Достаточно трёх. Ганзалеон в огне. Книга 5

Глава 10

Нам понадобился месяц на установку связи с многочисленными группами, созданными во всех областях, на пополнение запасов, на поиски и обустройство новых пристанищ. Им удалось за месяц выжечь весь Ганзалеон. Вместе с городами и селениями горели пастбища, леса, сельские наделы, фермы, уничтожая всё живое и лишая нас пропитания. Помимо треска огня, ночи содрогались от воя и стонов умирающих животных. Сбежать от пламени было невозможно. Нас спасали только камни и постоянство, с которым действовали противники.

Из бесполезных для захватчиков районов, где отсутствовала добыча кристаллов, потянулись воины с семьями, сливаясь в отряды, координируемые из центрального штаба. Если ночью мы отсиживались под землёй, набираясь сил и пытаясь наладить быт в новой реальности, то днём выбирались на вылазки и тренировали женщин и детей. Оружие взяли все, и сакиа, и мальчуганы, начиная с шести лет. Стрельба из арбалета, метание ножей, основы ближнего боя.

Времени терять было нельзя – предстояло столько работы. Защитные рвы и ловушки на подходах, маскировка входов и оставшегося транспорта, подготовка жилья для вновь поступающих выживших. Наш привычный мир менялся каждый день, превращаясь в выжженную пустыню, и в нём приходилось выживать.

Высадка вражеских войск, к которой мы готовились все эти дни, произошла ранним утром, как только первые лучи солнца с трудом пробились через толщу пепла, лежащего на земле толстым слоем и взлетающего вихревыми воронками от набегающего ветра.

- Зан, квадрат семь, одиннадцать, девятнадцать и двадцать три, - раздался в динамике голос Толлина. – Разведка сообщает о приземлении кораблей и выходе небольшой группы самирионцев.

- Прилетели оценить результаты своих многодневных трудов? – предположил Мак, просматривая на карте местоположение координат.

- Скорее всего, - согласился Тол, скрипя от гнева. – Разведывательный отряд. Собирает информацию для полноценного вторжения. У парней чешутся руки. Говорят, что с лёгкостью уничтожат ублюдков, и просят разрешение действовать.

- Нет. Наблюдать, но внимания к себе не привлекать.

- Уверен, Зан? – уточнил Тол.

- Мы не можем обнаружить себя раньше времени и позволить дальше поливать огнём Ганзалеон. Наша задача залечь, дождаться высадки основных войск, уничтожить, захватить корабли и выжечь до пыли проклятые планеты.

Так получилось, что командование замкнулось на мне, и свои приказы оспаривать я не позволял. Обсуждения, споры, предложения решались на общем собрании, но окончательные решения оставались за мной. Были мужчины старше, мудрее, опытнее, способные возглавить оборону, но пророчество богов сыграло свою роль, и голосованием назначили меня.

- Зандал, Даторр, девятнадцатый квадрат в сорока километрах от нас, - оторвался от карты Мак. - Надо бы самим туда наведаться.

К нашему приезду самирионцы расслабились, убедившись в безопасности, громко разговаривали, смеялись и выкрикивали оскорбления. Самым приличным было: «Ну, где же вы, великие воины? Сдохли, как крысы?» Сразу понял, почему у парней чесались руки. Сам еле сдержал себя, когда из-под обугленных обломков самирионский урод достал почерневшие остатки куклы, установил на камне и стал практиковаться в стрельбе, приговаривая: «Думали, суки спасут ваш мир? Что теперь с вашими сучками? Красиво плавились под нашим огнём?»

Даторр попытался рыпнуться, проверяя ножи и доставая бластер. Мак повис на нём, шипя в ухо, сдавливая локтем горло и пригибая его к земле.

- Тор, мы отомстим, вырежем всех, когда придёт время, - шепчу ему обещание. – Клянусь, ты лично вырежешь сердца у тех, кто спланировал и отдал приказ о нападении на нас.

В его глазах, залитых чернотой гнева, появились осмысленные вкрапления зелени, он медленно моргнул, соглашаясь с моими словами, и только тогда Маклал его отпустил, сделал шаг в сторону, продолжая отслеживать в напряжении ситуацию.

Самирионцы улетели ближе к вечеру, уверенные в своей лёгкой победе и полном уничтожении населения Ганзалеона, и последующая ночь утопала в тишине. Только шелест ветра, гоняющего пепел, да сухой скрип почвы, рассыпающейся от накала ушедшего жара.

Наутро мы ждали масштабное вторжение, но те же группы самирионцев приземлились в другие квадраты, проведя с разведкой несколько часов. Так продолжалось с неделю. Кромешная темнота и мертвенная тишина ночью, вылазки на разведку днём. Чем больше враг убеждался в опустошении Ганзалеона, тем беспечнее и легкомысленнее себя вели.

На пятый день у них хватило наглости притащить с собой особей женского пола и устроить групповуху на прахе погибших сородичей. Ублюдки развлекались до вечера, глотая спиртное и трахая баб, визжащих как свиньи. Сколько срывов в эти часы удалось предотвратить, сдерживая воинов от необдуманных действий. Сколько раз я сказал себе «стоять», когда смотрел передачу трансляции с места игрищ.

После себя самирионцы стали оставлять пеленгаторы и датчики движения, которые реагировали в тёмное время суток на редких зверей, перебравшихся из сгоревших лесов в городские развалины. Так нам обрезали возможность свободно перемещаться, а себе облегчили мониторинг в своё отсутствие.

Но это всё оказалось мелочью, по сравнению с масштабным спуском боевых сил. Небо затянуло чернотой от количества кораблей, входящих в атмосферу, а тишину прорезал отвратительный писк, деморализующий, оглушающий, болезненно распирающий, от которого у всех пошла из носа и ушей кровь.

Учёные Тамулаха постарались с разработкой оружия массового поражения, за что подписали себе смертный приговор. Дети, женщины, старики, мужчины – уничтожены будут все, раз не поняли первое предупреждение.

До ломоты не хватало страстных ночей с сакиа, но близость других самцов и страх зачать в такое время, когда будущее настолько размыто и шансы не пережить день высоки, быстро остужали пыл. Для нас осталось возможным только прижать её к себе, зарыться лицом в волосы и поддержать, помогая перебраться через небольшой ручеёк. Не сговариваясь, все перестали открыто проявлять страсть и влечение, оставив только нежность и заботу. Запах секса и наэлектризованность пространства пропали, оставшись в тёплых воспоминаниях, хранимых в закутках памяти.

Траур и скорбь витали в воздухе, заполняя собой каждый закуток пещеры и каждую расщелину в камне. Казалось кощунственным радоваться и получать удовольствие, когда рядом есть семьи, потерявшие часть души.

Жизнь потихоньку текла, обретая чёткий распорядок и жёсткие правила. Мясо пришлось сократить в рационе, перейдя на крупы, лежащие битком в каменных мешках. На год их должно было хватить, а бо́льший промежуток времени в борьбе за свободу казался бессмысленным. Нельзя постоянно жить как крысы, прячась под землёй от огня и бомбардировок.

А бомбить нас начали за две недели до выгрузки основных сил. Мало им было огня, пожирающего всё живое, уничтожающее не только ганзалеонцев, но и растительность, животных, насекомых. Теперь землю вспахивали взрывающиеся снаряды, оставляя после себя многометровые воронки, заваливая входы и молодые шахты, меняя безвозвратно ландшафт планеты.

Приходилось выходить из убежищ в защитных костюмах, так как расписания коалиция не придерживалась. Град из взрывных устройств мог начаться в любое время и в любом месте, и днём, и ночью, и с первыми лучами уставшего от смога солнца, и спасали нас от гибели только одаренные богами парни, начиная светиться за несколько минут.

В процессе вылезла ещё одна проблема, которую не получалось решить. Защита подходила только на мужчин, а на женщинах и подростках висела лишним грузом. Раньше её выплавляли на специальном оборудование всего на двух заводах в глубинке Лапароса, которые пострадали от огня одни из первых. Переделать грудные пластины, путающиеся где-то в районе коленей, не представлялось возможным.

Из шахт пришлось выбираться и обживать горные хребты, пробивая круглые сутки новые ходы и помещения. С ближайшего месторождения кристаллов, принадлежащего нашей семье, удалось перегнать бурильную установку, вгрызающуюся в скальную породу, как в масло, и превращающую Вакнол в дырявую головку сыра. В других концах Ганзалеона велись такие же работы по безопасному благоустройству. Защита женщин и детей стояла в приоритете.

Как-то быстро повзрослели младшие сыновья, заставив считать себя совсем взрослыми мужчинами. Ничего, что мечи размером с них, а одежда висит на долговязых, тощих телах. Сила пёрла из рук через край, высекая искры на тренировках. Было жаль, что мальчишек лишили детства, возможности лазить по деревьям и мотать родителям нервы, и это ещё одна причина уничтожить врагов, чтобы у следующего поколения были все эти прелести.

Как бы мы не готовились, а масштабное вторжение ввело нас в шок. Никогда ещё Ганзалеон не видел столько кораблей в своём небе. Оглушающий рёв двигателей, словно открылись врата ада, вихревые порывы ветра, затягивающие в воронки осколки разрушенных зданий, выжженный кислород, вынуждающий глотать воздух микроскопическими урывками.

Наше представление о количестве войск слишком разнилось с реальностью. Казалось, что все три планеты решили переселиться в полном объёме. Данные с других областей совпадали с нашими, и по подсчёту приземляющихся, наши силы значительно уступали захватчикам.

Может ли ганзалеонец испытывать страх? Оказалось, что может. Страх за семью, страх, что не справится, страх, что не даст будущее своим детям. Глядя на темнеющее небо, этот страх клубился чернотой в груди, растекаясь ядом по венам, проникая в самое сердце и выдавливая уверенность в победе.

- Зан, Мак, Тор, поклянитесь, что вы вернёте нам прежнюю жизнь, - вцепилась в руки Мари, вжимаясь всем телом в мою грудь от страха. – Поклянитесь, что наши следующие дети родятся в безопасном мире.

Можно ли давать такие клятвы, давясь загустевшим воздухом, пропитанным пылью и прахом недавнего прошлого? Можно ли обещать что-то, в чём нет уверенности?

- Клянёмся, малыш, - пообещал, целуя в макушку. – Наши будущие дети не узнают, что значит война, истребление и пылающие города.

После моих слов Марика расслабилась, выдохнула, словно сбросила неуверенность и страх. Не знал, но был уверен, что в данный момент каждый мират дал своей сакиа такую клятву и обязательно сдержит её. В эту самую минуту страх трансформировался в долг перед семьёй, в свирепость и жажду крови. Нам оставалось временно залечь на дно, сдерживая порыв порвать всех пришельцев, и тщательно следить за манипуляциями вторгнувшихся.

Выгрузка шла несколько дней. Ящики с оборудованием, контейнеры с провизией, материалы для временного жилья. На руинах наших городов росли, как на дрожжах, казармы для солдат, купола с разведывательными лабораториями, шатры с доступными блядями. Всё для комфорта новых жителей Ганзалеона, прибывших для укоренения и разработки месторождений бесценных ресурсов.

Лишний раз порадовались, что местоположение залежей кристаллов никогда не отмечали на картах, а с изрытыми от взрывов подходами к ним, найти их было непросто. Это давало нам время на подготовку, минирование туннелей и активирование ловушек на несколько километров вокруг. Нам повезло запастись большим количеством взрывчатки, пока коалиция игралась с ночным огнём, и каждую возможную минуту мужчины, подростки и дети тратили на точечную расстановку орудия смерти.

Вероника когда-то рассказывала о минных полях на Земле, окружающих приёмники и загоны для неугодных власти. По такому же принципу мы окружали наших гостей, сужая круг их возможного передвижения.

День, когда взлетела на воздух первая ловушка, стал нашим днём наступления.

Взрывы, выстрелы, крики, вой. На нашей стороне была внезапность и самоуверенность врагов, на их – огневая мощь и количественная сила. За нами стояли наши женщины и дети, за ними жажда наживы и нежелание подыхать за идеи и жадность власти.

- Не дать подняться в небо ни одному кораблю, - отдал команду и ринулся в бой плечом к плечу с братьями и сыновьями.

По лицу тёк пот, руки ломило от усталости, но мы продолжали уничтожать вражеские отряды. Тамулахцы забились под купола, отказываясь сражаться и показывая всем своим тощим видом, что они прилетели сюда для налаживания разработок кристаллов, а не для махания оружием. Великие умы вселенной, с крупной головой и короткими ножками, забивались в щели, как крысы.

Лет двести назад они подписали договор о невмешательстве и поддержание нейтралитета, а спустя сто пятьдесят лет мы с лёгкостью колонизировали их планету, прилюдно казнив верхушку власти, за поставку Дамирталу запрещённого оружия, направленного на наши корабли. Не прошло и века, после получения последнего предупреждения, как Тамулах нажил на свою задницу новые проблемы, объединившись с отбросами вселенной. Их мы сжигали пачками, загоняя в угол и испепеляя в труху.

Самирионцы действовали исподтишка, нападая кучей на одного и добивая уже бездыханные тела. Дурная привычка гнилой расы. А сама планета являла из себя до тошноты неприятное пристанище отбросов. Кучи мусора в городах, гниющие останки животных вдоль дорог. Они никогда не задумывались о переработке отходов, вывозя их за пределы солнечной системы и сбрасывая в космическое пространство.

Женщины до замужества стремились во все публичные дома вселенной, зарабатывая пятью дырками и пропуская через себя тысячи самцов, а выходя замуж, рожали такую же гниль, засирающую свой дом и всё вокруг. Мужчины же всегда тянулись к лёгким деньгам, занимались грабежами и наёмничеством, не гнушаясь похищениями и пытками.

После покушения на семью Зардо, наш совет запретил мужскому населению посещать Ганзалеон и близлежащие колонии. Но когда самирионские выродки прислушивались к запретам? Их мы старались гнать в заминированный периметр, не утруждаясь вступлением в честный бой. Воины не дерутся с собаками, не марают о них свои мечи. Пусть разлетаются на ошмётки, орошая кровью пострадавшую почву.

С дамиртальцами пришлось попотеть. У них военная школа начиналась с трёх лет, а от матерей отрывали с первым глотком воздуха. Никаких чувств, никаких слабостей, никаких родственных привязанностей. Кислотные дожди, горные хребты, горячие пески – вечное выживание, вечная борьба за кусок хлеба на равных для мальчиков и девочек.

Всегда задавался вопросом, как они спариваются и отличают самок от самцов, потому что внешних признаков отличия пола у них не наблюдалось. Одинаковые лысые черепа с татуировками, одинаковые грудные клетки без выпуклостей, одинаковая паховая область, гладкая, как коленка, одинаковый цвет кожи, словно перемазанные сажей.

Закрытая планета для межконтинентальных гостей и бизнеса, малочисленные данные о её жителях. По сплетням, на Дамиртале нет растительности, очень мало воды, днём иссушающая жара, ночью пески покрываются ледяной плёнкой, города располагаются глубоко под землёй, а без еды жители могут обходиться по несколько месяцев. Не знаю, правда это или ложь, и, скорее всего, не узнаю, но одно могу сказать точно – скоро там не останется ничего.

Дамиртальцы были ниже и слабее, но в умении убивать ничем не уступали нам. Если с их партнёрами мы справлялись с лёгкостью, то эти воины от рождения мешали быстро продвинуться к цели. Нашей целью являлся захват кораблей, способных поднять на основные базы, зависшие на орбите Ганзалеона, для захвата и полного разгрома врагов. Приходилось нападать, давить, отбиваться и неспешными шагами двигаться вперёд.

- Отец! Справа есть проход, - крикнул Намилл, привлекая к себе внимание. – Если отвлечёте на себя дамиртальцев, я смогу добежать.

Получив согласный кивок, сын пригнулся и понёсся со всех ног к ближайшему транспортнику, раскрывшему вход, словно хищную пасть. Мил бежал, перерубая каждого, попадающего на пути, а я провожал его взглядом, заметив загорающуюся вязь на его руках. Стал сканировать обстановку вокруг, стараясь понять откуда последует опасность, и наткнулся на судорожно мигающие лампы по крылу корабля, к которому приближался Намилл. Сын разгорался всё ярче, и на других парнях вспыхнула вязь.

- Намилл! Стой! – заорал, почувствовав, как сердце предательски пробивает грудь. – Всем отойти от кораблей! В укрытие!

В пылу адреналиновой горячки сын не слышал, продолжая лететь навстечу смерти. Мне ничего не оставалось, как попытаться его спасти. Я обещал Мари выжить и сохранить семью. Краем глаза видел, как дамиртальцы падают на землю и ползут за камни, как наши воины передают мой приказ и отходят с занимаемых позиций, как Тор с Маком ломанулись за мной, как все транспортники перемигиваются огнями.

- Намилл! Назад! Не смей подниматься туда! – продолжал кричать, приближаясь к нему. Я не переживу, если с моим мальчиком что-нибудь случится. Знаю, что это не мысли воина, но терять ребёнка я не готов. – Зандал! Дай мне сил! Дай мне спасти сына!

Может временное помешательство накрыло мой агонизирующий мозг, может Мил замешкался, перебираясь через трупы, а может боги услышали меня, но вдруг открылось второе дыхание, за спиной, казалось, раскрылись крылья, расстояние стремительно уменьшалось.

Я уже схватил его за плечо, оттягивая от входа, когда раздался оглушающий вой сирен, когда по стальному корпусу пошла вибрация, когда по перепонкам вдарил режущий хлопок. Воздух сгустился на секунды, вобрался в толщи кораблей, и разлетелся со всех сторон мощными взрывами.

Последнее, что помнил, пустота в руке вместо плеча сына, разрывающая волна, подхватывающая и бросающая в темень, и мёртвая тишина, звенящая стерильностью в ушах.