Дружба с призраком

Погоня за вдовой

Кеды-конверсы Марии мягко пружинили по неровному тротуару, ловко уворачиваясь от лужиц и осколков битого стекла. Добежав до угла Атлантик авеню, она остановилась, чтобы перевести дыхание. Здесь проходила невидимая граница района, в котором жила Мария, дальше начиналась территория неизвестная, шумная, с сильным трафиком. В этих краях она ещё никогда не бывала.

Немного отдышавшись, Мария огляделась, ища глазами клетчатую накидку миссис Фишер.

«Не могла же она просто взять и испариться, верно?» – подумала Мария и в этот момент услышала за спиной знакомое шлёпанье ног по тротуару. Мария обернулась и действительно увидела его. Себастьяна.

– Куда это ты несёшься? – спросил он, вытирая пот со лба.

– А ты что гонишься за мной? Чего тебе надо? – вопросом на вопрос ответила Мария. Она понимала, что прозвучало это, мягко говоря, не слишком дружелюбно, но этот назойливый мальчишка мешал ей. Путаются такие вот под ногами, а потом из-за них важное дело провалить можно. Она снова повернулась к Себастьяну спиной и продолжила высматривать миссис Фишер.

И наконец увидела её.

Миссис Фишер стояла чуть дальше по улице напротив мрачного грязного строения. Старушка достала из сумочки визитную карточку и ещё раз сверилась с цифрами, прибитыми к двери. Никакой таблички ни на самой двери, ни рядом с нею не было. Затем, пожав плечами, она нажала кнопку дверного звонка. По соседству с этим унылым домом притулился гараж, около него стоял грузовичок, с которого рабочие сгружали какие-то коробки.

– Что ты забыла на этой Атлантик авеню? – спросил Себастьян. – Здесь же ничего нет…

– Тсс, – оборвала его Мария. – Ты всё мне испортишь.

И она затолкала бедного Себастьяна себе за спину.

Вскоре миссис Фишер надоело без толку нажимать звонок, и она принялась стучать в дверь своим кулачком. Тоже безрезультатно. Ещё раз пожав плечами, она отошла от двери, покрутила на пальце своё обручальное кольцо и не спеша отправилась прочь.

Мария осталась стоять на месте, наблюдала за всем, что происходит.

– Вы что-то ищете, мэм? – раздался голос со стороны гаража.

Миссис Фишер остановилась.

Из тёмного переулка появился мистер Фокс – красный, вспотевший, в непривычном для него слишком тесном костюме. Под воротником рубашки у него болтался ковбойский галстук-шнурок «боло» с большой бирюзовой застёжкой. Кончики шнурка были неровными – один длиннее, другой намного короче, отчего казалось, что на шею мистера Фокса наброшена петля.

– Да, ищу, – надтреснутым голосом ответила миссис Фишер. – Мне нужен Бруклинский молодёжный…

– Вы попали по адресу, достопочтенная леди, – кивнул мистер Фокс. – Кстати, это не вы сюда звонили на днях?

– Э… да… я… – слегка опешила миссис Фишер. – Но позвольте. Гараж, коробки…, разве это некоммерческая организация?

– Самая что ни на есть некоммерческая и благотворительная, мэм, – поспешил успокоить её мистер Фокс, довольно настойчиво начиная подталкивать миссис Фишер ко входу в здание. – А это… – махнул он рукой в сторону гаража с грузовичком. – Не обращайте внимания! Принимаем благотворительный груз. Он пойдёт на аукцион. Сбор средств в помощь детям.

Миссис Фишер с явным облегчением вздохнула, подняла руку, чтобы поправить свои волосы.

– Ну хорошо, а то я уж начала думать, что…

– О, у нас всё в рамках закона, миссис, всё в рамках закона. А вы… – фальшиво улыбнулся мистер Фокс, буквально заталкивая старушку в дом. – Вы тоже хотите пожертвовать нам что-нибудь на благотворительность?

Мария чувствовала, что Себастьян наблюдает за ней, и обернулась.

– Ты шпионишь за этой старой леди? – спросил он. Его голос почти утонул в шуме мчащихся по Атлантик авеню машин.

– Нет, конечно! – фальшиво возмутилась Мария. Затем она подбежала к ближайшему мусорному баку, выудила из него две брошенные туда газеты, оставила одну для себя, вторую сунула Себастьяну и скомандовала. – Живее. Прикройся и делай вид, что читаешь.

И сама тут же скрыла своё лицо за газетным листом.

– Шпионишь, – удовлетворённо кивнул Себастьян, разворачивая свою газету. Они немного помолчали, затем он спросил шёпотом: – А почему ты за ней шпионишь?

– Отстань, Себастьян!

– Хорошо, я тебя понял. А вообще мне было просто интересно посмотреть, чем ты занимаешься!

Он бросил свою газету обратно в мусорный бак, повернулся и пошёл назад, к своему кварталу.

От гаража отъехал опустевший грузовичок, и за ним показалась миссис Фишер. Она ещё немного постояла, недоумённо покрутила головой, а затем направилась по улице в сторону, противоположную той, где исчез из вида Себастьян.

Обручального кольца на пальце миссис Фишер уже не было.

Мария прижала газету почти к самому лицу, подождала, пока вдова отойдёт подальше, и только отпустив её вперёд почти на полквартала, двинулась следом за ней.

Вскоре старая леди свернула на шумную Фултон стрит, где было множество ресторанов, магазинов, прохожих с сумками и детьми в колясках, мимо которых приходилось лавировать Марии. Затем миссис Фишер дошла до входа в метро и начала спускаться по ступенькам.

А Мария остановилась.

Она крайне редко покидала пределы своего квартала, а на метро, честно говоря, вообще никогда не ездила. Что, если она потеряется в этом метро и не сможет вернуться назад? Мария зябко повела плечами, сделала глубокий вдох и отчаянно бросилась вперёд. Времени на раздумья и сомнения у неё просто не было, потому что ещё пара секунд промедления – и миссис Фишер будет для неё потеряна навсегда.

Усилием воли Мария заставила себя спуститься вниз, в подземный переход. Здесь сразу стало холоднее и подул ветерок.

Вдова остановилась, порылась у себя в сумочке, вытащила проездную карту, провела по прорези валидатора и прошла через турникет. У Марии такой карты, разумеется, не было, и денег на то, чтобы её купить, тоже. Повернуть назад, убедив себя в том, что столкнулась с непреодолимыми трудностями? Но она же дала обещание Эдварду!

Мария подождала, пока вдова Фишер отойдёт дальше, к ступеням, ведущим вниз, на платформу, и сама подошла к турникету. Он доходил Марии почти до груди – при желании перепрыгнуть можно.

Мария стрельнула глазами по сторонам. Рядом никого не было.

«Давай», – приказала она себе, отлично понимая, что рискует при этом, хотя рисковать ужасно не любила.

Глубоко вдохнув, Мария оперлась руками о боковые металлические стойки турникета, высоко вскинула ноги, перенесла их, а потом и всю себя через прозрачные дверцы, и благополучно приземлилась уже на станции. Выпрямилась, восстановила равновесие и помчалась вслед за вдовой.

Со ступенек на платформу Мария скатилась как раз в одно время с подкатившим к станции поездом. Успела влететь в дверь, схватилась за поручень, сдунула упавшую на лицо прядь волос. Двери закрылись, поезд дёрнулся и покатил вперёд, набирая скорость. В метро Мария ехала впервые в жизни и потому испытывала странные чувства – страх, смешанный с восторгом. А может, смешанный со страхом восторг. Наверное, скорее второе, потому что Марии ужасно нравилось куда-то нестись с головокружительной скоростью, но ещё больше – быть при этом свободной, как птица, вырвавшаяся из клетки. То есть из своей душной тесной кладовки, о которой и вспоминать-то не хотелось. Немного обвыкнув, Мария принялась разыскивать глазами знакомую клетчатую накидку и белые как снег волосы.

Белой как снег оказалась кенгурушка с надвинутым на голову капюшоном на одном из подростков. Не то, не то. Клетчатая ткань? Нет, это свитер клетчатый на каком-то пожилом мужчине. Красная бейсболка? В ней кто-то сидит и читает газету. Мимо.

И тут она увидела миссис Фишер. Вдова рассматривала свою морщинистую, казавшуюся ей чужой без обручального кольца руку, потирала опустевший палец, на котором столько лет было это кольцо.

К восторженному возбуждению, которое продолжала испытывать Мария, стало примешиваться чувство вины, ей было немного стыдно за то, что она принимала участие в мошенничестве, лишившем миссис Фишер её обручального кольца. Оставалось лишь надеяться на то, что ей удастся загладить свою вину, когда она отыщет спрятанное в доме вдовы сокровище. Вот только не нравилось Марии то, что миссис Фишер, оказывается, так далеко живёт. Ну очень далеко!

Поезд проезжал одну станцию за другой. «Лафайет», «Хойт», «Джей стрит». Перебрался по туннелю под рекой Ист Ривер в Манхэттен. В вагоне освобождались места, но Мария оставалась стоять, не в силах оторваться от окна.

На Четвёртой Западной улице поезд снова наполнили пассажиры. Мария взглянула на сиденье, которое занимала миссис Фишер.

Вдова исчезла! Совершенно неожиданно исчезла! Мария ринулась к закрывающейся двери, в последний момент выскочила на перрон. Здесь было полно народу. Люди толкались, натыкались друг на друга, не в силах оторваться от своих смартфонов, ничего не слыша в наушниках. Возле установленной в центре зала карты толпились туристы с сумками и камерами. Громко постукивая своей белой тростью, мимо Марии прошёл слепой в чёрных очках. Где-то в конце платформы кто-то бил в маленькие, но ужасно громкие барабанчики-бонги.

Мария протолкалась сквозь этот ад до ведущей наверх, к выходу, лестнице, и буквально в последний момент успела заметить белые волосы и знакомую клетчатую накидку.

Мария бросилась вдогонку, удачно избежала столкновения с какой-то татуированной с ног до головы девицей с розовыми волосами, обогнула на полном ходу семейство туристов в одинаковых футболках с надписью «Я люблю Нью-Йорк» и выбежала в серые октябрьские сумерки.

Слегка испугалась, почувствовав, как задрожал асфальт у неё под ногами от проходившего под землёй поезда метро.

Вжжжих! Остановился почти прямо перед Марией подъехавший к остановке автобус.

Бип! Бип! Би-бип! Сигналили таксисты, зазывая пассажиров.

Да уж, чего-чего, а шума на Манхэттене не в пример больше, чем на спокойных улочках Бруклина, где жила Мария. О тишине в библиотеке вообще промолчим, даже вспоминать не станем.

И люди. Очень, очень много людей. Так много, что даже страшно становится.

Вот сквозь этот кошмар и пробиралась Мария следом за миссис Фишер, а вокруг то и дело раздавались такие вопли, будто кто-то только что забил решающий гол в финальном матче. Оранжевый сигнал на переходе («Стой!») сменился белым («Иди!»), и толпа повалила на другую сторону Шестой авеню. Где-то впереди в этом диком стаде то появлялась, то вновь исчезала белая голова миссис Фишер. Когда саму Марию вынесло на другой берег улицы, она успела заметить, что вдова удаляется влево, в сторону узкой тихой улочки, полукругом уходящей в сторону от столпотворения на сумасшедшей Шестой. Там миссис Фишер остановилась перед самым обычным кирпичным городским домом с облупившейся на двери краской и стала рыться в своей сумочке в поисках ключей.

Мария приблизилась, прокашлялась и сказала, осторожно потянув вдову за краешек клетчатой накидки.

– Прошу прощения. Вы миссис Фишер?

Вдова медленно повернулась, удивлённо посмотрела на Марию и ответила:

– Да.

– Я… У меня сообщение для вас.

– Правда? От кого же? – слегка улыбнувшись, спросила миссис Фишер.

– От вашего покойного мужа, – негромко, чтобы не ошеломить вдову, ответила Мария. – Могу я поговорить…

Нет, не ошеломить её не удалось.

– От кого, прости, у тебя сообщение? – отпрянула назад вдова.

– Не сердитесь на меня, пожалуйста, – сказала Мария. – Меня послал…

– Мой муж? – миссис Фишер расправила свои худенькие плечики, что позволило ей стать немного выше Марии. Совсем немного. – Кто ты и откуда ты знаешь…

– Роберт Фишер, – перебила её Мария. – Он просил меня связаться с вами и для начала сказать буквально следующее: «Вспомни серебристый свет Луны и медовый месяц в июне».

Миссис Фишер медленно поднесла руку к сердцу.

– О боже, – прошептала она и снова съёжилась, став вровень с Марией.

– Я не хотела вас встревожить, – добавила Мария, – но он просил меня помочь вам.

– Ничего, ничего… я… – миссис Фишер посмотрела вверх, на небо, поправила очки и, наконец, после довольно долгой паузы спросила: – Как тебя зовут?

– Мария.

– Не хочешь ли зайти ко мне выпить чаю, Мария? – спросила миссис Фишер.

Мария молча кивнула в ответ.

Вдова нашла в сумочке ключи, повозилась немного с замком, а затем входная дверь медленно, со скрипом отворилась, миссис Фишер с Марией вдвоём вошли в дом и начали подниматься на второй этаж.