Двуединый

Глава 5. Сны о доме и человеческое тепло

Мне снился бывший.

Вернее, не снился, все это было наяву, но словно не со мной. Слишком далеко.

Здесь, в этой реальности, мы сидели с Линаром на травке в парке, а второй Линар обсуждал наши дела с лордами где-то там.

Линар сидел, прислонившись спиной к раскидистому дереву, я сначала рядом, потом, как-то незаметно оказалось, что я положила голову ему на плечо.

Пустота внутри давила. Линар сказал – это нормально. После разделения какое-то время физически тяжело находиться в одиночестве. Нам не хватает нашей второй половины, и мы инстинктивно ищем поддержки в других людях, в общении, в прикосновениях, нам просто нужно человеческое тепло. Потом, со временем, это сгладится.

Да, меня тянуло прижаться к нему и обнять, расслабиться и закрыть глаза.

Я чувствовала – ему нужно то же самое.

Самое удивительное, я понимала, что со мной происходит сейчас дома.

Мишка пришел.

Мы с Мишкой расстались чуть больше месяца назад с бурным скандалом и тяжелый сердцем, я остро переживала это, потому что все казалось – виновата именно я. Потому что я выгнала его, не захотела терпеть. Вернее… Мишка, в сущности, неплохой парень. Хороший.

Он не обижал меня, не пил, не изменял, сам стирал свои носки и готовил ужин, когда я поздно приходила домой. Да и в постели у нас с ним было все хорошо.

Все дело в его матери. Вернее, не в матери, конечно, в нем самом, просто именно рядом с ней это проявлялось так явно.

После расставания, его мать звонила мне раза три, кричала в трубку, что я неблагодарная стерва, и что ее мальчик так страдает. Что я теперь навсегда останусь одна, упустила свое счастье и теперь поздно. Бог ты мой! Мне всего-то двадцать два года! Старость в одиночестве – не то, чем меня можно напугать.

Мы с Мишкой учились вместе еще в школе, только он на год старше, и я после девятого пошла в колледж, а он доучился и потом в универ. Я дизайнер, он программист. Я начала работать раньше, даже еще на последнем курсе, и сейчас у меня была отличная работа с отличной зарплатой, а он только закончил, без опыта найти что-то очень сложно, и мама пристроила его к себе на работу за небольшие деньги. Впрочем, это никогда не смущало ни меня, ни его, мы оба понимали, что немного набравшись опыта, с его специальностью и его способностями, он скоро может зарабатывать втрое больше меня, а пока нам и так хватает. Да и не это главное.

Последний год мы жили вместе, в квартире, которую я снимала. Нам было весело... Мы гуляли допоздна и смотрели сериалы по выходным, катались на роликах…

Только его мать была вечно недовольна мной.

Недовольна всем. Что у меня нет вышки, что я могу красить волосы то в синий, то в розовый, что вечно ношу кроссовки и толстовки, а не платьица, как нормальная девочка. Что много работаю и поздно прихожу домой. Но больше всего тем, что я плохо забочусь о ее Мишеньке.

Я начинала работу позже, не готовила Мишке завтрак по утрам, наоборот, он готовил сразу для себя и для меня, вставая раньше. И вечером он приходил раньше и занимался ужином для нас двоих. Или заказывал пиццу… Какая я женщина после этого? Какое право я имею?

Мишка делал это по собственной инициативе, даже вечно лазил по кулинарным сайтам, смотрел новые рецепты вафелек, чтобы мне понравилось.

Но когда его мать приходила к нам и начинала отчитывать меня – он молчал, потупив голубые глазки.

Да сдались мне его вафли? Пока я жила одна, мне хватало чашки кофе и бутерброда с колбасой. Яичницы, если было время. Готовой еды из соседнего магазина. Иногда по выходным я готовила сама, и борщи, и рыбу… дело не в том, что я не умею, но делать это постоянно каждый день у меня не было ни сил, ни желания. Мишка никогда не возражал.

Ни мне, ни своей матери. Просто стоял и слушал, какая я сука.

Потом, когда она уходила, он говорил мне: «не обращай внимания, какая разница, она просто такая…» Но ни разу не вступался за меня.

Я очень долго пыталась не обращать. Главное ведь – наши отношения с ним, а не всякие другие люди.

Но однажды что-то сломалось.

Его мать приходила к нам, когда сама считала нужным. Она убедила Мишку сделать ей ключи.

И вот как-то в субботу, почти в двенадцать, но мы еще валялись в кровати, смотрели кино, обнявшись… Она ворвалась к нам, открыв своим ключом, начала доставать из сумок домашнюю еду – я ведь не готовлю, и значит, без нее мальчик помрет с голоду! А потом и вовсе взялась мыть окна, потому что у нас тут такой свинарник.

Окна были чистые, между прочим, их мыли месяц назад, я вызывала из клининговой компании… Не важно. Я ведь не мыла их собственной рукой, а другие люди, пусть и профессионалы, не могли сделать это хорошо. Я живу в грязи, и вообще недостойна.

Мишка тихо стоял рядом.

И я сорвалась. Не выдержала. Выгнала их обоих.

Да, Мишка снова не возражал, словно давно ждал этого момента. Тихо собрался и ушел.

Чуть больше месяца назад.

А тут пришел снова, забрать оставшиеся вещи.

Он позвонил заранее, и я приготовила его сумки. Думала – отдам и… все, больше никогда не увижу. Все равно немного ныло сердце.

- Алиса, - осторожно сказал он, - ты не попьешь со мной чай? Я недолго, сейчас уйду. Я просто хотел немного поговорить… объяснить… Не сердись, ладно.

- Хорошо, - сказала я.

Сердиться на него по-настоящему я не могла, он просто такой… Но и продолжать не хотела. Это все больно и для меня тоже, но я не могу. А чай это просто чай. Мишка попьет и уйдет, я не сомневалась.

Наверно, где-то глубоко в душе я на что-то надеялась.

И тоже вот не хватало человеческого тепла…

Он достал шоколадные печеньки из рюкзака, мои любимые…

Я налила чай.

Он долго сидел, хмуро покручивая кружку из стороны в сторону.

- А знаешь, я перешел на другую работу, - тихо сказал он, не глядя на меня. – И зарплата лучше, и перспективы… Командировки в Европу обещают.

Он вздохнул.

- Поздравляю, - сказала я.

Даже не сомневалась, что однажды это случится. Он способный парень.

- Квартиру буду снимать, съезжаю от родителей. Вот, вещи туда повезу.

- Понятно, - сказала я.

Что еще сказать? Что он молодец, наконец-то хоть немного решил повзрослеть?

Зачем мне это?

- Алиса… - он поднял глаза. – Прости меня.

- Ты ничего не сделал, - сказала я.

Он как-то подобрался, даже сжал зубы. С минуту, наверно, молчал, мешая пустой чай в кружке.

- Не сделал, - согласился, наконец. – Но ведь должен был.

- Ты ничего мне не должен, - сказала я.

«Ты мне никто».

Мальчишка. Такой мальчишка, за которого все и всегда решала мама. А тут я… и я не вписывалась.

Он не плохой. Просто я уже не могу.

И не хочу начинать заново. Не нужно сейчас…

- Знаешь, наверно не очень правильно говорить это тебе, - он сосредоточенно облизал губы, глядя на меня, - но я даже рад, что так вышло. Так будет лучше, для нас обоих.

- Да, - сказала я. Вдруг поняла, что слезы наворачиваются на глаза. Вот и все.

- Прости, - сказал он. Поднялся на ноги. – Я, наверно, пойду…

* * *

- Мы можем вернуться домой, - сказал Линар. – Тебя не тронут.

У меня самой выбора нет, не могу же остаться в парке одна. Думаю, за мной, как и за ним, следят тоже. Мне даже пойти больше некуда.

Вот только первое, что Линар сделал, оказавшись в спальне – стащил с кровати матрас и оттащил подальше, к центру комнаты. Подальше от тонких ниточек, вылетающих из стены.

- Мне так будет спокойнее, - сказал он. – И с душем еще нужно поаккуратнее, там есть тоже.

- Даже в собственной спальне невозможно расслабиться, - я невесело улыбнулась.

Линар погладил меня по волосам.

- Все будет хорошо, - шепотом сказал он.

Я видела, уверенности у него не было, но было твердое намерение сделать все, что в его силах. И уже за одно намерение я была благодарна.

Тем более, что Мишка… он пришел и ушел, там, дома, и у меня слезы наворачивались на глаза. Это было не со мной, но и со мной в то же время. Это ведь я окончательно рассталась с ним. Он говорил там с мной.

Одиночество, такое острое вдруг, навалилось. Чужой мир, чужие люди, и мне не вернуться домой, а дома даже не заметят, что я… что со мной что-то не так. Тоска и почти физическая боль в груди. До головокружения снова. До невозможного желания провалиться домой.

- Тихо, тихо… - Линар обнял меня.

И я прижалась к нему, обнимая крепко. Наверно, мне хотелось хоть к кому-то прижаться, почувствовать живого человека рядом. Найти вторую половинку себя.

Его пальцы гладили мою спину, нежно и мягко.

Его губы коснулись моего виска… его дыхание…

К черту все!

Тот Линар, что передо мной, все еще в строгом костюме, тот, что из зала Совета. И я попыталась расстегнуть застежку у него на груди, чтобы снять пиджак… или мундир? Не важно. Застежка не поддалась, но Линар понял сам.

- Вот так, - показал он, улыбнулся. Ему точно хотелось того же самого. – Это просто.

- Я научусь, - улыбнулась в ответ.

Он фыркнул мне в макушку, снимая пиджак и обнимая меня крепче.

У него сильные руки, куда более сильные, чем у Мишки. И нежные.

Я глажу его спину, телом чувствуя каждый вдох.

А потом расстегиваю на нем рубашку, в этот раз застежки поддаются легко. Сердце колотится.

Провожу ладонью по его животу, по груди, и он тянется ко мне, словно большой кот за лаской. Касаюсь губами его плеча и шеи под волосами, хочется почувствовать его запах… он даже перестает дышать, замирает, как мышцы чуть напрягаются. Ему нравится. И мне нравится тоже.

Он прижимается ко мне бедрами, чуть качнувшись из стороны в сторону. И я так отчетливо ощущаю, как сильно он меня хочет.

Его пальцы уже подбирают мою майку, снимая с меня, я помогаю ему, поднимая руки, и прижимаюсь снова. Кожей к коже. Уже тянусь расстегнуть на нем штаны…

И вот где-то тут сзади меня касается второй Линар.

Я невольно вздрагиваю. Я и забыла… вернее, сейчас это как-то вылетело из головы. Я замираю, еще пытаясь убедить себя, что все это уже было и мне даже нравилось. Но я не привыкла…

- Что-то не так? – Линар заглядывает мне в глаза.

Что мне сказать? Что я не хочу с ними обоими сразу? Но ведь на самом деле он один, и в прошлый раз я не была против. Я даже не сейчас не уверена, что не хочу, просто это странно…

Пытаюсь расслабиться, но от этого невольно напрягаюсь еще больше. Пытаюсь откинуться назад, прижавшись спиной ко второму Линару, что стоит там. Дотронуться до обоих сразу. Все хорошо, но та магия удовольствия неуловимо ускользает.

- Я… не знаю… - говорю растерянно. – Все хорошо.

Пытаюсь обнять его снова. Возможно, если продолжить, все это вернется, я привыкну и расслаблюсь… Я не боюсь, не смущаюсь и это вовсе не неприятно мне, просто… как-то не так.

Сейчас…

Я поворачиваюсь к другому, второму Линару, который только что был в белом балахоне, но теперь стоит совсем голый передо мной. Тянусь к нему, глажу пальцами его плечи.

- Это сложно для тебя? – шепотом говорит тот Линар, что теперь у меня за спиной. Его пальцы ложатся мне на талию.

- Наверно, - я должна это признать. – Сложно. Но я привыкну…

Мне совсем не хочется обижать его. Выходит, я не могу принять его полностью, таким, какой он есть.

- Не стоит, - тот Линар, что сзади, целует меня в висок, и вдруг отпускает, отступает на шаг. – Мы попробуем иначе.

- Иначе? – не сразу понимаю я.

Но он уже подхватывает меня на руки, решительно, и тут же заваливают на матрас.

Один Линар остается со мной.

Второй, я успеваю увидеть, уходит в дальний угол, и прямо сходу встает на руки у стены.

- Возможно, из меня тоже могло бы получиться два разных человека, - шепотом говорит тот, который со мной, - стоит попробовать.

На самом деле, такое решение смущает меня еще больше. Значит, один получает удовольствие, а другой занимается там до изнеможения, чтобы отвлечься? Примерно так, как утром пыталась я? Как могу я расслабиться, когда он там…

Линар целует меня в губы.

И мои руки обнимают его сами, притягивая к себе. Я обхватываю его ногами… К черту! Думать в постели вообще неправильно. Нужно было раньше. А теперь только получать удовольствие. Я уже совсем не могу думать, когда он вот так, со стоном вжимается в меня…