Две недели (СИ)

Вторник

Джинсы и рубашка с ветровкой оказались предпочтительнее пропахшей валерьянкой формы, и в отделе дежурный, сделав вид, что без формы не признал, минуты две изучал удостоверение, прежде чем пропустить.

В кабинете полным ходом шла работа. То есть Богданов и Даня, склонившись над папкой, читали материалы по делу господина Горохова.

— Привет, — не поднимая головы, махнула рукой Даня и поинтересовалась. — Дочитал?

Вместо ответа Богданов перевернул страницу и ткнул пальцем в верхнюю строчку.

— Занятно, да? — бросил он.

— Хороший эвфемизм для слова «задница».

— Может, обратите на меня внимание? — повысил голос Игорь. — Тут, как бы, информация важная.

— Круто, — одобрила Даня и указала в сторону чайника, явно намекая попить кофе и не мешать.

Плюнув, Игорь сел за свой стол и терпеливо ждал, когда закончится увлекательное чтение, и можно будет доложить о результатах.

— Если вкратце, Вова погиб так же как и Ваня, — подала голос Даня, решив, что Игорю скучно. — Топорик просто для отвода глаз. Его уже мертвого по кумполу треснули.

От ее цинизма Игорь слегка опешил, а Даня, не обращая на это внимания, продолжила.

— Свидетелей нет, отпечатков нет, следов никаких, вся надежда на топор. Саш, я ничего не упустила?

— Вроде нет, — решил Богданов, потягиваясь. — А у тебя, Игорек, судя по довольному виду, дело уже раскрыто?

— У меня? — Игорь, наслаждаясь моментом, задумчиво посмотрел на коллег. — С чего же начать? Елена Ивановна по-прежнему милейшая дама, чай у нее выше всяких похвал, не чета нашему, и беседу она поддержать умеет.

Богданов кашлянул.

— Сейчас он тебя убивать начнет, — доходчиво перевела Даня. — Нашел время выпендриваться.

— Начну, — согласился Богданов, встал, и с хрустом размял пальцы.

— В твоих интересах рассказать, и очень быстро, действительно нечто важное, — быстро проговорила Даня, — Саш, учти, это превышение.

— Так синяков не останется, — сказал Богданов, словно отсутствие видимых побоев могло оправдать насилие.

Быстро сообразив, чем дело пахнет, Игорь предпочел перестать выпендриваться, и выпалил.

— Короче, Елена Ивановна понюхала эту кровь.

— Проверила образцы, — привычно поправила Даня.

— Да. Так вот, она ее едва на зуб не попробовала…

— Наверняка попробовала, просто ты не видел, — перебила Даня.

— Смолкни, — тихо рявкнул Богданов и Даня, пожав плечами, замолчала.

— В образце, кроме крови Васнецова есть еще одна, и знаете, кому принадлежит? — продолжил Игорь, глянул на Богданова и победно сообщил. — Она принадлежит сущности!

В кабинете повисла тишина.

— Погоди, — пришел в себя Богданов. — Сущности колдовать не могут. Вы, часом, пробы не перепутали? Может, взяли не с того места или еще что.

— Обижаешь, — предупредила Даня, но Богданов отмахнулся. — Серьезно, Богдан, ты же сам видел, как я пробы брала. Может, мы чего-то не понимаем?

— И чего мы не понимаем?

— Вы будете слушать? — взорвался Игорь.

— Что, еще не все? — вскинул брови Богданов.

— Нет. Елена Ивановна сказала, что в воздухе витает какая-то опасность. Что угрожает она в первую очередь сущностям. Что другие это пока не чуют, а она чует, ей по должности положено, и вообще, нам всем надо опасаться, так как оно на нас начинает охоту, но защиту ей не пробить, поэтому постарается добраться дома, и пускать никого нельзя.

— Тихо, Игорек, тихо, — успокаивающе выставил ладони Богданов. Похоже, его действительно удивила горячность Игоря. — Ты того, не дергайся. Сядь вон, успокойся, чайку попей.

— У меня этот чай уже из ушей плещется.

— Валерьяночки? — услужливо предложила Даня и Игорь снова вспылил.

— Издеваешься?

— Да уймись ты, — прикрикнул Богданов, и все уставились на него, пытаясь понять, к кому он обращался. — Слышь, пионеры, смолкли оба. Ты, — он указал пальцем на Игоря, — докладывай, что там витает в воздухе кроме бацилл гриппа, и поподробнее. А ты, — он перевел палец на Даню, — помалкивай, пока не спросят. Иначе уши обоим оборву.

— Короче, — Игорь прикрыл глаза, сосредотачиваясь, и продолжил. — Елена Ивановна сказала, что сущность попытается до нас добраться. Потом что-то про защиту и дом, я толком не понял, а переспрашивать постеснялся.

— Даня.

Девушка преданно на него посмотрела, но рта не открыла.

— Объясни малому.

— Есть, товарищ капитан! — Даня одной ладонью изобразила козырек, второй отдала честь и повернулась к Игорю. — Понимаешь, у каждого из нас есть своя защита от сущностей и, на всякий случай, колдовства. У Богдана это пуля, у меня кольцо, его одна тетка заговорила, у тебя монетки, пока чем посущественнее не разживешься, а когда приходишь домой, в силу вступает защита дома и наши фишки не действуют до выхода на улицу. Понимаешь о чем я?

— Вроде да, — неуверенно кивнул Игорь. — Есть отдельная защита для дома и отдельная для улицы, и они взаимоисключающие. Верно?

— Я же говорила что он умница, — гордо повернулась Даня к Богданову и Игорь приосанился.

— Вы уже говорили про то, что в дом никого нельзя пускать.

— Точно, — поддакнула Даня. — Если впустил, значит это гость и опасности не представляет.

— Вот и Елена Ивановна сказала, что приглашать никого нельзя, — тут Игорь погрустнел. — Во черт, даже девушку.

— И сантехника, — печально вздохнула Даня. — А у нас кран течет вторую неделю.

— Да починю я этот кран, достала уже, — вспылил Богданов.

— Когда? — быстро уточнила Даня.

— Сегодня. Или завтра. Игорек, что еще твоя душеловка наговорила?

— Вроде все, — решил Игорь и принялся загибать пальцы. — Гадит сущность это раз, сущности в опасности это два, на нас охотятся это три. Погодите! — сообразив, он уставился на Богданова. — Саш, так ведь у меня нет никакой защиты кроме монеток.

— Тебе пока хватит, — рассеянно сказал Богданов. — Подрастешь, получишь табельное, а пока с монетками ходи. Какие есть предложения?

Даня сделала вид, что увлеченно роется в ящике стола, а Игорь, пользуясь неопытностью, лишь руками развел, мол, всего вторую неделю работаю, где уж тут поперек батьки лезть.

— Тогда начнем с Захарова. Возможно, его действительно кто-то подослал запугивать Васнецова, и мне очень интересно, кто именно.

— Почему не он сам?

— Профиль не тот. Значит так, — Богдан пристукнул ладонью по столу, — я еду к Захарову, Даня, ты отправляйся на вокзал и на квартиру Горохова, узнай мне все о его перемещениях за последние три дня. Игорек, ты…

— Можно с тобой? — перебил Игорь и добавил, как последний аргумент. — Пожалуйста.

— Посмотрим, — ответил Богданов, глядя на часы. — Если живы останемся.

— Нас Кучеров на полдень вызывал, — пояснила для Игоря Даня, и философски заключила. — Нечисть появляется в полночь, начальство в полдень, что хуже неизвестно, найдите, что называется, пять отличий. Я, лично, заметила только это одно.

Как и следовало ожидать, ничего хорошего их не ждало. Разнос из серии «плохо работаете, у нас второй труп» занял минут пять, краткий отчет о проделанной работе еще десять, дальнейшие планы примерно столько же. Получив на прощанье благословение «так идите и работайте!», все трое быстро ретировались.

— Он всегда такой злой? — оглядываясь через плечо на дверь, спросил Игорь.

— Кто, Бес? — удивился Богданов. — Брось, добрейшей души человек. Орать на подчиненных это его работа. Особенно на наш отдел, — подумав, добавил он. — Ладно, погнали. Даня, если что — звони. Игорек — за мной.

Привычно вцепившись в ремень безопасности, Игорь наблюдал, как за окном мелькают дома, люди, автомобили, и утешал себя мыслью, что Богданов так водит уже много лет, и до сих пор жив, значит бояться нечего.

— Саш, — начал Игорь, — с чего ты взял, что Захаров дома? Будний день ведь.

— Где ж ему быть? — беззаботно ответил Богданов, привычно шмыгнув носом. — Он у нас весь из себя крутой антиквар, дела ведет по Интернету, сейчас проспался и за компом сидит.

Он заложил вираж, сворачивая в переулок, и Игорь едва не прикусил язык.

Дом, для крутого антиквара, оказался так себе — обшарпанная двенадцатиэтажка силикатного кирпича, кое-где незастекленные балконы зияли, словно выбитые зубы, да и подъезд, хоть и чистый, просто вопил о ремонте.

— Мы точно по адресу? — спросил Игорь, пока ехали на седьмой этаж.

— Не боись. Зря я тебя с Данькой сюда не отправил, — с сожалением хмыкнул Богданов.

— Почему? — против воли Игорь покраснел.

— Да она бы тебе историю задвинула, вроде как господин Захаров людоед и тебя сдадут ему на съеденье в обмен на информацию, — как ни в чем не бывало, отозвался Богданов. — Чего уставился? Она мне одного практиканта чуть до инфаркта не довела. Ну невзлюбила Даня парня, что поделать.

— Это тот, который теперь в Питере работает? — уточнил Игорь.

— Он самый. Ему после Даньки ничего не страшно. Ты чего встал? Выходи.

Задев Игоря плечом, Богданов первым направился к массивной металлической двери, усеянной тремя замками, и нажал кнопку звонка. Через минуту замки щелкнули, дверь открылась, и на пороге появился хозяин дома.

— Чем обязан? — осведомился он.

На вид этой сущности было за тридцать, примерно как Богданову, но выглядел он не в пример лучше.

— Здравствуйте, Юрий Андреевич. Поговорить надо.

После секундного колебания их впустили внутрь.

— Не возражаете, если я вас приму на первом этаже? — осведомился Захаров.

— Ни боже мой, — заверил Богданов. — Игорек, не отставай, тут в два счета заблудишься. И на второй этаж не суйся, мало ли что.

— Не волнуйтесь, Александр Сергеевич, — скрывая улыбку, отозвался Захаров. — После прошлого раза я установил там переговорные устройства.

— Да, еще одна спасательная экспедиция это перебор, — понимающе кивнул Богданов.

Игорю показалось, что Даня здесь ни к чему, с идиотскими приколами тут и без нее все нормально. В то, что можно заблудиться в городской квартире, пусть и двухэтажной, он не верил, а вот в подставу со стороны сущности — запросто.

— Кофе? — предложил Захаров.

— Отлично.

Когда законы гостеприимства были соблюдены, пошел разговор.

— Хороший кофе, — одобрил Богданов и сразу перешел к делу. — Юрий Андреевич, кто вас просил напугать Васнецова, и что вы за это получили?

— Вы для чего этот цирк устраиваете? Юношу тренируете? — поморщился Захаров.

— На вопрос отвечайте.

— Ох ты ж, — досадливо вздохнул Захаров. — Давайте по порядку. Раз вы пришли ко мне, значит вычислили, что господина Васнецова напугал именно я, и знаете, каким способом. Вы так же знаете, насколько ограничены были раньше мои способности. Отсюда вывод — вы уже догадались, что за такую услугу я получил их усиление. А вот кто заказал, я, к сожалению, не в курсе. Одну минуту.

Вот так, выложив без дополнительных вопросов всю информацию, он прошел к искусственному камину и начал просматривать сложенную в шкатулку корреспонденцию.

— Чего это он так сразу все рассказал? — шепотом спросил Игорь.

— Привычка. Я каждый раз, когда заходил, сам ему о его похождениях докладывал, теперь он меня чуть ли не провидцем считает.

— Как ты узнавал?

— У меня по его делу три информатора работали. А уж сопоставить факты… тихо.

Вернувшись, Юрий Андреевич протянул Богданову белый конверт.

— Вот, это было в почтовом ящике,

Богданов взял конверт и вынул сложенный лист.

— Ничего так, весьма подробные инструкции, — одобрил он, прочитав, и поднял взгляд на Захарова. — Особенно мне понравилось вот это место, — он ткнул пальцем и прочел вслух. — «Вы можете проверить вновь обретенные способности в пределах собственной квартиры».

— Замечу, в квартире не было никаких побочных эффектов. Напугав господина Васнецова я перенесся прямо сюда, и несколько часов отлеживался. Потеря крови составила почти три литра! Затем пришло еще одно письмо, вот это. Мне предлагалось дальнейшее сотрудничество и усиление возможностей за услуги, вроде проникновения в определенные помещения. Знаете, по здравому размышлению, менять свою сущность столь противоестественным способом довольно опасно, — оттолкнувшись от стола, заявил Захаров. — Я проявил слабость, поддавшись минутному соблазну, и каковы последствия?

— Почему вы не сообщили о готовящемся преступлении? — строго спросил Игорь.

— Каком, простите, преступлении? — удивился Захаров. — В письме ясно сказано, что это эксперимент, и участие в нем добровольное. Что до господина Васнецова, то он так же заявлен как участник. Просто не в курсе, в какой именно момент произойдет тот самый эксперимент.

— Все рано, — уперся Игорь. — Это могло показаться подозрительным.

— Мне показалось подозрительным, — сдержанно отозвался Захаров, — когда два года назад сюда явился Александр Сергеевич, и попросил меня не употреблять больше свои способности в противозаконных целях. Каюсь, на тот момент я несколько раз ими злоупотреблял, будучи уверенным, что никто не поймает и ничего не докажет.

— Что ж вы натворили? — спросил Игорь, подавшись вперед.

— Заработал стартовый капитал для антикварного бизнеса, — усмехнулся Захаров. — Александр Сергеевич точно описал мои способности, очень доходчиво, с прекрасной мотивацией, уговорил вернуть деньги по двум эпизодам, поблагодарил за сознательность и попросил впредь вести себя соответственно закону. Вы же знаете, спорить с вашим начальником несколько опрометчиво. М-да. Я потерял тогда около двухсот тысяч.

— Рублей?

— Если бы.

Богданову явно надоело молчать, да и терпение Захарова стремительно близилось к концу.

— Последний вопрос, — сказал Богданов. — Вы, помимо случая у Васнецова, кровь не теряли последнее время? Ну там укололись, собака напала, кошка поцарапала.

— А ведь было, — припомнил Захаров. — Было, Александр Сергеевич! На Развале, да вы знаете, место возле моста, где филателист собираются, я порезался об острый край кляссера. Считаете, это важно?

— Нет, — равнодушно ответил Богданов. — Просто спросил, не видел ли кто специфику вашей крови.

— О нет, — засмеялся Захаров. — Вытекла всего капля, да и та сразу растеклась по кромке.

— Лицо продавца запомнили? — с несбыточной надеждой спросил Богданов. — Только не надо рассказывать про бороду, кепку, очки, и то, что вы порезались, когда он дернул на себя кляссер.

— Александр Сергеевич, — протянул Захаров, разведя руками, — вы там были лично? Хотя, по чести, ни бороды ни очков не заметил. Вообще лица не помню.

— Ладно. Пойдем мы, — решил Богданов, вставая. — Спасибо за помощь, за кофе…. Письмишки я заберу?

Он сунул письма во внутренний карман ветровки и за рукав дернул Игоря на выход.

— Я провожу, — Захаров поспешно встал.

В сознании Игоря сущности начали резко делиться на потомственных интеллигентов и жутких хамов. Еще туда приплелись мелкие животные и проточная вода. Помотав головой, избавляясь от лишних мыслей, он поспешил за Захаровым.

Едва войдя в лифт, Игорь азартно взмахнул рукой, едва не заехав в нос непосредственному начальству, и воскликнул.

— Я понял, умереть от Олежекова знака Ваня не мог! Все ведь на крови замешано.

— Логично, — признал Богданов.

— Просто Ваня слишком долго был под своим знаком. Он бы умер в любом случай, а то, что скончался в подполе это случайность, — торжествующе заявил Игорь и был вытолкан из остановившегося лифта.

Всю дорогу до машины Богданов молчал, а Игорь пытался понять, обдумывает он его идею, или просто злится, что столь блестящая мысль пришла в чужую голову.

— Вот только не пойму, какое отношение имеют к перемещению Ваня и сыть, — нарушил молчание Игорь.

— Умение Вани везде проникать несколько сходно с умениями Захарова, — задумчиво протянул Богданов, поворачивая ключ зажигания. — Скорее всего, в его знаке будет кровь Захарова, и способности Вани, благодаря этому, достались ему. Сечешь?

— Секу, конечно, — согласился Игорь. — Только рискует наш клиент. Вот он убил, так мы же дело об убийстве откроем, искать начнем. Да и на кой ему столько этих частичек?

— Понятия не имею, — признался Богданов, — они до конца не изучены. Может, жить хочет вечно, может, власть набирает, а то, глядишь, просто хочет обычным человеком стать. Тут без пол литра не разберешь.

— Ясно только, что ловить его надо, пока еще кто-нибудь не пострадал, — предположил Игорь и успел хватиться за аварийную ручку, когда машина тронулась с места.

— Это да, — с чувством решил Богданов. — Держись крепче, тут трасса свободна.

С Даней они столкнулись возле отдела. Она явно их поджидала, развлекаясь беседой с двумя водителями.

— Надо домой заехать, — первым делом заявила девушка, сев на переднее сиденье, любезно освобожденное Игорем. — Я обед на столе забыла.

— Новости есть? — спросил Богданов.

— Да так. Вова за последние три дня вел себя как обычно, пел себе, двух девушек домой привел, одновременно, замечу. Жаловался соседке, что у него бок сильно болит, она ему таблетку скормила, приколотил полочку на кухне и вызвал мастера для починки стиральной машинки.

— Машинку починили? — уточнил Богданов.

— Да, мастер был настоящим. По крайней мере, чинить умеет. А у вас как?

Коротко доложив о разговоре с Захаровым, Богданов тормознул возле дома и велел:

— Только в темпе. И плеер мой захвати, он в комнате на зарядке стоит.

Даня пулей вылетела из машины и скрылась в подъезде.

— Хоть пожрать принесет, — проворчал Богданов, и досадливо ударил по рулю. — Нет, ну надо же быть такой растяпой, и забыть еду дома. Она что, думает, что мы по кафешкам можем разгуливать, с такой-то зарплатой?

До самого прихода Дани они сидели молча, размышляя над ситуацией. Богданову она казалась странной, а Игорь, в силу неопытности, считал ее для данного отдела вполне нормальной, и старался ничему не удивляться. Наконец Даня плюхнулась на сиденье и продемонстрировала пакет с бутербродами.

— Проше было подняться и нормально поесть, — сообщила она. — У нас там супа целая кастрюля.

— Времени нет, у нас два нераскрытых убийства, — напомнил Богданов.

— Вот когда опять начнешь таблетки от гастрита пачками глотать, тогда по-другому запоешь, — предупредила Даня, и осеклась. — Да ну нет, быть такого не может, — пробормотала она себе под нос.

— Что не может?

— Да соседка та сказала, что посоветовала Вове к врачу сходить

— И что? Ты мне это каждый месяц советуешь.

— Я тебе советую сходить к психиатру, — задумчиво отозвалась Даня, — а она имела виду терапевта.

— Ты поконкретней говори, — велел Богданов. — И, кстати, где мой плеер?

— Он разряжен, — рассеянно ответила Даня, все еще погруженная в собственные мысли.

— Как разряжен?

— Зарядка отключена.

— Опять? — возмутился Богданов и зло процедил. — Нет, ну я эту тварь точно убью, как только поймаю.

— Ты сам ему молоко не ставишь, — Даня очнулась и мигом взяла на себя роль адвоката.

— Чтоб на это молоко к нам все соседские тараканы набежали?

— При чем тут молоко? Посуду надо вовремя мыть и мусор выбрасывать, — стояла на своем Даня.

— Я выбрасываю. А вот когда молоко ставил, тараканы прибыли. Сперва достань мне сущность, которая на насекомых охотится, а потом корми эту сволочь чем хочешь.

— Зато у нас лампочки в два раза реже перегорают, и на электричество мы меньше тратим, — продолжала настаивать Даня.

— И я должен заряжать мобилу и плеер на работе?

— Так налей Кузе молока.

— Тараканы набегут.

— Простите, — взмолился с заднего сиденья Игорь, прерывая семейную или какую там ссору. — У вас что, живет сущность, которую зовут Кузя?

— Его никак не зовут! — гаркнул Богдан.

— Кузя его зовут! Все равно не знаем, как от него избавиться, — насупилась Даня и нехотя ответила Игорю. — Ну живет. У него бзик контролировать электричество, отключать лишние электроприборы и тырить молоко. И благодаря этому пожар кое-кому не грозит, — с нажимом закончила она, прямо глядя на Богданова.

— Все, сдался. Что с Гороховым?

— Да говорю же, бред. Я подумала, вдруг он кровь сдал? Ну, обследование пройти. Он очень на боли жаловался.

— Кровь? — Богданов резко затормозил на светофоре, и Даню бросило вперед.

— Он ушел с утра и вскоре вернулся, хотя обычно до полудня дрыхнет, — сообщила девушка, плавно самортизировав о торпеду. — И рука была согнутой, словно ватку на сгибе держал, как после забора крови. Вот и подумала. Еще он соседку просил ему лекарства по списку купить, она часто в аптеку ходит. Рецепта, правда, не было, но они в безрецептурном продавались.

— Дань, — подал голос Игорь, — сама подумай, если Розенталь дал ему свою сыворотку, ну, чтоб нормально кровь сдать, он же мог и диагноз поставить. Для чего тогда врач?

— Тихо, — вступил в перепалку Богданов. — Сейчас все узнаем. Учитесь, пока я жив.

Он достал телефон и быстро набрал номер Розенталя.

После вежливых вопросов о делах и здоровье единственного отпрыска, он осведомился о сыворотке, глянул на Даню, и отрицательно помотал головой.

— Видишь, никому не давал, — прошептала она молодому коллеге.

— Ладно, ладно, ты права, — закатив глаза, отозвался Игорь.

— Ярослав Викторович, а не могли бы вы для меня выяснить, не сдавал ли на этой неделе кровь некий Владимир Горохов, живет в районе Московского вокзала, а если сдавал, то какие результаты. Нет, по своим каналам я могу, но начнутся вопросы, и вопли о врачебной тайне. Что зря к парню внимание привлекать. Спасибо, с меня причитается. Привет Дане передам… И все-таки припомните, может заходил к вам такой лохматый юноша с просьбой о помощи?

Тут он сунул трубку Дане под ухо, она выслушала ответ и кивнула.

— Ну спасибо, загляну обязательно. До свиданья.

— Поняли, как это делается? — обратился Богданов к подчиненным. — Теперь идите работать. Получу из-за вас от Беса — обоим головы оторву.

Игорь дернул ручку, но заметил, что Даня задумчиво пялится в ветровое стекло, не собираясь покидать салон.

— Богдан, — неуверенно проговорила она, — давай я к Аркаше смотаюсь.

— Ты? Добровольно встретишься с Аркашей? — не поверил Богданов, уставившись на Даню, как на говорящую мышь.

— Так ведь по делу, — пожала Даня плечами. — И потом, ты же мне Игорька дашь на пару часов? Хочу поинтересоваться, может Аркаша знает о папином изобретении, и одолжил его Горохову. Или еще кому.

— Сомневаюсь, но попробуй, — подумав, решил Богданов и добавил. — Игоря не дам, мне отчеты нужны.

— Тогда машину, — быстро предложила Даня. — Я буду аккуратно вести, честное слово.

— Лучше бери Игоря, — решил Богданов. — Ты в прошлый раз уже была аккуратной, я бампер менял. Ножками, родные, ножками.

Пока Богданов самостоятельно корпел над отчетностью, допрашивал свидетелей по прошлым делам и ломал голову над заявлением об электропроводке, растворяющейся в штрабированной стене уже третий раз, его подчиненные с ветерком прокатились до санатория, и, собрав информацию, радостно ввалились в отдел.

— Нагулялись? — спросил Богданов, потирая виски. — Результаты есть?

— Ни черта он не знает, — с чувством доложила Даня. — Торчит в своем санатории, слюни пускает.

— Он не пускал слюни, — возразил Игорь. — Вообще, ничего парень, нормальный. Богдан, ты где его выкопал?

— Да лет восемь назад он в подростковое бунтарство ударился, едва в историю не попал, — нехотя пояснил Богданов. — Связался с одной компанией, они повадились сумки у гражданочек по ночам отбирать, а однажды заводила их вконец оборзел — женщину зарезал, она сумку отдавать не хотела.

Я тогда это дело вел, смотрю, пацаны убийство на Аркашу валят, а он, как дурак, словно сам в колонию рвется, все на себя берет, хотя соседка на лавочке видела, что он в подъезд зашел, и до полуночи точно не выходил, она все это время у подъезда с подружкой трындила. Потом оказалось, Аркаше наплели, что их слова против его и престарелой соседки это полный ноль. И, как последний аргумент, что ему отец по-любому адвоката хорошего найдет, а вот им по полной срок впаяют. Из неблагополучных семей ребята были. Короче, намаялись мы тогда, я еле убедил этого сопляка показания дать, упертый, зараза, но убийцу закрыли.

Потом случайно с Аркашей на улице столкнулся, он меня пригласил на пару минут в гости, вроде как поблагодарить и с отцом познакомить. Я ж его только в присутствии Анны Степановны допрашивал, она тогда еще ходить могла. Поболтали, с Ярославом Викторовичем в шахматы сыграли, потом он спиннингом новым похвастался, я его порыбачить пригласил, у меня на даче речка классная, как раз для спиннинговой рыбалки. Вот так и сдружились. Общие интересы, так сказать.

— Коньяк, например, бильярд и шахматы, — поддакнула Даня. — Кстати, это Ярослав Викторович потом определил, что пулю достать можно, а по рентгену, так полное противопоказание было, Сашке едва инвалидность не впаяли.

— Даня, смолкни, — велел Богданов. — Так вот, чуть позже, когда сущностей чуять начал, понял кто такой Ярослав Викторович, и свел личное общение к минимуму. Служба, черт ее возьми! Потом Аркаша решил жениться на Даньке.

— Скажи идиот, да? — Даня обратилась за поддержкой к Игорю, но тот дипломатично промолчал.

— Втрескался, стопудово, — глядя на коллегу, поставил диагноз Богданов.

— Смешно, — оценил Игорь.

— Бессмысленно, — поправил Богданов, — для начала курить начни. Ладно, давайте подробности.

— Да какие там подробности, — отмахнулась Даня. — Валяется вторую неделю, ноет, что скучища смертная, территорию санатория не покидал, просил как-нибудь еще навестить. Вот только про отцовскую сыворотку он знает, тут соврал. Но давать никому ее не давал, это правда. Кофе кому сделать?

От кофе никто не отказался, и Даня включила чайник.

— Погоди, — Богданов в задумчивости почесал нос, — с чего ты взяла, что он соврал про сыворотку?

— Как всегда, — недоуменно обернулась Даня. — Почуяла.

— Та-ак, — Богданов медленно встал, упершись ладонями в стол, и уставился на девушку, — то есть, ты почуяла, что он врет?

— Ну.

— Данька, оставь чайник в покое!

— Да что случилось-то?

Даня, вопреки приказу, закончила заваривать кофе, и переставила кружки на стол.

— Саш, ты лучше сядь, — настороженно попросила она Богданова, который стоял, прикрыв глаза.

— Что?

Очнувшись, он сел, отпил глоток, и, поморщившись, досадливо сообщил:

— Данек, так ты меня давно не огорчала.

— Чего ты, — девушка с обидой посмотрела на Богданова, и глаза ее стали как у раненного оленя, несправедливо обвиненного в смерти гончих. — Я ж все правильно сделала. Что мне, замуж за Аркашку идти лишь бы тебя порадовать?

Глаза девушки наполнились слезами, рука дрогнула, и Игорь почти поверил в ее искренность, но более знающий Богданов только сахар в кружку бросил, и посоветовал:

— Ты голову включи. Тебя может обмануть кто угодно, кроме сущностей.

— Вовсе ни кто угодно, — для порядка возразила Даня.

— Даже говорящий попугай может, — безжалостно добавил Богданов, — и вдруг ты чувствуешь, что Аркадий врет, и при этом не делаешь никаких выводов.

— Да брось ты. Хочешь сказать, что Аркаша сущность? Так это бред полный. Просто я его хорошо знаю, вот и все.

— Ты и меня хорошо знаешь, но обмануть тебя раз плюнуть.

— Когда это ты меня обманывал? — удивилась Даня.

— Не важно. Могу я продолжить? Спасибо.

— А ты почему его не унюхал? — опять перебила Даня.

— Потому, что после ранения я ни разу, — для большей убедительности Богданов пристукивал карандашом по столу, — подчеркиваю, ни разу, не видел его без Ярослава Викторовича. Это ты с ним по кино бегала.

— А ты прохлопал сущность, — парировала Даня.

— А вы оба ненормальные, — встрял Игорь — Чего мы сидим? Надо бежать и арестовать этого Аркадия!

— Саш, прикинь, и после этого заявления мы, оказывается, ненормальные, — хмыкнула Даня и обратилась к коллеге, снисходительно глядя сверху вниз, что было непросто, учитывая разницу в росте. — Игоречек, на каком, позволь спросить, основании, мы должны арестовать Аркашу? На том, что он, оказывается, сущность? Или что соврал про сыворотку?

— Лучше за то, что является конкурентом Игорька, — насмешливо подсказал Богданов и посерьезнел. — Теперь помолчите, мне подумать надо.

В кабинете слышалось только хлюпанье, когда кто-нибудь прихлебывал кофе, да жужжание заблудившейся мухи. Затем к звукам примешалась тихая музыка из наушников на Данином столе и клацанье кнопок клавиатуры — замаявшись сидеть без дела, Игорь вернулся к работе.

— Ерунда какая-то, — пробормотал он. — Что за дело о похищении земли из огуречного дерева?

— Это было мое дерево, — рассеянно пояснил Богданов и с чувством добавил, — и я очень огорчился, когда оно сдохло. Заодно повысили раскрываемость.

— Ага, списали на хулиганку и закрыли дело в связи со смертью обвиняемого, — поддакнула Даня. — Богдан его уголовным кодексом зашиб.

— Живое существо? — опешил Игорь.

— Редкую скотину, — поправил Богданов. — Вон, в тумбочке посмотри.

Бросившись к тумбочке, Игорь распахнул дверцу и отпрянул. На нижней полке, в трехлитровой банке с формалином, красовался странного вида червь, свернувшийся в клубок. Отдаленно он напоминал дождевого, но был пропорционально толще раза в три, длинною в полметра, украшен между кольцами бахромой, и голова щеголяла выступающими узкими челюстями и высунутым тонким языком.

— Дрянь какая, — с чувством выдал Игорь.

— Согласен, — кивнул Богданов. — И он угробил дерево, которое я два года выращивал, даже поливал почти регулярно. Вон там жил.

Проследив, куда указывает Богданов, Игорь увидел в углу, на стыке стены и пола, светлое пятно.

— Может, это мышиная нора? — с надеждой спросил он.

— Ага. Мышь — архитектор, — серьезно подтвердила Даня.

Пятно было круглым, словно нарисовано циркулем, и диаметром сантиметров десять.

— У него слюна едкая, бетон разъедает, и он его жрет. Потом начинает потреблять землю из чужих цветов, в которые некоторые всю душу вкладывают.

— Маловато отверстие, — тяжело сглотнув, заметил Игорь.

— Он же как червяк, сжимается и…

— Отжимается, — перебил Богданов. — Работать сегодня будем? Игорек, разобьешь банку, будешь сам потом ловить.

— Он что, живой? — воскликнул Игорь, быстро прикрыв дверцу.

— В спячке, — досадливо отозвался Богданов.

— Но, по определению, сущности разумны.

— По определению, они образуют симбиоз с людьми, а я не хочу такого симбиоза. Слушай, ты достал.

— А почему ты его биологам не сдал? — не отставал Игорь, вернувшись на свое место.

— Я пытался. Сказали — мутация дождевого червя, в кунскамере такой уже есть.

— Может, в самом деле мутация? Его ведь на кровь не проверишь.

— Да плевал я на его видовую принадлежность! — вспылил Богдан и решил нейтрализовать назойливого сотрудника. — Значит так. Игорек, беги к экспертам, падай на колени и бей земные поклоны, но мне нужны результаты. Будут орать, говори, что у нас два убийства, да еще третье назревает.

— Чье? — испуганно спросил Игорь.

— Твое, черт возьми! — потерял терпение Богданов. — Данька, объясни ему, пока меня за убийство не посадили!

— Состояние аффекта, я свидетель. Игорек, без обид. Ты того, требуй сравнить образцы крови со стены на стройке.

— С чем сравнить?

— С чем, Богдан? — переадресовала вопрос Даня.

— С тем, что ты принесешь из квартиры Розенталей. Придумай что-нибудь, соври, что завтра навестить Аркашу едешь, и принеси образцы его ДНК. Так что топай на охоту.

— Значит, Аркаша под подозрением? — уточнил Игорь.

— Просто других нет, — признался Богданов. — Не хочется его подозревать, если честно.

Даня умчалась, а вот Игоря Богданов задержал.

— Успеешь. Давай, подумай, если это Аркаша, то для чего ему оно надо.

— Ну как для чего, он мог охотиться на сущностей, как и ты.

— Я не охочусь. Я расследую дела, не попадающие под стандартные определения.

— Может, он для отца силы копит? Помнишь, ты говорил, что Ярославу Викторовичу предлагали кафедру в Москве и контракт в Израиле, но пришлось отказаться — привязка к месту.

— Помню.

— Он действительно умрет, если уедет? — осторожно спросил Игорь.

— Не знаю, — честно признался Богданов, почесав затылок. — Через месяц после отъезда из города начинается упадок сил, потеря способностей, головные боли, апатия и обострение астмы.

— Возможно, Аркадий просто хочет, чтобы отец мог свободно передвигаться, — предположил Игорь.

— Ставочка высоковата, — заметил Богданов. — Ты же видел этого парня, он рос на легендах про короля Артура, былинах о русских богатырях и прочей мути. Вот если бы Ярославу Викторовичу грозила скорая и безвременная кончина, тогда другое дело, тут не до принципов. Сам знаешь, в падающем самолете атеистов не бывает, — выдал Богдан житейскую мудрость. — И потом, Аркаша и убийства как-то не вяжутся, если только по незнанию.

— Но ведь ты проверяешь его причастность, — напомнил Игорь.

— Да я бы и твою проверил, вот только у тебя алиби, так что не будем тратить время, — с нарочитой серьезностью заявил Богданов, с удовольствием наблюдая, как у Игоря вытягивается лицо.

Как раз в этот момент явилась Даня.

— Ты какого черта здесь делаешь? — осведомился Богданов.

— Работаю, — удивленно ответила Даня, и сообразила, что имелось ввиду. — А, ты про образцы? Вот это подойдет?

Она вынула из сумки небольшую пластиковую бутылку, упакованную в пакет.

— В палате у Аркаши взяла, хотела выбросить по дороге. Он точно из нее пил.

— И где ты шаталась все это время?

— За сигаретами сбегала, — как ни в чем не бывало ответила Даня, демонстрируя вынутую из кармана пачку.

— Как же вы меня достали, — с чувством проговорил Богданов, и, спасаясь от подчиненных, сам отправился к экспертам, бить земные поклоны и выпрашивать сравнительный анализ хотя бы группы крови и резуса, раз на ДНК не согласятся.

— Представить Аркашу преступником тяжело, — глядя ему вслед заявила Даня.

— Маньяки всегда похожи на обычных людей, — напомнил Игорь. — На кого меньше всего думаешь, тот и маньяк.

— Да? — Даня по-новому взглянула на Игоря и отодвинулась.

— Ты чего?

— Да так, — пожала Даня плечами. — На то, что ты маньяк в жизни не подумаешь, а вот если припомнить, то убийства начались с твоим приходом. Я лучше за своим столом посижу, и учти, все в отделе знают, где я, и, если что, ты станешь первым подозреваемым.

— Да иди ты, — обиделся Игорь.

— Ладно, не обижайся, — засмеялась Даня, но для Игоря дурацкая шутка стала последней каплей.

Он демонстративно уставился в монитор и застучал по клавишам.

— Игорек, хватит дуться, ты так клавиатуру сломаешь, — предупредила Даня, спустя пару минут.

— Отстань, — бросил Игорь.

— Обиделся, — констатировала Даня. — Ладно, хочешь, расскажу, как с Богданом познакомились?

— Ну, — Игорь поднял голову и настороженно посмотрел на девушку.

— Так вот, — устраиваясь в кресле поудобнее, начала Даня, — нас в помете шестеро было, и всех сложили в коробку, прикрепили записку, «отдаем в любые руки», и оставили около зоомагазина. Тут как раз мимо ребята из ОВД проходили, меня взял Богдан, а остальных пришлось утопить.

Еще на середине истории лицо Игоря окаменело, но он мужественно выслушал весь бред до конца.

— С меня хватит — решил он, едва Даня закончила печальную повесть. — Не хочешь нормально общаться — твое право. Ты свой бред Богдану рассказывай. Поняла? «Э, брат, это старая история, ты что, ее действительно не знаешь?» — глумливо передразнил он,

Теперь замерла Даня, и равновесие было восстановлено — они друг с другом не разговаривали, молча просматривая сводки, печатая отчеты, и лелея душевные раны, так что Богданов вернулся в кабинет, наполненный рабочей атмосферой.

— Где кровь? — спросил он, осмотрев сотрудников.

— Будет, — сквозь зубы пообещал Игорь.

— Брось, — не поверил Богданов. — Данька просто так не убьет. Поверь, ты ее до такого не доведешь, тут опыт нужен.

— Он способный, — процедила Даня.

— В отличие от тебя, — парировал Игорь.

— Зато я нашла три зацепки, а ты, такой умный, в пролете.

— Хватит, — резко велел Богданов, усаживаясь за свой стол. — Данька, ты чем юношу достала?

— Зоомагазином, — глядя в сторону, призналась Даня.

— Хоть бы что новое придумала, — укорил ее Богданов. — Ты, Игорек, зря обижаешься, я ведь предупреждал, что она врет часто и бездарно. Давай, выкладывай, что там за зацепки.

— Скорее версия, — поправилась Даня. — Во-первых, Аркаша скрывал, что он сущность, так как боялся потерять знакомство с нами, а папе не говорил, так как на его фоне он кто угодно, только не сущность.

— Очевидно, — досадливо поморщился Богданов.

— Во-вторых, — проигнорировала его высказывание Даня, — в образце, взятом на стене стройки, помимо крови Васнецова и сущности есть еще одна, не Аркашина, группа не совпадает.

— Хорошая зацепка, — скептически хмыкнул Игорь. — Сообщи ты раньше, что пришли результаты, вывод мог сделать любой.

— И какие же выводы ты сделал? — ехидно осведомилась Даня.

— Что, помимо сущности и Васнецова, есть еще один человек, — снисходительно ответил Игорь. — И ты скрыла информацию.

— А ты не удосужился просто проверить почту.

— Зато я сразу докладываю свои выводы, — не остался в долгу Игорь.

— Потому что у тебя их полторы штуки, да и те тупые.

— И кто этот третий? — перебил их Богданов.

— Это очевидно, — хмыкнула Даня. — Пусть вон тот умник скажет.

— Данька, я тебя убью, — предупредил Богданов.

— Фигу, я шибко ценная. Так что, Игорек, есть версии? Я к тебе, как к самому умному обращаюсь.

— Элементарно, — бросил Игорь, в голове которого не было ни единого проблеска. — Некто помогал делать грязную работу.

— Отлично, — деланно восхитилась Даня. — И кто этот некто, на которого не упало даже тени подозрения, и который, зная об экспериментах Васнецова, вполне способен продолжить пакостить?

— Да кто угодно! Надо проверить круг его знакомых, и выяснить.

— Или наведаться к племяннику, и поинтересоваться, не его ли рук это дело, — снисходительно закончила Даня. — Он мог продолжить семейный бизнес, просто чтобы отвести подозрения от дяди. Дядя не колдует, а колдовство имеется. Все, считай алиби.

— Егор? — уточнил Богданов, так как Игорь, стукнув себя по лбу от осознания собственной некомпетентности, сидел тихо.

— Ну да, он. Сам подумай, колдуны друг с другом не общаются, у них конкуренция, а лишнюю кровь нашли в самом главном месте — на верхушке. Значит, человек знал, куда ее поместить с наибольшим эффектом.

— Егор с нами на эту тему разговаривать не станет, — пришел в себя Игорь. — Тем более что допрашивать несовершеннолетнего без родителей или опекунов мы не имеем права.

— Какой допрос? — удивился Богданов. — Ты просто с ним по-дружески побеседуешь, на правах старого знакомого.

— Он не станет со мной разговаривать, — повторил Игорь. — Парень не дурак, поймет, что под дядю копают.

— Придумай что-нибудь, — веско велел Богданов.

— Давайте вызовем спецназ, — неожиданно для себя предложил Игорь. — В самом деле, ведь для нашего отдела наверняка положен спецназ. Охотники на вампиров, ловцы духов и приведений в бронежилетах, с пистолетами, наполненными святой водой, — он осмотрел коллег, и невинно поинтересовался. — Что, не положено?

— Нет, — отрезал Богданов. — Теперь к делу. Ты, Игорек, отправишься проверить оставшийся контингент, причем в одиночку. Понял?

— Какой контингент?

— Вот этот, — Богданов достал из стола список и протянул Игорю. — Тут три тетки и два мужика, признанные колдуны, экстрасенсы и прочая фигня. У них сейчас пик активности — осеннее обострение, все дела, вот пойдешь, и побеседуешь, как они себя ведут, чем занимаются, знают ли о занятиях Васнецова, хотя это вряд ли, и уточни, что там с налогами.

— Какими налогами? — окончательно растерялся Игорь.

— Они у нас как индивидуальные предприниматели зарегистрированы, — охотно пояснил Богданов, — вот и проверишь отчетность. Особое внимание налоговым декларациям за последние пять лет, там штампик и подпись должны стоять.

Для большей доходчивости он пристукнул невидимым штампом воображаемую декларацию и опять посмотрел на Игоря ничего не выражающим взглядом.

— Задание доступно?

— Ты шутишь, да? — воскликнул Игорь. — Или это месть за охотников на привидений?

— А кого посылать? Даньку? Так она боится.

— Я не боюсь!

— Чегой-то? — в упор глянул Богдан. — А кто в прошлый раз говорящего черепа испугался, словно в жизни слова «диктофон» не слышал? Даня у нас поедет проверить точки, где, согласно словам моего соседа по даче, регулярно появляются неопознанные разноцветные существа, тырящие его водяру. Заявление имеется.

— Саш, ну хватит! — взмолилась Даня.

— Что значит «хватит»?! Или ведите себя как положено, или я вас сгною в этих профилактических визитах! — взвился Богдан.

— Да мы просто…

— Смолкни. Значит так, еще раз решите поцапаться и поострить, пишите рапорта и выясняйте отношения на вольных хлебах, а моя нервная система должна быть в безопасности. Все, это последнее предупреждение. Даня, тебя тоже касается, достала со своими шутками. Будешь вон, в соседнем отделе с трудными малолетками работать.

— Он серьезно? — одними губами спросил Игорь.

Даня со знанием дела кивнула, и очертила круг вокруг головы, изображая нимб, и пару раз взмахнула ладонями, как крыльями, явно давая понять, что лучше вести себя ангельски, пока не вышибли из отдела.

— Теперь по делу, — продолжил Богданов, не обращая внимания на пантомиму. — У нас вырисовывается слабо подозреваемый Аркаша…

— Богдан, — смиренно позвала Даня. — Если я докажу, что Аркаша там был или не был, мы с Игорьком будем реабилитированы?

— Не понял? — поморщился Богданов.

— Давай, ты перестанешь на нас злиться, а мы выдвинем блестящую идею.

— Торгуешься? — зло спросил Богданов и Игорь похолодел.

— Восстанавливаю равновесие, — быстро сказала Даня. — Нам ведь что нужно для следствия? Просто узнать, Аркаша это или нет. Анализ, если что, пойдет в суд, а узнать неофициально, просто для следствия, можно у Елены Ивановны. Вдруг она душу и по другой органике, кроме крови, чует.

— Предлагаешь отобрать бутылку у экспертов? — осведомился Богданов.

— Нет. У меня тут вот, — Даня пошарила в кармане и вытащила носовой платок, брезгливо держа его двумя пальцами.

— Ты что, у него платок сперла?

— Просто одолжила, — поправила Даня. — Я потом постираю и отдам. В чем проблема?

— Ни в чем, — смирился Богданов и встал. — Ладно, поехали, заодно познакомлюсь с этой Еленой Ивановной. Игорек, а ты по адресам. Декларациями после следующего косяка займешься, а пока поспрашивай, не появилось ли конкурентов, колдуны друг на друга охотно стучат, чтоб хлеб не отбивали. И про Васнецова расспроси. Все, молодежь, по коням.

Их визиту Елена Ивановна слегка удивилась. Накануне Игорь с Даней, утром Игорь, теперь Даня с Богдановым. Это становилось похоже на паломничество. Вдобавок на лестнице столкнулись с Шатуновым, и он быстро юркнул обратно в квартиру, с грохотом захлопнув дверь.

— Очень рада с вами познакомиться, Александр Сергеевич, — искренне произнесла старушка, провожая гостей на кухню. — Много о вас слышала.

Она хотела налить чаю, но Богданов вежливо отказался.

— Вы уж извините, мы всего на минуту. Можете помочь органам и проверить, кому принадлежит вот это?

Он протянул платок, Елена Ивановна удивленно посмотрела на скомканную ткань, и взяла ее в руки.

— Полагаю, надо определить, не принадлежит ли это сущности, и сравнить с тем, что с утра приносил ваш сотрудник? — осведомилась старушка.

— О-па, — приободрился Богданов. — Скажите, а вы вместо моих долбоносиков поработать не хотите? Бесплатный проезд, прибавка к пенсии и обходительное начальство.

— Я подумаю, — кивнула Елена Ивановна, хитро глянув на насупившуюся Даню.

Она поднесла платок к носу, принюхалась, подцепила зубом нитку и проглотила ее.

— Сущность, само собой, но… не столько слабовыраженная, сколько своеобразная. По поводу причастности, нет, не он, — вынесла Елена Ивановна свой вердикт, и Богданов, против воли, облегченно выдохнул.

— Спасибо. Так мы пойдем?

— Александр Сергеевич, — остановила его Елена Ивановна, — мне нужна плата.

— Да, конечно, — спохватился Богданов, — что вы хотите?

— Шарик. Он принадлежит вам, и я его хочу.

— Кстати о шарике, вы откуда про него знаете?

— Это моя работа. Не хотела признаваться в своем знании, но подобные вещи случаются довольно редко. Поверьте, я прошу его просто для коллекции. У меня он будет в большей безопасности, чем у вас. Хотите, я вам покажу свои экспонаты?

— Много их? — против воли заинтересовался Богданов.

— Восемнадцать. От наперстка до серебряного кулона. Так отдадите? Взамен обязуюсь определять любую сущность или душу, пока требуются мои услуги.

— Пойдем мы, — помолчав, решил Богданов, и, вытолкнул впереди себя Даню, тщательно следя, чтобы оставаться между ней и Еленой Ивановной.

— Во дает, — выдохнула Даня, оказавшись на улице, и подозрительно глянула на Богданова. — А ты точно не отдашь? Такие консультанты на дороге не валяются. И потом, она хранить умеет, а ты потерять можешь, сам говорил.

— Отдам, когда окончательно достанешь, — пообещал Богданов, — пока можешь сесть в машину и начать думать.

— О чем?

— О смысле жизни, или о том, кто стоит за двумя убийствами. Выбор за тобой.

Заведя машину и вырулив на магистраль, Богданов бросил подозрительный взгляд на задремавшую, как ему показалось, Даню.

— Ау, о чем думаешь?

— Чего? — встрепенулась Даня и потерла лицо руками. — Да чего тут думать, есть два трупа, человек, подкупивший Захарова и колдун Васнецов. Некто забирает жизнь у Вани и Володи, пытается убить Илью Егоровича, и еще бог знает кого, переделав знак, нанесенный Васнецовым. Все, факты закончились раньше, чем зарплата. Давай в кафешку заедем.

— Обойдешься, — решил Богданов и поинтересовался. — Теперь скажи мне, умная девочка, каким же образом этот Некто смог перенаправить символ на себя? Сущность не колдует, а Егор, если это он, вряд ли станет пакостить дяде, помогая неизвестно кому.

— Поймаем и спросим, — оптимистично предложила Даня.

— Тебе бы сказки писать, — хмыкнул Богданов и отстал до самого отдела.

Молча пройдя в кабинет, оба сели за столы, и занялись текучкой.

— Саш, — подала голос Даня через несколько минут.

— Ну, — хмуро отозвался тот.

— А что ты надумал? — вкрадчиво спросила девушка.

— Ничего.

— Саш, — виновато протянула Даня, и потупилась, словно признавалась в преступлении, — ты только что губу закусил, а потом подбородок почесал. Ты всегда так делаешь, когда до умных мыслей доскребся. Так что надумал?

Под весом аргументов Богданов сдался и, ухмыльнувшись, пообещал.

— Игорек придет — скажу. Чтоб дважды не повторять. Тебе кофе заварить?

Когда явился уставший Игорь, в кабинете царила тишина. Богданов сражался со вселенским злом и одолел шестой уровень, а Даня, подперев щеку, лениво листала на мониторе фотографии с места преступления.

— Как съездил? — осведомился Богданов, не отвлекаясь от своего занятия.

— Нормально, — Игорь пожал плечами, и устало опустился на стул. — Все в порядке, люди работают, налоги говорят что платят, знак никто не опознал, про Васнецова знать не знают, они провиденьем не занимаются, и он им не конкурент. А у вас что?

— У Саши озарение, — быстрее всех заявила Даня, — и сейчас он нам расскажет, как именно поменялся знак… Богдан!

Крик не успел стихнуть, как Богданов уже был возле Даниного стола, прикрывая девушку.

— Где? — выкрикнул он, оглядывая кабинет, в котором и собаке спрятаться было трудно.

— Кто где? — отпрянула Даня.

— Ты чего орала?

— Тут вот, — доходчиво объяснила Даня, опасливо поглядывая на Богданова, и указала на монитор.

Быстро оглянувшись на Игоря, который деликатно уставился в потолок, Богданов с большим чувством отвесил Дане несильный, но очень обидный подзатыльник, доходчиво предупредив больше не орать,

Поскольку Даня, потерев затылок, теперь преданно смотрела на Богданова, тот смирился. Не бить же ее, в самом деле.

— Ладно, что у тебя? — обреченно спросил он.

— Вот, — победно возвестила Даня, чуть повернув монитор.

На нем красовалась фотография со стройки. Игорь подошел ближе, внимательно посмотрел, но, помимо разрисованной стены, груды мусора и зеленой поросли, пробивающейся у стыка стен, ничего не увидел.

— Тебя крапива так напугала? — хмыкнул Игорь.

— Точно! — довольно согласилась Даня, и гордо повернулась к Богданову. — Я же говорила, что он глазастый.

— Не понял.

— Да вот же, вот, — Даня настойчиво указывала на какую-то траву в кадре и досадливо поморщилась. — Какие вы.

Поняв всю тщетность своих попыток объяснить, девушка покрутила колесико мышки, и снимок увеличился.

— По-прежнему крапива, — констатировал Игорь, переглянувшись с Богдановым.

Сообразив, наконец, что коллеги очевидных вещей не понимают, Даня решила пояснить.

— На дворе, как бы, сентябрь. Вторая декада. Такая крапива появляется в мае. Даже при аномальном тепле, вот такие белые цветочки на ней появиться не могут, — увидев, как вытягиваются лица оперативного состава, добрая девушка тут же подсластила пилюлю. — Но давайте, на всякий случай, спросим у ботаников. Все-таки глобальное потепление, все дела.

— Мы не у ботаников спросим, — проговорил Богданов, не сводя взгляд с монитора, — а у кого?

— У Валентины Юрьевны Лебедевой, — занудным голосом протянула Даня.

— Точно, — вздохнул Богданов. — И, поверь, мне к ней ехать хочется не сильнее, чем тебе к Аркаше.

Он подошел к столу, и, покопавшись в записной книжке, набрал рабочий номер Лебедевой. Узнав, что у нее выходной, позвонил на домашний, и не получил ответа.

— Странно, — пробормотал Богданов.

— Попробуй на мобильник, — посоветовала Даня, наблюдая за его попытками.

— Уже, и это не к добру, — рассеянно отозвался Богданов, кладя трубку, и двинулся на выход, велев на ходу. — Даня, бери свой чемодан и за мной.

— У нас постановления нет, — напомнила Даня, устремляясь следом.

— У нас времени тоже нет, — отозвался Богданов, не сбавляя хода.

Последним в машину запрыгнул Игорь.

— Да вы что, издеваетесь? — взвился, обернувшись Богданов. — В отделе работы мало? Ходите за мной как утята за мамкой! Ладно Данька, она нынче за эксперта, а ты-то куда?

— Я буду тыл прикрывать, — решил Игорь. — И потом, приказа остаться не было.

Через полчаса все трое топтались перед квартирой загадочной Валентины.

— Данька, — шепотом спросил Игорь, пока Богданов, чертыхаясь и озабоченно поглядывая на звонок давил кнопку, — что она за сущность? Она же сущность?

— Еще какая, — согласилась Даня, наблюдая, как начальство, устав от борьбы со звонком колотит в дверь. — У нее пальцы зеленые.

— В смысле?

— От ее пальцев все расти начинает, в разумных приделах, конечно. Даже если стул деревянный в землю воткнет, то и он начнет цвести и пахнуть, — торопливо пояснила Даня, и, жестом пресекла дальнейшие вопросы, так как Богданов, устав от борьбы с дверью, повернулся к ним.

— Что стоим? — зло спросил он. — Забыли, как действовать?

Повернувшись к соседской квартире, Даня нажала звонок.

— Откройте, полиция! — довольно пискляво проорала она.

Дверь приоткрылась, и в щель высунулось удивленное лицо соседки.

— Простите, кто? — уточнила женщина.

— Полиция, — обреченно подтвердила Даня, оглянувшись на Богданова с Игорем.

Оба достали удостоверения и с самым серьезным видом продемонстрировали их женщине.

— И вы тоже из полиции? — удивленно спросила женщина Даню.

— Да.

Ее пихнули в спину, и девушка, найдя, наконец, удостоверение в нагрудном кармане, показала его женщине.

— Скажите, пожалуйста, когда вы в последний раз видели вашу соседку? — строго спросила она.

— Часа полтора назад, — ответила женщина. — Валечка в магазин ходила, я ее попросила захватить мне кое-что из продуктов. У меня ребенок приболел, оставить не могу.

— То есть, — солидно уточнила Даня, — Валентина Юрьевна занесла вам продукты и прошла к себе?

— Да, — кивнула женщина.

— Точно к себе?

— Девушка, куда еще она пойдет с такими сумками?

— Спасибо.

— И вы уверены, что после этого она не выходила? — встрял Игорь.

— Нет, не уверена, но обычно Валечка в это время за цветами ухаживает, у них режим, — начиная терять терпение, заявила женщина. — Теперь извините, мне пора.

— Спасибо за помощь, — вежливо поблагодарил Богданов, и, едва соседка закрыла дверь, припал ухом к замочной скважине, дав знак соблюдать тишину.

— Так и есть, — шепнул он своим, — звонит кому-то, скорее всего Лебедевой, предупредить об интересе полиции.

— И как? — нетерпеливо спросил Игорь.

— Никто трубку не берет, — подслушивая под второй дверью, как в квартире надрывается телефон, отозвалась Даня.

— Может, не хочет, чтобы беспокоили? — предположил Игорь.

— У Лебедевой АОН, не хочет с нами общаться, не надо, но на звонок подруги должна ответить, — наскоро пояснил Богданов и повернулся к своим. — Что стоим? Давайте, звоните участковому.

Через пятнадцать минут к присевшим на ступеньки сотрудникам полиции присоединились участковый, слесарь из управляющей компании и двое понятых.

Замок был, что называется, от честного человека. На вскрытие ушло не более двух минут, и вскоре дверь гостеприимно распахнулась.

— Валентина Юрьевна! — позвал с порога Богданов. — Вы дома?

Ответом было молчание, и, едва прошли в комнату, стало ясно почему. Один из понятых вскрикнул, второй едва не удрал, а Богданов с чувством выругался, глядя на тело хозяйки квартиры, мирно висевшее под люстрой, привязанное за шею.

Он подошел, проверил пульс, и констатировал его отсутствие.

Перерезав веревку и аккуратно опустив тело на ковер, Богданов обернулся к своим.

— Так, молодежь, варежки надели?

Даня кивнула, вовсю щелкая фотоаппаратом, стараясь запечатлеть полную картину смерти, а Игорь, вооружившись ручкой, приготовился вести протокол. Вскоре прибыли медики, подтвердили отсутствие жизни в отдельно взятом теле, заявили, что причиной стала асфиксия, скорее всего самоубийство, странгуляционная борозда всего одна, и что тело мертво не более полутора часов, после чего увезли труп на вскрытие.

— Слышь, Петрович, — догнав патологоанатома на лестнице, начал Богданов, смущенно потирая лоб, — можешь побыстрее как-то ее препарировать?

— У меня из убойного два трупа, — строго отозвался Петрович.

— А это третий труп за две недели, просто серия какая-то, — виновато признался Богданов, — Бес мне шею свернет.

— С тебя причитается, — снисходительно ответил Петрович.

— Само собой, — обрадовался Богданов. — Тебе пузырь или на бильярде отыграться?

— Разберемся. Завтра присылай Даню за предвариловкой.

Богданов вернулся в квартиру, где полным ходом шла работа. Игорь, высыпав на газету содержимое ведра, тщательно исследовал мусор, Даня, закончив фотографировать, обследовала ящики комода, а участковый, вместо Игоря, строчил протокол.

В комнате царил полумрак из-за цветов в горшках, выстроившихся рядами вдоль окон. Развесистые тропические растения прятали в своей тени особо нежные экземпляры, и цвело в этой квартире все, что только могло в потенциале цвести.

После обследования ящиков Даня, с опаской, приблизилась к домашним джунглям и методично, палочкой, проверила, не спрятано ли чего в горшках. Затем украдкой отломила побег огуречного дерева и сунула в карман.

— Господа понятые! — позвал из кухни Игорь. — Прошу вас пройти сюда. Обратите внимание, — продолжил он, едва нарисовались понятые, — в мусорном ведре обнаружены два пакетика чая, две пустые банки из-под пива, одна банка из-под кока-колы, упаковки от колбасной нарезки, пакетик от чипсов и коробка от пирожных, — тут он присмотрелся и уточнил, — эклеров. Шесть штук.

— Данек, — окликнул Богданов усердно роющуюся в земле девушку.

— Что?

— А парень-то растет, — довольно сообщил Богданов. — Видала, как он на протокол участкового припахал?

— Ты вылитый Макаренко, только без очков, — рассеянно отозвалась Даня, вернувшись к прежнему занятию.

— Во-во. Ты стол осмотрела?

— Мельком. Повторить осмотр?

— Копайся там, — велел Богданов, — я сам.

— Зря, нет там ничего, — вздохнула Даня. — Бумажки, покрытие для письма, письменный прибор и две наклейки с котятами. Может, шкафом займешься?

— Не учти отца как мать любить, — огрызнулся Богданов и направился к столу.

Некоторое время было тихо, только понятые сопели у дверей, да участковый откровенно зевал. Еще было слышно, как на кухне лейтенант Князев обследует содержимое холодильника.

— Господа понятые, — неожиданно ровным голосом позвал Богданов, — прошу обратить внимание на следующую деталь.

Подождав, пока понятые подойдут ближе, он откинул покрытие для письма и указал пальцем на записку. Быстро подскочившая Даня прочитала раньше всех и заорала.

— Лейтенант! Сюда, быстро!

Игорь проявил похвальную оперативность, и оказался в комнате через пару секунд. Он подоспел как раз к моменту, когда Даня фотографировала заинтересовавший объект.

— Не дергайся, Игорек, — сдержанно посоветовал Богданов, — это просто записка.

Прочитав текст, Игорь обомлел. Ровным красивым почерком на листе бумаги, вырванном из блокнота, были начертаны последние слова покойной.

«Дорогой Александр Сергеевич», — гласила записка, — «простите меня, я так больше не могу. Искренне надеюсь, что мой опрометчивый поступок никак не скажется на Вас, и Вашей работе». Подписи не было.

— Значит самоубийство? — выдавил побелевший Игорь.

— Спятил? — обернулся на него Богданов. — Записка спрятана, подписи нет, в мусоре валяются свидетельства, что у Лебедевой было два разных посетителя. Какое самоубийство? Как минимум доведение до самоубийства. Я так думаю.

— С чего ты взял, что два разных?

— С того, что она питалась исключительно здоровой пищей, значит, пиво и кола принадлежат не ей. А человек, который пришел пивка хлопнуть, вряд ли принесет с собой колу.

— А кому адресовано письмо? — уточнил Игорь. — Не тебе ведь?

— Мне, — помолчав, признался Богданов. — Дама была неуравновешенной, с богатой фантазией, навыдумывала себе всякого, и начала строчить послание. Тут пришел посетитель, его она впустила добровольно, так как следов взлома нет, а что было дальше, узнаем в процессе.

— У тебя с ней что-то было? — спросил Игорь, отступив на шаг.

— Нет, конечно, — зло отозвался Богданов, терявший время на тупые оправдания. — Просто дамочка с приветом была, у нее в местном психдиспансере история болезни размером с «Войну и мир». Когда познакомились, она свидетелем по одному делу проходила, выпила со мной кофе, решила сделать героем своего романа а я отказался. Валентина Юрьевна не отступала, и придумала себе несчастную любовь. Бред, в общем.

— Бред не бред, а записка адресована тебе. О черт, Богдан, тебя же теперь отстранят!

— Да не отстранят меня! — вспылил Богданов. — Вы здесь закончили? Тогда марш в отдел. Господа понятые, прошу всех расписаться в протоколе.

Он чуть задержался, а его сотрудники тем временем ждали возле машины.

— Все равно не пойму, почему Богдан отстранения не боится? — тихо проговорил Игорь.

— С какой стати? — удивилась Даня, опираясь локтями на капот и затягиваясь сигаретой. — Даже если докажут, что записка адресована ему, это доказывает только то, что Лебедева писала признание. И не любовное, как могли подумать некоторые, — она чуть повысила голос в ответ на смешок Игоря, — а признание в присутствии на месте преступления. А это мы и без нее знали. Интересно, на кой черт ее туда занесло?

— Так почему не дописала? — настаивал Игорь, пропустив вопрос мимо ушей.

— Ты что, издеваешься? — рассердилась Даня. — Лебедева пишет записку, слышит звонок, прячет записку, идет открывать, проводит гостя на кухню, там они пьют чай, пиво, колу, нужное сам подчеркнешь после экспертизы. У них происходит разговор, он уходит, она кончает с собой.

Тут Даня, выбросив окурок в урну, схватилась за горло, высунула язык и театрально захрипела, изображая удушение.

— Хватит кривляться, — досадливо попросил Игорь.

— Зануда, — парировала Даня.

— Все равно не понял…

Договорить он не успел, так как над ухом раздался громкий голос подошедшего Богданова.

— Сплетничаем? Начальство обсуждаем?

— Дело раскрываем, — огрызнулась вздрогнувшая Даня. — Богдан, я тебя сто раз просила так не делать!

— Работаете, это хорошо, — одобрил Богданов, хлопнув подчиненных по плечам. — Ладно, поехали. И настоятельно рекомендую раскрыть убийства до того, как весть о последнем домчится до Беса. Он за нашу оперативность огребет от начальства, я от него, вы от меня.

— Логично, — подумав, признала Даня.

— Не огребем, — подал голос Игорь, усаживаясь на заднее сиденье. — Ты нас всех угробишь задолго до того.

— Хамит, — заметил Богданов, и резко вырулив со стоянки, принялся за инструктаж личного состава, не забывая поглядывать на дорогу. — Значит так, за сегодня вы должны пробить все звонки потерпевших, и переговорить с Егором Васнецовым. Все понятно?

— Мы не успеем, — ошарашенный объемом работы предупредил Игорь.

— Успеете, если перестанете ходит как влюбленная парочка и разделитесь, — отрезал Богданов. — Данька, ты чего молчишь?

— Думаю, — призналась Даня, ковыряя торпеду.

— Похвально, — одобрил Богданов и хлопнул ее по рукам. — Что надумала?

— Ничего. Просто интересно, знака у Лебедевой мы не нашли, умерла она не как остальные, вдруг тут вообще нет связи?

— Кроме того, что она работала в поликлинике? — снисходительно хмыкнул Богданов и саркастически продолжил. — Тебе, похоже, табличка нужна с надписью «работаю на злобную сущность».

— В смысле? — Даня удивленно посмотрела на Богданова, и тот, выруливая к отделу, только глаза закатил.

Объяснить он ничего не успел. Доехать до отдела тоже. Девятка свернула к обочине и замерла.

— Блин, не мой сегодня день, — обреченно пробормотал Богданов и досадливо стукнул по рулю. — Да что ж такое, как сглазил кто.

— У тебя амулет, — напомнил Игорь.

— Отстань, — процедил Богданов, вглядываясь в группу людей, стоявших около отдела.

— Саш, да что случилось-то? — осторожно спросила Даня.

— Видишь вон ту телку?

Говорил Богданов тихо, явно опасаясь, что его услышат за пределами салона, и пригнулся, словно прятался.

Игорь с Даней пригляделись внимательнее. Действительно, в кольце сотрудников отдела стояла девушка лет двадцати пяти. Она явно пользовалась успехом, и, свободные от службы полицейские, в количестве шести человек, радостно добивались ее расположения. Девушка была действительно красива. Короткая юбка, конечно, придавала дополнительную привлекательность, но от длины ног отвлекал низкий вырез.

— Классная, — со знанием дела выдохнул Игорь.

— Психованная, — передразнил Богданов. — Данек, спасай, это Аллочка.

— Какая Аллочка? — не поняла Даня.

— Та самая, — обреченно пояснил Богданов.

— Вот блин!

— Не ори, услышит, — испуганно велел Богданов.

— Она тоже сущность? — поинтересовался Игорь.

— Не, — помотала головой Даня. — Она просто замуж хочет. Добивается, чтобы Богдан на ней женился, как честный человек. То есть остальные оказались нечестными, и теперь она Сашку обрабатывает. Очень настойчивая девица.

— Как же она меня нашла? — досадливо спросил в пространство Богданов.

— Удостоверение посмотрела, пока ты спал, и просто обзвонила все отделы. Та-там! Бинго!

— Делать что? — вернул ее в реальность Богданов.

— Иди, поговори, — решила Даня. — Изобрази радость встречи и жди меня.

— Справишься? — с сомнением уточнил Богданов.

— Ну, можем сказать, что ты голубой, — предложила Даня.

Она, проигнорировав ритуальный подзатыльник, порылась в бардачке, и, удовлетворенно вздохнув, выудила кольцо.

— Надевай.

— Э нет, — отпрянул Богданов и смущенно пояснил на недоуменный взгляд Дани. — Примета плохая. Надену, жениться придется.

— Надевай, говорю, и не рыпайся, — строго велела Даня, схватив его за руку и надевая кольцо на безымянный палец. — Будем надеяться, что о твоей личной жизни ребята много не разболтали.

— Ох, ты достукаешься, — проворчал Богданов, потер палец, и, взявшись за ручку двери, грозно осмотрел преданных сотрудников. — На случай, если не вернусь, все помнят, как действовать?

Получив в ответ энергичные кивки, он перекрестился, выбрался из машины и прямиком отправился к Аллочке.

— Как же он так вляпался, — сочувственно пробормотал Игорь, — да еще дважды за день. Просто мистика.

— У тебя скоро паранойя начнется, — предупредила Даня, — Вспомни, Лебедева уже двадцать лет на учете в ПНД стоит, а Аллочка просто дура, ей пофиг за кого замуж выходить, лишь бы фата, жених и прочие причиндалы. Хотя когда две бабы за день Сашке неприятности подбрасывают это действительно неспроста, вот увидишь. Так, теперь тихо. Сиди, наблюдай, можешь снять на мобилу, а когда меня номинируют на Оскара, так и быть, приглашу тебя на церемонию. Смокинг прикупи, — посоветовала она, успев за время разговора выудить из сумки косметичку и нанести боевую раскраску.

А Богданов тем временем уже дошагал до объекта и радостно распахнул объятья. Похоже, Оскара ему должны были дать раньше, чем Дане, очень уж хорошо он изобразил радость от встречи с Аллочкой. Пока Богданов любезничал с девушкой, Даня, благодаря умелому макияжу, начала выглядеть лет на пять старше и весьма агрессивно, и теперь спешила к отделу окольными тропами, по пути деловито поправляя сумку на плече.

«Совершенно случайно» подняв голову, она увидела Богданова и радостно заорала.

— Сашенька!

От такого обращения Игорь вытаращил глаза, и опустил стекло пониже, боясь пропустить хоть слово.

Тем временем Даня уже подскочила к Богданову, бросила вежливое «здравствуйте» Аллочке, добавила подозрительный взгляд и чмокнула Богданова в щеку.

— Представляешь, иду, иду, и вдруг ты! — весело щебетала Даня. — Ты не представляешь, до чего вовремя. Забыла попросить яблоки для Игорька купить, а позвонить не могу — телефон дома оставила.

Тут она нахмурилась, начисто игнорируя то, что Аллочка тоже нахмурилась и следующую часть выступления Даня успела учинить буквально за миг до грандиозной сцены. Она сама устроила сцену. Не такую грандиозную, как собиралась Аллочка, но вполне доброкачественную.

— Погоди, — воинственно начала она, — а ты почему здесь, да еще с какой-то девицей? Ты что, не забрал Игорька из садика? Забыл? — тут Даня окончательно перешла на крик, и стоявшие неподалеку коллеги поспешно отступила, боясь своим хохотом нарушить веселье. — Тебе русским языком сказали, чтоб забрал до тихого часа! Почему я одна должна обо всем думать? Он и так отца не видит! Скоро забудет, как ты выглядишь! Так ведь один раз забрать попросила, а он тут стоит, непонятно с кем болтает!

С последними словами Даня сорвала с плеча сумку, перехватила ее поудобней и огрела Богданова по плечу.

— Данечка! — заорал Богданов. — Ты чего разошлась?

Он прикрылся локтем от нового удара, и отступил на пару шагов.

— Она просто коллега! Все, уже еду, через полчаса заберу!

— Едет он! — продолжала бушевать Даня. — Игорек там уже обрыдался! Ты же обещал!

Тут вступила Аллочка. Она прихватила Даню за плечо, и развернула к себе.

— Чего надо? — грубо поинтересовалась раскрасневшаяся от физических упражнений Даня.

— Так понимаю, Саша ваш муж? — с ледяным спокойствием поинтересовалась Аллочка.

— А кто еще? Кольца не видно? Может, еще паспорт показать? — бушевала Даня. — И какое, собственно, вам дело? — тут она повернулась к Богданову. — Ты что, клинья к ней подбиваешь? Кобель!

— Вы даже не представляете какой, — мстительно процедила Аллочка. — Я ему, кстати, совсем не коллега. Я, до сего момента, считала себя его невестой.

— Что?! — взревела Даня, но Аллочка, уже отвернулась и прошествовала прочь, внимая новой порции воплей в адрес Богданова.

Едва она скрылась за углом, грянул хохот и раздались аплодисменты.

— Ты меня чуть не убила, — сквозь смех пожаловался Богданов.

— Ступай, забери Игорька, — высокомерно велела Даня, указав на машину.

— Я здесь, — помахал Игорь из окна, и с довольным видом наблюдал, как свирепо Богданов грозит ему кулаком.

— В кабинет вали! — прикрикнул Богданов. — Не то на тихий час оставлю!

Таким образом гнетущая обстановка дня была нарушена, По пути Даня скромно раскланивалась, выслушивая комплементы в свой адрес, но, стоило закрыть дверь кабинета, веселье как отрезало.

— Работаем, пчелки, — велел Богданов. — Данек, на тебе телефоны. Давай, запрашивай, сверяй, ищи, короче… Игорек, а ты перекуси, и топай искать Егора, так сказать, на правах старого знакомого. Данька, ты чего там копаешься?

— Сейчас, — отмахнулась Даня, продолжая выдвигать и задвигать ящики стола. — Я же помню, тут еще одна оставалась.

Наконец Даня с победным видом вскинула зажатую в пальцах переломанную пополам церковную свечку.

— Опять ты за свое, — проворчал Богданов, выходя на середину кабинета. — Игорек, сюда топай.

— Зачем?

Игорь торопливо отложил бутерброд и вытер губы тыльной стороной ладони.

— Нам сейчас флюорографию будут делать, — хмыкнул Богданов.

Тем временем Даня отрезала часть свечи, достала зажигалку и запалила фитиль.

— Готовы?

Она подошла ближе, и принялась водить свечой перед коллегами. Сперва все было нормально, затем свеча начала потрескивать и чадить.

— Так и есть, сглаз, — удовлетворенно заявила Даня. — Или порча. Так, навскидку, не скажу. Заметьте, наведена на Богдана, а ты, Игорек, был передающим звеном, потому и амулет не сработал, от своих спасенья нет.

— С чего взяла? — удивился Игорь.

— Не видишь, как свеча чадит? Вот же, дымок параллельно полу тянется от тебя в Сашкину сторону, — мельком пояснила Даня и велела. — Замерли оба.

Покопавшись в столе непосредственного начальника, она отыскала фляжку со святой водой, набрала полный рот, растопырила пятерню, и прыснула сквозь пальцы водой прямо в лица Богданову и Игорю.

— Ты спятила? — воскликнул Игорь.

— Не груби, — предупредила Даня и деловито осведомилась. — В глаза попало? Если порча слабая, то поможет, — беззаботно добавила она.

— Но у вас, вроде, защита, — напомнил Игорь, вытирая лицо платком.

— Ага, — энергично кивнула Даня. — Потому и не сработало толком, так, проблемы на самом слабом месте. Давай рассуждать. Васнецов колдовать не может, у него метка. Все остальные колдуны общались только с тобой. Значит, порчу навели через тебя, и. сделать это мог только Егор. Тебя он не тронул, ты просто задания выполняешь, вот и навел через тебя на Сашу. Логично?

— Вполне, — согласился Богданов. — Значит, пацан у нас всерьез нарывается.

— Да вы что, шутите? — воскликнул Игорь. — Может, еще из детсада кого порекомендуете? Он же сопляк совсем.

— Насчет детсада тебе виднее, — усмехнулся Богданов.

— Не дразни его, — попросила Даня и обратилась к Игорю. — Точно тебе говорю, кроме Егора некому. Он через тебя навел порчу на человека, на которого ты злишься больше всего. Ты же был зол на Богдана, когда с ним разговаривал?

Даня не столько спрашивала, сколько констатировала, и Игорь нехотя признался:

— Вообще-то, я на тот момент ни о чем таком не думал, но вы реально достали своими шуточками. Без обид.

— Само собой, — легко согласился Богданов. — А как ты хотел? Пришел и сразу свой? Ты бы знал как над Данькой прикалывались, помер бы от сочувствия.

Он вернулся к кружке с кофе, и принялся аккуратно опускать в нее куски сахара, с удовольствием наблюдая за всплывающими пузырьками.

— Мне уже идти? — осторожно спросил Игорь, так как в инструкциях образовалась пауза.

— Что? — вскинулся Богданов. — Погоди пока. Я думаю.

— Чапай думать будет, — драматическим шепотом прокомментировала Даня через весь кабинет, и Игорь прыснул.

К счастью, Богданов ничего не заметил, в задумчивости постукивая ложечкой по краю кружки.

— Итак, у нас есть недоброжелатель Васнецов, который не может колдовать, и его верный адепт Егорушка, — подытожил Богданов. — Берем опыт недалекого юнца, нахватавшегося от дяди по верхам и все, порча готова, дядя Богдан может смело влипать в неприятности. А дяде Богдану это совсем не нравится, — задумчиво закончил он, и, прихлопнув ладонями по столу, велел. — Что ж, с телефонами я сам, так быстрее, а вы ступайте и отловите этого не в меру сообразительного шкета и тряхните его как следует, сто пудов он про знак этот знает. Все, валите, и смотрите мне, не напортачьте. Даня, с тебя спрошу.

— Чего сразу я-то? — возмутилась Даня.

— Ну, ты сотрудник опытный, а Игорька видишь, даже из садика вовремя не забирают.

— Меня с твоим приколом долго еще будут доставать? — поинтересовался Игорь, пока шли к остановке.

— Дня два, потом надоест, — со знанием дела отозвалась Даня.

— Больше так не шути, — попросил Игорь. — Смешно, конечно, получилось, но я и так новенький, а тут еще ты.

— Ладно тебе, — пихнула его локтем Даня. — Я ж не со зла, просто надо было Богдана спасать.

Тут подкатил автобус, и разговор пришлось прервать ради сражения с турникетом.

Быстро добравшись до искомой школы, и сверившись с расписанием, Игорь с Даней выяснили, что, до окончания занятий шестых и седьмых классов оставалось еще полчаса, и пришлось, покинув территорию учебного заведения, расположиться на детской площадке напротив ворот.

Наконец прозвенел звонок, и школьники вырвались на волю.

— Видишь своего приятеля? — прервала молчание Даня.

— Нет пока, — сообщил Игорь, высматривал Егора в толпе подростков.

— Может он, такой умный, на класс старше учится? — предположила Даня.

— Вряд ли, — решил Игорь. — Он похвастался, что является и спортсменом и отличником и философом. Да перескочи он один класс — сообщил бы первым делом.

— Логично, — подумав, признала девушка. — А через другой выход он уйти не мог?

— На фига ему, — поморщился Игорь.

— Тогда куда он делся?

— Сейчас найдем.

Припомнив свое недалекое детство, он потянул Даню во двор, быстро отыскал закуток у глухой стены, и молча указал на столпившихся школьников. Кольцо из детей, общим счетом около двадцати, обозначило ринг, в центре которого, среди катышков керамзита, тузили друг друга двое подростков.

— Егор Васнецов? — осведомился Игорь у того, что, на данный момент, был снизу. — Я лейтенант Князев Игорь Анатольевич. Вам придется пройти с нами.

Егор выбрался из-под замершего противника, деловито отряхнулся и спросил.

— На каком основании, позвольте узнать?

— Требуются ваши показания, — серьезно заявил Игорь.

— Ладно, — согласился Егор, — только недолго, мне домой надо.

— Недолго, — заверил Игорь.

Егор деловито закинул на плечо рюкзак, забрал куртку у девочки, смотревшей на него большими глазами, и, махнув рукой одноклассникам, отбыл в сопровождении полиции.

— Спасибо, — с чувством поблагодарил он, едва вышли за территорию школы.

— За что дрались? — осведомился Игорь.

— Да так, — досадливо поморщился Егор. — Новенький пришел с начала года, начал права качать, я его осадил слегка, он мне стрелку забил. Кто ж знал, что этот козел дзюдо занимается.

— Ну да, — хмыкнул Игорь. — Побить он тебя побил, зато ты, вроде как, с полицией сотрудничаешь. Теперь расскажешь, как нас послал и все, твой авторитет восстановлен.

— Не, — помотал головой Егор. — Скажу, что убийцу опознал, так интереснее.

— Вот насчет убийцы это правильно, — согласился Игорь, схватил Егора за плечи и развернул к себе. — Давай, рассказывай, как, и, главное, зачем ты колдовал и навел порчу на сотрудников отдела.

Услышав такое, Даня вытаращила глаза, но промолчала, лишь скривилась, словно лимон укусила.

— Вы что, спятили? — засмеялся Егор. — Какая порча, дяденька, какое колдовство? На дворе двадцать первый век.

— Слушай, Егор, я с тобой по-человечески пока разговариваю, — напомнил Игорь. — Давай, без выкрутасов все рассказывай и топай домой.

— Нет, вы точно спятили, — заявил Егор. — Мало того, что бред несете, так еще и допрашиваете несовершеннолетнего без учителей и родителей.

— Мы просто беседуем, — натянуто улыбнулся Игорь.

— Вы просто нарушаете закон, — так же улыбнулся в ответ мальчик. — Надеюсь, вы представляете, какую травму нанесли моей неокрепшей детской психике?

Игорь опешил, но на помощь пришла Даня.

— Я приношу вам свои извинения за коллегу, — заявила она, сверкнув на Игоря глазами. — Вы абсолютно правы, Сейчас мы проследуем к вам домой, и в присутствии родителей выясним, чему вас научил дядя Петя и чем вы занимаетесь в свободное время.

Тут она вытащила сигарету из пачки, отломила фильтр, и, дернув к себе подростка, всыпала табак ему в карман.

— Эй! Вы что делаете? — воскликнул Егор, попытался вывернуть карман, но Даня перехватила его за руку.

— Вы еще и курите? — деланно ужаснулась она. — Нет, ну родители точно должны знать. Как и про общение с пропавшим родственником.

— Вы не имеете права.

Кажется, Егор всерьез испугался. Отдать должное, мыслил он в правильном направлении. Одно дело дружеская беседа, совсем другое — официальный допрос на неприятные темы в присутствии родителей. Рассказать все равно придется, но есть шанс отделаться малой кровью.

Слушая исповедь, Игорь диву давался. Егор, узнав о том, что дядя попал в неприятности, сразу сообразил, о чем речь.

— Он мне рассказывал об увеличении сил, — признался подросток. — Я и подумал, что твари застучали.

— Сущности, — поправил Игорь.

— Как не назови. Таких всегда уничтожали.

— Таких как вы с Петром Васильевичем вообще сжигали, виват инквизиция, — напомнила Даня. — Ты давай, выкладывай что знаешь, пока я родакам не настучала.

Сообразив, что Даня изображает из себя «злого полицейского», Игорь уверенно подыграл.

— Товарищ младший лейтенант, прекратите запугивать свидетеля, — строго велел он. — Это незаконно.

— Незаконно людей убивать, даже если они сущности, — отрезала Даня.

— Я буду вынужден написать рапорт, — сообщил Игорь, и Даня демонстративно отвернулась.

— Это вы для меня спектакль разыгрываете? — прозорливо поинтересовался Егор.

— Все ясно, — вздохнул Игорь. — Разговора не получилось. Идем к родителям.

Он схватил мальчика за шею и толкнул в сторону дома, как его самого подталкивал Богданов. Результат оказался предсказуемым — Егор, униженный таким обращением, сразу сообразил, чем все может кончиться, и решил сотрудничать.

— Все, я понял и осознал. Вон туда пойдемте.

«Вон туда» оказалось тихим двориком с качелями и лавочкой. Усевшись на качели, Егор поведал, как, узнав об интересе полиции к любимому дяде, он сбегал на стройку и слегка обновил символ.

— Каким образом? — уточнил Игорь.

— Как всегда. Свежая кровь.

Поскольку колдовство продолжалось, с Петра Васильевича должны были снять все обвинения. С порчей и вовсе было просто. Во время предыдущего разговора с Игорем, Егор сунул ему в карман заговоренную рублевую монету, и первый, кому Игорь пожмет руку, попадал под порчу.

— У меня была защита, — напомнил Игорь.

— Семь монеток? — презрительно скривился Егор. — Вы просто не тем местом слушали. По карманам должно быть всего семь монет, а большинство людей кладет их в один карман, забывая об остальных, которые по другим карманам. На вас наводить порчу смысла нет, вы просто на побегушках, и логично предположить, что первый, кому пожмете руку, будет ваш начальник.

— Он мог по пути с кем-нибудь поздороваться, — встряла Даня.

— Да ладно, сработало ведь, иначе б вы сюда с вопросами о порче не прибежали. А что случилось-то? — встрепенулся мальчик. — По идее, должно было на самое больное надавить. Что, на ковер без вазелина вызвали? — хитро прищурился он.

— Ага, — согласилась Даня. — Теперь переведут в детскую комнату вашего района. Во мужик оторвется.

— Будете пугать — не стану рассказывать, — предупредил Егор.

— Не станешь рассказывать, отволоку к родителям, — парировала Даня.

Тут Игорь, заметив по лицу Егора, что тот уже придумал правдоподобную байку для мамы с папой, пришел на помощь.

— Еще я лично в школу зайду, поблагодарю перед всем классом за донесение о курении одноклассников. Какой сознательный мальчик!

Слова произвели должный эффект. Егор понурился и растерял большую часть гонора.

— Не бойся, — снисходительно велела Даня. — Он пока шутит. На вот, попей.

Она вынула из сумки бутылку с газировкой и, открутив пробку, протянула Егору. Тот отпил несколько глотков и вернул бутылку.

— Понятно, ты дядю хотел защитить, — сочувственно заявил Игорь. — Кстати, — вспомнил он, — а к сущностям ты зачем лазил?

— Куда лазил? — отпрянул Егор. — Шутите? Дядя Петя ясно сказал, самому ни в лежку, ни на квартиру являться нельзя. Там их территория, такой визит может плохо кончиться.

— Это правильно, — со вздохом согласился Игорь. — Тогда другой вопрос, видел эту женщину?

Он сунул под нос Егора фотографию Лебедевой.

— Ух ты, она что, мертвая? — восхитился мальчик.

— Так видел?

— Вроде нет. А она кто?

— Знакомая, — сдержанно ответил Игорь. — Даня, у тебя еще вопросы есть?

Даня отрицательно помола головой.

— Ну, тогда бывай, — решил Игорь, и радостный Егор бросился прочь.

— Полный ноль, — констатировала Даня, глядя ему вслед. — Знаешь, что Богдан сделает с нашими головами? Мы и без этого сопляка предположили, кто воду мутит. Хотя отпечатки стоит проверить, вдруг Егорушка еще где засветился.

— Какие отпечатки? — не понял Игорь.

— С бутылки. Я что, просто так его газировкой поила? Бутылка протерта, на ней теперь только мои и его. Пойдем, экспертам сдадим, вдруг повезет.

— Он же ребенок, — возмутился Игорь.

— Этот ребенок навел порчу на всю мужскую часть отдела, — напомнила Даня. — Ты идешь?

Игорь уже начал привыкать, что в кабинете бывают своеобразные существа. То Ванечка, то котенок, а теперь за столом напротив Богданова сидел бомж. Не та сущность, которую навещали у помойки, но вполне колоритный представитель данного племени. Все как положено, пальто не по сезону, подпоясанное веревкой, засаленная светловолосая шевелюра, растрепанная бородища, перчатки с обрезанными пальцами, но, что странно — одежда более-менее чистая, и отсутствовал характерный запах. Бомж сидел и чинно попивал чаек из помятой алюминиевой кружки, вприкуску с печеньем из общего запаса.

— Здрассте, — по привычке поздоровалась Даня. — Не возражаете, если я окошко открою на всякий случай?

Игорь с интересом наблюдал, как ловко она сумела пробраться к окну, не задев гостя. В кабинет хлынул поток свежего воздуха, и заметно похолодало.

— Да сядете вы, наконец? — поинтересовался Богданов. — У нас тут разговор серьезный.

— Извините, — виновато покосился на них бомж.

— Продолжайте, Семен Семенович.

— Так все, Александр Сергеевич, — неожиданно интеллигентным голосом отозвался гость, аккуратно ставя кружку на стол. — Тот человек попросил нанести символ на пол в проклятом доме, в сторожке, ну и еще в паре мест, закрасить кровью из пробирки, дал рисунок, и заплатил вперед. Тысячу рублей. Это ж какие деньжищи!

— Но опознать-то этого человека сможете?

— Не могу, Александр Сергеевич, — сокрушенно развел руками бомж, — память как отшибло.

— Вы бы пили поменьше, — разочарованно посоветовал Богданов.

— Ни капли, — клятвенно прижав руки к груди, заверил Семен Семенович. — Как перед богом говорю. Да вы же знаете, мне пить нельзя. Начну пить, остановиться не смогу, значит, буквально через две бутылки попаду в больницу, а там меня найдут и заберут домой. А я не хочу домой, мне и так хорошо, тем более с таким заработком.

— На что ж деньги потратили? — поинтересовался Богданов.

— Так я колбаски себе купил, — доверительно наклонившись к нему, ответил Семен Семенович, и, выпрямившись, гордо сверкнул глазами и добавил, на случай, если Богданов до конца не осознал весь масштаб поступка. — Сырокопченой. Такая вот, с жирком.

— Солидно, — кивнул Богданов.

— Да вы не сомневайтесь, если того мужчину вспомню, я вам сразу доложу. Так пойду я, Александр Сергеевич?

Богданов молча ссыпал остатки печенья в целлофановый пакет, сунул туда же три бутерброда с сыром и протянул гостю.

— Не стоит, право, — интеллигентный бомж смущенно потупился.

— Берите, — велел Богданов.

— Ну спасибо, — поблагодарил Семен Семенович, прижал пакет к груди и встал. — До свиданья, приятно было пообщаться. С вами тоже, молодые люди.

Он поклонился в сторону изрядно удивленных молодых людей и отбыл, деликатно прикрыв за собой дверь.

— Здрасьте пожалуйста, — задумчиво проговорил Богданов, глядя ему вслед. — Теперь у нас сущность нарисовалась, которая умеет отшибать память. Что-то день паршивый, среда что ли?

— Вторник. Богдан, — осторожно позвала Даня, — это что, тот самый Семен Семенович?

— Ну да, кто ж еще, — продолжая думать о своем, подтвердил Богданов. — Я же обещал порасспрашивать о взломщиках.

— Ух ты! — восхитилась Даня и от любопытства подалась вперед, не сводя глаз с Богданова, — А правда, что он может войти незамеченным в любое помещение, и может вскрыть любой замок обычной проволокой?

— Правда.

— Ого. А правда, что когда он пьяный, то может вспомнить любую книгу, которую когда-нибудь читал?

— Запросто, — подтвердил Богданов. — У него память после алкоголя… Черт! Данька, звони Розенталю! Игорек, бегом за водкой!

Он пулей вылетел за дверь, а Игорь с Даней, переглянувшись, решили выполнить приказ. Просто на всякий случай. С точки зрения Игоря, если начальство спятило, то пусть с этим Кучеров разбирается.

— Мне так денег до зарплаты не хватит, — пожаловался он, проверив содержимое бумажника.

— Ничего, Зоя Ивановна тетка понимающая, глядишь и оплатит как представительские расходы, главное чеки сохрани. И обязательно скажи, что это Богдан велел. Хотя стой!

Окрик застал Игоря в дверях.

Даня увлеченно грохотала ящиками, и в третьем, перерыв кучу изрезанных старых газет, обнаружила искомое.

— Вот она! — победно возвестила Даня, извлекая из недр стола бутылку водки. — Ух ты, и чек есть.

Чек намертво приклеился к этикетке и грозил порваться при малейшей попытке отодрать его.

— Давай водой размочим, — внес свою лепту Игорь.

— Расползется, Зоя Ивановна такой не примет, — со знанием дела возразила Даня. — А, ладно, вместе с бутылкой отнесем. Не положено, конечно, зато документ целый и невредимый. Скажем, Богдан его сюда прилепил. Случайно.

— И нафига все это надо? — спросил Игорь, едва с его частью задания было покончено.

— Хватит прикалываться, — посоветовала Даня.

— Но я правда не понял.

— Шутишь? — не поверила Даня, но тут же спохватилась, поняв, что за несколько дней Игорь никак не мог узнать все местные легенды, а потому поспешно пояснила. — У Семена Семеновича, по слухам, под воздействием алкоголя, пропадает блокировка памяти, и он способен вспомнить практически все, что с ним случилось в этой жизни. Но у него плохая переносимость этого самого алкоголя, и потребуется врач, на всякий случай. Скорую вызывать нельзя…

— Полиса нет? — понял Игорь.

— Какого еще полиса? Все у него есть. Просто в больнице его зарегистрируют, и сообщат по месту прописки. А там дети.

— Какие дети? — Игорь окончательно запутался.

— Его. Его дети. Мальчик и девочка, близнецы, обоим под тридцать уже.

В замешательстве Игорь обеими руками почесал голову, стараясь привести мысли в порядок, и его прическа перестала выглядеть уставной.

— Он хотя бы сущность? — с последней надеждой спросил он.

— Нет. Просто уникальный экспонат. Прикинь, он по первому образованию преподаватель рисования и черчения, по второму математик, по третьему философ. Вот на последнем факультете, когда аспирантура была, практически, в кармане, у него крыша и поехала. Не выдержал мозг нагрузки.

— Да ладно, — не поверил Игорь.

— Накладно, — передразнила Даня. — Он, пока учился, еще и бизнес вел, семью обеспечивал. Короче, надорвался мужик, изобрел собственную религию, еще немного продержался и ушел в свободное плаванье, едва его детишкам двадцать один стукнуло. Он им раз в месяц письмо отправляет, что, мол, все хорошо, всех люблю, меня не ищите, и бомжует себе потихоньку. Они, ясен пень, в розыск подали. Его периодически находят, так этот крендель поживет дома недельку, передохнет, с внуками пообщается и опять сбегает.

— Как же он нам попался?

— Не нам, он убойникам попался. Богдан его по одному убийству вел, ну, ты же понимаешь, на бомжа все списать милое дело, потом, матерясь, отпустил на основании неопровержимых улик. В общем, Семен Семенович, по совместительству, умеет пробираться в чужие дома и жить там так, что хозяева, когда возвращаются, ничего такого не замечают. Забыла, как это по научному называется… ммм… сквотеры, кажется. Богдан поговорил с кем надо, вспомнил о давнем знакомом, и вот он здесь.

— Просто роман какой-то, — пробормотал Игорь. — Так он точно не сущность?

— Нет, конечно, — засмеялась Даня. — Ты сам подумай, будь он сущностью, как бы смог войти в дом без приглашения? Он тот самый нанятый простой смертный, о котором ты говорил.

Тут в кабинет вернулся Богданов, ведя за плечи Семена Семеновича.

— Говорю же, вы просто вспомните того человека и все. Много пить не надо. Тем более, что скоро врач приедет, вон, Даня вызвала. Данек, когда Розенталь явится?

Ойкнув, Даня сообразила, что за всеми разговорами о вызове врача не позаботилась и быстро выкрутилась.

— Ты же не сказал, на какое время. Вдруг вы допить не успеете?

— Ты что, вчера родилась? Это не мы ему нужны, а он нам, — вспылил Богданов, — когда сможет приехать, тогда и пить начнем. Давай, отрабатывай жалованье.

Поскольку свободное время у Ярослава Викторовича обещало быть через сорок минут или завтра около часа, пить пришлось оперативно.

— Я право не знаю, — вздохнул Семен Семенович, подозрительно глядя на стакан с водкой, и нервно потирая руки. — Не уважаю я это дело.

— Ради предотвращения убийств, — напомнил Богданов.

— Убийств… тогда конечно стоит. Александр Сергеевич, — интеллигентный бомж подозрительно посмотрел на честного полицейского, — а вы меня точно домой не отдадите?

— Врать не стану, — признался Богданов, — будь сейчас зима, я бы вас и трезвого отыскал и детям сдал, но, пока на дворе бабье лето, гуляйте себе, что ж поделать.

— На зиму я в теплые края подамся, к морю, к Одессе поближе. Там пальмы, дельфины, а уж какой там Ботанический сад… — мечтательно поделился Семен Семенович, и залпом выпил стакан водки.

— Во дает, — восхитился Игорь.

— Подумаешь, Богдан тоже так умеет, — ревниво заявила Даня.

Второй стакан был тут же налит на треть, и пришла пора разговоров. Боясь спугнуть нужный настрой, Богданов, поглядывая на часы, в ожидании Розенталя, завел беседу об итальянской живописи и был удостоен краткой лекции о творчестве Караваджо. Игорь слушал, забыв обо всем. Складывалось впечатление, что Семен Семенович лично присутствовал при рождении великого художника и следовал за ним до самой смерти, не забывая отдавать должное изобретению Менделеева.

— И вот представьте себе, Александр Сергеевич, — вещал бомж с тремя высшими образованиями, — когда великий художник писал своего знаменитого Мальчика, он едва не попал в тюрьму за поножовщину! Его судили, но признали невиновным. Пятно на репутации заставило гения покинуть…

— Что сидишь? — перебравшись к Игорю, прошипела Даня. — За второй дуй.

— Сама дуй, — боясь пропустить хоть слово, огрызнулся Игорь.

— Мне не продадут без паспорта, а он дома.

— Удостоверение покажи.

— Поржут и скажут, что в ларьке купила. Кто водку по удостоверению покупает? Иди давай.

Аргументы были весомыми, и Игорь, посетовав напоследок, с кем работать приходится, то в подъезд не пускают, то водку не продают, ринулся за добавкой, благо, бежать было недалеко, и обернулся минут за десять.

— Так вот, — вещал к его приходу Семен Семенович, прихлопывая ладонью по коленке, практически не промахиваясь, — еще древние греки улавливали связь между математикой и искусством! Пропорции их амфор…

Пьяный взор сфокусировался на пустом стакане, и Семен Семенович смолк. Игорь быстро передал бутылку Богданову, тот профессиональным движением свернул пробку и быстро долил.

— Греки это хорошо, — сообщил он, — а вот слабо вам по памяти нарисовать человека, которого видели один раз несколько недель назад?

— Легко, — с пьяной бравадой возвестил Семен Семенович. — Кого изволите?

— Того парня, что просил вас в чужом доме порисовать. Ну и картинку, которую вас просили поместить в укромное местечко.

— Шутите? Я вам могу зарисовать Давида великого Микельанджело, — Семен Семенович воздел руки к потолку в творческом запале, и, расслабившись, и хлопнув сто грамм, обиженно посетовал тоном ниже, — а вы со всякой ерундой лезете.

— Так вы мне Давида в прошлый раз рисовали, — нашелся Богданов. — И потом, его все видели, а вот вспомнить незнакомого человека — это сильно.

Дальше было дело техники. Пьяного Семена Семеновича просто взяли на слабо. Получив лист бумаги, он нарисовал не только знак со всеми рунами, который должен был нанести в избушке Коврова и прочих местах, но и портрет человека, который нанял его для этой цели.

Дорисовав, Семен Семенович задумчиво швырнул карандаш в стену, смахнул со стола канцелярку, вещая о тщете всего бренного, затем тяпнул еще водочки, уронил голову на руки и захрапел.

— Черт, — ругнулся Богданов, — где же Розенталь. Через пять минут наш товарищ буянить начнет или задыхаться, — и осторожно, чтобы не порвать, он вытащил из-под руки бомжа рисунки. — Игорек, метнись, отксерачь это произведение, пока клиент спит.

Он как сглазил. Встрепенувшись от резкого движения, Семен Семенович очнулся, обвел всех замутненным взглядом и, не глядя, ударил назад. Удар пришелся по Игорю. Схватившись за ушибленный подбородок, он рассвирепел и бросился на бомжа.

— Стоять! — заорал Богданов, но было поздно.

Семен Семенович сшиб с ног сотрудника полиции, оседлал его и попытался ударить. Богданов выскочить из-за стола не успел, Даня отошла подальше, и первый удар Игорь избежал, резво мотнув головой, отчего кулак врезался в пол. Настроения Семену Семеновичу это происшествие не прибавило, и он тут же повторил попытку, но Богданов уже преодолел препятствие в виде стола, заломил бедняге руку, игнорируя обещание выпустить кишки, и тут явился Розенталь.

— Да полно вам, — с порога оценив ситуацию, возвестил тот, и всадил шприц в плечо Семена Семеновича.

Бомж честно попытался оказать сопротивление, но обмяк и повалился на пол.

— Что ж вы, Саша, до такого состояния человека довели? — укоризненно покачал головой Розенталь. — И что прикажите теперь с ним делать?

— Ярослав Викторович, можете сделать так, чтобы человек просто проспался и ушел с утра своей дорогой? — спросил Богданов, отряхивая колени.

— Посмотрим, — с сомнением произнес Розенталь, склонившись над бомжом, и, поводя рукой над распростертым телом, насторожился, повернулся к Богданову и строго осведомился. — Как вы могли, зная о таких проблемах, ему водки налить? Это вам не последствия возлияний снять, тут все серьезней.

— Да я…

— Ну конечно, это все ради дела и поимки преступника. Только очень прошу, в следующий раз вызывайте меня заранее, а не в последний момент.

— Понял я, — пробормотал Богданов, бросив свирепый взгляд на Даню.

Открыв портфель, и быстро отыскав нужную ампулу, Розенталь, протирая руки ваткой со спиртом, прокомментировал свои действия.

— Ваше счастье, что можно обойтись без капельницы. Сейчас поставим еще один укольчик, отнесете его в теплое помещение, и через двенадцать часов будет как новенький.

Он закатал рукав Семена Семеновича, протер место укола и ввел иглу одним ловким движением, пережав свободной рукой вену у локтя.

— Вот и все, — сказал Розенталь, кинув использованный шприц в корзину.

— Спасибо, Ярослав Викторович, — с чувством проговорил Богданов, когда двое конвойных вынесли бесчувственное тело философа. — Не знаю, как вас благодарить.

— Полно вам, всегда рад помочь родной полиции в вашем лице.

Ярослав Викторович улыбнулся, и, попрощавшись, двинулся на выход.

— Совсем забыл.

На пороге он, хлопнув себя по лбу, обернулся.

— Помните, вы просили меня узнать о неком Владимире Горохове?

— Помню, — насторожился Богданов.

— Можете смело исключить его из списка сущностей. Он действительно сдавал кровь в районной поликлинике, и, судя по всему, собирается пройти полное обследование. Знаете, этому молодому человеку стоит кардинально поменять образ жизни. Мало того, что у него, судя по анализам, печень в очень плохом состоянии, так еще целый букет заболеваний, начиная, простите меня Данечка, с банального трихомоноза.

В кабинете воцарилось такое гробовое молчание, что Розенталь замер, недоуменно глядя на сотрудников отдела.

Богданов попытался заговорить, потерпел неудачу и кивнул Дане.

— Присядьте, пожалуйста, Ярослав Викторович, — попросила та.

— Даня, вы меня пугаете, — предупредил профессор. — Что-то серьезное приключилось?

— Сейчас Богдан… то есть Саша, — быстро поправилась девушка под осуждающим взглядом Розенталя, — подумает и все вам объяснит. Хотите пока кофе?

Розенталь посмотрел на часы и прикинул, сколько у него времени.

— Чаю, если не трудно. Да, и прикройте окно, вы же простудитесь.

Едва он получил чашку, Богданов очнулся от тягостных дум и прокашлялся.

— Вас, похоже, осенила гениальная мысль? — лукаво прищурился Розенталь. — Если вы об осмотре ценного Горохова, то есть время в пятницу после полудня.

— Мне нужно поговорить с Ирочкой, — твердо проговорил Богданов.

— Что, простите?

— Мне надо срочно поговорить с вашей племянницей Ирочкой.

Настала пора замереть Розенталю. В этот день вообще мало кому удавалось с первого раза покинуть кабинет, зато было много неожиданных заявлений.

— Александр.

Услышав столь официальное обращение, Игорь решил, что грядет большой разговор, и навострил уши.

— Александр, вы понимаете, что это исключено?

Тон Розенталя, обычно дружелюбный и веселый стал жестким и холодным, словно Богданов попросил его дать продать наркотики.

— Это всего на пять минут, — тон Богданова в твердости не уступал.

— Александр, я всегда относился к вам с искренним уважением, и никогда бы не подумал что вы, зная мою семью, обратитесь с подобной просьбой. Честь имею.

— Горохов убит, — быстро сообщил Богданов, не успел Розенталь встать со стула.

Новость произвела должное впечатление — Ярослав Викторович передумал вставать и, приходя в себя, отпил чаю.

— Не хотел говорить, но Аркадий знал про сыворотку, и, по всей видимости, проболтался о ней, хотя из дома ее не выносил. Могу спорить, он просто упомянул о том, что вы сделали потрясающее открытие, а уж вытянуть из него подробности проще пареной репы, вы же знаете его наивность, — торопливо привел свои доводы Богданов.

— Но причем тут Ирочка? — воскликнул Ярослав Викторович. — Вы же знаете, как она отреагирует на вопросы не связанные с ежедневными событиями. Бедная девочка будет сама не своя несколько часов.

— А у меня имеется труп бедного мальчика с трихомонозом, — стоял на своем Богданов. — И он будет мертвым еще очень долго.

— Александр, если вы намекаете, что это Ирочка взяла сыворотку, или впустила вора в дом, то это чушь несусветная. Вам известно, как она реагирует на посторонних.

— Ну тогда поищем другого подозреваемого, — начал закипать Богданов. — Аркадий был в санатории, остаетесь вы, Анна Степановна или ваши университетские друзья. Кого из них допросим первым? Вас с Анной Степановной я исключаю, так как ваш единственный отпрыск приболел по той же причине, по которой умер Горохов.

— Что вы сказали? — тихо уточнил Розенталь и Богданов, предупредив о конфиденциальности, вкратце изложил события, связанные со знаком Васнецова.

По мере рассказа Розенталь становился все задумчивее, лицо его бледнело, а по окончании он только и смог, что залпом допить чай.

— Какая же это сволочь, — с чувством выдавил Ярослав Викторович. — Простите, Данечка. Теперь передо мной неприятнейшая дилемма, не оказать помощь в поимке убийцы или подвергнуть известному риску душевное здоровье несчастной девочки, которой и так в жизни сильно не повезло.

— Чего это не повезло? — удивился Богданов. — Живет в хорошем доме, овладевает навыками выживания, вон, даже разговаривать начала.

— Саша! — прикрикнул Ярослав Викторович. — Вы сами когда-нибудь пробовали побыть олигофреном с жесткими психологическими отклонениями?

— Сколько раз, — бодро заявила Даня.

Игорь ожидал ругани Богданова, но вместо этого засмеялся Розенталь.

— Данечка, боюсь, что Саша вам это еще припомнит, — предупредил он, шутливо погрозив девушке пальцем, и, подумав, принял жесткое решение. — Похоже, жребий брошен, но у меня имеется три условия. Первое, Игорь во время беседы будет в другой комнате, второе, вести беседу с Ирочкой будет Даня, пусть и в вашем присутствии, и третье, с вами в машине я не поеду. Уж простите, Саша, но нервы у меня уже не те.

Условия были приняты. Пришлось подождать, пока Ярослав Викторович поймает машину, но, спустя каких-то полчаса, все прибыли к Дому Ученых.

— На фига ты-то поперся? — спросил Богданов у Игоря. — Все равно в соседней комнате торчать будешь, на участие в допросе даже не рассчитывай.

— Знаю, но мне тоже интересно, — упрямо заявил Игорь.

— Нет, ну тебя точно Данька покусала, — проворчал Богданов. — Колись давай, ведь покусала?

— Нет пока, — с сожалением призналась Даня и тут же оживилась. — А что, можно?

— Дело закроем, и можешь его загрызть. Только не сильно, что б к понедельнику был как новенький.

Тут он повернулся к Игорю и пояснил.

— Просто она вервольф.

— Да ну вас.

В квартире Игорю велели сидеть на кухне и подслушивать как можно тише, Богданов с Даней были усажены на диван, а Ярослав Викторович отправился договариваться с Ирочкой.

Вскоре вошла Ирочка, испуганно посмотрела на гостей и замерла возле дивана, неловко теребя подол цветастого платья.

— Привет, — помахала ей Даня, и девушка в ответ нерешительно улыбнулась.

— Красивое платье, — продолжила Даня. — А юбка кружится?

Ирочка улыбнулась шире и неуклюже крутанулась на месте, отчего юбка чуть приподнялась.

— Я так не могу.

Для демонстрации Даня встала и покрутилась. Джинсы, естественно, таким «колоколом» не взвились, но от ее попытки Ирочка тихо захихикала.

— И туфельки красивые, прямо взрослые.

Ирочка выставила вперед ногу, демонстрируя лакированную туфельку на ремешке.

— Ты теперь, наверняка, мальчикам нравишься, — сказала Даня, сев на место, и Ирочка смущенно покраснев, кивнула.

Тут уже Богданову пришлось встать, не делая резких движений, и тихо вытолкать из комнаты покрасневшего от бешенства Ярослава Викторовича.

Даня тем временем продолжила наступление.

— Красивый, наверное?

Ирочка опять кивнула.

От порога Богданов скорчил Дане рожу, приказывая продолжать допрос, но все идеи, как назло, вылетели из головы. Пришлось ему самому, порывшись в кармане, и получив, пусть неохотное, согласие Розенталя, выудить несколько карамелек и двинуться в атаку.

— Ты совсем большая стала, — сообщил Богданов, усаживаясь на свое место. — На, будешь?

Схватив конфету, Ирочка быстро сдернула фантик и сунула ее в рот. На лице девушки расплылось выражение блаженства, а Розенталь невнятно проворчал о порче зубов.

— Ириш, а у твоего кавалера волосы как у меня?

Ирочка показала жестами, что волосы у кавалера длинные, до плеч. Еще ремешок на лбу.

— Круто, — одобрил Богданов. — Он тебе поэтому понравился?

Вот тут случилось то, что происходило в этом доме от силы пару раз в неделю — Ирочка добровольно заговорила.

— Он мне песенки пел. И на гитаре играл как Аркаша, — невнятно пробормотала она.

— И имя у него красивое такое — Вова, — с каменным лицом и натянутой улыбкой проговорил Богданов.

— Вова, — подтвердила Ирочка, беря с его ладони еще одну конфету.

— Он тебе за песенки нравится? — тут уже Ярослав Викторович сообразил, что его племянница ухитрилась непонятным образом влюбиться, и тихо вмешался в разговор, игнорируя зверский взгляд Богданова.

— Нет, — замотала головой Ирочка. — Он целовался, — сообщила она смущенно, но гордо. — И вот так делал, вот так!

Тут она схватила прядь волос и начала дергать изо всех сил.

— Вот так! Вот так!

— Ирочка! Саша, держите ее!

Девушка вошла в раж, вцепилась в волосы уже обеими руками и явно пыталась снять с себя скальп без хирургического вмешательства.

Розенталь бросился к аптечке, и, поняв, что у него не больше минуты, Богданов, вместо того, чтобы держать девушку быстро продолжил спрашивать.

— Ты приносила ему лекарство дяди Ярика? Приносила?

— Он хороший! — невнятно выкрикнула Ирочка.

— Да, он хороший, потому и отнесла?

— Отнесла!

— Он сюда приходил? В Аркашину комнату? Приходил? — напористо спрашивал Богданов, а Ирочка, прекратив дергать за волосы, принялась хлестать себя по щекам, находя в этом странное удовольствие.

— Руки, руки ей держите! — крикнул Розенталь, спешно набирая лекарство в шприц.

— Он приходил?

Богданов видел, как девушка выдернула у себя с мясом клок волос, но продолжал спрашивать.

— Он там песенки пел и целовался!

Получив признание, Богданов схватил девушку поперек туловища, прижав ей руки, и повалил на диван. Реакция последовала незамедлительно — Ирочка начала визжать, брыкаться, и, извернувшись, впилась зубами в плечо Богданова.

— Черт!

— Тихо, вы ее пугаете! Держите крепче!

Ярослав Викторович подскочил к борющейся парочке, и, мазнув ваткой, всадил иглу в шею девушки. Через пару секунд Ирочка обмякла, и, следуя указаниям Розенталя, Богданов отнес ее в другую комнату.

Вскоре все сидели на диване, куда подтянулся и Игорь.

— Водка есть? — мертвым голосом спросил Богданов, уставившись в одну точку где-то в районе батареи центрального отопления.

Вместо ответа Ярослав Викторович прошел к шкафчику и достал оттуда бутылку.

— Двести грамм, — строго предупредил он, наливая. — Большую дозу я нейтрализовать не смогу.

Богданов выпил, и устало откинулся на спинку дивана.

— Мне теперь придется три дня держать Ирочку на успокоительных, — тихо сказал Розенталь, взбалтывая коньяк.

— Не злите меня, — попросил Богданов.

— Судя по вашему тону, Александр, — холодно начал Ярослав Викторович, — вы считаете меня виноватым?

— Нет. Я сам дурак. Знал ведь, что у вашей племянницы несколько…

— Мазохисткие наклонности, — грустно подсказал Розенталь.

— Ну да, — обрадовался подсказке Богданов. — А у этого Горохова как раз легкая степень садизма.

— Но ведь Ирочка никуда не ходила! — воскликнул Розенталь.

— Вспомните, Ярослав Викторович, — сочувственно проговорил Богданов. — Вы же ее последние полгода отпускали одну покачаться на качелях на площадке, пока никого нет.

— За ней смотрел Аркаша.

— Ну он же не торчал у окна постоянно. Для того чтобы увидеть площадку, надо выйти из своей комнаты и пройти через всю квартиру. Разок глянул, все в порядке, он и успокоился.

— И что сделал тот мерзавец Горохов?

— Заметил красивую и странную девочку. Зная, что она ваша племянница, что называется подкатил к ней, узнал слабости, дальше, если коротко, уговорил принести вашу сыворотку.

— Ирочка говорила, что разбила несколько пузырьков, — признался Розенталь. — Не могла же она лгать.

— Он ей, скорее всего, сказал, что это игра, потом напросился в гости. Вы же оставляете Ирочку одну.

— Ей строго настрого запрещено пускать чужаков.

— Так он и не чужак, — неожиданно мягко отозвался Богданов. — Он ее друг, и умеет доставить девушке удовольствие.

— Прекратите, Александр! — с болью воскликнул Розенталь. — Анна Степановна…

— Не смогла воспрепятствовать, — деликатно пояснил Богданов. — Вы же понимаете, она все реже приходит в себя, и, скорее всего, посчитала, что к девочке пришли в гости ее одноклассники из спецшколы. Понимаете, только музыкант мог нанести знак внутрь гитары и настроить ее в прежней тональности, а именно в ней мы обнаружили причину болезни Аркадия.

— Но зачем? — изумился Ярослав Викторович, разведя руками. — Если этот Горохов знал о сыворотке, логично предположить, он знал кто я. Проще было придти и попросить поставить диагноз. И зачем ему разрисовывать Аркашину гитару?

Воцарилось молчание. Похоже, Розенталь пребывал в своем, далеком от реальности мире.

— Сыворотку можно продать, — решился на объяснения Богданов, подливая себе еще водки. — А от Аркаши вся энергия сущности переходила Горохову или его заказчику.

— Но Аркаша не унаследовал этот дефект. Он не сущность, он просто человек. Талантливый, впечатлительный, но человек.

— Нет, — возразил Богданов, — он сущность. Пусть не столь яркая как вы, но он сущность со способностью приносить облегчение страданий и талантом к хирургии, не зря же его на эту специализацию отобрали. Да что вы, в самом деле думаете, что потомки Асклепия так просто выродятся? Полагаю, вы воспринимали его способности, отличные от ваших, именно как вырождение.

— Ну виноват, виноват, — повинился Розенталь. — Способности Аркаши слабо выражены, и первое время я вообще считал, что их нет, только потом я понял, что умение удалить больной орган не менее важно, чем диагностировать болезнь. Думаю, мое упрямство и зашоренность стоили Аркаше большого количества нервных клеток. Да, кстати, и как этот Горохов смог познакомиться с моим сыном? — встрепенулся Ярослав Викторович. — Уж простите, но у них маловато точек пересечения.

Настала очередь Дани.

— Одной вполне достаточно. Аркаша Горохова слушать ходил, — нехотя сказала она, и тут же поправилась. — То есть, наверняка я не знаю, надо у Аркаши спросить, но он же в институт мимо вокзала ездит, а Вовка там первый исполнитель был. Вот и могли по-пьяни разговориться.

— По-пьяни?

Ужас Ярослава Викторовича от осознания, что его сын мог напиться, был сопоставим только с ужасом от совращения Ирочки.

— Студенты! — нашла Даня оправдание.

— Короче, мы пойдем, — решил Богданов, вставая, и позвал. — Эй, оба за мной.

Казалось, долгая дружба между ним и Розенталем, в свете последних событий, дала значительную трещину.

— Идемте, я вас провожу.

Тяжело встав, Ярослав Викторович повел гостей к выходу, и открыл дверь.

— Саша, — окликнул он напоследок, — вы помните, что эта суббота третья в месяце? Мы играем с вами в шахматы, жду к часу дня. Вы не поверите, какой интересный этюд из старых шахматных журналов я для нас подобрал. Вы, безусловно, проиграете, и вам будет неимоверно стыдно, как только узнаете решение.

На такой веселой ноте и закончился очередной рабочий день.

— Игорек, тебя подвезти? — вскользь спросил Богданов.

— Спасибо, не надо.

Нервная система Игоря и так подверглась атаке новых фактов, и усугублять все это он не хотел.

— Ну как знаешь, — хмыкнул Богданов. — Данька, запрыгивай.