Две стороны луны

Маленький братец

Спустя несколько недель беременность Кэмпбелл стала уже всем видна, но никто пока ни о чем конкретно не говорил, не строил планов насчет того, где будет детская и прочее. Мередит считала, что все это ужасно глупо. Мама уже несколько недель как оставляла верхнюю пуговицу на джинсах расстегнутой и разгуливала по дому в старых рубашках Тима.

«Если бы это зависело от мамы, — думала Мередит, — она бы рассказала нам обо всем только по дороге в роддом».

В первое утро рождественских праздников Эмерсон заболела, и тренировок не было.

Войдя в кухню, Мерри уселась напротив матери. Кэмпбелл взглянула на дочь поверх очков без оправы, которые надевала только во время чтения, и улыбнулась.

— Почему ты так на меня смотришь? — спросила она.

— Ты уже чувствуешь, как он шевелится?

— Да, но вам придется подождать еще с месяц, а может, и чуть дольше. Почему ты так на меня смотришь и ничего не говоришь?

Мэллори незаметно проскользнула мимо них и принялась зашнуровывать у двери кроссовки. Вот уже несколько месяцев, как она не бегала, мало спала и почти ничего не ела. Иногда казалось, что она сходит с ума. Мэллори настолько была погружена в себя, что едва замечала мать и сестру.

— Я смотрю на тебя, потому что хочу кое-что сказать, — сказала Мередит, — но в то же время опасаюсь за свою жизнь.

— Мерри, дорогуша! Я сижу, ем гренок с корицей и нахожусь в таком благодушном настроении, что только известие о твоей беременности может довести меня до белого каления.

— Значит, ты не обидишься, если мы поговорим о твоей беременности?

— Нет, не обижусь. Я, как ты видишь, в положении. Когда он родится, мы не будем прятать ребенка в доме, чтобы никто не узнал о его существовании. — Кэмпбелл отложила в сторону книгу, которую читала. — Я понимаю, что уже старовата для того, чтобы рожать детей, поэтому говорить об этом мне было неудобно. К тому же я боялась, что потеряю ребенка. Конечно, это глупо, но тогда мне казалось, что ничего никому не говорить — менее рискованно.

— Мама, — сказала Мерри, — мне кажется, ты не очень все продумала. Когда ребенку исполнится тридцать лет, тебе будет уже семьдесят три.

— Ну-у-у, — произнесла Кэмпбелл, — я о такой перспективе даже не задумывалась. Ну… можно отдать его на воспитание или… Подожди! Ты можешь его воспитать.

— Мама, я серьезно, — сказала Мерри.

— А я и не шучу, Мередит. Если бы врач сказала, что рожать мне нельзя, я бы не рожала… Кстати, Мерри! Мэллори это тоже касается. Сколько лет бабушке Гвенни?

— Семьдесят шесть, — ответила Мэлли.

— А сколько лет тете Дженни, сестре вашего папы?

— Тридцать… Я не знаю… Тридцать с чем-то, — сказала Мэллори, натягивая толстовку с капюшоном.

— Ей тридцать пять лет. Тетя Дженни на двенадцать лет младше вашего папы. Осенью прошлого года она вышла замуж. Весной она родит. Сколько лет было вашей бабушке, когда она родила тетю Дженни?

— Понятно. В национальной истории уже были подобного рода прецеденты.

— Как мы его назовем?

— Арнесс.

— НЕТ! — в один голос закричали девочки.

Мерри рискнула высказать свое мнение:

— Это глупо. Есть же другие хорошие имена. Джастин, например.

— Каждого второго мальчика в наше время называют Джастином. А как насчет Саша?

— А почему бы не назвать мальчика Фруктиком? — пошутила Мэллори. — Может, подберем ребенку нормальное имя?

С многозначительным видом Мэлли посмотрела на сестру.

— Эй, давай не будем переутомлять нашу маму. У тебя сегодня нет тренировок. Давай одевайся и немного побегаем.

— Я себя не очень хорошо чувствую, — сказала Мерри.

— Ты же не хочешь лодырничать весь день, моя маленькая королева сборной команды? Давай лучше побегаем!

— Попроси Дрю.

— Я прошу тебя! Нам надо сбегать к бабушке и кое-что у нее забрать!

— Что забрать? — спросила Мерри. — До бабушки в одну сторону — четыре мили. На дворе — тридцать пять градусов[17]. Снег срывается.

Крошечным кулачком Мэллори ударила Мерри по руке.

— Да перестань ты ныть! Чирлидеры — тоже спортсменки, или ты забыла? Одевайся побыстрее!

— Ладно-ладно, — потирая ушибленную руку, согласилась Мередит.

Она бросилась одеваться, понимая, что за желанием Мэлли вместе пробежаться к бабушке кроется кое-что большее. Впрочем, легко сдаваться Мерри не собиралась.

Взбегая вверх по лестнице, она крикнула через плечо:

— Мама, дай Мэлли увлажняющий крем! У нее подбородок обветрился!

Мэллори прикрыла лицо рукой.

— Я знаю, что означают такие следы, мисс миниатюрное издание, — безмятежно заявила Кэмпбелл.

Опля! Чтобы скрыть последствия поцелуев, Мэлли уже смазывала лицо утром и даже наложила на покрасневшую кожу немного «трупного» тонального крема Мередит.

— Кто твой парень?

— Мама! Он не мой парень.

— Тогда с какой стати тебе его целовать? Тебе еще четырнадцати нет.

— Через неделю будет!

— Через две недели… почти… И никто тебе не разрешал ходить на свидания.

— Он — брат Эден и учится в «Бостон-Фландерс». Ему платят стипендию.

— Сколько ему лет?

— Шестнадцать недавно исполнилось. Он учится на втором…

— Ладно, — сказала Кэмпбелл, — я сейчас не в настроении. Перед пробежкой тебе не мешало бы перекусить. Есть овсянка и кусочек кукурузного хлеба. Ты ужасно похудела. Я уже говорила тебе об этом накануне Дня благодарения, но ты не вняла моим словам.

— Я просто росту, мама.

— Я вижу. Я заметила, что ты переоделась в модный черно-бордовый свитер, когда поехала тогда к Эден… На самом деле ты встречалась со своим парнем?

— Его зовут Купер, ма. А еще там были шестнадцать его малолетних сестер и братьев — родных и двоюродных.

Купер приехал на Рождество домой. До седьмого января он был свободен, потому что в частных школах каникулы обычно длиннее, чем в государственных. Хотя Мэлли встречалась с ним всего лишь несколько раз, между ними возникло такое напряжение, что выработанного ими электричества вполне хватило бы на то, чтобы осветить главную площадь городка. Когда Мэлли, Купер, Эден и их старшая сестра Блай повезли младших детей семейства Кардинал в кинотеатр на фильм студии «Уолт Дисней», она и Купер вышли из зала купить попкорн, а потом уселись в заднем ряду подальше от других. И на этот раз Мэллори вернулась домой с подбородком того же розового цвета, что и ее губы.

— Свидания в группах — это ничего, — сказала Кэмпбелл. — Вы ведь только целуетесь?

— Да! — повышая тон чуть ли не до крика, ответила дочь.

Мэллори не то чтобы лгала, но и всей правды не говорила. Она часто вспоминала, как Купер ласкал ей шею и спину, прижимал к себе так близко, что, несмотря на всю неправильность происходящего, ей становилось ужасно приятно и сладко на душе. Его действия не особо выходили за границы дозволенного, но все же…

— А что такое? Я что, не имею права влюбиться как любой нормальный человек? Или дело в возрасте?

— Вот именно, — сказала мама. — Если он похож на Эден, то, должно быть, хороший парень. Когда тебе исполнится пятнадцать лет, разница в возрасте будет не особо заметна. Понимаю, что трудно быть моложе всех в своем классе. В твоем возрасте хочешь поскорее повзрослеть.

— Я не особо спешу, — сказала Мэлли.

— Просто я хочу, чтобы ты поняла, Мэллори: чувства часто расслабляют людям мозги.

— Знаю, мама. И ты права: у меня голова кругом идет.

— У любой бы закружилась голова на твоем месте. Он очень симпатичный мальчик, настоящий сердцеед, но постарайся не терять голову, стой покрепче на земле.

— Зачем ты у меня спрашивала, если и так все знаешь? Когда и где ты могла видеть Купера?

— Видела прошлой осенью на трибуне, когда на поле играла Эден. Это было накануне Хеллоуина. Очень красивый парень.

— Господи! Я поняла.

Обе рассмеялись, услышав, как Мерри наверху сердится, роясь в гардеробе в поисках перчаток, которые по цвету подходили бы к шапке. Пробежка пойдет ей только на пользу. Потом Мередит принялась бурчать по поводу того, что нашла давно потерянные бутылочки для воды и подзарядку для мобильного телефона, а перчатки словно сквозь землю провалились.

Кэмпбелл расцеловала Мэллори в обе щеки.

— Ты ненавидишь меня за то, что я забеременела?

— За что тебя ненавидеть? Мы тебя очень любим и беспокоимся о тебе. Мы полностью на твоей стороне.

— Неправда, — сказала Кэмпбелл. — Вы испытываете неловкость из-за всего этого… Ладно, идите побегайте. И подумайте, как бы вы хотели отметить свой день рождения. У меня есть одна мысль на этот счет, но я боюсь, что вы найдете ее глупой.

— А ты все же рискни.

— Ты идешь? — крикнула из прихожей Мерри.

— Иду! — крикнула в ответ Мэлли. — Так что ты придумала, мама?

— Если выпадет снег, можно будет покататься на запряженных лошадьми санях… на больших санях, рассчитанных на шестнадцать человек. Что же до лошадей…

— Да ладно…

— Парень, которого мы в прошлом месяце латали в травматологии, — брат Джуди Барнес. Она рада и счастлива, что он поправился. Джуди сказала, что мы можем брать ее лошадей, когда заблагорассудится. Она, кажется, владеет большим магазином экологически чистых продуктов овощеводства и тыквенным полем недалеко от Дептфорда… А потом можно будет устроить маленькое пиршество с чили в гараже. Организуем там музыку. Можно будет пригласить друзей, но не так много, как в прошлом году.

— Это уж точно. Как в прошлом году — не надо.

— Да, всего несколько человек. Как тебе мой план?

— Ну-у-у… Довольно…

— Романтично, — сказала Кэмпбелл.

— Я не то хотела сказать.

— То.

— Мама! Ты что, умеешь читать мысли? — спросила Мэлли.