Другие. Экзистенциалист

Надежда

Я открыл глаза. Будильник не звонил, но в комнате было довольно светло: кто-то чуть раздвинул шторы. Немного потянувшись и размяв шею я сел, пытаясь отыскать взглядом телефон. Он нашёлся на полу рядом с кроватью. Девять утра. Но дата! Я проспал сутки.

Из кухни доносился запах свежесваренного кофе и ещё чего-то вкусного. Денеб!

– Твои шутки меня бесят, – прокричал я ему, проходя в ванную.

– Зато ты отдохнул и можешь пару ночей не спать, – парировал Ден, колдуя у плиты. Вот так всегда происходит: он появляется неожиданно, но в самый подходящий момент, убирает, готовит, заботится.

– Погоди. А вчерашний приём? – вдруг вспомнил я и остановился на полпути.

– Всё нормально! – отозвался Денеб, махнув лопаткой, которой мешал что-то в сковороде. – Я за тебя провёл. Сказал, что ты болеешь.

– Из душа выйду, дам тебе по шее, – погрозил я и скрылся за дверью ванной.

Ещё не хватало, чтобы Ден брал на себя мою работу или превратился в няньку. Ну и что, что каждую весну я скатываюсь в уныние, лечу в пропасть тоски и печали? Сначала лечу, потом разбиваюсь о камни собственных воспоминаний и горестей, а после всё равно встаю и иду дальше. Вот если бы оказаться сейчас не в Москве, а в Будапеште хотя бы. Или ещё лучше – в Кейптауне. Да… Подальше от знакомых до боли улиц, подальше от всего. Но без Денеба меня туда не пустят, да и вообще не пустят, принципиально.

Страшное наказание Московским буфером. Интересно, кто проголосовал за это, когда мне выносили приговор об изгнании? Хотя это не так уж и важно. Где бы я не оказался заперт, мне везде бы не нравилось, потому что привык я к свободе.

В ванной тоже виднелась заботливая и чистоплотная рука Денеба: блестящее зеркало без единого развода, сверкающая сантехника, аккуратно сложенные полотенца и идеально вымытая плитка. Он постоянно это делает – наводит чистоту и порядок. Болезненное желание дистанцироваться от самого себя, от страшных и мерзких проявлений природы сущности. Да уж. Мы с ним идеальная пара – оба не в ладах с собой.

– Льё! – постучал Ден. – Ты там живой?

– Живой, чего надо? – крикнул я в ответ через дверь, старательно приводя себя в порядок.

– Завтрак стынет же!

– Ден, ты за няньку что ли?

– Если бы. За жену! – хохотнул он и отстал от меня.

Я поспешно умылся, оставшись довольным гладковыбритым лицом, накинул халат и вернулся в комнату. Ден сидел за барной стойкой, заменяющей стол, и потягивал кофе. Он кивнул на моё место и тарелку с чашкой.

– Приятного аппетита.

– Спасибо, дорогая жена, – скривил я лицо.

– Да ну тебя, – поморщился Денеб. – Уж и пошутить нельзя.

– Шуточки у тебя дурацкие. Я уже говорил!

– Нормальные! Неужели тебе сон на пользу не пошёл? Думаешь, я не в курсе, что ты вообще почти не спишь? Не забывай, Льё, что я чувствую почти всё, что и ты.

– Только на физическом уровне.

– Ну конечно! А те небольшие проценты уровня сознательного будто бы ничего не значат?! Да и какая разница, – он шумно поставил кружку на стол и отвернулся к окну, обиженно поджав губы. – Тебе физически плохо было. Рука болела. Не доводи себя.

– Я не довожу, – завтрак был вкусным, но этот неприятный разговор всё портил.

– Ну-ну. Мне не ври.

– Экзистенциалисты вообще не врут.

– Ой, да конечно!

– Слушай, Ден, чего ты завёлся?

– Хочу, чтобы ты прекратил сводить себя в могилу. Вот чего. Я ведь жить собираюсь долго и даже счастливо. А без тебя как?

– Никак, – протянул я, рассматривая своё отражение в тёмном кофе.

– Так что давай, прекращай свою весеннюю хандру. Займись уже Майей, развлекись как следует. А там март… Весна.

– В Будапешт хочу, – сорвалось у меня с губ. Ден тут же нахмурился и постучал пальцами по столу, выбивая знакомый ритм нашей любимой с детства песни.

– Зачем?

Я только плечами пожал. Если бы знал, то давно был бы там.

– Ден, как эта песенка называется? Забыл.

– Марш горного короля, – на автомате ответил Денеб. – Забываешь…

– Ага. Без работы голова совсем чумная.

– Да уж…

Больше и добавить было нечего. Экзистенциалист без работы рассыпается на части, почти в буквальном смысле. Чтобы поддерживать своё сознание в тонусе, чтобы быть собой, мне жизненно необходимо что-нибудь или кого-нибудь искажать. Мои способности, как мышцы, без тренировок сдуваются, исчезают. И заодно стирают меня с картины мира. В этом мне чудится странная ирония – любой человек, искаженный экзистенциалистом или сущностью, либо выжженный Фениксом, со временем так же исчезает: его начинают преследовать небольшие провалы в памяти, депрессивные настроения. И чем дальше, тем больше и хуже, вплоть до суицидальных мыслей. Сознание должно быть целостным, вырывать из него куски ради развлечения – мерзко. Но я не Феникс, и могу не только искажать ради уничтожения, но и ради излечения тоже.

В мысли снова закралась Майя. Она милая. Действительно милая и добрая. Может быть Ден и прав, может мне стоит попробовать с ней? По-настоящему. Не заманивать её в свои сети, как паук, только чтобы потом использовать расположение и доверие, а попробовать влюбиться? Слово-то какое, странное. Непривычное. Что вообще такое любовь, и как давно я забыл, откуда она берётся?

– Ден?

– Аюшки, – тут же откликнулся он, подавая мне сигареты и мундштук. Знает, всё он знает.

– Спасибо, – я неспешно закурил и, пуская клубы дыма, продолжил, – как думаешь, любовь вообще существует?

– Вот тебя понесло…

– Ну а всё же?

– Если б её не было, ты бы не родился.

– Глупости. Дети рождаются не только от любви.

– Я ж не про всех говорю, а конкретно о тебе.

– Может я исключение?

– Конечно. Ты ж экзистенциалист, – улыбнулся Ден, но тут же лукаво взглянул мне в глаза. – Что задумал?

– Ничего особенного.

– Опять врёшь.

– Недоговариваю.

– Майя?

– Ага.

– Попробуй, правда.

– А ведь я ей нравлюсь. Но она такая… Слишком правильная что ли… – пожал я плечами.

– Правильные что, влюбляться не могут? Или секс им противопоказан?

– Нет, конечно. Но я сомневаюсь, действительно ли она именно та, которая мне нужна сейчас, – я стряхнул пепел в недопитый кофе.

– Не попробуешь, не узнаешь.

– Кстати! Надо позвонить ей, извиниться, я же так и не отправил наброски.

– Вот и звони. А я пойду, работа у меня всё же, – Ден встал, хлопнул меня по плечу и побрел в коридор, заметно опечалившись.

– Денеб…

– А?

– Собери мне небольшую статистику по влияниям в Москве, ладно? Есть некоторые сомнения по поводу одного товарища…

– Сделаю. Счастливо!

Он хлопнул дверью, растворившись за ней в февральском мрачном дне. Я же отыскал телефон и несколько раз набрал Майе – она так и не ответила, заработалась, наверное. Послонявшись по квартире в пустом безделье, я не придумал ничего лучше, чем снова вернуться к работе над иллюстрациями. Хотелось как можно быстрее разобраться с ними, обработать, утвердить и отправить сборник на вёрстку. В моих планах презентация должна была пройти не позже, чем через месяц.