Двуликие. Игра на опережение-2

Глава 1

Император Велдон

Когда дрожащая и плачущая Шайна вывалилась из портального зеркала, поначалу император даже немного испугался.

— Что случилось, хорошая моя?

Она почти упала в его объятия, прижалась к груди, вцепляясь в рубашку всеми пальцами так, что чуть не порвала её.

— Норд… Прости, я… Я не хотела плакать… Но… мне так плохо-о-о!

Шайна завыла, и он спросил уже жёстче, поднимая её подбородок, чтобы видеть лицо.

— Что случилось?

— Сон, — она всхлипнула. — Про… маму.

— Ясно.

Краткий вздох — и Велдон, подхватив Шайну на руки, понёс её к креслу. Поколебавшись, сел сам и устроил девушку у себя на коленях. Она покраснела, замерла, задышала чаще, и он, успокаивающе погладив её по волосам, попросил:

— Расскажи мне всё, Шани.

Глаза вновь наполнились слезами, нос зашмыгал. Впрочем, когда Велдон услышал краткий пересказ сна, понял — ничего удивительного. Любая на её месте рыдала бы. А она ещё сумела одеться и дойти до портального зеркала.

— Почему ты плачешь? — спросил он и не выдержал — легко коснулся щеки. — Жалеешь мать? Или что-то ещё?

— Жалею, — ответила Шайна тихо. — Она совершила много ошибок, но такая смерть… И Эдриан… Почему он убил её? И он ли это был? Я не поняла.

— Он, — кивнул Велдон, переместив ладонь на затылок девушки, и стал осторожно его поглаживать. — Это был Эдриан.

— Значит, он жив, — она поджала губы. — Не зря Коул ищет.

— И найдёт, я думаю, в скором времени. Хочешь отомстить?

— Нет.

— Это правильно. — Велдон, ощущая жар в груди, второй рукой коснулся губ девушки. И сказал скорее для себя, чем для Шайны: — Не нужно искушать судьбу…

Она застыла, кажется, боясь даже дышать. А император изучал её губы, аккуратно лаская их то одним пальцем, то другим.

— Поцелуй меня, — прошептала Шайна, чуть покраснев. — Ты же хочешь…

— Хочу, — он улыбнулся — и этим словам, и её смущению. — Очень хочу, Шани. Но не буду.

Она сердито выдохнула — и подалась вперёд, попытавшись сделать это сама, но потерпела неудачу. А Велдон, смеясь, прижал её к себе крепче, наклонился к шее и втянул носом воздух.

Сладкий запах невинности и юности. Прекрасный цветок… который срывать не ему.

Шайна замерла в его объятиях, не решаясь на большее. Другая на её месте елозила бы, соблазняя этими движениями, призывно облизывала бы губы, тёрлась грудью о грудь. А Шайна просто застыла, и только учащённое дыхание выдавало её волнение.

— Между прочим, формально уже суббота, — шепнул Велдон, не выдерживая и легко целуя девушку в шею. — Я могу поздравить тебя с днём рождения, моя радость. Ведь могу?

Она взволнованно выдохнула.

— Наверное… можешь.

— Хорошо.

Император медленно встал, осторожно ссадил Шайну обратно в кресло и негромко сказал:

— Подожди пару минут. Мне нужно кое-куда сходить.

— За подарком? — она улыбнулась.

— За ним, Шани.

Она кивнула, и Велдон перенесся в свой кабинет. Быстро достал из ящика стола то, что собирался подарить Шайне, и прыгнул обратно.

Она подняла голову и посмотрела на императора немного неуверенно, но во взгляде всё же было любопытство. И такое… детское, искреннее.

Велдон встал перед креслом, в котором сидела Шайна, на одно колено, взял её за руку и положил на ладонь небольшую сферу. Внутри этой сферы будто бы клубился белёсый туман.

— С днём рождения, Шани, — сказал император, с нежностью погладив пальцы девушки. — Эта сфера — артефакт. Эльфы называют такую вещицу «нейролейн» — дом в пространстве. Понимаешь, что это значит?

— Не очень, — призналась она, рассматривая сферу.

— Я покажу, — мягко улыбнулся Велдон, взял руки Шайны в свои, одновременно с этим касаясь сферы, и произнёс по-эльфийски: — Твой дом — мой дом. Впускаю и передаю новому хозяину.

Сфера засветилась — и этот свет поглотил их, втянул внутрь. Шайна успела только охнуть…

***

Шайна Тарс

О Дарида! Я никогда не видела ничего подобного!

Огромное озеро, и такое лазурно-синее, что непонятно — то ли озеро, то ли небо. И само небо — ясное, светлое, чистое, ни облачка. Но солнце не жжётся, наоборот, светит мягко, не обжигая кожу.

А вокруг озера — горы и лес. И под ногами зелёная сочная трава, по которой очень хотелось побегать босиком.

— Что это? — выдохнула я удивлённо. — Где мы?

— По правде говоря, нигде, — ответил Норд весело. — Этот артефакт — как… комната. Дом в пространстве, я же говорил. В реальности этого места не существует, его создаёт владелец сферы в тот миг, когда произносит фразу-ключ. Я тебе потом скажу эту фразу, запомнишь.

— Так ты вроде сказал…

— Нет. Это была фраза для передачи сферы новому владельцу. Нравится тебе здесь?

— Издеваешься? — я улыбнулась. — Очень нравится! А… как надолго?..

— Максимум на три часа. И не чаще, чем раз в три дня. Чаще не получится — сфере нужно будет перезарядиться. Но учти несколько особенностей. Во-первых, ты можешь взять с собой только одного спутника. Для этого тебе достаточно держать его за руку в момент перемещения. Во-вторых, пейзаж, который ты здесь увидишь, будет зависеть от твоих изначальных установок. Захочешь — попадёшь в проливной дождь или метель.

— А как?..

— Потом потренируешься. Магия Разума, ничего сложного. Просто представляй, каким должно быть это место — и всё. Ну и в-третьих… Так как это по сути — ничто, то и никакая магия здесь не действует.

Ого. Это было неожиданно.

— Это место для отдыха, — продолжал Норд. — Таким его создала Эмирин.

— Эмирин? — я удивилась. А потом вдруг смутилась, осознав: наверняка ведь не для меня создавала, а для кого-то другого… Для хранителя императорской библиотеки, наверное. А он берёт и эту сферу мне передаривает.

Норд, видимо, понял, о чём я подумала.

— Мне этот артефакт уже без надобности, Шани, — он улыбнулся и погладил меня по плечу. — А тебе пригодится, если ты вдруг захочешь побыть одна и о чём-то подумать. Думается здесь прекрасно. И кстати, в озере можно купаться.

— Но у меня ничего с собой нет, — протянула я, растерянно покосившись на озеро. Искупаться, конечно, хотелось.

— Я отвернусь. А когда ты перенесёшься в реальность, то никаких следов воды на одежде не останется.

— А со мной не хочешь? — предложила я, сама удивляясь своей смелости. Но хранитель, конечно, покачал головой.

— Я не железный, Шани. Что бы обо мне ни думали…

И действительно отвернулся.

Скинув с себя всю без исключения одежду, я полезла в воду. И как только коснулась её поверхности ступнёй, то едва не застонала от наслаждения, настолько она была приятной. Тёплая, но не до противности, мягкая и какая-то живая… Не верилось, что этого места не существует, настолько здесь всё было реальным.

Я ныряла и плескалась, наверное, минут пятнадцать. Всё это время Норд терпеливо стоял на берегу, отвернувшись, и ни разу его голова не дёрнулась в мою сторону. Он держал своё слово.

Как же я люблю его за это качество. Люблю… и в то же время не хочу, чтобы он и дальше держал слово. Но искушать я, наверное, совсем не умею…

Я вылезла из воды и так и пошла к Норду — мокрой и голой. Спина его напряглась, и я дотронулась до неё ладонью, провела по лопаткам и ниже, краснея и задыхаясь от своей смелости.

А потом обняла его и прижалась всем телом, вдыхая до боли родной запах.

Может, магии здесь и нет. Но всё остальное, в том числе и ты — есть.

— Шани…

Он перехватил мои руки, обернулся. И на одно мгновение, на одно краткое мгновение мне показалось — не выдержит. Поцелует и сделает своей. Здесь и сейчас.

— Хорошая моя… — прошептал он, взяв в ладони моё лицо. Я не двигалась — то ли от страха, то ли от волнения, — а Норд медленно изучал взглядом моё тело. — Что же ты делаешь, Шани, дурочка…

Сердце билось в груди, как сумасшедшее. А он всё медлил, всё ласкал пальцами волосы, щёки, губы, шею — но ниже не спускался ничем, кроме взгляда.

Казалось, что спустя вечность — на самом деле прошло не более минуты — он потянул меня вниз, на траву. Лёг сверху, и ладонь его спустилась с шеи сначала на грудь, очертив холмик и задержавшись на соске, а затем опустилась ещё ниже… и ещё…

Норд провёл рукой между моих ног, и я задрожала от мучительного томления, возникшего там, в том месте, откуда он не спешил убирать ладонь. Дышал он словно через силу, и глаза потемнели, даже почти почернели, обжигая меня не хуже огня.

Но проходили секунды — и ничего не происходило. А затем Норд, резко выдохнув, встал сам и помог подняться мне.

Щёки у меня пылали.

— Одевайся, Шани, — сказал хранитель мягко. — Нам пора.

— Три часа ещё не прошли, — возразила я, и он слабо улыбнулся.

— Не прошли. Но тебе нужно высыпаться, помнишь? Кстати, совсем забыл. После посещения сферы никогда не снится снов. Думаю, тебе это понравится.

— Да, — кивнула я, вздыхая и отыскивая взглядом одежду. — Это… существенно.

Хватит с меня снов. По крайней мере на сегодня.

***

Дрейк Дарх

То, что Эмирин была с Нарро, Дрейк понял ещё с утра. И ему для этого даже не был нужен прекрасный нюх оборотней. Просто она светилась.

Он не видел её такой уже два года — с тех пор, как они ушли из Арронтара. Вместе.

— Лучше бы я умер, — сказал Дрейк тогда, и она, размахнувшись, ударила его по губам, чуть не выпустив когти.

— Не смей так говор-р-р-рить! — прорычала зло, отчаянно. — Я не дам тебе умер-р-реть!

И действительно не дала.

Сегодня утром, когда Эмирин вернулась неизвестно откуда — счастливая, светящаяся, с улыбкой на лице, — Дрейк промолчал. Просто сжал зубы и постарался затолкать внутрь себя и злость, и ревность. Он не имеет на них права, не имеет!

Не имеет. Но все эти чувства всё равно беспокоили его, выжигали мысли, горячили кровь.

Во время занятий с Шайной стало чуть легче. В последние дни Дрейк замечал: общение с ней действует на метку проклятья в основном умиротворяюще.

Вот и сейчас, возвращаясь после урока в комнату Эмирин, магистр пребывал в спокойном, ровном настроении. До тех пор, пока не увидел её — улыбающуюся собственному отражению в зеркале и расчёсывающую гребнем длинные золотые волосы.

Метка яростно вспыхнула, и Дрейк зашипел:

— Что, потрахалась, да?

Улыбка моментально исчезла с лица женщины, и взгляд стал холодным, предупреждающим.

— Не смей разговаривать со мной в подобном тоне.

— Ты забываешься, Эмирин, — выплюнул он её полное имя, как оскорбление, — я не твой подданный.

— Это не даёт тебе право… — Она положила гребень и начала вставать с мягкого пуфа.

— Не даёт? — рявкнул Дрейк, делая шаг вперёд и прижимая Эмирин к туалетному столику. Наклонился над её прекрасным лицом, застывшим сейчас, словно маска, и почти крикнул в него: — У меня нет прав на тебя, да?! Все права — у него?! Тогда почему ты всё ещё со мной, а не с ним, Эмил?! Ты же видишь — проклятье разрушается, ему осталось несколько месяцев, не больше. Убирайся к нему! Сейчас же!

Она не успела ответить — Дрейк обхватил ладонями её лицо, и как только он это сделал, метка вспыхнула сильнее, кажется, помутив его разум…

— Шлюха! — закричал он и почти сразу дёрнулся — Эмирин дала ему пощёчину, но на сей раз выпустила когти. Дрейк чувствовал, как на щеке наливаются кровью три глубокие царапины. Но это всё равно не могло его остановить. — Ненавижу…

Он хотел посадить Эмирин на стол, задрать подол платья и сделать своей — хотя бы на этот вечер, хоть на миг! — но она не дала. Вновь ударила его по лицу, оттолкнула и зашипела:

— Нет! Это я тебя ненавижу! Ты даже не представляешь, как!!! Столько лет терпеть прикосновения, поцелуи, насилие! Ты думаешь, я счастлива?! Думаешь, мне хорошо?! Ненавижу!!

Дрейк закаменел, ощущая, как холодеет и прячется метка. Туман перед глазами рассеивался, и теперь магистр отчётливо видел всё — и стоящую перед ним женщину с лицом, полным отчаяния, и слёзы в её прекрасных глазах, и красные пятна на щеках, и горькие складки у губ. Руки Эмирин прижимала к груди, и он заметил, что когти у неё до сих пор выпущены, как всегда бывало в моменты сильнейшего волнения.

— Я сам себя ненавижу, — сказал он уже спокойно и прикрыл глаза. — Прости. За всё. Я… больше не приду.

Он резко развернулся, сделал несколько шагов по направлению к входной двери, но дойти до неё не успел.

Тонкие, но сильные руки обвили талию, горячее и гибкое тело прижалось сзади. Дрейк замер, а Эмирин шептала ему в спину:

— Нет. Ты не уйдёшь, Дар. Я не пущу.

— Уйду, — он дёрнулся, но она держала крепко. Оборотень, куда ему против её физической силы…

— Нет.

Дрейк вздохнул, накрыл ладони Эмирин своими, погладил пальцы — и едва не задрожал, когда она ответила на это прикосновение.

— Прости меня, Дар. Я знаю, что в тебе говорит проклятье. Это не ты, а оно… Ты ни в чём не виноват. Прости, я… Я была не права.

— Права, — он усмехнулся. — В чём ты была не права, Эмил? В том, что терпишь мои прикосновения, поцелуи, близость со мной? Я знаю это. Лучше бы я умер, право слово…

— Нет.

Эмирин развернула его лицом к себе, обняла обеими руками, а потом поцеловала. Да так, что Дрейк застонал от удовольствия.

Она очень редко целовала его подобным образом. Жарко, страстно, прикусывая губы и слизывая выступившую кровь. Поцелуй королевы оборотней…

— Я люблю тебя, Дар. Да, не так, как ты хочешь, но люблю. И я терпела только боль. Но не тебя. Понимаешь?

Дрейк прижал Эмирин к себе ещё крепче, уткнулся носом в шею.

— Понимаю. Эмил, я всё понимаю…

— Но это не ты. Не ты причинял мне боль, Дар.

— Не я. Но это я… влюбился в тебя до безумия.

Эмирин вздохнула и погладила его по спине.

— Покажи мне это безумие, — сказала тихо и потянула Дрейка к постели.

Она была так отзывчива в эту ночь, что он действительно почти обезумел. Всё шептал ей на ухо признания, целовал и раз за разом делал своей.

И в один прекрасный момент он почувствовал, как метка вспыхнула, опалив его жаром так, что он зашипел — а потом уменьшилась почти втрое и похолодела.

Любое проклятье тяготеет к снятию. И его собственное признало, что проиграло.

Осталось совсем немного… И оно окончательно спадёт.

С Дрейком останется только боль. Боль от потери женщины, которая на самом деле никогда ему не принадлежала.

***

Наследный принц Дамир

Дамир проснулся первым, и какое-то время лежал, глядя на спящих девочек.

Рональдин отвернулась к стене, и лица её он не видел — только линию спины, талии и бёдер, а ещё золотые волосы, заплетённые в косу. Они будто бы светились…

Когда всё это закончится, он сможет жениться на Дин. Наверное, сможет. Если дядя не скажет: женись на человеческой женщине, которая способна будет подарить тебе наследника. Ведь у оборотня и человека не может быть детей.

Дамир поморщился. Думать о том, что дядя скажет подобное, не хотелось. А он скажет… наверняка скажет.

В этот момент Шайна громко вздохнула, отвлекая наследника от плохих мыслей, и он перевёл взгляд на неё. Даже приподнялся на локте, чтобы видеть лучше.

Какая же она милая и трогательная, когда спит. Днём Шайна всегда была немного напряжённой, а во сне её лицо расслаблялось, становясь почти детским. И Дамир очень хорошо понимал дядю. Понимал, но не оправдывал. Не мог себе представить, что будет с Шайной, когда она узнает правду.

Сейчас она чуть улыбалась, прижимая что-то к груди. Наследник не видел, что именно, хоть одеяло и было откинуто. Он пошевелился, пытаясь рассмотреть, что девушка держит в ладони — но кровать заскрипела, и Шайна открыла глаза.

— Доброе утро, — прошептал Дамир, привставая на постели. — С днём рождения, Шани.

Она потянулась.

— Спасибо, Мир. Как же здорово, когда не нужно вставать на занятия… Но вставать всё же надо. Я обещала матушке Розе, что зайду с утра, пока у них там… более-менее свободно.

Шайна села, и наследник наконец смог рассмотреть предмет, который она сжимала в ладони. Кажется, он видел такую штуку у дяди Велдона…

Со стороны Рональдин вдруг раздался невнятный стон, а следом она перевернулась на другой бок, лицом к ним, и пробормотала:

— Ранние пташки… — Открыла глаза, моргнула пару раз… и проснулась. Моментально. — Шани, что это у тебя?!

Голос Дин был полон восторга, и смотрела она на прозрачную сферу, которую держала в руке Шайна.

— Подарок, — ответила полуэльфийка с неловкостью. — Норд подарил на день рождения. Это…

— Это восхитительно! — выдохнула дочь ректора, вскакивая с постели. Подбежала к Шайне и умоляюще на неё посмотрела. — Можно?!

— Только не урони, — сказала девушка строго, протягивая Дин свой подарок.

— Что ты, — с благоговением произнесла Рональдин, принимая сферу в ладони, — ни за что. Но даже если… О Дарида, Шани! Это моя мама делала…

— Да, — Шайна чуть покраснела. — Норд сказал. Наверное, кучу денег стоит…

— Ты что, — отмахнулась Дин, — кто же продаёт «нейролейн»! Его можно только подарить, искренне, от всего сердца. Поэтому он так ценится. Ну и, конечно, не каждый маг способен сделать. Я так смогу лет через двадцать только, и это в лучшем случае. Какое плетение… какая работа с пространством… — Рональдин вздохнула. — Мама мастер.

— Ты тоже будешь мастером, — сказала Шайна, поднимаясь. Погладила подругу по плечам и улыбнулась. — Ещё и превзойдёшь. Вот увидишь.

— Маму невозможно превзойти, — хмыкнула Дин. — Но можно стать хотя бы равной. Мир! Ты тоже вставай. Надо подарок отдать. Будем первыми! — Она хихикнула, отдавая Шайне сферу. — Ну, почти.

Подарок был давно запрятан у Дамира под кроватью, и наследник, попыхтев, достал оттуда большой и толстый томик «Золотой энциклопедии растений» — страшно дорогой, но очень полезной и нужной любому целителю книги. В библиотеке академии она была в единственном экземпляре, и читать её можно было только в зале — выносить запрещено.

У Шайны округлились глаза.

— Вот это да…

— Нравится?

— Шутите?! — взвизгнула она и полезла обниматься.

Кажется, Шайна впервые так бурно проявляла свои чувства. И Дамиру было безумно приятно, что они угодили с подарком.

Хм… Интересно, а что подарит Коул?..

***

Шайна Тарс

Я никогда не любила свой день рождения, но этот оказался лучше прочих. По крайней мере пока.

Я думала, никому не удастся переплюнуть Норда, но я ошиблась. Подарок Дин и Дамира был не хуже. «Энциклопедия растений»… Я их чуть не задушила от счастья. Теперь осталось только запечатать её — поставить клеймо хозяина (настолько дорогие книги всегда клеймятся) и научиться уменьшать, чтобы можно было брать книгу с собой при необходимости. Говорят, так делают многие целители.

Возле столовой, как раз когда мы собирались заходить внутрь, меня поймал под ручку Коул.

— Пошли, — сказал он, кивнув Миру и Дин, и сразу же потащил меня прочь от места для приёма пищи, совершенно не интересуясь, хочу я куда-либо идти или нет.

— А после завтрака нельзя? — это было единственным, что я спросила, понимая: сопротивление бесполезно.

— Нет, — отрезал эльф. — После завтрака ты найдёшь ещё какой-нибудь предлог улизнуть. Что я, тебя не знаю?

Коул, конечно, меня совсем не знал. Хотя это и не мешало ему судить обо мне в верном направлении.

По иронии судьбы он притащил меня в зал памяти. Притащил, поднял прямо с пола какую-то коробку — красивую, белого цвета, перевязанную серебряной ленточкой, — и протянул мне.

— Вот. С днём рождения, Шани.

Я почти растаяла, и тут он произнёс:

— И помни, что ты обещала!

Кхаррт… Я ему что-то обещала?!

— М-м-м… — протянула я, не решаясь дёрнуть за ленточку. Мало ли, что я там могла наобещать? Особенно если не помню об этом. — А что я тебе, извини, обещала?

Коул усмехнулся.

— Что примешь мой подарок, каким бы он ни был. При условии, что он не будет опасен для тебя.

— А-а-а!

Вспомнила. Ну, это ещё куда ни шло.

Ленточка была развязана и с тихим шелестом скользнула на пол. Следом я сняла крышку с коробки и… клянусь, я спокойно положила бы её на пол, если бы до дрожи не изумилась содержимым. Но я так удивилась, что и крышка тоже полетела вниз.

— Что… это? — выдохнула я, боясь дотронуться.

— Платье, — ответил Коул очень гордым голосом.…