Донум

2037 год. Сегодня

Частная школа АО «Заслон» – место, где мы живем и учимся! Гласила надпись при въезде в устаревший по нынешним меркам, но такой уютный кампус. Школа давно имела статус объекта культурного наследия: памятник архитектуры конца 21 века. Представляющая собой ценность с точки зрения не только истории архитектуры, но и передовых достижений науки зеленых школ. Одна из основных целей таких учебных заведений – создание эко среды в современном мире и взращивание будущих талантливых ученых.

В теплом утреннем воздухе разносились привычные уху крики и смех детей. Пожалуй, за это неспокойное начало дня, он больше всего любил это место и свой дом.

– Надо бы, узнать, что там происходит, – сдавлено произнес Платон, оборачиваясь к сфинксу и игнорируя гостей. Кот поднял на хозяина затуманенные дремотой глаза, чтобы равнодушно отвернуться. Опираясь на любимую трость, мужчина с трудом направился по коридору к входной двери. Он чувствовал спиной, как две пары глаз внимательно наблюдают за ним. Через столько лет отчуждения Тим в его доме. Не при таких обстоятельствах хотелось бы Платону встретиться с другом, да еще и в компании алголога.[2]

Пока он медленно плелся по коридору, в его голове крутились десятки не высказанных вопросов: «Знает ли Тим про их совместную работу с Ильей? Почему он приехал к нему с врачом? Что он думает об эликсире молодости?»

Панорамные окна террасы выходили прямо на школьный стадион, и это было одним из главных условий при возведении дома. Ему нравилось устроиться перед одним из окон и наблюдать за ходом тренировки, вслушиваясь в нестройный гомон голосов и в четкие команды тренера.

– Доброе утро! – выкрикивал он ежедневно, уютно расположившись с дымящейся чашкой ароматного цикория на крыльце, подставляя лицо первым утренним лучам солнца.

– Доброе! – дружно отвечали дети под руководством тренера!

– Как дела? – кричал Платон снова.

– Весь день расписан по минутам, просто ужас! – выкрикивал в ответ тренер.

Платон знал наперечет весь тренерский состав: молодые, дружелюбные, чуть снисходительные. И это неизменно. Ведь он такой старый, а они такие занятые.

«Подумаешь, делов – то! Тренировка!» – думал он, хмыкая и посмеиваясь. Но этим дождливым утром учителя школы вели себя как-то странно.

Наконец дойдя до окна, он прижался лбом к освежающей прохладе, разглядывая знакомый стадион и прислушиваясь. На ежедневных тренировках обычно звучали громкие крики и смех. Но в этот раз стояла мертвая тишина при невообразимой суматохе. Через забрызганное дождем стекло, Платон рассмотрел, как из соседнего здания выкатилась толпа, создавая впечатления полного хаоса. Ему было хорошо видно, как один из учителей заехал другому кулаком в живот, тот согнулся пополам, пошатнулся и завалился на бок. Это был самый успешный преподаватель кампуса – Илья Овсянкин, а нападавший, как нестранно его брат – близнеца Гордей.

– Прекратите, это немедленно! – истошно заорал директор, голос которого Платон отчетливо различил сквозь гул толпы. «Действительно!» – подумал он, здесь же дети.