Два часа до конца света

Глава XX: Философия Беты Центавра

Общежитие, располагавшееся в специально отведённом корпусе Зоны 400, было не в пример комфортабельнее той халупы, в которой приходилось ютиться Маргарите в годы пребывания в училище. Здание вмещало в себя несколько этажей жилых помещений, по два спальных места в каждом. Каждая комната имела компьютер с подключением в закрытую сеть Фонда, позволяющей в любой момент обратиться к бесконечному источнику справочной информации. Первый этаж был отведён под общественные нужды, вроде столовой, спортзала и зоны отдыха, совмещённой с достаточно обширной библиотекой для тех, кто не любит читать с экрана.

Разделение студентов по половому признаку следовало одному единственному правилу: в одной комнате должны жить либо двое парней, либо девушек, дабы избежать ненужных последствий. Пожилая дама, работающая смотрительницей общежития, прокомментировала этот распорядок так:

— Конечно, начальство не ставит перед собою цель навязать каждому студенту целибат. В конце концов, вам молодым только дай волю, и вы начнёте спать даже с людьми своего пола…

— Так говорите, будто это что-то плохое, — вставила Наташа, принимая ключи от своей комнаты.

Наталья Резник

Греджев принял во внимание просьбу подруг о совместном жилье, и поэтому Марго следующие несколько лет делила комнату со своей черноволосой компаньонкой-растаманкой. Под конец второй недели пребывания в Фонде в качестве ассистентки на проекте Бета Центавра, Наташа застала Шихобалову в удручающем положении. Та сидела за компьютерным столом, ломая голову над задачей, поставленной Игорем.

— Как идёт работа? — Спросила девушка, хлопнув входной дверью.

— Дерьмово, — откликнулась Марго, потирая красные от недосыпа глаза. — Понятия не имею, что с этим делать.

— Что, прямо-таки совсем уж дер'ьмово? — Насмешливо картавила Наташа, передразнивая подругу.

— Отв'гатительно. Похоже, мне суждено запороть первое же поручение. — И тяжело вздохнув, добавила, — ну, что за жопа?!

Кинув сумку на пол, Наташа в два широких шага пересекла комнату и опустилась на пол.

— Ты что делаешь? — Маргарита крутанулась в офисном кресле, поворачиваясь лицом к лежащей на животе подруге.

— Ща, погоди, — кряхтела девушка, исчезая под кроватью.

Спустя минуту она вылезла, с ног до головы перепачканная пылью.

— Кошмар, — жаловалась Наташа, отряхивая одежду, — эта тётка вообще тут не убирается?

— Зачем ты туда залезла?

— Вот зачем!

Стряхнув последние пылинки с ярко-красного свитера, подруга протянула ладонь, демонстрируя два грамма марихуаны, упакованные в пластиковый пакетик.

— Пошли убьёмся!

— Ты же в завязке, — напомнила Марго, снисходительно взглянув на напарницу.

— Ага. Так что, идёшь?

Маргарита не являлась поклонницей психотропных веществ. Единственными исключениями были утренние порции кофе и таблетки против головной боли, которые участились за последние месяцы.

— Этот проект сводит меня с ума, — жаловалась Шихобалова, спустя десять минут.

Выйдя во двор перед общежитием, они скрылись на лавочке, вокруг которой в изобилии росли кусты смородины.

— Ну не знаю, — пожала плечами Наталья, набивая душистыми листьями деревянную трубку. — Я достаточно легко справилась с набросками ожидаемых реакции, происходящих внутри седьмой камеры Беты.

Судя по предварительным данным, Бета Центавра должна была пролить свет на загадку мироустройства. С помощью десяти камер, в которых происходили химические реакции на разных уровнях реальности, устройство могло создавать и комбинировать различные связи для взаимодействия с живой и неживой материей. Всё это происходило вокруг ядра, генерирующего сверхъестественные вычислительные процессы. И если ядром занимался непосредственно инженер Дементьев, взяв на себя самую сложную часть машины, то Наталье достались тяжёлые, но вполне себе нормальные, в рамках мироздания, исследования химических процессов, в которых она разбиралась очень даже неплохо. В конце концов, всем участникам было дозволено обращаться к сторонним специалистам. Так, Наталье помогал опытный химик Аркадий Вагнер, являющийся близким другом Верховцева, а количество приглашённых консультантов со стороны Дементьева исчислялось десятками мастеров.

Шихобаловой же повезло меньше. Ей досталась задача найти схожие примеры поведения так называемых Ключей Никсона: относительно небольшое двухкилограммовое устройство, работающее от сети. Эти Ключи, относящиеся к обоснованным объектам, позволяли генерировать всевозможные сверхъестественные излучения различных частот, подвергая реальность еле заметным изменениям на элементарных уровнях. Сам Ключ, впервые исследованный и описанный метареалистом-инженером из США Эдвардом Никсоном, не имея калибровки, остаётся практически бесполезной железкой. Принцип действия похож на радио, только с той разницей, что радио транслирует информацию от источника в окружающий мир. Ключи же собирают информацию из мира, и, при наличии правильной калибровки, производят перекодировку оных, чтобы передать полученные данные к одному единственному предмету.

— Короче говоря, — жестикулировала Марго, пока подруга совершала глубокую затяжку, воровато осматриваясь по сторонам, — это как если бы СМИ действительно рассказывали о происходящем в мире, а не излагали навязанную властью позицию.

— Круто, — лаконично ответила Наташа, передавая трубку Маргарите.

Сделав несколько слабых затяжек, Шихобалова вернула инструмент подруге. До этого она пробовала марихуану всего раз или два в небольших, но шумных компаниях одногруппников, ещё во время пребывания в училище, однако никакого эффекта она не ощутила, решив, что курить — это не её. Вот и в этот раз, она без особого энтузиазма наблюдала, как Наталья второй раз забивает трубку.

— Так чё там с этими ключами? — Напомнила подруга, поджигая содержимое.

— Да, блять, — выругалась Марго, хлопая по лицу ладонью, — Бета содержит около двух сотен этих Ключей, и каждое должно быть откалибровано в соответствии с конкретными нуждами. Задача в том, что мне нужно рассчитать, как поведут себя два и более Ключей, чьё воздействие направлено на одну и ту же единицу реальности.

Сделав ещё четыре затяжки, Наташа снова передала трубку Шихобаловой.

— Понимаешь, кха… Господи, — откашливалась Маргарита после лёгочной вентиляции каннабисом. — Кхе, ёб твою мать! Короче, о чём я там говорила?

— О ключах, — вяло протянула Резник, забирая из рук напарницы трубку.

— Так вот, учитывая законы мира, каждый атом реальности может существовать только в одном состоянии. Однако воздействие нескольких Ключей могут вызвать парадокс, типа сверхпозиций и так далее, по Шрёдингеру. Тут нужно понять, будет ли условный атом существовать в различных состояниях одновременно, или примет только одно состояние, и если примет, то какое именно, и как на всё это событие будет влиять наблюдатель.

— Пиздец, — констатировала Наталья, разглядывая подругу краснеющими глазами, — тебе кто-нибудь говорил, что ты очень мило картавишь?

— Ой, отъебись! — Отмахнулась Шихобалова, поднимаясь со скамейки.

И едва Маргарита встала на ноги, как до неё дошло: она укуренная в сопли!

— Ох, ебааать, — сделав глубокий вдох через нос, она ощутила себя тонущей в аромате чёрной смородины. — Бля, какой воздух!

— Заебись вечерок, да? — Отозвалась Наташа.

— Надо пойти к Игорю!

— Воу, воу, полегче, подруга. — Вскочив с лавочки, Наталья мягко взяла напарницу под локоть, — я, конечно, понимаю, что тебе нравятся парни постарше, но…

— Дура, я не об этом. Нужно попросить его, чтобы он достал два-три Ключа, и статиста, способного запрограммировать их. Тогда мы могли бы произвести предварительные опыты. С хера ли я должна тратить своё время, копаясь в формулах, когда можно проверить всё опытным путем?

— Логично. Кстати, Греджев в это время обычно тусуется в библиотеке.

— Чесанули к нему, тогда!

Через полгода предварительных исследований и, в общей сложности, центнера скуренной шмали, команда приступила к сборке устройства. Собираясь в лаборатории, они делились на группы, где каждый выполнял свою часть работы. Иногда к постоянному составу исследователей примешивались сторонние специалисты, которые, впрочем, надолго не задерживались.

— Товарищ Дементьев, — голос Греджева доносился с другого конца лаборатории, забитой множеством устройств, связанных паутиной высоковольтных кабелей. — Верховцев настоял, чтобы здесь мы использовали трёхполосный узел, вместо трёх единичных подключений. Он говорит, мы сможем сэкономить бюджет, если объединим эти системы в одну.

— Да, да, — раздражённо отозвался инженер, — но я думаю, что наши вмешательства в точность чертежей может отрицательно сказаться на результате. Поэтому лучше всё собрать как есть, чем потом ломать голову, где же мы ошиблись.

В другом конце комнаты подруги развешивали по стенам Ключи Никсона.

— Двести сорок штук, да мы охренеем настраивать их все. — Сокрушалась Наталья, вкручивая саморезы в специальную пластину на стене.

Позади них стояла Евгения Мельцаж, сверяя результат установок Ключей с планом в планшете.

— Я предложила проект автоматизации, позволяющий программировать Ключи удалённо. — Сообщила специалист по условиям содержания. — Однако Александр настаивал, чтобы первый запуск был в строгом порядке плана.

— Да, — протянула Наташа, вешая на крепление двухкилограммовое устройство, — без плана никак.

Спустя неделю после того, как все стены лаборатории были увешаны ключами, Дементьев нагнал идущих по коридорам нижнего этажа подруг.

— Наташ, Марго, подождите! — Крикнул Александр, переходя с быстрой ходьбы на бег.

Остановившись возле парочки, он несколько минут пытался справиться с одышкой, оперевшись на колени и выпучив глаза. Наконец, когда дыхание выровнялось, он выпрямился во весь рост и тихо спросил:

— Это… есть чё?

И уже через час он стоял под кустами смородины в компании двух молодых девушек, затягиваясь травой. Находясь вне стен лаборатории, сотрудники могли себе позволить немного отойти от принятого устава, хотя бы в разговоре.

— Верховцев, сука, натурально заебал! — Ворчал инженер, запустив свой мозг на орбиту. — Только и думает о том, как бы сделать финансирование дешевле. Я всё понимаю, я сам пересмотрел содержание многих объектов, но они уже были изучены самым дотошным образом. А тут мы даже понятия не имеем, что именно выступает ядром Беты, и как машина должна себя вести.

— В смысле? — Удивилась Марго, перехватывая из рук Дементьева трубку. — Я думала ядром выступает центральный вычислительный процессор, или как его там.

— Да, но архитектура Беты Центавра крайне запутанная, не в пример нашим компьютерам. То, что вы называете процессором, является безусловно мощнейшим источником вычислительной мощности. Это мозг машины, но не его сознание.

— Возможно, сознанием выступает оператор, вводящий данные в Ключи Никсона. — Предположила Наталья, принимая инструмент из рук подруги.

— Учитывая, что машина имеет специфический язык взаимодействия, вроде специального языка программирования, смысл любого действия теряется. Грубо говоря, работая с обычным компьютером, вы можете отдать ему приказ, например, отобразить на экране картинку, и процессор, переведя ваш запрос в поток информации из единиц и нолей, сможет это сделать. Здесь же имеет место быть потусторонний язык не из нашей вселенной. Он не только переводит команды в неясную нам систему исчисления и понятий, но и воздействует на конечный продукт посредством подмены уже имеющейся в мире информации на нечто новое, ещё не существующее в нашем мире явление.

— Но такая непредсказуемость может кончится очень печально для нашей реальности, — заметила Шихобалова.

Приняв из рук Натальи свеженабитую трубку, инженер покачал головой, поджигая содержимое.

— Только в масштабах нашей лаборатории. Архитектура машины такова, что Ключи, располагающиеся по периметру, имеют однонаправленный метод распространения волн. Они излучают информацию, в соответствии со своей калибровкой, и посылают её в вычислительное ядро Беты. Получается что-то вроде информационного пузыря, — поля, в котором и происходит всё аномальное воздействие.

Чтобы лучше разобраться в процессе, воспроизводимом внутри Беты Центавра, в спонтанно образовавшуюся компанию травокуров был приглашён Андрей Макаров, чьи познания в физике должны были пролить свет на загадку взаимодействия машины с окружающим миром.

— Есть предположение, что мир, каким бы он ни был, состоит исключительно в виде информации. В соответствии с этой гипотезой, вселенная представляет собой сферу, на внутренней стороне которой содержится информация о мире, описывающая положение каждого атома в пространстве. Эта информация проецируется голограммой на внутреннюю полость сферы, образуя ту реальность, которую мы видим. Такимо бразом, аномалии могут являться информационными сбоями или, своего рода, компьютерными вирусами, попавшими на жёсткий диск нашей вселенной.

— То есть, вокруг нас нет ничего реального? — Философствовали подруги.

— Смотря, что вы считаете реальностью, — заметил физик, выдыхая дым со специфическим ароматом. — Любое устройство мира, каким бы оно не оказалось, на самом деле никак не влияет на позицию человечества относительно своей жизни. Мы сделаны из звёздной пыли, и это, конечно, поражает воображение, но этого недостаточно, чтобы остановить все войны, например. За ответами насчёт морали и философии вам лучше обратиться к Николаю.

Николай Мирных, комитет по Этике

Аналитик из комитета по Этике Николай Мирных был единственным, кто отказался курить траву, предложенную Натальей. Потому что у него была своя.

Отведя команду из уже четырёх человек в свой кабинет, он достал из-под стола огромный "водник", и вдохнув концентрат плотного молочно-белого дыма, изрёк следующее:

— Вы все несёте хуйню! Какое информационное поле? Какие, к чёрту, голограммы? Просто соберите эту чертову машину и постарайтесь не открыть случайно ещё одну чёрную дыру, как это было в 1967, в Албании. Не спрашивайте, я до сих пор не знаю, как они с этим справились. Вот вам совет: сосредоточьтесь на сборке Беты и будьте крайне осторожны, потому что каждый из вас, — повторю, каждый! — несёт ответственность перед целым миром. Пиздуйте работать, философы хуевы!

С этими словами, Мирных зарядил каждому по дозе травы, и после чего помог им выползти из своего кабинета.