Двуединый

Глава 1. Попытаться понять

Дыхание синхронно.

Когда они обнимают меня… он… обе его части… так неровно, рвано, но в такт: вдох-выдох. Подрагивают ноздри. Один стоит сзади, другой спереди, они разглядывают меня. Он разглядывает. Две пары глаз, две пары рук, но это один человек.

Его руки касаются меня, глядят, словно изучая на ощупь.

И в такт бьются два сердца.

У меня кружится голова.

Это ведь сон, да? Мне до сих пор кажется, что это все сон.

Что я здесь делаю?

Я даже бояться не могу, все это слишком неправдоподобно.

Мне до сих пор кажется, что я еще дома, лежу в кровати с головной болью, и вот… это все сон… бред… Я почти вижу кружку с чаем, что стоит рядом с моей кроватью, сумерки за окном, кошка пришла и улеглась в ногах, а я…

Теплые пальцы касаются меня.

Я стою голая между двух голых мужчин. Их ведь двое, что бы он там ни говорил. Физически – двое.

От прикосновений пробирает дрожь.

Мои эротические фантазии? Но я не помню, чтобы мечтала оказаться между двух мужчин… с двумя мужчинами одновременно. Или я что-то о себе не знаю?

Или это мои эротические страхи?

Его ладони ложатся сзади на поясницу, большие пальцы поглаживают у позвоночника, мягко, расслабляюще. Это приятно, хоть и очень странно. Его ладони ложатся на мою грудь, нежно поглаживая соски.

Я пытаюсь сосредоточиться на его лице, но в глазах плывет, все словно сквозь туман.

Он красив. Слишком красив, так, что в нем мерещится что-то женственное, но это, скорее в силу возраста. Повзрослеет и станет жестче. Он молод, я бы дала чуть больше двадцати… совсем чуть-чуть больше. Юноша. У него длинные волосы цвета спелой пшеницы, тонкие, правильные, благородные черты лица. Густые ресницы.

Горячие губы. Он наклоняется, касается моей груди губами. Сосредоточенно, словно делает что-то важное. Его горячее дыхание на моей коже. Касается губами одновременно груди и шеи за ухом…

Его волосы сладко пахнут цветами.

Я не могу бояться такой красоты.

Не могу не позволить ему.

Его движения плавны.

Его ладони скользят вниз, по моим бокам, чуть сжимают бедра, притягивая к себе. Он заметно выше меня, и его член упирается мне в живот, прижимается, трется… медленно. И к спине – сразу.

Две пары рук гладят мои ноги, удивительно не касаясь друг друга, только меня.

Их ведь двое…

Я пытаюсь обернуться и посмотреть, но он вдруг подхватывает меня, легко, словно я совсем ничего не вешу, поднимает, заводит мои ноги себе за спину, заставляя обхватить. Поднимает чуть выше, и опускает на себя. Чуть-чуть с усилием. Обнимает за талию и прижимает, вжимаясь в меня до упора. Мои руки кладет к себе на плечи.

Пока я пытаюсь осознать все это, другие его руки раздвигают мои ягодицы, и он входит в меня сзади, осторожно… но глубоко сразу.

И хриплый стон…

Или это мой? Я плохо понимаю сейчас.

Это где-то на грани между болью и удовольствием. Так странно. Слегка неудобно, тянет и распирает изнутри… но… он делает это так нежно, и все равно я не в силах даже пошевелиться. Я чувствую себя безвольной куклой. Все понимаю, но ответить…

Он и не ждет ответа. Он делает это не для меня, он делает то, что сам хочет.

Мне сказали – так нужно. Едва ли не для империи. Я правда не поняла какой…

Бережно кладет мою голову к себе на плечо. Держит крепко.

А потом неторопливо начинает двигаться во мне. Они оба. Чуть с разной фазой, по очереди, но так удивительно слаженно, словно один… да, один… это ведь один человек. Я зажата между ними, и они оба во мне… Как ему удается? Я всхлипываю, потому что мне кажется – еще немного, и я не смогу вытерпеть это больше. Мне хочется плакать. Невыносимо. И в то же время, это противоестественно хорошо.

* * *

Я проснулась в постели между ними. Они оба обнимали меня.

Утро… кажется, утро.

Я лежала на груди у одного, второй обхватил меня за талию, прижимался щекой к моей спине. Спал. Они оба спали.

Но это ведь не сон. Я проснулась.

В голове еще шумело, но уже немного прояснилось.

Что происходит?

От воспоминаний того, что было вчера – щеки вспыхнули огнем. Это ведь действительно было?

Что происходит, мать твою?

Попыталась сесть, но слабость такая, что едва смогла приподняться на локте.

Тот парень, что передо мной, чуть приоткрыл глаза, сонно моргнул, нахмурился, глядя на меня. Удивление на его лице.

- Что происходит? – спросила я и сама не узнала свой голос, такой хриплый, словно чужой.

Парень удивился еще больше, словно и не ожидал, что я умею разговаривать.

- Что-то не так? – спросил он. У него такой мягкий глубокий голос. До мурашек.

Что?

- Я не… я… - все слишком не так, все слишком дико, чтобы объяснить.

И все же села, опираясь на руку.

Тот парень, что сзади, погладил кончиками пальцев мою спину. Я невольно дернулась.

- Не надо!

- Тебе не нравится? – совершенно искренне удивился тот, что передо мной. – Мне казалось, вчера тебе было хорошо.

Вчера… это словно огнем обожгло. Адская смесь стыда, отвращения и странного интереса. Мне было хорошо? Какой же дурью меня накачали, чтобы было так? Кажется даже, я стонала от удовольствия? Вот черт…

- Где я? Кто вы такие? – спросила я, пытаясь сесть и даже отползти немного от них обоих на край кровати. Не уверена, что смогу сейчас встать, я и сижу-то с трудом.

- Во дворце Таканы,- сказал парень, тот, что был передо мной. – Арелинар, император Хиткай-Тши.

- Вы оба?

Мне говорили, да… но все это не укладывается в голове.

Он улыбнулся снисходительно.

- Это тоже я, - кивнул на того, что за моей спиной. – У меня два тела, но я все равно один человек. Один разум, одна душа. Тебе ведь говорили об этом. Ты помнишь? Должны были говорить. Вот сейчас я смотрю тебе в глаза, и одновременно вижу родинку у тебя на спине, под лопаткой.

- Я не понимаю…

Невольно потянулась, попыталась нащупать родинку.

- Тебе и не нужно понимать, - сказал он. - На самом деле, удивительно, что ты вообще осознаешь себя. Обычно девушки на твоем месте не осознают.

- Девушки на моем месте?

Я чувствовала себе полной дурой. Вообще не понимала. Нас тут много? У него каждую ночь новая? Как я попала сюда?

- Прошедшие разделение, - сказал он серьезно. – Ты ведь тоже существуешь в двух телах, разве не чувствуешь? Просто вторая часть тебя сейчас слишком далеко, в другом мире. Поэтому слабая связь.

Я тоже. Сейчас я сижу на кухне, пью кофе, мешаю сахар в кружке… голова раскалывается. Это ведь не бред, да? Словно сон и явь. Я не знаю, как объяснить это, но когда пытаюсь осознать – накатывает тошнота.

- Тихо, тихо, - он протянул руку, коснулся моего плеча. – Посмотри мне в глаза. Сосредоточься. Дыши глубже.

Я пыталась.

Но и страшно хотела разобраться в этом. Я – там? Дома? Сижу там, почти бессмысленно глядя в телефон… листаю ленту… А здесь тогда…

Стоило немного подумать о доме, попытаться сосредоточиться, и меня начинало тянуть туда… это так реально… Да, там реальный мир, а тут какой-то бред… Я должна вернуться!

- Посмотри на меня! – император с силой тряхнул меня за плечи.

Но я проваливалась… Стоило задуматься, и меня начинало тащить туда.

О-ох! И вдруг накатило с такой силой, ударило в голову адской болью… и тошнота… Я не смогла сдержаться. Меня вырвало прямо на простыню, прямо на этого императора… какой-то слизью и желчью. А он даже не дернулся, даже не отпустил меня. Не брезгливый, хоть и император.

- Смотри мне в глаза! – велел он, еще сильнее тряхнул за плечи.

И тут же, второй он, тот, что сзади, резко схватил меня за волосы, намотал на руку и дернул. Я вскрикнула от боли.

Но отпустило.

- Прости, - сказал он. - Боль хорошо помогает сосредоточиться на реальности. Лучше не пытайся провалиться туда к себе, иначе можешь погибнуть и там и здесь. Слишком далеко, тебя просто размажет. Пойдем, я отнесу тебя в ванную. Сейчас лучше? Или еще тошнит?

- Лучше.

Я слабо кивнула. Немного звенело в ушах.

А он, второй он, подхватил меня и понес. Первый сдернул простыню с кровати, вытерся ей, бросил на пол. И тут же какие-то крошечные существа… или это роботы? Выскочили и, тихо жужжа, облепили кровать, чистя, а простыню потащили в сторону.

Он вымыл меня совершенно спокойно, без всяких эмоций, словно ребенка, словно все это было в порядке вещей. Вода сладко пахла пряными травами. Завернул в полотенце. Потом вымылся сам.

Мы оба… все трое… до сих пор голые, но его это ничуть не смущает. Смущает ли меня? Я сейчас как-то не очень готова смущаться, мне бы понять…

Он подал мне руку.

- Идти можешь? Нет? Давай, я отнесу тебя.

И на кровать. Да, меня до сих пор не держали ноги.

А там уже все чисто и аккуратно застелено.

Все это на грани какой-то дури – невозможно.

- Постарайся сосредоточиться на чем-то рядом с собой, чтобы не проваливаться снова, - сказал он. - Как тебя зовут?

А глаза у него темно-серые, красивые, но какие-то тусклые, словно ему все равно. И у одного, и у второго, совершенно одинаковые. Стеклянные. Ровный голос без эмоций. Мягкий красивый голос, но… ничего. Словно он не человек.

- Алиса, - сказала я.

- Меня ты можешь называть Линар, или Рето, если хочешь.

- Рето?

Он пожал плечами.

- Если хочешь.

- А можно, я буду называть одного из вас Линар, а другого Рето?

- Ты не сможешь отличить.

- А в одежде? Или ты так ходишь всегда?

Он улыбнулся, но это не настоящая улыбка, просто проявление вежливости.

- Только в спальне. Да, в разной одежде отличить можно, но я переоденусь, и как тогда? Впрочем, ты можешь называть меня так, как захочешь, между телами нет никакой разницы. Я знаю, что людям бывает сложно полностью принять это, поэтому общаюсь с тобой как один человек. Но сам одинаково воспринимаю оба тела.

- Вчера… - я немного задумалась, как сказать, - вчера ты был со мной скорее как два человека.

Он вдруг нахмурился.

А вот нахмурился совершенно честно, по-человечески. Напряжение и почти досада. Даже зубами скрипнул.

- Да, - сказал он. - Нам нужно решить этот вопрос, раз уж ты вполне осознаешь себя.

- Я ведь не смогу вернуться домой.

Почему-то казалось – все, меня никто не отпустит.

Линар покачал головой.

- Ты и так дома, - сказал он. – Алиса, ты должна понимать… это наверно сложно, но лучше уж попытаться объяснить сразу. Ты дома. Часть тебя. Ты, которая сейчас здесь со мной – это первичная проекция. По нашим законам ты даже не являешься самостоятельной личностью, потому что проекции, как правило, нестабильны. Но это не значит… - он замялся немного. - Да, эта часть тебя домой вернуться не сможет.

Потом нахмурился еще больше, поджал губы.

Сложная тема.

Но это значит, я…

- Я – не настоящая?

- Все не совсем так, - сказал он, втянул носом воздух, обдумывая. – Настоящая. Но, как правило, это лишь временная часть тебя. Все дело в способе разделения. Я разделен на две совершенно равнозначные части, существующие рядом, параллельно. С тебя, можно сказать, снята временная копия. Твоя основная личность осталась в твоем мире, со временем связь исчезнет полностью, и там, дома, ты продолжишь жить своей жизнью, а все, что было здесь – останется смутным сном. Для той тебя – это потеряет значение.

Мне как-то не по себе становилось от таких разговоров. Страшно.

- А я, которая… я. Здесь? Что будет со мной?

Он потер ладонью бедро, собираясь с мыслями. Это было так странно – голая я и голый мужчина в постели, обсуждаем такие вещи.

- Сейчас сложно сказать. С точки зрения биологии, - сказал Линар, - ты абсолютно реальна. Скопировать биологический объект несложно, память скопировать несложно. Ты точно так же хочешь есть, спать, твое тело функционирует точно так же, как и в прежней твоей жизни. Но вот с переносом души – вопрос неоднозначный. Скопировать ее нельзя, только отделить частичку от целого. Не получив частичку души, тело останется в состоянии комы, сознание не проснется. Обычно проекция получает совсем маленькую часть, достаточную лишь для того, чтобы поднять тело, без пробуждения сознания. Со временем эта малая часть распадается, а основная часть естественным путем восстанавливается до нормального состояния. Без души временное тело впадает в кому и умирает. Но иногда, как в случае с тобой, тело получает значительную часть, которая со временем может развиться в самостоятельную личность. Тогда сознание пробуждается в полной мере. Но связь между телами на таком расстоянии ослабевает в любом случае. Та ты, которая здесь, либо отделится окончательно, либо перестанет существовать.

Он смотрел на меня, ожидая чего-то. Понимания?

Мне сейчас очень сложно понять это.

Со временем я исчезну? Впаду в кому и останусь лишь смутным воспоминанием? Но, с другой стороны, настоящая я, которая дома, это даже не заметит.

Я не могла понять, как относиться к этому – как к смерти, или как к прекращению страшного сна.

- Зачем?

У меня не было слов, чтобы выразить. Но зачем делать такое с людьми?

- По разным причинам, - сказал Линар. – Как вышло с тобой – не должно было быть. Но если говорить - зачем… Мне нужна женщина. Нужно что-то, на чем я могу сконцентрироваться, стать хоть на время единым целым, иначе сознание не выдерживает… а секс – очень хороший якорь, позволяет быть здесь и сейчас. С проекцией это проще всего, не нужно думать о том, что женщине хочется, о том, как она воспринимает все это. Остаются чисто физиологические реакции, по большей части. И тело честно получает удовольствие. Остальное неважно. А ты…

Со мной все пошло не так?

Ему нужна была живая кукла, сладко стонущая в его руках, делающая все, что он хочет, не задающая вопросов. Какая-то проекция, а не живой человек.

И все же, он готов на вопросы отвечать. Готов таскать меня в душ, помогая…

- Значит, я не подхожу тебе?

Он моргнул. То ли удивленно, то ли пытаясь понять сам.

- Я буду рад, если ты останешься со мной.

- У меня есть выбор?

У него дрогнули ноздри – то ли злость, то ли раздражение. Но злость не на меня.

- Я не знаю, как с тобой поступить. Побыстрее закончить это? Сделать так, чтобы проекция распалась?

Меня передернуло. Убить? Как еще это понимать?

Все слишком сложно чтобы сказать что-то сейчас…

- Подожди… - я, кое-как, все же поднялась на ноги, отошла в сторону, села на полу к нему спиной.

Нужно собраться с мыслями.

Как мне со всем этим быть? Можно ли верить?

Но чем больше я думала об этом, тем больше понимала, как голова снова начинает кружиться и подкатывает тошнота.

Он не мешал, но все же, я чувствовала, как он на меня смотрит.

Хотелось разреветься и домой. И чем больше я думала о доме, тем больше меня тянуло туда.

Меня сейчас снова вырвет и я не смогу правиться. И я даже представить не могу, что будет потом, как остановить это.

Обернулась, посмотрела на Линара.

- Мне плохо, - сказала тихо. – У меня опять, кажется… Что с этим делать?

Он поднялся. Вздохнул. Они оба поднялись. Подошли. Один сел рядом со мной, второй остался стоять.

- Тебе нужно найти что-то, на чем ты можешь концентрироваться. За что зацепиться. Попытаться отгородиться от прежней жизни, забыть ее совсем. Начать все заново. Здесь и сейчас, - он смотрел мне в глаза. - Либо исчезнуть.

У меня ком в горле встал.

- И что мне… - поняла, что подбородок дрогнул, и голос тоже готов подвести окончательно, и так срывается. Он ведь уже сказал, что делать.

Его пальцы коснулись моего плеча, скользнули вниз… осторожно.

- Ты можешь сама найти любой способ, подходящий для тебя. Но самое простое и действенное – это боль и удовольствие. И я точно не хотел бы делать тебе больно. Осталось только понять, хочешь ли ты…

Любой способ? Он ведь тоже успел испробовать все? Он такой же, как я… другой и такой же вместе с тем.

Он потянулся ко мне, коснувшись губами там, где только что касался пальцами.

Я не знаю, чего я хочу.

Но и терять, пожалуй, нечего.

- А ты? – почти шепотом спросила я. – У тебя такое бывает?

- Бывает, - спокойно сказал он. – Если сознание слишком перетягивается в одно тело, у второго начинаются судороги, как эпилептический припадок. Вечером я покажу тебе… когда закончу все дела.

- Покажешь?

- Это лучше увидеть, чтобы понять.

Я попыталась заглянуть ему в глаза, мне показалось, он смеется надо мной. Провоцировать припадок сознательно?

Но его глаза были почти закрыты.

Теплое дыхание у моей ключицы и теплые губы.

Наверно, он прав, мне сейчас тоже нужно это.

- Хорошо, - тихо сказала я.