Двуликие. Голос крови

10

Несмотря на сентябрь, палящим зноем встретил гостей аэропорт Акмейты – одного из городов, расположенных в степной полосе на юге страны.

– Слушай, а здесь снег бывает вообще? – поинтересовался Андрей у Егора.

– Да черт его знает, может и бывает раз в сто лет.

В зале прилета их встречал темноволосый рослый мужчина лет сорока на вид, лицо его было смутно знакомо Андрею, но он не мог вспомнить, где же мог его видеть раньше.

– Егор, Андрей, привет! Сколько лет, сколько зим!

Услыхав знакомый говор, Андрей рассмеялся – встречающий оказался их бывшим одноклассником Русланом, так сильно изменившимся с момента последней встречи, что узнать его было, прямо скажем, очень затруднительно.

– Руслан, ты что ли? А где твоя лохматая шевелюра и очки?

Руслан был одним из тех немногих амбиморфов, чье здоровье дало сбой еще на этапе внутриутробного развития – мальчик родился с патологией одного глаза. Очки в толстой роговой оправе служили постоянным объектом насмешек среди сверстников, ведь амбиморфы практически не болеют, а значит, Руслану суждено было стать изгоем среди своих. Если бы не Егор. Тот вступился за одноклассника в день, когда того гнали по лесу его же двоюродные братья. Руслан учел дарвиновский принцип: выживает не тот, кто сильнее, а тот, кто умеет приспосабливаться. Благодаря своим исключительным аналитическим способностям, мужчина стал советником главы степняков и злопыхателям пришлось смириться с тем, что отныне их судьбы во многом зависят от «бракованного» сородича.

– Шевелюру сдал на парики, очки выбросил за ненадобностью. Человеческая медицина, которую мы зря недооценивали, позволяет теперь такие операции на глаза делать, что закачаешься! Можно даже поставить себе искусственный хрусталик, который будет работать как микроскоп!

– Ого! Шутишь? – Андрей был так далек от медицины вообще и офтальмологии в частности, что не мог сообразить – шутит Руслан или всерьез говорит.

– Да какие там шутки! Ты газет совсем не читаешь, что ли? Уже и первые опыты были!

– Ну ладно-ладно! – Егор похлопал Руслана по плечу. – Что у вас тут происходит? Что за секта?

– Да сейчас сами увидите! На всю голову уроненные, честное слово! Заявляют, что брать в жены человеческих женщин – это оскорбление памяти предков. Да в кого из них ни ткни, они про предков своих ничего не знают, в лучшем случае имена деда с бабкой помнят. Зато пафосу сколько нагнали!

Пока ехали в машине, Руслан успел многое рассказать. В окрестностях Акмейты начали пропадать женщины с детьми. Все пропавшие женщины были людьми, а дети – амбиморфами от смешанных браков. Их судьба в настоящее время была неизвестна – родные и близкие мучились от беспокойства, сыщики чуть ли не в буквальном смысле рыли носом землю. Сектанты же видели свою высочайшую миссию в том, что всё, оскорбляющее память неведомых предков, будет стёрто с лица земли, а потому местонахождение похищенных выдавать не желали.

– Нет, ну не придурки, а? – возмущался Руслан. – Они этих предков вообще видели? Да их никто никогда не видел, а потому утверждать, что их оскорбляет, а что нет – это наглейшее мошенничество и манипуляция.