Древняя кровь

1

Дик позвонил в половине шестого утра.

– Привет, – радостно воскликнул он. – Я так и думал, что ты еще спишь, но это срочно и безотлагательно! Все дело в моей невесте и в змее. Тебе понравится. Извини, если разбудил!

– У тебя же нет невесты, – пробормотал я сквозь сон.

Мишка Дикань, если что, закоренелый холостяк со стажем. Лет десять назад у него случилась неразделенная любовь, и с тех пор он решил, что никогда ни на ком не женится. Обиды на женский пол, конечно, со временем поубавилось, но дальше коротких любовных романов у Мишки все равно не заходило.

– Невеста есть, – ответил Дик. – Но я думал, тебе интереснее узнать о змее! По твоей части, да? Понимаешь, о чем я?

Тут и гадать не надо было. Мишка прекрасно знал о моем давнем увлечении криптозоологией. Вернее, это сложно назвать обычным увлечением. Мой старший брат Глеб, например, говорит, что я свихнулся на поисках криптидов (хотя сам, что таить, без ума от всевозможных чупакабр и снежных человеков). Увлечением это было еще в студенческие годы, когда я с группой сокурсников бродил по Алтаю в поисках очередного редкого или несуществующего вида. Палатки, костер, песни под гитару, ползание по болотам, бои с комарами… романтика. Глеб таскался со мной, хотя к тому времени уже успел жениться, и постоянно бурчал, что эти мои поиски ничем хорошим не кончатся.

Кажется, я вновь начал дремать, поскольку вздрогнул от голоса Дика в трубке:

– Не спать, комрад! Сколько там у вас на часах?

– Полшестого.

– Не рассчитал, прошу прощения еще раз. Я в Таиланде, тут всегда светит солнце, океан и все дела. Хотя нет, вру, тут темнее, но все равно комфортно. Тропики. Разница в два часа, получается. Значит, слушай по-быстрому, изложу.

И Мишка Дикань в свойственной ему манере, то есть стремительно, торопливо и с напором, изложил.

Два месяца назад он приехал в Таиланд, чтобы развлечься подводной охотой среди кораллов. Прекрасный вид отдыха, когда хочется загореть, понырять и пострелять из арбалета. Тут вообще следует удивиться, поскольку мне лично ни разу не довелось увидеть Дика отдыхающим. Мишка – неутомимый искатель приключений. В его сердце горит зов предков-охотников, которые никогда не сидели на месте. В его, извиняюсь, задницу когда-то давно вставили раскаленное шило, и с тех пор Дик носится по свету, постоянно впутывается во что-то, из чего сложно выпутаться. Он большой фанат книг Жюля Верна и Луи Буссенара, обожает фильмы об Индиане Джонсе и считает, что на планете еще не перевелись места, где можно ввязаться в страшные, опасные, но дико увлекательные приключения. Терять время на такую ерунду, как отдых, Дик не любил. «На том свете отдохнем», – говорил он и был в чем-то прав.

Но вот сейчас вроде бы ничего не делал, приятно проводил время в обществе дайверов и туристок, ел манго, стрелял рыб, наслаждался красотой рифов, стаями кальмаров, ночным свечением планктона, что ковром рассекает черную гладь моря. Одним словом, бездельничал.

На десятый день Дику это надоело. Зачесались обожженные солнцем плечи – зуд этот перекинулся на все тело, захотелось приключений, которые на островах Таиланда, без сомнения, водились. Он выпил виски с каким-то тайским стариком-попутчиком и разузнал, куда можно отправиться в одиночку, чтобы, значит, без экскурсий, в дикие места, где легко можно найти приключения себе на голову (а вернее, на одно место). Старик оказался разговорчивый, объяснил фарангу, что в Таиланде приключения можно найти в любом закоулке. Но ежели есть желание попрыгать с водопадов, поискать диких животных и побродить среди джунглей, то пусть едет в провинцию Сисакет, что на северо-востоке страны, и там пообщается с другими стариками-попутчиками, которые запросто завезут его хоть на край света.

Дик, не долго думая, собрал вещички и умчался в Сисакет. Там снова пил виски, знакомился в барах и щедро раздавал баты. В конце концов, молодой таец с шоколадной кожей и желтыми зубами посадил Дика в старенький пикап и долго вез по бездорожью среди холмов, лесов и рек. Дик чуть не вышиб себе все зубы, которые на каждой кочке звонко клацали друг о дружку. Домчались до какого-то совершенно безлюдного места. Со всех сторон обступили деревья, сквозь изумрудную листву пробивались лучи жаркого солнца. Таец вел фаранга по лесу еще часа полтора, потом вручил потрепанную карту («Бумажную карту девяносто второго года! Бумажную!» – вопил в трубку Дик) и объяснил, что если Дик хочет приключений, то идти придется еще пятнадцать километров вот по этим гниющим листьям, спотыкаясь о корни деревьев, все глубже и глубже в джунгли.

По карте выходило, что довезли Дика чуть ли не до границы с Камбоджей. Среди деревьев проглядывали острые пики горной цепи. На вопрос, что такого интересного может быть в этих джунглях, таец лишь махнул рукой и был таков.

Впрочем, Дик далеко не в первый раз оставался один на один с природой. Так ему даже было лучше. Природа любит одиночек. С ними всегда можно дружить.

На карте было выделено одно место – озеро, название которого Дик прочитать не смог. Он добрался до него к вечеру, когда уже темнело. Озеро оказалось небольшим и не самым красивым – с илистым дном и мутноватой водой. В наступающем закате Дик увидел стоящие в центре воды домики на бетонных сваях. Окна в некоторых домах светились. Где-то работал двигатель лодки. Пройдя вдоль берега, Дик вскоре наткнулся на причал, около которого двое мальчишек задумчиво ковыряли палками в песке. Еще там стояли несколько лодок, немолодые тайцы разбирали сети, складывали удочки, курили и о чем-то между собой разговаривали. Завидев белого человека, вся эта дружная компания насторожилась и замолчала. Пришлось объяснять им на ломаном английском (в надежде, что кто-нибудь поймет) про карту, жажду приключений и прочее. Против ночлега и какой-нибудь еды Дик тоже ничего не имел. Кто-то из тайцев его понял, пересказал остальным, и все вокруг вдруг начали испуганно перешептываться, то и дело косясь на Дика. Таец спросил на английском:

– Вы действительно хотите приключений?

– Если позволите! – ослепительно улыбнулся Дик.

– Тогда вам надо побыть здесь, на берегу. Погулять ночь. Вон до тех холмов и обратно. Всю ночь! И смотреть на берег, не отрываясь!

– Тоже всю ночь?

– Не отрываясь! – наставительно ответил таец, после чего все они собрали вещи и отчалили.

Дик, оставшись у причала, свесил ноги в теплую воду и наблюдал за тем, как две лодки медленно исчезают в надвигающихся сумерках. После этого он действительно пошел прогуляться вдоль берега, до холмов и обратно, по извилистой вытоптанной дорожке. Из запасов у Дика были банка фасоли, пара бутербродов и «Доширак», который можно было погрызть сухим. Палатку раскладывать Дик не собирался, а москитов не боялся, поскольку они его почему-то не кусали. Дик говорил, что кровь у него неаппетитная, ядовитая. Такую кровь редкая тварь попробовать решится. Везет человеку…

– В общем, гулял я по берегу до часу ночи, – самозабвенно говорил Дик, даже не проверяя, уснул я или еще нет. – Природа там, ух! Отличная природа, скажу тебе. Ночи звездные, красивые. По озеру гладь, звездочки ныряют. Деревенька эта, водная, блестит огоньками, и такой уют от этих огоньков, такое спокойствие.

– И что в итоге? – пробормотал я. Спать хотелось неимоверно.

– В итоге я тоже уснул. Прямо на деревянном причале.

– Не сильно впечатляет.

– Ты дослушай, Фил, дослушай! Уснул и лежу, никого не трогаю. Снится мне даже что-то… А потом вдруг проснулся, будто от толчка какого. Глаза открываю, а на меня таец смотрит. Глазищи белые, а сам, что черная кошка в черной комнате. Ни хрена не видно, в общем. Спрашивает у меня на английском, надоело мне жить или нет? Я глаза протер и вижу, что у него в руках ружье для подводной охоты, восьмимиллиметровым заряжено. Пневматика, все дела. Я, понятно, тут же ответил, что не надоело. А сам незаметно в боковой карман брюк руку опустил, где у меня нож припрятан с внутренней стороны. Таец испуганный какой-то. Пойдем, говорит, со мной живо от берега. А сам то и дело на озеро смотрит. Тут я соображаю – что-то неладное творится. Хотел бы ограбить – не будил бы, не звал с собой. Да и кто с ружьем-то водным путников грабит?

– В итоге-то что? – не выдержал я.

– Отошли от воды метра на три. Таец меня лицом к озеру поворачивает, кивает, мол, смотри. Я во все глаза и смотрю. Вдоль берега туман стелется. Где-то петух орет. И вдруг вижу, что вода забеспокоилась. Сначала рябь пошла, потом волны одна за другой. А таец присел, меня за собой к земле потащил, ружье выставил и щурится в темноту, вглядывается. И знаешь, что я там увидел?

– Что?

– Ничего! Вот ничегошеньки путного! Только петух вдруг орать перестал, а вместо этого раздались тяжелые такие, мощные звуки, будто шло в нашу сторону что-то большое, массивное. Не шло даже, а ползло. Земля задрожала под ногами. Зашелестели листья. Звук нарастал, нарастал. Я реально чуть в штаны не наложил. А таец вдруг выстрелил в темноту, заверещал звонко и бросился наутек. Я следом за ним, в кусты, в лес. Тут уже не до приключений, лишь бы не потеряться. Бежал и бежал, не оглядываясь. А земля дрожала, будто при землетрясении. Хлынул запах противный, болотный. И звук этот свистящий… – Дик помолчал в трубке, будто заново переживал увиденное. – Заговорился я с тобой, Фил. Короче, по твоей части это дело. Собирай вещи и дуй ко мне.

– Так что это было? Ты уже двадцать минут меня мучаешь. Зачем приезжать-то?

Дик произнес негромко:

– Свадьба у меня. С англичанкой. Потом расскажу. А еще в озерах морской змей завелся. Который левиафан. Ну, не мифический, а настоящий. Живность у крестьян жрет, где-то все время прячется. Они его поймать пытались, а хрен там. Говорят, он сто метров в длину и пять в толщину. Тот самый таец, что меня с собой позвал, много интересного рассказал. Для них этот змей, что чудовище из старых легенд. У страха глаза велики, и все дела. Сказки, конечно, но сдается мне, что доля правды в этом есть. В общем, тварь земноводная, прячется в глубинах, метров двадцать точно будет. А? Приедешь?

Что я мог ответить лучшему другу, который позволяет себе звонить в такую рань и долго рассказывать об очередном путешествии?

– Иди к черту, – вяло отозвался я. – Сними мне нормальный номер в нормальном отеле с видом на пляж и купи виски. Дорогой. И чтобы никаких разговоров о невесте, пока я ее не увижу лично!

– Заметано! Будет тебе хижина, гамак, сладкое манго и попугай.

– Завтра вечером прилечу.

Трубку положили без «до свидания». Мишка Дикань забывал прощаться так же часто, как и извиняться. Впрочем, за это тоже мы все его и любили.