4

— Итак, коллега, что вы можете сказать о своих первоначальных впечатлениях? — развалившись в глубоком кресле, поинтересовался Йойл.

Взбудораженный Эмли расхаживал по просторному кабинету, что-то мурлыкал себе под нос и безостановочно потирал руки, словно бы моя их перед хирургической операцией.

— Что? Ах да. — Он остановился, повернулся к хозяину кабинета. — Роскошно, знаете ли. Я в восторге. Насколько могу судить, великолепные экземпляры, что старший, что младший. Конечно, я имел представление о такой патологии, в основном по Трайсу, конечно, и Нухангьи, это классика, н-да... Но действительность превзошла все мои ожидания. А вы что скажете?

Йойл задумчиво ущипнул кончик носа.

— Ну мне-то, положим, придется начинать с нуля, как вы понимаете, — сказал он. — И даже не с лептоносканирования, а со старых добрых энцефалографических съемок. Завтра закончим подбор контрольной группы и начнем, пожалуй.

— Да-да, непременно, — чуть ли не вприпрыжку Эмли снова забегал по кабинету, — завтра же, не откладывая. Не знаю, как для вас, коллега, а для меня это — звездный час... Даже не верится, клянусь вам, такая вот парадоксальная тривиация достигательной фазы.

— Преддостигательной, если угодно, — поправил Йойл.

— Позвольте не согласиться, именно достигательной и никакой другой, это мой хлеб, коллега...

— Вы не поняли, я пошутил. Впрочем, готов признать, что неудачно...

Но Эмли, казалось, не расслышал. Он уже буквально метался по кабинету.

— С чего начать, с чего начать... — тяжело дыша, бормотал он. — Ролевой анализ или сценарный... Сценарный или ролевой...

— Думаю, и тот, и другой, — вставил Йойл.

— Ну конечно, оба! — всплеснул руками психотерапевт. — Это же азбучно, принцип дополнительности, стереозондаж... Но с чего все-таки начать, если с ролевого, то... То как же тогда сценарный?

— Не могу спокойно смотреть, как вы мучаетесь, коллега, — посочувствовал нейрофизиолог. — Давайте разрешим проблему без эмоций и непредвзято, на стохастическом уровне.

— То есть?

— Очень просто. Вот я пишу на одном листке — «сценарный», — Йойл достал блокнот и ручку, — а на другом — «ролевой».

Он зажал бумажки в кулаках и, подавшись вперед, завел руки за спину.

— Извольте выбрать, в какой руке.

— Остроумно, весьма, — заявил Эмли. — В самом деле, это выход... В левой!

— Пожалуйста.

Психотерапевт развернул бумажку.

— Сценарный, — прочитал он. — Отлично, я рад. Откровенно говоря, интуиция мне подсказывала, что начинать надо именно со сценарного анализа...

— Ну вот видите.

— Спасибо, коллега. Метод экстравагантный, но эффективный, что и говорить...

Раздался зуммер. Йойл встал с кресла, подошел к столу и нажал клавишу:

— Слушаю.

— Профессор, к вам посетитель, — сообщила Айзи с экрана селектора.

— Это пациент — или?..

— Извините, вы по какому вопросу? — поинтересовалась девушка у посетителя, стоявшего, по-видимому, сбоку от нее. — Профессор, он говорит, что по важному.

— Нельзя ли уточнить? Видите ли, я нешуточно занят...

Оказалось, что уточнить никак нельзя.

— Боюсь, что это пациент, и весьма тяжелый, — хмыкнув, предположил Эмли.

— Ну что ж, проводите его ко мне, — сказал Йойл и выключил селектор.

Посетитель был худощав, мал ростом и так неказист, словно многовековые старания евгенистов ничуть не сказались на его генокоде. Впрочем, сразу же выяснилось, что так оно и есть.

— Я естествяк, — мрачно заявил он с порога. — И мои родители тоже. И предки, все до одного.

Судя по тону, это обстоятельство являлось предметом его угрюмой и одновременно вызывающей гордости.

— Очень приятно. Садитесь, пожалуйста. Чем могу быть полезен?

— Вы и есть Йойл? А это, наверно, Эмли?

— Профессор Эмли, с вашего позволения.

— Ага. А я — Бундурмах, гооосист и моочист, — представился визитер, игнорируя предложения сесть и буравя то Йойла, то Эмли недобрым взглядом исподлобья.

— Рад знакомству, — кивнул Йойл. — Правда, мне хотелось бы уточнить, это имя, профессия или звание?

— Только не надо притворяться, — предостерег посетитель, — будто вы не знаете, что такое ГОООС и МООЧИ.

— Как вы сказали? — Хозяин кабинета придвинул блокнот. — Позвольте, я запишу.

— Давайте, записывайте. Я представляю Галактическое Общество Охраны Окружающей Среды и Межпланетное Общество Охраны Человеческой Индивидуальности. И я заявляю вам решительный официальный протест.

— Помилуйте, да в чем дело?

— А в том, что два человеческих индивида похищены со своей родной планеты и вы собираетесь ставить на них опыты.

От неожиданности Эмли прыснул, а Йойл всплеснул руками и издал нечленораздельное восклицание.

— Не вижу ничего смешного. — Гость сурово покосился на психотерапевта. — Ваша затея с похищением и сомнительными экспериментами просто возмутительна. Не думайте, что это вам сойдет с рук. Нынче, хвала природе, у нас не Темные Века.

— Потрясающе, — пробормотал Эмли.

— Минуточку, хотелось бы выяснить: вы протестуете в качестве, гм... — Йойл заглянул в блокнот. — В качестве гооосиста или моочиста?

— В обоих качествах, — отрезал Бундурмах.

— Но при чем же здесь, прошу прощения, охрана окружающей среды? Ведь речь идет не о флоре или фауне, а о людях.

— Вот-вот, именно. И это говорите вы, человек гуманной профессии, медик, — сокрушенно покачал головой гость. — А разве люди — не часть окружающей среды? Разве карантинные планеты — не окружающая среда? По-вашему, выходит, мы можем защищать редких птиц или реликтовые хвощи, а людей — нет? Интересно вы рассуждаете, очень интересно. Хотелось бы знать, сможете ли вы это повторить в присутствии репортеров?

— Колоссально, — прошептал Эмли и зацокал языком от удовольствия.

— Разумеется, я готов повторить свои слова, — раздраженно ответил Йойл. — Заметьте, свои, а не то сомнительное истолкование, которое вы им придаете.

— Разрешите узнать, — вкрадчиво вмешался Эмли, — какова все-таки цель вашего визита?

— Если до сих пор еще не ясно, я повторю, так и быть. — Бундурмах приосанился. — Я заявляю вам решительный протест.

— Очень хорошо. Это мы уже слышали и приняли к сведению. Что-нибудь еще?

— А разве этого недостаточно?

Ученые переглянулись.

— Лично мне кажется, что вполне достаточно, и даже слишком, — проворчал Йойл.

— Конечно, — подхватил Эмли. — Само собой разумеется, вы протестуете, и мы...

— Решительно протестую, — уточнил Бундурмах.

— О да, безусловно, вы решительно протестуете, ну а мы, в свою очередь, принимаем к сведению ваш протест, целиком и полностью. Не так ли, коллега?

— Мгм, — буркнул нейрофизиолог.

— Вот видите. Разве стоило так волноваться? Вы протестуете, причем решительно, а мы принимаем к сведению, вот и все, не правда ли?

— И от ГОООС, и от МООЧИ? — с оттенком недоверия, но уже гораздо миролюбивее спросил гость.

— Простите, не понял... Ах да, вне всякого сомнения. И от... ну словом, от обоих. Мы вам чрезвычайно признательны, очень рады были познакомиться, непременно заходите еще. — И, дружески приобняв гостя за плечи, Эмли попытался проводить его до дверей кабинета.

— Погодите-ка, это еще не все. — Бундурмах машинально сделал несколько шагов к выходу, но затем решительно высвободился из объятий психотерапевта.

— А разве вы представляете интересы еще какого-нибудь общества? — удивился Эмли.

— Вы меня с толку не сбивайте. Надо же, совсем заморочили голову. Что вы теперь будете делать?

— Продолжать свою работу, — буркнул Йойл. — А что касается вашего протеста, то можете его...

— Изложить в письменной форме, — перебил Эмли, — и желательно в двух экземплярах, один коллеге Йойлу, а второй мне, мы с удовольствием еще раз с ним ознакомимся и, повторяю, безусловно примем к сведению. Так что всего вам доброго, весьма рад знакомству...

Однако визитер снова воспротивился мягким попыткам выдворить его из кабинета.

— Э, нет, вы сначала ответьте прямо, — потребовал он. — Дальше-то что? Отпустите вы тех двоих или нет? Или мне придется принять меры?

— Конечно отпустим, непременно, даю вам слово... — затараторил Эмли.

— Позвольте! — вскочил возмущенный Йойл. — Как прикажете вас понимать, коллега? Что это значит — отпустим?

— Разумеется, отпустим, — подтвердил психотерапевт, яростно гримасничая и подмигивая коллеге.

— Только попробуйте не отпустить, — пригрозил Бундурмах. — Я тогда та-акое общественное мнение организую, та-акой шум подниму...

— Ну что вы, что вы, зачем, — успокаивал его Эмли, в то время как Йойл почел за благо умолкнуть. — Ведь мы уже обо всем договорились, не так ли?

После продолжительных уговоров и увещеваний посетитель наконец покинул кабинет.

— В чем дело?! — вскричал Йойл, едва Эмли затворил дверь за гостем. — Если я вас правильно понял, вы решили отказаться от проведения опытов в угоду этому маньяку?!

— Позвольте с вами не согласиться, это отнюдь не маньяк, а ярко акцентуированный тип устремленного интроверта, прошу не путать. Между прочим, именно среди естествяков они встречаются чаще всего...

— Меня интересует одно, — не унимался Йойл. — Вы пообещали ему, дали честное слово, даже не потрудившись узнать мое мнение. И что вы теперь намерены делать?

— Позвольте, коллега, боюсь, вы не совсем внимательно меня слушали. Для устремленного интроверта это вполне естественно и извинительно, но для вас... — И Эмли с иронической усмешкой развел руками.

— Но я своими ушами слышал, что вы пообещали ему отпустить обоих колонистов. Разве нет?

— Да, совершенно верно. И даже дал честное слово, вы не ослышались. Но разве мы собираемся держать их у себя вечно? Ведь мы их рано или поздно отпустим, когда эксперимент будет окончен. Вы улавливаете? Я дал слово их отпустить. Однако, заметьте, я не уточнял — когда именно...

— А что вы ему скажете, когда он заявится сюда опять?

— Это исключено, — вовсю разулыбался психотерапевт. — Он полностью удовлетворен, скомпенсирован и больше к нам не придет. Это я утверждаю как специалист.