Дорога за горизонт

Глава 8

Глава 8

В путь-дорогу

Карл и Юля

Рожа прапорщика Бугрова сейчас настолько полно соответствовала его фамилии, что даже шутить по этому поводу не хотелось — только посочувствовать бедолаге. Не знаю, где он вчера был, но грызли его не комары, а медведи гризли.

Если у кого недоставало эмпатии для сочувствия, оставался еще инстинкт самосохранения. Одного взгляда в узкие щелки, которыми прапорщик пытался глядеть на мир, хватало, чтобы шутить по его адресу резко расхотелось. Даже Белый предпочел в этот раз промолчать, хотя было видно, что пара слов у него на языке вертелась.

— Прибыли вовремя, — судя по голосу, для прапорщика это было скорее разочарование, чем приятный сюрприз. — Ладно. Располагайтесь пока. Сейчас остальные подтянутся. Сначала на склад, затариться… генерал распорядился, пустят в спецсектор. Потом завтрак и выдвигаемся. Вопросы есть? Вопросов нет.

Со стороны это выглядело как отчитывание строгой училкой нашкодивших школьников — сидели мы за древними школьными партами, которую не одно поколение солдат сначала старательно покрывало затейливой резьбой, а потом еще более старательно закрашивало свои художество. Хотя учебные плакаты на стенах заставляли подумать скорее о музее. Ладно еще СКС или АКМС на складе мог заваляться, а вот заучивать устройство кавалерийского карабина 1938 года или револьвера системы «наган» образца 1895 года — это только в порядке издевательства.

Раньше других подтянулись «псы», как я еще в прошлый час окрестил про себя молчаливых подчиненных Калуги. Правда, из той троицы, что была на прошлом совещании, в этот раз было только двое, зато к ним прибавилось еще пятеро — помоложе, но с теми же коротко стриженными загривками и оловянным взглядом. Молодняк, но явно той же породы.

Следом явилась научно-техническая группа в главе с зевающим Петровичом, причем Зарипова, чуть задержавшись в дверях, улыбнулась и даже очень многообещающе подмигнула — так, что Юлька с подозрением уставилась на меня.

— Ты чего?

— А она чего? Лучше сразу признайся…

— В чем⁈ Блин, может, это Белому…

— У него Микки…

— Или у нее шутки такие…

Не уверен, что Юлька мне до конца поверила. Приступы немотивированной ревности у неё случаются внезапно, а проходят долго и сложно.

Наконец, в помещение вошла последняя пятерка. Тоже коротко стриженные, в камуфляже… но сели они в отдельно от «псов». Что-то в них было… неправильное, но вот сформулировать это я не смог.

Зато смогла Юлька.

— Это блатные, — шепотом сообщила она.

— Что?

— «Братва», блатные, урки, уголовники, шпана. У одного наколки… взгляд, повадки… точно тебе говорю.

— Да верю, верю, — пробормотал я, с запозданием вспоминая давешний подслушанный разговор и слова генерала про спецконтингент. Вот значит, кого тот имел в виду. Да уж, повезло с попутчиками.

С другой стороны, чья бы корова мычала. С точки зрения того же Калуги мы с Юлькой и Белый со своей девчонкой такие преступники. А то и похуже.

Стоило подумать, как поговорка «черта помянешь!» получила зримое подтверждение — Калуга вошёл почти сразу, словно уже стоял за дверью. Следом зашел прапорщик Бугров, но так и остался стоять у двери, подпирая косяк.

— Буду краток. Через два часа отправляется конвой к побережью. Действовать надо быстро.

— Куда спешишь, начальник? — вроде бы негромко, но с явным вызовом произнес кто-то из «братков». — Так дела не делают. Перетереть все надо, обмозговать…

— Там уже ждет корабль. С деталями плана все будут ознакомлены, — Калуга медленно обвел взглядом собравшихся, задержавшись на задавшем вопрос «братке», — после отхода. Во избежание утечки информации. Ненашев и Зарипова, вы отвечаете за погрузку своей части снаряжения. Все вопросы, если будут — к прапорщику Бугрову.

Мне показалось, что полковник хотел сказать еще что-то — но передумал и кивнув Бугрову, вышел.

— Вводную прослушали? — вопросил прапорщик. — Поняли, осознали?

— Никак нет, гражданин начальник.

— Ну и похрен, — осклабился Бугров, — не вашего ума дела. Слушайте сюда ушами. В складской зоне сейчас будем в трех местах. Первое — снаряга. Второе — оружие. Третий отдел — боеприпасы. Их берем в упакованном виде. До выезда за пределы Города заряжать запрещено.

— Сколько берем? — спросил один из «псов». — Только носимый или с запасом? Транспорт будет?

— Транспорт будет, — уверенно сообщил Бугров, — но не резиновый. Берите по четыре бэка. Четыре, это два по два, а не «патронов все равно мало, но уже не унести». После первого этапа будет возможность пополнится. Еще вопросы? — я, не придумав ничего лучшего, потянул руку на школьный манер, — говори.

— Когда можно будет проверить и пристрелять оружие?

— Все оружие проверено и пристреляно! Рависты позаботились.

— Я не доверяю оружию, которое пристреливал кто-то другой! — заявил я.

— Дело твое! — огрызнулся Бугров, но тут меня поддержал один из «псов», заявив: «парень дело говорит». — Ладно, подумаем. Но, в любом случае, это уже после погрузки на корабль. У нас жесткий график.

Мне осталось только пожать плечами. Основные стволы у меня и Юльки в любом случае свои. Что у вояк на складе найдется что-то из разряда «умереть не встать», я не особо верил, хотя в жизни всякие чудеса случаются. Вся эта затея полковника и так авантюра чистейшей воды, так что косяком больше, косяком меньше…

— Еще вопросы есть? — раздраженно спросил Бугров. — Нет? Тогда двинулись. Глебов, Хасанов — замыкающие.

Как я и ожидал, ничего сверхъестественно полезного на складе снаряги не нашлось. Большая часть — стандартная армейка, меньшая — конфискат из местного «декатлона» и прочие трофеи. Снаряга так себе, по большей части дешманский китай. У меня в магазине выбор был получше… хотя тут наверняка все более-менее приличное уже растащили. Взял несколько пачек антибиотика и упаковку с медицинским клеем. Эта штука в поле расходуется быстро, а начнешь экономить, так любая мелкая царапина может обернуться паршивейшим нагноением.

Зато оружейка все же сумела удивить. Что там будет некоторое количество стволов из арсенала эстонской армии, я ожидал. После Катаклизма уцелевший народ через бывшую границу шлялся туда-сюда достаточно активно, размахивая не только старыми «галилами» и «негевами», но и новыми «марсами». Несколько десятков я и сам «пустил в оборот», благо, знал, где брать. А вот на стеллажах с гражданским конфискатом нашлось кое-что интересное. Древнее зеленое AI-шное шасси, c вырезом под большой палец. Я почти прошел мимо, но вернулся, пригляделся к прицелу — Калес, причем топовый, руки сами потянулись к барашкам крепления. Большой, тяжелый, но пройти мимо хорошего стекла, это как наркоману пройти мимо дорожки. Остановился, пригляделся, вытащил винтовку на свет и понял, что все даже интересней, чем казалось — новый не только прицел, но и ствол. Кридмур «шесть-с-половиной» и почти не стреляный.

После этой находки я даже не особо удивился, когда на «патронном» складе в ответ на мой вопрос мне вынесли три пластмассовые коробки с надписью маркером «6,5 Cr RWS 8,4 г TEPM[1]».

Возможно, я когда-то я даже знал этот парня. Мир любителей стрельбы маленький, любителей выскоточки — еще меньше. А эту винтовку собирал кто-то, хорошо понимающий, что и зачем ему надо… скорее всего, привыкший к старому ложу и не захотевший менять на что-то новое и тактикульное. Надо будет помянуть при случае…

Удивительно, но целевые «двадцать два» для юлькиной винтовки тоже нашлись. Остальные патроны я даже спрашивать не стал. Редких не будет, а на ходовые калибры и без меня хомяков достаточно. Бойцы Калуги уже натаскали к выходу гору цинков примерно по… грудь. «Братва», сооружавшая свой холмик в стороне, от них отстала, но ненамного. Зато стволами они увешались не хуже Рождественской ёлки техасского реднека. Пистолеты, автоматы, дробовики — не абы что, а понтовые спортивные полуавтоматы с удлиненными магазинами. Поначалу они хотели утащить еще и два пулемета, но так и не смогли решить, кто будет волочь «тяжелыйпадлаблядь» агрегат.

— Все набрали? — осведомился возникший в дверях Бугров.

— Почти, — один из бойцов, пыхтя, подтащил к куче ящик с маркировкой «20 РГН». — Сейчас еще для подствольников найдет…

— Слышь, лоси, — Белый, тоже не особо принимавший участия в общем празднике жабы, подобрал с ближайшего стеллажа каску и постучал по ней, — вы что, в таком виде идти собрались? Шлемы, броники, камуфло?

— А что не так?

— Ну… — Белый оглянулся на Микки, явно пытаясь подобрать хоть сколь-нибудь цензурные выражения, — серьёзно не врубаетесь, да? Вы ж… ну блин… просто служба доставки подарков на дом.

Белый и Микки

Поехали…

— Сладенькие, вы реально дупля не отбиваете? — я обвел взглядом отряд. — Вы вот в таком виде собрались сунуться на пустоши?

— Говори уже, не тяни… — Бугров раздраженно заиграл скулами.

Я подавил желание выматериться, хотя железные основания для матюгов присутствовали. Отряд, кроме Карла с Юлей, меня с Микки и Зариповой выглядел как братья близнецы. Одинаковые комки расцветки «мох», одинаковые разгрузы, одинаковые шлемы и броники, не говоря уже о рюкзаках. Даже слепой с легкостью опознал бы в них вояк.

— Да вас за километр невооруженным взглядом определят как «сапогов». Только это вы здесь — сила, когда вас толпа, за вами броня и артиллерия. А там кучка вояк — оружие, патроны, снаряга. И потом, что помните, что в первые недели творилось? Как беженцев сортировали? И что потом было? Так вот, если вы забыли, то там не забыли…

Я показал рукой в сторону Питера.

— Если желаете самоубиться — воля ваша, но я в этом не участвую.

— Бугор дело говорит… — сипло проскрипел худющий как скелет мужик из пополнения. — Масть надо менять. Палевно.

Остальные братки сразу закивали и одобрительно загалдели.

— В натуре попутали…

— Не, я на такое не подписывался…

— В мясо записали, начальники?

Как я уже успел подметить, Витьку Скелета «спецконтингент» слушался беспрекословно.

— Да вы!.. — взвился Бугров. — Молчать!

— Отставить! — резко оборвал его Калуга. — Немедленно доставить гражданскую форму одежды и устранить демаскирующие признаки.

Прапор сразу заткнулся, откозырял и выбежал из ангара.

Через несколько минут солдатики притащили целую гору гражданки, личный состав принялся разбирать ее, и очень скоро отряд стал похож на…

На сброд блатных и нищих, как выражался мой командир роты майор Соболев. Впрочем, теперь, опознать вояк в бойцах стало достаточно проблематично. Плащи, куртки, прочий шмот, а Бугров напялил линялую шапку-петушок с олимпийской эмблемой, кабы не времен древней московской олимпиады. И сразу стал походить на питерского бомжа из доапокалиптической жизни.

Для переезда к побережью в очередной конвой спецом для нас включили туристический автобус — мягкие кресла, много места для ног и все дела. После нападения на Город конвой усилили дополнительной «броней», так что настороженно пялился по сторонам я минут пять, а затем отрубился — и проснулся уже когда подъезжали к пирсу.

Калуга упоминал, что в Питер мы попадем по воде, но вот про способ доставки умолчал. Понятно, что подводная лодка в Неву не войдет, но уж какой-нибудь сторожевик или десантный катер военные могли бы отыскать. Но не сложилось, судя по всему.

Некогда это корыто было прогулочным суденышком на электротяге. Я на таких лайбах часто катался до песца. Сплошной пластик и остекление, выглядит красиво, но донельзя хлипко.

Сейчас же кто-то решил превратить эту посудину в нечто боевитое. Борта чернели множественными заплатами, стеклянную крышу безжалостно срезали, сейчас вместо нее стоял навес из брезента. На носу поставили самодельную турель с древним пулеметом Дегтярева-Шпагина крупнокалиберным, причем еще даже не модернизированным, образца тысяча девятьсот тридцать восьмого года, второе пулеметное гнездо разместили на надстройке, но там стояла спарка… твою же мать… спарка Максимов. Да-да, тех самых древних стрелялд с водяным охлаждением.

По бортам лайбу обшили пытались обшить листами брони, судя по подпалинам — от сожжённого БТР. Но то ли прилично сохранившихся листов не хватило, то ли кто-то испугался за мореходные качества посудины, но защиты хватило лишь на середину корпуса и часть кормы.

— Ебать… — ахнул один из братков. Все, даже боевики Калуги, остановились перед трапом.

— Прогноз погоды благоприятный, — сухо прокомментировал Бугров. — Вперед!

На этом все вопросы снялись.

Командовал «броненосцем» совсем юный пацан, вряд ли старше восемнадцати лет. Длинный, тощий и голенастый, в подранном комбезе с помочами и замасленной тельняшке. Но на вихрастой голове, гордо смотрелась сбитая на затылок настоящая военно-морская фуражка с «крабом», в белоснежном чехле. Колоритный образ дополнял болтающийся на ремне у бедра архаичный Маузер в деревянной кобуре. Кроме него, в экипаже имелся некто в робе и почему-то сварочной маске, на миг показавшийся из недр кораблика и тут же нырнувший обратно.

— Размещаемся на верхней палубе! — неожиданно густым басом распорядился капитан. — Гальюн внизу, кто удумает гадить мимо, сам скормлю рыбам. Живо, живо, селедку вам в клюз!

— Хрен его знает, смеяться или плакать… — глубокомысленно заметил Карл.

Юлия обворожительно подмигнула капитану, после чего тот немедленно зарделся и поспешил свалить в рубку.

Вояки устроились на носу, Карл, Юля и я с Микки по правому борту, левый заняли братки. Все группы показательно держались поодаль друг от друга, что еще раз убедило меня в том, что нас ничего хорошего впереди не ждет. Вашу же мать! Идти не слаженной группой в Питер… это… примерно как… вот даже слов подобрать не могу.

Звонко брякнула рында, заныли движки, посудина слегка дрогнула и начала отходить от стенки. Бугров коротко пошептался со своими сержантами, после чего бойцы Калуги заняли места за пулеметными установками. Судя по всему, в штатном расписании экипажа посудины стрелки не были предусмотрены.

Сразу после того, как лайба вырулила из гавани, в расстановке группировок произошла некоторая пертурбация, Зарипова подхватила свой рюкзак и демонстративно перешла к нам. Юлия и Микки встретили ее маневр, аки змеи, разве что не зашипели, но медичка нагло проигнорировала наших дам. Подстелила себе под накачанную попку каремат, сделала нам ручкой и невинным голоском сообщила.

— Привет! Мне с вами как-то спокойней. Печеньки кто-нибудь будет?

В ее руках появился большой бумажный пакет, одуряюще запахло корицей и сдобой.

Юлька и Микки переглянулись, а потом дружно протянули к микробиологине руки. Я облегченно выругался про себя. Скорее всего, проблема не решилась, а даже усугубилась, бабского жабогадюкинга не избежать, но конфликт отсрочился. А это уже замечательно. Тут не до долгосрочных прогнозов, день пережили и уже хорошо. Вот уже угораздило вляпаться…

Немного расслабившись, я положил себе на колени брезентовую сумку и открыл ее, выдернув кожаный язычок из скобы.

От щедрот своих Севастьянов выделил группе полный доступ к арсеналу. Военные загрузились до предела боезапасом, научники вообще проигнорировали халяву, разве что Бубенец зачем-то заграбастал себе АПБ. Братки из «спецконтингента» увешались стволами, как новогодняя елка игрушками. Карл выбрал себе какой-то кастомный ствол с оптикой, но, судя по всему, только из любви к «искусству», потому что со стрелковкой в их паре и так все нормально.

Ну а я свято помнил, что дополнительный ствол — это в первую очередь лишняя тяжесть. А лишняя тяжесть — это потеря мобильности. А потеря мобильности по нынешним временам, чревата смертью. Нет, я тоже балдею от оружия. На складе было много интересного, руки так и тянулись прихватизировать, но держался до последнего.

И все-таки не удержался.

Для начала набрел на ящик с боезапасом для гладкоствола и обнаружил в нем десяток пачек патронов итальянской фирмы «Clever» с сегментными пулями, предназначенными для военного использования. Маркировка на пожелтевшей от времени пачке прямо на это указывала. Не знаю, откуда они взялись в Городе, но у меня едва руки не задрожали. Снаряд в полете раскрывается на семь частей, соединенных кевларовой нитью. Что может быть лучше против зараженных? В общем, вес поклажи увеличился еще на пару килограмм.

Дальше я обнаружил заводские цинки с посконным советским пистолетным калибром девять на восемнадцать. Мало кто знает, что этот калибр отличается широким ассортиментом — поменьше, чем буржуинский «люгер», но есть из чего выбрать. Вот и мне случайно попались редчайшие патроны 9 СП7 гж с экспансивной пулей повышенногоостанавливающего действия. Как меня как-то уверяли, спецзаказ КГБ. Конечно, лет ним немало, но в хорошей-то упаковке протухнуть не должны.

Берем? Берем! Зачем? Да бог его знает. Время такое…

Ну а чуть позже я нашел, куда эти патроны применить.

Итак, советский пистолет-пулемет ОЦ-2, он же «Кипарис». Легендарная советская надежность, никакого пластика, сплошная сталь. Откидной проволочный приклад, удобная бакелитовая рукоятка, весит всего ничего. В сумке штатный глушитель, ЛЦУ и пять магазинов. Один на десять патронов, три на двадцать и один на тридцать. Хрен его знает, чем руководствовались комплектовщики, но им уже ничего не предъявишь.

Абсолютно новый ствол, на воронении ни царапинки, но кто-то кустарным способом, зачем-то припаял на затворную крышку «пикатиню»

Я откинул приклад, металл приятно лязгнул.

— Ух ты! — Карл сорвался с места и пересел ко мне. — Дай глянуть?

Юлия состроила недовольную рожицу, она как раз, пристроилась у своего спутника на плече. Микки покрутила пальцем у виска: мол, что с этих самцов возьмешь.

— Редкая штука… — пистолет-пулемет как-то сам по себе распался в руках у Карла на составные части. — Так… ага… глянь, а он почти не стреляный. ЛЦУ, блин, позапрошлого века, убить можно, если патроны кончатся. Ну да, батарейка на выброс, все окислилось. Ща, подожди…

Он начал потрошить свой рюкзак, а я, в это время, бережно протирая ветошкой каждый патрон, начал снаряжать магазины.

— Вот! — Карл передал мне ствол. — Aimpoint Micro серии T, армейский вариант, для гражданских H гнали. Батарейка свежая, фирма обещала 50 тыщ часов или пять лет. Пристреляешь и огонь!

Магазин с приятным лязгом вошел в приемник, щелкнул затвор. Я приложился, наводя красную точку на стенку рубки.

— Эй, фраера…

Я поднял взгляд и увидел одного из братков. Худой и плюгавый, с прыщавой противной мордой, он стоял рядом и нагло щерился.

— Ну не дело, кому-то все, а кому ничего… — браток цыкнул сквозь гнилые зубы. — Поделитесь шмарами! Дуплитесь быстрей, а то сами заберем.

Мы с Карлом обменялись взглядами. Я чуть качнул стволом, Карл понимающе кивнул и стал боком, загораживая меня от остальных братков.

«Кипарис» дернулся в руке, из глушителя потянулась тоненькая струйка дыма.

Было несколько вариантов развитий ситуации, но я выбрал самый простой и короткий. Потому что знал, если эту братву не поставить сразу на место — проблемы обеспечены.

Браток, зажимая обеими руками пах, боком завалился на палубу, скрутился в позу эмбриона и истошно завыл.

— Суу-уки… братва… подстрелили…

Из-под пальцев ручейками хлестала кровь, под ним быстро расплывалась алая лужица. Экспансивный патрон проделал огромную дыру в мясе.

— Стоять! — Юлия, словно герой из вестерна, выхватила из кобуры неожиданно большой для женской руки револьвер. Следом за ней вскочила Микки, проигнорировав свой ствол и зачем-то выхватив заточку. Зарипова не осталась в стороне, вскинув свой глушенный «Витязь». Не особенно умело, но решительно. Только Карл по-прежнему стоял с пустыми руками, но улыбался так неприятно, что у меня даже тени сомнения не имелось — если начнется пальба, он будет одним из первых стрелков.

— Стопе, стопе!!! — один из братков вздернул руки вверх и медленно встал. — Непонятка вышла, у нас никаких предьяв! Гурон сам по себе был, общую мазу не тянул, так что поделом! Завязали! Точно завязали…

Бугор «спецконтингента» Витя Скелет сидел нарочито спокойно. На лице не прослеживалось никаких эмоций. Он же отправил одного из своих на убой специально, понял я. Проверочку нам устроил. Наверняка и какие-то свои проблемы при этом порешал.

Повисла тишина, которую разбавляли жалобные всхлипы раненого и плеск воды об обводы корпуса посудины.

— Ууу… су-ууки… памагите…

Послышался четкий стук набоек на ботинках по палубе. Калуга подошел к раненому и неспешно вытащил из кобуры свой ПМ.

Негромко стукнул выстрел, голова братка мотнулась, и на палубу брызнуло красным с ошметками серого.

Прозвучала негромкая команда:

— Убрать!

После чего полковник развернулся и ушёл, даже не оставшись проконтролировать исполнения своего приказа.

— Минус один, — невозмутимо прокомментировал Карл.

На этом инцидент исчерпался, труп «разукомплектовали» и выбросили за борт, все пошло своим чередом. Дело шло к обеду, я уже начал подумывать, что сварганить из сухпайков, как перед нами нарисовался «капитан» нашей посудины.

При этом он не отрывал взгляда от медички, скинувшей куртку и оставшейся в одной маечке, больше открывавшей, чем скрывавшей ее прелести.

— Это… — парнишка протянул нам закопченную кастрюльку. — Тут сиг копченый, картошка еще теплая и хлебушек… — он застенчиво улыбнулся. — Не побрезгуйте, значитца…

— Какой галантный мужчина… — с эротичным придыханием бросила Зарипова, обеими руками приподняв свои внушительные груди. — Такому бы я дала не задумываясь даже на еже!!!

Юлька и Микки радостно заржали. «Капитан» зарделся и позорно сбежал, путаясь ногами в ремне своего Маузера.

— Вот же дуры… — я покачал головой.

— Угу… — согласился Карл и погрозил своей спутнице кулаком, на что она ответила невинной гримаской.

Сиг оказался одуряюще вкусным, особенно с распадающейся, переваренной картошкой и серым, ноздреватым и кисловатым хлебом, мы обожрались, дело шло к вечеру, посудина уверенно тащилась по воде, несмотря на все мои опасения, но чувство какой-то внезапной пакости никуда не подевалось.

И оно оправдалось.

Мы шли по бывшему судоходному фарватеру, примерно посредине залива. До берега далеко, но время от времени встречались брошенные суда — танкеры, балкеры и прочие большегрузы. Я знал одного матроса с такого корабля. В первые дни после Катаклизма, когда в Питер уже было не сунуться, а Усть-Луга запретила вход, они проторчали две недели в море, пока хватало еды и горючего. А затем просто встали на якоря в стороне от фарватера и рванули к берегу на шлюпках.

Вот с одного из этих типа брошенных кораблей нас и обстреляли.

С правого борта на фоне темной туши мелькнули яркие прерывистые вспышки, словно заработала сварка, а уже через мгновение, с недолетом в сотню метров, на воде выплеснулись фонтанчики.

— К бою! — гаркнул Бугров.

— Бам-бам-бам… — гулко заработал ДШК, из его ДТК выплеснулись по сторонам струи пламени. Спарка «Максимов» начала чуть позже, к берегу полетели по высокой дуге снопы зеленых трассеров.

Карл метнулся к Юльке, я обхватил Микки обеими руками, завалил на палубу и закрыл ее своим телом. Рядом что-то сильно грохнуло, правое предплечье рвануло болью, словно к нему прикоснулись раскаленным железом, а еще через минуту пулеметы заткнулись.

Левую щеку обожгло поцелуем, я повернул голову и увидел красную от смущения физиономию девчонки.

Слегка охренев от неожиданности, я привстал, опираясь об палубу рукой и разглядел, как Карл закрывает собой сразу Юлю и медичку.

Но не это меня удивило…

Рубка была разворочена, и вся топорщилась кусками пластика и стекол, движки продолжали мерно выть, но само судно начало круто забирать вправо.

А прямо перед нами…

Лежала голова «капитана». Фуражка каким-то чудом осталась на голове, правое веко судорожно подергивалось, а в глазах застыло удивление.

— Господи! — хрипло взвыла Зарипова. — За что?

Я сбросил с себя Микки, рванул в рубку и увидел, что один из вояк уже стоит за штурвалом. Громко чиркнув обо что-то днищем, кораблик начал выравнивать курс.

— Минус два… — тихо заметил Карл.

Медичка тихо выла на плече Юлии, Микки прижалась ко мне всем телом и молчала.

Я перебрал про себя все матюги, встал, подошел к Калуге и сел рядом. Полковник закаменел лицом, словно ничего не случилось.

— Дай команду уходить назад!

Калуга никак не прореагировал.

— Ты видишь, с чего началось, мать твою! Добра не будет! Даю слово, я проработаю маршрут и проведу вас, куда надо. Подготовимся и все получится. Не будь идиотом!

Полковник медленно повернул ко мне лицо и безжизненным голосом сказал:

— Дороги назад нет. Иди к своим или убью…

Я помедлил, рука сама потянулась к пистолету, но все-таки сдержался и ушел. Стало совершенно ясно, что единственный способ выжить — это бежать при первой же возможности.

Уже в сумерках мы подошли к форту Тотлебен. Вытянутый каменистый клочок суши, с уцелевшими бетонными строениями и все еще работающим маяком. Еще один результат работы Ленинградской АЭС. По неписаной, но молчаливо поддерживаемой всеми договоренности атомная станция была нейтральной территорией, её работников снабжали, защищали от зараженных и поддерживали все группировки. Взамен энергетики продолжали давать электричество в сеть и даже кое-что чинили.

Взлетел дрон, через пару минут последовал доклад:

— Чисто!

Судно причалило, военные потащили кабели к маяку заряжать нашу посудину, а я отстегнул спиннинг от рюкзака и ушел на мыс половить рыбу, чтобы отвлечься. Действительность давила на мозги, как бетонные блоки. Но сразу же после первого заброса, позади, послышался шорох гальки.

Вальтер вылетел из кобуры.

— Не мороси, бугор… — Витя Скелет сел на замшелый валун и демонстративно неспешно закурил.

— Чего хотел?

— Жить хочу, — ухмыльнулся Витек. — Все хотят, и ты тоже. А с нашим полканом это проблематично. У него совсем кукуха поехала. Я смотрю, ты правильный по жизни, на своей дороге стоишь. Вот и хочу понять, по пути ли нам?

Я смотал леску и тоже присел.

— Зачем торпеду свою к нам послал?

— Надо знать, кто чем дышит, — невозмутимо бросил Скелет. — А Гурон по жизни дерьмом был, не жалко таких. Теперь знаю, вы правильные.

— Ну и?

— Что делать будем? — Витек пыхнул сигаретой. — Говорю же, с «сапогами» нам не по пути. Что делать собираешься? Мои пацаны, ежели что, пойдут за вами без рамсов. Просто ответь, когда и как? Как его… Карл с девкой своей, сразу видно, матерые и мурые. Поддержат или пойдут своим путем?

Я помедлил с ответом. Вопрос «ухода» в сторону назрел давно. При нынешних раскладах нас впереди ждало только одно — смерть. Но «спецконтингент» в качестве союзников я не видел от слова совсем. И одновременно, недооценивать их не стоило.

И решил потянуть время.

— Думаем одинаково. Жди сигнала. Пока не время…

Перед сном я долго говорил с Карлом, а утром посудина отчалила и отправилась в Питер…