Друзья познаются в беде

*****

Хазид'хи молчал, но меч был больше заинтригован, чем доволен. Toс'ун был прекрасным владельцем, настоящим воином-дроу, и, конечно, куда лучше той человеческой женщины, которая владела мечом в течение нескольких лет, женщины-воин, что слишком часто предпочитала использовать свой лук — вместо великолепного Хазид’хи.

Мы можем многому друг от друга научиться, вещал меч в мыслях Тос’уна.

Дроу, что бросил мимолетный взгляд на рукоять меча, мог ощутить его трепет.

Ты не доверяешь своему воинскому чутью, объяснил меч.

Toс'ун прекратил есть, взялся за рукоять и потянул Хазид'хи из ножен, держа мерцающее лезвие перед своими красными глазами.

Ты слишком много думаешь, передал меч.

Toс'ун подождал немного, а затем вложил меч обратно в ножны и вернулся к еде.

На пока что достаточно, решил Хазид’хи. Дроу не отклонил предложение. Меч был готов в их следующей схватке помочь темному эльфу достигнуть большей концентрации, усиленного понимания, в котором он мог осознавать свои возможности и полностью соизмерять их с недостатками.

Не так давно Хазид’хи владел Дзирт До’Урден, непревзойденный воин-дроу. Тот темный эльф без колебаний отвергал все вторжения меча в свой разум, потому что он и так обладал великолепным чутьем воина, мгновенно узнающим своих врагов и оценивающим их способности. Дзирт перемещался неосознанно, без отдельной на то команды, демонстрируя полное смешение мыслей и движений.

Хазид’хи чувствовал этот инстинкт воина, внутреннюю концентрацию, которая подняла Дзирта выше даже такого великолепно обученного воина, каким был Toс'ун Армго. Разумный меч неплохо изучил своего носителя во время схватки Дзирта и Обальда, и Хазид’хи многому научился от своего владельца.

И меч предложил преподавать ту же технику Тос’уну. Хотя этот дроу никогда не будет столь же силен и морально тверд, как Дзирт, но и он был неплохим малым. А, поскольку он не был так же внутренне определен в своих взглядах и помешан на своей раздутой добродетельности, Toс'ун не будет в состоянии отрицать Хазид’хи, как это делал Дзирт. Меч мог многому научить Тос’уна, но без мертвого груза его доброй воли.

Хазид’хи не мог ждать лучшего времени.

«Ты был очень тих все это время,» сказала Инновиндиль Дзирту, когда они начали ставить свой лагерь на ночь.

Запах морской воды наполнил их легкие. Тем вечером закат полыхал особенно ярко через все черное пространство воды, обтекающей Побережье Мечей. Погода пока что держалась, и они оставили позади сотни миль за куда более короткий срок, чем ожидали. Двое эльфов даже смели надеяться, что, если удача не покинет их, они смогут вернуться в Мифрил Халл прежде, чем зима полностью вступит в свои права, прежде, чем глубокие снега заполнят Долину Хранителя, и ледяные ветра вынудят их передвигаться только по земле. В воздухе пегас мог покрыть тридцать миль за день, и те тридцать миль были в прямой линией к цели, не огибающей холмы и пригорки, и не обращающей внимания на реки, в которых брод можно было найти лишь спустя несколько часов утомительного поиска. К тому же, на вьющихся узких тропах и посреди пустого ландшафта дикой местности, где они должны были остерегаться монстров и диких животных, было бы удачей проехать десять миль за день, и более, чем удачно — если бы больше чем одна треть из этих десяти была в направлении их цели.

«Наше продвижение было удивительно,» Инновиндиль продолжала, так как Дзирт, стоя на утесе и смотря на море, даже не попытался ответить. «Риллифейн с нами,» сказала она, обращаясь к лесному богу эльфов, одному из божеств ее клана в Лунном лесу. «Его дыхание успокаивает и сдерживает зимние ветра, чтобы мы могли вернуть тело Эллифейн и отправиться в обратный путь со всей возможной скоростью.»

Она продолжила разговор о боге Риллифейне Рал-латиле и поведала несколько историй, связанных с ним. Край солнца уже коснулся темной воды, а она все говорила. Небо становилось все темнее, приобретая насыщенный синий цвет, едва только пламенный шар исчез за волнами, и тут она поняла, что Дзирт не слушал, что он не слушал ее вообще.

«Что такое?» спросила она, обойдя вокруг него. Она спросила снова, мгновение спустя, и вынудила его посмотреть на нее.

«Ты в порядке, мой друг?» спросила Инновиндиль.

«Что знал Обальд, чего не знаем мы?» спросил в ответ Дзирт.

Инновиндиль сделала шаг назад, и ее хорошенькое лицо вытянулось, поскольку он застал ее врасплох.

«Как ты думаешь, есть ли хорошие орки и плохие орки?» продолжил Дзирт.

«Хорошие орки?»

«Ты удивлена, что такой темный эльф, как я, задал такой вопрос?»

Глаза Инновиндиль широко распахнулись, и она медлила с ответом, но Дзирт не позволил ей от него увильнуть своей обезоруживающей усмешкой.

«Хорошие орки,» сказал он.

«Ладно, тогда я скажу, что я не знаю. Я никогда не встречала ни одного орка словами — только мечом.»

«А если б ты знала, смогла бы?»

«Хорошо, если на свете действительно есть и хорошие орки,» явно взволнованная Инновиндиль уступила. «Думаю, что я не смогла бы, но я также уверена, что, если такие существуют, они — особенные среди своих сородичей. Возможно, их несколько, но какие из них преобладают, твой гипотетический хороший орк или же помешанный на зле?»

«Это не имеет значения.»

«Твой друг, король Бренор, вряд ли согласился бы с тобой на сей раз.»

«Нет,» сказал Дзирт, качая его головой. «Если и есть хорошие орки, даже если их несколько, не значит ли это, что есть всего-навсего различные степени совестливости в пределах орочьего сердца и ума? Если есть хорошие орки, даже несколько, дает ли это надежду, что вся раса движется к цивилизации, так же, как и эльфы и дворфы… хафлинги, гномы, и люди?»

Инновиндиль уставилась на него, как будто не понимая.

«Что знал Oбальд, чего мы не знаем?» снова спросил Дзирт.

«Ты предполагаешь, что король Обальд Многострельный был не таким, как другие орки?» — резковато спросила эльфийка.

Дзирт глубоко вздохнул и придержал свои последующие мысли, поскольку он понимал чувства Инновиндиль, что видела, как ее возлюбленный пал, разрубленный напополам королем Обальдом.

«Орки сохранили свое единство и создают границы своего нового королевства даже без него,» сказал Дзирт, и он смотрел на море. «Действительно ли они были готовы создать собственное королевство? Неужели это — исключительно план Обальда, который он им внушил, чтобы выманить их из их горных логовищ?»

«Они падут к борьбе друг против друга, племя против племени,» ответила Инновиндиль, и ее голос все еще звенел убежденностью в этом. «Они будут сражаться друг с другом, пока не превратятся в ползучую массу непроходимых дураков. Многие убегут назад, в свои темные норы, а тем, что не успеют спрятаться, не знать пощады, как не знали те, что пали, когда Король Бренор двинулся на приступ, и когда воины Лунного леса приняли участие в этой резне.»

«А что, если они этого не сделают?»

«Ты сомневаешься относительно эльфов?»

«Не их,» сказал Дзирт, «орков. Что, если орки не падут в борьбе против друг друга? Предположи, что новый Oбальд возвысится среди них, поддерживая среди них дисциплину и продолжая укрепление этого нового королевства?»

«Ты не можешь быть в этом уверен.»

«Я предполагаю возможность, и, если так, задаю вопрос, на который все мы — от Серебристой Луны до Сандабара, от Несма до Мифрил Халла, от Лунного леса до Цитаделей Фелбар и Адбар — должны ответить тщательно, чтобы поступить мудро.»

Инновиндиль на мгновение задумалась, затем сказала:

«Очень хорошо, тогда я предоставляю тебе эту возможность. Если орки не отступают, что мы должны делать?»

«На этот вопрос мы все должны ответить».

«Просто ответ кажется очевидным.»

«Убить их, конечно.»

«Они — орки,» сказала Инновиндиль.

«Так действительно ли было бы мудро с нашей стороны продолжать эту войну, пока мы не выгоним их обратно?» спросил Дзирт. «Или мы могли бы помочь им, ведь создание их царства способствует совершенству, которое находится в пределах их возможностей? Позволить этому продолжиться, поскольку, если у них будет свое собственное королевство, они обязательно должны в некоторой мере приобщиться к цивилизации? И не будет ли у такой цивилизации потребности ставить мудрость выше силы?»

Выражение лица Инновиндиль показало, что она не отнеслась к нему очень серьезно и вдумчиво, поскольку он и сам понимал, что слова, которые только что вырвались у него, звучат немного безумно. Однако, он знал, что он должен был закончить мысль, чувствовал, что он должен был говорить прямо и ясно, так, чтобы понимание этого могло бы помочь ему утишить некоторую смуту в его собственном разуме.

«Если мы верим в общее совершенство общества эльфов — или дворфов, или людей — это лишь потому что мы верим, что эти народы в состоянии прогрессировать к совершенству. Конечно, в истории любого народа достаточно злодеяний, как в прошлом, так и сейчас. Сколько войн люди вели друг против друга?»

«Одну,» ответила Инновиндиль, «без конца.»

Дзирт улыбнулся неожиданной поддержке и сказал:

«Но мы верим, что каждый человек движется к совершенству, да? Люди, эльфы, дворфы…»

«И дроу?»

Дзирт мог только пожать плечами, столкнувшись с этим общеизвестным исключением, и продолжил:

«Наш оптимизм основан на общем принципе, что вещи становятся лучше, что мы становимся лучше. Так неужели мы ошибаемся, близоруко и глупо, рассматривая орков как неспособных к такому росту?»

Инновиндиль уставилась на него.

«К нашему собственному несчастью?» спросил Дзирт.

Эльфийка все еще не могла ответить.

«Мы ограничиваем свое собственное понимание этих существ, которых мы рассматриваем как наших извечных врагов, думая о них так же, как и все те, кто были до нас.» Дзирт усилил натиск. «Допускаем ли мы ошибку, к нашей собственной неудаче, в том, что считаем их неспособными к созданию своей собственной цивилизации?»

«Ты предполагаешь, что цивилизация, которую они создали за всю свою историю, так или иначе противоречит их природе,» наконец сказала Инновиндиль.

Дзирт пожал и кивнул.

«Возможно, ты права.»

«Ты снял бы свой пояс с мечами и отправился бы к оркам в надежде, что это просвещенная раса, и они не убьют тебя?»

«Конечно нет,» сказал Дзирт. «Но опять, что знал Oбальд, чего мы не знаем? Если орки не перегрызут друг друга, то, по решению совета, собранного в Мифрил Халле, у нас мало надежды выдворить их из земель, которые они себе присвоили.»

«Но дальше они не продвинутся,» поклялась Инновиндиль.

«Таким образом, их оставят с этим королевством, которое они требуют, как свое собственное,» сказал Дзирт. «И это царство будет только процветать от торговли с теми королевствами, что оказались вокруг них.»

Инновиндиль одарила его недоверчивым взглядом.

«Это — просто размышление,» ответил Дзирт с тихой усмешкой. «Я часто так делаю.»

«Ты предполагаешь…»

«Ничего,» Дзирт тут же ее прервал. «Я только задаюсь вопросом, а что, если через столетие — или через два, или через три — наследие Обальда докажет нам то, что мы даже не смели предполагать.»

«Орки, живущие в гармонии с эльфами, людьми, дворфами и хафлингами?»

«А разве нет города на востоке, в дебрях Ваасы, чье население состоит полностью из полуорков?» спросил Дзирт. «Города, который поклялся в преданности королю паладинов Земель Кровавых Камней?»

«Палищак, да,» допустила эльфийка. «Они — потомки, все до одного, существ, родственных Обальду. И твои слова сулят надежду, но все же в моих мыслях они звучат не особо привлекательно. Смерть Тарафиэля еще слишком свежа в моей памяти.»

Инновиндиль пожала плечами.

«Я только задаюсь вопросом, возможно ли, что эти орки способны на большее, чем мы им позволяем,» сказал Дзирт. «Я только задаюсь вопросом, не сконцентрированы ли мы на одном-единственном взгляде на орков, к которому мы привыкли, и не затмевает ли он видение прочих их возможностей.»

Дзирт выложил все до конца, и в замешательстве уставился на море.

Тем не менее, Инновиндиль удивила его, когда добавила.

«Разве это не было той же самой ошибкой, которую Эллифейн допустила относительно Дзирта До’Урдена?»