Глава девятнадцатая

ессис очнулась, силясь избавиться от мучившего ее кошмара, и обнаружила, что находится в темном помещении, оглашаемом стонами раненых. При первой же попытке пошевелиться ей показалось, что голова ее вот-вот расколется надвое. Приложив руку ко лбу, она нащупала повязку, концы бинта были грубо завязаны под челюстью. На волосах коркой запеклась кровь. Рана была обработана поверхностно: не приходилось сомневаться в том, что ею еще придется заняться. Но это пустяки – главное, что она осталась в живых.

Как она получила эту рану, Лессис не помнила. В памяти сохранилась лишь отчаянная схватка на баррикаде. Бесы чуть было не прорвались, на улице поднялся переполох… и все. Очнулась она здесь.

«Повезло, что жива», – заключила ведьма.

С трудом приподнявшись, она огляделась по сторонам. Было темно, пахло лошадьми и прокисшим пивом.

Ага, стало быть, это помещение пивоварни. Ведьма удовлетворенно кивнула – надо полагать, они одержали верх в той стычке. Иначе бы ее сюда не притащили. Медленно и осторожно Лессис встала на ноги. В первый момент голова у нее пошла кругом, и, чтобы не упасть, ей пришлось ухватиться за деревянный брус. Но скоро головокружение прошло, в голове прояснилось.

Она поняла, что стоны раненых накладываются на другие звуки – на шум, доносящийся снаружи. Пошатываясь, ведьма подошла к низенькой двери и выбралась в соседнюю комнату, где было посветлее. Оттуда на нижний этаж вела лестница. У окна стояли две женщины: от Лессис не укрылось, что обе они испуганы.

Откуда-то раздался душераздирающий вопль, тут же сменившийся лязгом и грохотом. Снова послышались крики, которые заглушил странный, пронзительный звук сигнального рога.

Женщины повернулись к Лессис. Лица их были пепельно-серы.

– Достопочтенная мать, вы встали, – сказала одна из них.

– Да. Что здесь происходит?

– Конец света, – ответила другая.

Лессис выглянула в окно, откуда доносился шум битвы. Она находилась на втором этаже. Внизу, на улице, несколько тварей с кабаньими мордами наседали на дюжину отчаянно отбивавшихся людей. Бесы держались позади своих могучих союзников, выжидая момент, чтобы броситься на людей, когда те дрогнут.

Неподалеку бушевал пожар, вверх поднимались клубы черного дыма. Не приходилось сомневаться в том, что баррикада пала. Сражение переместилось на улицу, и людям приходилось туго. Два тела лежали на земле, изрубленные тяжелыми мечами бьюков. Остальные пока сопротивлялись, соорудив завал из нескольких бочек и скамеек, но было ясно, что долго им не продержаться. Бесы неистово вопили и трубили в рога. Судя по всему, враг того и гляди мог захватить пивоварню. Кроме того, существовала опасность пожара, огонь вполне мог перекинуться на крышу здания. Лессис подумала о раненых. Неизвестно, что лучше – сгореть заживо или угодить в лапы свирепых бесов. Несчастных необходимо было спасать.

Лессис глубоко вздохнула.

– Займемся-ка делом, сестры, – сказала она, торопливо сплетая воодушевляющее заклятие.

Женщины приободрились. Спины их распрямились, в глазах зажегся огонь.

Лессис поручила женщинам подготовить раненых к отправке в более безопасное место. Всех, кто мог стоять на ногах, следовало вывести из пивоварни, остальных вынести. Их необходимо было убрать как можно дальше от места схватки, лучше всего – за пределы деревни. Словно преобразившись, женщины со рвением взялись за работу.

Лессис тем временем спустилась вниз и оказалась в просторном помещении, уставленном лоханями и бродильными чанами. В углу высилась огромная куча отработанного зерна.

Сквозь открытую дверь был виден двор, в воротах которого уже теснились бесы. Сердце Лессис упало. Битва казалась проигранной.

Но тут до ее слуха донесся звук, не узнать который она не могла – устрашающий рев боевого дракона.

Спотыкаясь и пошатываясь, Лессис вышла во внутренний двор. У ворот пивоварни горстка людей пыталась сдержать напор дюжины бесов. Мечи и копья звенели о шлемы и щиты. А потом, через головы дерущихся, она увидела дракона в изрубленных в клочья кожаных доспехах. Он ринулся прямо на штурмовавших хлипкую баррикаду бьюков. Те яростно взревели, улица огласилась чудовищным звоном огромных клинков. Люди пригнулись и подались назад – некоторые даже упали на четвереньки. Над их головами белым пламенем вспыхнул сверкающий Экатор. Лессис эта вспышка показалась проблеском надежды.

Ведьма нырнула в следующее здание, где обнаружила еще нескольких женщин с кучкой детишек. Бедные овечки – они были так напуганы, что не могли даже двинуться с места. Чтобы воодушевить их, Лессис затянула знакомый речитатив из Биррака.

Спустя несколько мгновений их было не узнать. Даже самые крохи, и те преисполнились мужества.

– Вооружайтесь, – велела им ведьма. – Идите на кухню, хватайте ножи, колуны – все, что найдете. Мы будем защищаться.

Женщины и дети побежали на кухню. Лессис открыла дверь в следующее помещение и, к немалому своему удивлению, обнаружила там группу пожилых мужчин. Судя по платью, то были люди состоятельные, а виноватые лица их свидетельствовали о том, что они спрятались, не желая рисковать жизнью. Пробормотав заклятие, Лессис послала их в бой. Так и не поняв, что с ними случилось, эти еще недавно рассчитывавшие трусливо отсидеться в укрытии люди устремились в кузницу в поисках оружия.

Ведьма добралась до выхода на улицу и выглянула наружу.

Вмешательство дракона в корне изменило обстановку. Два бьюка пали под ударами Экатора, а остальные предпочли унести ноги. Вернулись уцелевшие защитники маленькой баррикады. На помощь им спешили другие люди, в том числе и те, кого Лессис выгнала из укрытия. Теперь все они вооружились молотами, кузнечными щипцами и длинными острыми вилами. Базил медленно отошел от баррикады, к которой тут же устремились люди, таща всевозможный хлам. Они старались превратить непрочный завал в более или менее надежное укрепление. Со стороны бесов, которые со Школьной улицы продвинулись до угла Пивоваренного проулка, полетели стрелы. Горел дом школьного учителя, но по отблескам на небе Лессис поняла, что в деревне полыхают и другие пожары.

От дома учителя тянуло жаром, летели искры и горячие угольки, но люди продолжали укреплять баррикаду.

Базил нашел укромное местечко, куда не залетали стрелы, и со стоном улегся на землю. Релкин тут же занялся самыми глубокими ранами – рубленой на правом плече и колотой в левом боку. С самого начала сражения за Куош Базил неизменно находился на самых опасных участках. А сражение было отчаянным – даже Релкин не мог припомнить более яростной сечи, не считая разве что битвы у Сприанского кряжа. Рана в боку особенно беспокоила драконопаса, ибо вражеский удар пришелся по старому шраму, где драконья шкура была еще тонкой. Однако кровоточила она не сильно, и у Релкина появилась надежда, что затронута лишь жировая прослойка.

Бинтов не хватало, и перевязать дракона как следует Релкин не мог, ему оставалось лишь очистить рану и щедро смазать ее Старым Сугустусом. Точно так же, как и все прочие порезы и шрамы. Обеззараживающий бальзам был до чрезвычайности жгучим. Базил ежился и постанывал, но не жаловался и не ворчал – для этого он слишком устал.

Из-за дымной завесы появилась Лессис. Базил заметил ее первой и пробормотал приветствие. Затем среагировал Релкин:

– Леди! Вы живы.

– А ты, небось, и не ожидал?

– Так ведь тот бес ударил вас булавой по голове. Страшный был удар.

Лессис подняла руку и, хотя от этого движения у нее вновь слегка закружилась голова, указала на небеса.

– Мать не позволила мне оставить службу, – промолвила она.

Релкин кивнул. Пожалуй, только таким образом можно было объяснить, как хрупкая женщина смогла выжить после подобного удара. Не иначе как и вправду вмешалась богиня. Впрочем, драконопас прекрасно знал, что эта обычная с виду немолодая женщина на самом деле являлась грозной и могущественной волшебницей. Кому, как не ей, иметь дело с богами. Релкин был уверен, что дыхание богов довелось ощутить и ему, хотя предпочел бы об этом забыть.

– Они почти не надеялись, что вы оправитесь.

– Может, оно было бы и лучше, – отозвалась Лессис с вымученной улыбкой, – а то голова так раскалывается, что сил нет. Но скажи мне, дитя, как у нас дела. Если кто здесь и может по-настоящему оценить обстановку, так это ты.

Релкин воспринял комплимент спокойно.

– В общем, главная баррикада пала. Мы убивали их дюжинами, но они все прибывали и прибывали. В конце концов бесы взяли верх и вытеснили нас с завала. Здешние ребята дерутся храбро, но им не хватает выучки. То же самое можно сказать и о местных драконах. Ну, а один Базил не мог переломить ход схватки – он слишком устал.

Релкин умолк, чтобы перевести дух, а потом закашлялся, глотнув стелившегося по улице дыма.

– Потом они прорвались в Банковский Ряд и ударили нам во фланг. Мы с боем прорубились сюда и здесь их остановили, но вся восточная часть деревни теперь в их руках.

– А остальная деревня?

– Храмовый колокол звонит до сих пор. Это все, что я могу сказать.

– А что с императором, дитя? Ты его видел?

– Не видел с момента падения баррикады, но уверен, что он жив. Он стоял с мечом в руках.

Лессис бросила растерянный взгляд в сторону дымной завесы на Рыночной улице.

– Когда сюда подоспеет подмога?

– Боюсь, что на подмогу рассчитывать не приходится. Нашему гонцу не удалось прорваться в Кросс Трейз. Мы послали других, но даже если они и доберутся до форта, будет уже слишком поздно.

– Но без помощи нам не обойтись.

– Знаю. Я пытался… – Релкин запнулся и опустил глаза.

– Да, дитя?

– Я попытался отправить туда мысленное послание. Пустил в ход магию. Но ничего не получилось.

Это не удивительно, дитя. Ты ведь не обучен колдовству, хотя и соприкасался с ним. Управляться с магической силой не так-то просто – это достигается долгими тренировками.

– Так я и понял, Леди.

Оставив дракона и драконопаса, Лессис побрела по улице. Релкин вернулся к своим делам.

В гостинице ведьма нашла императора. Он лежал на столе, завернутый в окровавленную простыню. Под голову его была подложена подушка. Рядом находились две молодые женщины, готовые в любой момент оказать необходимую помощь.

– Ваше Величество!

При виде Лессис глаза императора загорелись.

– А, Леди Ворона Бурь. Рад видеть вас целой и невредимой.

– Куда вас ранило, Ваше Величество?

– В спину и в бок.

Лессис увидела кровь и наложенные кем-то грубые, неумелые швы.

– Раны нужно зашить как следует. Пошлите за драконопасом.

– Мы ждали сельского лекаря, но он погиб на баррикаде.

– Да пребудет с ним милость Матери. Но должна сказать, что любой драконопас заштопает рану ничуть не хуже хирурга.

– Коли так, позовите его.

В комнату торопливо вошел Торн. Рука его была перевязана, но он, похоже, не обращал на свою рану внимания.

– Ваше Величество. Леди Лессис. Рад видеть, что те, кто предрекал вашу смерть, ошиблись.

– Только самую малость, Торн.

– Ваше Величество, я пришел доложить, что мы стабилизировали позиции и возвели у пивоварни новую баррикаду.

– Я слышу, что храмовый колокол все еще звонит.

– Да, Ваше Величество, они держатся. Но, надо думать, враг на них особо не наседает. Он обрушил всю свою мощь на нас, ибо знает, что здесь находитесь вы.

– А значит, он стал бы преследовать нас, куда бы мы ни двинулись. А здесь нам удалось закрепиться. Мы еще не побеждены.

– Вы правы, Ваше Величество.

– Ваше Величество, – вмешалась Лессис. – Неужели вы не видите, что нам необходимо бежать. Вы храбро сражались, но теперь вы ранены и нуждаетесь в уходе. Мы должны вернуться в Кадейн.

– Леди Лессис, здесь мы закрепились, здесь и останемся. Пока я жив, я останусь в Куоше.

– Ваше Величество, Империи нужен живой император. Что толку, если вы сложите здесь голову?

– Я остаюсь здесь, Леди Лессис. Не двинусь с места. Они потеряли вдвое больше бойцов, чем мы. Рано или поздно их силы иссякнут. Мы еще можем победить.

– Ваше Величество, ход сражения зависит от мощи одного боевого дракона, великого Хвостолома. Без него оно тут же будет проиграно. Вы готовы вверить судьбу Империи Розы одному-единственному дракону?

– Он достоин такой чести. Я видел, как он сражается, это восхищает и устрашает… – Император взглянул ведьме прямо в глаза и решительно заявил:

– Мы останемся в Куоше. Враг будет разбит.

Лессис поняла, что Паскаля не переубедить. Но если какой-нибудь бьюк пронзит копьем Хвостолома, враги подавят защитников Куоша и достигнут своей цели. Паскаль погибнет. Конечно, вокруг его имени воссияет ореол мученика за дело Империи, что может принести определенные политические дивиденды. Но Лессис опасалась, что вокруг освободившегося трона Астури начнутся тайные интриги. Известно, что новый враг – искуснейший мастер составлять заговоры, сколачивать политические клики и подстрекать к предательству. Страшно подумать, что будет, если движимые жаждой власти вельможи решатся прибегнуть к его помощи.

Но чему быть, того не миновать. Сейчас ей оставалось только смириться.

– Да, Ваше Величество, я понимаю, – промолвила она и с поклоном отступила.

В глазах императора полыхало пламя битвы. Всю свою жизнь Паскаль Итургио Денсен Астури посылал воинов в битвы, не покидая дворца, и вот наконец стал воином сам. В его душе что-то сломалось и одновременно родилось нечто новое. Лессис отчетливо видела признаки преображения, и, хотя ей претила сама мысль о преображении, порожденном кровопролитием, она вынуждена была признать, что возможно и такое.

Вернулся Торн, снова с хорошими новостями.

– Мы получили донесение с северного конца деревни. Некоторое время назад там закончилась схватка. Враги отступили. На Школьной улице продолжаются только мелкие стычки.

Лессис закусила нижнюю губу.

– Отступить они, может, и отступили, но затеи своей не оставили. Должно быть, собирают все свои силы для последней, решающей атаки.

– Значит, мы должны их встретить, – прорычал Паскаль.

Разговор прервало появление Релкина, явившегося с прихваченной из Драконьего дома большой бутылью Старого Сугустуса. При виде лежащего на столе императора он поморщился.

Драконопас осмотрел раненого и нашел, что двухдюймовая ножевая рана в бедре, длинный глубокий порез под ребрами и другой, поменьше, на спине нуждаются в прочистке и наложении швов.

– Думаю, я смогу обработать эти раны, – сказал юноша. – По-настоящему беспокоит меня одна – та, что в бедре. Она довольно глубокая. Прежде чем зашивать такие раны, мы обычно подсушиваем их медом. Сухая рана, обработанная Старым Сугустусом, как правило, не гноится. Но для такого лечения у нас нет времени. Боюсь, я только и смогу, что наложить на нее временный шов. Как только битва закончится и у нас появится время, ею придется заняться снова.

Император невольно улыбнулся: этот драконопас говорил с торжественной серьезностью заправского лекаря. Тем временем ведьма упорхнула, словно птица из гнезда, – никто этого даже и не заметил.

Вдевая нитку в иголку и протягивая ее между пальцами, смоченными Старым Сугустусом, Релкин отметил, что рана на боку императора находится примерно в том же месте, что и у Базила. Игла была чистая, очень острая и самая маленькая из тех, какие он использовал, чтобы зашивать раны дракона.

– Ваше Величество, хочу, чтобы вы знали – я накладывал швы много раз, и не только драконам, но и людям. Игла у меня маленькая и острая.

– Благодарю тебя, драконир.

– Должен также сказать, Ваше Величество, что будет очень больно. Работать я буду быстро, но без боли все равно не обойтись. Многие люди предпочитают, чтобы их держали. А как вы?

– Я обойдусь. Но спасибо за предложение, драконир.

– Сперва раны надо обработать Старым Сугустусом. Он сильно жжется.

Паскаль Итургио Денсен Астури внутренне собрался с силами.

– Приступай.


У западной окраины деревни высился Буреломный лес. Подойдя к опушке, Лессис расслабилась, впитывая лесные звуки и запахи. Она призывала сов. Ведьма ощущала присутствие живых существ в гнездах, дуплах и норах.

Вскоре на ее призыв откликнулась огромная серая птица. Мягко взмахивая крыльями с рыжевато-коричневым пушком, сова опустилась на молодое деревце прямо над головой Лессис. Та заговорила с птицей на языке сов, одном из вариантов языка пернатых хищников. Затем ведьма протянула свиток, и сова ухватила его крепкими когтями.

– Место ты знаешь. Смотри не урони послание.

Сова сжала когти вокруг штуковины, которую нельзя ронять. Меньше, чем крыса, тверже, чем мышь. Выронить нельзя.

– Лети.

Птица взмахнула крыльями и пропала из виду.



Загрузка...