Доспех духа

После возвращения рода Матчиных в Россию, главному герою придется силой доказывать право на земли. Придется столкнуться с наемниками и охотниками за головами, побеждать в турнирах, громить и крушить врагов. Силой же доказывать неверующим, что не просто так Кузьма носит титул самого молодого мастера. Не только враги ждут его на выбранном пути, но и друзья, готовые сделать все, чтобы остановить приближающуюся и кровопролитную войну родов.

Глава 1

Кузьма, раннее утро, маленькая гостевая спальня в доме Ермоловых

Таисия заглянула в комнату, когда на часах показывало пятнадцать минут седьмого. Может, хотела застать меня спящего, а может просто знала, что проснулся. Я успел переодеться, сбегать во двор умыться и сейчас, сидя на кровати, пытался разобраться в такой хитрой штуке, как смартфон.

— Как спалось? — нейтрально спросила она.

— Одиноко, — не глядя отозвался я. А что, какой вопрос, такой ответ.

— А я дверь не запирала, — парировала она.

— Твой отец не спал, — выпад с моей стороны.

— Шах, — согласилась она, и перевела тему. — Какие планы на сегодня? На ближайшее будущее.

— Сегодня мы возвращаемся в МИБИ. Неделя, может две, и я официально возьму степень мастера. Затем объявим о нашей помолвке. Но пару слухов можно пустить заранее, так что не удивляйся, если они дойдут до тебя.

— Стратег, — немного насмешливо сказала она. — Просчитал все на пять ходов вперед?

— Пока только на три шага. Меня надо бы подтянуть по теме: «Благородные рода Российской Империи», особенно по княжеским. Кто с кем в союзе, кто какую сферу курирует. О врагах, как говорится, надо знать все, и еще чуть-чуть, — я отложил телефон и посмотрел на нее. Сегодня Таисия надела красивый светлый сарафан с ремешком, пышной юбкой до колена и выглядела очень даже соблазнительно. Она увидела мой взгляд и улыбнулась. — Кхм. Надеюсь, в институте мне с этим помогут.

— Помогут, — кивнула она. — На меня какие планы?

— Твой голос сейчас звучит так, что не важно, что я скажу, ты все равно сделаешь по-своему. Проверяешь, начну ли я тобой командовать и помыкать?

— Ты слишком прямолинеен. Для главы рода — не лучшее качество. И молод, — к чему-то добавила она.

— Иван четвертый в двадцать один год Казань завоевал, войском огромным командовал, бояр строил и интриги плел. И заметь, удачно.

— Твое самомнение можно сравнить только с твоей силой.

— Что есть, то есть, — я проигнорировал насмешливый тон. — До объявления о помолвке можешь делать все, что тебе заблагорассудится. Но если серьезно, то я начинал бы готовиться к предстоящим проблемам. Свяжу тебя с братом, большим мастером по этим вопросам. Он подробный план на сотню листов составит. Мало того, что это умеет, он это любит. Только некоторые планы, вышедшие из-под его пера, отдают легким безумием. Надеюсь, за ночь ты не передумала? У тебя прекрасные перспективы подняться в глазах княжеского рода Орловых, когда будешь меня останавливать. А я уж сделаю так, чтобы они поняли, кого благодарить.

— Этому роду служат трое мастеров такого уровня, что я на их фоне пушистый и безвредный котенок. И вашу компанию они задавят только количеством, не говоря уже про качество войск.

— Ты думаешь, я пойду на них открытой войной? Поверь мне, есть много способов заставить верхушку рода и этих мастеров вздрагивать, когда они будут слышать мое имя, — в моем голосе появились холодные и зловещие нотки, которые я быстро задавил, снова улыбнувшись. — Прости, вырвалось. Нет, открыто воевать мы ни с кем не будем. Пока, по крайней мере. Мама правильно сказала, мы хотим спокойно жить. На нашей земле. Желательно мирно.

Таисия рассмеялась. Подошла, взъерошила мне волосы.

— Один род правой рукой, второй род — левой рукой. Когда в институт поедешь? На обед останешься?

— Нет. Позавтракаем и в путь. Мне еще надо сестру пристроить.

— Хм, — Таисия села рядом. — Она может пожить у меня дома. Район там охраняется не клановыми людьми, а государственными. Посторонние туда не заходят, будь уверен. Пропуск и все необходимые документы я сегодня сделаю.

— Хорошая мысль, — подумав, согласился я. — Только сделай «пропуск» еще на пару моих людей, которые за ней будут приглядывать. Они в фургончике рядом с домом подежурят.

— Если тебе так будет спокойней, пусть.

Оксана на предложения пожить несколько дней у Таисии согласилась. Ее такая перспектива не сильно обрадовала, но я был настойчив. Решающим фактором стало то, что на базу фирмы накануне было совершено нападение и там ей пока делать нечего. Радостной новостью и планами насчет Таисии я пока делиться не стал. А то расскажет маме и испортит все веселье.

Позавтракав, мы погрузились во все тот же внедорожник на высоких колесах и отправились на прогулку по городу. Кстати, машина мне понравилась. Комфортная внутри и проходимая. Один недостаток, сложная в ремонте. А в тех дебрях, в которые меня обычно заносит, предпочтение отдается проходимости и простоте в обслуживании. Не до комфорта там. Но вот в городе, эта машинка смотрелась занимательно. Понравилась и высокая посадка, при которой смотришь на других людей свысока. Надо будет при оказии такую же купить.

Район, где жила Таисия, охранялся серьезно. Я в прошлый раз не сильно присматривался, а вот сейчас выделил несколько постов, с новомодными, выдвигающимися из земли дорожными ограждениями. На каждом фонарном столбе по две камеры видеонаблюдения. Люди ходят в строгих костюмах, под которыми просматриваются короткие автоматы.

Высадив сестру и Таисию, мы с Аленкой направились в сторону Международного Института Боевых Искусств. Вот что за название? Там от «искусств» только аккуратно подстриженные газоны и живые изгороди. Все эти контактные карате и изысканные индийские Гатка и Каларипаятту, китайское Кемпо и прочее, прочее. Они имеют столько недостатков, что в реальном бою, когда на кону твоя жизнь, а противник сильнее и хитрее, толку от них не много. Если хочешь выжить, нужно быть более универсальным. К примеру, в моем арсенале пара десятков удачных приемов из разных стилей, которые я долго подбирал под доспех духа. Как и у всех знакомых мастеров контактного боя, кто выбрал судьбу наемника. Это только клановые мастера из благородных родов годами оттачивают технику выхватывания меча из ножен за долю секунды. У них силы и так хватит, чтобы любого врага клана втоптать в грязь. Хороший тому пример мастер Малинин, которого я размотал за пару минут. Поэтому в схватке один на один профессиональный наемник всегда вынесет вперед ногами такого вот бойца одной школы и одного стиля. Хотя, из любого правила есть исключения. Но эту парочку монстров я бы не назвал словосочетанием «обычный мастер».

Высадив нас у главного входа в институт, внедорожник лихо развернулся и умчался в обратном направлении. Водитель даже не попрощался.

— Слушай, — я взял под руку Алену. — Она здесь, у ворот, что живет?

— Каждый член дисциплинарного комитета должен дежурить у ворот два часа в день. Просто нам так везет.

— А ну, стоять! — рявкнула на нас знакомая блондинка с красной повязкой на рукаве.

— Что, опять минус десять баллов? — ехидно поинтересовался я. — А у нас освобождение, по состоянию здоровья.

— У! — она подошла, вырвала руку Алены, одарила меня сердитым взглядом снизу вверх. — На два слова.

Отведя Алену в сторону, она что-то горячо зашептала той на ухо. Та весело рассмеялась, что-то так же тихо ответила и обняла невысокую девушку, прижимая лицом к груди. Та смешно забарахталась, но вырываться не спешила. Алена пару раз погладила ее по голове, отпустила и, наклонившись к уху, добавила еще что-то. На этот раз лишать нас балов не стали, но долго провожали колючим взглядом.

— Как думаешь, найти куратора или сразу к ректору пойти? — спросил я.

— Если это о: «я стану самым молодым мастером в истории», то лучше сразу к ректору. Другие не поверят.

— Тогда к ректору. Но я бы лучше с ним вообще не встречался. Страшный он.

— Страшный, — согласилась Алена, с немного непонятной интонацией в голосе.

Вот так, с сумками мы и дошли до административного здания. Студентов вокруг было много. Лето, экзамены, особые тренировки и клубы, времени отдыхать у молодежи почти не оставалось. Это только избалованная и глупая молодежь из великих родов может позволить себе отдыхать. Им ведь все равно, какую ступень они получат при выпуске. Потом в роду натаскают. А вот «безклановые» старались, можно сказать, рвали жилы. Кому-то оставался год до выпуска, кому-то два. И если не найти подходящего учителя, прогресс может оказаться слишком слабым.

— Геннадий Сергеевич занят, — заявила нам секретарь, молодая женщина в круглых миниатюрных очках и строгом деловом костюме. — Он принимает только по предварительной записи.

— Передайте ему, что пришел Кузьма Матчин. И добавьте, пожалуйста, если он нас не примет сегодня, завтра я улетаю в Японию. Буду сдавать экзамен на мастера в Токийском Международном Институте ТОЙКО. И прославлю его, а не ваше МИБИ.

На меня посмотрели, как на умалишенного. Но, похоже, Алену секретарь знала и решила, что в виде исключения ректора можно побеспокоить. В приемной мы прождали минут десять, пока она ходила наверх с докладом. Я поспрашивал у Алены, не случалось ли ей бывать в Японии и что она думает по поводу того, чтобы познакомиться лично с Императором. На последнюю фразу она сказала, что это было бы забавно. Не совсем понял, что она имела в виду.

— Геннадий Сергеевич примет вас, — голос секретаря.

Проходя мимо, я поймал ее изучающий взгляд. Да, за такое в Японии ее бы гнали с работы. Если она, конечно, не была телохранителем. Но тут уж нас надо защищать от ректора, а не наоборот. Я примерно прикинул ее силу и, если прав, до мастера она немного недотягивала.

Не дав остаться Алене в приемной, взял ее под руку, потянув с собой. Кабинет ректора с прошлого раза не изменился. Все так же много свободного пространства, строгость в обстановке и портрет Императора на стене за рабочим столом. Геннадий Сергеевич работал с документами, которые как раз собирал и складывала в толстую серую папку.

— Здравствуйте Геннадий Сергеевич, — поздоровался я. Алена промолчала, плотно сжав губы.

— Матчин, Кузьма, — он отложил папку, сделал жест, показывая на стулья у стола. — Соломина. Антонина Егоровна сказала, что ты решил сдавать экзамен на степень мастера?

— Так и есть, решил. Надо было сделать это немного раньше, но не было подходящего случая.

— Почему именно МИБИ? Можно это сделать и через министерство Физической Культуры.

— Никогда не любил бюрократов, — улыбнулся я. — К тому же решил сделать МИБИ небольшую рекламу. В обмен на право свободного посещения занятий. У вас замечательный полигон, да и преподавательский состав хороший. Хотел выделить доктора в вашей больнице. Шимов, его фамилия.

Ректор на минуту задумался, разглядывая нас. Наверняка думал не об образовательном процессе, а о том, доставят ли великие рода ему проблем, если он свяжется со мной.

— Ты ведь понимаешь, что степень Мастера, многое поменяет в твоей повседневной жизни, — сказал он, подтвердив мою догадку. — Ты знаком со сводом законов, касающихся мастеров и тех, кто «принял» силу?

— Прочитаю на днях, — улыбнулся я.

— В конце месяца я соберу комиссию…

— Через семь дней, — быстро сказал я. — Простите, не хотел перебивать.

— Считаю, что и так спешишь, — он неодобрительно покачал головой. — Лишний месяц на подготовку только пойдет на пользу.

— Долго, — протянул я, добавив в голос печали. — Недели, чтобы собрать прессу и сделать пару громких заявлений вполне достаточно.

Я накрыл ладонью руку Алены, так как Геннадий Сергеевич решил надавить силой. Великий мастер рядом с обычным одаренным, как авианосец рядом с рыбацкой лодкой.

— Геннадий Сергеевич, Вы меня простите, если веду себя бестактно или грубо, — беззаботно улыбнулся я. — Просто я жениться собрался. Невеста у меня официальный мастер, и что ж я в загс пойду с третьим уровнем эксперта? Меня же засмеют.

— Жениться? — удивился ректор. Давление разом ослабло и из-за двери послышался приглушенный грохот. Алена ничего подобного не заметила, поэтому оглянулась в ту сторону немного удивленно.

— Жениться, — серьезно кивнул я. — Уже все решено, с родителями невесты я договорился.

— И кто же тот мастер, о котором ты говоришь? — спросил он.

— Ермолова Таисия, — я придержал за руку Алену, которая слишком резко развернулась и уставилась на меня широко раскрытыми глазами.

— Да, помню, талантливая девушка…

Минуты две и ректор, и Алена сверлили меня взглядами.

— Уверен, что сможешь пройти экзамен? — спросил Геннадий Сергеевич.

— На все сто процентов.

— Тогда в следующий вторник. А в понедельник сдашь экзамен Александру Александровичу, по законодательному праву, касающемуся одаренных, достигших уровня Мастера. Это не все, — остановил он меня. Право на свободное посещение занятий я тебе даю, но через три года, ты должен сдать выпускные экзамены и получить диплом МИБИ.

— Немного неравнозначный обмен получается. Простите, во всем виновато мое плохое воспитание.

— Слышу в твоем извинении гордость за данный факт, — улыбнулся он и стал серьезным. — Пока любой студент находится на территории института я, как ректор, обязан обеспечить его безопасность. Если студенты не забывают, что правила поведения нельзя нарушать, — веско добавил он.

— Огромное Вам спасибо, — я склонил голову, вовремя сообразив, что слово «договорились» звучало бы слишком нагло.

— Ступайте, — сказал он. — Поговорите с комендантами общежития о комнатах. Если возникнут вопросы, ссылайтесь на меня. Да, Кузьма, поговори с Горсткиным, он расскажет, как проходит экзамен и что нужно подготовить.

— Спасибо, — еще раз поблагодарил я вставая. Толкнул локтем в бок Алену.

— Спасибо, — буркнула она, даже не глядя на ректора.

В коридоре мы обнаружили секретаря, которая пыталась подняться с пола. Сделав удивленный вид, мы проскочили мимо нее, даже не пытаясь помочь и вышли на улицу.

— Кузя, — Алена схватила меня за плечи, — ты серьезно? Хочешь жениться на этой… горилле?

— Не надо обзываться, это некрасиво. И да, я абсолютно серьезен. В моих планах взять ее первой женой.

— Первой? — не поняла Алена, пребывая в состоянии полного шока от этой новости.

— Глава рода может брать в семью до трех жен. И на моей памяти никто этим правилом не пренебрегал. Японцы, так вообще.

— Но, первой женой?! — ее голос звучал так, словно я ее обидел.

— Не спорь с учителем, — применил я крайний аргумент. — Ну что за вид? Такое чувство, что ты сама хотела быть первой. Ничего, будешь второй, — расхохотался я, подумав, что это неплохая шутка.

— Дурак, — Алена резко развернулась и зашагала в сторону женской общаги.

— Ох, девушки, — покачав головой и пожав плечами, я направился к мужскому корпусу. Сегодня был четверг и до вторника надо было подтянуть законодательное право Российской Империи. Не зря же на этом настаивал Геннадий Сергеевич. Может там было что-то такое, что я упускал из вида?

Не успел я дойти до общаги, как зазвонил телефон. На панели высветилось «Мама».

— Служба доставки пиццы слушает, — быстро сказал я. — Назовите Ваш адрес, и мы доставим ее горячей.

— Кузя, ты же знаешь, что с тобой будет, если ты не появишься здесь через полчаса? — прозвучал ласковый голос мамы. Вот как у нее так получается угрожать мягким голосом.

— Я занят, у меня много дел, я тебе потом перезвоню.

— Ты где?

— В МИБИ, иду в общагу. Я с ректором поговорил. Во вторник вечером я официально стану мастером.

— Да? — голос резко стал серьезным. — Это хорошо. Вот, можешь ведь, когда хочешь. Но это тебя не оправдывает. Мы и так в… неприятном положении, а еще ты…

— Ничего не знаю, у меня любовь. Говорят, когда любовь, люди глупеют и плохо соображают. Да и когда ты ее узнаешь поближе, то тоже полюбишь.

— Стоп! О чем ты?

— А ты о чем?

— Ты где Оксану оставил? И что там про любовь?

— Оксана в надежных руках. Мама, я тебя люблю. Все, я побежал мне надо с комендантом общежития поговорить, — я повесил трубку, с облегчением выдохнув. — Пронесло.

Войдя в здание общаги, я направился в кабинет коменданта. Не думал, что застану его днем, но он был на месте. Я постучал в косяк открытой двери.

— Сан-Саныч, разрешите?

— Матчин? Заходи. На занятия почему не ходишь? — он посмотрел на мою ногу, не увидел пластиковый фиксатор.

— У меня освобождение. А еще свободное посещение занятий. Геннадий Сергеевич лично разрешил. Я только что от него. Во вторник у меня экзамены и надо бы подтянуть законодательное право.

— С Маргаритой Павловной поговори. Она в этом разбирается и посоветует нужную литературу. Что за экзамены?

В кармане зазвонил телефон.

— Простите, это мама звонит, — я нажал кнопку.

— Кузя, ты где? — серьезный голос.

— Разговариваю с комендантом общежития. Я же говорил, в МИБИ.

— Вы с Оксаной договорились, чтобы разыграть меня? Это не смешно, Кузьма.

— Мам, я действительно влюбился. Она прекрасна и сильна. Когда ты с ней познакомишься… Алло? — в трубке раздались короткие гудки. — Слишком сильно сжала трубку, — сказал я Александру.

— Так что за экзамен?

— Хочу получить звание Мастера.

Комендант общежитий целую минуту смотрел на меня, пытаясь понять, подшучиваю я над ними или нет.

— Это не просто, — наконец сказал он. — Недостаточно пропускать силу через себя, нужно уметь управлять ей на расстоянии. Понять принципы и саму суть этой силы. Не все преподаватели, которые долго работают с ней и знают больше иных одаренных, не до конца понимают, что это такое.

— Попробуйте перевернуть кружку с чаем, — попросил я.

Он посмотрел на стол, взял кружку, наклонив ее. Затем перевернул, удивленно глядя, как чай даже не пытался сбежать.

— Чисто формально можно это считать «на расстоянии» и «вне себя»?

— Вода? — он потряс кружкой с таким видом, словно это иллюзия.

Все дело было в том, что одаренных, способных управлять водой, в мире не было. Люди могли метать друг в друга молнии, управлять кинетической силой, воспламенять воздух и многое, многое другое. Но вот управлять водой считалось невозможным.

— Нет, — я рассмеялся, решив не подшучивать над ним. — Я практикую укрепление тела и воду держит моя кинетическая броня. Не знаю, сдавали ли раньше экзамены те, кто идет той же дорогой, что и я. Поэтому надо бы узнать, что будет считаться достаточным доказательством первой ступени мастерства. А то на экзамене мне зададут задачку, к которой я не буду готов и случится конфуз.

— Надо посмотреть в архивах, — озадаченно ответил он, находясь все еще под впечатлением. Он осторожно вернул кружку в исходное положение.

— В мою комнату еще никого не поселили? Пойду вещи оставлю. И загляну к Вам вечером, перед отбоем.

— Поселили, — быстро соврал он. Бывают люди, которые не умеют врать. Или у них это получается очень плохо. Вот Александр Горсткин был из таких людей. — Тридцать пятая комната свободна. Третий этаж, налево от лестницы. Ключ.

Он встал, прошел к шкафчику с ключами и вручил мне один, с номером «35» на бирке. Поблагодарив его, я поднялся на третий этаж. Как выяснилось, данная комната была одноместной, с душевой кабиной и санузлом. Я бы даже сравнил ее с номером в приличной гостинице, разве что без телевизора. Но большой стол подразумевал, что на него можно поставить компьютер или ноутбук. На что намекала большая полуторная кровать, я тактично умолчу.

Вечером мы с Аленой поужинали, затем долго гуляли по территории института. Она все еще сердилась на меня. На мой вопрос, как лучше пустить слухи о скорой свадьбе с Таисией, выдала простой, но действенный совет. Точнее проворчала, что, если мне так хочется, я могу написать про это в газетах. Пришлось успокаивать и обещать, что не брошу, так как она моя ученица. От этого она обиделась еще больше, но к концу прогулки немного остыла и даже улыбалась глупым шуткам. Когда мы расставались, видя кислое выражение лица, поманил ее, щелкнул по лбу и посоветовал поговорить с моей мамой. Я мог бы и сам ей все объяснить или дать время понять самостоятельно, но это будет слишком долго и не так эффективно. И лучшим выходом было дать ей поговорить с умной женщиной, если та вовремя выпустит пар и не начнет крушить все подряд.

На следующее утро я нашел в общежитии любителя пластиковых моделей Илью и поделился с ним важной информацией, как с репортером институтской газеты. Не думаю, что он поверил мне сразу, но статью пообещал выдать уже к вечеру. Так что еще через один день я проснулся знаменитым.

Спустя еще один день, проснувшись утром и приведя себя в порядок, я надел любимое потертое и побитое кимоно, затем направился завтракать. В столовой всегда можно было разжиться свежим номером газеты. Тот, кто печатал ее, знал, где лучше распространять подобное чтиво. Да и студенты, следившие за новостями МИБИ, первым делом шли именно в столовую. За чтением газеты и поеданием плотного завтрака меня и застукали.

— Кузя? — послышался знакомый, немного недовольный голос Марины Шиловской. Она хотела что-то добавить, но видно ее кто-то остановил.

— Доброе утро, — поздоровалась Татьяна Ивашева.

Я опустил газетку, посмотрев на девушек поверх нее. Рядом с ними стояли Катя и Алена, сверля меня взглядами.

— Привет. Не ожидал, что вы приедете на выходных. Как дела, как отдых? — я скосил взгляд, заметив в руках сестер и Кати те же газеты, что читал я.

— Ты серьезно? — спросила Марина.

Девушки прихватили стулья от соседних столиков, подсаживаясь к моему. Стало как-то тесно, и выглядело так, словно мы собрались позавтракать из одной тарелки, которую я уже наполовину опустошил.

— Серьезно, что? — уточнил я.

— Собрался жениться на Ермоловой?

На мне скрестились три взгляда. Да таких, словно я сейчас открою им таинственную истину. Одна Алена бросила короткий осуждающий взгляд и ушла за завтраком. Понятно, с мамой она уже поговорила. И то хорошо.

— Она же служит роду Орловых, — добавила Марина. — Ты знаешь, кто это? Что будет, когда они узнают? Да они… я даже не знаю, как тебе все это объяснить просто, чтобы ты понял.

Я отодвинул тарелку, расстелив газету. Пока они не пришли, я успел дочитать до того момента, как Илья описывал все достоинства моей будущей супруги. Не знаю, кто был его информатор, но он писал, что Таисия служит в особом отделе по контролю за одаренными в звании капитана. Оказывается, она получила степень мастера всего на два месяца позже мирового рекорда. А еще она происходила из семьи потомственных военных, поэтому и попала на службу в полицию. Рядом была фотография Таисии в форме. Ничего так, красиво.

— А что, в двадцать два года можно стать мастером? — довольно громко сказала девушка, сидевшая за соседним столом. — Это же очередная утка. Даже знаю, кто из газетчиков ее пустил.

— Кто такой этот Матчин? — спросила ее подруга, ткнув вилкой в мое фото. — Я поспрашивала у девчонок с курса, никто про него не слышал.

— Говорят он занимается карате в группе Гришиной Марго. Вроде бы он как-то сжульничал и пробил стальным шаром стену во время тестов. Тогда еще долго шумели старшие с пятого курса.

— Точно! Слышала об этом. Так он, если стенку пробил, может потому, что мастер?

Я посмотрел на принцесс, развел руками.

— Вот что беспокоит людей. Могли бы порадоваться за друга. Я, между прочим, не в школьной олимпиаде по математике медаль выиграл. Самый молодой мастер. Двадцать два года. А насчет Таисии, то семья Ермоловых выйдет из рода Орловых. И ничего они мне не сделают. А если попытаются, у меня будут развязаны руки, чтобы немного приспустить их с небес на землю.

— Княжеский род? — Марина хмыкнула. — Ну-ну. Воитель, зазнавшийся.

Она встала, бросила уничижительный взгляд и ушла.

— Дружба кончилась? — спросил я у Татьяны.

— Ты ее плохо знаешь, — покачала та головой. — Она ушла, чтобы не наговорить тебе гадостей, о которых потом пожалеет. Походит сейчас полчасика вокруг столовой, подумает, как бы тебя так задеть, чтобы ты понял, что сглупил, но не обиделся.

— Мы понимаем, что о таком не рассказывают, но тебе точно Орловы ничего не предлагали и не угрожали?

— Думаю, они бы выбрали более подходящую кандидатуру на роль жены, — улыбнулся я. — Нет, это мой осознанный выбор. Так что, если не хотите со мной поссориться, не стоит говорить о Таисии гадости и порочить ее имя. Мое мнение это не изменит, а вот дружбе нашей может настать конец.

— А мы этого не понимаем, по-твоему? — язвительно заметила Катя. — Ведь все можно было уладить миром. Все споры между нашими семьями. Всего-то надо было выбрать меня. Или Таню.

— Или Марину, — закивал я улыбнувшись.

— Тоже вариант, — согласилась она. — Зачем все усложнять?

— Не хочу идти на уступки, — честно ответил я. Тут мне в голову пришла интересная мысль. — Кстати, кто Вам сказал, что я ограничусь всего одной женой? Когда я стану главой рода, я смогу взять еще двух. Что за скепсис в глазах? Матчины довольно большая семья. У нас полно земли. Здесь, еще немного в Японии. А когда я стану Великим Мастером, Император Японии даст мне титул и возможность основать новый род. Хотя, думаю, что Иван Шестой мне предложит создать род гораздо раньше.

— И на это уйдет десять лет, — сказала Катя.

— Меньше. Гораздо меньше. Но не завтра, да, — покивал я. — Так что я для вас, на какое-то время потеряю интерес.

— Не мели чепухи, — сказала Таня. — Мы не простолюдины и друзьями не раскидываемся. К тому же не забывай, наши семьи стоят на пороге войны, которую я планирую остановить, чего бы мне этого не стоило. Да не только я, Марина или Катя готовы заплатить любую цену, чтобы ее предотвратить.

— А ваши отцы готовы заплатить любые деньги, чтобы ее развязать, — сказал я. — Вы завтракать будете? У меня еще тренировки и посещение библиотеки.

— Будем, — кивнула Таня. Встала и ушла к столу раздачи.

— Глупо, — вынесла свой вердикт Катя и последовала за ней.

Я пожал плечами и поднял газету. Мне понравился слог, подобранный Ильей. Он писал с долей вызова, несколько раз повторяя о таланте и силе молодого мастера. А так как в институте училось немало детей из благородных родов, скоро эта новость станет главной в столице. Точнее, уже стала, только я об этом не в полной мере подозревал. Институт загудел, словно разворошенный улей, студенты с разных факультетов бегали, собирали все известные слухи и сплетни, связанные со мной. Самые умные и находчивые пытались продать их крупным столичным газетам, но Илья их опередил, слив всю информацию.

Почти весь ажиотаж я пропустил, занимаясь в библиотеке или в маленьком спортзале, который забронировал для меня Сан Саныч. Тройка принцесс в эти дни почти не появлялась, решая какие-то личные проблемы. А за два дня до назначенного экзамена меня посетил любопытный персонаж.

Подходя к очередному этапу тренировки доспеха, все тренировки Алены выглядели абсолютно одинаковыми. Сидя на полу, чаще всего в позе лотоса, она концентрировала силу, стараясь поддерживать кинетическую броню как можно дольше. Для обычного одаренного, не шагнувшего на ступень мастера, считалось прекрасным достижением удерживать его полчаса. Алена же приближалась к шести часам, и каждый день прибавляла примерно по пять минут. Могла и больше, но я специально ограничивал ее. Когда до обеда оставался час, лимит ее времени подошел к концу, о чем сообщил будильник на телефоне.

— Беги в душ и переодевайся, — сказал я, открыв глаза.

Сидя напротив, я тоже практиковал кинетическую броню, только намного более тонко. Пытался согнуть пополам железный рубль. Неплохая тренировка усидчивости и терпения, так как задача практически невыполнимая из-за слишком мелкого объекта.

— Только не сверни кран, как в прошлый раз, — добавил я. — Сан Саныч третий кран мне уже не простит и придется покупать новый самому.

Она встала, немного поморщилась.

— И пока ты не научишься контролировать доспех, я не смогу сделать тебе массаж, — добавил я. — Иначе получится своеобразное избиение и крупные синяки.

Алена вздохнула и молча вышла. Если бы брат сидел рядом, он бы просто предложил переспать с ней. И ржал бы минут двадцать. Просто она находилась в такой фазе тренировок, когда сам процесс больше походил бы на драку. В общем, брат бы шутку оценил.

Дверь в зал открылась и на пороге появился незнакомый мастер. Уровень моего кинетического доспеха резко подскочил, словно двигатель, перешедший с холостых оборотов на полную мощь. Рублевая монета со звонким щелчком взмыла вверх и воткнулась в потолок.

— Не хотел мешать процессу тренировок, — сказал гость. — Тем более перед экзаменом.

— Так Вы и не помешали. Проходите.

Вошедшему было под сорок лет. Типично славянскую внешность разбавляла шапочка курчавых русых волос. И это был серьезный мастер, я бы даже сказал «Мастер» с большой буквы. Он не демонстрировал своей силы, не использовал давление или что-то подобное. Я просто в полной мере оценил его доспех духа. Многие, если не все студенты, проходя рядом, даже не заподозрят в нем одаренного. Как раз таких незаметных и надо опасаться.

— Орлов, Владимир Николаевич, — отрекомендовал себя гость, но визитку не предложил.

— Матчин, Кузьма.

Ничуть не смущаясь, что в спортзале нет мебели, он разулся, прошел по татами и, подтянув дорогие брюки, сел напротив, скопировав мою позу из кемпо. Опустился естественно, плавным уверенным движением. У меня едва заметно приподнялась бровь. Не ожидал, что такой человек станет вести себя так спокойно и свободно. Дорогой костюм и кожаная папка в руках никак не соответствовали подобному поведению.

Помолчали. Кого-то это бы нервировало, я же оставался абсолютно спокойным.

— Через восемнадцать минут ухожу на обед, — предупредил я, продолжая разгонять и уплотнять кинетическую броню.

— Как Вы, Кузьма, смотрите на то, чтобы семья Матчиных вошла в княжеский род Орловых?

— Мое мнение тут не играет никакой роли. Но если Вам интересно, то скоро я создам свой собственный род. Можете попытать счастье и поговорить с мамой или Александром, это мой старший брат. Только вряд ли у Вас получится их уговорить.

— Попытать счастье? — он удивленно уставился на меня. — Должны его попытать, мы?

— Ну, не я же к Вам пришел, а Вы ко мне, — сказал я, как само собой разумеющееся.

— Почему же Ваше мнение не важно? Вы, насколько я знаю, единственный мастер в семье.

— Мама тоже мастер.

— В Японии, как и в России глубоко патриархальный уклад жизни.

— Это не мешает мне любить маму.

— Род — это не просто сильный человек, — он покачал головой, сделав для себя какой-то вывод. — Даже великому мастеру ни один Император не предложит создать Род, если за его спиной не будет стоять влиятельная и внушительная сила. Мы можем предоставить и даже стать той самой силой.

— Император Тайсе думает иначе, — я добавил в голос немного победных ноток, словно этот спор давно выигран мной. — Он обещал «Род» любому великому мастеру.

— И почему тогда три последних мастера, не смогли его получить, а всего-лишь слились с крупными княжескими родами?

— У них не было моей силы воли.

— Кузьма, нужно взрослеть и всерьез относиться к жизни, со всеми ее реалиями. Борьба за власть, интриги и огромные деньги, способен ли противостоять этому юношеский максимализм?

Младший брат главы рода, князь и двоюродный брат Императора, положил на татами кожаную папку, затем легко встал.

— Приятно было поговорить, — нейтральным тоном сказал он. Пройдя к выходу, ловко сунул ноги в кожаные туфли и вышел из зала. Удобно обладать силой, когда даже шнурки развязывать не надо.

— Взаимно, — тихо протянул я. — Так меня, на «дурака», еще никто не проверял. Однако здесь и нравы…

Открыв папку, я вытянул первый лист, к которому крепилась большая фотография симпатичной девушки лет шестнадцати-восемнадцати. Выглядело так, будто ее застали врасплох, чтобы запечатлеть естественную красоту, но мне показалось, что это лишь мастерство фотографа. Не верю я в такую вот милую естественность. У Кати Хованской эта фотография вызвала бы ехидную ухмылку. Под фотографией находился лист рукописного текста. Имя, в какую ветвь княжеского рода входит, хобби и чем любит заниматься в свободное время. Эксперт первой ступени. Неплохо. Шесть фотографий, шесть девушек от восемнадцати до двадцати двух лет. Нет, надо было нагрубить ему и спросить, когда и где можно пощупать товар.

Проводить экзамен на звание мастера было решено на полигоне МИБИ. Так как я практиковал укрепление тела, то и подготовки особой не потребовалось. Так, навезли в центр железобетонных армированных плит, выстроив из них стену в форме полукруга. Сила мастера являлась «исключительным» оружием, поэтому меры безопасности, чтобы никто посторонний не узнал, в чем она заключается, принимались самые жесткие. По всему периметру выставили оцепление, а ближайшие крыши, находившиеся и так очень далеко от полигона, были заблокированы активистами из числа студентов. На мой взгляд, излишние меры предосторожности, так как не проходило и пары недель, как о новом мастере знали если не все, то практически все.

Что касается журналистов и освещения беспрецедентного события в прессе, то посетить экзамен разрешили нескольким журналистам. Они подписали договор, по которому могли говорить об экзамене только самыми общими словами. Ну и, собственно, члены комиссии. В нее вошло много людей, один из которых представлял департамент контроля за одаренными, в частности, начальник Таисии. Еще одним важным персонажем был дальний родственник Императора, отвечающий за международную огласку всего происходящего. По слухам, присутствовал кто-то из иностранцев, но я так и не узнал кто именно. По идее для экзамена достаточно трех человек, но, чтобы никто не сомневался в «рекорде» и «самом молодом» мастере в истории, пришлось приглашать людей, чей голос нельзя оспорить.

На экзамен я выходил босиком, в новеньком кимоно для занятий карате. Ничего особого в самом мероприятии не было. Сначала выступил ректор со вступительным словом, не выразительным кстати. Затем прочел технику безопасности. Первый тестом нужно было сдать «норму» на силу доспеха духа. Измеряли его в условных единицах, давления определенного количества килограмм на квадратный сантиметр. Для этого использовалась тонкая игла в приборе, похожем на медицинский пистолет. Значение в 17 единиц, знать бы еще что это такое, я выдержал спокойно, даже не напрягаясь. Затем тридцать единиц, и даже сорок пять. Как мне объяснили потом, при таком показателе, получалось, что я с запасом выдерживал попадание из двадцатимиллиметровой авиационной пушки. Комиссию это впечатлило и если сначала они отнеслись к подобному как к какой-то нелепой шутке, то после первого теста очень даже заинтересовались.

Второй этап заключался в предоставлении доказательств, что я могу управлять «силой» на расстоянии. Тут я не стал ничего выдумывать, просто завязав узлом стальную арматуру, стоя от нее в пяти шагах. При этом никто так и не понял, как я это сделал. Кто-то потребовал объяснений, но ректор оборвал все попытки, сославшись на тайну «силы» мастера.

Ну и последним этапом шла демонстрация способности передавать энергию окружающей среде или предметам. Этот тест ввели относительно недавно, так как многие эксперты научились воспламенять объекты на расстоянии, и даже могли выдать нужную крепость доспеха. Вот только концентрировать силу и передавать ее окружающим объектам была той непосильной задачей, решить которую мог только человек, понявший суть «силы». В этом тесте я продемонстрировал заряженный удар, метнув стальной шар в бетонную стену. И я сделал это со всей ответственностью и с полной отдачей. Пришлось долго концентрироваться, собираясь с мыслями и вспоминая наставления Джима. Он учил, что передать силу не сложно. Труднее удержать объект. Поэтому я сдавил шар доспехом, напитывая его силой. И только когда давление стало невыносимым, а пальцы, сжимающие шар, побелели от напряжения, хлестким движением я бросил его в стену. Ударная волна опрокинула стол комиссии и оглушила одного из журналистов, который только недавно достиг ступени эксперта. Стальной шар вошел в бетон на полметра и только после этого высвободил накопленную силу. Энергия удара оставила в задней части плит зияющую дыру метрового размера, в которой остались торчать искривленные железные прутья.

На этом экзамен был закончен и меня отпустили, сказав, что результаты огласят только к вечеру. Но по лицу ректора было видно, что все закончится положительным решением. Я, конечно, не однорукий Семен, по кличке скорпион. Вот он бы при помощи обычного меча нашинковал эти бетонные блоки в мелкую соломку. А Таисия расшвыряла бы их как картонные коробки. Но и того, что продемонстрировал за глаза хватало для мастера.

Эх, были времена, когда подобный экзамен проходил в виде поединка опытного мастера и претендента. Но довольно часто это заканчивалось смертью претендента или экзаменатора. А так как за этим шла кровная месть и долгие войны, подобную традицию отменили лет сто назад. Последним прибежищем традиции стали страны Африки, где количество мастеров никогда не было высоким. Мир до сих пор признает их экзамен, вот только желающих его пройти не наблюдалось, так как африканцы были слишком лютыми и отмороженными. Они признавали нового мастера только если тот умудрялся убить экзаменатора или демонстрировал тотальное превосходство. В противном случае претендента ждала только смерть.

На целый день после экзамена институт затаился. Студенты шептались, обсуждая новость, делились слухами. Кто-то рассказывал, о взрыве на полигоне, дескать, так «бабахнуть» мог только мастер. Меня, как и несколько дней до экзамена, от навязчивого внимания спасали принцессы и Маргарита Павловна. Хотя в любом случае надоедать мастеру никто в здравом уме не станет.

Еще один день спустя меня вызвали в центр города, в здание особого отдела полиции и контроля за одаренными. Начальник Таисии без особой помпезности и торжественности вручил мне грамоту и выписку из приказа о присвоении степени Мастера боевых искусств. Специальный документ, похожий на международный паспорт, обещали выдать в течение трех недель. Попутно заставили расписаться в двух десятках документов и заверить подписью, что я ознакомлен со всеми правилами и нормами поведения, предписанными мастеру. Джим мне не раз рассказывал все ужасы бюрократической американской машины. И всегда говорил, что, если я надумаю получать эту степень, лучше выбрать какую-нибудь страну третьего мира в латинской америке, арабские страны или Индию. По этой самой причине половина всех мастеров мира ходила с корочкой индийского образца. В том числе и Вероника. И черт с ним, что в документе все написано на непонятном и нечитаемом языке, кто, вообще, на эту мелочь внимания обращает. Есть у меня знакомые, способные любого мастера за пояс заткнуть, и неважно что корочки у них нет. Платят им не меньше, а иногда и больше, чем официальным мастерам.

Ближе к вечеру, уставший и выжатый, как лимон, я возвращался в Институт. Войтек Каминский, наш водитель, специально заказал роскошную машину для этого случая. Василий всю дорогу канючил: «Давайте напьемся, такой повод пропадает, надо обязательно устроить праздник, чтобы Москва вздрогнула». Я молчал, думая о своем. Москва обязательно вздрогнет, с праздником или без. Вспомнил слова начальника Таисии. Мне он показался умным и глубоким человеком, хотя и обозвал меня сволочью. Затем добавил, что я храбрая сволочь, раз решил взять в жены Таисию и передал коньяк от ее сослуживцев. Она их так затерроризировала, что они устроили праздник, когда узнали о ее отставке.

— Приехали, — сообщил Войтек. Плавно повернув, он припарковал машину у парадного входа.

— Давай, — подбодрил меня Василий. — Светлана Евгеньевна сказала: «Надо».

— Да уж, у мамы свое представление об этом, — проворчал я, затем решительно открыл дверь и вышел.

Защелкали фотоаппараты, едва не сбив с ног вспышками. Перед воротами собралось не меньше тридцати человек с камерами, микрофонами и прочей атрибутикой прессы.

— Господин Матчин, пару слов для журнала «Свободный спорт»!

— Прокомментируйте получение степени мастера в столь юном возрасте!

— Расскажите о планах на будущее и учебу!

— Правда, что вы возвращаетесь в Японию?!

Вопросы сыпались без перерыва, не давая возможности ответить. Повторялись или дублировали друг друга, но прозвучала пара довольно странных. И попробуй промолчи, завтра же напишут какую-нибудь гадость.

— Так, свободная пресса! — я повысил голос, поднимая руку. — Тихо!

Пришлось рявкнуть, чтобы угомонить их. Голос, наполненный силой, заставил всех умолкнуть. При этом никто не понял, что произошло, но разговоры разом стихли. Лишь пару раз щелкнул фотоаппарат, ослепив меня вспышкой света. Надеюсь, я не переборщил, и завтра ни у кого голова не будет болеть.

— Отвечу на все ваши вопросы, если вы не станете задавать их одновременно. Давайте начнем справа. По одному вопросу.

— Скажите, что Вы чувствуете, став самым молодым мастером в мире? — задал вопрос представитель «Свободного спорта». Само название говорило о качестве статей в этом журнале.

— Радость чувствую, силу, могущество, — я поднял руки, загребая пальцами воздух и едва не расхохотался злобным смехом.

— Что планируете делать в ближайшее время? — кто-то выкрикнул вне очереди и на него зашикали.

— Учиться. Ближайшие два-три года буду учиться в МИБИ, повышать уровень, чтобы перейти на следующий уровень и стать Великим мастером. Постараюсь успеть к двадцати семи, — я широко улыбнулся. Пресса же загудела, не оценив мое стремление.

— Что Вы думаете об Институте и уровне преподавателей? — знакомый женский голос. Я нашел взглядом секретаря ректора.

— Здесь работают и преподают люди высочайшего класса. И кормят в столовой вкусно.

— Правда, что вы подданный Японии?

— Абсолютная.

— В газете, выпускаемой студентами, написано, что Вы собираетесь жениться, прокомментируйте пожалуйста, — еще один женский голос, но, с другой стороны.

— Собираюсь. Газету читал, все, что там написано правда.

На секунду повисло молчание. Пресса ждала, что я скажу еще что-нибудь интересное или важное.

— Говорят, что вы проводите много времени в компании наследниц рода Трубиных и Хованских.

— Мы занимаемся и тренируемся вместе.

— Чтобы достичь такого результата, Вы занимаетесь по какой-то особой методике?

— Да, у меня есть секретная методика. Думаю, что моя ученица сможет достичь уровня Мастера годам к двадцати пяти.

— Вы уже кого-то обучаете? — этот вопрос высказало сразу несколько человек, на разный манер.

— Это секретная информация! — возмутился я. — Все, мне надо тренироваться. Спасибо за внимание!

Повернувшись, я взял за руку Алену и потянул ее сквозь расступающуюся толпу журналистов. Посыпались еще вопросы, но я их проигнорировал. Охрана из дисциплинарного комитета, дежурившая у ворот, не позволила посторонним войти следом, но никто особо и не рвался. Мы прошли шагов сто, прежде чем стих шум у ворот.

— Как думаешь, — спросил у Алены, — я выглядел настоящим болваном, или переиграл немного?

— Мне кажется, ты вел себя как обычно, — отозвалась она.

— Вредная ты девушка, — улыбнулся я.

Москва, район Киевского вокзала, торговый центр «Имперские традиции»

— Хороший магазинчик, — сказала Таисия, взвешивая в руке объемные пакеты.

— Тысячу лет он тут, — улыбнулась Оксана. — Не была еще?

— Только по работе. Не люблю такие вот… «бутики».

Две женщины подошли к крепкому мужчине, держащему в руках с десяток коробок и свертков.

— Может я тележку из супермаркета возьму? — спросил он.

— Да хоть паровоз, — махнула на него рукой Таисия. — Главное, платья не мни. Они дороже твоей полугодовой зарплаты. Каждое.

— Надо еще туфли подобрать в цвет, — Оксана продемонстрировала кредитную карточку. — Был тут где-то на этаже магазин итальянской обуви. Там.

— Уверена, что Кузьма не рассердится?

— Если только мы все деньги с карты не потратим, а для этого нам надо постараться. К тому же, он сам ее дал, мы не просили.

Таисия только улыбнулась, вспомнив, как именно Оксана «не просила» эту карточку. Когда она говорила о том, что им надо пройтись по магазинам, от ее взгляда и голоса из камня бы слезы потекли. Кузьма же отдал им карточку, сказав, что там тысяч триста, не больше. Служба в полиции приносила небольшой, но стабильный доход, и даже если прибавить к этому нахождение в княжеском роду, Таисия не могла позволить себе столько свободных денег. Не говоря уже о подобных тратах. Оксане подобное тоже было в новинку, но она старалась. Общими усилиями они уже потратили тысяч двадцать пять, то есть почти полугодовой контракт не самого дешевого наемника.

В магазинчике, торгующем сумочками и дорогой женской обувью было необычно тихо. Сонные продавщицы, едва увидев потенциальных клиентов, оживились, спеша им на помощь. Посыпались комплименты, охи и ахи.

— Интересно, Кузя уже получил документы? — спросила Оксана, оторвавшись от выбора сумочки. Махнула на продавщицу рукой, дескать, справится и без ее помощи.

— Сегодня только официально объявят результаты. Документы еще месяц делать будут, — Таисия выпрямилась, прислушалась к ощущениям. На этаже, довольно близко к ним появился сильный мастер. И если до этого момента он скрывался, то ничего хорошего ждать не стоило. — Оксана, пройди к примерочным. И спроси, есть ли здесь запасной выход. Нет, все в порядке, не переживай. Не тяни.

Таисия подтолкнула ее в сторону примерочных. В этот момент в магазин вошел высокий черноволосый мужчина в белоснежном костюме. Ниточка усов и широкая улыбка. Иностранец. Появилось ощущение, словно женщину накрыли стеклянным куполом.

— Доброго дня, госпожа Ермолова, — дружелюбно произнес мужчина. — Не нужно, не нужно. Мои скромные силы связаны с гравитацией и мастер кинетик, в пределах сорока шагов от меня, не страшнее чем вот тот плюшевый мишка.

Под «гравитацией» обычно подразумевали способности управлять любыми физическими объектами, как при телекинезе. Одаренный не мог сделать предмет тяжелее, но мог надавить на него как сверху, так и снизу. Мастера кинетики, как Таисия, могли лишь передать импульс объекту, но не способны аккуратно приподнять его или передвинуть на нужное расстояние. Считалась, что они стояли на ступеньку ниже, чем те, кто мог управлять «гравитацией» и априори проигрывали им. Кинетики сами по себе редкий вид одаренных, но таких, как мужчина в белом костюме было раз в сто меньше. Если приводить точную статистику, то они встречались в одном случае из девяносто шести. Насколько знала Таисия, в Москве подобных мастеров не было.

— Самоуверенность губит, — холодно произнесла Таисия.

— Истинная правда, — продолжая улыбаться, сказал мужчина. Он прошел в магазин, встав так, словно ждал кого-то.

Почти сразу в магазин вошла невысокая женщина в деловом костюме. В отличие от мужчины она не скрывала свою силу, но лишь оказавшись достаточно близко, можно было понять, что она тоже достигла уровня мастера, но, как говорят, лишь коснулась этой силы.

— Мистер Пойзон, — деловито произнесла женщина, посмотрев на него оценивающим взглядом.

— Мадам Матчина, — мужчина галантно поклонился. — Разрешите поцеловать Вашу руку.

— Облезешь, — презрительно фыркнула женщина. — Что ты здесь забыл Бэр?

— Как всегда, грубы и несдержанны, — вздохнул мужчина, посмотрел сквозь витрину в коридор. — Где же Ваш… любимчик Джимми?

— Решил покушать мороженого, рядом с детской площадкой, — в голосе женщины звучали язвительные нотки. — Не ты ли мне говорил, что ненавидишь Россию и не желаешь здесь работать?

— Я готов мириться с этой слабостью, за большие деньги. Но пока ничего не поменялось, поэтому тут я проездом. Перелет из Панамы в Гонконг слишком долгий и я решил заскочить к вам в гости.

— Сделав крюк через полмира? — женщина рассмеялась. — Ты в своем репертуаре.

— Последние дни кое-какие мысли не давали покоя. Мне предлагали работу тут, в Москве. Заплатили за беспокойство. Я отказался, но в порыве эмоций сказал лишнего. И вместо меня, они наняли Американца.

— Не знала бы я тебя, решила бы, что ты хочешь провернуть свои дела моими руками. Что из «лишнего» ты разболтал?

— Вспомнил, когда наши фирмы пересекались в Диких землях last time, или как говорят у Вас «крайний раз».

— У Безымянной реки? Хорошо Бэр, я тебя услышала.

— Поспешу на самолет, — он еще раз улыбнулся. — Передавайте привет Кузьме.

С этими словами мужчина покинул магазин. Секунд через пятнадцать пропало давящее ощущение присутствия сильного мастера и незримый купол, накрывший Таисию. Со стороны примерочной комнаты выглянула Оксана, убедилась, что опасности нет и подошла, чтобы обнять маму.

— Привет, как ты? — Светлана Евгеньевна крепко обняла дочь, погладила по голове.

— Все хорошо. Мы, вот, по магазинам решили прошвырнуться. А что тут делал этот тип, Мистер Пойзон?

— Лучше спроси, что он решил здесь «не» делать. Я же учила тебя задавать правильные вопросы.

— Мам, знакомься, это Ермолова Таисия. А это наша с Кузей мама Светлана Евгеньевна.

— Приятно познакомиться, — Таисия кивнула.

— Не скажу, что взаимно, учитывая все обстоятельства, — Светлана Евгеньевна смерила ее изучающим взглядом. — Давайте поговорим в более удобной обстановке. Здесь на этаже есть неплохой с виду семейный ресторан.

— Раз «семейный» почему бы и нет, — слегка улыбнулась Таисия, окатив ее таким же холодным взглядом.

— А я лучше мороженку с Джимом покушаю, — сказала Оксана. Воспользовавшись заминкой, она выскочила из магазина и умчалась по коридору в сторону детской секции. Женщины переглянулись, подумав об одном и том же и улыбнулись.

Заведение, про которое говорила Светлана Евгеньевна, больше напоминало небольшой кафетерий, но носил громкое название «ресторан». Из посетителей была всего одна молодая пара, расположившаяся недалеко от стойки бара. Женщины же выбрали столик в углу у окна.

— Кофе, капучино, сладкий, — сказала Светлана Евгеньевна, подошедшему официанту.

— Два, — кивнула Таисия. Дождалась, пока тот запишет столь большой заказ в блокнот и уйдет. — Кто этот мистер Пойзон? Он работает на вашу компанию?

— Пойзон Бэр — охотник за головами. Убивает одаренных за деньги. Мы ему не конкуренты, как и он нам. Но пару раз наши интересы пересекались. Он довольно эмоциональный и вспыльчивый человек. Никогда не врет. Может не сказать всей правды, но от принципов не отступает. У Безымянной реки они дрались с Кузьмой. Бэру тогда пришлось отступить.

— Охотники за головами вне закона.

— Там, где он работает — закона нет. Есть «право сильного». И если бы он взялся за заказ, я бы не поставила на тебя и десять рублей.

— Вы уверены, что его пытались нанять только за тем, чтобы убить меня?

— За другие заказы он не берется. Нужна им не только ты, но и Кузьма. Иначе Бэр не отказался бы. Американец, о котором он говорил, тоже охотник. Только без моральных принципов и, как сказал бы Кузя, безбашенный. Уверена, что хочешь связываться с нами?

— Уверена. Кузя был красноречив и убедителен, но, если бы я не хотела, не стала бы связываться. К тому же я могу постоять за себя и за семью.

— Если бы я не знала Кузьму, — Светлана покачала головой. — Скажи мне, как можно было выкинуть нечто подобное? Найти себе невесту, почти на десять лет старше, да еще и вырвать ее из княжеского рода, война с которым практически неизбежна.

Официант принес кофе, убедился, что женщинам ничего не нужно и тихо удалился.

— Да, меня это тоже удивляет, — согласилась Таисия. — Порой он ведет себя как подросток, а иногда говорит и поступает как взрослый мужчина, многое повидавший в жизни…

Минут через двадцать Оксана и Джим заглянули в ресторанчик, где застали оживленно беседующих женщин. Ни скандала, ни поломанной мебели не наблюдалось.

— Еще по мороженому? — с акцентом спросил рослый американец.

— Давай, — согласилась Оксана.

Глава 2

Кузьма, раннее утро, спортивная площадка МИБИ

Люблю начинать утро с зарядки и небольшой тренировки. За столько лет это стало своеобразной привычкой. Пропустишь раз и целый день чувствуешь себя не в своей тарелке. Поэтому проснувшись в шесть часов, я быстро умылся, переоделся и поспешил на спортивную площадку. Другие студенты предпочитали еще полчаса отдохнуть и начинали утреннюю тренировку в семь утра. За редким исключением в виде особо упорных парней, встававших с восходом солнца. Нет, я над собой так издеваться не собираюсь.

Первые несколько дней я занимался в гордом одиночестве, но потом об этом прознала Алена. Теперь каждое утро она ждала меня на площадке. Я ей специально не говорил об этом, так как наши занятия начинались после завтрака. Хотел посмотреть, сколько ей понадобится времени, чтобы узнать. Как оказалось — два дня. Еще через день к нам присоединилась Катя. Как соседка по комнате Алены, она быстро обо всем узнала. И только в конце недели появились двоюродные сестры Таня и Марина. Следят они, что ли, друг за другом? Надо как-нибудь пару ночных тренировок устроить. Интересно, долго ли я буду заниматься один или они составят мне компанию уже на вторую ночь?

Как я говорил, спортивные площадки на территории МИБИ могли удовлетворить любые, даже самые изысканные запросы. Здесь и беговые дорожки, и турники всех видов и размеров, и полоса препятствий, огороженная невысоким забором. Я облюбовал одну из площадок с жестким искусственным покрытием и парой турников. Девчонки всегда приходили раньше и начинали с разминки языка. Сегодня же я заметил оживление на соседних площадках. Несколько групп парней и девушек явно готовились к утренней зарядке. Надо немного сказать об одежде. Большинство студентов носили спортивные костюмы установленного образца с символикой МИБИ, были и такие кто предпочитал спортивное кимоно, в зависимости от выбранного направления. Некоторые девушки выбирали обтягивающие комбинезоны, но это не приветствовалось преподавателями, так как сбивало парней с правильного настроя. О таких говорили, что они ищут парней, а не силу.

— Всем доброго утра, — поздоровался я с девушками, показал большой палец Алене и Марине, которые выбрали для тренировки обтягивающие комбинезоны.

— Привет, доброе утро, — недружно поздоровались они, одарив меня приветливыми улыбками.

— Вижу, настроение у вас хорошее. Кстати, что за ажиотаж? Экзамены скоро?

— До экзаменов далеко, — сказала Катя. — Просто люди хотят посмотреть за тренировочным процессом самого молодого мастера в истории. Не обращай внимания, это просто суеверные голуби.

— Верно подмечено, — рассмеялся я. — Тоже исследования Скиннера читала?

— Его работы входят в курс психологии, на который я записана.

— Что за голуби? — заинтересовалась Марина.

— Эксперимент, доказывающий, что голуби тоже могут быть суеверными и совершать обряды, вызывая чудо, — терпеливо пояснила Катя. Но сказала это тоном: «неплохо бы самой знать такие вещи».

— Голуби? — подозрительно прищурилась Марина.

— Забудь, — она махнула рукой. — Заниматься будем?

— Растяжка, разминка, отжимания, — стандартно ответил я.

— Лучше бы секретной технике научил, — тихо проворчала Марина.

— Ну ты хоть голубям не уподобляйся, — улыбнулся я. — Секретных техник и методик, способных любого сделать мастером в двадцать лет — не существует.

— Без меня, без меня не начинайте! — раздался девичий голосок. К нам бежала подруга Алены из дисциплинарного комитета. В спортивном костюме, зеленого цвета с белыми полосками и красной повязкой на рукаве, смотрелась она довольно мило.

— Мне кажется или ее никто не звал? — громко спросила Катя.

— Меня не надо звать, — с вызовом ответила девушка. — Я сама прихожу.

— Оля? — Алена вопросительно посмотрела на нее.

— Мне поручили присматривать за вами, — сказала она. — Чтобы ничего не произошло. И чтобы вы знали, у меня свой мастер есть.

— Мы просто вышли на утреннюю зарядку, — миролюбиво вставила Татьяна.

— В прошлый раз вы тоже вышли просто так, а Уткину руку ампутировали.

— Это который?.. — уточнил я, показывая на руку.

— На Алену наехал, — кивнула Оля.

— Дураков жалеть не надо, — вставила Марина.

— А кто жалеет? — Оля с вызовом посмотрела на нее.

— У нас зарядка, — напомнил я. — Алена, у тебя только растяжка. Сильно не напрягайся. Корсет зря сняла.

— Хорошо, — кивнула она. — Да и ребро уже не болит.

— Это обманчивое чувство. Потом покажу, когда комбез снимешь. Ну а вы, что ушки навострили?

— А, может, мы тоже хотим, чтобы ты нам показал, — Марина пыталась изобразить игривый тон, но получилось больше смешно. Не завидую тому, кому эта язва достанется.

— Сломаешь ребро приходи, — за меня ответила Алена.

На зарядку мы потратили минут сорок. Особо никуда не спешили, уделив время растяжке, физическим упражнениям. Примерно по той же методике занимались и другие студенты, поглядывая на нас. Пару раз к нам пытались присоседиться парни со старших курсов, но Ольга на них так отвязалась, что они предпочли бежать. Потом все разошлись переодеваться и принимать душ. Чуть позже мы собрались в столовой за завтраком. Сдвинули пару столов, чтобы разместиться с комфортом. Там нас и нашла Таисия. Захватила по пути свободный стул, села рядом со мной. Поцеловала в щеку, не став стирать едва заметный след от помады.

— Привет, — шепнула она мне. — Девушки.

— Здрасти, — недружный хор недовольных голосов.

— Позавтракаешь с нами? — спросил я.

— Полчаса назад кофе пила. С булочкой. Как прошел экзамен? — в ее голосе звучали лукавые нотки.

— Удачно. Вот, жду, когда появятся журналисты, чтобы написать про меня книгу.

— Они тебя еще успеют утомить. Ты телевизор не смотришь?

— Нет. Не люблю я его. Что показывают?

— Тебя показывают. С глупым выражением лица и носом до небес. Если и дальше будешь себя так вести, интерес окружающий перерастет в открытую неприязнь.

— Что мне любовь толпы?.. — пафосно произнес я, словно цитируя великого поэта. — Ладно, давай серьезно. Как у тебя дела, как Оксана?

— Если ты так любишь классику, то у меня для тебя две новости. Одна хорошая, другая плохая.

— Давай с плохой.

— За нашими головами отправили охотника по прозвищу Американец.

— Ну, — я поморщился, — неприятный тип. Мы с ним встречались пару раз, но до драки дело не доходило. Его, главное, близко не подпускать. Он умеет создавать вибрации прикосновением. На моих глазах превратил опору бетонного моста в груду щебня, коснувшись ее пальцем.

— Слышала, что так можно, — кивнула она, делая для себя пометку. — Ну а хорошая новость в том, что на эту работу не подписался мистер Пойзон.

— Бэр? — я покривил губами, словно лимон попробовал. — Противный мужик. Упертый и целенаправленно добивающийся своей цели. Не врет, кстати, никогда. Из-за этого над ним весело подшучивать. Но выводить из себя, не советую. Он мне костей сломал больше чем кто-либо. У него в команде пять первоклассных мастеров. За услуги берет непомерно дорого, но не провалил ни одного заказа.

— Вы с ним дрались?

— Дважды, — я хмыкнул. — Третий раз сталкиваться не хотелось бы. Так что, да, хорошо, что он отказался. Кто же нас так любит, что нанимает топовые команды охотников за одаренными? — я бросил взгляд на притихших девушек.

— Пока не известно. Скорее всего, Орловы. Только они могут потратить столько денег и нанять охотников.

— Может ты и сумму знаешь? — заинтересовался я.

— Нет. Я просто поговорила с твоей мамой. Вчера мы пересеклись. Она сказала, сколько стоит твоя голова. И знаешь, мне как мастеру, поднявшемуся на вторую ступень — обидно. За мастера из благородного рода, действительно просят двести-триста тысяч?

— Это условности, — махнул рукой. — Я лишь актив фирмы. С определенным ценником, вот и все. А мастера, работающие на бояр, чаще всего не так сильны, как о них думают. И этот недостаток мы скоро уберем. Когда научу мерцающей защите, любые охотники будут дрожать от страха, услышав твое имя.

— Твои техники, разве, годятся для других мастеров? — спросила Катя. — Простите, что влезла в беседу.

— Годятся, — кивнул я. — Если мастер понимает, что такое сила и как с ней правильно управляться. Пока есть время, надо тренироваться, а не дурью маяться. Сколько мастеров после получения звания продолжают усердно развивать свои силы? Мешает работа, личная жизнь, клановые заботы. Мы же умней, поэтому время терять не будем. Алена, ты нам зал зарезервировала?

— Да. Договорилась с деканатом. Он теперь наш в любое время. Надо только табличку на дверь сделать.

— Вот и хорошо. Часа в четыре надо будет собраться в клубной комнате, кое-что обсудить.

— Кстати, о клубе, — вставила Катя. — Мне поступило триста двадцать две заявки от учеников. И две от младшего преподавательского состава.

— Поздно. Набор закрыт, — я встал. — Те, кто не умеет лениться, нам не нужны.

— Как скажешь, — она пожала плечами. — Если передумаешь, я смогу порекомендовать несколько человек. Влиятельных, со связями и громкими именами.

— Подумаю над этим, — кивнул я. — А теперь — на занятия! Касается всех.

Девушки засобирались. Алена встала и, пока я думал, быстро вытерла салфеткой след от помады на моей щеке. Затем хмыкнула и первой пошла к выходу. Мы с Таисией переглянулись. На ее лице отразилась эмоция: «выбрал молодую девушку в ученицы, терпи».

Как выяснилось, Таисия приехала с парой чемоданов, решив пожить какое-то время в МИБИ. А еще умудрилась оформить документы преподавателя. Я проводил ее к общежитию, где устроился на лавочке, ожидая, пока они с Аленой занесут вещи и переоденутся для тренировки. Погода с утра хмурилась и начал накрапывать легкий дождик. На западе небо потемнело, предвещая грозу.

— Кузьма Федорович, — окликнул меня знакомый голос.

— Марго, привет, — я помахал рукой преподавателю по карате и куратору нашего клуба. — И что это?

— Это учебный план, — она протянула мне папку. Села рядом на скамейке, посмотрела на небо. — Полезное умение.

Кинетическая броня, укрывающая меня от дождя, немного увеличилась, образовывая над нами подобие невидимого зонта.

— Игрушки, — отмахнулся я. — Полезно только для тренировки концентрации. Так что за учебный план? Лекция: «Укрепление тела»? Не интересно.

— Тебе, может быть, и не интересно, а вот студенты послушают с удовольствием. Это не «для тебя» учебный план, а «твой» учебный план. Каждый мастер раз в неделю должен провести одну открытую лекцию. Твоя начнется, — она посмотрела на часы, — примерно через сорок минут.

— Не понял? Я на подобное не подписывался. Да и чему я могу научить студентов, идущих по пути дух, потом тело? Вредного посоветовать могу, а вот полезного вряд ли.

— Геннадий Сергеевич, ректор, считает иначе. Он сказал, что вместо лекций ты можешь выбрать практические занятия в группе из пяти-шести старшекурсников.

— А не пошел бы он лесом? Может мне еще диссертацию написать на тему, «Влияние кинетической брони на умственные способности студентов»?

— Не кипятись, — попыталась остудить меня Маргарита. — Лекции не такой уж и обременительный труд. Никто не указывает тебе, что говорить и не просит рассказывать секреты. Большая часть мастеров читает лекции из книг. Студентам это быстро надоедает, и они перестают ходить. Хочешь достану для тебя наискучнейшую книгу по кинетической броне? Студенты заснут на половине лекции.

— Я подумаю.

— Не знаю, как другие, а я приду послушать, — она улыбнулась.

— Баланс.

— Что «баланс»?

— Тебе не хватает баланса. Уменьшай интенсивность кинетической брони и увеличивай время. Два с половиной часа, столько ты должна ее удерживать. Начни с получаса и прибавляй по две минуты в день.

— При такой нагрузке недели через две я буду выглядеть как высушенная на солнце морковка.

— Больше калорий, больше воды, больше физических нагрузок.

— Да уж. Спасибо за совет, — она встала. — Надо студентов на самоподготовку оставить. У меня занятие через полчаса, а я ведь обещала присутствовать на твоей лекции.

— Если я еще пойду, — тихо добавил я, глядя ей вслед. — Играть со мной в такие игры не советую.

Как говорил великий философ, самый простой ответ чаще других является решением сложной проблемы. Если перефразировать, то, возможно, я пытаюсь понять и разглядеть в чем состоит «игра» ректора, которой может и не быть вовсе. Может он просто решил, что неплохо бы подтянуть студентов по теме «укрепление тела» и я зря накручиваю себя?

— Посмотрим кто кого в итоге обхитрит, — хмыкнул я, глядя на папку с учебным планом.

На лекцию я все-таки пошел. Таисия всю дорогу надо мной подшучивала. Говорила, что я могу испортить весь учебный процесс, сбив студентов с «истинного пути». Дескать стоит мне показать им какую-нибудь «практику» и все их старания, и стремления стать мастером полетят коту под хвост. У нее особое мнение о ректоре, по большей части неприязненное, и она могла только порадоваться за такую возможность ему подгадить. Вот и первое простое решение. Но если оно не просто лежит на поверхности, а его буквально преподносят на блюдечке, значит, поступать так не следует.

Открытые лекции в МИБИ читали в большом зале, выполненном в виде амфитеатра с длинными партами, чтобы сэкономить место и вместить как можно больше студентов. И к моему приходу свободных мест в зале не осталось. Тем, кто пришел за полчаса до начала, уже пришлось размещаться на самых верхних рядах или в проходе. Несколько студентов из дисциплинарного комитета следили за порядком, а вездесущая Ольга дежурила у дверей. Стоило мне войти, она закрыла дверь, сев на стул рядом, чтобы не пускать опоздавших.

В этом зале мне доводилось бывать раза три. Два раза на лекции по истории и один раз я слушал ту галиматью, которую нес местный мастер. Маргарита была права, мастер заунывно читал какой-то учебник, не содержащий и крох полезной информации. Одного посещения мне хватило, чтобы понять — на подобных лекциях мне делать нечего. Судя по лицам собравшихся, пришли они только затем, чтобы поглазеть на самого молодого мастера и вряд ли затем, чтобы что-то для себя почерпнуть.

— Кто из присутствующих может создать кинетическую броню и удерживать ее пять минут? — спросил я, без предисловий. У кафедры был встроенный микрофон, который усиливал голос лектора, донося до самых дальних рядов. — Поднимите руки.

Примерно половина студентов подняли руки. При этом сидевшие в первых рядах были более одаренными, чем те, кто устроился на галерке.

— А теперь, поднимите руки кто может удерживать броню дольше пятнадцати минут.

Во второй раз руку подняли процентов пятнадцать студентов.

— Тридцать минут и дольше? — продолжил я. — Пять человек, шесть, вижу. Так вот, если вас сейчас собрать и отправить на поле боя — у шести человек есть шанс выжить. Те, кто может поддерживать КБ чуть меньше, получат не смертельные, но серьезные травмы. Остальные станут пушечным мясом. Один мастер, владеющий силой огня, может «зажигать» на обширном участке поля боя минут пятнадцать-двадцать. И спасти вас от огня и жара сможет только кинетическая броня. Она защитит вас от мелких осколков и не даст другому мастеру вывернуть вас наизнанку с расстояния в сто метров. В текущем же состоянии вы не способны быть полезными даже как огневая поддержка.

— Любой наемник, доросший до звания эксперта, может прожить на поле боя эти тридцать минут. Вести огонь, отвлекать противника. Никогда не учившийся в институтах наемник, которого вы разобьете в пух и прах на ринге, даст вам фору в реальном бою.

— В современных реалиях кинетическая броня считается бесполезной, так как она не остановит пулю и только мешает в рукопашной схватке, уменьшая подвижность, — я сделал паузу, обводя взглядом зал. — Считается, что нужно повышать лишь уровень и силу доспеха духа, укрепляя тело. Но спасет ли он вас в экстремальных условиях? Владея КБ на должном уровне, вы можете продержаться в ледяной воде и выжить при сильном морозе. При помощи нее вы сможете остановить кровотечение, в том числе в потерянной конечности. Поэтому, если планируете жизнь, не связанную с офисной работой, то советую уделять кинетической броне как можно больше внимания.

— Вот несколько примеров, — я взял с трибуны граненый стакан, сжал его в ладони и поставил обратно. Самые внимательные могли разглядеть, как от него вверх поднимаются струи горячего воздуха. Подойдя к краю помоста, на котором стояла трибуна, я шагнул вперед, встав на воздух. — Те из вас, кто сможет удерживать кинетическую броню час, смогут ходить на практические занятия, которые я буду проводить раз в неделю. За каждый последующий час я научу вас полезным умениям в обращении с КБ. Пересказывать методические пособия не вижу смысла, как учить тех, кто на это не способен.

Повернувшись, я прошел по воздуху несколько шагов прежде чем вернуться на помост. Затем не прощаясь вышел из лекционного зала. Шум голосов догнал меня лишь в коридоре. Остановился у выхода из здания, подождал Таисию. Судя по улыбке, настроение у нее было замечательным.

— Не знакома с твоим окружением, — сказала она, хлопнув меня по плечу, — но запросы у тебя не на простых людей рассчитаны. Час, — она рассмеялась. — Допустим, я час продержусь. Если сильно постараться, может быть и два. Заметь. Мастер. Принявший силу. Ты сам сколько броню продержишь в активном состоянии?

— Постоянно. Начал еще в старших классах школы и прерываюсь только на пару минут, чтобы сбросить накопившееся напряжение. И сон этому нисколько не мешает.

— То есть, хочешь сказать, прям вот так, постоянно? — удивленно спросила она.

— Если ты не можешь удерживать КБ больше двух часов, значит, что-то делаешь не так.

— А как же интим?

— Да ну тебя, — проворчал я и зашагал по аллейке.

Сзади послышался довольный смех и через секунду она подхватила меня под руку.

— Что ты сделал со стаканом? Не успела рассмотреть.

— Помял немного.

— Помял? — не поняла она.

— Особая техника, — пояснил я. — Японских аристократов пугать. Они как видят подобное, бледнеют и теряют всякое желание спорить.

— Знаешь, я бы вела себя так же. Вместе с хождением по воздуху это может неслабо напугать твоих врагов.

— Детские фокусы. Настоящая сила она в крепости духа и прочности его доспеха. Как у тебя с рукой и ребрами?

— Еще неделя без нагрузки, — она прижалась грудью к моей руке. — У меня есть кое-какая, непроверенная, информация по поводу рода Орловых. Та земля, что по бумагам принадлежит вам, они хотят ее разыграть.

— В смысле?

— Они вложили в нее столько денег, что просто так не отдадут. Это часть нового бизнес-района. Четыре шестнадцатиэтажки и многоуровневая подземная парковка. Офисы, представительства крупных фирм. Только аренда приносит им колоссальные деньги. Это не склады на юге столицы, которые вы отжимаете у Трубиных. Два десятка лет назад там был пустырь и никому не нужные трущобы с бараками. А теперь рядом две станции метро и элитные жилые комплексы.

— Да, Саша говорил что-то про очень дорогую землю, за которую придется драться.

— Они хотят устроить турнир среди родов, чтобы определить кому достанется земля.

— Чушь какая-то, — хмыкнул я. — Чужую землю отдать как приз непонятно кому?

— Не чушь, а старый закон, подписанный еще Императором Иваном Четвертым. Один из первых, определяющий право бояр на земли рядом со столицей. Тысяча пятьсот шестьдесят восьмой год. Род Бельских, которому принадлежали эти земли — прекратил свое существование. Матчины в кровном родстве с ними не состоят. Да, Император подписал документы о наследовании земли, но есть более старые законы, не утратившие силу. Чтобы не создавать прецедент отъема земли, решили выкрутиться подобным образом.

— Хорошо бы Император следовал всем законам, которые придумал его предок. По ним, если не ошибаюсь, земля столицы принадлежит исключительно Императору. И Москва давно уже проглотила все прилегающие земли.

— За некоторым исключением, так оно и есть. Но… Минуту, — она вынула из кармана сотовый телефон. Несколько секунд смотрела на мерцающий номер входящего звонка. — Слушаю. Да. Когда? Вы далеко? Пулей мчите туда, я сейчас буду. Если что, на связи.

Она нажала кнопку отбоя и как-то странно посмотрела на экран.

— Что случилось?

— Коржов звонил, — отозвалась она, все еще задумчиво глядя на телефон. — Говорит в поселке стариков стрельба.

— Ты говорила, что поселок хорошо охраняется? В любом случае поехали, разберемся на месте.

— Может, и не из-за нас…

— Вот и узнаем, — я достал телефон, ткнул в иконку Войтека. — Кузьма на связи. Подгони машину ко входу. Любую неприметную. Угонять не надо. Пять минут у тебя.

Нажав «отбой», я оглядел нас.

— Можно не переодеваться, — согласно кивнула Таисия.

Мы успели добежать до главных ворот минуты за две, а Войтек уже ждал нас. Сегодня он рассекал на громоздком старомодном седане, угольно-черного цвета. Угловатой, с агрессивными формами машине не хватало только пулемета на крыше. Но за внешним видом скрывался настоящий монстр, рычащий из-под капота. Правил дорожного движения мы не нарушали, но с каждого светофора машина срывалась едва ли не с визгом шин.

Помощник Таисии звонил еще раз, сказав, что прибыл на место позже охраны и полиции. А вот до отца она дозвониться так и не смогла. Девушка в трубке любезно сообщала, что из-за технических неполадок линия недоступна. Не отвечали на сотовый начальник охраны и Мария Федоровна, прислуга в доме. Я за временем не следил, но показалось, что добирались мы целую вечность.

Перед въездом на территорию поселка собралось по меньшей мере два десятка полицейских машин, три спец автобуса и большой синий бронеавтомобиль спецназа. Чувствовалось присутствие трех мастеров. Двое не обладали выдающейся силой, или умело ее скрывали. Третий, напротив, хотел казаться и наверняка был серьезным практикующим. Возможно, сильнее Таисии.

Пока мы ждали в машине, Таисия сходила к бронеавтомобилю, поговорила с кем-то и нас сразу пропустили. Стоило проехать две улочки и стало понятно, что «наехали» именно на дом Ермоловых. Ворота вывернули в сторону улицы, часть дома с крыльцом разрушена, гараж с автомобилем превратили в груду битого кирпича.

Я выждал немного, прислушиваясь к ощущениям, затем вышел из машины. Во дворе дома работала бригада специалистов, снимали все на камеру, что-то измеряли, расставляли специальные метки. Два из трех мастеров находились как раз там. Один из них беседовал с Таисией и когда я подходил, там появился Глеб. Отец Таисии был мастером, утратившим часть силы с возрастом. Не похоже, что он сражался с кем-то. Может, хотели просто припугнуть? Тем временем Глеб положил руку на плечо Таисии, что-то говоря. Я решил подойти ближе и только оказавшись рядом с воротами увидел во дворе три тела, накрытые белой тканью. Слева лежала домоправительница. Белая ткань в районе головы обильно пропиталась кровью. Справа лежало тело крупного мужчины, судя по всему, из охраны. В центре, под покрывалом угадывались очертания Павла Николаевича, отца Таисии.

Пройдя через двор, проигнорировав одного из полицейских в штатском, я опустился рядом с телами, приподняв ткань. В животе неприятно похолодело. Это действительно был Павел Николаевич. Край домашнего халата и майка на груди почернели, а вверх, на шею выходил характерный ожег, похожий на елочную ветку след от удара молнией, или как ее называли фигура лихтенберга.

Кто-то хотел положить мне руку на плечо, но не смог. Между его ладонью и кимоно для занятия карате, оставалось сантиметров десять. Я опустил обратно белую ткань, поднялся. Рядом стоял тот самый полицейский в гражданской одежде. Он беззвучно открывал рот, что-то говоря.

— Еще раз, — я немного ослабил кинетическую броню. Стали слышны голоса, звук машины со стороны улицы. — Повтори еще раз.

— Здесь не место посторонним. Кто пропустил?..

— Я похож на постороннего? — тяжело спросил я.

— Если в кимоно не спрятано удостоверение, — не испугался он, но на полшага отступил.

— Семенов, оставь! — голос Глеба.

Я смерил полицейского взглядом, хотя он-то виноват ни в чем не был. Отступив в сторону, направился к Таисии. Выглядела она бледной, но держалась.

— Странностей хватает, — говорил один из мастеров. Не самый сильный из троицы. — Нужно время, сама понимаешь. Смотри, примчались, — он показал в сторону дороги.

С той стороны приехало несколько больших машин. Высыпали люди в дорогих костюмах и как муравьи разбежались в разные стороны. Я внимательно всмотрелся во вторую машину, где остался старик. Сквозь лобовое стекло видел седую голову, очки в серебристой оправе. Мастер, с приставкой «невероятно сильный». Даже мое завышенное самомнение дало задний ход, извинилось и спряталось где-то глубоко внутри.

— Кто они? — усилием воли отведя взгляд от машин, спросил я.

— Орловы, — ответил мастер. — Павел Николаевич занимает… занимал особый пост в княжеском роду. Они вправе попросить нас отсюда и разберут дом по кирпичику, забирая собственные тайны.

Таисия поджала губы, старательно не глядя в ту сторону. Я же еще раз огляделся. Как уже подметил, вокруг дома сновали опытные оперативники, все фотографировали, снимали на видео, брали образцы почвы и мусора.

— Когда мы сможем забрать тело Павла Николаевича? — спросил я.

— Процедура… — начал было мастер, посмотрел на Таисию и замолчал.

Молчал целую минуту, оглядывался в поисках подходящего предлога, чтобы ненадолго оставить нас. Затем со стороны улицы послышались звуки сигналов, рев двигателей. И без того на узкой улочке стало не протолкнуться. Появились две машины с незнакомыми мне проблесковыми маячками, флаги Российской Империи вместо номеров. За ними следовала длинная машина, какие показывают по телевизору, когда по городу возят кого-то очень высокопоставленного. Черная машина остановилась недалеко от нас, из передней дверцы, с другой стороны от водителя выскочил мужчина в костюме, с планшетом в руках. Игнорируя всех, он быстрым шагом направился к нам.

— Госпожа Таисия Павловна, — коротко, по-военному, кивнул он. Я же обратил внимание на немного топорщившийся пиджак. Великовата кобура, если это пистолет. Или там небольшой пистолет-пулемет? Он протянул короткую визитку Таисии. Белая бумага, золотое тиснение. — Прошу уделить нам немного времени.

К моему удивлению, Таисия кивнула. Убрав визитку в кармашек, взяла меня за руку и молча потянула за собой в сторону машины. При этом сжала руку сильно-сильно. Кому-другому сломала бы запястье. Мне показалось, когда мы ушли, присутствующие вздохнули с облегчением.

В роскошной машине, наверняка бронированной, находился пожилой мужчина. Лицо морщинистое, но волосы не полностью поседели, оставив немного черных прядок. Не ошибусь, дав ему лет семьдесят. Военная форма, звание — генерал-полковник. Этому старику давно пора бы в отставку. Тяжелые брови, взгляд уставший.

— Тася, — он кивнул Таисии. — Прими мои соболезнования и прости, если сможешь. Совсем плохой стал. Не подсуетился вовремя.

Машина тем временем неслышно тронулась. Изумительная звукоизоляция внутри. Салон мягкий, обитый дорогой даже на вид тканью. Рядом с генералом выдвижная панель со встроенным экраном компьютера, чтобы работал на благо родины даже во время поездок.

— Паша предупреждал, что будут последствия, — продолжил генерал. — Не ожидали мы, что так скоро все произойдет.

Машина выехала с территории поселка и резво покатила к городу. Сопровождение включило спецсигналы. Примечательно, что ощущения скорости в такой машине почти не было. Ход плавный, а чувство, будто в танке по дороге мчишься.

— Кузьма Федорович Матчин? — обратил на меня внимание генерал. — Сергеенко. Александр Семенович. Твоими стараниями Таисия из рода Орловых вышла? Молод…

— Моими, — кивнул я. — Второе скоро изменится.

— Мы с Пашей долго работали вместе, — продолжил генерал, сделав какие-то пометки в небольшом блокноте. Просто вытащил его из внутреннего кармана, отцепил карандаш, что-то чиркнул и убрал обратно. — Иногда я закрывал глаза, когда он продвигал интересы Орловых. Последняя его работа, перед отставкой. Строительство двух военных баз в Сирии. Туда империя деньги вливала полноводной рекой, не скупясь. Орловы неплохо нажились. Но часть счетов банковских и кое-какие бумаги были хитро оформлены на Павла. Предвидя наступающую бурю, он все переписал на Таисию и княжеский род внезапно потерял к ним доступ. Мои люди доложили, что вчера Орловы пытались перевести все на свои счета и сильно огорчились, когда не смогли.

— Даже если там большие деньги, убивать ради них глупо, — сказал я. — Так решают дела только отмороженные на всю голову.

Никто ничего не сказал. Хорошо бы не подумали, что я слишком молод для того, чтобы делать такие выводы. Дальше ехали молча, думая каждый о своем. Если с отцом Таисии разобрались Орловы, что ясно как божий день, они и нам скоро доставят хлопот. Нет, есть возможность, что это может быть кто-то другой, чтобы столкнуть нас с княжеским родом лбами. Например, кто-то из быстро теряющих дорогую землю. Те же Хованские. Эти пойдут на любую подлость, есть у меня такая уверенность.

Город встретил нас проливным дождем и грозой. Темные, почти черные тучи, извергали из себя воду в невообразимых масштабах. Огромные капли колотили по стеклам машин, по появляющимся лужам, быстро переходящим в бурные водяные потоки. Громыхнуло. А еще ветер, опрокидывающий и срывающий редкие рекламные плакаты. В отличие от Японии, в Москве почти не встречалась наружная реклама. Не было ярких экранов, больно бьющих по глазам. Глядя с эстакады, я увидел, как порыв ветра перевернул какое-то подобие гаража, бросив на соседнюю машину.

«Черт, Павел Николаевич! — зло думал я. — Зачем же Вы так с собой поступили? Деньги? Да и черт с ними! Кому бы они были нужны».

Промчавшись по широкому проспекту, машины свернули на короткую улицу и остановились у высокого здания с красивым фасадом. На парковке рядом сплошь дорогие машины, люди в костюмах и огромные буквы на здании «БанкЪ».

— Мой адъютант все устроит, — сказал генерал. — Завещание Павла у меня. Передам его на днях.

— Спасибо Александр Семенович, — сказала Таисия.

— Будь сильной Тася, — сказал он.

Пришлось подождать, пока дверь откроют снаружи. К собственному стыду, не распознал, где на двери ручка. Вышел, потянулся. Хмыкнул, ловя взгляды окружающих. Увидеть в таком месте парня в кимоно довольно неожиданно. Таисия вышла через минуту, что-то сказав генералу, выслушала ответ. Я не вслушивался, обходя и любуясь машиной. Даже надавил на крыло ладонью. Действительно, бронированная. Водитель, видя мой интерес, только хмыкал в усы. Дескать, где ты еще такое увидишь, деревенщина. Охрана, кстати, из военных, работала профессионально. Какой-то оптикой осмотрели здания через дорогу, что-то обсудили.

— Следуйте за мной, — сказал адъютант и поспешил в здание банка. Начальник уезжать без него не спешил, поэтому он торопился.

Внутри оказалось просторно. Куча компьютеров, парни и девушки деловито стучат по клавиатуре, изображая кипучую деятельность. Никогда не понимал, чем можно заниматься, когда нет посетителей. Электронное табло мигало, показывая «Ц003». Как я понял, следовало взять талон, но адъютант шел прямо к высокой стойке старшего администратора. Появилась охрана, пристально следя за мной. Как будто я могу их ограбить голыми руками. Нет, в прицепе могу, но зачем? Тоже изображают, что занимаются важной работой и бдят?

— Отдельный кабинет, — сказал адъютант. — Доступ к полной информации и банковскому хранилищу.

Он протянул руку к Таисии, и та быстро догадалась, вручив ему пластиковую карточку. Не паспорт, скорее какое-то удостоверение. Может пресловутый документ «мастера»? Документ передали служащему, тот пощелкал клавиатурой, изобразив дежурную улыбку. Подождал секунду, что-то увидел на экране, заулыбался шире.

— Я провожу Вас в отдельный кабинет, — быстро сказал он, возвращая документ.

Адъютант коротко кивнул нам, и умчался. Мы же вышли через боковую дверь, попав в узкий коридор со множеством дверей. Вошли во вторую по правую руку. Это оказался удобный кабинет с мягким диваном, стеклянным журнальным столиком и чем-то похожим на кухонную стойку справа. У окна в дальней части сидела улыбчивая девушка в очках. Узкая оправа, деловитый вид, располагающее лицо.

— Доброго дня, Таисия Павловна, — поздоровалась она, бросила на меня странный взгляд, наверное, приняв за телохранителя. — Располагайтесь, где вам будет удобно. Кофе, чай, легкий полдник?

— Кофе, крепкий, сладкий, большую кружку, — сказала Таисия, усаживаясь на стул рядом с рабочим столом.

Я же плюхнулся на диван, нацелился на журналы. Выбор широкий, от моды и аксессуаров, до автомобилей и новейшего стрелкового оружия. Мужских журналов, кстати, существенно больше.

— Прошу, — девушка протянула большой планшет Таисии, — можете ознакомиться с состоянием счетов и ценных бумаг.

— Ему такой же, — она взглядом указала на меня.

— Конечно, — девушка вынула из ящика стола еще один планшет, пощелкала по стеклянной поверхности ноготками, вбивая какую-то информацию и принесла мне. Затем отправилась к кухонной стойке готовить кофе.

На планшете отображалось несколько строчек с простыми названиями. Меня заинтересовали слова «ценные бумаги». Нажав на строчку, я получил какую-то непонятную сводку, график с курсом, и еще более непонятную таблицу. Нажал «назад», вернувшись к первому меню и выбрал «вклады».

— Чтоб я так жил! — вырвалось у меня, когда я увидел с десяток строчек. Сотрудница банка бросила на меня косой взгляд.

На шести самых больших вкладах я насчитал двадцать два с лишним миллиона рублей. А было еще два десятка вкладов поменьше. И парочка в валюте. Не скажу, что сумма астрономическая, но внушала уважение. А тем, кто никогда не видел больших цифр, то и трепет.

Таисии подали действительно большую кружку с ароматным кофе. Едва ли не полулитровую.

— Посмотрите в разделе «банковские услуги», — сказала девушка. — Мы предоставляем более двухсот услуг различной направленности. Авиаперелеты, в том числе на заказном самолете с максимальным комфортом. Юридические услуги. Покупка, продажа, аренда недвижимости. Организация бизнес встреч и семинаров. Желаете оформить расчетную карту нашего банка? Золотая карта с доступом в любой точке мира.

— Нет, не сейчас, — Таисия листала что-то в планшете. Несколько минут что-то искала, большими глотками поглощая кофе. Дошла до конца или просто устала, положила планшет на стол. — Покажите банковскую ячейку.

— Конечно, прошу следовать за мной, — девушка улыбнулась.

Я положил планшет на стеклянный столик и вышел следом. Мы прошли до конца коридора, где девушка открыла дверь электронным ключом. Еще один протянула Таисии, пропуская ее внутрь.

— Нажмите вот здесь и Ваши ячейки подсветятся зеленым огоньком. Ячейки — слева, комнаты для просмотра — справа.

Не буду углубляться в то, что мы нашли в ячейках, так как это огромная куча непонятных бумаг. Не везде написано на русском языке, цифры, графики. Я даже не пытался понять или оценить. Таисия может что-то и поняла, не спрашивал. А потом завертелось. До самого позднего вечера мы мотались по городу от одного здания к другому. Сумасшедший выдался вечерок. На следующий день мы навещали семью убитого охранника. Таисия неплохо его знала. У него осталась жена, дочка лет десяти и сын, только начавший учебу в одиннадцатом классе. Затем похороны на одном из столичных кладбищ. Мужчину провожали сослуживцы, служащие кто в полиции, а кто и в армии. У женщины, работавшей прислугой в доме, родственников или не оказалось, или они находились далеко и не поддерживали связь. Последним провожали Павла Николаевича. Людей собралось много. Больше военные, но были среди них и родовитые бояре. От Орловых приехал Владимир, тот самый мастер, навещавший меня в академии. Вокруг него крутилась пара человек, заглядывающих в рот при каждом слове.

Дни пронеслись галопом. Но не прошло и пяти дней, как все затихло. Был человек и нет его. Порушенный домик в тихом поселке восстановят, приведут в надлежащий вид участок. Скоро в нем будет доживать свой век уже другой старик. Жилье там выделяют, только пока ты жив. А помер, тебе уже и не надо, уступи место.

Проснувшись утром, я встал, заправил кровать. Гостевая комната в доме Таисии, простая, но уютная. До меня здесь жила Оксана, оставив на прикроватной тумбочке флакон духов и раскрывающееся зеркальце с пудрой внутри. Мама настояла, чтобы она вернулась домой, под присмотр старшего брата. Она как-то узнала, что Оксана не только созванивается, но и пару раз встречалась с Николаем. Официально они женаты, да и любят друг друга, несмотря на все произошедшее. Зря она вмешивается.

Спустившись в светлую гостиную, совмещенную с кухней, я застал Таисию за готовкой завтрака. Обтягивающие спортивные штаны и светлый топик, поверх которого она накинула фартук. Я даже засмотрелся. Взгляд все время скользил вниз, на приятные глазу формы.

— Доброе утро, — не оборачиваясь, сказала она.

— Доброе. Пахнет изумительно.

— Самый простой пирог, который можно приготовить за двадцать минут, — сказала она. — Очень вкусный и настолько же вредный. Балую себя иногда. Будешь?

— Спрашиваешь, — рассмеялся я. — Лучше поинтересуйся, останется ли тебе хоть чуть-чуть. Сладкое я люблю. Помочь? Могу чай заварить, яичницу пожарить. А еще я умею что-нибудь варить.

— Все уже готово, — хмыкнула она, повернулась, подарив мне улыбку. Вот и хорошо, значит, немного оттаяла. А то ходила пасмурная, с маленькой грозовой тучкой над головой и сшибала всех молниями. — Руки мой и садись за стол.

— Уже. Спустился, как говорится, готовым к любым неожиданностям, даже к завтраку.

На стол легла обозначенная яичница с беконом, легкий салат с авокадо, отдельно зеленоватый паштет из брокколи в оливковом масле. Для себя она приготовила овсяную кашу с кусочками подсушенных фруктов.

— А калории, калории где? — возмутился я, глядя в ее тарелку.

— Сегодня у меня разгрузочный день. Две с половиной тысячи, не больше.

— Ну, для спортсмена в самый раз, а для мастера маловато будет. Хотя, я вот что подумал. Надо тебе нагрузку снижать. Мерцающей защите я тебя научу. И еще кое-чему. Но хватит тебе быть элитным бойцом, мастером кинетиком. Вредно это для женщин. Насмотрелся я на таких, и как они рыдают взахлеб, когда доктора рассказывают, что родить уже не смогут. Наш мастер, Вероника, ты ее видела. Когда стоял выбор, принять силу или… Догадываешься, что она выбрала?

— Я кинетик, мне проще, — спокойно сказала она.

— Проще — это не индульгенция. Все, не спорь, я решил.

— Как скажешь, — она пожала плечами, зачерпнув кашу серебряной ложечкой и принялась за завтрак.

— Потому что я главный и мужчина, а… что?

— Как скажешь, говорю, мужчина, — она сдавленно захихикала. — Где мой телефон, надо твое глупое лицо сфотографировать.

— Кхм.

— Не обижайся, — она мягко улыбнулась. — Вчера вечером Светлана Евгеньевна звонила. Ты был занят тренировкой. Она просила передать тебе, чтобы ты не высовывался до самого турнира.

— Мама звонила? Турнир? — я намотал на вилку бекон, зачерпнул желток, больше размазав и положил в рот.

— Я тебе о нем говорила. Орловы действительно решили разыграть земли в турнире. И чтобы избежать массовых разрушений, участвовать могут только молодые мастера до тридцати пяти лет.

— Ничего себе молодые, — хмыкнул я. — Юноши и девушки, прям.

— Допускаются благородные семейства с именем. Светлана Евгеньевна решает вопрос, чтобы ты участвовал. И просила передать, если ты ее планы порушишь, пеняй на себя.

— Скоро он?

— Не знаю, — Таисия пожала плечами. — Когда официально объявят, то будет известно.

— Тогда мне надо усилить нагрузку, — я задумался. — И поговорить с доктором в институте. Толковый мужик, в силе понимает больше чем другие преподаватели и мастера. Да и Алену я надолго оставил одну. Интересно, выполняет ли она мои указания.

— Тренируется?

— Нет. Я приказал ей все то время, что буду занят, придаваться лени и бездельничать. А то она в потолок упирается. Нужно, чтобы силу немного отпустила и почувствовала разницу. Что, позавтракаем и поехали? И еще, — добавил я уже серьезным тоном, — Таисия, пожалуйста, будь всегда рядом.

— Это ты так в любви признаешься? — хитро прищурилась она.

— И это тоже. Но за территорию института без меня не выходи. Обещай.

— Хорошо, хорошо.

Мы позавтракали, вместе помыли посуду. Нужные вещи Таисия давно перевезла в общежитие МИБИ, поэтому сборы много времени не заняли. У ворот Института мы стояли в десять часов утра, опаздывая на полтора часа. Я уже надеялся увидеть вездесущую Ольгу, но обошлось. Дежурил ее заместитель Илья. Высокий крепкий парень. Не помню, но вроде он занял высокое место на прошедшем турнире. Или третье, или четвертое. Нас он пропустил без вопросов, поздоровался, пожелал хорошего дня.

— Надо зайти в деканат, — сказала Таисия. — Отчитаться за прогулы.

— Какие занятия собираешься вести?

— Пока не знаю. Ректор говорил, что на старших курсах есть пара одаренных ребят, которые могут стать кинетиками. Может, лекции заставят читать. Я ж не ты, чтобы заявить: «кто не может пройти по воздуху десять шагов, заниматься у меня недостойны», — передразнила она мой голос.

— Я щедрый, можешь позаимствовать способ. Здесь же только базу нарабатывают, зачем им, вообще, мастер?

— Не скажи, — она покачала головой. — Правильный наставник может направить, указать на ошибки. Доказано, что те, кто занимался с профи, на пять лет раньше достигали уровня мастера. Пять лет, это очень много. Потому как после тридцати шансы падают процентов на двадцать…

— И каждый следующий год еще по пять процентов, — кивнул я. — Читал.

— Мне повезло. Папа многое рассказал и показал. Сама бы я до этого додумывалась, да, — она покивала, — лет пять не меньше.

— Много обещали заплатить? За помощь двум студентам и лекции?

— Не поверишь, — она улыбнулась, — почти в три раза больше, чем я получала в полиции. Деньги не института, а родов, чьи отпрыски нуждаются в помощи. И за каждого ученика надбавка. Ты договор не читал?

— Обманули, — я потряс кулаком в сторону административного здания. — Хотят заставить даром работать?! Дудки! Я им такой учебный план покажу, что они икать будут, меня вспоминая.

— Не жадничай. Тебе Институт сколько денег отсыпал? Я чеки видела. Тебя где искать?

— Почитать кое-что надо, — перестал я бушевать. — Буду в комнате клуба часа полтора. Потом обед и тренировка. Нам зал выделили с именной табличкой, чтобы никто не мешал.

— Я еще до обеда обернусь.

— Подожди, — я поймал ее за руку, поманил к себе, — поставь защиту, чтобы нас не подслушивали, — зашептал в ухо.

Воздух вокруг немного загудел.

— Чувство такое, что сидят на каждой крыше с аппаратами лазерными и подслушивают, — тихо сказал я.

— У меня тоже, — понимающе кивнула она. — А говорят, что паранойя не заразна.

— Бумаги, что твой отец в банке схоронил. Любое твое решение приму. Хочешь, размножь их и из вертолета над Москвой разбрасывай. Но если планируешь использовать, может не надо посторонних привлекать? Предлагаю дать Саше почитать. Он драться не умеет, но головастый, не отнять.

— Твоему старшему брату?

— Да. Нам лишний козырь в игре с княжескими родами и кланами.

Она немного подумала, кивнула.

— Хорошо. Пусть приезжает, дам ему ключ от ячеек.

— По нему можно?..

— Можно.

Помолчали. Стояли мы близко друг к другу, почти обнявшись. Моя рука у нее на талии, она обнимает меня за шею. Можно уловить едва заметный запах духов. Чуть резковатый, но голова от него кружится. Она повернула голову, и мы встретились взглядом. Сердце почему-то забилось быстро-быстро. И в голове мыслей нет, а ноги как ватные. Оказывается, в ее глазах можно утонуть. Я чуть подался вперед. Поцелуй. Легкий, едва соприкоснувшись губами. А я уже прижимаю ее сильней к себе. Еще поцелуй, уверенней. Затем ее пальцы касаются моих губ.

— Ох, выгонят нас из института, — хихикнула она. Но голос немного смущенный, дрогнувший. Таисия отстранилась. — Умеешь ты девушек соблазнять. Неудивительно, что целой стаей за тобой увиваются.

Таисия коснулась ладонью моей щеки, развернулась и быстро зашагала в сторону административного здания. Я же немного поправил рубашку, кашлянул пару раз. Оглянулся к воротам, от которых мы не так далеко ушли. Улыбавшийся от уха до уха Илья показал мне большой палец.

Глава 3

Глава 3

Глава 3

Дверь перед комнатой клуба. Теперь уже безошибочно можно угадать его название. Все из-за таблички «Лень», приклеенной в центре. С завитушками, вырезанная из цветного пластика веселенького салатового цвета. Смешно. Прислушавшись, уловил незнакомый голос. Распахнув дверь, встал на пороге, строго оглядывая помещение. К привычной обстановке добавился кожаный диван, на нем сидела миниатюрная девушка. Красное платье в китайском стиле, с юбкой до пола. Рукава широкие, длинные, когда сидишь не видно кистей рук. Золотая вышивка по всему наряду изображала феникса, теряющего пару перьев из пышного хвоста. Я едва не сел там, где стоял, увидев рисунок. Девушка красивая, лет восемнадцать или двадцать. Глаза подведены так, чтобы зрительно немного увеличить их, делая еще привлекательней. Как можно догадаться, китаянка. Полная противоположность тем вызывающим девкам из Поднебесной, носившим мини-шорты, с которыми я как-то мимолетом познакомился в институте.

С трудом оторвав взгляд от девушки, поднял выше. За диваном стоял самый невзрачный китаец на свете. Черная куртка и штаны, белая рубашка. Рукава короткие, до середины предплечья.

— А… это… чего… — начал я.

Все-таки женщина или девушка в красном платье привлекает внимание сразу и только к себе. Понадобилось несколько минут, чтобы заметить еще гостей. Молодой индус, самой обычной наружности. Большой нос, тонкие губы, смуглая кожа, прическа напоминает ежика. В соседнем с ним кресле еще один парень, европеец. Волосы светлые непослушные, голубые глаза, лицо располагающее. Оба гостя одеты консервативно, костюм-тройка, только без галстука. Василий как-то объяснял, как отличить действительно дорогой костюм, от дешевой, пусть и похожей пародии. Так вот, парни были явно не из бедных семей. Но на фоне девушки, меркли, как луна днем, на фоне солнца.

— И здрасте, — еще раз поздоровался я.

— Привет, — первым нашелся белобрысый. Говорил он на русском языке с акцентом, присущим англичанам.

— Доброго дня, — Индус поздоровался на английском.

— Ни хао, — произнесла девушка, встала, сложила руки в традиционном приветствии.

Все-таки я схватился за косяк, чтобы не упасть. А у парней на креслах вытянулись лица, и они тут же подскочили.

Надо внести небольшую ремарку. Золотых фениксов на одежде могли носить только те, кто имел родство с Императором Цао. Если приводить аналогию, то это как главная ветвь княжеского рода Российской империи. То есть сам родственник императора и его первые наследники имели право на феникса, а вот внуки такой привилегии лишались. Вряд ли перед нами дочь Императора Цао, но как минимум племянница.

— Меня зовут Чжэнь, — сказала она на японском языке. — Я плохо говорю на русском.

Это понятно. Английский язык китайская аристократия не изучает. Я бы меньше удивился, если бы встречная собака заговорила на английском, нежели вот эта невысокая девушка сказала: «Hello» или что-то в этом роде.

— Кузьма, — сказал я, затем бросил взгляд на китайца, здорово изображающего вешалку или иной предмет мебели.

Короткий кивок со стороны Чжэнь. Я прошел к столу, отодвинул стул, посмотрел на нее. Девушка, в свою очередь, вопросительно посмотрела на меня. Пришлось садиться первому. Гости последовали моему примеру.

— Так, друзья и… кхм… дамы, — сказал я на русском. — Это закрытый клуб, поэтому хотелось бы услышать, что вы здесь делаете?

Китаец за спиной девушки едва приоткрыл рот, но я не услышал ни звука. Почувствовал лишь едва заметный отголосок силы. «Переводчик, блин», — подумал я.

— Сколько стоит членский билет? — заинтересовался англичанин. — Или нужно выиграть какое-то особое соревнование? Поединок? Грэй. Кристофер Грэй, к вашим услугам.

— Значение слова на дверях знаете? — спросил я, пытаясь удобнее устроиться на стуле. — Клуб посвящен лени.

— О, тогда мне, пожалуй, в… совет директоров клуба, — улыбнулся Кристофер. — Папа всегда говорит, что я занимаюсь меньше, чем мои братья и даже меньше маленькой собачки по кличке Кортни.

— Твой отец жесток, — хмыкнул я.

— О, это еще не самое плохое сравнение, — расплылся тот в улыбке, показывая белоснежные зубы.

— А Вы что думаете, госпожа Чжэнь? — перешел я на японский. — Кстати, не услышал Вашей фамилии, простите мою грубость.

— Просто Чжэнь, — сказала она. — Не нужно лишней вежливости.

— Вежливость никогда не бывает «лишней», — не согласился я.

«Могла бы не светить этим платьем, если хочешь, чтобы к тебе проще относились, — подумал я. — Ну да, первое впечатление. Попробуй теперь забыть, что ты принцесса».

— Могу его снять, если смущает, — сказала она.

— Что снять?

— Платье. Мы спешили и не было времени переодеться.

— Не надо, — поднял я руки. С нее станется стянуть его прямо здесь. И китаец начнет нас убивать. А драться с ним ой как не хочется. — Так что думаешь по поводу моего вопроса?

— Тот, кто ничего не делает, никем не станет, — коротко ответила она.

— Товарищ индус?

— Индра, — он коснулся ладонью груди.

С таким же успехом он мог назваться Шивой или именем другого божества. Так поступала почти половина всех встреченных мной мастеров из Индии. Согласен, имена у них бывают труднопроизносимые, иногда не с первого раза выговоришь, но традиция странная. Хотя есть шанс, один на миллион, что его действительно так зовут.

— Не буду говорить с тобой на английском, — сказал я. — Из уважения к госпоже Чжэнь. Если хотите вступить в клуб, ради всех богов. Поговорите с моим секретарем. Соломина Алена, она скоро появится.

— Ученица, — сказал Кристофер. — Когда услышал о молодом мастере, изучающим укрепление тела, то сломя голову бросился в аэропорт. Бирмингем-Москва. Я тоже изучаю укрепление тела.

— Удивил, — признался я. Не слышал, чтобы кто-то еще изучал это целенаправленно. — Как долго удерживаешь кинетическую броню.

— Недавно пересек отметку в шесть часов. С большим трудом. Два дня лежал… — он пощелкал пальцами, — распластл… палстл… пластом.

— Неплохо, — я покивал. — Один нюанс, семейными секретами ни с кем, кроме единственной ученицы, делиться не намерен. Других учеников не возьму. Мне некогда.

— Эм, — он ничуть не удивился и не обиделся. — Об этом еще можно будет поговорить. Потом. Лекция, где мастер обещал научить по одному приему за каждый час сдержания брони…

— Удержания, — поправил я.

— Хорошая лекция, — продолжил Кристофер. — Мы тоже хотим учиться. Практика нужна, а преподавателей мало. В Англии нет таких.

— Желание учиться — это хорошо. А вы что, уже стали учениками МИБИ?

— Еще когда, — он изобразил рукой планирующий самолет.

— Что-то я расщедрился, — почесав макушку, пробормотал я. — Но шесть часов — это сильно. Индра?

— Семь, — с сильным акцентом сказал он. Посмотрел на пальцы, кивнул.

— Госпожа…

— Чжэнь, — терпеливо произнесла она. — Просто Чжэнь. Или ученица. Даже «эй ты» подойдет.

— Не шути, — я погрозил ей пальцем. — А то из принципа буду госпожой называть и комплиментами сыпать.

— Чжэнь, — еще раз сказала она. — Одиннадцать часов.

— Хорошо, — я кивнул, обвел их взглядом. — И вы согласны потратить почти впустую столько времени, ради одного практического занятия в неделю?

— Хорошо бы, если бы их было два, — задумчиво сказал Кристофер. — А остальное время мы могли бы заниматься ленью.

— Шутка на пять балов! — я улыбнулся. — Но! Чтобы между нами не было недопонимания. Помогу, направлю в нужную сторону. Покажу пару приемов. Но секретами делиться не буду. И будьте уверены, что моя ученица всегда будет сильнее на голову. Как мастер перед экспертом. Сколько бы вы ни занимались.

— Для начала неплохо бы узнать, что я делаю неправильно, — многозначительно сказал Кристофер. — Как говорят, начинай большой путь с малого шага.

— У вас троих время до часу дня, — я посмотрел на часы, висевшие недалеко от двери. — Хочу знать настоящее имя, в какой клан или род входите вы, ваши родители. Это первое. Мы много с кем успели поссориться, как и Япония, приютившая нашу семью. Второе, мне нужно знать ваш возраст, вес, рост, сколько вы едите и пьете. Как много и часто занимаетесь, чем именно. Физические нагрузки, кинетическая броня. Доспех духа я проверю лично.

— Писать, на русском, — на лице Кристофера появился ужас. Он подумал о чем-то, улыбнулся и вскочил. — К часу будет.

Немногословный индус кивнул и удалился следом. Чжэнь выждала ровно минуту, я засекал по часам. Встала, уважительно склонила голову, выдержала короткую паузу и важно ушла. Китаец незаметной тенью скользнул за ней.

— Уф, — я выдохнул.

Встал, прошел по комнате, сделав круг. Посидел на мягком диване. Появление парней вполне ожидаемо. Пусть они первые, но вряд ли последние. А вот девушку с фениксом увидеть я не ожидал. Сбила она меня с мысли. Не в том плане, что ей не по статусу здесь быть или что-то такое. Странно, что родители направили ее по пути тела, а не духа. Даже пять часов без особой практики удерживать кинетическую броню сложно. Неимоверно сложно. Ее практически загубили. Выбери она классический путь, стала бы мастером еще до тридцати.

— Ну ректор, ну… Геннадий Сергеевич, погодите! — пообещал я, погрозив кулаком окну.

В кармане коротко завибрировал телефон. Сообщение от Алены: «Ты где?». Печатаю: «Ленюсь». Еще одна строчка: «Поняла».

Вернувшись к столу, выдвинул верхний ящик, достал книгу о княжеских родах Российской Империи. Закладка показывала, что осилил я чуть больше половины. Написано хотя и суховато, но интересного много. Не хватало только цифр. Знать бы сколько мастеров у каждого рода и характеристику на каждого. Можно за такой информацией к кому-нибудь из девчонок обратиться? Можно, но только как крайний вариант. Каждый уважающий себя род обязан иметь книжечку со списком имен и описанием умений известных мастеров. А, возможно, чуть больше. Может, на каждого есть подробнейшая характеристика и даже компромат.

Минут через пять появилась Алена. Вошла, тихонько вздохнула с облегчением и уселась на диван.

— После обеда тренировка, — я бросил взгляд поверх книги, сначала на нее, потом на часы. Девушка понимающе кивнула.

Мы говорили по телефону на днях. Таких истерик как: «возьмите меня с собой» и «я могу помочь», с ее стороны не было, что уже хорошо. Она издалека поинтересовалась, будут ли для нее особые распоряжения и, получив короткий ответ, успокоилась. Пока она не занимается самостоятельно, ничего страшного произойти не должно. Еще через какое-то время к нам заглянул Илья Юшевский, моделист-любитель, или правильней будет сказать — профессионал. Алена сразу показала ему, чтобы не шумел, приложив палец к губам. Он кивнул, прошел к дивану, сел на самый край, через место от нее. Так и сидели. Я читал, они молчали. Алена больше смотрела или в окно, или на меня, Илья не сводил взгляда с нее.

Когда до полудня осталось пятнадцать минут, я вернул в книгу закладку, убрал в ящик стола.

— Наша клубная комната, вообще, запирается? — спросил я. — А то шастают посторонние.

— Замок есть, но ключей всего три, — Алена задумалась.

— Я могу нужное количество копий сделать, — вставил Илья. — У друзей копир для изготовления есть. Они ниже нас на этаж комнату занимают.

— А иностранных студентов за последние дни много приехало?

— Тебя по новостям показывали, — сказал Илья. — Когда ты говорил, что в МИБИ преподаватели хорошие. Новость громкая была, думаю, об этом уже весь мир знает. Я посмотрю сегодня в интернете, но думаю, что рейтинг института резко подскочил. Как и количество претендентов на одно место.

— У нас в группе восемь новых студентов, — сказала Алена. — В зале не протолкнуться теперь. Я не занималась, — быстро добавила она. — Ходила девчонок поддержать. Они к экзаменам готовятся.

— А у нас всего трое, — кивнул Илья. — Из Индии и Латинской Америки.

— Таисия задерживается, — проворчал я, бросив еще один взгляд на часы. — Хорошо, пойдем обедать, потом на занятия. Илья, с нами?

— Да, надо позаниматься. Посмотришь, мне кажется что-то странное происходит.

— Посмотрю.

В институтскую столовую я обычно ходил или за полчаса до обеда или через час после оного. Слишком много народа. Шум, гомон голосов. Для преподавателей был огорожен участок, который почти всегда пустовал. Они тоже не любили есть, когда вокруг шумят. Ничуть не сомневаясь, я направился к этой зоне, потянув друзей за собой. Дежурившие в столовой «дружинники» из студенческого комитета, легко пропустили нас, и даже поздоровались, пожелали приятного аппетита. Кто-то из студентов младших курсов, видя такую наглость, решил последовать нашему примеру, но был остановлен еще на подходе. А затем ему дали по шее, чтобы меньше возмущался и вывели для профилактической беседы. Кстати, я недавно узнал, что тем, кто носил красные повязки на рукаве, разрешалось бить других. Нет, не избивать, а «приводить в чувство отъявленных нарушителей правил и спокойствия» — как говорила наша знакомая Ольга, носившая такую повязку на рукаве и часто дежурившая у ворот. Так вот, провинившихся могли отвести в зал для спаррингов и показать, что ты в институте не самый сильный. Ну а если действительно сильный, попросят главу учебного совета, чтобы провел воспитательную «беседу». Ага, того самого парня, легко выигравшего прошедший недавно турнир. Поэтому брали в студкомитет только действительно крепких парней и девушек. И им полезно, и на территории института всегда спокойно. Но это крайности и редкие случаи. Чаще всего ограничивались снятием баллов, за которые каждый студент готов драться и страдать.

К слову, полноценно обедал только я. Алена и Илья перед тренировкой пили особый энергетический «коктейль». Несмотря на разные вкусовые добавки, гадость еще та. Часа через два после занятий поедят. Или поужинают, если тренировки затянутся. Здесь с питанием все строго. Не можешь сам, опытные преподаватели составят правильную диету. Есть нужно за столько-то часов до тренировки, воды пить столько-то, если баллов хватает, то обязательно «коктейли». Нет баллов, будь готов платить немалые деньги, или не жди быстрого результата от тренировок. Еще один стимул. Алена, кстати, за коктейли платила из собственного кармана. А вот у Ильи баллов хватало.

Ближе к часу дня мы подходили к нужной тренировочной комнате. Помещение нам выделили просторное, с зеркалами во всю стену. Особое покрытие пола, износостойкое из съемных плит, поглощающих энергию удара. Швырять и бросать на пол одаренных — дело неблагодарное, ни один паркет не выдержит. На двери табличка, полная копия с дверей клуба «Лень».

— Маргарита Павловна, — удивился я, увидев преподавателя по карате. На ней было кимоно как на практических занятиях и ждала она явно нас, точнее, меня.

— Кузьма Федорович, доброго дня, — выглядела она уставшей, синяки под глазами. Жест в сторону знакомой компании иностранцев. На занятия они пришли в стандартных тренировочных костюмах института. Я едва сдерживал смех, глядя на них. — Вот, поручили новых студентов.

Хотел было пошутить, что целого преподавателя, пусть и младшего, выделили ради троих новеньких студентов, но подумав, решил промолчать. Бывало, что и мастер занимался с парой учеников, хотя бегает за ним не меньше сотни. Здесь вопрос в перспективах, таланте и размере кошельков их семей.

— Заходи, — я открыл дверь, сделав приглашающий жест для всей компании, вошел последним, думая пускать ли сопровождающего принцессу телохранителя или нет. В итоге решил, пусть переводчиком поработает. — Пока я буду читать ваши «резюме», разминайтесь. Маргарита Павловна, вы с нами?

— Да, да, — кивнула она.

Парни передали две одинаковые тетрадки на двенадцать листов, а Чжэнь небольшой блокнот для эскизов или зарисовок, исписанный не очень ровными строчками. Хорошо хоть на русском языке, а не на японском или китайском. Читать особо нечего, сухие данные. Режим тренировок у всех разный, но больше всех старался Индра. Имя у него действительно непроизносимое. Клан, в который он входил не на слуху. По крайней мере, я навскидку не мог вспомнить, слышал ли что-нибудь о нем. На втором месте оказался Кристофер. Что бы ни говорил, занимался он много и часто. Уделял должное внимание физической нагрузке и выглядел внушительно. Клан Грэев был знаменит, так как участвовал почти во всех военных кампаниях, затеваемых королевством Англия. Имел собственный флот, затраты на который были астрономическими. История клана насчитывала пять столетий, описанная бесчисленным количеством книг. Бывшие колонизаторы, торговцы, потомственные мореходы.

Что касается Чжэнь, то она действительно носила имя Цао. На этом личная информация заканчивалась. Мне этого было достаточно. Если интересно, то можно найти все нужное в библиотеке и в подшивках газет. Тренировалась девушка умеренно, если не сказать «обычно». Откуда тогда такие результаты? Странно.

— Илья, — сказал я, отрываясь от чтения. — Первым будешь. Показывай, что смущает?

Парень занимался по большей части не с кинетической броней, а классически укрепляя тело, усиливая доспех духа. Он подошел, вытянул руку, словно хотел толкнуть невидимую стену, сосредоточился. Я уже и так все понял, но для верности ткнул кулаком в его ладонь.

— Достаточно, — остановил его. — Поздравляю, ты стал слабее.

— Правда? — обрадовался он и засеял улыбкой.

— Правда. Дальше доспех тренировать не нужно, это ничего не даст. Зато можешь выбирать любое классическое направление. Что у тебя лучше получается? Огонь?

— Да, — он кивнул. — Могу сильно нагреть что-нибудь прикосновением.

— Вот и хорошо. Больше практики, физических нагрузок, про кинетическую броню не забывай, она для всех полезна. Через полгодика, как начнешь осваиваться, приходи, проверю баланс. Он важен. Потом расскажу.

— Полгода? — он вроде и обрадовался, но сник. — А можно я с вами заниматься буду? Кинетической броней?

— Можно, — разрешил я. — Вот с их группой можешь ходить. Посиди послушай, может полезного почерпнешь.

— А ты модели любишь? — неожиданно спросил Илья. — Роботы, самолеты или корабли.

— Если только корабли, — отозвался я.

— Хорошо, — он еще раз улыбнулся и поспешил к Алене, чтобы поделиться радостной новостью, хотя она и так все прекрасно слышала.

— Теперь вы, — взгляд на иностранцев. — Становитесь…

Дверь в зал открылась и на пороге появилась едва не позабытая тройка девушек. Нет, попробуй о них забудь, сразу напомнят. Еще и претензию выкатят.

— Ты вернулся? — риторический вопрос от Марины. — Мог бы позвонить и предупредить.

— На занятия вход только для тех, кто может КБ удерживать больше часа. Не мешайте, — я замахал на них рукой.

Они, наконец, увидели, что кроме меня в зале еще люди, поэтому Татьяна, как более рассудительная, потянула за собой сестру, которая уже перешагивала порог.

— Увидимся в клубе, — подарила мне улыбку Катя. Помахала ручкой и закрыла дверь.

Из-за двери послышался недовольный голос Марины, удаляющийся по коридору. Я уловил только: «Как бы не зазнался…». На лицах собравшихся читались примерно одинаковые эмоции. Чжэнь смотрела неодобрительно. Индра тоже хмурил брови. Разве что Кристофер умело прятал мысли за улыбкой.

— Становитесь сюда, — показал я, жестом позвал Маргариту присоединиться. — Создавайте самую сильную КБ, которую способны. Хочу, чтобы пространство вокруг вас загудело. Марго, тебе не надо. Просто покажи, с каким уровнем сейчас работаешь. М, да, — на моем лице появилось разочарование, что не укрылось от них. — Марго, подбери веское и обидное слово.

— Слабаки, — сказала она.

— Еще более обидное.

— Бездари.

— Не то, — я потянулся и ткнул пальцем в плечо Кристофера. Палец прожег кинетическую броню, отчего он потерял концентрацию и отшагнул на полшага, пошатнулся. Такой же тычок получили Индра и Чжэнь. — Вы что, по одной методичке занимались?

— Записи Лу Хань об укреплении тела, — сказал Кристофер, растирая плечо, куда пришелся тычок, пальцами.

— Лу Хань, — кивнул Индра.

— Даже близко не слышал, — фыркнул я. — По тому, что вижу — это бред воспаленного мозга.

— Лу Хань — классическая школа укрепления тела, — вставила Марго. — Из доступной литературы у нас ничего нет. Только общие сведения. Заполучить его методики не так просто, как оказалось. Я специально искала. Почему-то думала, что похожее практикуешь.

— Так, я эту мерзость даже видеть не желаю. Все вон! — жест пальцем в сторону двери.

На секунду повисло молчание. Даже Илья, витающий в облаках, посерьезнел от моего тона.

— Кузьма, это не педагогично, — нарушила молчание Марго. — Сначала объясняешь за что, а потом наказываешь.

— Вот ты… Эх. Тут показать надо. Ты не подойдешь, у тебя силенок маловато. Нужен мастер, — мой взгляд зацепился за китайца. — Уважаемый, не желаете нам помочь? Пролить свет, так сказать.

Мастер подумал несколько секунд, посмотрел на подопечную, вышел вперед. Я поднял руку, согнул в локте, словно приглашая помериться силой в армрестлинге.

— Илья, запоминай каждое слово, — сказал я. — Хочу, чтобы завтра вышла студенческая газета с красочным заголовком: «Раскрыта первая секретная техника самого молодого мастера», и три восклицательных знака. Мы с уважаемым мастером из Китая сейчас продемонстрируем. Постараюсь говорить самыми простыми словами, чтобы все поняли. Кинетическая броня — это особая сила, гасящая инерцию. У тех, кто занимается классическим развитием, она зависит от «Ки», от внутренней силы, от потенциала и того, насколько он раскрыт. Чем сильнее мастер, тем сильнее его броня. Когда одаренный создает КБ, то на короткий промежуток, внутренняя сила, как будто, обволакивает его. Создает барьер, который при должной сноровке не пропустит сквозь себя ничего. Ни воду, ни холод, ни даже воздух. Если мастер сейчас создаст такой барьер, сломает ли он мне руку?

Я перевел взгляд на Марго, затем на остальных.

— Тебе, не сломает, — нашлась Маргарита, — а остальным в этой комнате — легко.

— Почему? — еще один мой вопрос. — Мастер, прошу, не сдерживайтесь. У вас есть хороший шанс сломать мне руку.

Китайца уговаривать не пришлось. Человек умный, опытный. Не знаю, на полную силу он выложился или нет, но воздух вокруг немного загудел.

— Так, почему?! — громко спросил я.

— Доспех духа, — вновь ответила Марго.

— Верно. Доспех — второстепенный фактор развития Ки, укрепляющий тело. Чем чаще пользуешься силой, тем сильней тело сопротивляется внешнему воздействию. Но не становится крепче, в прямом смысле. Кожа не превращается в тонкий лист железа, а кости не грубеют. Даже у великого мастера может появиться синяк или порез, если он будет неосторожен. Использовать доспех духа выгодней. Он не мешает двигаться и более эффективен в бою. Он прекрасно нейтрализует эффект от другого Ки. Так вот, те, кто изучает укрепление тела, идут противоположным путем. Мы усиливаем доспех духа, и только от него зависит насколько сильной будет кинетическая броня. Насколько сильным может стать сам одаренный.

— Что же касается вас, — я посмотрел на троицу иностранцев, говорил медленно, сердито, — насколько крепок ваш доспех духа?

На лице мастера впервые проявилась эмоция. Он хмуро опустил брови, переведя взгляд на наши сцепленные руки. Да, я был рассержен неприятным вкусом обмана. Как если бы великому художнику показали разноцветную мазню и сказали, что она так же прекрасна, как его работы, ставшие мировым достоянием. Получается я зря ждал и зря предвкушал? Я, когда сердился, всегда становился серьезным. Дядя Ринат говорил, что быть серьезным — это моя самая большая слабость.

— Вот вам первый урок и секретная техника, — процедил я, борясь с раздражением. — Не нужно много силы. Те, кто не укрепил тело, создавая по нелепым урокам дурака кинетическую броню, широко распахивает для вас двери. Не бойтесь, надавливайте и увидите, как легко сминается защита. Вы почувствуете ее мягкое нутро. Есть такая техника, называемая «Прокол», поищите в библиотеке, она из разряда простейших. Создайте брешь в броне врага и заполните ее своей силой. Несчастного дурака, не укрепившего тело, ждет незавидная участь. Даже если вы станете великими мастерами, эта брешь останется, и любой эксперт покалечит вас играючи.

— Как видите, — голос мой смягчился, став прежним, — против классической кинетической брони это не работает. Я могу разрушить ее проколом, но ничего не случится.

— Ты что-нибудь увидела? — тихо и быстро спросил Илья. — Я ничего не заметил.

— Тсс! — шикнула она.

— Увы мастер, — я улыбнулся китайцу, отпуская его руку, — против Вас я бессилен. А вот вашу подопечную, как и других, кто изучал эту мерзость, подобное убьет очень болезненным способом. И какой толк мне учить потенциально ходячих мертвецов? Только время тратить. Держи, — я вернул китайцу записи.

— Маргарита Павловна, продолжайте в том же духе, — сменил я тему. — Пара недель и Ваш баланс немного выправится. Сразу почувствуете себя процентов на двадцать сильней.

— Кхм, — откашлялся Кристофер, выпав, наконец, из некой прострации. — Кузьма Федорович, возможно, мы сбились с пути. Но Вы ведь можете направить нас на верную дорогу?

— Маргарита Павловна, — я показал на нее, коротко рассмеявшись, — наставит вас на путь истинный. Научит создавать нормальную кинетическую броню. Скажем так, если через неделю у вас получится, я оценю и посмотрю, есть ли перспектива.

— Самоубийцы, — неожиданно сказала Марго. — То обидное слово, которое ты хотел услышать.

— Совершенно верно. Илья?

— Я все записал. На диктофон. Классная речь! — он продемонстрировал небольшую белую коробочку. — Ох, ты не подумай плохо, просто я его всегда ношу с собой. И никогда не стал бы…

— Верю, — опередил я. — Занятие окончено, все свободны до следующей недели. Кто будет мешать нам с Аленой, получит в глаз.

Поздний вечер, съемная квартира в двух кварталах от МИБИ

Сдавая просторную трехкомнатную квартиру, хозяева исходили из принципа — меньше мебели, больше плата. Поэтому в главной комнате был установлен небольшой стол, низкий белый диван и стенка с огромным телевизором. На столе смог уместиться только ноутбук, выполненный в виде громоздкого дипломата и планшет на подставке. Невысокий китаец заканчивал возиться с дипломатом, подсоединяя к нему планшет. Нажал несколько клавиш и экран планшета стал серым, затем проступили очертания темной комнаты, фигурное окно с легкими занавесками и черный провал за ними. Видно край стола и высокую спинку стула. Спустя десять секунд у стола оказалась женщина в красном платье. Села. В тусклом свете и из-за некачественной картинки сложно определить ее возраст. Волосы собраны на голове и укрыты головным убором, форму которого невозможно угадать из-за обилия драгоценностей.

— Леди Юн, — склонил голову китаец. Разница во времени составляла пять часов и с той стороны экрана было глубоко за полночь.

— Как успехи? — спросила женщина.

— Все, как Вы планировали. Накладок и трудностей не возникло.

— Приятно это слышать. Где Чжэнь?

— Принимает душ.

Если прислушаться, в тишине можно было услышать шум воды.

— Что скажешь о «новом» мастере?

— Это он, — коротко кивнул мужчина. — Нас не обманули, он действительно мастер.

— Твое мнение?

— Если оказался с ним на расстоянии вытянутой руки, уже проиграл.

— Не ожидала, — женщина задумалась.

— И мы оказались неправы, — он позволил себе сказать первому. — Не Лу Хань.

— А это плохие новости, — она посуровела, что было заметно даже через низкое качество изображения.

— Это хорошо, — поправил он женщину. — И плохо.

— И снова из твоих уст я слышу неожиданные и странные слова. Говори ясней.

Не знаю, как скоро должен состояться турнир или война за право владения землей, в любом случае, к этому событию стоило подготовиться. Распорядок дня менять сильно не требовалось. Утренняя зарядка, на которую приходило все больше студентов. Затем завтрак и занятия с Аленой. Час до обеда и почти все оставшееся время до вечера я не покидал зал, уподобляясь статуе Будды. Два дня меня никто не беспокоил, что радовало. Я как раз подбирался к критической точке, когда нужно просить Таисию хорошенько побить меня. Надо не забыть заранее забронировать небольшой участок полигона. И чтобы тяжелых бетонных плит побольше. Не хочется, чтобы меня швыряли по всему полигону.

Что касается Таисии, то ее загрузили работой. Виделись вчера за ужином. Она обещала, что еще день-два и появится время для совместных тренировок.

— Кузя, — голос Таисии.

— Помяни черта, — отозвался я, открывая глаза. — Только о тебе думал.

— И обидно, и приятно, — сказала она, проходя к центру зала. — Где твоя пиявочка-прилипала?

— Девчонки на лекцию утащили. Отчего у тебя такой довольный вид?

— В лотерею выиграла, — она улыбнулась, передала мне газету. — Заголовок читай.

— Мир поставлен под угрозу? — прочел я на первой странице. — И что? Газеты через день такое печатают. И всегда убивал знак вопроса в заголовках. Автор что, сам не знает о чем пишет?

— Нет, о чем пишет, он прекрасно понимает. А вот последствие предсказывать не берется. Скажи, ты это зачем сделал?

— Что именно? — я ткнул пальцем в заголовок. — Не понял, это про меня? Нет, я мир на колени пока не ставил. Не по силам мне.

— Матчины — наемники? — уточнила она.

— Да, — осторожно ответил я.

— Работаете по всему миру?

— Да, — еще один ответ.

— Ты, вообще, в курсе, что такое «Линия защиты»? Английский термин, если ты не понял.

— Слышал.

— Не зли меня Кузьма, — прищурилась она.

— Не пойму к чему ты. Нас нанимали пару раз, но это неблагодарная работа. Меня дважды чуть не убили из-за подобного. Один раз это был Бэр. Мистер Пойзон чуть-чуть меня не достал, швырнув танк. Танк! Представь себе, когда в тебя летит махина тонн в пятьдесят, такого никогда не забудешь. Мне до сих пор кошмары снятся, как он на меня падает. А клиента моего задавило, вот так, — я развел руками.

— Кузя, Линия защиты, это три важных составляющих в безопасности особо важных персон. Разведка, силовая группа, личный телохранитель.

— Ну, я как раз был и за личного телохранителя, и за силовую группу. А Василий за разведку.

— Избавляйся от вредной марены «нукать», — поморщилась она. — Знаешь, как ценятся телохранители, охраняющие самых, — она показала пальцем в потолок, — высокопоставленных персон? Сколько им платят и за что именно?

— Только слышал. Мама говорила, что эти монстры могут пулю остановить в радиусе пяти метров вокруг себя, и взрыв гранаты погасить. Мастера особого профиля! Мне такие не попадались. Хорошо бы их пощупать, — я пару раз сжал пальцы. — Я думаю это кинетики. Барьеры ставят или что-то такое.

— Кинетики такого не умеют, — со знанием дела, сказала она. — А «монстров», о которых говоришь, ты уже пощупал. Так пощупал, что больше и не надо. Ты… ну ты…

— Сама «нукаешь», — быстро сказал я, закрывая голову руками.

— Заразил, потому что! Ты зачем секретными техниками делиться вздумал?! И газетчики, — она вырвала у меня из рук газету, потрясла ею и вернула обратно, — на радостях печатают что попало. А спецслужбы ушками хлоп-хлоп, хлоп-хлоп.

— Э? — не знаю почему, но выдавил я из себя только этот звук, понемногу начиная понимать, о чем идет речь.

— Те, кто за этим следить должны, газетку утром почитали, глазки протерли, не поверив сразу, и побежали тираж изымать. А он уже в интернет просочился. Вой стоит до небес. Догадываешься, сколько тебе жить осталось?

— А что сразу Кузя? — подобрался я. — Изъян ведь на самом видном месте. Да кабы я знал, что эти «телоусилители» будущие телохранители. Меня, что, предупреждать о таком не надо? Так что ни в чем я не виноват, они сами пришли, — сделал вид, что обиделся и отвернулся к окну.

— Ты сам-то пулю остановишь? — неожиданно спокойно спросила она.

— Зачем? — я обернулся, посмотрел вопросительно. — Это сколько сил надо потратить. Пусть лучше попадет в цель, и не больно, и не устаешь. А если быстро бежать, то и не попадут.

— А если цель не ты?

— Не знаю. Надо пробовать. Концентрацию тренировать. У этих, — я неосознанно поморщился, — техники тренировок особые должны быть, заточенные на такой результат. Может и пулю останавливать не надо. Немного подправил траекторию, и все. Слушай, — я повернулся обратно к ней, постучал по газете, — тут же наверняка написано, что это я такой плохой, все это придумал. Зачем новость раздувать? Тема специфическая, мало кому интересна. Да и чтобы такого телохранителя обезвредить, нужно в упор подойти. А когда недоброжелатель так близко подобрался к охраняемому телу, это уже провал, не важно есть у защиты изъян или нет.

— И эту технику нельзя использовать издалека?

— Не-а.

— Хоть одна хорошая новость. А насчет газеты — тираж уже изъяли, редактора наказали. И другу твоему по шее дали, чтобы со старшими советовался, прежде чем статейки в студенческую газету совать.

— А мне?

— И тебе бы дать по шее, — она потянулась, погладила меня по голове. — Может придумаешь способ, как защититься им? А?

— Ты за них почему радеешь? — не понял я.

— Шеф попросил. Бывший начальник. Практически плакал в трубку.

— Он? — не поверил я, вспомнив строгое лицо ее начальника. — Такие не плачут.

— У меня один из друзей в охране Ивана Шестого работает, — сказала она. — Жалко его.

— Не из Орловых или тех, кто наши земли присвоил? — уточнил я прищурившись. — Тогда пусть приходит. Надо посмотреть, что мастера этого жанра умеют. Это все ректор затеял, вот пусть он и расхлебывает. Предупреждать надо, я бы их сразу прогнал и не связывался. Кстати, друг — мужчина? Близкий друг?

— Кузя, Кузя, — она подсела ближе. — Ты, когда на лекции про кинетическую броню заговорил, я сразу подумала об исключительно узком кругу людей. И Геннадий Сергеевич, уверена, подумал о том же самом. Кто же знал, что ты всех по себе судишь. Да кто в здравом уме два часа броню удерживать станет? Зачем? Не сердись, ты хорошо объяснил, и я на твоей стороне. А что другие? Несколько студентов, может и попытаются, а остальные сдадутся, когда доползут до получаса.

— Я не говорил, что будет легко, — я хмыкнул, бросил взгляд на газету. — Хотя, здесь все подталкивает студентов становиться сильнее и сильнее. Надеюсь, задумаются.

— Все может быть, — она кивнула. — Кстати, есть еще новости. Документы готовы.

— Так быстро? — удивился я. — Ой, что-то мне не по себе. И чувство странное, какое-то.

— Ты же сам просил, «быстрее, быстрее, свяжем руки им, развяжем нам», — передразнила она меня. — Или боишься? Один шаг и война.

— Нет, войны я как раз не боюсь. Семейная жизнь пугает. Когда?

— Послезавтра. Пока ты «медитируешь», — рассмеялась она. — Твоя мама бегает по инстанциям, справки собирает, выписки из банков и налоговой инспекции.

— Никогда не был силен в бюрократии, — честно признался я. Протянул руку, коснулся ее щеки, поправил прядь волос. Дверь в зал как-то резко открылась, заставив нас обоих вздрогнуть.

— А вот и мы! — голос радостной Марины нарушил идиллию. — Пришли составить тебе компа…

Они ввалились в помещение, застав нас сидящими довольно близко друг к другу. А моя рука была все еще на щеке Таисии, так как она ее придерживала, чтобы я не убрал.

— Мы, наверное, помешали? — спросила Катя. Выражение лица спокойное, но мне показалось, что ее этот факт обрадовал.

— Здравствуйте, Таисия Павловна, — поздоровалась Татьяна.

Одна Алена молча прошла мимо них, обогнула нас и уселась в дальнем углу помещения. Девушки, кстати, переоделись для практических занятий. И все выбрали обтягивающие комбинезоны, которые так любила Марина. И если она выглядела более или менее естественно, то остальные показательно смущались. Ага, прошли гуськом по всей территории института, миновав три корпуса и мужскую общагу, а теперь смутились, когда я их увидел?

— Ты обещал, что мы позанимаемся вместе, — напомнила Катя. — А у Таисии Павловны лекция через двадцать минут.

— И свадьба через два дня, — ответно улыбнулась Таисия. Встала, погладила меня по голове, отняла газету. — Надеюсь, это не тот пресловутый «мальчишник», которые устраивают парни перед свадьбой? Я к тебе еще загляну.

Одарив девушек ехидной улыбкой, Таисия вышла из зала.

— Мальчишник? — не поняла Марина.

— Это она тебя так… легкомысленной девушкой по вызову обозначила, — сказала Катя, проходя ко мне. Уселась по-японски. — Через два дня, значит? Пригласишь?

— Ух, — Марина вышла из ступора, нахмурилась, — вот стану мастером, утрою ей трепку.

— Через десять лет? — вопросительно посмотрела на двоюродную сестру Таня. — Не мели чепухи.

Они уселись рядом с Катей, напротив меня.

— Грядет что-то серьезное и неприятное, — сказала Таня. — Родители вчера звонили. Сказали, чтобы мы с Мариной держались подальше от тебя. И Кате отец звонил, с тем же требованием.

— Я с подругами разговаривала, — Марина кивнула, поддерживая ее слова, — кое-что узнала. Папа своего брата из Хабаровска в Москву вызвал. У нашего рода там заводы. Дядя в прошлом году приезжал в столицу, получал вторую степень мастера.

— И у нас также, — добавила Катя. — Только родственников вызывают из-за границы. Хотя у нас есть наемные мастера и посильней. Я слышала, — она понизила голос, — что затевают что-то грандиозное. К вечеру узнаю, что именно. Пришлось много всего наобещать сестре за эти сведения.

— Разберемся, — отмахнулся я. — Вы заниматься пришли?

— Заниматься, — вздохнула Катя, видя, что я не слишком обеспокоен ее «страшными» словами. — В газете студенческой об одной твоей технике писали. Что-то простое в изучении, которое даже экспертам как мы пригодится. «Прокол» называется. Мы в библиотеку пошли, а там уже пусто. Все методические пособия разобрали. Научишь нас?

— Парни из группы хвастались, что уже научились, — закивала Марина. — А то получится так, что все знают, а мы в пролете, хотя друзья.

— Смотрю на вас и диву даюсь. Лежала техника никому не нужной годами, а тут ажиотаж, — я хмыкнул.

— Ты в прошлый раз неплохо обломал половину студентов, с той, секретной техникой, — сказала Катя. — И если ты говоришь, что есть полезное умение, то будь уверен, его выучат. Хотя бы из любопытства. Так, поможешь, нет?

— Помогу. Умение простое, зависит от того, насколько ловко вы управляете Кинетической броней…

Научить разрушать кинетическую броню противника легко. Сложно сделать это во время схватки. Попробуй сконцентрироваться и драться одновременно. Поэтому мастера пренебрегают КБ, рассчитывая только на силу и доспех духа. Да, доспех нужно успеть «включить», к тому же он поглощает много сил, но не мешает и защищает гораздо лучше, превращая человека в машину для убийств.

Собственную тренировку пришлось отложить, потому что девчонки не выпускали меня из цепких коготков до самого ужина. Подшучивали, смеялись и подкалывали. В шутку предлагали принести и свои паспорта, когда мы с Таисией поедем в ЗАГС. Или не в шутку… Аленка же была холодна и мрачна. Девушки думали, что это ее так известие о свадьбе пришибло, но я видел, что причина в другом. Не на меня она смотрела больше, на них. Если не созреет сама, надо будет спросить, что гложет.

Московский Институт Боевых Искусств, раннее утро

Отлично выспавшись и оттого бодрый, в прекрасном расположении духа, я спускался по лестнице общежития, спеша на зарядку. В коридоре слышались сонные голоса парней. Кто-то торопил друга, боясь опоздать. Обещал, что тот увидит роскошных девчонок в обтягивающем трико. И не просто кого попало, а благородных кровей. В ответ послышался голос, что одну такую стерву он знает. Имя неразборчиво. То ли Нина, то ли Марина. Поэтому никуда не пойдет и еще полчаса поспит. Довели парня, что он готов променять такое на лишние полчаса поспать.

Спустившись на первый этаж, я заметил, что дверь в подсобку коменданта открыта и оттуда слышен женский голос. Любопытство пересилило, поэтому заглянул. Хотел застать врасплох, чтобы был повод подколоть линий раз.

— Доброе утро, — с широкой улыбкой заглянул туда я, пытаясь застать их врасплох.

— Доброе утро, Кузьма Федорович, — поздоровалась женщина лет пятидесяти. Невысокая, щуплая, одета в простое платье.

Вспомнил, что видел ее пару раз. Суровая женщина, которую боялись все девушки женской общаги. И прозвище у нее было смешное — Мина. Вроде как, наступил по неосторожности и взорвался, пусть земля тебе будет пухом. Второго шанса мина бойцу не дает. Просто фамилия у нее была Минина, вот девчонки и зубоскалили за глаза. А в лицо бросить боялись и тряслись от страха, когда она их за курением ловила на лестницах и в туалете. Это мне Алена рассказывала. Ходила страшилка, что комендантше темную хотели устроить три подвыпившие девки, боявшиеся вернуться в общагу. Так вот, больше их никто не видел. Пропали.

— Надежда Николаевна, здравствуйте, — широко улыбнулся я и даже коротко поклонился, как это делают японцы. — Простите, что помешал. Я к Александру Александровичу за советом шел. Ничего страшного, после тренировки зайду.

— Ничего не заметил ночью? — быстро спросил Александр, пока я не ушел.

— Спал крепким богатырским сном! А что было?

— Часа в два ночи поймали девушку, пытавшуюся в мужское общежитие войти, — сказал он это для Надежды Николаевны. Наверное, она его постоянно терроризирует, что парни к девушкам по ночам ходят. — Полуголую.

— В черном комбинезоне, — поправила женщина, не заметив подколку.

— О как, — удивился я, подумав о Катерине. Она же обещала заглянуть, а я забыл. Но не в два часа ночи же. В такое время люди спят как убитые.

— А еще через час поймали вторую, — улыбнулся комендант мужского общежития. — В такой же одежде.

— Обе провинившиеся у меня сегодня целый день на отработке, — строго сказала женщина. — И будьте уверены, ошибку свою не повторят.

— Спасибо, а то я до утра не спал, ожидая появление третьей.

— Александр Александрович, — в ее взгляде появился холодок.

Тот молча поднял руки. Я же тихо отступил назад и сбежал, пока меня не приплели. Интересно, кто станет ломиться ко мне в три часа ночи. Таисию может и увидели бы, но вряд ли хватило сил и сноровки поймать. Но, загадка не длилась долго. Достаточно было прийти на спортивную площадку, где меня ждали Алена и Ольга.

— Привет, — я поднял руку. — Вы чего такие сонные?

— Надежда Николаевна всю ночь бушевала, — отозвалась представительница дисциплинарного комитета. — И поспать не дала.

— Из-за глупых девчонок, которые по ночам в мужское общежитие ходят? — рассмеялся я. — Слышал.

— А мы из-за них страдать должны, — проворчала невысокая девушка, прикрыв рот ладонью, пытаясь подавить зевоту. — Заниматься будем?

— А где третья, — я оглянулся. — Вроде двоих поймали.

— Троих. Последнюю сама Надежда Николаевна выцепила, когда та обратно в окно спальни пыталась влезть.

Взгляды собравшихся студентов сместились к гравийной дорожке, по которой в нашу сторону шли два субъекта подозрительной наружности. Темные костюмы, галстуки, прическа одинаковая. Подошли именно к нам, оглядели заинтересованно.

— Капитан Смирнов, — представился один. Светловолосый, узколицый. Ему не хватало только черных очков для полноты картины. Но, уверен, такие найдутся в одном из карманов костюма. Он продемонстрировал корочку, отработанным жестом раскрыв ее. — Отдел по контролю за одаренным. Матчин, Кузьма Федорович, пройдемте.

— Только из интереса спрошу, — улыбнулся я, — куда?

— С нами.

— Никакой фантазии. Оля, — я повернулся к девушке. — На территорию института так легко посторонних пускают? У ворот никто не дежурит?

— Утренняя смена, — сказала та, подозрительно изучая гостей.

— А давай их побьем, свяжем и сдадим полиции, — я хрустнул пальцами сжимая кулак. — Вдруг они террористы.

— Кузьма, не паясничайте, — строго сказал светловолосый. — Давайте без ссоры и скандала, Вы пройдете с нами.

— Нет. Хочу со скандалом и дракой, — еще шире заулыбался я. — Алена, вон тот, темный, эксперт третьей ступени. Этот твой. Оля, поучаствуешь?

— Разрешение в деканате получили? — спросила девушка у парочки.

— Не требуется, — сказал светловолосый.

— Тогда поучаствую, — сказала она, повела плечом.

Алена уже обходила парочку, нацеливаясь на темноволосого мужчину. Подняла руки. Короткий рывок вперед, и она ударяет мужчину ногой в живот. Не попала. Тот оказался не только проворным, но и хорошим бойцом. Вот только не ожидал, что следующий удар, «лоукик», будет настолько сильным и пробьет его защиту. Будь он немного слабее ему бы сломало ногу, а так, выбило из равновесия. Моментальное продолжение, еще один удар ногой, прилетевший в голову и тот падает как срубленное дерево. Классическая двойка из тхэквондо, в бедро и сразу в голову. Да уж, спеца вынесли с двух ударов.

— Прекратить! Спокойно! — рявкнул светловолосый, заставив Ольгу остановиться. А она уже была в зоне досягаемости.

— Минус пять балов Ольге, — прокомментировал я. — За глупость, проявленную в бою.

— Что?! — та развернулась, бросив на меня сердитый взгляд.

— И еще минус пять балов, — я сделал круговое движение пальцем.

— Спокойно! — повторил мужчина. — Мы уходим.

— Куда? — удивился я. — А кто полицию ждать будет?

— Хорошо, — он быстро согласился. — Ждем полицию.

— За что?! За что минус десять балов! — Ольга оказалась рядом, схватив меня за ворот кимоно и потрясла.

— Ты повелась на простую уловку и остановилась. Он ведь не сдался, руки держал так, что захоти, достал бы тебя. А может у него нож в рукаве, вон, видишь, выпирает. Или пистолет.

Светловолосый тем временем проверял состояние товарища. Коснулся шеи, проверяя, а не сломало ли тому позвоночник.

— И ты обернулась, — пожурил я ее. — Ну что ты губки надула? В полицию звонить будешь?

— Ничего, — буркнула та. — Буду.

— Я уже позвонил! — крик одного из парней.

На площадке помимо нас, пусть и в стороне, толпилось и наблюдало полтора десятка парней и девушек. О них забудешь, как же. С любопытством наблюдали, перешептывались, кому-то звонили. Наверное, друзьям, чтобы те быстрее бежали на площадку и посмотрели интересное кино.

— Придурок, — тихо сказала Ольга. Я не понял, кого она имела в виду, крикнувшего парня или меня. Полезла в карман тренировочного костюма, вжикнула молнией, достала миниатюрный телефон. Номер набрала по памяти. — Дмитрий Владимирович, это Никитина. У нас ЧП на площадке рядом со вторым стадионом. Посторонние. Нет, обезвредили. Ждем.

— Толпу разгонять не будешь?

— Как? — еще раз пробурчала она, вздохнула и жалобно посмотрела на меня. — Баллы верни.

— Баллы?

— Для членов комитета это важно, — сказала Алена, следя за светловолосым. — А десять надо целый месяц восстанавливать. А потом других догонять.

— Ладно, ладно, — махнул рукой. — Десять балов Ольге, за красивые глаза.

— Я тебя ненавижу, — тихо проворчала она, отворачиваясь. Алена подтянула ее к себе, обняла, прижимая к груди и принялась гладить по голове.

Первыми, как ни странно, появились полицейские. Трое, в форме постовой службы, с оружием, бежали как на пожар. Наверное, несли дежурство неподалеку.

— Это я, я их поймал! Шпиенов! — замахал я руками. — Вяжите их!

Они подбежали, тяжело дыша.

— Разберемся, — выдохнул старший в звании лейтенанта. — Кто виноват и, кто нет. Пройдемте.

— Вот те раз, — от такого даже я впал в легкий ступор. Светловолосый вздохнул, покачал головой, а взгляд стал каким-то обреченным.

— Пройдемте, — еще строже сказал полицейский.

— Заодно с ними, значит? — прищурился я. — Тоже шпиены, да? Ну-ка Алена, отойди. Сейчас я их сам скручу и в полицию сдам. Диверсанты иностранные!

Я шагнул навстречу, делая страшное лицо.

— Полиция! — то ли предупредил, то ли констатировал, а может и звал на помощь. Но за оружием потянулся.

— Докажи, — сделав еще полшага, сказал я.

— Лейтенант! — громко сказал светловолосый. Подошел, доставая удостоверение. — Покажите документы студентам и помогите пострадавшему.

— Я не могу, — сдавленно, сказал тот, — пошевелиться…

— Кузьма Федорович, — светловолосый посмотрел на меня.

Полицейский пошатнулся, едва устояв на ногах. Быстро полез в карман, доставая красное удостоверение. На горизонте, наконец, появилась пара преподавателей и один из мастеров, не принадлежащих к какому-нибудь роду. Мастер двигался очень быстро. Его размытый силуэт меньше чем за десять секунд пронесся от учебного корпуса к нам, накрывая сразу всех давящей аурой. Причем такой, что на ногах остался стоять только я. Даже Алену свалило.

— Что случилось? — спросил он у меня.

— Да кто его знает, — я пожал плечами. — Полиция буянит.

Мастер довольно быстро оценил обстановку и давящее чувство пропало.

— Полиция, — пролепетал лейтенант. Он вообще одаренным, как умственно, так и физически не был, как и его коллеги. Им досталось больше остальных.

— Мама всегда говорила, — произнес я, — не нанимай на работу идиотов.

Добежали преподаватели и принялись разгонять поднимающихся с земли студентов. Удивила Ольга, придя в норму быстрее других. Помогла подняться Алене, отряхнулась, поправила красную повязку на рукаве и пошла помогать гнать с площадки студентов. Некоторых парней поднимала едва не пинками, злобно предупреждая, что, если через секунду они не испарятся им будет очень больно. А те еле ноги волочили. Светловолосому пришлось тащить напарника на себе самостоятельно, так как полицейские за ним едва плелась. Мастер последовал за ними на небольшом расстоянии, решив проводить к воротам.

— Интересная у него сила, — провожал я мастера взглядом. Невысокий, без особых примет, лет сорок пять. То ли он хотел казаться внешне простоватым, то ли это особенность такая. Что-то в нем меня заинтересовало. — Ален, тебя что свалило? Что почувствовала?

— Тело как будто ватным стало, — сказала она. — До сих пор плохо слушается. И дышать тяжело было.

— А если бы он в полную силу ударил? — спросил я сам у себя. — Что, пошли обедать? Обойдемся сегодня без зарядки. Быстро, иди сюда, — я поманил Алену, взял за руку.

Нас накрыло еще одной силой. Только не давящей а пугающей. Некое подобие липкого, холодного страха.

— Любимая, все в порядке, враги уже ушли, — повернулся я, глядя как к нам идет Таисия. — Силу можешь вырубать. Вырубай. Ушли, нет никого…

— Кузя! — она подошла и страхом повеяло еще сильней. — Ты зачем буянишь?

— Я Вообще ничего не сделал. Даже не стукнул никого.

— Ты же вчера обещал помочь, — сердито сказала она. — Моему другу. Помнишь?

— Помню. Я же сказал, пусть приходит, помогу. Что ты сердишься?

— А почему он мне звонит и говорит, что ты его людей прессуешь? — она погрозила мне кулаком. Чувство страха исчезло.

— Потому, что дураки, — я покрепче обнял Алену за талию. Ноги у той совсем подкашивались. — Зачем весь этот концерт?

— Потому, что это секретная служба, — ответила она, как само собой разумеющееся. — Запомнится только сам факт, что тебя вызвали на разговор. Может наказать задумали. Никто не свяжет.

— А если бы я подумал, что их Орловы подослали?

Повисло небольшое молчание.

— Аргумент, — согласилась она. — Прости, не было времени лично предупредить. А ты телефон с собой не носишь! Неадекват ходячий!

— Мастера, — выдохнула Алена, немного позеленев. — Страшные… очень…

Я аккуратно опустил ее, погладил по спине. Девушка хоть и не ела с утра, но ее скрутил спазм, заставляющий выбросить из желудка тонизирующий напиток, который она пила на завтрак.

— Еще бы, — хмыкнул я, тайком бросив суровый взгляд на Таисию. — Эти монстры страшные. Один страшнее другого.

— Кто бы говорил, — тихо ответила Таисия, опускаясь рядом, погладив по спине Алену. — Коньяка бы.

— Водку, — со знанием дела сказал я, — двадцать грамм. Как думаешь, в институтской столовой подают?

— Не знаю, — она рассмеялась. — Но хочу посмотреть на лица работников раздачи, когда ты заявишь «Водки нам!».

Глава 4

Алену я пронес на руках почти по всей территории института. Столовая только готовилась принимать посетителей и нас встретил пустой зал. Дежурные из числа студентов протирали столы, расставляли стулья и скамейки. Наемный труд тоже использовался, но желающих получить один балл за полдня работы в столовой, всегда предостаточно. А еще дежурные получали талоны на питание, которые выгодно продавали. За один такой можно получить два больших энергетических коктейля. А это четыре дня занятий почти в идеальном физическом состоянии. И устаешь меньше, и прогрессируешь быстрее.

Мы сразу направились к стойке раздачи в огороженной для преподавателей зоне.

— Водки! — крикнул я женщине за стойкой, усаживая Алену. Таисия испарилась на полпути, сказав, что поговорит с другом и проведет его в зал для тренировок.

— Голова кружится, — сказала Алена.

— С непривычки, — коротко улыбнулся я. — Тело пытается сопротивляться влиянию чужой Ки.

К нашему столу подошла одна из студенток, неся поднос с небольшим графином и парой рюмок. Я покачал головой, плеснул немного в одну из рюмок, и жестом отослал любопытную девушку обратно. Водка оказалась леденяще холодной.

— Залпом пить не надо. Подержи во рту, тогда быстрее подействует.

Пока она морщилась от горького вкуса, я с силой помассировал ей икры, затем мышцы бедер. Щеки девушки вернули здоровый румяный цвет, глазки едва заметно заблестели.

— Сейчас вернешься в свою комнату, примешь горячий душ и поспишь до обеда. Тренировок сегодня не будет. Хорошо?

— Угу, — кивнула она. — Спасибо… Ты мне массаж сделаешь? Как Татьяне.

— Неожиданный вопрос. Сделаю, — я встал, погладил ее по голове. — Как выдастся свободный вечер, обещаю. Нужно только масло заказать хорошее. Встать можешь?

Алена встала, постояла немного, прислушиваясь к себе.

— Нормально. Но… если бы… ну… — замялась она.

— Что?

— На руках до комнаты отнес бы…

— Ну ты наглая, — я рассмеялся. — Меня Надежда Николаевна, ваш комендант, еще на подходе примет и… даже страшно подумать, что сделает. Все, надо в горячий душ и спать. А то неделя из тренировочного процесса вылетит, придется нагонять. Ты же хочешь стать сильной?

— Очень, — кивнула она. — Чтобы соответствовать.

— Чему? — не понял я.

— Учителю, — улыбнулась девушка.

— Эх, так и быть, провожу тебя до общаги, — подставил ей локоть. — Цепляйся.

«Цепляться» она не стала, а осторожно взяла под руку. Так и пошли. К залу для тренировок я добрался через двадцать минут. В дальней от двери части, скрестив ноги по-турецки, сидел мужчина лет тридцати, с очень грустным взглядом. Русые волосы, высокий и худощавый. Джинсы, рубашка, легкая ветровка. Напротив него сидела Таисия, что-то весело рассказывая.

— Кузьма, проходи знакомься, — Таисия обернулась, сделала приглашающий жест. — Мой хороший друг Костя Дашков. Мы учились в одной группе.

— Привет, — я разулся, оставив кроссовки рядом с дорогими туфлями гостя. Прошел по залу, сел рядом с Таисией. — Все так плохо, да?

Мне достался взгляд, полный вселенской грусти.

— Костя пять лет учился в Китае, — сказала Таисия. — Чтобы попасть на службу в особый отдел имперской охраны. В Поднебесной готовят лучших в мире телохранителей. По методикам Лу Ханя.

— Проверяли? — спросил я.

— Проверяли, — Константин кивнул. — На добровольце из военного училища. Следующий поток, который должен был ехать в Дэнфэн.

Помолчали.

— Могли бы на слово поверить, — сказал я. — Брешь в технике этого Лу Ханя размером с небоскреб, из космоса, наверное, можно увидеть. Дашковы, хм, мама говорила, что у вас серьезные разногласия с Орловыми. Вы же тоже княжеский род?

— Я от дел рода далеко, — поморщился Костя. — Вывели за скобки, когда на службу брали.

— Воюют они, — кивнула Таисия. — С разной степенью напряженности. За контракты военной направленности.

— Ладно, к нашей теме, — кивнул я. — Навскидку ничего придумать не могу. Разве что не использовать кинетическую броню. Но как я понимаю, она постоянно активна, когда вы работаете? Продемонстрируй что-нибудь из умений.

Константин полез в карман, достал ключи от машины, подбросил. Ключи взлетели и застыли в воздухе. Я потянулся, попытался взять, но не сдвинул ни на миллиметр. Их словно вклеили в пространство. Можно, конечно, разрушить удерживающую силу, но побоялся, что это навредит. При этом я не чувствовал вокруг присутствие кинетической брони. Только ее локальное проявление, удерживающее предмет в воздухе.

— Руку, — я протянул ладонь, и он пожал ее. Рукопожатие крепкое, несмотря на то что ладонь у него узкая. — Поправь, если что. Вы используете КБ очень низкой плотности и, чем быстрее что-то движется в нем, тем больше вязнет? Если несильно бросить камень, то он пролетит, а если швырнуть с силой, то замедлится. И чем больше энергия влетающего предмета, тем быстрее замедление.

Мужчина кивнул. Я отпустил его руку.

— Монетка есть? — спросил я.

Из того же кармана, что и ключи, появилась рублевая монета. Ключи, кстати, по-прежнему висели над нами. Положив монету на большой палец, я щелчком отправил ее в полет. По идее она должна была воткнуться ребром в потолок, но пролетела сантиметров тридцать и остановилась.

— Неплохо, — заметил я. — Как непроницаемый пузырь работает? Пыль, ядовитый газ, брызги кислоты?

— Если достиг степени мастера, — кивнул он.

— Так умеете? Таисия попробуй схватить меня или дотронуться.

Она протянула руку, чтобы взять за запястье, но ее пальцы замерли на расстоянии сантиметра. Она попыталась ткнуть меня пальцем в щеку, но результат был тот же.

— Нет, так не умеем, — сказал он.

— Тася, проколом владеешь? Попробуй прожечь в моей защите брешь. Я поддамся.

Ключи и монетка, звякнув, упали на пол. Константин разом вырубил поле кинетической брони, окружавшей нас.

— Еще не выучила, — улыбнулась она, разведя руками.

— Ладно, сам прожгу дыру, а ты просто попытайся влить сквозь нее немного силы, — я демонстративно поднял палец, как бы протыкая невидимую стену. — Ну, затыкай пробоину и вливай туда силу.

— Издеваешься? — возмутилась она. — Обороты сбавь!

Я отпустил силу, и они с Костей облегченно выдохнули.

— Что, еще меньше? — спросил я. — На сколько?

— Желательно раз в десять, — сердито сказала она.

— Силу мастера надо оценить, а не студента недоучки. Хорошо, сейчас полегче будет. Вдавливай мою силу обратно в прореху и заполняй своей. Кинетическая броня должна лопнуть, как мыльный пузырь.

Я повторил действо. Как будто проколол воздушный шар и оттуда вырывается поток воздуха. Почувствовал, как сила Таисии немного неумело закрыла дыру и ринулась внутрь. Несколько секунд и Кинетическая броня взорвалась изнутри.

— Давай, еще пару раз, — попросил я.

Экспериментировали мы минут сорок. Несмотря на то, каким образом я защищался от взрыва, работало всегда. Вот только не уверен, что люди, не изучавшие укрепление тела, смогут так резко реагировать и чувствовать движение силы.

— Если бы я подумал, что когда-нибудь стану заниматься такой ерундой, остался бы в монастыре, — проворчал я, когда кинетическая броня взорвалась очередной раз. — Хватит. Опытный эксперимент можно считать удачным. На мне по крайней мере работает. Надо только дать как можно более глупое название новой технике. Потому что она дурацкая, — ответил я на взгляд Таисии. — Вот, назовем ее Рубашка. Принцип простой. Создается кинетическая броня большой плотности почти вплотную к телу. В ней поры, сквозь которые пропускается рабочая КБ низкой плотности. При проколе первый слой взрывается и дает время отпустить контроль до того, как получите серьезные повреждения. Сила ваших «щитов» и их размеры пострадать не должны, а вот во времени вы потеряете процентов тридцать. Вместо пяти часов, к примеру, будете прятаться за спиной охраняемого тела часа три. Все, проблему вашу решил, благодарностей не надо.

На меня посмотрели так, словно я над ними издеваюсь.

— Что создать? Какие поры? — переспросила Таисия. — Ты серьезно? Если КБ будет хоть чуть-чуть неоднородное, то оно само распадется. Это главный принцип. Там, где силы больше, она захлестнет… — пыталась она объяснить простейший принцип, — короче, не бывает так.

— Руку дай. Нет желания спорить и доказывать. Создавай КБ. Как можно плотнее и ближе к телу. Я буду на него давить, чтобы почувствовала. Сопротивляйся, — сказал я. — Сильнее. Еще. Ты же мастер. Вот, чувствуешь давление? А теперь, пропускай силу сквозь первый слой. Она должна быть слабее. Еще слабей. Вот.

Естественно, КБ Таисии лопнула, но она умудрилась выделить поток силы. Пропустила его через плотный слой и испугавшись, сама же нарушила концентрацию.

— Практика. Нужна только практика, — сказал я.

— Как ты это сделал? — удивленно спросила она. — Это совсем не то, как ты объяснял. То есть, принцип верный, но не так.

— Так, не так, тебя не поймешь.

— Стой! Не отпущу! — она вцепилась в мою руку. — Константину покажи. Я тебе как мастер говорю, никто в жизни такого не сотворит, если не показать.

— Тася, у нас завтра что? А скоро турнир. Мне тоже надо заниматься. И ты обещала меня побить, помнишь?

— Помню, — быстро закивала она. — Ну, покажи Косте, и я тебя так отметелю, сразу в три раза станешь сильнее, если выживешь.

В общем, потратил я еще час, чтобы показать простой и бесполезный прием, придуманный на коленке. Бесполезный для любого, кроме таких, как Константин. Лицо у него немного просветлело, когда он понял принцип. Поблагодарив, он поспешил уйти, так как я едва не рычал на них. Зато Таисия пообещала к вечеру зарезервировать полигон и помочь мне в развитии.

Оставшись один, я закрыл глаза, сосредоточившись на том объеме силы, который накопил. Нужно оценить масштаб и расход, чтобы не оказаться перед турниром выжитым лимоном. Меня тогда самый задохлый клановый мастер с пары ударов вынесет.

— Кхм, кхм, — послышался рядом кашель.

Я открыл один глаз, глядя на Ольгу. Никитина успела переодеться в кимоно, скорее всего, шла с тренировки, или на оную. Стянула волосы сзади в два хвостика, смотрящие вниз.

— Что случилось? — с толикой обреченности спросил я.

— Баллы, — она протянула мне потертую ручку и продолговатую синюю корочку. Внутри была таблица на десяток одинаковых листов.

«Примечание / Балл».

«Дежурство на территории / 2».

«Массовые мероприятия / 1».

«Помощь клубам / 1».

«Отчет для начальства/ 3».

«Еженедельная успеваемость / 1».

И в таком духе перечислялось, что полезного она сделала для Института. Причем успеваемость оценивалась меньше всего. А вот помощь преподавателям награждалась чаще всего тремя баллами. Возле каждой оценки подпись. Иногда две-три подряд одинаковые, но чаще разные. Последние три строчки заставили меня улыбнуться.

«Неверная оценка ситуации в бою / — 5».

«Повернулась спиной к противнику / — 5».

«За красивые глаза / 10».

Едва сдерживая смех, расписался напротив каждой оценки и заполнил следующую.

«Честность и отвага / 50».

Еще одна подпись, и я возвращаю ей корочку.

— Все, не мешай мне заниматься.

— Что?! Зачем ты это сделал! — возмутилась она, глядя на записи, как будто я там гадость какую написал. — Убери, мне такого не надо!

— Будешь возмущаться, добавлю еще сто баллов, за наглость.

— Ты!.. Ненавижу тебя! Ненавижу! — сердито посмотрела она на меня, надув губки. Убрав книжечку за отворот кимоно резко развернулась и пошла к выходу из зала, едва не кипя от гнева.

— Никитина, — позвал я.

— Что? — обернулась она, злобно глянув.

— Ты, когда сердишься — очень милая.

— Ненавижу! — повторила она, но уже не так сердито. Вышла, тихо прикрыла за собой дверь и судя по звуку, побежала по коридору.

— Может стоило ей тысячу баллов добавить, чтобы не приставали больше? — задумчиво протянул я, снова закрывая глаза.

Обед я благополучно пропустил. Немного увлекся и очнулся только часа в четыре. Нога немного затекла и колола иголочками. Дело осталось за малым, найти Таисию и закончить подошедший к концу этап тренировки. Выйдя из зала, направился вдоль по коридору. Даже вечером здесь шумно. Слышны выкрики, звуки ударов и падений. Заглянул в один из залов. Полное помещение парней и девушек. С громкими хлопками они бросали друг друга, через бедро хватая за отворот кимоно. Наставник, вооруженный длинной бамбуковой палкой, внимательно следил, наверняка награждая нерадивых учеников парой ударов. Классическое дзюдо. Вон, у сидевшей на скамейке девушки половина пальцев на руках перетянуто белым пластырем. И она пыталась замотать еще один, немного посиневший вокруг сустава.

— Брр, — тихо пробормотал я и направился дальше.

Еще один зал, предназначенный для борьбы. Какое-то соревнование. Преподаватель в роли судьи. Синяя и красная полоски на запястьях. Двое парней, сцепившись руками, пытаются провести бросок. Даже смотреть не стал. Если бы девчонки боролись, может и постоял у двери. А вот и голоса девушек.

— Козел, как есть козел! — говорила одна. Дружный смех.

Осторожно подкравшись, заглянул. Небольшой зал. С первого взгляда и не скажешь, что здесь изучают. Две боксерские груши, нет ринга, несколько макивар, сваленных в угол. Четыре девушки со швабрами и ведрами. Только вместо уборки чешут языками.

— Потому что плакала она, вот и козел, — сказала первая. — И не защищаю ее.

Я уже хотел уйти, но остановился. Неужто опять во что-то вляпался. Хотя, догадываюсь во что именно.

— Девчонки, привет, — выдал я себя, заглядывая в зал. — А где здесь зал для Дзюдо?

— Там, — долговязая махнула рукой в сторону, откуда я пришел. — Рядом.

— Спасибо. Да, я нечаянно подслушал. Кого вы так ласково вспоминаете? Кто-то девушек обижает?

— Ее попробуй обидеть, — хохотнула еще одна, опираясь на швабру.

— Ее?

— Белобрысую бестию из дисциплинарного знаешь?

— Слышал, — кивнул я, костеря себя за импульсивность. Поддался настроению и обидел девушку. Нехорошо. Надо пойти и извиниться. А то, что про меня за спиной говорят — плевать.

— Старший препод Щуров ей выволочку устроил, — сказала та, что обнималась со шваброй. — В зачетке лишние баллы повычеркивал и минус пять влепил. За повышенное самомнение. Сказал, что: «Тесные отношения между студентами и преподавателями не повод», — процитировала она и неприятно рассмеялась.

— Нехорошо, — сказал я. — За такое надо бить. Как вы сказали? Щуров? Где его найти?

— Зря переживаешь, — сказала долговязая. — У нее мастер есть, он заступится.

— Он обычно на третьем этаже второго корпуса, — сказала та, чей голос я слышал первым.

— Спасибо, — махнув им рукой, направился к выходу.

Второй корпус института называли лекционным, так как практических занятий там не проводили. Обычные классы и преподаватели, многие из которых к силе не имели отношения. Самая низкооплачиваемая работа. Пришел, рассказал лекцию и гуляй. Для студентов посещение свободное, ни зачетов, ни экзаменов. Поэтому я сначала не понял, кто из преподавателей был настолько наглым, чтобы обижать девушку, за которой присматривает мастер. Никитины, одна из младших ветвей какого-то очень знатного рода. Что-то вертелось на языке, но вспомнить не мог. Вроде даже читал недавно в справочнике.

Стоило всего пару раз назвать фамилию и пробегавшие мимо студенты легко указали направление. Парень, пойманный за рукав на третьем этаже, сразу показал вдоль коридора сказав «Вон он». И от сердца у меня отлегло. Я увидел мужчину в окружении группы студентов. Лет сорок, обычная славянская внешность, волосы коротко подстрижены. Одет в костюм, правый рукав испачкан мелом. Но что самое главное, он был как минимум экспертом третьей ступени. А это немного обнадеживало. Как я узнал про силу? Видел на доске преподавателей его фотографию. В той группе, в которую входила Марго. И он тоже преподавал карате, попутно читая лекции. Не запомнил, на какую тему, мне тогда они были не интересны.

Кабинет ректора МИБИ, вечер

— Геннадий Сергеевич, — в кабинет заглянула секретарь. — Пришли.

— Приглашай, — кивнул ректор, убирая несколько документов со стола в ящик. — И чаю для всех приготовь. И через полчаса еще.

— Хорошо, — Антонина кивнула и скрылась за дверью.

Ректор же потер лицо ладонями, повел плечами, услышав, как хрустят суставы. В последние дни он особенно мало двигался. Работы навалилось столько, что два заместителя не успевали все разгребать. И ведь это только первая треть учебного года. И то, что дальше будет еще тяжелее, он не сомневался. Давно МИБИ не получал такую встряску.

— Доброго вечера, Геннадий Сергеевич — первым в кабинет вошел крепкий мужчина лет пятидесяти. В нем чувствовалась военная выправка. Плечи расправлены, волевой взгляд и легкая улыбка. Последнее, вкупе с низким голосом, незнакомым с ним людям внушало некую нервозность.

— Проходи, Глеб Романович, — Ректор встал, прошел к гостю навстречу, крепко пожал руку.

Следом в кабинет вошел светловолосый мужчина, фотографию которого ректор видел утром.

— Что-то в твоем ведомстве, генерал Храпов, не в порядке, — с улыбкой сказал ректор. — Раз твоих бойцов молоденькие девчонки вперед ногами выносят.

— И не говори, — низким голосом хохотнул гость. — Не в первый раз. И если таланты среди твоих учеников не перевелись, дай бог, не в последний.

— Не сильно пострадал?

— Ерунда. Лошадь копытом больнее бьет. Но техника шибко необычная. Срубает напрочь. Нам бы такая не помешала.

Ректор пригласил гостей к длинному столу, подождал, пока секретарь расставит стаканы и удалится. По старой традиции чай гостям подавали в граненых стаканах, которые для солидности прятали в изящных подстаканниках. Глеб Романович, редко захаживающий в гости к старому другу, позвенел ложечкой, помешивая содержимое стакана, улыбнулся шире.

— Что в ваших кругах? — спросил ректор. — Шумят?

— Мягко сказано. Истерика, обвинения, ноты протеста. И все это накануне крупнейшего саммита. Который уже отменили. Говорить, кого в этом обвиняют надо?

— У каждой техники есть слабое место, — философски заметил ректор.

— Очень подозрительно, что оно, место это на букву «ж», появилась вот так просто и так своевременно. А то, что Матчин за двадцать минут придумал контрмеру, еще более подозрительно.

— Все-таки придумал? — удивился ректор, посмотрел на гостя. — Предлагаешь, чтобы мы слили эту информацию?

— Чтобы накал убавить, уже произвели две утечки. Некая секретная техника «Рубашка».

— Название — так себе, — высказался Геннадий Сергеевич.

— Он и придумал. Только мы еще не проверили. Рисковать нельзя.

— Что-то я тебя не понимаю.

— Ты сказку про старца знаешь? Который ходил и людей лечил возложением рук. Наш главный спец технику освоил меньше чем за час. А другие не могут. Никто не может. Показать надо, понимаешь?

— Не совсем.

— Чтобы принцип техники понять, нужно чтобы подтолкнули, направили. Наши аналитики только звуки странные издают, а внятно сказать и придумать ничего не могут. Нужно, чтобы кто-то, понимающий в предмете, взял тебя за руку и показал, как это делает правильно, — медленно пояснил Храпов. — И, если бы не Ермолова, послали бы моего специалиста на три буквы. Ты эту кашу заварил, тебе расхлебывать. Находи специалиста, который очень нужных миру экспертов будет лечить возложением рук. Это я тебе хочу донести. На полном серьезе.

— Не нагнетай, — в свою очередь, серьезно сказал ректор. На телефоне замигал красный огонек. — Решим. Чай не каждый день у вас саммиты.

Дверь в кабинет открылась и появилась голова Антонины.

— Геннадий Сергеевич, у нас ЧП. К вам Артем Никитич.

— Пусть заходит.

В помещение вошел внешне ничем не примечательный мужчина с очень спокойным выражением лица. Посмотрел на светловолосого гостя, узнав того, кого провожал утром за ворота. Но надолго взгляд не задержал.

— Полчаса назад Щуров оскорбил Матчина Кузьму Федоровича, — доложил глава дисциплинарного комитета. — Свидетели говорят, что Матчин предупредил его, что сейчас сломает ему челюсть и сразу сломал. В трех местах. Выбил шесть зубов. Доктор Шимов сейчас устанавливает спицы, собирая челюсть в одно целое.

Ректор на несколько секунд прикрыл глаза. А вот его гости улыбнулись.

— Свидетели говорят, что дело в девушке, какой-то студентке, — продолжил Артем Никитич. — Включите восьмую и девятую камеры с полигона.

Ректор нажал несколько кнопок на столе и небольшой монитор в ближнем углу кабинета ожил. Экран разделился пополам, в одной части показывая клубы пыли в другой женскую фигуру.

— Ермолова, — подсказал Артем Никитич.

Пыль довольно быстро оседала и из нее вышел виновник двух разговоров. Похлопал по кимоно, сбивая с него пыль, пошел к женщине. Когда между ними оставалась метра три, она прыгнула вперед, ударяя ногой. Парня отбросило с такой силой, что он исчез в пыли, подняв завихрения. Ректор нажал еще одну кнопку, и справа картинка сменилась, показывая высокий бетонный блок, в котором застрял Кузьма. При этом блок лопнул на три части. В следующий момент невидимая сила обрушилась на блок сверху, вминая в землю и дробя на части. Показалось, что сверху рухнул огромный молоток, затем еще один удар.

— Кто-нибудь еще пострадал? — уточнил ректор, глядя, как мастер кинетик утрамбовывает парня в землю вместе с бетонным блоком. — Упомянутая девушка?

— Мы пока не выяснили о ком идет речь, — последовал спокойный ответ.

Стоя на улице, облокотившись о крыло роскошной машины, я смотрел на дом в европейском средневековом стиле. Вокруг суетились люди. Мужчины в черных костюмах, женщины в светлых платьях. Погода замечательная, теплое утреннее солнышко, легкий ветерок, по небу плывут одинокие белые облака. Справа заревел мотор монструозного внедорожника, перебивая громко рыдающую Марину, нашего штатного снайпера. Иногда она прерывалась, чтобы впиться зубами в маленький белый платочек, вымещая на нем негатив.

— Почему? Почему не я? — всхлипнула она так, чтобы мы ее услышали.

— Уйди, говорю тебе, от машины, — крикнул на нее Василий. — Войтек, смотри чтобы она колесо не проколола. От нее всего можно ожидать.

— Марина уйди, — с акцентом попросил поляк, выглядывая из окна водителя. — Иначе натру твою любимую оптику салом!

— Грубые вы мужчины! — фыркнула она и направилась к одному из внедорожников.

Дверь дома распахнулась и оттуда выбежал старший брат. Промчался по лестнице, умудрившись подмигнуть мне. Люди засуетились еще больше. Затем из дома вышла Таисия. Пышное белое платье, фата, скрывающее лицо. Следом показалась мама, обернулась, погрозила кому-то кулаком. Быстро огляделась, как командир перед парадом, кивнула, взяла под руку невестку и повела к машине. Я подобрался, заранее открыл дверь. Когда они подошли, взял руку Таисии, помогая сесть в машину. Поправил подол платья, чтобы не прищемить дверцей.

— Кузя, — мама поманила меня, обняла. Наклонив мою голову, расцеловала в щеки. — Рада за тебя. Сашке вон сколько лет, а все глупостями мается.

— Мам, мне кажется мы опаздываем, — терпеливо сказал я. — Что вы там делали два часа?

— Не ворчи! — строго сказала она, поправив мне ворот костюма, платочек, выглядывающий из кармана. Потянулась, чтобы поправить прическу. Только после этого утвердительно кивнула.

Не став терять еще больше времени, я обошел машину, ныряя в распахнутую дверь. Василий закрыл ее за мной, сел рядом с Войтеком. Что-то сказал в рацию. Неспешно мы выехали со двора, следуя за парой черных внедорожников. Те сверкали проблесковыми маячками, планируя распугивать машины, чтобы немалых размеров колонна промчалась по городу без пробок. Это бывший начальник и сослуживцы Таисии устроили такой сюрприз. Появились огромной толпой, все в костюмах, с цветами. Среди них, кстати, немало женщин. Пока мы планировали прокатиться к загсу и погулять по городу, рядом с домом должны установить беседки, накрыть столы. Места хватало. Я подсел чуть ближе к невесте, взял за руку.

— Не люблю сюрпризы, — тихо сказала она.

— Стоило ждать нечто подобного, — признался я. — Если мама говорит, что все будет тихо и незаметно, значит, готовится нечто грандиозное. Но скажи, — я толкнул ее в плечо, — приятно удивили?

Да, мама обещала, что все будет незаметно. Мы тихо приедем в загс, распишемся и вернемся домой, чтобы отметить в домашнем кругу. И ведь никто из наших не проболтался, что уже как неделю они готовят праздник. Как-то договорились с особым отделом полиции. Все три мастера подразделения явились. И словно издевательство, но я так и не познакомился с самым сильным из них. Чувствовал, что он был где-то рядом, но выделить среди гостей не мог. Только если каждого за руку хватать и проверять.

Вчера вечером Василий забрал нас прямо с полигона, не дав даже переодеться. Поэтому я не знал, чем закончилась эпопея со старшим преподавателем. И главное, меня отвезли на съемную квартиру, а Таисию в наш дом. И если она сразу узнала о свадьбе, то мне сказали утром, когда Василий вручил костюм, а Войтек подогнал к дому шикарную машину, украшенную ленточками. Я уже говорил, что догадался сразу, поэтому большим шоком все не стало. Разве что удивило появление коллег Таисии. Надеюсь, ректор не слишком зол на меня. Вряд ли выгонит так сразу, но какую-нибудь гадость устроит. Думал Алена расскажет что-нибудь, но, как оказалось, ее забрали из института еще до обеда. Видел ее сегодня утром. Выглядела бодрой и здоровой, получала указания от мамы, кивала. Мне показала язык и убежала, даже не поздоровавшись.

По городу мчались бодро, не встретив ни одной пробки. Встречные и обгоняемые нами машины сигналили, кто поздравляя, а кто и недовольно ворча. Дескать творят благородные, что им вздумается, только мешать и умеют. У загса нас ждало несколько фотографов, нанятых мамой и аж четыре фургона телевизионщиков. Как узнали о дате и часе свадьбы, не знаю, но едва мы подъехали, засуетились.

Сама процедура — это просто дань традиции. Важнее были документы, которые мы подписывали. У нас ведь не огромный род с сотней ветвей, а маленький клан, тем более заморский. Но даже так факт вступления Таисии в нашу семью был оформлен и зарегистрирован. А также факт, что она выходила из рода Орловых. Если бы не ее работа в полиции, княжеский род мог бы поставить нам палки в колеса, отказываясь выпускать ее из рода. Хочешь взять в жены — бери, никто не запрещает, но принадлежать вашему клану она не будет. Так же как ее имущество. В полиции же требовалось, чтобы сотрудники были непристрастны и находились как можно дальше от благородных родов. Поэтому Таисия давно была отделена от Орловых кучей подписанных документов и если числилась в роду, то только номинально.

Когда официальная часть была закончена, и мы вышли на улицу, было приятно видеть столько людей, дружно радующихся за нас. Фотографы прыгали вокруг, пытаясь взять хороший ракурс и поймать удачный кадр. Как мне показалось, они щелкали без перерыва только затем, чтобы из пары тысяч снимков, выбрать десяток получившихся. Как только мы прошли к красивому фонтану и вернулись, толпа взяла нас в плотное кольцо. Больше всех радости, как я заметил, испытывали сослуживцы Таисии. Сквозь толпу ловко пробралась знакомая женщина. Секретарь ректора МИБИ. Вынырнула рядом с нами, ловко отодвинув одну из знакомых Таисии.

— Счастья Вам, долгих лет совместной жизни, детей красивых и сильных, — улыбнулась она, протягивая большой конверт, больше похожий на папку. — Весь наш коллектив Вас поздравляет. Геннадий Сергеевич распорядился выделить две смежные комнаты в общежитии для преподавателей. А еще, здесь сертификаты на спортивную экипировку.

— Спасибо Антонина Егоровна, — ответно улыбнулась Таисия. — Приглашаем Вас на праздник.

— Что Вы, у меня времени два часа, — она приложила ладони к своей шее, показывая, что с ней сделает ректор, если опоздает. — Ах, Таисия Вы так прекрасны, а Кузьма так мужественен. Завидую, — она рассмеялась и профессионально нырнула в толпу, растворяясь в ней.

Если бы все это происходило в Японии, свадебная церемония собрала бы немало гостей из дружественных кланов. Мама бы расстаралась, позвав кого-нибудь влиятельного, чтобы новость не только появилась в газетах, но и осталась там минимум на пару дней. Сегодня же мы не пригласили никого. Праздновали пусть и богато, но почти как простолюдины. Значит, маме так нужно. И почему меня нельзя было посвятить в их с братом планы? Нет, это все мелочи. Так даже лучше. Мне… Нам с Таисией все понравилось, и прогулка по парку и даже глупые занятия, такие как катание на катамаранах, выглядевших как белоснежные лебеди. Но один важный гость нас все же посетил. Вечером приехал посол Японии, чтобы поздравить и подарить несколько символичных подарков. А еще они с мамой и братом минут тридцать разговаривали о чем-то важном, уединившись в рабочем кабинете.

Праздник утих к полуночи, закончившись фейерверком, перебудоражившим соседей. Нам с Таисией выделили спальню на втором этаже, полностью сменившую интерьер. Старые вещи вместе с покрытием стен были безжалостно убраны и заменены. Просторную кровать завалили подарками в красочной упаковке. Мы их аккуратно сняли вместе с покрывалом, отложив в угол до лучших времен. Сбросив пиджак, я стянул рубашку через голову.

— Уф. В душ.

— Подожди, — Таисия подошла, повернулась спиной. — Ты не в курсе, что свадебные платья — это оковы, сдерживающие невест? Сами они от них избавиться не в силах.

Никакой молнии, только крючки и шнурки. Пришлось повозиться, чтобы распутать их и высвободить несчастную невесту из корсета.

— Воздух, — она, наконец, смогла вдохнуть полной грудью. — Не смей идти в душ без меня.

Платье картинно скользнуло с плеч на пол. Интересно, тот, кто его пошил, так и задумывал? Таисия все еще стояла спиной, обернулась, посмотрела лукаво.

— Корсет был лишним, — сказал я. — У тебя красивое тело. На зависть многим.

— Ты специально, или просто не умеешь делать девушкам комплименты? — она подошла, улыбнулась, немного наклонив голову набок.

— Скорее и то и другое, — я коснулся ладонью ее щеки. — Дядя Ринат учил, что комплимент должен быть коротким, лаконичным и приятным слуху. Примерно так: «Ты красивая, соблазнительная, отдайся мне», — попытался скопировать я его голос. — Говорил, что последняя часть самая важная и действенная. Поэтому я приберегал ее и пока еще никому не говорил.

— Действительно, — заулыбалась она, положив руку мне на грудь. — Поверь мне, ни одна девушка бы не устояла. И сами бы тащили тебя в ближайшие кусты, чтобы там раздеться и отдаться. В душ?

— Угу, — привлекая к себе, ответил я, растворяясь в ее взгляде. — В душ…

Мы подались навстречу друг к другу, осторожно соприкасаясь губами…

И снова МИБИ. Отдохнули какие-то несчастные три дня и за работу. Не хочется думать, что мы здесь прячемся. Тренируемся, становимся сильней, и пусть недруги радуются, что нам сейчас не до них. Знакомые ворота и незнакомые дежурные. Классическая пара, девушка и юноша. Подтянутые, спортивного вида. На плечах красные повязки, в руках девушки планшет с листом бумаги. Таисия продемонстрировала пластиковое удостоверение преподавателя, дежурные кивнули.

— И посторонних… — знакомый голос. Из-за невысокой будки, спасающей дежурных от непогоды, вышла Никитина Ольга. Невысокая, что особо заметно рядом с крепким парнем, крашеные желтые волосы собраны сзади в хвостики. Интересно зачем она их красит? Неестественно ведь смотрится. — Посторонних на территорию…

Ольга увидела нас и замерла. Секунда и она бросилась бежать по газону в другую от главной дороги сторону. Ловко перемахнула через высокие аккуратно подстриженную живую изгородь и пропала из поля зрения.

— Это она тебя испугалась, — быстро сказал я, отвечая на взгляд Таисии.

— Да? — взгляд ее стал прищуренным.

Каюсь, за три дня я так и не сказал об учиненной драке. Алена сбежала еще раньше нас, и вряд ли была в курсе. Но в отличие от Таисии, взглядом не прожигала.

— Мне Катя звонила вчера на старый номер, — сказала Алена, заставив меня немного напрячься. — Я ей сказала, что мы сегодня возвращаемся. У нее какие-то важные сведения. Сказала, что будет ждать в клубной комнате.

— Тогда я сразу туда. Тася?

— А вещи? Кто вещи будет переносить?

— Алена тебе поможет, — быстро нашелся я. — У меня всего пара сумок с вещами в комнате. Даже собирать ничего не надо.

— И телефон, который ты там забыл.

— Помню, помню, — я похлопал по карману, где лежал новый телефон.

Вчера вся команда сменила симкарты, в том числе Алена и Таисия, чьи номера были записаны в старом смартфоне. А еще я выслушал лекцию о том, как легко такие телефоны взламываются и как к ним цепляются следящие и прослушивающие программы. Поэтому обещал новый не терять и без присмотра не оставлять.

— Если что-то важное узнаешь, скажи, — Таисия поцеловала меня в щеку, подхватила Алену под руку и повела с собой.

У них разговор серьезный состоялся недавно. Видно, что пришли к пониманию. Идут, разговаривают как лучшие подруги. А вот имя «Катя» она произнесла как просто знакомой девушки, без особых эмоций. Наверное, так говорят о коллегах по работе, с которыми разговариваешь раз в месяц, да и то столкнувшись случайно.

На этаже, где располагался клуб Лень, сегодня было многолюдно. Видно, что другие клубы начали работать. Надо бы узнать, кто чем занимается. Из всех знаю только комнату моделистов в конце коридора. Удивила небольшая очередь, выстроившая вдоль окон. Парни и девушки с разных курсов что-то живо обсуждали, делились впечатлениями. При этом половина щеголяла в кимоно для занятия карате. Кто-то в новеньком, кто-то в потрепанном. Заметил я разнообразную вышивку, говорившую о принадлежности к той или иной школе. Черные пояса, белые, зеленые.

— Что дают? — спросил я у крайних парней в очереди.

— А? — посмотрели они вопросительно.

— За чем очередь выстроилась? Раздают что-то?

— Не, — один замотал головой, тряся длинными патлами. — Говорят, сегодня в клуб будет набор. «Лень», слышал?

— Ух ты! — подивился я. — Лениться — это мое любимое занятие. Только клуб зачем? Там техникам особым учат, чтобы лениться лучше?

— Ну, ты темнота, — хохотнул первый, толкнул друга локтем. — Но техниками делятся.

— Не шумите, — голос девушки, стоявшей перед ними, — а то выгонят. Уже замечание делали… — ее взгляд упал на меня, и она резко замолчала.

Я улыбнулся, направившись вдоль коридора.

— Эй, куда без очереди?!

— Я только спросить, — громко сказал я.

— Здесь всем «только спросить», — раздались дружные голоса. — Держи его, он без очереди!

— В окно его, в окно смутьяна! — чей-то голос.

— Я тебя сейчас самого в окно выброшу, — пробасил кто-то низким голосом, перекрикивая гомон очереди. — Здравствуйте, Кузьма Федорович.

Толпа на секунду притихла, затем послышались приветствия. Из соседней двери с нашим клубом выглянул незнакомый парень, кивнул, увидев меня и скрылся обратно. Во дает. В этот раз дверь я открывал осторожно. Мало ли кто там меня ждет. В прошлый раз неплохо удивили. Нет, обошлось. В том плане, что не удивили. За главным столом сидела Катя, читая книжку в мягком переплете. На диване устроилась госпожа Чжэнь, а парни заняли кресла, как и в прошлый раз.

— Доброго дня, — поздоровался я.

— Кузя! — обрадовалась Катя. Положила книгу на стол, встала, обошла. Можно было предположить, что пошла навстречу, чтобы обнять, но на полпути остановилась, немного смещаясь к дивану. — Как отдохнул?

— Сидите, — махнул я на иностранцев, но поздно.

— Доброго… — Кристофер посмотрел на часы, — чисто технически, утра.

— Ни хао, — приветственный жест со стороны Чжэнь, ладонь обнимает кулак.

— Здравствуйте, — немного зажевал труднопроизносимое слово Индра.

Вся троица щеголяла в зеленых с белой полоской спортивных костюмах. Вот как они второй раз подряд узнали, что я появлюсь?

— Давно здесь сидите? — спросил я.

— Я почти час, — сказала Катя. — Пришла последней, кстати.

— И кто мне скажет, что за очередь снаружи? У нас комната слишком маленькая, чтобы вместить столько желающих вступить в клуб.

— Если участников будет больше десяти, выделят комнату в два раза больше. А на первом этаже и огромные залы есть.

— Стоп! Мы закрытый клуб. И чтобы попасть в наши ряды, нужен особый талант. Хотя, это идея, — я повернулся, широко открыл дверь, вышел в коридор. — Внимание, внимание! Кто хочет попасть в число самых ленивых учеников МИБИ и вступить в закрытый клуб, должен освоить особую технику. Демонстрация техники после обеда, на площади рядом со столовой! Разойтись!

Закрыв дверь, я прошел к столу, упал в кресло. Название книги в мягком переплете, гласило: «Любовные тайны». На обложке изображена девушка, которую обнимает парень в расстегнутой рубашке поверх мускулистого торса. Аж мурашки по спине побежали, заставив дернуть плечами.

— Что решили? — посмотрел я на иностранцев. — Если хотите и дальше изучать Му Хреня, то без меня.

— Лу Ханя, — поправил Кристофер. — Я вчера разговаривал с отцом и недосчитался части волос на его голове. Он был раздосадован и просил вернуться, но я хочу заниматься правильным укреплением тела. Здесь небольшая благодарность за первое занятие, — он протянул кредитную карточку. С одной стороны, где номер, изображен флаг Англии и мост через Темзу. С другой стороны, карточка заклеена мутным непрозрачным пластиком. Судя по всему, коды для активации и банковская информация. Да, надо сказать, что имя клиента выглядело, как «KUZMA». Терпеть не могу, когда вижу имя, написанное подобным образом на латинице.

Видя, что в дело пошли подарки, Индра встал, подошел к столу, протянул похожую карточку. Мне кажется, заказывали в одном месте, так как, кроме рисунка они ничем не отличались. Рисунок изображал золотое божество с четырьмя руками. В одной руке волнообразный кинжал, в другой небольшая скоба, должно быть, символизирующая лук.

— Тоже решил остаться? — спросил я.

— Решил, — кивнул он.

Чжэнь едва заметно поджала губы. Дождалась, пока индус вернется в кресло, только затем прошла к столу.

— В знак признательности за урок, — она протянула третью карточку, склонила голову.

«Кто же вас надоумил?» — подумал я. Понятно, что сделано специально. В голове крутился только один вариант — ректор. Если и делать подарки, рассчитывая на расположение, то одинаковые. Странно только что я им такую гадость подкинул, а они за это подарки делают.

— Золотое перо на красном фоне. Символично. Значит, хотите изучать укрепление тела? — спросил я.

— Хотим, — ответил за всех Кристофер.

— Кинетическую броню освоили?

— Еще до того, как Лу Ханя начал изучать, — ответил он. — Семьдесят пять минут, если очень постараться, могу удержать ее, — опередил он следующий вопрос. — Не практиковал давно. Разучился.

— Обед скоро, — я бросил взгляд на часы. — Технику, что я покажу после обеда, вы должны ее выучить. Причем быстрее, чем другие ученики из МИБИ. В моем клубе осталось три места.

— Это деловой разговор, — засиял улыбкой Кристофер. — Не буду мешать, пойду готовиться.

Троица, к большому облегчению Кати, удалилась.

— Собираешься их учить? — спросила она, усаживаясь в ближайшее кресло.

— Немного направлю. И без секретных техник можно стать мастером, — я покачал головой. — У них на лбу написано, что хотят совместить старую технику с правильным развитием, лишиться недостатков и обрести преимущество.

— А так можно? И что за техника?

— Можно, — покивал я задумчиво. — Защитная техника. Не для классических мастеров. Вот ты бы рискнула отбросить все, чему училась лет пять-десять, не имея гарантии на руках, что все получится? Может, они впустую потратят пару лет, поняв, что занимаются глупостью. Рискуют никогда уже не стать мастерами, упустив время.

— Во-первых, мне бы никто не позволил так рисковать, а во-вторых, если бы это предложение высказал ты… — она невинно захлопала ресничками. — Кстати, ты плохой! Плохой и злой. Почему не пригласил на свадьбу? Не говори, я знаю, что появление Хованских на таком празднике даже звучит как оскорбление. Я же не дура, сама бы не пошла. Но ты мог бы пригласить, — она сделала обиженный вид.

— Прости. Да, а где Таня и Марина? — перевел я тему.

— На разведке. Ты, наверное, в курсе, что Орловы хотят часть своих земель разыграть? Устроить турнир молодых мастеров.

— В курсе.

— Они планировали провести все за городом, на одном из своих полигонов. Но кто-то вмешался, и турнир пройдет на территории МИБИ. На здешних полигонах. И транслировать его будут широко. В столичных гостиницах уже свободных мест нет. Участники стягиваются со всей Российской Империи, а журналисты со всего мира.

— То, что на местных полигонах, это плохо.

— Почему? — не поняла она.

— Правил больше, безопасность лучше, никого случайно не убьешь. Не обращай внимания, — отмахнулся я. — За информацию спасибо.

— Ты телефон не берешь, я бы раньше сказала.

— Номер поменял, — я достал из ящика стола карандаш и написал строчку цифр на обложке книги. — И что девчонки разведывают?

— Список участников у нас есть. Приблизительный. А вот какой силой обладает тот или иной мастер мы не знаем. Я не могу забраться в кабинет отца, чтобы посмотреть. Он целыми днями дома, ведет подготовку к турниру. Отец Марины управляет делами рода Трубиных, и она говорила, что может попасть к архивным данным.

— Будет кстати. Когда начало турнира?

— Объявят послезавтра и еще неделя на подготовку. Отец говорит, что эта спешка очень подозрительна. Думает, что Орловы боятся появления кого-то очень сильного. Сестра обещала сразу сообщить, когда узнает кто это.

— Так, до обеда час, но есть хочется уже сейчас. Что, пошли обедать? Мне еще студентов озадачить надо и самому позаниматься.

— А что за технику хочешь показать им? — заинтересовалась она.

— Ты ее знаешь. У Трубиных показывал. Как бы ее назвать поглупее… вода в ладони… круглая капля?

— Точно, мне рассказывали, — вспомнила она. — Так и назови, «Капля в ладони». По-моему, хорошо звучит. А зачем эта техника нужна?

— Усердие тренирует. Неудача, раз за разом, когда ты почти сделал, но чего-то не хватает и все рушится. Через пару часов даже самый спокойный человек начинает ругаться матом и вести себя крайне неадекватно. И даже если понять принцип, нужно много часов, чтобы выполнить правильно. Можешь попытаться, если не лень время тратить, — я рассмеялся незамысловатой шутке.

— Я попробую, — серьезно сказала она. — И еще. Постой. Как плата сестре за информацию, — она смутилась, опустила ненадолго взгляд. — Кхм. Обещала ей, что скажу тебе. Скажу, что я дура.

— О, — я удивленно посмотрел на немного покрасневшую девушку.

— Дура, потому что когда мы целовались у пруда… Я должна была позволить тебе пойти дальше…

Сказав это, она развернулась и выбежала из комнаты.

— О, — повторил я. Посмотрел на забытую книгу с номером телефона. — Надо бы отдать. Да и не настаивал я. Так, целовались в темноте, как школьники после уроков под лестницей. Вот ведь, — рассмеявшись и подхватив книгу, вышел из комнаты.

Никитина Ольга, полдень, комната дисциплинарного комитета

Быстро печатая текст на ноутбуке, Ольга сверялась с графиком дежурств, лежавшим рядом. Отчеты она не любила. Сводить в таблицу студентов, кто носил красные повязки на рукавах, делать по ним выборку и отмечать кто сколько работает, было самым нудным из всех возможных занятий. Может быть поэтому за отчет начисляли сразу три балла. Жаль, что сдавать его можно только два раза в месяц.

— Этих — долой, — красным Ольга пометила в таблице двух студентов с третьего курса, которые за прошлый месяц сделали меньше других. Даже дежурств у них было ровно столько, сколько положено. Ни одной переработки.

Отдельно и, немного поморщившись, она выделила зеленым цветом имена девушек с четвертого, которые старались, как будто им за это доплачивали. Одна из них буквально стелилась перед главой студенческого комитета, пытаясь всячески угодить. Одно его слово, и она будет голой вокруг скакать.

— Тьфу, — сдержанно сказала Ольга.

Вторая же была карьеристкой. Из захудалой семьи еще более захудалого рода. Метила на должность Ольги. При этом в глаза улыбалась, пыталась подружиться, но за спиной плела интриги и настраивала новичков против Ольги. Если бы должность главы дисциплинарного комитета была выборной, ее выбрали бы уже сегодня. И половину голосов она бы купила, не брезгуя и забраться в постель к кому-нибудь, чей голос имел значение.

— Никитина! — раздался почти над самым ее ухом голос Кравеца.

— Да, Артем Никитич! — подскочила она.

— Отчет пишешь? — он посмотрел через ее плечо на экран ноутбука. Отчеты мастер Кравец составлять не любил еще больше чем Ольга. А вот читать обожал. И требовал, чтобы каждый отчет был как можно проще и информативней. — Похвально. Но, скажи мне, чем сейчас Матчин занимается рядом со столовой? Почему там толпа студентов и что он им показывает.

— Понятия не имею. Пусть чем хочет, тем и занимается. И показывает, что… — последнее она пробурчала очень тихо, так как начальник сурово посмотрел на нее.

— А должна бы знать. И мне доложить, — голос его при этом стал командирским. Ослушаешься или сделаешь плохо, можно легко заработать пару десятков часов неприятных отработок и дежурств. — Ты за порядком следить главная. Поставлена тут, беги там.

Ольга только одного не понимала, откуда у ее начальника рождаются в голове подобные глупые шутки. Не просто глупые, а ужасные, от которых хотелось забраться под стол и плакать.

— Да, Артем Никитич, — вздохнула она. — Все узнаю и доложу.

— Постой, — мужчина протянул ей зачетку. — И подписи собери.

— Да, Артем Никитич, — еще один ответ.

Девушка открыла книжицу. Отсутствовала целая страница, обрезанная по специальной линии в два сантиметра от корешка. Вырывать пронумерованные страницы было запрещено, поэтому иногда страницу обрезали подобным образом. На оставшейся части стояли две подписи, Артема Никитича и ректора. Дальше же аккуратно заполненные строчки с баллами. Две последних гласили:

«За красивые глаза / 10».

«Честность и отвага / 50».

— Давай, ты у нас лидер по баллам, — махнул ей рукой мужчина, проходя к своему рабочему столу. — Тебе и карты с руками.

Выйдя из кабинета и тихо ругаясь, девушка прошла к окну, откуда можно было увидеть столовую. Действительно, на площади перед ней собралось довольно много студентов. Не меньше сотни человек. И на небольшом возвышении стоял Кузьма, жестикулируя руками. Девушке захотелось разрыдаться. Что она такого сделала? Или уж лучше спросить, откуда на ее голову свалился этот тип? С одной стороны, она была ему очень благодарна, что он свернул челюсть злобному хорьку. С другой стороны, если бы не он…

В кармане девушки зазвонил телефон. Высветило имя «Д. Константин». Звонок довольно неожиданный.

— Алло, — сказала девушка.

— Оля, привет, это Константин.

— Узнала Вас дядя Костя.

— Я сейчас у Светки… то есть Светланы, — добавил он чуть громче. — Отпуск у меня. Приезжай вечером домой, разговор есть. Отец… дед твой, успехами внучки интересуется. Теорема А, короче. Я договорился с деканатом, чтобы отпустили и прогулы не ставили. Тебя заберут от ворот в семь вечера. Ждем.

— Постойте. Дядя Костя, а что в теореме-то? — неожиданно заволновалась девушка. — Какие данные?

— Узнаешь, — тихо сказал он, чтобы сестра, то есть мама Ольги не услышала. — И я на твоей стороне, если не забыла.

— Я помню, спасибо.

В трубке раздались короткие гудки. Девушка посмотрела на телефон, медленно убрала. Затем глянула в окно и хмыкнула. Проблемы по имени Матчин, самый молодой мастер в истории, меркли с теми неприятностями, которые на нее надвигались. «Теорема А» — фраза, которую придумал дядя Константин еще лет пять назад. И означала она то, что дед, глава рода, всерьез решил выдать внучку замуж. Буква «А» означала, что это исключительно в интересах рода и мнение Ольги спрашивать не будут. Это может быть все что угодно, от укрепления связей между родами, до получения финансовых выгод. Даже собственные дети, не то что внуки, были для старого скряги лишь инструментом влияния. Выгодно пристроить дочь, найти подходящую, обязательно знатную невестку для сына. Главное, чтобы это был не старик, мастер в н-ном поколении.

Ольга вздохнула и решительно направилась к лестнице.

— Раз так поворачивается, я тебе задам! — пообещала Ольга. — Беспорядки нарушать вздумал! И не посмотрю, что мастер!..

Глава 5

Удобно устроившись на диване в гостиной, я изучал новенький планшет, который привез накануне Василий. Зная мою нелюбовь к подобным вещам, он настроил и вывел на экран все необходимые значки и команды. Сейчас меня интересовала банковская информация, а для активации приложения нужно установить в слот планшета что-то похожее на сим-карту.

— И где этот код взять? — спросил я, видя на экране сообщение. — Где он написан?

Две комнаты в общежитии для преподавателей были рассчитаны на молодую семью. Практически маленькая квартира, только без кухни. Зато удобства внутри, не нужно идти в общий душ. Одна из комнат выглядела как гостиная, где можно провести время, почитать, позаниматься, просто отдохнуть. Даже телевизор был. Вторая комната — спальня. Мебель простая, угловатая, но удобная. Окна выходят на парковую территорию института, где вдалеке можно увидеть полигон.

— Чем занят?

— Таисия, доброе утро. Пытаюсь посмотреть, что находится на карточках, которые мне подарили. Эта штука просит код, а где его взять, не говорит… сволочь!

— Кузя, — Таисия подошла, взяла у меня планшет из рук, отложила в сторону.

Я поднял взгляд. Она была все еще в ночной рубашке, собираясь принять душ.

— Повторяй за мной. Тася моя Тая, от тебя я таю.

— М? — не понял я.

— А иначе я буду называть тебя Кузьма Федорович или дорогой супруг.

— Не надо. Понял, исправлюсь.

— Единственное, не люблю, когда называют Таська, — она улыбнулась, вспомнив что-то смешное. — И вчера мы не закончили беседу о твоем поведении.

— Это, да, — я посмотрел в сторону спальни.

— Ох, Кузя, — вздохнула она, погладила по голове и вернула планшет, экран которого погас и снов включился. — А код должен прийти в виде сообщения на телефон.

— Да? Спасибо.

— Сегодня регистрация на турнир, — она направилась в ванную комнату. — Не забыл?

— Как раз этим и занимаюсь, — я уже искал нужную иконку на телефоне. — И для тебя тоже будет задание.

Послышался плеск воды. Найдя нужный код, ввел его в планшет. Высветилась окошко с просьбой ввести данные карточки. Вот хоть убей не помню, чтобы открывал счет в банке Империал. Может, институтские подсуетились? Начал я с карточки, подаренной Кристофером. Внес код, получил сумму. Сто пятьдесят тысяч рублей. Дважды пересчитал количество нолей до запятой. Серьезный наемник, эксперт второй, а может и третьей ступени получает около пятидесяти тысяч рублей в год, плюс минут десятка. Шикарный подарок, ничего не скажешь. Вбив данные с карточки Индры, увидел сумму в двести тысяч. Несколько минут задумчиво смотрел на строчки. Отложив в сторону, взял карту с пером феникса. Сумма вышла странная: 47 256 рублей и 46 копеек.

— Ничего не понимаю, — тихо сказал я. Достав небольшой железный кейс, рассчитанный на четыре кредитки, убрал туда карточки. Следом бросил банковскую симку и убрал в карман рубашки.

К слову, сегодня я был одет в джинсы и рубашку в черно-белую клетку. В таком виде и планировал появиться на важном мероприятии. Мама смогла пробить для Матчиных право на участие, сказав коротко, что это было не легко. Если переводить на понятный язык, то пришлось сильно постараться, возможно платить взятки, запугивать и угрожать, чтобы добиться результата.

Пока Тася принимала душ, вернулся к планшету, нажав на иконку «Новости». Из интересного можно отметить вновь разгоравшуюся войну на Ближнем Востоке за нефть. Наемники всех мастей и частные военные кампании в предвкушении потирают руки. Если бы не последние события в Москве, наша фирма давно бы уже медленно поджаривалась под палящим солнцем. И готовились продать наши услуги как можно дороже. Еще одна новость гласила, что встреча лидеров крупнейших мировых держав сорвалась из-за какого-то скандала. Она должна была пройти в Риме, куда собирался и Иван Шестой, и Император Японии. Отсюда цены на нефть немного поднялись, но в перспективе обещают сильное падение, если не начнется обещанная война. Поэтому можно не бояться, она обязательно случится. Даже если арабы не хотят, им помогут.

Ага, вот и турнир. Заголовки разные. Где-то мелькают слова «передел собственности», где-то «возвращение к старым традициям». Турниры, где мастера демонстрировали силу, сходясь в смертельных поединках, давно уже канули в Лету. А ведь люди всегда стремятся стать лучшими из лучших. Как узнать, чье кунг-фу сильней? Только сойтись в смертельной схватке или устроить поединок, приближенный к реальным условиям. Что пишут по количеству участников? Больше полусотни. Возраст — до тридцати пяти лет, включительно. Рейтинги, комиссия. Император будет лично следить, оценивать и даже награждать.

Со стороны ванной комнаты зажужжал фен.

— Так, — я перелистнул несколько страничек, зацепился взглядом за очередную новость.

Присутствие иностранных гостей. Для обмена опытом из других крупнейших институтов боевых искусств в Москву планировали приехать студенты и преподаватели, чтобы воочию понаблюдать за крупным турниром. Токийский Международный Институт ТОЙКО, в том числе. Будут представители из Европы и даже из Соединенных Государств Америки.

Мимо меня в спальню прошествовала обнаженная Таисия, сбив с очередной мысли. И ведь наверняка специально это сделала. Поерзав на диване, вернулся к чтению новостей. Целенаправленно искал статьи о самом молодом мастере и нашел всего пару. В одной упоминалась свадьба, прошедшая недавно. В другой довольно странные взгляды и выводы об укреплении тела. По мнению автора, нестандартные подходы к развитию слишком спорны. Следовало несколько смелых вопросов в адрес комиссии, принимавшей экзамен. Завуалировано он пытался убедить читателя, что присвоенная мне степень мастера не соответствует стандартам.

— Переодеваться будешь? — Таисия вышла из комнаты в милом платье. Покрасовалась, немного разведя юбку в стороны.

— Тебе идет. Мы с тобой будем самой экстравагантной парой на мероприятии. Красавица и сельский увалень. Надо только не забывать смотреть на всех удивленным взглядом и рот разевать.

— И без этого гадостей наговорят, будь уверен. И я прошу, держи себя в руках. Снимут с турнира, будешь жалеть.

— Если для дела надо, то обязательно. Но если что, разрешаю приводить себя в чувство самым радикальным образом. Ты ведь знаешь, чего мы ждем больше всего, помимо нашей земли? — на мой вопрос Таисия покачала головой. — Ставки и пари. Вот где можно будет погреть руки. Денег у нас с тобой много, но надо сделать так, чтобы после первых двух побед их стало в несколько раз больше.

— Уверен в победе? — она подошла, села рядом. — Там будет несколько очень сильных мастеров. Восемьдесят процентов претендентов я изобью даже не напрягаясь. С остальными будет сложно.

— Слушай, я одного не понимаю, как этот турнир будет проходить? Как сравнить пловца и бегуна марафонца? К примеру, Джим Рагер, наш мастер, он рублевой монетой, с расстояния в пятьдесят шагов сделает в любом мастере дыру размером с футбольный мяч. И никакая защита или доспех духа не спасет. Я понимаю, турнир, дорогие земли, деньги, но к концу мероприятия останется только треть живых. Это в лучшем случае. Они что, действительно настолько отмороженные, чтобы столько мастеров загубить?

— Нет, конечно, — она посмотрела на меня, как на глупого мужчину. — Никаких техник. Только физическая сила и доспех духа. Здесь же прямая зависимость, чем мастер сильней, тем доспех крепче. Слабосильные мастера ничего не сделают тем, кто принял силу. Так, покувыркаются на арене, на потеху зрителям и сдадутся. К тому же многие техники — это клановые или родовые секреты. Их так просто демонстрировать не станут. У меня, кстати, тоже есть кое-что, чего ты еще не видел. И если драться насмерть, я смогу тебя удивить.

— Ну-ка удиви, — заинтересовался я.

— Я могу сжать силу воздействия. Почти до размера самой маленькой копейки. При этом скорость и сила удара останутся на прежнем уровне. От этого устаешь и часто таким не воспользуешься, но я могу бронемашину насквозь проткнуть. А затем отверстие разворотить и всех, кто в технике сидит перемолоть. Когда смогу сжать силу до размера спичечной головки, стану мастером третьей ступени. Хотя, — она улыбнулась, — уже, наверное, не стану. Не хочу менять силу, на возможность родить. Еще, из секретного, могу отрицательное давление создать. Довольно сильное. С расстояния в пятьдесят шагов задушить любого. А если это будет мастер, то проживет он ровно столько, насколько умеет задерживать дыхание.

— Опасная ты женщина, — я полез обниматься, а она захихикала. — Тогда я легко выиграю.

— А так как ты укрепление тела изучаешь, то тебе запретили использовать кинетическую броню и любые накапливающие силу удары.

— И что? — не понял я. — Тогда выиграю еще быстрее. При чем здесь кинетическая броня?

— Ты о себе ничего не читал? — удивилась она. — Дай.

Забрав планшет, она ввела нужный адрес, выбрала из большого списка фамилию Матчин. Затем молча вручила планшет мне. Из короткой статьи о молодом мастере следовало, что он действительно изучает укрепление тела. Основной силой является кинетическая броня, при помощи которой можно завернуть узлом любого мастера, попавшего в область действия. А еще мастер Матчин обладает особым заряженным ударом, способным накапливать в предмете энергию, которая высвобождается, попадая в противника. Приводился очень странный пример, который я собирался взять на вооружение. Писали, что я могу коснуться пуговицы на пиджаке врага и ею же пробить несчастного насквозь. А еще предположение, что можно сделать это с небольшого расстояния при помощи все той же кинетической брони.

— Видишь? Люди считают, что без кинетической брони и заряженного удара ты просто мастер, очень молодой, а значит со слабым доспехом духа. И шансов победить в чистой рукопашной схватке у тебя практически нет.

— Мы озолотимся! — мечтательно воскликнул я. — Мы их всех разорим! Тая, после турнира ты сможешь купить маленький остров, вместе с аборигенами и стать их королевой.

— Вот, значит, о чем ты мечтаешь? — рассмеялась она. — Королем стать?

— Король — это мелко. Правителем мира! Му-ха-ха!

— Уверен, что победишь? — уточнила она.

— Я стану первым, — решительно и уже без хвастовства сказал я. — Просто верь в меня. Вот мама верит и будет играть на мировой арене, делая куда более внушительные ставки, чем мы. Может даже рискнет нашей фирмой. Нам нужны деньги Тая, большие деньги. И когда против нас развяжут войну, они будут сгорать как в топке паровоза. Чем больше запасем, тем дальше проедем.

— Тогда нужно будет заехать в банк, — сказала она.

— Не обязательно. Есть у меня на примете толковый специалист. Он получит банковское подтверждение и гарантии, что мы действительно обладаем нужной суммой. И займется оформлением ставок, чтобы нас не вздумали обманывать. Сейчас мы ему позвоним и пойдем, посмотрим на фестиваль.

— Фестиваль? — переспросила она.

— Не могу подобрать другого слова, как представлю, что сейчас творится на территории МИБИ, — я приложил палец к губам. Номер телефона у меня был под рукой. Быстро набрав его, нажал кнопку громкой связи. Послышался гудок, затем еще один.

— Адвокатская контора Цигельман и Ко, слушаю вас, — раздался знакомый голос.

— Лев Валентинович? Здравствуйте, это Матчин Кузьма. Помните, Вы помогали мне в одном деликатном деле недавно?

— Да… Кузьма Федорович, я помню.

— Мне нужны будут услуги Вашей конторы. Не могли бы Вы подъехать к Московскому Институту Боевых Искусств сегодня до обеда?

— Конечно. Какого рода услуги Вам нужны? Потребуется ли присутствие нотариуса?

— Дело касается ставок на предстоящий турнир, который пройдет на территории МИБИ. Нужна будет юридическая и любая другая поддержка.

— Ставки, — задумчиво произнес он. — Нужно уточнить важную делать. О каких суммах будет идти речь?

— Как минимум о миллионах.

На несколько секунд повисло молчание. Секундомер на экране показывал, что разговор не прервался.

— Мы будем у вас ровно через один час и… двадцать минут. Можете положиться на нас. Все необходимо будет с собой.

— Ждем. До свидания, — я улыбнулся и нажал кнопку отбоя.

— Этот тот самый адвокат? — спросила Таисия. — Неприятный тип.

— Самое нужное для нас качество. Пойдем, надо успеть зарегистрироваться.

Если в общежитии и рядом с ним было тихо, то стоило выйти к основным корпусам и обстановка сразу преобразилась. Чем-то все напомнило недавний турнир среди студентов, только журналистов и серьезных людей куда больше. И это только день регистрации. Представляю, что будет твориться во время самого турнира. Заметил я и иностранцев. Некое подобие дня открытых дверей позволило им увидеть, чем живут студенты и где занимаются. Дисциплинарный комитет в полном составе дежурил на улице, следя, чтобы гости не слишком любопытствовали и не заходили в некоторые тренировочные залы. Где-то, наоборот, позволяли взглянуть на тренировочный процесс. Как, например, на секцию дзюдо, любимую ректором. На одной из открытых площадок они показывали мастерство, отрабатывали броски и захваты. Себя показывали и каратисты, и секция бокса. Последние привлекали немало внимания, так как среди студентов и тренеров были узнаваемые и даже знаменитые личности. Была экскурсия и в столовую, где все желающие могли попробовать местную кухню. Ректор умудрился устроить потрясающую рекламную акцию и так одного из самых популярных учебных заведений мира.

— Дорогу! — послышалось сзади.

По главной дороге в нашу сторону шла примечательная группа мужчин. Одеты почти одинаково, черные костюмы с большими блестящими пуговицами, поднимающимися до самого горла. Рубашек не видно. Оторочка пиджака едва заметно светлее, создавая контраст. Воротник небольшой, стоит, как будто под ним стальное кольцо, прикрывающее нижнюю часть шеи. На пиджаках орнамент, вышитый золотыми или серебряными нитями. Френч, только немного доработанный, чтобы выглядел солидно и богато. Головы мужчин покрыты круглыми шапочками с тем же орнаментом, что и на костюмах. Лица… Есть у нас в отряде наемников два татарина из России, так вот, очень они похожи на них. Впереди идет суетливый молодой мужчина, прокладывая дорогу остальным. За ним, судя по всему, старшие. Первый — лет под пятьдесят, черные усы, седая короткая бородка. Причем борода растет только на подбородке. На скулах почти ничего нет. Взгляд важный, даже надменный, словно вокруг него крысы, а он их ногами отгоняет. Справа, на ладонь позади, мужчина, лет тридцати пяти. Усатый, но без бороды. Глаза узкие, прищуренные, волосы черные, словно их специальным средством обрабатывали. Ну а сзади плелись подручные, делая важный вид, глядя на всех свысока.

Таисия потянула меня за локоть с дороги, чтобы пропустить процессию. Ох, насмотрелся я на таких важных в Японии. Один так сильно перья раздувал и плевался, что я его полетать отправил. Пробил перекрытия этажа и крышу дома. Страшного ничего не случилось, он в пруд с карпами рухнул, но шуму было.

— Кузя, — голос Таисии.

Процессия уже почти добралась до нас. Идущий впереди, явно не блещущий ни силой, ни разумом направился к нам, чтобы подвинуть с дороги. Я посмотрел за его плечо, поймал взгляд старика. Секунда и я позволил отвести себя в сторону. Мужчину рядом со стариком, похоже, ничего из происходящего вокруг не беспокоило, но проходя мимо нас, он увидел Таисию. Наверное, почувствовал силу мастера. Бросил оценивающий и немного плотоядный взгляд. Процессия дружно прошагала мимо.

— Два, — сказал я, глядя им в спину.

— Что считаешь? — спросила Таисия.

— Ерунда, — улыбнулся я. — Пошли следом, эти отлично прокладывают нам дорогу. Сразу три мастера, а говорят в России с ними беда, днем с огнем не сыщешь. Кто они?

— Старый род. Не местный, прямо с юга, с берега теплого моря. Еникеевы. Царь Михаил Федорович даровал им княжеский титул четыре века назад. И за это время они три раза восставали против Российской Империи. Однажды, по собственной глупости, подались к туркам, которые их всех тогда едва не вырезали.

— Смотри, — я показал на дорогу. По ней шел грузный мужчина в сопровождении старика, опирающегося на трость. Шли важно, одним видом распугивая людей впереди. Позади шли трое. Невысокая девушка, красивая, ярко-каштановые волосы сверкали на солнце. Она держала под руку мужчину выше себя на полголовы. Темные волосы, чуть старше тридцати, вместо костюма что-то полувоенное, новомодное, с кучей карманов и петель, синего, джинсового цвета. Очень странный наряд. С другой стороны от парня шла Катерина Хованская. Заметила нас с Таисией, кивнула. Выходит, прибыл род Хованских.

Гости шли в сторону административного здания, где перед главным входом полукругом расставили столы. Вдоль дорожки несколько камер, снимающих каждого прошедшего за особую черту. Пристроившись за Хованскими, мы прошли, провожаемые пристальным взглядом. Зря я думал, что буду единственным, выглядевшим странно. Мужчина вереди побеждал с большим отрывом.

Пройдя к свободному столу, за которым сидела незнакомая женщина и мастер Корицкий, работающий на МИБИ и не входящий ни в один род. Это он мне подгадил, когда предложил сбросить доспех духа на время.

— Здравствуйте, — улыбнулась нам женщина.

— Привет, — я бросил взгляд на планшет в ее руках. Длинный список имен и примечаний к ним. Некоторые имена выделены красным цветом, некоторые синим. Напротив синих строчек — цифры. Самая большая — сорок один.

— Матчины, — подсказал мастер Корицкий. — Кузьма Федорович и Таисия Павловна.

— Матчины? — кто-то заинтересовался позади нас. Фамилия побежала от одной группы собравшихся до другой. — Самый молодой мастер, надо же.

Женщина перелистала список, нашла нужную фамилию, стоявшую почти в самом конце. Нажала. Появилась карточка с моей фотографией.

— От рода Матчиных допущен один участник, — сказала она, посмотрев на Таисию. Затем опустила взгляд на экран. — Участник… Кузьма Федорович?..

Взгляд женщины переходит на меня.

— Все верно, — сказал Корицкий. — Мастер Матчин, двадцать два года, укрепление тела.

Рядом с женщиной он сидел не просто так. От него немного тянуло силой. Наверное, определял кто перед ним, если мастер, то насколько тот силен.

— Да, простите, — женщина, наконец, нажала в центр карточки и в свободном квадратике появилась цифра 47. — Ваш номер — сорок седьмой. Карточку участника можно будет забрать через два дня в администрации на первом этаже.

— Это все? — уточнил я.

— Да. Пожалуйста, проходите в актовый зал, прямо по коридору и направо, последняя дверь. Через пятнадцать минут выступление господина Наумова, Геннадия Сергеевича. У столов напротив можете получить схему полигонов и правила проведения турнира.

— После ректора будет выступать Император Иван Шестой, — негромко сказал мастер Корицкий. — Еще есть возможность занять места в первых рядах.

Женщина сурово посмотрела на мастера. Пару незнакомых мужчин, стоявших недалеко и обсуждающих нас с Тасей, словно ветром сдуло.

— Спасибо, — поблагодарил я, взял под руку супругу и повел в обратном направлении.

— Не хочешь встретиться с Императором? — тихо спросила она. — Я его видела пару раз издалека. Приятный мужчина. И голос, — она зашептала уже на ухо, — очень мягкий для подобного человека. Таким голосом и кричать, наверное, нельзя.

— Нет, не хочу. У нас встреча со Львом Валентиновичем, — напомнил я. — Кстати, ты заметила хоть кого-то из княжеских родов? Орловы?

— Воронцова видела. Высокий мужчина в бордовом кителе и белых перчатках. Он как раз в здание входил, когда мы к столу подошли.

— Не заметил.

— Уверена, они появились одними из первых. Знали, что Император приедет. А может и беседуют с ним где-нибудь в тихом кабинете. Заметил, как быстро Еникеевы в здании скрылись? Едва не бегом.

— Заметил, — кивнул я.

— Матчин! Точно, он, — перед нами, как два черта из табакерки, появились незнакомые мужчины. Не близнецы, но довольно похожие. И эти одеты во френчи, только белого цвета с золотыми пуговицами. Что за мода такая пошла?

— И чего вы кричите? — спросил я. — Мастера никогда не видели? Или хотите, чтобы дядюшка Кузьма научил вас паре приемов?

Лица мужчин немного вытянулись. Краем глаза отметил выражение лица Таисии. Она едва заметно прищурилась, глядя на них. Знакомые?

— Сегодня мне некогда, завтра приходите, проверю на что вы годны и стоит ли учить, — закончил я.

— Да мы сами кого хочешь научить можем, — хохотнул стоявший слева. — Но ты, конечно, здорово придумал Таську в семью затащить, аккурат перед турниром. Не жалко ее?

— Не жалко, — все в том же спокойном и наставительном тоне ответил я. — Супружеский долг тяжел, особливо, когда живешь с мастером, но она женщина молодая, крепкая, выдержит. А вы, сопляки, зачем таким сокровенным интересуетесь? Бесстыдство, тьху! Самим жениться давно пора, а не людей расспрашивать, что да как. Пойдем Тая, а то заразимся от этих. Тьху, еще раз.

— Слушай, ты!.. — начал было один из них, но в этот момент на дороге между нами появился мастер из дисциплинарного комитета.

Артем Никитич, встал прямо перед ними, загораживая нас. От него ощутимо потянуло угрозой, хотя стоял он спокойно, сцепив руки за спиной. Мужчины в белых френчах нахмурились, почти синхронно.

— Подло прятаться за женщиной, — крикнул один, так как мы удалялись. — И будь уверен, что мы ее вернем!

И снова пристальное внимание к нам. Где-то недалеко защелкал фотоаппарат, запечатлевая кадры несостоявшейся ссоры. На дорожке к административному корпусу показалась еще одна довольно примечательная процессия. Трубины. Глава семейства, старейшина, отец Марины и пара мастеров, незнакомых мне. Одному лет тридцать, но вряд ли он добрался хотя бы до второй ступени. Или, как еще говорят, не познал силу. Второй старше. Кряжистый, бородатый, взгляд недобрый. «То же мне, мастер, — ехидно подумал я. — Как же ты драться будешь, так сильно потеряв в ловкости?».

— Здравствуй, Кузьма, — не смог пройти мимо старик. — Давно не виделись. Поздравляю. Никто еще не смог стать мастером в таком… возрасте.

— И Вам не хворать, — отозвался я. — Планируете победить на турнире?

— Поучаствовать, — ответил старик, махнул родственникам рукой, чтобы шли без него. — Силу показать, на других посмотреть.

Трубины прошли совсем немного и остановились. Бородатый о чем-то заговорил с главой рода.

— Таисия Павловна, — старик посмотрел на нее, — прими мои соболезнования. Я под началом Павла Николаевича послужить успел. Многим ему обязан. Жаль, что все так случилось, — и взгляд в мою сторону.

— Спасибо, — нейтрально отозвалась Тася. — Простите, но мы спешим. Дела важные ждут.

— Конечно. Удачи на турнире, — пожелал он ей.

Таисия легонько подтолкнула и повела меня дальше по дорожке. Мы постепенно смещались к выходу с территории института.

— Ты этих двоих, в белом, знаешь? — спросил я.

— Орловы. Рома и Гоша. Мы вместе росли. Они старше на два года. Мы по молодости много всякого натворили. Владимир Николаевич их в военную академию отдал, чтобы исправились. Когда встречались в прошлый раз, они были не так сильны.

— Владимир Николаевич? Помню его. Приходил, предлагал невест на выбор из рода Орловых. Вместо тебя. Но там ни одной молодой княжны не было.

— Младшая Дочь главы рода Орловых в последний класс школы в этом году пошла. Лучше скажи, что ты там про дядюшку плел?

— Из китайского фильма про боевые искусства.

— Это которые показывают великих мастеров как фокусников и клоунов? Где все кривляются и стреляют молниями из глаз?

— Картинка не важна. Главное, что они говорят и как. Мне кажется или Артем Никитич за нами следит?

— Следит, — кивнула Таисия. — Чтобы ты глупостей не натворил.

С адвокатом мы встретились у входа на территорию института. Он появился в компании двух коллег такой же хитро-деловой наружности. Деловые костюмы, в руках кожаные портфели. Чтобы спокойно поговорить, было выбрано тихое кафе в двадцати минутах езды от МИБИ. Как выяснилось, приглашенные гости имели большой опыт в заключении быстрых сделок, азартных игр и ставок на спорт. От них я почерпнул немало полезной информации. Узнав о количестве денег, которыми мы располагаем и которые собираемся тратить, они минут тридцать рассказывали, как нас будут обманывать и как проигравшая сторона уклонится от выплат в случае нашей победы. Действительно, крупные ставки будут принимать только одна-единственная контора. Небольшой, но богатый и влиятельный род Судских, подмявших под себя едва ли не весь игорный бизнес Российской Империи. Адвокаты осторожно, но намекнули, что этот род тесно связан с теневым бизнесом.

Богатые рода, и даже княжеские, по словам Льва Валентиновича, не всегда обладали достаточным запасом денежных средств. Держать их просто так, даже под хороший банковский процент — большая глупость. Поэтому чаще всего в виде ставок могло выступать имущество, имеющее хоть какую-то ценность. Будь то золотые часы с руки или участок земли в Подмосковье. Платон, один из его спутников узколицый мужчина, весь разговор не выпускающий кожаный портфель из рук, был специалистом как раз по таким сделкам.

То же самое время, МИБИ, комната рядом с актовым залом

Император Иван Шестой вошел в комнату тихо, без особой помпезности и громких представлений. Одет он был в новомодный френч, красного, ближе к бордовому цвету, напоминающий китель. Выглядел он немногим моложе своего возраста, а зимой ему должно было исполниться тридцать семь. Короткие, казавшиеся мягкими волосы, высокий лоб с залысинами, аккуратная борода и усы. Лицо без резких черт, небольшие глаза. Следом за ним в комнату просочился неприметный мужчина в очках с круглыми стеклами. Стоявшие вдоль длинного стола гости, склонили голову и, затем, повинуясь жесту, сели.

— Рад видеть всех в добром здравии, — голос императора прозвучал уверенно, но в нем не хватало жесткости и властности, свойственной всем, кто занимал столь высокие посты. — Геннадий Сергеевич, спасибо, что принимаете нас и простите, что вмешались в учебный процесс.

— Что Вы, — Ректор немного склонил голову, — это честь как для меня, так и для института.

Император оглядел собравшихся, выделил старшего брата, великого князя Константина, кивнув ему.

— Приближается непростое время для России, — спокойным тоном сказал император. — Многие в курсе событий на западных рубежах, где зреет раскол и смута. Европа активно подталкивает нас к событиям, предшествовавшим Первой мировой войне. Аристарх хорошо придумал продемонстрировать всему миру силу нового поколения мастеров Российской Империи. Надеюсь, увидев это, они задумаются. Хорошо будет, если кто-то продемонстрирует несколько эффектных и разрушительных умений. Поэтому призываю показать все, на что вы способны, но проявить осторожность. Геннадий Сергеевич, желательно обойтись без серьезных травм.

— Лично прослежу, — еще раз кивнул ректор.

— Награда за победу в турнире высока, — сказал Иван Шестой, — но я добавлю еще кое-что. Праздничный бал в честь победителя, который пройдет в нашей северной резиденции. А также награда, соответствующая статусу победителя и его положению.

Присутствующие князья заулыбались в предвкушении.

То же самое время, небольшой зал для занятий карате

Чжэнь зачерпнула ладонью из жестяного таза воду, хмуро посмотрела на нее и та, словно испугавшись, сбежала с ладони обратно в таз. Еще одна попытка с тем же результатом. Девушка перевела взгляд на сосредоточенного индуса. Тот сидел неподвижно, глядя на воду в ладони и, казалось, не дышал. После череды неудач он не использовал силу, просто сидел и думал. Еще один парень, англичанин, решил отвлечься и переписывался с кем-то по телефону. Друзья по несчастью довольно быстро пришли к выводу, что самим справиться с этой задачей будет трудно и решили объединить усилия. Мастер Че говорил, что, не используя силу мастера, повторить прием с водой будет непросто. Сейчас перед ним в воздухе летала большая капля воды, размером с ноготь пальца. Она то вытягивалась, то разбивалась на множество частей, чтобы снова собраться в единое целое.

В зал тихо вошла китаянка в светлом брючном костюме. Довольно высокая и как могло показаться на первый взгляд, страдающая болезненной худобой. Веер в одной руке и небольшая сумочка в виде мешочка на длинной лямке в другой. Сколько ей лет сказать было сложно, так как истинное лицо практически скрыто за странным макияжем, делающем ее похожей на куклу.

— Старшая сестра Сяочжей — Чжэнь быстро встала, приветствуя гостью.

— О, — удивленно протянула женщина, разглядывая картину. Таз, парни рядом, мастер, который за всем наблюдает. — Скажи, скажи же старшей сестре, чем вы тут занимаетесь?

— Тренируемся, — немного смутилась Чжэнь. — Мастер Матчин дал нам сложную загадку, которую надо решить, чтобы вступить в его клуб.

— Загадку? Загадки я люблю.

Женщина сбросила туфли, затем легко избавилась от белых капроновых подледников и прошла в центр зала. Кристофер довольно быстро пересел к Индре, уступая место гостье. При этом продолжая печатать сообщение на телефоне.

— Нужно зачерпнуть воду в ладонь, — пояснила Чжэнь, — и сделать так, чтобы она собралась в большую каплю или шар.

Сяочжей зачерпнула воду, на секунду показав из-под рукава тонкое запястье. Вода в ее ладони начала разбегаться в разные стороны, затем остановилась, вернулась в исходное положение, пошла рябью. Даже Кристофер отложил телефон, глядя на это. Секундой позже из центра лужицы начал подниматься острый конус. Он начал утолщаться и неожиданно взорвался водяной пылью.

— Мне нравится эта загадка, — улыбнулась женщина.

— Старшая сестра, тебе опасно находиться здесь. Мастер Че позаботиться о тебе.

— Ерунда. Я просто взяла отпуск на две недели.

— Это находится здесь? — со стороны коридора послышался мужской голос. Через секунду в зал заглянул мужчина в дорогом сером костюме.

— Наше подкрепление, — сказал Кристофер, обращаясь ко всем. — Дядя Марк.

— Какая необычная компания, — он сделал шаг, но остановился, когда на него направила веер госпожа Сяочжей.

— Только варвары заходят в помещение и не снимают обувь, — веер женщины опустился, указывая на обувь мужчины.

— Дядя Марк, надо снять обувь, — Кристофер не знал китайского языка, но быстро понял, что имела в виду женщина.

— Я провел в этих туфлях двенадцать часов. В самолете и душном такси.

— В конце коридора можно ополоснуть ноги, — Кристофер встал. — Я покажу. Да, друзья, дядя Марк знает толк в загадках и скоро мы ее решим.

Индра перевернул ладонь, бросая воду в таз. «Может и мне позвонить дяде Ха́шми?» — подумал он, но быстро отбросил эту мысль.

День открытых дверей подошел к концу и институт вернулся к привычному режиму. Таисия говорила, что следующие несколько дней будут приезжать преподаватели и студенты из других стран. До самого турнира вместо обычных занятий пройдут семинары и мастер-классы. Как особого специалиста ее загрузили работой. Мастер-кинетик должен был удивлять гостей, поэтому ее бросили на амбразуру. Меня же оставили в покое, боясь, что опять выкину нечто несуразное, или разрушу многовековые традиции по культивированию силы. Предложили заняться подготовкой к турниру и обещали содействовать тому, чтобы никто не мешал. По этой самой причине утром я надел любимое каратеги и пошел гулять по территории. В принципе, было все равно сидеть на одном месте или ходить кругами, главное, не терять концентрацию.

Первый сюрприз меня ждал уже в общежитии для преподавателей. На лестнице нашего этажа я столкнулся с очень странной женщиной. Высокого роста, худая и долговязая китаянка. Лучше бы она выбрала платье, чем брючный костюм, висевший на ней, как на вешалке. А еще макияж, делавший ее похожей на неживую куклу. Когда я подходил, она бегло заговорила на китайском языке. Взмахнула рукой, что-то изобразив.

— Простите, уважаемая, не говорю на вашем языке, — сказал я, обходя ее.

Она еще что-то сказала, скользнув ко мне. Узкая и неожиданно горячая ладонь сомкнулась на моем запястье. В женщине чувствовался большой, я бы даже сказал, огромный потенциал, но не было силы. А еще едва заметно пахло сливой.

— Одну минуту, — свободной рукой я вынул телефон из кармана, нажав на иконку Фа Чжэна.

— Да, босс, — ответил он через пару гудков.

— Тут ко мне одна дама пристает, говорит на китайском. Спроси, что она хочет и скажи, что я занят, — я включил громкую связь. Фа Чжэн что-то сказал, выслушал ответ.

— Она говорит, что хочет обменяться с тобой секретными техниками. Про рубашку какую-то спрашивает. У нее диалект северный, я не все понял.

Я посмотрел на тонкое, худое запястье женщины. Попробуй вырваться и сломаешь ее руку в трех местах.

— Хорошо. Скажи, что рубашку я ей покажу. И минут через двадцать еще позвоню, поработаешь переводчиком.

Фа Чжэнь сказал нужное и чтобы не затягивать, я вырубил связь. Женщина заулыбалась, перехватывая меня под руку. Волосы у нее, кстати, были очень длинными, стянутыми сзади несколькими шнурками. Спускались до середины бедра. Представляю, сколько времени нужно, чтобы ухаживать за ними. А еще, чтобы сотворить подобное с лицом. Так времени на сон не останется.

На улице мы стали свидетелями второй странной картины. На дорожке, ведущей к зданию стояли Чжэнь и Ольга Никитина. И если на княгине из Китая был спортивный костюм, то Ольга выглядела солидно. Пиджак, белая рубашка, ленточка вместо галстука и клетчатая юбка, открывающая вид на коленки, черные туфельки и гольфы. Естественно, на рукаве красная повязка, а в руках планшет с зажимом для бумаг. Странной картина была тем, что девушки стояли друг напротив друга, подняв кулачки и собираясь начать драку. И взгляды очень серьезные.

— Ольга, — сказал я.

— Чжэнь, — одновременно со мной, сказала женщина.

Девушки резко подали назад, отходя друг от друга и опуская руки. Словно и не было между ними ничего.

— Что случилось? — спросил я.

— Ей не положено здесь находиться. Она должна быть на открытом занятии, вместе с другими, учениками, приехавшими накануне из Китая.

— И общий язык вы, конечно, не нашли? — уточнил я. — Вот, бери пример с меня. Подобрал по пути женщину. И заметь, вместо того, чтобы устроить драку, решил ей помочь. Хотя мы друг друга и не понимаем.

Девушка насупилась. Пришло время говорить женщине. Голос у нее вроде и спокойный, но Чжэнь виновато опустила голову.

— Дети, — хмыкнул я.

— Да ты не старше нас! — возмутилась Ольга. Интересно, почему ее сравнение с ребенком задело?

Глава дисциплинарного комитета едва не поколотила меня, разгоняя толпу студентов перед столовой. Какому-то наглому на язык парню врезала кулаком в ухо так, что того друзья уносили. Мне выволочку устроила, а затем сунула зачетку, расписывайся, говорит. Да уж, на ее фоне Марина ласковый котенок. Это же фурия в юбке, а не девушка.

— Хотя, я бы посмотрел, как ты дерешься в юбке, — задумчиво улыбнулся я, за что заработал сердитый взгляд. — Говоря серьезно, то силу надо соизмерять. Ты гораздо сильнее. А если бы сломала что-нибудь гостье? Знаешь, кто она? Представляю, как в институт мчится чрезвычайный посол Китая и учиняет ректору разнос. Потом тебя бы вызвали и поставили ра… в неловкую позу. Где мастер, кстати, который за ней присматривает?

Ольга виновато опустила взгляд.

— Чжэнь, мастер твой где? — спросил я на японском.

— В банк… то есть, по делам уехал, — сказала она.

— Ладно, пойдем с нами, позанимаемся немного.

— И ты, Ольга, пойдешь с нами, — добавил я уже на русском языке. — Эту парочку даже ребенок поколотить и обидеть может. Присмотришь за ними, пока их мастер не появится.

Девушка кивнула и пошла за нами. Когда я обернулся, заметил, что она печатает что-то в телефоне. Что примечательно, женщина, имя которой пока не узнал, держала меня под руку так, словно позволила проводить себя. Шла чуть-чуть позади, с интересом разглядывая студентов. Словно ожидала увидеть еще одного мастера чуть старше двадцати. Я же смотрел в сторону полигонов. Они были слишком далеко, чтобы увидеть что-то конкретное, кроме пары кранов, которые подогнали к центру. Судя по всему, собираются переделать немного арену. Это недалеко от того места, где я сдавал экзамен. Площадка там хорошая, и если ее обнести каменными блоками, поставить над ними трибуны, то получится вполне себе миниатюрный Колизей.

В здании, где располагался наш зал, было шумно и многолюдно. Я почти сразу приметил девушек из клуба, которые поминали добрым словом наглого преподавателя. Они меня тоже заметили, решили подойти, но увидев Ольгу как-то быстро ретировались. Несмотря на ажиотаж и явную нехватку помещений, зал с табличкой «Лень» обходили стороной. Больше всего толпилось студентов рядом с комнатой, где занимались борцы. Заметил я несколько высоких чернокожих парней в обтягивающих борцовских костюмах. Нет, эти не из Африки, а прямиком из-за океана. Американцы, почему-то, легко узнавались в любой толпе. Даже среди своих чернокожих соплеменников. Может поведение их выдавало или то, как они смотрели на окружающих. Не знаю, но увидев их сразу вспомнился отряд наемников за головами, лидер которых носил прозвище Американец. Почему они до сих пор не проявили себя? Выжидают удобного момента, когда рядом не будет так много разных мастеров?

Пригласив женщину и девушек в зал, вошел последним. Заметил в дальнем углу жестяной таз и ведро с водой, принесенные явно из душевой комнаты. Разместились в центре, прямо на полу. Ольге было только не совсем удобно в юбке. Видел, как она тайком поморщилась. Через Чжэнь я узнал, что женщину зовут Сяочжей, она приехала вчера и действительно изучала укрепление тела по заветам Лу Ханя. Думаю, что именно этими «учениями» довела себя до состояния полного изнеможения.

Пообщавшись с Сяочжей, я понял, что она немного странная. Немного сдвинутая на кинетической броне и всем, что с ней связано. Услышав не самые точные и полезные объяснения техники «рубашка», пыталась повторить ее и даже кое в чем преуспела. Но многоуровневую защиту, тем более с разной силой, создать у нее так и не получилось. Пришлось показывать. Сев напротив, осторожно взял за тонкие запястья. Ей даже не понадобились пояснение и перевод от Чжэнь, чтобы сделать именно то, что нужно.

Дверь в зал громко хлопнула, не предвещая ничего хорошего. Краем глаза отметил появление очередного китайца, который как-то резко бросился в нашу сторону. Хорошо, что я сидел вполоборота, успел собраться, еще когда только услышал стук. Резкий переход в режим, толчок и прыжок навстречу. Его удар просто игнорирую, сминаю инерцией. Сам же бью коротко, в живот. Добавил немного силы, чтобы его отбросило к двери, так как там появился еще один гость. Отлетев назад, китаец ровнехонько прошел в косяк, в последний момент зацепив ногой дверь. Грохот срываемой с петель двери, треск. Второй китаец прыгнул в помещение, размахивая коротким железным прутом, толщиной в большой палец. Я не успел разглядеть, вроде по нему проскальзывали молнии. Довольно опытный боец. От очередного удара не успеваю уклониться и короткий жезл прошелся от плеча до локтя, обжигая руку. Зато я сумел схватить рукав и резко поворачиваясь выбил ему локоть из сустава. Очередным ударом я хотел проделать нападающим дыру в потолке, приложив кулаком в подбородок, но воздух вокруг загустел и загудел. Выпавший из руки мужчины железный прут замер в воздухе у самого пола. Меня тоже зажали словно в тиски, но небольшое усилие и я освободился. Пространство вокруг загудело еще больше от соприкосновения двух кинетических барьеров.

Госпожа Сяочжей что-то громко сказала и барьер исчез. Первым на пол упал прут. Мужчина в последний момент поймал равновесие и твердо опустился на обе ноги. Хлестким движением он вставил выбитый локоть, даже не поморщившись. Дальше Сяочжей разразилась яростной тирадой, отчего китаец как-то погрустнел, опустился на колени, вперив взгляд в пол.

— А что было? — тихий голос Ольги. — Звонить Артему Никитичу?

— Сами разберутся, — ответил я, потирая плечо, по которому словно оголенными проводами прошлись. На рукаве кимоно остались почерневшие разводы. С силой потер нывшее бедро. Слишком резко подскочил, даже не размялся. Теперь целый день болеть будет.

Мой хмурый вид и гримасы, когда я растирал бедро, не укрылись от Сяочжей. Она прервалась, покачала головой и добавила еще одно или два слова. Мужчина стал еще больше походить на нашкодившего пса, которого отчитывал хозяин. Второй вполз в зал почему-то на четвереньках и пристроился рядом с первым. Он был лет на десять моложе товарища. Оба одеты в легкие костюмы, в которых обычно щеголяют китайские мастера боевых искусств в кино.

— Давно меня не били арматурой, — хмыкнул я, усаживаясь и вытягивая ноги. Прут оказался рифленым куском арматуры, утащенным со стройки.

Сяочжей заговорила, обращаясь к Чжэнь.

— Госпожа Сяочжей просит у Вас прощения, — перевела она. — Она возместит испорченную одежду.

— Кто бы мне нервы испорченные возместил, — хмыкнул я. — Если у Вас все, то идите и идите. Я спокойно потренируюсь.

— Не прогоняйте нас, — перевела Чжэнь. — С Вами интересно, и Вы очень сильный. Госпожа Сяочжей обещала вам показать секретную технику.

— Если она покажет хоть что-то, чего я не знаю или не умею, сильно удивлюсь.

— Она обещает, что вы удивитесь. Садитесь сюда, я помогу снять куртку.

— Не надо, я сам разденусь. А то поймут неправильно.

Подумав немного, посмотрев в глаза женщине, решил послушаться. Хотя бы ради любопытства. Сев в центр, стянул немного обгорелую куртку, затем повернулся спиной к Сяочжей. Она коснулась плеча, куда пришелся удар. Там проявлялся небольшой продолговатый синяк. Затем ее горячие ладони легли мне на спину.

— Госпожа Сяочжей просит, чтобы вы доверились ей.

— Довериться? — сказал я уже по-русски. — Я расслаблюсь, а она меня душить начнет.

— Я могу…

— Не надо, — прервал я Ольгу. — Не мешай. Лучше вон, любопытных от выбитой двери отгони. А то взяли моду подсматривать и подслушивать.

Ольга кивнула и пошла наводить порядок. Я же сосредоточился, пытаясь скинуть доспех духа. После завершенного этапа тренировки это было не сложно. Но каждый раз неуютно. Чувствуешь себя голым и уязвимым. Может так будет чувствовать себя черепаха, сбросившая панцирь. Маленькими иголочками сила Сяочжей забралась под кожу на спине, разбегаясь по всему телу. Неприятное ощущение. Как будто тебя подвесили за ниточки и дергают, заставляя двигаться. Внутренний резерв силы ощетинился и зарычал как сторожевой пес, почувствовавший чужака. Кинетическая броня появилась сама собой. Заволновалась, не зная, как себя вести. Накрыла нас, куполом и неожиданно раздвоилась. Одна часть осталась, а вторая, как мыльный пузырь поплыла в сторону стены. Китаянка замкнула силу брони, создав из нее независимую от меня сферу или область. Иголочки под кожей исчезли, и кинетическая броня вокруг нас испарилась. А вот тот пузырь, что медленно двигался в стену, остался. Принцип был очень интересен и довольно изобретателен. Тот, кто до подобного додумался — неординарный человек. Ниточка силы протянулась от меня и «пузырь» лопнул, получив прокол.

— Госпожа Сяочжей спрашивает, удивила ли она Вас? — перевела Чжэнь.

— Скажи, что озадачила. И обмен получился неравноценный.

— Если показалось так, то она просит… — Чжэнь замолчала. Сяочжей пришлось повторить. — Присмотреть за мной и научить чему-нибудь, что пригодится в жизни.

— Это может быть поучительная басня? — спросил я.

— Да, — перевела Чжэнь, а Сяочжей долго смеялась.

Глава 6

Погода с утра выдалась изумительная. Солнечно и тепло, правда, немного ветрено. Холодный асфальт под босыми ступнями не успел прогреться, хотя на часах уже десять утра. По узкой дорожке к полигону движется целая процессия богато одетых мужчин и женщин. Автомобилям сюда заезжать нельзя, так что пришлось важным гостям топать ножками пару километров. Был я вчера рядом с ареной, хорошее получилось сооружение. Высокое, трибун много. Будут, как в древности взирать за смертельными поединками и бросать объедки вниз, выражая недовольство. Вон, впереди идут быстрым шагом, как две уточки, пара толстяков. Мужчина и женщина, по полтора центнера каждый. Запыхались, пот платочками утирают, а спешат. Хотят места занять получше. Да и одеты гости так, словно на вечернее представление в опере идут. Костюмы, платья, головные уборы. Если женщины в шляпках, то половина мужчин с непокрытой головой. Лет сто назад на такое смотрели бы с презрением. Может, как на меня сейчас. Я ведь топаю в общей толпе, одетый в серое каратеги, подпоясанный серым же поясом. Рукава у куртки специально оборваны, штаны подрезаны на уровне колен и обуви нет.

Я немного задержался в комнате, разговаривал с мамой по телефону. Таисия же трудилась рядом с ареной, с самого утра. Не знаю почему она слушалась ректора, выполняя все, что он сваливал на нее. Вела себя как образцовый преподаватель, работая на благо родного МИБИ. Да, еще звонил Лев Валентинович. Сказал, что уже на месте и готов делать ставки. Стратегию мы обговорили накануне. Делать максимальную ставку, когда коэффициенты самые высокие. Вместе с ним отправил Веронику, нашего мастера, для безопасности.

У входа в «особую» зону, прилегающую к арене, дежурила охрана из особого отдела полиции. А на всем полигоне, как я знал, работали мастера из разных ведомств. В том числе и из императорской охраны. Даже военных специалистов подтянули. Высоко в небе тихо кружил вертолет. Гости проходили за линию, только если имели особый пропуск. Меня же пустили, когда я предъявил карточку участника. Небольшой кусок пластика с именем, фотографией и номером 47. На обратной стороне графический код. В закрытую зону участников можно было пройти, только приложив карточку к турникету. Это был огромный и высокий шатер. Внутри есть и места отдыха, и большие экраны, транслирующие картинку с арены, и даже стойка с раздачей напитков. В дальнем углу устроили лазарет, где трудился Роман Игнатьевич Шимов, которому помогали две красивые медсестрички.

— Чего встал? — меня нагло толкнули плечом.

Мимо прошел один из мастеров Еникеевых в защитном комбинезоне, украшенном золотым орнаментом, на голове круглая шапочка с вышивкой.

— Эй, ты бы следил за телодвижениями, — позади раздался низкий, как из бочки, голос. Мне на плечо легла огромная ладонь. — Слышь, петух золотой, тебе говорю.

Еникеев оглянулся. Зря. Стоявший рядом со мной здоровяк ехидно засмеялся.

— Так и буду тебя звать, — хохотнул он, за что заработал злобный взгляд.

Мастер отвечать не стал и направился к еще одному из Еникеевых, выглядевшему почти в точности так же.

— Совсем страх потеряли, — пробасил мужчина. — Кеша, будем знакомы.

— Кузьма, — кивнул я.

Бугай был из рода Трубиных. Тот самый бородач, которого я видел во время регистрации. Только в тот раз взгляд у него был устрашающий, а сейчас спокойный.

— Не люблю, когда маленьких обижают.

— Я ведь обижусь, — посмотрел я на него.

— Шутка, — он улыбнулся в бороду. — Для меня все маленькие, кто весит меньше сотни кг.

Причем «кг» он сказал гыкнув: «кэ-гэ».

— А где еще один от Трубиных? — спросил я.

— Митька? Здесь должен быть. Где бабы, там и он. О, точно, — он указал пальцем, больше напоминавшим сардельку, в сторону уголка доктора. Молодой мастер Трубиных обхаживал одну из медсестер.

— Ты парень не дрейфь, мы тебя в обиду не дадим.

— Ага, спасибо, — хмыкнул я. — Однако, много мастеров собралось.

— Матчин! — справа раздался знакомый голос. Братья в белом. Даже сейчас выбрали белые комбинезоны. Какая-то военная модель или что-то вроде. Не режется, не рвется. Интересно, а что так можно было? — Явился.

Братья подошли.

— Мы думали, Таська будет участвовать. Но ты молодец, смелый. Если против нас попадешь, мы злобствовать не будем.

— Спасибо, — я сложил руки в знаке, которым меня вечно награждала Чжэнь. — Будьте со мной помягче.

— Будем, будем, — хмыкнул второй брат.

Интересно, кто из них Рома, а кто Григорий.

— Летите, птички, — сказал Кеша, — не мешайте.

— Кто бы говорил, кабан, — презрительно хмыкнул один из братьев.

— Вы тут любезничайте, — вставил я, — а я пойду водички выпью.

Не обращая на них внимания, направился к стойке, где раздавали напитки. Ага, Антонина Егоровна, секретарь ректора. Красивая молодая женщина в костюме и маленьких круглых очках. По моей оценке, ей до степени мастера рукой подать. Если бы она больше развитию посвящала время, а не работе, может и стала бы.

— А вас за что сюда? — спросил я, подходя к стойке. — Минералки без газа налейте.

— Ворчу много, — вздохнула женщина. Налила из небольшой бутылки в пластиковый стакан, протянула мне.

Вид у женщины действительно был грустный, но не обиженный. Понимала, что справедливо наказали?

— А Вы, Кузьма Федорович, почему босиком?

— Так ведь проще. Ботинки быстро придут в негодность. После первого удара подошва вылетит. И похоже, только меня это волнует.

Да, среди собравшихся мастеров только я выделялся простым каратеги. Остальные предпочитали обтягивающие комбинезоны разных расцветок.

— А вы пари заключить любите? — спросил я у нее.

— Не очень. Но наслышана, что Вы любите спорить на «желание».

— Не хотите попробовать? К примеру, на то, что я два матча подряд выиграю. Или даже три.

— Три? — она задумалась, осмотрела меня.

— Желания, связанные с учебным процессом, — добавил я. — Ничего такого. Даже еще проще, какая-нибудь просьба необременительная.

— Тогда можно, — кивнула она. — Только я думаю, что три боя подряд не выиграете. Тайком подглядела жеребьевку. Попасть в восьмерку лучших — это настоящее достижение.

Я еще раз огляделся. Из более чем пятидесяти собравшихся участников всего с десяток действительно сильных людей. Одни мужчины, кстати. Интересно, почему не допустили женщин? На одном из экранов пустили трансляцию с телевидения. Звука нет. Женщина что-то рассказывает, затем кадр сменился трибуной для высоких гостей. Выделили несколько людей, императора Ивана Шестого. Видел его фотографию недавно. На происходящее он взирал серьезно, но заинтересованно. Рядом супруга, красивая женщина в скромном темном платье с широкополой черной шляпкой. Пара мужчин и молодых парней. Камера мазнула по Константину, притаившемуся позади ряда с важными гостями. Изображение еще раз сменилось, показывая Ректора. На экране он говорил без звука, но голос его пришел из-за шатра, со стороны арены. Говорил он о прекрасной возможности молодым мастерам проявить себя и показать силу. О том, что каждый мастер должен стремиться подняться на следующую ступень и стать опорой государства.

Изображение на экранах сменилось. Картинку показывали, снимая с вертолета. Дальняя часть полигона, заставленная строительным мусором, кусками арматуры. Выхватили изображение мужчины. Не встречал его раньше. Военный защитный комбинезон, как на большинстве участников. Расцветка защитная, очень похожая на лесной камуфляж. Возраст сложно определить, но, на явно меньше, чем заявленный максимум в тридцать пять лет. Он поднял ладони, вокруг которых взвились нити молний. Даже в шатре я услышал громовой раскат. Интересно, как его самого не оглушило? Изображение вернулось к вертолету, показывая, как сеть молний, круша бетонные блоки, прыжками двигается по полигону. При этом грохот стоял такой, как будто неподалеку работает расчет крупнокалиберной артиллерии. Масштабные умения всегда самые сложные. Если ты не обложен громоотводами и не защищен особой экипировкой, выжить на участке, по которым прошел шквал молний, маловероятно.

— Слишком шумное представление, — сказал я. — Половину гостей на арене оглушило.

— Да, — она удивленно смотрела на экран. — Не думала, что это так громко.

Последовала небольшая пятиминутная заминка. Ректор поблагодарил наследника княжеского рода Орловых и сообщил о начале первой серии боев. И если зрители думают, что будет так же зрелищно, как первое представление, то они глубоко заблуждаются. Мастера собрались только затем, чтобы хорошенько отделать друг друга кулаками. Может немного пошвырять по арене. Тем более самих площадок для поединков построили аж три. Слишком долго и скучно наблюдать за пятью десятками одинаковых боев. Поэтому сегодня участники доберутся только до четвертьфинала, а послезавтра нам предстоит три боя, включая финальный поединок.

На среднем экране вспыхнули первые три группы цифр. Рядом с каждой парой номер арены. Для зрителей же участников представляли красиво. «Молодой князь рода Орловых, Тимофей Аристархович. Мастер второй ступени, познавший силу! Номер четыре! Зеленый камуфляжный костюм!». Да, одним из первых выступал тот самый мужчина, развлекавший гостей. Точнее, поиздевавшийся над их барабанными перепонками. Его соперником вышел представитель рода Еникеевых. Не тот, с кем я столкнулся утром, а его младший соратник. Мастер первой ступени. Можно было и бой не проводить, так как исход очевиден. На других экранах сходились незнакомые участники, но я сосредоточился на выступлении молодого князя.

Видя, что силы просто не равны, молодой Еникеев бросился на противника, рассчитывая повалить на землю и завязать борьбу. Задумка хорошая, но молодой князь встретил его градом жестких ударов, добавив коленом в живот, когда противник полез в клинч. Крики зрителей были отлично слышны в шатре, не нужен был и звук с экрана. Что мне понравилось, так это боевые навыки Тимофея. Его рукопашный стиль не был привязан к какой-то конкретной школе, но большой упор делался на бокс и немного самбо. Уверен, что он и в «режиме» может драться также эффективно, просто щадит противника. Пара ударов, пропущенных в голову, отправляют Еникеева в короткий полет и нокаут. Он полежал несколько секунд, сел, тряхнув головой и жестом показал, что продолжать не может. Вот и первый победитель, который выиграл, не напрягаясь. Но трибуны радовались.

Еще два боя я скучал, наблюдая за почти одинаковыми сражениями. Только в одном бою, где сошлись равные по силе мастера, бой показался интересным. Все потому, что один из участников проявил железную силу воли, не желая уступать и сдаваться. Выносили его с поля боя на носилках. А затем на экране появился номер 47 против 16 на третьей арене.

— Мой поединок, — улыбнулся я, все еще сидя рядом со столом с напитками. Удобно устроился на высоком стуле. С этого места открывался хороший вид на большой экран. — Будете за меня болеть?

— Обязательно, — улыбнулась Антонина Егоровна.

Заблудиться было сложно, так как из шатра вело три дорожки, на каждой из которых десятки цифр, указывающих номер арены, чтобы даже самый несообразительный участник не заблудился. Моим соперником оказался незнакомый мастер первой ступени. Мне показалось, что он застрял в развитии. Может бросил, а может просто не мог дальше продвинуться. У выхода на арену нас встретил мастер Корицкий, повторил правила. Отдельно для меня указал, что использовать нельзя, вообще, ничего, кроме кулаков.

Арена — прямоугольная площадка, обнесенная двухметровыми плитами, над которыми установлены трибуны. Чем-то напомнило футбольный стадион в миниатюре. С покрытием заморачиваться не стали, просто утрамбовав немного землю, выровняв ее. Солнце светит в глаза, крики зрителей. Мастер Корицкий остался у дверей, чтобы успеть вмешаться, когда дело дойдет до убийства. Я отметил на противнике тяжелые военные ботинки. Наверняка стальная пластина в носке и в рубчатой подошве. Такими прилетит — мало не покажется. Для полноты картины могли бы ему кастеты выдать или кусок железной трубы. Я посмотрел на босые ноги, пошевелил пальцами.

— Ну, Лев Валентинович, не подведите, — тихо сказал я.

Дали отмашку к бою. Я же просто побежал к противнику, вращая руками как мельница. «Может покричать? Хорошая мысль».

— А-а! — завопил я, но мой голос потонул в криках с трибун.

Несколькими минутами раньше, просторное полутемное помещение в центре Москвы

Попасть на территорию закрытого букмекерского клуба можно было, только обладая солидным состоянием, которое тщательно проверяли или по рекомендации одного из постоянных клиентов. Большой зал чем-то напоминал игорное заведение, только вместо столов для карточных игр и рулеток здесь были установлены кольца из столов, над которыми висели экраны. Одни были заполнены строчками данных и цифр, другие показывали картинку с трибун или арен. В центре каждого кольца сидели парень и девушка, принимая ставки. Расположенные вдоль стен диваны и мягкие уголки со столиками тонули в полумраке. Видно было лишь свечение экранов небольших планшетов, вырывающих из темноты то или иное лицо. Рядом с диванами и столами сновали девушки в довольно откровенных нарядах, толкая перед собой тележки с алкогольными напитками и легкими закусками. И свободных мест в зале практически не осталось.

В одном из темных углов помещения, пара немолодых мужчин почти в одинаковых коричневых костюмах, смотрели за действом, разворачивающимся на экранах планшетов. К ним подплыла очаровательная девушка, чей наряд больше напоминал купальник, совмещенный с рыбацкою сетью.

— Не желаете вина или шампанского? У нас огромный выбор напитков.

— Минеральной воды, — сказал один из мужчин. — Теплой, без газа.

Девушка наклонилась, отчего грудь едва не выпрыгнула из купальника. Один из мужчин поднял взгляд, посмотрел скорее осуждающе и вернулся к планшету. Секундой позже на столе появилась пара стеклянных бутылок и два высоких стакана.

На экранах одного из колец в центре комнаты, высветились номера 47 и 16. Рядом появилось изображение молодого парня. Русые волосы, немного отрешенный взгляд, клетчатая рубашка. Ниже бежали строчки с информацией. С противоположной стороны высветило изображение мужчины около тридцати пяти лет. Волевой взгляд, темные волосы, костюм с галстуком. И снова строчки с информацией. На пустом экране рядом с черноволосым мастером появились первые ставки. Довольно скромные: «200. 000», «350. 000». Первый этап начался. Во время отборочных поединков, когда противники неизвестны до последнего момента, ставки делали и принимали в «живом» режиме. Когда же дело дойдет до четвертьфинала, и соперники определятся, тогда уже и начнется крупная игра. Лев Валентинович нажал пару иконок на планшете, отвечая на все ставки. Строчки с суммами быстро исчезали, что не осталось незамеченным. Появилось еще несколько цифр с примерно той же суммой и быстро исчезли. Следующие суммы увеличились как минимум вдвое. Но выкупать их уже никто не решился, поэтому они так и повисли на экране. Причем ставили все исключительно на более взрослого соперника.

Тем временем матч начинался. Показали просторную, ничем не примечательную арену, окруженную бетонными блоками. Льву Валентиновичу подобное казалось просто странным, но свое мнение он привык никому не говорить и не показывать. Вот на арене показались участники. Молодой Матчин, одетый еще более странно, чем выглядела арена. Короткие штаны, босые ноги и подпоясанная безрукавка. Его соперник выглядел внушительней и крупнее. Дали отмашку к началу поединка. На экране ставок появилось еще с пяток строчек.

Молодой Матчин побежал на противника, странно размахивая руками и, похоже, что-то крича. Немного не добежав, остановился, словно испугался, закрыл лицо кулаками, как в боксе, попятился. В наушниках Льва Валентиновича зрители кричали, свистели и бесновались, недовольные таким странным и, внешне трусливым поведением. Быстро взглянув на экран, Лев Валентинович увидел то, что ожидал. Появилась новая ставка: «1/2 — 1. 000. 000». Кто-то ставил против Матчина сумму в миллион рублей против пятисот тысяч. Ставка тут же вспыхнула и исчезла, выкупленная адвокатом.

Что касается событий на арене, то противник Кузьмы решил пойти в наступление, наседая и работая руками как в боксе. Молодому парню ничего не оставалось, как пятиться, закрывая голову руками и получая увесистые удары по защите. Вот он зазевался и пропустил удар ногой в колено, опустил руки и тут же заработал пару ударов в лицо. Это заставило его отшатнуться, но он устоял на ногах, вновь спрятавшись за кулаками. Пару раз огрызнулся, но ударил лишь по воздуху. Лев Валентинович вспомнил виденный когда-то давно боксерский поединок. Там происходило примерно то же самое, только противники не использовали подлые приемы и не били друг друга по ногам. А Матчин, после удара тяжелым ботинком в колено, заметно захромал.

На экране появилось несколько ставок с пометкой 1/2. Лев Валентинович немного поколебался, но обе ставки выкупил. Затем вздохнул и на стороне Кузьмы Федоровича ввел строчку: «3/1 — 2. 500. 000» Строчка провисела секунд пять и исчезла. Как и следующие две такие же. Кто-то не скупился, отвечая ставкой в три раза больше, уверенный в том, что Матчин обязательно проиграет. Сумма «банка» на экране планшета, доступная для ставок Льва Валентиновича, заметно просела и за несколько минут там осталось всего триста тысяч. По договоренности эти деньги должны были достаться конторе Цигельмана в случае форс-мажорных обстоятельств или проигрыша Кузьмы Федоровича. Теперь оставалось только ждать, чем закончится первый этап и будет ли второй, если они все проиграют.

«Выдыхается», — подумал я, глядя на противника. Мужчина немного сбавил темпа, атакуя уже не так яростно. Вот он допустил несколько ошибок, и я едва не срубил его прямым ударом. В последний момент удержался, подумав о Цигельмане и ставках. Еще несколько минут я кружил по арене, получая тяжелые удары. Все, пора, надо заканчивать, а то догадаются. И так изображаю избиваемого уже пять минут кряду. На очередном тяжелом ударе, который должен был прийтись мне в предплечье или ухо, если я опущу защиту, я поймал противника за запястье. Это было несложно. Слишком он медлителен для мастера. Явно изучал бокс, не брезгуя силовыми тренировками. Но даже Джим быстрее его. Схватив за запястье, немного потянул в сторону, второй рукой несколько раз ударяя в солнечное сплетение. Последний удар пришелся в подставленный локоть, но это его не спасло. Отступив на два шага назад, я изобразил тяжелое дыхание, уперев ладони в бедра. Противник же рухнул на колени, сложившись едва не пополам и пытаясь вдохнуть. Правила не запрещали броситься вперед и добить его, врезав пару раз по голове. Может кто-то так и сделал бы, но я ждал, поднимется или нет. Гости на трибунах кричали и свистели. Не поднялся. Появился мастер Корицкий с парой крепких ребят. Несчастного уложили на носилки и быстро вынесли с арены. Не забывая прихрамывать, я вышел следом.

На полпути к шатру меня перехватила Тася.

— Ну как? — спросил я у нее.

— Отлично, — она улыбнулась, коротко обняла меня, осмотрела кулаки, предплечья. — Не пострадал? Как нога?

— Все хорошо. Я не переигрываю?

— Нет, наоборот, — она заулыбалась шире. — Видел бы ты, что творится в зале, где сидят князья. Они до сих пор не верят, что ты сумел победить. Лев Валентинович звонил. Сказал, что первоначальную сумму почти утроил. Сейчас дождется подтверждения от банка и сообщит. Спрашивает, продолжать?

— Что за вопросы? Скажи, что следующий бой я затягивать особо не буду. Надо провести его чуть быстрее и динамичней. Пусть старается. К вечеру мы станем очень состоятельными людьми.

— Удачи, — она поцеловала меня, взъерошила волосы и умчалась обратно.

Прихрамывая, я вернулся в шатер. Мастеров внутри заметно убавилось. А после второго тура и вовсе останется шестнадцать участников. Зайдя в угол для пострадавших, увидел там только своего соперника, над которым склонился доктор Шимов, ощупывая живот.

— Не сильно досталось? — спросил я, усаживаясь на стул рядом с кушеткой. — Красавица, принеси-ка мне подушечку со льдом.

— Охлаждающий пакет, — кивнул медсестре доктор. Та метнулась к шкафу и вручила мне ледяной пухлый пакет, который я приложил к коленке. — Нет, судя по всему, не сильно.

— Прости дружище, так получилось, — сказал я сопернику. Вот ведь, даже имя его не запомнил. Вроде Сергей.

— Два пальца сломал, — сказал он.

— Сейчас поедешь на рентген, — сказал ему доктор. — У нас в отделении есть. Грудную клетку и руку. Снимки мне. Или личному доктору.

— Советую довериться мастеру Шимову, — подсказал я. — Он переломы и прочее каждый день видит. Опыт, как у главного отделения травматологии столицы.

— Что у тебя? — спросил доктор.

— Ушиб, пустяковый. Даже не опухло, — я убрал охлаждающий пакет, показывая коленку.

Успел я посмотреть бой здоровяка Кеши. Противник ему попался какой-то не боевой. То ли не занимался ударными видами спорта, то ли не дрался никогда. Полез к тому, кто тяжелее тебя в два раза, неуклюже нанося удары. Кеша его просо подхватил, оторвал от земли и опустил обратно, приложив немного силы. На этом бой и закончился. Как выяснилось, это был самый быстрый поединок.

Ожидая второго выступления, я успел и отдохнуть, и поскучать, когда высветились цифры 47 и 52. Как раз после моего боя будет объявлен перерыв и оставшиеся шестнадцать участников проведут открытую жеребьевку. Выходя на первую арену, я никак не ожидал увидеть там одного из братьев Орловых.

— Рома? — спросил я.

— Григорий, — сказал тот. Вздохнул. — Два никчемных поединка. Что за день?

— Охохо, — я покачал головой. — Скольких сгубила самоуверенность, а они все не переводятся.

— Я не выдохнусь, как тот индюк, — хмыкнул он. — Целый день могу тебя пинать, пока не сдашься.

— Тогда заранее прошу быть со мной помягче, — от уха до уха улыбаясь, я первым вошел на арену. Сцепив руки над головой, приветствовал трибуны.

Зрители любезности с моей стороны не оценили. Они что-то кричали, но в общем гомоне разобрать было сложно. Заметил я и трибуну с императором. Она была установлена так, чтобы наблюдать за первой и второй ареной. Выходит, мой первый бой он не видел. Продолжая приветствовать зрителей и улыбаться, дошел до своего угла. Гоша, напротив, был собран, серьезен. Дали отмашку к началу. Закрыв голову руками, я быстро побежал вперед, намереваясь протаранить его. Не вышло. Он легко уклонился, словно матадор и подтолкнул в спину, отправив в полет. Следом не прыгнул, дождался, пока встану. Еще раз, голову закрыть и бежать, чуть пригнувшись. Можно не говорить, что результат оказался тем же. Только после толчка в спину я пролетел немного дальше и даже прокатился по земле.

«Эх, на что не пойдешь ради денег, — пришла одна мысль. Другая ей отвечала. — Это все военная хитрость, болван!».

Третий мой забег в роли быка, закончился немного неожиданно. Захват и высокий бросок. Меня уронили с такой силой, что земля в том месте должна была просесть на пару сантиметров, оставив вмятину по форме напоминающую человека. Прямо как в детских мультфильмах. В голове опасно загудело.

«Надо быть осторожней, — меня, наконец, посетила здравая мысль. — Может хватит придуриваться? Доиграешься».

Григорий Орлов, полигон МИБИ, первая арена

Уронив Матчина, при этом добавив немного силы, Григорий хотел набросится сверху, чтобы как можно быстрее закончить этот позорный бой. Вот только Кузьма оказался проворным и вскочил как-то слишком быстро. Даже взгляд не поплыл, хотя земля ощутимо дрогнула, когда он падал. У Григория же сложилось впечатление, что он уронил чугунную статую, а не человека. Не то чтобы она была тяжелой, просто слишком «твердой», если так можно выразиться. Бросившись вперед, он провел двойку ударов, целясь в предплечья, которыми Кузьма закрывал голову. Оба удара пришли точно в цель и кулаки заныли знакомой болью. Так бывало, когда Гошу заставляли отрабатывать удары на железобетонной стене. Инструктор был доволен только тогда, когда видел ее раскрошенную от многочисленных попаданий. Он говорил, что только там можно усилить доспех духа, сделать его прочным, чтобы кости не ломались от собственной силы. И вот сейчас Григорий почувствовал именно эти ощущения. Словно лупил кулаками в стальную стену.

Еще одна двойка ударов, попытка сократить дистанцию. Кузьма не ставит жесткий блок, ныряет под второй удар, тоже двигаясь навстречу. «Захват?», — пришла Григорию мысль, когда он увидел раскрытую ладонь Матчина. В этом случае следовало ударить навстречу. Но неожиданно в голове что-то взорвалось и мир на долю секунды погас, словно Григорий моргнул. Небо потемнело, приобрело темно-серый оттенок и над мужчиной склонился доктор. В нос ударил неприятный резкий запах нашатыря.

— Лежи, — посоветовал доктор, надавив на грудь мужчине. — Сколько пальцев я показываю?

— Два, — моргнув пару раз, сказал Григорий. — В ушах звенит, голова кружится, и левый висок болит.

— Хороший пациент, — улыбнулся доктор. Достав из кармана фонарик, посветил в один глаз, который резанул болью, затем в другой. — Думаю, что это небольшое сотрясение.

— Что было? — все-таки спросил мужчина.

— Чисто технически, тебе отвесили пощечину. След от пальцев и ладони на пол-лица. Уже фиолетовым наливается. Отдохни полчаса, полегчает. Для мастера, познавшего силу, это даже не травма.

Доктор удалился и в поле зрения попал Рома.

— Ты как? — участливо спросил брат. Немного улыбнулся, покачал головой. — Необычный синяк, надо сфотографировать на память, — он полез в карман за телефоном. — Кстати, отец рвет и мечет. Волосы на головах подчиненных рвет, и мебелью в них швыряется. Многие говорят, что бой договорной был и ты его специально слил. Зря ты с Таськой утром болтал. Что она сказала, кстати?

— Чтобы я был осторожен, — отозвался Григорий, вздохнул.

— И почему ты ее не послушал? — расхохотался Рома. — Тебе такую оплеуху смачную отвесили. Покажу на записи. Ты метра три пролетел и красиво так приземлился.

— Сам как?

— Мне сопляк какой-то попался. Я его одним апперкотом вынес. Вот что они на турнир полезли, если даже драться не умеют? И как только первый бой он выиграл? Может, как Матчин, соперника утомив?

— Ты, если против него в следующем бою выйдешь, выложись сразу на полную. А то меня он так утомил, что до сих пор в голове звенит.

— Само собой. На чужих ошибках учиться не так больно. Да и надо его выбить из турнира побыстрее. Чтобы он на Тимоху не нарвался. Дядя Аристарх ему четкую задачу поставил, на несчастный случай. Тасю жалко, если так случится.

Григорий поморщился, почувствовал резкую боль в левой щеке.

После двух раундов поединков нам предоставили почти час отдыха. Те, кто прошел в шестнадцать лучших, встречались с гостями, для которых открыли доступ в шатер. Я же прятался в шатре, который подняли для администрации и персонала, работающего над турниром. Таисия помогла ненадолго укрыться. Выпил порцию энергетического коктейля, подумал о разном, о том как провести следующие поединки. Затем за мной пришел лично ректор. Началась жеребьевка на следующие и последние на сегодня матчи. Проводить ее взялся лично Иван Шестой. Думал ректор что-то скажет по пути, но нет, он многозначительно молчал. Шел впереди и молчал, действуя на нервы. Он не только невероятно сильный человек, достигшей высшей ступени, а еще и умный. Редкие качества, совмещенные в ком-то одном. Мама бы в таком случае наставительно сказала: «Смотри и запоминай, как надо».

Шатер для претендентов был заполнен важными гостями до отказа. Семьи тех, кто прошел два этапа, император со свитой, его охрана, учителя.

— Мне повезло, — громко сказал я пожилой паре, мимо которой мы проходили. Они что-то говорили явно обо мне. — Просто повезло. Да, да, — еще один кивок другим гостям, — я самый везучий мастер. Это просто удача. Повезло.

Не люблю, когда привлекаю слишком много внимания. Не люблю. Слава всем богам, мы быстро миновали группу гостей. Я остался среди участников, спрятавшись за крупногабаритным Кешей, а ректор прошел к столу, где установили круглый стеклянный барабан с шариками. Император позволил женщине в темном платье вращать ручку, затем вытащить первые два шарика. Первым оказался Роман Орлов и незнакомый мне мужчина. С виду сильный, но я не следил за поединками. Император напутствовал их парой слов, затем лично покрутил барабан и достал следующие номера. Судьба, играть с ней опасно, потому что выиграть невозможно. Второй парой оказались Кеша и мастер от Еникеевых, которого он задел утром. И выглядел тот довольным, получив возможность отыграться. Следующая пара незнакомых мастеров. Потом выпал номер сорок семь. Вздохнув, пошел к столу, поправляя пояс. Слышались смешки и веселые голоса. Говорили о «том самом», который что-то сделал два раза и еще…

— Спасибо, — сказал я императору. Вблизи он, действительно, не казался грозным или строгим. Мягкие черты лица, небольшая бородка и усы, аккуратно и тщательно расчесанные. Большие залысины, если приглядеться. И взгляд добрый. Будем надеяться, что это компенсируется суровостью его министров и помощников.

Вторым вышел мастер из рода Хованских. Тот самый чудак, который щеголял в странной форме джинсового цвета. Он и сейчас выглядел почти так же. Комбинезон был именно синим и довольно жестким на вид. Вот зачем на комбинезоне кармашки, чтобы противнику удобнее было за них цепляться?

— Матчин Кузьма, против Хованского Дмитрия.

Взгляд темных глаз мне не понравился. Было в нем что-то неприятное. Когда смотришь на чудаков и психов, глядя им в глаза, чувствуешь именно это.

— Матчин, — сказал Дмитрий, низко кивнул пару раз, словно болванчик. — Я помню, как папа вернулся ночью. Весь в крови, словно со скотобойни. Жаль меня не взяли, а только специалистом тогда стал, мог за себя постоять.

Мало ли о какой ночи он говорил, но мне словно под дых ударили, выбив воздух из легких. А затем кровь прильнула к голове, зашумело в ушах. Голоса в зале и все звуки пропали. Перед глазами потемнело, остался лишь краюшек светлого пятна, кусок стола и этот тип в синем комбинезоне. Но видел я совсем не эту картину. Яркий пожар в ночи. И воображение рисовало фигуру без лица, просто мужчину, покрытого кровью, стоявшего на обломках рухнувшей стены.

Я поднял руку, глядя, как дрожит ладонь. Сжал в кулак, но и он дрожал. Увидел себя со стороны, покачал головой. С силой стиснул зубы, прикусив язык. Даже боли не почувствовал. На плечо легла ладонь ректора. Тяжелая, хотя он не использовал силу.

Посмотрел на него, немного улыбнулся. Дрожь в руках прошла.

— Да, — сказал я, поразился, насколько спокойно звучал голос. Посмотрел на Ивана Шестого. — Ваше Императорское Величество, видите, между Матчиными и Хованскими кровавая вражда. Они убили моих маленьких сестер и братьев, убили отца и тетю. Бахвалятся, — долгий выдох. — Прошу Вас, разрешите украсить этот скучный праздник хорошим поединком. Без правил и ограничений. Мастер против мастера, насмерть.

Только сейчас заметил, как тихо вокруг. Кто-то шепчется, что-то шуршит и щелкает.

— Украсить праздник? — уточнил император. Похоже, из всего, что я сказал, он уловил только это. — Хорошим и красочным поединком? Разрешаю. Геннадий Сергеевич? — взгляд на ректора.

— Как скажете, — кивнул он, немного сжал ладонь на моем плече.

— Спасибо, — я склонил голову перед императором. — Спасибо.

Развернулся и пошел за ректором. Как мне показалось, я шел за его спиной, а когда вернулся к реальности, оказалось, что стою на улице.

— Кузя, — послышался голос Таисии. Она подошла, положила руку на плечо, где недавно лежала ладонь ректора.

— Вот, а я думал будет скучный праздник, — улыбнулся я. — Разбавим его весельем. Устроим настоящее представление! С фейерверком и салютом.

— Это одно и то же, — сказала Таисия. Заглянула мне в глаза, поманила к себе, крепко обняла.

— Все хорошо, — ответил я. — Просто… неожиданно…

— У тебя вид был такой, словно ты сейчас всех вокруг убивать начнешь. Очень страшный, даже я испугалась. А я, знаешь, сколько злодеев перевидала?

— Я, по-твоему, злодей? Обижаешь. Ты лучше позвони Цигельману. Пусть все, что насобирал в следующем бою сразу ставит на меня. Потом дураков найти будет сложно. Беги, а я пойду посижу немного в вашем шатре. Думаю, мне последним выступать. Надо собраться с мыслями.

— Хочешь с тобой посижу? — вот как у нее получается такое серьезное и смешное лицо одновременно.

— Иди уже, — улыбнулся я.

Все оставшиеся поединки успели провести меньше чем за час. Да и зрители не были так активны, как до перерыва. Минут сорок понадобилось, чтобы убрать с полигона гостей, спешно закончить дела и удалиться самим. Остался только ректор и Таисия, которая и сообщила мне, что все готово. Вертолет в небе продолжал кружить. И не жалко им топливо тратить? Я неспешно шел к арене под номером 1. Плохо, что не удосужился узнать, какой силой обладает этот Хованский и придется ли компенсировать разрушения, которые мы учиним? Вполне может, что нам и арены хватит. Мне, по крайней мере, точно. Надеюсь, он не изучает огонь, а то пожар будет знатный. Хотя, в этом случае нас бы отправили в «печку», вон она возвышается. Высокое здание без окон со специальными отверстиями внизу, чтобы воздух поступал, как из поддувала в топку.

Тишина. Где-то громко щебечет дурная птица. Вход на арену. Дмитрий стоит в дальнем углу, спокойно ожидая моего появления. В руках протазан, или как их еще называли «бычий язык». Это такое копье с длинным лезвием. Опасное оружие в умелых руках. Если это такой же мастер, как однорукий скорпион, то он и тупым ножом для масла может тебя на кусочки порезать. Но копьем, да с таким длинным наконечником, это делать удобней. Остановившись у входа, посмотрел в камеру над проходом.

— Хованские, — негромко сказал я. — Вы ответите за каждую каплю пролитой крови Матчиных. За каждого убитого невинного ребенка, — спокойно сказал, без лишних эмоций. Просто пообещал.

Я успел размяться перед боем, разогреть кровь и немного поднять пульс. Чтобы легче войти в режим, не сильно травмируя мышцы и связки. Повернувшись к ожидавшему мужчине, зашагал навстречу, ускоряя шаг. Вот я уже бежал, готовый резко ускориться. Главное, поймать момент, когда он ударит и не попасть в зону рассечения.

«Что, не нравится, когда так быстро дистанцию сокращают?» — пришла мысль.

Дмитрий взмахнул протазаном сначала горизонтально, затем сверху вниз, делая петлю. Ныряю вниз, в сторону. А бетонные плиты позади взрываются градом осколков. Что-то затрещало, начало ломаться и сыпаться. Наверное, трибуны разваливаются. Не страшно, не задел, а я уже немного ближе. Еще один удар, от которого пришлось прыгать в сторону и быстро смещаться. Земля взорвалась, взметая вверх пыль и мелкое крошево. Чуть замедлившись, щелчком пальца метнул в его сторону маленькую монетку, подобранную по дороге. Оставив в клубах пыли завихрения, монета ударила в бетонную плиту позади Дмитрия, высвобождая энергию. Хлопнуло. Мелкие осколки брызнули во все стороны, в том числе и в него, но без особого результата. А вот я в самый последний момент заметил, как по небольшому облаку пыли несется что-то невидимое, рассекая его. Рывок вперед, упасть на землю, перекатиться.

После рывка и падения, я встал, оказываясь почти лицом к лицу с Дмитрием. Он ждал этого. Хладнокровно, словно загоняя именно в эту позицию. И стоило мне сделать рывок, я оказывался в зоне поражения. От копья не уклониться и даже не отпрыгнуть. Слишком быстрый и умелый замах. Подставляю плечо, активируя мерцающую защиту. Оглушительный хлопок, способный сбить с ног. Энергия удара вернулась, отбросив оружие и руку, держащую его. Я же протянул левую руку, хватая его за ворот комбинезона и вбиваю основание кулака в шею, чуть выше ключицы. Меня обдало порывом ветра и мир перестал казаться размытым, а воздух утратил вязкость желе. Я продолжал держать Дмитрия за ворот комбинезона, но он неестественно уронил голову. Удар проник за доспех духа, раздробив ему шейные позвонки.

Разжав кулак, я выпустил тело, немного поморщился, глядя на глубокий порез на левом плече. Надо было активировать защиту чуть раньше. Хотя, и так неплохо получилось. Пара швов, как небольшая плата за победу. С грохотом трибуна окончательно обрушилась. Он умудрился разрубить бетонный блок и металлический каркас, на котором держалась часть конструкции арены. Поразительно. Этак можно подойти со спины к недругу и одним росчерком разрезать его пополам маленьким перочинным ножиком. Даже серьезный мастер не устоит.

Таисия встретила меня у выхода с территории полигона. Посмотрела на порез, который я зажимал кинетической броней, сказала коротко: «надо зашивать». Взяла за другую руку и потянула к медицинскому корпусу. В ее взгляде я видел толику осуждения. Не удивлюсь, если обернется и скажет: «Ну, убил ты его, что теперь? Легче тебе стало?». А я честно отвечу, что да, легче. Как представлю лица врагов, перекошенные страхом и злобой, на душе становится легче. Эти паскуды наслаждаются жизнью, радуются, смеются, а дядя Ринат до сих пор не приехал. Остался в Японии, присматривать за нашим домом. А ведь он даже на могилу детей прийти не может. Потому что мы не знаем, похоронили ли хоть кого-то после той ночи по-человечески. Или сбросили тела в яму и засыпали землей. Ничего, это я скоро узнаю. Пусть не думают, что все забыто.

— Я не пла́чу, — ответил я на взгляд Таисии. — Это слеза ярости. Ладно, пусть две слезы. Просто много ее скопилось, вот и просачивается.

— Смотри не лопни, — решила поддержать меня шуткой, улыбнулась. — Спускай иногда пар.

Несмотря на небольшой разгром, переносить дату второго этапа турнира не стали. Арены довольно быстро перестраивали, из трех собирая одну большую площадку. Участникам выделили день передышки, рассчитывая, что никто серьезно не пострадает. Я в этот день из комнат общежития не выходил. Настроение было паршивое и никого не хотелось видеть. Зато просмотрел на планшете все бои, которые пропустил. Семь последних поединков. Кеша, точнее, Иннокентий Шиловский, дядя Марины, бой татарину проиграл. Не хватило ловкости и подвижности. Аюкай, как звали старшего сына главы рода Еникеевых, выиграл легко. Кружил вокруг, подскакивал, чтобы нанести удар и быстро уходил от ответных атак. Много бил по ногам, чтобы связать противника и когда Кеша рухнул на колено, быстро закончил парой ударов в голову. К тому же первое впечатление о нем оказалось обманчивым, сражался он честно, пользовался преимуществом, но не более. Да и Иннокентий проиграл только потому, что быстро выдохся, тратя много сил на защиту. У Аюкая удары тяжелые, словно пушечные, даже крики зрителей иногда заглушал. Попадись ему не такой крепкий соперник, он бы управился быстрее. Я специально уделил больше времени именно этому бою, так как следующий мой противник именно Еникеев. Было видно, что драться он не только умеет, но и любит. Из всех, прошедших в восьмерку, он был единственным представителем не княжеского рода. Не считая меня, естественно. Глядя на другие поединки, я бы назвал его фаворитом турнира.

Из княжеских родов в четвертьфинал прошли два представителя Орловых. Роман, чьего брата я побил и Тимофей, демонстрировавший зрителям гром и молнии. От Разумовских прошли двое. Оба серьезные мастера, один явно военный или из силового подразделения, второй странный и мутный тип. Мне показалось, что он использует какую-то особую технику, чтобы побеждать. Слишком сильные у него выходили удары. В своем последнем бою он отбросил противника на пять метров, впечатав в бетонную плиту. По одному победителю выходили из родов Воронцовых и Дашковых. Оба боя невыразительные и победа мастерам досталась только потому, что они оказались сильнее и обладали большим запасом прочности доспеха духа.

Посмотрел я и все связанное с неприятным происшествием. Увидел себя со стороны на жеребьевке. Действительно, лицо красными пятнами пошло, взгляд злобный, уставившийся в пустоту. Вот ректор подошел, положил руку мне на плечо и словно умение какое-то использовал, снимающее проклятие. Цвет лица вернулся в норму, появилась легкая улыбка, как по мне, пугающая не меньше. Несколько раз пересмотрел эту запись, вглядываясь в лица гостей. Император оставался спокойным, может чуть-чуть взволнованным, но это едва заметно и можно списать на предвзятость. У Орловых лица поголовно злые и довольные. Глава Трубиных — угрюмый и хмурый. Плохо, что Хованских не видно. Не показал их оператор. Только затылки мелькнули в кадре.

Затем несколько раз просмотрел скоротечный бой. Вот я вхожу на арену, смотрю прямо в камеру и что-то говорю. Звук убрали специально, но по губам прочитать можно. Почти сразу бегу к противнику, который только этого и ждет. Быстрый рассекающий удар, еще один, снова. Я размытой тенью двигаюсь по арене, уходя от воздушных лезвий, вспарывающих клубы пыли. Он замахивается очередной раз, и я появляюсь ровнехонько перед ним. Как он узнал, что я сделаю рывок к нему в упор? Подгадал идеально. И не уклониться. Удар приходится мне в плечо и копье отскакивает, словно об рельс ударило. Режиссер несколько раз повторил этот эпизод, немного замедлив время. На лице врага удивление, которое закончило бой немного быстрее. Ему следовало разорваться дистанцию, попытаться ударить еще раз, да все, что угодно. Понадеялся закончить все одним ударом? Я схватил его за ворот комбинезона, сминая в кулаке грубую ткань. Коротко замахиваюсь и бью кулаком, как донышком кружки в основание шеи. Обманул ли я императора, сказав, что будет зрелищно? Может быть. Режиссер немного выправил ситуацию, показав короткий бой во всей красе.

Выключив планшет, бросил его на край кровати, а сам рухнул лицом в подушку. Даже шевелиться не хочется. Надо хорошенько отдохнуть перед завтрашним днем. Прийти в себя, чтобы смог улыбаться, говорить: «повезло, мне просто повезло, да разве это мастер, он же упал от одного удара», нацепить маску на лицо. И надо потерпеть. Никто не обещал, что будет легко…

В это время ту же самую запись просматривали бесчисленное число раз. Она успела разбежаться по мировой сети, была скачана и записана на всевозможные диски и карты. Одни смотрели из любопытства, другие с интересом, третьи нарезали коротенькое видео на десятки частей. Так всегда происходило, когда в сеть попадали редкие бои мастеров, снятые кем-то на мобильный телефон или плохенькую камеру. Но такого интереса и ажиотажа записи вызывали редко. Невозможно, чтобы молодой парень, ставший мастером в двадцать два года, смог убить другого мастера одним, не самым сильным ударом. Даже без оружия в руках. У многих серьезных людей подобное вызывало лишь улыбку и скепсис. «Постановочный бой, придуманный русскими», «Кино и театральное представление на смехотворном турнире», «Мастера, сделанные из тофу» и прочее, прочее. Так же быстро, как запись попала в сеть, стали появляться подобные сообщения. Поднявшаяся волна критики, гнева и высмеивания захлестнула крупнейшие форумы и сетевые сообщества. Мировые СМИ приглашали крупных экспертов, рассказывающих и показывающих почему все это ложь и провокация. Тут же появились кадры выступления молодого мастера на том же турнире. Несуразный, вызывающий только улыбку и смех внешний вид. Неумелые удары и попытки протаранить соперника. Ведущие ток-шоу смеясь показывали эти кадры и спрашивали: «Посмотрите, посмотрите вот сюда, а теперь вот сюда, разве это может быть правдой?» Полные залы людей смеялись и аплодировали. Смелые карикатуристы тут же пририсовывали молодому парню шапку ушанку и балалайку, которой он бил соперника по шее. Этот день был наполнен ураганами и тайфунами, захлестнувшими мировую сеть.

В это время ту же самую запись просматривали бесчисленное число раз. В тишине темных комнат, разбивая на десятки частей, выискивая в каждой крупицы полезной информации. С серьезными и сосредоточенными лицами раскладывали эти знания по полочкам, подолгу обсуждая и строя гипотезы. Кричали друг на друга, хватали за вороты, затем успокаивались и вновь садились за просмотр короткого видео. Аналитики, которые умели сопоставлять факты, а также те, кто знал правду.

Глава 7

— Кузя, вставай, — моей щеки коснулись прохладные губы. — Проспишь завтрак, пойдешь бить недругов голодным.

Сонно разлепив глаза, я посмотрел на Тасю. Мне снился дурацкий сон, в котором брат рассказывал не смешные анекдоты. Причем сами истории я не помнил, но то, что они глупые в памяти осталось.

— Который час?

— Восемь утра скоро.

— Ох, е, — я сел, растирая лицо ладонями. — Давненько я не просыпал. Старею, что ли?

— Стареет он, — она рассмеялась, погладила по голове. — Я завтрак приготовила. Беги в душ, а затем за стол.

— И как умудрилась? — тихо спросил я, спуская ноги с кровати.

— Здесь, оказывается, кухня есть на этаже, — голос Таси из гостиной. — И ей никто не пользуется.

Легкий освежающий душ, колючее полотенце и сонливость как рукой сняло. Тася уже накрыла стол, расставив тарелки и столовые приборы. В центре кастрюлька с кашей, салат из овощей, сырная запеканка, яичница с беконом и высокий графин с желтым, скорее всего, банановым коктейлем.

— Как все это друг с другом должно сочетаться, ума не приложу, — подивился я, разглядывая это разнообразие.

— Сочетается. Здесь все самое полезное и всего в меру. Жиры, клетчатка углеводы. Через два часа все усвоится. А на ужин будет рыба. Много рыбы. Я с Чжэном поговорила, он обещал приготовить. Тебе надо потраченную энергию восстановить. А пока ты ешь, поделюсь новостями, — она дождалась, когда я сяду, вручила вилку и пододвинула первое блюдо. — Меня вчера весь вечер вызванивали. Хотели вытащить за территорию института. Предлоги самые разные, порой удивительные. Даже подруг старых привлекли. И ученицу твою, блудную, тоже. Хорошо Фа Чжэн оказался рядом. Она ему позвонила, чтобы он подвез к каким-то друзьям. Мы ей внушение сделали, не беспокойся.

— Говорил ей, чтобы меня спрашивала, прежде чем за территорию выходить, — поморщился я.

— Она не глупая, просто молодая и немного наивная, — встала на ее защиту Тая. — Сегодня будет мне помогать на полигоне.

— Хорошая идея, — согласился я.

— Еще подложить? Ага, — она положила мне вторую порцию сырного пирога. — Так вот, вторая новость. В нескольких газетах Московских тебя называют самым большим в истории России аферистом.

— Отличная новость, — закивал я. — Но платить им за это не будут. Сами напечатали, а как известно, уже оказанная услуга не стоит ни копейки.

— Ну и последняя хорошая новость. Мы стали владельцами целого этажа большого многоквартирного элитного, — она выделила это слово, — дома. С подземной парковкой, благоустроенным районом и с видом на Москву реку. Цигельман постарался. У одного известного рода не было нужной суммы наличных, но была доля в строительстве жилого комплекса. Теперь надо думать, что с этой радостью делать.

— Много квартир на этаже?

— Три подъезда, девять квартир. Лев Валентинович сказал, что ему табун породистых лошадей предлагали, но квартиры лучше.

— Как думаешь, на оставшиеся поединки ставки будут? — спросил я.

— Кто его знает, — честно призналась она. — Будем пробовать. Может, найдутся смельчаки. Да, он сказал, что кто-то пускает слухи, что матчи были договорные.

— Деньги не вернем, — быстро сказал я.

— Нет, не в этом дело. Как я думаю, это значит, что в твою победу в следующих матчах никто верить не будет. Потому что подставной боец в финале всегда проигрывает. Или даже в полуфинале.

— А, — понятливо закивал я. — Тогда шансы есть, что мы станем владельцами еще чего-нибудь полезного. Мы молодой род, только развивающийся, нам все надо и квартиры, и пароходы. Если это можно продать выгодно. Что из плохих новостей?

— Только это, — она взяла планшет, показывая картинку. Я чуть банановым коктейлем не подавился.

— Смешно, — рассмеялся я.

— Думаешь?

На черно-белой картинке, карикатуре, если быть точным, был нарисован финал боя с мастером Хованских. Меня можно было легко узнать даже в юмористическом виде. В руках балалайка, на голове шапка-ушанка, а на ногах валенки. Что за убогое представление о русских и России. На моем противнике майка алкоголичка, трико с вытянутыми коленками и бутылка водки вместо копья.

— Думаю, Хованские этого юмориста найдут, и он сильно пожалеет, — хмыкнул я, возвращаясь к завтраку.

— И таких картинок очень много, — сказала Тая.

— Пусть. Это хорошо, когда нас недооценивают. Пока они смеются, мы становимся сильнее.

— Хорошо только до определенного момента. Никто не позволит создать Род, если репутация его лидера испорчена.

— Смотря чем. Если подобными картинками, то умный над этим лишь посмеется.

В дверь осторожно постучали. Тая отложила вилку, промокнула губы салфеткой и пошла открывать. Вернулась довольно быстро, неся в руках объемный пакет.

— Кукла крашеная, — сказала Тая и я сразу понял, о ком она говорила. — Не поняла, что она сказала.

Развернув пакет, она выложила содержимое на диван. Это был комбинезон белого цвета из плотной ткани. Да еще с капюшоном, который прятался в специальный кармашек. На спине большое изображение золотого пера феникса.

— Заказывал? — спросила Тая, разглядывая явно приглянувшуюся вещь.

— Тая, не огорчай меня, — закончив с пирогом, я отодвинул тарелку. — Это подарок. От женщины или девушки, которые на красном платье носят золотого феникса.

— У нас в гостях люди такого высокого положения? — удивилась она.

— Невысокая девушка, за которой хвостиком бегает мастер. И я не знаю, что они этим подарком хотят сказать.

— Поблагодарить за то, что ты их технику угробил, а потом оживил?

— Перо на спине видишь? Догадываешься из хвоста какой птички оно выпало? И что это значит? Они мне защиту предлагают? Хотят других предупредить, что за мной стоит золотой феникс?

— Может, все просто и банально? Это у них бренд такой по пошиву особой экипировки для мастеров. И тебе хороший костюмчик и им реклама. Ткань хорошая, очень прочная и не горит, скорее всего.

— Нет, оставим эту птичку в покое, — я покачал головой. — Мне как-то в каратеги спокойней. Пловцу брасом весло только помешает.

— Если ты эту шутку только что придумал, то завязывай. Уберу в шкаф, — она сложила комбинезон обратно в пакет. — Может, когда-нибудь пригодится. Продемонстрировать кому-нибудь, что у нас хорошие связи есть. Это никогда не бывает лишним. Подарили — спасибо, а как использовать мы сами решим. Посуду собирай, я ее по пути отнесу в столовую. Есть у меня провинившиеся, кому наряд на кухню выписан.

— Я с тобой пойду, прогуляюсь. Все равно до начала делать нечего.

Спустя десять минут мы выходили из здания общежития с полными пакетами грязной посуды. Так и живем, кому расскажи — засмеют. В столовой действительно дежурило несколько парней, которые едва не в драку полезли, решая, кому выпадет честь посуду мыть. Ну и мне желали удачи. Говорили, что будут болеть за меня. А девчонки, попавшиеся по пути, так едва не с визгом бросились к нам, перебивая друг друга. Пришлось Таисии применять командирский голос и успокаивать слишком разволновавшихся студенток. Одна из них, довольно красивая девушка с повязкой дисциплинарного комитета все мне глазки строила. И так стрельнет, и эдак, ресничками невинно захлопает, челку поправит. А потом выдала: «А у меня красивые глазки?». На что Тая ответила, что, если она через пять секунд не испарится, у нее останется только один красивый глаз.

На полигон мы шли одними из первых, вместе с дежурными студентами и рабочими. Гости начнут прибывать только к десяти часам. Я долго не мог понять, что за манера устраивать утренники. Почему соревнования проводят не вечером, или хотя бы после обеда? Но как оказалось, это было прописано в том самом законе, по которому этот турнир и проводили. Если быть совсем точным, то начинаться все должно с восходом солнца, но из-за присутствия высоких гостей, мероприятие сдвинули на пару часов. Не думал, что организаторы станут так точно следовать закону и это поднимало их в моих глазах. Уступишь в одном, закроешь глаза в другой мелочи, а потом станешь плевать на законы и устои. В Японии, кстати, четкое исполнение подобных законов являлось нормой. Эти бы не заморачивались. Написано: «с восходом солнца», значит, как только оно поднялось бы над горизонтом, участники уже бы избивали друг друга в полный рост.

Появилась Алена, всем видом показывая, что она самая прилежная ученица на свете. В ее обучении ожидаемо наступило небольшое затишье. Чтобы двигаться дальше, нужно усвоить и укрепить ту базу, что мы все это время нарабатывали. Не знаю, сколько времени это займет. Обычно это зависит от усердия, упорства и преодоления. Я ей об этом говорил, терпеливо объясняя простые вещи.

Три арены разобрали и собрали снова всего за полтора дня, сделав одну, но чуть большего размера. Подняли трибуну для важных гостей, оснастив ее навесом. Солнечная погода сменилась пасмурной и ожидать можно было всего, чего угодно. Оба огромных шатра не тронули, установив еще несколько маленьких. В них разместятся представители княжеских родов и Еникеевы. Будут следить за состязанием и болеть за своих. Может и пару ставок сделают, чтобы развеять скуку.

Пока было время, прошелся по территории, разглядывая, как торопливо работают люди. Понаблюдал за парой телевизионных групп, расставляющих аппаратуру. Эти, судя по всему, возились всю ночь. Устанавливали специальные краны с камерами, лампы и прожекторы. Пара операторов крутилась возле выхода с арены. Под руководством красивой женщины в бежевом брючном костюме, они подбирали лучший ракурс, чтобы запечатлеть участников. Помогал им один из осветителей, который ходил по дорожке, нырял в проход, ведущий на арену. Меня заметили, узнали и посмотрели, как голодные волки на упитанную овцу. Даже камеру развернули. Я им помахал рукой, улыбнулся и быстро направился дальше.

Минут за сорок до начала мероприятия появились люди из охраны императора. Человек двадцать разошлись по всей территории, осматривая и что-то выискивая. Заметил я две пары с собаками. Крупная овчарка как раз проверяла шатер для участников. А небольшое белое четвероногое недоразумение отправилось изучать трибуны и то место, где будет сидеть Иван Шестой с семьей. На глаза попался светловолосый мужчина, приходивший в институт. Он что-то объяснял суровым охранникам в черных деловых костюмах. И вид у всех такой, словно под пиджаками бронежилет и пулемет.

Заметив, что в шатер для участников заходит доктор Шимов, поспешил следом. Внутри почти никого не было, лишь несколько студентов, в том числе и Алена, расставляли стулья и скамейки напротив больших экранов.

— Роман Игнатьевич, — поздоровался я с доктором, проходя за ним в небольшой лазарет.

— А, Кузьма Федорович. Как здоровье, рана не беспокоит? Разреши взглянуть.

— Нет, не беспокоит.

Я повернулся к доктору, левым плечом. Порез, на который он наложил шесть швов, был заклеен широким пластырем. Доктор потянул за его край, одним движением срывая. Рана выглядела не очень приятно.

— Опухоли нет, — он надавил в нескольких местах вокруг раны, — заживает хорошо. Но руку сильно не напрягай и под удары не подставляй. Разойдутся швы — останется некрасивый шрам.

Пройдя к шкафу, он нашел похожий пластырь, наложил на рану кусок бинта, пропитанного заживляющим раствором, заклеил.

— Помните, Вы говорили об усилении доспеха духа? — спросил я. — Связанного с расширением внутреннего «моря». Это просто теория или вы основывались на каких-то исследованиях?

— Просто теория, основанная на логичных фактах и выводах, — он сел на соседнюю кушетку.

— А насколько, по этой теории, должна увеличиваться защита, если размер «моря» вырос как минимум процентов на пятнадцать?

— Думаю, что зависимость не линейная, а возрастающая. Объем силы или исходя из китайской терминологии, размер внутреннего моря, очень важен. И существенно увеличивается он только в возрасте, когда человек становится на путь мастера. От двадцати до тридцати лет. Если это обусловлено генетически, то есть, хорошей наследственностью. А потом рост замедляется, но каждая следующая капля делает одаренного значительно сильнее. Прости за нескромный вопрос, — взгляд его стал заинтересованным, — прирост силы больше или меньше ожидаемого? Если меньше, то ты что-то делаешь неправильно.

— Нет, нет, прирост-то как раз существенный. Но доспех стал слишком «тяжелым». Если приводить аналогию, то мне кажется инерция стала слишком большой. Такое чувство, что взмахну рукой и улечу следом.

— Слышал, что один юный мастер любит повторять слово «баланс», — улыбнулся доктор Шимов.

— Да, я тоже подумал, что надо как-то усиливать кинетическую броню.

— Попробуй опустошить собственное «море», — посоветовал он. — Если вода не движется, любой пруд превращается в болото.

Мы еще минут двадцать разговаривали по поводу кинетической брони. Доктор предлагал придумать какую-нибудь техники, которая быстро и действенно доведет меня до истощения. И практиковать ее до тех пор, пока не исчезнет перекос. И даже пошутил, что это будет сродни поднятию на вторую ступень мастерства и познанию собственной силы.

К этому времени в шатер потянулись участники. Услышал я и низкий голос Кеши, высмеивающий кого-то. Как оказалась перепалка шла с Еникеевыми. С мастером тридцати лет, что проиграл позавчера и с его друзьями. Аюкай в словесных баталиях не участвовал, задумчиво сидя перед темным большим экраном. Чуть дальше устроились представители княжеского рода Дашковых. Мастер второй ступени, Иван Васильевич, коротко стриженный мужчина в комбинезоне серого защитного цвета. Он беседовал с Коробовым Иннокентием, мастером рода, работающим в МИБИ. По сути, Коробов вербовал в род талантливых и одаренных, присматривал за теми, кто поступал в институт от рода и обучал Ольгу Никитину. Последний факт вызывал жуткую зависть и изжогу у других студентов.

— Приветствую, — я уселся на стул недалеко от Аюкая.

— Кузьма, — сказал он, бросив короткий взгляд.

Немного помолчали.

— Прости, что задел, — сказал он. — И что на женщину твою засматривался.

Я удивленно посмотрел на него, даже не нашел, что сразу ответить. Разборки позади резко стихли. Обернувшись, увидел, как мимо мужчин проскочила девушка лет шестнадцати в светлом платье. К головному убору сзади крепился легкий платок, развивающийся, когда она быстро шагала. Мужчины проводили ее взглядами. Добежав до Аюкая, она протянула ему пластиковую бутылку со специальным клапаном на крышке. Приветливо кивнула мне и умчалась.

— Прелестная девушка, — задумчиво протянул я.

— Дочь моя, — сказал Аюкай. — Уговорила деда, чтобы взял с собой. Мне было шестнадцать, когда женился. По договоренности между семьями.

— В столице учится? — спросил я.

— У нас дома хорошие школы. Но институт столичный ей понравился. В следующем году поступать сюда собралась. Характер у нее в мать, если решила, из дома сбежит, но своего добьется.

— Ну так дело хорошее. Здесь и людей разных полно, иностранцев понаехало. Преподаватели толковые. Главное, чтобы стремление было учиться. Если поступит, а меня к тому времени не выгонят, — я рассмеялся, — присмотрю, чтобы не обижали.

— Надо смотреть, чтобы она никого не обижала, — Аюкай тоже рассмеялся, немного повеселел.

— Пойду Иннокентия успокою, — сказал я, встал. — А то расшумелся.

Помещение заполнялось быстро. Почему-то сегодня среди гостей было много серьезных мастеров. Вон, вместе с Разумовскими пришел мужчина лет под пятьдесят. Думаю, он довольно основательно продвинулся по пути становления великим мастером. Если дело дойдет до серьезной драки, то он в одиночку сможет вкатать в землю всех собравшихся здесь, разом. Такое чувство вызывал у меня только старик из рода Орловых, приезжавший, когда убили отца Таси. Только перспектив у того старика нет из-за возраста, а этот вполне может стать грандом.

— Ты чего с утра буянишь? — спросил я, подходя к Кеше. Посторонился немного, чтобы пропустить Разумовских. Сделал вид, что узнал только мужчину, который будет участвовать, а на остальных и не обратил внимания.

— Мы тут разговариваем об уважении, — прогудел здоровяк.

— Тебя как пустили? Ты же вчера проиграл, — сказал я, провожая взглядом удаляющихся Еникеевых. Они посчитали, что связываться с этим наглым типом себе дороже.

— Проиграл, — подтвердил он. — Но никто не гонит, да и изнутри смотреть интересней, чем с трибуны. Дождик там.

— Что, дождь начался?

— Гости в дорогих нарядах мокнут, — он кивнул. — Планируешь сегодня победить? Этот Орлов силен…

— Естественно, я силен, — со стороны входа к нам шел Роман. — И уж точно не такой слабак, как ты, чтобы так позорно проиграть. Ты ж за весь бой ни разу не попал по татарину.

— Не о тебе говорю, — отмахнулся Кеша. — О братце твоем двоюродном.

— Ты с кем в первом поединке дерешься? — спросил я.

— С Дашковым, — Рома показал в их сторону. — Ты таблицу не смотрел? Потом, в полуфинале с тобой. Вот и посмотрим, кто сильнее.

— Ты Ивана попробуй выбить. Он тебя разделает за пару минут, — в голосе Кеши слышалась непоколебимая уверенность, что так оно и будет.

— Посмотрим, — спокойно ответил Рома и расплылся в ехидной улыбке. — У меня хотя бы шанс будет.

Со стороны выхода на арену появился ректор и незнакомый мне человек. Мужчина, лет шестьдесят, черный генеральский китель с золотым шитьем. Похожий носил начальник Таисии.

— Господа, — громко произнес ректор, проходя к мониторам. — Сегодня решающая часть турнира. От мастеров требую уважения к сопернику и соблюдения правил. Присутствует император и важные иностранные гости. Поэтому никаких разрушений. Готовьтесь, погода портится, время поджимает.

Обведя всех взглядом, ректор и генерал ушли. Я вопросительно посмотрел на Кешу, но тот только пожал плечами, как бы говоря, что тоже ничего не понял. Минут через пять загорелись экраны, показывая полные трибуны и арену. Император как раз двигался по ряду, чтобы занять место в ложе. Гости на трибунах встречали его стоя. Из иностранных гостей я смог опознать только женщину, чье лицо скрывала вуаль. Может, еще крупный мужчина в ветровке и кепке, занявший место на самом краю ряда. Судя по картинке дождик начал переходить из легкой в среднюю стадию. Те, кто сидел на самых верхних рядах могли позволить себе открыть зонтики, остальные прятались под одинаковыми оранжевыми дождевиками, которые раздавали всем желающим. Заметил небольшие театральные бинокли в руках некоторых зрителей.

Снова вступительная речь ректора для гостей и тех, кто будет смотреть прямую трансляцию по телевизору. Ничего нового он не сказал, практически повторив позавчерашнюю речь. Дал отмашку и представили первых участников на сегодня. Роман Орлов и Иван Дашков. Я остался рядом с экранами, чтобы посмотреть бой. Рома начал первым, бросился вперед, активно работая руками, стараясь сблизиться и перевести бой в горизонтальную плоскость. Он был заметно слабее в плане силы, но выигрывал в технике и двигался чуть быстрее. Хотел повторить подвиг татарина и измотать противника, а потом повалить и провести болевой или удушающий прием. Не учел, что Иван тоже не прочь был перевести бой в борьбу. Во время небольшого клинча, Дашков умудрился обхватить противника за пояс и, несмотря на пропущенный удар локтем в голову, провел шикарный бросок. Оказавшись на полу, он сноровисто оседлал немного дезориентированного Романа и довольно быстро закончил бой серией тяжелых ударов в голову. Бой вышел скоротечный, но наполненный красивыми ударами и переводом в партер.

Видел я как-то борьбу, когда два мастера, использующие только объемные техники, оказались близко друг к другу. Там был не бой, а грязная возня. Они душили друг друга, пытались выдавить глаза, даже кусались. Может, действительно полезно, чтобы мастера сражались вот так вот, врукопашную? Когда дело дойдет до серьезного столкновения, и выбора не останется, они будут знать, что делать.

Затем выступал Тимофей Орлов, легко и довольно эффектно одержав победу. Позер, решил покрасоваться перед императором. Пользуясь преимуществом в силе, немного побил оппонента и в конце, поймав на ударе ногой, швырнул в бетонную стену. Зрители ликовали, но мне больше понравился именно первый бой. Он был гораздо интересней.

— В сером кимоно, — голос ведущего, — Кузьма Матчин! Двадцать два года, использует технику укрепления тела!

Я вышел на арену, попав под холодный дождь. Земля под ногами пока не начала раскисать, но драться босиком было не слишком приятно. Трибуны загудели, непонятно, одобрительно или наоборот. Я замахал руками, приветствуя гостей. Изобразил поклон в сторону ложи с императором. Коротко помахал ручкой, заметив Николая, выглянувшего на минуту из-за плеча гостьи.

— В черном и золотом, — снова голос из динамиков, — Аюкай Еникеев! Тридцать четыре года, техника солнечного ожога!

Татарина трибуны приветствовали едва ли не стоя и гораздо громче. На общедоступных ресурсах, где Тася нашла данные на меня, техника Аюкая называлась именно так, как объявил ведущий. Это было вольное название, придуманное или им, или кем-то для него. Сказано, что он мог собрать солнечный свет с довольно большой площади и направить его тонким лучом в одну точку. Думаю, эта сила как-то связана с оптикой. Может, он огромную линзу в воздухе создает и собранным в пучок светом испепелят все что угодно? Любопытное умение. Посмотреть бы воочию.

Дали отмашку к началу поединки. Аюкай спокойно пошел навстречу, остановился в паре шагов. Я выглянул из-за рук, которыми прикрывал голову.

— Предлагаю решить исход поединка, обменявшись ударами, — сказал он.

— Да? — недоверчиво посмотрел я, затем улыбнулся. — А, давай. Это будет весело.

— Я предложил, тебе бить первому, — сказал он, выпрямляясь в полный рост.

— Нет. Ни в коем случае. Уступаю право первого выстрела тебе… то есть, удара. Смелее, дядюшка Кузьма крепок телом, — я стукнул себя в грудь.

Аюкай немного нахмурил брови, затем кивнул. Подошел вплотную, собрался и ударил меня в правое плечо. Не знаю, вложил ли он всю силу, но не пробил. Я едва пошатнулся. И ведь не стал бить в левое плечо, на котором понемногу намокал большой пластырь.

— Достойный удар, — кивнул я, показав большой палец. — Взамен покажу свой особый прием! Называется «Пробивающий перст».

Продемонстрировав указательный палец, неспешно ткнул мужчину в правую сторону груди, целясь в золотой круг орнамента. Аюкай отступил на шаг, едва заметно поморщился.

— Круто, правда? — широко улыбался я. — Хотел бы научить, но это секретная семейная техника.

Не стал говорить, что название придумал только что.

— Спасибо, — он кивнул, непонятно за что поблагодарив. Развернулся и пошел к выходу, бросив на ходу мастеру Корицкому. — Я признаю поражение.

Что творилось на трибунах, не описать словами. Благородные господа выкрикивали грязные ругательства, свистели, топали. Кто-то в сердцах бросил вниз зонтик. Я же помахал зрителям и довольный собой, поспешил уйти с арены. В шатре меня встретила Алена, протянула полотенце.

— Да, сражаться в дождь, в грязи, то еще удовольствие, — сказал я, вытирая голову.

— Странный бой, — сказала она, показывая на экран. Сейчас на арену выходила последняя четверка.

— Я же говорил, что не обязательно драться, чтобы определить сильнейшего. Только если разница в силе совсем несущественная. Или когда эту разницу нельзя определить. Интересно, как дела у Льва Валентиновича?

Центр Москвы, просторное полутемное помещение букмекерского клуба

С прошлого визита в зале ничего кардинально не изменилось. Те же столы и мониторы в центре, удобные диваны и столики, тонувшие в темноте. Разве что людей стало значительно больше. Не всем хватило место в темноте и им пришлось рассаживаться вокруг столов в центре. Гомон голосов, звонок мобильного телефона, быстро прервавшийся. На экранах в центре изображение Матчина Кузьмы и Дашкова Ивана. Со стороны Матчина несколько крупных ставок, которые никто не спешит перекупать. Отдельно висит изображение в виде конверта. Любой желающий со своего планшета мог открыть конверт и подивиться ставке в виде десятка квартир в жилом элитном комплексе. Конверт висел с самого утра, и никто не спешил выставлять что-то в ответ. Мелкие же ставки, не доходящие до двухсот тысяч, загорались и исчезали с обеих сторон.

— Все, больше никто не верит? — спросила женщина, крепкого телосложения, сидевшая напротив Льва Валентиновича.

После странного первого боя все выжидали. Была всего одна крупная ставка в десять миллионов и адвокату повезло выкупить ее первым. Несколько манипуляций с планшетом и со стороны Матчина появилась смелая ставка: «1/3 — 30.000.000». Любой желающий мог выставить сумму в три раза меньше, рассчитывая сорвать большой куш. В это время на арене появился Кузьма, все так же приветливо улыбавшийся. Поймав взгляд камеры, он помахал зрителям. Показали его соперника. В прошлом бою он одержал уверенную победу. Крупная ставка мигнула и исчезла.

— Ну, хоть что-то, — сказала Вероника.

Главный судья дал отмашку о начале боя. Дашков поднял руку, что-то сказал, коротко кивнул и направился к выходу с арены. Тут же появилась надпись: «Матчин — техническая победа». В конце зала послышался звук опрокидываемого стола, разбивающихся бокалов и бутылок.

— Где ты сволочь! — проревел кто-то. — Покажись! Я тебя на части порву!

Еще что-то упало, послышался мат, ругань и все неожиданно стихло.

— Просим прощения за причиненное беспокойство, — послышался мягкий женский голос из динамиков в центре зала. — Все следующие ставки получат бонус в два процента.

Со стороны, где только что был слышен шум, кто-то начал спешно прибираться, звякая осколками стекла.

— Есть запрос на ставку с квартирами, — сказал Платон Валерианович, молчавший все утро. — На финальный бой. Предлагают большой участок земли рядом с Клязьминским водохранилищем. Бывший санаторий, большое трехэтажное здание, участок леса. Просят добавить к нашей ставке сто миллионов. Документы и владельца проверяют.

— Не много ли просят за старый санаторий? — спросила Вероника.

— Участки там больше не продают и любое строительство запрещено, — сказал Платон. — Поэтому земля там довольно дорогая. А если на ней есть любые постройки, то стоимость увеличивается как минимум втрое. Их оценка если и завышена, то ненамного. Документы будут проверять долго, но контора дает гарантии.

— Если есть гарантии, то принимаем, — коротко и решительно сказал Цигельман.

Перед финальным поединком вышла небольшая заминка. Меня это не сильно обеспокоило. Сидя верхом на стуле у выхода из шатра, я наблюдал за дождем. Ливень усиливался, барабаня по ткани и образуя небольшие водяные потоки на дорожках. Вполне вероятно, что турнир решили перенести из-за непогоды. Или хотят переждать? В любом случае это будет неприятно. Еще раз собираться, приглашать гостей, терять целый день. Лучше уж закончить по-быстрому и на фуршет. Тася говорила, что ректор планирует провести банкет в честь победителя, куда попадут только особые гости и участники финальных боев.

— Кузьма Федорович, — окликнули меня мастер Коробов. Они вместе с Иваном остановились рядом. — Вас не слишком оскорбил отказ от поединка?

— Меня? — я удивленно посмотрел на них. — Наоборот. Тоже подумали, что драться под дождем не самое приятное занятие?

— Что-то вроде, — улыбнулся мастер. — Хотели предупредить насчет последнего боя. Тимофей Орлов — сильный и амбициозный человек. Стал мастером довольно рано и в течение года поднялся на вторую ступень. Он очень не любит проигрывать. Привык, что жизнь преподносит ему на блюдечке все, что он желает.

— Проигрывать — надо учиться, — философски заметил я. — Если не умеешь, это может плохо закончиться.

— Вы сами проигрывали?

— Бывало, что и убегал с поля боя, — честно признался я.

— А сегодня проиграть не хотите?

— Нет, — улыбка. — Сегодня я выиграю. Потому, что побеждать — нужно уметь. Если не умеешь — учись. Это еще сложнее, чем проигрывать.

— Тогда, желаем Вам победы, — сказал мастер Коробов. — И следите за Тимофеем.

— Само собой. Спасибо.

Мастера кивнули и ушли по направлению к столам с напитками. Тем временем на экране высветилось приглашение к началу поединка. Решились, значит. Поднявшись со стула, вышел под дождь. В такую погоду выступать надо не в кимоно, а в костюме для дайвинга. Почему они не перенесли поединок в просторный турнирный зал? Там и крыша над головой и мест для зрителей предостаточно. С Тимофеем я столкнулся у входа на арену. Он успел промокнуть пуще меня и с него ручьями стекала вода. Пока что-то готовили, мы молча стояли возле выхода.

— Слушай, — нарушил я молчание, — ответь серьезно. Я догадываюсь, кто это был, но ты тоже владеешь способностью метать молнии. Это ведь не ты убил Павла Николаевича, отца Таси?

— Нет, — буркнул он, сосредоточенный на своих мыслях. Повернулся, смерил меня недобрым взглядом. — Не я.

— Хорошо, — я пожал плечами, возвращаясь к созерцанию входа на арену. — Но вы к этому причастны…

— Что? — он повернулся, не поняв, о чем я говорю. Интересно, о чем он так сосредоточенно думает перед боем?

— Я говорю, что вы их наняли.

Он фыркнул, отвернулся. В проходе появился мастер Корицкий, одетый в смешной оранжевый дождевик. Точнее, с его комплекцией колобка, дождевик оказался ему маловат и едва сходился на животе. Сделал знак, чтобы проходил сначала я. Под звуки проливного дождя я вышел на арену. Зрители, словно одинаковые оранжевые манекены что-то кричали. Пришла мысль, что драться с электрическим мастером на арене, которая постепенно превращается в бассейн сродни самоубийству.

— Тимофей Аристархович Орлов! — голос из динамиков. В этот раз зрителям удалось перекричать дождь.

Я опустил взгляд на босые ноги. Вода из-под них брызнула в разные стороны. Жаль одежду и волосы не высушить таким образом. Еще бы кинетическую броню врубить, чтобы чувствовать себя более раскованным. Нет, не стану давать возможность судьям, если таковые были, повод дисквалифицировать меня с турнира.

Серьезное выражение лица Тимофея говорило, что к поединку он готов. Наблюдая за предыдущими боями, я мог сказать, что дрался он неплохо. Скорее всего, изучал разные техники и стили. Серьезный соперник, если бы это был настоящий бой. А сейчас он играл на моем поле, по моим же правилам. Дождавшись сигнала, он бросился вперед, рассчитывая закончить быстро. Удар кулаком в прыжке, затем попытка схватить меня за кимоно и приложить коленом в живот. Каждый удар получался глухим, весомо разбиваясь о защиту. А я ушел в глухую оборону, выискивая момент, чтобы ударить. Нет, это не бой с Тасей, когда она швыряла меня по темному котловану. Тогда она вкладывала в удар силу мастера-кинетика. Сейчас же это были просто удары, практически не подкрепленные силой.

Разошедшийся не на шутку Тимофей совсем забыл про защиту, за что и поплатился. На очередном отскоке мне удалось хорошенько пнуть его в коленку. Не ожидал, что получится так сильно, хотел просто преподать урок, но он внезапно охромел, проседая в подвижности и давая мне шанс перейти от защиты в нападение. Думаю, на этом можно заканчивать. Резко сближаюсь с ним, игнорируя встречный удар в плечо. Хотел всадить кулак в солнечное сплетение, но пропущенный удар неожиданно оторвал меня от земли и закрутил в воздухе. Это хорошо, что я крепкий и доспех духа смягчил удар, но даже так рука онемела от плеча и до локтя. Упав на землю, я пару раз кувыркнулся и быстро вскочил, разгоняя доспех на максимум. Это не кинетическая броня и капли воды барабанили по открытым рукам и ногам, но сталкиваясь с кожей, взрывались, превращаясь в мелкую водяную взвесь.

Тимофей только что разрядил в меня молнию при ударе. Без хлопка или взрыва, шарахнул так, что слабосильного мастера прибило бы на месте. Не знал, что так можно.

— Ах ты ж гаденыш, — тихо прошипел я, следя за ним. — Игры кончились, да?

Тимофей вскинул руку, и яркая, ослепительная дуга ударила в паре метров от меня. Хлопнуло, обдало порывом горячего воздуха, паром и запахом озона. Еще одна ветвистая молния вырвалась из его руки, но исказилась, сменила направление и разбилась о бетонную стену. Я успел закрыть один глаз, ослепнув от яркой вспышки вторым. Немного пригнувшись, я ждал следующий разряд, чтобы броситься вперед. Быстро сжимал и разжимал кулак, пытаясь вернуть чувствительность руке. От него это не укрылось и третьей молнии не появилось. Вместо нее перед ним начал зажигаться ослепительно яркий шар, который вспыхнул и тут же пропал, словно и не было его. Дождь, казалось, забарабанил еще сильней. Я выдохнул, выпрямился. От выплеска адреналина бешено колотилось сердце. Рядом с Тимофеем стоял ректор в оранжевом дождевике, положив тому руку на плечо. Вот тебе и великий мастер. Он одним касанием лишил одаренного возможности использовать силу. Мне почудилось, что ректор за долю секунды опустошил резерв его сил, отчего мужчина устало рухнул на колени.

Геннадий Сергеевич подал знак мастеру Корицкому и тот поспешил помочь Тимофею. Взял его под руку и повел к выходу с арены. Надо мной появился купол кинетической брони, по которому дождь застучал как по большому прозрачному зонту.

— Кузьма Федорович, — ректор подошел. В отличие от меня, силу он не тратил. Защита от дождя в виде оранжевой накидки его полностью устраивала. — Прими мои поздравления с победой.

— Ну, знаете… — проворчал я.

— Не сердись. Сегодня отдыхай приводи себя в порядок. Чествовать тебя будем в другой день. Сегодня дождь спутал все планы.

Словно «планы» он произнес многозначительно, с непонятным мне подтекстом.

Спасаясь от дождя император с супругой и старшим сыном укрылись в одном из шатров на полигоне. Несмотря на то что они сидели под навесом, все успели немного промокнуть.

— Иван Николаевич, я распорядился подогнать машину прямо сюда, — сказал начальник службы безопасности. — Они проедут через западный выход, минут через пятнадцать будут здесь.

— Спасибо, — кивнул император. — Дождь так не вовремя случился. Ведь прогнозировали хорошую погоду на всю неделю.

— Над погодой мы пока не властны, — в шатер вошел ректор.

— Не знаю, радоваться ли что все так быстро закончилось или, наоборот, — сказал император. — Что случилось с Тимофеем, почему он вдруг решил швырять молнии из рук?

— На этот вопрос ответил Ваш друг Ло́тар Гернтнер, когда свое поражение признал наследник Еникеевых.

— Он действительно так силен, этот Матчин?

— У него было преимущество. Если бы мы устроили соревнования по метанию молний, победу бы одержал Орлов. А проверяя крепость доспеха духа, следует ожидать, что победит тот, кто изучает укрепление тела. То, что ему не победить, Тимофей понял сразу. Но что толкнуло использовать силу, может ответить лишь он сам.

— Матчин ведь не показал ничего выдающегося.

— Ваше Императорское Величество, со всем уважением, чего именно Вы ожидали? Реки крови и оторванные конечности?

— Возможно, более выразительного выступления, — задумчиво сказал император.

— Как поединок с Дмитрием Хованским?

— Геннадий Сергеевич, вы меня убедили, — сказал правитель, не желая спорить. — Чествование участников и победителя пройдет, как и планировалось, через шесть дней в моей северной резиденции.

Ректор МИБИ почтительно кивнул и удалился. Когда все посторонние оставили императорскую семью, к отцу шагнул сын. Пятнадцатилетний Николай был одет в полувоенный китель темно-синего цвета. Невысокий парень не обладал крепким телосложением и внешне очень походил на отца. От матери ему достался только темный, почти черный цвет волос и голубые глаза.

— Отец, скажи, я видел, что на турнире все хотели победить. Князь Аристарх Николаевич, говорил, что не отдаст победу никому. Если все очень старались, почему победил человек, не входящий ни в один род? У него столько денег, что он смог всех подкупить? А если нет, можно ли считать эту победу выдающимся достижением?

Иван Николаевич задумался над словами сына. Если бы он услышал эту историю от другого, а не присутствовал лично, то он бы согласился. Победить, не затратив много сил…

— Ваше Величество, — мысли императора были прерваны появившемся охранником. — Машина подана.

— Едем, — коротко велел он, решив, что подумает об этом на досуге.

Тем временем в соседнем, более просторном шатре дождь пережидал князь Дашков, Георгий Игнатьевич. Пожилой мужчина, недавно отпраздновавший юбилей, семьдесят лет. Из-за осложнения болезни он с трудом ходил, опираясь на трость. А малая подвижность сказалась набором лишнего веса и серьезными проблемами с сердцем. Несмотря на все это, он продолжал управлять огромным родом, не спеша передавать бразды правления сыновьям. Сидя на стуле, он держал руки на черной трости с пожелтевшей рукоятью из слоновой кости. Смотрел исподлобья на сыновей.

— Я вижу большой потенциал, — сказал Иннокентий Павлович Коробов, мастер рода, работающий в МИБИ. — Приставка самый молодой прозвучит еще раз, когда он станет великим мастером к тридцати годам.

— Матчины предлагали нам союз, — сказал старший сын. — Но ты, отец, повел себя, как всегда. Не хочу елку на опушке, хочу весь лес, и еще вон ту реку. А они тем временем договариваются с Великим князем Константином. Разумовские пусть и не враждуют с Орловыми, но ради такого с радостью поприжмут младшего брата. И порты с выходом в черное море станут отличным подарком. После этого мы можем смело закрывать это убыточное направление.

Старик перевел взгляд на среднего сына.

— Я бы только из принципа ушел к Разумовским, — высказался тот. — Даже если они запросят столько же, сколько и ты. И они получат международную компанию наемников, входящую в первую семерку по силе. Не на седьмом месте, если что.

— Что предлагаете? — тяжелым старческим голосом спросил князь.

— Форсировать события, — сказал старший сын. — И переговоры вести конструктивно, а не ставить условия. Через шесть дней в северную резиденцию правителя пусть едет Павел. Сошлись на состояние здоровья. Предоставь право решать ему.

Минуту глава рода думал, глядя на сыновей.

— Хорошо, — согласился старик. — Пусть будет, по-вашему.

У входа в шатер показалась высокая красивая девушка. Короткие каштановые волосы намокли от дождя и прилипли к лицу и шее. Она оглядела помещение, выглядывая кого-то, но не увидев, исчезла так же неожиданно, как и появилась. К этому времени толпа зрителей постепенно покидала трибуны и полигон, плотным потоком двигаясь в сторону академии. Девушка же, как рыба в реке скользила в толпе, ныряя от одного шатра к другому. Если бы все поголовно не носили одинаковые оранжевые дождевики, она бы легко нашла и Тасю, и Кузю. Она улыбнулась, подумав, что эти имена даже звучат одинаково.

Уловив знакомый голос у очередного небольшого шатра, она остановилась, заглянула внутрь. Таисия, сбросив оранжевый капюшон на плечи, беседовала с одним из заместителей ректора.

— Только что уехали, — говорила Тася. — Прямо по полигону к западным воротам.

— Гора с плеч, — кивнул мужчина в дорогом, мокром костюме. Промок он так, словно стоял под косым дождем, держа в руках небольшой зонт.

— Все, дальше без меня, — добавила Тася. — Телевизионщиков гнать не надо, они сами разбегаются.

— Хорошо, спасибо, что помогли.

Тася заметила промокшую девушку и подошла. Достала из кармана еще не распечатанный дождевик.

— Ты как умудрилась промокнуть? И полотенца под рукой нет, — она поморщилась. — Поэтому как только вернешься в общежитие — сразу в душ. Если что, я тебе позвоню. Что ты вздыхаешь? Хочешь с нами? — на лице Таси появилась хитрая улыбка.

— Нет, нет, — Алена быстро замотала головой, разбрасывая капельки воды с мокрых волос. — А где Кузя? Я его потеряла. Он просто растворился в толпе.

— Пойдем, подождем его на дорожке. Он отнял у кого-то телефон и звонил пару минут назад.

— Тогда хорошо, — Алена улыбнулась и вновь посерьезнела. — Этот Орлов су… недостойный сын, — быстро поправилась она, поймав взгляд все еще стоявшего недалеко заместителя ректора, — решил драться нечестно. Почему мастер Корицкий не вмешался? Он же был совсем рядом.

— Решил, что это небезопасно, — сказала Тася. — Среди его умений нет ничего, что могло бы сразу остановить Тимофея, который существенно сильнее Максима Васильевича. Надевай, хотя бы от холодного ветра защитит.

Алена накинула дождевик, стянув завязки большим бантиком. Затем они вышли под дождь. Поток гостей почти иссяк. Сейчас на дорожках между шатрами суетилась только охрана и телевизионщики.

— Интересно, почему бой не перенесли? — спросила Алена.

— Князь Орлов настоял, — сказала Таисия. — Видела его до боя, и он был не в себе. Багровый от злости, руками машет, зубами скрипит, приятное зрелище. Надо поискать, может кто-нибудь додумался записать видео.

Обогнув по кругу арену, они вышли к широкой дорожке, ведущей к корпусам института. Почти сразу в глаза бросилась троица, стоявшая с краю. Две девушки в черных платьях держали в руках большие черные зонтики и Кузьма. Таисия придержала Алену за плечо.

— Зачем он с ними свалялся? — хмуро сказала Алена. — Зачем, вообще, вся эта дружба? Они его семью убили, а он с ними и шутит, и смеется… Зачем, Тася, а? Это же больно…

— Глупая, — Тася положила девушке руку на плечо, чуть приобняв. — Кузьма пытается убежать от мести. Не хочет становиться такими, как они. Чтобы, вломившись в их дом в порыве гнева и ярости, убивая всех подряд, суметь прийти в себя и отступить, когда они попадутся ему под руку. Тем более Хованские в ту ночь были на другом конце города. Вместе с основными силами Орловых громили поместье и дома Бельских. А Матчиных, как сильнейшую ветвь рода, атаковали Трубины. И мой папа, вместе с мастером из рода Орловых. Они отвлекли на себя отца Кузьмы. И сейчас сестры Хованские пытаются ему об этом сказать. То, что у их родителей руки по локоть в крови, но не Матчиных, а лишь тех, кому те служили.

На экране телевизора вспыхнула заставка вечернего телешоу «Пути сильных». Огромные буквы пронзила молния и они рассыпались, открывая вид на площадку студии. Под звуки джаза из-за кулис вышел элегантный мужчина в сером костюме. Он пару раз взмахнул рукой, словно изображая нелепый прием рукопашного боя.

— Добрый вечер, Лос-Анжелес, — широко улыбнулся он, под бурные овации зрителей в студии. — Добрый вечер, Соединенные Государства Америки, добрый вечер, мир! Здравствуйте, здравствуйте! В эфире ваше любимое вечернее шоу Пути сильных! В этой студии мы говорим о силе, о мастерах и путях развития. И сегодня наша тема неописуемый, удивительный, странный, — смех в зале, — турнир мастеров в России. Первый за последние сто с лишним лет. Лишние — это где-то лет сорок, сорок пять, — снова смех в студии.

Мужчина прошел к столу, на котором стояла кружка с чаем, раскрытый ноутбук. Взяв в руки карточки, он быстро перелистал их.

— Новости, новости, еще новости, — он бросил их на стол, оставив одну в руках. — А это интересно! Оказывается, нас посетил необычный гость. Мастер с большой буквы «М». Его часто сравнивают с богом из скандинавской мифологии Тором. Давайте поприветствуем, мастер Джастин Чейз!

Камера показала небольшой джазовый оркестр. Зазвучала веселая музыка и в студию вошел мужчина в белоснежном кимоно с черным поясом. Шел он босиком, кивнул кому-то в студии. Пройдя к столу, он занял мягкий диван рядом. На вид мужчине было лет сорок пять, черные волосы, густые брови.

— Добрый вечер, мистер Чейз, — сказал ведущий. — Что за странный костюм? Это кимоно?

— Да, для занятий карате. Нет, нет, я не занимаюсь этим странным единоборством, да простят меня его поклонники, это просто антураж.

— Мне сказали, что Вы мастер молний. Что и следует ожидать, когда звучит имя Тор, — ведущий рассмеялся и студия его поддержала.

— Да, — Джастин поднял руку, послышался треск и между его пальцами заскользили электрические разряды.

— О, тогда вы сможете ответить нам на один вопрос, который очень интересует нашего редактора. Вильям привет, — ведущий помахал рукой в камеру. — Прошу изображение на экран.

На экране позади стола появилось изображение простой арены, огороженной тяжелыми бетонными блоками. Стена дождя немного ухудшала картинку, но можно было видеть молодого парня, стоявшего недалеко от стены. Он был одет в простое серое кимоно без рукавов и длинные шорты из такой же ткани. Напротив него стоял угрюмый на вид мужчина в комбинезоне защитного цвета. Он поднял руку и из ладони выстрелила белая молния. Изогнувшись, она ударила в нескольких метрах от парня в кимоно. Вспышка была довольно яркой, чтобы на секунду засветит экран. Затем мужчина выпустил вторую молнию все так же изогнувшуюся и разбившуюся о бетонный блок.

— Впечатляет, правда? — улыбнулся ведущий. — Это свежие кадры с турнира, проходящего в России.

— Впечатляет, — кивнул мастер. — Учитывая возраст мастера, а по правилам он не старше тридцати пяти лет, он должен быть силен. Вашего редактора смущает, что он не попал с такого близкого расстояния?

— Да, совершенно верно. Молнией так сложно попасть в цель?

— Разряд происходит за счет создания двух зарядов силы, — пояснил мастер. — Один заряд там, где формируется молния, второй там, куда она ударит. Между ними происходит замыкание и проскакивает молния. Она может пройти сложной дугой и даже задеть кого-нибудь, но бьет всегда в цель. Туда, куда указывает мастер. Я бы продемонстрировал Вам, но в таком маленьком помещении может случиться пожар. Давайте так, поднимите карточку с вопросом.

— Так, хорошо? — ведущий вытянул ее как можно дальше от себя, пригнулся за столом, держа ее за уголок.

— Хорошо, — гость улыбнулся и поднял руку. С указательного пальца сорвался крошечный электрический разряд, угодив точно в центр карточки, оставив в ней аккуратную черную дырочку. Послышался треск, больше похожий на хлопок. — Можете вылезать из-под стола.

— Да? — ведущий выглянул, вернулся на кресло, глядя на прожженное отверстие в пластике.

— Как видите, молния бьет только туда, куда ее направит мастер.

— Хотите сказать, что мастер Орлов, — родовое имя ведущий произнес с акцентом, — промахнулся специально?

— Судить сложно, — миролюбиво улыбнулся мастер. Но по мимике и интонации можно было сказать, что он в этом абсолютно уверен. — Умения мастеров подчас удивительным и невообразимы. Есть шанс, что кто-то ее перенаправил. Кто-то очень сильный и могущественный. Но там присутствовал лично мистер Наумов. Он бы не позволил вмешаться постороннему в турнир.

— А что вы скажите об этом обмене ударов? — изображение на экране сменилась. Теперь парень в кимоно ткнул пальцем в грудь другому сопернику.

Мастер Чейз улыбнулся, глядя в экран.

— Могу сказать, что это хорошая шутка…

Глава 8

После турнира прошло четыре шумных и странных дня. Сосредоточившись на балансе и пытаясь придумать что-нибудь с кинетической броней, я почти все свободное время занимался в зале. Первый день в спокойной обстановке, так как никто не беспокоил и не отвлекал. На второй день появилась Алена в компании Ильи. Тренировали доспех духа, болтали на тему прошедшего турнира и новостей. На третий день появилась троица иностранных студентов. Попросили разрешения просто позаниматься рядом, обещали не мешать. Нет, они как раз не мешали, а вот иностранные преподаватели, которые их искали, меня постоянно отвлекали. «Случайно» заметив меня в их компании, спешили познакомиться, спросить, как идут тренировки, любопытствовали, выспрашивали.

За столичными и мировыми новостями вместо меня следила Тая. Рассказывая о том, что пишут в газетах, она смеялась. Похоже, что они сговорились, устроив конкурс завуалированных обвинений некоего афериста Кузьмы Матчина. Открыто писать гадости и лить помои им мешал авторитет МИБИ и ректора. Он успел выступить в новостях, заявив, что турнир прошел открыто и честно. Поздравил меня, даже назвал талантливым молодым человеком. Мировые же новостные агентства, кто не боялся ссориться с институтом или княжескими родами, высмеивали и турнир, и всех участников. Причем очень дружно и довольно однобоко. Такое ощущение, что их купил один человек, преследующий цель опорочить всех мастеров Российской Империи. Я к этому относился спокойно, так как в мире о России никогда и ничего хорошего не говорили. Живя в Японии периодически читал о страшной и жуткой стране с огромными амбициями. Меня больше интересовало то, что происходит в мире. А это можно было описать только одним словом: «кризис». Нефть продолжала дешеветь, войска крупнейших стран начинали стягиваться к берегам стран Ближнего Востока и Персидского Залива. Массовые забастовки на предприятиях Европы, беспорядки в СГА, конфликт между турками и сирийцами, перерастающий в открытую войну.

Утром четвертого дня мы стояли у главных ворот МИБИ, ожидая автобус. Мама обещала доставить нас с комфортом в город Санкт-Петербург, где мы немного отдохнем, а затем отправимся в загородную резиденцию императора, чтобы получить обещанные награды за турнир. По идее, начаться мероприятие должно послезавтра, так что у нас будет полтора дня, чтобы погулять по городу и полюбоваться достопримечательностями. Темно-красный туристический автобус появился из-за поворота и показалось, что за один раз он не сможет развернуться. Огромная шестиколесная махина, остановившаяся перед нами, внушала уважение. Двери открылись, выпуская довольного Александра.

— Привет! — спрыгнув с подножки, он хлопнул меня по плечу. — Таисия Павловна.

— Привет, привет. Ты где такую громадину урвал?

— Оцени, — он сделал широкий жест. — Купил по случаю. Пятнадцать мест, бар, туалет, кухня, душевая кабина. Вечером превращается в небольшой дом, на три комнаты! Две большие кровати и угловой диванчик, где можно разместить человек шесть с комфортом.

— Ты еще экскурсию устрой, — голос мамы из салона. — Нам еще минимум десять часов ехать, не тяните время.

Салон автобуса, действительно, выглядел странным. Вместо привычных кресел — два угловых дивана, установленные вокруг столика. Сразу у входа слева небольшая кухня, на которой закипал чайник и что-то готовилось в духовке. С завтраком возился Фа Чжэн, поэтому пахло вкусно. За рулем же сидел счастливый Войтек, мягкой тряпочкой протирающий что-то на приборной панели. Судя по количеству кнопок и экранов, это не автобус, а самолет.

— Сейчас будет кофе и завтрак, — сказал Фа Чжэн. — Пять минут.

— Кузя, — войдя первым, я почти сразу угодил в объятия мамы. — Я так соскучилась по тебе за это время.

Следующей на очереди шла Тася. Мама обняла ее, поцеловала в щеку и повела к диванам в дальней части салона. Там можно было спокойно развалиться небольшой компанией и посмотреть кино на большом телевизоре. У столиков же расположилась Вероника и Джим. Вот и все пассажиры. За автобусом пристроилось три больших джипа с группой поддержки. Я видел лицо грустной Мари в первом из них.

Автобус плавно покатил по дороге. Я уселся на диван рядом с Джимом, хлопнул его в плечо.

— Здравствуйте, — кивнула мастерам Алена, усаживаясь рядом со мной.

— А где Оксана? — спросил я, оглядев еще раз салон.

— Улетела в Японию, — сказал Саша. — Вчера. Вместе с мужем. Ох и настырный он мужик. Пусть поживут вместе какое-то время, там посмотрим. Дядя Ринат за ними присмотрит.

— А, ну тогда я спокоен. А как у вас дела? Вероника, ты как?

— В порядке, — ответила она. Я заметил, что левая рука у нее закреплена в жесткий фиксатор. — Мастер попался неприятный. И сбежал до того, как я разошлась. Через неделю уже снимать можно, — она погладила по фиксатору.

— Ничего страшного, что мы базу оставили без присмотра? — спросил я.

— Нормально, — сказал Саша, он свободно развалился на соседнем диване недалеко от Вероники. — Там сейчас оборона такая, что любого мастера можно пару часов сдерживать. А местные свой гарнизон разместили почти под боком. Там целый мастер за старшего, так что все в порядке. Кстати, я слышал, что вы неплохо поднялись на ставках. Кто-то букмекеров хотел за жабры взять, дескать, организовывают подставные бои, но зубы обломали.

— Неплохо, — подтвердил я. — Адвокатская контора Цигельмана хорошо сработала. В денежном плане мы не сильно разбогатели, только на сто двадцать миллионов. А вот недвижимостью кое-какой обзавелись. Девять квартир с видом на реку Москва и бывший пансионат у клязьминского водохранилища. Документы у Таси в сумке, мама ее отпустит и ознакомишься.

— Неплохо, — Саша удивленно посмотрел на меня. — Мы-то, конечно, заработали больше, но у нас и средств было… Ну ты даешь, — он рассмеялся. — Видел бы ты лицо мамы, когда этот придурок в тебя молнии запускать начал. Им теперь только на другую планету переселятся, спасаясь от ее гнева.

— Он одним хитрым приемом меня все же достал, — сказал я. — Пропустил молнию через удар. Хорошо, что я был серьезен, а то поджарил бы до хрустящей корочки.

Подтянув рукав рубашки, я продемонстрировал красное пятно, спускающееся немного ниже локтя. Затем расстегнул верхние пуговицы и показал само плечо.

— Эк тебя, — покивал Саша. — Вероника, а ты через касание можешь молнией поджарить?

— Без взрыва — нет, — она покачала головой.

— Завтрак — Фа Чжэн поставил на стол первую большую тарелку. Каша с кусочками мяса и специями.

Автобус на удивление имел мягкий ход и можно было не опасаться уронить на себя чашку с кофе или перевернуть тарелку. Мы немного потеснились, когда к нам присоединились мама и Тася. Алена пропустила их за стол, оставшись с краю. Я же, глядя на довольно улыбающуюся маму, немного занервничал. Она именно так улыбалась, когда отправила меня самосовершенствоваться в монастырь. Но в целом завтрак выдался неспешным, с пустяковыми разговорами и планами прогуляться по Санкт-Петербургу.

Автобус въехал на новенькую платную автомагистраль и помчался, легко удерживая скорость. Глядя в окно, я удивлялся, насколько же огромна моя историческая родина. Кажущиеся бесконечными леса, огромные просторы полей, небольшие поселки и такие огромные города, как Москва. И при этом люди умудряются воевать и убивать друг друга за жалкие крохи земли. Какие-то несчастные склады, на окраине города, несколько поместий и домов.

Ближе к обеду мы попали в полосу дождя, которая закончилась так же неожиданно, как и началась. При этом меня дорога нисколько не утомляла. Мы с Тасей расположились на диванах в конце салона. Джим азартно рубился в какую-то игру на небольшом игровом устройстве с ярким и сочным экраном. Саша разбирал бумаги на недвижимость, которые ему отдала Тася. Попутно он разговаривал с Вероникой на отвлеченные темы. И как у него это получается, погружаться в работу и болтать о ерунде? Мама в это время что-то объясняла Алене, держа ее за руку. Наверное, делилась секретами укрепления тела и узнавала, насколько далеко моя ученица продвинулась.

Санкт-Петербург встречал нас пробкой в десять километров и легким дождиком. Плотный поток машин разбавляли автобусы, возвращающие туристов из экскурсий. Но на фоне нашего монстра, они просто терялись. Затем неспешная поездка по городу, тротуары улиц которого были заполнены прохожими. Это мне напомнило поездку в Токио, когда я оказался в центре, в час-пик. Удивило количество каналов, по которым двигались речные катера, едва не толкая друг друга. Большой мост, по которому мы проезжали и широченная Нева, от вида на которую мурашки бежали по телу. Привлекло внимание разнообразие фасадов домов. Красиво, ничего не скажешь.

Остановились мы в тихом, к моему удивлению, месте. Почти в центре города. Улица довольно узкая, чтобы смогли разъехаться два похожих автобуса. Даже простой легковушке придется проезжать мимо нас впритирку к высокому бордюру с другой стороны улицы. Отель, рядом с которым мы остановились, назывался: «Адмирал». Высокое пятиэтажное здание темно-синего цвета, с лепниной на фасаде в виде колонн, завитушек, каких-то вставок между окон. Встречал швейцар в старомодном камзоле темно-синего цвета с золотыми пуговицами, вышитыми манжетами и воротником. На голове черный цилиндр. Он широко распахнул для нас двери в отель, подал знак и появилось еще пару мужчин в костюмах, имеющих общий стиль с камзолом. Те же самые золотые пуговицы и вышивка, а еще брюки с лампасами.

— Добро пожаловать в отель Адмирал, — приветствовал нас швейцар. — Ваши вещи будут незамедлительно доставлены в забронированные номера или подождут Вас в холле до завершения бронирования.

Мужчины тем временем выкатили большую тележку для вещей. Оставив разбираться с ними Фа Чжэна, мы прошли в просторный холл. Впечатлило. Обставлено все в старинном царском стиле, много золотого цвета, ковровые дорожки, колонны, красные диванчики в углу. Здесь уже встречала привлекательная женщина в костюме.

— Доброго вечера, — приветствовала она. — Бронировали у нас номера?

— Мы по приглашению Константина Николаевича, — сказала мама. — Матчины.

— Одну минуту, — женщина посмотрела в записи на планшете, перелистнула страничку, увидела что-то интересное и на секунду ее брови чуть сдвинулись вверх. — Матчины, конечно. Прошу к стойке приема. Сколько номеров Вам понадобится?

— Шесть. Два двухместных, четыре одноместных.

Пока мама решала вопрос с администратором, я прошел к широкой лестнице, ведущий сразу на третий этаж. Оперся о мраморные перила, посмотрел вверх. Шикарный вид. Как раз в этот момент по лестнице спускалась девушка в легком светлом платье. Туфельки на высоком каблуке. Как они умудряются в такой обуви по лестнице ходить — загадка. У лестницы было три марша и просторная площадка перед выходом в холл. Не скажу, что я удачно стоял, но место попалось хорошее. Особенно когда девушки в легких юбках спускаются сверху. И что-то я так засмотрелся, что опомнился только тогда, когда рядом оказалось ее сердитое лицо.

— Ты чего высматриваешь, а? — спросила она, зло прищурившись.

— Иди, не мешай мне смотреть на лестницу, — сказал я девушке, замахав на нее рукой.

— Под юбки девушкам любишь заглядывать? Извращенец! Дать бы тебе по морде, — зло сверкнула она глазами.

— Прости, — я оторвал взгляд от лестницы, посмотрел на нее. — Случайно получилось. Мир?

— Да пошел ты! Я тебе глаза выцарапаю!

Я скосил взгляд на длинные ногти девушки. Разукрашенные простенькими рисунками и усыпанные блестящими камушками. Радость первоклассника, по-другому и не назовешь. Меня же окатили холодным взглядом с ног до головы. Можно было услышать, как в голове девушки щелкают ценники на каждый элемент одежды. Сзади подошла Алена, посмотрела на девушку, не желающую так просто завершать конфликт. Ехидно улыбнулась, оценив ее внешние данные. Та сразу заметила и взгляд, и контекст. Зыркнула злобно и быстрым шагом направилась обратно наверх. Пройти успела только половину пути, когда навстречу попалась группа молодежи. Трое парней лет двадцати пяти и еще две девушки на пару лет моложе. Шумная и веселая компания. И одеты так, словно на вечеринку собрались.

Глазом не успел моргнуть, а на меня уже нажаловались. Ткнули пальчиком в мою сторону, сделали жалостливые глазки. Я улыбнулся, когда на меня посмотрела вся компания, помахал им ручкой. Богатая молодежь, а это было понятно, как день, спустилась, оставшись на лестнице, чтобы нас разделяли перила.

— Ты кто такой? — спросил парень, которому жаловалась девушка.

— Мы туристы, — изобразил я сильный японский акцент, — мимопроходили и красивы здания смотрели.

— Дурака из себя не строй, — голос у парня, надо сказать серьезный, почти волевой. Любит командовать, не любит, когда ему перечат. Что здесь, что в Японии, молодые аристократы почти одинаковые. Стоит поддеть немного и уже не остановишь. Словно грязь и смрад под давлением внутри. Уколи и забрызгает с ног до головы. — Кто тебя сюда пустил?

— Да ты не кипятись, — миролюбиво улыбнулся я. — Говорю же, мимо проходили. Совет тебе дам, баба у тебя дура, гони ее. Иначе она тебя еще не раз в дерьмо окунет.

— Вот баран, — выдавил парень. — Челядь. Ты, вообще, знаешь с кем говоришь?

— Ваше благородие, не признал! — всплеснул я руками, затем прищурился подозрительно. — А ты, вообще, кто?

— Я-то? Князь, — негромко, но веско сказал он, посмотрел чуть повыше моего плеча.

— Братишка, — к нам шел улыбающийся Саша, — вот что я в тебе люблю и ценю, так это умение нарываться на драку даже там, где ее априори быть не может.

— Ты представь, — хохотнул я. — Нас челядью обозвали. И слово-то какое подобрал, дюже обидное. А ты чего шапку не ломаешь? Видишь, перед тобой целый князь стоит.

— Виктор! — молодой князь повернулся ко входу. Из-за двери выглянул Швейцар. — Кто разрешил пускать сюда этих маргиналов?

Брат, в отличие от меня, был одет в дорогой костюм, без галстука. Я же в джинсы и рубашку, а Алена, с интересом наблюдавшая за словесной баталией в легкую юбку и блузку. Согласен, может быть вместе мы и выглядели несколько странно.

— Нет, — Саша рассмеялся, — маргиналом меня еще не называли. Пойду маме расскажу. Вот умора. Джим! — крикнул он. — Спасай вещи!

Американец ловко перехватил носильщика с тележкой, на которой лежали наши чемоданы. Развернул его, дал подзатыльник и покатил тележку обратно к выходу. К слову, Джим выглядел более странно, чем мы, вместе взятые. Высокий, мускулистый, майка на бицепсах порезана, чтобы не мешала. Шорты, открывали вид на крупные икры и шлепанцы.

— Виктор, вызывай охрану, — видя произвол со стороны американца, сказал молодой князь.

И словно черт из табакерки, из бокового прохода вынырнул крепкий мужчина в костюме. Из-под пиджака выглядывает дубинка, заметен ремень для нагрудной кобуры. Я заметил, как через весь зал к нам шла мама в компании улыбающегося брата и Вероники. Взгляд холодный, но не воинственный. Я даже выдохнул с облегчением. Значит, обойдется без погромов и разрушений. Подойдя, она быстрым взглядом окинула группу молодежи, остановилась на парне, который все еще стоял напротив меня. Думаю, он успел добраться до второй ступени эксперта и сейчас мог оценить силу, которую распространяла вокруг Вероника. Ее, как и меня заинтересовало наличие оружия у охранника. Но, думаю, он умрет быстрее, чем сможет достать пистолет из кобуры. Надеюсь, он не слишком туп, чтобы так поступить. Я бы его может и пожалел, а вот Вероника никогда.

— Не назовет ли нам свое имя, князь? — холодно спросила мама. Мы даже стояли немного ниже, что было очень показательно.

Тот почему-то задумался и представляться не спешил. Мама повернулась к администратору, ткнув пальцем в парня.

— Господин Разумовский, Артем Константинович, — быстро сказала та.

— Господин, значит, — кивнула мама. — Я запомню. Уходим.

Развернувшись, она пошла к выходу. Охранник, оказавшийся на ее пути, пошатнулся и ослабев повалился на пол.

— А я тебе говорил, — улыбнулся я молодому князю.

На лестнице появился мастер рода Разумовских. Тот самый, спешащий стать грандом. Почувствовал давление силы и спустился. Я улыбнулся ему, коснулся пальцами лба, в знак приветствия и наших мирных намерений. Подтолкнул Алену в спину. Пока работники отеля находились в легком шоке, мы вышли на улицу. Чжэн вместе с Джимом заканчивали грузить вещи. Щелчком пальца я бросил швейцару положенный за услуги рубль и последним сел в автобус.

— Что случилось? — спросила Тася, беря меня за руку и усаживая на диван. — Мы тебя всего на две минуты оставили одного.

— Слишком много, — рассмеялся Александр. — В Японии, когда Матчины идут на большой прием, хозяева праздника выделяют двух сопровождающих. Одного для Кузи, другого для мамы. Потому что они на ровном месте могут затеять драку, избить охрану, гостей и приехавшую полицию. Да, да, мы знаем, что они сами к тебе полезли, — сказал он мне. — Но хамить людям, даже если ты князь, это перебор. Маргиналы. Он нас маргиналами назвал, — не смог сдержать смех Саша, повалившись на диван.

— В Асторию, — сказала мама. — Тем более здесь близко.

Еще одна небольшая поездка, по просторной площади, мимо всадника. Можно было заметить огромный собор, недалеко от которого стояло не меньше десятка туристических автобусов. Отель располагался в необычном угловом зале. Богатый холл, учтивые работники. И шесть комнат для нас нашли быстро, и вещи подняли. На этот раз, хотя вокруг и было полно народа, обошлось без скандала. Номер из трех комнат мне определенно понравился. Все в современном стиле, и цвета приятные, и странные картины на стенах радуют глаз.

— Прогуляемся по вечернему городу? — спросил я у Таси.

— Можно, — она кивнула, разглядывая содержимое чемодана и решая, нужно ли переодеваться.

— Может каратеги надеть?

— Кузя, давай прогуляемся тихо, не привлекая внимания. Может, прокатимся на прогулочном катере. Только вечером будет прохладно, — она нашла легкую курточку, повертела ее в руках, кивнула. — Поужинаем?

— Здесь?

— В Астории замечательный ресторан. Нас приглашали, когда мы приезжали на семинар.

— Минуту, — я написал короткое сообщение Алене, чтобы она присматривала за мамой и не отходила от нее ни на шаг.

Ресторан в отеле выглядел уютно. Совсем не так, как в отеле, когда мы путешествовали по Италии. Гостей не много, все хотят казаться и выглядеть солидно. У входа в ресторан нас подрезала выскочившая из-за угла невысокая девушка в пышном платье. Я успел заметить только окрашенные в желтый цвет волосы, собранные на затылке в пару знакомых хвостиков.

— Простите, — она остановилась, обернулась.

— Ты! — по-моему, мы сказали это одновременно. И лица у нас были одинаково удивленные.

Перед нами предстала Никитина Ольга, собственной персоной. Красивое платье, макияж, немного украшений. Если бы не крашеные волосы, она бы выглядела просто сногсшибательно.

— Вы что здесь делаете? — спросила она, переводя взгляд с меня на Тасю.

— Поужинать пришли. Мы только заселились полчаса назад.

— А мы здесь уже два дня, — сказала она на автомате. — Простите, глупо спрашивать. Вас же тоже пригласили к императору на праздник.

— Ты здесь с кем? — спросил я. — С Иваном Максимовичем, вашим мастером?

— Нет, с мамой и дядей.

— Оля, мы тебя ждем, — к нам вышла красивая женщина в таком же пышном платье, как у Ольги. Невысокая, волосы темные подстриженные в ровное каре. Она увидела нас, коротко кивнула. — Добрый вечер. Вы друзья Ольги?

— Добрый, — кивнул я. — Друзья, самые лучшие.

Оля одарила меня хмурым взглядом.

— Учимся вместе в МИБИ.

— Постойте, — женщина внимательно посмотрела на меня, немного наклонила голову. — Матчин, Кузьма Федорович? Точно! А я Вас сразу и не узнала, хотя много слышала. От Оли.

— Мама, — взмолилась Ольга.

— Не хотите присоединиться к нам за ужином? — спросила женщина, проигнорировав дочь. — Ой, простите, я же не представилась. Никитина Светлана Георгиевна, мама Ольги.

— Очень приятно, — кивнул я. — А это моя супруга Таисия.

— Удачно мы Вас встретили. Паша будет рад, мы только о Вас вспоминали и еще ничего не успели заказать. Ну как?

— С удовольствием, — согласился я. Мне положительно понравилась эта женщина. Был в ней какой-то необычный заряд позитива, которым она охотно делилась с окружающими. Приятная улыбка, мягкий взгляд.

Вместе мы пошли к одному из дальних столиков, где, изучая меню, сидел крепкий мужчина лет сорока. Темноволосый, лицо располагающее. По ощущениям он поднялся на ступень мастера, но, как бы сказать, едва шагнул. Думаю, это заслуга генов и упорных занятий. Одет он в серый костюм, не слишком броский, но явно недешевый.

— Павел Георгиевич, — сказала Светлана, — обрати на нас внимание.

— Да? — он поднял взгляд, увидел нас с Тасей и замер.

— Добрый вечер, — улыбнулся я. Мы виделись во время последнего дня турнира. Он был в компании Дашковых. И фамилию, в отличие от сестры носил созвучную роду.

— Кузьма Федорович, Таисия Павловна, — он встал, не погнушался протянуть мне руку и крепко пожать.

— Оказывается, они хорошие друзья Ольги, — сказала Светлана. Ольга при этом насупилась, вцепившись в меню.

— Мы только приехали и полчаса назад заселились, — сказал я.

— А как же отель Адмирал? — проявил он необычную осведомленность. — Слышал Вас пригласил Великий князь Разумовский.

Великими князьями называли прямых родственников императора. В данном случае Константин был старшим братом, но престол занял именно Иван. А еще у Императора был младший брат, носивший фамилию Воронцов. Хорошо, что я успел пару книжек прочитать и стал хоть что-то понимать в хитросплетениях местной элиты.

— Да, приглашал, — сказал я. — Но, когда мы появились позвали охрану и нас выставили вон.

— Как? — на лице Павла появилось удивление. Светлана покачала головой, а Ольга навострила ушки, делая вид, что изучает меню. — Выгнали?

— Именно так. Князь сказал: «Кто пустил сюда этих маргиналов? Зовите охрану», — передразнил я его голос.

— Маргиналов? — удивление на лице наследника рода Дашковых превратилось в легкое «офигевание» как говорит молодежь. Он едва слышно, почти одними губами произнес: «договорились с Орловыми?».

— Вот так, — развел я руками. — Что посоветуете заказать?

— Смотря что Вы любите, — сказала Светлана. — Рыбу, мясо, что-нибудь полегче?

— Рыбу, — сказал я, посмотрел на Тасю, она едва заметно кивнула.

— Тогда вот на этой страничке. Первые три блюда очень недурны́. И бутылку ароматного, но не крепкого белого вина, — со знанием дела, сказала она.

— Так, — сказал Павел Георгиевич, — вы пока выбирайте, заказывайте, а мне нужно сделать важный звонок. Сегодня все за мой счет, поэтому ни в чем себе не отказывайте. Десерты здесь особенно вкусные.

Он встал и скорым шагом удалился. Мы же соблазненные такой щедростью не стали стесняться и заказали довольно много приглянувшихся блюд, дорогой элитный чай и много сладостей. Официант, принимая заказ, едва успевал записывать. Но как большой профи, не переспросил ни разу и умчался в сторону кухни едва ли не бегом.

— Простите, если глупый вопрос, — начала Светлана.

— Просто Кузьма, — улыбнулся я.

— Как женщина, ничего не понимающая во всей этой «силе» и мастерстве, — Светлана кивнула на мое замечание, — мне интересно, как можно победить столько серьезных соперников в таком возрасте? Я знаю Ваню, он внушает трепет одним видом, и как о мастере, о нем отзываются только хорошо. Но он сказал, что драться с тобой, не используя всю силу, не желает даже за все деньги мира.

— Просто я очень сильный, — скромно признался я. — Да и турнир этот больше шуточный. Дерись мы всерьез, в живых бы осталось меньше половины.

— Сильный? — лукаво улыбнулась женщина.

— Мастер Коробов говорит, что очень, — вставила Ольга. — А в новостях и передачах выступают тупицы и подлецы.

Светлана улыбнулась, глядя на дочь. Ольга поймала этот взгляд и смутилась. Невиданное дело, первый раз видел ее настолько смущенной.

— А Ваш супруг? — спросил я. — Вы его в поездку не взяли?

— Он погиб, — в глаза женщины на секунду промелькнула печаль, но она вновь улыбнулась. — Много лет назад.

— Простите.

— Ничего страшного. Пусть это не портит нам вечер. Скажите, а как вы познакомились с Таисией?

— Мы? — я посмотрел на Тасю. — Познакомились довольно обыденно. В гостях у Трубиных. Затем мы хорошенько подрались и замечательно провели время в доме отдыха.

Разговор свернул на тему нашего недолгого пребывания в доме отдыха Хованских, затем мы делились впечатлениями от поездки в город на Неве. Правда, мы здесь ничего не успели толком рассмотреть. Павел Георгиевич вернулся, когда начали подавать ужин. Выглядел он слегка задумчивым.

— Видите большого мужчину вон там, — продолжал я, — в футболке и шортах?

— В шлепанцах? — уточнила Ольга.

— Он их называет «флип-флопы», — рассмеялся я. — А нормальную обувь недолюбливает. Может и зимой в них ходить будет, пока окончательно не замерзнет. Его зовут Джим Рагер, он мастер, работающий на нашу фирму. Вот с ним мы познакомились довольно странно. Мы его выловили посреди океана. Он дрейфовал на доске и выглядел раза в три меньше, чем сейчас. Расспрашивали, но он так и не сказал, как очутился посреди Тихого океана, причем на пару сотен миль вокруг не было ни одного корабля. И это оказалась судьбоносная встреча. Через десять дней он нас всех спас.

Я вернулся к рыбе, съел пару кусочков, пригубил неплохое белое вино.

— А как? Как спас? — заинтересованно спросила Ольга. У нее глазки светились от любопытства, что не укрылось от улыбающейся Светланы.

— Наш сухогруз нарвался на патрульно-сторожевой корабль у острова Гуам. У них пушки, а у нас только два мастера на борту, да и те бойцы ближнего боя, — я рассмеялся. — Мы тогда с Сашкой совсем пацанами были. В школе учились. Это была первая наша далекая морская экспедиция. Когда в нас стрелять начали, как сейчас помню, Джим вышел на палубу с ведром здоровенных заклепок для корпуса, в кулак размером. Он их здорово запускал в патрульный корабль, утопив тот минут за пять. Мама тогда смекнула, что такой боец нам нужен и уговорила его вступить в банду… то есть, в компанию. Так что Джим — гроза морей и океанов.

— Значит, когда вы были школьниками, то бороздили просторы океанов? — спросила Светлана.

— Пару раз, — я улыбнулся, вспомнив несколько интересных моментов. — Заходили в порты разных стран, даже до Австралии доплывали. Правда, оттуда на самолете возвращались. А вообще, морские путешествия по большей части это скука. Если не шторм или качка. Целыми днями сидишь на палубе под навесом, тренируешься и практикуешь. А еще мама заставляла нас читать.

— Здорово, — Ольга как-то мечтательно вздохнула. — А с пиратами и бандитами вы сталкивались?

— Пиратов в тех краях исчезающе мало. Они в основном вокруг Африки и недалеко от Индии тусуются. А Филиппины, Индонезия, там тихо. Нас всего один раз с перепугу пытались взять на абордаж. Мы вдоль берега неспешно шли и очень удивились, когда пираты на борт полезли. Но им довольно быстро объяснили, что так делать нельзя и отправили вплавь добираться до берега. Я же говорю, это скучное занятие. Да и время там летит быстро. Оглянуться не успеваешь, а уже месяц прошел. Потому что дни однообразные. То, чем мы занимались, это не круизы по туристическим городам. Жарко, душно, металл на солнце бывает так раскаляется, что на палубу подняться нельзя. А бывает непогода и долгая качка.

— У вашей фирмы много кораблей? — спросил Павел Георгиевич.

— Корабли — это дорогое удовольствие. У нас контейнеровоз, немного модернизированный. А еще паром, который пределы Японского моря почти не покидает.

— Дорогое удовольствие, — согласился Павел Георгиевич. — У нас тоже пару кораблей есть. И танкер, который никак не выйдет из ремонта. Иногда складывается чувство, что мы его деньгами заливаем, а не нефтью.

Все оценили это как шутку и разговор снова свернул к теме достопримечательностей города. Десерт в виде всевозможных пирожных мне понравился. Женщины же попробовали немного, предпочитая фруктовые блюда. Распрощавшись с семейством рода Дашковых, мы с Тасей отправились на вечернюю прогулку. Прошлись по Невскому проспекту, постояли на мостах, полюбовались на быстро темнеющую в сумерках воду. Удивили меня уличные музыканты, толпы туристов и обилие кафе и ресторанчиков. Потом меня уговорили прокатиться на речном катере. На мой взгляд, удовольствие весьма сомнительное, но Тае очень понравилось.

Следующий день мы посвятили экскурсиям по городу, послушали рассказы гида о дворцах и знати, у которой эти самые дворцы отняли. Случилось это почти сразу после Первой мировой войны. Тогда страна оказалась в печальном, я бы даже сказал бедственном положении. Пришлось императору и боярам перестраиваться, превращать аграрную страну в индустриальную державу мирового уровня. За три десятка лет как-то выбрались из ямы, пережили голод, несколько серьезных потрясений. Затем грянула вторая война, расколовшая мир, но это уже другая история. Так вот, дворцы и часть богатств пришлось отдать в пользу государства. Кто-то делал это добровольно, кого-то принуждали силой. Сам император пожертвовал почти всеми дворцами в черте города, оставив один, не самый большой как личную, рабочую резиденцию. А потом как-то получилось, что возвращать ничего никому не стали. Крупные рода до сих пор потихоньку выкупают то, что раньше принадлежало им или соседям. Но в том-то и дело, что потихоньку. Больше всех в Санкт-Петербурге преуспели именно Разумовские. Старший брат Ивана Шестого наложил руку на несколько домов, осторожно превращая их в личную собственность. По слухам, он умудрился выкупить дворец, принадлежащий его роду и превращенный в музей. Но пока ничего не предпринимал, позволяя посетителям поглазеть на то, как жили его предки. Может прибыль от продажи билетов была слишком велика, а может просто притаился до нужного момента. Мы с большим удовольствием по этому дворцу прогулялись. Посмотрели на дорогие картины, скульптурные композиции и тщательно восстановленное убранство комнат, в которых жили более ста лет назад.

Следующий же день начался с того, что я люблю меньше всего, с дорогих костюмов. Мама успела заказать несколько разных вариантов, в том числе и классический английский смокинг. Пришлось мерить все. Тая и мама сошлись во мнении, что итальянский черный костюм с жилеткой мне подходит больше всего. К нему прилагались туфли, как оказалось, довольно удобно сидевшие на ноге.

Мама для праздника выбрала светлый костюм с юбкой немного ниже колен. Украсила его драгоценной брошкой. Тася перед нами предстала в красивом светлом платье, подчеркивающим стройную фигуру. Не сошлись мы только во мнении, на чем ехать в резиденцию императора. Мы с братом решительно настаивали на нашем автобусе. И улыбались одинаково, представив, как среди верениц дорогих черных авто появляется наш шестиколесный монстр. Но мама идею зарубила на корню, сказав, что правитель обещал делать подарки, и лучше будет его не злить. По крайней мере, до тех пор, пока мы эти подарки не получим. Пришлось Саше заказывать представительный лимузин. И где-то часа в два после полудня, мы отправились на прием. За Дашковыми, кстати, тоже приехала огромная черная машина, только отечественного производства. Или они так подгадали, или это случайность, но выехали мы одновременно.

Если требовалось организовать встречу на высоком уровне, принять глав других государств или отметить значимый праздник, использовали Александровский дворец. Я с этой достопримечательностью знаком не был и не видел прежде даже на картинках. Это было большое светлое двухэтажное здание, построенное в тихом и живописном месте. Перед зданием просторная площадка с зеленой лужайкой в центре, чтобы машины гостей могли делать круг и останавливаться напротив входа. Высокие и массивные колонны, красная ковровая дорожка, суетятся слуги. Вблизи здание производило приятное впечатление. Приехали мы не первыми и не последними, оказавшись почти в центре длинной вереницы дорогих машин. У дворца скорость движения упала почти до пешеходной. Проще было выйти и дойти до входа пешком, чем десять минут делать круг по двору.

Внутри дворец встречал нас роскошным интерьером и мозаичным паркетом. Работники дома направляли в нужную сторону вошедших, к просторному бальному залу. Коридоры, ведущие в другие помещения, были аккуратно огорожены красным плетеным шнуром. Чтобы гости ненароком не забрели в жилые помещения императорской семьи. Попадая в огромный зал, украшенный золотом, с удивительной росписью на потолке, немного теряешься. Но Саша, державший маму под руку, повел ее вдоль стены к окнам, выходящим во двор. Мы с Тасей поспешили следом. В зале уже присутствовало немало знакомых лиц, слышался приглушенный гул голосов. Акустика зала была странной, вроде вокруг все разговаривают, но, чтобы понять о чем, нужно подойти ближе. Заметил я ректора, беседующего с двумя незнакомыми мужчинами.

— Кузьма! — раздался знакомый низкий голос. Как ледокол по тонкому весеннему льду к нам шел Кеша. За ним едва поспевая следовала Татьяна Ивашова.

За колоритной парочкой шла Марина и уже за ней плелся второй мастер Трубиных. Вылетело из головы его имя. Вроде Кеша называл его Митька. Может Дмитрий? Взгляд у него, кстати, печальный. Думаю как раз из-за Марины.

— Привет, — я поднял руку в приветственном жесте. — Из столицы прямиком?

— Нет, в Питере остановились, в Национале, — сказал он. — А Митька здешний, у него квартира. Даже две.

— Привет, — кивнула Таня. — Поздравляем с победой.

— А я, дура, его на студенческий турнир звала, — сказала Марина. — Прости. Теперь понятно, почему ты говорил, что это не интересно.

— Дмитрий, — протянул руку второй мастер Трубиных.

— А что, у Трубиных только два «молодых» мастера?

— Нет, есть еще один, — хохотнул Кеша, — только там одно название. Чего зря позориться. Срубили бы его с одного удара и высмеяли. Ух ты, — удивился он, кивая в сторону входа в зал, — Орловы. И Тимофей с ними? Кто ж его пустил?

— Кузьма, можно тебя на пару слов, — сказала Татьяна. — Таисия, извините, пожалуйста, но это очень важно.

— На пару слов, — я погладил Таю по руке.

Мы с Татьяной отошли к ближайшему окну. Уверен, что здесь любой уголок отлично прослушивался, но не просить же Тасю ставить защитный купол вокруг нас.

— Мой папа последние несколько дней не мог найти себе место, ходил кругами по кабинету, рычал на всех по любому поводу, — начала девушка немного сбивчиво. — Они с Федором Георгиевичем, главой рода, не могли решить, проблему по имени Матчины. А вчера ближе к вечеру отца отпустило. Я его таким довольным никогда не видела. Подслушала, о чем он в кабинете разговаривал. Он говорил, что мы не будем подписывать документы на землю, которая должна была отойти вам. Я не знаю, что они придумали, но что-то неправильное, в этом я уверена. И Марина про своего отца то же самое говорит.

Взгляд и голос у Тани действительно был встревоженный. Она даже губу закусила, чтобы справиться с эмоциями.

— Спасибо, что предупредила, — я ободряюще улыбнулся. — Считай, что за мной небольшой долг.

— Тогда я попрошу сразу, — быстро сказал она, а глаза ее немного заблестели. — Не убивай папу, пожалуйста.

— Ну, ты… — я вдохнул, чтобы сказать что-нибудь резкое, затем выдохнул. — Хорошо. Обещаю тебе прямо сейчас. Ни твоих родителей, ни родителей Марины я убивать не стану, как бы не сложились обстоятельства. Если только они сами не придут ко мне с оружием. А если я столкнусь с ними, когда все станет очень плохо, передам им твои слова и отпущу. Предоставлю право им решать, как распорядиться своей судьбой. Это тебя устроит?

— Да, — она быстро закивала. — Прости, что веду себя так эгоистично.

— Вот и хорошо. Пойду предупрежу маму.

Вернувшись к Тасе, я взял ее под руку и повел в сторону Саши и мамы. Они обменивались с кем-то колкими любезностями. Их оппонентов я не знал, поэтому нагло влез, даже не попросив прощения. Взял родственников под руку и отвел немного в сторону. Пересказал слова Татьяны.

— Выходит, я был прав, — Саша посмотрел на маму.

— Не факт, — возразила она.

— Очень скоро мы это узнаем, — он едва приподнял уголки губ в улыбке.

Я знал брата очень хорошо. И это не предвещало ничего хорошего. В нашей семье я был сильным, а он умным. Так уж получилось. Нет, и я сам не дурак, но на его фоне просто наивный чукотский юноша.

— Думаете будет война? — спросила Тася.

— На это указывает четыре факта, — сказал Саша. — Факт номер один — к нам до сих пор не подошел никто из значимых фигур, с кем мы имеем или планируем иметь дело. А еще здесь нет журналистов и того, кто будет освещать события в СМИ. Посторонних, кроме нас, вообще, нет… Нужно больше данных…

Он сильно задумался. Действительно, мы ждали минут тридцать, пока начнется мероприятие, но за это время к нам никто не подошел, за исключением Хованских и Дашковых. От последних это был Иван Максимович, мастер, отдавший мне победу без боя. Поздравил с победой, сказал пару принятых в подобных случаях слов. Потом появился Император с супругой. В этот раз он был одет в военный камзол старого образца. Лента через грудь усыпана орденами, некоторые из которых могли поспорить по изыску и количеству драгоценных камней с самыми дорогими украшениями присутствующих господ.

Для Императора предусмотрели небольшое возвышение в локоть высотой, с перилами, наверное, чтобы он не упал. И речь императора была длинной. Он говорил о доблести, силе и отваге его подданных. О том, что только благодаря им границы Российской Империи крепки и нерушимы. Упомянул какие-то происки недоброжелателей и создаваемую против России коалицию. В конце речи он, наконец, решил перейти к теме, ради которой мы собрались.

— Согласно древней традиции и закону, благородному роду Российской Империи, чей представитель победил в турнире, достается земля в пределах столичного града Москвы, — подытожил еще одну долгую речь Император. Я уж думал, что усну, пока слушаю. — Наши поздравления Матчину Кузьме! Прошу победителя выйти вперед.

Иван Шестой сделал приглашающий жест. Тася немного сжала мою руку и отпустила. Пока я шел в сторону возвышения из служебной комнаты выскочил мужчина в старомодном костюме. В руках он нес серебряный поднос, на котором лежала свернутая бумага, перетянутая красивой ленточкой. Император дождался, пока я подойду, поклонюсь, как этого требовал протокол. Мне торжественно вручили бумагу, неискренне улыбнулись. Со стороны зала последовали жидкие аплодисменты. Больше всего старались Александр и Тася. И все. Торжественного слова мне не предоставили. Слуга очень тихо попросил, чтобы я вернулся к гостям.

Пока мне вручали награду, я успел бегло осмотреть зал и не заметил Ректора. Совсем недавно видел его, но посреди речи императора он пропал. А еще я уловил злобный взгляд, словно в меня метнули нож или что-то острое, неприятное. Невозможно понять, от кого он исходит, слишком много на мне скрестилось взглядов. Неприятно засосало под ложечкой. Что-то я разнервничался…

Едва я вернулся к своим, как тут же подскочил еще один слуга в старомодной ливрее и попросил всех Матчиных следовать за ним. Мы прошли сквозь толпу приглашенных к боковой двери в узкий коридор, затем долго шли по нему до просторной угловой комнаты. Удивительное место. Огромная комната, в углу пианино, несколько кресел и большущий старинный глобус. Вот и вся обстановка. Пустовато как-то для дворца. Хотя, я не большой специалист в этом вопросе. Глаз радовал только паркет и большие картины на стенах. На одной, метров пять в длину, была изображена баталия. Люди в мундирах сходились друг с другом в рукопашной, отряды конницы, далекие вспышки молний, сошедшихся в смертельной схватке мастеров. А чуть дальше морской пейзаж, портрет незнакомого императора. Экскурсия неожиданно закончилась рядом с открытой дверью в небольшой кабинет. Старинный дубовый стол, несколько стульев, выполненных в том же стиле, с резными спинками. Сидения мебели обиты бело-красной бархатной материей. Стены драпированы тканью, наверняка чтобы поглощать звуки голосов. За столом незнакомый мужчина. Одежда праздничная, на груди лента и несколько орденов.

— Прошу, — он не соизволил встать, просто сделав приглашающий жест, — проходите.

Выглядел мужчина лет на пятьдесят. Взгляд как будто усталый или даже надменный, глазки маленькие, голос противный. Первое впечатление, несмотря на ленту и ордена, не очень.

— Я Куракин, Вячеслав Михайлович. Его Императорское Величество приказал мне разобрать вопрос о земле и тех документах, которыми вы владеете, — противным голосом сказал мужчина. — Дело сложное, трудоемкое, с юридической стороны. Вы, Кузьма Федорович, как я правильно предполагаю, подданный Японии. В турнире вы выступали от лица семьи Матчиных, ветви рода Бельских, имея с ними кровное родство, что не запрещается. Только есть один нюанс. Согласно моим данным род Матчиных считается прерванным в связи с гибелью всех членов. Как и род Бельских.

— Я подданная Российской Империи, — сказала мама. — Была и остаюсь. Император Японии Тайсе принял нашу семью как беженцев. И мои дети получили подданство Японии как защиту семьи.

— К сожалению, одного этого недостаточно, чтобы Российская Империя в одночасье признала семью Матчиных. Вы член открытой международной компании наемников, приравненных к частным военным компаниям, имеете международный паспорт-сертификат. У нас подобное не запрещено законом, но участник МКН должен выйти из рода во избежание конфликта интересов мировых держав. Вы свободные наемники и завтра можете быть использованы против Российской Империи. Получается казус. Есть Матчины, но род их прерван.

— Мы начали процедуру возрождения семьи, — сказал Александр.

— Да, ко мне поступил Ваш запрос, — кивнул Куракин. — Но род считается прерванным, когда в нем не остается ни одного наследника мужского пола. Поэтому Вам надо принять подданство Российской Империи, закрыть компанию наемников или передать ее нейтральной стороне, и пройти все необходимые процедуры. И пока семья Матчиных не получит прежний статус, у нас нет возможности передать Вам землю, право на которое имеет только официально признанный род. То же самое касается бумаг, подписанных императором. Получить имущество и землю по ним могут исключительно указанные наследники семьи Матчиных, Александр или Кузьма.

Он передвинул пару листов на столе, что-то нашел, перечитал.

— Продолжить конструктивный разговор мы сможем, только когда будет закончена процедура возрождения семьи, — он посмотрел на нас спокойным взглядом. — У вас остались вопросы ко мне?

— Нет, нам все понятно, — миролюбиво ответил Александр. — До свидания.

— До свидания, — все тем же противным голосом сказал Куракин.

В коридоре нас ждал тот же слуга, что проводил сюда.

— Прошу простить, но сейчас Его Императорское Величество будет обсуждать с подданными важные дела. Если вы хотите получить аудиенцию, то можете подождать в приемной. Как только он освободится, то встретится с Вами.

— Нет, аудиенция нам не нужна, — сказал Александр.

— Тогда прошу проследовать за мной.

Мы немного вернулись по коридору, прошли через узкий и длинный зал, еще коридор и мы оказались у выхода из дворца. Александру вернули прозрачный пластиковый пакет с сотовым телефоном и электронными часами. Провожать нас не стали. На улице было тихо. Садовник или кто-то из рабочих подметал двор там, где разворачивались машины.

— Нас выгнали, да? — спросил я, посмотрев на бумагу, которую держал в руке.

— Выставили, ага, — рассмеялся Александр, набирая номер телефона. Приложил сотовый к уху. — Машину во двор.

Мы прошли немного к колоннам, затем спустились по лестнице. Я стянул ленточку с бумаги, прочитал, протянул маме.

— Мне такие грамоты в школе вручали, за отличную физическую подготовку, — смеясь, сказал я. — Я ее в рамочку вставлю и в туалете повешу.

— С возрождением семьи все сложно? — спросила мама у Александра.

— Кое-какие документы в архиве они испортили, — сказал он. — У меня была старая копия, так что восстановить можно. Со свидетельством о рождении Кузьмы меня мурыжат уже две недели. И могут посылать еще столько же. А потом мы полгода будем бегать за очередной бумажкой, доказывать родство и, в итоге, на все наши бумажки и документы поставят жирную красную печать «Отказано». Плохо, что нахрапом взять не получилось…

Во двор проворно въехал черный лимузин, немного превышая положенную скорость. Остановился напротив нас. Я открыл дверь, для мамы и Таси, махнул рукой Сашке и последним забрался в салон.

— А что с союзниками? — спросила Таисия, когда мы выехали с территории дворца на узкую дорогу. — Влияние на императора есть не только у Орловых. Я бы сказала те же Разумовские на него влияют гораздо сильнее. Все-таки старший брат…

— К демонам Разумовских! — сказала мама, хмуро глядя в окно.

— Да, с ними получилось не очень, — согласился Саша.

— Дашковы? — спросила Таисия. — Они, конечно, княжеской род, но влияния на императора почти не имеют. Промышленники и торговцы.

— Император великой Российской Империи слабовольный и слабохарактерный дурак, — зло сказала мама. — И это общеизвестный факт. Более слабого человека на троне не было лет триста, если не больше. А в России не демократия, чтобы провести народные выборы и посадить на это место вменяемого человека. Придется народу еще потерпеть. Пока его либо не уберут, либо он сам не отречется от власти в пользу сына. Ставлю рубль, что бояре и князья сами придушат его в спальне. Потому что он не умеет слушать умных людей, идя на поводу у корыстных родственников.

— Весь вопрос в том, что раньше принадлежало Бельским, — сказал Саша. — Если бы это были лишь земли в столице и вокруг нее, это бы все упростило. К примеру, горно-обогатительный комбинат, который получили Трубины. У Бельских там была доля. Большая доля. Этот улыбчивый Кеша его владелец. И приносит ГОК огромные деньги. Там чистая прибыль в пару сотен миллионов рублей в год. А порты в Крыму и Одессе? В бумагах даже небольшая верфь фигурирует и метизный завод, которые за эти двадцать лет подросли и увеличили собственную стоимость в несколько раз. Самое смешное из всего списка — это лесозаготовительная база, где-то под Брестом. Она, кстати, до сих пор работает и предлагает всем желающим построить загородный домик типового проекта из бруса или бревен. Бельские много чем владели, а их растерзали, как стая волков тушу барана. По кусочкам, по клочкам…

— А потом появились Матчины, — продолжил он после минутного молчания. — Как черти из табакерки. С бумагами, с претензиями. Кто же нам все это отдаст без боя.

— Вы заметили, как посреди речи императора ректора МИБИ вывели? — спросил я.

— Они совершили огромную глупость, я бы сказал непростительную, что позволили ему поучаствовать и организовать турнир, — сказал Саша. — Наумов заручился поддержкой императора, пообещав грандиозное шоу. Турнир мастеров, неслыханное дело. А получилось то, что получилось. И мировые СМИ, как я уже говорил, извергают потоки го… грязи, — быстро поправился он, посмотрев на маму. — Провели бы его тихо и незаметно на землях Орловых, и никто бы ничего не узнал. Многие бы даже никогда не услышали, что такой турнир, вообще, был. Но вмешался ректор МИБИ. Пригласил иностранцев, журналистов, телевидение. За это его сегодня щелкнули по носу. Приближенные к Ивану Шестому люди обязательно рассказали и показали своему господину мировые новости. И царек обиделся. Только ректор не того уровня человек, чтобы на него можно было давить. Они его и без этого от политики отлучили, по причине огромной силы. Но это не значит, что у него нет влияния и веса в обществе.

— Нам это, конечно, на руку, потому как Кузьма самый молодой мастер, а это престиж для страны и МИБИ, — продолжил он. — Есть и минус, так как они будут торопиться и действовать жестче. Пока мы не нашли союзника. У нас козыря в виде того же ГОК и портов, с которыми придется расстаться. Те же Дашковы очень сильно захотят их заиметь. Но у них запросы такие, что нам после сделки ничего не останется.

— Если они толкают нас на месть, — выражение лица мамы было хмурое, — то они сильно об этом пожалеют.

— У меня огромная уверенность, что подобное могло произойти только с Кузьмой, — Саша рассмеялся, чтобы чуть-чуть разрядить атмосферу. — Будь на твоем месте кто угодно, все было бы иначе. Проще и спокойней. И если бы ты не выпендривался на турнире, ничего бы не произошло. Но мы ведь говорит про Кузьму, а он по-другому поступать не умеет. Детский сад, штаны на лямках.

— Да я ничего и сделать не успел…

Мчались мы в сторону Санкт-Петербурга довольно быстро, нарушая скоростной режим. Недавно проскочили пост полиции, но те даже не почесались, видя огромную и дорогую машину. И в этот самый момент машина резко вильнула в сторону. Я на автомате врубил кинетическую броню и словно в замедленной съемке видел, как сила постепенно заполняет салон. Заметил краем глаза рядом с машиной морду тяжелого грузовика. Из-за резкого маневра Войтека удар пришелся не в лоб, а вбок, почти в водительскую дверь. Оглушительный грохот, меня подбросило и швырнуло в стойку между дверями. Резкая перегрузка, от которой заболело под переносицей, так как я продолжал вливать силу в защиту, обволакивая салон. Мастеров такой удар не убьет, но покалечит знатно, а вот Александру придется тяжко. Но я заметил, как мама вцепилась в него за долю секунды до удара.

Искореженный лимузин отбросило на обочину, выбрасывая в небольшой овраг и почти сразу в него выстрелили из гранатомета. Фугасный заряд взорвался, врезавшись в кинетическую броню. Даже приглушенный, но взрыв оглушил. В ушах зазвенело на высокой ноте. Еще один выстрел, на этот раз термобарический заряд для гранатомета. Сталкивался с таким. На четыре секунды создает облако огня в десяток кубических метров, а внутри температура под три тысячи градусов. Называется: «Смерть всему живому». Машина лежала на крыше и вспыхнула как промасленная тряпка. Грохнул бензобак. В этот момент Таисия выбила двери, потянув меня за собой. Мама тащила Сашку.

Мы вынырнули из облака огня, падая на землю и быстро отползая от машины. Сквозь звон в ушах ударили автоматные очереди. Таисия встала первой, и я видел, как в нескольких местах взметнулось и дернулось подкопченное дымом платье. Несколько пуль ударило маму в спину, растерзав светлую ткань костюма. Попало ли в меня, я не знаю, просто не чувствовал, так как на плечи многотонной горой рухнул доспех духа. Вложил в него столько сил, что не получилось сразу встать от этой тяжести. Но перестроился быстро, вскочив на ноги и увидев, как невидимый молот обрушился на черный джип, откуда по нам стреляли из автоматов. Машину буквально смяло, словно на нее наступил гигант. Еще один удар раздавил на асфальте несколько человек, прятавшихся за лежащим на боку грузовиком.

— Держите оборону, — закричал я, — на мне мастера!

Я сделал рывок вдоль дороги, вставая на пути десятка молний. Попав в зону доспеха, они изогнулись и разом впились в землю, создавая вокруг меня ослепительно-яркую клетку. Секунда и они пропали. В меня на огромной скорости врезался серебристый диск в локоть размером с острыми рваными краями, переделанный из дисковой пилы. Он прошел сквозь кинетическую броню, немного завязнув и потеряв силу, но все же добралась до доспеха, вспорол ткань пиджака и с противным «взжж» ушел в небо. Машина, стоявшая на обочине далеко впереди, дернулась от удара и слетела в овраг. Я заметил притаившегося там мастера. Сделать он ничего не успел, так как на него наступил великан, вдавливая в дорожное покрытие. Затем снова и снова, взметая вверх бетонное крошево. Ох, злая Тася — это вам не пушистый котенок.

Масштабные техники против нас бесполезны и понимая это электрический мастер опрометчиво бросился в мою сторону. Не разобрать кто это, военный комбинезон черного цвета, крупное телосложение. Я думал его снесет Тася, благо бежал он оп полую почти не таясь. Но не случилось. Зато сзади грохнуло, как от разряда молнии. Я обернулся и увидел, как в невидимый купол над Таисией бьют вертикальные иголки молний. Под ним мама, склонившаяся над Сашей, прикрывая от шальных пуль или гранат. Кстати, стрелять в нас прекратили.

«Еще один электрический? Да сколько же вас здесь?!» — зло подумал я.

Вот только реальную угрозу представляли вовсе не они. Я почувствовал на дороге знакомую давящую силу мастера. Встречал ее в тот день, когда убили отца Таси. Это был тот старик, Орлов. А молнии, значит, дело рук Тимофея?

Довольно неожиданно на меня навалилась сковывающая тяжесть. Ноги начали постепенно уходить в землю, словно кто-то с силой вдавливал. Я сделал шаг, вырывая их и вставая на ровную поверхность. Секунду и вдавливать стало не меня, а круг, примерно метр в диаметре. Еще шаг. Объем, на который давил мастер, увеличился в несколько раз и вогнать его в землю уже не получалось. Вырос и расход сил, которые я тратил. И чувство такое, словно меня цепями сковали.

Электрический мастер, наконец, добрался до меня. На голове маска, из-под которой виднеется лишь кусочек черной кожи и карие глаза. В руках длинная телескопическая дубинка, которая едва не светится от скользящих по ее поверхности молний. Проверяя защиту, он швырнул в меня молнию, но столкнувшиеся две силы, моя и мастера Орловых, растерзали ее почти моментально. Грохнуло.

— Какие-же вы громкие, — зло сказал я. Если они думали, что такое давление меня удержит, то ошибались. Я специально стоял, не двигался, ждал, пока добежит. Не мне же за ним скакать по полю, оставив родных без защиты. Пусть уж лучше сами подходят.

Когда между нами осталось шагов десять, я бросился вперед. Это было тяжело, но терпимо. Темнокожий явно не ожидал такой прыти, но не спасовал, встречая размашистым ударом дубины. Не попал. Я поднырнул под замах, и врезался в него, сбивая на землю. Я ведь сейчас гораздо тяжелее. Мне даже напрягаться не пришлось, лишь чуть ослабить доспех. Шарахнула молния, грохнуло, взрываясь прямо между нами. Слишком близко для подобной техники. Жест отчаяния, следом за которым я услышал хруст сминаемых костей.

Мастер Орловых силен, даже очень. Он придавил меня как мошку, при этом не держа в поле зрения. «Но хватит ли тебе выносливости, старик», — подумал я вставая. Рывком сорвал разорванные в хлам пиджак с жилеткой и рубашку. Что творилось на дороге, так просто не описать словами. Упавший грузовик и пара раздавленных машин заблокировали проезд. Оказавшиеся в эпицентре настоявшего сражения люди спешно бежали, бросая машины. Большой автобус, из которого разбегаются туристы. Черный густой дым, поднимающийся от лимузина. И полуголый парень, тяжело бежавший в сторону тройки черных машин. И снова стрельба, теперь уже в меня. Идиоты. Хотя не все. Одна из них, с визгом резины по асфальту развернулась и, раздвигая носом пару случайных машин, выскочила на встречную полосу. Вторая дала задний ход, но ее накрыло сверху кинетическим ударом, превращая в груду искореженного металла.

Давление на меня выросло в несколько раз. Я уже не бежал, а медленно шел, оставляя глубокие следы ступней на асфальте. Несчастные туфли остались в земле, когда меня немного вдавило в землю в самом начале. Старик сдался первым, когда я добрел до машины. Водитель, прямо сквозь лобовое стекло высадил в меня обойму пистолета, попав, по-моему, раза три. Его голова резко дернулась и повалилась на грудь. Старик же сидел на заднем сидении. Бледный, седой, тяжело дышавший. Рванув дверь на себя, едва не вырвал ее с корнем. Потянулся, схватил старика за шею и что есть силы сжал. Наверное, в этот момент мое лицо было перекошено от злости, желваки вздулись. Отпустив мастера из рода Орловых, я пнул машину, отчего она подскочила и подалась в сторону.

— Убью! — тихо пообещал я и направился к родным.

Сашка вроде жив. Получил рассечение на голове, которое мама заматывает, оторвав от платья Таси длинную полосу ткани. Тая в порядке, волосы взъерошены, платье порвано, оголяя кожу на плечах и животе. Крови не видно, зато на открытом плече расползается здоровенный синяк. Мама в порядке. Ей даже особые пули ничего не сделают. Все-таки мастер укрепления тела.

Переведя взгляд на догорающую машину, из которой не успел выбраться Войтек, я с силой сжал зубы. Хорошо, что я знаю, кого искать и куда бежать.

— Убью, — тише и уже не так злобно пообещал я.

Глава 9

Санкт-Петербург, отель Астория, раннее утро

Удивительно, как быстро вчера появилась дорожная полиция и другие службы. Не прошло и пяти минут, как перекрыли дорогу, организовали движение по встречной полосе, затем примчалась пожарная машина из Пушкина. Горел не только наш лимузин, но и грузовик, лежащий на боку. Шесть карет скорой, помогающие туристам и просто случайным зрителям, получившим различные ушибы и ссадины. За это время я прошел по участку дороги, превратившемуся в поле боя, и перетащил тела мастеров. Как и предполагал, это были охотники за головами из группы Американца. Двое, темнокожий и мексиканец. Последний запустил в меня заточенную циркулярную пилу. С их стороны был еще один, но он сбежал. Может сам Американец. От Орловых остался старик. Тимофей позорно сбежал, оценив расклад сил.

На нас банально устроили засаду. Таран, пара зарядов из гранатомета следом, и добить тех, кто сумел выжить. Если бы мне кто-то предложил подобный план, напасть на пару мастеров, имея такое преимущество, я бы согласился. Тем более в их компании был старик, способный сковать и обездвижить любого мастера. Беспроигрышный вариант.

Надолго оставаться возле дороги мы не стали. Я вытащил сильно обгоревшее тело Войтека из салона, уложил в пластиковый мешок, предоставленный бригадой скорой помощи. Пришлось потесниться и дружной компанией на одной машине мы отправились в местную больницу. Александр пострадал не сильно, но получил неприятное рассечение, на которое требовалось наложить швы. Чуть позже туда примчалась остальная наша компания на автобусе.

И вот утром мы собрались в ресторане, решив сначала позавтракать, а потом заняться вопросом похорон Войтека. Работники морга, принимавшие вчера тело, легко согласились помочь. За скромную плату обещали подобрать похоронное агентство и уже сегодня тело должны кремировать. Мне кусок не лез в горло, но я заставил себя поесть, чтобы немного восстановить силы. Тася, недавно избавившись от одного фиксатора на руке, обзавелась новым. Ударилась плечом, когда машину вышвырнуло с дороги. Саша, сидевший напротив, с повязкой на голове. Оба вяло ковырялись в завтраке.

Плеснув себе еще кофе, я посмотрел на вход в ресторан. В зал входила колоритная парочка. Дорошин Леонид Филиппович — бывший начальник Таисии и незнакомый мне мужчина, но очень похожий на спутника. Тоже лет под пятьдесят, крепкий, подтянутый, чувствуется военная выправка, взгляд волевой. Огляделись в поисках свободного столика. Леонид Филиппович жестом показал на столик не слишком далеко от нас. Едва они сели, к ним тут же подошел официант, принял заказ и убежал.

Тася посмотрела на меня. Взяв со стола чашку с кофе и два сладких пирожных на блюдце, я встал, с шумом отодвигая стул. Тая посмотрела на меня, покачала головой, затем последовала моему примеру. Вот так мы с чашками и десертом подсели за столик мужчину в дорогих костюмах.

— Муж и жена — одна сатана, — хмыкнул Леонид. — Доброе утро, молодожены.

— Здравствуйте, — поздоровалась за нас Тася. Я демонстративно прихлебнул кофе и откусил от пирожного.

— Ты не знакома с Глебом Романовичем? — спросил ее бывший начальник.

— Знакомы, — ответил за нее военный. — Встречались пару раз. Приятно видеть, что Таисия Павловна не растеряла силу и боевой дух. Эк вы вчера бушевали, любо-дорого смотреть.

— Там камера дорожная была, — пояснил Леонид, — следящая, чтобы скоростной режим не нарушали. Вы аккурат рядом с ней оказались. Да и люди нынче любопытные. Нет, чтобы укрыться, когда стреляют, они норовят на камеру все снять. Каждый второй и оператор, и режиссер. Вы не заметили, кто так резво сбежал от вас на третьей черной машине?

— Орлов Тимофей, — сказала она. — Сопля. Крутого мастера из себя только и умеет строить.

— Мы так и предположили, — кивнул Леонид. Посмотрел на товарища. — Еще вчера он улетел в Лондон на личном самолете.

— Удостоверение мастера к вечеру будет аннулировано, — сказал Глеб Романович. — Сделаем запрос и его вернут. Поедет он в ссыльный поселок на дальнем севере, там, где солнце всего три месяца в году.

На мне скрестились два взгляда. Откусив еще кусочек пирожного, я захлюпал кофе.

— Кузьма Федорович, — сказал военный, — зная твой характер и наличие небольшой армии наемников, хотелось бы избежать боевых действий, которые принесут с собой разрушения и жертвы.

— Если сможете усилить охрану вокруг нашей базы, то разрушений и жертв не будет, — сказал я. — Потому как ежели на нас пойдут открытой войной, то сдерживаться мы не будем. А до тех пор в задачу наших людей будет входить лишь защита объектов, которые принадлежат семье Матчиных.

— Ты так говоришь, как будто войной на вас обязательно пойдут, — уловил нужное Глеб Романович.

— Пойдут, обязательно пойдут, — вздохнул я, демонстративно опечаленный этим фактом.

— Сейчас у Орловых почти дюжина мастеров. У вас четыре… ну, пусть пять.

— Вы считаете, что мы первыми начнем драку? Нет, мы не сумасшедшие. Если только нам придется защищаться. И дюжина мастеров — это серьезная цифра. Мне уже страшно, как представлю, что они идут на меня цепью, взявшись за руки для солидности.

— Какие планы у вас на ближайшие дни? — спросил Леонид, стараясь немного разрядить обстановку.

— Заберем прах товарища и вернемся в Москву, — ответил я. Скрывать здесь нечего. Не начинать же драку посреди города с криками: «подайте сюда Орловых». — Я в институт. Обещал ректору еще три года прилежной учебы. Тася мне поможет. Остальные вернутся на нашу базу. Кстати, можно получить скидку на аренду?

— Можно, — улыбнулся Глеб Романович.

То же самое время, этажом выше

Отель Астория мог похвастаться несколькими просторными и небольшими залами для банкетов и деловых встреч. В одной из таких комнат, предназначенных для презентаций и семинаров, расположились представители княжеского рода Дашковых. Двое мужчин в деловых костюмах сидели в центре длинного стола. Их взгляды были сосредоточены на экране небольшого ноутбука. За утро они успели отсмотреть множество разных видеороликов. Черно-белые и цветные, снятые с разных ракурсов на сотовые телефоны. Вряд ли они обратили внимание, что просторные окна помещения выходят прямо на Исаакиевский собор. Как не замечали пасмурное небо и легкий моросящий дождь.

— Еще раз этот момент, — попросил Павел Георгиевич, средний сын главы рода. Иван Максимович защелкал небольшой беспроводной мышкой и видео запустилось с самого начала. — Что говорят твои ребята?

— Пока ничего существенного, — Иван Максимович, отдавший победу в турнире Матчину, совсем недавно занял должность заместителя начальника военных дел рода. В его распоряжении находилась группа быстрого реагирования из трех сильных мастеров и двух десятков экспертов не ниже третьей ступени. Попутно он продолжал возглавлять аналитический отдел, из которого выбился наверх.

Видео на экране, снятое на плохонький мобильный телефон показывало момент, когда в Матчина ударил поток молний. От громового раската снимавший нырнул за борт автобуса, где прятался, но через секунду он вновь выглянул и успел показать, как сетка молний уходит в землю вокруг парня, даже не коснувшись его. Как будто рядом с ним вкопали десяток железных стержней, перетянувших на себя удар. Немного позже пространство вокруг парня поплыло, и он внезапно стал сантиметров на десять ниже ростом. Здесь картина вновь нырнула за автобус, так как послышались взрывы от разрядов молний. Бессвязные ругательства на корейском, голос встревоженной девушки, требующей чтобы снимавший не высовывался. В какой момент послышался громкий взрыв, сопровождающийся визгом девушки. Когда же оператор решил выглянуть вновь, он не сразу нашел Матчина. Молодой мастер вернулся на дорогу, щеголяя обнаженным торсом и разорванной штаниной дорогих брюк. Босиком он шел по асфальту, немного наклонившись вперед, словно преодолевая сильный встречный ветер.

— Это ведь его Прохор Петрович так прижал? — спросил Павел.

— Он самый. Получается, что огонь против Матчина не работает, как и метательные снаряды. С молниями непонятно, а давление малоэффективно. Отсюда вопрос, чем его, вообще, можно достать?

— Ты это у меня спрашиваешь? — удивился Павел.

— Сам у себя. Вопрос озвученный вслух иногда дает неожиданный ответ.

— У Орловых остался кто-нибудь из сильных мастеров?

— Сильнее старого Прохора — нет. Разнообразие в техниках у них большое, но вот действительно уникальных талантов только два.

— Дядя Павел? — в комнату заглянула Ольга. — Искали?

— Да. Там, внизу, Матчины завтракают. Сходи составь им компанию. Узнай, как у них дела, поговори с подругой.

— Хорошо, — нейтрально отозвалась девушка.

Мужчины подождали, пока она уйдет и вернулись к ноутбуку.

— Честно скажу, — покачал головой Иван Максимович, — не хотел бы с ним ссориться. Мои люди все еще копают под компанию Матчиных. У них отменная репутация. «Трипл А». На их счету несколько действительно серьезных заварушек в свободных от закона землях. И имя Кузьмы практически нигде не фигурирует. Разве что в одном деле, где они разрушили небольшую базу снабжения три года назад. В той операции был убит наемный мастер из Индии.

— Три года назад? — переспросил Павел.

— Отчет будет чуть позже. Когда мы соберем больше информации.

— Знаешь, что, — Павел ненадолго задумался. — Мы можем использовать это… Прижать Орловых, которые в последнее время упиваются чувством безнаказанности. Они же не думают, что мы забудем, как утопили нашу баржу и сорвали столько важных контрактов. И ладно бы просто сорвали, они же перехватили половину. Слей Матчиным Питерскую информацию по Орловым. Можешь прямо все, что у нас есть. Только оперативно. Посмотрим, как они ею распорядятся.

Начальники из столицы просидели в ресторане минут пятнадцать после того, как мы вернулись к своему столу. Выпили по чашке кофе и удалились. На мой вопрос, кто этот Глеб Романович, Тася ответила, что высокий чин из госбезопасности. Кстати, ни звания, ни фамилии, ни должности она не знала. Получалась этакая таинственная личность. Пересекались они в этом году, в феврале, когда особый отдел полиции занимался заказным убийством высокопоставленного чиновника. Там была замешана мафия и подпольные мастера, носившие прозвища «тени». Одного такого, по ее словам, я убил вместе с московским авторитетом. Седьмую тень, если быть точным.

— Этот самый мастер вел себя вызывающе, — сказал я. — Ругался, говорил обидные слова. Тая, скажи, я в политике России не силен, Орловых наказывать за эту выходку будут или только пальцем погрозят?

— Формально напали на тебя наемники и два мастера Орловых. Поэтому и отвечать придется только Тимофею. Паспорт мастера у него заберут, да и то, я думаю, на время недолгой ссылки. Пару лет он посидит в уютном домике на севере, а потом вернется. Но вот если он заявит, что это отец, глава рода Орловых надоумил напасть на нас, тогда придется отвечать всему роду. Но он, хоть и труслив оказался, не дурак. Максимум они потеряют репутацию. Так дела не делают, чтобы наемников привлекать и на неугодных засады устраивать. Большой бизнес, в котором они крутятся, такого не любит. Потому что дел темных там много, а вдруг они завтра дражайшего партнера решат таким же образом утихомирить?

— Репутация, — проворчал я, — что мне до того, как о них думают другие? Саша?

— Кое-что я на них собрал, — сказал брат. — Наберись терпения, остынь немного.

— Кузя, — к нам подошла Алена. Они с Ольгой тихо беседовали, расположившись за столиком у окна. — Не хочешь послушать, что было на собрании, когда вы ушли?

— Иди, иди, — махнул на меня рукой Саша.

У окна сидеть не хотелось, так как на улице шел дождь и серое небо еще больше портило настроение. А еще автобусы, которые подъезжали к большому и довольно красивому собору. Утром Ольга предпочитала не кофе, а чай. Это мы, прожженные наемники, любили хлебать утром крепчайший кофе, чтобы от горечи во рту противно становилось. Зато просыпаешься сразу и тело охотней входит в режим. Часам к десяти, правда, почти всегда в сон клонит, требуя вторую порцию, но это чувство проходит быстро. А чай хорошо пить только в жарких странах. Он там как вода, чем больше пьешь, тем больше потеешь. Нет, если честно, красный африканский чай отлично утоляет жажду, жаль совсем не бодрит. Мы как возили партию этого чая на сухогрузе. А внутри больших ящиков с чаем — золото. Но напиток отменный, особенно когда в тени градусов под сорок жары.

— Привет, — я сел за стол, жестом показывая официанту, что мне ничего не нужно.

— Привет, — она едва заметно улыбнулась и погрустнела. — Я слышала вчера ваш друг погиб.

— Войтек, — кивнул я. — Товарищ и соратник. Я его знал, сколько себя помню. Он нас с братом приемам самбо учил еще до того, как мы в первый класс младшей школы пошли. Удивительный человек. Может… Мог водить любую технику, в которой двигатель есть. Шутил, что и на ракете полетит, если очень прижмет.

— Мне так жаль, я не знала, что он настолько близкий человек. Соболезную.

— Спасибо. Так что случилось, когда нас из дворца попросили?

— Господин Наумов появился. Я его сердитым никогда не видела и это было жутко. Он даже императора отчитывал. Точнее сказал о недопустимости такого поведения и политики. Про репутацию МИБИ говорил. Что правитель смотрит на происходящее через кривое стекло. Император сказал, что тот его подвел и ректор ушел. Просто развернулся и ушел. Я так и не поняла, в чем он его подвел.

— Император ожидал яркого и красочного представления, вместо турнира, — сказала Алена. — Шоу, которое оценят на западе. А мастера так не сражаются. Вон, посмотри, сколько в интернете роликов настоящих боев.

— Я видела, — она кивнула. — Мы узнали, что произошло, только когда домой поехали. Через пробку почти час пробирались, и я видела, место аварии. А потом ролики в сети появляться начали. Ой, простите, — она полезла в кармашек платья за телефоном. Посмотрела на номер, картинно подняла глаза к потолку, вздохнула. — Мама звонит, надо ответить.

Она встала и убежала в сторону выхода из ресторана.

— Эх, посмотреть бы как ректор императору при боярах мораль читает, — улыбнулся я.

— Оля спрашивала, мы завтра домой, то есть в Москву едем?

— Скорее всего. Прах Войтека заберем и домой. Надо его на родину отправить, в Польшу. И похоронить среди семейных на кладбище.

— А у него родные есть?

— Жена и сын, — я улыбнулся. — У него жена японка, сбежавшая из какого-то клана и к нам случайно прибившаяся. У нас, если посудить, нормальные и не приживаются. Там подберем кого-то, здесь спасем. У каждого своя печальная история, которая привела их в нашу компанию.

— Меня тоже, — улыбнулась она, — спасли.

— Вот и супругу его выручили. Рури зовут. Фамилию мужа взяла — Камински. Она ее выговорить раньше не с первого раза могла.

— Может супруге отдать прах? У них же так принято, в Японии?

— Войтек хотел покоиться дома. Его оттуда выгнали, когда он молодым был. Он самолет угнал, когда понял, что остаться не сможет. Шутил по этому поводу, говорил, что родина его слишком маленькая. Объехать на машине легко…

Мы на минуту замолчали. Я посмотрел в окно, мимо проезжали редкие машины, прятались под зонтами пешеходы и туристы. Мне чуть-чуть не хватило сил всю машину заполнить доспехом, слишком большая оказалась. И так быстро все произошло. Сиди я на противоположной стороне, спиной к Войтеку, может и спас бы. Но вряд ли тогда заметил бы несущийся на нас грузовик. Как не поверни все плохо. Мама уже позвонила домой, поговорила с Рури, поэтому с самого утра сидит хмурая.

— Кузя, — голос Ольги отвлек от грустных мыслей. — Дядя Павел просил тебе карту передать. Говорит, здесь что-то по Орловым. Это для телефона или планшета.

Она протянула маленькую флэш-карту со срезанным уголком.

— Спасибо. Отдай ее вон тому парню с забинтованной головой. Это мой брат Саша.

Она кивнула и направилась к ним. Провожая Ольгу взглядом, я подумал, что платье ей к лицу. В зеленом тренировочном костюме с повязкой на руке, на нее без улыбки и не взглянешь.

— Оля, слушай, а чего ты в такой жуткий цвет волосы красишь? — спросил я, когда она вернулась.

— А что? — она посмотрела на меня хмуро, схватила пальцами прядь у виска. — Цвет как цвет.

— А без краски они какие?

— Серые, — она села на прежнее место, поправила юбку, — как у мышки. Совсем неинтересные.

— М? — задумчиво произнес я, глядя на нее.

— И что за «м»? — ощетинилась она как ежик.

— Ничего, просто так спросил.

— Я ничего смешного не сказала. Смеется он… — Оля демонстративно отвернулась к окну. Мне показалось, что она немного смутилась. Ну вот, лучик света сквозь тучи с утра проскочил.

Думал, что полиция замучает нас, вызывая в участок, чтобы прояснить ситуацию. Но кроме утренних гостей нами никто не интересовался. Слежку только приставили и машину сопровождения, когда мы ездили в крематорий. В принципе им и расспрашивать не надо, раз у них целое кино снято на камеру с замечательного ракурса. Тася говорила, что такого наглого нападения, чтобы столько мастеров сразу сражались, она не припомнит. Было несколько случаев, когда в черте города мастера сталкивались и пара заказных убийств, но вот такого бардака она не припомнит. Даже удивлялась, что из случайных свидетелей никто серьезно не пострадал. Там одного Тимофея хватило бы, чтобы всех на дороге поджарить с помощью объемной техники.

Данные, что предоставили нам Дашковы, содержали подробную информацию на Орловых и семьи, входящие в их род. Как оказалось, в Северной столице проживало три их мастера. Один тесно связан с руководством области и вел дела с родом Разумовских. Второй подчинялся двоюродному брату главы рода и обеспечивал безопасность всему бизнесу Орловых в области. Меня немного удивило направление, которым они плотно занимались последние пять лет, а именно пивоваренный завод. Конкуренция в этом плане была настолько жесткая, что доходило до прямых столкновений. То сырье не поделят, то рынок сбыта. При этом и других дел у них было немало, но пиво они выделяли особо. Третий мастер, как я понял из объяснений Саши, был просто на подхвате и большую часть времени просто «жил». Звучало странно. Он не работал, не занимался бизнесом, может и из дома выходил, только когда требовалась его помощь. Не знаю, почему они не привлекли его к вчерашнему инциденту. А может и привлекли, но я не заметил?

Ближе к восьми часам вечера я вышел из отеля, тайно сопровождаемый группой наружного наблюдения полиции. Прошел по Невскому проспекту, послушал уличных музыкантов, затем нырнул в метро и растворился в потоке людей. Сделать это было совсем несложно. Постоять немного в углу, распылив частичку силы, и наблюдать, как мимо проходит несколько неприметных людей. Затем я спокойно вышел из здания и продолжил пешую прогулку. Минут через тридцать поймал такси, и вышел на сервере Адмиралтейского района. Здесь в старом доме с красивым фасадом и видом на реку, занимая целый этаж, жил тот самый мастер, занимавшийся политикой. Саша назвал имя, но я воспринял только фамилию — Орлов. А еще то, что двадцать лет назад он участвовал в погроме Бельских. Тогда ему было чуть больше тридцати. Видать, свое отвоевал и решил податься в большую политику, метя если не в главы района, то в ближний его круг.

Старый дом охранялся почти как крепость. Железные ворота въезда во двор, у которой постоянно дежурит охрана, камеры. Второй пост в подъезде. Но дождь и низкий капюшон пришлись как нельзя кстати. В ворота я прошел смело, охранник, специалист первой ступени, меня даже не заметил. Будь он простым человеком, подобное бы не сработало, но одаренным можно легко отвести глаза. Ненадолго, чтобы спокойно пройти и камеры показали, что охрана у ворот даже не почесалась, значит, прошел кто-то свой. Тот же трюк в подъезде, где охранник читал газету, даже не следя за мониторами. Что-то услышав, он поднял взгляд, осмотрел пустой холл и вернулся к чтению. Я же поднялся на третий этаж. Стальная дверь. С виду очень крепкая. Приложил руку к замку. Повезло, с той стороны обычный язычок. Три оборота, два щелчка замка. Будь сейчас здесь Василий, опять бы принялся за старые шутки, дескать, пора нам переходить в домушники, а то занимаемся невесть чем.

За дверью длинный коридор. Звук телевизора из первой комнаты. Кухня, на которой трудится немолодая полная женщина. Еще одна дверь с табличкой «Люда», с той стороны тихо. А вот за третьей дверью кто-то смотрит новостную программу. Вот ведь судьба, ведущий как раз рассказывал про аварию и перестрелку на полпути к городу Пушкин. В кресле, боком к двери пожилой лысеющий мужчина в бордовом махровом халате. На журнальном столике рядом чашка кофе и домашняя выпечка на блюдце. Обстановка комнаты богатая. Ковер с высоким ворсом, дорогая мебель и техника. Странно что телевизор вполне приемлемых размеров, а не монстр во всю стену. Два шага, и я опускаю ладонь на голову мужчины. Всплеск силы, он дергается, взмахивает ногой, отшвыривая тапок в сторону телевизора. Хорошо, что столик с кружкой не опрокинул. Но на кухне шумно, все равно бы не услышали. Тем же путем, что и вошел, я покинул роскошную квартиру с очень странной планировкой.

Второй человек, которого я планировал навестить — это родственник главы рода Орловых. Жил он за городом, что меня вполне устраивало. Брат считает, что именно он снабдил наемников оружием и помог с засадой. Но даже если не так, меня это не сильно огорчит.

Санкт-Петербург, сорок минут до полуночи

Илья Борисович Суханов прибыл на место в числе последних. Перед домом собралось немало автомашин и дешевых отечественных и дорогих иномарок. Мерцали проблесковые маячки на машине полиции. Ворота в охраняемый двор распахнуты настежь, несколько мужчин беседуют с охранником. В глубине двора пристроилась скорая помощь, водитель которой спокойно курил за рулем, выдыхая клубы дыма в открытое окно под моросящий дождь. Свет горит почти во всех окнах дома, видны силуэты людей, наблюдающих из окон за суетой во дворе. К Илье тут же подскочил его помощник, оказавшийся здесь раньше других. Примчался по сигналу тревожной кнопки, он же вызвал полицию и начальника.

— Странно все, — с ходу сказал мужчина. — Охрана у ворот и на посту в подъезде говорит, что посторонние не проходили. Дверь квартиры не взломана, царапин на замке нет, личинка целая. Скорее всего, открыли запасным ключом. В квартире было три человека. Домработница, готовящая поздний ужин, Арсений Иванович и его супруга. Она и обнаружила мужа в неестественном состоянии.

— Говори уже — мертвым, — фыркнул Илья Борисович. — Какое, к чертовой матери, неестественное состояние?

Мужчины прошли к двери, рядом с которой работал криминалист, снимающий с двери отпечатки пальцев. Затем они прошли по коридору к залу, где в кресле сидел Арсений Орлов. Телевизор работал, показывая второй информационный канал. Рядом на столике недопитая кружка с кофе и песочное печение. Двое молодых парней с интересом разглядывали комнату, делая вид, что что-то ищут. Старший в группе расспрашивал женщину в светлом махровом халате.

— Илья Борисович! — всплеснула руками женщина, увидев его.

— Успокойтесь Тамара, — остановил ее порыв начальник безопасности. — Постарайтесь держать себя в руках. Мы сейчас во всем разберемся, — он посмотрел на полицейского. — Доктор тело осматривал?

— Специалист наш и дежурный медик из скорой, — сказал полицейский в штатском, разговаривавший с женщиной. — Убит ударом в голову, но без травмы. Содержимое черепной коробки всмятку…

Супруга Арсения всхлипнула и выбежала из комнаты. Мужчины проводили ее взглядами. Илья посмотрел на тело, приподнял окровавленную белую тряпочку, которую положили на лицо после того, как тело осмотрел специалист. Крови на бордовый халат набежало много. Судя по всему, она обильно хлынула изо всех отверстий. Глаза закрыты, но из-под век сбегало несколько кровавых дорожек.

— Мастер поработал, — сказал полицейский. — Мы с таким не сталкивались.

— Время смерти?

— Свежий еще. Двух часов не прошло.

— Что по камерам? — повернулся к помощнику Илья Борисович.

— Надо спускаться в подсобку. Мой человек просматривает записи с камер. С обеда и до приезда скорой помощи.

— Записи — это хорошо, — согласился полицейский, которого, судя по всему, туда не пустили.

— Может яд? — спросил Илья у полицейского.

— Мы тоже так подумали. Но спец говорит, что такого яда, чтобы в голове все перемешал, словно черпаком, не существует. У несчастного из носа кусочки мозгового вещества вышли вместе с кровью.

— Я позвоню, а потом посмотрим, что из камер видеонаблюдения вытащили.

Начальник службы безопасности вышел в коридор, набрал номер. О случившемся он сразу поставил в известность Петра Георгиевича и нужно было доложить о предварительных и неутешительных результатах. Арсений был сильным мастером и казалось нереальным, что с ним расправились подобным образом. Длинные гудки тянулись и тянулись, но ответа не было. Сбросив, Илья еще раз набрал номер, но длинные гудки в итоге сменились короткими. Набрав другой набор цифр, мужчина забарабанил пальцами по стене. Когда не ответил третий номер после долгих гудков, лицо Ильи Борисовича помрачнело.

— Петров! Пусть твой человек потрошит записи с камер за три дня. Дай ему в помощь охрану, кто знает жильцов дома в лицо. Каждого постороннего пусть выпишут, потом всех проверю. Бегом! Жду тебя в машине во дворе через минуту.

Помощник кивнул и умчался раздавать указания. Илья Борисович неспешно спустился во двор, набрал еще один номер. На этот раз ответили на втором гудке.

— Зорин на связи, — голос в трубке.

— Пятый объект не отвечает на запросы. Бери команду, оружие и выезжайте. Без меня не суйтесь, ждите на съезде с шоссе.

— Принял, — голос в трубке.

— Конец связи, — Илья Борисович нажал кнопку отбоя, убрал телефон. Немного поколебавшись, он сделал еще один звонок, после чего поспешил к оставленной на улице машине.

Небольшая деревня «Добрая» располагалась на юго-западе от города примерно в сорока километрах. По пустому шоссе машина промчалась это расстояние едва ли не за пятнадцать минут. Еще столько же начальник службы безопасности семьи Орловых ждал появления семи больших машин с подчиненными. По узкой, но относительно новой дороге они ехали еще минут пять, особо не разгоняясь. Когда свет фар вырвал из темноты табличку с названием населенного пункта, машины остановились. Впереди была кромешная тьма. Не горели ни дорожные фонари, ни окна нескольких усадеб. Только где-то далеко без перерыва лаяла собака.

— Может авария на подстанции? — спросил Петров, крепче сжимая в руках небольшой черный автомат. Свет фар едва добивал до высокого забора первой усадьбы, казавшейся мертвой.

— Вот и проверим, — сказал Илья Борисович, впервые за долгое время почувствовавший себя неуютно.

Несколько минут спустя от колонны отделилась одна машина и освещая дорогу светом фар, двинулась к домам. За ней, скрываясь в тени, шли три группы с бойцов во главе с мастером. Они обогнули первый дом, двинулись дальше по улице. Звук двигателя должен был разбудить обитателей деревни, но вокруг по-прежнему было тихо. Возле огромных железных ворот очередного поместья машина остановилась. За высоким кирпичным забором угадывались очертания трехэтажного особняка с остроконечной крышей.

— Свет, — тихий голос в наушнике Ильи Борисовича. — Второй дом справа.

Действительно, в похожем особняке на верхнем этаже зажглась или свеча, или фонарик, показав в проеме окна фигуру женщины. Она пыталась разглядеть, кто приехал. Через секунду к ней присоединился мужчина.

— Маркины, — опознал их начальник СБ и страх немного отступил. — Вон, еще одна свечка в окне через дом.

Не прошло и минуты, как ворота открыл один из отряда, перебравшийся через забор. Внутри оказалось неожиданно пусто. Отсутствовал охранник, следивший за воротами из маленькой будки рядом. Семья Маркиных смогла различить в свете фар проходящих во двор людей с автоматами и свет в их окошке резко потух.

— В полицию звонить будут, — сам себе сказал Илья Борисович. Нажав кнопку на рации, тихо сказал. — Я в дом. Второй — осмотри периметр. Третий — проверь генератор в подсобке. Если все нормально, то заводи его и включай свет.

В воздухе перед мастером появилось невидимое лезвие, сотканное из воздуха. Оно издавало едва заметное гудение, но заходить в дом без него, он не решился. Свет фар от машины, неспешно въехавшей во двор, ударил в окна первого этажа и массивную входную дверь. Быстро добежав до нее, Илья Борисович, потянул за ручку. Дверь поддалась легко и без скрипа. Пустой коридор, тумба для обуви. Заметив что-то на полу в комнате, прилегающей к прихожей, мастер замер. Приняв решение, отпустил автомат и взял железный фонарь на длинной ручке. Щелкнул. Круглое яркое пятно света упало в проход, показывая чьи-то ноги в тяжелых военных ботинках. В следующую секунду что-то с невероятной силой ударило мастера в район солнечного сплетения, выбивая воздух из легких. Илья Борисович услышал треск собственных ребер, а в глазах потемнело. Второй удар пришелся сбоку в шею и мир вокруг потонул в непроглядной темноте.

Тем временем в доме Маркиных, высокий худощавый мужчина, закрывая ладонью светящийся экран сотового телефона, действительно звонил в полицию.

— Спрячься, тебе говорю, — бросил он супруге, выглядывающей из комнаты.

— Полиция, Капитан Лихачев слушает…

— Алло, полиция, — тихим шепотом заговорил Маркин. — Это деревня Добрая. Здесь люди с автоматами в дом наших соседей вломились. У нас свет…

В этот момент во дворе соседнего дома раздались громкие хлопки. Сначала всего пара, затем длинная очередь. Яркие вспышки выхватили из темноты очертания двух фигур. Послышались крики и еще стрельба.

Санкт-Петербург, отель Астория, раннее утро

Ольга, сидевшая у окна в ресторане на первом этаже, изводила себя неприятными мыслями. Рано утром уехали Матчины, даже не позавтракав. Когда она спустилась в ресторан, то застала лишь отходящий шестиколесный автобус. И как бы она хотела, чтобы они забрали ее с собой. Вчера вечером за ужином Павел Георгиевич довольно часто и задумчиво смотрел на племянницу. Ей же оставалось делать вид, что она не замечает этих взглядов. Она специально следила, с кем дядя разговаривал на приеме в Александровском дворце. И среди тех, к кому он подходил были одни стариканы за пятьдесят и старше. Лишь двое, с кем он долго беседовал, выглядели чуть старше сорока лет, но назвать их даже отдаленно привлекательными, она не могла. Один из них был откровенно страшен и лысоват, с выпирающими передними зубами. Девушка боялась, что сейчас подойдет мама и позовет ее знакомиться с кем-нибудь из них. И поделится переживаниями было не с кем. Алена уехала…

— Оля, — голос мамы раздался над самым ухом, отчего девушка вздрогнула. — О чем задумалась?

— Ни о чем, — быстро сказала девушка, глядя на улыбающуюся женщину. — Только если о поездке…

— Очень вовремя. У нас поезд в Москву через сорок минут. И если поторопимся, то в час дня будем на Питерском вокзале.

— Уезжаем? Так быстро?

— Хочешь остаться? — удивилась Светлана.

— Нет, нет, у нас экзамены скоро, да и лекций много пропустила. Я сейчас, вещи соберу.

— Я уже все собрала и упаковала. А вон та машина, — она показала на черный лимузин, который отвозил их во дворец, — нас ждет.

— Точно все собрала? Зубную щетку, а расческу, я ее в ванной оставляла.

— Все, — утвердительно кивнула она. — Не переживай. Пойдем, не будем заставлять Пашу ждать. Он с самого утра не в духе и ворчит, как твой старый дед.

Мама взяла девушку за руку и настойчиво повела за собой. Когда они выходили, швейцар заканчивал укладывать в багажник большие дорожные чемоданы. В салоне их уже ждал Павел Георгиевич, работая на ноутбуке, установив его на специальный выдвижной столик. Едва Никитины расположились на сидении, машина неспешно поехала. Ольга неплохо знала дядю, проведя у них в гостях немало времени, и он, действительно, был не в духе. Ни зол и не сердит, скорее раздражен чем-то. Это можно было уловить по тому, как резко он нажимает на клавиши и едва опускает брови, читая что-то неприятное.

— Ольга, — довольно неожиданно сказал Павел Георгиевич, — ты уже довольно взрослая и должна вносить посильный вклад в процветание рода, понимаешь это?

— Да, — едва слышно выдохнула девушка.

— Род помогает тебе развиваться, обеспечивает всем необходимым, — сказал мужчина. Отвлекся от экрана, посмотрел на девушку.

— Я понимаю, — тихо сказала Ольга.

— Принцип рода — вкладывать в его развитие всего себя без остатка. Только тогда ты можешь быть уверенным, что твои дети не будут ни в чем нуждаться. Мы не прожигаем жизнь, как это делают другие, а работаем, чтобы в тяжелое время для страны или семьи мы смогли выжить и сохранить силу.

Мама сжала руку дочери, ободряюще улыбнулась.

— Паша, не пугай ее, а то подумает, что мы ее на войну отправляем.

— Война, — мужчина едва заметно поморщился, серьезно посмотрел на девушку. — Нет, у нас есть другое серьезное задание. Ольга, нужно чтобы ты выяснила, есть ли договоренности между Матчиными и союзниками Орловых. Я говорю о Хованских и Трубиных, чьи наследницы крутятся рядом с Кузьмой в МИБИ. Он отдыхал у них в гостях, хотя отношения между родами, мягко говоря, напряженные. Выспрашивать напрямую будет глупо, поэтому наблюдай, слушай, анализируй. Если есть сговор и они планируют нанести существенный урон Орловым, я должен об этом узнать сразу же.

— А? — выдала Ольга, немного непонимающе глядя на дядю.

— Оля, что это за странные возгласы? — пожурила ее мама. — У Павла есть немало способов и источников, чтобы узнать о возможной сделке, но на тебя он возлагает особые надежды. У тебя хорошие отношения с Соломиной, и Кузьма не гонит. Чем не повод немного последить за ними ради семьи.

— Постараюсь, — все еще пребывая в состоянии легкого ступора, сказала девушка.

— Что я говорила о старании? — сурово посмотрел на нее мама.

— Я все сделаю, — немного более уверенно сказала Ольга.

— Другое дело, — мама погладила ее по голове.

— Нам надо не прозевать войну, — сказал Павел Георгиевич. — Потому что желающих погреть на ней руки будет немало.

Двадцать километров северней Москвы, деревня Степаново, первый час ночи

Несмотря на позднее время, Аристарх Николаевич Орлов не спал. Встав из-за рабочего стола, князь прошел к окну. Днем с небольшого возвышения открывался прекрасный вид на канал имени Москвы. Сейчас можно было увидеть лишь причал, подсвеченный гирляндами огней. Пара белоснежных катеров едва заметно покачиваются на волнах, маленький домик смотрителя с ярко-зеленой крышей. Лента воды в такой час казалась необычно черной. Что касается поселка и одновременно яхт-клуба, то из десятка богатых домов свет горел лишь в двух. В доме, стоявшем немного ближе к причалу, в окне на втором этаже занавески переливались разноцветными красками. Наверное, кто-то в такой час смотрел телевизор.

Князь сжал зубы, вернулся к столу, к светлому монитору компьютера и небольшому телефону. Сорок минут назад пришел сигнал о нападении на жилой комплекс новостроек, где жила младшая дочь Аристарха. Южная часть Москвы, элитный район, круглосуточная охрана, пять минут пешком до новой ветки метро. Район находился под влиянием семьи Беловых, не самой крупной ветви рода. Среди них был всего один мастер и его едва ли можно было назвать перспективным. Но после того как Орловы потеряли уже четырех мастеров, даже такой человек казался полезным. Тем более он умел решать сложные для рода вопросы.

Аристарх приходился двоюродным братом покойного императора. И при его правлении подобного безобразия просто не могло быть. Если рода и враждовали между собой, то не таясь, высказывая оппоненту претензии в лицо. А кто поддерживает Матчиных и объявил войну Орловым, никто сказать не мог. За прошедшие несколько дней князь переговорил, наверное, со всеми родами, до которых смог дотянуться. И все как один утверждали, что не причастны к убийствам и ссориться с одним из крупнейших кланов не желают. Когда они говорили, что подобное недопустимо и нужно остановить беспредел, на их лицах Аристарх видел лишь лицемерную маску. Но сказать, кто из них врет он не мог. Никто до сих пор не покусился ни на один бизнес Орловых, ни на один клочок земли, принадлежащий им. Сейчас они понимали, что произойди подобное и вся мощь рода обрушился на них открытой войной. Но с каждым убитым мастером эта мощь падала. Не мог он открыто выступить и против банды наемников, вольготно расположившихся недалеко от Москвы. Военные практически встали вокруг них кольцом, наблюдая, как те отдыхают, устраивают пикники и вечеринки. А на все запросы они отвечали, что ни один мастер наемников расположения базы не покидал и находится под постоянным контролем.

Аристарх посмотрел на телефон, ожидая звонка. Если кто-то хочет развязать с ним войну, то сильно об этом пожалеет. Глава рода даже вызвал в столицу почти всех доступных ему мастеров. Тихо выругавшись, он вновь встал и прошел к окну. С прошлого раза ничего не изменилось. Все тот же темный пейзаж, черная лента канала. Аристарху показалось, что он заметил какой-то огонек на воде. Вроде бы даже очертания лодки или катера, на котором кто-то курил.

— Чтобы тебя эта вредная привычка убила! — в сердцах выругался он.

— Вон тот дом, видишь? — спросил я у Джима. — Судя по карте — это он. Три этажа, коричневая крыша.

— Большой дом, — с акцентом сказал американец, сжимая в ладони стальной шар. Тяжеленный, не меньше пятнадцати сантиметров в диаметре. Настоящее пушечное ядро, только хорошо отполированное.

— Попадешь? — спросил я, глядя в бинокль. — Верхнее левое окно.

— Верхнее, левое? — он посмотрел на меня как на человека, обладающего специфическим и чувством юмора и издевающегося над ним.

— Хотя бы близко к нему.

На английском языке Джим сказал все, что об этом думает. Нормальных слов я уловил только два. Сжав в больших ладонях шар, он начал загонять в него силу. Глядя на это — мурашки бежали по рукам. Мне до таких высот и такой чистоты силы как до луны. Вот он сейчас его уронит и небольшой катер разнесет на мелкие щепки, вместе с нами, естественно. Силу вливал Джим долго, уплотняя ее и из-за близости к ней мне показалось, что шар словно стал меньше. Жилы на шее Джима вздулись, а на руках проступили крупные вены. Не в силах зарядить его еще больше, он вскинул руки в направлении дома. Шарахнуло так, что катер едва не перевернулся, а самого Джима впечатало спиной в борт. Хорошо я подготовился заранее и удержался на ногах, наблюдая, как раскаленное ядро несется к дому. В окно он не попал, промахнувшись на полметра правее. Ядро пробило стену, влетело в комнату и рвануло с такой силой, что в поселке, да и во всех ближайших деревнях, не осталось ни одного целого стекла. Коричневую крышу просто снесло, подбросив на десяток метров вверх. Ударная волна врезалась в раскачивающийся катер, и я уже на полном серьезе подумал, что придется нам окунуться в холодную воду. Но, нет, устояли. Джим уже вполз в рубку и вдавил рычаг, разгоняя нас. Я успел бросить еще один взгляд на дом, но в темноте был виден только столб пыли, взметнувшийся вверх.

— Джим! — заорал я. — Ты в своем уме!

— Не слышу! — прокричал он в ответ. — Ухи заложило!

— Не слышу тебя! Но ты сволочь! Убью!

Если серьезно, я едва слышал рев двигателя. А ревел он, наверное, как сотня демонов, потому что нас сильно подбрасывало на волнах, а потемневший поселок быстро удалялся. Надеюсь, что соседние дома устояли. Честно не ожидал, что это будет так феерично и так мощно. Глава рода не был одарен силой, взобравшись на вторую ступень эксперта. А в таком взрыве даже серьезному мастеру оторвет руки и ноги. Если завтра в газетах напишут, что на дом сбросили авиационную бомбу, ничуть не удивлюсь.

Десять часов утра, Николаевское кладбище, тридцать пять километров на юго-западе от Москвы

После ночной операции мне предстояла еще одна вылазка в город, нужно лишь подождать до вечера. Решив потратить это время с пользой, я добрался до бумаг, которые мне передали сестры Хованские. День обещал быть солнечным и теплым, несмотря на прохладное после дождя утро и ветер, раскачивающий кроны деревьев. Василий припарковал машину на специальной площадке рядом с главным входом. Мимо нас проехал рейсовый автобус, остановился, выпуская на остановке людей. Желающих посетить кладбище оказалось немало. Забеспокоились уличные торговцы, привлекая внимание к венкам, искусственным цветам и прочей атрибутике. Буквально рядом расположилась фирма по изготовлению надгробий и памятников. Я смотрел на все это, продолжая сидеть в салоне. И мыслей в голове почти нет, пустота какая-то.

Мимо нас проехал высокий черный джип, остановившийся на стоянке ближе ко входу. Я быстро поднял папку с бумагами, прячась за ней. Из джипа, к моему большому удивлению, вышли Татьяна и Марина. Светлые платья, на головах косынки, а вместо туфель высокие ботинки. Следом вышел садовник из дома Трубиных, поспешил открыть дверь багажника. Через пару минут девушки вооружились садовым инструментом и парой больших ведер, в которые сложили много всего полезного для работы. Садовник же взял большой ящик, и они пошли ко входу. Дождавшись, пока они пройдут через ворота, я накинул капюшон ветровки и последовал за ними. Отметил, что в машине остался ждать охранник из поместья. Странно, что не пошел с ними. Хотя девушки смогут постоять за себя, даже если на них набросится десяток злых работников кладбища с лопатами и ломами. Разве что появится какой-нибудь мастер, контролирующий прибыльный бизнес. Но это вряд ли, так как девушки пришли явно не беспорядки учинять.

Проследить за двоюродными сестрами оказалось не сложно. Шли они по центральной дорожке куда-то вглубь кладбища, где росли высокие деревья с раскидистыми кронами. Недалеко от входа могилы выглядели богато. Родственники не скупились, отделывая все мрамором и гранитом. А вот дальше хоронили людей попроще. А вообще, хорошее место, тихое, красивое, много зелени вокруг. Может, только у самых дальних участков мрачновато из-за слишком плотно растущих деревьев и обилия тени. Прогулка по кладбищу закончилась как раз там, возле большого тенистого участка. Примерно десять на десять метров обнесли невысокой кованой оградой. В центре просторной площадки — массивная гранитная плита, к которой ведет серая дорожка. Позади высокое дерево, которое не стали убирать. Оно изрядно разрослось, накрыв кроной почти весь участок. Странное захоронение, свободного места много, но как-то пусто смотрится. К тому же видно изрядное запустение. Почти вся площадь заросла травой и колючкой. Краска с ограды местами отвалилась, обнажив некрасивые ржавые пятна. Дорожку к надгробию едва можно различить. Казалось, что здесь пытались прибраться, но или сил не хватило, или занятие показалось бесполезным. Вокруг каменной плиты повыдергивали траву, сложив ее в высокую кучу за оградой, немного убрали мусор и ветки.

Перед входом к могиле установлена каменная лавочка, где девушки и садовник выгрузили рабочий инструмент. Мужчина сразу оценил объем работы, вручил девушкам грабли и небольшую лопату. Слева за оградой нашлась еще одна бесхозная каменная лавка. Ее должны были установить где-то поблизости, но почему-то бросили. За долгое время и из-за отсутствия твердой поверхности лавку сильно перекосило и одной опорой она погрузилась в землю. Использовав немного силы, став незаметным для окружающих, я прошел к лавке, усаживаясь на грязный камень.

— За ней же раньше ухаживали, почему забросили? — спросила Марина, орудуя лопатой, подкапывая высокие кусты колючек.

— Не знаю, — Таня методично сгребала мусор и мелкие ветки в кучу. — Забыли.

— Пф, забыли они, — презрительно и немного сердито сказала Марина. — Если бы я в папины бумаги не залезла, так и перекопали бы тут все, как брошенное захоронение. Интересно мы за сегодня управимся?

— Вряд ли. Ты копай, и не ямы, а траву. Сегодня надо все убрать и цветы посадить.

— Так, осень же, какие цветы?

— Многолетние, — вздохнула Татьяна. — Пантелей сказал, что и в сентябре можно много разных цветов посадить. Чтобы на следующий год здесь красиво было. Хорошо бы с травой сегодня закончить и завтра ограду покрасить…

Девушки замолчали, сосредоточившись на работе. Выходило у них так себе. Пантелей один успевал сделать больше. Минут за сорок они успели расчистить большой участок, а на дорожке появилась огромная куча травы и мусора.

— Бог в помощь! — на дорожке появилось несколько мужчин. Один в темно-синем рабочем комбинезоне, двое других в костюмах, словно с похорон подошли.

— Спасибо, — отозвался Пантелей. — Дело спорится потихоньку.

— Родственники? — спросил усатый мужчина, глядя на трудившихся девушек и на просторную могилу целиком.

— Родственники, — отозвался садовник.

Гости кивнули и пошли дальше. Мне их взгляды не понравились. Наверное, уже позарились на заброшенную могилу, тем более такую, где можно пятерых смело похоронить.

— А что твой отец? — спросила Таня, утирая тыльной стороной ладони пот со лба. Поправила косынку.

— Знаешь куда его глава рода отправил? — ухмыльнулась Марина. — На Кубу, представляешь?

— Куда? — удивилась Таня.

— Вот-вот. Переживает, что поднявшаяся волна войны Кузи с Орловыми и нас накроет. А у нас из мастеров только дядя Кеша, который уже домой умчался, и Дима.

— Как-то все очень нехорошо выходит, — сказала Татьяна, уперев подбородок в рукоять граблей.

— Работай, не отвлекайся. Быстрее закончим, быстрее сможем позвать Кузю. Хочу посмотреть, как у него лицо от удивления вытянется.

— Глупая ты, — вздохнула девушка.

— Глупыми быть хорошо. Потому что мы оптимисты и верим, что хуже быть уже не может.

Марина засмеялась, вытаскивая огромную колючку из земли и поволокла ее к ограде. Я тихо встал, пошел сквозь кустарник к узенькому проходу между могил. Отдалившись достаточно далеко, чтобы не заметили, взял телефон, нажал иконку с подписью «мама».

— Это Кузьма.

— Ты зачем из расположения базы уехал? — требовательно спросила мама. — Здесь сейчас концерт будет по заявкам рода Орловых. Целая комиссия военная пришла. А где ты болтаешься?

— Я могилу отца нашел. На Николаевском кладбище. Думаю, вместе с ним похоронены все наши.

— Да? — голос мамы сразу изменил тональность. — Ты сейчас там?

— Здесь. Только могила заброшенной долго стояла и кладбищенские на нее зарятся. Может и участок уже кому-то перепродали.

С той стороны послышался крик мамы, зовущий Лодыря. Это ее заместитель и командир тактической группы, носящий говорящую фамилию Лодырев. Я расслышал только про пять машин, наш БТР и что-то про крупнокалиберное оружие.

— Кузя, никуда не уходи, я сейчас буду, — сказал она и повесила трубку.

Представляю, что сейчас будет твориться с проверяющими и военными, нагрянувшими с визитом. И как засуетятся все заинтересованные, когда узнают, что Матчины куда-то намылились, прихватив с собой БТР. Хотя, зачем он маме понадобился здесь, я так сразу понять не мог.

Глава 10

Убрав телефон, я прошел дальше по узкой дорожке между могилками к одному из проходов, а оттуда неспешно прогулялся к выходу с кладбища. Здесь находились два маленьких магазинчика, где купил пару бутылок минеральной воды и уже не таясь направился к семейному захоронению Матчиных. Двоюродные сестры продолжали борьбу с зарослями травы и даже не заметили, когда я подошел к каменной лавке, где оставили ящик с ростками цветов и рабочий инструмент.

— Доброго утра, Пантелей, — поздоровался я с садовником, который как раз выносил за ограду охапку травы.

— Кузьма Федорович, — он сбросил траву, принял небольшую бутылку с водой. — Как раз, кстати.

— Увлеченно работают, — кивнул я на девушек.

— Думал какую-то шалость задумали, когда вчера пришли ко мне, — сказал он. — Выглядели так, словно сад во дворе решили разорить.

Я помахал рукой Татьяне, которая соизволила обернуться и заметила меня. Девушка не подала виду, что удивилась, стукнула сестру кулачком в плечо и подошла к калитке ограды.

— Привет, — улыбнулся я, протягивая вторую бутылку.

— Здравствуй. А мы, вот, решили порядок навести.

— Спасибо. Я здесь почти случайно оказался. Марина, привет.

— Привет, — она улыбнулась, оторвала прицепившеюся колючку от платья.

— Надо было сразу бумаги прочесть, которые мне Катя дала, — сказал я, посмотрев на камень надгробия. — Но решил отложить до возвращения из поездки.

— Да? — заинтересовалась Таня. — Нам она ничего не сказала. А еще подруга называется.

— За две недели ни разу не позвонила, — кивнула Марина. — То по пять раз в день спрашивает: «Как дела», а тут забыла. Да, Кузя, тебе император что за победу подарил. Жутко интересно. Помню он обещал какой-то серьезный подарок. А Кеша нам ничего не сказал. Приехал, поговорил с главой и умчался.

— Почетную грамоту подарил, — рассмеялся я. — Только она сгорела, так что и показать нечего.

— И все? — удивилась она. — Вот жмот! А обещаниями сыпал, словно гору золота приготовил.

— Давайте вам помогу, — сказал я, подворачивая рукава. — Все быстрее будет. А потом, в знак благодарности, угощу пирожными в кафе.

— Только ты расскажи, как поездка прошла, очень интересно будет послушать, — улыбнулась Татьяна.

— Ничего интересного и не было. Погода — дрянь…

Следующие полтора часа мы хорошенько поработали. Успели очистить почти весь участок от травы и мусора, а Пантелей принялся за высадку цветов, предварительно рассыпав удобрения из ведерка. Как оказалось, одно из ведер было заполнено какими-то мелкими гранулами. Девчонки бегала за водой, благо колонка находилась совсем рядом. Из примечательного, можно сказать, что все это время за нами следил кто-то из работников кладбища, копошась рядом с могилками чуть дальше по дороге. Мне даже захотелось наведаться к начальнику кладбища, чтобы поговорить с ним серьезно.

Пока мы убирались, я внимательно изучил надгробие из серого гранита. Хотя, изучать особо нечего. Только надпись: «Матчины» и год, когда семьи не стало. Ни списка имен, ни эпитафии. Девятнадцать лет прошло… Вооружившись жесткой тряпкой, я хорошенько отмыл камень и плиту под ним. Потом приехала Мама. Сначала мы увидели десяток крепких мужчин в камуфляже и разгрузках. Только вместо оружия лопаты и грабли, две новенькие блестящие тачки, земля, саженцы. Похоже, мама слишком дословно поняла слова о «заброшенном» состоянии могилы и по пути они разорили магазин: «Все для сада и огорода». Командиром отряда был, крепкий мужчина, по национальности — итальянец, Ливио. Импульсивный и немного нервный, но отличный специалист и мастер подрывного дела. Не удивлюсь, если у него в одном из мешков тратил или что-нибудь в этом роде.

— Командор! — с немного смешным акцентом, отрапортовал он, когда отряд добежал до нас. Неслись они так, словно на войну опаздывали.

— Отставить! — рявкнул я, видя его взгляд на участок за оградой. — Все, чтобы вы не задумали — сразу нет! Вот, его зовут Пантелей, он здесь за старшего. Поступаете в его распоряжение. Окопы не рыть, территорию не минировать! И смотри у меня, а то прикопаю на соседнем участке.

— Так точно, командор! — кивнул он. И ведь не понял и половину из того, что я ему сказал. Пришлось повторять на английском.

— Перекур, — обратился я к немного удивленным девушкам. — Пусть дальше поработают они. Пантелей, вы ими командуйте, не стесняйтесь. Если слов будет мало, то можете лопатой стукнуть, им ничего не будет.

Пока девушки выходили за оградку, наемники уже разбились на группы, принялись укладывать траву и мусор в тачки.

— Мы бы и сами справились, — сказала Марина, глядя, как суетятся мужчины в камуфляже.

— Определенно, — согласился я. — Но нужно было пару организационных вопросов решить.

Минут десять мы наблюдали за кипящей работой. А так как рабочей силы прибыло немало, то было решено привести в должный вид и прилегающую к ограде территорию. На уже расчищенную площадку Пантелей никого не пустил, лично занимаясь посадкой цветов. Мама появилась несколько эффектно. Шла она решительно, словно по личной территории. За ней шагали двое крепких ребят, неся под руки знакомого усатого мужчину в костюме. Тому даже не требовалось перебирать ногами, болтающимися в воздухе. Дойдя до нас, мама остановилась, посмотрела сурово на девушек и на суетившихся подчиненных.

— Продали! — сказала она, обращаясь ко мне. — Участок. Всех бы здесь и закопала, но землю портить не хочу.

— Мы не виноваты! — попытался объяснить мужчина, которого так и держали на весу. — Такой закон. Они и опеку оформили над территорией, и все бумаги…

— Значит, слушай меня внимательно, — она повернулась к нему. — Если к этому участку хоть один посторонний близко подойдет, если хоть один цветочек сорвет, то я тебя и всю бригаду вашу вот здесь, рядом с дорожкой похороню.

Наемники встряхнули мужчину, и тот быстро закивал.

— Все сделаю. Никто не подойдет. Здесь без нашего ведома ничего не происходит, так что не беспокойтесь, — быстро заговорил мужчина.

Мама подошла, схватила его пальцами за нос, наклонила на себя.

— Запомни, мы верим людям только один раз, — злобно посмотрела она на него и только потом отпустила, потеряв всякий интерес. — Кузьма, почему я об этом узнаю так поздно?

— Хотел сначала проверить все сам, — отозвался я. Посмотрел, как мужчину в костюме опустили на землю, погрозили пальцем. Он встал, не зная уходить ему или подождать. — А что на базе?

— Цирк с конями. Комиссия военная пришла. Крысы министерские. Ищут формальный повод, чтобы выпроводить нас, — она криво ухмыльнулась. — У них война на носу, разборки под брюхом у Каспия, а их заботит компания наемников на отдыхе. Я им сразу сказала, если нас хоть на миллиметр подвинут, то их репутация так упадет, что Российская Империя не сможет нанять даже самых захудалых наемников в мире. Устрою им второй Австралийский бойкот.

— Понятно, — я улыбнулся. — Вы здесь сами управитесь?

— Управимся. Обед скоро, — она посмотрела на маленькие часики на запястье. — Часам к трем будь в МИБИ. Надо старым друзьям помочь. Номера: 3, 8 и 12. Забери, потом мне отдашь.

— Мам, я же занят, — немного удивленно сказал я.

— Тебя это не сильно отвлечет. И посиди пару дней в институте, чтобы тебя видели. Я сама позабочусь о запланированной на вечер встрече.

— Хорошо, — я не стал спорить.

Пока мама пошла к оградке, разглядывая надгробие, я жестом показал девушкам, чтобы следовали за мной. И пока она не пристроила их на воспитательно-трудовую работу, мы сбежали. Скорым шагом добрались до выхода с кладбища, где я пригласил их в нашу машину. Василий, дожидавшийся меня, спокойно читал местную газету, никуда не торопясь. Он из нас всех самый терпеливый. Может неделю в засаде просидеть, наблюдая за домом или выходом из подъезда. Всегда поражался, откуда у него столько терпения.

Таня сбегала к черному джипу, что-то быстро сказала водителю и вернулась к нам. Важно села на заднее сидение скромной Вольво, словно это лимузин.

— В МИБИ, — сказал я Василию, занимая место на переднем сидении. — И по пути в какой-нибудь ресторанчик, пообедать.

Машина ловко вывернула со стоянки и двинулась в объезд кладбища. Перед обедом машин вокруг становилось столько, что я боялся, как бы мы не застряли в пробке на час-другой.

— Мы хотели сюрприз сделать, — сказала Марина. — То есть, не совсем сюрприз, просто удивить… Ты же видел, какой там бардак был.

— Видел и понимаю. Спасибо, я это ценю.

— Я в папин архив влезла. Вот он этого не оценит. Но я же не виновата, что он пароли не меняет. Там были счета за услуги похоронной конторы. Покупка надгробия обошлась всего в сто пятьдесят рублей…

— И мы сразу поехали, — продолжила Таня, погладив сестру по руке. — Проверить. А тут такое запустение. Первое время за могилой ухаживали, а потом забыли или забросили. Кузя мы не специально подслушали, но скажи, что это за Австралийский бойкот? — решила она сменить тему.

— В Австралии всегда было много наемников, — решил я поддержать новую тему. Говорить о прошлом действительно не хотелось. — Базы, склады, даже военные аэродромы. Крупнейший рынок по продаже оружия. Туда его кораблями свозили. В один прекрасный день правительство страны решило в этот огромный бизнес влезть. И начало устанавливать свои правила. У одной крупной компании, которая сейчас на втором месте по размеру «армии», отняли базу и имущество. Даже пара столкновений было и жертвы с обеих сторон. Потом еще одну компанию прижали, но те успели вовремя смыться. Но вот так, на ровном месте потерять базу, ремонтные мастерские, доки, да много чего, не самая приятная на свете перспектива. Вот и решили наемники обходить этот материк стороной. Дружно решили. Теперь едва услышат Австралия, сразу говорят: «нет». Не только правительство, но и крупные фирмы всего континента остались без возможности нанять хоть кого-то. Ни для защиты, ни для решения дел с помощью силы. Те же пираты первое время охотно грабили корабли под флагом Австралии. Бойкот этот хоть и случился давно, но длится до сих пор. Несколько мелких компаний получили от своих же собратьев по шее, за пару контрактов. А из крупных никто не хочет быть первым.

— А между собой наемники воюют? — спросила Марина.

— Глупый вопрос, конечно воюют. Но за пять минут не рассказать. Слишком много нюансов.

— Твоя мама упомянула какие-то номера, — начала Марина, но Таня ткнула ее пальцем в бок. — Если секрет, то можешь не рассказывать…

— Не секрет. Шутка, придуманная кем-то очень давно. Номер — это ответная услуга, которую мы обещали оказать. К примеру «тройка» — игральная карта, бубны. На ней мама расписалась и отдала одному капитану родом из Германии. Он нас очень выручил. Мы ему деньги предлагали, а он не взял. Сказал: «Хорошим людям надо помогать». Ему тройка и досталась. Мамин порыв души. Восьмерка — бильярдный шар. Он у Джима под рукой оказался. И тоже достался капитану, только не корабля, а самолета. А вот цифру двенадцать уже я отдал. Парню одному из Японии. Пообещал помочь, если он в беде окажется. Мне, кстати, очень интересно, как эти три номера вместе оказались и что им от меня нужно.

— А что за вещь с номером двенадцать? — спросила Марина с интересом.

— Костяшка домино, две шестерки.

— Они могут все что угодно попросить?

От этого глупого вопроса даже Василий хохотнул.

— Наивная душа, — согласился я. — Мы же не в сказке, и не джинны из бутылки, чтобы желания выполнять. Но даю голову на отсечение, что это мама постаралась, чтобы побыстрее вернуть ответную услугу.

— А много номеров таких? — спросила Татьяна.

— Нет. Пара штук всего. Там и трехзначный есть. Номерок от комнаты в отеле, — я улыбнулся, вспоминая ту историю.

В сумочке Татьяны зазвонил сотовый. Девушки переглянулись. Вынув телефон, Таня посмотрела на номер, нажала кнопку вызова.

— Алло. Мы едем обедать. Вместе с Кузьмой. Потом в институт. Нет, папа, нас не похитили и выкуп не требуют. Когда будут убивать, я позвоню. Не могу обещать. Пока, — положив трубку, она улыбнулась. — Волнуется.

— Вы еще не помирились? — спросила Марина.

— Когда он будет вести себя как взрослый, мы поговорим, — спокойно ответила девушка. — Они то хотят разговаривать с Матчиными, то говорят, что этого не нужно. А потом кричат друг на друга как дети. Приняли бы хоть какое-то решение, а не плыли по течению, в надежде, что вынесет на какой-нибудь берег. Даже Николай и тот не выдержал, сбежал.

— А я на папу обидеться не смогу, потому что он слушать не станет, — вздохнула Марина. — Хорошо, уехал далеко…

По просьбе девушек мы заехали в одно молодежное кафе, где пообедали. Готовили там вкусно, быстро, но вряд ли полезно. Фа Чжэн всегда говорил, если приготовлено быстро, без старания, полезным такую еду называть нельзя. Зато болтать с двоюродными сестрами на отвлеченные темы, мне понравилось. Сразу чувствуешь, насколько разный у них характер. Татьяна спокойная, старается взвешивать каждое слово. Шутки в адрес двоюродной сестры отпускает едкие. И с чувством юмора у нее полный порядок. Марина же почти полная противоположность. Если разойдется, что-то рассказывая, не остановить. А увлекаясь, начинает помогать себе, жестикулируя руками. Видно, что с этой привычкой ее родные борются, так как она об этом периодически вспоминает, опускает ладони на колени. Но пройдет пара минут или едва возобладают эмоции, она снова взмахивает руками. Девушки жалели, что родные не взяли их на прием в Александровский дворец. Каждой хотелось там побывать, увидеть нарядного императора, а может и выразить уважение, если он пригласит кого-то из старших на разговор. Они к Ивану Шестому относились с большим уважением и даже трепетом. Послушали бы, что на это говорит мама.

В институт мы приехали часам к трем дня. Думал пойти в комнату клуба, но дежурные на воротах, парочка из дисциплинарного комитета, сказали, что меня искали какие-то иностранцы. И уже довольно давно гости ждут в спортивном зале клуба Лень. Марина хотела увязаться следом, но Таня подхватила ее под локоток, улыбнулась мне и потянула в сторону общежития. Я же по пути к спортивному залу заметил, что становлюсь популярным. Меня начали узнавать почти поголовно. Девушки махали ручками, улыбались, парни приветственно кивали. Я сначала подумал, странно, что никто не спешит подходить, но потом вспомнил, что мастеров в институте беспокоить не разрешалось.

В небольшом зале оказалось неожиданно тесно. Моего появления ждали аж девять человек, заняв три свободных угла помещения. В ближайшем от двери углу сидели трое японцев. Парень лет двадцати и мужчина с женщиной. Парня я знал хорошо, а вот его спутников не встречал. Ожидая меня, он читал небольшую книгу комиксов. Парочка же была поглощена сотовыми телефонами.

— Доброго дня, — поздоровался я на английском и продублировал на японском.

Гости оживились, встали. Я сделал жест рукой, показывая, что они могут пока посидеть. Видно, что друг с другом они не знакомы и разговаривать со всеми разом, будет непросто. Поэтому скинув обувь, я прошел к гостям из Японии.

— Здравствуйте, господин Кузьма, — сказал парень. Невысокий, темноволосый и худощавый.

— Привет Гото, давно не виделись. И Вам, здравствуйте.

— Доброго дня, господин Матчин, — гости вежливо поклонились. Хорошо общаться с японцами, сразу видно, уважают тебя или не очень.

— Присядем, — сказал я, подав пример, усаживаясь на пол. — Рассказывай Гото, какими судьбами оказался здесь.

— Все ради услуги, — он протянул костяшку домино. Я взял, повертел в руках. С одной из сторон, где остался вдавленный отпечаток пальца, она немного потемнела. Парень кивнул в сторону спутников. — Уважаемые мастера хотели узнать секрет техники защиты. Они изучают кинетическую броню…

— Лу Хань, — уже догадался я. — Денег заплатили?

— Нет, — он замотал головой. — Помогли моей семье. И сестру устроили в хорошую школу, а потом колледж.

В Японии обучение в нормальной школе стоит немалых денег. А престижные учебные заведения для простых работяг вообще недосягаемая мечта. А Гото о сестре печется. Но парень гордый, денег у меня не взял. Но если честно я не так много предлагал, чтобы расходы на учебу покрыть. Сейчас-то, конечно, для меня это уже не такая большая сумма. Но деньгами он вряд ли бы взял.

— Если помогли, то я только рад, — кивнул я. Посмотрел на пару. Мужчина выглядел лет на пятьдесят, солидный без особых примет, типичный японец. Да и женщина не могла похвастаться запоминающимися чертами лица. В платье попроще одеть, макияж смыть и будет выглядеть как типичная домохозяйка лет сорока. — Повезло вам, что Гото сестренку любит. Чтобы не затягивать, давайте решим эту проблему сразу.

Пока я объяснял мастерам принцип защиты техники Лу Ханя, думал о том, почему они не обратились через посла Японии. Мама бы им не отказала, может потребовала что-нибудь взамен, но зачем они вспомнили о Гото? Загадка…

Мастера попались толковые и то, что от них требуется поняли быстро. Минут пятнадцать, и они уже свободно создавали двойной слой кинетической брони. Если до этого выглядели немного хмуро, то после освоения женщина позволила себе облегченно улыбнуться. Когда они уходили, я поймал парня за рукав и тихо сказал.

— Не знаю, как скоро я вернусь в Японию, но если понадобится моя помощь, обращайся.

— Спасибо.

— Ты в городе задержишься? Спешишь?

— У нас вечером обратный рейс. Клановые спешат.

— Ладно, — я хлопнул его по плечу. — Не пропадай.

Он поклонился и поспешил следом за мастерами. Хороший он парень. Рискнул жизнью, спасая Рури, будущую супругу Войтека. Ему тогда сильно досталось, хорошо я вовремя появился.

Следующими на очереди шли гости из Германии. По крайней мере, капитан небольшой баржи по имени Райнер был оттуда. Фамилию помню плохо, вроде бы Ротбауэр или что-то очень похожее. Обменявшись любезностями, я сел рядом с ними. Капитана сопровождали двое мужчин. Старший, как и японец, лет пятьдесят. Второй моложе лет на пятнадцать. Есть в этой парочке какое-то семейное сходство. И Лу Ханем от них разит за километр.

— Райнер, друг, вы уверены, что мамину карту хотите так потратить?

— Абсолютно, — немец сносно говорил на английском языке, но с сильным акцентом. Истинный моряк, легкая седая бородка, серо-зеленая водолазка, ему не хватало только белой капитанской фуражки. Именно таким я запомнил его, крепким мужчиной, чуть старше пятидесяти. Райнер протянул тройку бубен, на которой стояла размашистая подпись черным маркером. — Я баржу продал полгода назад. Дочка сильно заболела. А господа оплатили и лечение, и лекарства… — он долго подбирал нужное слово, — и время после болезни.

— Вам надо было сразу обратиться к маме, — сказал я. — Все решилось бы и без продажи корабля.

— Я совсем мало помог вам, — он покачал головой.

— Кто Вам такое сказал? — удивился я. — Вы нам очень помогли. Без Вашей помощи мы бы два дня гребли до берега на маленькой лодке. А, может, и в другую сторону. У мамы особое чувство направления. Она в супермаркете может заблудиться, не говоря уже об открытом море.

— Там в любую сторону два дня до берега было, — улыбнулся он.

Я тоже улыбнулся, не став вспоминать, что лодка, про которую я говорил, имела большую дыру и вода в нее затекала быстрее, чем я успевал черпать. Да, мы тогда знатно опростоволосились. Слетали в отпуск, называется. Посетили Италию, проплыли мимо Сардинии и чуть-чуть не добрались до Корсики. А Райнер нас потом еще и довез до нужного порта. Устроил экскурсию, рассказывая о достопримечательностях, мимо которых мы проходили.

— Вы с моей мамой обязательно свяжитесь, — сказал я. — Прошу, не обижайте отказом. Расскажите ей, что и мне сейчас. Я даже знаю, как мы Вам поможем.

Мужчина кивнул. Надо будет узнать, сколько стоит такая же баржа, как у него была. Из своих денег куплю такую и подарю. Надо не забыть маме позвонить.

— Дочка Ваша поправится? Какие прогнозы доктора делают?

— Поправится, — кивнул он. — Уже лучше себя чувствует. Румянец на щеках появился.

— Это хорошо. Что ж, господа, — я посмотрел на немцев. — Повезло Вам, что такого хорошего человека знаете, как Райнер.

С немцами я провозился чуть дольше, почти полчаса. Не потому, что слабые или плохо соображают, просто дотошные до ужаса. Дважды выслушали мои объяснения, затем пересказали, чтобы убедиться, что все поняли правильно. Несколько раз создали нужную защиту и только после этого успокоились. Сдержанно поблагодарили, пожали руку и удалились.

Последним в комнате остался пилот и его спутники. С Сэмом я знаком не был, слышал от мамы рассказ, как он помогал им. Худощавый мужчина, лет тридцать пять, лохматая прическа, пышные усы. Вроде бы он был родом с юга СГА. О парочке мужчин, пришедших вместе с ним, тоже ничего особенного не скажу. Странные они. Один загорелый, кожа аж бронзовая. Татуировки, проглядывающие из-под воротника рубашки. Второй ничем не примечателен, обычное европейское лицо, костюм, дорогие золотые часы. Мне вернули шар для боулинга, в котором проделали небольшое отверстие, чтобы продеть петлю для шнурка. На темной немного потертой поверхности нацарапаны инициалы С.М.

Еще полчаса и последние гости спешно удалились. Я же потянулся, затем развалился на полу, изображая морскую звезду. В голове мелькали самые разные мысли. Может плюнуть на все, разобраться со старыми врагами и вернуться в Японию? Не скажу, что наша жизнь там была наполнена спокойствием, но дышалось там совсем по-другому. Там и ритм жизни не такой, люди иные, привычки. А здесь все сложно. Историческая родина словно ощетинилась, не желая пускать Матчиных. Такое чувство, что мы вернулись чтобы воевать непрерывно, силой забирая свое. Хотя почему я думаю, что это не так?

— Черт, надо было поспать нормально, — я с силой потер лицо. Видать, спать три дня подряд по четыре часа — маловато, чтобы внятно мыслить и рассуждать.

В зал заглянула Чжэнь, одетая в зеленый спортивный костюм института. Снова скрылась в коридоре и вернулась уже в сопровождении Сяочжей. Я поднялся, но на меня замахали руками, сиди мол. Высокая и худая китаянка носила шляпку с широкими полями, к которой крепилась плотная вуаль, закрывающая лицо. Деловой костюм она сменила на светлое платье до самого пола и длинными рукавами, доходящими, наверное, до колен. Смотрится необычно, и носить, наверное, неудобно. Чтобы взять что-нибудь нужно подтягивать рукав. Да и пачкаются они от этого.

— Здравствуйте, — на японском поздоровалась Чжэнь. Они прошли по залу, расположились напротив меня. — Мы Вас поздравляем с победой в турнире.

— Спасибо.

— Велика ли награда? — спросила Сяочжей через Чжэнь.

— Грамоту подарили, — улыбнулся я. — Но она сгорела, показать не могу.

Взгляд Чжэнь стал удивленный, а вот старшая подруга наверняка улыбалась под вуалью. Она подняла руку, ловко подобрала рукав, оголяя худую кисть. Затем пальчиком сдвинула край вуали, чуть приоткрывая скулу. На бледной коже отчетливо виднелась обильная красная сыпь.

— Аллергия на косметику, — перевела Чжэнь. — Такое иногда случается.

— Вам бы на курорт к теплому морю, где целебные грязевые процедуры и чистый воздух.

— Только если в Вашей компании, — засмеялась Сяочжей. — Приглашаем вместе с супругой.

— Даже не знаю, — я покачал головой. — Дел невпроворот в последнее время.

— Вы подумайте, — сказала Чжэнь, переводя ее слова.

А вот следующая длинная фраза осталась не переведенной, так как девушка пораженно смотрела на старшую подругу. Даже переспросила, заговорив быстро-быстро. Когда на китайском так разговаривают, мне кажется, они сами половину не понимают. Сяочжей выслушала, что-то спокойно ответила. Чжэнь довольно мило потупила взор, глядя на свои коленки.

— Старшая сестра Сяочжей говорит, что Великая Империя Цин желает принять семью Матчиных. Видеть в них верных подданных. Вам будет позволено основать клан. Получить земли. Не самые большие и богатые, но важные для Империи. Последняя семья удостоилась права основать клан сто лет назад. Это большая честь.

Я несколько минут удивленно смотрел на них. Вряд ли они станут о таком шутить. Но вот так, на ровном месте предложить право создать клан в не самом слабом государстве на мировой арене, это сбивает с толку. Может быть, название этой страны и не звучит часто в мировых новостях, но за последние двадцать лет количество мастеров в Поднебесной значительно выросло. В этом плане они давно обогнали и Японию, и Россию, и СГА. А может, уже и Индию обгоняют, никто же не проверял и не подсчитывал. Китай планомерно занимается развитием силы и богатства, не спеша афишировать успехами.

— Если не ошибаюсь, то иностранцу попасть во внутренний круг аристократии Поднебесной сложнее, чем простолюдину основать княжеский род в России.

— Сложнее, — согласилась Сяочжей. — Но Император Цао отдаст главе нового клана свою младшую дочь в жены.

Последнюю фразу Чжэнь перевела с явной неохотой. Не ее ли сватает госпожа Сяочжей? Спросить напрямую? Нет, не нужно, ответ уже ясен. Надеюсь, на моем лице сейчас не отразилось глупое и удивленное выражение.

— Матчины маленькая и скромная семья, — осторожно сказал я.

— С небесным потенциалом. Когда он начнет раскрываться, новый клан займет положение, соответствующее силе. Ведь мы не запираем таких, как господин Наумов в темнице с золотыми стенами.

— Искусительница, — я покачал головой.

— Мы видим, что Россия не даст Вам раскрыться. Будет печально, если она загубит такой талант. А Япония слишком мала и очень быстро теряет силу. Вы никогда не жили во дворце? — неожиданно спросила Сяочжей.

— Не доводилось.

— Вам обязательно понравится, — она наверняка улыбалась, наблюдая за мной из-под вуали.

— Разрешите Вашу руку, — я протянул ладонь навстречу.

Меня смерили долгим взглядом, затем она изящным движением освободила кисть из длинного рукава. Пришлось подсесть ближе, чтобы она вложила свою ладонь в мою. Горячая, худая и костлявая рука. Интересно, сколько Сяочжей весит, килограмм тридцать пять? Пульс учащенный. С ней происходило примерно то же самое, что с Ильей, только в очень запущенном состоянии. Слабое тело и огромное море силы внутри. Эта женщина, а ей вряд ли больше тридцати пяти, очень сильна. Только выплеснуть эту силу разом она сможет один раз. И все, сразу заказывай погребальный костер.

— Мне очень лестно слышать такое… сказочное предложение, — честно признался я, изучая глубокое и темное море силы внутри нее. Она это чувствовала, но не препятствовала. Будь здесь те два мастера, что набросились на меня в первый раз, они бы рыдали кровавыми слезами. И точили длинные ножи. Чжэнь же вряд ли что-то понимала, хотя сидела очень близко.

— Но всегда есть какое-то «Но», — перевела Чжэнь ее слова.

— Надо подумать, — сказал я. Внутренний демон жадности и тщеславия выскочил, пнул меня и начал громко стенать, проклиная мою глупость. Отказываться от такого предложения мог разве что полный дурак. — Посоветоваться с семьей.

— Это предложение открыто до тех пор, пока Матчины не принесут клятву как род, клан или, часть клана, — последние слова Сяочжей звучали не презрительно, скорее сочувственно. В ее понимании падение так низко, чтобы признать кого-то над собой, могло вызвать только сожаление и сочувствие.

— Только клан или великий род, — улыбнулся я. — На меньшее я не согласен. Уж лучше оставаться свободным наемником. Скажите госпожа Сяочжей, вы дорожите той силой, что скрывается внутри Вас? Нет, не совсем так. Конечно, сила важная часть любого мастера. Готовы ли вы пожертвовать половиной или чуть большей частью, чтобы получить взамен крепкое здоровье. Есть большой шанс, что попытка сдвинуть текущее положение ближе к балансу убьет вас. Но если получится, гарантирую, что Вы доживете до глубокой старости.

Не стал говорить, что она протянет гораздо дольше пары лет, оставшихся у нее. Уверен, она и сейчас плохо себя чувствует и хочет как можно быстрее вернуться в постель. Может быть, принять какое-нибудь поддерживающее лекарство.

— О, поверьте, я умею делать людей слабее, — улыбнулся я, когда молчание затянулось.

— Это даже звучит пугающе, — перевела Чжэнь, при этом бросив на меня хмурый взгляд, который очень быстро спрятала.

— Я бы сказал, что шансы пятьдесят на пятьдесят, но Вы ведь опытный мастер и знаете, как управлять потоками силы, — я отпустил горячую ладонь. — Есть простая техника, по которой вам следует укреплять доспех духа. Многочасовая изматывающая практика каждый день. Но уже через месяц вы почувствуете, что стали заметно слабее. В это же время заметите, как легче вам дышится и как усталость наступает все медленней. Главное, не торопиться и подобрать правильный ритм. А затем остановиться, когда почувствуете себя по-настоящему здоровой.

— Кузьма, Вы умеете говорить сладкие речи, — она вновь едва сдвинула вуаль, чтобы я увидел край тонких губ, немного растянутых в улыбке. — Даже уговаривая сделать то, что с шансом один из двух ведет к смерти. Мне надо подумать. Сегодня я слишком устала. Как насчет позавтракать завтра?

— Конечно, — легко согласился я. — И мое предложение будет открыто до тех пор, пока вы не передумаете или не станет слишком поздно.

Чжэнь поднялась, затем помогла старшей сестре встать. Даже сквозь ткань платья она чувствовала жар, исходящий от нее.

— Скажи, что я буду ждать завтрашнего дня, — произнесла Сяочжей, стараясь скрыть усталость в голосе.

Кузьма успел встать первым и провожал гостей легкой улыбкой. Услышав слова Сяочжей, он кивнул, картинным жестом приложил пальцы ко лбу, затем коснулся груди. Чжэнь не знала, что значит странный жест, но подумала, что это должен быть какое-то проявление уважения. Выйдя в коридор, она поспешила взять старшую сестру под локоть, почти не чувствуя вес ее тела. Сяочжей тихо и тяжело выдохнула, позволяя вести себя. Вместе они долго шли до выхода с территории института. Мимо пробегали молодые парни и девушки, спешащие по делам. Странные гости хоть и привлекали внимание, но про них быстро забывали, едва они пропадали из виду. У ворот их уже ждала машина, чтобы отвезти на съемную квартиру, в нескольких кварталах от института.

У подъезда дома силы совсем покинули Сяочжей и Чжэнь подхватила сестру на руки, легко взбежав на третий этаж. В квартире было приятно тепло, почти не ощущалась уличная сырость и холодный пронизывающий ветер. Усадив на кровать, Чжэнь помогла ей снять платье, затем уложила, накрыв одеялом. Темные круги под глазами женщины казались почти черными. А еще красная сыпь и не думала уходить.

— Вам не стоило так напрягаться, — сказала Чжэнь. — Отдыхайте. Я сейчас заварю трав и разогрею бульон. И надо нанести мазь, иначе эта аллергия никогда не пройдет.

Сяочжей прикрыла глаза, борясь с усталостью. Даже когда она была молодой девчонкой и тренировалась до изнеможения, никогда не чувствовала себя настолько уставшей. А ведь сегодня она лишь немного прогулялась и использовала крохи доступных сил.

— Я думала, что поставлю Кузьму перед сложным выбором и искушением, а вышло, наоборот, — тихо сказала Сяочжей. — И как только глупый император Тайсе умудрился упустить из рук мастера с таким потенциалом. Неужто никто не смог оценить его до сегодняшнего дня.

Женщина подумала, что укройся в свое время семья Матчиных в Китае, Великий Император Цао уже отдал бы ему в жены одну из своих дочерей.

В это самое время к воротам МИБИ подъехала роскошная представительная машина. Помощник, худощавый мужчина в деловом костюме, сидевший рядом с водителем, выскочил и торопливо открыл дверь. Дежурившие у входа студенты с интересом наблюдали за гостями. Первым из машины вышел невысокий полный японец лет сорока пяти. Он подал руку, помогая женщине, одетой в традиционное кимоно. Черное сверху, постепенно переходящее в голубой цвет внизу и украшенное белыми яркими цветами, кимоно притягивало взгляды. Последней вышла девушка лет двадцати в бежевом осеннем платье и кремовых высоких ботинках. При этом она умудрилась хлопнуть дверью, заработав неодобрительный взгляд женщины.

Помощник подошел к дежурным студентам.

— Где мы можем найти Матчина Кузьму, — с легким акцентом спросил он.

— Во втором корпусе.

— В третьем, — поправил второй студент. — Только Вам нужно получить разрешение в деканате, чтобы пройти к учебным корпусам.

— Разрешение? — удивился японец.

— Посторонним гулять по территории нельзя. Только если пропуск есть. Я провожу, — вызвался парень, разглядывая невысокую и довольно милую девушку в бежевом.

После визита гостей из Поднебесной я так сильно задумался, что с непривычки голова заболела. Или это оттого что я увлекся размышлениями и вливал слишком много сил в кинетическую броню. Вокруг меня образовался небольшой водоворот, подхватывающий с пола небольшие песчинки. Кстати, в зале не мешало бы провести влажную уборку. Закрыв глаза, сосредоточился на этом ощущении. В голову все никак не приходила дельная мысль на тему: «как быстро тратить много силы за раз». Нет в моем арсенале умений и массовых техник как у тех же огненных мастеров.

— Вы мешаете, — голос Алены. Вроде не успел так сильно соскучиться, чтобы она мне мерещиться начала.

Открыв глаза, я застал не только ее, но и Кристофера в компании Индры. Выглядели парни довольными жизнью, улыбались. В руках индуса жестяное ведро. Отпустив контроль над кинетической броней, я позволил ей пожить несколько секунд самостоятельно, затем поглотил. Всегда так делаю, чтобы вернуть процентов двадцать от потраченной силы.

— Тряпки где? — спросил я, глядя на парней?

— Тряпки? — переспросил Кристофер, пытаясь сообразить, что значит это слово.

— Воду вы принесли, чтобы провести в зале уборку, а чем полы мыть будете?

Парни переглянулись.

— Придумаем что-нибудь, — быстро сообразил Кристофер. — Мы технику «капля в ладони» изучаем. Хотим услышать Ваше мнение.

— Быстро вы, — хмыкнул я. — Алена, если ты их бить собралась, то не надо. Кстати, вы как? Тая приехала?

— Да, она в общежитие пошла, — Алена посмотрела в мою сторону, задумалась. На ней были узкие потертые джинсы и сидеть в них на полу было явно неудобно. Но она решила немного потерпеть, подтянула их и уселась рядом.

— Показывайте, — пряча улыбку, сказал я.

Парни подошли, опустили ведро, наполненное до самых краев. Первым воду зачерпнул Кристофер, сосредоточился, хмуря брови, словно пытался воду напугать. Секунд десять ничего не происходило, но затем вода начала стягиваться в центр ладони. Немного неравномерно, но уверенно. Образовав небольшой холмик, вода замерла, постояла так и разлилась обратно, словно устав.

— Эка вы быстро принцип поняли, — удивился я, глядя, как Индра повторяет подобный фокус. — Но концентрации не хватает. Лады, будем считать, что в кружок Лень вы зачислены. Но технику доработайте обязательно.

— Будем стараться, — закивал Кристофер. — Но сложно это…

— Слабаки, — раздался девичий голос от двери. Говорили с сильным акцентом.

В комнату вошла невысокая девушка в бежевом платье. Не став разуваться, прошла прямо к нам, зачерпнула ладонью воду из ведра. Показала так, чтобы все видели. Вода в ладони начал собираться в большую каплю, потом медленно приобрела шарообразную форму. Если быть точнее, то в три четверти от шара. Чтобы получилась ровная сфера, нужно оторвать воду от ладони, а для этого нужна не только концентрация и опыт, но и сила. Парни, кстати, смотрели на это действо с большим удивлением.

— Каэдэ? — удивился я — И как давно ты этот прием освоила. Два года назад, когда мы виделись, ты ругалась и кричала, что никогда не станешь его учить.

— Делать было нечего, вот и освоила, — хмыкнула она. Говорила моя старая знакомая на русском языке все так же с акцентом, но видно, что словарный запас пополнился.

— Отец так и не подобрал тебе жениха? — спросил я. — Семейная жизнь — это отличное занятие от скуки.

— Дурак, — она пнула ведро, которое я легко перехватил. Придержал немного кинетической броней, чтобы вода не расплескалась.

— И ботинки надо снимать, — наставительно сказал я.

— Хочешь мне помочь? — она чуть подтянула юбку, выставив вперед ножку в высоком ботинке с такой шнуровкой, что полчаса надо распутывать.

— Спасибо, но нет.

— Дело твое, — она пожала плечами. — Тебя мой отец ждет. В комнате с табличкой «лень».

— Меня? — удивился я. — Еще скажи, что он с посланием от Императора… Вот черт. Может ты им скажешь, что не нашла меня? Пусть с мамой по этому поводу разговаривают, или с братом. Ты же знаешь, я человек маленький, меня вообще в расчет можно не принимать.

— Вот сам им об этом и скажи, — она фыркнула и вышла.

— Как тут не ругаться, — проворчал я. — Так, парни, на вас уборка помещения. Раз уж вы здесь тренируетесь. И если я не сбегу, — кивнул в сторону двери и ушедшей девушки, — завтра после обеда позанимаемся вместе.

— Отлично! — обрадовался Кристофер. Немногословный индус кивнул, соглашаясь с этим.

Оставив парней думать над планом уборки и вопросом, где взять тряпки, мы с Аленой вышли на улицу. Она как бы невзначай взяла меня под руку, чтобы идти рядом.

— А кто была эта девушка со скверным характером? — спросил она.

— Старая знакомая. Мы учились вместе в старшей школе. Встречались. Как вся молодежь в том возрасте ходили на свидания, вместе кушали мороженое, шалили и доводили взрослых до икоты. Они Фудзивара. Древний род, в одно время пересекшийся с родом императора. И главе этого рода очень не нравилось, что его дочь увлечена простолюдином. Он меня тогда знатно спустил с небес на землю. Мама в то время хотела войти в этот род, стать частью клана. Для нас это была отличная перспектива. Но после того случая наши пути разошлись. По-моему, они тогда этого даже не заметили.

— Эта девка слишком невоспитанная, для дочери главы рода.

— Каэдэ при желании может вести себя как эталон воспитанной леди. Но характер ее можно описать только одним словом: «Стерва». По крайней мере, была такой пять лет назад. И вряд ли это могло что-то исправить. Она умна, коварна, одна из сильнейших в своем поколении. Думал, отец давно выдал ее замуж, и она уже родила наследника, а то и двух.

— Она твоя ровесница? Ты рассказывал, что жил в маленьком городке. Вы учились там в одной школе?

— Ты задаешь слишком много вопросов, — улыбнулся я, потянул немного на себя, чтобы легонько толкнуть плечом. — Вот если бы ты была наследницей древнего рода, и я предложил тебе отказаться от него и сбежать…

— Да, — не дослушав, ответила она. — Подумала бы немного, чтобы тебя помучить, но не колебалась бы ни минуты.

— А Каэдэ сказала: «нет». Я пообещал, что когда-нибудь создам собственный род, чтобы мы смогли поговорить, находясь на одном уровне. Мама тогда пыталась объяснить, что эта девушка мне не пара. Сказала, что пойму я это, только когда остыну и немного повзрослею. Позже мы с Каэдэ пересекались, но уже как старые знакомые. Последний раз я видел ее два года назад.

— И глава древнего рода приехал лично, чтобы встретиться с тобой?

— Вряд ли только для этого. Слишком уж, даже ради великого меня, ехать через океан лично. Скорее всего, Император Тайсе послал его для переговоров с Иваном Шестым. Недавно сорвалась встреча глав крупнейших мировых держав. А в преддверии кризиса положено договариваться и искать союзников. Японию теснит Китай с одной стороны и СГА с другой. Россия ближайший сосед, довольно могущественный, чтобы поддержать, если начнется крупная заварушка. Ну что ты так на меня смотришь? Мне это Саша рассказал недавно. Он говорил, что Япония должна прислать человека для переговоров. Чем не повод передать Матчиным, что император озабочен нашим поведением. У нас четыре, хотя уже пять мастеров. Ни один свободный клан не может похвастаться такой силой. Мы ведь практически перебрались в Россию. Кто-то ведь должен воевать с Китаем, когда они начнут захватывать спорные острова. Отличившимся в будущей войне, таким как мы, посулят возможность основать свободный клан. Вот такой расклад.

Алена смотрела с большим удивлением. Словно не ожидала от меня таких «глубоких» умозаключений. Я остановился, достал сотовый телефон, набрал номер мамы.

— Кузя? — она почти сразу взяла трубку.

— Здесь ко мне в гости явился сам Рюу Фудзивара. И Каэдэ вместе с ним.

— В МИБИ?

— Вот, думаю, поговорить с ним или сбежать.

— Ты уже не ребенок, — спокойно сказала она. — Учись вести диалог с людьми его положения. Даже если хочется ему по роже хорошенько врезать. Если ты действительно хочешь стать главой рода, а не принять в наследство маленькую фирму наемников и мотаться по миру из одной заварушки в другую. Не хуже меня знаешь, что они ненавидят всех, кроме себя, но это не мешает им встречаться и приглашать друг друга в гости, на дни рождения детей и прочие праздники.

— Я понял, можешь не продолжать, — сказал я. — Ладно, сострою ему кислую рожу. А, да, чуть не забыл. Мне недавно дочь Императора Цао в жены предложили. Я сказал, что подумаю.

С той стороны трубки повисло молчание. Алена же вцепилась мертвой хваткой в мой локоть, наверняка уловив только слова «мне» и «в жены».

— И ты подумай, а я пойду поговорю с человеком высокого положения. Может он мне тоже предложит в жены дочь Императора Тайсе, — я рассмеялся, нажимая кнопку отбоя. Убрав телефон, погладил Алену по голове. — Шутка. Пока я не стану великим мастером, никто мне ничего не даст. А через пару лет император всех дочерей в кланы и великие рода пристроит и для меня уже никого не останется. Жаль, жаль…

— Кузьма, не шути так, — она посмотрела на меня печальными глазами брошенного котенка.

— Ладно, сделаем господину Фудзивара одолжение. Пойдем послушаем, что он от меня хочет. Только тебе придется в коридоре подождать. Не любит он при посторонних разговаривать, — я поморщился, словно подгнившее яблоко откусил.

Глава 11

Вечером в здании клубов МИБИ становилось шумно. Студенты бурно обсуждали как будут проводить свободное время, планировали поездки и предстоящие мероприятия. Когда ты постоянно живешь при институте, то любая клубная деятельность воспринимается как возможность отдохнуть и приятно провести время в хорошей компании. Но встречались увлеченные парни и девушки. Они сплавлялись по рекам на байдарках, поднимались в горы, уходили на долгие недели в походы. Надо было пристать к таким и уйти в поход. Но мы с Аленой шли к клубной комнате под названием «Лень». По пути я попросил ее зайти к моделистам и найти Илью. Нужно с ним поговорить и еще раз проверить состояние. Если он прошел этап укрепления тела легко, может удастся избежать возможных осложнений и для того, кто шагнул на ступень мастера. Шибко страшно мне подступиться к Сяочжей.

В комнату клуба я вошел без стука. На кресле рядом с рабочим столом меня дожидался невысокий толстый японец неприятной наружности. Довольно сильный мастер, если судить по ощущению плотности его доспеха духа. Одет в дорогой костюм без жилетки и галстука. Взгляд тяжелый. Нет, он не пытается давить и даже не хмурится, просто ты смотришь и сразу понимаешь, что за его спиной огромный клан, тысячи людей. Под таким взглядом невольно робеешь. С противоположной стороны на диване расположились супруга и дочь главы клана.

— Вечер добрый, — поздоровался я, прошел к столу. Был бы свободен диван, уселся бы на него. А еще ногу на ногу закинул бы. Ибо нехорошо смотреть таким вот взглядом на людей.

— Добрый вечер, господин Матчин, — кивнул Рюу Фудзивара. Точнее, он добавил к фамилии нейтрально-вежливый суффикс «сан», это уже я перевел как «господин». В прошлую встречу он все «кунами» тыкал в мою сторону. — Прими наши поздравления. Удивительно получить степень мастера в таком возрасте.

— Спасибо. Это все заслуга генов и немного везения. Не нужно хвалить меня за столь незначительный успех. Вот когда я стану великим мастером, годам к двадцати пяти, тогда и буду принимать похвалу и поздравления.

— Смелое заявление, — нейтрально сказал он. Не поймешь верит тебе или издевается. — Тогда подождем немного и обязательно поздравим. Но почему не Токийский университет? Почему Россия? После старшей школы тебя должны были зачислить без вступительных экзаменов.

— Было не интересно. Да и лень. А здесь подвернулся удобный случай.

— Император очень огорчен, этим выбором, — теперь в его голосе звучало легкое осуждение. — Ведь ты подданный Японии.

— Удивлен, что император Тайсе слышал обо мне, — ухмыльнулся я, немного слукавив. Нашу фирму он знал и даже приглашал маму для личной беседы. Она, кстати, так и не рассказала о чем они говорили. Помню, что она после той встречи счастливой и радостной не выглядела. И работы у нас потом прибавилось.

— Он лично следит за всеми талантливыми и одаренным подданными, — уже второй раз вспомнил о моем паспорте Рюу. И что-то он подозрительно вежлив сегодня. — Он разговаривал со мной о тебе. Спрашивал, не отказались ли Матчины от мысли войти в большой клан знатного рода.

Если в твоей семье как минимум два мастера, то тебя с большим удовольствием примут практически в любой клан. К примеру, Фузивара собрали вокруг себя немало таких. Есть еще свободные кланы, состоящие из одной семьи, с кучей ограничений и ответственности. Практически личные слуги императора. Этого статуса можно добиться, сделав для империи что-нибудь значимое. А когда еще послужишь, докажешь свою пользу, может и разрешат стать полноценным кланом. Только последний раз «свободные» такой чести удостаивались в веке восемнадцатом. По той причине, что в том клане появился великий мастер и игнорировать его стало сложно. Но в любом случае быть даже свободным кланом выгодно и престижно. Ведь землей в Японии владеет только император, но он может выделить немного тому или иному клану в пожизненное владение. Пока клан существует, землю никто не отнимет. А когда исчезнет, то все вернется к правителю. Удобно, ничего не скажешь.

— Когда-то мы думали, что это хорошая идея, — сказал я. — Теперь это слишком мелко. Мои амбиции стали больше. Матчины создадут свой клан.

— Император Тайсе считает, что у семьи Матчиных хватит сил и упорства, чтобы добиться этого, — покивал глава рода. — Он возлагает на вас большие надежды. И тем больше его удивление, когда ваша фирма перестала оказывать услуги наемников.

— Давайте уже говорить прямо, господин Фудзивара, — я серьезно посмотрел на него. — Нашей семье принадлежит много земли здесь, в России. Мы беженцы и Япония приютила нас, за что мы ей благодарны. Но стать «своими» у нас не получилось. Двадцать лет пытались.

— Нельзя стать кем-то сразу, — философски заметил он. — Иногда сменяются поколения, прежде чем к семье приходит признание и уважение.

Что бы он ни говорил, но если ты не японец, то относиться к тебе будут как к «гайдзину». Хоть ты три сотни лет живешь бок о бок с ними, иностранцем ты и останешься. Есть несколько случаев, когда они разбавляют свою кровь, выдавая дочерей за сильных мастеров. И как показывает история, это идет только в пользу. Об этом открыто не говорят, но почти все великие мастера Японии имели в роду сильного иностранного эксперта. Вот и делай выводы.

— Война за землю здесь, в Российской Империи, может длиться куда дольше двадцати лет. И закончиться все может так, как это уже случалось, — сказал господин Фудзивара, когда молчание немного затянулось.

— Это не причина отдать все без боя. Даже если сам Император Иван Шестой откажется принять возвращение нашей семьи, — немного подумав, ответил я. — Бороться против целой страны и системы не стану, уйду туда, где нас оценят по достоинству. Может, и обратно в Японию. Но долги перед этим обязательно раздам. Передайте эти слова Императору Тайсе, если он спросит обо мне и семье Матчиных.

— Где оценят, значит, — зацепился за эту фразу глава рода. — Вряд ли кто-то так просто разрешит создать клан семье, зарабатывающей на жизнь как наемники.

— Да, мы не фермеры, — я улыбнулся. Фудзивара подмяли под себя большую часть рынка зерна и мяса Японии. Это приносило им не огромную, но стабильную прибыль. — Но может быть тем ценнее мы для «кого-то». Потому что воевать умеем лучше других.

— Если Матчины откажутся от своих претензий на род в Российской Империи, они получат статус свободного клана, — подытожил Фудзивара, прекратив хождение вокруг да около. — Так быстро, как позволяют законы и расторопность работников имперской канцелярии.

— Вот это уже другой разговор, — я поставил локти на стол, немного наклоняясь вперед. — Только я уже сказал, что мои амбиции больше, чем быть вечно «свободным» кланом.

— Думаю, мы сможем договориться, — по-деловому улыбнулся он. — Максимум три-четыре года и с помощью клана Фудзивара Матчины станут полноценным кланом. Нам нужны союзники сильные, вам — влиятельные.

Хитрый он мужик. За несколько лет, когда я поднимусь на ступень великого мастера, клан у меня будет и без их помощи. К тому же мне уже предложили гораздо более выгодный вариант. Но ему об этом знать не обязательно.

— Я буду думать над этим предложением, — подытожил я.

— Обстановка в мире меняется слишком быстро, чтобы быть уверенным, что такое щедрое предложение долго оставалось в силе. Ты слишком молод Кузьма, и плохо понимаешь, что этот шанс как рыба в реке. Его нужно ловить сразу, сейчас, вцепиться и не отпускать, пока не вытащишь на берег.

— Я буду думать, — повторил я решительно.

— Не ты ли говорил мне, что станешь главой клана? И когда это произойдет, мы поговорим.

Если бы он знал, что такое «взять на слабо́», то оценил бы шутку, над которой я рассмеялся. У японцев есть аналогия этого термина, но она не в полной мере отражает его смысл.

— Простите, — сказал я. — Не в моих принципах забывать обиды, но я не ребенок и на подобное не куплюсь. Я услышал Вас, господин Фудзивара. Что вы хотите и что предлагаете, мне все понятно. И когда у меня будет готов ответ, вы об этом узнаете лично, или из газет.

— Хорошо, — он не стал спорить, оставаясь таким же спокойным, как и в начале разговора.

Рюу далеко не глупый человек и последнее сказал разве что для проверки. Как хороший бизнесмен, прощупывает возможного партнера, ищет слабые места, подбирает к нему ключи. Если ты алчный, предложит деньги, если честолюбивый — власть и признание. Даже стало интересно, что он предложит, когда оценит меня в полной мере. Что может повлиять и заставить меня бежать в Японию на поклон к Императору Тайсе? Думаю, что отсутствие альтернативы. Но не оскорбит ли их это? Когда тебя считают последним вариантом, запасным аэродромом. И да, я уж лучше приму предложение Сяочжей, чем соглашусь на предложение основать свободный род и пойти воевать, защищая господина. И вовсе не потому, что не уважаю Императора Тайсе. Наоборот, к нему я отношусь со всем почтением. Просто он выбрал не того человека для переговоров.

— Хорошо, — повторил господин Фудзивара. Он встал. — Если твои размышления приведут тебя в Японию, значит все, что я сказал сегодня не пропало даром. Дам тебе совет: «мир не вращается вокруг одного человека».

— Истинно так, — согласно кивнул я. Хотел остаться сидеть, провожая их легкой улыбкой, но все же встал. Из уважения к госпоже Фудзивара. Она всегда относилась ко мне нормально. Считала хулиганом и бандитом, много раз отчитывала нас с Каэдэ после очередной «шалости». Но никогда не унижала как человека.

Когда они ушли, я опустился на стул и задумался. Было в этом разговоре что-то странное. «Черт, надо поспать» — подумал я, растирая лицо. Но ведь что-то меня зацепило? Может то, что не было в поведении главы огромного клана строгости, присущей человеку его положения? Он говорил со мной почти как тот самый бизнесмен, обсуждая сделку. Нейтральный голос, обтекаемые выражения. Эх, был бы рядом Саша, он бы все объяснил.

— Доброго вечера, — в комнату вошел Илья в сопровождении Алены. — Что это за важные люди? Мне кажется они бы заметили нас, только если бы споткнулись.

— Гости из Японии. Приехали договариваться с нашим Императором.

— И по пути заехали к тебе, — рассмеялся Илья. Поймал взгляд Алены и быстро добавил. — Я верю, верю. Просто удивлен.

— Ты выглядишь уставшим, — сказала мне Алена. — Может отложим все до завтра?

— Откладывать не надо, — отмахнулся я. — Только пара вопросов, и кое-что проверить. Илья, бери вон тот стул, садись ближе.

Думал зайду в комнату общежития, переоденусь и отправлюсь на ужин, но усталость пересилила. Уснул, едва упав на кровать. Вроде бы чуть позже приходила Тая и что-то спрашивала, но не запомнил ни вопрос, ни ответ. Зато утром почувствовал себя бодрым и выспавшимся. Впервые за неделю не пришлось с трудом продирать глаза. Повернувшись набок, обнял и притянул к себе Тасю.

— М, от тебя приятно пахнет, — сказал я, уткнувшись носом в ее шею. — Ты такая мягонькая и аппетитная.

Она сонно захихикала, повернула голову, бросила взгляд на будильник. Показывало шесть часов утра. Я запустил руку под ее футболку, провел ладонью по нежной на ощупь коже. Непередаваемое чувство. Немного повернувшись, оказался сверху, сел сбрасывая легкое одеяло. Посмотрел на нее сверху вниз. Волосы разбросаны по подушке, вид сонный, но очень соблазнительный.

— Завтракать будем? — спросила она.

— У меня на половину восьмого запланирован деловой завтрак с гостями из Китая.

— Это с теми, кто тебе принцессу в жены предлагал? — она посмотрела на меня лукаво.

— Ага. Тебе мама звонила? Что-нибудь важное сказала?

— Сказала, что нашла Американца.

— Значит, надо его навестить, — кивнул я. — Но позже. Сейчас зарядка, потом душ, завтрак. После обеда тренировка… Ох, сколько дел на сегодня. А у тебя какие планы?

— Утром практическое занятие с группой пятого курса. Они уже неделю ждут, когда я появлюсь. Потом нужно прочесть скучную лекцию и к вечеру я абсолютно свободна.

— С собой не возьму. Но мы можем пообедать вместе.

— Только если в столовой. Не успею ничего вкусного приготовить.

— Договорились, — я наклонился, поцеловал ее.

На зарядку мы отправились вместе с Аленой. Я скинул сообщение, и она ждала меня на полпути к площадке. Ну а там мы встретили большую и не самую дружную компанию. И не скажешь, кто пришел первым. Были здесь и иностранные студенты, и наследницы благородных семей, под присмотром Ольги. Алена, отвечая на мой взгляд, отрицательно мотнула головой, дескать, это не она их всех позвала. Индра и Кристофер, как и вчера выглядели довольными, но тут скорее из-за присутствия девушек. Как выяснилось, они каждый день приходили на спортивную площадку в это время. Да и не только они. Судя по количеству студентов вокруг, скоро весь МИБИ будет вставать на полчаса раньше.

В конце зарядки я потратил минут двадцать на комплекс дыхательной гимнастики. Мне это было нужно для оценки внутреннего резерва сил. Если мама сказала, что нашла Американца, значит, обязательно будет заварушка. А для встречи с ним надо быть максимально готовым и собранным. Я думаю, это их группу направили к отцу Таси, чтобы доставить к Орловым для серьезного разговора. Но Павел Николаевич так просто сдаваться не пожелал. Тот темнокожий мастер, напавший на нас по дороге в Санкт-Петербург, он показался мне слишком агрессивным и не умеющим сдерживаться. Тимофей по сравнению с ним был крайне осторожным, чтобы случайно не задеть никого из окружающих. Не стал бы он взрывать полдома в поселке. В любом случае я внес имя Тимофея в маленькую черную записную книжицу. Появится случай — сочтемся.

Вернемся к дыхательной технике, движения которой знала только Алена. Для нее это так же полезно, потому что она прогоняет силу через тело, контролируя ее потоки. По большей части все ее дневные тренировки из этого и состоят. Пока она не научится контролировать процесс и не перейдет на следующий уровень. Сколько это займет времени, сказать сложно. А вот все остальные занимались дыхательной техникой, только повторяя за нами. И смотреть на это без смеха не получалось. Кто никогда подобного не видел, просто копировали движения, пытались повторить. Самые умные использовали собственный набор. К примеру, Чжэнь. В ее дыхательных упражнениях и переходах из стойки в стойку прослеживалось что-то старомодное, скорее медитативное. Я не увидел ни одного повтора за двадцать минут. Интересно, насколько большой весь комплекс?

Потом все спешили в душ и завтракать. Девчонки звали меня присоединиться к ним, но я сказал, что меня ждет деловая встреча. Алена, услышав это, расстроилась. Разве мы с ней вчера об этом не говорили? Взяв ее за руку, я жестом подозвал Ольгу и вместе мы отошли немного в сторону.

— Девчонки, у меня к вам просьба, — тихо сказал я, показал взглядом на дорожку, по которой уходили студенты к общежитиям. — Чжэнь, невысокая китаянка, которая занималась с нами. У меня встреча с ней и еще одной гостьей в столовой через полчаса. Поэтому составьте Чжэнь компанию и посмотрите, чтобы ничего плохого с ней не случилось.

— Что-то должно случиться? — уточнила Алена.

— Я за ней наблюдал, во время дыхательной гимнастики. Интересно она двигается. И заметил, что не только мне она любопытна. Бегите, а то упустите из виду. Алена, помнишь, что я говорил?

— Я помню, — она кивнула и помчалась по дорожке.

Ольга посмотрела на меня, затем на убегающую подругу, вздохнула и побежала следом.

Никитина Ольга, МИБИ, раннее утро

Догнав Алену, Ольга пристроилась рядом. Они шли шагах в пяти позади невысокой девушки, о которой говорил Кузьма, но та даже не обернулась. Казалось, она думает о чем-то серьезном, не обращая внимания на окружающую действительность.

— У нее комната в нашем корпусе, — сказала Ольга, нарушая молчание. — Как у ВИП иностранца, на одного человека. Но она там не живет. По вечерам уезжает, утром возвращается. А зачем с ней Кузьма хочет позавтракать?

— Не знаю, — отозвалась Алена, выглядевшая довольно серьезной. При этом она следила не только за девушкой, но и за окружающими студентами, словно ждала, что они набросятся на гостью из Поднебесной. Ольга не совсем понимала происходящее и такой серьезный настрой подруги.

— Об этом Кузьма напоминал? Может Артема Никитича позвать?

— Нет, — Алена фыркнула, как будто услышала глупость. Ольга же улыбнулась. Давно она не слышала, чтобы бывшая глава дисциплинарного комитета фыркала подобным образом. Обычно это заканчивалось или дракой, или парой воспитательных поединков на ринге. — Мне драться ни с кем нельзя. Только в самом крайнем случае. Чтобы не покалечить никого.

— Из-за особых тренировок? — удивилась Ольга.

— Из-за них. Я не знаю, может у нее враги есть из тех китайцев, кто учится в институте. С ней обычно мастер ходит, такой, незаметный.

— Ну, если они с Кузей решили пообедать, то она в душ пойдет, в общежитии. Съездить на съемную квартиру, или где она там живет, не успеет ведь. И нам бы тоже ополоснуться не помешает. У тебя вон, спина мокрая. Давай ты беги за сменной одеждой, а я за ней послежу. А потом ты меня сменишь, пока я в свою комнату схожу, — Ольга поймала серьезный взгляд и улыбнулась. — Послежу, послежу, не переживай. Что с ней здесь станется? Не думаю, что среди студентов полно наемных убийц.

Девушки как раз подходили к первому корпусу женского общежития. Подавляющее большинство студентов, кто не вставал так рано, как раз спешили на зарядку и здание постепенно пустело. Алена немного подумала, затем кивнула и поспешила ко входу. Немного ускорилась и китаянка, наверное, вспомнив про время и скорый завтрак. Ольга прошла за ней на второй этаж, проследила, как она долго возится с дверью в комнату. Не прошло и трех минут, как она вновь вышла, с двумя пакетами в руках. Душевая находилась в конце коридора и пока студенты не вернулись с зарядки, внутри было тихо. Хотя нет, слышался плеск воды. Кто-то все-таки решил зарядку пропустить. Постояв немного в коридоре, Ольга решила войти. Короткий предбанник, затем большая раздевалка. Два десятка металлических шкафчиков с электронными замками. Закрыто только два. Большое зеркало во всю стену, под ним два дежурных фена. Увидеть их не занятыми можно было только рано утром или ночью. Сама же душевая была поделена на десяток кабинок из матового пластика. Во всех, кроме одной, установлен детектор дыма, чтобы девушки не курили. Про ту, где такой датчик отсутствовал знали только несколько человек, включая саму Ольгу, хотя она к этому занятию относилась строго отрицательно. Сама не раз гоняла нарушительниц, сдавая их коменданту.

Ольга прошла в душевую, огляделась.

— Кто будет курить, того ждет воспитательная беседа с Надеждой Николаевной! — громко предупредила она.

— Да кто курит-то? — из ближайшей кабинки донесся знакомый голос Ани Крауз. — Через час их здесь лови.

— А ты почему не на зарядке?

— Лодыжку потянула.

Ольга кивнула и вышла в раздевалку, где почти лоб в лоб столкнулась с четверкой иностранных студенток. Все на одно лицо, темноволосые, узкий разрез глаз. Одна из них ловко взломала один из закрытых шкафчиков, приложив к нему большой пластиковый пенал.

— А ну, стоять! — рявкнула Ольга. — Стой, говорю!

Китаянки разом загомонили. Трое начали наступать на девушку, а последняя быстро сгребла все вещи из шкафчика и бросилась к выходу из раздевалки. Ольга попыталась прорваться, но китаянки заступили ей дорогу. Она едва успела заметить короткий рубящий удар локтем в голову. Пришлось отпрыгивать обратно в душевую.

— Анька, наших бьют! — крикнула Ольга.

— Не наших, а ваших, — дверь ближайшей душевой кабинки открылась и оттуда вышла крепкая блондинка. Увидела трех китаянок, рвущихся внутрь и, мягко говоря, удивилась. — Кто это?

— Трусы́ твои пришли украсть! — зло сказала Ольга, отступая еще дальше. Уклонившись от удара ногой, она сделала резкий шаг вперед и засадила кулаком в челюсть самой наглой из нападающих. Той хватило всего одного удара, чтобы отлететь к стене и уйти в отключку.

— Ох ты бл… — выругалась Аня и ринулась вперед.

Перейдя на пятый курс, Крауз была одной из самых перспективных студенток. Занималась она исключительно боксом, поэтому в узком пространстве душевой чувствовала себя довольно уверенно. Бросившись вперед, она буквально смяла одну из низкорослых девушек, влепив ей сначала оплеуху, а затем кулаком точно в нос. Разбрасывая красные капельки крови из разбитого носа, еще одна иностранная студентка улетела к стене, повалившись на подругу. Последняя попыталась сбежать, но в проходе наткнулась на Алену. Аня успела подскочить, ударяя сзади в бок, затем раскрытой ладонью в ухо.

— Что происходит то? — спросила Аня, глядя то на Ольгу, то на Алену.

— Эти мартышки ящики обчищают, — пытаясь унять дыхание, сказала Ольга. — Одна сбежала…

— Не сбежала, — сказала Алена, отходя от прохода. У выхода из раздевалки, разбросав по полу тренировочный костюм и белое нижнее белье, лежала первая из китаянок.

— Ах ты сука! — Аня прошла туда, направляясь к своему ящику, который был выпотрошен. — Фетишисты узкоглазые! Хотели мои трусы какому-нибудь извращенцу продать? Да я их самих наизнанку выверну!

— Ты чего так долго? — спросила Ольга.

— Думала вы на третьем этаже, — ответила Алена, сжимая в руках большой пакет со сменной одеждой и полотенцем.

В этот момент показалась Чжэнь. Вышла на шум и удивленно смотрела на побитых и стонущих девушек. А увидев разбросанную по раздевалке одежду, бросилась к ней, собирая с пола и что-то говоря на китайском.

— Аня, она с нами, — быстро сказала Ольга. — А этих я вообще первый раз вижу. Ты их знаешь?

— Ее, — Алена кивнула на лежащую посреди раздевалки, — видела пару раз.

— Эй, полегче, — сказала Ольга, видя, как Чжэнь принялась пинать бессознательное тело похитительницы белья. — Ей больше всех досталось. Ален, ты ее не убила часом?

— Вроде нет.

— Бей ее, бей, — сказала Крауз, отряхивая большое махровое полотенце, поднятое с пола. — А я еще добавлю.

— Пойду Надежду Николаевну позову, — сказала Ольга. — А то сейчас набегут девки после утренней зарядки. А здесь такой бардак. Ань, присмотри за этими, чтобы не сбежали.

— Ага, — хрустнув костяшками, отозвалась Крауз. — От меня не уползут.

Расположившись в столовой вместе с Сяочжэй, мы уже полчаса ждали Чжэнь. Как и вчера гостья из Поднебесной носила вуаль, но выглядела немного лучше. Нам бы переводчика и можно поговорить, но мы даже заказ сделать не можем, так как никто из персонала на китайском не говорил. Я снова достал из кармана сотовый телефон, но в этот момент в столовую вошла давно ожидаемая парочка. Хмурая Алена и еще более хмурая Чжэнь. Я предупредил дежурных, поэтому девушек легко пропустили в зал для преподавателей.

— Что-то случилось? — спросил я у Алены.

— Случилось, — кивнула она.

В общем, рассказывали девушки почти синхронно. Алена на русском, Чжэнь на китайском. Слушал я, едва не открыв рот. Попытка похищения белья откровенно удивила. Не понятно только напали бы недоброжелательницы на саму Чжэнь, не окажись там Ольги и ее подруги. Еще больше удивило то, что из четверки нападавших только одна была ученицей МИБИ. Как пробрались на территорию другие, где прятались и как достали тренировочные костюмы, разбирался начальник дисциплинарного комитета вместе с комендантом женского общежития. Вызвали полицию, сообщили ректору, но осторожно и тихо, чтобы не раздувать возможный скандал. Девушки поэтому и задержались. Их попросили пока никому не рассказывать о произошедшем.

— С ума сойти, — подытожил я рассказ Алены. — Если в Китае узнают, что на принцессу покушались, скандал будет таким, что словами не описать. Чжэнь, а где мастер, что за тобой присматривал? — спросил я у нее на японском языке.

— Он охраняет госпожу Сяочжэй.

— А как же другие два мастера?

— Они сейчас заняты. И в прошлый раз их не пустили на территорию института.

— Да уж. Ну, главное, ты не пострадала и вещи вернулись.

— Их теперь только сжечь, — хмуро сказала девушка.

— Вы завтракать будете? — спросил я, меняя тему. — Я ужасно голоден.

Какое-то время мы потратили, чтобы сходить к стойке раздачи, забрать большой и колоритный завтрак из первого меню. Сяочжэй заказывать не стала, стащив пару кусочков из порции принцессы. И только сейчас я подумал, что они, должно быть, родственницы. О чем, собственно, и спросил.

— Госпожа Сяочжэй моя старшая сестра, — подтвердила Чжэнь.

— Вот, — тихо сказал я Алене, — мы завтракаем не с одной, а с парой особ королевской крови. Запомни этот момент, потом будешь хвастаться подругам.

— Ваша ученица изучает те же техники укрепления тела, что и Вы? — Чжэнь перевела вопрос старшей сестры.

— Точно так, — кивнул я. — И если будет стараться, то станет мастером годам к двадцати пяти. Все задатки для этого есть несмотря на то, что мы так поздно начали заниматься.

— И она станет такой же сильной, как Вы сейчас?

— Такой сильной как я — вряд ли. Но любого мастера, не принявшего силу и не поднявшегося на вторую ступень, вобьет в землю по шею. Годам к тридцати, если не посвятит себя семье, сможет подобраться к тому уровню, что был у меня года два назад. Алена очень талантлива и мне повезло взять ее в ученицы, — я улыбнулся. Говорили мы на японском, чтобы не боятся, что она нас поймет. Только имя свое услышала и ушки навострила.

— Не думали взять еще учеников?

— Это семейная техника, — я сделал большой глоток из высокого стакана с энергетическим коктейлем. По консистенции и вкусу напоминало жидкое пюре из ароматных сладких бананов. — Первый шаг к освоению этой техники покажу Вам, если решите укрепить тело, пожертвовав половиной силы. И я немного пересмотрел ее, чтобы снизить шанс неприятного исхода. Просто раньше этим никогда не занимался. Приходится экспериментировать и придумывать на ходу. Тем более пытаться ослабить мастера, это как сделать танк легче.

— Мои шансы выросли? — удивилась Сяочжэй.

— Немного. Только действовать нужно более осторожно. Придется мне проследить за процессом первое время.

— Госпожа Сяочжэй спрашивает, ей тоже нужно будет надевать этот смешной тренировочный костюм, как на мне?

Я рассмеялся, пытаясь представить эту картину. Получалось с трудом.

Москва, шесть часов вечера, съемная квартира недалеко от МИБИ

Расположившись на диване, Сяочжэй мелкими глотками потягивала из большой кружки имбирный отвар. Несколько трав в его составе делали напиток неприятно горьким, травянистым и только имбирь мог заглушить этот вкус. Теплый, почти горячий, он оставлял во рту острый привкус, отчего кололо губы и язык, а лицо начинало гореть. За последнее время сила напитка падала, и он уже почти не снимал усталость. Но после него женщина чувствовала себя немного лучше. Еще полгода, в лучшем случае год и она уже не сможет нормально ходить. И перспектива окончательно пересесть в инвалидное кресло подтолкнула ее принять предложение молодого мастера. После осторожного первого занятия она чувствовала, как бурлит растревоженная внутри нее сила. Как будто сильный ветер поднимал высокие волны на просторах ее внутреннего моря. Кузьма же остался доволен результатом и если первые два часа хмурился, осторожно направляя женщину, то к обеду смог немного расслабиться.

Сяочжэй вспомнила его занятие с молодыми студентами, практикующими технику Лу Ханя. Кузьма оказался строгим учителем, доведя до полного изнеможения даже Чжэнь. Он требовал от экспертов первой ступени повторить сложную технику, доступную лишь мастерам. При этом говорил, что это самое простое из всех доступных ему умений и если они не могут его выучить, то зачем вообще пришли к нему учиться. После его объяснений и демонстрации Сяочжэй поняла, что дело было не в силе одаренного, а в понимании. И он отнюдь не требовал невозможного, а просто предлагал иной способ восприятия кинетической брони. Это не шло вразрез с учениями Лу Ханя, но выглядело необычно. Если бы не ограничения в использовании силы, Сяочжэй попыталась бы освоить эту технику вместе со всеми. Тем более, как мастер, она не видела ничего сложного в необычном методе.

— Все готово, — сказал мастер Че, заканчивая возиться с громоздким ноутбуком. Подключив нему планшет, установил на столик.

Экран планшета загорелся сначала серым, затем малиновым цветом и только потом показал кусочек знакомого рабочего кабинета. За столом, на котором была установлена камера или такой же планшет, сидел пожилой мужчина. За его спиной виднелась необычно высокая спинка стула. Строгий взгляд, немного узковатое лицо, полоска негустых усов.

— Отец, — Сяочжэй склонила голову.

— Плохо выглядишь, — сказал мужчина. — Я отпустил тебя только с тем условием, что ты не станешь изнурять себя.

— Много дождей в последние дни. Я чувствую себя гораздо лучше, чем выгляжу. Спасибо за Вашу заботу.

— Мне доложили, что с Чжэнь случилась неприятность, — мужчина произнес это спокойно, как будто просто констатировал факт.

— Мистер Ма уже решает эту проблему. Мы сделаем все, чтобы подобного не повторилась.

Мужчина на несколько секунд задумался, кивнул. Он всегда отбрасывал решенную проблему и больше не возвращался к ней. Но если она всплывала вновь, всегда гневался, не скупясь раздавая наказания.

— Ты поговорила с молодым мастером?

— Да. Матчин выглядел удивленным, но не очень заинтересованным. Мне показалось, что он не поверил нам. Я смогла оценить его силу. Точнее, он позволил посмотреть на нее издалека. Этой силы хватит, чтобы стать мудрецом. Возможно, половина пути уже пройдена.

— Удивительный талант, — мужчина покачал головой.

— Талант одаренного приходит и уходит вместе с ним, — сказала Сяочжэй. — Более удивительны техники, что он изучает и использует. Тот, к кому они перейдут по наследству, получит огромное преимущество в будущем. Мастер непревзойденной защиты в паре с мастером дальнего боя смогут одолеть любого врага. И численный перевес против них не будет иметь большого значения. А два мудреца поставят мир на колени. Эти техники стоят половину Небесного царства. Я не могу понять, почему они до сих пор никому не принадлежат.

Повисло молчание. Пожилой мужчина думал, передвигая письма на рабочем столе. Вчитывался в первые строчки откладывал в сторону. Так прошло не меньше пяти минут.

— Хорошо, — изрек император. — Я дам тебе малого нефритового дракона. Распорядись им на благо Империи.

Изображение исчезло. Экран планшета стал розовы, а затем темно-серым. Мастер Че нажал несколько кнопок на ноутбуке, отсоединил планшет, убирая его со столика. Сяочжей продолжала удивленно смотреть на то место, пытаясь собраться с мыслями и осознать произошедшее. Отец только что наделил ее огромной властью и полномочиями, передав малую императорскую печать, выполненную в виде нефритового дракона.

Девять часов вечера, южный выход с полигонов МИБИ

С заходом солнца в городе стало неприятно холодно. Градусов семь, не больше, пронизывающий ветер. А ведь еще сентябрь. Боюсь представить, что будет в октябре. Наверное, все укроет толстым слоем снега, по которому будут маршировать пингвины в обнимку с белыми медведями. Не люблю холод. Надо было одеваться теплее.

С мамой я созвонился часов в пять, но она просила немного подождать. Кто-то должен был нам помочь выследить Американца и его друзей. И этот кто-то оказался занят. Поэтому я успел поужинать вместе с Тасей. Мы наготовили много разных вкусностей, заняв кухню в общежитии. Смешно было видеть, как соблазненные запахами к нам заглядывают преподаватели. Удивлялись наличию кухни и тому, что кто-то решил ею воспользоваться. За ужином мы болтали о пустяках, смотрели вечерние новости, где в очередной раз показывали разрушенный поселок яхт-клуба. Точнее, разрушен был всего один дом, но и остальным требовался капитальный ремонт. К примеру, в доме через дорогу треснула и частично рухнула фасадная стена. Ведущий новостей рассказывал, что взрыв оценили в грузовик с динамитом. Погиб глава княжеского рода Орловых, кто-то из его родственников, и помощник. Еще двадцать человек попали в больницу. Власти до сих пор не могли сказать, что послужило причиной взрыва.

Ближе к девяти часам позвонил Василий, сказал, что нужный человек освободился. Когда я добрался до южного выхода с полигона МИБИ, окончательно стемнело. Территория здесь охраняется вневедомственной охраной, но при желании выйти и войти можно незамеченным. Добравшись до автострады, я еще минут десять ждал, когда подъедет знакомая Вольво. За рулем сидел Василий, на заднем сидении Фа Чжен и странный мужчина. Невысокий толстячок в темной одежде с опущенным на лицо капюшоном. А еще он носил черную матовую маску с узкими прорезями для глаз. Когда я садился на переднее сидение, он тихо заговорил на китайском.

— Мистер Ма просит простить за маску, — перевел Фа Чжэн. — Он не пытается спрятать личность от нас, а только от современных гаджетов и камер наружного наблюдения.

— Странный этот мистер Ма, — отозвался я. — Он мастер, но пытается скрыть это. Но это дело его.

Машина тихо поехала, вливаясь в поток. Чуть дальше по дороге мы нырнули под мост, затем развязка и мы вновь движемся в сторону города.

— Так что, он нашел американца? — спросил я. — Где, как?

— Нашли, — Фа Чжэн протянул мне телефон, где на ярком экране была фотография крепкого мужчины, выходящего из ворот частного дома.

С этими охотниками за головами одаренных я сталкивался несколько лет назад. Не очень большая команда, всего четыре мастера, но брались они практически за любой заказ. И всегда убивали с шумом, стрельбой и взрывами. Не любили их как раз за то, что во время убийств часто страдали случайные зрители и свидетели. По слухам, на их счету сбитый самолет с четырьмя десятками пассажиров. В отличие от мистера Пойзона, эти были в розыске во многих странах.

Американец выглядел лет на сорок пять, широкоплечий, жесткие рыжие волосы, пышные усы и борода. Он почти всегда носил высокие остроносые кожаные сапоги. Если позволяли законы, то и кобуру с револьвером на поясе. Предпочитает ближний бой. Если дотронется, то разорвет на куски. Обмениваться с ним ударами не хочется. Придется создавать прослойку из доспеха духа. Сил это отнимает много, но другого варианта не вижу.

— Мистер Ма не скажет, как его нашли? — спросил я.

Фа Чжэн спросил, выслушал короткий ответ.

— У них в отряде агент глубокого внедрения. Крот, проще говоря.

— Весело. А у нас такие есть?

— Есть, — Фа Чжэн хищно улыбнулся. — Среди японцев, механик из ангара, шпионит для императора Тайсе. Светлана Евгеньевна знает, но пока не трогает. Может еще кто-нибудь из технического персонала или людей повыше, готовый за огромны деньги предать кого угодно. Китайцев у нас всего трое и за каждого можно поручиться.

— Не люблю шпионов, — проворчал я.

— Их никто не любит, — вставил Василий, сосредоточенный на дороге.

Китаец снова заговорил.

— Мистер Ма предупреждает, что рядом с Американцем может находиться пара мастеров из княжеского рода. И у него есть еще одна маска. Может поделиться.

— Нет, — я коротко рассмеялся. — Мы по старинке, тоже с маской, но лыжной.

Ехали долго, почти час. Ночная Москва сияла огнями, теплыми оранжевыми и холодными синими. В отличие от Токио я не видел огромных экранов и ярких неоновых надписей. Местная подсветка успокаивала и от нее клонило в сон. Может в центре было по-другому, не знаю, мы обогнули столицу по большому кольцу. Зато я посмотрел на яркие здания нового бизнес-района, часть которого стояла на нашей земле. Как в той пословице: «Близок локоток, да не укусишь».

Когда мы вынырнули за пределы Москвы, Фа Чжэн протянул планшет. Карта пригорода как на ладони.

— Где стрелка, после поворота — это район, принадлежащий Орловым. Две улицы, шестнадцать домов. Цель находится в двадцать первом, — Фа Чжэн ткнул пальцем в дом и изображение стало крупнее. На контуре дома действительно красовалась цифра 21. — Мастеров в его команде больше не осталось. Крот говорит, что Американец выжидает удобный момент, чтобы исчезнуть, но Орловым это не нравится.

— Ждать будешь? — спросил Василий. Он неплохо ориентировался на дороге, обходясь без карты.

— Только если немного. В шесть утра я должен быть на утренней зарядке в институте, чтобы все это видели. Кстати, а почему китаец с нами едет?

— У него какие-то личные счеты. Хочет посмотреть. Обещал не мешать.

Я не стал говорить, что этот мистер Ма мутный человек. И второй на моей памяти, кто мог успешно скрывать от меня силу. Но его рекомендовала мама, значит, у нее есть причины ему доверять.

Мы особо не торопились и когда выехали за город на часах показывало половину двенадцатого ночи. Остановились. К небольшому району из двух улиц вела неширокая старая дорога. Всего пара фонарных столбов и непроглядная темнота, словно провал между дорогой и далеким светом окон. Складывалось впечатление, что здесь нет ни поста пропуска, ни охраны. Вроде и столица недалеко, но какая-то глухомань.

— Пойду посмотрю поближе, — сказал я. Василий кивнул, протянул мне черную шапку с прорезью для глаз. Спортивная куртка у меня и так была темной, так что увидеть не должны.

Слева от дороги проходил небольшой овраг, за которым начинался лес. Туда я ночью не сунусь. Пострадать от острых веток и коряг не боюсь, скорее буду шуметь, как стадо диких кабанов. По оврагу тоже не пройти, там грязи по колено. С другой же стороны — поле с какими-то непонятными буграми, заросшее высокой травой. Пойду по дороге, а там сверну, когда окажусь ближе к домам. Вряд ли в это время здесь проезжает много машин. В крайнем случае нырну в овраг.

Несмотря на холодный легкий ветерок и сырость, чувствовался пьянящий запах леса. Время от времени в нем проскальзывали смрадные нотки канализации или отстойников для воды. Бежать было удивительно легко. И если это была клановая территория, то ее совершенно не охраняли. Все дома обнесены высокими заборами, вокруг которых даже траву не убирали. Поэтому я изрядно вымок, пока обходил их. И тишина. Вроде и время не такое позднее. Может, половина домов пустует? Никто не держит во дворе собак? Странно. А вот в нужном доме, как и в нескольких соседних, свет горел. Я обходил их не со стороны дороги, а продолжал двигаться за заборами с обратной стороны. Здесь уже слышался звук работающего телевизора, но тихо, приглушенно. Перемахнув через забор, я оказался на заднем дворе, аккурат за штабелем широких досок. Едва не споткнулся о разбросанные кирпичи. До дома метров двадцать. Можно подождать…

Едва я удобно устроился за досками, как в ночи раздался выстрел. Глухой звук ломающейся доски. Стреляли из дома и, похоже, из охотничьего ружья. Развлекаются? Но следом за выстрелом последовал всплеск силы двух мастеров. Один из них настолько мощный, что я ожидал, как дом взлетит на воздух, но не случилось. Первая мысль была о мистере Ма. Еще один громкий выстрел. Контрольный? В голове быстро замелькали мысли. Что-то подсказывало, что Американец сейчас прыгнет в машину и сбежит. Третий выстрел прозвучал уже со двора перед домом.

Тихо выругавшись, я побежал к дому. Во дворе зажгли уличный фонарь, высветивший большой угловатый джип. Рядом с машиной тело. Я прижался к углу дома. Кто-то очень сильный стоял сейчас в дверях дома и осматривал двор. Наверняка ждет, что кто-то сунется и угостит свинцом. Минута, две. Присутствие мастера начало удаляться вглубь дома. Зато стали слышны крики от соседнего дома. И почему только сейчас?

Выжав максимум из доспеха духа, выскочил из-за угла и бегом бросился к входной двери. Небольшая прихожая, ведущая в просторный зал. Много света от большой лампы под потолком. Едва я показался в дверном проеме ведущем в комнату, по ушам ударил громкий хлопок выстрела. Особая пуля попала мне в район груди, заставив крутануться и отступить на пару шагов. В ушах зазвенело на высокой ноте.

— Еще один, — низкий голос, говорящий на английском. Что-то громко щелкнуло.

Я перевел взгляд на большую серебристую пулю, упавшую искореженным кусочком металла на пол. Особо твердая и острая, сделанная специально, чтобы убивать одаренных. А резанувшая боль в районе груди говорила, что оружие весьма опасное.

— Заходи, — тот же голос.

Я немного сосредоточился, толкая в проем двери кинетическую броню, как учила Сяочжэй. Еще выстрел. Пуля даже не завязла, ушла в стену, пробив ее насквозь. Ругань на английском. Одним шагом я вновь оказался в проеме, быстро оглядев обстановку, готовый нырнуть обратно. Американец стоял в центре комнаты, облокотившись спиной на массивный обеденный стол. Оружия в руках нет, зато на поясе в кобуре огромный револьвер. Видел такие раньше, калибр 12.7, барабан на пять патронов. Справа от входа в луже крови мужчина в рубашке, лежит лицом вниз.

— А этот мастер пулю не держит, — улыбнулся Американец, скрестил мощные руки на груди. На английском он говорил так, словно картошки в рот набрал и не прожевал. Поза могла показаться расслабленной, но он готов был прыгнуть или вперед, или отскочить назад, за стол, к окну.

Почему-то уверен, что он почувствовал меня раньше, поэтому не стал выходить из дома. Хотел подраться в тесном помещении? Но это хорошо, что он такой крупный, я буду быстрее и, если повезет, он меня не достанет. Бросил быстрый взгляд на выход в соседнюю комнату. Там лежало тело второго мастера. И лежало оно как-то неестественно, изломанной куклой.

Бросившись вперед, я попытался достать его ударом в колено. Это работает почти всегда, сковывает противника, лишает равновесия. Американец оказался неожиданно быстрым. Он подался назад, отталкивая стол и умудрился разбить о меня стул. Я в самый последний момент поднырнул под замах, и он схватил лапищей лишь воздух, где я только что находился. Снизу вверх ударил его в руку, вкладывая всю силу. Попал чуть выше локтя, ломая кость. Не уследил, когда он второй рукой умудрился вцепиться мне в плечо. Между пальцами и тренировочным костюмом осталось не меньше сантиметра, но это не помешало ему применить особую технику. Громкий, почти оглушительный хлопок и меня с силой отбросило в стену. Болью резануло через всю спину, отдав в локоть. Вскочил почти сразу, но успел заметить только как Американец выпрыгнул в окно, выбив раму. Пришлось нырять следом. И только приземляясь я понял, что правая рука не слушается, отчего полетел кубарем. Почувствовав всплеск чужой силы, выжал максимум из доспеха духа. Ничего не произошло, а через секунду я уже стоял на ногах.

В полоске света, падающей из окна, я увидел толстого китайца в маске. Мистер Ма держал Американца за шею, но так как он был существенно ниже, то не мог полноценно оторвать от земли. Американец пытался высвободиться из захвата, вцепившись в руку китайца и даже пару раз успел использовать силу, прежде чем его шея сломалась. Мистер Ма отпустил тело, свалившееся мешком. Сложил руки в почтительном знаке, ладонь поверх кулака и отступил в темноту, растворившись в ней. Я лишь на секунду почувствовал силу, сопоставимую, наверное, только с силой ректора МИБИ.

— Ссс… — зашипел я, от резанувшей боли в правом плече.

Пробежав по двору, я перебрался через забор и помчался по мокрой траве. Не знаю, вернем ли мы земли, но здоровье я здесь оставлю точно. И только добравшись до машины, я подумал, что мистер Ма сломал шею Американцу точно так же, как я сломал ее старику из рода Орловых.

Глава 12

Столичный торговый центр, толпы людей, снующих от одного бутика к другому. Много молодежи и иностранцев. Звуки голосов, тонущие в огромных пространствах здания. Без особой цели бродить по нему можно целый день. Когда устанешь, посиди на лавочке возле фонтана, проголодался, к твоим услугам десяток разных кафе и ресторанчиков. Я неспешно прошел мимо темного угла кинозалов. На больших экранах показывали мультфильм для самых маленьких и боевик с погонями, взрывами и могущественными мастерами, спасающими мир от очередной катастрофы. На мой взгляд, такое смотреть могли только дети и уставшие от обыденности жизни скучающие клерки. До назначенной встречи несколько часов, может сходить в кино? Боевик драматический, посмеюсь и развеюсь. Надо было Алену с собой взять, но мама чем-то ее озадачила, лично забрала вчера днем из института. Даже меня не спросила. Таисии я категорически запретил покидать пределы института без меня. Жаль сегодня у нее плотный график и вырваться не получилось. На мой вопрос, зачем так напрягаться ради МИБИ, ответила, что ей это нравится. Гоняет нерадивых студентов, которые не понимают и десятой части объяснений. Странное увлечение.

А вот кафе, где познакомился с Аленой. Студентов в этот раз немного, так как занятия еще не закончились. Думал зайти выпить кофе, но почувствовал знакомое присутствие мастера. Чуть дальше, у бутиков со спортивной экипировкой, на лавочке отдыхал китаец, телохранитель Чжэнь. Улыбнувшись, направился к нему.

После ночной вылазки за Американцем прошло два дня. Шума ни в прессе, ни по телевидению не поднимали, но слежку за мной установили. Едва я вышел за ворота МИБИ, рядом появился мастер из отряда Таси, женщина лет тридцати пяти. Предупредила, что будет за мной следить. Жалобно так посмотрела, попросила не убегать. Я ей сказал, что, когда меня вежливо просят, никогда не отказываю. Поделился планами поехать за покупками гипермаркет. Предложил прокатиться вместе с нами в машине, но она отказалась, сославшись на то, что руководство не поймет.

Вторым неприятным моментом той ночи стал пластиковый фиксатор на плечо и руку. Травма не серьезная, если неделю не напрягать сустав. Зато под рубашкой половина тела и вся спина была покрыта странным синяком в виде сетки с крупной ячейкой. Из-за правильной формы узор больше на татуировку походил. А на груди, куда попала особая пуля из револьвера, красовался синяк размером с чайное блюдце. Учитывая, что я был готов и большую часть энергии пули поглотила кинетическая броня, оружие крайне опасное. Такие пули безнаказанно можно использовать только в паре стран мира, и всего в одном из сорока государств СГА.

Подойдя ближе к мастеру, я поднял левую руку в приветствии. Сейчас мастер был похож на обыкновенного туриста. На голове черная шляпа с полями, неприметная куртка, газета в руке. Я так и не узнал, какой силой он владеет. Должно быть что-то из разряда дистанционных умений. Проследив за его взглядом, я заметил Чжэнь в ближайшем бутике со спортивной одеждой и обувью. Отдел исключительно для девушек, на витрине манекены, демонстрирующие спортивные топики и обтягивающее комбинезоны. Чжэнь увлеченно разглядывала ряд с тренировочными костюмами. Расцветка сине-белая или зелено-белая, подходящая для студентов МИБИ. А вот типы ткани и фасоны существенно отличались. Я думал для принцесс шьют костюмы на заказ и по магазинам они не ходят. Как раз сейчас она придирчиво разглядывала приглянувшийся. Повертела в руках, добралась до ценника и смешно так подняла глаза к потолку, шевеля губами и загибая пальцы. Взгляд у нее стал печальный, она вздохнула, повесила костюм на вешалку и пошла дальше вдоль ряда. К слову, продавщицы не говорили ни на японском, ни на китайском, поэтому тихонько шушукались у стойки, поглядывая на девушку. Мне вспомнилась странная сумма, которую она вручила в виде подарка на карточке с изображением феникса. Неужто это были все деньги, которые ей выделили на поездку?

Войдя в бутик, я подкрался сзади и хлопнул ее по плечу. Чжэнь пискнула и отпрыгнула на метр, затем резко развернулась и сурово посмотрела, подняв кулачки.

— Привет, — улыбнулся я такому ее воинственному настрою.

— Матчин сенсей? — удивленно произнесла она, опуская руки. — Н… не надо так подкрадываться.

— Зови меня Кузьма. Мы же не в Японии. Ты за покупками?

— За покупками, — подтвердила она.

— У тебя опыт есть? — я посмотрел недоверчиво. — Что-то ты не похожа на девушку, решившую сходить по магазинам.

— Почему не похожа? — не поняла она, смешно нахмурила бровки.

— За пару минут, что я за тобой наблюдаю, ты ничего не примерила. Сейчас мы это поправим, — я оглянулся на продавщиц. Две блондинки, похожие друг на друга почти как близнецы. Одинаковая одежда, прически, длинные наращенные ресницы, даже цвет лака на ногтях совпадает. Поманил их пальцем. Подошла одна. Я посмотрел на нее скептически, показал взглядом на Чжэнь. — Сейчас вот эта девушка будет примерять все, что у вас здесь продается. А я это буду покупать. Это понятно?

— Понятно, — быстро закивала женщина, изобразив дежурную широкую улыбку.

— И чем больше она примерит, тем больше я куплю. У вас минут… сорок, — я продемонстрировал золотую кредитную карточку.

— Все сделаем, — еще активней закивала она и сразу направилась к вешалке, где расположилась приглянувшийся Чжэнь костюм. Вторая продавщица словно мысли первой прочитала и выпорхнула из-за прилавка.

— Чжэнь, ты кино любишь?

— Нет, — с подозрением в голосе сказала она, посмотрела на продавщиц.

— Отлично. Мне твоя помощь нужна. Ты ведь не откажешь наставнику?

— Нет, — подозрительности в ее голосе увеличилось раз в десять.

— Тогда вот тебе задание на следующие сорок минут. Выбираешь здесь все, что хоть как-то приглянулось, примеряешь, если подошло скидывай в одну кучу. И еще, подбери один зелененький костюм для госпожи Сяочжэй. Вперед, — я махнул рукой, давая отмашку продавщицам. — Сорок минут. Костюмов пять хотя бы должна примерить, и вон то белое кимоно. А обтягивающие комбинезоны принцессы…

— Нет, — быстро сказала она. Хотела что-то добавить, но две улыбчивые продавщицы уже подхватили ее под руку и повели к примерочной.

Потерев руки и улыбнувшись, я вольготно развалился на кресле рядом с журнальным столиком. Вопрос был вовсе не в деньгах. Сяочжэй поделилась со мной удивительной и наверняка тайной техникой. Ради подобной половину гипермаркета скупить не жалко. Вопрос в другом. За мной сейчас следят уже трое. Причем из разных контор. Вот пусть думают и гадают, что сейчас происходит. Этот мистер Ма неплохо меня подставил. Он ведь мог убить Американца сотней разных способов, но выбрал свернуть ему шею. Приедут полиция или люди Орловых, сразу решат, что это сделал я. А кто еще может мастерам такого уровня голову сворачивать так эффектно? Правильно, только Кузьма Федорович. Эх, не додумался я сделать с телом что-нибудь, чтобы на меня не подумали.

Спустя пару минут со стороны примерочной вышла Чжэнь в зеленом тренировочном костюме. Сидел он на ней идеально. Я показал ей и продавщицам большой палец, сделал движение рукой, поторапливая их, показал на часы.

Следующие полчаса пролетели довольно быстро и весело. Видя лицо принцессы, выходящей очередной раз из примерочной, невозможно сдержать улыбку. Кимоно на ней сидело отлично и тоже удостоилось похвалы и поднятого большого пальца. А ведь с утра я решил прошвырнуться по магазинам, чтобы купить что-нибудь для себя. Надо будет в другой раз заехать сюда вместе с Аленой и Тасей. Когда до конца отмеченного времени осталось минут пять, продавщицы принялись упаковывать покупки, раскладывая их по отдельным пакетам. Чжэнь же выглядела и возмущенной, и смущенной одновременно, особенно когда я командовал, вручая покупки сопровождающему ее мастеру. В кино мы так и не пошли, зато прогулялись по этажу, поели мороженое, посидели возле упомянутого фонтана. По пути я предложил ей зайти в еще один магазин, но она сразу заявила, что если я хочу что-то купить, то могу смело примерять это сам. Эх, нет в ней компанейской души. Она как домашняя кошка, которая шипит на незнакомых людей и относится к ним с опаской. Но немного мы все же поговорили. Как оказалось, она была одной из дочерей младшей жены императора. Судьбу девушки предрешили еще до того, как в ней проснулся талант. Она должна была пойти по стопам старшей сестры и изучать техники Лу Ханя, чтобы сопровождать отца в поездках и защищать от опасностей. Я бы сказал, что ее ждет незавидная участь, так как вряд ли она сможет выйти замуж по любви. Хотя в этом нет ничего необычно. В монарших семьях собственной судьбой могли распоряжается только мужчины, да и то, все, кроме старшего.

С Чжэнь мы расстались на позитивной ноте. Я сказал ей, что купленные вещи отдаю в награду за отлично выполненное задание. И карточку с фениксом бы отдал, но не возьмет ведь. Она девушка хорошая, с небольшим недостатком оптимизма и избытком исполнительности. Постоянно ищет в чем-то подвох, даже в безобидных словах. Я не говорю, что надо всем доверять, просто это не должно переходить в паранойю. Вот скажу ей, что сегодня вторник, она задумается, смешно нахмурит бровки, вспомнит, что, да, действительно, вторник и только потом согласится. Тяжела жизнь у принцесс во дворце, если она так реагирует. Правильно мама говорит, что чем выше положение и статус человека, тем меньше ему следует верить. Встреча как раз с таким человеком меня и ожидает.

Я неспешно поднялся на третий этаж, занял столик в небольшом кафетерии. До меня официант не успел дойти, а гости уже появились. Дашковы. Павел Георгиевич, средний сын главы рода. По информации мамы заведует политической деятельностью княжеского рода. То есть, ведет все переговоры, не касающиеся денег. Усатый мужчина с острым подбородком. Тот самый дядя Павел, с которым меня познакомила Ольга в отеле Астория. Он оставил охрану на этаже, решив поговорить со мной, с глазу на глаз.

— Доброго дня, — я встал, пожал протянутую руку.

— Доброго, — согласился он.

— Скажу сразу, я могу Вас выслушать, покивать, но если планируется разговор, за которым должно стоять серьезное решение, нужно говорить с моей мамой и братом.

— Ох, Кузьма Федорович, любите Вы принижать свою значимость и положение. Мы ведь оба знаем, за кем останется окончательное решение, — мужчина улыбнулся. Мы дождались, пока подойдет официант. — Кофе, черный.

— Карамельный капучино, — попросил я, поймал взгляд Павла Георгиевича. — Люблю сладкое. О чем вы хотели поговорить?

— Тем много. Нам надо было поговорить раньше, еще в Санкт-Петербурге. К примеру, как Вы смотрите на то, чтобы семья Матчиных вошла в род Дашковых? Стать одной из старших ветвей.

Ничего так, обыденно спросил. Хорошо я челюсть вовремя подхватил, и она о столешницу не разбилась. Вот если бы он союз предложил, я бы еще понял, но позвать в род — это сильно.

— Что это даст нам и что хотите взамен? — я попытался не подать вид, что удивлен и немного озадачен.

— Для Матчиных это решит проблему с землей. Я выяснил кое-что любопытное. У Орловых есть влиятельные люди в министерстве внутренних дел, и они не дадут Вам получить гражданство Российской Империи. Документы о возрождении семьи Матчиных уже блокированы. Если мы договоримся, я лично возьмусь за решение этого вопроса. И за возвращение всей собственности, что была переписана Бельскими на Вашу семью. Взамен мы хотим того, что требует любой род от семей, входящих в него. Лояльности. Интересы Матчиных станут нашими интересами и наоборот.

— И все? — прищурился я. — Порты, земли в столице и рядом с ней, акции ГОК?

— Не станем же мы отнимать собственность у нашей же семьи, — удивился он. Сделал это показательно искренне. — Этот как перекладывать деньги из одного кармана в другой. А любые взаимные интересы решаемы. Думаю, Вы разрешите нашим кораблям использовать порты и грузовые терминалы на льготных условиях. Поверьте, это мелочи, которые мы решим к обоюдной выгоде.

Предложение звучало хорошо. По сути, мы этого и добивались, забрать земли и спокойно жить. Но не думали, что княжеский род предложит присоединиться. В это время принесли кофе на подносе. Маленькая чашечка с черным напитком и большая кружка приторно-сладкого капучино.

— У рода Дашковых проблемы с финансами? — спросил я, пригубив из кружки.

— Нет, — средний сын главы рода явно не понял, к чему я это спросил.

— Война на носу? Кто-то угрожает?

— Нет, — похожий ответ. — Последние лет тридцать мы ведем войны на политической арене. Случаются мелкие стычки со слишком наглыми конкурентами, но их можно не брать в расчет.

— Тогда я не совсем понимаю какой интерес крупному роду от маленькой семьи.

— Стоп, стоп, — он поднял руку. — Давайте уточним. Ваша семья хоть и небольшая, но астрономически богатая. Как только вернете все имущество, остро встанет вопрос, как его защищать и оберегать от конкурентов. Ну и второе, семья Матчиных очень сильная. Я бы сказал «самая» но не разбираюсь в вопросе, чтобы делать такие заявления. Какой же род откажется от такого «счастья». Я удивлен, что за мной не выстроилась очередь из претендентов, предлагающих то же самое.

«Вообще-то, вы в очереди последние оказались» — подумал я, но вслух говорить не стал. Тем более что иностранные державы готовы взять нас не то что без земли, а еще и наградить оной. Поэтому большой вопрос, что нам выгодней.

— Условий, значит, не будет? — подытожил я.

— Будут, куда же без условий в сделках, — он вздохнул так, словно его этот факт печалит больше, чем меня. — Главное условие, это прекратить убивать Орловых. Война между семьями, я представлял ее себе иначе.

— Они за одну ночь вырезали целый род, — сказал я. — Так себе это представляли?

— Нет, нет, это еще большая крайность. Не только у нас старые обиды с Орловыми, но и у многих других. После того, что они сделали двадцать лет назад, их репутация обрушилась гораздо сильнее и существенней, чем та прибыль, что они получили. Даже спустя столько лет иметь с ними дело решается не каждый. Трубины особый пример. Долгое время с ними вообще не хотели иметь ничего общего. Дошло до того, что они начали грызню с недавними союзниками.

— Предлагаете их всех простить?

— Ни в коем случае. Предлагаю извести их менее радикальным образом. Они уже потеряли половину своей силы. Если погибнет еще четыре человека, род Орловых потеряет статус княжеского. Российской Империи нужны сильные мастера и внутренняя грызня делает нас слабее. Европе и СГА это только на руку. Западные территории сейчас под большим давлением. Накапливает силу Япония, чтобы захватить наши острова и блокировать выход в Тихий океан.

— И защитить страну могут только три мастера рода Орловых, — насмешливо произнес я.

— Иногда даже один может склонить чашу весов в нашу сторону. Об этом можно долго дискутировать, если у Вас есть желание и время.

— Хорошо, если нам вернут положенное и оставят в покое, то первыми мы не нападем. Такое принимается?

— Принимается. Тогда второй вопрос. Вашему брату придется что-то сделать с фирмой наемников.

— Превратим ее в маленькую частную армию.

— Да, это будет оптимальным решением, — согласился он. Скорее всего, думал точно так же и хотел это предложить. Не распускать же столько обученных людей. — Ну и не менее важное, чтобы укрепить связь между семьями, нам нужно будет породниться.

— Если вы о моей свадьбе с дочерью семьи Дашковых, то сделать это будет сложно. Пока я не стану главой собственного рода.

— Решение у этой проблемы есть. Главное, Ваше принципиальное согласие, а там мы разберемся, — он деловито потер руки. — Так что, я занимаюсь вопросами гражданства и собственности, принадлежащей Матчиным?

— Ваше предложение заманчиво, но — я поднял руку. — Завтра я встречусь с мамой и братом, мы все обсудим и только после этого дадим ответ.

— Вам сделали похожее предложение? — догадался он.

— И не одно. Такой серьезный шаг, как вступить в княжеский род, нельзя решать вот так сразу.

— Понимаю, — Павел Георгиевич кивнул. — Тогда буду ждать Ваше решение. И если Вам предложили действительно что-то значимое, скажите об этом и, возможно, Дашковы предложат не меньше.

Мы встали, пожали руки. Я проводил его взглядом, уселся за столик, принялся задумчиво разглядывать улицу и огромную парковку перед торговым центром. Минут пять неспешно пил кофе, затем достал телефон и набрал номер брата. Трубку взяли на третьем гудке.

— Да, — голос Саши в трубке. На заднем фоне подозрительное недовольное ворчание. — Кузя, привет. У тебя что-то срочное?

— Я только что с князем Дашковым говорил.

— Со старшим?

— Нет, с одним из его сыновей. С Павлом. Он предложил Матчиным вступить в род Дашковых, в роли одной из старших семей.

— О, как, — удивленно произнес брат. Задумался. — Что просил взамен?

— Ничего. Лояльности хочет, и чтобы мы с Орловыми перестали воевать.

— Ну, это понятно, — быстро ответил он. — Что ты ответил?

— Сказал, что надо подумать, встретиться завтра с родными и все обсудить.

— Молодец, — его голос стал чуть более радостный.

— Дашков сказал, что может за это доплатить нам. Я только не пойму, откуда такая щедрость?

— Если он торопился — то все ясно. Но разговор не телефонный, надо встретиться. Завтра с утра приезжай на базу, обсудим.

— Хорошо, — я нажал кнопку отбоя.

Убрав телефон, я одним глотком допил кофе, встал, чтобы уйти, но в помещение заглянул один из экспертов, что следил за мной. Это был даже не мастер. Высокий мужчина с очень важным выражением лица. Одежда неприметная. Следил он довольно осторожно и за весь день я его ни разу не увидел. Только чувствовал присутствие одаренного где-то поблизости. Мог бы вычислить, но было откровенно лень. К тому же это мог быть один из сотрудников полиции.

— Матчин, Кузьма? — уточнил мужчина подходя.

— Нет, вы ошиблись, — отмахнулся я, направляясь мимо него к выходу. Не люблю я людей, пытающихся казаться такими важными, что находиться рядом противно. Вот, только что с князем разговаривал, так тот выглядел нормальным человеком, а этот рожу состряпал такую, словно с дочерью императора живет.

— Я не мог ошибиться, — быстро сказал он, немного заступая дорогу.

— Чего спрашиваешь, тогда?

Мужчину это немного сбило с настроя, но нашелся он быстро.

— У меня для Вас приглашение от Константина Николаевича Разумовского. Он просит отобедать с ним в ресторане Вани́. Это недалеко, в нескольких кварталах отсюда.

— Приглашение? От великого князя? — я так громко удивился, что на меня покосились официанты и пара посетителей, что сидели недалеко. — Нет, я этой чести недостоин. Даже находиться рядом с ним непозволительно, не говоря уже о том, чтобы смотреть, как он ест.

— Отобедать, — поправил он.

— То есть, он будет смотреть, как я ем? Вы с ума сошли?

Не назвавшийся мужчина снова подвис. Я уже заготовил довольно длинную речь идиота, но, похоже, он все понял.

— Я передам князю Ваш отказ.

— Валяй, — махнул я рукой, проходя мимо него к выходу. После того как сын князя назвал нас с братом маргиналами, я с этим родом на одном поле… дыхательной гимнастикой заниматься не стану.

По возвращении в институт меня ждал небольшой сюрприз. Я не успел дойти до ворот, когда к ним подкатила большая черная машина. Оттуда выскочили два знакомых мастера китайца. Молодой из этой пары поспешил открыть дверь и подать руку. Из машины вышла настоящая принцесса. Красно-золотое платье, какие носила только высшая аристократия Китая. Изображение взмывающего в небо феникса, раскинувшего крылья. Необычная шляпка, украшенная драгоценными камнями, изображающими еще одного феникса. Лиц закрыто вуалью. Мастер потянулся в салон за большим красно-золотым зонтом, спешно раскрывая его, хотя дождя не было. Затем умудрился подать руку второй принцессе, одетой почти так же, только без драгоценностей в прическе. Последним, из двери, обращенной к проезжей части, вышел мистер Ма, только без маски. Невысокий толстый китаец, круглолицый, с широким носом и седыми, почти незаметными бровями. Одет в изысканный ханьфу, традиционный китайский костюм, он же многослойный халат. Нейтрально-кремового цвета, с широченными рукавами и серо-зеленым поясом, от которого вниз спускается полоса ткани с изображением извивающегося дракона.

Я остался у входа, ожидая, пока они пройдут. Приветствовал уважительным жестом, положив ладонь на кулак, немного поклонился. Дежурившие у ворот студенты пребывали в легком шоке, как и пара девушек, решивших прогуляться после занятий.

Проходя мимо меня, Сяочжэй остановилась. Следом за ней встала вся процессия. Принцесса повернулась ко мне, выждала несколько секунд, подошла. Сказала что-то на китайском.

— Здравствуйте, господин Матчин, — перевела младшая. — Госпожа Цао рада видеть Вас.

— Взаимно. Всегда рад видеть госпожу Цао, — я снова склонил голову, повторяя уважительный знак. Раз представились родовым именем, значит визит сугубо официальный.

— Не проводите нас к административному зданию? — спросила Сяочжэй через сестру.

— Прошу, — я сделал приглашающий жест.

Она подгадала, когда я шагну к воротам, сделала шаг навстречу и ловко взяла меня под локоть. Рукав платья был слишком широким, поэтому она могла схватиться за руку только сквозь ткань. Я едва не споткнулся от неожиданности.

— Вы так быстро шагаете, — Чжэнь перевела слова старшей сестры, улыбающейся под вуалью.

По идее, касавшегося царственной особы следовало бить, причем сразу и больно. Лица мастеров хотя и не дрогнули, убийственное намерение во взглядах промелькнуло. Эх, надо было пойти наговорить гадостей великому князю Разумовскому. Это было бы и веселее, и безопасней.

Провожаемые многочисленными взглядами, а такая процессия не могла не привлекать внимания, мы направились к административному корпусу. Последним шел мистер Ма, добродушно улыбаясь и с интересом разглядывая территорию МИБИ.

— Вы не подумали над нашим предложением? — спросила Сяочжэй.

— Прошло всего пару дней. Не успел.

— Что у Вас с рукой? У нас есть хорошая мазь от ушибов и растяжений.

— Если бы спросил кто-то другой, я бы сказал, что упал с лестницы, — ответил я.

— А какой ответ Вы дадите мне? — спросила она. Даже не зная китайский я уловил лукавые нотки в голосе.

— Мистер Ма был свидетелем. Хорошо, — ответил я, увидев блеск глаз сквозь вуаль, — подрался с охотником за головами из СГА.

— Вы оказались сильней?

— Сложно сказать. Он попытался сбежать после того, как я сломал ему руку.

Дорога вела мимо столовой, где на нас собралась посмотреть уже настоящая толпа. В руках студентов мелькали мобильные телефоны. Через пару часов в интернете разразится настоящая буря под названием «принцесса идет под руку с незнакомцем». И ладно бы буря прошла только в России, но, когда она доберется до Поднебесной, даже боюсь представить, что будет. Вряд ли у Императора Цао получится все это игнорировать. Ну и, конечно, чтобы уж наверняка меня добить, мы наткнулись на группу телевизионщиков. Десяток человек готовил какой-то репортаж, снимая картинку с двух камер. Длинные штативы для микрофонов, осветители, красивая телеведущая в обтягивающем деловом костюме. Она что-то обсуждала с мастером Корицким. Рядом скучал незнакомый мне человек в джинсах и ветровке. Лет сорок, европейская внешность, совсем недавно я его где-то видел, но так сразу не вспомнил.

Едва телегруппа заметила нас, ближайшая камера мигом развернулась. Один из мастеров, сопровождающий Сяочжэй тут же занял позицию между нами и группой. Оживилась и телеведущая, вооружившись микрофоном с логотипом «WNA». Подойдя ближе, я наконец вспомнил, где видел мужчину. Это был мастер, выступавший на вечернем американском ток-шоу, разоблачивший турнир, проходивший в МИБИ. Сильный мастер, не пугающий, но внушающий уважение. Тимофей Орлов, по сравнению с ним, безвредный котенок. Хотя, любые оценки — это лишь то, как я ощущаю чужой доспех духа. У кого-то он тяжелый и давящий, у кого-то едва заметен. Могу понять, если кто-то пытается его скрыть от чувств других. Ведь мастер может не быть сильным, но при этом обладает необычным и разрушительным умением. К примеру, Таисия. Ей есть куда расти, но уже сейчас она может поспорить почти с любым мастером и на расстоянии, и в упор.

— Какого черта они здесь забыли? — сам у себя спросил я. — Хотят еще раз потоптаться по репутации МИБИ?

Женщина с микрофоном решительно направилась к нам, но путь ей преградил телохранитель Сяочжэй.

— Мастер Матчин! — крикнул она. — Пару слов для Международного Новостного Агентства.

Мы неспешно шли к административному зданию, игнорируя журналистов. За это время мастер из СГА успел оценить присутствующих и сделал вывод, что круче всех. Поэтому решил помочь женщине с микрофоном подвинуть китайца. Подошел, распространяя вокруг себя чистую силу. Если ты слабее, то приходится прилагать усилие, чтобы сопротивляться. Иногда классические мастера так поступают, доказывая превосходство до боя. Это довольно неприятно и очень грубо.

— Отойду на минуту, — сказал я Сяочжэй, высвобождая руку. — Пойду поставлю его на место.

Чтобы понять противостояние СГА и Поднебесной, нужно знать историю девятнадцатого века. Тогда сильнейшие на планете государства, под руководством Англии, развязали войну против Китая. Было сожжено несколько крупных городов вместе с населением, погибло две трети всех одаренных, после чего императору Поднебесной ничего не оставалось, как подписать мирный договор на очень тяжелых условиях для страны. К примеру, победители имели право использовать бесплатный людской труд, приведя население фактически к рабскому положению. Иностранцы кораблями завозили наркотики и кораблями же вывозили награбленное. Люди в стране вымирали и деградировали. Оставшимся потомкам древних родов и династий пришлось уйти в подполье и прятаться. И это длилось почти восемьдесят лет, до Второй мировой войны. Тогда Япония и ее союзники приняли решение закрыть китайский вопрос и поделить страну. Но мировая война всех против всех сыграла Поднебесной на руку. Вышел из подполья великий мастер с простым именем Ли и втоптал в землю японские войска, чьи союзники позорно бежали.

За прошедшие десятилетия многое изменилось. Потеплели отношения между Китаем и бывшими врагами. Англия с того момента перестала быть «империей, над которой никогда не заходит солнце». Наладилась торговля с СГА и с Японией. Но забывать старую обиду император и благородные кланы Китая не спешат. До сих пор не решен вопрос о части спорных островов, сейчас принадлежащих Японии. Император Тайсе не тешит себя иллюзиями и знает, что, если мировой кризис будет усиливаться, то у него не хватит сил и возможности защитить их. Не решен вопрос с Тайванем, поддержку которому оказывает СГА.

Стоявший сейчас рядом с журналисткой Мастер из Поднебесной эту историю прекрасно знал. Для него американец являлся вероятным врагом, с которым он, возможно, будет биться до смерти. Мастер из СГА об истории и прошлых войнах даже не задумывался, иначе не стал бы давить силой. А может просто не знал, живя сегодняшним днем. Что ему какая-то старая вражда и война, случившаяся так далеко от его родины? Он здесь для того, чтобы поучаствовать в отличном шоу. Не претендую на истину, но именно так я сейчас думал, видя улыбку на его лице.

— Виктория Дженс WNA, — представилась журналистка. — Расскажите нам о прошедшем в МИБИ турнире мастеров. Как Вам удалось победить?

Я положил руку на плечо мастера из Китая. Слишком серьезное у него выражение лица. Давление, которое на него оказывал американец не исчезло, даже стало больше. Только пока мой доспех духа сильней, он мог пыжиться сколько угодно.

— Скажите Джонни, который стоит за вашей спиной, чтобы спилил мушку, — криво ухмыльнулся я.

— Что? — не поняла журналистка, оглядывая на мастера. — Это мистер Чейз, наш независимый эксперт.

— Ваш, или независимый? — съязвил я.

— Нашим зрителям очень интересны способности самого молодого мастера в истории, и мы пригласили мистера Чейза в качестве эксперта, — похоже, журналистка говорила быстрее, чем думала.

— Джонни груб и невоспитан, — я покачал головой. Затем добавил на английском языке, обращаясь к мастеру. — Не хочешь сыграть в воспитательную игру? Кто быстрее закричит «Я сдаюсь!» тот проиграл.

С широкой улыбкой я протянул левую руку к мастеру. К сожалению, правая плохо слушалась. Чейз хмыкнул, едва заметно дернул головой. Подумав несколько секунд, он протянул ладонь для рукопожатия.

— Сдаюсь! — выдохнул он, едва мы сцепились.

Я сразу же разжал ладонь, демонстративно поднимая ее. Мастер же немного побледнел, сжимая здоровой рукой сломанную кисть. Не знаю, хотел ли он пустить в ход силу или мастер Ма превентивно перестал скрываться. Но на секунду над площадкой повисло такое гнетущее давление, что его почувствовали даже самые слабые эксперты. Виктория Дженс единственная, кто ничего не понял. Она немного непонимающе смотрела на побледневшего Чейза, прилагающего усилия, чтобы сохранить лицо. Кисть я ему сломал не сильно, но наверняка очень больно.

— Если Вам интересны способности самого молодого мастера, — сказал я ей, — расспросите об этом у Джонни.

Любой мастер знает, что нельзя подпускать специалиста ближнего боя к себе. Даже если ты думаешь, что на порядок сильнее. Мне вспомнился Роман, слабенький мастер с трехгранным стилетом, пытавшийся убить меня у озера. Если бы Чейз подпустил его достаточно близко и дрался, рассчитывая только на силу доспеха духа, ему бы пришлось несладко. Если он недостаточно быстр, то проиграл бы однозначно. Не буду утверждать наверняка, но того скрытого удара, что достался мне, он бы не выдержал.

Вернувшись к Сяочжэй, я выставил локоть, чтобы она смогла взять меня под руку. Мы пошли дальше, провожаемые взглядами уже двух камер и толпой студентов. Вошли в здание, где Сяочжэй чуть придержала меня.

— Вы сломали ему руку? — перевела Чжэнь ее слова.

— Ну, что-то под моими пальцами хрустнуло, — кивнул я.

— Это было особое умение?

— Что-то вроде. Этот мастер силен, но только умениями. Его доспех не так уж и крепок.

К нам подошел невозмутимый мастер Ма, протягивая ко мне левую руку. Дескать: покажи, мы посмотрим, оценим. Любопытно, конечно, насколько крепкий доспех у великого мастера. Поднимаясь на последнюю ступень, их сила возрастает не в два или три раза, а гораздо существенней. Я бы сказал в сотни раз, но здесь все спорно и относительно. Если огненный мастер может зажечь на площади в квадратный километр, это не значит, что великий мастер подпалит сотню за раз.

Я пожал руку мистера Ма, пытаясь хоть как-то оценить его силу и потенциал. Да, чувство такое, словно в глухую стену толщиной метров в пятьдесят уперся. Его доспех духа был на совсем ином уровне, отсюда вопрос, как он умудряется его скрывать? Я надавил, вкладывая часть сил, затем чуть больше, постепенно поднимаясь до предела. Появилось неприятное чувство тяжести под переносицей. Поняв, что ни оценить, ни продавить не могу, отпустил.

— Мистер Ма говорит, что это хорошее умение, — перевела Чжэнь.

Есть в моем арсенале прем, которой в теории мог пройти сквозь защиту великого мастера, но показывать его рано. Он еще толком не отработан. Чтобы не навредить самому себе, нужно стать процентов на тридцать сильней. То есть, нужно пройти следующий этап укрепления. А для этого необходимо что-то сделать с балансом и придумать как быстро выплескивать силу через кинетическую броню.

Со стороны лестницы раздался знакомый голос, говорящий на китайском языке. Я обернулся, удивленно глядя на ректора МИБИ. Мистер Ма добродушно улыбнулся, прошел к нему навстречу. Обниматься они не стали, похлопав друг друга по плечам. Смотрелось обыденно, но если бы меня так по плечу хлопнули, то я бы отправился в больницу на пару месяцев.

«Решено, — подумал я, глядя на этих монстров. — Тренироваться и еще раз тренироваться».

— А где Кузьма? — спросила Чжэнь, переведя взгляд с великих мастеров на сестру.

— Только что ушел, — невозмутимо сказала та.

— Как же ваши занятия?

— Он сказал: «завтра утром».

— Да? — взгляд Чжэнь стал недоверчивым, на что Сяочжэй улыбнулась.

Ректор МИБИ и дядюшка Ма закончили обмениваться приветствиями и подошли.

— Дорогие гости, — ректор сложил руки в почтительном жесте. Говорил он с сильным акцентом на северном диалекте, но вполне разборчиво. Сделал жест в сторону прохода справа от лестницы. — Прошу.

Проход привел гостей в небольшую богато обставленную комнату для совещаний или переговоров. Изящная резная мебель из темного дерева, рядом со входом шкаф на стеклянных полках которого расставлен десяток разнообразных бутылок со спиртным. Пахло в помещении деревом и чем-то едва уловимым сладким. Источник запаха нашелся почти сразу, это была тоненькая тлеющая ароматическая палочка, стоявшая на тумбе в углу помещения. Чжэнь почему-то подумала, что так хозяева пытаются скрыть запах алкоголя, который распивали здесь совсем недавно.

— Прошу меня извинить, я дам указание, чтобы принесли чай, — сказал ректор, и быстро удалился.

Пока принцессы прошли к столу, мистер Ма и любопытством изучал содержимое шкафа.

— А та техника, что показал Кузьма, она?.. — тихо спросила Чжэнь.

— Удивительная, — закончила за нее сестра. — Чтобы сломать руку мастеру, словно она из хрупкого гипса, нужно быть многократно сильней. А по объему силы Кузьма уступал тому мужчине. Прав был мастер Че, говоря, что если он подойдет к тебе близко, то можешь считать себя проигравшим.

— Если бы дядюшка Ма знал секрет этой техники, — великий мастер оторвался от созерцания бутылок, прошел к столу и улыбнулся Чжэнь, — он был бы непобедим. Но не это самое удивительное. Матчин готов сделать прорыв и стать немного сильнее. Может быть, процентов на десять.

— Немного? — удивилась Сяочжэй. — Может, Вы хотели сказать «намного».

— Мастера́ укрепления тела становятся сильнее, когда совершают прорыв, — наставительно сказал мистер Ма. — Классический мастер получает силу постепенно, потому что его развитие динамично. Матчин же сдерживает этот прорыв, чтобы достичь равновесия, как я думаю. И если у него все получится, он станет сильней на треть. Для одного шага это неплохой результат.

— Как Вы это узнали? — удивленно спросила Чжэнь.

— Для меня это не сложно, — улыбка Ма стала загадочной. — Если он делает такие прорывы два раза в год, то уже к тридцати превзойдет меня в силе.

— Простите, что заставил ждать, — в комнату вошел ректор Наумов. Он прошел к одному из стульев за длинным овальным столом. — Догадываюсь, о чем вы хотите поговорить и заранее приношу извинения от своего имени и от имени Московского Института. Я уже усилил меры безопасности. Один из княжеских родов Российской Империи предоставил нам четырех мастеров, которые будут следить за безопасностью студентов. В том числе в первом корпусе женского общежития.

— Произошедшее неприятно, но мы уважаем МИБИ и не станем предъявлять претензий, — сказала Сяочжэй. — Мы пришли поговорить о молодом мастере Матчине. Он сказал, что вы заключили договор. В обмен на проведение экзамена Кузьма должен учиться у вас еще три года. Считаем это несправедливым.

— Матчин? — удивился ректор. — Да, талантливый и целеустремленный парень. Но ничего несправедливого здесь нет, это было его решение. Он хочет учиться и развиваться как мастер. Мой институт лучшее место для подобного, о чем Кузьма говорил сам. К тому же разве это интерес Империи Цао?

— Это интерес Империи Цао, — властным тоном произнесла Сяочжэй. — Мы видим, что молодой мастер, считающий Российскую Империю своей родиной, не нужен ей. Вы всеми силами пытаетесь извести его и прогнать прочь.

— Вы слишком драматизируете госпожа Цао, — покачал головой ректор. — Никто его не гонит и даже наоборот. Просто Кузьма Федорович молод и слишком торопится.

— Я поверю Вам, если ответите на один вопрос, почему он все еще не подданный Российской Империи?

Ректор задумался над ответом, хотя знал его. Точнее, он не хотел говорить правду и искал подходящие слова.

— Ответ на этот вопрос не может быть простым, — подумав, сказал он. — Род Матчиных считается угасшим и нужно время, чтобы он официально возродился.

— Мы спрашивали не об этом, — Сяочжэй слегка качнула головой, отчего шелохнулась вуаль.

— Не только я задействовал личные связи, чтобы Матчины как можно быстрее получили подданство. Это вопрос ближайшего времени.

— Мне нужна одна минута, чтобы Матчины получили подданство Империи Цао, — отрезала Сяочжэй. — Время, которое потребуется Кузьме, чтобы поставить единственную подпись. Или Вы думаете, что в Империи Цао нет бюрократии? Ее не меньше, чем в Вашей стране. Но волей правителя бюрократы будут разбираться с бумагами и разрешениями уже после того, как он станет нашим подданным. Теперь понимаете, о чем я говорю?

— Не понимаю, что Вы хотите от меня, — развел руками ректор.

— Хотим, чтобы уговор между Вами и Кузьмой не стал препятствием, когда он захочет поехать учиться в Империю Цао.

— В Китае два великих мастера, и Вы хотите заполучить третьего?

— Третьего, пятого, сколько угодно, — спокойно сказала Сяочжэй. — И мы будем благодарить небо за такой подарок.

Сяочжэй не стала говорить, что император России поступает более чем странно, отталкивая благодать, которая сама идет ему в руки. Для нее это было просто замечательно, и если все случится хорошо, то она обязательно скажет ему «спасибо» при личной встрече.

— Кузьма Федорович хотя и талантливый, но это не значит, что он обязательно станет великим мастером, — добавил ректор.

— Если Вы сомневаетесь в этом, то, может быть, обучение в МИБИ недостаточно для раскрытия его потенциала?

— У нас говорят, не дели шкуру неубитого медведя, — ответно улыбнулся ректор. И он говорил вовсе не о том, станет ли Матчин великим мастером или нет. Он был настроен серьезно на то, чтобы всерьез отстоять парня, даже если для этого придется пойти на крайние меры и надавить на императора и пару жадных княжеских родов. Накануне Геннадий Сергеевич сильно задумался о том, чтобы привлечь влияние рода Наумовых. И если вскоре ничего не изменится, он просто возьмет Матчиных в свой род и пусть ему хоть кто-то попробует возразить.

«Мы еще поборемся за него, госпожа Цао», — подумал Геннадий Сергеевич, в голову которого пришла хорошая мысль.

Немногим ранее, Москва, Екатерининский дворец

Георгий Игнатьевич Дашков, пожилой мужчина семидесяти лет, тяжело шел по начищенному до зеркального блеска узорчатому паркету. Он бы воспользовался тростью, чем помощью молодого внука, но управляющий дворцовой службой постоянно жаловался, что на паркете остаются некрасивые вмятины. Вспоминая его недовольное лицо, князь поморщился. В коридоре возле приемной он с облегчением опустился на изящный диванчик, который под его весом жалобно скрипнул.

— Император изволит принимать иностранных гостей, — повторила женщина, сопровождавшая князя. — Как только освободиться, я Вас предупрежу.

Коротко кивнув, женщина скрылась в приемной. Внук князя, которому только недавно исполнилось восемнадцать, с интересом разглядывал богатое убранство коридора, большие картины в золоченых рамах, вазы и скульптуры на постаментах. В отличие от деда, он здесь впервые. «Ничего, — подумал Георгий, — еще насидишься на диванчике и этот вид наскучит. А потом приестся до колик в боку».

Ждать пришлось около получаса. За это время по длинному коридору прошло всего пара человек, старающихся не топать по паркету и проскочить этот участок как можно быстрее. Старому князю они приветливо и уважительно кивали. Наконец двери приемной открылись, выпуская невысокого полного японца с супругой. Женщина носила традиционное кимоно, в то время как мужчина — деловой костюм. Следом за ними вышел молодой служащий дворца, сказал что-то на японском, делая жест вдоль коридора. Не обратив на пожилого князя внимание, пара неспешно пошла к выходу. Пришлось подождать еще минут десять, когда секретарь объявила, что Император освободился.

Небольшая приемная, за которой следовал строго обставленный рабочий кабинет. Почти сразу у входа стол для совещаний на семь человек, на столе разложены чистые листы бумаги и простые карандаши. Чуть дальше массивный угловой стол с компьютером, несколькими телефонами. На стене позади флаг Российской Империи и портрет Ивана Четвертого. Стены отделаны темным орехом, а на полу мягкий ковер.

— Ваше Величество, — князь поклонился, насколько ему позволила большая спина и ноги.

— Георгий Игнатьевич, проходи садись, — император встал из-за стола, прошел к гостю и сел напротив. — Тебе бы поберечь здоровье. Может в отпуск, в Ялту?

— Дел много, — отозвался князь, вспомнив не самые приятные моменты посещения Крыма осенью. — Надо род укреплять, чтобы позиции тверже стали.

— У вас ведь все неплохо, насколько я знаю.

— Неплохо. Но нужно, чтобы стало лучше. Пора мне от дел отходить, передавать род сыновьям. И сделать так, чтобы при всем их разгильдяйстве не смогли развалить. Запас прочности нужен.

— Строг ты с сыновьями, — улыбнулся правитель. — Многим завидовать впору тому, как ты их воспитал.

— Не только о себе беспокоюсь, но и об Империи. Поэтому хочу семью Матчиных в род свой взять.

— Матчиных? — выражение лица императора из добродушного стало холодным.

— Польза стране от них будет немалая, — продолжал заготовленную речь князь. — Да и им нужна серьезная рука, чтобы направить. Пять мастеров без присмотра, как-никак.

— Прости, Георгий Игнатьевич, но задумка твоя глупая, — резко отрезал император, затем чуть смягчился. — Недальновидная. Наемники они беспутные. Власть и руководство не уважают. Все ради цели — вот их девиз.

— Не просто так прошу, — сказал князь. Он редко перечил императору, но сегодня был настроен решительно настаивать на своем. Перспектива испортить отношение с весьма обидчивым и злопамятным правителем его пугала, но выгода от приобретения семьи Матчиных обещала быть весомее. — Прошу, под свою ответственность.

Князь уже узнавал, что личным приказом императора канцелярским крысам запретили продвигать документы Матчиных. Сказано было: «забросить в самый пыльный угол и оставить до особого указания».

— У Империи и без того проблем знаешь сколько? — немного рассердился император. — И ты хочешь устроить склоки и войну между княжескими родами? За земли ведь печешься, которые Матчиным по документам отходят. А в земли эти столько денег вложено, что без войны их никто не отдаст. Что в столице происходит знаешь? Убит князь Орлов! Матчиными убит.

— Голословно, — возразил князь. — Взрыв был, а у Матчиных таких мастеров нет, чтобы деревни взрывать. Аристарх мог сам под домом динамит хранить, тот еще параноик.

— Скажи еще сам себя взорвал, с испуга, — император вздохнул. — Я бы еще подумал, под твою ответственность их отдать, если бы они отказались от претензий на землю и имущество. Но Император Тайсе, наш возможный союзник, недвусмысленно сказал, чтобы мы его мастеров, в частности, семью Матчиных не трогали. Грозился любые отношения между странами разорвать.

— Не сочтите за грубость, но может он еще и острова попросит под тем же предлогом? — хмуро сказал князь Дашков. — Когда это Япония стала нам «возможным» союзником? Всю историю они на наш восток зарятся. Расслабимся и откусят полстраны.

— Тем более не повод с ними ссориться, — подытожил император. — Ступай Георгий Игнатьевич, ступай. А то поверю я в глупость, что ты хочешь обстановку в стране раскачать в преддверии кризиса. И если бы не международные договоры, то еще вчера бы выставил этих наемников из страны. Потому что сегодня они на твоей стороне сражаются, а завтра против тебя пойдут. Нет у людей этого сорта совести и чести.

— Ну так если они в мой род войдут, за нас ведь сражаться станут, а не против.

— И отправим мы их на Дальний Восток, чтобы силы Императора Тайсе в одиночку сдерживали? Стоит одна семья таких проблем?

Император встал и направился к рабочему столу, показывая, что больше говорить на эту тему не намерен. Георгий Игнатьевич, глядя ему в спину, думал, что при его отце такого бы не случилось. Император Николай бы задумался, если уж Японцы великой державе России угрожают ради семьи из четырех человек, значит, что-то в них есть. И отдавать не стал бы просто из принципа. А Иван Шестой слишком зациклился на глупом и навязанном понятии «стабильность» и «международные договоры», которые те же европейцы и СГА нарушают, когда им вздумается. Враг должен бояться твоей силы, и за это уважать тебя. Никто не будет дрожать от страха, боясь нарушить какую-то старую бумажку, подписанную сто лет назад.

«Нужны еще союзники» — подумал князь тяжело вставая. Он догадывался, кто давит на Императора, но пока не знал, кого можно противопоставить им.

Выйдя из административного здания, я неспешно шел по дорожке к столовой. Думал зайти немного перекусить перед вечерней тренировкой. Если сейчас засяду в зале, то как минимум до полуночи. Толком сегодня ничего не ел. Удивительное дело, но сегодня никто не спешил составить мне компанию. С одной стороны — это хорошо, с другой — необычно и немного скучно. «Может, позвонить девчонкам?» — подумал я, имея в виду Трубиных и Хованских.

Возле столовой я немного задержался. Прошел по площадке, огляделся. Появилось странное чувство, какое бывает перед штормом. Вроде и небо чистое и ветра нет, но что-то тревожит и не дает покоя. Я минут пять ходил кругами, никак не мог успокоиться. Может, на меня так великий мастер подействовал? Или это американец, которому я кисть сломал обиду затаил и сейчас смотрит на меня через прицел снайперской винтовки. Сделав по площадке еще кружок, все же решил поесть. Заказал в столовой легкий ужин и банановый коктейль. Позвонил Тасе, но она не отвечала. Наверное, лекцию или практику ведет и телефон на беззвучный режим поставила. Пара закончится и перезвонит.

Успел съесть примерно половину, когда послышался отдаленный звук аварии. Визг тормозов, затем удар и скрежет металла. Судя по направлению, со стороны главного входа и ворот. Залпом допив коктейль, вскочил из-за стола и выбежал на улицу следом за первыми любопытными студентами. С этой точки ворота просматривались плохо, но стоило пробежать немного, как стала видна аллея, на которой лежала на боку белая малолитражка. Она умудрилась влететь в ворота МИБИ, сорвав с петель одну из створок. Рядом уже крутились дежурные, пытаясь достать водителя или перевернуть машину.

Почувствовав знакомую ауру силы, я ускорился. Заметил краем глаза как на дороге с визгом шин сорвалась с места машина. Подбежав, увидел маму за водительским сидением. Машина упала на сторону руля и выбраться ей было непросто.

— Не зажало? — крикнул я, подбегая к разбитому стеклу.

— Нет, — отозвался она, поморщилась от боли.

Сорвав зеркало заднего вида, чтобы не мешалось, нагнулся к ней, чтобы помочь выбраться.

— Алена на заднем сидении, — сказала мама. Только оказавшись с ней лицом к лицу, заметил насколько она бледная.

— Мам, — выдохнул я затем быстро выбрался наружу. — Сейчас поставлю машину и вытащу вас.

Заполнив салон кинетической броней, чтобы их не мотало внутри, вернул машину в исходное положение. Подбежал сначала к задней двери, вытащил Алену. На лбу у девушки красовалась огромная ссадина и небольшое рассечение. Из-за натекший крови немного слиплись волосы.

— Иди сюда! — позвал я крепкого парня, дежурившего на воротах. Вручил ему Алену. — Бегом в медицинский блок!

— Хорошо, — он кивнул и побежал в ту сторону.

Толпа студентов тем временем увеличивалась, чтобы поглазеть на аварию. Я рывком вывернул заклинившую дверь водителя. Протянул руки и осторожно вытащил маму. И даже боль в правой руке не почувствовал. Фиксатор разломал и не заметил.

— Что-нибудь, кроме руки, болит? — спросил я.

— Нет. Вымоталась только. Мы с кладбища ехали, — добавила она, когда я уже бежал следом за парнем к медицинскому блоку. — Слишком их много было…

— Потом расскажешь, — на бегу выдохнул я.

— И с ними Тимофей из Орловых…

Я с силой стиснул зубы, крепче прижимая ее к себе. Чтобы не свалиться на бегу, правой рукой она обняла меня за шею, а левую прижимала к груди. Рукав делового костюма был разодран на полоски и пропитан кровью. Я старался не смотреть на рану, но по очертанию выходило, что она потеряла руку на ладонь ниже локтя. Пыталась остановить сильный удар, пожертвовав рукой? Я ее хорошо знаю, наверняка ведь подумала, что левую не жалко.

— Черт! — сквозь зубы выдавил я.

Парня с Аленой на руках я обогнал у медицинского корпуса. В пустом прохладном холле дежурила помощница доктора. Увидев нас, она нажала кнопку на телефонном аппарате, выбежала из-за стойки, показывая на медицинскую каталку у дальней стены. Следом вбежал парень, даже не запыхавшийся от такой пробежки. Едва уложили Алену, появился Роман Игнатьевич в белом халате.

— Опять Матчин, — возмутился он на бегу. — И Соломина…

— Тебя здесь уважают, — устало улыбнулась мама.

Доктор первым подошел к Алене, положил руку на шею, использовал силу. Кивнул.

— Кости целы, — заключил он. — Наташа, девушку в первую операционную, обработайте рану и наложите швы. Что у Вас? — он подошел к нам. Без ножа умудрился разрезать ткань рукава. Я не раз видел подобные травмы, но отвернулся к двери. — Конечность сохранилась? Уверены? Не хорошо. Так, Кузьма Федорович, Вы нам мешаете. Можете выйти из себя на улице.

Я с шумом выдохнул и широким шагом вышел из здания. Прошел метров десять по дорожке, резко развернулся и сделал три шага к широким стеклянным дверям. Доктор Шимов уже увез маму куда-то вглубь здания. В МИБИ работает медицинская бригада широчайшего профиля, включая анестезиолога и еще одного хирурга. Был даже новенький аппарат МРТ. Студенты калечили друг друга сильно и часто. Здесь могли удалить больной зуб, зашить рваную рану, поставить металлическую платину на сломанную кость. Поэтому все будет хорошо…

Успокаивающие мысли немного помогли. Я пару раз глубоко вздохнул, затем выругался. Осторожно, чтобы не раздавить в руках, я достал сотовый телефон. Набрал номер брата. Три гудка, после которых послышался его деловой голос.

— Да Кузьма, слушаю.

— Ты… — здесь следовало обидное ругательство на японском языке, — зачем маму одну отпустил с базы?

— Я не виноват, она сбежала, — последовал лаконичный ответ. — Но не одна, а с машиной сопровождения. Парни отчитались, что поехали на кладбище…

Аппарат в моей руке захрустел. Я сжимал его до тех пор, пока он не начал нагреваться. Затем бросил на землю, наблюдая, как вспыхивает бесформенная масса, превращаясь в небольшой, но яростный факел.

Глава 13

Наумов Геннадий Сергеевич, великий мастер Российской Империи, ректор МИБИ, Москва, десять часов утра

В рабочий кабинет Геннадий Сергеевич обычно приходил к восьми, после часовой утренней зарядки. Чтобы поддерживать форму, он десять минут уделял разминке суставов, затем полчаса ходьбе на беговой дорожке. Оставшееся время тратил на особую технику, опустошавшую примерно десять процентов запаса его внутренних сил. Это было необходимо, чтобы сила не застаивалась и не наносила вред телу. Если подсчитать потраченную за утро энергию, то ее хватило бы, чтобы сровнять с землей новый бизнес-район столицы. Геннадий Сергеевич о подобном давно перестал задумываться, воспринимая тренировку как рутину. Но сегодня он уделил расходу сил особое внимание. Ему недавно исполнилось пятьдесят семь лет и по его прикидкам еще лет пять он будет в отличной форме. Затем объем сил начнет постепенно падать, и к семидесяти он станет не сильнее обычного мастера. Раньше его это не особо заботило, но за время на посту ректора он не встретил ни одного человека, способного в будущем стать великим мастером. И даже если за следующие пять лет он найдет подходящего кандидата в ученики, то тому потребуется не меньше пятнадцати лет, чтобы войти в полную силу. А это значит, что Россия как минимум на десять лет останется без сдерживающего фактора, способного остудить пыл даже самым горячим головам. Плохо, что Император Иван Шестой думал, что ректор будет защищать страну до ста лет и не воспринимал его слова и доводы сколько-нибудь серьезно.

Совсем недавно прозвучала громкая новость, что в Германии впервые за долгое время появился великий мастер. Геннадий Сергеевич лично ездил, чтобы проследить за экзаменом. Новый мастер был относительно молод, чуть старше сорока лет и неимоверно силен. Организация Североатлантического договора восприняло эту новость очень бурно и живо. Ведь долгое время между странами сохранялся паритет сил, который теперь сместился в сторону альянса. По этому поводу были устроены закрытые учения на далеких и необитаемых островах, принадлежащих СГА.

Отбросив эту мысль, Геннадий Сергеевич несколько раз пощелкал мышью, выводя на монитор видео из интернета. Если бы он был главой ответственного министерства, то устроил бы подчиненным разнос, за то, что не в первый раз упустили в общий доступ видео с дорожных камер. Складывалось такое чувство, что к базе данных Госавтоинспекции мог подключиться кто угодно. На видео показывало новый Николаевский проспект, шесть полос движения в каждую сторону, поток машин, ползущих в вечной столичной пробке. Вот в кадре появляются два высоких черных джипа. Едут в предпоследней левой полосе, точнее, тащатся не быстрее двадцати километров в час. Когда они проделали половину пути до камеры, на разделительной полосе для спецтранспорта появилась несколько машин с проблесковыми маячками. Одна из них — машина дорожной инспекции. Видно, как они сбавляют скорость, как открывается окно. Поравнявшись с внедорожниками, из окна машины дорожной инспекции вылетает огромный шар огня. Подпалив по пути случайную машину, шар накрыл ведущий джип, превратив его в факел. В небо устремился поток огня, затем столб черного дыма. Из уцелевшего джипа высыпали люди в военной форме, с автоматами. Кто-то открыл огонь по остановившимся машинам. Почти сразу что-то невидимое ударило в черный джип, опрокидывая его, затем еще раз, расшвыривая другие машины в потоке. Мастер не сдерживался, стараясь придавить людей в форме. В того, кто методично обстреливал машину со спецсигналами ударил разряд молнии.

Геннадий Сергеевич поставил видео на паузу, потер лицо ладонями. Сделал большой глоток из кружки с остывшим чаем. Дальше на видео было запечатлено, как из перевернутого внедорожника выбрались две женщины и под прикрытием охраны бросились поперек движения. Их попыталась настичь молния, но она ударила в одну из машин, изогнувшись в самый последний момент. Ректор уже видел подобное умение в исполнении Кузьмы. Необычная техника странным образом искажала направление удара молнии, отводя ее в сторону. Из машин нападающих выскочили трое, в том числе разыскиваемый за аналогичное нападение Тимофей Орлов. По изображению с дорожной камеры опознать их было почти невозможно, но другое видео, снятое на видеорегистратор, отчетливо показало лица двоих из нападавших мастеров. Второй тоже был из рода Орловых. Судя по всему, это он расшвыривал машины. Когда они бежали за женщинами, он умудрился опрокинуть на них грузовую газель.

Третья видеозапись показывала изображение с камеры, установленной над входом в продуктовый супермаркет. Короткая, не больше минуты, она показала отступающую женщину в деловом костюме, которая несла на плече Алену Соломину. Женщина пятилась, остановилась, выставив вперед руку и в следующее мгновение в них врезался ослепительно яркий шар света. Сверкнул взрыв, и вся электроника в большом радиусе вышла из строя, в том числе и камера.

На столе ректора зазвонил телефон. Минуя секретаря ему могли позвонить только несколько человек.

— Наумов слушает, — сказал ректор в трубку.

— Геннадий, это Петр, — послышался голос родного брата. — Из МВД тебе звоню. Здесь ерунда какая-то творится. Начальник отдела говорит, что император распорядился гражданство Матчиным не давать.

— Устно, или приказом?

— Насколько я понял — устно, но жестко. На начальника кто-то еще давил, поэтому он на нервах, с утра водкой лечится. Заявил, что с обеда уходит на больничный.

— Кто у них главный в ведомстве? Все еще Бабичев?

— Он самый. Видел его полчаса назад.

— Решай вопрос с ним. Скажи, пусть думает, с кем он хочет испортить отношения, с нами или с императором. Вряд ли он откажет, поэтому пусть сегодня же все устроит. К вечеру я хочу увидеть документы. Даже если ему придется лично заполнять бланки и ставить печати. Но если не захочет, позвони мне, привлеку генерала Осташкина.

— На Бабичева сильно давить?

— Дави, пока из него сок не пойдет, — сказал ректор.

— Хорошо. Позвоню, когда все будет готово, — с этими словами глава рода положил трубку.

Последние лет десять Наумовы почти не выходили на политическую арену, но при этом старались не потерять связи и влияние. Ведь великий мастер в роду будет не всегда. Благодаря предприимчивости Петра Наумова, за это время род увеличил капитал почти в четыре раза, владея в том числе и двумя крупнейшими банками страны. К примеру, «Банкъ», где так удачно держали деньги Матчины, принадлежал одной из главных семей рода. Но об этом знало не так много людей. Обыватели же, слыша имя Наумовых, вспоминали только ректора Международного Института.

Едва Ректор положил трубку, телефон зазвонил вновь.

— Наумов слушает, — повторил он, подняв трубку. В динамике послышался писк на высокой ноте, затем булькающие звуки. Ректор нажал кнопку на телефоне, и посторонние шумы ушли.

— Осташкин на связи, — раздался с той стороны знакомый голос. — Геннадий, утра тебе, любого, какое требуется.

— Только о тебе вспоминали, — улыбнулся ректор.

— Матчины?

— Они, возмутители спокойствия. Как раз собрался с ними поговорить. У тебя что-то срочное?

— Как сказать, — с той стороны трубки послышался короткий смех, а затем уже серьезный голос. — Снизу поступила жалоба на наемников, что у меня под боком сидят. Дескать в городе войну устроили, восемнадцать жертв, четыре десятка тяжело ранено.

— Я с утра видео в интернете посмотрел, — сказал Наумов. — В курсе.

— Так вот, спустя десять минут распоряжение поступило сверху, под этот случай наемников выставить.

— От Самого? или?..

— Или. От великого князя Константина. Но он хотел, чтобы мы именно на главного подумали.

— Потяни пару дней, — попросил ректор. — Сегодня-завтра этот вопрос решится.

— Так давно пора, чего тянут-то?

— Министерские упрямятся с бумагами и документами на гражданство Матчиных.

— Бабичев, что ли? Егор Васильевич? Сейчас я ему позвоню. Слушай, мать Кузьмы… от, ты ж, — он хмыкнул. — Звучит прям как Кузькина мать. Сильно она пострадала? Мои ничего внятного не сказали. Доложили только, что с рукой что-то.

Ректор улыбнулся, покачав головой. Он был уверен, что люди генерала Осташкова не только внятно все рассказали, но и предоставили медицинскую карту. О них еще вчера говорил Кравец, начальник службы безопасности МИБИ, а ранее подчиненный Осташкова.

— Серьезно, — тяжело сказал ректор. — Не смертельно, но серьезно.

— Вот тебе и доброе утро, — протянули в трубке. — Геннадий, ты бы придержал Кузьму на день-два. Мне семейство Орловых глубоко омерзительно, кроме двух оболтусов, которые к моему ведомству недавно прибились. Хорошие кадры. Так просто я их не отдам. Отец их, будем считать, вменяемый мужик. С ним можно поговорить.

— Тогда решай эту проблему сам. И чем быстрее решишь, тем будешь лучше.

— Решаю. С утра этим занят. Сейчас Бабичеву внушение сделаю и пойду дальше решать. Конец связи, — в динамике вместо гудков раздалось знакомое бульканье.

Положив трубку, ректор посмотрел на часы. Выключив компьютер, он взял со стола черную папку для бумаг, встал и вышел из кабинета. Неспешно спустился на первый этаж, поздоровался с парой недавно принятых на работу преподавателей четвертого курса. На улице было довольно тепло для сентябрьского дня. Чем-то день напомнил летний месяц, почти безоблачный, но не такой душный. Когда ректор добрался до здания медицинского корпуса, заметил студента с младших курсов, который нервно вышагивал на дорожке перед входом, время от времени поглядывая на часы. В приемной же дежурила помощница доктора, читая небольшую книгу за стойкой. Но самого главного начальника она заметила сразу, едва тот вошел.

— Геннадий Сергеевич, добрый день.

— Доброго дня, Наталья Алексеевна.

Помощницу доктора Шимова ректор знал не очень хорошо. Из резюме помнил, что она долго работала в институте скорой помощи Склифосовского, затем несколько лет врачом общей практики. Сам Шимов о ней отзывался только положительно, что было лучшей рекомендацией.

— В какой палате сейчас отдыхает Матчина Светлана?

— На втором этаже, первая палата. Только недавно капельницу поставили, но вы можете ее навестить. Халат, — женщина нагнулась под стойку и вынула упаковку с новеньким белым халатом. — Вас проводить?

— Нет, я найду дорогу.

Ректор почувствовал присутствие мастера Ермоловой Таисии. Оно ощущалось со стороны перевязочной на первом этаже. На подходе он услышал ее голос.

— Не веди себя как маленький ребенок, — говорила она. — Хочешь назло им повредить связки и сустав? Назло врагу отморожу ногу, чтобы в бой не идти, так? А потом что? Через пару лет плечо будет так болеть, что сможешь предсказывать погоду не только в столице, а во всем регионе, заранее, за две недели, — она вздохнула и сказала немного мягче. — Доктор Шимов сказал — фиксатор на руке носить еще неделю, не меньше. Лучше, конечно, две недели, а потом реабилитация.

— Давай, давай, — сдался уговорам Кузьма Федорович. — Я руку могу зафиксировать и без этой пластиковой хреновины.

Ректор отметил, что он едва заметно ощущает присутствие Кузьмы. Если он научится скрывать ее, как это делает мистер Ма, многих его врагов ждут большие неприятности. Покачав головой, он направился к лестнице на второй этаж. В палатах для больных он бывал часто. Почти всегда, когда наследники благородных родов попадали сюда и родственники спешили явиться, чтобы высказать свое недовольство. Первые три палаты были одноместные, обставленные с максимальным комфортом. Весь медицинский корпус обошелся институту в огромную сумму, часть из которой покрыли столица и спонсоры.

— Добрый день, Светлана Евгеньевна, — поздоровался ректор, заходя в палату.

Спинка кровати была поднята, чтобы пациент мог сидеть. Светлана Евгеньевна — невысокая красивая женщина, выглядела довольно молодо. Черные волосы, собранные в тугой хвост, констатировали с бледным лицом и белой пижамой. Круги под глазами, немного уставший вид — это были последствия использования большого количества сил, и только бледность указывала на болезнь. И еще капельница, стоявшая справа от кровати, подсоединенная к здоровой руке.

— Здравствуйте, господин Наумов, — отозвалась женщина. Голос спокойный, уверенный, как и взгляд.

— Не будете против, если я присяду рядом с кроватью?

— Конечно, располагайтесь.

— Почему-то, когда я слышу имя Матчины, то первая ассоциация обязательно связана с какой-нибудь неприятностью. Вы в курсе, что Ваш сын сломал челюсть преподавателю четвертых курсов? Он две недели лежал в соседней палате. Пришлось ему выходное пособие в виде полугодового жалования выплачивать, — уловив заинтересованный, но довольный и, можно сказать, гордый взгляд, ректор улыбнулся. — Это он честь девушки отстаивал, понять можно. А вчера он сломал руку мастеру, приехавшему из СГА. Мне уже две жалобы поступило. Можете посмотреть, видео этого происшествия есть в интернете. В разделе иностранных новостей. Кузьма там предстал во всей красе, гуляя под руку с принцессой Цао. И обязательно почитайте комментарии на форуме китайского представительства.

— О, — взгляд женщины стал немного удивленным.

— За все время существования института Кузьма самый беспокойный ученик и одновременно самый нерадивый преподаватель.

Помолчали. Взгляд взрослых на минуту упал на неспешно капающее лекарство.

— Скажите, Светлана Евгеньевна, — начал ректор, — в планах семьи Матчиных есть пункт спокойно жить и не воевать со всеми благородными родами одновременно? Понимаю, вопрос риторический, но все же, вы планируете остаться в Российской Империи? Кузьме под силу основать род или клан в Японии или Китае, но придется смириться с участью быть вечным иностранцем. Уважаемым, богатым, но чужаком. Или же Матчиными движет только месть?

— Вы ждете ответ примерной ученицы: «мы первые войну не развязывали и мстить еще не начинали», так?

— Нет, ответ ученицы мне не нужен, — он рассмеялся.

— Геннадий Сергеевич, конечно же, мы хотим жить спокойно, — вздохнула Светлана. — На своей земле, где похоронены наши близкие. Только есть у меня подозрение, что на родине мы еще большие чужаки и иностранцы, чем в Японии. Нас целенаправленно загоняют в положение, когда останется только отомстить и покинуть Россию, навсегда.

— Да, такое впечатление сложилось и у меня, — покивал ректор, а в глазах его сверкнуло что-то недоброе. — Тот, кто это делает, весьма недальновидный человек, совершенно не разбирающийся в людях.

— А Вы разбираетесь? — в голосе женщины промелькнула едва заметная насмешка.

— Разбираюсь. Но я корыстен. Из всех мне интересны лишь талантливые и одаренные, — раскрыв папку для бумаг, ректор вынул три скрепленных листа, протянул женщине. Следом подал толстую лакированную ручку, отделанную золотом.

Светлана Евгеньевна посмотрела на это с интересом, взяла листы, бросив ручку на покрывало. Вчитываясь в первые строчки, она хмыкнула, но добежав взглядом до третьего абзаца, посмотрела уже удивленно. Ректор демонстративно никуда не торопился, наблюдая за ней с легкой улыбкой. Вчера вечером ему пришлось немало побегать, чтобы подготовить эти три листа. Только серьезный разговор с братом занял почти три часа.

— Что это? — сухо спросила женщина.

— Стандартный договор между родом и семьей, которая собирается в него войти, — терпеливо пояснил ректор, и добавил, немного подумав. — Почти стандартный. Я исключил из него страниц сорок. Права, обязанности, ответственность и прочее. Сейчас это почти точная копия договора столетней давности. Только в то время он назывался несколько иначе и нужно было приносить особую клятву. Мне всегда нравилось, как он звучит, четко и лаконично. Брат говорит, что написанное на этих листах устарело, но это не так. Скорее мы стали более требовательны и перестали доверять людям.

— Вы серьезно? — Светлана потрясла бумагой.

— Нет, знаете, я люблю пошутить по утрам, предлагая всем подряд войти в свой род. И наблюдать за их удивленными лицами, — ректор вполне искренне улыбнулся, видя именно такое удивление.

Женщина целую минуту смотрела на ректора, затем перевела взгляд на бумаги и снова углубилась в чтение, внимательно изучая каждый абзац.

— И такое предлагает человек, не усмотревший за собственной дочерью и внучкой, — проворчала она.

— Ох, Светлана Евгеньевна, мы ведь взрослые люди, — Геннадий Сергеевич сразу понял, зачем и к чему это было сказано. — Тогда я был полон амбиций, пытался совладать с обретенной силой и внезапно свалившейся славой. Мне было не до дочери. У нее на все было свое, часто отличное от моего, мнение. И она не была одарена даже так, как Алена. Уровень эксперта, пусть первой ступени, для нее оставался недостижимым результатом. И мы оставили дочь в покое, поняв, что и ее дети не будут обладать значимой силой. Те же сто лет назад это бы назвали потерянной линией семьи, в которой никогда не родится мастер. Но у нее и на это было свое мнение, — он сделал паузу. — Она увела наследника у одной из младших ветвей рода, единственного мастера, на которого возлагали большие надежды.

Ректор покачал головой. Он не стал бы возвращаться к неприятным воспоминаниям прошлого, если бы не чувствовал в коридоре благодарных слушателей. Кузьма, скрывающий не только себя, но и супругу вместе с ученицей.

— У них родилась девочка, — продолжил ректор. — Довольно слабая и болезненная. Сейчас не скажешь, вымахала вон какая. Несколько лет все было хорошо, но потом случилась трагедия. Отстаивая наши интересы в провинции, Рома погиб. И даже не из-за больших денег или влияния для рода. А я был занят в тот момент. Так занят, что опомнился через пару месяцев после того, как дочь ушла из дома. Сказала, что знаться с нами больше не желает. Последний раз, когда я с ней разговаривал мы сильно поссорились. И она утаила, что больна. Уже позже, когда она согласилась, чтобы я оплатил лечение, взяла с меня слово, чтобы близко не подходил к внучке, не смел испортить и ее судьбу. Я, правда, несколько раз нарушил обещание, но это не имеет большого значения. Что скажите по поводу нашего предложения? — спросил Геннадий Сергеевич, кивая на листы, которые Светлана прочла еще раз.

— Только из-за одной строчки, где написано, что имущество семьи неприкосновенно, будем считать, что это хорошее предложение. Не торо?питесь с решением? — Светлана подняла руку, чтобы зубами вытянуть иголку капельницы. — Наша семья все еще считается погибшей.

— Мелочи. Даже если к вечеру все останется так, это ничего существенно не поменяет.

Светлана довольно серьезно посмотрела в глаза немолодому мужчине, сжала губы в тонкую полоску. Взяв ручку, большим пальцем отщелкнула массивный колпачок. Положила листы на одеяло, которое стало твердым как столешница, и поставила крупную подпись.

— Хорошо, — подытожил Геннадий Сергеевич. — Я считаю, что Вы приняли правильное решение.

— Обычно, когда так говорят сразу после подписания сделки, следует требовать бумаги обратно.

— Мы же не дельцы, — улыбнулся он. — Отдыхайте, Светлана Евгеньевна, ни о чем не беспокойтесь. Теперь переживать будут другие. Что касается мастеров, напавших на Вас вчера, то их участь станет отличным примером для остальных.

Толкнув в бок Алену, я показал взглядом на дверь в соседнюю палату. Подхватив ее и Тасю под локоть, потянул туда и быстро закрыл дверь. В этот момент из палаты мамы вышел ректор, постоял секунду и неспешно направился к выходу.

— Так, Алена, у тебя постельный режим, — строго сказал я. — Пока доктор не разрешит, чтобы не вздумала шастать по этажу. Не забывай, что на тебя вчера автобус уронили, а не цветами забрасывали.

Без улыбки на Алену в пижаме, с забинтованной головой и не взглянешь. Немного портила картину небольшая бледность, как последствие сотрясения мозга. Я видел во время утренней перевязки, сколько ей швов наложили на рассечение. Шрам будет на зависть многим, почти пять сантиметров с одним рваным краем. Ее до сих пор немного покачивало, когда она вставала с кровати, но доктор Шимов уверял, что серьезных последствий здоровью не будет. Прописал ей постельный режим на неделю. Насчет шрама сказал, что его можно будет убрать, когда все основательно заживет.

— Тая, посиди с ней… Да не убегу я, не убегу, — вздохнул я, видя ее взгляд.

— У тебя вчера был очень страшный вид, — укоризненно сказала она.

— Вы из меня маньяка какого-то делаете, — проворчал я. — Поквитаюсь с ними чуть позже, пару дней ничего не решат.

— Ох, как он заговорил, — Тася уперла руки в бока. — Смотри, Ален, какой у тебя крутой учитель. А полчаса назад отказывался фиксатор надевать, дескать, он ему мешать будет. Наверное, в гости собрался, на обед, а ложку левой рукой держать неудобно, да?

Хотел было поспорить, но лишь поднял глаза к потолку. Махнув рукой на эту язву, встал.

— Пойду с мамой поговорю, — сказал я. — И чтобы не подслушивали.

— А может мне обед на всех приготовить? — задумчиво спросила Тая. — Твоя мама что любит?

— Хочешь угодить, приготовь борщ. Я к борщу равнодушен, а мама любит. С чесноком. Можно уху, но вряд ли у тебя получится так же хорошо, как у нашего повара. Это его коронное блюдо.

— Это мы умеем, — уверенно кивнула она. — У меня отец борщи любил. Наверное, поэтому я к ним тоже равнодушна, — она рассмеялась. — Пойду разорять запасы столовой.

Маму я застал в задумчивом состоянии, разглядывающую редкие облака в окне. Взгляд упал на забинтованную левую руку и внутри снова все сжалось и начало закипать. Усилием воли заставил себя успокоиться.

— Привет, — улыбнулся я, когда она повернулась.

— Привет, — она подарила мне мягкую улыбку, которую я любил еще с детства. Мне кажется, строгость ей совсем не шла. Плохо что обычно она все время сосредоточенная и загруженная делами.

— Как рука, как самочувствие?

— Рука болит, самочувствие хреновое, — еще шире улыбнулась она, поманила меня, взъерошила волосы.

— Вот как за тебя не переживать, — вздохнул я, усаживаясь на стул рядом с кроватью. — У нас война в самом разгаре, а она катается по городу без охраны. Был бы рядом Джим, вы бы их в порошок стерли.

— Так получилось, — виновато сказала она.

И в голосе ни капли раскаяния. Знаю, что она хочет сказать и без слов: «центр города, час пик, да я бы от них пешком ушла, но так получилось» и все в таком же духе. Я тоже не ожидал, что они нападут вот так, прямо в центре города. По новостям говорили о двадцати убитых и под шестьдесят человек раненых. Вот интересно, полиция опять спустит им с рук такой бардак? А всего-то надо, чтобы император проявил волю и публично наказал виновных. И чем серьезней накажет, тем лучше для него. Иначе простой люд не поймет. Нет, он может все свалить на нас, дескать, это злые наемники во всем виноваты, но видео, гуляющее по сети, говорит об обратном.

— Наш разговор с Наумовым слышал? — спросила мама, переводя тему.

— Слышал. Документ интересный на подпись дал?

— Занимательный. Так что мы теперь не простолюдины и не обычная семья, а самые настоящие аристократы.

— Мам, я тебя умоляю, давай, по существу.

— По существу и говорю. Или ты хотел пойти под крыло Дашковых?

— Принципиально — все равно. Но жест ректора мне понравился. Интересно посмотреть, как они теперь выкручиваться будут.

— Вот и посмотрим. Пусть покажут себя. Тем более, мы не навязывались, они сами пришли.

— Мои мысли читаешь, — рассмеялся я. — Наглые мы с тобой.

— Им нужно будет документы на возрождение семьи протолкнуть, подданство вам с Сашей сделать, оформить все как полагается. Сложнее всего — это провести через имперскую канцелярию и записать в архивы, что семья Матчиных с такого-то числа вошла в благородный род Наумовых. Саша говорил, что любой желающий нам помочь — умоется, когда до наших документов дойдет. Там такая стена из бюрократов, что только великому мастеру прошибать. Или роду княжескому с огромным влиянием, таким как Разумовские.

— Кстати, я тебе не говорил, вчера со мной хотел отобедать великий князь, упомянутый тобой. Думаешь, это его рук дело? Чтобы потом в один прекрасный момент появиться и все для нас сделать. Помочь, за часть имущества и верную преданность.

— Может быть, — согласилась она. — Только он нас не знает, индюк набитый.

— Саше позвонишь, обрадуешь? У меня вчера телефон сломался, а я его номер наизусть не помню.

— Позвоню, — кивнула она, затем поморщилась. — Фирму жалко. Столько денег в нее вложено, столько сил. Первый капитал был из тех денег, что Бельские вывели на заграничные счета. Я тогда на взятки и подарки императору Тайсе целое состояние спустила. А он все нос воротил и вид такой делал, что мы ему должны до конца дней, за то, что он нас приютил. Теперь он хочет, чтобы мы в его личные слуги подались, как свободный род. Да я уж лучше китайский учить начну. Тем более быть свекровью принцессы не так уж и плохо.

Мы одновременно рассмеялись.

— Это только начало, — пообещал я, сжав ее ладонь. — У нас будет свой род и без принцесс с приданным, и без жадных императоров. Нужна только небольшая передышка.

Мы болтали еще полчаса, не затрагивая серьезные темы. Я задержался бы еще, но мама выглядела немного уставшей. Пообещав зайти позже, вышел в коридор и неспешно направился просто вперед, погруженный в мрачные мысли. Огонь, горевший внутри, немного угас, но, казалось, если не дать ему выхода, то он сожжет изнутри. Мне вспомнилась давняя история, подслушанная у костра. Тогда я не придал ей большого значения. Один из наемников, кстати, выходец из Российской Империи, откуда-то с Кавказа, любил травить байки у вечернего костра. Немолодой мужчина, бородатый, коренастый, как медведь, отличный разведчик и опытный боец, но любил поделиться историей или старой сказкой. Вот такой у человека необычный способ сбросить напряжение. Бывало, сядет у костра, возьмет деревянный чурбачок, нож и давай строгать фигурку, попутно рассказывая старую, но поучительную легенду. О себе, правда, почти ничего не рассказывал. Как подался в наемники и почему бежал с родины, мы так и не узнали. Однажды мужики насели на него, рассказывай, говорят, а то бороду твою сбреем. Тогда он поведал историю о молодом парне. О том, что не смог он отомстить за убийство невесты. Семья, к которой была кровная месть, погибла и некому стало возвращать долг. И тогда настигла парня такая бессильная и темная злоба, что остановила сердце. Потемнел он лицом, сжал зубы и рухнул замертво. Наемник, что историю эту рассказывал, клялся, что лично свидетелем был. Вот и мне сейчас казалось, что если не выплеснуть этот негатив, то добром это не закончится.

Я не заметил, как оказался в зале для тренировок. Просто выплыл из потока мыслей перед зеркалом во всю стену. Взгляд неприятный, волосы взъерошены, пластиковый фиксатор веселого голубого цвета. Не помню, когда успел обувь снять у входа. Подумав немного, уселся на пол, приняв позу лотоса. Запустил водоворот внутренней силы, прогоняя по очереди все стадии доспеха духа. Хотел определить где именно у меня перекос в балансе. Тренировки мне всегда помогают сконцентрироваться и немного успокоиться. Можно подумать о насущных проблемах и планах на день. Перекос обнаружился весьма быстро. На втором шаге, которые предшествует мерцающей защите. Как и в прошлый раз я упирался в потолок, хотя силы еще оставались и можно было влить в защиту ровно столько же. Выходило одно из двух, либо устранить этот перекос, либо терпеливо ждать, когда подойдет к концу очередной этап укрепления. А этот как минимум до Нового года не случится.

Открыв глаза, я ничуть не удивился, увидев принцесс, сидящих напротив в той же позе, что и я. Одинаковые зелено-белые тренировочные костюмы. Разве что на голове Сяочжэй ободок, с которого на лицо падает довольно плотная ткань. Непонятно, видит ли она сквозь нее хоть что-то.

— Мы не мешаем? — спросила Чжэнь.

— Нет. Тем более я обещал позаниматься с госпожой Сяочжэй.

— Не хотите поехать учиться в Китай? — спросила Сяочжэй через сестру, открывая глаза. — Великий мастер Ма отзывался о Вас крайне положительно. Сказал, что мог бы многому научить, что позволит быстрее развиваться и подняться на следующую ступень.

— Спасибо. За все Ваши предложения, — я покачал головой. — Но Матчины останутся в России. Наумовы предложили присоединиться к ним, стать частью рода.

На некоторое время повисло молчание. Старшая сестра задумалась, в то время как младшая опустила взгляд, всем видом показывая, что не собирается озвучивать и показывать свое мнение. А вот мне было бы интересно послушать, что она думает.

— Жаль. Как часть империи Цао, Ваш род смог бы подняться выше и получить гораздо больше, — в голосе Сяочжэй действительно проскользнуло сожаление. — Но это не помешает нам поддерживать хорошие отношения, ведь так? Я решила, пусть мое предложение будет действовать до тех пор, пока Вы не передумаете. Если вдруг Российская Империя не примет вашу семью, или случится что-то неприятное, то мы готовы будем предложить не только убежище, но и всю возможную помощь.

— Ценю Вашу доброту, — кивнул я. — Давайте посмотрим, как продвигается Ваше укрепление тела?

Сяочжэй кивнула, протягивая мне худую ладонь.

— А что за дилемму мы увидели на вашем лице? — спросила она, пропуская по телу силу. Я мог проследить ее течение, как она разливается по «каналам», движется к рукам и ногам.

— Дилемма? — не понял я.

— Мы прервали тренировку, — пояснила она. — И на Вашем лице видели сложную и нерешенную задачу.

«Хитрая женщина» — улыбнулся я. Голову даю на отсечение, но она знает, на чем конкретно я застрял, но сама помощь не предложит, пока это не прозвучит как просьба. А, может, действительно не знает, может это я от Чжэнь недоверчивостью заразился? Нет, все-таки знает. Редко можно встретить талантливых людей, понимающих что такое «сила». Мне достаточно было всего один раз объяснить принцип укрепления тела, и она с молниеносной скоростью все поняла и освоила. Илью из клуба моделистов пришлось вести за руку, чтобы он не навредил себе, а Сяочжэй уверенно шагала сама, да еще с интересом разглядывая все, что происходило вокруг. И если у кого-нибудь из ее семьи возникнет такая же проблема, то она сможет помочь и передать эти знания.

— Не могу придумать способ выплеснуть как можно больше сил через кинетическую броню, — сказал я, не став ходить вокруг да около. — Я сейчас на такой стадии тренировки, что могу любую технику поддерживать сколь угодно долго. Физически не могу израсходовать все силы, вот что за вопрос меня мучает.

— Однако, — она звонко рассмеялась. — Многие бы плакали от счастья, столкнись они с подобной трудностью.

Остановив технику укрепления, Сяочжэй протянула вторую ладонь. Хотел бы я знать, каким образом она может перехватывать контроль над чужой силой. Согласен, сопротивляться этому очень легко, но все же сам принцип довольно любопытный. Я вновь почувствовал под кожей на плечах и спине маленькие иголочки. Вокруг меня начало появляться разреженное поле кинетической брони, быстро заполнив весь объем помещения. Ощущение странное, словно я одновременно касаюсь всех объектов. Если сосредоточится, могу почувствовать Чжэнь, ее дыхание, как воздух наполняет легкие, как едва заметно вздымается грудь. А вот Сяочжэй я не ощущал, словно ее в помещении не было вовсе. Именно эту технику я раскритиковал, найдя в ней огромную брешь. И Сяочжэй могла бы предупредить, что будет демонстрировать нечто опасное. Ведь если она сейчас использует «прокол», то мне придется туго. Хотя, я среагирую гораздо быстрее, чем что-то случится, но предупредить она могла.

Внутренний цербер зарычал, когда Сяочжэй попыталась заглянуть глубже. Я непроизвольно напрягся и иголочки под кожей исчезли, вместе с разреженным кинетическим полем.

— Сможешь повторить? — спросила Сяочжэй, отпуская мои руки. Легким движением отбросила вуаль с лица.

Без макияжа старшая из принцесс выглядела болезненно. Сыпь от аллергии не прошла, покрывая щеки и скулы. Темные круги под глазами, бледные губы. Но отбросила она вуаль только затем, чтобы я увидел невинный взгляд карих глаз. Дескать, это вовсе не любопытство, и она не пыталась заглянуть куда не следует, случайно получилось. Легко выдержала мой взгляд и даже улыбнулась, захлопав ресницами.

Покачав головой, я легко повторил технику, заполняя помещение разряженным полем. Сяочжэй протянула сестре большую пятирублевую монету. Хлестким движением кисти, Чжэнь бросила ей в сторону стены. Я же почувствовал, как в мое пространство ворвалось что-то быстро двигающееся. Монета успела пролететь только десять или пятнадцать сантиметров, замерла на секунду и тихо упала на пол.

— На отработку этой техники Лу Ханя у мастеров уходит около двух лет, — улыбнулась Сяочжэй. — Чем быстрее предмет влетает в защитное пространство, тем быстрее теряет энергию и останавливается. От размера предмета и его скорости зависит то, сколько сил потратит мастер.

— Пару лет? — недоверчиво посмотрел я на нее. — Вот на это?

— Я потратила на освоение один год, — кивнула она. — В школе установлена старая машина, швыряющая железные шары с большой скоростью. Самый сильный мастер, поставивший рекорд, остановил пятьдесят два шара подряд, после чего рухнул от усталости. Это самый быстрый из известных мне способов потратить все силы.

— А если из автомата палить, как быстро устанешь?

— Пули очень легкие, придется долго стрелять.

— Что ж, главное, техника есть, дальше сами выкрутимся, — кивнул я. — Спасибо. Попрошу Тасю бросить в меня бетонный блок.

— Техника, действительно, сильно выматывает, — повторила Сяочжэй, вернула вуаль на место.

Снова вопрос, специально они подталкивают меня к изучению трудов Лу Ханя или ей действительно это только что пришло в голову? Хотят, чтобы я его усовершенствовал, убрал недостатки и сделал лучше? Соглашусь с этими мыслями, если в ближайшее время они мне подсунут под каким-нибудь предлогом книжку или методичку по изучению этой техники.

Следующие два часа мы неспешно занимались. Я контролировал процесс укрепления тела Сяочжэй, посмотрел за медленным прогрессом Чжэнь. В итоге они устали почти одновременно, извинились, что уходят первыми, пообещали прийти на тренировку завтра. Я подумал сходить пообедать, но решил не прерываться и вновь вернулся к размышлениям, постепенно заполняя пространство зала кинетическим полем. Это довольно удобно, так как едва появился новый посетитель, я об этом сразу узнал.

Открыв глаза, бросил взгляд на окно. Судя по всему, солнце начало клониться к горизонту. Этак я не только обед, но и ужин могу пропустить.

— Доброго вечера, Кузьма Федорович, — в зал как раз вошел незнакомый мне мужчина в сером костюме. Одежда скорее практичная и повседневная, нежели деловая. Галстука нет, на ногах удобные ботинки вместо туфель. На вид мужчине лет тридцать пять, короткие волосы, не примечательная внешность.

— Доброго, — сказал я, не став делать замечание, когда он прошел по залу в обуви.

— Петр Сергеевич просил вам передать это, — он протянул кожаную папку со шнурком и небольшой планшет в пластиковой обложке.

— Кто этот Петр? — уточнил я.

— Как кто? — и удивился, и возмутился мужчина. Наигранно, но довольно тонко. — Вам следует знать имя главы рода, Наумова Петра Сергеевича.

— А, так бы и сказал, — отозвался я, положив папку на пол перед собой. — Что еще?

— Глава просил передать, что начал решать вопрос с возвращением собственности семьи Матчиных, — добавил посыльный. Во взгляде промелькнуло едва заметное недовольство моим не слишком любезным к нему отношением. Так обычно реагируют два типа людей, глупые и люди с высоким положением. Настроение у меня действительно не доброе, спорить не буду. Не люблю, когда забывают или не считают нужным представляться, подсознательно начинаю грубить. — Но для этого ему нужны копии всех документов.

— Они у Александра Матчина, моего старшего брата. Он сейчас на территории базы наемников, решай с ним.

— Хорошо, — кивнул мужчина, бросил взгляд на папку. — До свидания.

— До свидания, — махнул я на него рукой.

Дождавшись, пока он выйдет, открыл папку, вынул первый документ. Красивый бланк с печатями и рукописным текстом. В нем говорилось, что семья Матчиных с сегодняшнего числа больше не является «угасшей», что подтверждало несколько следующих бланков, ссылающихся на архивные документы с длинными ничего не говорящими номерами. Следующим документом я достал большую зеленую книжицу с золотым тесненным гербом Российской Империи. Свидетельство о рождении Матчина Кузьмы. Далее шел паспорт с моей, вполне вменяемой фотографией. Костюм знакомый, тот в котором я был на приеме у императора.

Мягко говоря, я удивленно смотрел на документы. Брат рассказывал, что бегал по инстанциям две недели, а тут они за полдня все сделали. И даже без нашего ведома. Интересно, откуда они взяли мою подпись для паспорта? Удивили, ничего не скажешь. Даже обидно стало, отчего я некрасиво выругался. Убрав документы обратно, я включил планшет. Рабочий синий экран, на котором сиротливо пристроились три квадратика. Нажал на первый. Планшет задумался, потемнел и выдал окошко с видео. Городской парк, утро, солнечно. Узкая аллейка, немногочисленные отдыхающие. Через дорогу длинная деревянная лавочка, на которую усаживается знакомый дед. Не помню его отчество, но это Трубин Богдан, бывший глава рода, а ныне просто старейшина, если такое сравнение уместно. Выглядел он каким-то уставшим и подавленным. Мне помнился вполне бодрый пожилой мужчина, а тут прямо старик, опирающийся на трость при ходьбе. Изображение мигнуло, грубо обрезанное и смонтированное. Сколько времени прошло неизвестно, но рядом с Богданом на лавку уселся мужчина в бежевом плаще. Лицо замазано специальным фильтром. Мне показалось, что он что-то сказал и почти сразу встал. Направился дальше по своим делам, как-то неестественно взмахнул полой плаща, закрывая деда от камеры. Богдан остался сидеть в той же позе, только на левой стороне груди появилась горизонтальная металлическая полоска. Еще одна склейка видео и стало видно, что на светлой бежевой кофте дела прямо под металлической полоской проступило небольшое пятно крови. Остановилось же видео на фотографии, запечатлевшей Богдана Трубина в машине рядом с Тимофеем Орловым. Скорее всего, снято дорожной камерой, так как машина стояла на светофоре. Но ракурс удачный, видно и водителя, и пассажиров. Вот и где моя конспирация, когда мы ехали в гости к Американцу. Мистер Ма с самого начала был в маске, а мы наверняка на таких камерах засветились.

— Какого черта? — хмуро спросил я, непонятно к кому обращаясь.

Второе видео оказалось совсем коротким. Задний двор какого-то частного дома, садовый деревянный столик, на заднем фоне высоченный забор из красного кирпича. За столом, немного не попадая в центр кадра, Тимофей Орлов. Он что-то говорит, яростно жестикулируя. В порыве эмоций саданул кулаком по столу. Жаль звука нет. В кадре появилась рука, сжимающая знакомый револьвер двенадцатого калибра, принадлежавший Американцу. Удивился не только Тимофей, но и я. Хлопнул беззвучный выстрел, снеся верхнюю часть головы наследнику княжеского рода.

Я перевел взгляд в сторону двери, словно ожидая, что сейчас кто-то войдет и объяснит мне, что происходит. Нет, никто не спешил беспокоить. Из коридора слышались голоса парней и заливистый девичий смех.

— И как мне на это реагировать? — озадаченно спросил я сам у себя. Причем я действительно этого не знал.

Последнее видео смотрел только из любопытства. Там был второй из мастеров рода Орловых, который засветился на видео, попавшее в сеть. Он гнался за мамой, опрокидывая машины. С ним расправились так же, как с Тимофеем, только через боковое стекло машины. Стреляла все та же крепкая рука, с дорогими часами на запястье. Судя по тому, как легко держит крупнокалиберный револьвер, думается мне, что он на уровне мастера.

На экране планшета появилось иконка: «Желаете посмотреть видео еще раз?». Нажал кнопку «Нет». Планшет мигнул, слегка завибрировал и отключился, думаю, навсегда. У меня начало складывается впечатление, что ректору надоело смотреть на то безобразие, что творится в столице последние две недели и он решил вмешаться. При этом поражала оперативность, с которой все провернули.

— Какого черта?! — сказал я уже более злобно.

Вопросов было много. Зачем в это дело влезли Трубины? Да тут любой наивный чукотский юноша мог понять по лицу Богдана, он знал, что его сейчас уберут. Он же мастер, пусть и не самый сильный, но не дурак же. Чтобы ножом его достать, он должен был спиной лавку проломить и метров пять еще кувыркаться по земле. Не исключено, что это особое умение, мало ли, но сути это не меняет. Вот Тимофей, тот действительно выглядел удивленным, но с ним все ясно, он просто клинический идиот. Но про остальных подобное сказать не могу.

Встав, я взял папку и направился к выходу. Падать замертво от бессильной злобы не хотелось, от слова совсем. Но вот поговорить кое с кем следовало как можно быстрее. Взять за грудки и потрясти хорошенько.

Эпилог

Рабочий кабинет Императора Российской Империи, полдень

Иван Николаевич, в имени которого после коронации появилась цифра «6», сидел за рабочим столом и разбирал большой отчет, нервно откладывая просмотренные страницы. Лицо его покрывали красные пятна, говорящие о крайней степени недовольства. В подобном состоянии правителя видели исключительно члены его семьи, доктор и секретарь, приносящий успокоительный ликер. Доктор не раз говорил, что в такие моменты лучше поберечь себя, прервать работу, отвлечься, спустить пар. Напоминал о слабом сердце.

— Как это понимать? — в сердцах император хлопнул ладонью по отложенным страницам отчета. — Я же велел, никаких документов Матчиным не давать!

— Наумовы подсуетились, — спокойно отозвался великий князь, старший брат правителя, Константин Николаевич Разумовский. Он сидел за столом для совещаний, неспешно потягивая кофе из маленькой чашечки. — Привлекли влиятельные связи, надавили на моих людей.

— Я просил их не вмешиваться! — выдавил правитель. — Это же!..

Он обхватил голову руками, уперев взгляд в стол.

— Очень уж они кстати все провернули, — сказал старший брат. — Подозрительно это. Может, они знают?..

— Не может! Двадцать лет прошло. Мы все подчистили. И всех!

— Кроме Матчиных, — улыбнулся Константин.

На минуту в помещении повисло молчание. Император играл желваками, сверля брата злым взглядом. Но из-за того, что лицо его было лишено жестких ноток, смотрелось это скорее смешно.

— И они не знают, — в итоге сказал Иван Шестой. — Ты зря об этом вспомнил. Забудь, раз и навсегда. Отец всегда говорил, если не понимаешь подоплеки, значит, все из-за денег. А у Матчиных на руках богатство целого рода. Огромный кусок нового бизнес-района стоит колоссальную сумму. А Орловы… не в состоянии удержать свое в руках. Да и черт с этими деньгами, у меня флот Японии под боком. Ходят туда-сюда вдоль Курильской гряды. И что теперь, из-за Матчиных мы понесем такие убытки, отстаивая право выхода в океан, что бизнес-район покажется не дороже пряника на ярмарке.

— Они готовы были отступить от островов ради одной семьи? — удивился великий князь.

— Обещали союзный договор, — неохотно ответил правитель.

— И в придачу попросят половину гряды, — Константин покачал головой. — Не верил бы ты им. Они нас обманули и в Первой мировой, и во Второй.

— Оставим, эта тема другого разговора, — поднял правитель руку, не желая говорить сейчас на эту тему. — Давай еще раз подумаем, что делать с Матчиными…