Два шага маятника

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
После интервью честолюбивого Хеллера

Случись в окрестностях Урдона взрыв водородной бомбы, упади с неба манна, начнись новый всемирный потоп - ничто так не удивило бы жителей города и страны,, как удивило их сообщение Хеллера.

Удивить - самый мирный глагол для оценки реакции людей. Можно говорить о том, что сообщение ошеломило, подействовало как электрический удар, как гром с ясного неба. Радость и сомнение, надежда и обвинение в шарлатанстве, недоверие и острое желание знать подробности-все это забурлило в людях, слушавших радио или читавших газеты.

Хеллер не ожидал столь быстрой и бурной реакции.

Газеты ему подали по давней привычке в постель. Он развернул страницы и увидел свой портрет, занимавший как раз четверть первой полосы. Портрет был не очень удачный, но вполне приемлемый. Хеллер

испугался и зажмурился. Потом открыл глаза и еще раз посмотрел на себя. Под фотографией били в глаза огромные, явно сенсационного склада заголовки: «Путь в бессмертие», «Биолог Хеллер протягивает руку старым и обреченным», «Открытие, равного которому нет на земле», «Ученые потрясены», «Академия намерена создать авторитетную комиссию»… Еще ниже, набранные более скромным шрифтом, шли подзаголовки с вопросами: «Бессмертие - поразительное открытие или наглое шарлатанство?», «Что происходит в лаборатории Хеллера?», «Можно ли верить биологам?». И, наконец, совсем небольшая, но хлесткая статейка под интригующим заголовком: «Кое-что из личной жизни Ганса Хеллера».

Это было уже вовсе ни к чему! В статье вспоминалось о Ласкаре Долли, сообщались подробности их университетской дружбы и случай бескорыстной помощи, когда Хеллер послал на выручку своему другу лучшего врача Памелу Гривс. Тут же, правда вскользь, по не без задней мысли говорилось о Кареле Долли, который тоже занимается идентичными опытами у себя в лаборатории.

Берт Хилдинг выжал из интервью с Хеллером тысячу двести процентов прибыли и славы. А Хеллер-то думал, что речь идет о статье в научном журнале! Хилдинг и не собирался ограничивать себя рамками одного журнала. Жди, пока выйдет месячное издание со скучным названием! Такой материал!.. Он написал очень ходовую статью и в тот же день продал ее самой большой ежедневной газете в Урдоне. Он превзошел самого себя и с поразительной фантазией сочинил вслед за этим несколько очерков, навесив на хилый скелет из полуправды целую гору правдоподобного мяса для чтива обывателей. Каждое слово Хеллера он обыграл и так, и этак, а чтобы биолог не обиделся, подпустил в текст достаточное количество похвалы и комплиментов, настолько достаточное, что в них мог бы задохнуться целый коллектив научных работников.

В общем, он сумел использовать нечаянное счастье, подвалившее ему в кабинете Хеллера, и ни капельки не сожалел о содеянном. С Бертом Хилдингом носились сейчас не меньше, чем с героями его сообщения. А уж о деньгах и говорить не приходится. Дай бог каждому журналисту заработать столько в год. сколько отхватил он за два сумасшедших дня!

Памела Гривс, проснувшись поздно утром, несказанно удивилась. Ее квартиру осаждала толпа. В чем дело? Первые же слова, услышанные по радио, разъяснили ей причину повышенного интереса к ее особе. Репортеры уже пытались ворваться в скромную обитель женщины; и они сделали бы это, не появись к тому времени полиция, усмотревшая в сборище людей нарушение порядка.

Здесь любопытных ждало разочарование. Усвоив, в чем дело, Памела Гривс приняла первых трех газетчиков и холодно сказала им, что она не знает ничего о работе Хеллера, что она далека от подобных проблем и что ей сказать репортерам, к сожалению, не о чем, поэтому она просит уважаемых господ оставить ее в покое. На вопросы о Ласкаре Долли и лечении физика она отвечать отказалась.

Холодный тон и гордая сдержанность доктора Гривс привели репортеров в чувство. Они оставили Памелу в покое. Толпа, жаждущая подтверждения чуда, хлынула в сторону хеллеровской лаборатории.

Памела Гривс уселась в уголке комнаты и глубоко задумалась. Что это с Хеллером? Он пошел «ва-банк». Когда же он успел дать интервью - до своей неудачи или после? Зная о неудаче, он не рискнул бы, нет. Значит, до этого. Бедняга Хеллер! Она не завидовала ему. Вот почему он был так взбешен, когда изгнал ее. Не просто осечка, а еще и огромная ложь, непоправимая ошибка с каким-то корреспондентом. Позор на всю страну, на весь мир. Сообщение вызовет научную проверку. А что проверять? Не рассчитал он, поспешил, на свою голову. Ну что ж, каждому- свое. Так ему и надо. От великого до смешного всегда один шаг.

А что делать ей?

Без работы, без будущего, без друзей. Вот он, результат ее скверного поступка, продиктованного

поначалу благими намерениями… Кто она теперь? В глазах Долли - низкая женщина, совершившая и кражу и подлость одновременно. Они ее не простят, особенно Карел. В глазах Хеллера она-причина провала всех его надежд, негодная работница, которая обманула его, будучи обманутой сама. Теперь-то ясно, братья Долли никогда не доверяли ей и устроили так, что она скопировала совсем не то, чего желала. Какой позор! Нет ей ни прощения, ни даже места на земле. Стоит ли жить после этого?

Механически она поднялась, подошла к столику, достала несколько таблеток, налила в стакан воды. Ведь это так просто…

И тут Памела Гривс вспомнила Ласкара. Он так ничего и не узнает. Разве написать ему? А нужно ли?

Вдруг она отбросила таблетки, закрыла столик, вскинула голову. Нет, не написать! Она должна увидеть его, поговорить с ним. Она просто обязана рассказать ему все-все, заверить, что шумиха вокруг имени Хеллера - пустое дело, успокоить Карела, а уж потом… Потом можно и уйти из жизни. Кому она нужна?

Надо вернуться в Санта-Рок.

Трезво рассудив, она поняла, что ехать теперь ей нельзя. Не то время. Газеты и радио донесли позор Хеллера, а значит, и ее огромный позор до Силурии. Можно себе представить, как сейчас возмущен Карел и как опечален случившимся Ласкар! Они просто не захотят ее видеть, оттолкнут, не выслушав, и будут правы. Самое лучшее в ее положении - это уехать в какой-нибудь тихий городок, где ее никто не знает, и пожить там некоторое время, пока не утихнут бурные события, где то и дело мелькает ее имя.

Так она и сделает. Но прежде она выскажет кое-что шефу.

Памела набрала номер Хеллера. Он не ответил. Тогда она позвонила ему домой. Телефон долго был занят, но настойчивость одержала верх, и она услышала его хриплый голос.

- Мне хочется сказать вам, Хеллер, - начала она без приветствий, - что я очень рада вашему про-валу. Вы получили все, что следует по уму и мере подлости. Сожалею, что играла в этом пассивную роль. Если мы еще раз встретимся, я поведу себя иначе.

- Кто говорит? - закричал в трубку Хеллер.

Она опустила трубку. Не узнал, так догадается.

Теперь такси - и на вокзал!

Довольно с нее!

Хеллер явно не рассчитывал на столь шумную сенсацию. По хотел он того или не хотел, - интервью с Хилдингом оказалось равносильным собственной подножке, которая сбила с ног его самого и поставила под удар репутацию фирмы.

Когда Хеллер выглянул в окно, он только испуганно ахнул и присел: улица против лаборатории и его дома была запружена толпой. Через двойные рамы глухо доносился грозный слитный гул человеческих голосов. Людское море угрожающе волновалось. Тысячи глаз смотрели в окна. Казалось, подайся они все разом вперед - и старинный дом сдвинется и рухнет, не выдержав ужасного давления.

Первым желанием, возникшим у Ганса Хеллера, было - спрятаться. Это ему не удалось. В дом уже проникли репортеры, и теперь они наседали на него, требуя информации. Он был притиснут к степе и сдался. Усадив нетерпеливых, Хеллер повел речь вокруг да около, подготовляя газетную ораву к частичному саморазоблачению. Проницательные репортеры почуяли неладное. Они стали смелей, засыпали его вопросами. Хеллер уже не знал, что делать. В это время к его уху склонился знакомый редактор.

- Ради бога, воздержитесь. Если вы скажете «нет», все пропало, поверьте мне. Толпа пе простит разрушения надежды. Там полно стариков, жаждущих исцеления. Придумайте что-нибудь такое, оттяните время, пока успокоится общественное мнение.

Хеллер понял. Добрых сорок минут он говорил об истории проблемы, о путях подхода к ней, сказал, что есть надежда, что нужно еще время и время для проверки методов на животных, что Берт Хилдинг не так понял его и погрешил против истины, выдав желаемое за действительность, хотя в общем-то он прав. Хеллер искусно спускал беседу на тормозах, боясь обидеть корреспондентов, боясь толпы, остерегаясь дать повод для скандала.

Он выиграл этот первый бой. Провожая гостей, Хеллер непрерывно вытирал пот, градом катившийся с лица и шеи.

- Ну и денек! - сказал он, радуясь своей маленькой победе.

Потом он снова смотрел в окно на глухо волнующуюся толпу. Там уже шел импровизированный митинг. Какие-то энтузиасты производили запись, люди спорили, кому-то сбили шляпу, раздались свистки, крики.

- Представляете, что будет, если они обманутся в своих надеждах, - сказал ему редактор. - Не оставят камня на камне…

- Вы думаете? - спросил Хеллер, хотя прекрасно знал, что это так. Он еще долго смотрел на редеющую толпу и странно щурился.

Вид тысяч возбужденных людей породил у него какую-то мысль. Глаза Хеллера сверкнули.