Ты получишь мою помощь… вы оба… — Тосика протянула через стол обе руки, ладонями вниз.

Скорпион пригнул голову, подставляясь под ладонь. Сема последовал его примеру. Приятное тепло коснулось макушки, потекло по телу. Сергей ощутил раскрытие новых, восемнадцатых врат силы — «рыбы, позвоночная жизнь в воде» — и мир вокруг стал немного проще и доступнее. Силы и уверенность возросли.

Да, теперь можно и в Южную Корею на беседу к Кай Чи. Нечего чужие территории захватывать. Да и финансовые вливания не помешают. Гений один не справится.

Сема почти услышал щелчок в голове. Новых ступеней не ощутил, но что-то новое кореянка в нем открыла.

— Теперь вы готовы, — сказала Тосика по-корейски.

Токаява промолчал, а Сема едва не всплеснул руками — он понимает! Она открыла «транслейтор», уникальный переводчик. Теперь никакого языкового барьера.

— Да, да, да, мы готовы! — подтвердил Сема. — А с японской дилеммой что?

— Всему свое время, — прошептали черные губы, и стол напротив опустел.

В воздухе остался едва уловимый запах цветущей сакуры.

Сема почесал подбородок, прокручивая в голове сотни вариантов.

Вроде бы никакой подставы. Выгоняем Кай Чи, хотя бы в качестве мести за нападение на базу — Тосика дает средства на струнники и допускает до миссии в Японии, где — сенсей, не надо так смотреть, будет тебе Япония, будет! — есть еще какая-то проблема. У Великих свои игры. До них еще как до Луны пешком.

Скорпион не особо удивился, услышав дверной звонок, что в квартире сенсея редкость — друзьями не обзавелся, вел замкнутый образ жизни.

Токаява поднялся, исчез. В коридоре послышался торопливый разговор. Хлопнула дверь. Вернулся Кебоши с толстым чемоданом и двумя билетами на рейс до Сеула, выполняющийся через два часа.

Сема взял чемодан, колдуя над замком, задумчиво спросил:

— Скорп, а Великие заранее знают, как поступят люди? Откуда она знала, что мы ее позовем. Курьер и билеты — не пятиминутное дело.

— Мы для них просто очередная шахматная партия, — ответил Скорпион и рубанул по замку ребром ладони.

Железячка отлетела. Блондин поднял крышку и присвистнул над урожаем пятисотенных купюр евро.

— Я не знаю, сколько здесь миллионов, это всего лишь аванс, но с Кай Чи нам придется повозиться. Маше можно позвонить?

— С Кореи позвонишь, у тебя же роуминг, — подмигнул Скорпион, поворачиваясь к сенсею. — Токаява, мы сделаем все возможное, чтобы к осени ты жил там, где живет твоя душа.

Токаява склонил голову.

— Ага, и чемоданчик Ваське не забудь отдать, — хихикнул Сема, скрываясь в коридоре. На карманные расходы много не возьмешь — за рубеж с большими суммами наличности не пускают, а аэропорт Антисистема пока не выкупила.

Двое заспешили по лестнице.

— Скорп, а в Корею виза нужна?

— Не помню, чего ж сам не спросил?

— Так нас пустят?

— Полагаешь, Тосика не учла подобные мелочи?

— Скорп, напомни выкупить аэропорт, когда прилетим. Ты же меня знаешь, такая мелочь, а в голове занозой будет сидеть.

— А почему ты не говоришь, «если прилетим»? Ты раньше всегда так говорил, — напомнил Сергей.

— Потому, что ты маме не позвонил, — неожиданно для себя ответил Сема, вспоминая теть Лену, которая фактически стала матерью.

— Еще не вечер.

Солнце яростно набросилось на двух вышедших из подъезда, словно стараясь испепелить.

Темно- зеленый джип «Гранд Чероки» с красной лейблой скорпиона на двери приветливо пикнул сигнализацией и, взяв пассажиров, помчал в аэропорт на пределе своих возможностей.

На середине пути запищал телефон.

— Ало, — активировал голосом телефон Сергей.

— За чемоданчик, конечно, спасибо, — послышался торопливый шепот Василия. — Но почему я снова должен разрабатывать план отвлечения девушек?

— Тяжела судьба гениев, — вздохнул по-стариковски Сема, загибая пальцы. — Одному скажи чемодан забрать, второму девчонок отвлечь, третьему акции авиационного завода Сухого поручи выкупить, четвертому аэропорт, пятому начать копать под космодром Свободный, шестому построить новую ракету на твердом топливе. Беда прямо-таки, беда. Клонируй себя, Васька. С реинкарнацией мы как-нибудь разберемся. Ты прагматики побольше, прагматики…

— Блондин, не прагматики, а прагматичности. Вы надолго в командировку? — прервал Гений.

Сема со Скорпионом переглянулись.

— Да я уже знаю. — Ответил на незаданный вопрос Василий. — Раз в аэропорт, значит, в командировку. Спорим, Дмитрий Александрович в этот раз даже кружку с кофе не уронит, когда я скажу, что вы где-то в другой стране. Так, когда вернетесь?

— Не знаю, Васька. — Ответил Скорпион. — Но если вернемся…

— Когда вернемся! — Поправил Сема.

— Когда вернемся, — поправился Сергей, — начнем строить первую ветку струнника. Готовься, Вася. Мы за ресурсами. По самой кровавой стезе. Других нет.

— Всегда готов! — ответил по-пионерски вдохновленный Гений.

Связь отключилась.

Южная Корея. Сеул.

Четыре часа спустя.

— Слушай, а почему страна утренней свежести? Жара еще та. — Сема поднял голову к палящему солнцу, пытаясь ощутить свежесть, но огненные лучи разбивали в пух и прах все надежды.

— А почему люди не летают? — В такт ему ответил Сергей, глядя по сторонам.

Предстояло отличить среди тысяч корейцев хотя бы пару японцев или китайцев. Хоть как-то зацепиться за след Кай Чи. Выделить кого-то в суетящейся толпе не представлялось возможным, все равно, что восточного человека заставлять искать различия между поляком и украинцем или белорусом и русским.

— А отвечать вопросом на вопрос не хорошо. Где-то даже не культурно.

— Это ты как наемный убийца говоришь, или как блондин спрашиваешь?

— Хм… я за «наших». — Вырулил Сема.

— Не отмазывайся. Практически нас наняли, чтобы устранить определенную фигуру. Киллеры мы. Причем заметные. Признай для себя — будет легче.

— Не наняли, а мстим мы. За базу мстим. Ответный гостевой визит. А наняли — это побочный эффект. Что-то вроде хобби, разминки, тренировки. Не зря же каждый день проливаем реки пота в тренировках, как проклятые. Статус полководцев нелегок. Тем более, когда то и дело, подменяешь кого-нибудь из подопечных бойцов, а не просто командуешь из бункера. — Сема поправил резинку, что держала волосы за плечами в пучке, и остановился перед торговым лотком, выбирая солнцезащитные очки.

Странные разговоры двух парней европейского вида глушились в гомонящей толпе. Шли, поддаваясь потоку, не выбирая направления.

Тосика в аэропорту не встретила, значит, полный карт-бланш. Только времени как всегда не особо. Дали бы хоть какие-то зацепки.

— Скорп, а если мы на арамейском будем разговаривать или на древнегреческом, все равно будем друг друга понимать? — Сема, не торгуясь, сунул в руки продавцу десятикратную стоимость очков в национальной валюте, которую разменял чуть ранее в аэропорту.

— Сема, тебе не пять лет, учись думать сам. Хоть иногда. — Обронил Сергей, пытаясь распланировать, как завершить корейскую и японскую миссию, и успеть в Аркаим до начала учебного года.

Для Леры важно успеть на первый день занятий. И диплом важно получить настоящий, своими силами, ощутить всю прелесть студенческой жизни.

— А с инопланетянами универсальный переводчик тоже действует? — Сыпал, как из ящика Пандоры вопросами Сема.

— Встретишься — разберешься. Чувствую, тебе недолго осталось.

Сергей выловил в толпе японца, что под полой пиджака нес оружие: пистолет или УЗИ, как минимум. Тренированный глаз сразу выловил неестественную походку.

— Пойдем, есть зацепка.

— Она как-то связана с пятью китайцами в машине на улице напротив?

Сергей повернул голову и действительно увидел через дорогу потрепанную машину с пятью пассажирами. Стекла были опущены. В любой момент кто-нибудь из пассажиров мог воспользоваться оружием. В его наличии сомневаться не приходилось. Лица у китайцев сияли божественным светом милости богов — обкурились травки.

Ну вот, теперь сам черт триаде не страшен.

— Я за китайцами, ты за японцем. Встретимся где-нибудь. Время то же.

— Договорились, Сема.

Харуко Иригати нависал над Сергеем мощной горой. Бывший чемпион сумо, представитель якудзы в Южной Корее, он двадцать третью минуту пытался расколоть Скорпиона на принадлежность того к работе на корейскую полицию или Интерпол.

— То, что ты спас нашего парня, еще не говорит в твою пользу. Это могла быть чистая случайность, — вновь прокатился тяжелый бас босса.

Сергей пожал плечами, раздумывая, как ускорить процесс. Без применения устрашения снова не получалось.

Ну не слушают люди слова. Это что-то заложенное на генном уровне. Это у людей в крови.

— Слушай, Харуко, у меня нет времени. Я заскочил в твою страну на сутки, не более. Ночью я должен лететь в Токио. А тридцать восемь вооруженных до зубов китайцев в погоне за твоим человеком — это совсем не случайность. Как сказал бы мой брат «фигово у него с харизмой». Так что есть случайности, а есть закономерности. Первого со мной не случается. Спроси у своего парня, тридцать восемь — страшная цифра? Если он скажет «нет», я встану и уйду. Только вам больше не понадобится больше размышлять. Никогда. Итак, это была закономерность?

Спасенный представитель якудзы в соседнем кресле, баюкая загипсованную руку, усиленно закивал, не дожидаясь вопроса.

— И чего ты хочешь? Благодарности? Денег? — Сумоист плюхнулся в кожаное кресло напротив. То едва выдержало двухсоткилограммовую тушу борца.

— Ни того, ни другого. Я пришел, чтобы оказать вам услугу, так как меня попросил кое-кто из вашего начальства. Дай мне оружие, людей и расскажи, где основное лежбище этого тюленя — Кай Чи. Я просто избавлю тебя от хлопот и исчезну с горизонта. Он сам мне на мозоль наступил. Иногда бываю злопамятным, как все люди.

Сумоист заржал. Четверо охранников по углам кабинета заржали в поддержку босса.

Сергей молча наклонился над столом, взяв пачку зубочисток. Пальцы метнули их как иглы и четверо охранников взвыли, держась за пронзенные острыми палочками зрачки.

Сергей, как ни в чем не бывало, мастерски отправил пятую зубочистку в рот, говоря теперь медленно, с расстановкой, вертя оставшимися снарядами, как факир дудочкой.

— Харуко, твой смех я прощаю. Убивать босса не в моих планах. Но если ты не воспринимаешь меня всерьез, будешь командовать армией слепцов. Боги дали людям по два глаза, но это легко можно исправить. Пусть кто-нибудь рассмеется еще.

Сумоист неестественно побледнел, ворочая толстой, как столб шеей от одного охранника к другому. Глазки забегали. Уверенность испарилась, как дым под порывом ветра. В зал вломилась еще охрана, услышав крики потерпевших. Взведенным оружием покрылся каждый квадратный метр обширного кабинета. Злой металл и лица нацелились на странного гостя.

Сергей молча смотрел в глаза сумоисту, периферийным зрением насчитав восемнадцать человек. Скорее друг друга постреляют, чем попадут в диван, где он сидит.

Харуко замахал руками, выгоняя охрану вон. Черные пиджаки скрылись за бамбуковыми раздвижными дверьми, уводя с собой причитающих циклопов.

— Ты серьезный человек, вихрастый. Я дам тебе людей и оружие. Сколько тебе надо времени на подготовку?

— Нет у меня времени. Выдвигаемся сейчас же. Просто ткни пальцем в базу, где он находится.

Солнце зашло за горизонт, погрузив Сеул в сумерки.

Едва темнота сгустилась, как город украсился вакханалией огней и рекламы. Семь тонированных машин со скрипом шин перекрыли вход в небоскреб. Еще с десяток неприметных машин устроили аварии вдоль улицы, перекрыв все подъезды.

Черные пиджаки высыпали из автомобилей, как гроздья спелого винограда. Багажники поднялись, полные оружия. В руках замелькали пистолеты, автоматы, тяжелое оружие, гранаты. Якудза организованно вооружились и выстроились в линию, ожидая приказов молодого вихрастого парня.

Скорпион неторопливо вылез из машины, разглядывая небоскреб. Пришлось задрать голову. Капитализм давно шагает по стране. Южная Корея гораздо раньше Японии окунулась в демократию, попав под влияние запада, сменив традиционные рельсы развития на капиталистическую магистраль. Страна торговли и услуг. В работе каждый клочок земли, как в Японии. Обе страны, какими их сейчас знает весь мир, начали преуспевать с того момента, когда японцы и корейцы поменяли кимоно на европейский костюм.

Верхние семь этажей неожиданно объяло пламенем. Чуть позже до слуха донеслись звуки взрывов. Осколки стекла посыпались на землю градом еще несколько секунд спустя. Взрывы не были направленными, и уничтожить здание как карточный домик не могли. Не были на это рассчитаны. Только пожар и выбитые стекла.

Скорпион, раздумывая, вытащил небольшой осколок из ладони, коротко крикнул растерявшейся банде, где одному особенно большим осколком отрезало ухо и пропороло плечо.

На плечи прочих бойцов взметнулись гранатометы. Автомобили отпрянули от выхода на другую сторону улицы. Снаряды с небольшой вспышкой огня вырвались из дул, полетели сквозь стекло и металл первого этажа. Взрывы раздались практически одновременно, огнем объяло и весь первый этаж.

Один из якудз подбежал к Сергею, торопливо заговорил:

— Что дальше? Штурмовать?

— Нет, — коротко бросил Сергей.

— Почему? Мы не боимся умереть в огне, кодекс…

— Отступайте, — прервал Сергей. — Вам же не нужны проблемы с полицией?

— Но как же…

— Просто прикажи своим людям скрыться. А сам останься. Все увидишь собственными глазами.

Якудза не стал спорить. Воздух разорвали сирены сеульской полиции. По перекрытой улице им не добраться. Но через десяток минут проберутся пешком, следом спецназ, пожарные, медицинская помощь.

Машины японской мафии скрылись за поворотом. Себе место для отхода оставили, несмотря ни на какую честь.

Все слова, слова, но на деле — пиджаки вместо кимоно. Не тот уже дух преданности, сглажен демократическими принципами жизни.

Посланный Харуко человек заметно нервничал, оставшись со странным парнем перед входом в горящее здание.

Стекло третьего этажа разлетелось от мощного пинка. Стремительная фигура, прикрывая глаза, ринулась вниз вместе с остатками осколков.

Сема приземлился с перекатом, дыша, как рыба, выброшенная на берег. По чумазому лицу вместе с потом струились багровые ручейки, половина из которых успела засохнуть. Растрепанные волосы слиплись, походил на неистового ярого воина — берсерка. За плечами блондина висел ранец, дно которого промокло так, что каплями крови заляпало весь зад джинсовых шорт.

Сергей на глазах изумленного якудзы приподнял брата, отчитывая, как нашкодившего школьника:

— Ну, куда ты все время спешишь? Я хотел снизу вверх пробежаться по этажам и улететь на вертолетах, а ты сверху вниз промчался. Опять все переиначил.

— А что я мог поделать? Он мне очки сломал! И ни шиша он не крутой. — Сема по-арийски вытер кровавые сопли, усмехнулся, замечая постороннюю фигуру, переспросил. — Рюкзак японцу отдать?

— Я даже не буду спрашивать что там, — вздохнул Сергей, забирая рюкзак и вручая якудзе.

Якудза открыл замок, заглянул внутрь, закрыл и, коротко кивнув, побежал прочь, скрывая дрожь в коленях.

— Ну, должен же я был принести какие-то доказательства, — глядя убегающему японцу в след, обронил Сема. — А голову ему дверью лифта оторвало. Честное пионерское. У них лифты — жуть! Чуть не успел, раз и все. Самому страшно. К тому же он Васю тогда напугал, этот ставленник Духа. Эти гении, они же такие ранимые. А тут захожу в гости к этой руке Отшельника с ножичком в голенище сапога, а он как раз героинчик пробует, расслабился. Мне так подфартило, так подфартило…

— Врешь, кшатрий, ты не в сапогах. Ты в кроссовках.

— А, так это уже совсем другая история, — пожал плечом Сема. Второе было вывихнуто. — Она связана с теми пятью китайцами в старой Хонде. Честное пионерское.

Двое неторопливо зашагали по улице, для приличия споря о деталях разработанного в самолете плана.

Пламя от пылающего небоскреба еще долго реяло над Сеулом, как факел.

Зримая, выполненная цель для Тосики.

Япония. Токио.

Семь часов спустя.

Боинг 767, выпустив закрылки, коснулся асфальтированного полотна взлетно-посадочной полосы ночного мегаполиса. Подпрыгнул и вцепился в землю всеми шасси, резко сбрасывая скорость. По салонам прокатился облегченный вздох. Люди до ужаса боятся летать — телевизоры не перестают показывать ежедневные трагедии катастроф в разных концах мира. Черный пресс СМИ работал великолепно.

Сергей протяжно зевнул, забирая окружающую энергию, что в биосфере есть практически везде, кроме геопатогенных зон, которые, наоборот, энергию отбирают.

Сема боязливо поводил раненым плечом, ощущая последствия лечения, расплылся в улыбке:

— Благодарю, брат. Как всегда высший класс. Мне надо тоже пару ступеней подучить, авось пригодится.

— Ты свои командировочные отвоевал. Сейчас поймем, что нужно Ино и я все доделаю сам.

— Да я что, «против», что ли? Воюй.

Скорпион помрачнел, прислушиваясь к себе. Лоб нахмурился, глаза забегали, словно где-то глубоко в себе таил сонмы нервов, но ходу им не давал.

— Не в этом дело, сегодня мы должны вылететь домой. Я что-то чувствую… Что-то совсем близко. Рядом… Надо успеть.

Сема сжал за плечо:

— Не, брат, с таким настроем ты не боец. Какое тебе состояние боя, когда ты всеми мыслями остался в Хабаровске? Сегодня пусть пули ловит кто-нибудь другой. Расслабься.

— Мы не браманы[22], чтобы расслабляться. Воины всегда на стороже.

Воздух сгустился. Обстановка изменилась. Кожаные кресла перед глазами резко сменились на стены, увешанные разукрашенными бамбуковыми циновками, полотнами иероглифов: земля, жизнь, сила, заботливо перевел для мозга переводчик.

В воздухе носилась музыка странного струнного инструмента, то ли из одной, то ли из двух струн. Слух воспринимал его именно таким. Витал едва уловимый запах корицы и соевого соуса.

Сема проморгался, говоря в пустоту первое, что пришло в голову:

— Политикам только кажется, что они обладают властью. Реальная власть у тех, в чьих руках оружие, кто профессионально организован и подготовлен к решению боевых задач. Не так ли, Ино?

— Ты во многом прав, белобрысый, — послышалось со всех сторон.

Даже тренированное ухо не могло определить источник звука.

Скорпион снова зевнул:

— Ты вытащила нас из самолета, для того, чтобы посадить в пустую комнату или эти запахи — признак того, что ты хочешь нас накормить перед миссией? Я бы предпочел твоим суши пару часов сна. Или баньку с кваском.

На полу образовался низкий столик, уставленный национальной снедью. Прямо напротив за столом сидела невозмутимая Тосика.

— К сожалению, хозяйка не в настроении.

— Это ее золотой запас царской России жмет. И судьба Курил беспокоит. — Не упустил случая подложить шпильку Сема, вытирая руки мокрым полотенцем и хватаясь за палочки. — Пусть не боится, запас к нам за транзит по струннику за пару лет перетечет, а на островах турели с ядерными ракетами уже стоят.

Тосика никак не выразила эмоций, по каменному лицу вообще было сложно догадаться о настроении Серой.

— Тосика, вам бы в картишки. Все прикупы ваши. — Снова подмигнул Сема.

Сергей помассировал виски, не притрагиваясь к еде. Внутреннее беспокойство не покидало. Сухо обронил:

— Тосика, давайте о деле. Какова цель второй миссии?

— Набутаро, — тут же ответила Тосика. — Ставленник Ино взбунтовался, подмяв под себя большую часть семей якудзы.

Сема присмотрелся к зеленому квадратику васаби — острейшей приправы в мире — прошептал, хватая на палочки:

— Моей стойкости хватит, чтобы преодолеть тебя. Я уже не тот, что три года назад! — И отправил весь кусок в рот, прислушиваясь к ощущениям.

— Тосика, вам не кажется слишком странным, что Ино не может справиться со своим ставленником? — Говорил Сергей, краем глаза поглядывая на огнедышащего Семена. Тот сметал со стола все, что было, лишь бы перебить поток горечи во рту и перестать лить слезы.

— Это ее условия, — беспристрастно ответила Тосика. — В случае успеха местечко для сенсея уже подыскано, финансы готовы к отправке в ваш банк.

— Наш банк? — Поднял бровь Сергей.

Тосика кивнула, не вдаваясь в подробности.

Сергей вспомнил голодные годы больницы, уличные скитания, обреченные взгляды беспризорников. Решительно поднялся, загоняя сон и усталость далеко внутрь.

«Нет уж, пора поднимать страну из этого экономического бреда реформ. Ради всех ее жителей, вперед, Сергей. Прочь тоску».

— Сема, пойдем, родина-мать зовет.

Сема перестал кривляться, изображая попытки избавиться от васаби. Посуровел, скулы заострились. Но на прощание не удержался, добавил:

— Вот если бы еще разум-отец позвал…

Японской мафии в эту ночь не спалось. Набутаро ощутил на себе гнев русских ниндзя и еще один небоскреб запылал горящим факелов в ночи на потеху случайным очевидцам и работу пожарникам, полиции и государственным конторам.

Двое же спокойно сели в самолет, и железная птица понесла домой.

Командировка не затянулась.

Хабаровск.

Девять часов спустя.

Солнце довольно уверенно висело на небосводе, силясь дотянуть до полудня. Жители города забились по квартиркам под кондиционеры, не желая выходить на раскаленную улицу без крайней необходимости. Город замер и опустел, утомленный августом.

Джип домчал от аэропорта до квартиры быстро. Трассы города были подозрительно пусты, и блондин гнал, по спецназовской привычке забыв правила дорожного движения, но ДТП не устраивал. Внедорожник вцепился в трассу, как танк в землю, в повороты вписывался так, словно законы тяготения кто-то вовремя отменял. Вряд ли у случайных свидетелей возникал вопрос «есть ли у водителя водительские права?»

От самого аэропорта зеленый свет был на каждом светофоре. Сема не задумывался, стечение ли это обстоятельств, или напряженное лицо Скорпиона что-то значит. Отвлекал от подобных мыслей Василий, бормоча из динамика:

— Свой банк в центре города. В этом году. Признаюсь честно, не ожидал.

Скорпион помассировал растянутый голеностоп, криво усмехнулся:

— Ты только новости не смотри. Особенно международные каналы.

Сема невольно улыбнулся и скривился от боли в ребрах. Кости целы, но все тело сплошной синяк. Помяли здорово, живого места не осталось. Не герои, что отправляют на тот свет сотни злодеев, и даже пылью не покрываются. Охота была за одним человеком, но до него еще стоило добраться…

Придется все-таки пару суток поспать. Не воинское это дело, лазить по небоскребам без страховки. Да и с этажа на этаж, пробиваясь сквозь орды пиджаков… Надоело. Выспаться надо, — подумал Сема.

— Молодцы, парни. Кстати, девушки ваши к вечеру с экскурсии на Сикачи-Алян приезжают. Насмотрелись на каменные изваяния прошлого с головой. Признаюсь, мне пришлось долго уламывать деканов институтов собрать группы первокурсников на экскурсии раньше начала учебного года. Пришлось институтам обновить компы.

— Благодарю, Василий, до скорого.

— Отдыхайте, парни.

Сема въехал во двор, безуспешно выглядывая места для парковки. Какой-то «крутяк» поставил свой Лэнд Крузер прямо поперек, загородив одновременно целых три места для стоянки.

— Не оскудеет земля талантами! — буркнул Сема, вылезая из машины. Подошел к сияющему автомобилю, но вовремя вспомнил о вывихе. — Скорп, у меня плечо с прошлого раза не заросло. Подтолкни дяде машинку. Тети ездят на автомобилях поминиатюрнее.

Сергей, хромая, вылез из салона, подошел к стеклу, причитая:

— Достал меня этот таможенник. В прошлый раз толкали, дважды не повторяем.

Ребро ладони выбило стекло. Воздух разрезали жалобные визги всех кошек мира. Автомобиль усиленно звал хозяина.

Сема, вздохнув, поспешил к своей машине, предчувствуя развязку и отгоняя автомобиль подальше за дом.

Из окна пятого этажа вылезла толстая репа начальника таможни.

— Ты че, урод, жить надоело?

Сергей молча показал таможеннику захваченную в салоне Чероки гранату, выдернул чеку, бросил в разбитое окно и отошел, на ходу крича:

— Елисеев, последнее предупреждение! Одумайся!

Взрывом выбило стекла и покорежило корпус. Пламя лизнуло салон и подорвало неполный бензобак. Но, ни одна из рядом стоящих машин не пострадала, джип стоял удобно. А людей на улице и так не наблюдалось.

Сергей постоял у подъезда, разглядывая повылазивших в окна очевидцев. Мелькнули фотоаппараты, сотовые. Сердобольные хватались за лекарства, причитали. Кто-то, как и Елисеев, набирали милицию, кто-то с жаром развел дискуссию, восхищался и спешил скинуть эм эм эс другу или подруге с пометкой: «Смотри, у нас тут тачку взорвали. Так клево горит». Обладатели стоящих невдалеке автомобилей отключали вопящие сигнализации.

Сергей дождался брата, но не дождался мести таможенника. Сема появился довольно скоро, а нечистый на руку предпочел отсидеться дома, звоня милиции, но попадая на людей Антисистемы. Конечно приедет патруль, составят акт, опросят свидетелей, но вихрастый из всех показаний исчезнет и дело закроют за недостатком улик — взорвалась от сильной жары, чего уж там.

Молча зашли в темный, исписанный подъезд. Не привычна была вся эта грязь после вылизанной Японии, Южной Кореи и навевала тоску. Повышенной солнечной активностью напекло голову и настроение было под стать командировке — мрачной и бессмысленной. Просто одни люди убили других с выгодой для себя, а по сути ничего не изменилось.

Сема, вздыхая, надавил кнопку лифта — по лестнице после командировки идти сил не осталось, встречаться взглядом с трясущимся таможенником тоже. Еще пришедшие в себя автовладельцы, улизнувшие из дома дети и прочие сознательные граждане начинают стекаться посмотреть на ЧП.

Таможенник пусть сидит себе за дверью, но зачем торчать у дверного глазка, шипя на бедную жену, чтобы заткнулась и сидела тихо? Все это не сложно представить. Сколько раз с подобным сталкивались за три года работы. Неужели прошло всего три года? Такие насыщенные. Творец, как же я устал от этого бремени, — подумал блондин.

Сергей обнял за плечи, лбы встретились.

— Брат, сегодня отоспимся, завтра переезд. Меня самого уже эти каменные курятники напрягают. Я уже даже думать без матов не могу. А ты ведь помнишь, каким я чистым пришел из тайги?

— «Исполать», «мир вам, люди», «вразумляйте», «добро здравствовать». Да помню, как не помнить. Только жизненные условия меняют человека, приспосабливаемся под эту чернь окружающегося пространства. А многие из нее и не выходят, рождаясь и умирая в ней же, не видя других граней одного алмаза.

Сергей устало хохотнул:

— Суфий, может в пустыню?

Блондин зевнул, первым выходя из мрачного лифта, где лампочка под потолком горела едва-едва. От обширной экономии ЖКХ заменила стандартные лампочки Ильича лампочками от мини-фонарика или вовсе ручных часов. Про энергосберегающие, что долговечнее в десяток раз и экономят четыре пятых электричества, а света дают как стандартные, никто и не помышлял.

Сема прошлепал по коридору, нарочито топая, как дивизия солдат, ткнул пальцем в кнопку звонка. Немного подождали, но открывать никто не думал.

Странно, Елена почти всегда дома. Может, с девчонками ушла в парк гулять? В такую жару? Вряд ли.

Сергей, разгребая все внутренние противоречия, что терзали всю дорогу, быстро открыл дверь своим ключом. Пальцы странно трясло, на голову давило пудовой гирей. Внутренний страж говорил, что корень всех неприятностей и волнений за дверью.

Сема отпихнул брата, первым вломился в проход, готовый к бою. Тело услужливо забыло про синяки и перенапряжение, вскрыло очередной резерв, позволяя хозяину двигаться в темпе, без боли в натруженных мышцах.

Сергей, поджав левую ногу с проблемным голеностопом, попрыгал на правой в детскую. Блондин носился из зала на кухню, с кухни в спальную и дальше на балкон, снова по коридору.

Елена металась по полу, хватаясь за голову, словно от жуткой, нестерпимой боли. Носом шла кровь. Владлена сидя оперлась спиной о кровать, пряча голову меж коленей, веки и губы были плотно зажмурены, испытывала то же, что и Елена, только как-то справлялась с дикой болью и не позволяла давлению выкидывать из носа багровые потоки.

Ладушка молча сидела на кровати. По щекам большими ручьями текли крупные слезы. Неестественно-синие губы были плотно сомкнуты в линию, за голову не хваталась, но лучше бы просто болела голова — веки были широко раскрыты, а глаза запали зрачками вниз. На мир смотрели только белки, словно была в каком-то трансе.

Сергей, забыв про ногу, метнулся к кровати. По голове тут же здорово треснули битой, старым чугунным утюгом, массивным бревном. Тяжелое и массивное все падало и падало, выбивая землю из-под ног и всячески стараясь отключить сознание. В голове взрывались молнии, гремел гром, перед глазами искрило, яростно носились черные мухи.

Мощное пси-поле не подпускало к себе никого. На периферии оставшегося разума пополз по полу к Ладе — способности индиго-паранорма у сестры раскрылись резко и самым неожиданным образом.

О, боги, слишком много времени отдавал командировкам. Надо было сестрой плотнее заниматься, да все откладывал, откладывал… дурак.

Сема вырос за спиной, согнулся пополам, сдерживая крик — виски взяли в тиски, макушка грозила взорваться, забрызгав весь потолок содержимым черепа. Морщась, пополз к Елене, потянул за ногу на себя, стараясь вытащить из комнаты, как можно дальше от источника подавления психических волн.

Скорпион помнил, что каждый человек звучит в своем диапазоне, но если на мозг воздействует другой источник, происходит «разлад». И стоит по возможности дальше отвести либо сам источник, либо тех, кто под влиянием. Поэтому Сергей добрался до кровати, обнял Владлену, приподнял и, что есть мочи, толкнул к выходу.

Голову от рывка почти сорвало, едва пересилил новый приступ «мух» и, балансируя чудовищно тяжелой головой, поднялся на руках по кровати. Опрокинул разлаженную Ладу-источник на бок. Пальцы коснулись ее висков, в мозг проник такой импульс, что показалось — кожа на руках объята пламенем, плавится, словно сунул руки в раскаленную лаву действующего вулкана. Но глаза ясно видели, что с пальцами все в порядке, просто обман мозга. Было необходимо перетерпеть эту жуткую, невыносимую боль. Сознание боролось с чувствами, разум паниковал.

Все обман. Обман.

Лада закричала. Дико, истерично, как раненый, обреченный зверь, как человек, что увидел и пережил слишком много, не в силах выдержать и совладать с полученными знаниями. Худенькое тело выгнулось дугой.

Сергей обхватил сестру замком, прижал к себе, не позволяя сломать ей в приступе позвоночник или свернуть шею.

Пятилетняя Лада кричала нестерпимо, на разный манер, то фальцетом, то басом, меняя интонацию непроизвольно. Хрипела, сипела, носом пошла кровь, кровь пошла и из ушей от чудовищного давления под черепной коробкой. Это было похоже на ломку наркомана, избавление от бесов и истерику закостенелого психически ненормального человека разом. Но это не было ни первым, ни вторым, ни третьим. Наверняка это было больнее родов, больнее переломов и костра инквизиций. Боль за гранью.

Сергей не смог сдержать слез, когда длинные русые локоны маленького ангела на глазах обретали стальную краску. Белели и седели. Это было страшно и невыносимо. В груди все сжалось, плотнее обхватил сестру, старясь забрать хотя бы часть боли себе, хоть каплю.

Обоих подбросило на несколько метров под потолок. Скорпион перехватил дыхание, едва успел повернуться в воздухе, приняв неожиданный удар своей спиной, но не какой-то частью младшей сестренки. Снова упали на кровать.

Скорпион придавил извивающееся тело всем весом, вдавил в кровать. Силы, что пробуждались в сестренке, превосходили всю его физическую мощь, и он подозревал, что если бы Лада не боролась с собой, давно бы распластала его о стену, стряхнув, как пушинку. От этой силы по спине бежали мурашки, впервые в жизни боялся, что не сможет совладать…

Какие Серые, какие Эмиссары? Это гораздо… страшнее.

Сема, тяжело дыша, стоял на коленях. Наблюдал как всей силы брата, и восемнадцати пройденных божественных ступеней едва ли хватает, чтобы маленькая девочка не разрушила всю квартиру, не сложила весь панельный дом, как карточный домик. Скорпион прокусил губу от перенапряжения. Тренированное тело перевилось канатами мышц, волосы растрепались. Держал ее на пределе сил. А локоны Лады засеребрились, обретя платиновый цвет. Закатившиеся белки глаз покрылись сеточкой лопнувших капилляров. Это все казалось сном. Страшным, неестественным сном.

Такого не может быть. Какую силу старается подчинить себе Лада? Что проснулось внутри ее? — с ужасом думал Сема, не в силах ничем помочь.

От очередной психической волны сознание вырубило, как будто кто-то выдернул телевизор из розетки. Перед глазами вдруг все потухло, отбрасывая блондина в аут.

Сергей держал неистовую сестренку из последних сил, перенапряженные жилы свело судорогой, перестал их ощущать, удерживая лишь силой воли. Ныло и болело все. Тело просило пощады, мозг отказывался воспринимать действительность, подвергаясь посторонним нападкам, постороннему программированию, сбою. Психические импульсы Лады сбивали нормальную работу разума. Как радиация уничтожает тело, Лада неподконтрольными силами разрушала и глушила все живое, расширяя радиус и не в силах остановиться.

Перед глазами Скорпиона плавали галлюцинации, стены двоились, мириады фигур, красок, ощущений, странные запахи, которых в принципе не могло быть в комнате, заполонили сознание. Этот бред был страшен тем, что не мог оставить для разума ни одного ориентира. Все пять органов чувств взбунтовались, обрабатывая неверную информацию. Информационный канал переполнился, и «фильтры» больше не функционировали. Временами казалось, что висит в невесомости, временами давило к земле так, словно находился в гравитационной комнате при всех пяти g. Слепой, немой, глухой, потерявший способность чувствовать и воспринимать мир, боялся сдавить сестру так, что задушит до смерти, но отпустить — и все вокруг рухнет.

Не мог себе позволить упустить момент, когда она перестанет сопротивляться. Когда силы иссякнут — станет безвольной тряпичной куклой. В этот момент никак нельзя давить так, как держит сейчас. В нормальном состоянии сестренка не выдержит этих тисков. Но между тем разум почти уничтожен, еще одно усилие и вся суть самого Я уйдет куда-то вглубь, уйдет информацией в высшие миры, оставив в мире физическом лишь оболочку, зомби, «овощ» без памяти и осмысленных действий. Прошлого Я не останется.

Разум выкидывает из тела. О, боги, это похоже на смерть… Нет… это хуже смерти.

— Давай, давай, борись! Ты можешь! Ты должен! — Раздался смутно знакомый голос, но доносился он во много динамичном звуке. Повышался до уровня писка, понижался до баса, пропадал и вновь резал черепушку, так похожий на галлюцинации. Бред или явь? Границы стерлись, все залилось сначала белым, потом черным.

Время пропало. Возможно, в том, реальном мире оно все еще шло, а здесь, за гранями разума свернулось в нулевую точку. Течение реки времени прекратилось, иссякло, обесточенное или промерзшее. Это невозможно было описать физическим языком, все чувства и эмоции отключились. Сергей словно ощутил момент смерти. Все замерло, освободив от боли за гранью. Затем чудовищный вихрь, водоворот, смерч и торнадо разом, подхватили и с огромной скоростью, завертели и, неумолимо, со всей возможной болью, вернули в тело…

Да. Это была адская боль. Тело трясло, белки покраснели. Не видел ничего вокруг, все слилось в черноту одной сплошной боли. Разум разворачивался из точки в пространство и, как самый жестокий садист, позволял насладиться всеми чувствами сразу.

Но боль… Значит жив… Тело болит, значит жив… Самый лучший индикатор… Жив! Жив!!! А! Этот физический мир… А… Это неудобное, мелкое тело… какие малые возможности… столько рамок… столько барьеров.

Очнулся здесь же, на кровати, подмяв притихшую Ладу под себя. Мышцы стянуло так, что не мог пошевелить ни одним пальцем. Смертельная хватка. Теперь предстояло бороться со своими собственными мышцами, чтобы ослабить хватку. Не сразу ощутил на висках ладони Рыси. Лицо брата было мертвенно-бледным, губы полопались как от сухого жара, под глазами висели синие мешки, словно не спал очень долгое время. Совсем не похож на молодого, пышущего здоровьем отшельника с молодой женой Натальей.

Пять чувств возвращались постепенно, боль, достигнув пика, ушла и голова поплыла в непонятной неге, блаженстве — давление пропало. Тело ощутило вибрацию — Ладу трясло. Но уже не новый приступ — тихо бесшумно плакала, потеряв все возможные силы.

Борясь с собой, словно сдвигал гору, невероятным усилием разжал белые пальцы, что впились в кожу Лады, как клешни, оставив синяки почти по всему телу.

Но какие же это мелочи после пережитого.

Легкие с сипом схватили воздух. Ощутил свое дыхание, рядом с дыханием сестры.

Неужели оба все время битвы не дышали? А сколько шло сражение? Где время?

Рысь бил по щекам, привлекая внимание и возвращая в реальный мир. Какой из миров реальный, Сергей сомневался. Побывал на грани. На настоящей грани, у самой черты. Все драки и сражения, попытки умереть после истощения, все ничто по сравнению с этим. Пшик, детский лепет, мыльный пузырь. Чудовищным усилием перекатившись на бок, потерял сознание.

Неизвестное время спустя.

— Никаких спать! Слышишь? Откат будет таким, что вряд ли проснешься. Вставай и разминай мышцы. Сквозь любую боль, сквозь любое бессилие. Если после этой дикой судороги ты позволишь себе расслабить все мышцы, сердце остановится, внутренние органы перестанут работать. Но если с этим можно бороться, то мозг твой вряд ли вспомнит все как надо, не позволяй ему дать сбой. Ты только что пропустил через себя чудовищное количество неконтролируемой психической энергии. Я знаю, ты меня слышишь, постарайся открыть глаза и шевелить рукой-ногой, постарайся двигаться, запуская все прежние двигательные функции. Не позволяй мозжечку забыть свою функцию. Давай, давай, братишка, Лада спит, ты ее спас, больше таких всполохов не будет, считай это ее второй день рождения. Со временем научится себя контролировать. Ты научишь, все будет в порядке. Открывай глаза. Блондин спит под кроватью, Елена и Влада лежат в коридоре. Соседи ближайших трех этажей тоже в отключке, но с ними все в порядке, они не воевали, не боролись с этими импульсами, просто позволив им заглушить свои. А ты боролся, ты противился потоку, что гораздо сильнее твоего. Лада — невероятной силы паранорм. Я не пойму, как твоя личность не стерлась всеми этими «помехами». Я читал про таких людей в Хрониках Акаши, но их за всю историю наберется едва ли два десятка. Если люди с такими способностями начнутся рождаться в массовом порядке, человечество встряхнет. Возможно, она затмит Эмиссаров. Этот всполох слышали все, кто обладает хоть маломальской силой на нашей планете… И за ее пределами. Присмотрятся, потом начнется охота, слежка. Ты должен защищать ее… в том числе и от нее самой, это даже важнее меча Славы, поверь мне. Я едва успел выбраться из леса вовремя… Давай Скорп, ты должен. Твое тело не работает, ты практически парализован, но заставь себя двигаться, посылай импульсы, борись, выйди из комы до отката. Братишка, ты должен. Должен ради меня, ради деда, ради родителей, семьи, друзей, ради Леры, ради всех… Ты должен. Двигайся! Двигайся! Я не смогу отразить любое намерение Эмиссаров. Если Лада попадет в их руки, все, ради чего ты жил и боролся, сгорит в огне глобальной войны. Скорп, сделай это ради мира во всем мире. Ты не должен умереть на кровати, ты воин. Воины умирают в поле, в сече, на лихом коне, под крики умирающих врагов, под свист клинков и…

Скорпион резко привстал на кровати, обучаясь по-новому воспринимать мир. Это было странно, видел, слышал и чувствовал все во всех диапазонах разом, снизу, сверху и отовсюду. Знал все и про всех, видел десятки видов энергии, что витали в воздухе. Весь мир вокруг — одни сплошные энергии. Они формируют предметы, сам физический мир, само пространство, все в строгом взаимодействии.

Органы чувств перестроились, диапазон расширился, время замедлилось. Губы Рыси ворочались невероятно медленно.

Скоро еще заметит отсутствие тела перед глазами? Надо, чтобы вообще не заметил.

Замедлил время еще больше. Сгустил. Или сам ускорился? Этот вопрос пусть лучше без ответа.

Губы Рыси перестали шевелиться, все вокруг застыло.

Чувствовал себя быстрым, как солнечный свет. Нет, лучи света летели сквозь окно со скоростью толстых червяков, что ползли по земле, не быстрее. Тела не чувствовал, словно его не существовало, был легким, как ветер. Мозг чист. Не от знаний и информации, а от рамок и барьеров тела. Их снесло тем самым ураганом. Не надо никаких ступеней, определенно достиг уровня одного из Пятнадцати сильных мира сего… или выше? Уровень богоподобного. Полшага до Прародителя.

Рано. Об этом никто не должен знать. Стоит закрыть силы в себе, чтобы не показать раньше времени. Есть еще дела на белом свете, рано еще за Творцом. Это стоит скрыть глубоко в себе, выпуская постепенно, по частям, пусть даже вместе с теми ступенями. Наверное, стоит скрыть свои возможности даже от себя. Все слишком рано. Оставить себе кое-что, а про остальное на время забыть. Забыть, чтобы потом вспомнить… Но кое-что можно сделать и сейчас.

Сергей неторопливо повернулся на кровати, коснулся лба Лады.

Спи, сестренка, теперь будешь контролировать свои силы, не причинишь вреда близким, не умея сдерживаться. Никакой Эмиссар не узрит твоих способностей. Ты семнадцать минут назад проснешься прежней от дверного звонка и забудешь весь ужас, а седые локоны пусть станут платиновыми, редчайший в мире цвет волос, ты примешь за подарок ангелов. Лада, ты вырастешь красавицей, умной, доброй и станешь существом, что перейдет грань человека и поможет человечеству преодолеть многие трудности переходного возраста. Спи, сестренка, ничего не было, будешь раскрывать свои способности постепенно.

Коснулся плеча Рыси.

Брат, зачем себя извел, отдав все резервы? Сиди в тайге, жена ждет. Ваше единство принесет мне четверо племянников и племянницу. Все вырастут достойными людьми, а ты, Рысь, совсем скоро получишь силу Серого, ты неплохо следишь за балансом.

Шагнул с кровати, шагая по воздуху. В сверхскорости или фактическом отсутствии времени, шагать, можно было без боязни. Можно было лететь или мгновенно перемещаться. Рамок нет. Водно-химический бульон под названием «мозг» о них не знает.

Склонился над Семой, читая как открытую книгу, улыбнулся, узрев всех жен и детей, весь род на десять поколений вперед.

Неплохое вливание в генофонд человечества. Только зачем тебе идти за мной, Сема, когда сделаешь первые шаги по тропе Творца, я буду уже далеко… Но ты упорный, встретимся. А пока, выйдя из лифта, ты просто позвонишь в дверь. Мы вернулись с командировки, и ничего не было. Мы просто вернулись домой, в семью.

В коридоре, прислонившись спиной к стене, сидела Влада. Голова безвольно склонилась на бок, лицо мертвенно-бледное и две багровые струйки капают на подбородок.

Нет, Влада, ты рисуешь. Ты творческий индиго-гений. Шестнадцать минут и сорок пять секунд назад ты вынырнешь из мира искусства, и бросишься мне на шею, как только я войду в детскую комнату.

Елена лежала чуть дальше, также мертвенно-бледная, пережившая ужас начала психической волны.

Нет, мама, ты готовишь вкусный обед и сетуешь на жару, семнадцать минут назад ты отпрянешь от кастрюль и побежишь открывать дверь, бурча, что девчонки снова заперлись в комнате и не торопятся открывать или не слышат вовсе.

Дмитрий в офисе. Безвылазно работает.

Названный отцом, ты сидишь на работе, и шестнадцать минут и тридцать секунд назад мать позвонит тебе в городской офис Антисистемы и попросит, чтобы ты быстрее возвращался с работы, потому как все дети дома. Сегодня нет неотложных дел, и ты с радостью примешь предложение, потому что соскучился и ты на радостях от звонка жены отпустишь всех домой пораньше. У соседей в этот день все будет хорошо, будет тихий прохладный вечер, семейные ужины. Наверное, впервые во всем доме не послышится бранного слова и не упадет ни одной слезы. Сегодня все вспомнят что-то хорошее в своей жизни и позвонят старым друзьям. Сегодня день будет добрым и безоблачным, наполненный любовью и теплом отношений. Даже таможенник перестанет трястись за машину и перейдет на другую работу, меньше оплачиваемую, но по душе. А ЖКХ на следующей неделе все-таки сменят лампочки в лифте. Я же не выйду за рамки ступеней так быстро. Всему свое время. Всполохов не было.

Скорпион хлопнул в ладоши.

…Сема прошлепал по коридору, нарочито топая, как дивизия солдат, ткнул пальцем в дверной звонок, на ходу поворачиваясь. Лицо скривилось, зажевав губу, забормотал:

— Слушай, Скорп, у меня какое-то ощущение, что все это было. Вот стоим мы с тобой у двери, звоним… Приснилось наверное… Иногда снится будущее, но не предаешь этому значению, вспоминаешь только потом… Или нет… Не, сегодня никаких заморочек.

Сергей кивнул:

— Ага, дежа вю какое-то. Ну, его.

Елена открыла дверь почти сразу, обнимая с порога. На плече висело хозяйственное полотенце — готовила на кухне.

— Наконец-то вернулись! Бегу звонить папе, пусть хоть раз раньше с работы приедет.

Из комнаты вышла сонная Лада, обнимаясь и хвастаясь новым цветом волос. Позже все удивятся, но про себя спишут на влияние Скорпиона. Сергей же об этом не узнает, полагая что сестричку покрасила Влада.

Корпионов прошелся по коридору, толкая дверь детской. Влада отвлеклась от мольберта, засияла и, подбежав, повисла на шее.

Семья в сборе. И на душе легко и радостно…

— …и стрел, — неожиданно для себя закончит какие-то слова Рысь, сидя в тайге на скамейке в объятиях Натальи.

— Что, милый? — переспросит она, не слыша начала фраза. Ей покажется, что просто не расслышала.

— А? нет, ничего, — встрепенется Рысь и, подумав, добавит, глядя в любимые глаза. — Люблю тебя я, Наталья, просто люблю.

— Докажи, — мягко улыбнется бывшая проводница.

Рысь подхватит жену на руки и понесет в дом.

Загадочным образом исчезнет взорванный автомобиль и в сознанье жильцов об этом дне останутся лишь теплые, приятные воспоминания. И не слетит с уст бранных слов и не упадет во всем доме ни одной слезы.

Поселок нового типа «Эдем-1».

Несколько дней спустя.

Небо посинело, горизонт светлел с каждой минутой, разгоняя ночную хмарь.

Цепкий взгляд хищника оценил расстояние до жертвы. Три, два один!

Коготь стремительно выпрыгнул из клумбы, неловко преодолел четыре ступеньки крыльца и попытался схватить двуногого хозяина за палец на ноге. Мало того, что тренируется босым, так еще и без майки, в одних шортах.

Сема, смеясь, подхватил трехмесячного уссурийского тигра на руки, подбросил в воздух, наставляя:

— Опять ты за свое? Учти, еще пара недель и тебе придется отказаться от этой игры. Зубы-то уже как иголки!

Тигренок зевнул, махая лапой, стараясь задеть татуировку тигра по левому плечу, взгляд встретился с небесными глазами хозяина: «Да ладно, давай лучше играться! Вон Скорпион на турнике занимается, да в Живцем бегает, а ты все спишь. Так и проспишь все самое интересное».

Сема поставил хищника на крыльцо, потянулся, вкушая свежий еловый воздух застраиваемого поселка, зевнул навстречу солнцу и трусцой побежал к воротам, на ходу бросая:

— За мной, Коготь! Асфальт еще не положили, босиком по земле самое то…

Сергей мчался среди деревьев, по пересеченной местности, перепрыгивая валежины, ныряя под завалинами. Ступни собирали росу, от самомассажа тело прокачивалось энергией утренней земли. Живец, радостно собирая все колючки зазаборного леса, едва успевал за хозяином.

Лес вокруг поселка не вырубали, только немного облагородили, высушив болотца, и расчистив от лишних кустов, что автоматически убрало завесу мошкары и комаров. Проделали удобные тропинки, практически превратив окружающий лес в уютный парк, где вовсю шныряли белки, суслики, зайцы. Вдоль небольших речушек и ручьев, что стекали с Сихотэ-алинского хребта, водились выдры, бобры. Лес был полон птичьего пения, и ветер гулял по верхушкам деревьев добрый и свежий, без примесей дыма или копоти города. Вдоль леса постоянно бродила пара поселочных лесников, отгоняя хищников и не позволяя любым любителям охоты забрести на территорию.

Солнце обнажило золотой край, тот медленно выполз из-за верхушек деревьев, испаряя золотыми лучами первую росу, поднимая в воздух небольшой туман.

На крыльцо вышла радостная Влада, по-утреннему тепло одетая и с беретом художника поверх макушки, с мольбертом под мышкой. Улыбаясь новому солнцу, поспешила к беседке, где под любимым кедром второе утро рисовала восход. Часть беседки, помимо обеденного летнего стола, практически преобразовалась в мастерскую юной художницы.

Следом выполз Дмитрий в спортивном костюме, беговых кроссовках. Неторопливо хрустнул костями, зашевелился в разные стороны, вспоминая что-то из области школьной физкультуры.

Все. Сегодня новая жизнь. Первый день отпуска, к тому же понедельник — точно, новая жизнь. Газетка в кресле-качалке в беседке после, а сейчас разминка и пробежка, возможно даже обливание холодной водой у бани. Возможно. Конечно, не все сразу, но пробежаться вдоль дороги в назидание подчиненным стоит. Жены заметят, подтолкнут, и с завтрашнего дня все начнут бегать по утрам. Так что в путь. Раз-два, раз-два.

Лада не стала выходить из дома, все равно пруд во дворе еще холодный. Хоть мама и спит еще, не заметит, но купаться во дворе приятно только братику, а у нее губы посинеют и зубы сточатся. Но теплый-то бассейн на первом этаже никто не отменял… Прыгнула с бортика, погружаясь в невесомость. Так будить тело лучше всего. Приятно и полезно. Брызги за бортиком на подогреваемом полу быстро высохнут.

Елена улыбнулась, разглядывая из окна спальни второго этажа корпения Влады над мольбертом. Все творения через несколько лет работы пойдут в народ. Наполненность картин поражает даже сейчас, а со временем станет творить только лучше. До уха доносился визг Лады — с самого переезда по утрам не вылезает из бассейна.

Да и на здоровье. Вода со скважины во дворе своя, чистая, электричество на подогревание в бойлерах свое, на крыше четырехэтажного домика стоят ветряки и солнечные батареи, муж и Василий обещали в скором времени ввести по всему поселку что-то еще, на двести процентов переведя его на самообеспечение.

В воздухе витали проекты мусороперерабатываемого мини-заводика, водоочистных сооружений, кучи проектов, что посыпались на Антисистему дождем, в старом мире не в силах найти финансирование или хотя бы понимание. Поселок разрастался стремительно, экологически чистый, теплый и удобный.

За несколько дней проживания вся семья Корпионовых перешла на биологические часы, предпочитая спутниковым каналам телевизора вечерами всей семьей сидеть у камина или наблюдать звезды в мини-обсерватории под стеклянным окном оранжереи четвертого этажа. Странные стекла затемнялись или светлели, регулируя чрезмерное поступление света, а ночью открывали вид звездного неба…

Ну да ладно, задумалась, пора и за завтрак приниматься. Художница, пловчиха, спортсмены и животные скоро взвоют от голода, заполонив беседку гораздо раньше, чем случилось бы подобное в душной квартире, — подумала Елена и отошла от окна.

Скорпион, подхватив запыхавшегося Живца, перемахнул забор, вернул меньшего брата на землю и, на ходу сбрасывая шорты, помчался к пруду. Перед прыжком восстановил дыхание и понизил температуру тела, остужаясь после двадцатикилометровой разминочной пробежки.

Вырытый на внутренней территории среди больших деревьев пруд со своего самого крутого берега принял разгоряченное тело в самом глубоком месте. Сергей приник ко дну, гладя выстеленное плоскими камнями и посыпанное песком дно. Старая вода уходила в землю, не застаиваясь, а шланги малым напором наполняли новой из скважины, заполняя пруд, и не позволяя вырасти камышам и поселиться лягушкам. Расчет был таким, что солнце успевало нагревать новую воду.

Вынырнул на другом краю пруда, не торопясь выходить на берег. Засмотрелся на сверкающую четырехэтажную громадину. По стоимости дом из сэндвич-панелей без жесткого фундамента, собираемый почти вручную, получился как однокомнатная квартира в центре города. Еще полкомнаты можно было приплюсовать за облагораживание территории и модернизацию внутри дома: баня, бассейн, спутниковые тарелки со всей коммуникацией, пруд, скважина, двойной гараж на «боевой» джип и «семейный» мини-вэн, беседка, баскетбольная и волейбольная площадки. Первичным чертежом не предусматривались крыльцо и камин, но позволил себе дополнить чертеж и первым и вторым.

Семья много за семь лет от меня, таежного дикаря настрадалась, стесненная обстоятельствами и вынужденная менять приоритеты и мировоззрения. Так пускай хоть сейчас спокойно поживут. Люди, что пахали всю жизнь на безликую химеру системы, должны отдыхать и жить в условиях, а не доживать свой век, кляня все и вся. Вот почему внутри прежней страны рождается зачаток новой, той, что в скором времени расцветет и запахнет дивным ароматом, выращенная на компосте прошлого. На хорошем удобрении — хорошие всходы.

Вынырнув из пруда, побрел среди шепота трав и листьев высоких, вековых деревьев, что не позволил срубить, намечая планы постройки домов в угоду вековым деревьям и ландшафту, а не наоборот. Живописная местность получалась по всей территории поселка. Так и побрел по выложенной камнем тропинке к недавно созданному месту медитации — каменному саду.

Токаява, уезжая, сложил, как память о себе, как клочок иной культуры, в которую иногда полезно окунуться. Окунуться, но не растаять в ней безликой серой тенью, — размышлял Сергей.

Сема бежал к дому с Когтем на руках. Тигренок еще не выдерживал долгих утренних пробежек. Кошки вообще грациозны, стремительны, но не выносливы. Долгий размеренный бег не для них. Собаки выносливее, кони выносливее, но никто из них не выдержит темпа тренированного человека.

Животное не видит причины преодолевать себя, а в человеке Творцом заложено это умение, способность идти напролом, на одной только воле, через силу, на самый край. Но развивает это умение не каждый, далеко не каждый, — размышлял Леопард.

Коготь добежал до крыльца и рухнул на ступеньках, всем видом показывая, что иссяк. Сема оббежал не поставленный на ночь в гараж джип и пробежал дальше к бане. Там возле скважины прорыт колодец и три ведра студеной воды после пробежки на тело не помешают.

Солнце окончательно выползло из-за деревьев. Семейство Корпионовых, как именовали вчерашние бумаги, скрылось в доме, переодеваясь.

Разом выползли во двор, ближе к беседке, каждый, прихватив с собой что-нибудь из заготовленной Еленой снеди.

Круглый стол из моренного дуба укрылся светлой скатертью. Деревянный здоровяк любезно собрал на себе все свежее: молочную кашу, блины, хлеб, масло, молоко, мед, варенье, квас, расстегаи. Все в деревянной посуде, с деревянными ложками, кружками.

— Живая еда, живая посуда, — сказал Сергей, притащив в новый дом целый ящик вырезанных поделок бабушек, дедушек, что продавали свои поделки на толкучках на рынках. Металл присутствовал только в качестве ножа и… в новом цвете Ладушкиных локонов. Никто почти и не удивился подобной перемене. Скорпион сказал, что с новыми волосами в сестренке открылись новые возможности. По обыкновению, ему поверили.

Семья с веселым смехом расселась по резным деревянным стульям. Так чисто и откровенно могли улыбаться только близкородственные души. Никакой скованности и напряжения обстоятельств последних недель.

Все в прошлом, вот оно, настоящее и впереди только будущее, — думал Скорпион.

Живец и Коготь боролись под столом за право обладания первым лакомым куском. Тигр во всем старался походить на статного пса, учуяв в нем новую няньку. Живцу было все равно, территории вокруг гораздо больше, чем в квартире, почему бы и не взять себе на воспитание мелкого полосатика?

Скорпион, уничтожив вторую тарелку каши, приметил взгляд Влады. Названная сестренка постоянно поглядывала куда-то через плечо.

Ах, да! Закончила работу.

— Влада, ну не терзай, покажи свое творение, — первым успел Сема.

— Да, да, да, — затараторил Дмитрий, упустив за поглощением блинов такой важный момент.

Влада, смутившись, отодвинулась от стола, пошла к прикрытому мольберту.

Скорпион застыл, едва полотно слетело с картины. Все за столом замерли, пораженные точностью сходства. До малейших подробностей кисть художника изобразила рождение солнца, новую зорю. Свет играл среди высоких крон деревьев, просачивался сквозь прорехи листьев, отражался в сполохах небольших волн на пруду, падал на камни японского сада. Само небо было таким насыщенным, живым и подвижным.

Блондин упал со стула, вытягивая руку с большим пальцем вверх, сглаживая потрясение семьи, разрядил обстановку:

— Стартовая цена лота — моя жизнь, честь и совесть. Кто больше?

— Добавь мою печень, — прошептал Дмитрий. — И почку… И левое ухо.

— Печень и почки раз, печень и почки два, продано! — заключил Сема, возвращаясь на стул.

— Твоя картина такая легкая и воздушная, она должна летать, — важно добавила Лада, и… картина медленно оторвалась от крепления.

Влада вздрогнула, Елена побледнела. Мольберт медленно поплыл по воздуху, зависнув над столом.

— Лада, не балуй! — Предупредил Сергей, наблюдая за потугами юного паранорма, готовый в любой момент перехватить картину над столом, если силы сестренки иссякнут.

Картина медленно поплыла обратно, плавно опустившись Владе в руки.

— Фу-у, — шумно выдохнула Ладушка, утирая пот со лба и поворачиваясь к Елене. — Мама, правда, я тоже молодец?

Потрясенной Елене еще не доводилось видеть тренировок младшей дочери, медленно закивала, увеличивая скорость кивков и поглядывая на Сергея.

— Лада, ты умница, но тренируйся только в моем или Семеном присутствии. И пока только с небьющимися предметами. Хорошо?

Лада улыбнулась, показывая ямочку на щеке. Кивнула и принялась допивать молоко.

Влада поставила картину на место и села доедать. Прежде ненароком заметила, как во время переезда младшая сестренка таким образом упаковывала в ящики свои игрушки.

Дмитрий обнял Елену за плечи, подбодрил:

— Мать, да не бери ты в голову. Ну, летают, ну пусть себе летают. Ну, в крайнем случае, вихрастого побреем, делов-то. Если не поможет, в цирк всей семьей работать пойдем. Да?

Елена выдохнула.

— Влада, отлично, продолжай творить.

Влада округлила глаза, кивнула.

— Не бойся, после Аркаима так же научу отвечать.

Владлена расцвела доброй улыбкой.

Завтрак продолжался.

Ближе к обеду.

Заточенная вилка, разрезав воздух, воткнулась в нетесаный столб. Следом за вилкой чуть выше первого попадания в столб воткнулся столовый ножик, тут же спица, охотничий нож. Чуть погодя — пара метательных ножей с балансиром и без. Снова в воздух взвилась вилка, спица, восьмиконечная звездочка, кунай[23], пятиконечная звездочка, шестиконечная, топорик, заостренный по всему периметру кругляш.

Арсенал был обширным. Со свистом или бесшумно, металл находил цель.

Оба боевых индиго собирали все, что только могло лететь в цель и поражать ее хотя бы с пяти шагов. Врытым столбам приходилось терпеть в себе куски заточенного металла, что швыряли с разного расстояния и положения двое длинноволосых парней. Порывы ветра никак не могли помешать правильному полету. Намеченная цель упорно попадала туда, куда метил глаз, твердые руки, воля и…

…Сергей снял повязку, разглядывая свои пораженные цели. Сема рядом хмыкнул, кидая с вращением пару разных по весу ножей с обеих рук.

— Какой смысл кидать ножи вслепую?

Сергей встал спиной к столбу, зажав в руке топорик. Резко повернулся, кидая еще до того, как увидит цель. Топорик провернулся три с половиной оборота и воткнулся в столб немного сбоку — при резком развороте метнул не по прямой линии.

— Сема, ты должен всегда видеть противника внутренним зрением. Вдруг внешнее по каким-то причинам отсутствует? Да и зря, что ли, над энергетической кольчугой полгода корпели?

Сема сложил три ножа между фалангами пальцем, швырнул правой рукой. Два точно в цель, третий ударил и отлетел, недостаточно зацепившись за поверхность — плечо еще окончательно не отошло.

— Ну, не знаю, — протянул блондин. — Кольчуги хватает для определения противника на огневом рубеже вслепую, этого часто достаточно. Пулю в лоб и все.

— А если нет огнестрельного?

— Тогда сближение и рукопашка. Нож-то тоже не часто в руках оказывается.

— Дело твое, — пожал плечами Сергей. — Сам знаешь, в бою все может пригодиться. Мне даже умение метать зубочистки в Японии пригодилось. Кто знает, что будет в следующий момент? — Сергей сделал загадочный взор, закатывая глаза к небу и вдыхая бодрящий ветер полной грудью.

— Я знаю, — обрубил Сема и побежал к дому, на бегу крича. — Бой на мечах!

Скорпион выдохнул, с огромной скоростью метая все, что осталось в ящике. За минуту столб покрылся железом. Затем так же соседний столб.

— Что завтра будет? Что сегодня будет? — прошептал сам себе Скорпион и добавил. — По идее, через шесть часов вечерний рейс до Урала, билеты забронированы. Наверное, завтра будет Аркаим.

За спиной вырос Сема, довольный, как нашкодивший кот. Голову скрывали груды железа, что нес в руках. Вытащил из дома весь боевой арсенал, кроме меча Славы. С ним тренировки не получается. Если меч просыпается, он жаждет боя и крови. Князь выковал его в лютые времена, когда враги терзали Русь со всех сторон.

— Пойдем, пойдем, на нашу полянку. Я даже кольчуги прихватил. Устроим сечу на прощание.

— Сеча, так сеча. — Сергей забрал часть вооружения и майки обоих — когда кольца от удара впиваются в голую кожу, ощущение не из приятных.

Хоть майку одеть под кольчугу, раз брат так торопится пар выпустить.

Едва выйдя на полянку, Сема скинул оружие и кольчуги в траву, напал сразу, сбивая с ног — о настоящей драке не предупреждают, явление всегда стихийное.

Скорпион вовремя поднял ногу, ускользнул с линии поражения, скидывая оружие в траву рядом. Пошел противнику навстречу контратакой.

Дрались без ступеней и темпа, не разогревая мышцы, не предупреждая об ударах и не сдерживая силу. Дрались ради самой драки, прыгали, уклонялись, падали, вставали и снова дрались. Это происходило не на пределе сил, а в состоянии какой-то просветленной одержимости. Последовал физический надлом, небольшая пауза, и разум ушел прочь, оставив после череды физического бессилия, когда уже перестаешь соображать, провал. Превратились в боевые машины. Стало легко, перестали ощущать тело, сливаясь в движении, в танце боя. Движения невесомы, самопроизвольны и точны, а действенность сбила бы с ног любого мастера боя.

Удары, дальнейшие движения угадывались сами собой. Все происходило в странном состоянии подавления сознания, когда исчезает чувство времени, пространства и реальности. Но главное — из всего многообразия движений выстраивалась упорядоченная, последовательная схема боя.

Это и была сеча.

Отскочив друг от друга, накинули кольчуги, похватав мечи и снова бросаясь в танец боя. Находясь в нем, не осознаешь присутствия в руке оружия, оно становится продолжением руки, частью тела.

Мечи менялись, шоркая о кольчуги и высекая искры встречавшимися лезвиями. То одного, то другого от смерти отделял сантиметр заточенного клинка, лишь в самый последний момент задерживали удар, не переступая последней грани. Но каждый знал, что умер бы, если противником был бы кто-то другой.

Не сразу заметили, как сгустился воздух. Замерли друг напротив друга, тяжело дыша, в предчувствии чего-то враждебного.

— Восемнадцать, — как всегда после битвы просипел Сема, уточняя, сколько раз он мог уничтожить противника.

— Девяносто два, — отмахнулся Сергей, откидывая затупленный зазубринами меч, что в Европе звался дирк[24].

Сема, оглядываясь по сторонам, перехватил умубари[25] и акинак[26] поплотнее. Глядя под ноги, прошептал:

— Скорп, беги за мечом, я его задержу.

Сергей с места сорвался в бег. Единственная возможность остановить Духа — пробудить меч Славы. Только бы успеть добежать до дома. В настоящей боевой тренировке снова выпили себя почти до дна. Совсем неплохое время выбрал Отшельник для мести за ставленника.

Сема остался на полянке, замерев на месте, ощущая нарастающее бессилие тела — адреналин медленно покидал кровь — и злобно бросая на ветер слова:

— У нас в дом без разрешения не вламываются. Тронешь кого-то из семьи и все мечи, что ты видишь здесь, будут торчать в твоей груди.

Это был не удар. Словно ветер подул из-за деревьев, и небо и земля поменялись местами. Умубари выскользнул из левой руки, воткнувшись в землю неподалеку. Лежа на траве, Сема явственно ощутил, как по спине побежали орды мурашек, а свет солнца загородила тощая лысая фигура без бровей, в просторном сером балахоне, на манер монашеского.

— Ты убил моего сына! — этот вскрик взлетел в небо.

— Он такой же некультурный, как ты. Вламывается на чужие территории, угрожает. Не люблю хамов. — Спокойно ответил Сема, не поднимаясь с травы.

— Это уже второй сын, которого вы убили! — Вновь разрезал крик небо.

— Первый был еще хуже, — вырос за спиной Скорпион, обнажая меч. — На старика напал. Убил. Смерть за смерть. У вас же уважают старшее поколение? Или с твоими реформами совсем о чести забыли? Это ты приказал убить моего деда?

Дух оскалился, обнажая акульи клыки.

Это у них семейное, — подумал Сема.

Одно слово решило исход дела.

— Я! — ответил Дух.

Пелена закрыла глаза Скорпиона. Меч выпорхнул из ножен быстрее ветра и со скоростью молнии прорвал балахон в области сердца. В то же мгновение Сема вонзил акинак до половины лезвия снизу, под таз противника.

Дух рассмеялся, глядя на меч в сердце и ощущая сталь. Тот, снизу вверх прорезав диафрагму и прошив левое легкое, грозил человеку неминуемой смертью. Человеку…

Скорпион приблизился к лицу Духа:

— Я знаю, что никакая сталь не лишит тебя жизни. Но у меня есть маленький секрет.

Дух усмехнулся:

— Да?

Скорпион коснулся щекой рукояти меча, прошептав:

— Пробудись.

Снова крик Духа прорезал небо. Не было ни огня, ни пепла, он просто упал на колени, а в следующий миг его не стало. Исчез, словно и не было.

Акинак и русский меч на мгновенье задержались в пустоте и рухнули на землю, не находясь больше в теле.

Сема облегченно рассмеялся, растягиваясь в траве:

— Я думал, будет сложнее.

— Нет ничего сложнее жизни и проще смерти, — по-философски ответил Скорпион, прислушиваясь к себе. Вроде бы истратил все силы до дна, а ноги до сих пор держат. Что бы это значило?

— Все, хватит с меня этой мистики, — подскочил Сема. — Заносим оружие в дом, ты пакуешь вещи, и я отвожу тебя в аэропорт. С глаз долой, из сердца вон. А сам за учебники, книги, ммм…энциклопедии…

— То есть, проще говоря, сразу после аэропорта едешь к Маше? — Похлопал по плечу Сергей.

— Она для меня кладезь мудрости! — Поднял опаленный акинак Сема.

— Кто бы сомневался, — Скорпион вонзил меч Славы в ножны, ощущая вибрацию под пальцами. Меч не хотел так быстро засыпать, требовал продолжения.

«С собой его, что ли взять? В аэропорту со вчерашнего дня зеленый коридор. Контрольный пакет акций выкуплен».

Через полтора часа, попрощавшись с семей, Скорпион скрылся в салоне с небольшой спортивной сумкой и ножнами за плечами. Предстояло еще забрать Леру. Дмитрий вздохнул, развешивая наиболее уцелевшее оружие. В памяти воскрешал номер хорошо знакомого кузнеца. Без заказов старичок последние полгода не сидел.

«Кузню что ли открыть? Стоит Василию позвонить», — подумал Дмитрий, хватаясь за сотовый.

Урал. Раскопки Аркаима.

Сутки спустя.

Белоголовый орлан резал небо, неспешно маша широкими крыльями над раскопанным городом-обсерваторией. Острый глаз выцедил из вереницы туристов длинноволосого парня, с цветом локонов, словно воронового крыло.

Все сходится. Именно так, как велел старец Седого вече.

Король неба сложил крылья, стремительно ринувшись на снижение, почти рухнул вниз. Почти у самой земли расправил крылья, замедляя падение.

Лера вскрикнула, упав. Немногочисленные туристы опешили, хватаясь за фотоаппараты. Скорпион молча вытянул правую руку, давая властелину неба опору для приземления.

Орел впился острыми когтями в руку, издал птичий клекот. Сергей перетерпел боль, молча выслушал и поднял руку вверх, давая птице дополнительный разгон.

Орел вновь взмыл в небо, оставив опешивших двуногих на скучной земле. Сергей скинул с плеч обе сумки — теперь не до них — поправил ножны за плечами — которые все принимали за сувенир — подхватил Леру под руку и поспешил за орлом.

— Куда мы? — обронила рыжая, поглядывая через плечо на оставленные сумки.

— Не знаю, но нас там ждут, — уверенно ответил Сергей.

— Кто ждет то? А сумки?

— Про сумки забудь, у тебя есть все, что тебе необходимо, остальное добудем, а орел сказал…

— Орел? — перебила потрясенная Лера. — Ты теперь и с птицами разговариваешь?

— Да, девятнадцатая ступень — «позвоночная жизнь в воздухе» — позволяет мне понимать птичий язык. — Скорпион резко остановился, обнимая и успокаивая опешившую Леру. — Да ты не бойся, он за мной давно наблюдает, еще с Кавказа. Вече волхвов ждет обрядов раскрытия и наречения.

Лера воздела глаза к небу, всплеснула руками:

— Сначала двое милиционеров перед зданием аэровокзала, спрашивая про холодное оружие у тебя за плечами, отказались от своих слов и забыли о чем речь, потом среди ночи нашлись желающие немедленно ехать с Челябинска с экскурсией в это место. Теперь тебе на плечо внезапно садится самая большая виденная мной в жизни птица, а ты спокойно так отвечаешь: «Да она давно за мной наблюдает» и мы стремглав бежим за ней на какое-то наречение. Я немного не так себе эту экскурсию представляла!

Сергей молча перекинул Леру через плечо, продолжив путь. Скорость немного замедлилась, но орел в небе терпеливо вил круги, дожидаясь избранного вече.

— Так нечестно! — Замолотила по спине рыжая. — В сумке моя косметика была! Как это я на наречение не накрашенная пойду? А? Отпусти!

— Сама вызвалась ехать, теперь терпи. Хотя, не поздно все вернуть, просто скажи, что ты отказываешься идти со мной дальше, и очнешься в самолете. Идет?

— Это ты у меня сейчас пойдешь далеко и надолго, я совсем не то имела в виду. Ты птичек понимаешь больше, чем меня! Пусти! Пусти, говорю!

Сергей дальше не слушал.

Не отказывается — значит, стерпит. Пар только выйдет.

Молча бежал вдоль дороги, затем по поляне, через мелкий лесок, что сменился узкой крутой тропинкой. Наконец, орел вывел в лес и скрылся из виду.

Скорпион вернул Леру на землю, смахнул пот со лба. Снизу вверх смотрели изумрудные обиженные глаза. Она надула губки, смотрела исподлобья, брови грозили всеми возможными муками ада, воскрешения и снова ада, только в двойном размере. Не выдержав взгляда, отвернулась первой, сплетая руки на груди.

— Здравы будьте, путники, — вырос за плечами лысый, как лунь дед в белой рубахе без пояса.

— И вам не хворать, — буркнула Лера.

Сергей хмыкнул, поворачиваясь к деду с доброй, печальной улыбкой:

— Прости ее, Старший, обижена на меня.

Старик хохотнул:

— Ничего, молодость — не порок. Пойдем, отмеченный родом, обряд ждет.

Скорпион, сделав несколько шагов, замер и повернулся к Лере. Та никуда идти не собиралась. Бросил через плечо, снова шагая за дедом:

— Раз все еще сомневаешься, посмотри на камень. Чуть ниже по тропке, где мы поднимались.

Валерия повернулась, чтобы высказать все, что накопилось на языке, но ни деда, ни вихрастого в поле зрения уже не было. Стало немного неуютно. Усмехаясь над страхом остаться одной, побрела назад, к камню.

Ха, много возомнил о себе!

Камень нашла не сразу. Никак не думала, что этот балбес камнем назовет огромный валун, что как осколок уральских гор пролежал, порастая мхом, не одну тысячу лет. Или больше? На глаз сказать сложно. В голове вертелись самые неожиданные цифры.

Вскарабкавшись на валун, обшарила его вдоль и поперек. Был изрезан ветром и солнцем так, что походил на…

Стоп, стоп, стоп! Такой вязью ветер не мог рисовать на камне… и солнце не могло.

Лера, спрыгнув с валуна, отбежала на расстояние, достаточное, чтобы увидеть весь валун разом.

Дыхание перехватило.

На валуне неведомыми картографами изображалась современная карта Сибири. Ничего необычного, если бы не сам факт того, что этой карте немногим меньше лет, чем самому камню. Сергей бы так просто не сказал…

Нет, все равно дурак. Какое ей дело до карты Сибири, пусть даже с тысячами лет истории за плечами?

Быстро помчалась по тропинке обратно, туда, куда ушел чуть ранее Скорпион со странным лысым дедом.

Бежала долго. Окончательно запыхавшись, запнулась, растянулась на земле, поцарапав коленки о ветки и куст травы. Стало обидно и… жалко себя, любимую. Весь мир вокруг казался жестоким и непонятным, душным, хотелось пить или окунуться в речку. Хныкая, как маленькая девочка, услышала пение. Замерла, прислушиваясь.

Пение лилось по лесу чистое, ясное, на разные голоса. Словно пел какой-то хор и не одновременно, а по очереди. Забыв про боль в подранных коленях, поднялась и пошла дальше по тропе, на слух.

Тропинка вывела на солнечную полянку.

Сергей сидел на коленях посреди поляны, положив ножны на колени и низко, до самой земли опустив голову с расплетенными волосами. Вокруг него против часовой стрелки ходил лысый старец, что-то напевая, шепча заговор. За дедом по кругу бегал молодой паренек лет тринадцати, поочередно подавая и забирая какие-то странные и непонятные предметы. По краям поляны стояли четверо молодых девушек. Это их голоса раздавались по лесу, причудливые напевы без слов, одной лишь интонацией. Лера не знала, что звонницы деда чистят лес от недоброго присутствия, разгоняют чертей и бесов прочь не хуже колокольного звона. Так начинался светлый обряд.

Солнце, миновав высокие деревья, светило в самый центр поляны, осеняя Скорпиона золотом. Дед в очередной раз обошел вокруг Сергея и до Леры явственно докатились слова:

Да во славу Богов и Предков!

Пусть свершаться все деяния наша!

В руках деда на солнце мелькнул нож. Лера невольно вскрикнула. Но старик не собирался втыкать его в шею или спину Сергея, воткнул в землю, упав на колени и очерчивая вокруг Скорпиона круг — символ коло — солнца.

Замкнув круг, нож остался в земле. Отрок помог волхву подняться, расставил по всем четырем сторонам света четыре блюдечка с четырьмя элементами: в одном блюдце плескалась вода, во втором горела свеча, в третьем было зерно, и в четвертом тлели сушеные травы.

Лера безотрывно наблюдала за ритуалом, отмечая строгое построение девушек и блюдец на все четыре стороны света. А отрок тем временем поднес деду деревянное ведро, полное ключевой воды. Дед осенил воду знаменем Перуна, набрал небольшим ковшом до краев, и вылил Сергею на голову.

Старик вернул ковшик отроку, взял небольшой ножичек и разрезал на Скорпионе майку. Воздел к свету, разрезая на лоскуты еще и еще, затем бросил под ноги и, топча, заговорил проникновенным голосом:

Прощай жизнь старая,

Здрава буди жизнь новая

Отрок подхватил остатки рубахи и потащил сжигать на кострище под деревом вне полянки. А волхв поднял блюдце с зажженной свечой, обошел вокруг расправившего плечи Скорпиона, который поднял лицо к солнцу, плотно сомкнув веки.

Дед заговорил, почти напевая:

Слова из уст волхва лились необычайно складно, ладно. Обойдя полный круг, волхв вернул блюдце со свечой на место. Огонек на фитиле свечи и не думал гаснуть, порывы ветерка его словно и не касались.

Дед подхватил блюдце с зерном, снова пошел вокруг подопечного, голос возвысился:

Зерно высыпалось на плечи Сергея. Дед тут же подхватил блюдце с водой, вновь пошел по кругу, продолжая речитатив и поливая голову сидящему в круге:

Настало время последней чаши. Волхв встал сбоку от Скорпиона, обдувая тлеющими пучками по ветру и приговаривая:

Волхв поставил последнее блюдце, принял от отрока деревянный оберег с символом грозы и повесил Сергею на шею.

Девушки повысили голос, напевы взлетели в небо, радостные и волнующие. Лера смотрела, не отрывая взгляда, действие завораживало. На север от Сергея, там, где стояла свеча, на миг вспыхнуло пламя — показалось? — за спиной в блюдце булькнула вода, по левую руку остатки зерна словно кто-то шевельнул, а по правую руку ветер поменял дым от тлеющей травы.

Эти голоса заставляли молчать и слушать, впитывая каждый момент пения самой душой, раскрываясь на встречу. Сергей ощущал, как что-то внутри кольнуло и расплылось теплом по телу. Заговорили сами корни, воспринимая, впитывая разноголосье. Песня грела, разливаясь от солнечного сплетения к рукам и ногам. Дух вырвался за пределы тела и взмыл в небо, летая с орлом.

Волхв расплылся в улыбке. Встал напротив свечи, спиной к одной из девушек и лицом к сидящему в круге, поднял голос еще на порядок:

Лера быстро моргнула, но снова показалось, что свечка на мгновение вспыхнула.

Волхв подошел к блюдцу с зерном:

Теперь Лера не сомневалась, что зерна вновь кто-то тронул. Видела четко и ясно. А Дед прошагал до блюдца с водой, голос почти сорвался на крик, тяжелый и басовитый:

И последнее блюдце подверглось речи волхва:

Скорпион поднял веки, протянул руку к свечке и, повернувшись на бок, поджег зерно, шепча:

— Во славу предкам!

Отрок передал деду ковш воды с медом, волхв протянул его Сергею.

Скорпион молча принял кувшин, отпил, повернулся в другой бок, потушил тлеющую траву, развернулся по прямой, потушил свечу, и, остальное вылил на землю перед собой, повторяя:

— Во славу предкам!

Ковш вернулся в руки отрока. Сергей поднялся на ноги, вынимая нож из земли.

Обряд закончен.

Волхв подошел, сложил руки на плечи:

— Ты умер для прошлой жизни и воскрес к новой. Через три дня боги скажут мне твое тайное имя, и ты станешь витязем рода. Через девять дней эгрегоры дадут тебе силу, и ты получишь высший тотем.

Сергей поклонился в пояс и повязал перевязь за плечи.

Лера тяжело выдохнула, поднимаясь с травы.

Береговой камень безропотно держал на себе молодую девушку, которая, пиная ногой волны, наблюдала за манипуляциями волхва, да то и дело скрывающимся в реке обнаженным Скорпионом.

Солнце светило ярко, но мысли в голове витали невеселые, какая-то знойная тоска грузила тяжким весом. Словно шла не туда и не за тем.

Сейчас волхв прошепчет ему имя и его будут знать только они двое и боги. Возможно, еще Рысь и Сема. Первый является нареченным, старшим братом, второй — брат по сути своей. И никто больше… Даже она… Да не очень-то и хотелось. В последнее время внутри что-то надломилось, словно провело черту между ними. Не только не готова стать берегиней, но и… вообще… Это сложно объяснить даже самой себе. Он все дальше и дальше, рвется в небо, покоряет вершины, а что она? Она никогда не хотела быть только дополнением. Говорят, в жизни надо обязательно чего-то добиться, достичь, успеть попасть в историю или хотя бы зажечься на небосклоне, мелькнув звездой и, догорев, сгореть дотла… А все это вокруг… Слишком просто, слишком по прямой. Жизнь требует чего-то… Чего?

— Сомневаешься?

Лера вздрогнула, зашептала:

— Чур меня!

В голове послышался долгий смех.

— Не сходи с ума. Демонов нет, есть человек со всеми своими достоинствами и недостатками. Последних больше. Все на демонов списывают.

— Кто ты?

— Тот, кто тебя понимает.

Лера тревожно осмотрелась по сторонам.

— Я сама себя не понимаю.

— В чем же дело? Я помогу. В тебе неплохие залежи способностей. Как насчет вытащить их на свет? Ты всего лишь цветок, которому пора раскрыться.

— Не надо мне помогать. Я сама.

Вновь послышался долгий смех.

— Мне нравится твой настрой. Просто позови, когда придет время.

Голос исчез, погрузив в еще более тяжкие раздумья.

Сергей вышел на берег, надев шорты, встал рядом, загораживая солнце.

— Чего? — Буркнула Лера.

— Ничего. Что с тобой? — Рука коснулась ее плеча.

— Ничего! — Резко отрезала девушка, сбрасывая руку.

Скорпион постоял, молча смотря в глаза, читая все, как есть. Сухо обронил:

— После обеда отвезу тебя в аэропорт. Ты летишь домой.

— Да? — Хмыкнула Лера. — А берегиня?

Руки сложились на груди, застыл, как каменное изваяние древних греков.

— Какая Берегиня? Тебе с такой миной на лице сейчас только вампиров играть. Уезжай, я не хочу тебя ни к чему принуждать, если не дойдешь до этого сама. Возможно это не твой путь. К тому же, совет волхвов сказал, что ты не готова.

— Ах, так? Вампира играть? Значит, я всегда иду за тобой? И деды твои тебе дороже меня?

— Не дури, старики больше нас видят…

— Вот и оставайся с ними! — Подскочила, крича внутрь себя. — Помоги! Забери!

Скорпион ощутил жар перед лицом. Ослепило ярче солнца. Открыл глаза и увидел пустой камень.

Сердце стукнуло раз. Другой.

В виски кольнуло, грудь сжало, ноги ослабли. Таким слабым не чувствовал себя никогда. Повалился на колени, обмякнув, как горячий воск свечи.

Волхв вышел на берег, потянув носом, пробормотал:

— Чую злое присутствие. Ты позволил ставленнику Эмиссара забрать ее?

Скорпион молчал, пытаясь собрать осколки мыслей.

— Так он не мог ее забрать, если сама не согласится. То в законе баланса прописано, чай не детские сказки. Сама она ушла. Совет не ошибается.

Сергей поднял полные боли глаза, заговорил охрипшим голосом:

— Чего?… Чего вам всем от меня надо?

Старик посмотрел в небо, пригладил бороду:

— А чего ты сам от себя хочешь?

— Вернуть ее. Все не должно было быть так. Это нелепо. Мы друг друга не поняли.

— Делай выводы, витязь. Через шесть дней последний обряд.

— Я для вас такая же пешка, как она теперь для Эмиссара?

— Ты еще слишком молод, чтобы понять это.

— Где она?

— Откуда мне знать? — Сощурился дед, прикрывая глаза. — Могу сказать только, что за пределами Руси.

Сергей поднял голову:

— Где ее искать?

— Не ведаю.

— Скажи, хотя бы, у какого Эмиссара?

— Не ведомо, — снова отрезал старик.

Скорпион поднялся и зашагал прочь от берега.

— Одумайся, молодой витязь. Ее никто не крал, она сама ушла. Стоит тебе встать перед порогом любого Эмиссара, как смерть найдет тебя гораздо раньше, чем тебе отпущено. Не торопи костлявую, не торопи.

Новонареченный витязь повернулся:

— И что делать? Что я скажу ее родителям, когда вернусь один?

Волхв догнал.

— Советую тебе стать сильнее. А там… время покажет. А за родителей не бойся, любому ставленнику Эмиссаров под силу нашептать, внушить любому человеку все, что угодно. Не удивляйся, если, вернувшись домой, застанешь ее родителей, знакомых и близких за обычными делами. А если не вернется, про нее никто и не вспомнит…

— Я помню! — Вспыхнул Сергей.

Волхв повел к лесу, на ходу разъясняя:

— Ты одна из вероятных фигур на место одного из Пятнадцати. После гибели Духа в очень скором времени кто-то должен занять его место. Его ставленники так же мертвы.

— Пусть Серым станет Рысь, я уезжаю за ней сразу после получения второго тотема.

— Куда? США? Израиль? Англия? Кавказ? Эстония? Учти, что ставленники могут быть и в других странах. Не слишком ли широкий круг поисков, особенно когда они не хотят, чтобы ты их нашел?

— Горэ не посмел бы. Что касается остальных, я их не знаю… Придется попутешествовать. Я не знаю что там с ней, но как только отойдет, думаю, захочет домой. Я должен ехать!

— Но твое дело развалится, если будешь отсутствовать слишком долго, к тому же, не такая ты неприметная фигура. И меч за твоими плечами не должен покидать пределов страны.

— Если развалиться, значит не такое уж и дело. А что касается меча… Что-нибудь придумаю.

— Не пори горячки. Сначала разберись в себе. Совет не может себе позволить Руси лишиться еще одного…

— Как Славу? — прервал Сергей.

— … витязя, — продолжил Волхв. — А князь, он…

— Его можно пробудить раньше времени? Я не могу больше кому-то другому доверить меч. Я оруженосец, — впервые это обстоятельство коробило тяжким беременем.

— Страна не готова. Ни к чему тревожить спящего раньше отпущенного срока. Совет не одобрит. Все вещи вокруг, витязь, настойчиво говорят тебе, что стоит остановиться и подумать, — осторожно добавил Старший волхв. — Ты не сможешь идти один против всех. Подожди, остынь, взвесь. Одной ярости берсерка недостаточно для победы.

Скорпион сжал и разжал кулаки. Душ кричала от мук, а дух просил боя. Но врагами выступили сами обстоятельства.

Старший волхв прав. О, боги. Лера, ну зачем? Снова ошибся, мало уделяя времени… Неужели это рок?

Окраины Хабаровска.

Даниил Харламов остановил бой, выходя из расстояния поражения. Двое также прекратили движение, застыв друг против друга, готовые в любой момент продолжить бой.

Дрался без ступеней, на уровне мастеров боя. Ненамного опережал в скорости, а в технике немного уступал. Все-таки мастера. Хотя все приглашенные восточные мастера и пародии смешанных стилей боя, уехали домой ни с чем. Организовал своего рода проверку, заставляя драться всех по очереди. Один на один. До финала дошли двое.

— Замечательно, — обронил Медведь. — Из пятнадцати приглашенных мастеров разных боевых школ разных стилей техника РУБа и Главяно-горицкой борьбы по-прежнему лучше всех.

Ученики Кадочникова и Белова коротко кивнули.

— Вы подходите в наставники бойцов Антисистемы. Предлагаю с завтрашнего дня, путем комбинаций ваших школ и наших корректировок по уровням бойцов, создать первый головной офис секции школы Скорпиона, — добавил Даниил. — Через три-четыре месяца сеть ячеек будет по всему Хабаровскому краю, а затем и по всему Дальнему Востоку.

— Какой смысл создавать с нуля, если у нас есть своя база за Уралом? — спросил рубовец.

Даниил улыбнулся:

— Да, у вас все есть: люди-энтузиасты, пожертвования, кое-какие помещения. Но что если перевести на новый уровень? Мы можем дать стабильное финансирование и обеспечить свободу от пресса и контроля разных… гм… заинтересованных лиц. Или вы сейчас не под прессом?

— Славяно-горицкая борьба не требует помещений, условий и прочего. Занимаемся везде и при любой погоде, — отрезал ученик Белова. — Что до пресса — как стояли, так и будем.

Даня хмуро кивнул:

— Лично вам обещаем отсутствие внимания со стороны органов правопорядка и свободные тренировки с холодным оружием. — И от себя добавил. — Я помню, как с тренером убегал от милиции, помню рейды и угрозы закрыть клуб, помню все эти лишние нервы сенсея, что просто пытался учить драться, а не бегать по чиновникам с бумагами и искать спонсоров, чтобы зимой было помещение. Все знакомо, все проходили, знаем.

Рубовец задал последний вопрос:

— Кого тренировать-то будем? Основной контингент…

— Три уровня. Бойцы нашей структуры: силовики, охрана, спецназ. Спортсмены: физически крепкие люди, достигшие определенного возраста. Любители: все прочие, включая детей. Каждому уровню своя нагрузка. Стоит обучить тренеров, и дело пойдет, как по маслу. Взрослым и детям будет где тренироваться и укреплять здоровье. Школы открытого типа с бесплатным обучением. Все финансирование целиком и полностью берет на себя Антисистема.

Мастер школы Кадочникова покачал головой:

— Что-то у вас все слишком складно. А подвох где?

— Да, вы говорите за всю вашу Антисистему? Или вы всего лишь представитель? — подхватил второй.

Даня убрал усмешку, вновь став прошедшим огонь Кавказа, бравым десантником:

— Мужики, все серьезнее некуда. С деталями ознакомлю на базе.

— Базе? — переспросил представитель борьбы.

— Да, наш подземный офис в горах.

— Вы так открыто это говорите?

— С некоторых пор, да.

Рубовец повел плечами:

— Тогда показывайте, показывайте.

Эдем-1.

Дмитрий поставил чашку чая на край широкого стола, вздохнул полной грудью свежий порыв ветра и вновь впился глазами в строчки газеты и фото гигантского орла на плече вихрастого подростка.

«На Урале обитают гигантские доисторические орлы-людоеды» — гласил кричащий заголовок. Тут же вкратце объяснялось, как на глазах пятерых туристов чудовищный орел подхватил парня одной лапой, девушку другой, и взмыл в небо, оставив на земле лишь сумки жертв. Далее следовали подробные комментарии очевидцев и в самом конце, твердым вопросом стояло утверждение: «Что еще скрывается в недрах Уральских гор после ядерной Бьярмической войны 23 тысячи лет назад?»

— Куда тебя, сынок, опять занесло? — Прошептал Дмитрий и отложил газету.

— С ним все в порядке, Дмитрий. Многие силы заинтересованы в этом. — Солнце загородила рослая фигура богатыря с пронзительно синими глазами.

Дмитрий не растерялся. Выдвинул из-за стола соседний стул:

— Присаживайтесь, уважаемый. Я после летающих картин готов поверить даже в то, что вы в прошлой реинкарнации были Лениным или пиратом. Для меня это в принципе одно и то же.

Родослав, улыбаясь, принял предложение присесть.

— Лада еще раскроет свой потенциал. Владлена своим стремлением подталкивает ее к работе над собой. Конкурируя друг с другом за ваше внимание, они добьются много. А что касается реинкарнаций, то я, пожалуй, один из немногих, кто ни разу не уходил в переработку. Все врата мне удалось постичь при жизни.

— Чаю? — вновь не растерялся Дмитрий, скрывая все вопросы и страх глубоко внутри.

Странный гость помахал головой:

— Благодарю, нет. Дела.

— Что ж, понимаю. Таков режим жизни, если хочешь чего-нибудь успеть. Мы тут сами с космосом все на пределе. Над ракетой работали, под ней и ночевали. Вот недавно закончили, ждет пробного пуска. Работников отослал всех в отпуск на две недели. Космодром выкупим и запустим.

В беседку забрался Коготь, усевшись напротив гостя. Поднял лапу, махая перед собой, как пес.

— О, увлекаетесь экзотическими животными? — Подметил Родослав.

Дмитрий поскреб подбородок, вздыхая:

— Что-то вроде.

Синеглазый неожиданно оказался за плечами Дмитрия, положил руки на плечи, склоняясь к самому уху:

— Дмитрий, с вашим названным сыном все в порядке. Тигра я забираю, его никогда не было. Вы забываете про газету и едете с женой и семьей в город делать покупки к новому учебному году.

— Хорошо, — прошептал Дмитрий. — Что, даже память стирать не будете?

— Нет необходимости.

Где-то под Уралом.

Ветер играл с расплетенными локонами. Обнаженный по пояс Скорпион сидел на пеньке, переводя медленный взор от одного старика к другому. Седой совет вече собрался в полном составе: семеро стариков, возраст которых давно перешел вековую черту.

— Мудрые, позвольте низложить меч у ног Славы. Ваших сил хватит, чтобы беречь его, как и гробницу князя.

Волхв Светлогор, волосы и борода которого давно сплелись в одно целое, поймал взгляд молодого витязя, громыхнул:

— Стезя война тяжела, но неужто ты хочешь взвалить ее на плечи семи стариков?

Волхвы одобрительно загудели.

Скорпион бессильно сжал ножны, сдерживаясь от веских слов:

— Это всего до той поры, пока не вернусь.

— А если не вернешься? — Послышалось от Велимира.

Вновь одобрительное гудение прошлось вдоль полянки.

Звук ломаемых веток отвлек от беседы. Все повернули головы на источник. На поляну вломился взлохмаченный блондин. Резко бросил сумку, подбегая к Скорпиону, и растянулся на земле, бешено дыша. Для полноты картины едва ли не высовывал язык. Залепетал:

— Братан, тебя найти сложнее, чем иголку в стоге сена. Этот Урал оказывается такой большой… Там дома тоска. Маша как на иголках. Девчонкам через три дня в институт. Кстати, тебе мама теплые вещи передала. — Поднял голову, осмотрелся. — И кстати, где Лерка?

У Сергея появилось огромное желание провалиться сквозь пенек, под землю и никогда оттуда не вылезать.

Сема приподнялся с травы, завертел головой, только сейчас примечая волхвов:

— О, ты тут со стариками перетираешь? Здравы будьте, бояре.

О, Род меня забери.

— Сема, это не бояре. Это старшие волхвы. Последние из настоящих.

Сема вскочил на ноги, поспешно поправился:

— Доброго здоровья, волхвы.

Совет ответил вразнобой, силясь понять, как ариец прорвался сквозь полосу непрогляда.

Сема повернулся к брату, снова теряя интерес к окружающему миру:

— Так, где Лера? Ее родители себя как-то странно ведут. Что-то про Оксфорд плетут или Кембридж. Я, как человек с двумя высшими образованиями, мало в этом понимаю. Но в том, что рыжая проходит стажировку за границей, почему-то уверена даже декан ее факультета. Не объяснишь? Плела что-то про обмен студентами. Но какой обмен, если они еще и не начали учиться?

Сергей шлепнул себя по лбу, шепча:

— Мне бы кто объяснил. Депрессия у нее была. Собирайся в долгосрочную командировку. Придется покататься… Не знаю я, где она, Сема. И семеро за твоей спиной не пускают за ней вслед.

Сема резко повернулся к опешившим волхвам:

— Старики, вы чего? — повернулся к брату. — Мы же так к запуску первого спутника на твердом топливе не успеем. Вася уже арендовал Свободный на пять лет, идет расконсервация. А Даня с Андреем секции мутят. Все тебя ждут. Ты опять в лесу застрял. А там мама волнуется, носки тебе теплые передала. Или я это уже говорил? Поехали домой, а?

Спутник на твердом топливе? Что-то ты заговорился.

Вслух Сергей ответил:

— А Лера?

— А, ну тогда поехали за Лерой. — Тут же поменял мнение Сема. — В чем загвоздка то? Надо же вперед, в дорогу, на конях, в сечу ба-бах!

Сергей выдохнул:

— Придержи коней. Мне тотем нужно второй получить и меч кому-нибудь сдать. На современных «конях» с холодным оружием не очень-то.

Сема оттопырил губу:

— И?

Ну почему у него все так просто?

— Не позволяют.

Брат повернулся к волхвам. Разглядывая мудрых стариков. Вместо возмущения с уст сорвался совсем другой вопрос:

— А мне тотем можно?

Этот день никогда не кончиться?

Скорпион снова хлопнул себя по лбу, бормоча:

— Ты еще не почистился и имя не получил…

— Так в чем же дело? — Не понял Сема.

— Это не пятиминутное событие! — Вспылил Сергей.

— Хорошо, — поспешно кивнул Сема и осторожно добавил, глядя на электронный циферблат. — Часа хватит?

— Р-о-д-о-с-л-а-в!!! — закричал Скорпион, взывая к первочеловеку.

Воздух сгустился, вспышка света обозначила синеглазую фигуру.

— Что, вихрастый, трудностей много? — Прокатился по поляне звенящий силой голос. — Да, жизнь она такая. То ничего, то все и сразу.

Родослав стоял меж волхвами и парнями, держа на руках тигренка Семы.

— Умоляю, размотай этот клубок. Сил уже нет, — признался Сергей.

— А Коготь-то причем? — опешил Сема. — Я его Дмитрию оставлял!

Синеглазый погладил тигренка, пропустив мимо ушей вопрос Семы. Ответил Скорпиону:

— Я не Бог, меня умолять не надо. Одно прошу, откажись от Леры. Она вернется. Немного другая, но вернется, хитростью заткнет за пояс любого Эмиссара, а будешь пробиваться к ней силой, только время потеряешь.

Сергей замолчал. Мысли потухли, слова кончились. Сидел, опустошенный, как иссякший кувшин вина в руках пьяницы.

— Эх, молодежь… — протянул Родослав. Повернулся к волхвам. — А вы чего думу думаете? Парни силы просят. Многие, что ли, силы просят? Все давно сдались.

Велимир поднялся во весь рост, расправив не по старчески широкие плечи.

— Витязю остался последний обряд, а плечевику силу без ума зазорно довати.

Плечевику?

— Ничего, поумнеют. — Родослав подошел к пеньку с Сергеем, коснулся лба.

Скорпиона отбросило метра на два, завертелся в траве, гася падение перекатами. Двадцатая ступень, последняя из второй декады, олицетворяющая «позвоночных животных», проникла в сознание мощным ударом. Коротко и грубо. Как гвоздь вбили большим молотком.

Родослав протянул тигренка Семе:

— Подержи-ка, сейчас закончим обряд.

Синеглазый зашагал к Сергею, на ходу вращая руками, словно что-то разрывал и скреплял. Сергея на траве вертело во все стороны, извивался, как змея, прогибался дугой, вскрикивал. Незримые нити дергали во все стороны.

Родослав застыл, смотря в небо. Скорпион освобождено поднялся сначала на колени, потом на ноги. Правое плечо жгло каленым железом.

Сема разглядел в небе черную точку, та спускалась из-за туч, стремительно вырастая в размерах. Белоголовый орлан не расправил крыльев даже у земли. Врезался в плечо Скорпиона. Сергея отбросило метра на четыре. Покувыркался в траве и затих, закрыв глаза. Тяжело дыша, прислушивался к новым ощущениям в теле.

Родослав повернулся к Семе:

— Хочешь быстрый тотем? Будет! Только за скорость придется платить болью.

Сема без слов скинул майку, подошел вплотную, припадая на колени. Отпустил Когтя на землю.

Тигренок уселся у ног Родослава и с любопытством взирал то на старшего брата, то на странного дядьку. Оба казались одинаково интересными. Только блондина увидел первым после открытия глаз и считал матерью.

Широкая ладонь Родослава накрыла голову Семена. Блондин закрыл глаза, ощущая, как чудовищные потоки энергии водоворотом берут в оборот, стремительно поглощают целиком, оплетая причудливыми бутонами, листьями, веревками, феерией искр и света. Все закончилось горячим ощущением в области родничка. Родослав прислонился губами к уху, прошептав имя.

Сема открыл глаза, борясь с нахлынувшим головокружением и слабостью в ногах. Побледнел, когда Родослав погладил Когтя. Полосатик стремительно вырос в размерах, став как минимум трехлетнего возраста.

Звериный рык прокатился по лесу.

Правое плечо обожгло кипятком, Леопард закусил губу, сдерживая похожий рык.

Тигр прыгнул прямо на него, опрокидывая мощными лапами на траву, снова рык прокатился по лесу. Коготь сбил с ног, лизнул в лицо и исчез в теле.

Сергей поднялся с травы, наблюдая на правом плече уменьшенную копию орлана. Было очень похоже на новую татуировку. Побрел к Родославу, на ходу бросая слова:

— Возьми меч, Первый. До возвращения. Прошу!

— Это зачем же? — вздернул бровь Древний. — Разбуди князя и сам отдай.

— Но совет говорит…

— Да мало ли что он говорит? — Прервал Родослав. — Человек — не то, что он думает или говорит, а только то, что делает. Ты думаешь, почему я назначил новым Нейтралитетом твоего старшего брата, а не кого-то из этих?

— Почему? — прошептал одними губами Скорпион.

— Твой брат действует, а эти только выжидают. Столпились вокруг гробницы князя, под предлогом охраны, а сами не потрудились даже кокон силы обновлять. Жалкая шестерка Эмиссара — и та смогла пробраться сюда без труда.

— Родослав, — поднялся Велимир. — Ты говори, да не заговаривайся. Сам Золо наследил.

— Сам Золо? Я зол на вас, а не на Золо, и вам лучше молчать, помощнички, — отчеканил по слогам синеглазый.

Волхвы затихли.

Сема с кряхтением поднялся. Осторожно пощупал кожу на правом плече, где прилег Уссурийский тигр, сверкая желтыми глазами с черными зрачками. Теперь всегда на страже. Поднимется, придет на зов.

Коготь, не хотел я для тебя такой судьбы, но Родославу виднее, он как минимум на сорок тысяч лет старше.

— Вот так прокачка, — пропыхтел Сема, садясь на пенек. — Скорп, сдавай меч в камеру хранения, и поехали уже. Я хочу к Новому Году вернуться домой. Елку на улице нарядим, Санта-Клаусу морду набьем, если какой колаб приведет, Деда Мороза зато подогреем.

Родослав повернулся к волхвам:

— Ну, чего замолкли?

Семеро резко вскинули иссохшие, изрезанные временем руки с палками-посохами и деревянными оберегами на запястьях.

Сема слетел с пенька, отскочил. Земля затряслась, как живая. Пенек подкинуло, отшвырнуло вместе с комьями земли. Верхние пласты травы сползли с гробовой доски, солнце вперилось в сырую землю. Склеп поднялся из земли, явившись свету.

Родослав подошел к могильнику, погладил холодную плиту, бормоча:

— Ничего, Слава, недолго осталось. Время пролетит быстро. — Повернулся к Сергею. — Ну, чего замер? Клади меч и уходи.

Скорпион отвязал перевязь, подошел вплотную:

— А куда класть то?

Родослав сдвинул брови:

— Хм, смотри-ка, и в правду некуда. Только если под плиту. Осилишь плиту-то поднять?

Лицо Сергея залило краской. Последнее предложение сказало больше, чем пытался понять все последнее время. Не поднять одному многотонной плиты, замкнутой велением.

Вот и посрамился витязь молодой. Не все в мире так, как хочется.

— Что, даже с плечником не осилите? — повысил голос Родослав. — Смотри-ка, слабочки… Ты не считаешься ни с чьим мнением. Это уже не мудрость полководца, это безрассудство слабака.

Сергей опустил голову, уничтоженный и разбитый.

Возомнил. Много о себе возомнил. Все под силу, молодость пробьется вверх любыми путями. Как же. Да никогда, если не прикроют плечом «плечник» Сема, боевые товарищи, соратники, если не согреет тепло домашнего очага семья, если мудрый учитель со странным именем — жизнь — не позволит прыгнуть выше головы. Еще постигать и постигать.

— Что, раз Духа завалили, все можете теперь? — Ярился Родослав, а волхвы посмеивались, подыгравшие. — И на другой конец света, и врагов всех в труху? Да? Да как бы вы воткнули в сердце Отшельнику меч, если бы само Веление не позволило убрать многократно оступившегося? Твой старший брат, Скорпион, знает цену балансу, потому и при силе, а ты от данного тебе отказываешься по любому поводу! Веление поручило тебе стеречь великое оружие, так береги пуще глаз своих, а не подкидывай временно мертвым. Мертвые не в ответе. А ты просто убегаешь от себя, от своей ответственности.

Каждое слово вбивало гвоздями в землю, вдавливало по самые плечи тяжелыми камнями. Уроки жизни сыпались как из рога изобилия.

— Мудрее надо быть, мудрее, — продолжал Родослав. — Ты отвечаешь за свои поступки, так отвечай же сполна! Не перекладывай на чужие плечи.

Вече волхвов молчало. Молчал Семен, впитывая каждое слово синеглазого, молчал и Сергей, отчитываемый за спешку жизни.

Могильник уполз под землю, скрылся в недрах. Земля сомкнулась, трава заплела рану, словно и не была выдрана мгновение назад, а всегда здесь росла. Даже пень упрямо приполз на свое место и погрузился корнями, как и прежде, глубоко в землю.

— Я не достоин этого меча, — склонился Скорпион.

— То не тебе решать, витязь! — Рявкнул Родослав. — Про то начертанный судьбой путь ведает. Неси меч, как и прежде, до пробуждения князя.

Смирение далось нелегко. Поднял гордый взгляд.

— Все равно я ее найду. Даже с мечом, как с маяком силы, посреди стана врага.

— Умереть торопишься? — Подмигнул Родослав. — Гордой смертью, в бою, на коне. Или лучше на ее коленях, истекая кровью? А?

Скорпион в который раз за день надеялся, что земля под ногами все-таки поглотит его плоть, заберет навсегда. Этот древний читал его как открытую книгу, знал все и наверняка. На любое действие найдет ответ.

— Родослав, все равно же знаешь, что уйду, — прошептал одними губами.

— Знаю, — снова улыбнулся Древний. — Потому и хочу показать тебе Пустоты.

Глаза Скорпиона загорелись любопытным огоньком.

— Не много ли подарков за один день? — Послышался посторонний голос и из кустов на поляну вышли двое.

Первый был коротко стрижен и одет в дорогой костюм. Бледно-голубые глаза смотрели цепко, но словно держал расстояние между собой и прочим миром. Второй был светловолос. Пряди падали на лоб, закрывая черные глаза. Светлые джинсы и длинная майка с черепами делали его похожим на тинэйджера.

Велимир охнул:

— Мертво и Нежить. Глаза б мои не видели.

— Чего? Глаза? — Переспросил Мертво. — Это можно устроить.

Велимир в то же миг ослеп, шаря руками перед собой. Родослав нахмурился, и слепоту как рукой сняло. Волхв довольно выдохнул.

— Озоруешь? — Глаза синеглазого метнули молнии, зажглись белым светом, зрачки пропали, растворяясь во внутреннем пламени.

Нежить недобро усмехнулся, выходя вперед. Улыбка была гадливая, самоуверенная. Мертво положил руку на плечо, отодвинул, отвечая:

— Это ты палку перегибаешь, раздаривая силу налево, и направо. Не по закону это.

— Твой напарник по закону шестьдесят миллионов в топке Второй Мировой сжег. Чудная баня была. — Нахмурился Родослав и понизил голос, приближаясь к собеседнику. — Это ты по закону называешь? Или спрашиваешь, как инициатор крестовых походов, инквизиции, вырезания коренного населения Америки? А, любовник Ренессанса?

Мертво аристократически выдохнул, подбирая слова точно и ясно:

— Открытие Пустоты дает мне право забрать его жизнь.

— Попробуй, — равнодушно пожал плечами синеглазый, поворачиваясь спиной. — Он не мой ученик, сам за себя в ответе.

Сему пробрала дрожь. Эти двое внушали страх. Черная аура первого была мертва и словно окутывала вуалью все вокруг, а аура молодого была неестественно светло-кислотного света, такой цвет видел впервые. Преодолевая страх, встал плечо к плечу с братом, сурово обронил:

— Да, попробуй.

— Скорпион, ты когда-нибудь взывал к своему тотему? — передал пакет информации Родослав.

— Нет, — ответил закодированным посланием, который в отличие от астрального диалога, перехватить было не под силу никому из рядом присутствующих. Просто два мозга настроились на одну волну, и возможное участие третьего исключалось.

— Твой низший тотем бесполезен в драке, но он дает тебе возможность нейтрализовать любой яд организма. Если Нежить воткнет в тебя свои когти, активируй сразу, не медли.

Сергей приготовился к бою.

— А у меня есть идея, — резко оборвал всех Семен, — думаю, она устроит всех.

База «Тень».

Василий устало смотрел в монитор, сводя графики доходов и расходов. Баланс ушел в минус. Колоссальные средства растворялись в строительных и научных проектах. Они дадут тысячи процентов прибыли, но это будет после, а сейчас предстояло протянуть… и желательно не ноги.

Через Татарский пролив кидалась первая линия струнного транспорта, соединяя остров с материком. Север Хабаровского края выкупался под добычу полезных ископаемых. Юг готовился собирать небывалый урожай. Скупались контрольные пакеты акций самых разных предприятий и структур. Лаборатории и заводы новых технологий повышали мощности. Заводы и верфи были до отказа забиты заказами. Строительство кипело массово и бурно. Людей не хватало, даже в связи с тем, что из-за массового снижения цен на жилье на восток России ринулись многие. Вдобавок, наконец вымолили аренду космодрома «Свободный». За большие деньги расконсервировали. Готовился первый запуск нескольких спутников на выкупленной ракете «Энергия», доработанной и модернизированной под новое топливо.

Монитор высветил звонок. Ткнул пальцем в дисплей.

— Василий Васильевич. Пять пробных спутников готовы. Приборы слежения, передачи и боевая начинка поместилась в полном составе. Сколько вешать на ракету?

— Все, — буркнул Гений.

— Но, Василий Васильевич, в случае неудачи… Тьфу, тьфу, тьфу конечно…

— В случае неудачи второй попытки не будет. Мы либо запустим их на орбиту сразу, либо их по одному собьет юса, найдя какой-нибудь удобный предлог. Нам за три захода необходимо вывести минимум двадцать штук для полноценного ответа в случае агрессии. Расслабиться можно будет только тогда.

— Не понимаю, Василий. В боевую задачу каждого спутника входит уничтожение пяти подобных спутников условного противника. Наша шрапнель их лазерные чудеса в дребезги разнесет.

— Против нас воюет не страна, против нас воюет сам Предиктор. Можешь с легкостью считать вражеским любой спутник любой страны. Так что шанс один-единственный. Либо выводим на орбиту с первой попытки, либо нас выводят из игры.

— Вас понял. Пять, так пять.

Сема устало откинулся на спинку стула. Некстати на нервной почве задергался глаз. За спиной вырос аналитик, протянул бумаги:

— Банк передал подтверждение новых финансовых поступлений из различных банков Сеула, Токио, Дели, Тегерана, Минска, Алма-Аты, Парижа, Лондона, и Эр-Рияда.

— Чего? — Василий перепроверил данные на компьютере. — Ну, Токио, Сеул и Москва, это понятно. Я даже могу себе представить, что Евгений со своей группой вновь взломал что-нибудь в Париже и Лондоне. От кого другие поступления? В особенности из Минска. Откуда у Белоруссии финансы, если ее бюджет на две трети спонсируется Россией в преддверии интеграции?

— Данные уточняются. — Обрубил аналитик вышел из кабинета.

— Приятные подарочки, — протянул Василий. — Что ж, вложим еще в несколько проектов.

Космодром «Свободный». Амурская область.

Андрей Ан торжественно поднес помпезную подушку с ножницами Дмитрию. Глава научного отдела трясущимися руками принял ножницы, ухватился за ленточку и ловко разрезал ее посредине.

В небо взвились аплодисменты. Сотни научных сотрудников и более тысячи сотрудников служебного персонала, охраны и всех, наиболее причастных к космической программе Антисистемы подняли руки. Золотые эмблемы скорпиона на рукавах халатов, роб и костюмов отразились на солнце.

Дмитрий первым вошел на территорию космодрома, повернулся, крича:

— Поторопимся, господа! Как можно скорее отсюда должна взвиться в небо новая надежда человечества.

Народ поспешил по своим местам. Тяжелогруженые ЗИЛы, КамАЗы и БЕЛАЗы со всем необходимым оборудованием двинулись следом за народом. С юга полетели первые грузовые вертолеты. Три самолета Су-39 промчались на малых скоростях почти над головами. Опытные летчики демонстрировали фигуры высшего пилотажа, прилетев к космодрому со стороны Комсомольска-на-Амуре. Только-только взвились в небо с первым испытательным полетом. Ночью впервые выкатили на свет божий из ангаров.

— Красиво, — прошептал Андрюха и добавил, — а также быстро и смертоносно. Эх, напал бы Дух сейчас. Я бы на этот бой в небе посмотрел.

— Сема сказал — Дух мертв, — улыбнулся Дмитрий. — Они с Сергеем то ли тренировались, то ли что. Я задремал как раз, просыпаюсь, а Духа нет. То ли на огороде прикопали, то ли случайно задели. Не знаю.

— Эти двое меня поражают, — протянул Кот, щурясь на солнце. — Пойдемте, Дмитрий, мне еще работу всех силовых структур надо проверить, вам работу ученых и конструкторов в нужном русле организовать. Дел хватает. А где, кстати, сейчас, эти двое?

— Не знаю. Но надеюсь, они прикрывают нас и оттуда.

База «Тень».

В то же время.

Двери за спиной сухо защелкнулись. Гений в сопровождении пятерых помощников остался перед сборочным столом. Руки дрожали в предвкушении содрать занавес до прихода главного хакера.

С другой стороны лаборатории появился запыхавшийся Евгений, бесшумно подбежал. Звуки бега глушили бахилы на ногах. Остановился перед комиссией, бормоча:

— А, ты уже здесь?

— Здесь, здесь, — подтвердил Василий и кивнул в сторону стола. — Давай уже, показывай.

— Погоди ты, — остепенил Евгений. — Сейчас провода принесут, и покажу. Ради демонстрации первого компьютера, работающего на кристаллах, можно и повременить.

— Какие провода? Что ты собрался соединять? Я финансировал только один компьютер.

— Правильно, один, но я вложил все свои средства и во второй. А на новые кабеля пришлось в Индии брать. И у шейхов Саудовской Аравии клянчить.

— Значит, это все-таки ты был.

— Я, я. О, несут.

Трое тащили что-то похожее на резиновый шланг, аккуратно размотали, пробросили конец в другую часть лаборатории.

Одни из помощников Гения склонился над шлангом, пощупал пальцами, деловито спросил:

— Резина?

— Да, внешняя оболочка. Можно мять и скручивать, как душа пожелает. Резина покрывает спецпокрытие, что оберегает главное содержимое от перепадов температур от минус пятидесяти до плюс пятидесяти. От замораживания до испарения.

— Принцип работы новых кабелей? Что в ядрышке, проще говоря? — Заинтересовался Гений.

— Вода. — Просто ответил Евгений. — Точнее, не совсем вода, а разработанный гель, тем не менее, состоящий на девяносто девять процентов из воды. — Евгений схватил Василия за плечи. — Я сам в шоке! Но пропускная способность информации повысилась до тысяч терабайт в минуту! Вся инфа летит по кабелю почти моментально! Это зачаток нашего Руснэта. Быстрее оптико-волокна, и не такой хрупкий! Площадь соприкасающейся поверхности может не превышать и диаметра капли.

Василий молча смотрел на одного из Совета.

«М- да, я тоже такой псих в своей области?».

— Вот-вот, — всплеснул руками Евгений. — Шейхи тоже не верили. И капиталисты. Но я-то верил, так что не зря опустошил их счета. Ты не вдавайся в детали, сейчас подключат, и все покажу. Сам потом удивишься.

Помощник, трогающий шланг, повернулся к Гению:

— Теоретически такое возможно. — Повернул голову к Евгению. — А усилители сигнала? И сами преобразователи?

— Тестовые режимы показали, что усилители не требуются на двести километров. Дальше мы не стали проверять, нет смысла тянуть шланг на двести километров без прерывателей. А вот с преобразователями было немного сложнее. Пришлось добавить в конструкцию к кристаллам немного водной основы. Это только повысило емкость хранителей. Вода не только быстрый передатчик, но и почти бездонный хранитель информации.

Василий мягко улыбнулся:

— Да верю, верю. Включай уже свои машины.

Евгений гордо расправил плечи:

— Господа, добро пожаловать в эру жестких кристаллов и жидких носителей информации нового типа!

Космодром «Свободный».

Электронный циферблат с точностью до миллисекунды отсчитал до нуля.

Время!

— Ключ на старт! — Рявкнул Дмитрий.

— Есть ключ на старт! — Донес динамик.

— Вперед, мужики. — Прошептал Дмитрий уже сам себе.

Гул самой большой в мире модернизированной ракеты класса «Энергия» катился по космодрому. Люди замерли, затаив дыхание. Не ревело, как при старте ракет с жидким топливом. Огонь полыхнул не так яростно, как если бы баки были полны горючего. На ракетах баки отсутствовали, вместо этого существовали два больших отсека с твердотопливным составом. Мощностей хватило для старта, и ракета с пятью спутниками и двумя космонавтами взмыла в небо.

Дмитрий подхватил бинокль, вышел на площадку и приник к окулярам.

А может, проще было самолетами Мрией или Русланом вверх подкидывать? Тогда мощностей бы хватило для посадки и взлета с Луны. Если сбросить спутники, а взяв на борт полезный груз, из которого будем строить базу… Ладно, есть только здесь и сейчас. Лети, красавица, лети.

Ракета бодро резала небо маленькой белой иголкой. Через несколько минут в стратосфере скинет ступень, вместо прежних трех, и поднимется ввысь, набрав достаточную скорость, чтобы вращаться вокруг Земли.

Дмитрий отложил бинокль, не смог сдержать слез. Те покатились по щекам и застряли в недельной щетине. Все-таки получилось. Новые технологии вывели на орбиту без сучка и задоринки.

«Свободный» вновь замер, прильнув к динамикам, что вещали голос из космоса на всю базу.

«Если случиться что-то непредвиденное, этого нет смысла скрывать, все спутники мира направлены на космодром и не одна сотня станций зрит в небо, разглядывая, получится или нет? Узнают стразу. А если успех, то свои единомышленники узнают первыми».

— Антисистема, мы в космосе! — прорезался динамик. — Сейчас освоимся и прибьем к небу на серебряный гвоздь пару спутников.

Дмитрий дрожащими руками поднял микрофон, снова улыбка растеклась по лицу:

— Вас понял! Выполняйте!

В небе над Атлантикой.

Блондин поправил очки и растекся по кожаному креслу.

— Говорю тебе, она в юсе у Золо. Он же сам сказал: «На другой конец света». А юса от нас как раз на другом конце света. Расслабься, меченосец, неделя-другая и найдем. Если Эмиссары нас отпустили, то неспроста. Нежить и Мертво ненавидят Золо. Не прочь вонзить нож в спину.

Скорпион рефлекторно пощупал грудь, словно Пустоты, что показал Родослав, были именно там. Но пустоты между атомами — это не что-то в груди или другой части тела. Переводя на физический язык, меч растворился в нем, как вода впитывается в сухую кожу.

Человек и меч слились в одно целое.

Трансконтинентальная железная птица уверенно несла их через Атлантику в царство капитализма. Двухъярусный Боинг, что мчал их в Нью-Йорк, был последним оговоренным пунктом из беседы с Эмиссарами.

— Нет, Семка, все слишком просто. Приготовься.

— К чему?

Самолет затрясло, народ в салоне закричал. Динамики донесли встревоженный голос первого пилота:

— Дамы и господа, воздушная яма. Ничего страшного. Сохраняйте спокойствие.

— Не приняли, Семка, они твоих пунктов. Не пускают нас к Золо.

— Что будем делать?

— Для начала попытаемся выжить, а там глядишь и спросим: «Почему?».

— Говорила мне Маша: «Не летай на Урал».

— Хочешь еще раз увидеть Машу?

— Что за вопрос, витязь? Куда я без нее?

— Тогда скажи карме: «Не в этот раз».

— Как, опять?

— А ты думал?