Дверь Кирева

Однако он не ощутил никого из них.

Он снова и снова ощупывал своим живым светом окружности, ища Врега… ища Венай, и Тэна, и Уте, и Ригора… понимая, что ничего не сможет сделать, не зная, где они.

Попробовав это, он открыл глаза. До него только тогда дошло, что он вообще их закрывал, защищая радужки от бьющего света.

Подняв веки, он тихо ахнул.

Освещение его не слепило.

Он обнаружил себя в длинной белой комнате с резкими синими линиями сетки на полу, потолке и стенах. Он был один в этой комнате. Других видящих с ним не было.

- Di’lanlente a’ guete… - ахнул он, осматриваясь по сторонам. - Что это?

Он не ожидал ответа. Он сказал это скорее для того, чтобы напомнить самому себе, что он жив.

Это не очень-то сработало.

- Врег! - крикнул он, все ещё припав к странно светящемуся белому полу. Он навёл пистолет позади себя, затем вокруг, на стены. - Врег! Венай! Вы здесь? Я вас не вижу…

Он уставился вверх, на зеркально белый потолок, и увидел лишь своё бледное лицо. Его сердце громче заколотилось в груди.

- Врег! - крикнул он, в этот раз ещё громче. - Я сейчас в другом месте… белая комната. Здесь… - он присмотрелся к этим светящимся линиям. - …Огни. Как сетка из света. Пол пульсирует белым. Вы видите, где я? Вы меня слышите?

В этот раз он тоже не ожидал ответа.

Он никого и нигде не видел вокруг себя.

Он вновь навёл пистолет в каждый из четырёх углов, но стрелять было не во что.

Затем, прямо перед ним, из воздуха начало появляться тело.

Оно воплощалось так, будто молекулы вытягивались из пространства, будто сама материя перестраивалась из газа в нечто твердое. Кирев мог лишь наблюдать, как это происходит, смотреть, как белый свет становится плотью и костями, смотреть, как появляется кожа, затем волосы, затем глаза и зубы и губы. Сформировались руки, затем ноги. Он увидел маленькую грудь, эти глаза сделались жутковато яркими, бриллиантово-жёлтыми, как солнечный свет, только в несколько тысяч раз жёстче и резче.

Когда тело и лицо закончило формироваться, оно даже обрело одежду.

Темно-серую, пыльную, азиатскую по покрою. Человеческую.

Одежду Кирев узнал.

Его глаза поднялись к этому маленькому личику, этим чертам, которые сопутствовали телу ребёнка перед ним, и внезапно грудь Кирева разорвал ужас. Детский ужас, подобный чему-то из самых потайных ночных кошмаров. Таких кошмаров, когда он просыпался в поту, с грохочущим в груди сердцем, будучи уверенным, что он очутился в лагерях, и следующим заберут его самого.

Глаза. Эти пронзительные, бриллиантовые жёлтые глаза. Они были другими.

Все остальное было таким же.

Все остальное было в точности таким же.

- Корек? - прошептал он, глядя на маленького видящего. Перед глазами помутилось. Он подумал, что теряет сознание, но потом осознал, что по лицу катились слезы. Он думал, что его может стошнить. Он действительно думал, что его может стошнить. Его руки тряслись, когда он опустил пистолет, наведённый на эту маленькую грудь - такую худенькую, что смуглая грязная кожа натянулась на косточках.

- Корек… - повторил он, и в этот раз получился почти хрип. - Брат… - он задохнулся этим словом, позволив оружию опуститься к белому плиточному полу и стискивая его обеими руками, как будто пистолет служил ему якорем. Как только оружие коснулось тех белых плиток, они пошли рябью во все стороны, почти как вода.

- Брат… - выдавил он, будучи не в состоянии оторвать глаз от этого лица. - Брат, это ты?

Маленький видящий ему улыбнулся.

- Как ты здесь очутился? - спросил Кирев. Затем до него дошло. - Я мёртв? - ахнул он. - Я мёртв, не так ли? Я мёртв…

Видящий с бриллиантовыми глазами цвета солнца медленно покачал головой.

Кирев недоуменно уставился на него, но ребёнок-видящий не заговорил.

- Где я? - наконец, спросил он.

На самом деле, он не ожидал ответа.

К тому времени он действительно думал, что умер.

Глядя на Корека и осознавая, как много времени прошло с тех пор, как он позволял своему разуму приблизиться к воспоминаниям об его друге, о наблюдении, как его в тот день забрал видящий в человеческом костюме, Кирев подумал, что, наверное, он это заслужил.

Он заслужил смерть. Это должен был быть он.

Его должны были забрать.

Он задохнулся от этой мысли, тщетно пытаясь вдохнуть.

Он все ещё находился на корточках, по лицу его катились слезы, и он хватал ртом воздух, когда ребёнок-видящий заговорил с ним. Голос заставил Кирева вздрогнуть - он звучал точно так, как ему помнилось, настолько похоже, что словно ножом по сердцу, заставляя глаза закрыться, возрождая воспоминания, которые он яростно хотел забыть.

Сами слова гулко отдавались эхом в обширном белом пространстве, отражаясь как сам свет, будто воздух сгустился до консистенции воды.

Странно, но когда Кирев их услышал, они прозвучали как шёпот.

- Я хочу тебе кое-что показать, - сказал Корек.

Он протянул маленькую смуглую ручку.

Кирев видел порезы на его пальцах, укусы жуков от ночёвок в грязи и джунглях, синяки на одной руке, оставленные, когда старшие видящие схватили их, забирая их еду и отталкивая их в грязь.

Животные. Тогда они были животными. Сбившимися в кучу и грызущимися за жизнь.

- Я хочу тебе кое-что показать, - повторил Корек.

Его голос источал терпение. Бесконечное терпение.

В этот раз Кирев вообразил, будто может услышать там любовь. Может, прощение.

Он отпустил пистолет, позволив ему брякнуть о белый кафельный пол, где его тут же поглотили плитки, и оружие пропало из виду. Кирев смотрел, как оно исчезает, и его разум затуманился, пытаясь осознать увиденное, понять, что пистолет больше не здесь… и ещё сильнее уверился, что он мёртв. И он не мог сказать, что сожалеет об этом.

Эта жизнь его вымотала.

Вымотала, украла его сердце… и он практически не жил.

В этот раз посмотрев в лицо Корека, он лишь кивнул.

- Ладно, брат, - сказал он, борясь с той насыщенной болью в груди. Он вытер лицо одной рукой, затем стиснул её в кулак и произнёс: - Ладно.

Как только он коснулся этих маленьких смуглых пальчиков…

Комната вокруг него опять исчезла.

***

Кирев захрипел, хватая ртом воздух.

Он осознал, что смотрит на сине-белое солнце, окружённое высокими горами.

Он узнал это…

Он знал это место.

Его сердце сжалось, когда он понял, что это та самая протяжённая долина у гор, где он вырос. Боль ударила по его свету. Такая сильная, что он поначалу и вовсе не мог дышать. Он уставился на эти качающиеся травы, чувствуя себя так, будто может вот-вот рухнуть.

Эти маленькие смуглые пальчики поддержали его.

- Ты помнишь, - сказал Корек.

Это не было вопросом.

Кирев осмотрелся по сторонам. Он уставился на эти покрытые снегом вершины гор, смотрящие в небо. Он видел сине-зелёные травы, колышущиеся перед ним как океан, усеянный полевыми цветами. Лохматые животные паслись вдали, ближе к горам, где он видел шатёр с затейливыми узорами на тяжёлой хлопающей ткани.

Кочевники. Он знал это. И животных он тоже помнил.

Его разум как будто каким-то образом сменил свой внутренний ритм, возвращая медленное сердцебиение, лёгкость простоты. Он вспомнил свою мать… добрые фиалковые глаза, раскатистый смех отца. Он помнил…

Gaos. Он помнил все.

Он кивнул, глядя на Корека.

- Да, - сказал он. Слезы снова побежали по его лицу. - Они тоже здесь? - спросил он. - Мои родители? Я их увижу?

- Нет, - только и ответил Корек.

И вновь вид вокруг них изменился.

Кирев едва моргнул, и вид гор вокруг него рухнул, утянувшись в какую-то воронку, где он мог видеть лишь звезды, где не существовало ничего, кроме этих отдалённых огней. Он попытался найти опору в этом ничто, но его тело тоже ощущалось иначе, изменяя свою форму в этом свете, разъединяясь и вновь соединяясь, ещё больше света вливалось в него через радужный туннель, наполняя его столькими цветами, столькими…

Он совершенно точно мёртв.

Он должен быть мёртв.

«Не мертв», - снова сказал Корек.

Он прошептал эти слова в разуме Кирева, так близко, что это ощущалось так, будто он проплывал через него и вокруг него как вода.

«Тогда что это? - послал в ответ Кирев. - Где я, брат?»

«Это дверь, брат, - сказал Корек. - Это всего лишь дверь. Не бойся…»

Кирев пытался осознать это, наблюдая, как звезды вокруг него растягиваются в полосы, пока они неслись сквозь ночное небо. Он действительно меньше боялся.

Корек здесь не для того, чтобы его убить. Корек его любил.

«Люблю, - заверил Корек. - Очень, брат».

Кирев ощутил, как его свет переполняют чувства… такие сильные, что он поначалу не мог говорить. Он ощущал облегчение, да, потому что его простили. Он ощущал сожаление. Однако прежде всего он ощущал любовь. Он помнил, как ему было грустно. Как он скучал по своему другу. Так сильно. Ему было так одиноко… так одиноко после того, как они забрали Корека. Он тоже стал животным. Животным, как все остальные, дрался и рычал из-за объедков.

Он так сильно по нему скучал. Так сильно. Его сердце было разбито в тот день.

«Моё тоже, брат, - мягко сказал ему Корек. - Моё тоже».

Кирев кивнул во тьму, будучи не в состоянии думать из-за этого чувства, из-за этой тёплой любви, которую он все ещё чувствовал от Корека в свой адрес. Он чувствовал, как дышит этой любовью, расслабляется так, как ему не удавалось никогда в жизни. С того самого дня это чувство постепенно покидало его, Кирев едва замечал, пока напрочь не забыл, каково это чувствовать.

Ночное небо продолжало шептать вокруг них.

Прекрасное. Безмолвное.

Кирев расслабился в присутствии Корека, просто позволяя этому случиться.

«Ты куда-то забираешь меня?» - робко спросил он потом.

«Да».

«Куда? - послал Кирев. - Куда ты меня забираешь? Туда, где ты сам?»

«Нет, - послал Корек. - Я не могу этого сделать… Прости».

Кирев поборол разочарование. Он попытался отбросить это ощущение, но чувствовал, как это давление в груди вновь хочет сомкнуться, чтобы защититься от того, что Корек может сказать дальше.

«Не беспокойся, брат», - послал Корек, посылая к нему больше тепла.

«Но куда ты меня забираешь?»

«Я забираю тебя туда, где ты действительно можешь изменить положение вещей, брат… - мягко прошептал Корек, вновь окутывая его. - Я забираю тебя в место, где тебя не найдут… долго, долго не найдут, во всяком случае. Здесь ты присоединишься к восстанию. Ты будешь работать на них…»

«На наш вид, ты имеешь в виду? - послал Кирев, и его мысли звучали оборонительно. - Конечно, буду! Это на благо расы, брат… как мы всегда говорили. Это как Сайримн… как все те видящие до нас, которые боролись с рабством, чтобы дать сдачи человеческим животным…»

«Нет, - послал Корек. - Нет, брат».

Кирев ощутил, как его злость усиливается. Его раздражение. Его боль.

Он думал, что его брат так же смотрит на вещи.

Он думал, что они будут одинаковы в этом.

«Наши сердца едины, - заверил его Корек. - Наши сердца чувствуют одно и то же, брат. Вот почему я хочу тебе помочь… вот почему, когда увидев тебя там, я захотел тебе помочь…»

«Помочь мне? Как? - послал Кирев. Его мысли сделались горькими. - Ты считаешь, что мне не стоит помогать моей расе? Что я должен сидеть смирно? Пассивно? Послушно? Как остальные дрессированные псы, живущие на объедках, которые нам оставляют люди?»

Корек покачал головой.

«Это проще будет понять там, куда мы направляемся. Будет проще, когда ты увидишь, что они делают со всеми живыми созданиями, не только с твоей расой. Тогда ты увидишь правду. Тогда ты поймёшь».

«Пойму? Пойму что? - послал Кирев. - Я не понимаю ни слова из того, что ты говоришь, Корек!»

Но друг его детства продолжал, как будто Кирев и вовсе ничего не говорил.

«… Поначалу они не найдут тебя там, - прошептал Корек в его свете. - Они даже не будут знать, как искать тебя в этом месте, брат… поначалу. Ты сможешь увидеть, что они делают… как они это делают. Пока ты осторожен… пока ты не позволишь им узнать, кто ты такой».

Кирев ощутил, как растёт его недоумение.

«Люди? - послал он наконец. - Где люди меня не найдут?»

Последовало молчание.

Затем Корек как будто вздохнул, наполняя голову Кирева ещё большим светом.

«Люди никогда не были врагами, брат», - послал он ещё мягче.

«Серьезно? Не были?» - послал Кирев, снова подавляя злость, вспомнив того человека Билфорда, и что ему хотелось сделать с ним в той комнате наверху. Он вспомнил того человека Маркуса, державшего поводок Венай, бесчисленных других в лагерях, охранников, которые по очереди избивали их и насиловали, когда становилось скучно.

«Тогда, бл*дь, кто, брат? - горько послал Кирев. - Если не люди, то кто?»

В этот раз Корек ему не ответил.

Здесь нет никого из нас

Кирев открыл глаза.

Его поприветствовал солнечный свет… больше света, чем он мог вынести.

Он поднял руку, чтобы защитить лицо от яркого света, и застонал, когда эту руку прострелила боль, едва не ослепив его. Он позволил руке упасть, ахнув и оправившись от болевого шока, которому сопутствовала непрошеная волна тошноты.

Его рука. В него стреляли, ведь так?

Где, черт подери, он находился?

С помощью здоровой руки и ладони он с трудом принял сидячее положение, морщась от боли в пульсирующей руке и приглушенной головной боли где-то в основании черепа. Его глаза смотрели на голубое небо. Над ним ветви деревьев покачивались на ветру, их молодая ярко-зелёная листва переливалась на солнце.

Он осознал, что сидит на траве.

Ну, вероятно, «лежит» - более точное слово.

Он не знал, чего ожидал, но точно не этого.

Он постарался просканировать свои воспоминания, возвращаясь к тому, что он помнил, и вплоть до этого момента. Он помнил вечеринку в Сатро Хайтс. Он помнил Дэна, украденный цилиндрический ключ, горящий дом на фоне ночного неба.

Он помнил лабораторию под землёй. Те стеклянные капсулы с этими… штуками. Металл, который жил, который хныкал и кричал в тишине. Он помнил стену, трансформировавшуюся в замочную скважину… комнату с огнями, похожими на звезды.

Корек.

Он помнил Корека.

Потирая глаза пальцами, Кирев окончательно сел.

Он осознал, что смотрит на знакомую линию горизонта, опускающийся ряд красочных домиков в викторианском стиле и склон крутого, поросшего травой холма, прилегавшего к месту, где он сидел. Он знал это место. Аламо Сквер… парк в городе. Он бывал здесь лишь раз.

Дэн привёл его сюда буквально несколько дней назад, чтобы показать вид на центр Сан-Франциско. Он даже немного гордился, показывая свой родной город новому питомцу.

И все же. Что-то в этой линии горизонта…

Кирев моргнул, уставившись на это. Покачав головой, он решил не обращать внимания.

Он бывал здесь лишь раз. Он не мог быть ни в чем уверен.

Но, конечно же, он мог быть уверен. Как и все видящие, он обладал фотографической памятью. И что-то в этой линии горизонта было не так.

Во второй раз выбросив это из головы, Кирев с трудом поднялся на ноги.

Как он здесь очутился?

Он ожидал очнуться, например, в тюрьме. Или в бронированном автобусе, везущем его в трудовой лагерь на допрос. Или в пустой комнате, полной дознавателей СКАРБа и инструментов, предназначенных причинить ему боль.

Или… напротив… он ожидал, что будет подпрыгивать и трястись по шоссе, направляясь к канадской границей, лёжа в кузове того грузовика с Венай и Уте и Врегом, и тем видящим со Среднего Востока, Локи, и остальными товарищами.

Черт, да он даже ожидал очнуться в квартире Дэна до всего этого - и обнаружить, что все это было лишь сном, что вечеринка в Сатро Хайтс ещё не прошла.

Однако вот это. Это разум Кирева никак не мог объяснить.

Вспомнив, его пальцы импульсивно потянулись к горлу.

Ошейника нет. Он вспомнил, как Врег стянул его там, наверху, в особняке Сатро Хайтс, и похлопал его по спине перед тем, как с гримасой швырнуть ошейник в камин, как будто он держал нечто, покрытое дерьмом.

Кирев посмотрел в небо.

Как он здесь очутился?

- Эй, кровавый нос!

Голос заставил его подпрыгнуть и резко развернуться.

Перед ним стояла небольшая группа молодых людей, может, лет двадцати с небольшим. Ну, или он предположил, что они люди. Они не носили ошейников, а их одежда пусть и была немного странной в сравнении с тем, что он обычно видел в Соединённых Штатах, но все равно напоминала западных людей.

- Ты что здесь делаешь, спишь? - спросил мужчина впереди, приподнимая очки в чёрной оправе. Он нахмурился, глядя на Кирева. - Иди домой. Вечеринка окончена, придурок!

- Оставь его в покое, Рэнди! - сказала стоявшая рядом девушка, хватая его за руку в свитере. - Кто-то не на шутку его отделал. Посмотри на него. У него кровь идёт…

- Так ему хорошенько надрали задницу? - произнёс тот, кого назвали Рэнди, издавая презрительный звук. - Наверное, он это заслужил. Он же явно напился вдрызг и валяется здесь…

Наградив Рэнди неодобрительным взглядом, девушка направилась к Киреву.

- Шэрон… - начал Рэнди более резким голосом. - Держись от него подальше! Ты не знаешь, что это за парень!

Однако она его проигнорировала, скрещивая руки в пудрово-голубом свитере, окутывающем плечи поверх белой блузы, и опустила подбородок, сосредоточившись на Киреве с какой-то решительностью. Она направилась прямиком к нему.

Сам Кирев не шевелился, будучи не в состоянии решить, как реагировать.

Они не поняли, кто он?

Он никогда не принадлежал к числу тех видящих, которые походили на людей.

Приблизившись к нему, она замедлила свои шаги, как будто впервые отчётливо его рассмотрев. Она резко втянула воздух, встретившись с ним взглядом. Кирев застыл, чувствуя, как его тело подбирается в почти боевой стойке, и видя, как расширяются её глаза.

Она знала, кто он. Она должна знать. Теперь они убегут.

Они убегут и вызовут СКАРБ, чтобы его забрали.

Но она не убежала. Она даже не закричала.

Вместо этого она разинула рот, словно его внешность совершенно шокировала её.

- Твои глаза! - произнесла она с изумлением в голосе. - Что не так с твоими глазами?

Кирев не знал, как на это ответить.

Как она могла не знать, что он видящий? Она никогда не видела их? Даже если она не видела ни одного из них лично - что возможно, поскольку она явно недостаточно богатая или взрослая, чтобы иметь такового в своём распоряжении, и не того пола, чтобы сражаться в войнах… то как она не видела ни одного из них по телевизору? Ей не рассказывали об его виде в школе?

Она даже не знала, что они имеют необычный цвет глаз?

- Как твои глаза могут быть такого цвета? - спросила она, все ещё задыхаясь от изумления. - Ты таким родился?

Она покраснела, щеки сделались ярко-розовыми.

До Кирева дошло, что она только что осознала свою грубость.

- Прошу прощения, - сказала она в тот же момент, когда он об этом подумал. Она прикрыла рот ладонью, как будто пытаясь забрать последние слова. - Просто… я никогда ничего подобного не видела… - она уставилась на золотистые радужки Кирева, как будто не могла отвести взгляд, её лицо выражало почти благоговение. Когда она окинула взглядом все его тело, это благоговение вновь сместилось, заставив её покраснеть ещё сильнее.

Волна интереса выплеснулась из её света, любопытство, граничившее со стеснительностью.

- Они прекрасны, - сказала она, и в голосе тоже звучало смущение.

Кирев нахмурился.

И все же его мышцы слегка расслабились.

Другая девушка из группы, стоявшей позади них, рассмеялась.

- Кажется, тебе надо поостеречься, Рэнди. Похоже, Шэрон реально запала на эту пьяную тушку…

Шэрон ещё сильнее покраснела, скрещивая руки на груди.

- Тебе стоит пойти с нами, - сказала она все ещё смущённым, но более торопливым голосом. - Мы можем отвести тебя к доктору. Чтобы твою руку осмотрели.

Кирев пытался придумать ответ на это.

- Да он даун, Шэрон! - крикнула девушка, визгливо рассмеявшись. - Оставь его в покое!

Каким-то образом Кирев вновь обрёл дар речи, посмотрев девушке в глаза.

- Я… со мной все будет в порядке, - пробормотал он, глядя в невинность её голубых глаз.

- Ты уверен? - она выглядела сомневающейся. Смущённо указав на его руку, она слегка нахмурилась, и между бровями образовалась лёгкая складка. - Ты истекаешь кровью.

- Все хорошо, - заверил её Кирев. - Я… - он попытался придумать хорошую историю. - Я иду в дом моего друга, - неуклюже закончил он. - Он может отвезти меня. К доктору, имею в виду.

Она наградила его ещё одним сомневающимся взглядом.

Когда выражение лица Кирева не дрогнуло, она кивнула.

- О, - произнесла она. - Ладно.

Кирев улыбнулся.

- Спасибо за твою заботу, - сказал он, слегка склонив голову. - Ты очень добра.

Она снова поколебалась, как будто желая сказать больше.

Кирев ощутил, что она хочет растянуть разговор, как-нибудь продолжить говорить с ним. До него дошло, что она считает его красивым. Она надеялась, что он спросит номер её телефона.

Он не спросил. Эта идея его огорошила, по правде говоря.

Прошло ещё несколько секунд.

Затем она попятилась, улыбаясь.

- Ладно, - сказала она, растерявшись. - Раз с тобой все хорошо…?

- Со мной все будет в порядке, - заверил он. - Спасибо.

- Ладно.

Она отошла ещё на несколько футов, затем повернулась к нему спиной, также целеустремлённо зашагав по травянистому холму, её свободный свитер слегка колыхался на спине при каждом шаге черных туфель без каблуков.

Кирев просто смотрел, как она уходит.

Когда она присоединилась к своим друзьям, тот, что по имени Рэнди, в сине-белом свитере, властно обнял её рукой за плечи и наградил Кирева тяжёлым взглядом, уводя её по тропинке, которая вела к выходу из парка. Однако это не был взгляд человека на видящего.

Это был взгляд одного соперника, смотрящего на другого.

Равного, в каком-то странном смысле.

Кирев ощутил, как это слово отдалось где-то в центре груди.

Он снова посмотрел на эту странную линию горизонта, на дома, каскадом спускавшиеся по крутому холму, на синее небо над головой.

Даже воздух здесь казался другим. Он не мог облечь это в слова, но так и было.

Все ещё стоя там, глазея на небоскрёбы вдалеке и викторианские домики вдоль дорог, Кирев понял, что он знает.

Он знает, что сделал Корек. Что это за место.

Он нерешительно открыл свой свет… чего никогда не осмелился бы сделать в человеческом городе мира, где он был рождён. Он открыл его так сильно, как только мог.

Он послал высокую, громкую вспышку в пространство Барьера.

Никто не ответил.

Совершенно никто не ответил.

Он вновь закричал всем своим светом, в этот раз полностью отбрасывая осторожность. Он раскрыл свой свет так широко, как только можно было… крича громче, ища кого-то, любого, кто мог его почувствовать. Любого из его вида… вообще любого.

СКАРБ.

Охранника из ближайших домов богатых людей.

Секс-игрушку, привезённую из Азии, чтобы развлекать стареющего отца.

Корпоративного шпиона, работающего в центре.

Ничего. Никто из них ему не ответил.

Тишина ответила ему эхом изнутри волны Барьера.

Здесь никого не было.

Он был совершенно один.

Кирев был единственным живым видящим в этом мире.

Они все умерли?

«Нет. Не умерли».

Они вовсе не изменились.

«Это ты изменился.

Ты в новом месте…»

Неоспоримое понимание этого отдавалось эхом.

Корек назвал это дверью. Он сказал Киреву, что заберёт его туда, где никто его не найдёт. Он сказал, что делает это, чтобы помочь ему.

Он доставил его в это место.

В этот мир, который походил на тот, что он оставил, но только не с его людьми.

Никого из таких, как он.

Кирев почувствовал, что дышит слишком часто, пейзаж перед ним опустился, померк, потемнел. Он осознал, что борется с головокружением, с тугим узлом в груди, как будто каждое щупальце его света съёжилось… впадая в шок, возможно. Когда он вновь сумел видеть, он стоял на траве на коленях, хватая ртом воздух, с трудом дыша, да даже видя с трудом…

Слезы катились по его лицу. Он издал тихий стон.

Корек оставил его здесь.

Он оставил его здесь одного.

Нет. Он не мог. Он не мог этого сделать.

Это невозможно. Этого места не существовало. Оно не могло существовать.

Он мертв. Он должен быть мёртв.

«Ты не мёртв, Кирев…» - повторил голос эхом в его свете.

Кирев уставился на окружавшие его красочные здания, глядя, как чайка летит по небу, крича своим сородичам и разрезая воздух.

Он опустился на колени, его разум практически опустел, борясь с грохотанием пульса в груди, которое могло его убить и действительно полностью остановить его свет.

Он все ещё стоял на коленях, когда тихий голос заговорил с ним.

«Ты не один, брат, - сказал он. - Я люблю тебя. Ты никогда не будешь один…»

Кирев не мог уловить смысл его слов.

Он не мог понять боль, сокрушавшую его свет, нехватку в нем ощущений, панику, которая угрожала подкрасться и завладеть его разумом и сердцем. И все же он кивнул, чувствуя правду в словах другого. Ощутив её, но совершенно ничего в этом не понимая.

Возможно, этого было достаточно.

По меньшей мере, чтобы прожить хотя бы ещё один день… возможно, этого было достаточно.

Он вспомнил доброту в светло-голубых глазах той женщины. Его заботу о нем.

«Люди никогда не были врагами, брат… - прошептал тот мягкий голос, напоминая ему. - Когда ты наконец поймёшь это, ты будешь свободен…»

Кирев мог лишь стоять на коленях, понимая, что это, наверное, тоже правда.

Понимая, но не понимая на самом деле ничего.

«Ты никогда не будешь один, брат, - прошептал Корек. - Ты никогда не будешь один…»

Кирев стоял на коленях, кивая, и слезы катились по его лицу.

- Я не один, - повторил он, стискивая руками молодую зелёную траву, держась за неё, словно не давая себе улететь с поверхности земли. - Я не один…

Это присутствие в нем расширилось, струясь в его голову, и грудь, и горло, и живот как жидкий огонь. Оно пылало там все ярче, снова ослепляя его, пульсируя, наполняя его теплом, наполняя его большим количеством чувств, чем он мог осмыслить, больше, чем он мог вместить.

Все, что Кирев знал в те несколько секунд, все, что он мог осознать - это…

Любовь.

Чем бы ни было это присутствие, оно его любило.

Оно наполняло его любовью.

- Я не один, - повторил он, чувствуя, как его дыхание становится глубже, медленнее. Он сжал разбитые пальцы в кулаки, стискивая траву, делая глубокий вздох и чувствуя, как его разум и свет каким-то образом стабилизируются. - … Я не один, - повторил он уже тише.

В этот раз он почти поверил в это.

Хотите узнать, что случилось дальше с этим героем?

Читайте серию «Тайна Квентина Блэка»!