Душа в рассрочку

Глава 2

Утром он проснулся на удивление бодрый и свежий, как подснежник. От воскресных физических страданий не осталось и следа. Спал он крепко, без сновидений и продрал глаза, только когда сработал таймер в телевизоре, который был установлен на семь часов. Сначала он, по привычке побежав в ванную умываться, даже и не вспомнил о вчерашнем. Настроение было весёлым и радужным, он даже напевал что-то, чего с ним давно не случалось, но уже потом, когда сел в машину и тронулся с места, почувствовал запах духов и все сразу вспомнил. И посмеялся над самим собой, мальчишкой, которому запудрила мозги какая-то эксцентричная бабёнка, капризная и непредсказуемая, как и все богачки. На всякий случай он попытался представить себе, что в нем находится чья-то чужая душа, но ничего постороннего внутри себя не ощутил – все было по-старому: его мысли, его ощущения окружающего и его чувства – ничего привнесённого.

Он расслабился, едва не задев крылом чей-то неуклюжий «Запорожец», тащившийся с гордым видом по крайней левой полосе, и решил, что все это не больше, чем бред сивой кобылы. Однако он был полон решимости через месяц прийти к Светлане и потребовать выполнения её обещания. Даром, что ли, он раздавал там клятвы как последний идиот? «Нет, милая, никуда ты не денешься от самарского бандита с пятилетним стажем», – злорадно думал он, лихо обходя медлительные машины. Жалко, что никакой расписки с неё не взял, тогда бы проблем было меньше. Надо ж такое придумать – душу на хранение! Уписаться можно. А бабёнка хороша, ничего не скажешь, все при себе и там, где нужно. Муж, видать, и точно сбежал, так она теперь, голодная, рыщет по городу в поисках мужиков и забивает им баки всякой чепухой, лишь бы в постель затащить. Вот что большие деньги с людьми делают. Да, ему бы эти проблемы.

Эти мысли не оставляли его ни на минуту. С ними он приехал в офис, с ними сидел у босса и вполуха слушал своего шефа Валеру, который объяснял ему и ещё двоим совладельцам фирмы выгоды от сотрудничества с одним из благотворительных фондов, деятельность которого не облагалась налогами при поставке товаров из-за границы.

– Вы вбейте себе в башку наконец! – злился он, видя, что друзья не хотят понимать очевидного. – Лучше отстегнуть фонду двадцать процентов налика, чем шестьдесят отдать государству безналичными! Это же прямой навар. Мало ли что нелегально, зато выгодно! Сейчас все умные так делают.

В правительстве специально сидят наши люди и пробивают льготы для этих фондов, чтобы такие, как мы, могли спокойно работать. Они ведь тоже с этого немало имеют. А вы не хотите этим воспользоваться. Да нужно бога молить, что нам сделали такое предложение, дубы вы стоеросовые! Если завтра я не дам ответ, то плакали наши денежки. Такое только раз в жизни бывает…

И все в том же духе, и в таких же выражениях. Год назад они все четверо приехали в Москву из Самары, откуда их отправили налаживать полезные связи в столице местные авторитеты, снабдив деньгами из воровского общака. Здесь они быстро открыли фирму, купили здание и начали осваиваться на диком рынке, стараясь не привлекать особого внимания конкурентов, которые, как шакалы, следили за тем, чтобы никто не позарился на их добычу. Начали они ни шатко ни валко, но сейчас уже довольно прочно стояли на ногах, подключив к делу ребят, сидящих за границей, и те исправно подбирали там самый дешёвый товар, скармливаемый их фирмой здесь как самый дорогой. Голодному российскому покупателю все по зубам – сожрут и не подавятся.

Они уже наладили несколько направлений: торговали и продуктами, и водкой, и сигаретами, и техникой, но все никак не могли выбиться наверх, туда, где люди даже не считают вырученные после рабочего дня деньги, зная, что их все равно девать некуда. Там, в заоблачных высотах криминального бизнеса, ворочали такими суммами, на фоне которых прибыль их фирмы просто не сгодилась бы и на сдачу. Но туда им дорога пока была заказана – самарские с коптевскими все никак не могли договориться о цене. И вот в эти выходные, как раз тогда когда Егор ввязался в загадочную авантюру, Валере сделали деловое предложение о взаимовыгодном сотрудничестве с одним из фондов. Тот, понятно, загорелся, но забыл: случись что – отвечать перед самарскими хозяевами придётся им всем. А подставлять свою задницу из-за неуёмных аппетитов других – не очень-то и хотелось, тем более что Егор давно подумывал выкупить эту отлаженную структуру бизнеса и выйти из-под колпака уголовников, которые забирали себе львиную долю их прибыли. Конечно, он понимал, что так или иначе кому-то платить придётся, без этого не обойтись – каждый рубль в России находится под контролем каких-то тёмных, никому не ведомых сил, которые правят и деньгами, и уголовниками, и государством из своих глубоких нор, откуда их ни одна собака не достанет. Егор не переоценивал своих возможностей, зная, что многое ему сделать просто не позволят: то, что не отберёт государство, которое, к счастью, очень легко обойти, захапают авторитеты. Но зато он не будет отчитываться перед каждым уркой за каждый свой шаг и заработанный доллар, считающим себя авторитетом после трех лет отсидки в «петушином» качестве.

– А Толчок уже знает? – услышал он голос Виктора, коммерческого директора. – Без него я пас.

– Ты охренел?! – взбеленился Валера. – На черта ему знать? Пусть думают, что мы по-прежнему работаем официально, платим положенные шестьдесят процентов. Товар-то у нас тот же самый останется, как ты не понимаешь? Только дешевле почти на сорок процентов! Дубина! – Он постучал себя костяшками пальцев по лбу. – Мы же себе наконец дома нормальные купим в Испании. Я уже давно присматриваюсь.

– Ты, кореш, сильно не мельтеши, – проворчал Юрий, самый старший из всех компаньон, отсидевший два года за наркоту. – На хрен нам та Испания с шилом в заднице? Не врубаешься, что ли, да ты туда просто не доедешь! Толчок мигом все вычислит, от него не спрячешь виллу ни в Испании, ни на Мадагаскаре, ни в Антарктиде. Я подставляться не хочу.

– Ну а ты, Егор, что скажешь? – Валера с надеждой посмотрел на него.

– А чего говорить? Надо открывать подставную фирму на своих ребят. Пусть вся разница там и оседает. Для Толчка и корешей мы чисты, и все будут довольны. Чего ж такую возможность терять-то?

Подельники переглянулись и крепко задумались. В финансовых вопросах они разбирались примерно так же, как в ядерных реакторах. За них всегда думали нанятые специально для этого дела экономисты и бухгалтеры. Один только Егор штудировал по вечерам бесчисленные постановления и поправки к экономическим законам, появляющиеся в зависимости от запросов криминальных бизнесменов, спонсирующих своих лоббистов в правительстве и Государственной думе. Он легко ориентировался в российском коммерческом законодательстве и налогах и уже давно был готов открыть свою фирму.

– Молодец, Егорка! – похлопал его по плечу Валера. – Я знал, что ты меня поддержишь.

– Да ладно, что уж там, – скромно отмахнулся тот. – Ну все, я пошёл к себе, у меня дел полно.

– И то правильно, – оживился Юрий. – Я тут себе одну тачку присмотрел – полный улёт! Поеду проверю на ходу, может, стоит взять.

Они быстро разошлись, оставив шефа в одиночестве. Егор зашёл в свой кабинет и закрыл на замок дверь, чтобы никто не мешал. Сев в мягкое кресло с банкой немецкого пива, он стал размышлять о своём будущем.

Он живо представлял себе, как все эти самарские Толчки и Кургузы, перед которыми он пока вынужден ползать на коленках, в один прекрасный день начинают умолять его о пощаде, только бы не убивал. Если муж этой сумасшедшей на самом деле такой крутой и завязан на партийных бабках, то уж он, Егор, не продешевит, когда придёт время требовать расплаты за месяц честных и праведных трудов. Он все возьмёт, ничего не упустит. Он ещё всем покажет, кто такой Егор Шелудько с Поволжья. Все-таки он счастливчик, как ни крути. Сколько было претендентов, когда решали посылать в Москву отмывать деньги? Да, почитай, полгорода! Но выбрали именно его, правда, больше как телохранителя, но это неважно – главное, он здесь, в столице, у него своя почти квартира, «БМВ» и куча женщин, любая из которых прибежит и раздвинет ноги, только свистни.

В дверь постучали, и раздался голос Ольги – секретарши, которая тоже пару раз лежала в его постели и была не прочь побывать там ещё раз. Но он, слава богу, зарёкся не связываться ни с кем на рабочем месте. Она оказалась девкой толковой, все сразу поняла и не донимала его нудными и слезливыми звонками и просьбами.

– Егор, ты здесь?

– Какого черта? – недовольно бросил он. – Нет меня. Умер. Сгорел за рабочим столом.

– Но она говорит, что это срочно, – пискнула Ольга.

– Кто такая – она?

– Выйди и сам посмотри.

Егор нехотя отставил банку, поднялся и открыл дверь, раздираемый любопытством. Ну не мог он пропустить ни одной юбки, хоть ты его убей. В гробу будет лежать, но не упустит случая заглянуть снизу под траурное платье какой-нибудь красотки, пришедшей проводить его в последний путь.

В приёмной, у стола секретарши стояла Светлана. Он её еле узнал. И не потому, что на ней была другая одежда, как-то по-особенному подчёркивавшая прелести её безупречной фигуры. Лицо было тому причиной – губы плотно сжаты, нос заострился, глаза сверкали холодной злостью и отчуждением. Она словно состарилась за эту ночь, превратившись в чёрствую и злую старуху с телом девушки.

Ни слова не говоря, она прошла на высоких каблуках мимо него в кабинет и села в кресло для посетителей, положив сумочку из крокодиловой кожи на колени. Егор пожал плечами, поймав испуганно-вопросительный взгляд секретарши, и закрыл дверь.

– В чем дело? – весело спросил он, садясь за свой стол. – Мадам заболела?

Она подняла на него сухие прищуренные глаза и процедила:

– Я не могу много говорить.

Он увидел, что девушка с трудом сдерживает себя будто хочет разорвать его на части своими длинными коготками, но почему-то боится. Даже слова из неё вылетели не те, что написаны на лице. Но он не придал этому значения.

– Тогда говори мало, – усмехнулся он. – И покороче – у меня нет времени на пустые разговоры. Мы ведь, кажется, вчера уже все решили, не так ли?

В глазах её загорелась такая ненависть, что он испуганно попятился, но она лишь выдавила:

– Все оказалось гораздо серьёзнее, чем я думала. Все уже началось. Жди гостей. Запомни: никому ни слова обо мне! И не спускай глаз с моей души, иначе её похитят!

– Но… как же, – пролепетал он, загипнотизированный её страшным видом, – я ведь не знаю даже, где она находится?

– Скоро узнаешь! – Она презрительно рассмеялась, но тут же закрыла рот рукой, словно эти звуки вырвались из неё помимо воли. – Прости, мне очень трудно держать себя в руках. Прощай. Готовься и не спи по ночам. Никому не верь. Ко мне не ходи. Купи пистолет.

Она резко встала, все ещё зажимая рот, словно у неё был приступ рвоты и вот-вот изо рта брызнет фонтан, только не содержимое желудка, а грязные и пошлые слова, которых она сама боялась и стыдилась. Светлана стремительно пошла к выходу, не оборачиваясь. Промчавшись пулей мимо изумлённой секретарши, она скрылась в коридоре, оставив Егора гадать: зачем она на самом деле приходила, о чем говорила и что с ней случилось?

– Кто это? – пискнула Ольга, широко распахнув глазки.

– Черт её знает, – раздражённо бросил он, – психованная какая-то!

И снова закрылся в кабинете. От его хорошего настроения не осталось и следа – все затмила собой холодная ненависть в глазах Светланы. За что это она его так возненавидела? – начал он размышлять, чувствуя себя не в своей тарелке. Более того, на него вдруг навалился страх, беспричинный страх, сковав все его тело с ног до головы. Он весь дрожал, но уже не от холода, как вчера, а от ощущения чего-то неизбежного и жуткого, подступающего к нему со всех сторон, от чего он не сможет укрыться и отбиться своими длинными тренированными ногами. Трясущимися руками он открыл свой сейф, достал бутылку водки, налил в стакан и залпом выпил. Горячее тепло только на секунду заглушило мандраж, но затем с удвоенной силой навалился панический ужас. Обессиленный, он упал на диван и попытался собраться с мыслями. По лицу прокатывались волны судорог, глаза сами собой испуганно бегали, руки дрожали. Что с ним происходит, черт возьми? Что это за чертовщина такая, в конце-то концов? Кого ему бояться? Он ещё раз обвёл глазами комнату, заглянул на всякий случай под стол, за диван, в шкаф с бумагами. Волнение стало немного отступать, лихорадка спала. Ещё через минуту он уже был в норме.

Ещё не веря, что все это происходило на самом деле, он подошёл к зеркалу и попытался весело улыбнуться. Но лишь безобразная гримаса появилась на его лице: искривлённые тонкие губы и пустые, обречённые глаза. Значит, все это было с ним в действительности. Вот это да!

Он вернулся на диван и стал вспоминать слова Светланы, чтобы хоть теперь понять их. Не зря же она приходила вот такая – совсем бабу не узнать! Видимо, все на самом деле серьёзно, как она и говорила, но вот только что именно – этого она не сказала. Сука! Дрянь! Стерва неблагодарная! Ну уж если притащилась сюда, так объяснила бы все до конца! А то все какие-то намёки и недомолвки! К чему этот туман? Он человек простой и конкретный, ему нужно чётко наметить задачу, и он её выполнит, как в армии. А все эти загадки и тайны только сбивают с толку Что она там говорила жди гостей? Каких гостей, когда их ждать? Ещё и пистолет нужно купить. «Дура, зачем мне его покупать, если он у меня и так есть? Что ещё? Ах да – никому верить не нужно. Ха, так я и так никому не верю! И ещё что-то насчёт сна… Ну-да, не спать по ночам. Это она, конечно, загнула. И про то, что скоро я узнаю, где находится её душа, тоже загнула. Как же я узнаю, если понятия не имею, где моя собственная?»

Он встал и вышел в приёмную.

– Слышь, Оленька, где у человека душа находится? – с самым серьёзным видом спросил он у секретарши.

Та удивлённо уставилась на него.

– Что это с тобой, Егор? – спросила она, бледнея. – На тебе лица нет.

– Ты на вопрос отвечай.

– Душа? – она посмотрела на свою полную грудь, выпирающую из-под майки, потом потрогала её руками, затем пощупала голову и наконец, на секунду задумавшись, ответила озадаченно:

– Хрен её знает, Егорушка, честное слово. Где-то внутри – это точно, но где именно – не помню. А зачем тебе – хочешь уже душами торговать? – Она хитро улыбнулась. – Надеюсь, мне по блату перепадёт что-нибудь?

– Дура ты, Оленька, – вздохнул он. – И не лечишься.

– Да все времени нет! – рассмеялась она, ничуть не обидевшись на грубость, к которой давно привыкла, общаясь с определённым контингентом бизнесменов. – Ты бы вот нашёл время, подлечил бы! – Она подмигнула ему, но он не ответил.

– Позвони кому-нибудь и выясни, – хмуро бросил он. – Все до мелочей: где, как, зачем…

– И по сколько? – рассмеялась она, все ещё думая, что он шутит.

– Я тебя уволю к едреной матери, тогда узнаешь, как с начальством шутить! – рассердился он. – Делай что говорят, и чтобы через пять минут вся информация была у меня на столе!

– Но куда же мне звонить? – раскрыла глаза Ольга.

– Куда хочешь, хоть в небесную канцелярию!

– А ты знаешь туда телефон? – снова попыталась она пошутить, но тут же, наткнувшись на его грозный взгляд, сникла. – Только за пять минут я не успею.

– Значит, за пятнадцать. Я хочу знать все, что связано с душой и её перемещением в пространстве.

– Это тебя та злая тётка с панталыку сбила? печально спросила Ольга, открывая телефонный справочник «Вся Москва».

– Никто меня не сбивал! – прикрикнул он, входя в свой кабинет. – Да, и вот ещё что, – он обернулся, – если меня будут спрашивать незнакомые люди по каким угодно вопросам – я уехал в командировку.

– В длительную?

– Да, за границу. Буду не раньше чем через месяц, ясно? Никому не говори, что я здесь, и о моем задании – тоже.

– Что ж это творится-то, господи? – пробормотала бедняжка, зарываясь в справочник. – Конец света, что ли?

Но он уже не слушал. Надо продумать все до мелочей, приготовиться к любым неожиданностям. Раньше с ним это случалось, для развлечения он мог позволить себе мыслить абстрактно, составлять логические цепочки, сейчас, отбросив все дела фирмы в сторону, он начал разрабатывать тактику и стратегию своего поведения.

Если Светлана и вправду каким-то непостижимым образом впихнула в него свою душу, о чем он, как она сказала, очень скоро узнает, значит, это произошло у неё дома – больше негде. Но каким способом, в какой момент она это сделала? Этого он не мог вспомнить. Теперь, если он должен ждать гостей, значит, тот, кто хочет этой душой завладеть, уже знает, что она у него. Хорошенькое дельце! Но, интересно, откуда он узнал? Или они? Дурдом! Ладно, пусть только сунут нос, тогда разберёмся. Зря Светлана не сказала, как лучше уберечь эту штуковину. Ведь если он не знает, как она в него попала, тогда так же незаметно её могут и вытащить? Нормально, ребята! Полный кайф! А он потом отвечай за все! Как же она её в него всунула? Может, когда они трахались? Но это же не триппер и не сифилис, чтобы передаваться половым путём. И вообще душа не может быть заразой. Интересно, коммунистическая зараза каким путём передаётся? Он усмехнулся и снова вернулся к реальности. Так, если может понадобиться пистолет, то дело, видать, и впрямь непростое. Но с какой стати он должен брать на себя мокруху? Болван! Надо было все-таки сначала поинтересоваться, а потом уже клятвами разбрасываться. Но теперь поздно пить боржоми, нужно выполнять условия договора… «О, договор! Она сказала: если ты поклялся, то сделка уже состоялась. Не в этом ли ключ к разгадке? Я дал клятву, и душа в этот момент перебралась из неё в меня – может такое быть? А почему бы и нет? Если девушка за одну ночь может так измениться, то и душа может перекочевать. Это она, видать, без души такой страшной стала, бедняжка. И зачем ей понадобилось её прятать?» Но это не его дело. Ему теперь нельзя давать никаких клятв и обещаний. Никому. Ни за какие деньги… Стоп! Что значит ни за какие деньги? А если сумма будет стоящая? Вот ведь дилемма, загрызи её волки! Но он же дал слово, а оно дорогого стоит, надо держать. Если он и этого сделать не может, то грош ему цена на этом свете. И так уже все человеческое растерял, почти ничего не осталось, пусть хоть честь на месте остаётся. Он сделает все, даже убьёт, если понадобится, но уж потом, когда наступит время расплачиваться, он себя не обидит, будьте уверены, господа!

В дверь постучали, и тут же появилась Ольга. С листом бумаги в руках и с взволнованным лицом.

– Позвольте войти, шеф? – спросила она, закрывая за собой дверь.

– Ты уже вошла, – буркнул он. – Ну, есть новости?

– К сожалению, в небесной канцелярии все время занято, – скромно улыбнулась она. – Но зато моя бабушка Люся охотно выдала мне всю информацию по интересующему вас вопросу.

– Не кривляйся, – поморщился он, – говори нормально.

– Слушаюсь, шеф. В общем, так – те, кто пишет всякие там умные книги и словари, считают, что душа – это внутренний, психический мир человека, его сознание.

– А твоя бабка считает иначе?

– Естественно! Она говорит, что душа не имеет никакого отношения к сознанию. Она у меня страшно начитанная, между прочим…

– Душа, что ли? – усмехнулся он.

– Да нет же, бабушка. Она на пенсии, ей делать нечего, так сидит целыми днями и книжки читает религиозные, про буддизм там, про карму и прочую ерунду. Говорит, что скоро уже на небо полетит, а ничего про него не знает, вот и изучает, чтобы, значит, после смерти лучше ориентироваться в потустороннем мире…

– Я тебя что, про бабку просил узнать? – Егор испепелил бедняжку взглядом.

– Все, молчу, молчу. Так вот, душа – это бестелесная сущность человека, – она читала по бумажке, с трудом разбирая собственные каракули – так, видать, торопилась выполнить задание начальства. – Душа вечна, она – часть нематериальной разумной субстанции, заполняющей собой всю вселенную и управляющей ею. Душа имеет обыкновение переселяться из одного, уже мёртвого, человека в другого, который ещё только рождается. Это ещё называют, – она перевернула лист и прочитала по слогам, – ре-ин-кар-нацией Слово какое-то дурацкое. Это по поводу перемещения в пространстве, как вы и просили, шеф. Теперь что касается того, где она находится. Точно этого никто не знает. Все говорят разное, но все, как и я, сходятся на том, что она где-то внутри человека. Её никто не видел при вскрытии трупов, никто её не щупал и не нюхал, соответственно. Бабушка говорит, что некоторые считают, будто она находится в районе сердца, а другие утверждают с пеной у рта, что она в голове, между полушариями мозга, там, где третий глаз…

– Какой глаз? – Егор недоуменно уставился на свою помощницу. – Я не ослышался: третий глаз, а не ухо?

– Нет, не ослышался, дорогой, именно третий глаз. У некоторых он открывается, и тогда они становятся ясновидящими, колдунами и ведьмами. Но у большинства людей он закрыт.

– Чертовщина какая-то. – Он задумался. – Но если никто не знает, где она находится, так, может, её вообще не существует?

– Это уж вам решать, вы начальник, – пожала она плечами – И последнее. Бабуля подкинула одну идейку насчёт того, как узнать, где она прячется – Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался он.

– Она сказала, что с душой связаны все именно чувственные переживания человека. Врубаешься, шеф? Не мысли, а чувства, то есть радость, любовь, сомнения, страх, ужас и так далее…

– Постой, постой, ужас и страх, говоришь?

– Ну да, – она удивлённо посмотрела на него. – Это же чувства. Так вот, там, где болит, когда ты испытываешь одно из них, там она и находится. Например, – она опять заглянула в листок, – когда переживаешь, то болит сердце…

– А когда боишься, то болят пятки, так, что ли? – усмехнулся он. – Говорят же! душа в пятки уходит.

– Ну и что здесь смешного? – серьёзно спросила она. – Если говорят, значит, так оно и есть. Может, она по всему телу мечется, вот её и найти не могут.

– Логично. А душа только из мёртвых может переселяться?

– Баба Люся говорит, что да. Человек умер – душа вылетает на небо. Там живёт некоторое время, отдыхает от суеты, очищается от земной грязи, а потом, с новыми силами, снова вселяется в чьё-нибудь тело. Выражение «отдал богу душу» означает, да будет тебе известно, что человек умер.

– А при жизни один другому не может её передать? – осторожно спросил он. Ольга вылупила глаза:

– Это ещё зачем?! Это ж не костюм поносить, чудак-человек! Ты, я смотрю, точно скоро свихнёшься на своей коммерции. Взял бы отпуск, поехали бы вместе на Гавайи… – Она мечтательно закатила глаза – Во-он отсюда! – заорал он.

– Ну и пожалуйста! – Она вильнула кругленькой попкой и скрылась в дверях, из которых тут же высунулась её хитрая мордочка.

– Кстати, я забыла сказать. Тебя тут какой-то тип спрашивал. Незнакомый, между прочим. Егор насторожился:

– Что он хотел? Зайди сюда и закрой дверь, не маячь своей задницей в приёмной – всех клиентов распугаешь.

– Ну да, наоборот, привлеку!

– Ты меня уже достала! – Он начал злиться всерьёз. – Говори по делу!

Она вошла и нахмурилась, сведя брови и надув губы.

– Так пойдёт?

– Убью, – коротко бросил он.

– Поняла. В общем-то ничего особенного. Пришёл какой-то мужик, весь из себя культурный, прилично одет, и спрашивает: «Могу я видеть Егора Шелудько?» А я ему, значит, отвечаю: «А кто это такой?»

– Умница, – похвалил Егор.

– А он удивлённо так говорит: «Разве у вас такой не работает?» А я ему: «Что-то не припомню, я здесь недавно работаю». А он мне: «И даже не знаете имя своего начальника?» Удивлённо так спрашивает, а сам на табличку на твоей двери смотрит, где твои имя и фамилия крупными золотыми буквами выписаны. Я ему: «Ах, это? Надо же, и вправду его так зовут. Я же говорила, что недавно работаю, ещё наизусть не выучила». А он мне: «Так я могу его видеть?» А я ему? «А по какому вопросу?» А он мне «По личному». Нагло так говорит, глазищи так и шныряют по мне, у-у, кобель… – Короче!

– Ну я у него тогда спрашиваю: «У вас назначено?» Он отвечает: «Нет, но Егор будет рад этой встрече». Я ему: «Вы уверены?» Он мне: «Абсолютно». Я ему: «Тогда вам придётся подождать». Он обрадовался так, сел и спрашивает: «Долго?» А я ему: «Не больше месяца. Егор Тимофеевич нынче в командировке за границей». Дядька разозлился и говорит: «Странно, что вы его отчество запомнили, а вот имя с фамилией – нет». И ушёл, просверлив меня насквозь своими глазищами, прям как дрелью.

– И все, больше ничего не спрашивал?

– Нет, не спрашивал, но, уходя, пробормотал что-то вроде: «Предупредила, стерва!» Какая же я стерва, шеф? И никого я не предупреждала. – Она обиженно надула губки.

– Это он не про тебя. Спасибо, я тобой доволен, милашка, поступай так и впредь.

– «Спасибо», шеф, между ног не засунешь, – вздохнула она и быстренько выскочила из кабинета, чтобы пустая банка из-под пива не врезалась в её попку.

– Вот шлюха, – пробормотал Егор и подошёл к окну, закрытому жалюзи.

Ещё не выглянув на улицу, он уже понял, что вся жизнь его вдруг круто переменилась. Все, чем он дышал до сегодняшнего дня, поблекло, потускнело, показалось каким-то мелочным и суетным. Вся эта возня вокруг каждой лишней копейки разом опротивела ему, и то, к чему он до сих пор стремился: куча денег, красивые шмотки и авторитет среди сильных мира сего, то есть воров и бандитов, – все одним махом потеряло свою ценность. Что-то подсказывало ему, что теперь у него появилась другая цель в жизни, возвышенная и благородная, связанная с чем-то таинственным и могущественным, способным повлиять, может быть, на строение всего мироздания. И хотя он понятия не имел, что это все означает, уверенность в этом росла с каждой секундой, с каждым вздохом и ударом его сердца.

Осторожно раздвинув жалюзи, он выглянул в переулок, куда выходили окна его офиса. На стоянке перед входом стояли машины, по тротуару спешили прохожие – все как обычно. Он уже собрался было вздохнуть с облегчением и посмеяться над своими напрасными страхами, как вдруг почувствовал на себе чей-то пронзительный взгляд. Нет, он никого не видел, но его почему-то передёрнуло, и по коже пробежали мурашки. Его словно сверлили дрелью, как и Ольгу. Ещё раз окинув делано равнодушным взглядом улицу и так никого и не увидев, кому мог бы принадлежать этот взгляд, он небрежно убрал руку с жалюзи, медленно подошёл к своему креслу и сел. Ему вдруг стало ясно: Некто знает, что он здесь, Некто ждёт его и хочет с ним поговорить.

Он перевёл дух и начал собирать разбежавшиеся от страха по закоулкам сознания мысли. После Ольгиного доклада он понял, что означал необъяснимый приступ панического ужаса, овладевший им после Светланиного ухода. В нем находилась её душа, и это именно она чего-то боялась. Но что могло напугать её так сильно, что даже ему, закалённому в уличных драках и чеченских боях спортсмену, стало не по себе? Неужели ему придётся самому столкнуться с этим чудовищем? Хотя, простите, почему с чудовищем? Может, девчонка слишком впечатлительна и мнительна и испугалась какой-нибудь ерунды? Всякое бывает в этой жизни.

Он вздохнул, продолжая успокаивать сам себя, прекрасно при этом понимая, что на самом деле все будет так же страшно, если не страшнее, чем во время приступа. Но он сильный, он переломает хребет кому угодно, а если хребтина по какой-либо причине не переломится, то всадит пару килограммов свинца – и проблема будет решена.

И ещё подумал, что теперь он, по всей видимости, должен будет испытывать не только её страхи, но и радость, и даже любовь. Не успел он это как следует переварить, как на него опять накатило. Ни с того ни с сего он начал испытывать к себе что-то вроде лёгкого снисхождения, смешанного с сексуальным влечением. При этом никаких видимых образов в его сознании не возникало. Просто он почему-то считал, что неплохо бы переспать с таким красавцем, как он, и при мысли об этом в нем поднималась волна горячей страсти. Он стиснул зубы и до боли сжал кулаки, чтобы тут же не наброситься на самого себя и каким-то образом не изнасиловать. Надо же, лихорадочно думал он, ожидая, пока пройдёт приступ Светиных, как он догадался, чувств к нему, как она на него запала! Наверное, он ей действительно понравился как мужчина.

Но эта мысль недолго тешила его самолюбие – похоть вдруг резко сменилась сомнением в своих силах. Ему даже захотелось рвать на себе волосы от отчаяния, что он не справится, где-то ошибётся, позарится на более выгодное предложение и продаст её душу кому-то, ибо слишком уж сильно любит деньги. И он опять понял, что это её сомнения относительно его честности и выдержки. И гордость взыграла в нем, заставила вскочить и маятником засновать из угла в угол.

– Ишь ты, она, видите ли, сомневается! Дура несчастная! Да я, может быть, самый порядочный из всех, кого она могла найти в этом мошенническом городе! – убеждал он сам себя. – Ничего, мы ещё посмотрим, кто окажется прав. Я ей докажу, надутой гордячке, что не лыком шит. Думает, что раз из провинции, так уж ни на что не способен! Как бы не так! Шелудько ещё весь мир перевернёт и на уши поставит…

Чужие чувства исчезли так же неожиданно, как и появились, он вновь стал самим собой. Его охватила слабость, он опустился на кожаный диван и невидящим взглядом уставился перед собой в стену. Теперь он окончательно убедился, что все её разговоры про передачу души на хранение – не бред. Впервые он столкнулся с мистикой и колдовством, к которым раньше относился с презрением ярого материалиста, и ему стало не по себе. Хорошо зная, как набить морду обидчику, он был полным профаном в тайнах человеческого сознания. Значит, он должен слепо выполнять все указания и просьбы Светланы, какими бы они ни казались абсурдными В магии все абсурдно, потому что непонятно, и нечего рыпаться, пытаясь разобраться в запредельной для такого парня, как он, области человеческих знаний. Он опять перебрал в уме все просьбы своей работодательницы: не спать, никому не верить, не заключать никаких сделок, не продаваться, к ней не ходить, о ней ни с кем не говорить и собрать всю свою волю и выдержку в кулак. Не так уж это и много, с облегчением подумал он. Для такого железного молодца, как он, все это – раз плюнуть. Он выдержит, тем более что осталось каких-то тридцать дней – ерунда…