Двенадцатое заклятие

19

Следующий день выдался теплым и ясным, и Люси не хотелось оставаться дома в компании мистера Баклза и дяди. Было самое подходящее время для экскурсии, и она знала, куда именно отправится.

Как многие поместья, и обустроенные и запущенные, Ньюстедское аббатство было открыто для посетителей в определенные дни, в особенности когда его владелец бывал в отъезде. В Ньюстеде можно было осмотреть только территорию, главное здание находилось в плачевном состоянии и было небезопасно для посетителей, а по слухам, и для жильцов. Местные жители знали, что лорд Байрон мог себе позволить отреставрировать только небольшую часть помещений и не допускал в дом экскурсантов, так как чувствовал себя неловко и беспокоился за их безопасность.

Лудд сказал, что ей следует собирать листы в Ньюстеде. Что бы это ни означало, но никаких листов Люси собирать не намеревалась. Входить в дом она тоже не планировала, хотела просто осмотреться по сторонам, постараться выяснить, что от нее хотел Лудд, а кроме этого, возможно, лучше понять, что представляет собой Байрон. Она должна была признать, что мысль о посещении его поместья приводила ее в особый восторг. Байрона, конечно, там не будет, но это его дом, и посмотреть на него интересно.

Марта сгорала от любопытства, она была наслышана о Байроне, но до ее ушей дошла лишь сильно отредактированная и поэтому довольно бессмысленная версия посещения Байроном дома дяди Лоуэлла. В конце концов она заключила, что удалой и немного опасный барон увлекся Люси и по этой причине Люси отказалась выходить замуж за мистера Олсона. Естественно, это было правдой лишь отчасти, но такая редакция событий нравилась Марте, поэтому Люси не стала разуверять сестру.

Люси не предвидела никаких неожиданностей, но все же не хотела, чтобы с ними на экскурсию поехал кто-то еще. Она испытала облегчение, когда мистер Баклз не выразил к поездке интереса.

— Я видел поместье леди Харриет, — сказал он Люси. — Я бывал там много раз в качестве гостя. К чему мне осматривать поместье какого-то захудалого барона.

Они собрали корзину с провизией и наняли экипаж, который должен был доставить их в Ньюстед, находившийся примерно в десяти милях. Сестры были в восторге оттого, что остались вдвоем. Маленькую Эмили поручили няне, и хотя Марта, как все молодые матери, скучала по ребенку, она не могла не наслаждаться несколькими часами свободного времени, которое можно было посвятить себе.

Люси не могла также с горечью не заметить, как Марта рада, что рядом нет мужа, но говорить на эту тему не стала. Марта принесла себя в жертву, веря, что это единственный способ спасти сестру от нищеты. Этого не получилось, и теперь она прикована к нему, пока смерть не разлучит их. О таком даже подумать страшно. Ничего удивительного, что Марта любит своего ребенка до самозабвения, ведь маленькая Эмили наверняка то единственное на свете, что доставляет ей радость.

Если бы они не спросили дорогу, они никогда бы не нашли аббатство, поскольку единственным указателем на Хай-Норт-роуд были белые ворота и небольшая сторожка. Въехав через ворота, они с полмили ехали сквозь густую чащу, некоторые деревья уцелели со времен давно уничтоженного Шервудского леса. Когда над кронами показались шпили и башенки старинной готической постройки, Люси невольно подумала, насколько символично то, что такие грандиозные руины находятся в лесу, который и сам — остаток прошлого.

Ньюстедское аббатство было огромным, величественным и красивым, но находилось в состоянии крайнего разрушения. Стены потрескались, крыши провалились. Оно казалось непригодным для жизни, и все же от его вида захватывало дух. На севере и на востоке за полуразрушенной стеной раскинулся запущенный сад. На западе сверкало в солнечном свете большое озеро. Люси никогда не видела ничего более впечатляющего и в то же время мрачного.

Марта тоже застыла на месте от изумления. Посмотрев на главное здание, она взяла Люси за руку:

— Думаю, быть хозяйкой Ньюстеда — это что-то.

Люси улыбнулась сестре:

— Это мне точно не грозит.

Территория была огромной и содержалась в относительном порядке. Сестры прошлись от фонтана к пруду, затем к подстриженным кустам, затем к колодцу, затем к осыпающимся статуям; они хихикали и тянули друг друга за руки, словно вновь стали маленькими девочками. Темные тучи загородили солнце, и заметно похолодало. Щеки у обеих раскраснелись; когда сестры смеялись, изо рта шел пар. Люси не могла припомнить, когда она чувствовала себя такой счастливой. Она забыла о магии, о темных существах и о собирании листов. Она твердо решила, что один день она будет просто молодой девушкой, будет думать только о том, о чем думают все молодые девушки, будет наслаждаться визитом сестры и развлекаться.

Побродив два часа, они пообедали, затем снова гуляли, пока не почувствовали усталость. Ни людей, ни зверей на их пути не встретилось, что опровергало слухи о зверинце Байрона. Никаких медведей, волков или гигантских черепах они не видели, как и собаку-призрака, которая, по преданию, охраняла территорию. Люси планировала попытаться понять, зачем Лудд послал ее в Ньюстед, но, когда Марта предложила вернуться домой, вдруг поняла, что ее план чудесным образом провалился. Ей ничего не удалось узнать. Не было ни знаков, ни намеков, ни зашифрованных посланий.

Занятая такими мыслями, Люси заметила, что в их сторону идет незнакомый человек. Он был немолод, лет шестидесяти, если не больше, одет, как обычно одеваются ремесленники, в простую одежду из шерстяной ткани. Он шел, опираясь на трость, и его круглое лицо было таким добродушным, что Люси и в голову не пришло испугаться. Он приближался, и улыбка на лице становилась все шире. Мужчина остановился и снял шляпу.

Поклонился Марте, а затем направил все свое внимание на Люси:

— Вы та молодая девушка, которую я ищу?

— Не знаю, — ответила Люси, подозревая, что искал он именно ее, хотя ей не хотелось даже гадать зачем.

Марта дернула ее за руку. Возможно, что-то во внешности, а скорее всего, в поведении незнакомца ее встревожило. Но Люси не обращала внимания на сестру. Она не знала, кем был незнакомец и что он хотел, но была уверена, что бояться его не надо.

— Поместье просто кишит призраками, вам так не показалось? — спросил он.

— Я не видела ни одного, — ответила Люси.

— И даже собаку не видели? — спросил мужчина. — Довольно дружелюбен для мертвого пса. Знаете, собаки-призраки бывают такими вздорными. Я видел, как он резвится у воды. Пусть радуется, — наверное, его радостям скоро придет конец. По большей части.

— Что вы имеете в виду? — спросила Люси.

Голос незнакомца был спокойным и непринужденным, но слова пугали.

— Мир меняется, юная леди. Вам должно быть это известно. Все, кто сейчас резвится в лесу, играть перестанут. И станет «тихо в кругу на темном лугу».[2] — Он замолк на секунду. — О боже. Терпеть не могу, когда начинаю цитировать самого себя. Только что сам понял, что сказал. Так удивительно, когда все проясняется.

— Люси, — позвала Марта громким шепотом, — ты знаешь этого джентльмена?

Мужчина снял шляпу и поклонился:

— Прошу меня простить. Я совсем забыл о хороших манерах. Я Уильям Блейк, гравер, и я к вашим услугам.

Без всякого сомнения, незнакомец вел себя странно, но интуиция подсказывала Люси, что бояться нечего, поэтому она присела в реверансе и улыбнулась незнакомцу:

— Я Люси Деррик, а это моя сестра, миссис Марта Баклз.

— Очень приятно, леди. Похоже, мисс Деррик, это из-за вас я проделал долгий путь из Лондона. Как только моя миссия будет выполнена, я должен вернуться в Лондон, к своей работе. Скучаю по дому и по любимой жене. Я здесь только для того, чтобы познакомиться с вами.

— Как жаль, — сказала Марта. — Вы проделали более ста миль, чтобы увидеть человека, с которым даже не знакомы, а едва поздоровавшись, возвращаетесь обратно?

— Совершенно верно, — радостно согласился мистер Блейк. — Я устроил все так, что, когда мы с мисс Деррик снова встретимся, уже будем знакомы.

— Это бессмысленно, — возразила Марта.

— Если следовать ограниченным соображениям Бэкона, Ньютона, Юма и им подобным, тогда, полагаю, вы правы, — сказал мистер Блейк. — Я же не позволяю, чтобы дьявольская логика мешала божественной истине, во всяком случае когда это происходит у меня на глазах.

Марта обернулась к Люси:

— У тебя невозмутимый вид. Ты что-нибудь понимаешь?

Люси покачала головой:

— В последнее время со мной происходят странные вещи. Неужели, сэр, вы больше ничего не скажете о том, что привело вас ко мне?

— Не скажу, потому что ничего не знаю, — ответил он. — Не сомневаюсь, мы узнаем, когда придет время. Но луг темнеет, не так ли? Фабрики наступают, изрыгая дым и золу, стирая людей в пыль. Природа увядает. Думаю, вы это тоже знаете.

— Люси… — снова позвала Марта. В ее голосе звучала тревога.

Люси хотела ответить, но в этот миг услышала плач. Она заметила, что мистер Блейк тоже его услышал. Плач был тихий, словно жалобно всхлипывала женщина. Не было ничего страшного, но Люси поняла, что день склонился к вечеру. Подул холодный ветер, и по спине побежали мурашки. Все вокруг приобрело четкие очертания и стало ярче. Она слышала, как у них под ногами хрустит каждый прутик, каждый листик.

Они прошли по тропинке около пятидесяти футов и увидели, что под деревом сидит молодая женщина в поношенном белом платье, какие носят крестьянки. Женщина сидела к ним спиной, и определить ее возраст было трудно. Из-под чепца виднелись неубранные и непокорные волосы медного цвета. Судя по худобе и высокому росту, перед ними была девушка-подросток. Что-то в ней, в том, как она сидела, в отчаянии обхватив голову руками, напомнило Люси, как она сама плакала после смерти сестры. Люси вспомнила, как однажды, через несколько недель после того, как отец впервые пригласил ее к себе в кабинет, она гуляла за домом и вдруг мысль о смерти Эмили пронзила ее как острый нож. До нее будто впервые дошло, что сестры не стало, что она ее больше никогда не увидит. Люси ощутила такую пустоту, что упала на землю и заплакала, не в силах остановиться, не силах даже сделать попытку.

Она не знала, как долго так лежала — возможно, не один час, — охваченная своим горем, пока не почувствовала, как кто-то тронул ее за плечи. Она повела плечами, пытаясь освободиться, но руки проявляли настойчивость, а когда Люси все же подняла голову, увидела перед собой отца. Он вышел из кабинета и пытался поднять ее с земли. Он не привык проявлять нежные чувства, ему было трудно прикасаться даже к собственным детям, но он заключил ее в свои объятия и позволил плакать у себя на плече. Терпеливо ждал, пока запах сырого сукна ее не успокоит. Никогда Люси не любила своего отца так сильно, никогда не нуждалась в нем более и никогда не испытывала большего счастья оттого, что он у нее есть.

Теперь она смотрела на странную скорчившуюся девушку, из уст которой исходило горестное мычание, и Люси захотелось утешить ее, сделать то, чем только один человек может помочь другому в минуту печали. Они подошли ближе, но девушка их не замечала. Они увидели, что она склонилась над книгой. Люси подумала, что книга, должно быть, очень грустная, если вызывает такие чувства.

Марта остановилась чуть поодаль, Люси обошла девушку кругом, мистер Блейк шагал рядом с нескрываемым беспокойством на морщинистом лице. Они заглянули девушке в лицо, и она оказалась миловидной, с бледной кожей, которую чуть портили веснушки, с носом широким и приплюснутым в районе переносицы, с большими, очень красивыми карими глазами, которые покраснели и были влажными от слез.

При приближении Люси и мистера Блейка девушка вздрогнула и вскочила на ноги, как испуганное животное. Однако немного успокоилась, увидев двух молодых женщин и добродушного пожилого мужчину, который, очевидно, не представлял ни для кого угрозы. На ее лице читалось явное недоумение. Рот был приоткрыт, глаза моргали, словно она хотела, чтобы мир принял какую-то понятную форму.

На шее у девушки на толстой бечевке висела грифельная доска, в руке она держала кусок мела. Книга, которую она читала, лежала на траве, и Люси прочитала название на корешке. «Стихи на случай» — книга Байрона.

— Здравствуйте, — осторожно сказала Люси. — Простите, что напугали вас.

Марта подошла ближе. Девушка что-то лихорадочно писала на доске. «Я Софи Хаят. Я глухая».

Люси жестом попросила дать ей доску, чтобы написать ответ, но девушка покачала головой и показала на свои губы. Люси читала, что есть глухие люди, которые понимают говорящего по губам, но никогда таких не видела. Ее охватило волнение от необычности происходящего, и она произнесла медленно, четко артикулируя каждый звук:

— Я Люси, а это Марта и мистер Блейк.

Глухая девушка засмеялась, и от этого сразу стала красивой. «Говорите, как обычно, — написала она на доске, показала надпись и подмигнула. — Не говорите так медленно».

— Простите, — сказала Люси. — Не хотела вас обидеть. И напугать тоже. Мы услышали, как вы плачете, и только хотели облегчить ваше горе.

— Дело не в горе, — сказал мистер Блейк. — А в любви.

Та утерла глаза и написала: «Да».

Помимо своей воли Люси сказала:

— Надеюсь, не к Байрону.

Софи попятилась.

«Вы его знаете?» — написала она, поразмыслив.

— Немного, — ответила Люси, не желая выступать в роли соперницы этой глухой девушки, хотя та вправду была хорошенькой, а некоторым мужчинам нравятся беззащитные женщины. Был Байрон одним из них? Предпочел бы он эту бедняжку Люси? Ей стало неприятно от собственных мыслей, и она поспешила их отогнать. Ей это почти удалось. — Мы недостаточно знакомы, чтобы он пригласил меня в Ньюстед. Мы с сестрой приехали осмотреть окрестности, а с мистером Блейком встретились случайно.

«Вы его любите?»

Люси с Мартой переглянулись. Байрон нравился Люси, это правда, но она была совершенно уверена, что не любит его. Марта приняла растерянность Люси за веселость и начала смеяться. Люси тоже засмеялась. Она не хотела смеяться над глухой девушкой и пыталась остановиться, но, к ее удивлению, девушка тоже стала смеяться.

«Я очень ревнива, — написала она. — Глупо, потому что он меня не любит. — Она задумалась, изучая Люси и наклонив голову, как птичка. — Мне кажется, вы такая же, как я».

— Что это значит, Люси? — спросила Марта.

Софи улыбнулась. «Они приходили три года назад. Показали книгу без слов. Сильная книга, но я сделала вид, что не отличаю, какие страницы хорошие, а какие плохие».

Люси похолодела от ужаса. Никуда не деться. Эти люди вездесущи. Будто она всю жизнь жила в фантастическом мире и сознательно не замечала магии вокруг. Она была слишком ослеплена, чтобы видеть ее, теперь же, когда ее глаза открылись, она видит ее повсюду.

— Кто к вам приходил? — спросила Люси.

«Леди, очень гордая, вся в черном, как в трауре. Мужчина с глупой улыбкой. Священник».

Люси зажала рот рукой. Леди Харриет и мистер Баклз. Больше некому. Значит, их тоже интересовала «Немая книга», книга с поддельными страницами. Им нужна была книга. Возможно, леди Харриет лишь хотела вечной жизни. Хотела стать одним из ревенантов, о которых говорила Мэри, — существом, которое перестало быть человеком. Люси мысленно представила, как леди Харриет встает у нее на пути.

Марта взяла ее за руку:

— Ты так побледнела. И я ничего не поняла из того, о чем вы говорили. Это еще любопытнее, чем мистер Блейк, если позволительно так сказать. Что все это значит?

Люси заставила себя улыбнуться:

— Местные истории. Ничего интересного. — Она посмотрела на Софи и непринужденно улыбнулась. — Вы бывали в доме?

«Нет, — написала Софи. — Мы туда пойдем вместе».

Марта подошла ближе. У нее был озабоченный вид.

— Вам что-нибудь нужно? Может быть, еды? Может быть, доставить вас куда-нибудь? Нас ждет экипаж.

Девушка покачала головой. «Я живу недалеко. Мне пора». Она собрала свои вещи и, не оглядываясь, направилась в сторону леса.

Мистер Блейк посмотрел ей вслед и потер руки:

— Какой знаменательный день! Но теперь пора в обратный путь, в Лондон. Позвольте мне проводить вас, дамы.

Он проводил их до экипажа и помахал рукой, когда они отъезжали, как родственник или старый друг. Несколько раз Марта порывалась что-то спросить у Люси, но всякий раз останавливала себя. Марта поняла, что на любой вопрос, какой бы ни задала, она вряд ли захочет услышать ответ.