Драконы мага песочных часов

1 Двор Ночного Властелина 5-й день месяца Мишамонт, 352 год ПК

Официально Иоланту величали ведьмой императора. За глаза ее называли шлюхой Ариакаса или еще похлеще. Но никто не посмел бы бросить такое Иоланте в лицо, ибо все уже узнали ее силу.

Когда она приблизилась к Красным Вратам, стража отсалютовала ей. У Храма Такхизис было шесть врат. Главные — Врата Королевы — находились на фронтоне, там всегда дежурили восемь темных пилигримов, в чьи обязанности входило сопровождать посетителей в Храм. Пять других врат располагались по периметру, они открывались в лагерь каждой из пяти армий, ведших войну под заменами Темной Королевы.

Иоланта избегала главных ворот, потому что, хоть и была любовницей императора и находилась под его полной защитой, она была чужой среди сторонников Богов магии. Даже последователи Нуитари, сына Темной Королевы, относились к ведьмам с глубоким подозрением и недоверием.

Темные пилигримы, конечно, позволили бы ей войти (даже Ночной Властелин, глава Святого Ордена Такхизис, не решался навлечь на себя гнев императора), но сделали бы ее посещение максимально неприятным, оскорбляли бы, требовали объяснить, зачем она пришла в Храм, а в конце концов послали бы одного из своих отвратительных пилигримов с ней провожатым.

В отличие от них дракониды Красной Армии Драконов, несущие стражу около Красных Врат, опустились на колени, показывая свою услужливость прекрасной ведьме. Пара томных взглядов лавандовых глаз из-под длинных черных ресниц, нежное прикосновение тонких пальцев к чешуйчатой руке сивака, очаровательная улыбка сердоликовых губ — и сивак-командир был уже счастлив, что позволил Иоланте войти.

— Ты сегодня опаздываешь, госпожа Иоланта, — сказал сивак. — Уже начался обряд Темных Часов. Не самое лучшее время для прогулок по Храму в одиночку. Если желаешь, я провожу тебя.

— Спасибо, командир, я ценю компанию, — кивнула Иоланта, и он замер в одном шаге позади. Сивак был новеньким, и ведьма попробовала вспомнить его имя. — Командир Слит, верно?

— Да, госпожа, — усмехнулся сивак, галантно щелкнув крыльями.

Иоланта находила Храм Такхизис мрачным даже при ярком солнечном свете. Хотя и в полдень внутрь святилища проникало ничтожно малое количество света, знание, что снаружи светит солнце, придавало девушке сил. Иоланте приходилось бывать в Храме после заката, ей это ужасно не нравилось. Темные пилигримы, жрецы, посвященные в таинства служения Темной Королеве, исполняли свои обряды именно в ночные часы. Руки ведьмы тоже бывали в крови жертв, но она хотя бы потом смывала ее, а не выпивала, как некоторые.

У Иоланты была и другая причина обзавестись вооруженным провожатым. Ночной Властелин ненавидел ее и был бы на седьмом небе от счастья, увидев закопанной по шею в песок, да чтоб канюки выклевывали ее глаза, а муравьи пожирали плоть. Пока она в безопасности — Ариакас простер над ней свою защищающую руку.

Но это только на данный момент.

Иоланта прекрасно понимала: рано или поздно она ему наскучит. Потом защищающая рука сожмется в кулак или, что еще хуже, просто отпустит ее. Ведьма чувствовала, что пока необходима Ариакасу, а значит, он не избавится от нее, но даже в противном случае вряд ли отдаст темным жрецам. Ариакас не любил Ночного Властелина ровно настолько, насколько Ночной Властелин не доверял Ариакасу и ненавидел его. Что касается Иоланты, Ариакас просто задушит ее.

— Что привело тебя, госпожа, в Храм в столь поздний час? — спросил Слит. — Вряд ли ты хочешь отслужить обряд Темных Часов.

— О Боги, конечно нет! — вздрогнула Иоланта. — Ночной Властелин послал за мной.

Ее разбудил один из темных пилигримов, кричавший под окнами ее жилища, расположенного над магазином магических снадобий.

Жрец не решился осквернить себя, постучав в дверь мага, поэтому вопил во всю глотку, будя соседей, которые разгневанно высовывались в окна, чтобы узнать причину ужасного шума, и раздумывали, не опорожнить ли на источник беспокойства ночные горшки. Но, разглядев черную мантию жреца Такхизис, соседи быстро захлопнули ставни и, вероятно, попрятались под кроватями.

Сам темный пилигрим не стал дожидаться Иоланты. Выполнив задание, он поспешил прочь еще до того, как она успела одеться и узнать, что случилось. Ночной Властелин никогда не вызывал ее в Храм, поэтому Иоланте совсем не нравилась эта затея.

Ей пришлось пройти по опасным ночным улицам Нераки в одиночку. Сотворив шар ярко пылающего света, она держала его, перекатывая в ладонях. Не самое сложное заклинание, зато очень эффектное, сразу отмечавшее ее как носительницу магического дара, — преступники, в изобилии бродящие по улицам, дважды подумают, прежде чем приблизиться к ней.

В городе теперь осталось не так много жителей, большинство несло службу в различных армиях Темной Королевы. Но, к сожалению, солдаты, остававшиеся в Нераке, отличались самым неприветливым нравом. Множились слухи о том, что война, так хорошо начавшаяся, теперь идет с большим скрипом.

В одном из переулков пятеро солдат из Красной Армии, коротавших время за кувшином «гномьей водки», заметили Иоланту и закричали ей, приглашая присоединиться. Когда она надменно проигнорировала их сальности, двое решили познакомиться поближе, но еще один, видимо менее пьяный, признал в Иоланте ведьму Ариакаса и после бурного спора сумел остановить товарищей.

Сам факт, что они оскорбили любовницу Ариакаса, служил дурным предзнаменованием. В первые победные дни войны никто из воинов не осмелился бы назвать императора по имени или предложить Иоланте показать, что умеет «настоящий мужик» в постели.

Хотя она не подверглась ни малейшей опасности — если бы пьяные посмели напасть не нее, от них осталось бы лишь пять горсток густого, жирного пепла, — сам факт изменения настроений в войсках был тревожным. Повелительницу Китиару наверняка заинтересует эта информация. Иоланта задумалась, успела ли Кит уже вернуться из Устричного.

Ведьма и ее драконидский эскорт все дальше углублялись в Храм, пока Иоланта не призналась сиваку, что понятия не имеет, где именно искать Ночного Властелина. Командир немедленно изъявил желание узнать дорогу.

Иоланте нравились дракониды, она находила странно привлекательными солдат, которых большинство именовали не иначе как ящерицами. Из-за того что они были созданы из яиц добрых драконов, дракониды были гораздо более дисциплинированными, чем люди. Кроме того, они были значительно умнее гоблинов, людоедов и хобгоблинов. Из них выходили превосходные воины, многие становились неплохими магами и командирами, но люди продолжали смотреть на драконидов свысока и отказывались служить вместе с ними.

Слит, драконид-сивак, будучи по сути изуродованным серебряным драконом, имел серебристый отлив чешуи с несколькими черными вкраплениями. Крылья тоже были серебристо-серого окраса, кроме того, сивак неплохо владел магией. Поэтому он первым предложил снять магические ловушки, которые сама Иоланта некогда наложила на зал, — они копировали дыхание пяти драконов, каждому из которых были посвящены отдельные врата. Ловушка Красных Врат заполнила бы зал слепящим пламенем, моментально испепелившим любого нарушителя.

Иоланта согласилась. Хотя она могла отключить ловушки и сама, но сегодня предпочла сэкономить силы, поскольку было неизвестно, что ждет ее дальше. Вместе со Слитом Иоланта шла по залам Храма, ее черный плащ, отороченный темным медвежьим мехом, величественно развевался за плечами.

Великолепная бархатная мантия была подарком за успешное прохождение Испытания в Башне от наставника и учителя, архимага Ладонны. Мантия выглядела ничем не украшенной, но стоило вглядеться вглубь ткани под определенным углом (кроме того, необходимо знать, что именно разыскиваешь), как можно было заметить руны, скрытые среди нитей. Руны переплетались между собой наподобие звеньев кольчуги и обладали почти таким же эффектом — надежно защищали хозяйку как от заклинания, так и от удара кинжала. Хотя жрецам Такхизис было запрещено пользоваться холодным оружием, никто не мог помешать им нанять тех, на кого запрет не распространялся.

Один из встреченных темных пилигримов подсказал сиваку, что Ночной Властелин сейчас находится во Дворе Инквизитора, который располагается в темницах Храма. Иоланте уже доводилось бывать в местных подземельях, и они не входили в десятку ее самых любимых мест на Кринне. Достаточно неприятностей и от самого Храма.

Построенный частично в реальности, а частично в Бездне, владениях Темной Королевы, Храм постоянно нарушал привычные законы. Нереальность в нем становилась реальной. Многие опасались тут даже присаживаться на стул — кто знает, не понесется ли этот стул вприпрыжку в другой угол комнаты или не исчезнет ли вообще. Залы, еще вчера бывшие маленькими, сегодня тянулись в бесконечность, а длинные извилистые коридоры заканчивались неожиданными тупиками. Даже комнаты не занимали привычных мест, а хаотично перемещались.

Палаты Ариакаса, так же как и остальных Повелителей Драконов, примыкали к Храму, но Повелители не любили жить там и редко посещали свои дома. Однажды Ариакас рассказал, что постоянно слышал голос Такхизис, шипящий в ушах: «Не слишком-то расслабляйся… может, ты и силен, но никогда не забывай, я твоя Королева…»

Потому не было неожиданным, что Повелители предпочитали спать в походных шатрах военных лагерей или в тесных городских гостиничных номерах, а не в роскошных спальнях Храма Темной Королевы. Сам Ариакас даже приобрел отдельный дом — Красный Дворец, чтобы избежать необходимости принимать высоких гостей в Храме.

Уже не в первый раз на ум Иоланте приходил вопрос: не расстались ли жрецы Такхизис, постоянно живущие здесь, с остатками разума? Или это невозможно, потому что они безумны с рождения?

Ведьма в очередной раз порадовалась компании драконида, поскольку все сильнее начинала ощущать себя безнадежно потерянной. Храм наполняла ночь. Иоланта постаралась не обращать внимания на ужасные звуки, доносящиеся со всех сторон. Командир Слит, плохо знакомый с внутренними переходами, вынужденно попросил пилигрима проводить их в темницы. Жрица молча склонила голову — она была тиха и почти бесплотна, словно призрак.

— Меня вызвал Ночной Властелин, — пояснила Иоланта.

Жрица оглядела ведьму с головы до ног и неодобрительно скривила губы. После минутного колебания она все же соизволила указать путь.

— Я слышала, были неприятности, — мрачно произнесла она.

Жрица была высокой и худой. Все темные пилигримы, казалось, были либо высокими и худыми, либо низкорослыми и худыми. «Возможно, — думала Иоланта, — служение в Храме отбивает аппетит. Уж у меня он точно пропал бы».

— Что за неприятности? — удивленно спросила ведьма. Если проблемы связаны с Храмом, зачем Ночному Властелину потребовалась именно она? Судя по близким воплям пытаемых, он вполне способен справиться с неприятностями самостоятельно. — И почему они касаются меня?

Жрица явно решила, что сказала слишком много, поэтому плотно сжала губы.

— Жуткие ублюдки эти пилигримы. У меня от них мурашки по чешуе, — произнес Слит.

— Тише, командир, — спокойно предупредила Иоланта, — и у стен есть уши.

— Да, а еще у стен точно есть ноги. Ты заметила, как неприятно они колышутся вокруг? Буду рад поскорее выбраться отсюда, — сказал Слит.

С этим Иоланте сложно было не согласиться.

Жрица довела их до Двора Инквизитора, запретив Слиту проходить внутрь. Сивак предложил дождаться Иоланту снаружи, но жрица так затрясла головой, что драконид вынужден был ретироваться.

Иоланта ненавидела это место. Ненавидела звуки, запахи и ужасные предметы, заполнявшие помещение. От всего этого душа уходила в пятки. Жрица самодовольно следила за ней, надеясь и ожидая увидеть, как ведьма поддастся страху.

Иоланта подобрала подол мантии и стремительно пронеслась мимо женщины прямо во Двор Инквизитора.

Зал был огромным и темным, если не считать столба резкого света, исходящего из неизвестного источника и падающего сверху вниз точно посередине помещения, в дальнем конце которого на возвышении, похожем на судебную скамью, восседал сам Ночной Властелин.

Могучий и коренастый палач, известный как Арбитр, держался в отдалении. Он занимался непосредственно пытками и казнями и страшно любил демонстрировать окружающим огромные бицепсы. Даже сейчас, будучи облаченным в длинную темную мантию, как и все жрецы, он закатал рукава, чтобы лучше были видны перекатывающиеся мускулы. Темные пилигримы, выполнявшие здесь роль обычной охраны, держались в тени у стен.

Иоланта осторожно вошла, почти не видя, куда ступает; в глазах плавали блики, делающие тьму вокруг еще гуще.

Ночной Властелин наверняка молился Темной Королеве, чтобы получить возможность залить центр зала таким болезненным светом. Помещая жертву в этот яркий столб, окруженный тьмой, он заставлял ее чувствовать себя еще более одинокой и изолированной в тисках неизвестности.

Ведьма осталась стоять недалеко от входа скорее инстинктивно, чем рассчитывая спастись, если дело примет плохой оборот. Она поклонилась Ночному Властелину — худому и жилистому мужчине под семьдесят, среднего роста. Глядя на его доброжелательное лицо с правильными чертами и длинные седые волосы, всегда аккуратно расчесанные, можно было принять его за доброго дедушку.

Пока вы не заглядывали ему в глаза.

Ночной Властелин видел самые темные глубины Зла, куда только может погрузиться душа человека, и он наслаждался открывавшимися видами. Боль и страдания других приносили ему радость. Даже Арбитр, проводя пытку, видел, как необычно реагирует Ночной Властелин на мучения и крики жертв, даже у палача его поведение вызывало лишь страх и ненависть. Глаза Ночного Властелина были безжалостны, как у акулы, и холодны, как у змеи. Они меняли выражение лишь при наблюдении за пытками и мучениями.

От его вида Иоланта судорожно сглотнула, изо всех сил стараясь не поддаться оглушающему страху. В конце концов, она близка с Ариакасом, вторым самым опасным мужчиной в империи. Но даже император с неохотой признавал, что Ночной Властелин — первый.

Когда бесстрастные глаза остановились на ней, Иоланта постаралась не показывать своих истинных чувств. Словно скучая, она перевела взор и стала разглядывать заключенного.

К изумлению Иоланты, жертвой допроса был маг, молодой и носящий черную мантию. Сердце ведьмы сжалось — неудивительно, что Ночной Властелин призвал ее.

— У тебя серьезные неприятности, госпожа Иоланта, — спокойно выговорил Ночной Властелин. — Как видишь, мы изловили твоего шпиона.

Арбитр ухмыльнулся и поиграл бицепсом.

— Моего шпиона? — изумленно переспросила ведьма. — Я вижу этого мужчину первый раз в жизни!

Ночной Властелин пристально разглядывал ее. Ему была дарована особая способность отличать ложь от правды, хотя он нечасто ее использовал. Его вообще не интересовало, лгали ему или нет, в любом случае он всех подвергал мучительным пыткам.

— И все же, — проговорил он, — вы — птицы одного полета.

— У нас лишь одинаковый цвет мантий, если ты на это намекаешь, — презрительно сказала Иоланта. — Тогда да, нас множество. Не удивлюсь, если милорд знает о каждом слуге Такхизис на Кринне.

— Это верно, — сухо сказал Ночной Властелин, — Но если ты, Иоланта, действительно с ним незнакома, позволь мне представить: Рейстлин Маджере.

«Рейстлин Маджере, — повторила Иоланта про себя, — я где-то уже слышала это имя…»

И тут она вспомнила.

О Нуитари! Ведьма воззрилась на юношу. Рейстлин Маджере был братом Китиары!

2 Маг, ведьма и маньяк 5-й день месяца Мишамонт, 352 год ПК

Резкий свет бил в глаза Рейстлина, заставляя его чувствовать себя единственным человеком в помещении. Иоланта подошла ближе, желая его разглядеть получше. Маг стоял, опираясь на деревянный посох, украшенный металлической драконьей лапой, что сжимала кристаллический шар.

Иоланта сразу почувствовала в посохе магию, и притом чрезвычайно мощную. Другой рукой маг нервно теребил кожаный мешочек, привязанный к поясному ремню. В этом мешочке не было ничего примечательного, маги использовали их повсеместно для хранения компонентов своих заклинаний. Ведьма заметила несколько таких мешочков и у юного чародея, но рука юноши касалась лишь одного из них.

И хотя Иоланта немедленно заинтересовалась, что примечательного могло там храниться, она не стала над этим долго размышлять. Гораздо сильней ее любопытство разжигала сама рука. Кожа мага отливала золотом, словно ее окунули в расплавленный металл. Безусловно, странный оттенок стал результатом магического воздействия — но какого и почему?

Взгляд ведьмы переместился с рук Рейстлина на его лицо. Маг откинул черный капюшон, оставив голову без всякой защиты. Ведьма начала искать в его чертах приметы сходства с сестрой и не смогла их обнаружить. Лицо Рейстлина было красивым или стало бы таковым, если бы не крайняя худоба и бледность. К тому же на лице кожа была того же оттенка, что и на руках.

А вот глаза были удивительные — большие, глубокие, с темными зрачками в форме песочных часов. Рейстлин обернулся, чтобы взглянуть на Иоланту, и она не увидела в его глазах восхищения или желания, которые замечала почти в каждом мужском взгляде.

Ведьма поняла причину — на глаза мага было наложено проклятие, известное как «проклятие Реаланны», по имени легендарной чародейки, создавшей его. Любое живое существо, на которое падет взгляд Рейстлина, будет видеться ему стареющим и умирающим. Иоланта сейчас для него — старая, возможно, уродливая и беззубая карга.

Ведьма вздрогнула.

Сходство с сестрой у Рейстлина было, скорее, в духе. Иоланта видела безжалостную властность Китиары в твердой линии подбородка брата, ее мрачную решимость в застывшем выражении его лица, ее гордость и решительность в уверенно расправленных плечах. Но были у Рейстлина и качества, в которых Китиара испытывала недостаток. Иоланта видела длинные чувственные пальцы мага, затаенную печаль в его взоре. Он явно многое вынес в жизни. Познал боль — физическую и духовную, победил ее силой собственного непреодолимого упорства.

Иоланта машинально отметила, что на маге нет никаких следов пыток. Его не били. Его золотую кожу не спустили на корм собакам. Никто не ломал ему костей, а Арбитр не пытался вырвать столь удивительные глаза. Так или иначе, Рейстлин смог создать неприятности для Ночного Властелина, и Иоланта находила это очаровательным.

Приглядевшись получше, она поняла, что Ночной Властелин был на самом деле расстроен и раздражен.

— Я никогда не видела этого человека, — повторила ведьма, — не знаю, кто он или откуда прибыл.

Это была ложь — Китиара рассказала ей все о своем «маленьком» брате и их детстве, проведенном в Утехе. У них еще был брат-близнец, большой, неповоротливый увалень по имени Каринман или что-то похожее. Как она помнила, Рейстлин и его брат были неразлучны. Что же случилось с его близнецом?

Ночной Властелин мрачно посмотрел на нее:

— Не могу принять твои слова на веру, госпожа.

— А я не могу понять ход твоей мысли, милорд, — раздраженно бросила Иоланта. — Если тебя так волнует, что этот маг на самом деле шпион, почему ты разрешил ему появиться в Храме?

— Я этого не делал, — холодно сказал Ночной Властелин.

— Но тогда драконидская стража у ворот должна была его обезвредить!

— Они не смогли, — произнес Ночной Властелин.

Иоланта ошеломленно вскинулась:

— Но тогда как…

— Как?! — Ночной Властелин буквально выплюнул это слово. — Вот вопрос, на который я хочу получить ответ! Как этот маг смог здесь очутиться? Он точно не проходил через Врата, пилигримы бы такого никогда не допустили!

Это была правда, саму Иоланту никогда не пропускали без сопровождения, и ей приходилось носить разрешение самого императора.

— Его никто не видел около всех пяти врат! Я допросил стражников, они клянутся всеми пятью головами Такхизис, что не пропускали мага внутрь. И более того, — Ночной Властелин упер палец в молодого человека, — он сам признает, что не проходил ни одним официальным входом. Он появился из ничего. И не собирается рассказывать, как смог избегнуть всех наших охранных заклинаний!

Иоланта пожала плечами:

— Я далека от того, чтобы давать милорду советы, но меня уверяли, что ты обладаешь определенными методами заставлять людей говорить все, что они знают.

Ночной Властелин прищурился:

— Я пробовал. Какие-то силы защищают его. Когда Арбитр собрался провести с ним «дискуссию», Маджере попробовал сотворить Круг Защиты, очень слабый, почти любительский. Конечно, я смог снять заклятие. Но когда Арбитр попытался схватить Маджере, то… не смог.

Иоланта была озадачена.

— Прошу прощения у милорда, но что ты имеешь в виду, говоря «не смог»? Что именно этот молодой человек сделал, чтобы остановить его?

— Ничего! — сказал Ночной Властелин. — Он не сделал ничего. Я пробовал рассеять защитную магию, которую он мог использовать, но не было ничего, чтобы рассеивать. Но всякий раз, как Арбитр подступал к нему, его руки опускались, словно парализованные. Один из стражей попробовал накинуть веревку на Маджере, но она просто упала на пол. Тогда мы попытались вырвать магический посох, но он почти сжег руку жреца, схватившегося за него.

Внезапно заговорил Рейстлин. У него оказался приятный, хорошо поставленный голос, с мягкой хрипотцой.

— Я уже объяснял милорду, что не нахожусь под защитой магии. Сама Королева Такхизис охраняет меня.

Иоланта бросила на Рейстлина восхищенный взгляд — она уже решила сделать все возможное, чтобы спасти брата Китиары от когтей Ночного Властелина. Темная Госпожа будет благодарна, она всегда выказывала нежность к единоутробным братьям, а Иоланта упорно трудилась, чтобы заполучить благоволение столь властной фигуры. Однако этот молодой человек начинал нравиться и ей тоже.

Нужно все тщательно сыграть, пройти свой путь в темноте.

— Прошу простить, милорд, но я так и не узнала, почему меня вызвали посреди ночи. Сообщи мне причину.

— Я вызвал тебя, чтобы ты смогла продемонстрировать верность Ее Темному Величеству и забрать посох у мага, — сказал Ночной Властелин. — Я уверен, именно артефакт защищает его. Как только он лишится защиты, им займется Арбитр, и Маджере заплатит за отказ ответить на наши вопросы, уверяю тебя.

Никогда прежде Иоланту не просили «демонстрировать верность», она с тревогой задумалась, отчего такое происходит. Ей совсем не хотелось отдавать Рейстлина Арбитру, который весьма преуспел в искусстве мучений. Он рубил конечности, снимал кожу живьем, надевал железные полосы с шипами на головы жертв и медленно подкручивал винты. Засовывал раскаленные пруты в различные отверстия тела и всегда останавливался на грани смерти, используя магию, приводя в чувство жертву, чтобы та могла вынести еще больше мучений.

Иоланта решила немного потянуть время:

— Ты спрашивал его, милорд, зачем он явился?

— Мы знаем ответ, — произнес Ночной Властелин, награждая ее кислым взглядом, — так же, как знаешь его и ты.

Страх мурашками пополз по телу Иоланты, липкими пальцами сдавил шею. Ариакас был далеко от Нераки. Он надолго отправился в свою штаб-квартиру в Оплоте и, если верить слухам, упустил победу из рук. Значит, Ночной Властелин мог стать гораздо более смелым. Он давно предъявлял права на Корону Власти, возможно, Такхизис тоже начала склоняться к этому.

Иоланта должна была понять, что за чудовище, готовое к нападению, прячется в тенях.

— Не понимаю, на что ты намекаешь, — холодно бросила она и повернулась к молодому магу. — Зачем ты прибыл в Храм Такхизис?

— Я уже неоднократно говорил милорду: чтобы оказать дань уважения Ее Темному Величеству, — ответил Рейстлин.

«Это правда!» — с изумлением поняла Иоланта. Она услышала уважение в его голосе, когда маг говорил о Владычице Тьмы, уважение, которое не было рабским, притворным или небрежным. Уважение, исходящее из глубин сердца, а не вызванное опасением наказания или пыток. Какая изумительная ирония! Рейстлин Маджере был, вероятно, единственным человеком в Нераке, кто еще испытывал подобные чувства к Королеве Такхизис. И за это ее верные слуги собирались казнить его.

Словно отвечая на ее мысли, Ночной Властелин фыркнул:

— Он лжет! Он простой шпион.

— Шпион? — переспросила изумленная Иоланта. — Но чей он шпион?

— Шпион Конклава. — Последнее слово Повелитель Ночи прошипел с насмешкой.

Иоланта нахмурилась:

— Уверяю тебя, Ложа Черных Мантий посвящает себя лишь служению Королеве Такхизис.

Ночной Властелин улыбнулся. Он редко улыбался, а когда делал это, его улыбка для кого-то служила самым дурным предзнаменованием. Рядом заулыбался Арбитр.

— Очевидно, тебе еще не сообщили. Кажется, глава вашей Ложи, архимаг Ладонна, предала нас, выступив против Королевы. И в этом ей помог Бог Нуитари. Конечно, Ладонна была поймана и казнена, а Нуитари просил прощения за свои ошибки и вернулся под руку своей матери. Все бы хорошо — но есть одна неувязка…

Иоланта ощутила, как теперь страх крепко сдавил ее горло. Она была точно уверена, что Ночной Властелин лжет, но необходимо было разыгрывать полное незнание.

— Я ничего этого не знала, — сказала ведьма, стремясь выглядеть спокойной. — Могу заверить тебя, Ночной Властелин, в моей верности. Если Конклав порвал с Темной Королевой, я немедленно порву все отношения с Конклавом.

Ночной Властелин фыркнул. Он явно не верил ей. Но тогда зачем вызвал? Он явно знал меньше, чем хотел показать.

Иоланта затянула велеречивое прославление Такхизис. И все время, пока слова текли рекой, она думала. Если бы Ладонна была казнена, она непременно узнала бы. Поднялась бы страшная буча в Конклаве среди всех трех Лож. Один из негласных девизов магов, рожденный долгими годами преследований, был: «Тронь одного — тронешь всех».

Но что это означает для нее? Ночной Властелин подозревает ее в помощи Ладонне? Несомненно, он может так считать, если слепо доверяет шпионам, которые твердят о заговорщиках, что скрываются в каждом темном углу. Если бы он мог, то арестовал бы даже собственную тень!

Пока Иоланта раздумывала, как лучше выбраться из расставленных сетей, молодой маг завладел общим вниманием.

— В доказательство верности Такхизис я передам тебе мой посох, — спокойно сказал Рейстлин. — Этот посох я ценю больше жизни, но отдам его добровольно. И расскажу милорду, каким образом я попал сюда. Я прошел коридорами магии — не ведая, что вход в Храм является преступлением. Я совсем недавно в Нераке — прибыл для служения Королеве Такхизис и посрамления ее врагов. Пусть Ее Темное Величество покарает меня немедленной смертью, если я лгу.

Все темные жрецы, и Ночной Властелин первый из них, уверяли своих последователей, что во власти Такхизис немедленно карать предателей. Рейстлин объявил о своей верности Королеве и призвал ее в свидетели. И никакой молнии не прилетело с небес. Пламя не объяло Рейстлина. Его плоть не сползла с костей. Молодой маг спокойно стоял посреди зала суда, живой и невредимый. С затаенной улыбкой Иоланта ждала реакции Ночного Властелина.

Тот рассерженно сверлил мага взглядом. Он наверняка подозревал насмешку в его словах, но не мог подвергать сомнениям веру в Такхизис, особенно при свидетелях. Такхизис дарует Рейстлину жизнь. Значит, Ночной Властелин не может его казнить, зато может сделать жизнь юного наглеца очень печальной.

— Поблагодари нашу Королеву за свое спасение, — резко сказал Ночной Властелин. — Можешь остаться в Нераке, но впредь тебе запрещается появление в Храме!

Рейстлин поклонился в знак согласия.

— Твой посох будет конфискован, — продолжал Ночной Властелин, — и помещен под замок до того времени, пока ты не надумаешь покинуть город. И кроме того, ты немедленно предъявишь нам содержимое своих поясных мешочков.

Ночной Властелин мог быть извращенным садистом и безумцем, но глупцом он не был. Как и Иоланта, он давно заметил руку Рейстлина, что постоянно теребила один из мешочков.

Рейстлин неуверенно замер. Иоланта приблизилась на шаг к молодому человеку и тихо сказала:

— Не будь глупцом. Делай, как тебе велят.

Маг оглянулся на голос ведьмы, а потом положил посох на плиты пола. Иоланта подумала, понимает ли он, какую потерю только что пережил, ведь он наверняка должен знать, что выражение «конфискован» в устах Ночного Властелина означает «забран навсегда».

— Ты останешься в качестве свидетеля, — нахмурившись, сказал Ночной Властелин, обращаясь к Иоланте.

Она вздохнула и подошла к Рейстлину, который открывал один за другим свои мешочки и выкладывал их содержимое на стол. Появилось обычное разнообразие компонентов, которые требовались для заклинаний: паутина, гуано летучей мыши, розовые лепестки, кожа черной змеи, мазут, гвозди из гроба, ракушки каури и тому подобное. Ночной Властелин поглядывал на них с омерзением, не рискуя ни к чему притрагиваться.

И вот содержимое всех мешочков лежит на столе перед Ночным Властелином. Но Иоланта могла видеть еще один мешочек, по-прежнему привязанный к поясу мага, — ловким движением руки Рейстлин сдвинул его в сторону и укрыл складками черной мантии.

— Милорд, это все компоненты моих заклятий, — сказал Рейстлин, покорно прибавив: — Я бы очень оценил, если бы вы вернули их мне. Я небогатый человек, а они обошлись мне недешево.

— Все это контрабанда, которая будет уничтожена, — рявкнул Ночной Властелин.

По мановению его руки несколько темных пилигримов неохотно приблизились к столу и, осторожно собрав все компоненты в мешок, вынесли их вон. Еще один пилигрим накрыл шерстяным одеялом посох Магиуса и унес в другую дверь.

Рейстлин не возражал, хотя, судя по слабой сардонической улыбке, которая появилась на губах молодого мага, понял, что Ночной Властелин решил обязательно наказать его. Розовые лепестки не могли вызвать гибель Ее Темного Величества. Любой из его компонентов можно было купить в городских магазинах магических снадобий.

— Я принимаю твою волю, милорд, — поклонился Рейстлин. — Теперь я могу уйти?

— Если милорду будет угодно, я сопровожу юношу к надлежащему выходу, — добавила Иоланта.

Ведьма взяла мага под руку, с удивлением почувствовав, какой неестественный жар исходит от него через складки черной мантии. Казалось, он мучается от лихорадки, но никаких внешних признаков болезни, кроме неестественной бледности, не было заметно. Брат Китиары все больше интересовал Иоланту. Они оба поклонились еще раз и уже двинулись к выходу, когда вдогонку раздались слова Ночного Властелина:

— Покажи мне, что у тебя в последнем мешочке.

Кровь прилила к золотистым щекам Рейстлина.

— Уверяю, милорд, это не имеет никакого отношения к магии. — В его голосе звучало больше смущения, чем страха.

— Это уж мне решать, — самодовольно сказал Ночной Властелин, постучав ладонью по столу. — Выкладывай все сюда!

Рейстлин медленно снял мешочек, но не открывал его.

— У тебя нет выбора, — зашептала Иоланта, — чтобы ты там ни скрывал, стоит ли за это отдавать жизнь?

Маг пожал плечами и опустил мешочек на столешницу перед Ночным Властелином. Мешочек был тугим, он коснулся стола с глухим стуком.

Ночной Властелин рассматривал его с хмурым и подозрительным видом. Не решившись прикоснуться к нему, он повернул голову к Иоланте:

— Эй, ведьма, а ну, открывай.

Иоланта с удовольствием бы перерезала его худую глотку, но сдержала гнев. Ее, как и Ночного Властелина, сжигало любопытство — хотелось узнать, что же пытался утаить молодой маг.

Прежде чем взять мешочек, она тщательно изучила его, отметив, что он сделан из кожи, уже изрядно потертой, и затягивается кожаным же шнурком. Никаких рун, никаких охранных заклинаний. Иоланта подумала было применить простую магию, чтобы действительно удостовериться в полной безопасности, но ей не хотелось, чтобы Ночной Властелин увидел, что она опасается Рейстлина. Иоланта бросила на мага взгляд, затененный длинными ресницами, ожидая от него знака, что все делается правильно. Зрачки Рейстлина мерцали из мрака капюшона. Он чуть улыбнулся.

Глубоко вздохнув, Иоланта резко дернула за шнурок и развязала горловину. Заглянув внутрь, ведьма пораженно замерла, а потом сделала над собой усилие, чтобы не расхохотаться. Она перевернула мешочек над столом, и его содержимое посыпалось и поскакало по столешнице во всех направлениях.

— Что это такое?! — свирепо потребовал ответа Ночной Властелин.

Арбитр низко нагнулся, разглядывая стол. В отличие от своего хозяина, Арбитр был одновременно и извращенным, и глупым.

— Милорд, это мраморные шарики, — торжественно сказал он.

Иоланта прикусила губу, не позволяя себе улыбнуться; кто-то в темноте у стен явственно хохотнул. Ночной Властелин яростно огляделся, и смех немедленно стих.

— Значит, мраморные шарики. — Он кисло посмотрел на Рейстлина.

Маг покраснел еще сильнее. Казалось, он готов провалиться на месте от позора.

— Я знаю, милорд, это детская игра, но я очень ее люблю. Нахожу, что, играя, я расслабляюсь. Если милорда иногда мучат приступы желчности, настоятельно рекомендую этот способ.

— Ты и так потратил впустую мое время! Убирайся! — крикнул Ночной Властелин. — И не вздумай возвращаться, Королева Такхизис вполне способна обойтись без обожания таких ублюдков, как ты!

— Да, милорд, — сказал Рейстлин, торопливо собирая мраморные шарики, раскатившиеся по столу.

Иоланта наклонилась, чтобы помочь собрать шарики, и наткнулась на один, лежащий на полу, прямо у подола черной мантии Рейстлина. Шарик сиял зеленым светом и переливался странным блеском. Ведьма с детства помнила, что подобный оттенок называют кошачьим глазом.

— Прошу, госпожа, не утруждай себя, — мягко произнес Рейстлин.

Он ловко нагнулся и выхватил мраморный шарик прямо из ее пальцев. Когда их руки соприкоснулись, Иоланта вновь ощутила странный жар его кожи.

В узилище привели нового заключенного, закованного в цепи и наручники. Покрытый коркой засохшей крови, он больше напоминал мертвого, чем живого. Рейстлин с Иолантой поглядели на него как на призрак из своего прошлого.

— Ты мог стать таким же, — прошептала ведьма.

— Верно, — промолвил Рейстлин, — поэтому я благодарю тебя, госпожа, за помощь.

— Нет необходимости быть столь официальным, меня зовут Иоланта, — произнесла девушка, выводя мага из зала.

Она понятия не имела, где именно находится и как пробраться обратно через паутину туннелей, но продолжала идти. Главное сейчас, чтобы между ними и Ночным Властелином было как можно большее расстояние.

— Я правильно поняла, что тебя зовут Рейстлин Маджере?

— Верно, госпожа… то есть Иоланта.

Ей очень захотелось сказать, что она знает его сестру, но Иоланта решила сразу не открывать все карты. Знание — это власть, поэтому ей предстоит обдумать, как лучше использовать полученную информацию. Возможно, стоит начать беспокоиться — о маге, который играет в мраморные шарики.

Скоро Иоланта нашла темного пилигрима, который был более чем счастлив выставить их из Храма.

Когда они двинулись через пустынные залы, где посвистывал ветер, она видела, Рейстлин ничего не упускал. Его странные глаза постоянно осматривали каждую мелочь, он запоминал каждый поворот и лестницу, по которым они проходили. Череду келий. Бассейны с кислотой. Комнаты стражи.

На миг Иоланте захотелось сказать магу, что если он задумал составить карту, то лишь напрасно тратит время. Подземелья были специально рассчитаны, чтобы как можно сильнее вводить в заблуждение случайного посетителя. Если кто-то совершит побег, он быстро заплутает в лабиринте и станет беспомощной добычей стражи либо упадет в бассейн с кислотой.

Ей хотелось расспросить молодого мага, но рядом шел темный пилигрим, который, несомненно, держал ухо востро. Но вот перед ними оказалась лестница, настолько крутая и узкая, что им пришлось подниматься по ней один за другим. Пилигриму, как проводнику, необходимо было идти первым.

Шли они медленно, поскольку Рейстлин почти сразу стал задыхаться и ему понадобилось опираться на железные перила.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила Иоланта.

— Я был болен много лет, — ответил он, — и хотя теперь излечился, недуг еще продолжает брать с меня дань.

Поднимаясь по ступеням, Иоланта произнесла еще несколько дежурных фраз, но Рейстлин не ответил, и она поняла: маг уже не слушает ее. Рейстлин полностью ушел в свои мысли, которые явно унесли его далеко отсюда.

Когда группа достигла верха лестницы, темный пилигрим, привычный к подобным нагрузкам, ушел далеко вперед. Не оглядываясь на своих ведомых, он скрылся за ближайшим углом.

— Похоже, наш поводырь нас потерял, — произнесла Иоланта. — Надо подождать его возвращения, здесь никогда не знаешь, в каком именно месте ты находишься.

Рейстлин закрутил головой, озираясь.

— На лестнице ты был так погружен в свои мысли, что почти не слышал, что я тебе говорю.

— Я сожалею, — извинился Рейстлин, — я был занят подсчетами.

— Ты считал? — удивилась Иоланта. — Но что?

— Ступени.

— И зачем?

— У меня привычка наблюдать. Двадцать ступеней вели вниз, к комнатам стражи, от того места, где я появился. — Он внезапно улыбнулся — одними лишь странными глазами. — Надо сказать, мое появление вызвало настоящий переполох.

— Представляю себе, — фыркнула Иоланта.

— А уйдя из зала судилища, мы поднялись на сорок пять ступеней.

— Несомненно, это очень любопытно, — сказала ведьма, — но я не могу себе представить практическое использование такого рода знаний. Особенно в этом таинственном и безумном месте.

— Ты намекаешь на межплоскостные сдвиги, которые здесь связывают физический мир с Бездной? — поинтересовался Рейстлин.

— Как ты узнал об этом?! — удивленно воскликнула Иоланта.

— Я читал об этом феномене еще до появления в Нераке. Мне было страшно любопытно посмотреть, на что это походит в действительности, — вот и еще одна причина моего появления в Храме. На самом деле коридоры не перемещаются. Наши глаза обманывают оптические иллюзии, вызванные искажениями между уровнями бытия. Как будто ты смотришь на мир через огромную призму, — пояснил Рейстлин. — И само здание не двигается и не меняет формы. Однако я заметил, что эффекты искажений приглушены в некоторых местах, особенно на лестницах. Логичный поступок, иначе все темные пилигримы постоянно падали бы в пролеты и ломали себе шею. Впрочем, я говорю банальности, ты же здесь частый гость и, несомненно, сама во всем прекрасно разбираешься.

Как только маг упомянул об этом, Иоланте сразу пришло на ум, что она действительно никогда не видела перемещающихся лестниц, но никогда и не задумывалась, почему так выходит.

— Искажения делают перемещение в Храме крайне затруднительным, для чего они и задумывались, — продолжал Рейстлин. — Случайный гость сразу заблудится и будет ощущать себя одиноким и уязвимым, что уже подготовит его разум к воздействию Темной Королевы. Тебе никогда не приходило в голову, каким образом сами жрецы так легко находят путь внутри Храма?

Как лучшая иллюстрация его реплики из-за угла появился их поводырь с весьма раздраженным выражением лица. Злобно зыркая, он мрачно потопал к ним по коридору.

— Обычно я стараюсь избегать этого места любой ценой, — сказала Иоланта. — Но скажи мне, каким образом тебе может помочь подсчет ступеней?

— Тот факт, что лестницы не подвержены сдвигам, делает их полезными инструментами для определения собственного местонахождения, — объяснил Рейстлин. — Я заметил, что темный жрец считал ступени, пока вел меня в подземелья, — видел, как он загибает пальцы. Предполагаю, хотя и не уверен, что все лестницы имеют разное количество ступеней, — именно так пилигримы и находят дорогу.

— Начинаю понимать. Значит, если я хочу добраться до зала Ночного Властелина, я просто ищу лестницу с сорока пятью ступенями?

Маг кивнул, а ведьма продолжала удивленно смотреть на него. Она считала Китиару выдающейся женщиной и теперь начинала испытывать те же чувства к ее брату. Видимо, это отличительная черта всей семьи.

Темный пилигрим приблизился и жестом приказал следовать за собой, строго велев больше не отставать. Теперь он почти бежал, явно ведя их кратчайшей дорогой к выходу, изнывая от желания поскорее избавиться от мага и ведьмы.

Когда они прошли через главные ворота, Иоланта с трудом сдержала вздох облегчения, настолько тяжело ей было в Храме. Она радостно взяла мага под руку и с удивлением заметила, как тот вздрагивает и напрягается. А потом Рейстлин отодвинулся от нее.

— Прошу прощения, — холодно произнесла Иоланта, убирая руку.

— Нет, пожалуйста, — в замешательстве забормотал Рейстлин, — это мне надо просить прощения… просто… мне не нравится, когда ко мне прикасаются.

— Даже если это делает красивая женщина? — улыбнулась Иоланта.

— Просто я к этому не привык, — с натянутой улыбкой сообщил маг.

— Так не упускай подходящего момента, — сказала ведьма, вновь беря его под руку. — Улицы небезопасны, — мрачно добавила она. — Будет лучше держаться ближе друг к другу.

Город в это время был большей частью пустынен. По пути они встретили лишь одного человека, лежащего в грязной луже. Он был или мертвецки пьян, или мертв. Иоланта не решилась подойти ближе и вместе с Рейстлином перешла на другую сторону улицы.

— Ты уже где-нибудь остановился? — спросила она.

Рейстлин покачал головой:

— Я прибыл недавно и сразу же отправился в Храм. Надеялся найти жилище в Башне — наверняка там есть пустующие кельи. Маленькая каморка новичка вполне меня удовлетворит, а все мое имущество я ношу с собой. Точнее сказать, носил.

— Я сожалею о потере посоха, — произнесла Иоланта. — Боюсь, ты никогда не увидишь его снова. Ночной Властелин обучен магии и мгновенно распознал ценность артефакта.

— Не стоит жалеть о такой мелочи, — пожал плечами маг.

— Кажется, ты не слишком опечален потерей! — сузила глаза Иоланта.

— Я могу купить другой в любом магазине магических принадлежностей, — пояснил Рейстлин с печальной улыбкой. — Если бы так просто можно было купить другую жизнь.

— Думаю, ты прав, — согласилась ведьма, — однако потеря все равно тяжелая.

Рейстлин снова пожал плечами.

«Он слишком уверенно держится, — подумала Иоланта, — здесь явно кроется некая тайна». Сколько загадок скрывает в себе этот молодой маг! Она все больше очаровывалась им.

— Можешь переночевать сегодня у меня, — сказала ведьма, — хотя тебе придется спать на полу. А завтра мы подыщем тебе жилье.

— Я участвовал во многих кампаниях и могу спать где угодно, — произнес Рейстлин. Он казался разочарованным. — Ты явно намекаешь, что в Башне для меня не найдется места.

— Что это за башня, о которой ты все время вспоминаешь? — удивилась Иоланта.

— Башня Высшего Волшебства, естественно.

Иоланта весело посмотрела на мага:

— Ах, та Башня… Я отведу тебя туда завтра. Пораньше или попозднее, как сам захочешь.

Рейстлин внезапно стал оглядывать улицу. Никого постороннего не было, но маг все равно понизил голос:

— То, что Ночной Властелин сказал о Ладонне и Нуитари… Это правда?

— Я надеялась, что это ты сможешь мне рассказать.

Рейстлин уже собрался ответить, но ведьма тряхнула головой:

— Давай такие опасные вещи обсуждать за закрытыми дверями.

Рейстлин понимающе кивнул.

— Договорим у меня дома, — сказала Иоланта, скромно прибавив: — За игрой в шарики.

3 Чашка чая. Воспоминания. Опасная женщина 6-й день месяца Мишамонт, 352 год ПК

Было гораздо позднее Темных Часов. Рейстлин надеялся, что идти им недалеко, — силы совсем покинули его. Они свернули на одну из улиц неподалеку от Храма, известную как Ряд Магов, и маг с облегчением услышал от Иоланты, что здесь она и живет.

Улица была узкой, не намного шире переулка. Называлась она так из-за множества магазинов, продававших товары, связанные с магическим ремеслом. Как заметил Рейстлин, большинство магазинов пустовало. Несколько лавок стояло с заколоченными окнами.

Маленькая квартира Иоланты находилась на втором этаже, над магазином, который все еще вел торговлю. Поднявшись по длинной и узкой лестнице, Рейстлин подождал, пока ведьма снимет магический замок.

Внутри она выдала магу подушку и одеяло, потом передвинула мебель в тесной каморке, которую называла библиотекой, чтобы гость мог улечься на полу. Пожелав ему доброй ночи, она удалилась в свою комнату, сообщив напоследок, что спала мало и будет крайне нелюбезна к тому, кто разбудит ее раньше полудня.

Измотанный событиями в подземельях Храма, Рейстлин укрылся одеялом и немедленно заснул. Пришедшие сны вернули его назад, в темницы, — на этот раз маг висел, обнаженный, на цепях, а к нему медленно приближался палач, сжимавший раскаленный прут…

Рейстлин проснулся, тяжело дыша. Комнату заливал солнечный свет. Сначала маг не понял, где находится, и в замешательстве закрутил головой, пока память не вернула ему события минувшей ночи. Рейстлин вздохнул и прикрыл глаза. Потом протянул руку, как обычно делал каждое утро, и ощутил, как в ладонь знакомым весом полированного дерева лег посох Магиуса.

Он представил себе лицо Ночного Властелина, когда тот наутро обнаружит пропажу ценнейшего артефакта. Одно из магических свойств посоха заключалось в том, что он всегда возвращался к своему владельцу. Отдав посох, Рейстлин просто спокойно подождал его появления.

Маг уселся, растирая затекшие после ночи, проведенной на полу, мышцы спины и шеи. Маленькая квартира была тиха. Хозяйка еще спала крепким сном. Рейстлин обрадовался выпавшему шансу побыть одному, разобраться в собственных мыслях.

На кухне маг ополоснул котелок, собираясь заварить травяной чай, помогающий ослабить кашель. Хотя Ночной Властелин и забрал его магические компоненты, в нужных травах не было ничего необычного, и, порывшись среди запасов Иоланты, Рейстлин нашел все, что ему требовалось. И только наливая в котелок воду, он вспомнил, что пить чай больше нет никакой нужды: кашель исчез. Теперь он здоров, Фистандантилус больше не высасывает добрую половину его жизненных сил.

Но за долгие годы маг привык к утреннему напитку, поэтому не стал останавливаться и продолжил начатое дело. К сожалению, это вернуло и мысли о брате. Именно Карамон всегда заваривал утренний чай, став основоположником этого ритуала. А друзья, Танис и все остальные, всегда неодобрительно наблюдали, как Карамон делает всю черную работу для своего брата-близнеца.

«У тебя же ноги не сломаны, — сказал как-то Рейстлину Флинт, — завари же себе хоть раз сам этот проклятый чай!»

Конечно, Рейстлин мог сам приготовить напиток, но это было бы совсем по-другому. Он позволял брату заниматься им не для того, чтобы унизить или выказать превосходство над Карамоном, как думали друзья. Просто этот домашний ритуал пробуждал в них нежные воспоминания о прошлых годах, когда они прикрывали друг другу спину, одни среди войн и опасностей.

Рейстлин сидел перед кухонным очагом, слушая бульканье закипающей воды, и вспоминал о походах, одиноких ночевках на дороге, когда огонек маленького костра сиял прямо под диском заходящего солнца. Карамон обязательно устроился бы на поваленном бревне или камне, сжав в огромном кулаке глиняную кружку, которая почти скрывалась в огромных пальцах, сосредоточенно отсчитывал и кидал травы из мешка, отмеряя листья для отвара с заботой и осторожностью.

А Рейстлин сидел бы рядом и нетерпеливо ожидал, ворча, что Карамон мог бы и не быть столь осторожным, достаточно просто бросить листья в кружку.

Брат ответил бы, как важно добиться от смеси нужной концентрации. Кто, как не он, знает, как приготовить замечательную чашку чая? С этим не поспоришь — Рейстлин всегда признавал умения брата в приготовлении этого замечательного напитка. Сколько бы сам маг ни пробовал, он так и не сумел повторить рецепт Карамона. Сколько бы он ни трудился над заваркой, чай у Рейстлина выходил немного другим. Его научное мышление насмехалось над предположением, что именно любовь и забота придавали напитку особенные свойства, но с годами Рейстлин так и не смог придумать другого объяснения.

Маг перелил чай в кружку, вытащив травы, которые плавали на поверхности, не желая опускаться. Хоть на запах чай получался отвратительным, на вкус был вполне сносным. Рейстлин уже давно не обращал на запах внимания.

Он неспешно потягивал чай — незнакомец в чужом городе, средоточии сил Тьмы, — думая о себе и Карамоне: как они сидели на солнышке, смеясь какой-то глупой шутке, как проказничали в детстве, вспоминал приключения и чудеса, которые им обоим довелось повидать.

Рейстлин ощутил, как у него перехватило горло и начало жечь в уголках глаз, и это совсем не походило на симптомы его прежней болезни. Удушье шло от сердца, разрывавшегося от потери и одиночества, вины, горя и раскаяния. Маг сделал торопливый глоток, и кипяток обжег ему горло. Рейстлин натужно закашлялся и резко выплеснул содержимое кружки в очаг.

— Я от него становлюсь таким сентиментальным, — пробормотал он.

Отбросив мысли о Карамоне, маг нашел немного хлеба в кладовой и быстро обжарил, потом начал медленно жевать, обдумывая сложившуюся ситуацию.

По прибытии в Нераку все пошло не так, как было запланировано.

Рейстлин с самого начал задумал появиться прямо в Храме, пройдя коридорами магии. Он неожиданно материализуется и внушит страх и удивление всем, кто его увидит. Жрецы, которых он впечатлит демонстрацией собственной магической силы, немедленно проводят его к императору Ариакасу, который, в свою очередь, незамедлительно попросит Рейстлина присоединиться к Армии Драконов для завоевания мира.

В реальности все пошло наперекосяк. Одной цели Рейстлин достиг — жрецы оказались сильно удивлены, когда он появился в Храме, сопровождаемый хлопком воздуха, как раз тогда, когда они начали утренние молитвы. Одного пожилого пилигрима едва не хватил удар, а другой хлопнулся рядом в обморок.

Но больше, чем удивленными, темные пилигримы оказались оскорбленными. Они попробовали схватить Рейстлина, однако тот легко отбрасывал их посохом Магиуса, который награждал сильным ударом каждого, к кому прикасался. Когда пилигримы окружили его, крича и угрожая, Рейстлин начал убеждать их сохранять спокойствие. Он объяснял, что и не думал причинять беспокойство, что охотно пойдет с ними. Он хотел лишь выказать уважение Темной Королеве, а вместо этого был вынужден предстать перед лицом Ночного Властелина.

Увидев инквизитора, Рейстлин сразу разгадал его сущность — безумца, получающего физическое удовольствие от страданий других. Маг понял, в какой смертельной опасности оказался, хотя все еще не мог сообразить, в чем заключалась его ошибка.

«Мы же на одной стороне, — пробовал убедить Рейстлин Ночного Властелина, — все вместе хотим увидеть победу Темной Королевы. Почему же ты смотришь на меня с такой ненавистью? Почему угрожаешь страшными карами, требуя признаться, что я шпион Конклава? Я совершенно сбит с толку!»

Вернее сказать, Рейстлин был сбит с толку, пока не услышал от инквизитора о том, как Нуитари повернулся против матери. А допрос продолжал тянуться и тянуться час за часом. И все время Рейстлин слышал, как рядом за стенками раздаются крики и вопли других заключенных, вздернутых на дыбу или полосуемых плетью. Запах горелой плоти разъедал ноздри.

Ночного Властелина лишь раздражали признания Рейстлина.

— Пошлите за Арбитром, — велел он.

Рейстлин решил вновь пустить в ход посох Магиуса, но стражники стремительно набросились на него, выбив артефакт из рук мага. Рейстлин отчаянно попробовал сотворить Круг Защиты, но Ночной Властелин накопил богатый опыт в обращении со строптивыми чародеями. Инквизитор выкрикнул несколько слов, указав запачканными в крови пальцами на Рейстлина, и магическая защита разлетелась вдребезги, как хрустальный кубок, брошенный на каменный пол.

В тот момент Рейстлин пережил самые страшные минуты — так ужасно ему не было даже тогда, когда он беспомощно лежал в когтях черного дракона в Кзак-Цароте. Стражники приближались, а он не имел никакой защиты. И вот тут произошло нечто странное. Рейстлину надо будет обязательно понять, что именно.

Стражники не смогли дотронуться до него.

Маг ничего не делал, у него не оставалось сил для нового заклинания — путь по коридорам магии и заклинание Круга Защиты полностью вымотали Рейстлина. Но факт оставался фактом: едва стражники пытались схватить его, как у них отнимались руки.

Рейстлин уселся на пол, поджав ноги. Он потянулся к мешочку с мраморными шариками и вытряхнул их. Око Дракона выкатилось вместе с другими, ничем от них не отличимое. Узнав именно об этом его свойстве, Рейстлин придумал так хорошо сработавший способ сокрытия артефакта от посторонних глаз.

Маг взял шар в ладонь, с удивлением неспешно разглядывая его. Это был серьезный риск — принести такой артефакт в Нераку, сердце империи Темной Королевы. Содержащаяся внутри сущность злого дракона могла воспрянуть духом, ощутив близость своей ужасной хозяйки. Артефакт мог захотеть поменять хозяина на более сильного, более могучего.

Но вместо этого Око Дракона, казалось, решило защищать его. Уж точно не из любви, в этом Рейстлин был уверен. Подобные мысли заставили мага раздраженно дернуть головой — обычно артефакт интересовался только собственной безопасностью. Весьма тревожная мысль. Око чуяло опасность. Око защищало его потому, что само было в опасности.

Но от кого или чего? Этот город должен быть самым лучшим местом для всех, кто избрал путь Тьмы.

— Клянусь Нуитари, ты действительно играешь в шарики! — воскликнула Иоланта. Потом она сморщила нос и закашлялась. — А что это за ужасный запах?

Рейстлин настолько погрузился в собственные мысли, что не услышал ее пробуждения. Он торопливо собрал шарики и вместе с Оком Дракона побросал в мешочек.

— Я заварил себе чаю, — вежливо сказал маг. — Когда я был болен, он мне весьма помогал.

Иоланта подошла к окну и распахнула ставни, чтобы проветрить помещение, хотя воздух снаружи был не многим лучше. Внутрь ворвался серый дым от могучих оружейных горнов, смешанный со зловонием гниющих отходов, валяющихся в переулках, омываемых грязной водой глубоких сточных канав.

— А эта болезнь, — продолжила Иоланта, размахивая руками, чтобы рассеять запах, — она у тебя действительно появилась в результате прохождения Испытания?

— Как последствие, — сказал Рейстлин, удивляясь ходу ее мыслей.

— Заодно ты получил золотую кожу и зрачки в виде песочных часов?

Маг кивнул.

— Чем мы только не платим ради магии, — вздохнула Иоланта, закрывая окно и крепко запирая его. — Я тоже не ушла невредимой. Никто не уходит. Только мои шрамы внутри.

Иоланта взбила густые волосы и снова вздохнула. Она была закутана в шелковистую тунику с поясом, известную как халат среди тех, кто жил восточнее земли Кхур. Роскошный шелк был пестро изукрашен красными и синими птицами среди фиолетовых и оранжевых цветов на фоне зеленых листьев и вьющихся виноградных лоз.

Рейстлин понял, что смущен. Эта женщина с ее откровенной манерой разговора, очарованием, остроумием, юмором и живой красотой заставляла мага чувствовать себя не в своей тарелке.

Даже своим проклятым зрением он видел красоту Иоланты. Иссиня-черные волосы, фиалковые глаза и оливковая кожа — все это отличало ее от других женщин, которых он встречал в жизни. Лорана, эльфийская дева, светловолосая, нереальная и божественная. Тика — в огненно-рыжих завитках и с широкой улыбкой, с заразительным смехом, верная и любящая.

А Иоланта была тайной, опасностью, интригой. Находясь рядом, Рейстлин нервничал. Даже ее яркая одежда смущала его. Такого маг не мог понять: тот, кто выбрал черную мантию и темный путь, не должен приносить в мир красоту и яркие краски.

Девушка улыбнулась ему, и Рейстлин понял, что откровенно пялится на нее. Он с раздражением ощутил, как краснеет. Он победил Око Дракона, заключил в темницу Фистандантилуса и посрамил Ночного Властелина — а теперь краснеет, как прыщавый подросток, лишь от одной улыбки прекрасной женщины.

— Как вижу, Ночной Властелин вернул тебе посох, — сказала Иоланта. — Это очень любезно с его стороны. Обычно он не столь деликатен.

Рейстлин взглянул ей в лицо и заметил искорки смеха в фиалковых глазах. Он вспомнил, что должен был изобрести какое-то оправдание для появления посоха, но слишком увлекся размышлениями об Оке Дракона. Лихорадочно прокручивая разные версии, маг понял, что язык не особо слушается его. От присутствия рядом такой женщины все мысли в голове превратились в кашу. Чем скорее он окажется подальше от Иоланты, тем будет лучше.

А она непринужденно уселась рядом на пол, ее шелковистый халат источал сладкий запах гардении. Иоланта изучала посох, не прикасаясь к нему, но ее глаза цепко ухватывали и оттенки полировки древка, и драконью лапу, сжимавшую кристаллическое навершие.

— Вот он какой, — наконец сказала она, — знаменитый посох Магиуса.

Ведьма вновь застала Рейстлина врасплох. Он ошеломленно воззрился на нее.

— Когда ты уснул, я предприняла небольшое исследование, — пояснила Иоланта. — Не так уж много магических посохов в мире. И я нашла его описание в одной старой книге. Как бы мне хотелось узнать, каким образом он тебе достался!

Рейстлин уже собрался сказать, что это не ее дело, но вместо этого губы произнесли:

— Пар-Салиан вручил мне его после прохождения Испытания.

— Пар-Салиан? — Иоланта откинулась назад, упершись локтями. — Глава Ложи Белых Мантий сделал тебе столь щедрый подарок?

— Я был среди Белых Мантий, когда пришел на Испытание, — объяснил Рейстлин. — Но потом меня взяла под покровительство Лунитари, и я оделся в красное. Черную мантию мне пришлось примерить совсем недавно.

— Был во всех трех… — пробормотала Иоланта, ее фиалковые глаза пристально смотрели на мага, зрачки расширились до предела, стремясь поглотить всю радужку. — Это очень необычно!

Девушка изящно поднялась, подол халата закрутился вокруг босых ног.

— Было сказано, что Повелитель Прошлого и Настоящего будет носить все три мантии.

Рейстлин не отводил от нее взгляда.

— А теперь прошу меня извинить, — холодно продолжала Иоланта, — я должна переодеться в черное для нашего путешествия к Башне Высшего Волшебства. Я бы не снимала свой халат, мне очень нравится его расцветка, но, боюсь, у старых ворон, обитающих там, случится коллективный разрыв сердца.

Иоланта удалилась к себе, оставив шлейф аромата духов, который щекотал нос Рейстлина и вынудил его чихнуть.

Вскоре она вернулась, закутанная в черные одежды. Они очень напоминали халат, но с укороченными подолом и рукавами, оставляющими обнаженными предплечья. Рейстлин услышал слабый перезвон и увидел на лодыжке ведьмы маленький золотой браслетик с бубенцами. Они издавали резкие звуки, от которых у мага сразу заныли зубы.

— Обычно я ношу такие браслеты и на руках, — словно прочитав его мысли, сообщила Иоланта. Она быстро доела поджаренный хлеб, оставленный Рейстлином, потом сунула нос в кружку из-под чая и сморщила нос. — Но теперь не решаюсь носить драгоценности в окрестностях Нераки. Видишь ли, солдатам не заплатили. Император очень рассчитывал на сталь, которая пополнит его казну после взятия Палантаса. К сожалению, как мы слышали, серебряные драконы помогли отстоять прекрасный город.

— Это верно, — кивнул Рейстлин, — перед своим отъездом я их видел.

— Значит, ты прибыл из Палантаса… — протянула Иоланта. — Как интересно.

Рейстлин проклял себя за болтливость. Так просто раскрыть все карты! Эта женщина — настоящая ведьма!

— В любом случае Ариакас потерял весь доход. А что гораздо хуже, он, уже уверенный в победе, залез в огромные долги. Хотя об этом знают лишь несколько человек.

— И почему я стал одним из них? — раздраженно спросил Рейстлин. — Зачем ты мне это сказала? Я не хочу об этом знать, распространение таких слухов…

— Измена? — Иоланта пожала плечами. — Да, верно. Но это не слухи, Рейстлин Маджере, это факты. Я точно это знаю, я ведь возлюбленная Ариакаса.

Рейстлин ощутил, как волоски на руках встали дыбом, а по шее прошел холодок. Его жизнь повисла на тоненькой ниточке.

— Но кроме того, — вкрадчиво прибавила ведьма, — я друг твоей единоутробной сестры, Повелительницы Драконов Китиары Ут-Матар.

У Рейстлина отвисла челюсть.

— Ты знакома… с моей сестрой?

— О да, — произнесла Иоланта. На миг она замолчала, а потом выпалила: — Ее воинам, солдатам Синей Армии Драконов, платят… хорошо платят. И хотя она была не в состоянии взять Палантас, под ее властью оказалась большая часть Соламнии. Она требует и получает дань с богатых городов, которые благоразумно не сжигала до основания. Благодаря этому солдаты получают свои деньги. Синие драконы верны и очень дисциплинированны, в отличие от глупых и тщеславных красных, которые постоянно сражаются между собой. Ариакас глупо позволил армии безостановочные грабежи и поджоги, а теперь ворчит, что у него нет денег.

Рейстлин вспомнил Утеху, сожженную гостиницу «Последний приют», где он провел так много счастливых часов. Вспомнил ужасную осаду Тарсиса. Маг ничего не сказал, но про себя заулыбался от мрачного удовлетворения. Ариакас сам загнал себя в угол!

Улыбка исчезла, когда Иоланта импульсивно сжала его руку.

— Как же хорошо иметь рядом кого-то, с кем можно поговорить! Того, кто понимает. Друга!

Рейстлин осторожно высвободил руку.

— Какой я друг, — сказал он, и, подумав, что вышло грубовато, резко добавил: — Мы же только встретились, ты меня едва знаешь.

— У меня чувство, что я тебя знаю ужасно давно. — Иоланта не выглядела оскорбленной. — О тебе много рассказывала Китиара. Она очень гордится тобой и твоим братом. Кстати, где он?

Рейстлин решил поменять тему разговора:

— Так что Ночной Властелин говорил вчера о Нуитари?

— Он сказал правду, — подтвердила Иоланта, — не солгав ни о чем, кроме упоминания о казни Ладонны. Я бы знала о таком событии. Но Нуитари действительно порвал со своей матерью Такхизис, и теперь Конклав объединится против Темной Королевы.

Рейстлин растерянно молчал. Он больше не был частью Конклава, ведь он не испросил разрешения присоединиться к Черным Мантиям, фактически проявленное своеволие сделало его отступником. А Конклав рассматривал ренегатов как стоящих вне всех законов.

Иоланта приблизилась к нему, аромат ее духов заполнил окружающее пространство, сердце мага учащенно забилось.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — тихо произнесла она, — ведь я думаю о том же самом: «Как это отразится на мне?» — Иоланта игриво похлопала мага по плечу. — Нам надо отправиться в Башню и узнать.

Потом, бросив на Рейстлина взгляд через плечо, добавила:

— У моего народа есть поговорка: «Чтобы охладить чай, надо на него подуть». Это хороший совет для Нераки, но еще лучше он подходит для наших дорогих магов.

— Понимаю, — протянул Рейстлин, ощутив легкое волнение. Наконец-то он увидит поразительную Башню Высшего Волшебства, повстречает магов, которые направят его судьбу в нужное русло.

— Ты готов, мы можем отправляться? — Иоланта заметила, как глаза Рейстлина метнулись к посоху, и покачала головой. — Ты не можешь носить его на людях, Ночной Властелин будет разыскивать пропавший артефакт. Оставь его у меня дома, тут безопасно. Я всегда закрываю вход защитным заклинанием.

— Посох сумеет постоять за себя, — сказал Рейстлин. Ему очень не хотелось оставлять его здесь, но маг понимал мудрость совета Иоланты.

Когда они вышли на лестницу, ведьма захлопнула дверь и начертила мизинцем на филенке некую руну. Потом произнесла несколько слов, и руна вспыхнула слабым голубоватым светом. Иоланта встретилась взглядом с Рейстлином и залилась краской.

— По-любительски, я знаю. Это заклинание проходят одним из первых в магических школах. Но здешние недалекие умы находят пылающую руну очень внушительной. И поверь мне, — прибавила она после некоторого раздумья, — в окрестностях Нераки мы встретим огромное количество недалеких разумов.

Ведьма взяла Рейстлина под руку, велев служить ей эскортом.

— На улицах сейчас опасно, как я уже говорила, и лишняя пара глаз, приглядывающая за твоей спиной, не повредит.

Рейстлину совсем не понравилась эта идея, но он не нашел в себе сил отказать Иоланте. Она достаточно ясно показала, что могла помочь, а могла и навредить ему. Выбор за Рейстлином.

Лестница была узкой, и девушка прижалась к магу, настаивая на том, чтобы держаться рядом.

— Кстати, а сколько тут ступенек? — поддразнила она.

— Тридцать одна, — вздохнул Рейстлин, — считая с лестничной площадкой.

Иоланта лишь покачала головой и звонко расхохоталась.

Рейстлин так и не понял, что могло ее так рассмешить.

4 Гостиница «Разбитый щит». Башня Высшего Волшебства 6-й день месяца Мишамонт, 352 год ПК

Сначала Иоланта решила отвести Рейстлина к своему соседу и домохозяину, владельцу магазина магических принадлежностей. Это был пожилой господин с мало подходящим ему именем Снэггл.

Будучи полукровкой, к настоящему времени он настолько ссутулился, покрылся морщинами и высох от времени, что решительно невозможно было сказать, был ли он наполовину гномом или наполовину гоблином, а может быть, в нем было намешано и куда большее количество кровей. Увидев Рейстлина, Снэггл беззубо улыбнулся и немедленно предложил скидку на первую покупку.

— Снэггл классный парень, чтоб ты знал, — объяснила Иоланта позже, когда они вышли на мостовую и зашагали по улице, что вела к Храму. — Никогда не задает вопросов и всегда дает справедливую цену. Сам император часто заглядывает к нему, потому-то Снэггл выставляет такие предметы, которыми не осмелились бы торговать другие. И заметь, он не продает товар первому встречному, но теперь, убедившись, что ты мой друг, станет гораздо более услужливым.

Рейстлин совсем не считал Иоланту другом, но решил промолчать. У него никогда не было друзей.

Танис с Флинтом называли так себя, но маг знал, что за их улыбками нет искренности, Рейстлин им не нравился, ему не доверяли. Он совсем не походил на своего брата, веселого и сердечного Карамона, всеобщего друга и собутыльника.

Маг изучал окрестности в своей обычной осторожной манере.

— Куда мы направляемся? — спросил он.

— В Белый Квартал, — сказала Иоланта. — Нерака своим строением напоминает Королеву Такхизис, дракона с единым сердцем и пятью головами. Сердце — это здание Храма в центре города, а головы — армии, которые охраняют его. Как я понимаю, очутившись сразу внутри темной святыни, ты не имел возможности познакомиться с ее внешним видом.

Храм окружали высокие каменные стены, поэтому его было сложно разглядеть. Для лучшего обзора Иоланта провела Рейстлина через главные ворота, сейчас широко распахнутые. Маг осмотрел Храм снаружи и понял, что никогда не видел ничего более отвратительного. У Такхизис, несомненно, было чувство юмора, хотя и извращенное.

Когда-то, много лет назад, в Истаре был сияющий Храм, святой и прекрасный, посвященный Богу Света Паладайну. Святилище в Нераке было насмешкой, грубой пародией на тот древний Храм, руины которого покоятся сегодня глубоко на дне Кровавого моря. Порождение Тьмы, Храм Такхизис укрывал мрачной тенью город, как луна укрывает солнце во время затмения. Единственное отличие заключалось в том, что затмение заканчивается, а тень Храма была постоянной.

— Уродлив, как грех, верно? — с отвращением заметила Иоланта, глядя на Храм. — Зло должно быть привлекательным, верно? Этот путь гораздо более продуктивен, не так ли? — Фиалковые глаза ведьмы заблестели, она хитро улыбнулась.

Они вновь двинулись по главной улице, известной как Путь Королевы, прочь от стен Храма.

— Сейчас мы находимся в месте, которое все называют Внутренний город, — разъяснила Иоланта. — Храм окружен стеной, и сама Нерака окружена собственной стеной. Далее расположены лагери всех пяти Армий Драконов. А внутри каждая армия имеет собственный квартал.

Все это Рейстлин уже знал, он читал книги о столице во время своего пребывания в Великой Библиотеке. Ариакасу доносили об интригах и жажде власти среди пяти Повелителей, там никто никому не доверял. В результате этого каждый квартал был абсолютно автономным. Внутри находились собственные кузницы, магазины, казармы и так далее. Никто из Повелителей не желал быть зависимым от другого даже в малости. Естественно, соперничество среди солдат поощрялось особо.

— Сейчас мы выйдем за стены… Кровавая преисподняя! — Иоланта остановилась. — Я совсем забыла, у тебя же нет черного пропуска.

— А что такое черный пропуск? — спросил Рейстлин.

Иоланта сунула руку в один из своих шелковистых мешочков, которые носила на поясе, и вынула оттуда клочок бумаги. Чернила почти совсем расплылись, но еще можно было разобрать надпись. Внизу виднелась церковная печать — пятиголовый дракон, оттиснутый на черном воске.

— Черным он называется из-за печати. Все граждане должны иметь такую бумагу от церкви, она позволяет жить и работать в городе. Если ты выйдешь за стены, без пропуска не пустят обратно. И, учитывая последние события, я сомневаюсь, что Ночной Властелин добровольно подпишет такой документ.

Несколько мгновений Иоланта хмуро обдумывала ситуацию, ковыряя носком землю, потом ее лицо просветлело.

— Кажется, я придумала. Как же мне это сразу в голову не пришло! Пойдем.

Она покрепче ухватила Рейстлина под руку и решительно повлекла его к воротам и далее, за стены.

— У тебя правда лихорадка? — спросила она мага, прикладывая руку к его лбу.

— Моя температура тела ненормально высока, — сказал Рейстлин, сильно вздрогнув от ее прикосновения.

Иоланту, казалось, позабавила такая реакция. Маг раздраженно подумал, не специально ли она постоянно ставит его в неудобное положение.

— Это из-за нервной энергии? — предположила ведьма.

Рейстлину в очередной раз пришлось поменять тему разговора.

— Ты говорила об императоре Ариакасе, который часто посещает магазин твоего друга. Я слышал, что император маг, хотя мне в это сложно поверить, поскольку также мне рассказывали, что он воин, носящий доспехи и прекрасно владеющий мечом. Но еще упоминают, что Ариакас жрец, преданный Такхизис. Что же из этого правда?

— В некотором смысле и то и то, — мрачно сказала Иоланта. — Император идет на битву в полном доспехе и кольчуге, вооруженный огромным двуручным мечом. Он не из тех, кто будет отсиживаться в тылу. Ариакас уж точно не трус — он обожает оказываться в самой гуще драки. И пока он рубит головы одной рукой, другой бросает огненные магические стрелы…

— Это невозможно, — отрезал Рейстлин.

Сам он постоянно напоминал Карамону, всегда хотевшему обучить его приемам боя на мечах, что магическое искусство требует постоянной и ежедневной практики. У того, кто посвятил себя магии, нет времени на другие интересы, включая боевые навыки. Кроме того, броня стесняет движения мага, которому требуются сложные движения рук для сотворения заклинаний. Множество чародеев, включая Рейстлина, вообще считали магию более сильным оружием, чем любой меч.

— Но лорд Ариакас действительно похож на жреца, — проговорила Иоланта. — Он черпает свою магию непосредственно от Королевы Такхизис.

Они прошли через Белые Врата, которые контролировала Зеленая Армия Драконов, под командованием Повелителя Сала-Кана. Белая Армия значительно сократилась после гибели своего Повелителя, Феалхаса, множество воинов получили новые назначения. А солдаты Зеленой Армии в основном были с родины Иоланты, из Кхура. Ее прекрасно знали, и сама ведьма делала многое для того, чтобы поддерживать о себе хорошее мнение.

Рейстлин натянул пониже капюшон, скрыв лицо, и молча наблюдал, как Иоланта шутит и кокетничает со стражами. Никто из воинов даже не заикнулся о пропуске.

— Пропуск требуют только у входящих, — шепнула Иоланта, — так что не волнуйся, все будет хорошо.

Выйти из Внутреннего города было почти то же самое, как если из тихой ночи попасть в яркий и шумный день. Солнце светило, словно радуясь возможности избегать тени Темной Королевы. Грязные улицы оказались забиты фургонами, телегами и множеством людей, которые переговаривались между собой исключительно посредством криков и воплей.

Рейстлин попытался пересечь улицу и не попасть под телегу, но мгновенно врезался в солдата, который злобно выругался и потянулся за ножом. В ответ Иоланта вскинула руку, на пальцах которой зловеще потрескивало магическое пламя, и солдат, вздрогнув, мгновенно ретировался. Ведьма потянула мага прочь, они с трудом пошли по улице, стараясь не переломать ноги в глубоких колеях, оставленных тяжелыми фургонами.

Вокруг сновало множество солдат всех рас: людоедов, гоблинов, минотавров и драконидов. Последние выделялись отменной выправкой, начищенным оружием и полированными доспехами. Человеческие воины, наоборот, были неряшливы, шумны, угрюмы и неприветливы. Людоеды шли с независимым видом, погруженные в собственные мысли. Мимо продефилировали двое минотавров, высокомерно поглядывая на окружающих, высоко задирая рогатые головы. Всеми презираемые гоблины и хобгоблины сновали под ногами, старательно увертываясь от сыплющихся со всех сторон толчков и ударов.

То тут, то там вспыхивали ссоры между воинами, они начинались словесной перепалкой, а заканчивались вооруженной стычкой. Но при первых криках словно из-под земли вырастали храмовые элитные стражи — скандалящие злобно смотрели на них и с рычанием, как собаки при окрике сурового хозяина, отступали.

На грохот колес, ругань мужчин, лай собак и зазывные крики шлюх голова Рейстлина отзывалась пульсирующей болью. Дым от кухонь и горнов кузниц заполнял воздух, повсюду виднелись армейские шатры. Но самым мерзким был смрад, который доносил ветер с сыромятни, он смешивался с запахами домашнего скота и зловонием свежей крови с бойни.

Иоланта прикрыла нос надушенным носовым платком.

— Спасибо Богам, мы почти пришли, — произнесла она, указывая на скопление больших зданий через улицу. — Гостиница «Разбитый щит». Здесь ты сможешь найти кров на ночь.

— Я читал о ней, — покачал головой Рейстлин, — она мне не по карману.

— Думаю, ты сможешь ее себе позволить. — Иоланта подмигнула магу. — У меня есть идея.

Ведьма внимательно осмотрела улицу, и они вместе с магом быстро пересекли ее, спотыкаясь в ямах, увертываясь от гарцующих коней и марширующих солдат. Про гостиницу Рейстлин тоже узнал, собирая информацию о Нераке. Один их эстетиков, с неприятным именем Камерун Бункс, рискуя жизнью, совершил поездку в город Темной Королевы и возвратился с подробным отчетом об увиденном.

Вот что он писал: «Гостиница „Разбитый щит“ была основана Талентом Орреном, бывшим мечником из Лемиша, который потратил свой выигрыш в азартной игре на покупку лачуги с единственной комнатой в Белом Квартале Нераки. История гласит, что у Оррена не осталось стали на покупку вывески для заведения и он прибил над дверьми собственный старый щит, назвав лачугу просто „Разбитый щит“. У Оррена подавали простую, но добрую еду, он не разбавлял эль водой и не надувал клиентов. Когда в Нераку хлынули солдаты и темные пилигримы, он получил постояльцев больше, чем смог обслужить. Оррен пристроил к домику несколько зданий и переименовал заведение в таверну „Разбитый щит“. Позже, пристроив еще несколько блоков с комнатами, он изменил название на гостиницу „Разбитый щит“».

Перед ними находилось слишком много входных дверей, но Рейстлин не мог понять, какая из них является главной. По-видимому, решил маг, Иоланта выбрала вход наугад, пока сам не разглядел над дверью, к которой они подошли, лопнувший щит.

К самой же двери был прибит побитый непогодой плакат, на котором было небрежно накарябано на всеобщем: «Только для людей!» Людоеды, гоблины и дракониды предпочитали выпивать в гостинице «Волос тролля», в простонародье называемой «Волосатым троллем».

Иоланта потянулась открыть широкие створки, когда внезапно дверь распахнулась. Появился человек в белой рубашке и кожаном дублете, он двумя руками нес перед собой кендершу, крепко держа ту за загривок и ремень штанов. На пороге человек размахнулся, и от полученного ускорения кендерша вылетела на середину улицы, где и растянулась посреди грязной лужи.

— И не вздумай возвращаться! — крикнул ей человек, грозя кулаком.

— Эх, сам же знаешь, что тебе будет без меня тоскливо! — крикнула в ответ кендерша, бодро выскакивая из лужи. Она двинулась прочь по улице, счищая навоз с головы и выковыривая грязь из расшитой тесьмой одежды.

— Паразиты! — выругался человек и, заметив Иоланту, изящно поклонился и широко улыбнулся. — Добро пожаловать, госпожа Иоланта. Видеть тебя, как всегда, большое удовольствие для меня. Кто твой друг?

Иоланта официально произнесла:

— Рейстлин Маджере, позволь представить тебе Талента Оррена, хозяина гостиницы «Разбитый щит».

Оррен вновь поклонился. Рейстлин склонил голову в капюшоне, и оба мужчины принялись изучать друг друга. Оррен был невысок, стройного, почти худощавого сложения. Его живые карие глаза смотрели внимательно и проницательно. Он носил длинные, до плеч, тщательно расчесанные волосы и тонкие усы. Белая рубашка имела широкие ниспадающие рукава, а кожаные штаны, наоборот, сидели точно по фигуре. На поясе хозяина висел длинный меч. Оррен пошире распахнул дверь и учтиво сопроводил Иоланту внутрь. Рейстлин собрался уже войти следом, как тут путь ему преградила мускулистая рука Оррена.

— На двери изречено — вход только для людей.

Рейстлин вспыхнул от гнева и замешательства.

— О, ради милосердия, Оррен, он и есть человек — сказала Иоланта.

— Никогда не наблюдал людей с таким забавным цветом кожи, — неуверенно сказал хозяин. Он произносил слова слишком витиевато, Рейстлину показалось, что он различает слабый соламнийский акцент.

Иоланта взяла Рейстлина за запястье:

— У людей разный цвет кожи, Оррен. Мой друг просто немного своеобразен, вот и все.

Ведьма зашептала что-то в ухо хозяина, и тот бросил на мага заинтересованный взгляд.

— Это действительно так? Ты брат Китиары?

Рейстлин уже собрался ответить, но Иоланта не дала ему ничего сказать.

— Конечно, это он, — протараторила она, — можешь сам разглядеть семейные черты. — Иоланта понизила голос: — И не стоит в эти дни громко произносить имя Китиары.

— Моя дорогая, ты попала в самую точку, — улыбнулся Талент. — Ты действительно похож на свою сестру, сударь, и это комплимент, поскольку она настоящая красавица.

Рейстлин промолчал. Он совсем не считал себя похожим на Китиару, в конце концов, они лишь наполовину брат и сестра. У Китиары черные вьющиеся волосы и карие глаза, доставшиеся ей от отца, отличавшегося мрачной красотой. А волосы Рейстлина, до того как стать после Испытания снежно-белыми, походили на рыжевато-каштановые кудри Карамона.

Чего Рейстлин не понимал, так это того, что их с Кит объединял общий огонь в глазах, решимость идти до последнего и жажда обрести желаемое.

Теперь Оррен любезно распахнул створку и для мага. Настал час обеда, и в гостинице было тесно и шумно. Иоланта потребовала делового разговора с Орреном, но тот, сославшись на неотложные дела, обещал присоединиться к ней позже, когда немного схлынет наплыв посетителей.

Иоланта и Рейстлин прошли мимо нескольких столов, занятых темными пилигримами, которые при виде их насупились и проводили парочку мрачными взглядами. Маг расслышал слово «шлюха» и посмотрел на спутницу. Судя по заалевшим щекам Иоланты, она тоже все услышала, но притворилась, будто ничего не заметила, и прошествовала дальше.

Несколько солдат отнеслись к ней гораздо более уважительно, почтительно назвав «госпожой Иолантой», многие приглашали ведьму присоединиться к застолью. Иоланта отказывалась, но делала это легко, отшучиваясь, неизменно оставляя после себя доброе настроение.

Она привела Рейстлина к маленькому столику в дальнем углу, под широкой лестницей, которая вела наверх, в номера. За ним уже сидел одинокий воин, но он немедленно вскочил, увидев, кто к нему приближается. С ухмылкой забрав еду и выпивку, он перебрался за соседний столик.

Рейстлин с благодарностью опустился на стул. Хоть его самочувствие улучшилось, он все еще слишком быстро утомлялся. К ним немедленно подскочила девушка-официантка, по пути легко уклонявшаяся от тянущихся к ней рук или резким движением осаживающая зарвавшегося «ухажера» тычком локтя в грудь. Казалось, она давно привыкла и ее это совсем не раздражает.

— Я могу за себя постоять, — сказала девушка, словно прочитав мысли Рейстлина, — кроме того, за мной присматривают мальчики. — Официантка чуть заметно кивнула в сторону нескольких здоровенных парней, которые держались вдали зала, у стен, не сводя внимательных глаз с хозяина заведения. В этот момент один из парней сорвался с места и нырнул в толпу, где разгоралась драка. Оба задиры были быстро вышвырнуты вон.

— Удивительно видеть такой порядок в гостинице, где обслуживают солдат, — заметил Рейстлин.

— Талент давно понял, насколько сильно вредят делу драки и ссоры в заведении, особенно с религиозными фанатиками, — объяснила Иоланта. — Пилигримы способны не моргнув глазом смотреть, как льется жертвенная кровь на алтарь Такхизис, но стоит кому-нибудь за ужином расквасить друг другу нос, как эти адепты хлопаются в обморок.

Официантка принесла еду, которая, как точно описал ее эстетик, была «простой, но доброй». Иоланта с аппетитом вгрызлась в пастуший пирог, Рейстлин принялся за вареного цыпленка. То, что он не смог доесть, прикончила ведьма.

— Тебе надо лучше питаться, — серьезно сказала она Рейстлину, — это поможет стать сильнее. Сила тебе сегодня еще понадобится.

— На что ты намекаешь? — Рейстлина встревожил ее зловещий тон.

— Башня Высшего Волшебства в Нераке тебя сильно удивит, — спокойно ответила Иоланта.

Маг собрался расспросить ее поподробнее, но в этот момент к ним присоединился Талент Оррен. Подтащив табурет от соседнего столика, он уселся между ними, сдвинув перевязь с мечом назад.

— Что я могу сделать для тебя, моя восхитительная ведьма? — спросил он с игривой улыбкой у Иоланты. — Ты же знаешь, я живу, чтобы служить тебе.

— Ты живешь, чтобы соблазнять дам, — в ответ усмехнулась она.

Рейстлин потянулся за кошельком, но Иоланта покачала головой:

— Милорд Ариакас с удовольствием заплатит за еду. Внеси стоимость на счет императора, Талент, да не забудь приписать немного для девушки и себя.

— Твое желание — закон для меня, — произнес Талент. — Что еще я могу сделать?

— Нужна комната в твоем курятнике для моего друга, — продолжила Иоланта. — Простая маленькая комната, ничего излишнего, у него очень скромные требования.

— Вообще-то у нас все забито, но, как это всегда случается, одна комната неожиданно освободилась, — кивнул Оррен и с легкостью добавил: — Один постоялец умер во сне.

После он назвал цену. Рейстлин быстро подсчитал все в уме и покачал головой:

— Такая сумма мне не по карману.

Иоланта успокаивающе положила ладонь на руку мага:

— Китиара заплатит за него. В конце концов, это ее брат.

Оррен хлопнул ладонью по столу:

— Тогда все улажено. Можешь заселяться в любое время, Маджере. Боюсь, в комнате будет немного попахивать краской, но нам пришлось использовать несколько слоев, чтобы окончательно избавиться от пятен крови. На выходе из зала можешь забрать ключ — номер тридцать девять. Третий этаж, повернуть направо, затем налево — и до конца коридора. Что-нибудь еще?

Иоланта прибавила еще пару слов тихим голосом. Талент внимательно выслушал, глядя на Рейстлина, потом поднял бровь и улыбнулся:

— Конечно, подожди здесь.

— Это тоже можешь записать на счет Ариакаса, — проговорила Иоланта.

Талент громко расхохотался, опершись рукой о столешницу.

— Не волнуйся, — сказала Иоланта Рейстлину, когда он собрался возразить. — Я поговорю с Кит, ее взволнует новость о твоем появлении в Нераке. Что касается оплаты комнаты, она легко может себе это позволить.

— Однако, — твердо сказал Рейстлин, — я не люблю быть никому обязанным, даже собственной сестре. Я все ей верну при первой возможности.

— Как благородно, — произнесла Иоланта, удивленная его терзаниями. — А теперь, раз тебе стало полегче, мы отправимся в Башню, где я представлю тебя своим уважаемым коллегам.

Иоланта как раз копалась в своем кошельке и не заметила проходящую девушку-официантку. Она неуклюже повернулась, и обе столкнулись, в результате чего кошелек вылетел из рук ведьмы и его содержимое рассыпалось по полу. Иоланта сердито обругала девушку, которая, непрерывно бормоча извинения, собирала упавшее. В некоторых безделушках опытный глаз Рейстлина опознал компоненты для заклинаний.

Когда маг поднялся из-за стола, Иоланта схватила его за руку и быстро сунула в ладонь скатанный клочок бумаги. Маг скрыл послание в широких рукавах и незаметно переправил его в один из поясных мешочков. Темный воск «официальной печати» все еще хранил теплоту рук Иоланты.

Рейстлин забрал ключ от номера тридцать девять у одного из барменов, который велел сдавать его каждый раз, когда маг решит покинуть гостиницу. Потом он сможет его получить назад, чтобы попасть в номер.

Иоланта отошла попрощаться с Талентом Орреном, который уже пересел за столик с парочкой темных пилигримов, одним мужчиной и одной женщиной. К неодобрению последних, Оррен поцеловал руку Иоланты, после чего вернулся к беседе.

— Я могу достать то, что вы хотите, — говорил Талент, — но это стоит немалых денег.

Паломники переглянулись, женщина улыбнулась и кивнула. Мужчина потянулся за тяжелым кошельком.

— О чем это он говорил? — спросил Рейстлин, после того как они покинули гостиницу.

— О, Талент, скорее всего, продает им что-то с черного рынка, — пожала плечами Иоланта. — Эта парочка принадлежит к спириторам — высокое звание в духовной иерархии. Как и многие последователи Темной Королевы, они испытывают любовь к красивым вещам наподобие чистокровных лошадей из Кхура, шелков и вин Квалинести или драгоценностей от мастеров Торбардина. Раньше все это можно было купить в магазинах, но после недавних поражений и сокращения поставок подобная роскошь становится редкостью.

— Талент может неплохо нагреть на этом руки, — сказал Рейстлин.

— Ну, он же имеет дело с людьми, — улыбнулась Иоланта.

Она вновь взяла его под руку, к полному замешательству Рейстлина. Он ожидал, что они вернутся к центру города. Конечно, Башня Высшего Волшебства не должна была выглядеть столь огромной и внушительной, как Храм Темной Королевы, это было бы неблагоразумно, но просто обязана была располагаться в самом сердце Нераки.

Рейстлин с удивлением вспомнил, как не нашел описаний Башни в письмах эстетика. Тому могло быть много объяснений: каждая Башня Высшего Волшебства охраняется защитной рощей. Палантасская Башня окружена ужасной Шойкановой Рощей. Вайретская — зачарованным лесом. Возможно, роща Нераки делает Башню невидимой.

Но в любом случае Иоланта и не думала поворачивать к Храму Такхизис. Она отправилась в противоположном направлении, по улице, ведущей в район складов. Здесь было посвободней, солдаты нечасто забредали сюда. В основном Рейстлин видел рабочих, катящих бочки, таскающих корзины или разгружающих мешки с зерном из многочисленных фургонов.

— Мне казалось, мы идем в Башню, — произнес Рейстлин.

— Так и есть.

Свернув за угол, ведьма остановилась перед трехэтажным кирпичным зданием, зажатым между лавкой бондаря с одной стороны и кузницей — с другой. Фасад был черным от грязи и копоти, почти все немногочисленные окна разбиты.

— И где же Башня? — удивился Рейстлин.

— Ты на нее смотришь, — ответила Иоланта.

5 Вареная капуста. Новый библиотекарь 6-й день месяца Мишамонт, 352 год ПК

— Это… наверное, это ошибка… — потрясенно выдавил из себя Рейстлин.

— Все верно, — сурово сказала Иоланта. — Ты наблюдаешь хранилище магии во владениях Темной Королевы.

Затем она повернулась и встала прямо перед магом.

— Вот теперь понимаешь? Теперь видишь причину, по которой Нуитари разорвал отношения с матерью? Вот это все, — она презрительным жестом указала на ветхое, обшарпанное и грязное здание, — является лучшей иллюстрацией того, как Владычица Тьмы уважает магию.

Еще никогда Рейстлин не испытывал столь горького разочарования. Он подумал о вынесенной боли, принесенных жертвах, всем том, что он делал, чтобы добраться сюда, — и глаза наполнились жгучими слезами гнева и беспомощности.

Иоланта сочувствующе погладила его по руке:

— Мне очень жаль, но худшее еще впереди. Тебе придется встретиться с собратьями по Ложе.

Ее фиалковые глаза жарко вспыхнули.

— Ты должен решить, Рейстлин Маджере, — мягко сказала она, — какую сторону выберешь. Сторону матери или сторону сына?

— А ты сама где? — подозрительно спросил Рейстлин.

Иоланта рассмеялась:

— О, со мной легко. Я всегда на своей собственной стороне.

«И кажется, ее сторона включает в себя службу Китиаре, — подумал Рейстлин. — Это может сработать в мою пользу, а может и не сработать. Я не собираюсь служить. Я пришел править».

Вздохнув, маг собрал осколки треснувших амбиций и отбросил их в сторону. Пока дорога, по которой он шел, вела его не к триумфу, а к свинарнику. Поэтому следует тщательно следить, куда стоит сделать следующий шаг, чтобы не вляпаться.

Дверь в Башню Высшего Безумства, как насмешливо назвала ее Иоланта, охранялась руной, выжженной на досках. Она была неимоверно примитивна, даже ребенок мог с ней справиться.

— Разве никого не беспокоит, что люди могут ворваться внутрь? — спросил Рейстлин.

Иоланта лишь фыркнула:

— Можешь себе представить, насколько мало люди Нераки беспокоятся о нас! Я тебе скажу больше, до настоящего момента НИКТО и НИКОГДА не пытался ворваться в нашу Башню. Жители правы: зачем впустую тратить время? Здесь ничего, в сущности, нет.

— Но должна быть библиотека, — тревожно сказал Рейстлин, — книги заклинаний, свитки, артефакты…

— Все ценности давно распродали, чтобы внести арендную плату, — произнесла Иоланта.

Внести арендную плату! Щеки Рейстлина вспыхнули от позора. Он подумал о великих и трагических историях Башен Высшего Волшебства, уходящих на столетия в глубь веков. Великолепные творения архитекторов должны были вселять ужас и опасения всем, кто лишь посмотрит на них…

Маг увидел, как крыса юркнула в нору, расположенную в фундаменте, и почувствовал тошноту.

Иоланта рассеяла руну и толкнула дверь, за которой оказалась маленькая и грязная лестничная площадка. Мрачный коридор справа уводил в пыльную темноту. Ветхая лестница вела на второй этаж.

— Здесь есть номера, но сам видишь, почему я решила предложить тебе пожить где-нибудь в другом месте.

Она крикнула так, чтобы ее голос донесся до второго этажа:

— Это я, Иоланта! Хочу подняться, не надо кидаться огненными шарами!

Потом ведьма презрительно скривилась:

— Не думай, что эти старые пни смогут такое. Если они и знали подобные заклинания, то давным-давно все перезабывали.

— Куда ведет коридор внизу? — спросил Рейстлин, когда они начали подниматься по ступеням, зловеще скрипевшим под ногами.

— В классы, — сказала Иоланта. — По крайней мере, так они задумывались, ведь здесь никогда не было никаких учеников.

Их встретила тишина, но едва Иоланта объявила себя, вокруг зазвучали голоса, высокие и дрожащие, перхающие и кудахчущие.

Второй этаж предназначался для кабинетов и лабораторий, спальни находились на третьем. Иоланта указала на лабораторию, которая состояла из длинного рабочего стола, заставленного битой и грязной посудой, да котла, булькающего на огне. Разносившийся аромат определенно указывал на вареную капусту.

Рядом с лабораторией находилась библиотека. Рейстлин заглянул внутрь: на полу валялись груды книг, пергаментов и свитков. Кто-то здесь явно пытался прибрать — несколько книг аккуратно занимали места на полках. Больше ничего не было сделано, только сотворен еще больший беспорядок.

Самым большим помещением на этаже был кабинет. Рейстлин вошел туда вместе с Иолантой, закрыв лицо капюшоном, стараясь держаться в тени. Внутри комнаты стояло несколько разбитых кушеток, пара шатких стульев да несколько сундуков и маленьких столиков. Три одетых в черные мантии человека весьма преклонных лет повернулись к Иоланте, заговорив одновременно.

— Господа, — вскинула руки ведьма, прося тишины, — я разберусь с вашими проблемами через мгновение. Но сначала мне хочется представить вам Рейстлина Маджере, недавно пополнившего наши ряды.

Три черных мага отличались друг от друга следующим: у одного были длинные седые волосы, у другого короткие, а третий вообще их не имел. В чем они были похожи, так это в том, что одинаково ненавидели и боялись друг друга, полагая магию всего лишь инструментом для удовлетворения собственных потребностей. Их души, которыми чародеи, возможно, некогда обладали, были изглоданы невежеством и жадностью. Кроме Нераки, им некуда было отправиться.

Иоланта быстро назвала три имени, которые не задержались в памяти Рейстлина. Он не считал эту информацию ценной, поэтому не испытывал нужды ее запоминать. Черные мантии, в свою очередь, не заинтересовались им, их волновали лишь они сами. Маги забрасывали Иоланту вопросами, перебивая друг друга, но отказывались слушать, когда ведьма пыталась им ответить.

Чародеи толпились вокруг девушки, а Рейстлин оставался в стороне, слушая и наблюдая.

— По очереди, по очереди! — строго выкрикивала Иоланта, отмахиваясь от вопящих стариков. — Назовите мне причину всего этого шума!

Ответ пришел от самого старшего мага, худого старика с горбатым носом, напомнившего Рейстлину его мерзкого наставника, который в годы обучения продавал сомнительные снадобья и магические настои, пока не был вынужден бежать после массового отравления клиентов. Если верить Горбоносу, как Рейстлин мысленно окрестил старика, черные маги получили известие о том, что Нуитари порвал с Королевой Такхизис, Ладонна убита, а они все обречены.

— Сюда в любой момент ворвутся стражи Ночного Властелина! — Голос Горбоноса срывался на визг. — Они подозревают нас в работе на Конклав! Мы все попадем в темницы!

Иоланта терпеливо выслушала, а потом весело и легко рассмеялась.

— Можете расслабиться, господа, — сказала она, — до меня тоже дошли эти слухи. Мне они очень не понравились, поэтому я решила доискаться правды. Все вы знаете, что выдающаяся чародейка Ладонна была моим наставником и поручителем.

Старикам, очевидно, все это было известно, поэтому, не особенно впечатлившись услышанным, они громко заговорили о том, что «если обнаружатся связи с Ладонной, это только осложнит наше положение». Рейстлин, который ничего не знал, задался вопросом, как обстоят дела в действительности. Была ли Иоланта лояльна к Ладонне?

— Я говорила с ней вчера вечером, слухи абсолютно ложные. Ладонна остается верной Такхизис, как и Нуитари. Вам не о чем волноваться, мы можем продолжать вести дела как ни в чем не бывало.

Судя по гневным взглядам стариков, Рейстлин предположил, что дела давно идут не «как ни в чем не бывало». В подтверждение его догадок Иоланта вытащила из шелкового кошелька несколько стальных монет с отчеканенными пятью головами Темной Королевы и смиренно положила деньги на столик:

— Вот. Плата за услуги черных мантий Нераки.

Иоланта получила список изготовленных снадобий, в которые входили рецепты вроде «изгнания грызунов для магазина портного» или настои для лавки Снэггла. Рейстлин подумал, что скорее использует зелье, сваренное овражными гномами, чем изготовленное этими старыми безумцами. Как позже узнал маг, Иоланта выливала все полученные снадобья в городскую канализацию. Башня Высшего Волшебства в Нераке содержалась целиком и полностью на ее деньги.

— В противном случае, — доверительно сказала Иоланта Рейстлину, — эти старые вороны начнут искать работу самостоятельно. И кто знает, какие неприятности будут у меня после этого.

Вид монет убедил стариков намного лучше слов. Горбонос не сводил глаз со стали, остальные двое, ревниво на него посматривая, мгновенно завели разговор о справедливом дележе. Каждый, понятное дело, хотел получить большую часть.

— Не хочу вас прерывать, — громко сказала Иоланта, — но у меня еще осталось одно дело. Я представила вам Рейстлина Маджере, он…

— Простой ученик, — прервал ее тихим голосом Рейстлин. Он кротко поклонился и, держа руки в широких рукавах, отступил в тень. — Я все еще учусь и прошу разрешения у уважаемых старших товарищей получить наставничество и советы.

Горбонос шмыгнул носом:

— Он же не собирается жить здесь? У нас нет подходящей комнаты.

— Я снял жилье, — заверил его Рейстлин, — однако был бы счастлив здесь работать…

— Ты умеешь готовить? — спросил другой маг. Двойной подбородок и толстый живот ясно указывали на сферу его интересов. Рейстлин мгновенно окрестил его Пузаном.

— Думаю, я принес бы больше пользы, наводя порядок в библиотеке, — предложил Рейстлин.

— А нам нужен повар, — раздраженно возразил Пузан. — Я скоро сдохну от вареной капусты!

— Юный Маджере подал блестящую идею, — подхватила Иоланта. — Все вы сейчас заняты очень важной работой, поэтому мы можем назначить новичка в библиотеку. И кто знает, возможно, он раскопает там нечто ценное?

Глаза Горбоноса алчно зажглись при этих словах, и он согласился с Иолантой, хотя Пузан продолжил ныть об острой нужде в поваре. Рейстлин довольно неплохо готовил, научился, когда они с братом остались сиротами, поэтому пообещал магам работать и в этой должности. Такой поворот удовлетворил всех, после чего Рейстлин и Иоланта удалились.

— Я вся провоняла капустой, — сказала Иоланта, едва голоса стариков, спорящих о дележе денег, стихли вдали. — Удивительно мерзкий запах, мне надо пойти домой и переодеться. Ты придешь ко мне на ужин? Обещаю, никакой капусты!

— Мне надо отнести вещи в гостиницу… — начал Рейстлин.

— Уже поздно, — прервала его Иоланта, — а улицы Нераки небезопасны после наступления темноты, особенно во Внешнем городе. Придется тебе провести со мной еще одну ночь, а в гостиницу отравиться завтра. В конце концов, — добавила она иронично, — мы же так и не сыграли в мраморные шарики.

— Спасибо, но я так злоупотребил твоим гостеприимством, — возразил Рейстлин, делая вид, что ничего не услышал о шариках. — Думаю, перенести вещи в темноте для меня будет безопаснее, особенно это касается посоха. Я не боюсь ночных прогулок.

Иоланта посмотрела на мага:

— Думаю, ты прав и сможешь позаботиться о себе. Это заставляет меня задуматься: кем же ты был раньше? А-а, вспомнила, простым учеником! Да ты же легко можешь посадить всех трех ублюдков в огненный круг. Из них только один прошел Испытание, остальные едва способны гадать по кипящей воде.

— Если бы я показал свои истинные навыки, они расценили бы меня как угрозу и постоянно шпионили бы, — объяснил Рейстлин. — А так никто на меня внимания не обратит. И это тоже наводит меня на интересный вопрос: почему ты им наврала, говоря о лживых слухах?

— Их запугал Ночной Властелин. Один из них, а может, и все трое постоянно доносят на меня, — спокойно сказала Иоланта. — Если бы я сказала, что слухи верны, они передрались бы у двери, кому первым бежать с новостями.

— Вот почему ты им платишь! — внезапно понял Рейстлин.

— И я говорю им то, что хочу донести до ушей Ночного Властелина. Пойми, — добавила она мрачно, — когда Ладонна и другие черные мантии прибыли в Нераку, у нас были великие планы и мечты. Мы приехали поймать удачу за хвост. Собирались выстроить великую Неракскую Башню Высшего Волшебства, о какой ты сам мечтал…

Иоланта посмотрела на Рейстлина с кривой улыбкой и вздохнула.

— Как скоро поняла Ладонна и остальные, в Нераке магов никто не желал видеть. Сначала были столкновения с церковью, потом — прямое преследование. Трое особенно громко говоривших правду были убиты ночью. Конечно, церковь все отрицала.

Рейстлин нахмурился:

— Но как такое возможно? Если они были заклинателями высокого ранга, смогли бы легко защититься…

Иоланта покачала головой:

— У Ночного Властелина в узде мощные силы. Все убийства совершены по одной схеме. Тела были иссушены. Вся кровь исчезла. Трупы походили на мумии древних королей Эргота. Эта пергаментная кожа на сухих костях… она до сих пор является мне в кошмарах.

Рейстлин ощутил ее дрожь, и она придвинулась к нему, спеша ощутить тепло живого тела.

— Не было никаких свидетельств борьбы магов с убийцами, — продолжала ведьма, — словно они умерли во сне. Все были мощными магами, мужчинами и женщинами, не забывавшими защитить двери и окна сильными рунами. Ладонна назвала убийцу Черным Призраком. Мы не сомневались, что Ночной Властелин поднял из могилы какое-то чудовище и приказал убить наших товарищей. Ладонна жаловалась императору. Ариакас кратко ответил, что слишком занят ведением войны, чтобы оказаться вовлеченным в войну «юбок» — так он презрительно называет всех, кто носит мантии. Многие сильные маги предпочли вернуться домой, опасаясь за свои жизни. А другие, вроде Дракарта и Ладонны, согласились работать над секретными проектами Темной Королевы, хотя Ладонна долго не могла с этим смириться.

— А ты? — спроси Рейстлин. — Боишься Черного Призрака?

Иоланта пожала плечами:

— Я любовница Ариакаса и нахожусь под его защитой. У Ночного Властелина нет особой любви к императору, но Такхизис с ним не согласна. Хотя, если учесть поворот войны в сторону сил Света, неизвестно, как долго еще она будет благоволить Ариакасу. Но пока Ночной Властелин не осмеливается перечить императору.

— Но ты и друг Китиары.

— В наши дни каждый нуждается во всех своих друзьях, — легко произнесла Иоланта и тоже решила сменить тему разговора: — Если подумать, я даже рада, что ты решил работать в Башне. Боюсь, стариканы могут оказаться правы. Без сомнений, церковь скоро проявит к нам особый интерес. Очень жаль. Просмотрев каталог в моей библиотеке, ты сможешь узнать, какие книги находятся в Башне. И кроме того, держи ушки на макушке, когда они будут что-нибудь обсуждать.

Иоланта искоса взглянула на мага и хитро улыбнулась:

— Но если ты думаешь найти нечто ценное в гнезде этих старых крыс, тебя ждет разочарование. Я довольно хорошо знаю, что там хранится.

«Конечно, Иоланта уже все обыскала и изъяла самое важное, — подумал Рейстлин, — но стоит пересмотреть все самому».

— Пока я не придумал ничего умнее… — пробормотал он себе под нос.

Беседуя, они приблизились к Белым Вратам. Солнце близилось к закату, небо залило багрянцем.

Они слышали песни и смех, доносившиеся из «Разбитого щита», высившегося неподалеку. Заведение переполняли солдаты, сменившиеся с дежурства, и рабочие после тяжелого трудового дня. Стражи у ворот были заняты проверкой тех, кто покидал Внутренний город, и тех, кто хотел попасть в Нераку. Рейстлин заметил нескольких жрецов в черных одеждах, но большинство составляли наемники, собиравшиеся влиться в Армию Драконов.

Рейстлин с Иолантой встали в очередь за мужчиной и женщиной, которые беспечно болтали между собой.

— Я слышала о весеннем наступлении, — говорила она, — а император хорошо платит. Вот поэтому я сюда и собралась.

— Скажем честно, император лишь обещает хорошо платить, — строго сказал мужчина. — Я все еще не видел стали, которую мне посулили, а торчу здесь уже два месяца. Лучше послушайте моего совета и отправляйтесь на север, ищите Темную Госпожу. Она всегда платит сталью, и платит вовремя. Я сам туда направляюсь, вернулся в Нераку лишь собрать пожитки.

— Я никогда не против полезных идей. Хочешь взять с собой попутчицу?

— Я подумаю, — рассмеялся мужчина.

Рейстлин вспомнил об этой беседе и о том, что она означала, лишь позже. Пока он стоял в очереди, он мог с трепетом думать только о поддельном пропуске. Что сделают стражи, если обнаружат фальшивку? Теперь воображение рисовало, как его хватают, арестовывают и снова бросают в подземелья Ночного Властелина.

Маг посмотрел на Иоланту, которая, держа его за руку, о чем-то беспечно щебетала. Ведьма была абсолютно спокойна, но смысл сказанного ускользал от нервничающего Рейстлина. Иоланта уже дважды велела, чтобы он расслабился, поскольку стражи смотрят на пропуска лишь мельком. Рейстлин сравнил свой поддельный с ее настоящим пропуском и не смог найти различий.

Маг верил ей, насколько он вообще мог верить кому-либо, но сильно сомневался в Оррене. Хозяин гостиницы был крепким орешком. Снаружи — вывеска очаровательного мелкого жулика, который сделает все, что угодно, за пару стальных монет. Но за этим фасадом явно скрывалось нечто большее. Рейстлин помнил его проницательные глаза и хищные повадки. Помнил слабый соламнийский акцент, похожий на говор Стурма. Возможно, Оррен был из благородной семьи, которая разорилась и была вынуждена продать его меч. Но, в отличие от Стурма, Оррен предпочел Свету Тьму.

«По крайней мере, — подумал Рейстлин, — у Оррена хорошая деловая хватка».

Стражники у ворот сделали им знак приблизиться. Сердце Рейстлина бешено заколотилось, кровь зашумела в ушах. Он почти не помнил, как протягивал фальшивый пропуск. Иоланта поприветствовала стражников по имени и спросила, будут ли они сегодня в «Разбитом щите». Тогда у них будет шанс купить ей выпивку. Стражники ели ее глазами, не обращая больше ни на что внимания. Они глянули на пропуск Рейстлина, а на него самого даже не посмотрели. Потом разрешили проходить и занялись следующими в очереди.

— Разве это было не легко? — спросила Иоланта.

— В следующий раз тебя не будет рядом, — скривился Рейстлин.

— Ерунда, эти стражники вообще не из Армии Повелителей, хотя именно они отвечают за ворота. Они из городской стражи Нераки. Их главная работа — не дать проникнуть внутрь тому, кто может оскорбить церковь. Им платят гроши, поэтому стражи не горят желанием влезать в неприятности или рисковать жизнью. Я сама видела, как один воин зарезал другого прямо на глазах у этих ребят. Так они просто переступили через упавшее тело, даже не прекращая разговора. Но если убьют или ограбят темного пилигрима, это будет другой разговор. Они из штанов выпрыгнут, но изловят преступника.

Дальше они шли молча. Рейстлин устал и был слишком удручен, чтобы поддерживать беседу, и говорливая Иоланта, казалось, выдохлась. По ее выражению, в мыслях у нее было так же темно, как среди теней приближающейся ночи. Рейстлин понятия не имел, о чем думает ведьма. Сам он обдумывал будущее и находил грядущие перспективы весьма мрачными.

Они вернулись к Ряду Магов — почти все магазины оказались заброшенными и закрытыми. «А Снэггл сумел продолжить вести дела», — восхитился Рейстлин. С другой стороны, владеть единственным в Нераке магазином магических принадлежностей — в этом была несомненная выгода.

Рейстлин отказался от предложения Иоланты поужинать вместе. Он вымотался и находился в самом скверном расположении духа, которое угнетало его не хуже физических страданий. Ему хотелось побыть одному, обдумать все и решить, что делать дальше. Кроме того, была еще одна причина, по которой ему не хотелось оставаться на ужин. Магу очень не нравились дразнящие намеки Иоланты на «игру в шарики». Рейстлин не мог поверить, что она раскрыла тайну Ока Дракона, но рисковать в этом вопросе было никак нельзя.

Он отказался вежливо, но непреклонно. К сожалению, Иоланта, поняв, что ужин дома отменяется, увязалась за магом в гостиницу. Они поужинали вместе в «Разбитом щите».

Рейстлин размышлял, каким способом лучше перечить Иоланте, чтобы не задеть ее самолюбие. Дружба с ней уже сейчас принесла немало, и маг видел, насколько полезной она может стать в будущем. Но и наоборот — Иоланта могла стать могучим врагом.

Его также волновало, почему ведьма столь настойчиво ищет его общества. Рейстлин как раз наблюдал за Иолантой, убирающейся в квартире, когда понимание озарило его разум. Она была одинока. Она жаждала общаться с другим магом, который разделяет ее чувства и убеждения. И, словно в подтверждение его мыслей, Иоланта обернулась и произнесла: «Мне кажется, мы с тобой очень похожи. Ты и я».

Рейстлин улыбнулся. Он почти рассмеялся. Что могло у него, хилого молодого человека со странным цветом кожи и еще более странными глазами, быть общего с такой фантастической, красивой, экзотической, властной и умной женщиной? Она его не привлекала. Он не доверял ей и даже не относился к ней так, как она к нему. Каждый раз, когда Иоланта заговаривала об «игре в шарики», по коже Рейстлина начинали ползать мурашки. И все же… Все, что Иоланта сказала, было правдой. Он на самом деле чувствовал между ними некое родство.

— Любовь к магии — вот что нас объединяет, — вновь озвучила мысли Рейстлина Иоланта. — И любовь к власти, которую может принести магия. Мы оба пожертвовали комфортом и безопасностью ради магического искусства. И в любой момент готовы пожертвовать гораздо большим. Я ведь права?

Рейстлин промолчал. Иоланта приняла тишину за ответ и ушла к себе в спальню переодеться. Маг уже начал готовиться к совместному вечеру, это означало постоянное напряжение и контроль каждой мысли и произносимого слова, когда услышал шаги на лестнице: кто-то поднимался к Иоланте.

Шаги тяжело бухали по ступенькам, кроме того, доносилось слабое скрежетание когтей по дереву. Когда Иоланта вышла из комнаты, она скорчила гримасу, словно знала, кто приближается к ее двери.

— Проклятие, — прошептала она и бросилась открывать.

На пороге стоял огромный драконид-базак, его крылья упирались в потолок.

— Это жилище госпожи Иоланты? — спросил базак.

— Да, — вздохнула ведьма, — я и есть Иоланта. Что тебе надо?

— Император Ариакас почтил Нераку своим августейшим присутствием. Он просит тебя, госпожа, пожаловать к нему. Я должен тебя сопровождать.

Пристальный взгляд драконида переместился с Иоланты на Рейстлина, потом снова на ведьму. Видя, как вспыхнули глаза рептилии, Рейстлин поднялся на ноги, проговаривая в уме слова смертельного заклинания.

— Я вижу, госпожа, у тебя уже есть компания, — пророкотал драконид, — я нарушил какие-то планы?

— Только планы пообедать, — легко прошелестела Иоланта. — Я собиралась подкрепиться в «Разбитом щите» вместе с этим молодым человеком, магом-учеником, недавно прибывшим в Нераку. Думаю, императора заинтересует его личность, это Рейстлин Маджере, брат Повелительницы Драконов Китиары.

Подозрительное выражение исчезло из глаз базака. Теперь он смотрел на Рейстлина с интересом и почтением.

— Я очень уважаю твою сестру, господин, — сказал драконид, — почти как императора.

— Он только пробовал ее казнить… — шепнула Иоланта Рейстлину, вручая ему одеяло и подушки, могущие пригодиться на новом месте.

Рейстлин потрясенно воззрился на нее, шокированный новостями. Что она хочет сказать? Что произошло? Ариакас и Кит враги? И, что более важно, как это коснется его? Рейстлин отчаянно пытался привлечь ее внимание, но Иоланта лишь усмехалась и подмигивала, хорошо понимая, что только заинтересованность мага может гарантировать его компанию в будущем.

— Господин Маджере, ты помнишь дорогу до «Разбитого щита»? — спросила она.

— Да, госпожа, спасибо, — вежливо кивнул Рейстлин, играя нужную роль.

Иоланта протянула к нему руку:

— Может пройти некоторое время, прежде чем мы увидимся вновь. До свидания, и удачи тебе.

Под настороженным взглядом базака Рейстлин собрал постельное белье в мешок и прихватил все свои нехитрые пожитки. Посох Магиуса он не взял, даже не поглядел на него, прислоненный к стенке в темном углу.

Иоланта поймала его взгляд и чуть кивнула. Рейстлин в ответ низко поклонился ей и базаку. Потом забросил мешок на плечо и, ощущая себя коробейником, быстро спустился по лестнице. Иоланта подержала фонарь, освещая ему путь.

— Я завтра зайду в Башню узнать, как продвигается твоя работа, — крикнула она напоследок. И закрыла дверь, прежде чем он смог ответить. Базак продолжал стоять в ожидании.

Рейстлин шел в ночи по пустынной улице. Он тосковал по посоху, который мог своим ярким светом помочь ему лучше видеть дорогу. Мешок стремительно тяжелел, руки начали отниматься.

— Эй, Карамон, теперь ты понесешь его…

Рейстлин замер. Он не мог поверить, что сказал это вслух. Он не верил, что даже думал об этом. Карамон мертв. Разъяренный на самого себя, Рейстлин стремительно зашагал вперед по улице, освещенной лишь красным светом Лунитари и серебряными лучами Солинари.

Вдали показался Храм Темной Королевы — казалось, слабый свет лун не мог прикоснуться к его шпилям. Кривые башни и луковицеобразные минареты заставляли луны и звезды сжиматься и исчезать. Тень Храма упала на Рейстлина и поглотила его.

«Если она выиграет войну, ее тень падет на каждого человека в мире.

Я приехал не служить. Я приехал править».

Рейстлин начал смеяться. Он хохотал до тех пор, пока смех не встал комком у него в горле.

6 Солдаты Темной Королевы. Поиск. Находка 8-й день месяца Мишамонт, 352 год ПК

Трактат о выгодности использования попугаев как фамильяров и специфического акцента на обучении птиц выговариванию магических слов. Кроме того, замечания о неудачных последствиях, вытекающих из подобного обучения…

Рейстлин тяжело вздохнул и выбросил рукопись в большую корзину, которую он пометил как «неописуемая чепуха». Потом, в мрачном отчаянии, он оглядел груды рукописей, книг свитков и других типов документов, окружающих его. Он работал много часов вчера и сегодня, примостившись на скамеечке для ног, сортируя это дерьмо. Корзина была практически полна. А Рейстлин почти задохнулся от пыли и не мог похвастаться никакими успехами.

Иоланта оказалась права — здесь не нашлось никаких ценностей, а все это барахло можно было именовать библиотекой лишь в шутку. Наверняка черные мантии высокого уровня прихватили с собой все самое важное, когда уезжали. Или, как упоминала ведьма, все книги давно распродали.

Рейстлин вновь принялся за труды и был вознагражден книгой заклинаний, переплетенной в красную кожу. Он уже начал надеяться на сокровище, когда, заглянув внутрь, понял, что это просто «Магический букварь», который штудируют все неофиты в самом начале обучения. Ему вспомнились собственные годы учебы, дни мучений у своего ужасного преподавателя…

Внезапно раздался громкий стук во входную дверь Башни.

— Именем Ее Величества Королевы — откройте!

В кабинет по соседству ворвались три старика-мага, испуская панические вопли. Рейстлин вскочил на ноги.

— Это стража Храма! — вопил Горбонос, выглядывая в грязное окно. — Элитные стражи! Что нам делать?!

— Впустим их, — предложил Пузан.

— Никогда! — крикнул третий, которого Рейстлин мысленно называл Костяком.

Маг с трудом пробился через груды барахла к широкой двери, оставленной открытой. Он медленно прикрыл ее, оставив лишь щелочку, и стал наблюдать.

Грохот и стук продолжались, так же как и паника среди черных мантий. В конце концов Горбонос решился открыть, сраженный доводом, что, если стражи сломают дверь, платить владельцу здания за ремонт придется им самим.

Рейстлин продолжал наблюдать. Несколько драконидов поднялись по лестнице, царапая ее когтями.

— Я командир Слит, — пролаял один. — У меня есть разрешение на обыск помещения.

— Обыск? Но что здесь искать? — дрожащим голосом спросил Горбонос.

— От внимания Темной Королевы не укрылся тот факт, что в городе появился очень мощный и потенциально опасный магический артефакт, — звучно объявил Слит. — Как вам известно, все артефакты должны быть принесены в Храм для оценки и регистрации. Те из них, которые будут признаны опасными для жителей Нераки, подлежат конфискации в целях общественной безопасности.

Рейстлин немедленно подумал о посохе Магиуса и порадовался, что оставил артефакт под матрасом в «Разбитом щите», опасаясь воров. Однако он был озадачен. Посох, конечно, являлся сильным артефактом, но вряд ли настолько мощным, чтобы привлечь внимание самой Темной Королевы.

— Мы знаем закон, — сердито сказал Горбонос, — и всегда ему повиновались. У нас здесь нет никаких артефактов.

— А у госпожи Иоланты? — торопливо выкрикнул Пузан. — У нее есть опасные артефакты, но она их здесь не хранит.

— Ищите лучше ее, — сказал Костяк.

— Мы говорили с госпожой Иолантой, — ответил Слит. — Мы застали ее в личных покоях императора Ариакаса. Она уверяет, что понятия не имеет, что нам надо найти, однако позволила нам обыскать свое жилище. Там мы ничего не обнаружили.

— А почему вы решили, что он у нас? — взвился Горбонос.

— Мы подозреваем, что кое-кто из вас — член Конклава, — пробасил Слит.

Рейстлин заметил, как сивак подмигнул одному из своих солдат.

— О Скрытый Свет! Нет! Только не это! — в ужасе забормотал Горбонос. — Мы все — верные слуги нашей Королевы, уверяю тебя!

— Тогда вы не будете возражать, если мы обыщем здание? — холодно спросил командир.

— Прошу, конечно. Нам нечего прятать. А что вы ищете? — жалко проблеял Горбонос. — Мы будем рады помочь в поисках.

— Око Дракона, — отрезал командир Слит и начал отдавать приказы солдатам, которые бросились вверх и вниз по лестнице.

— Око Дракона… — Горбонос оглядел товарищей.

— Никогда о таком не слышал, — сказал Пузан, а Костяк лишь помотал головой.

Слит вытянулся и заученно отбарабанил описание артефакта: хрустальный шар размером с голову мужчины. Может быть неописуемым по цвету, или цвета могут переливаться внутри. Потом рявкнул прямо в уши старикам:

— Если вы его обнаружите, не прикасайтесь к нему, а немедленно вызовите меня.

Рейстлин отошел от двери, спотыкаясь о брошенные книги, и уселся на свою скамеечку, почти ничего не видя вокруг. Натянув поглубже капюшон, он подобрал с пола пачку пергаментов и попробовал углубиться в работу. Буквы плыли перед глазами. Рука самостоятельно тянулась к поясному мешочку, в котором лежали мраморные шарики. Ни один из них не был с голову мужчины, но один точно переливался разными цветами.

Снизу донесся треск ломаемого дерева — дракониды снесли дверь в подвал. Первым импульсом Рейстлина было спрятать мешочек среди книг или позади длинных стеллажей. Но он успокоился и постарался хладнокровно обдумать проблему. Спрятать мешочек было самым худшим вариантом. Если бы дракониды нашли его, они бы сразу поняли, что тут хранится нечто ценное. Эти твари были слишком умны и почти все имели магические навыки. Скоро им стало бы известно, что Большое Око наделено особой магией и может изменяться, уменьшаясь до крохотного размера.

Лучше держать мешочек при себе, на самом видном месте. Рейстлин услышал, как дракониды завели литании заклинаний. Слов было не различить, но магу был известен тип заклятий поиска, которые следовало применять при поисках артефактов. Необходимо применять заклинание, которое заставит артефакт проявить себя — возможно, вспыхнуть огнем или начать жужжать.

Рейстлин сунул руку в мешочек. Его чувствительные пальцы могли на ощупь определить Око Дракона, отделить его от простых мраморных шариков. Они были холодными, а Око — слегка теплым, очень гладким и идеально сферическим.

Тем временем дракониды шарили на кухне, разбрасывая горшки и кастрюли, распахивая двери кладовых, вдребезги разбивая посуду. Библиотека была следующей на очереди.

Маг схватил шар и сжал его в кулаке. А что, если Око сделало выбор? Если оно хочет быть найденным слугами Темной Королевы? Возможно, оно уже сообщило Такхизис, где нужно искать.

Шар стал теплым, и голос Гадюки прошептал ему:

— Такхизис боится. Она хочет разрушить все артефакты. Она знает опасность, которую мы представляем. Сохрани меня в безопасности, и я сохраню тебя.

Двери библиотеки распахнулись, и внутрь ввалились двое драконидов-базаков. Они замерли в проеме и принялись осматриваться. Рейстлин быстро кинул шар на место и вскочил, позволив капюшону глубже опуститься на лицо, а полам мантии — прикрыть руки. Он словно бы замер от страха и боялся поднять голову.

— Командир, тебе лучше все увидеть самому, — крикнул базак.

Слит незамедлительно явился. Он оглядел стеллажи, связки книг и манускрипты, потом с отвращением фыркнул.

— Похоже, здесь жили овражные гномы. — Взгляд командира переместился на Рейстлина. — Во имя Бездны, а ты кто такой?

Суетливый Горбонос просочился вслед за драконидом внутрь:

— Он никто, командир. Новичок. Выполняет мелкие поручения. Только посмотри, какой ты создал беспорядок, Маджере! Немедленно все вычисти!

— Да, хозяин, — сказал Рейстлин, — мне очень жаль, хозяин.

— Нам нужно перерыть все это барахло? — спросил базак, когда Горбонос поспешно ушел, громко жалуясь на драконидов, которые просыпали муку на пол кухни. — Да это займет недели!

— Произнеси заклинание — и покончим с этим, — приказал командир Слит. — Госпожа Иоланта предупреждала, что здесь мы лишь потеряем время, и она была права.

— Ты доверяешь ведьме, начальник? — Базак пнул стопку книг, и они разлетелись во все стороны, — Откуда нам знать, может, Око Дракона у нее самой?

Командир Слит захихикал:

— У ведьмы развито чувство самосохранения. Она знает, что ее жизнь не будет стоить и плевка, если Такхизис поймает ее с такой штукой.

— Для чего оно нужно, это Око? — спросил базак, пнув еще несколько книг. — Что оно делает?

— Убей меня, если я знаю. Мне известно, что шар ответствен за поражение Темной Госпожи у Башни Верховного Жреца, неизвестно только, как именно. — Слит потер когтистые руки. — Хотелось бы его заполучить. Пара моих знакомых заплатила бы за него хорошие деньги.

— Заплатила? — Базак был потрясен. — Если мы его найдем, нам приказано немедленно передать артефакт Ночному Властелину.

Командир Слит печально покачал головой и положил руки на плечи базака:

— Глуг, мальчик мой, я ведь пытаюсь тебя выучить. Никогда не «передавай» ничего кому-либо.

— Но есть приказ…

— Приказы-рассказы! — презрительно фыркнул Слит. — Кто их отдает? Люди. Кто проиграл эту войну? Люди. Пора нам, драконидам, заняться собственными делами.

Базак нервно оглянулся на дверь:

— Думаю, командир, тебе не стоит этого говорить!

Рейстлин вспотел от напряжения. Ему не оставалось ничего другого, кроме как стоять столбом посреди библиотеки, склонив голову. Он боялся даже шевельнуться, чтобы не привлечь к себе внимания.

— Это Око Дракона наверняка очень мощное и ценное, — тоскливо сказал Слит. — Нам еще никогда не приказывали прочесать весь город ради какого-то там артефакта.

— Только Человек Зеленого Камня, Берем, вызвал больше ажиотажа, — вставил Глуг.

— Эх, мне бы его найти и прибрать к рукам награду. — Слит причмокнул. — Да за деньги, которые обещала Такхизис, можно купить целый город.

Рейстлин понял, что, если эти двое еще задержатся здесь, он сойдет с ума. Маг сжал кулаки под одеждой.

— Я бы построил вокруг города стену, — продолжал Слит, — и впускал бы только драконидов. Никаких людей, гномов, эльфов или других каких ублюдков. Хотя… наверное, пару гномов впустить следует, пусть делают водку для меня и друзей. Я бы назвал его…

Его речь была прервана воплями.

— Мы закончили внизу, командир! Никаких следов! — кричал один драконид.

— Ничего интересного! — вторил другой.

— Давай применяй заклинание, Глуг, и пошли отсюда, — велел командир. — Эта мерзкая вонь из кухни просто переворачивает мне кишки.

Базак взмахнул когтистой рукой и проговорил несколько слов. При других обстоятельствах Рейстлин из кожи вылез бы, стараясь выяснить заклинательные методы драконида. Но сейчас ему было не до исследований, он едва стоял на ногах от напряжения. Маг склонил голову, стараясь дышать медленнее, скрестил руки на груди, стиснув мешочек с шариками, и с ужасом почувствовал, как артефакт начал медленно разгораться.

Сердце мага подскочило к самому горлу, грозя разорваться, во рту пересохло, он затрясся как осиновый лист.

Рейстлин молился всем Богам магии, прося каждое Божество, которое мог вспомнить, сделать так, чтобы драконид ничего не заметил. На миг он решил, что его просьбы услышаны, поскольку базак повернулся, собираясь уходить. Сивак тоже последовал за ним, но на пороге обернулся и замер.

— Следуй вперед, Глуг, — приказа Слит, — собери солдат. Я спущусь через мгновение.

Глуг затопал к выходу. Командир начал пробираться через залежи книг, отшвыривая их со своего пути, пока не остановился рядом с Рейстлином.

— Ну, парень, ты собираешься отдать мне частицу магии, которую хранишь, или мне самому взять? — спросил он.

Прежде чем Рейстлин смог ответить, Слит схватил его левую руку и задрал рукав мантии. Маленький кинжал, хитро привязанный кожаным шнурком к запястью, светился ярким серебристым светом.

— Что это тут у нас? — восхищенно протянул Слит. — И как это работает?

Рейстлин ощутил, как предательски задрожали руки. Он вывернул запястье, позволяя кинжалу выскользнуть из петли и упасть на ладонь.

Слит не спускал с мага глаз.

— Предполагаю, — сказал он, — ты не просто новичок. Думаешь, получилось всех одурачить?

— Уверяю тебя… — начал Рейстлин.

Слит усмехнулся, прищелкнув языком:

— Не переживай, меня это не касается. Но вот оружие придется конфисковать, оно может принести тебе лишние проблемы.

Командующий ловко снял с руки мага ремешок и забрал кинжал.

— Прошу тебя, не забирай его, — заныл Рейстлин, понимая, как будет подозрительно, если он не будет возражать. — Это же просто маленький кинжал, он стоит сущие гроши, но очень важен для меня.

— Как сентиментально! — Слит опытным глазом осмотрел клинок. — Да я легко могу получить за него две стальные монеты. Вот что я тебе скажу, парень, и то лишь потому, что ты выглядишь внушающим доверие. Знаешь лавку старого Снэггла на Ряду Магов? Я продам твою безделушку ему, а ты можешь после выкупить ее.

Командир сунул кинжал, который уже перестал светиться, за широкий пояс. Удостоверившись, что никто его не заметит, он подмигнул рептильим глазом Рейстлину и пошел к выходу, безжалостно топча рассыпанные манускрипты.

Рейстлин обессиленно рухнул на ближайший табурет. Ему было жаль кинжала, который действительно много значил для него, но жертва того стоила. Сильное свечение кинжала отвлекло сивака от слабых зеленых вспышек Ока Дракона из мешочка.

А в кабинете три старика громко скорбели о понесенном ущербе, угрожая жаловаться самому Ночному Властелину. Но никто из них не захотел отправиться в ужасный Храм, поэтому в конце концов они постановили передать жалобу через Иоланту, а после решили пропустить по кружечке, чтобы успокоить нервы.

По пути к бочонку с элем Горбонос заглянул в библиотеку и поинтересовался у Рейстлина, почему тот бездельничает, а не идет мыть пол на кухне.

Маг проигнорировал ворчание старика. Он сидел на табурете, окруженный детскими книгами заклинаний, свитками, где записанные обряды были наполовину перевраны, и дурацкими трактатами о попугаях, ощущая ломоту во всем теле оттого, что Королева Такхизис, самая опасная и могущественная Богиня во всем пантеоне, разыскивала его и Око Дракона. Когда она обнаружит Рейстлина и артефакт, было лишь вопросом времени.

Он мог бежать из города, но у него почти не осталось стали. Кроме того, такой поспешный отъезд выглядел бы крайне подозрительно. И Рейстлину некуда было ехать. Члены Конклава наверняка объявили его ренегатом. Каждый носящий белую мантию получил приказ «искупить его грехи». Каждый носящий черную получил приказ убить его на месте.

Теперь он стал изгоем общества, лишенным возможности честного заработка, разве что самого сомнительного толка. Рейстлин уже видел свое будущее. Он станет таким же стариком, как те, что сейчас пьют эль за стенкой, будет сходить с ума от жадности и питаться одной вареной капустой.

— Если Такхизис найдет меня первой, мне не стоит ни о чем волноваться, до старости я точно не доживу, — пробормотал Рейстлин. — Лучше бы лежал на дне Кровавого моря вместе с дурацким братцем.

Он сгорбился на табурете, подперев щеки ладонями, и предался отчаянию.

А в кабинете черные мантии уже утопили собственные страхи в пиве и становились все более воинственными.

— Я скажу вам, у кого эта драконья зенка… — пробормотал Горбонос.

— Око, тупица ты этакий! — крикнул Пузан. — Око Дракона!

— Какая разница?! — зарычал Горбонос. — Скрытый Свет! Нечего повторять слова этой ящерицы!

Рейстлин прислушался. Он уже не в первый раз услышал упоминание Скрытого Света. Горбонос говорил о нем вчера с Иолантой и с сиваком сегодня… Рейстлин хотел сразу расспросить ведьму об этом, но, поглощенный заботами, забыл. Маг вышел из библиотеки и пошел в кабинет, где черные мантии накачивались теплым пивом, пробуя выяснить, кого еще они могут объявить виновником случившегося.

— Что ты тут делаешь, Маджере? — сердито крикнул Горбонос, опередив Рейстлина. — Кухня до сих пор не мыта!

— Пойми меня правильно, господин, — сказал маг, — но я не смог сдержать любопытства, когда услышал упоминание о Скрытом Свете. Что это такое?

— Шайка предателей, убийц и воров, — произнес Горбонос, — которые стремятся разрушить дело нашей великой Королевы.

«Здесь есть движение Сопротивления, — с изумлением понял Рейстлин. — Оно существует в Нераке, под самым носом у Такхизис».

Ему хотелось узнать больше деталей, но ни один из стариков не желал рассказывать о них, все трое лишь громко обвиняли движение во всех грехах. А потом черные мантии резко замолчали и подозрительно уставились друг на друга. Рейстлин предположил, что они боятся и уверены: кто-то из них опрометью понесется к Ночному Властелину.

«Новость хорошая», — думал Рейстлин, направляясь на кухню и принимаясь мыть пол. Он был рад физической нагрузке, она снимала усталость разума. Множество планов и идей проносилось в мозгу Рейстлина, он перескакивал с одного на другое.

Но главная мысль была одна: «Если Такхизис выиграет войну, я стану рабом, просящим у новых властей крохи подаяния. Но если Такхизис проиграет…»

Рейстлина все больше мучил один вопрос, пока он подметал рассыпанную муку и собирал осколки посуды: как тот, кто посвятил себя Тьме, мог бороться за силы Света?

7 Неправильное место. Неправильное время 8-й день месяца Мишамонт, 352 год ПК

Остаток дня Рейстлин провел в Башне, занимаясь уборкой. Он переходил из комнаты в комнату, поднимал опрокинутую мебель, собирал щепки расколотых нетерпеливыми драконидами дверей, наводил везде порядок.

Черные мантии еще долго пили пиво и ругались, потом съели ужин, который приготовил Рейстлин, поругались еще немного и отправились спать.

Уже наступила глубокая ночь, когда маг закрыл за собой входную дверь с одинокой нарисованной руной, которую наверняка легко мог обезвредить говорящий попугай. Рейстлин смертельно устал за этот длинный день, но он знал: заснуть не удастся, пока мысли и чувства пребывают в смятении. Больше всего ему не нравилось лежать на спине и бесконечно смотреть в темноту.

Он подумал, что может навестить Снэггла и постараться вернуть кинжал. Тот сивак явно не станет бить баклуши, когда дело касается звонкой стали.

Потом Рейстлин обдумал возможность заглянуть к Иоланте, оказавшись рядом с ее квартирой. Его сильно интересовала организация Скрытый Свет, а ведьма, казалось, знала каждого в Нераке. Иоланта держала пальцы на пульсе всех важнейших событий.

Но нет, разговор с ней выйдет слишком опасным — очень уж легко у Иоланты получается угадывать его мысли. Рейстлин опасался, что она может догадаться о слишком многом. Эта женщина — настоящая тайна. В чем заключается ее истинный интерес? Она служит Такхизис? Или Ариаксу? Возможно, Китиаре? Иоланта о Кит много не говорила, но Рейстлин каждый раз слышал теплые нотки в ее голосе, когда ведьма упоминала его сестру.

«Учитывая тот факт, что Иоланта очень похожа на меня, — решил Рейстлин, — скорее всего, ее цели совпадают с моими, а значит, доверять ей совершенно нельзя».

Он прошел Белыми Вратами. В этот поздний час очередь на вход была короткой, но Рейстлину все равно пришлось ждать, пока стражи закончат флиртовать с официанткой из «Разбитого щита», которая принесла им кувшин холодного эля. Рейстлин счел этот поступок Талента Оррена весьма разумным — пусть стражи всегда будут счастливыми. Эль стоит недорого, а вот доброе отношение стражников гораздо ценнее.

Рейстлин уже много раз проходил через Белые Врата, но никто так толком и не взглянул на его пропуск. Теперь маг даже не думал о проверке. Как и говорила Иоланта, стражи относились к работе спустя рукава. Он один раз видел, как в город не пустили какого-то кендера, да и то лишь потому, что стражи оказались необычно трезвыми.

Двинувшись дальше, Рейстлин ускорил шаг, направляясь к цели. Он был настороже, зорко поглядывая кругом. Рука ласкала розовые лепестки в кармане, а строки усыпляющего заклятия постоянно вертелись на уме. Но все обошлось благополучно, и Рейстлин добрался до Ряда Магов.

Единственный свет на улице пробивался из окон магазинчика Снэггла, у Иоланты было темно.

Рейстлин зашел внутрь лавки, чистой и уютной, освещенной с умом подвешенными фонарями. Снэггл сидел на табурете за прилавком, потягивая тарбеанский чай. Рейстлин помнил, как во время их совместного посещения с ним общалась Иоланта. «Ты не увидишь посохов, прислоненных к стенам, не почувствуешь запахов микстуры из незакрытых склянок. В этом городе по вполне понятным причинам ничего не выставляется напоказ, — говорила ведьма. — Снэггл весь товар хранит в закрытых коробках и банках с надписями, которые лежат на стеллажах позади длинного прилавка. Доступ закрыт для всех клиентов. Последнего парня, который попытался туда залезть, после собирали с пола губкой. Говоришь Снэгглу, чего хочешь, он сам принесет…»

Снэггл беззубо улыбнулся посетителю:

— Господин Маджере! Разыскиваешь свежую паутину? У меня есть прекрасные тенета, получил только сегодня. От пауков, выращенных темными гномами Торбардина. Эти пауки страшно плодовитые! У них выходит паутина самого высшего сорта!

— Нет, спасибо, — сказал Рейстлин. — Мне нужен кинжал. Возможно, его продал тебе сегодня сивак, командир храмовой стражи.

— Командир Слит, — важно кивнул Снэггл. — Я его прекрасно знаю, один из моих лучших клиентов. Недавно в городе, но уже произвел самое благоприятное впечатление. Да, он был сегодня, занес кинжальчик. Прекрасное качество. Некогда принадлежал самому Магиусу! Идет в комплекте с кожаным ремешком, с его помощью ты можешь закрепить его на…

— Я знаю, — сухо сказал Рейстлин, — раньше это был мой кинжал.

— Ах, этот Слит, — захихикал Снэггл, — далеко пойдет. Полагаю, ты хочешь вернуть свою собственность… Но чтобы быть уверенным, не мог бы ты его описать? Какие-нибудь особые приметы?

Рейстлин терпеливо описал кинжал, не забыв упомянуть маленькую зарубку на лезвии.

— Возникла во время смелой авантюры? — с интересом спросил Снэггл. — Дрался с троллем? Или с гоблинами?

— Нет, — улыбнулся Рейстлин, вспоминая тот случай, — мы с братом играли в ножички и…

Он замер — ему не хотелось говорить, даже вспоминать о Карамоне. Рейстлин продолжил описывать кожаную петлю, которая тоже была сделана по-особому. Снэггл поднялся с табурета и, сходив за одной из коробок, выложил ее на прилавок перед магом. Хозяин снял крышку, показав несколько клинков. Рейстлин уже собрался забрать свое оружие, когда Снэггл ловко перехватил его руку.

— Если это твой кинжал, господин, я буду рад вернуть его тебе за пять стальных монет.

— Пять! — У Рейстлина перехватило дыхание.

— Мне сообщили, что клинок принадлежал самому Магиусу, — торжественно сказал Снэггл.

— Так же как и пять тысяч других кинжалов по всему Ансалону, — усмехнулся маг.

Снэггл пожал плечами и, положив клинок обратно, закрыл коробку.

— Тогда такое предложение, — произнес Рейстлин. — У меня нет денег, но ты, как я понимаю, продаешь разные зелья. Я много лет варил различные снадобья, и у меня приличный опыт.

— Принеси мне одно из них для испытания, господин. Если оно будет так же хорошо, как ты говоришь, мы заключим сделку.

Рейстлин молча кивнул и вышел наружу, решив пойти в «Разбитый щит». Разговор со Снэгглом сослужил хорошую службу: он утомился настолько, что непременно заснет.

Когда Рейстлин шел по тротуару Пути Королевы, вновь направляясь к Белым Вратам, то заметил троих мужчин в длинных мантиях темных пилигримов, идущих неподалеку. Они двигались в ряд, рука об руку, занятые оживленной беседой. Скорее всего, они сами направлялись в «Разбитый щит», если судить по громким голосам и нечленораздельным выкрикам.

Двое несли фонари, в свете которых Рейстлин узнал бульдожье лицо и могучие руки Арбитра. Палач говорил больше всех, пьяно похваляясь ужасными пытками и рассказывая детали мучений одной из своих жертв. Остальные подобострастно слушали, льстиво смеясь над каждым упоминанием свиста плети или скрипа винта дыбы.

Троица направлялась непосредственно к Рейстлину. Маг прекрасно понимал необходимость избежать столкновения. Даже выпивший, Арбитр был очень опасным противником. Рейстлину надо было срочно повернуть обратно или перейти на другую сторону улицы.

Но чем больше он смотрел на Арбитра, тем громче в ушах звучали крики пытаемых жертв, разжигая пламя гнева. Рейстлин всегда ненавидел тех, кто любит издеваться над другими, возможно, из-за того, что раньше часто становился жертвой таких людей. Впрочем, понятие «издеваться» было весьма слабым в отношении такого палача, как Арбитр.

Рейстлин замер посреди тротуара. Арбитр с друзьями приближался, но они были в слишком сильном подпитии, чтобы заметить мага, или рассчитывали, что незнакомец уберется с дороги.

Рейстлин не сдвинулся с места ни на шаг. Троица должна была или остановиться, или сокрушить его.

Арбитр заметил мага — двое его прихлебателей в замешательстве остановились.

— Уберись с дороги, ублюдок, и позволь пройти, — хрипло прокаркал Арбитр.

Рейстлин склонил голову в капюшоне:

— Если вы трое посторонитесь, господа, я смогу двинуться дальше.

— Ты смеешь просить нас уступить?! — заорал один из несших фонарь жрецов. — Да ты знаешь, кто мы?!

— Мне абсолютно все равно, — спокойно сказал Рейстлин.

— Знакомый голос… Я уже встречал этого дерьмоеда раньше, — прорычал Арбитр. — А ну, посветите мне, я его рассмотрю поближе.

Внезапно тело Арбитра выгнулось дугой, спина затрещала, глаза выпучились. Он захрипел, потом взвыл в агонии и рухнул вперед, прямо на подставленные руки прихвостней. Они не сумели его удержать, и тело палача рухнуло на землю, из горла хлынула кровь. Свет фонарей блеснул на ручке мясницкого тесака, торчащего из спины Арбитра. Краем глаза Рейстлин заметил закутанную в черное фигуру, которая исчезала за ближайшим углом.

Оба темных пилигрима потрясенно смотрели на мертвеца, выпитый эль мутил их рассудок. Рейстлин был ошеломлен не меньше, чем жрецы. Однако он пришел в себя быстрее, присел рядом с телом и попытался нащупать пульс на бычьей шее, хотя и так уже было понятно: человек мертв. Внезапно один из пилигримов тонко завизжал:

— Ты! — Он указывал пальцем на Рейстлина. — Ты виновен в его смерти!

Он взмахнул фонарем, собираясь обрушить его на низко склоненную голову мага. Второй жрец уже начал созывать стражу:

— Убийство! Помогите! Убийцы! Убийство!

Рейстлин осознал ситуацию. Жрецы уверены, что он преднамеренно остановил Арбитра, задержав его разговором, чтобы убийца смог подкрасться сзади. Никто не поверит в его оправдания — в этом маг не сомневался. Все улики были против него.

Рейстлин вскочил на ноги и выхватил розовые лепестки. Слова заклинания сна были наготове, и через долю секунду он смог начать творить магию:

— Аст тасарак синуралан крунави!

Маг метнул лепестки в лица темных пилигримов, и те дружно рухнули на тротуар. Один укатился в канаву, второй растянулся у самых ног Рейстлина. Фонарь первого ударился о землю и разлетелся на куски. К сожалению, другой продолжал светить. Рейстлин хотел разбить его, но не рискнул задержаться. Уже раздавались свист и крики стражников, а он помнил слова Иоланты о том, как серьезно стражи Нераки относятся к убийству любого паломника. А после смерти Арбитра на ноги поднимут весь гарнизон города.

На мгновение Рейстлин задумался, что ему следует делать. Он мог открыть коридоры магии и благополучно переместиться в свою комнату. Подняв взгляд к небесам, маг увидел, как красный глаз Лунитари словно подмигивает ему. Богиня всегда благоволила Рейстлину. Это могла оказаться та лазейка, которую он искал. Возможно, он подвергает себя опасности, но он не мог упустить такой возможности.

Рейстлин вспомнил о черной фигуре и бросился в ту же сторону. Серебряный свет Солинари, смешанный с красными лучами Лунитари, позволял магу многое увидеть; он понял, что убийца совершил ошибку: поспешил и побежал в тупик. В конце переулка возвышалась мощная каменная стена. Если у него нет крыльев, он должен все еще оставаться здесь.

Рейстлин пошел медленнее, осторожнее, разглядывая каждую тень и прислушиваясь к каждому звуку. Убийца мог захватить с собой не один нож, а Рейстлину не хотелось ощутить его у себя под ребрами. Услышав шебуршение у стены, маг заметил и самого убийцу, безуспешно пытавшегося залезть на каменную стену. Но высокая преграда была сложена на совесть, между камнями не оставалось и щели, чтобы зацепиться. В очередной раз сорвавшись, убийца сполз к земле и скорчился там, глухо ругаясь.

Полускрытый тенями, в неверном лунном свете убийца выглядел слишком низкорослым и стройным, так что вначале Рейстлин принял его за ребенка. Но подойдя ближе, маг с удивлением узнал в темной фигуре кендершу, которую Талент Оррен выкинул из «Разбитого щита». Вместо привычного кендерского разноцветья на ней была однотонная одежда — черные блуза и штаны. Вот только в темную шапку были вплетены желтые шнурочки.

В ее руке блеснула сталь, а глаза замерцали. Само лицо женщины сейчас удивительно не походило на кендерское: мрачное, холодное, решительное.

— Только подумай крикнуть стражу, и я тебе все горло располосую, — сказала кендерша Рейстлину, — я очень неплохо обращаюсь с ножом. Ты мог видеть, насколько я быстра.

— Я не собирался кричать, — ответил Рейстлин, — я могу помочь тебе справиться со стеной.

— Такой слабак, как ты? — изумилась кендерша. — Да тебе и котенка не поднять!

Невдалеке раздались свист и крики стражи. Женщина не казалась испуганной или возбужденной, в общем, вела себя совсем не по-кендерски.

— Я мог бы использовать магию, — произнес Рейстлин, — но не просто так.

— Сколько? — нахмурилась кендерша.

— У тебя нет времени торговаться, — сказал маг холодно, протягивая руку, — поэтому или договариваемся, или нет.

Женщина колебалась, подозрительно глядя на него. Но близкий топот и многочисленные крики помогли ей решиться. Она уверенно пожала руку Рейстлина. Маг произнес слова заклинания, и они оба воспарили над стеной, как перышки. Потом приземлились на улице с другой стороны, бесшумно и быстро.

Тассельхоф непременно испустил бы множество криков, возжелал бы обсудить увиденную магию и потребовал бы, чтобы Рейстлин проделал все снова. Эта женщина не проронила ни звука.

Через миг после того, как ее ноги коснулись земли, она уже была готова нестись дальше, словно выпущенная из лука стрела. Рейстлин, знакомый с уловками кендеров, не выпускал ее руки, крепко держа, даже когда женщина яростно пыталась вырваться, почти вывихнув ему плечо.

Судя по ночным звукам, около места преступления собиралось все больше охранников, они явно расширяли район поисков.

— Мы заключили сделку, — произнес маг, продолжая держать брыкающуюся кендершу.

— У меня нет с собой стали!

— Мне не нужны деньги. Мне нужна информация.

— Я ничего не знаю! — Женщина вновь попыталась вырваться.

— Как тебя зовут?

— Не твое дело!

— Меня зовут Рейстлин Маджере, — сказал он, — и теперь ты меня знаешь. Скажи, как тебя зовут, это же тебе не повредит?

Кендерша обдумала вопрос:

— Думаю, нет… Я Мэриголд Ракушка.

Рейстлин подумал, что за всю историю Крина никогда не было у хладнокровного убийцы более неподходящего имени.

— Все зовут меня Мэри, — добавила она. — А тебя все зовут Рейст?

— Нет, — отрезал Рейстлин. Только один человек в мире так его называл. — Ты участница Скрытого Света, Мэри. — Это прозвучало как утверждение, а не как вопрос.

— Скрытый Свет? Никогда не слышала о нем.

— Я тебе не верю. Я знаю ваш народец и никогда не поверю, что у кендера хватит смелости на такой план.

— Но я это сделала! — негодующе воскликнула Мэри.

Рейстлин пожал плечами:

— Я могу вернуть тебя назад, за стену.

Они оба слышали голоса охранников, ворвавшихся в переулок, но Мэри упрямо надулась и молчала.

— Я могу помочь, — сказал Рейстлин, — ты же сама видела.

— Ты носишь черную мантию!

— А ты — веселушка-кендерша, вся испачканная кровью!

— Я? — изумилась Мэри и, вытащив платок, принялась вытирать лицо.

— Мне кажется, это мой, — сказал маг, узнав тряпицу.

— А мне показалось, ты уронил его. — Мэри посмотрела на него честными глазами. — Хочешь, я его верну?

Рейстлин улыбнулся. По крайней мере, есть неизменные вещи. Он ощутил себя странно спокойным.

— Скажи мне, Мэри, как связаться со Скрытым Светом, и я позволю тебе уйти.

Мэри внимательно изучала его, медля принять решение. За стеной охранники переворачивали вверх дном хлам на улице и ломились в закрытые черные ходы.

— У нас мало времени, — сказал маг. — Кто-нибудь рано или поздно догадается обыскать и эту улицу. Но пока ты мне все не скажешь, я тебя не отпущу.

— Ну, возможно, я кое-что слыхала о Скрытом Свете, — протянула Мэри. — Как я помню, надо пойти в таверну «Волос тролля», заказать выпивку, а потом сказать: «Я избежал водоворота». Затем ждать.

— «Избежал водоворота»! — Рейстлин пришел в крайнее возбуждение, потрясенный и обескураженный. Он еще крепче вцепился в руку Мэри. — Как ты узнала об этом?

— О чем узнала? Прекрати! Ты делаешь мне больно!

Рейстлин ослабил хватку. Он просто глупец. Мэри никак не могла узнать о Водовороте и гибели корабля в Кровавом море. Просто «водоворот» — это кодовое слово. Он отпустил кендершу и собирался сказать ей спасибо, но Мэри уже была на другой стороне улицы и быстро растворилась в темноте.

Рейстлин прислонился к стене. Когда волнения и опасности закончились, он ощутил себя измотанным и иссушенным до предела. Окольной дорогой маг направился в «Разбитый щит». В домах поблизости горел свет, люди слышали крики стражи и высовывались из окон, чтобы узнать, в чем дело. Общий беспорядок нарастал, вдобавок стража перекрыла городские ворота. Теперь никто не мог выйти или войти в город.

У Рейстлина еще оставались силы на последнее заклинание. Он положил руку на Око Дракона, произнес нужный текст и переместился в коридоры магии. Вышел же он прямо в своем номере в гостинице. Маг снял пояс с мешочками и сунул его под подушку, потом разделся, рухнул на кровать и мгновенно уснул.

Приснился Рейстлину, как обычно, Карамон. Только на этот раз брат был в компании с кендершей, которая все пыталась ткнуть мага под ребра мясницким тесаком.

8 Следующее утро. Алиби 9-й день месяца Мишамонт, 352 год ПК

Рейстлина разбудил стук в дверь. Он вырвался из глубокого сна, обнаружив, что лежит на кровати, вытянувшись в струнку. Сердце бешено колотилось. За окном ночь по-прежнему накрывала город. Поспать удалось совсем мало.

— Да открывай же проклятую дверь! — шипела Иоланта в замочную скважину.

За стенкой кто-то из соседей заорал, требуя тишины. Рейстлин еще несколько мгновений осознавал происходящее, потом схватил посох Магиуса и произнес слово «Ширак», заставив кристалл артефакта засиять мягким светом.

— Дай мне одеться! — крикнул он в ответ.

— Я уверена, у тебя нет ничего такого, чего бы я не видела у других мужчин, — нетерпеливо отозвалась Иоланта. — Ну, разве у тебя все золотое…

Рейстлин не удивился. Он быстро оделся и открыл дверь.

Иоланта, закутанная в темно-синий плащ, торопливо проскользнула в комнату.

— Закрой дверь на замок, — велела она.

Маг так и сделал, потом замер, глядя на ведьму сонными глазами.

— Я принесла тебе чашку тарбеанского чая. — Иоланта всунула в руку мага горячую кружку. — Кроме того, тебя нужно предупредить.

— А сколько времени?

— Почти утро.

Горячая кружка обожгла пальцы, и Рейстлин торопливо поставил ее на пол. Иоланта плюхнулась на единственный в комнате стул, вынуждая его сесть на край кровати. Маг потер глаза.

Иоланта взволнованно сжала кулаки и наклонилась вперед.

— Они были здесь? — спросила она напряженно.

Рейстлин непонимающе таращился на нее.

— Кто? Почему?

— Стражи. Хорошо, значит, они не знают, где ты живешь. Тебя не было в номере всю ночь. Где ты был? — резко спросила ведьма.

Рейстлин почесал в затылке:

— Я задержался допоздна в Башне, убираясь после драконидов, приходивших разыскивать один артефакт…

— Я все знаю, — перебила Иоланта. — Куда ты пошел затем?

Рейстлин поднялся на ноги:

— Я устал. Думаю, тебе надо уйти.

— А я думаю, тебе стоит мне ответить! — Иоланта гневно блеснула фиалковыми глазами. — Если ты не желаешь визита Черного Призрака!

Рейстлин внимательно на нее посмотрел и снова сел.

— Я ходил к твоему другу Снэгглу. Одна из ящериц конфисковала мой кинжал и…

— Командир Слит. Об этом я тоже знаю. Ты видел Снэггла?

— Да, мы договорились. Я собираюсь приготовить для него зелья…

— В Бездну твои зелья! Что случилось потом?

— Я устал. Пришел домой и лег спать.

— И ты не слышал шум и крики на улицах?

— Я не был на улицах. После того как я вышел от Снэггла, я был таким разбитым, что воспользовался коридорами магии.

Иоланта пристально смотрела на него. Рейстлин спокойно выдержал взгляд.

— Что ж, это хорошо… — Ведьма чуть улыбнулась, немного расслабившись. — Я рада это слышать. Я боялась, что ты мог быть вовлечен…

— Что случилось? — нетерпеливо спросил Рейстлин. — К чему вся эта таинственность?

Иоланта вскочила со стула и перепорхнула к нему на кровать. Она понизила голос и почти прошептала:

— Ночью был убит Арбитр. Он находился недалеко от Храма, шел по Ряду Магов, когда к нему обратился чародей в черной мантии. Пока он отвлекал Арбитра, сзади подкрался убийца и нанес удар. Оба после этого сбежали.

— Арбитр… — Рейстлин нахмурился, точно пытаясь вспомнить.

— Ну, та гора мускулов, что делает грязную работу для Ночного Властелина, — подсказала Иоланта. — Повелитель в ярости. Он приказал вывернуть город наизнанку, но отыскать всех магов, носящих черное.

Ведьма вскочила и нетерпеливо зашагала по комнате, ударяя кулаком одной руки в ладонь другой.

— Все произошло в самое неподходящее время! Магов и так недолюбливали, а теперь еще и это! Первым делом стражи завалились ко мне, но у меня, к счастью, было алиби! Я была в постели Ариакаса.

— И ты подумала, что потом они отправятся ко мне, — сказал Рейстлин, пробуя остаться беспечным, но понимая, что у него серьезные неприятности. Он забыл, как мало черных мантий осталось в городе.

Иоланта остановилась и повернулась к Рейстлину:

— Я сказала стражам, кого надо искать.

— Что ты сделала? — тревожно переспросил маг.

— Да. Виновные мертвы, — хладнокровно подытожила Иоланта. — Я только что вернулась из Башни и видела тела.

— Мертвы?! — изумился Рейстлин. — Видела тела? Но кто…

— Черные мантии из Башни, — вздохнула Иоланта. — Кто знал, что эти старики окажутся столь шустрыми? Они явно работали на Скрытый Свет прямо под нашим носом. Как слепа я была, не видела опасности!

Рейстлин молча смотрел на нее, а потом спросил:

— Как они умерли?

— Ночной Властелин послал за ними Черного Призрака. — Она вздрогнула. — Ужасное зрелище.

Все три лежащих на кроватях тела полностью высосаны…

Рейстлин покачал головой:

— Очень странно. Но почему Ночной Властелин не арестовал их? Не выпытывал имена сообщников?

— Откуда мне могут быть известны его мысли? — рявкнула Иоланта, вновь начав мерить шагами комнату. — Скоро они узнают, где ты живешь. Стражи обязаны будут допросить тебя, возможно, арестовать. Мне надо тебя куда-нибудь спрятать, в безопасное место.

Ведьма ходила по комнате, продолжая лупить кулаком ладонь. Внезапно она повернулась к магу:

— Ты сказал, что прошел коридорами магии. Твоя дверь была заперта. Значит, ты не забирал внизу ключ?

— Нет, я переместился прямо сюда.

— Хорошо! Идем со мной.

— Куда?

— В Красный Дворец. Ты не брал ключ от номера. Оррен сможет подтвердить это. Никто не видел, как ты входил в гостиницу. Ты сможешь сказать, что провел всю ночь за работой. Я поручусь за тебя, и Ариакас тоже.

— С чего бы ему делать это? — нахмурился Рейстлин.

— Да чтобы дать щелчок по носу Ночному Властелину. Император не в духе, а в таком случае он любит возлагать вину на жрецов. К счастью для тебя, Китиара вновь обрела высочайшую благосклонность. Ариакас недавно с нею встречался, сестра непременно будет рада помочь младшему брату. Тебе лучше захватить посох Магиуса — стражи обязательно обыщут комнату.

Говоря все это, она застелила его кровать так, словно на ней никто не спал.

— И где этот дворец? — спросил Рейстлин.

— Около лагеря Красной Армии. И, что еще лучше, он расположен за городскими стенами. Стража Нераки закрыла входы и выходы, свободный проход запрещен. Поэтому если тебя тут не было, значит, ты не мог и войти. А если был — то никогда не смог бы выбраться наружу.

Рейстлин обдумал ее план и согласился. Кроме того, ему хотелось повстречаться с Ариакасом. Возможно, с императором можно заключить сделку. Рейстлин все еще был открыт для любых предложений. Он решительно взял мешочки с магическими компонентами и стал привязывать их к поясу.

— Мраморные шарики не забыл? — хитро улыбнулась Иоланта. — Вроде бы дракониды их не конфисковали, а то я слышала, будто они применяли магию для поиска артефактов.

— Нет, они их не тронули, — подтвердил Рейстлин. — Ведь это простой мрамор, и ничего более…

— Пусть так, — усмехнулась Иоланта.

Ведьма достала из кармана нечто напоминающее шарик черной глины. Она покатала его в ладонях, помяла пальцами, тихо произнося магические слова. Рейстлин изо всех сил старался расслышать их, но Иоланта нарочно понизила голос до еле слышного шепота. Закончив, ведьма бросила шарик в стену — глина прилипла к поверхности, а затем быстро начала расти, словно тесто в кадушке. Черное пятно растекалось по стене, пока не достигло размеров человека.

Иоланта проговорила еще одно магическое слово, и глина распалась вместе со стеной. Перед ними распахнулся коридор, который уводил сквозь пространство и время.

— Липучка стоила мне целого состояния, — сказала ведьма, сжимая запястье Рейстлина. Он инстинктивно дернулся, но девушка лишь усилила хватку. — А ты действительно не любишь, когда к тебе прикасаются, — мягко сказала она. — Ты стараешься не подпускать никого слишком близко…

— Я только что узнал, что случается с теми, кто слишком приблизится к тебе, — холодно сказал Рейстлин. — Ты же не хуже меня знаешь, что те старики не виноваты в убийстве.

— Слушай меня, Рейстлин Маджере, — зашипела Иоланта, склонившись к его уху, так что он ощутил ее дыхание на щеке. — В этом городе ночью было пять магов из Черных Мантий. Только пять. Не больше. Я знаю, где была я. Я знаю, где были три глупца из Башни. Остаешься неучтенным только ты, друг мой. То, что я сделала, было вызвано заботой о спасении твоей золотой шкуры.

— Кто-нибудь мог маскироваться под черную мантию, — проговорил Рейстлин. — Или некто из черных мантий мог оказаться в ненужном месте в ненужное время и быть совершенно невинным.

— Могло быть и так. — Иоланта еще сильнее сжала его руку. — Но мы знаем, как было на самом деле. Не волнуйся, ты лишь вырос в моих глазах. Если и был на свете человек, который остро нуждался в украшении между ребер, так это Арбитр. Я попрошу у тебя лишь одну вещь взамен своего молчания.

— И что же это? — спросил Рейстлин.

— Расскажи Китиаре обо всем, что я сделала.

Иоланта вошла в магический коридор, потянув Рейстлина за собой. Оказавшись внутри, она отпустила его и вернулась соскоблить липкую глину, которая медленно растворялась, становясь невидимой. Вход в коридор закрылся за их спинами, а впереди распахнулась дверь.

Рейстлин оказался в прекрасно обставленной роскошной спальне, воздух в ней был густо напоен ароматом гардений.

— Это моя комната, — сказала Иоланта. — Ты не можешь остаться здесь. Если Ариакас найдет меня с другим мужчиной, наши жизни не будут стоить и гроша.

Она подтолкнула Рейстлина к двери, открыла ее и осторожно выглянула.

— Прекрасно, никого нет, — сказала она. — Поторопись и погаси огонь на своем посохе! Есть свободная комната, это третья дверь слева от тебя.

Иоланта выпихнула Рейстлина в темную прихожую и захлопнула дверь, лязгнув засовом.

9 Красный Дворец. Темная Королева 18-й день месяца Мишамонт, 352 год ПК

Рейстлин провел больше недели в Красном Дворце, исходя нетерпением, изнывая от скуки и невостребованности. Несмотря на свое название, во дворце преобладал черный цвет — как в убранстве, так и в настроении. Постройку так назвали в честь утеса, возле которого раскинулась лагерем Красная Армия Драконов.

Маг мог стоять на галерее, расположенной позади дворца, и наблюдать за рядами палаток, в которых размещались солдаты. Вдалеке виднелись Красные Врата и городские стены. А еще дальше — уродливые и искривленные шпили Храма Такхизис.

Дворец был выстроен с размахом одним из высокопоставленных жрецов Темной Королевы. А потом этот спиритор впутался в заговор с целью смещения Ночного Властелина. Некоторые рассказывали, что и Ариакас участвовал в заговоре, но в последний момент переметнулся и предал своих товарищей.

Никто не знает, правда это или нет. Известно лишь, как однажды ночью спиритор исчез из своего прекрасного особняка, а Ариакас занял его место.

Дворец был построен из черного мрамора — огромный, мрачный и очень холодный. Рейстлин проводил все время в библиотеке, где изучал многочисленные книги заклинаний или бродил по залам в ожидании аудиенции с императором.

Иоланта уверяла, что уже поговорила с Ариакасом о нем. По ее словам выходило, что император сгорает от нетерпения, так хочет повстречаться с братом своей старой подруги Китиары, и непременно выберет время для встречи.

Очевидно, Ариакас прекрасно умел справляться с нетерпением. Во дворце он проводил ничтожно малое количество времени, предпочитая работать в штабе, расположенном прямо в лагере Красной Армии Драконов. Рейстлин столкнулся с ним лишь один раз — Ариакас даже не глянул в его сторону.

После всех услышанных разговоров об императоре и собственных наблюдений Рейстлин уже не так сильно хотел быть представленным, а еще меньше — служить под его началом. Ариакас был огромным мужчиной, горой мускулов, гордящимся своей грубой силой и умело применяющим ее для запугивания окружающих. Он прекрасно владел мечом и копьем, умел вдохновить и повести за собой солдат. Ариакас был талантливым военачальником и очень полезным слугой Такхизис.

Императору надлежало быть довольным ролью главнокомандующего великой войны, но амбиции побудили его оставить относительно безопасное поле битвы и выйти на намного более страшную арену политики. Он потребовал Корону Власти, и Такхизис выполнила его желание. Это было ошибкой.

В тот миг, когда император водрузил на себя Корону, он стал целью. Ариакас был уверен, что верховные лорды составляют против него заговор, — и не ошибался. Он сам вырастил их, разжигая конкуренцию и ревность, чтобы получить сильных лидеров, но когда они повернули клинки против него самого, Ариакасу некого было обвинить.

Во многих проявлениях Ариакас напоминал Рейстлину искаженную, темную и высокомерную версию Карамона. Император был в глубине души грубоватым, простым солдатом, который рухнул в глубокую навозную лужу политики и интриг. Он устал там барахтаться и теперь медленно тонет под тяжестью доспехов, но еще способен утащить за собой на дно всех, кто окажется рядом.

После трех дней Рейстлин сказал Иоланте, что уезжает. Она убеждала его проявить терпение.

— Ариакас ведет войну, — говорила ведьма, — он ею поглощен, у императора почти нет других интересов, это касается и молодых честолюбивых магов. Тебе надо проявить себя. Привлеки его внимание!

— И как это сделать? — зло спросил Рейстлин. — Подбежать к нему во время прогулки?

— Молись Королеве Такхизис. Убеди ее вступиться за тебя.

— С чего бы ей это делать? — пожал плечами маг. — Ты сама говорила, что она отвернулась от всех магов, после того как Нуитари оставил ее.

— Да, но Темная Королева, кажется, благоволит тебе. Она ведь спасла тебя от Ночного Властелина, помнишь? — проговорила Иоланта с ехидной улыбкой. — Это ведь точно была Такхизис, верно?

Рейстлин пробормотал нечто невразумительное и ушел.

Хитрые вопросы и намеки Иоланты начинали действовать ему на нервы. Он не знал, как вести себя с этой женщиной. Конечно, она спасла его от стражи. Рейстлина нашли и допросили вскоре после их побега из «Разбитого щита». Правда, у него было чувство, что Иоланта спасла его по той же причине, по какой дракон сразу не пожирает все жертвы, — надо что-то оставить на будущее.

У Рейстлина не было никакого желания общаться с Такхизис: Королева все еще ищет Око Дракона. И хотя у него было достаточно сил, чтобы скрыть артефакт, стоило ли рисковать? Имелась и еще одна причина для отъезда. У Такхизис было святилище в Красном Дворце — маг буквально ощущал присутствие Богини в этом месте. Рейстлин, как мог, избегал даже близко подходить к этому святилищу.

Утро перед отъездом маг провел в библиотеке. С тех пор как стало известно, что Ариакас пользуется магией, Рейстлин надеялся отыскать его книгу заклинаний. Однако Ариакас не заботился о магии и, видимо, не озадачивался не только созданием собственной книги, но и чтением вообще. Единичные книги в библиотеке принадлежали к коллекции спиритора и были посвящены восславлению Такхизис. Рейстлин, позевывая, пролистал несколько, а потом прекратил поиски.

Он обнаружил только один интересный том, очень тонкий, который Ариакас точно прочитал. Маг нашел скупые заметки, небрежно начертанные на полях: «Корона Власти: история». Книга была написана одним из писцов последнего Короля-Жреца, Белгинаса. В ней описывалась история создания Короны от самого, как верил Король-Жрец, Века Мечтаний.

Корона была изготовлена правителем людоедов, а потом терялась и появлялась вновь бессчетное количество раз. Она находилась во владении у Белгинаса до самого падения Истара. В конце, в примечаниях, написанных самим Ариакасом, было указано, что Корона снова обнаружилась после того, как Такхизис нашла Камень Основания. Также император перечислил магические свойства артефакта, но, к сожалению, не сильно вдавался в детали. Ариакаса, казалось, не волновали способности Короны, кроме одной: Корона Власти защищала владельца от физического нападения. Это место было дважды подчеркнуто.

Рейстлин поставил книгу на полку и покинул библиотеку. Он шел по залам дворца, а его голова гудела от мыслей. Войдя, как ему показалось, в свою комнату, он замер на пороге. Сильный запах ладана встал в горле комком и заставил закашляться. Он тревожно оглянулся по сторонам, обреченно поняв, что забрел совсем не в свои покои. Рейстлин оказался в последнем месте на Кринне, где ему хотелось бы находиться. Каким-то образом его занесло в святилище Такхизис.

Храм был маленький и странной формы, планировкой напоминая яйцо. Под куполообразным потолком виднелись изображения пяти голов дракона, свысока посматривающих на Рейстлина. Глаза фресок были исполнены так мастерски, что ни в одном уголке святилища нельзя было избавиться от их пристального взгляда.

В центре возвышался алтарь Такхизис. Дым тлеющих благовоний, исходивший неизвестно откуда, постоянно окутывал помещение. Запах забивал ноздри и заполнял легкие. Рейстлин ощутил, как у него закружилась голова, и, боясь отравления, прикрыл лицо рукавом мантии, стараясь дышать по возможности неглубоко.

Затем маг повернулся, собираясь уйти, но обнаружил, что дверь позади него закрыта и заперта. Рейстлин встревожился еще сильнее. Он поискал глазами другой выход — открытая дверь была видна в конце нефа. Но, чтобы добраться до него, следовало пройти мимо алтаря, окутанного дымом, от которого магу явно становилось нехорошо. Комната начала сжиматься и расширяться, пол пошел волнами под ногами. Покрепче сжав посох Магиуса, чтобы не упасть, Рейстлин направился мимо скамеек, где должны были размещаться прихожане, скорбящие о собственной бесполезности.

Женский голос заставил его замереть:

— Ты должен преклонить колена передо мной.

Рейстлин ощутил, как кровь стынет в жилах. Он еще крепче ухватился за посох Магиуса, чтобы не грохнуться на пол. Но голос стих, и через несколько долгих мгновений маг уже сомневался, слышал ли он его, или ему померещилось.

Он сделал еще один шаг.

— На колени! Отдай всего себя мне! — прогрохотал голос, добавив уже мягче: — Тому, кто послушен, я даю богатую награду…

Рейстлин больше не сомневался. Он посмотрел на потолок. Темный свет, как сияние темной луны, горел в глазах пятиглавого дракона. Маг опустился на колени и склонил голову.

— Ваше Величество, — сказал он, — чем я могу служить?

— Поставь Око Дракона на алтарь.

У Рейстлина задрожали руки и заныло сердце. Ядовитые клубы дыма затуманили его разум, мысли текли медленно и вяло. Он достал мешочек и сунул туда руку, сжимая драгоценный артефакт. Казалось, он слышит голос Фистандантилуса, отчаянный и неистовый магический напев, призванный уничтожить дракона и освободить его из тюрьмы.

— Я буду служить тебе, Королева, во всем, кроме этого…

Сокрушительная сила ударила его, пригибая к полу. Казалось, на мага рухнул целый мир и сейчас раздавит в лепешку. Такхизис собиралась расплющить его, стереть в порошок. Рейстлин сжал зубы и покрепче схватился за Око, замерев на месте.

Внезапно давление исчезло.

— Я принимаю твою клятву.

Дрожа, Рейстлин рухнул на пол.

Тишина. Маг медленно, по-старчески поднялся на ноги. Темный свет сиял в глазах драконов. Рейстлин все еще ощущал злобу Такхизис, разлитую по помещению, она со свистом сочилась ледяным воздухом сквозь оскаленные пасти.

Он с трудом верил, что все еще цел и невредим. Такхизис могла раздавить его, как яичную скорлупу. Маг задался вопросом, что же ее остановило.

И понял причину, от осознания которой вновь сильно задрожал. Рейстлин чувствовал вес мира, но не ощутил веса Такхизис.

— Она не может тронуть меня, — выдохнул он.

Когда вернулись злые драконы, мудрые предположили, что вернулась и сама Такхизис. Но теперь Рейстлин не был в этом так уверен. Такхизис могла настигнуть смертного лишь духовной рукой, но не физической. Она не была в состоянии полностью применить собственные власть и силу, а это означало, что Королева еще не окончательно перенеслась в мир Кринна. Что-то останавливало ее, блокируя путь.

Обдумывая эту мысль, Рейстлин почти бегом устремился к выходу. Он спиной ощущал злобу и темную ненависть, сочащуюся от алтаря. Его путь до дверей, казалось, занял целую вечность, но вот он достиг их.

Маг вышел из святилища и услышал шелест створок, закрывшихся за его спиной. Он с наслаждением вдохнул чистый воздух, головокружение стало проходить.

Рейстлин оказался в большом зале, в богато украшенный потолок которого упирались толстые черные колонны из мрамора. Он никогда не был в этой части дворца и потому задумался, каким маршрутом будет выбираться, когда услышал шаги. На пороге появился Ариакас. Император тоже впервые увидел Рейстлина.

«Это не может быть совпадением», — подумал маг.

Ариакас поинтересовался, удобное ли у него жилище, нравится ли ему во дворце. Рейстлин ответил, что нравится, не упомянув о том, что собирался его покинуть еще совсем недавно.

Император поблагодарил Рейстлина за такую замечательную сестру, как Кит, занимающую важный пост, что означало, как понял Рейстлин, что Ариакас упомянул Китиару просто из вежливости. В ответ Рейстлин сказал, что очень многим обязан Кит.

Видимо, Ариакасу не очень понравился его тон, он нахмурился и выразился в том смысле, что большинство мужчин раболепствуют и склоняются перед ним. Только что отказавшийся раболепствовать и пресмыкаться перед самой Королевой, Рейстлин вряд ли испугался бы ее слуги. Однако маг допустил немного лести, сказав, что император произвел на него сильное впечатление, добавив, что знает, как Ариакас не любит бесполезных и трусливых.

— Я сделаю так, чтобы император мог мною гордиться, — закончил Рейстлин.

Ариакас начал смеяться и сказал, что, возможно, этот день еще и наступит. Потом он ушел.

В тот день Рейстлин покинул Красный Дворец. Он прошел по коридорам магии, чтобы миновать городские ворота. Сначала он хотел отправиться нормальным способом по улицам, но понял, как сильно нервничает, когда видит драконидов со знаками различия стражи Храма.

К счастью для него, общий шум после гибели Арбитра затих. Ночной Властелин счел виновными черных мантий из Башни и после их смерти успокоился — особенно поймав множество «сообщников», которых он пытал до тех пор, пока те не признались во всем, а затем казнил и объявил о закрытии дела.

Рейстлин переживал, не попалась ли в сети Ночного Властелина такая маленькая рыбка, как Мэри. Он расспросил зевак об этом и узнал, что все «сообщники» оказались людьми. Рейстлин ощутил странное успокоение после этого. По зрелом размышлении маг решил, что причина беспокойства в том, что он по глупости назвал кендерше свое настоящее имя.

Понимая, что предложений работы от Ариакаса он не дождется, Рейстлин решил выкупить свой кинжал и заработать на проживание. Самым лучшим и быстрым способом для этого было изготовление зелий для Снэггла.

Рейстлин вернулся в «Разбитый щит». Он забрал ключ и открыл дверь в свой номер, где обнаружил распоротый матрас, переломанную мебель и дырки в стенах.

Также Рейстлин нашел счет от Талента Оррена, прикрепленный к столбику кровати. Покрытие убытков стоило две стальные монеты.

Маг глубоко вздохнул и принялся за работу.

10 «Волос тролля». Особый коктейль 14-й день месяца Мишамонт, 352 год ПК

Следующие два дня Рейстлин потратил на изготовление зелий, которые он варил в опустевшей Башне. Он появился там утром тринадцатого числа и обнаружил драконидов, которые наконец сподобились убрать тела убитых черных мантий. Рейстлин попросил разрешения осмотреть последний труп прежде, чем его унесут. Он никогда не признал бы Пузана, если бы жалкие кости с сухой пергаментной кожей не лежали на принадлежащей ему кровати.

В теле не осталось ни грамма жидкости. Смерть наверняка была очень мучительной, агония длилась долго. Рот трупа был широко распахнут, челюсти искривились в крике. Кости пальцев скомкали простыни. Ноги искривились в смертельных судорогах. Глаза перекатывались в глазницах, напоминая высушенные виноградины.

Дракониды нервно переступали с ноги на ногу, пока Рейстлин тщательно исследовал труп, поглядывая на их здоровенные плечи и руки, теребящие оружие. Когда маг закончил осмотр, дракониды торопливо завернули труп в простыни и, вытащив тело, швырнули его в ожидающую телегу.

Рейстлин отправился работать на кухню. Отскребая котелок, он размышлял о полученных фактах и пришел к выводу, что знает, кто такой Черный Призрак.

— Только все это не имеет смысла…

Мага осенило. Рейстлин сделал паузу, прекратив отчищать гнилую капусту, и, еще раз все обдумав, пожал плечами: «Конечно же! Китиара!»

Рейстлин не забыл о своем интересе к Скрытому Свету. Все дни, пока он работал, маг не прекращал думать о них. Решение, которое он примет, будет жизненно важным для него, возможно, смертельным, поэтому спешить не стоило. Прежде всего следовало изучить тему насколько возможно подробно. Вечером после работы Рейстлин отправился на поиски «Волоса тролля».

Таверна находилась в предместьях Зеленого Квартала. Рейстлин легко нашел ее, поскольку заведение являлось самым большим зданием в этой части города. В отличие от Белого Квартала, где были расположены кузницы и склады, сыромятни и ремесленные лавки всех мастей для нужд армии, Зеленый Квартал давал приют как «двуногим паразитам», так и обычным, многоногим.

Скорее всего, Темная Королева не начала бы войны без поддержки и верности многих рас: гоблинов, хобгоблинов, людоедов, минотавров или недавно появившихся драконидов. Но именно люди, которые за малым исключением занимали командные посты в армии Такхизис, не скрывали того факта, что презирают «ублюдков». Тех, кто взял на себя основную тяжесть сражений, и тех, кто погибал в наибольшем количестве.

Гоблины и людоеды, минотавры и хобгоблины давно привыкли к мерзкому обращению, но это не значило, что им нравился такой подход. А дракониды вообще не считали себя равными людям. Они мнили себя сильнее, умнее и мастеровитее. Среди них все чаще вспыхивали мятежи и недовольство командирами-людьми, после чего волнения начинались и у гоблинов с хобгоблинами. Всех их утомила война, в которой они не получали ничего, кроме свиста бича и дурной пищи.

Вследствие этого мораль в Армиях Драконов была опасно низка. Во время сражений все чаще находили трупы людей-командиров со стрелами в спине — убитых подчиненными. Несколько отрядов хобгоблинов бросили оружие и отказались биться, пока им не выплатят задержанное жалованье. Из-за разделения сил в армии по расовому признаку все эти «ящерицы» и «гоблы», «хобы» и «коровы» собирались в Зеленом Квартале, единственном месте, где им были рады.

Ими, в разной степени пьяными, были забиты улицы, ибо ничто не подымает дух так, как большая кружка эля. Воины жаждали подраться по любому поводу, горя желанием отомстить за все обиды, — люди подходили для этой цели идеально. Те немногие, кто забредал через Зеленые Врата, очень скоро обучались вместе с друзьями вынужденному искусству быстрого бега.

Рейстлин предполагал, что ему придется пройти испытание в «Волосе тролля», но не рассчитывал, что это произойдет так быстро. Едва он оказался на мостовой Зеленого Квартала, как был окружен смеющейся толпой. Его черная мантия ничего не значила для драконидов. Маг сорвал с головы капюшон, позволив солнцу заиграть на золотой коже, а ветру растрепать белоснежные волосы. Только это заставило толпу расступиться и позволить ему идти дальше. Но шутки и угрозы продолжали сыпаться со всех сторон.

Рейстлин вынудил себя идти медленно. Он не спускал пристального взгляда с нужного здания и не отреагировал, когда ком грязи ударил его между лопатками. Он не имел никакого желания вступать в бой и сосредоточился на цели путешествия, хотя теперь уже не был уверен в удачном его завершении.

Новый ком грязи попал ему в голову. Удар не был болезненным, но маг видел, что ситуация осложняется. Его оттесняла в сторону группа гоблинов зверского вида, вооруженных ножами. Рейстлин понял: боя не избежать. Он взял немного меха из поясного мешочка и собрался произнести заклинание цепной молнии, которое должно было обежать и поразить всех врагов, одного за другим, когда ощутил, что его дергают за рукав.

Маг посмотрел вниз и увидел Мэри.

— Эй, приветик, Рейст! — бодро крикнула она.

Теперь она была не в черном, а в обычном разноцветном кендерском костюме. Казалось, все предметы гардероба были «позаимствованы», поскольку не подходили Мэри по размеру. Кофта была слишком большой — рукава постоянно собирались складками и сползали на кисти, а штаны, наоборот, слишком короткими — они открывали чудесный вид на рваные непарные чулки. Кроме того, в волосы Мэри были вплетены желтые шнурки, концы которых свисали по бокам головы, придавая ей вид странного вислоухого кролика.

Мэри прибавила еще что-то, чего Рейстлин не смог расслышать из-за шума. Кендерша покачала головой и, повернувшись к гоблинам, пронзительно завопила:

— А ну заткнулись, извращенцы!

Те немедленно сбавили обороты.

— Зачем ты пришел сюда? — заорала Мэри в ухо мага.

Рейстлин задумался: о чем, во имя Бездны, она говорит? — но вспомнил правильный ответ. Не спуская глаз с гоблинов, он сказал:

— Я недавно избежал водоворота, — холодно прибавив: — И меня зовут совсем не Рейст.

Мэри усмехнулась:

— Сейчас, я бы сказала, тебя зовут Дохлый Номер. Кажется, тебе нужна помощь.

И прежде чем он смог ответить, Мэри снова завопила:

— Бесплатное пиво в «Волосатом тролле»! Всех угощает наш друг Рейст!

Насмешки немедленно сменились приветственными криками. Гоблины рванули к таверне, отталкивая и пихая друг друга, каждый спешил успеть первым.

Рейстлин посмотрел, как они убегают, и сунул клочок меха обратно в мешочек.

— И во сколько мне это обойдется? — с грустной улыбкой спросил он.

— Занесем это на твой счет, — ответила Мэри.

Она схватила его за руку и потащила к таверне.

Рейстлин с крайним недоверием оглядывал ветхое деревянное здание; казалось, стоит чихнуть погромче, и оно рассыплется в труху. Таверна была выстроена в два этажа, но Мэри радостно сообщила ему, как один гоблин рискнул залезть туда и провалился сквозь гнилой пол, застряв в отверстии, ко всеобщему восхищению толпы в баре. Завсегдатаи гордо показывали на отверстие в потолке и демонстрировали, как дергались ноги гоблина-неудачника, пока его не протолкнули вниз и он с грохотом не рухнул на столы в главном зале.

Здесь некогда был и камин, но дымоход обрушился, и никто не потрудился исправить его. Фасад таверны был исчерчен непристойными рисунками и каракулями. Вывеска, изображавшая очень волосатого тролля, некогда висела над входом, но потом упала и теперь была прислонена к стене. А возможно, это стена опиралась на вывеску — Рейстлин не был уверен. Местные жители утверждали, что только вывеска не дает всему зданию рухнуть.

От входной двери, некогда надежной, остались лишь ржавые петли. Мэри пояснила, что в запорах нет никакой необходимости, ведь «Волосатый тролль» никогда не закрывается и полон народу днем и ночью.

Внутри мага чуть не сбил с ног густой запах несвежего пива, рвоты и потных гоблинских тел. Но сильнее запахов был шум. Вокруг бара набились воины, вместо столов использовались пустые бочки. Завсегдатаи или стояли вокруг них, или сидели на шатких скамьях. Барной стойки не было — хозяин таверны, людоед-полукровка по прозвищу Сутулый, сидел рядом с бочкой эля, наливая в протянутые кружки и принимая монеты, которые кидал в железный ящик. Сутулый редко открывал рот и никуда не отлучался от своего ящика. Происходящее вокруг мало его волновало — пусть хоть дерутся на мечах. Все внимание Сутулого было сосредоточено на эле, текущем в кружки, и стальных монетах, текущих в ящик.

Главное правило заключалось в полной предоплате напитка (Сутулый не без оснований совершенно не доверял клиентам). Эль разносили слуги из овражных гномов, снующие между ногами, избегающие пинков и ударов. Мэри привела Рейстлина к трехногому стулу и велела присесть. Маг решил не обращать внимания на грязь и послушно плюхнулся на указанное место.

— Что будешь пить? — спросила кендерша.

Рейстлин посмотрел на грязные стаканы, которые посетители брали из рук еще более грязных овражных гномов, и решил, что пить не хочет.

— Эй, Водоворот! — пронзительно закричала Мэри, перекрывая общий шум и вопли. — Скажи Сутулому, мой друг Рейст хочет попробовать твой особый коктейль!

Ее крик предназначался единственному, кроме Рейстлина, человеку в заведении, уродливее которого магу еще не доводилось видеть. Водоворот был ростом с минотавра и столь же широк в плечах. Смуглый, с черными глазами, едва видимыми под густыми бровями, с длинными черными волосами, свисавшими за плечами сальным хвостом, он был одет лишь в кожаный жилет и штаны, заправленные в высокие сапоги. Больше он не носил ничего — ни рубашки, ни плаща, даже лютой зимой предпочитая ходить с голой грудью.

Черные глаза Водоворота мрачно разглядывали Рейстлина с самого его появления в таверне. После крика Мэри он медленно поклонился и прошептал что-то на ухо Сутулому, который чуть пошевелился и подставил две кружки под струю нижней, меньшей бочки. Водоворот самолично взял кружки и двинулся через толпу, раздвигая ряды драконидов, расталкивая гоблинов и расшвыривая овражных гномов. При этом он не спускал глаз с Рейстлина.

Он присел на другой конец скамьи — та застонала под огромным весом, а Рейстлин едва не оказался в воздухе. Одну кружку Водоворот поставил перед магом, другую — перед собой.

— Это мой друг Рейст, — сказала Мэри, — я тебе говорила о нем. Рейст, это Водоворот.

— Рейст, — снова поклонился Водоворот.

— Меня зовут Рейстлин.

— Рейст, — нахмурился Водоворот, — выпей.

Рейстлин узнал острый землистый запах «гномьей водки» и немедленно вспомнил брата, чрезмерно уважающего крепкие напитки. Маг отодвинул кружку:

— Спасибо, не надо.

Водоворот выпил свою порцию единым духом, запрокинув голову, — казалось, он просто забросил жидкость в горло. И все это время он продолжал сверлить Рейстлина взглядом. Потом он с громким стуком водрузил кружку на стол.

— Я сказал, выпей, Рейст. — Темные брови угрожающе съехались к переносице. Водоворот выпятил челюсть. — Или такой могучий маг-шмаг считает нас недостойной компанией?

— Нет, Рейст так не думает! — крикнула Мэри, поставив локти на бочонок, служивший столом. — Верно, Рейст?

Она подтолкнула кружку с «гномьей водкой» к магу.

Рейстлин взял посудину, поднес ко рту, фыркнул и выпил. Огненная жидкость прокатилась по горлу, так что на секунду он забыл, как дышать. Слезы покатились из глаз, маг глухо закашлялся. Мэри задумчиво сунула ему в руку платок, который пожертвовала из личных запасов. Рейстлин кашлял и давился, помня о взгляде Водоворота, а Мэри услужливо колотила его по спине.

Водоворот пнул пробегавшего мимо овражного гнома и заказал то же самое еще раз.

— Допивай, Рейст, сейчас еще принесут.

Рейстлин поднял кружку, но пальцы не слушались, кружка выскользнула и разбилась об пол. Двое овражных гномов немедленно убрали осколки, а затем рухнули на колени и вылизали остатки водки.

Маг навалился на бочку, его глаза слипались, тело одеревенело.

Водоворот фыркнул.

— Слабый и тощий, — прокомментировал он. — Я же говорил, не стоит связываться.

— Эй, с Рейстом все будет путем, он просто был не с той компанией, — возразила Мэри.

Тем временем Водоворот приподнял голову Рейстлина за волосы:

— А он не притворяется?

— Не думаю, — сказала Мэри, изо всех сил ущипнув мага за руку. Маг не отреагировал, даже веки не дрогнули. — В полной отключке.

Водоворот приподнял тело Рейстлина со скамьи и закинул себе на плечо с такой легкостью, словно это был овражный гном.

— Береги его, Вод, — произнесла Мэри, — это я его нашла. Он мой.

— Вы, кендеры, всегда что-нибудь «найдете», — пробормотал Водоворот. — Всегда притащите домой какой-нибудь хлам…

Он пониже нахлобучил капюшон на голову Рейстлина и потащил того прочь из «Волоса тролля» под общий смех и шутки о тупых людях, которые не умеют нормально пить.

11 «Добыча Люта». Предложение работы 14-й день месяца Мишамонт, 352 год ПК

Ночь была прекрасной, если можно так назвать ночь в Нераке, городе, который казался постоянно скрытым облаками дыма и пыли.

Талент Оррен находился в великолепном расположении духа; насвистывая веселый мотив, он шел через Красные Врата. Стража на дежурстве радостно приветствовала его, не сводя глаз с бурдюка, который он им принес. Вино немедленно «конфисковали». Талент с улыбкой отдал бурдюк, пожелав воинам хорошо провести время.

Этой ночью в небесах не было лун, Талент нес фонарь, освещая себе путь. На первой улице он свернул налево и добрался до Т-образного здания, стоящего в самом конце. Оррен не был один, улицы Красного Квартала патрулировали усиленные отряды людей и драконидов. Они действовали с достаточной эффективностью, особенно на контрасте с дикой вольницей Зеленого Квартала. Все объяснялось тем фактом, что командующий Красной Армией Драконов в данный момент находился в своей резиденции.

Дракониды не обращали внимания на Оррена, они вообще имели тенденцию не замечать большинство людей. А людские патрули его хорошо знали и уважали, осыпая, едва завидев, добродушными шутками. Оррен не оставался в долгу, отвечая им тем же. Скоро они вновь увидятся в таверне, где Талент будет счастлив освободить воинов от излишней наличности.

Оррен направлялся в ломбард, известный под названием «Добыча Люта». Добравшись до места, он открыл дверь и вошел. На пороге Таленту пришлось задержаться и подождать, пока глаза привыкнут к яркому свету — одному из показателей процветания заведения. Семь кристаллических ламп удивительной красоты свисало с потолочных балок.

Сам Лют утверждал, что купил их у одного эльфийского лорда, который сбежал из Квалинести перед нападением Армии Драконов, а потом заплатил императорской ведьме Иоланте кругленькую сумму, чтобы восстановить их магические свойства. Теперь лампы сияли мягким белым светом, и хотя некоторым посетителям это не нравилось и они утверждали, что свет жжет им глаза, сам Оррен находил освещение магазина успокаивающим и умиротворяющим.

Когда глаза Талента привыкли и он перестал опасаться налететь на что-нибудь и сломать себе шею, пришло время поприветствовать стражей Люта, двух огромных мастифов. Шинара и Хиддукель, как назвал их Лют, весело завиляли хвостами и обслюнявили Оррена. Хиддукель поставил лапы ему на плечи, чтобы дотянуться до лица и облизать щеки. Голова собаки возвышалась над человеческой на несколько дюймов.

Талент немного поиграл с псами, ожидая возможности поговорить с Лютом, который сидел на высоком табурете у дальней стены и заключал сделку с одним из солдат Ариакаса. Увидев Талента, Лют прервался и проворчал другу:

— Эй, Талент, что такое жидкое ты прислал мне на обед?

Лют, низкорослый человек с большой головой и еще большим животом, не без оснований почитался многими самым ленивым на Ансалоне. Каждое утро он вставал с кровати, расположенной в комнате прямо позади прилавка, и добирался до своего табурета, на котором и проводил день, отлучаясь лишь к ночному горшку. А когда приходило время закрываться, Лют сползал с табурета и ковылял обратно в кровать. Грива вьющихся темных волос свисала на его глаза и встречалась с густой темной бородой где-то в районе носа. Сложно было решить, где заканчивается борода и начинаются волосы. Из глубин этих зарослей поблескивали маленькие острые глазки.

— Я посылал тушеного кролика, — ответил Оррен.

— Вздор! Больше походило на тушеного овражного гнома! — гневно бросил Лют.

— Надо было прислать кролика обратно.

— Но должен же человек чем-то питаться! — прорычал Лют и вернулся к своей сделке.

Талент усмехнулся. Его тушеные кролики готовились изумительно, лучше, чем в доброй половине мира. Просто Лют приходил в уныние, если не на что было пожаловаться.

Если у Люта и была фамилия, ее никто не знал. Он говорил, что чистокровный человек, но Талент знал, что это неправда. Однажды, много лет назад, Лют выпил слишком много «гномьей водки» и проболтался Оррену про своего отца, гнома из Торбардина. А когда утром Талент вспомнил об этом, Лют рассердился и все отрицал. Более того, они не разговаривали целую неделю, поэтому больше Оррен не возвращался к этому вопросу.

Талент расположился среди груд барахла, наваленного на полу магазина. В «Добыче Люта» хранились товары со всего Ансалона. Оррен часто говорил, что мог бы проследить всю историю войны, просто перебирая вещи на складе. Горой лежали картины, мебель, гобелены из Квалинести, множество стульев, доставленных из знаменитой гостиницы «Последний приют», что в Утехе, странные приспособления гномов — в небольшом количестве, ведь Торбардин отбился от Армии Драконов. Из Сильванести ничего не было — поговаривали, будто земля там проклята, поэтому никто оттуда ничего не вез, зато лежало множество изделий из восточной части Соламнии, павшей под ударами Темной Госпожи, хотя, как слышал Талент, Палантас все еще держался.

Оррен терпеливо ждал, пока солдат не заключит сделку, — тот неохотно согласился с ценой, хотя она и была гораздо ниже запрошенной вначале. Когда воин выходил с мрачной миной, зажимая монеты в кулаке, Талент узнал своего постоянного клиента и предположил, что звонкая сталь скоро перейдет в его собственность.

Едва громко хлопнула дверь, Лют поднял черную трость и помахал ею в воздухе — сигнал Таленту закрывать заведение на ночь. Если бы его не оказалось рядом, это сделали бы специально выдрессированные мастифы — Шинара закрывала лапами дверь, а Хиддукель носом задвигал засов. Таким образом Лют оказывался избавленным от излишней утомительной ходьбы.

Главная обязанность мастифов заключалась в охране от воров. Они приветствовали посетителей у входа и вели через весь магазин, рыча, если кто-нибудь осмеливался прикоснуться к товарам без разрешения Люта. Чтобы вор не решился схватить вещь и кинуться бежать, Лют всегда держал под рукой, рядом с огромной чашкой тарбеанского чая с медом, небольшой арбалет. И никто не сомневался в его меткости — Лют приколотил к стене череп гоблина с торчащим в глазу арбалетным болтом.

Едва Оррен захлопнул дверь и собрался наложить засов, как услышал стук. Талент выглянул наружу, но вначале никого не заметил.

— Вниз посмотри, тугодум, — сказала Мэри.

Талент опустил взгляд на кендершу.

— Доставка произведена, — сказала она.

— Хорошая работа, спасибо.

Мэри махнула ему рукой и скрылась в ночи. Талент вновь закрыл дверь и запер ее.

— Это кендер был? — нахмурился Лют. — Ты же не позволил этому ворью войти внутрь, верно?

Талент улыбнулся:

— Нет, все спокойно. Она приходила сказать о поступлении товара.

— Прекрасно. Разбирайся сам. А я ложусь спать.

Лют начал медленно сползать с высокого табурета. Талент вместе с двумя мастифами прошел долгим извилистым маршрутом среди гор барахла и наконец добрался до прилавка.

— Есть вести о нашем Береме? — спросил он.

— Пока ничего. На той неделе в Нераку вошли двое, назвавшиеся так. Наши парни дежурили у ворот и смогли взять их раньше, чем стража. Водоворот забрал их в «Волосатый тролль» и провел беседу.

— Но никто не имел зеленого камня в груди, — продолжил Талент, — и не обладал старым лицом с молодыми глазами….

— У одного было старое лицо с хитрыми глазками, а другой имел молодое лицо с молодыми глазами. Хотя это не помешало бы Ночному Властелину пытать их — просто для проверки. Помнишь того Берема, которого он поймал прошлой осенью? Ему вскрыли живот и грудь — мол, вдруг изумруд прячется внутри?

— А что стало с двумя последними Беремами?

— Первый — вор-карманник. Водоворот предупредил, что, если он планирует остаться в Нераке, пусть живет в «Волосатом тролле» и сменит имя. Второй Берем оказался четырнадцатилетним сыном фермера, сбежавшим из дома и приехавшим в город в поисках лучшей жизни. Его и предупреждать не понадобилось: после всего увиденного в нашем справедливом городе он был едва жив от страха. Водоворот выдал ему стальную монету и отослал домой, к маме.

— Интересно, что особенного в этом Береме… — протянул Талент, как и много раз до этого.

Лют фыркнул:

— Ничего особенного, кроме огромного изумруда посреди волосатой груди!

— Да только гоблин поверит в эти сказки! Скорее у него есть изумрудное ожерелье или нечто подобное. Клянусь собственной задницей — верить в камень, вросший в грудь!

— Не знаю точно, — спокойно сказал Лют, — но я видал и более странные вещи, друг мой. А что ты собираешься делать с новым товаром?

— Поговорю с ним. Может, дам работу, если придется по вкусу.

Лют нахмурился тем небольшим участком лица, который можно было разглядеть среди бороды и волос.

— Для чего это, демон раздери, ты хочешь дать ему работу? Он же маг, и как все эти ублюдки…

— Исключая прекрасную Иоланту, — хитро сказал Оррен.

Лют покраснел, хотя это и сложно было разглядеть под буйными зарослями. Во всяком случае, он проигнорировал намек Оррена.

— Десять к одному, он агент Ночного Властелина.

— Зачем тогда Мэри спасать ему жизнь?

— А как лучше проникнуть в наши ряды? Как узнать все тайны?

Талент покачал головой:

— Шпики Ночного Властелина не особенно умны. Может, это и так, я скоро узнаю. Если он согласится работать, ему придется покинуть Нераку, а если он шпион, то немедленно откажется. А вот если согласится… может выйти добрая сделка.

— Что за работа?

— Мы же обсуждали вчера вечером. Он — ее брат.

— И ты доверишься ему? — негодующе вскинулся Лют. — У тебя с головой проблемы, Оррен, я много раз говорил.

— Я не доверяю ему с тех пор, как увидел его черную мантию той безлунной ночью. Но Мэри он нравится, а кендеры инстинктивно разбираются в людях. Ты, Лют, ей тоже нравишься, кстати.

Лют так громко фыркнул, что едва не поскользнулся. Приняв устойчивое положение, он сгреб трость, кружку с чаем и арбалет с прилавка и направился к кровати. На середине пути Лют обернулся:

— А что будет, если маг отвергнет работу?

Талент разгладил пальцами усы:

— Ты кормил сегодня псов?

— Нет.

— Тогда и не корми пока, — закончил Оррен.

Лют кивнул и, скрывшись в спальне, закрыл за собой дверь.

Талент свистнул собак, которые немедленно запрыгали вокруг него. Он направился в заднюю часть магазина, иногда перелезая через коробки и бочонки, груды тряпья, тюки с одеждой, минуя инструменты всех видов, разбитый плуг и огромное количество деревянных колес для фургонов.

Собачьи лежбища были устроены в углу склада. Мастифы, думая, что пора спать, быстро залезли в большие широкие корзины и, свернувшись на одеялах, принялись грызть кости.

— Не так быстро, друзья, — сказал Талент. — Сегодня вечером у нас еще есть работенка.

Он свистнул, и собаки, побросав кости, вновь прыгнули к нему. Оррен подошел к корзине Хиддукеля под бдительным взглядом насторожившегося пса.

— Полегче, друг, — рассмеялся Оррен, поглаживая голову мастифа, — я уже обедал.

Хиддукель явно не поверил его словам — он быстро рванулся и схватил кость. Потом зарычал, предупреждая и Шинару, чтобы держалась подальше.

Талент отпихнул корзину, под которой обнаружился люк. Он откинул крышку, мысленно пожалев того бедолагу, который осмелится вылезти прямо к собачьим лежанкам. Грубая лестница уводила в полутьму. Далеко внизу светила слабым желтым светом лампа.

Оррен принялся спускаться, псы последовали за ним, дергая ушами и шевеля носами. Хиддукель бросил кость, и оба мастифа хрипло залаяли — до них донесся запах друга.

Водоворот стоял на страже рядом с «товаром» — мужчиной, сидевшим на стуле. Талент не мог как следует разглядеть его — голова «товара» низко склонилась. Руки были связаны за спиной, ноги примотаны к стулу. Одет человек был в черную мантию, с пояса свисала связка мешочков.

— Здорово, Водоворот, — поприветствовал Талент, подходя ближе.

Ладонь Оррена полностью исчезла в огромной ручище Водоворота, а от последовавшего осторожного пожатия хозяина таверны Талент вздрогнул.

— Эй, осторожней. Пальцы мне еще пригодятся, — сказал он и с интересом осмотрел пленника на стуле. — Значит, это и есть маг Мэри. И знаешь, он мой арендатор. Я был очень удивлен, когда узнал.

— Хиляк, — фыркнул Водоворот. — Его чуть не вырвало от одного запаха прекрасной «гномьей водки». Однако талантливый хиляк. Снэггл сказал, что его микстуры самого лучшего качества, какое он только видел.

— А где он все это время шлялся? Его не было в номере несколько дней.

— Был в Красном Дворце, — ответил Водоворот.

Талент нахмурился:

— У Арикаса?

— Скорее всего, у ведьмы. Кажется, Иоланта хочет приручить паренька. Она собирается заставить Ариакаса дать ему работу. Но сейчас у императора полно других забот, поэтому Рейст ничего не получил. В ярости он ушел и работал в Башне, смешивая всякую дрянь для Снэггла.

— Значит, неудачно попытавшись продаться Ариакасу, он решил попробовать с нами…

— Или так, или Рейст все же продался, — прорычал Водоворот, — и прибыл шпионить за нами.

Талент молча разглядывал Рейстлина. Собаки улеглись у мага в ногах. Водоворот стоял рядом, сложив руки на груди.

— Приведи его в сознание, — резко скомандовал Оррен.

Водоворот поднял голову мага за волосы и несколько раз ударил по щекам. Веки Рейстлина затрепетали, он захрипел и открыл глаза. Он увидел Талента, и на лице мага появилось выражение крайнего удивления. Рейстлин поднял бровь и попытался поклониться, словно сейчас это имело какой-то смысл.

— Ты все еще должен мне за разгром в своем номере, Маджере, — сказал Оррен.

Пододвинув второй стул, он уселся на него верхом, перекинув меч за спину.

— Мне очень жаль, — сказал Рейстлин, — если все дело лишь в стальных монетах…

— Забудь, — произнес Талент, — ты спас жизнь Мэри. Будем считать, мы в расчете. Я слышал, ты интересовался работой на Скрытый Свет.

— Скрытый… — Рейстлин покачал головой. — Я никогда не слышал такого названия.

— А зачем ты сегодня вечером отправился в «Волосатый тролль»?

— Мне захотелось выпить.

Талент расхохотался:

— Никто не ходит выпить в «Тролль», если только он не любитель лошадиной мочи. — Оррен внезапно стал совершенно серьезен. — Хватит врать, Маджере. Мэри сказала тебе пароль. По какой-то причине ты пришелся ей по душе.

— Нет времени на болтовню, — прорычал Водоворот, отвешивая магу затрещину. Голова Рейстлина мотнулась вбок. — Отвечай на вопрос босса. Он не любит хитрецов.

Оррен подождал, пока в голове у мага перестанет звенеть, и продолжил:

— Давай с самого начала. Почему ты пошел в «Тролль»?

— Допускаю, я интересовался работой для Скрытого Света, — проговорил Рейстлин, слизывая кровь с рассеченной губы.

— Маг в черной мантии хочет помочь борьбе против Такхизис. Почему тебе стоит доверять?

— Потому что я ношу черную мантию, — ответил Рейстлин.

— Поясни, — попросил Оррен после некоторого раздумья.

— Если Такхизис выиграет войну и выберется из Бездны, она будет хозяйкой, а я — рабом. Не желаю быть рабом. Предпочитаю сам быть хозяином.

— Вот теперь ты не врешь, — протянул Талент.

— У меня нет причин врать, — сказал Рейстлин, пожимая плечами, насколько позволяли связанные руки. — Я не стыжусь своей черной мантии. И не стыжусь своих амбиций. И вы, и я сражаемся против Такхизис, но каждый по своей причине, как мне кажется. Вы сражаетесь за людей. Я хочу достигнуть личной выгоды. Есть общий пункт: мы можем сражаться вместе.

Талент удивленно покачал головой:

— Я повидал множество людей, Маджере, но такого, как ты, встречаю в первый раз. Не пойму, то ли следует радостно тебя обнять, то ли перерезать глотку.

— Я лично не сомневаюсь, что нужно сделать, — пробурчал Водоворот, поигрывая огромным ножом, висящим на поясе.

— Тебе сначала придется доказать свою полезность нам, — проговорил Оррен. — У меня есть подходящая работенка. Верно ли, что Китиара Ут-Матар, также известная как Темная Госпожа, является твоей сестрой?

— Единоутробной сестрой, — сказал Рейстлин. — И что за работа?

— Темная Госпожа вынашивает некие планы. Мне нужно знать о них все.

— Прошло уже много лет с тех пор, как я виделся с Китиарой, но, как мне известно, она командует Синей Армией Драконов, разоряет Соламнию и рубит в фарш рыцарей. Если она что и замышляет, так это полностью покончить с Рыцарством.

— Мог бы проявить больше уважения к Соламнийским Рыцарям, — бросил Талент.

Рейстлин криво улыбнулся:

— Мне показалось, я расслышал слабый соламнийский акцент. Ничего не говори, я сам могу рассказать твою историю. Ты родом из обедневшей рыцарской семьи, которая докатилась до того, что начала продавать свой меч. Но продал ты его не тем людям и перешел на сторону Тьмы, потом изменил точку зрения и вернулся к Свету. Я угадал?

— Я не менял точки зрения, — спокойно ответил Оррен. — Нашелся друг, который направил меня. И спас. Но сейчас речь не обо мне. Вернемся к работе. Китиара больше не занимается войной в Соламнии. Она оставила поле боя. Уже несколько недель ее никто не видел.

— Она могла быть ранена, — предположил Рейстлин, — или погибнуть.

— Нам бы стало известно. Но пока приходят вести о некоем секретном проекте Китиары. Нам нужно узнать подробности о нем и, если будет возможность, сорвать его осуществление.

— И поскольку я ее брат, вы ждете, что Китиара все разболтает. К сожалению, я не знаю, где сейчас Кит.

— К счастью, мы это знаем, — сказал Талент. Ты слышал о Рыцаре Смерти Соте?

— Да, — осторожно кивнул Рейстлин.

— Сот жив… некоторым образом. Рыцарь Смерти находится в ужасном месте, известном как Даргаардская Башня. Твоя сестра у него.

— Не может быть! — Рейстлин недоверчиво посмотрел на Талента.

— Никогда не был более серьезен. Появление драконов Света застало Такхизис врасплох. Она начала бояться, что проиграет войну. Китиара в Даргаарде вместе с Сотом замышляют нечто, что укрепит силы Темной Королевы. Мне нужно знать все об этом плане! Я хочу, чтобы ты узнал и возвратился с информацией.

— А если я откажусь?

— Не помню, чтобы у тебя был выбор. — Талент пригладил усы. — Ты сам пришел ко мне, Маджере. А теперь знаешь слишком много. Или ты соглашаешься, или станешь ужином Хиддукелю. Хиддукель — это собака, — пояснил он, гладя пса по голове, — а вовсе не Бог, как ты мог подумать.

Рейстлин поглядел на мастифа, потом оглянулся на Водоворота, затем пожал плечами.

— Мне понадобится пара дней, чтобы привести в порядок дела и выдумать хороший предлог для отъезда. Многим мое внезапное исчезновение покажется подозрительным.

— Уверен, ты все придумаешь как надо, — сказал Талент, вставая со стула. Собаки немедленно вскочили и подбежали ближе. — Водоворот проследит, чтобы ты благополучно добрался до дома. Ты же не будешь возражать, если мы завяжем тебе глаза?

— Это лучше, чем опять хлебнуть усыпляющего зелья, — скривился Рейстлин.

Водоворот вытянул нож и перерезал стягивающие конечности Рейстлина путы.

— Хотел спросить у тебя еще кое о чем, — сказал Оррен, — Стражам у ворот приказано сообщать обо всех людях по имени Берем, мол, у него есть зеленый драгоценный камень, вросший в грудь. Маги что-нибудь о нем знают? Тебе не приходилось с ним сталкиваться?

— Боюсь, что нет, — не моргнув глазом ответил Рейстлин.

Он с трудом встал, растирая запястья. Губа начала распухать, синяк на золотистой коже постепенно приобретал отвратительный зеленый оттенок. Водоворот достал полосу черной ткани, но Оррен поднял руку, призывая друга немного подождать.

— Кроме того, стража разыскивает магический артефакт — драконий шар или что-то вроде…

— Око Дракона, — произнес маг.

— Ты слышал о нем? — удивился Оррен.

— Я был бы жалким магическим недоучкой, если бы не слышал.

— А ты знаешь, где он находится?

Странные глаза молодого мага блеснули.

— Поверь мне, тебе бы совсем не понравилось, если бы я заполучил его.

Он вытер кровь с губы.

Талент пристально посмотрел на него, потом пожал плечами:

— Сообщишь Мэри, когда соберешься в Даргаардскую Башню. — Он свистнул собакам и повернулся к выходу.

— Один момент, — остановил его Рейстлин. — У меня тоже есть вопрос. Как тебе удалось развратить кендершу?

— Развратить? — сердито обернулся Оррен. — Что ты имеешь в виду? Я не развращал Мэри.

— Ты сделал из нее хладнокровного убийцу. Как еще назвать такой поступок?

— Я не развращал ее, — повторил Оррен, — и не знаю истории Мэри. Она ничего не рассказывает. Это не я задумал убить Арбитра. Мэри сама все исполнила. Мне стало известно о преступлении гораздо позже — новость потрясла меня.

Рейстлин недоверчиво прищурился.

— Клянусь Кири-Джолитом, — искренне сказал Талент, — если бы мне стало известно о ее планах, я запер бы Мэри в подвале. Она всех нас поставила под удар… — Он сделал паузу, а потом продолжил: — Спасибо еще раз, что спас ее. Мэри много значит для нас… Зло в мире уничтожило много прекрасного и невинного. Вот ты, например, — уверен, прежде чем заняться черными делами, Маджере был счастливым и беззаботным ребенком…

— Напрасно ты в этом уверен, — резко сказал маг. — Теперь я могу уйти?

Талент кивнул, и Водоворот завязал Рейстлину глаза. Потом натянул ему на голову капюшон и вывел из подвала.

После того как они удалились, один из мастифов внезапно задрожал всем телом и встряхнулся.

— Знаю, девочка, — ласково сказал Талент, успокаивающе гладя собаку по голове, — у меня самого от него мурашки.

12 Встреча с Ариакасом. Еще одна работа 15-й день месяца Мишамонт, 352 год ПК

На следующее утро после встречи с Талентом Рейстлин работал в Башне, смешивая последние зелья для Снэггла. Он уже выкупил свой кинжал, ему осталось лишь заработать достаточно стали для оплаты номера в гостинице. И потом, Рейстлин не собирался в будущем жить за счет Китиары, а что еще более важно, ему не хотелось шпионить за сестрой, а после брать у нее деньги.

— Стурм, ты бы мной гордился, — пробормотал маг себе под нос, размешивая зелье от простуды и переливая его в склянку, — кажется, у меня сохранились некоторые понятия о чести.

Снизу раздались грохот открываемой двери и звук легких шагов на лестнице. Рейстлин не прервал работы — даже без распространившегося аромата гардении он знал, что пришла Иоланта. Больше никто не осмелился бы приблизиться к Башне — в городе уже широко распространились слухи о призраках черных мантий, навещающих свое прошлое жилище.

— Ты где, Рейстлин? — крикнула Иоланта.

— Здесь, в лаборатории! — в ответ крикнул он.

Иоланта ворвалась внутрь тяжело дыша, сверкая яркими и нетерпеливыми глазами. Прическа ведьмы пребывала в полном беспорядке.

— Бросай все дела, — выдохнула она, — император хочет с тобой встретиться.

— Ариакас хочет встретиться со мной? — Рейстлин не отрывал взгляд от приготавливаемого зелья.

— Да, конечно! С кем еще! Он хочет немедленной встречи! Бросай ты свое варево! — Иоланта выхватила ложку из руки мага. — Ариакас не любит ждать!

Первая тревожная мысль Рейстлина была о том, что обнаружена его причастность к Скрытому Свету. Но в таком случае его навестили бы дракониды, а не любовница императора.

— Что надо императору?

— Спросишь его лично, — фыркнула Иоланта.

Рейстлин аккуратно заткнул флягу.

— Я иду, но не могу оставить его. — Он склонился над маленьким котелком, который грелся с краю кухонной плиты. — Нужно дождаться активного кипения…

— Тьфу, что это? — Иоланта заглянула в котелок и сморщила носик.

— Эксперимент, — пояснил Рейстлин.

Помня народную мудрость «смотришь на чайник — никогда не закипит», маг начал упаковывать зелье от простуды в корзину, где уже находились другие микстуры и мази, изготовленные на продажу. Иоланта наблюдала за ним, притопывая ногой и нетерпеливо барабаня пальцами по столу.

— Закипело! — крикнула она.

Рейстлин взял прихватку и снял котелок с огня. Поставив его на стол, маг снял фартук, который носил, чтобы не испачкаться.

— Закончил? Ну, что еще?! — спросила Иоланта, с отвращением косясь на зелье.

— Зелье должно перебродить, — пояснил маг, аккуратно сворачивая фартук. — А потом, в Ночь Глаза, я…

— Ах да, Ночь Глаза! — Иоланта хлопнула себя по лбу. — Какая я дура, она же приближается! Ты собираешься на празднование в Вайретскую Башню?

— Нет, останусь здесь и продолжу свои эксперименты, — ответил Рейстлин. — А ты?

— Поговорим об этом по дороге к императору. — Она схватила мага за руку и потащила к двери. — Кстати, почему ты не собираешься в Вайрет?

Рейстлин остро глянул на нее:

— Ты тоже не поедешь?

— Я гораздо лучше проведу время в Нераке, — рассмеялась Иоланта, — хоть в это и трудно поверить. В Ночь Глаза Талент всегда закатывает грандиозную вечеринку в «Разбитом щите». Будут праздновать и в «Волосатом тролле». Бесплатный эль, все перепьются… вернее, станут еще более пьяными. Люди будут жечь костры на улицах, все нарядятся магами и будут изображать, будто творят заклинания… В этом городе Ночь Глаза — единственная забава в году.

— Не думаю, что Ночной Властелин это одобрит, — сказал Рейстлин.

— Конечно нет. И в этом добрая половина забавы. Каждый год Ночной Властелин выпускает эдикт против празднования и угрожает послать солдат для закрытия таверн. Но поскольку все солдаты будут пить на празднике, его эдикты никого не волнуют. И ты не ответил на мой вопрос. — Иоланта застенчиво улыбнулась. — Почему ты не отправишься в Башню?

— Мне там не обрадуются. Я самовольно, без решения Конклава сменил цвет мантии с красного на черный.

— Это глупый поступок, — честно признала Иоланта, — ты умеешь нажить врагов на пустом месте. Тебе надо было лишь объяснить Конклаву причины и получить его благословение. Это пустая формальность. Почему ты этого не сделал?

— Я не люблю спрашивать разрешения, — ответил Рейстлин.

— Таким образом ты лишился всех преимуществ и поддержки собратьев-магов, да еще и находишься в опасности. Зачем? В чем выгода?

— Я получил свободу.

Иоланта закатила глаза:

— Свободу быть мертвецом! Клянусь тремя лунами, я не понимаю тебя, Рейстлин Маджере.

Рейстлин не был уверен даже в том, понимает ли сам себя. Теперь, когда он окончательно осознал, что не сможет оказаться в Вайретской Башне на празднике Ночи Глаза, маг ощутил острую боль сожаления и разочарования. До сих пор он не был ни на одном празднике, после Испытания у Рейстлина никогда не находилось свободных денег. Но маг знал, как эти праздники проходили, и часто ему хотелось там побывать.

Ночь Глаза: в эту ночь все три магические луны выстраиваются таким образом, что в небе появляется «глаз». Серебряная луна становится белком, красная — радужной оболочкой, а черная — зрачком. В эту ночь сила магов достигает апогея. Чародеи со всего Ансалона собираются к Вайретской Башне, чтобы использовать мощь, искрящуюся в воздухе под лучами лун. Это наилучший момент для составления зелий, создания артефактов, вызова демонов нижних уровней мироздания. В эту ночь повсеместно будет твориться невиданная магия, а Рейстлин пропустит ее…

Не важно. Он принял решение — и не сожалеет. Рейстлин останется здесь и будет следить за собственной невиданной магией. Если, конечно, у Ариакаса не будет иных видов на него.

Иоланта не повела его в Красный Дворец, как ожидал Рейстлин. Ариакас находился в своем штабе, расположенном среди палаток Красной Армии Драконов, — приземистом здании, достаточно просторном, чтобы развесить карты боевых действий на стенах, а если императору захочется — и потренироваться в бою на мечах. Кроме того, здесь можно было говорить свободно, не опасаясь, что каждое слово долетит до ушей Ночного Властелина.

Два закованных в броню людоеда, самых огромных из всех, каких Рейстлину только доводилось видеть в жизни, стояли на страже у дверей. Сначала маг был не очень впечатлен, но потом подумал, что наверняка броня каждого стража весит в несколько раз больше его. Очевидно, людоеды тоже восхищались Иолантой — при виде ведьмы их волосатые морды раскололи уродливые улыбки. Сохраняя профессиональный вид, людоеды потребовали у девушки оставить на входе все мешочки, которые она носит.

Иоланта ответила, что не носит никаких мешочков и им это хорошо известно. Она подняла руки и предложила обыскать ее на предмет оружия.

— Кто сегодня выиграл? — улыбаясь, спросила она.

Один из людоедов усмехнулся и начал обыскивать ведьму. Он явно наслаждался своим делом, но Рейстлин отметил, что людоед не терял головы и действовал опытно. Телохранитель хорошо знал о том, какая судьба его ждет, если в покои командующего будет пронесен нож.

Людоед закончил с Иолантой и повернулся к Рейстлину. Иоланта заранее предупредила мага, что ему не удастся пронести внутрь какие бы то ни было компоненты заклинаний или магический посох, поэтому Рейстлин благоразумно оставил их в Башне. Мешочек с Оком Дракона он заранее спрятал на дне мешка с зараженной долгоносиком мукой.

Людоеды обыскали его и, ничего не найдя, разрешили пройти внутрь.

Иоланта проводила его через дверь, но сама дальше не пошла.

— Не волнуйся, — сказала она, — я останусь тут и буду подслушивать.

Рейстлин очень хорошо понял, что она не шутит.

Маг вошел в скудно обставленное помещение. На стенах висели карты. Окно выходило во внутренний двор, где на плацу неустанно упражнялись солдаты-дракониды.

Ариакас был одет намного проще, чем когда они встретились во дворце. Стоял чудесный денек, весна все сильнее ощущалась в воздухе, и Ариакас снял плащ и небрежно бросил его на стул. На императоре был кожаный жилет великолепного качества, от него пахло кожей и потом, что вновь неприятно напомнило Рейстлину о Карамоне.

Ариакас изучал донесения и не сделал ни одного намека, что вообще заметил появление мага. Сесть он тоже не предложил. Рейстлин стоял, сложив руки внутри рукавов мантии, и ожидал, пока огромный мужчина соизволит его заметить.

Наконец император отложил депешу.

— Садись, — Он указал на стул рядом с собой.

Рейстлин повиновался. Он молчал, желая узнать причину, по которой его вызвали. Маг уже ожидал услышать скучное, рутинное поручение и внутренне готовился отказать Ариакасу.

Император бесцеремонно его оглядел и произнес:

— Проклятие, ну ты и урод! Иоланта говорила, этот странный цвет кожи у тебя появился после Испытания.

Рейстлин вспыхнул от гнева. Он ничего не ответил, лишь холодно поклонился — или думал, что так сделал. Видимо, у него плохо получилось, поскольку Ариакас усмехнулся:

— Вот, теперь я вижу в тебе черты Китиары. Тот же огонь в глазах. Я знаю его значение — тебе хочется воткнуть мне нож в горло! Или нет, поджарить огненным шаром!

Рейстлин продолжал молчать.

— Кстати о твоей сестре и ножах, — дружелюбным тоном продолжал император. — Я хочу, чтобы ты выполнил для меня одну работенку. Китиара замышляет что-то со своим Рыцарем Смерти, и мне нужно узнать об этом.

Рейстлин поразился — Оррен сказал в отношении Кит почти то же самое. Тогда он не придал особого значения словам трактирщика, однако теперь, после того как об этом заговорил Ариакас, Рейстлин всерьез задумался, чем конкретно занимается его сестра.

Магу совсем не нравилось, как его разглядывает Ариакас. Сейчас его попросят начать шпионить за собственной сестрой. Или это проверка, желание узнать, насколько много ему обо всем известно? Он заплыл в опасные воды и должен смотреть в оба.

— Как я уже говорил тебе, великий император, — начал Рейстлин, — я давно не видел свою единоутробную сестру и не получал от нее никаких известий…

— Во имя крысиной задницы, перестань, — нетерпеливо перебил его Ариакас. — Ты собираешься с ней связаться. Нанесешь ей братский визит. Узнаешь, что она и ее проклятый Рыцарь Смерти затеяли, и вернешься ко мне. Понятно?

— Да, мой господин, — ровным тоном сказал Рейстлин.

— Тогда все, — махнул рукой император. — Иоланта доставит тебя к Даргаардской Башне. У нее есть подходящее заклинание для перемещения, она поможет тебе.

Маг ощутил себя униженным:

— Мне не нужна помощь, милорд. Я могу переместиться туда самостоятельно.

Ариакас взял новую депешу и сорвал с нее печать.

— Не посредством ли Ока Дракона? — резко спросил он.

Император расставил западню так аккуратно и задал вопрос настолько неожиданно, что Рейстлин почти угодил в ловушку. В последний момент он справился с волнением и смог спокойно произнести:

— Сожалею, милорд, но я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Ариакас пронзительно посмотрел ему в глаза, потом вновь вернулся к чтению депеши и крикнул стражу.

Людоеды открыли дверь и выжидающе посмотрели на Рейстлина, которого начинала бить все более сильная дрожь. Но пусть он будет проклят, если уйдет отсюда так же, как обычный льстивый подхалим.

— Прошу прощения, мой господин, — сказал Рейстлин, сердце которого билось так часто, что кровь гудела в ушах, — но мы не обсудили плату за мои услуги.

— Я милостиво не перережу твою дерзкую глотку, — сказала Ариакас.

— Работенка опасная, — чуть улыбнулся Рейстлин, — мы оба знаем Китиару. И знаем, что она со мной сделает, если обнаружит шпионаж. Плата должна быть соразмерна риску, который я беру на себя.

— Ах ты, сукин сын! — Ариакас гневно посмотрел на мага. — Я даю тебе шанс послужить нашей Темной Королеве, а ты торгуешься, будто на базаре! Да тебя надо на месте прикончить!

Рейстлин понял, что зашел слишком далеко, и проклинал себя, что оказался таким кошмарным глупцом. У него под рукой нет никаких компонентов заклятий, но однажды, когда он служил среди наемников, один колдун показал ему, как творить магию без ничего. Сейчас Рейстлин отчаянно пробовал вспомнить последовательность действий. Маг полагал, что слово «отчаянно» наиболее точно подходит для описания того, что он сейчас ощущает. «Сначала надо поместить текст заклинания в разум…»

— Сто стальных монет, — рыкнул Ариакас.

Рейстлин мигнул и замер с открытым ртом.

— Если ты запросишь больше, — добавил император, полыхнув темными глазами, — я вытоплю золото из твоей кожи и заплачу им. А теперь убирайся!

Маг с облегчением вышел. Он огляделся по сторонам в поисках Иоланты, но, не найдя ее, принял мудрое решение не ждать ведьму. Он прошел уже полпути домой, когда девушка нагнала его и схватила за руку. Рейстлин чуть не выпрыгнул из мантии, когда ощутил прикосновение к себе.

— Ты, наверное, самоубийца! — раздраженно дернула его Иоланта. — О чем ты думал?! Ты почти прикончил нас обоих! Ариакас в ярости. Теперь он обвиняет меня, что я привела «этого наглеца». Да он убивал и за меньшее! Дело должно стоить этой сотни!

— Я сделал это не из-за денег, — ответил Рейстлин. — Ариакас может зашвырнуть свою сталь в Кровавое море, мне все равно.

— Тогда к чему весь риск?

«И правда, зачем?» — задумался Рейстлин.

— Я скажу тебе, — ответила Иоланта за мага. — Ты обязательно должен выделиться, никто не может оказаться выше тебя. А если такое случится, ты из кожи выпрыгнешь, чтобы укоротить таких наглецов. Когда-нибудь и тебе подрежут крылышки! — Ведьма сокрушенно покачала головой. — Часто люди думают, если Ариакас весь состоит из мышц, он наверняка тупой. Когда они понимают, как ошиблись, уже ничего не исправить…

Рейстлин мысленно признал, что недооценил Ариакаса и почти поплатился за это. Ему не понравились слова Иоланты. Рейстлину нужно было остаться одному и подумать. Он попробовал высвободить руку, но девушка вцепилась в нее еще сильнее.

— Так ты отправляешься в Даргаардскую Башню?

— Мне же заплатили сто стальных монет за это.

— Тебе понадобится моя помощь, не важно, будешь ты использовать Око Дракона или нет.

Рейстлин пронзительно посмотрел на Иоланту, пытаясь понять, не шутит ли она. С ведьмой никогда нельзя быть уверенным точно.

— Спасибо тебе, — наконец произнес маг, — но я способен туда добраться самостоятельно.

— Ты? Лорд Сот — Рыцарь Смерти. Знаешь, что это значит?

— Безусловно. — Рейстлин не желал об этом говорить или даже думать.

— Кошмарный, внушающий ужас живой мертвец, — упрямо продолжала она, — способный заморозить тебя прикосновением или убить одним словом. Он не любит посетителей. А ты знаешь его историю?

Рейстлин отвечал, что читал о грехопадении рыцаря Сота, и попробовал сменить тему, но Иоланта была полна решимости огласить эту темную и ужасную историю.

Вынужденный слушать, Рейстлин думал о Китиаре, живущей в этом жутком замке рядом с таким злодеем. Злодеем, с которым ему скоро придется встретиться. «Возможно, — подумалось ему, — Ариакас выбрал самый легкий способ моей казни».

— До начала Катаклизма, — начала Иоланта, — Сот был Соламнийским Рыцарем, добропорядочным и уважаемым, сильным и страстным. Но, на свое несчастье, в один прекрасный день влюбился в эльфийку. Многие, правда, утверждают, что это произошло при самом откровенном попустительстве других эльфов. Они сохраняли верность Королю-Жрецу Истара, а Сот сопротивлялся его диктатуре.

Сот уже был женат, но он презрел все клятвы и совратил эльфийскую деву, которая вскоре забеременела. Как это часто случается, его бывшая жена неожиданно удобно исчезла, развязав рыцарю руки. Когда эльфийка приехала в Даргаард, ей открылась ужасная правда: Сот убил первую жену. Она пришла в ужас от содеянного, но Сот просил у нее прощения, моля Богов дать ему шанс искупить свою вину. Боги вняли мольбам и дали Соту власть остановить Катаклизм, хотя бы и ценой собственной жизни.

Рыцарь был уже на пути в Истар, когда его подстерегла группа эльфийских женщин. Они рассказали Соту, что его жена была неверна, а ребенок совсем не от него. И страсти сгубили рыцаря Сота. Он пришел в ярость. Он забросил поиски и отправился назад, в крепость. Супругу покарал разразившийся Катаклизм. На нее рухнул потолок, а может, люстра, я точно не помню. Сот мог спасти жену и ребенка, но оказался в плену гордыни и злости. Он просто смотрел, как они оба гибли в огне, объявшем замок.

Последние слова его жены стали проклятием — теперь Сот должен был всегда жить с сознанием собственной вины. Его рыцари обратились в воинов-скелетов. Эльфийские женщины, ставшие причиной его падения, были прокляты и стали баньши, которые должны петь ему о его преступлениях каждую ночь… — Иоланта задрожала. — Я встречалась с Лордом Сотом. Я смотрела ему в глаза. Во имя Богов, второй раз мне бы этого не хотелось.

По спине Рейстлина забегали мурашки.

— Как же Китиара живет в этом замке?

— Твоя сестра храбрая женщина. Она не боится ничего по эту сторону могилы, да и по другую тоже.

— Ты была в Даргаардской Башне, виделась с моей сестрой. Ты поняла, что она затевает? Почему Ариакас перестал ей доверять? Несколько дней назад ты говорила, что они встречались и что между ними все прошло хорошо.

— Я думала, так все и было. — Иоланта покачала головой.

— Ариакас знает, что ты виделась с Кит, он сам просил меня взять тебя с собой. Почему бы ему просто не отправить тебя в Даргаард?

— Император мне не доверяет, — сказала ведьма. — Он подозревает меня в дружбе с Китиарой. А ее рассматривает как своего главного конкурента.

— Но меня он посылает к ней, а ведь Китиара моя родственница. Почему он так уверен, что я предам сестру?

— Возможно, ему известно, как ты предал собственного брата.

Рейстлин замер, пораженно воззрившись на ведьму. Он знал, что сейчас ему надо все отрицать, но не проронил ни слова. Он не мог себя заставить.

— Я предупреждаю тебя, Рейстлин, — продолжала Иоланта, — не следует недооценивать Ариакаса. Ему известны все твои тайны. Иногда мне кажется, что даже ветер — это всего лишь шпион императора. Итак, у меня есть приказ сопроводить тебя в Даргаардскую Башню. Когда ты намерен туда отбыть?

— Мне нужно доставить зелья и сделать кое-какие приготовления, — сказал Рейстлин, сухо прибавив: — Но зачем я говорю все это? Несомненно, ты и Ариакас знаете все, что я лишь собираюсь сделать.

— Можешь сердиться сколько угодно, мой друг, но чего ты еще ожидал, когда пожелал служить Темной Королеве? Богатую награду и ничего взамен? Даже думать забудь, милый, — промурлыкала Иоланта. — Такхизис требует служить себе душой и телом.

«Иоланта знает, что у меня есть Око Дракона, — понял Рейстлин. — И Ариакас знает. И Такхизис».

— Она ждет нужного времени, — сказала Иоланта, словно прочтя его мысли, — она ждет возможности нанести удар. Одно промедление, одна ошибка… — Ведьма отпустила руку Рейстлина. — Встретимся завтра рано утром в Башне. Возьми с собой посох Магиуса — в Даргаарде свет нам понадобится. — Она сделала паузу, а потом мрачно добавила: — Хотя никакой свет, даже магический, не сможет разогнать ту ужасную бесконечную ночь…

«Одна ошибка, — думал Рейстлин, — одно промедление. Они посылают меня в Даргаардскую Башню, чтобы противостоять Рыцарю Смерти. Я просто глупец. Кошмарный глупец…»

13 Изменения Тьмы 15-й день месяца Мишамонт, 352 год ПК

Тем же вечером, едва зашло солнце, Рейстлин тщательно упаковал фляги с зельями, чтобы отнести их Снэгглу. Он был рад возможности просто идти и неспешно размышлять.

В Палантасе жизнь казалась такой простой. Дорога к его мечте выглядела прямой, ровной и гладкой. За тем исключением, что где-то он с нее свернул и теперь барахтался в смертельном болоте лжи и заговоров. Малейшая ошибка приведет к смерти. Он погрузится в мрак грязной воды, как…

— Как я погрузился в воды Кровавого моря, — раздался голос.

— Карамон?

Рейстлин замер, пораженный, озираясь вокруг. Это точно был голос брата. Он не сомневался.

— Я знаю, Карамон, ты тут! — крикнул маг. — Хватит прятаться! У меня нет настроения играть в твои глупые игры!

Он находился посреди Ряда Магов, как обычно пустынного. Лишь ветер шелестел мусором, волоча мелкий хлам, то отпуская его, то вновь подхватывая, забавляясь. Никого вокруг. Рейстлина пробил холодный пот. Руки затряслись так, что магу пришлось поставить корзину на землю.

— Карамон мертв! — крикнул он громко, чтобы услышать самого себя.

— Кто такой Карамон?

Рейстлин пружиной развернулся, уже начав произносить заклинание, когда увидел Мэри, сидящую на ступеньках ближайшего входа. Маг с легким вздохом прервал заклятие. По крайней мере, кендерша реальна, а не существует в его голове… или сердце.

— Не важно, — сказал Рейстлин. — Чего тебе нужно?

— А что у тебя в корзине? — спросила Мэри, потянувшись к одной из фляг.

Рейстлин быстро подхватил корзину и быстрым шагом пошел к магазину Снэггла.

— Хочешь, я помогу тебе ее нести? — спросила кендерша, забегая вперед.

— Нет уж, спасибо.

Мэри засунула руки в карманы:

— Думаю, ты знаешь, зачем я здесь.

— Талент хочет получить ответ?

— И это тоже. А еще он хочет знать, зачем ты ходил к Ариакасу.

— В этом городе, что, каждый шпион? — покачал головой Рейстлин.

— В какой-то степени, — пожала плечами Мэри. — Но в Нераке даже мышь не сгрызет крошку без того, чтобы об этом не узнал Талент Оррен.

Рейстлин заметил, как кендерша между делом уже сковырнула крышку с одной из фляг и собирается засунуть грязный палец в драгоценное зелье. Маг вырвал флягу и, закрутив крышку, сунул посудину обратно в корзину.

— А оно должно так пахнуть? — спросила Мэри.

— Да, — буркнул маг, думая, что ему делать дальше.

Он мог предать Скрытый Свет и рассказать все Ариакасу. Рейстлин знал, что «гномья водка», которой его угостили, не простая. Он унюхал опиат, едва поднес кружку к губам. Маг удачно притворился, что выпил, и ловко симулировал бессознательное состояние. Ничего не стоит привести стражей императора к «Добыче Люта» и туннелям под магазином. И получить большое вознаграждение.

Или предать Ариакаса и действовать против императора и Темной Королевы. Учитывая ту информацию, что уже удалось получить Рейстлину, он понимал, что это будет самый опасный выбор с самыми мизерными шансами на победу.

Но обе стороны хотели, чтобы он шпионил за сестрой. Рейстлин задался вопросом: а на чьей стороне действует сама Кит? «Она ведь похожа на меня, а значит, сейчас на стороне, которая выгодна ей самой», — решил он.

— Ариакас вызвал меня узнать, знаю ли я человека, за которым все охотятся, — сказал Рейстлин Мэри. — Ну, того, с зеленым камнем.

— Ты про Берема? Слушай, а почему его все ищут? — нетерпеливо затараторила кендерша. — Я понимаю, не каждый день встречаешь человека, у которого изумруд в груди, но что в нем такого особенного? Ну, кроме изумруда, я хочу сказать. Интересно, как он там застрял? Ты не знаешь? А что будет, если кто-нибудь попробует его вынуть? Берем истечет кровью до смерти? Знаешь, что я думаю? Я думаю…

— Я ничего не знаю о Береме, — смог ввернуть слово Рейстлин, — но это именно из-за него меня вызывал Ариакас.

— И все? — облегченно присвистнула Мэри. — Прекрасно, теперь мне не надо тебя убивать.

— Ничего смешного, — нахмурился маг.

— Конечно ничего! Значит, ты берешься за работу для Талента? А я могу пойти с тобой? У нас будет суперкоманда — ты и я!

— А Талент не говорил, куда меня посылает? — тревожно спросил Рейстлин. Если об этом знает кендерша, то знает и половина Нераки.

— Нет, Талент не сообщает мне ничего важного, — сказала Мэри. — Я не очень сильна в сохранении тайн. Но в любом случае тебе понадобится моя помощь!

Маг уже слышал эти слова от другого кендера. Рейстлин вспомнил, сколько раз Тассельхоф становился причиной неприятностей, сколько раз он путал его компоненты заклятий, половину которых испортил, а другую половину стащил, сколько выпил зелий (иногда с весьма плачевными результатами). А сколько вещей кендер прихватывал из разных домов — от ложек до суповых мисок, — каждый раз заставляя друзей выпутываться из историй, виновником которых становился. Только прошлой осенью Тас захватил, как он думал, обычный посох, только чтобы превратить его в голубой хрустальный жезл и сотворить чудо…

«Это произошло только прошлой осенью? — ошарашенно подумал маг. — А кажется, прошла целая жизнь».

— Эй, Рейст, ты о чем задумался? Возвращайся назад! — Мэри дергала его за рукав и махала руками перед лицом. — Ты же хотел увидеть старого Снэггла. Вот почему ты здесь!

Рейстлин остановился и, поставив корзину на землю, присел рядом.

— Ты не можешь идти со мной, Мэри, — произнес он. — На самом деле тебе нужно уходить из Нераки. Бросай работать на Талента, это слишком опасно.

— О, Талент всегда мне говорит то же самое, но со мной ничего не случается!

— Это пока, — мягко сказал Рейстлин, — но кендеры принадлежат Свету, а не Тьме, Мэри. Если ты останешься здесь, Тьма разрушит тебя, она уже изменяет твою личность.

— Как это? — широко распахнула глаза кендерша.

— Ты убила человека. Твои руки в крови.

— У меня на руках немного завтрака, шарик мерзкой микстуры и слизь гоблина из таверны, но никакой крови! Слушай, да ты сам посмотри! — Мэри сунула магу под нос ладошки.

Рейстлин покачал головой и вздохнул.

— Я знаю, что ты имел в виду. — Мэри погладила Рейстлина по плечу. — Я просто пошутила. Я поняла, ты про кровь Арбитра. Но ее в самом деле там нет. Я тщательно помыла руки.

Рейстлин поднялся и взял корзину:

— Тебе лучше идти, Мэри. У меня есть серьезное дело.

— У нас у всех серьезные дела, — возразила кендерша.

— Сомневаюсь, чтобы тебе было известно значение этого слова.

— Я понимаю, — произнесла Мэри. — Мы, кендеры, не хотим быть серьезными, но можем, если нужно. Мой народ сражается с Темной Королевой по всему Кринну. В Кендерморе и Устричном, Утехе и Палантасе. И в куче других городов, названий которых я не знаю, кендеры сражаются и иногда умирают. Это грустно, но мы должны продолжать бороться, чтобы победить. Ведь если мы не победим, случатся ужасные вещи. Такхизис ненавидит кендеров. Она считает, что мы на одном уровне с эльфами, и это ужасно льстит кендерам, но, наверное, не эльфам. Поэтому, Рейст, Тьма не изменяет нас. Это мы изменяем Тьму. — Глаза Мэри ярко сияли, она радостно улыбнулась. — Что мне сообщить Таленту?

— Скажи ему, я берусь за работу, — ответил Рейстлин. Улыбаясь, он потянулся и забрал еще одну флягу с зельем из рук кендерши за мгновение до того, как Мэри собиралась сунуть ее в карман. — Мне очень не хотелось бы принять смерть от твоей руки…