Драконье сердце

Глава 14

– Я найду её! Я найду, кто это сделал! – сжимая кулаки, металась по палате Майрана.

Они с Муреной прибежали сразу, как им сообщили, что я очнулась.

– Как ты её найдёшь? – вздохнула Мурена.

– Есть идеи, – мрачно ответила Майрана.

– Майрана, не стоит. Этим уже ничего не исправишь, – подала я голос.

– Мы оставим это безнаказанным?! Она должна ответить!

Да, если только это не избранница высшего дракона. Первым делом я подумала на Арунэллу. Она невзлюбила меня сразу, от других я такого негатива не видела. Хотя, конечно, это не исключало, что это могла быть любая из остальных двадцати восьми конкуренток.

Но если всё-таки мои догадки верны, нам не тягаться с фавориткой высшего дракона. Обвинения повиснут в воздухе, а от проблемной участницы поскорее избавятся.

Через неделю первый отчётный концерт и отбор, а моё участие и так под вопросом. Лекарь сказал, что лежать мне минимум десять дней, и чтоб я забыла о концерте.

Танария, которая навестила меня на следующий день, успокоила:

– Выздоравливай и не волнуйся, ты пропустишь первый этап, но ты не выбываешь. С одной из фавориток Радула мы так быстро не расстанемся.

– Хорошо, спасибо, – разжала я руки, сжавшие простыню в напряжении при ожидании своего приговора.

– Мы состряпаем тебе слезливую историю о вероломной выходке соперницы, в которой ты будешь жертвой. И все тебя будут жалеть.

Она обернулась к оператору, который всегда её сопровождал:

– Рой, сейчас заснимем её жалко-жалко, чтобы слёзы из глаз.

Тот понятливо кивнул и стал выставлять камеру и свет.

– Я не хочу, чтобы меня жалели, – заволновалась я. – У меня другой образ…

– Детка, насрать всем на твой образ, – снисходительно посмотрела на меня Танария. – У тебя большие проблемы. Твоя задача сейчас – не вылететь. А для этого тебя должны пожалеть. Потом ты можешь поменять свой образ на сто восемьдесят градусов, если постараешься. Поверь мне, за всё время проведения этих шоу, я видела и не такое.

О, Итандр, за что мне всё это? На глаза снова навернулись слёзы.

– Да-да, поплачь. Слёзы – это то, что нужно.

Я сцепила зубы.

– Можно не снимать хотя бы моё лицо? Это всё так ужасно, – воззвала я к сочувствию той, у которой его было столько же, сколько у акулы.

– Привыкай быть под софитами, рыбка. Шоу должно быть ярким, цепляющим и давать пищу и эмоции для зрителей. Ты сейчас прекрасная пища для обсуждений. Через неделю её даст кто-то другой, – пожала она плечами. – Но лучше когда твоё имя всегда на слуху.

Да, но не в качестве жертвы. Я хотела быть другой – загадочной, недоступной дивой. А какая из меня теперь дива? Общипанная чайка.

Но, видимо, этот конкурс – моё испытание на прочность. Всё идёт не так с самого начала.

На меня уже заявил права дракон с янтарными глазами. Он низший. Но племянник высшего. Это хорошо или плохо? Может, я должна радоваться этому? Ведь одной из целей было найти себе дракона и стать его санорэ.

Я знала это с самого начала, но не знала, как к этому относиться. Нам с детства втолковывали, что это большая честь, и нас растят для этой цели. Что это цель нашего существования. Наша обязанность перед дистриктом – устроиться получше и помочь своему родному дистрикту. Это всё никогда не ставилось под сомнение. Так есть. И всё.

В реальности, когда поехала сюда, я не представляла, что будет, когда дракон проявит ко мне интерес. Я должна радоваться и гордиться. Я не задумывалась, а вдруг он мне не понравится? Такой вариант просто не предусматривался. Это честь для меня, и я должна радоваться.

Но интерес ко мне желтоглазого не радовал, не внушал гордости и желания стать его санорэ. Что же с этим делать?

Теперь и сам конкурс пошёл не по плану. Наверное, я просто невезучая.

Но мне удалось как-то уговорить Танарию снять меня без крупных планов с лицом. Она выполнила обещанное. Я потом посмотрела съёмку по визору. Выглядело всё равно ужасно, конечно, но хотя бы моего несчастного лица крупным планом не показывали. Один общий кадр, в котором я закрыла руками лицо – и выглядело это словно я рыдала и боялась показать изуродованное лицо. Крупным планом только кожу на руках, которые размотали, чтобы заснять повреждения. Моя уступка Танарии в ответ на её.

Обо мне писали на всех порталах зазеркалья. Какие только заголовки не ставили, чтобы повысить кликабельность: «Первая жертва шоу «Звезда Анэр» – шоу обещает быть кровавым», «Первая жертва до начала конкурса. Кому помешала рыбка-гуппи?», «Вокальное шоу начинается с жертв. Кто будет следующей?», «Месть рыбке-гуппи за ужасную песню? Это жестоко. Смотрите зверские фото»…

Ох, Итандр… Но надо сказать, что в статьях был сочувствующий тон, и мнение общества скоро сформировалось – рыбку-гуппи надо пожалеть и не допустить, чтобы она покинула конкурс из-за того, что её подставили. Это решение прозвучало как народный глас, и вскоре заголовки пестрели сообщениями: «Устроители шоу услышали голос зрителей – рыбка-гуппи остаётся в конкурсе, даже несмотря на пропущенный первый отборочный концерт».

Даже Ал Драконье Сердце, которому были отданы первые полосы всех порталов после вступительного концерта, дал комментарий: «Я потрясён случившимся, как и все зрители. Такое поведение на конкурсе недопустимо. Виновные должны быть найдены и наказаны. Мы не можем допустить, чтобы на любимое зрителями шоу легла тень беззакония. Дистрикты должны быть уверены, отправляя своих дочерей на шоу, в их безопасности. Со своей стороны, я засвидетельствовал поддержку девятнадцатому дистрикту, отправив туда в компенсацию сто огненных камней, а также самой участнице, подвергшейся опасности.»

Ну да. От Ала Драконье Сердце мне в палату были доставлены букет цветов, фрукты и главный подарок – личное устройство для связи, зеркалка, как её называли в народе. Я так поняла, он был вынужден, потому что со мной хотели связаться глава дистрикта и родители. Они связались и выразили мне сочувствие и поддержку. Ну и озабоченность дальнейшими событиями от Мелисанды, понятное дело. Я успокоила, сказала, что всё будет хорошо, в дальнейшем подобное не повторится, буду соблюдать осторожность.

Связался со мной и Радул.

– Ну что ж ты так легко попалась, рыбка-гуппи? – шутливо спросил он. – А я думал, у рыбки-гуппи острые зубки.

– Это у пираний острые зубы. А рыбка-гуппи глупа и наивна, – ответила я.

– Я надеюсь, Мелопея, что я в тебе не ошибся. Я даю тебе шанс, но ты должна будешь удивить меня на следующем концерте, идёт?

Плывёт, угу.

– Да, Радул, я постараюсь, – кисло сказала я.

– Отлично. Выздоравливай. Жду триумфального возвращения в строй.

Он отключился. А я жалобно посмотрела на зеркалку. У меня оставалось меньше двух недель, чтобы удивить всех новым номером.

А тут ещё Майрана решила стать детективом и создать новые проблемы.

Я решилась рассказать ей всё как есть. Может, она поймёт и не наделает глупостей.

– Майрана, – позвала я. – У меня есть подозрения, кто это сделал. И я расскажу тебе, только если ты пообещаешь не предпринимать против неё никаких действий.

Та, конечно, согласилась не сразу. Но деваться было некуда. Когда я получила желаемое, я рассказала ей всё про Арунэллу. Что она является фавориткой Ала Драконье Сердце. И передала подслушанный разговор в ботаническом саду.

Майрана хмуро выслушала, ругнулась под нос:

– Вот угриха песчаная… Но, слушай, если она хотела щёлкнуть тебя по носу, зачем ей тогда убирать тебя в начале конкурса? Кого тогда щёлкать?

Эта мысль мне не приходила в голову. Я пожала плечами:

– Может, её планы изменились. Мы её совсем не знаем, и что там происходит в её голове, тоже. Может, она проснулась после кошмара, в котором я ей приснилась, и передумала.

– Не знаю, судя по твоему рассказу, она девушка продуманная. Такая не будет рисковать своим положением. Ал Драконье Сердце ещё не объявил о выборе, так что положение у неё шаткое. Не верю я в то, что она поддастся эмоциям и подставит себя под удар. Я думаю, это не она. Ты, кстати, сказала следователю о своих подозрениях?

– Нет, конечно! Мне не нужен такой враг как Арунэлла. Мы в разных весовых категориях. Поэтому и призываю тебя оставить твоё расследование. Нам надо сейчас закрепиться на конкурсе. А дальше просто соблюдать осторожность и быть начеку.

– Но если это не Арунэлла, значит, можно? – невинными глазками посмотрела на меня подруга.

– Майрана-а-а, – простонала я.

– Да я осторожно, клянусь, никто не поймёт и не узнает.

Я знала, что не смогу удержать подругу. Мне не хотелось, чтобы она что-то предпринимала у меня за спиной, втайне. Поэтому я согласилась, взяв обещание:

– Хорошо, только не трогай Арунэллу и рассказывай мне всё, что выяснишь.

Она поцеловала меня и тут же вылетела из палаты. Теперь я её буду видеть редко, пока она не успокоится со своим расследованием.

Я постаралась выкинуть беспокойство из головы. Потому что мне нужно заняться творчеством. Хотите снова эпатажа? Что ж, придётся снова сочинить какую-нибудь навязчивую до оскомины в зубах «рыбку-гуппи».

Ал

– Хватит! – взорвался Ал и зло взглянул на племянника.

Тот сидел напротив на стуле и переключал свои вкладки на зеркалке, и с каждой вкладки неслось: «…Ты рыбак, а я лососик, поцелуй скорее в носик». Потому что все новости сейчас были посвящены этой пострадавшей от неизвестных рук конкурсантке.

От этой песни у него уже изжога. Мало, что после концерта эта дурацкая песня крутилась в голове весь вечер. Так после того как журналисты прознали про нападение, рыбка-гуппи стала звездой всего зазеркалья и всех новостей, а её песня, как будто и так мало звучала – лилась отовсюду, не спрячешься.

– Ты глянь, как девку задело, – поцокал языком Адриантентор и сунул ему под нос зеркалку, на которой крупным планом было фото кожи, покрытой ужасными язвами. Ал невольно отшатнулся и недовольно посмотрел на племянника.

– Ужасно, да, – равнодушно ответил он, пытаясь разобраться с финансовым отчётом отдела снабжения огненными камнями дистриктов. Он анализировал цифры и пытался сосредоточиться.

Попытался привлечь к этому делу Адриантентора, но тот попялился на цифры минут десять, а потом достал зеркалку и сидел развлекался.

– Как думаешь, это месть за рыбку-гуппи? Кто-то осуществил желание всех ненавидящих эту идиотскую песню? – хмыкнул Адриантентор.

– Возможно, – не удержался от ответной ухмылки Ал. – Или кто-то заказал её, чтобы больше не слышать. Представляешь, сколько ещё подобного она придумает за конкурс? Всех погребёт под своими хитами.

– Пожалейте наши уши, – скривился Адриантентор. – Тут написано, что ты засвидетельствовал ей своё почтение.

Племянник поднял смеющиеся глаза на Ала.

– И что? Что ты на меня так смотришь? Я куратор конкурса, не мог же я не отреагировать на такой инцидент? Дал поручение помощнику, что-то там ей послали от моего имени.

– А как же навестить малышку и выразить сочувствие лично? – бросил на Ала невинный взгляд Адриантентор.

– Вот сходил бы и выразил от моего имени. Всё равно балду гоняешь.

– Я страдаю, – жалобно вздохнул Адриантентор. – Поэтому не могу сосредоточиться. А ты чёрствый.

– Я не чёрствый, а ответственный, Адриантентор. Тебе бы тоже не мешало, мне скоро давать отчёт твоей матери. Что мне ей говорить? Что ты всё время проводишь за кулисами шоу, обнюхивая каждую итанэ?

Адриантентор молниеносно кинул в него фигуркой из застывшей лавы, стоящей на столе. Ал с лёгкостью поймал и снисходительно подмигнул племянничку.

– Тебе смешно, а я и правда, кажется, уже всех обнюхал. Её нигде нет. Той загадочной незнакомки нигде нет.

– Может, ты ошибся? Это было наваждение? Какие-то духи с феромонами? А сейчас она их сменила.

– Ты сам в это веришь? Я не мог ошибиться дважды. Но где же она? Я смотрю досье всех конкурсанток, пытаясь угадать по внешности, но не могу узнать.

– И как они тебе? Там вроде много симпатичных в этот раз.

– Да, полно. На мой взгляд все ничего. Ну, может, кроме парочки. И я бы в другой раз перебрал бы каждую. Но я хочу ту. Меня как зациклило. Не могу ни о ком и ни о чём больше думать. Хочу найти её и не отпускать. У тебя также с Арунэллой, Ал?

Ал сглотнул вдруг вставший ком в горле. Что-то в словах Адриантентора задело. Зависть к его чувствам, и будущему счастью, когда он найдёт и завоюет свою итанэ. То, чего ему никогда уже не испытать. Но Адриантентору это знать не надо.

– Да, также, – ровно ответил он.

– Тогда почему ты сейчас не с ней, Ал?