Дом Злодеяний. Тайны Мертвого Леса

Обычные ночи в маленьком городе

На удивление, середина осени была довольно теплой, но сырой и туманной. Земля все время была рыхлой и полной червей после холодных дождей, деревья постепенно переодевались в красно-желтые наряды, а их опавшая листва на земле напоминала золотую ковровую дорожку. Лес здесь напоминал затерянный волшебный дворец, где стволы деревьев были массивными колоннами, а звездное небо напоминало расписанный золотыми красками потолок. Коварная ночь неторопливо воровала минуты у доверчивого дня, животные и лесная нечисть не спеша готовились к зимним жестоким холодам.

Это была обычная, можно даже сказать, заурядная ночь со вторника на среду. Пару часов назад пролил очередной промозглый дождь. По земле зловещими руками карабкался плотный прохладный туман. Тучи постепенно рассеивались, давая луне увидеть свои обширные владения. Весь город и его окрестности уже давным-давно видели сны и даже не подозревали, что кто-то в такое позднее время усердно работал на кладбище.

– Агата, милая, копай, пожалуйста, аккуратнее. Ты можешь повредить гроб, – снисходительно попросила Розалинд, делая очередной рывок лопатой. – Люди ведь старались, сколачивали.

– Сама знаю! – гневно ворчала ведьма. – И вообще, я не должна этим заниматься! Твоя работа – копать, а моя вскрывать.

Агата по натуре своей была самой настоящей леди. Грязная работа, вроде копаний в земле претили ей также сильно, как и готовка на кухне.

– Ты сама захотела пойти со мной! Теперь работай. Это не только мне нужно, – каждый раз, когда они собирались на подобные дела, происходили такие гневные перепалки. Это уже была добрая традиция для них.

Роза привыкла работать одна. Ей больше по душе было одиночество, когда по ночам она слышала лишь шелест гниющих листьев под ногами и карканье ворон над головой. Но когда нужно было откапывать свежий труп, ее было не остановить. Она всегда просилась пойти вместе с ней, а та никак не могла ее переубедить. Агата была единственной среди всех ведьм, кому она не в силах отказать.

– Подай лом, пожалуйста, – приторно вежливо попросила Розалинд, когда из-под сырой червивой земли показалась деревянная крышка. – Это ведь тебе несложно?

Агата скучающе протянула ей инструмент. Девушка аккуратно стала вскрывать недавно закопанный гроб. Запах стоял ужасный, настолько отвратительный, что внутренности просились выйти наружу, но Эгги вдыхала эту вонь полной грудью. Ей доставляло дикое удовольствие работать с людьми, и не только с живыми.

При жизни Агата Вегнер очень хотела стать врачом и изучать человеческую анатомию. Её непреодолимо тянуло к людям, она всячески хотела помогать им и быть нужной. Но девушка не успела воплотить свои мечты в реальность. Со временем, она стала замечать за собой определенные странности, что она может передвигать предметы силой мысли или видеть, кому они принадлежали и из чего сделаны. Когда ей исполнилось восемнадцать, она рассказала своей семье о том, что с ней происходит, но родители были уверены, что их дочь сошла с ума и отправили ее в лечебницу, где девушку всячески истязали на протяжении двух лет. Доктора задавали ей всего лишь один единственный вопрос: «Ты все еще можешь передвигать предметы?». Ее ответ всегда был один и тот же: «Да». В конце концов, сердце Агаты не выдержало пыток, и она умерла в 1724 году, когда ей было двадцать. Попутно она унесла жизни десятерых человек. Если бы Роза и Грейс тогда вовремя не вмешались, то и она бы не выжила.

Впрочем, странности были не только у нее одной. Они были у всех ведьм, проживающих по адресу Бонс Стрит, 13. К примеру, Луиза играет в карты только в нечетные дни месяца, не обосновывая причины. Грейс иногда может вспомнить какую-то историю из жизни и начать рассказывать ее вслух. Но вот, кому? Никто не знал. Она может рассказывать истории даже тогда, когда в доме никого нет. Шарлотта ненавидит дождь, и каждый раз, когда тучи над городом начинают сгущаться, она запирается у себя в комнате, пока последняя тучка не исчезнет. Для Англии солнечные дни – редкость, поэтому Шарлотта почти всегда сидела дома, а выходила лишь в крытый сад, чтобы заняться своими растениями. Селена часто носит две пары очков, хотя ей вполне достаточно и одной. Малышка Фло в силу своего характера, который не поддается никакой логике, меняет тембр голоса несоответственно ситуациям. По большей части всегда повышает его. Роза, наверное, из всех была самая причудливая. Она могла принести в дом чью-то часть тела и оставить ее на столе. Остальные домочадцы уже много лет спокойно относятся к таким выходкам. В конце концов, у нее тяжелая работа. Любой бы на ее месте уже давным-давно сошел бы с ума.

С крышкой гроба было, наконец, покончено. Внутри безмятежно покоилась девушка лет тридцати девяти или сорока. Ее глаза были навечно закрыты, темные грязные волосы копной лежали на подушке, а руки аккуратно были сложены на груди.

Розалинд раскрыла тоненькую папку из плотной бумаги, которую она на время позаимствовала в городском морге, и бегло пробежалась по написанному.

– Мириам Бичем. Умерла от сердечного приступа пять дней назад в возрасте тридцати восьми лет. Бедняжка, – ведьма захлопнула папку и убрала обратно в сумку. – То, что нужно.

– Как цинично с твоей стороны, – осматривая усопшую, фыркнула Агата.

– Цинизм придумали именно для таких случаев. Это привилегия. Мне по должности положено быть циничной.

– Привилегированная особа из тебя так себе.

– Что там просили Фло и Шарлотта? – поинтересовалась Роза, небрежно поправив рукой свои светлые волосы, которые все время бестактно лезли ей в глаза.

Агата достала из сумки список, бегло пробежалась по нему глазами и вытащила свой набор медицинских инструментов, который для нее сделала сестра много лет назад. Она ловко спустилась вниз, изящно засучила рукава своего бордового платья и приступила к любимой работе.

Девушка всегда удивлялась, как можно было надевать платье, когда идешь на кладбище откапывать могилу. Это ведь жутко неудобно и непрактично. Да и потом, мертвые ее красоту не оценят.

Агата была довольно эксцентричной особой. Она сочетала в себе дьявольскую красоту и манеры самой утонченной аристократки. Ее длинные волосы цвета пшеницы с проблесками корицы доходили ей до самой поясницы и при быстрой ходьбе тянулись за ней шлейфом. Ее большие глаза часто выглядели по-разному. Иногда они были зелеными, словно луговая трава в сентябре, то напоминали цвет быстротечной реки, были такими же голубыми и прозрачными. Она была такого же роста и телосложения, что и Розалинд, но более пышногрудой, что делало ее еще более привлекательной. Мужчины в Грейвтауне таскались за ней полчищами, почти не давая прохода. Она же снисходительно принимала все, что они ей предлагали.

Роза вылезла из могилы, поправила свой серый строгий кафтан с бронзовыми пуговицами и закурила, облокотившись на холодный каменный крест. Наблюдать мертвых Розалинд привыкла. Не сразу, но ее перестало накрывать чувство тошноты и отвращения.

В отличии от сестры, она была более «обычной». Поклонники никогда не толпились перед ее окном. В зеркало она смотреться не любила, потому что отражение ее особо не радовало. На ее щеках никогда не сиял румянец, а под глазами часто были темные пятна от недостатка сна и измождения. Тело ведьмы покрывали шрамы разной давности и формы. Раны, полученные от темной магии, заживали весьма плохо. Она приносила подобные трофеи почти каждый раз после схваток с нечистью. Какие-то были незначительными и блеклыми и постепенно исчезали, а остальные же, более глубокие и большие, оставались с девушкой навсегда, уродуя ее вечно бледную кожу. Девушку много лет раздражали ее длинные по пояс тяжелые волосы, которые по цвету напоминали нежный оттенок лепестков белой розы, и она обрезала их чуть нижу плеч. Теперь по утрам ее прическа больше походила на львиную лохматую гриву.

– Итак, нам нужно три пальца левой руки: большой, указательный и мизинец, – девушка ловко переломала хрящи пальцев и быстро отрезала их. – Далее у нас по списку: сердце, правая почка, язык и левый глаз.

Она не церемонилась. Колдунья все делала быстро. Одним длинным разрезом она вскрыла живот и грудину умершей и стала перебирать ее внутренности так, словно искала что-то в стоге сена. Все ненужное девушка отбрасывала в сторону. Агата всецело наслаждалась процессом, хруст ломающихся костей был для нее мелодичной песней. Было в этом что-то мерзкое, бесчеловечное и очаровательное. Приятно наблюдать человека за любимой работой.

– Зачем им столько? – вымученно простонала ведьма, потирая переносицу. – Такое ощущение, что они решили собрать человека по частям у нас дома, а теперь добирают материал.

– Шарлотта должна выполнить два заказа на любовное и молодильное зелья, а Флоренс вроде бы говорила, что хочет поэкспериментировать с чем-то. Снова, – Агата говорила отстраненно, потому что процесс вскрытия завлек ее с головой.

Ведьма устало выдохнула и посмотрела на небо. Луна царственно осматривала свое земное королевство, а все живое поклонялось своей королеве. Она немного приспустила свои темные очки. Ее притягивало манящее мерцание звезд в кромешной темноте. Это было нерукотворной магией, которую почти никто не замечал.

Розалинд любила ночь. Может быть ее притягивала магия и таинство ночи, а может быть, потому что ее убили ночью перед ликом луны в 1713 году. Ей было всего двадцать лет. Родители нашли для нее хорошего состоятельного жениха и скоро должна была быть пышная свадьба. Но какой-то черт дернул ее прогуляться ночью. Четверо наемных пьяниц подкараулили ее на одной из городских улиц. Один из них быстро и безжалостно свернул ей шею, чтобы та не кричала и не сопротивлялась. Роза даже опомниться не успела, как умерла. А остальные намеревались совершить непростительное с ее еще теплым телом. Ведьмы чудом успели спасти ее и перенести в дом номер тринадцать на Бонс Стрит.

Как потом выяснилось, нападение на девушку подстроил ее будущий муж, который не захотел на ней женится. Ему по душе больше пришлась старшая сестра Розы Марианна, которая в свою очередь тоже желала девушке смерти.

Дар выбрал ее, как и остальных. Удивительно несчастное совпадение. Роза стала некромантом. В доме на Бонс Стрит она занималась спиритическими сеансами. Люди, приходившие сюда, просили связаться с их умершими близкими или провести обряд экзорцизма, если происходило вселение. За свои услуги Роза всегда брала очень высокую плату. Она могла попросить что угодно, начиная от денег, и заканчивая душой. Мертвых нежелательно было беспокоить после смерти, потому что чаще всего души начинали злится и пытаться вернуться домой, попутно пугая или убивая людей.

Помимо этих обязанностей, она была охотницей за нечистью. Девушка отлавливала тех, кто пробирался на их территорию. Это же занятие доставляло ей огромное удовольствие. Охота была азартной игрой без правил, в которой девушке не было равных. Ей двигали инстинкты убийцы и хищника. Когда она преследовала своих жертв, ее темная сущность ликовала и требовала безжалостного кровопролития.

– Долго еще? – поинтересовалась ведьма, выпуская табачный дым изо рта.

– Я уже закончила. Можешь закапывать, – устало сказала Агата, вытирая платком испачканные по локоть в крови руки.

Ведьма неторопливо стала закапывать гроб обратно. В отличии от Агаты, настроение у колдуньи было скверное. Было уже за полночь, луна тускло освещала тихое кладбище, а вороны, как всегда, переговаривались между собой неприятными голосами. Обычно Роза в такой обстановке чувствовала себя прекрасно и легко, но сейчас нескончаемый поток бесполезных сплетен от сестры приводил ее желваки в движение. Она была бы прекрасна в роли оратора, но она ведьма-телекинез.

– Эй, чумная, ты меня слушаешь? – гневно зарычала собеседница.

– Да, – серьезно протянула Роза, пытаясь сделать вдумчивое выражение лица, будто Агата рассказала ей что-то настолько важное, что над этим стоит задуматься.

– Врешь, проклятая! Что последнее я сказала? – ведьма уперла руки в бока, и сдвинув брови к переносице, пыталась придать своей физиономии оттенок негодования.

– Ты спросила, слушаю ли я тебя, – ехидно ухмыльнулась девушка и продолжила засыпать могилу.

– Я тут распинаюсь перед ней, рассказываю ей самые свежие новости, а она нос воротит! Вы посмотрите на нее! – Агата развела руки в стороны и обратилась к молчаливому кладбищу в поисках поддержки.

– Я, в отличии от тебя, делом занята, а не сотрясаю воздух.

Наконец-то, она победно прихлопнула сырую землю лопатой и отряхнула руки.

Ведьмы встали лицами к каменному надгробию, и Роза стала читать заклинание для упокоения души, чтобы она не ходила по земле, не озлобилась на них и нашла покой в ином мире. Да, они были аморальными женщинами, да, они заимствовали некоторые органы и части тела у мертвых, но все же, «спасибо» они говорили. Им казалось, что этого было вполне достаточно, ведь они им все равно уже не нужны, так зачем добру пропадать. Верно?

Собрав все вещи, девушки направились обратно домой. Идти нужно было не долго, всего около получаса. Их дом находился на юге в окрестностях города Грейвтаун. Но кладбище располагалось за городом на севере. Эта местность была очень плодородной, начиная от растений, минералов, и животных, заканчивая богатыми клиентами со своими причудами. Погода здесь практически всегда была одинаковой, достаточно туманной и сырой, в меру дождливой и редко солнечной. Розалинд иногда казалось, что осень никогда отсюда не уходит. Это ее несказанно радовало, потому что остальные времена года она не любила, за исключением, может быть, весны, когда снег уже растаял и деревья медленно начинают просыпаться ото сна.

– Роза, сделай лицо попроще, умоляю. Смотреть невозможно. Ты похожа на каменное изваяние, – Агата, как всегда, была в своем репертуаре. – Точь-в-точь как приторно печальный ангел на надгробии мистера Орунфа.

Ее манера общения с людьми была похожа на средневековую пытку, когда человеку выбривали островок на затылке, фиксировали его голову и тело в таком положении, что он больше не мог его сменить и сажали на стул в одиночной комнате под медленно падающие ледяные капли воды. Спустя некоторое время люди сходи с ума от чувства того, что их мозг начинается сжиматься. До сумасшествия их доводило одиночество, чувство безысходности и однообразия. Вот и Агата таким образом доводила Розу вот уже очень много лет.

– На свое лицо посмотри, выдра! – эти словесные перепалки были вечными, но никто никогда всерьез не обижался.

– Будешь так выражаться, тебя ни один мужчина замуж не позовет.

– Если ты больше чем за столетие не поняла, то скажу еще раз – мне не нужен мужчина! – гневно сопела Розалинд. Эту тему разговоров она, пожалуй, не любила больше всех остальных. Ее в ужас повергала мысль, что за ней будут ухаживать, делать комплименты и просить взаимности.

– А как же твой одержимый? – Эгги задорно пихнула ее локтем в бок и присвистнула.

– Агата! – строго рявкнула ведьма. Ее рука сама по себе сжалась в кулак, а нервы напряглись, словно струны на арфе. Когда речь заходила об этом человеке, ведьма полностью теряла над собой контроль. – Я же просила не говорить о нем!

Это было около ста сорока лет назад. Розалинд тогда долго выслеживала сбежавшего злого духа, пока след темной магии не привел ее в Лондон. Ей удалось добиться приглашения на прием в качестве «гадалки». Высший свет любил потешиться подобными спектаклями и удовлетворить свое эго. Она попала в самый эпицентр ярмарки тщеславия. Избалованные аристократы, молодые наследники и впечатлительные дамы, ищущие себе богатых мужей. Сосредоточение всех возможных человеческих грехов. Именно таких людей постоянно что-то не устраивало, именно такие люди хотели объять необъятное, именно такие люди были самыми несчастными.

Роза тогда устроила теневое представление, перепугав всех аристократов до смерти. Но лишь один человек не был напуган. Мужчина завороженно наблюдал, как ведьма манипулирует тенями, пропуская их сквозь тонкие пальцы, как она укрощает их словно ядовитых и опасных змей. И это был Томас Шейфорд, чье лицо было прекраснее падшего ангела, длинные волосы были чернее самой ночи, а его походка напоминала величавую львиную поступь. У Розы сложилось ощущение, что этот человек знает секреты каждого в зале и ее в том числе. Это подкупило колдунью еще больше. Его изумрудные глаза смотрели прямо в душу, изучая самые темные ее закоулки.

Ведьма сразу поняла, что именно его душой завладел демон. Ситуацию осложняло то, что сам юноша был инициатором сделки с нечистым, поэтому разорвать ее было практически невозможно. Тем более, что он и так прожил дольше положенного и натворил достаточно дел по воле темного существа.

После их первой встречи, он стал ухаживать за девушкой, а она отвечала ему взаимностью и в конце концов бесповоротно влюбилась. Они проводили много времени вместе, подолгу гуляли и разговаривали обо всем на свете. Но ведьма понимала, что он не жилец и история та закончилась хуже, чем ей бы того хотелось. Томас был единственным мужчиной за всю ее долгую жизнь, кто пробудил в ней теплые и трепетные чувства.

– Могу поспорить, что это была твоя лучшая работа в жизни! – Агата громко захохотала и обхватила себя руками не в силах сдержать бурные потоки смеха.

Она была из тех людей, которые не могли упустить ни единой возможности позлорадствовать над кем-то. Это, как и занятия с мертвечиной, доставляли ей недюжинное удовольствие. Роза немного замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась. Агата, почти перестав смеяться обернулась на нее и хотела сказать что-то еще, как не успела она опомниться, полетела в свежевырытую могилу.

– Ополоумела?! – теперь ведьма, скрючившись сидела в глубокой яме. Все ее платье было вымазано в земле, а лицо испачкано грязью. – Ты могла меня убить!

– С превеликим удовольствием убила бы тебя, но, к большому сожалению, ты уже мертва, – усмехнулась Роза и прогулочным шагом пошла дальше.

– Да я тебе сейчас …, – не успела она договорить свою угрозу, как девушка остановила ее жестом руки. – Что такое?

– Мы не одни.

– Не считая мертвых и твоего непомерного эго?

Некромант стянула свои очки, чтобы лучше видеть и стала медленно осматриваться по сторонам, пытаясь найти источник тонкого запаха меда. Тягучий сладкий аромат был едва уловим. Роза прекрасно знала, кому принадлежит подобный запах. Но это знание ее нисколько не радовало.

Ведьма медленно вытащила револьвер из-за пазухи и взвела курок.

– Что ты чувствуешь? – выглядывая из ямы, поинтересовалась Агата.

– Сделай одолжение, возьми пример с мисс Бичем.

– Что?

– Оставайся в могиле и не мешай мне.

– Твой каламбур в данной ситуации совершенно не уместен, – ведьма недовольно скрестила руки на груди и обиженно отвернулась.

Вокруг была кромешная темнота, даже бледное свечение луны и слабого фонаря не помогали уловить их незваного гостя. Пройдя еще пару шагов ближе к деревьям, ведьма замерла и уставилась прямо между двух массивных дубов перед собой. В миг все звуки из мира исчезли и время, словно замедлилось.

– Попался, красавчик.

В этот самый момент из темноты на девушку с оглушительным ревом набросилось огромное существо около четырех метров в длину и полутора в высоту, отдаленно напоминающее серо-черную собаку без шерсти. Одним большим прыжком оно почти достигло колдуньи, но она быстрым движением опустилась на колени, головой почти касаясь земли, и выстрелила. Пуля, пропитанная ядом гремучей змеи и отваром из листьев бузины, вошла нечисти точно под правую переднюю лапу. Существо издало протяжный стон боли и отлетело в сторону.

Некромант подскочила на ноги и молниеносно развернулась к существу на каблуках, готовясь стрелять снова. Перед ней во всей своей отвратительной красоте стояла Адская Гончая. Исчадье Ада. Из пасти существа стекала вязкая слизь, длинные когти впивались в сырую землю, а глаза, полные животной ненависти, светясь, смотрели прямо на Розалинд.

Пуля, которая застряла под его лапой, разъедала его плоть, но недостаточно быстро.

– Стреляешь по своим? – голос был грубым и хриплым. – Нехорошо.

– Я не одна из вас, выродок.

– Неужели, Рука Дьявола? Разве не Исчадье Ада ты видишь каждый день, когда смотришься в зеркало?

– Как жаль, что в Аду нет зеркал, чтобы ты мог увидеть свою прелестную мордашку. Но ничего, позволь, я ее подправлю.

Выстрел. Существо увернулось влево, стремительно бросилось на Розу и повалило на землю. Револьвер отлетел в сторону на несколько метров от нее. Ей было не дотянуться.

– Тебе всех не перебить, – нечисть склонилась прямо над лицом девушки. Лапы сдавливали ее руки, не давая пошевелиться. – Переходи на нашу сторону. Тебе все простят, кошмарик. Хватит бегать от себя самой.

Монстры с того света всегда чувствовали проклятую кровь Розы. Каждый раз, когда ей приходилось сталкиваться с гончими, вервульфами или другой нечистью, которая могла говорить, они манили ее присоединится к ним, стать таким же чудовищем, как и они сами, принять темную сущность, которая часто скреблась в душе.

Львиная доля из них изначально была людьми, но те заключили сделку с потусторонними силами, были прокляты или обращены по неволе, поэтому обратно в человеческую форму вернуться больше не могли. Темная и грязная магия отравляла их изнутри и заставляла подчиняться хозяевам.

– Размечтался! – рявкнула ведьма и ногами резким толчком перекинула нечисть через голову, перекатываясь на корточки. – Как ты посмел зайти на нашу территорию? Тварям вроде тебя здесь места нет! Ты нарушил закон!

– Ты не смеешь мне указывать, полукровка!

Полукровкой ее не называл только ленивый. Розалинд молниеносно приходила в бешенство от подобного оскорбления. Все, кто в такие моменты находился рядом, были обречены.

Существо оскалилось и снова яростно ринулось на ведьму. Точный удар в морду чудовища, и оно отлетело к деревьям, снеся два надгробия почти до оснований, попутно пролетая над головой Агаты, которая с интересом наблюдала за схваткой, словно с первых рядов в театре. Девушка метнулась к лежащему на траве револьверу, как пантера, перекатываясь через голову на землю. Гончая была совсем близко и прыгнула на Розу, но та успела сделать меткий выстрел между глаз монстра.

Тело собаки обрушилось на нее всем весом, забрызгав кровью ее лицо и одежду.

– Дьявол! Это был новый костюм, – скрепя, провыла девушка, оглядывая придавившую её тушу.

Она брезгливо спихнула с себя труп и встала на ноги, пальцами поддевая свой плащ, чтобы оценить весь ущерб.

Агата, все еще сидящая в могиле, изящно взмахнула ладонями и ее тело, словно дымчатые змеи, обвили красные завитки магии. Она выпорхнула из ямы и легко приземлилась на землю, точно бабочка на цветок. Девушка чертыхнулась и стала отряхивать свой наряд от пыли и грязи.

– Ты немного испачкалась, – сестра протянула ей зажатый между двух пальцев чистый платок. Розалинд, вымазанная слизью и кровью, посмотрела на нее так, будто та издевалась над ней.

Пока Роза вытирала лицо и шею от крови, Агата направила руки к сломанным надгробиям. Ее пальцы стали сочится чарами алого цвета и обволакивать каждый камушек, возвращая их на свои места. Через пару секунд мраморные плиты были как новенькие, ни единой трещинки.

– Разделывать будешь? – указав кивком в сторону тела, спросила ведьма.

Помявшись всего мгновение, Агата снова засучила рукава.

– Ну, не пропадать же добру.

Спустя примерно минут двадцать, они расфасовали добычу по мешкам и отправились домой. Оставшуюся дорогу сестры предпочли идти молча.

Грейвтаун встретил их пустынными туманными улочками. Фонари устало боролись с сумерками, легкий ветерок нес с собой прохладу и сырость леса. Городские дома плотно прижимались друг другу, будто им было холодно и одиноко. Прилавки магазинчиков были закрыты деревянными ставнями или металлическими решетками, будто это могло их спасти от ограбления. Дороги были вымощены серой каменной брусчаткой, которая в некоторых местах провалилась и раскрошилась. В западных окрестностях располагались роскошные особняки избалованных богачей. Они были самыми лучшими и почти постоянными покупателями зелий и амулетов.

На главной площади в центре города располагался памятник бывшему мэру города, который внес «выдающийся вклад в борьбу с темными силами зла». Именно это жители города высекли на каменной платформе под памятником. Но, естественно, на самом деле он не имел к ведьмам никакого отношения. Ныне покойный мэр доставлял колдуньям немало проблем. Он постоянно мешал их делам, убеждал местных жителей не связываться с женщинами и пытался всячески раскрыть личности ведьм. Роберт Кросби узнал слишком много и поплатился за это. Он умер обделавшись, когда Розалинд натравила на него призрака, а его тело колдунья спрятала в надежном месте так, чтобы никто и никогда не нашел, даже если бы очень захотел.

Слева от памятника в паре метров одиноко стояла белокаменная церковь, которая трезвонила в колокола так часто, что у ведьм начинала болеть голова. Самая бесполезная постройка по мнению Грейс. Бог оставил эту землю уже очень давно, а ему все приклоняются и ждут какого-то чуда.

К востоку от главной площади среди других улочек скрывалась Вест Стрит, или как ее называли местные жители «Улица Увеселений». Тут можно было найти разные кабаки на любой вкус, постоялый двор для тех, кто был здесь проездом, по работе или приезжал к родственникам. В паре зданий от него можно было увидеть деревянный двухэтажный дом, где регулярно принимали гостей девушки легкого поведения.

Ведьмы, наконец, доковыляли до их дома. Он скрывался за редкими деревьями в самом начале леса. Ко входу вела узкая тропинка, усыпанная гравием. В темноте ночи он был похож на старое зловещее логово, в котором жило что-то ужасное. Но днем он выглядел вполне приветливо, для кого-то во всяком случае.

– Дом, – выдохнула всей грудью Агата.

– Милый дом, – подхватила сестра.

На веранде никого не было, лишь возле висящих тусклых фонарей по краям крыльца летали серые мотыльки. Свет горел только на кухне, красиво отражаясь сквозь разноцветные стекла. Луна нежно освещала темную черепицу крыш и невысокую трубу. Дому было уже больше четырехсот лет, но он все еще выглядел довольно сносно по сравнению с другими зданиями в городе.

На первом этаже располагалась гостиная, совмещенная с кухней, комната для сеансов, небольшая библиотека, ванная, которой было несказанно мало для семерых женщин, и коридор с выходом на заднюю террасу, где часто за завтраком собирались ведьмы. В просторном подвале располагались два помещения. В первом находилась лаборатория Шарлотты, Фло и Селены, а во втором своего рода клетка, где Розалинд пытала разнообразную нечисть, а Агата разделывала ее. На втором и третьем этажах располагались небольшие, но уютные спальни домочадцев.

На заднем дворе стояла стеклянная большая теплица, где ведьмы выращивали ядовитые растения и содержали редких насекомых. Чуть поодаль от крытого сада находилась небольшая будка, где сестры мастерили всякую всячину, вроде оружия или нужных ведьмам инструментов.

На небольшой полянке среди цветочных кустов и маленьких грядок с травами в хорошую погоду и по праздникам ведьмы ставили большой стол и устраивали чаепития с пирогами и всякими вкусностями. Летом, осенью и весной от дома к деревьям тянулись гирлянды, который по вечерам и ночам мерцали разными огоньками.

Весь фасад дома был обит черным деревом, которое уже успело в некоторых местах потрескаться и облупится. Вход в дом украшала зубчатая арка, которая навивала липкий ужас на тех, кто впервые приходил сюда. Над дверью же была прибита табличка, на которой виднелась позолоченная надпись: «Вам здесь не рады и рады не будут».

Вокруг самого дома большим кругом зловеще возвышалась железная витиеватая ограда с острыми наконечниками. Она служила своего рода щитом от нежелательных гостей. Посторонний не мог зайти на ведьмину территорию, если не был приглашен хозяйками жилища.

– Мы вернулись! – гаркнула Агата так громко, чтобы даже мертвые услышали. Роза ногой захлопнула входную дверь и устало выдохнула, попутно стягивая надоевшие очки с глаз.

В помещении витали всевозможные привычные запахи благовоний, трав, крепкого алкоголя, табака и магии всех оттенков радуги. Пол был устлан тонким разноцветным ковром, который притащила Фло года четыре назад, когда была на очередной барахолке. Она тащила в дом абсолютно все, что радовало ей глаз, а Селена потом тайком выбрасывала многие вещи, потому что они были бесполезными пылесборниками или просто раздражали ее. У стены в строгий ряд стояли ботинками и туфли сестер. На низких потолках висела пара светильников, которые вяло освещали помещение. Но их вполне хватало, потому что ведьмы не любили яркий свет.

Гостиная была довольно просторной и светлой. Разноцветные окна выходили на север и восток, поэтому каждое утро помещение было залито солнечным светом и теплом. По середине комнаты стоял большой удобный и одновременно протертый диван, где любила полеживать Шарлотта за чтением какой-нибудь книги. Напротив дивана в камине медленно догорали угли, издавая тихое ненавязчивое тресканье. Справа от входа в комнату стоял небольшой шкаф, который уходил в потолок. В нем хранилось холодное оружие на экстренный случай.

Кухня представляла собой смесь из камня и почерневшего дерева. Полы были всегда настолько ледяными, что женщины ходили в шерстяных носках. Большую часть кухонного стеллажа занимали шкафчики со всевозможной посудой и столовыми приборами. Стены были завешены разными замысловатыми амулетами, сгоревшими наполовину свечами и травяными веничками. Флоренс постоянно расставляла по дому всевозможные обереги и ловцы снов, наносила углем символы с разными свойствами.

Под правым окном возле стола было приделано небольшое колышко, где постоянно сидел ворон Эдгар. Он прилетал на завтрак к ведьмам ровно в семь часов утра и на ужин в семь часов вечера. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Иногда Луиза приглашала его сыграть вместе с ведьмами в карты на желания, потому что у несчастного ворона больше ничего не было.

Эдгар, будучи еще человеком, служил дворецким у одного богатого аристократа в Лондоне. Его работа ему очень нравилась. Когда хозяина не было дома, он потягивал его коньяк и покуривал его дорогие сигары. Но, холодным вечером 20 декабря 1787 года, будучи в нетрезвом виде, свалился в Темзу. На его счастье, Селена и Розалинд в это время были в городе и выловили его из реки почти мертвым. Чтобы сохранить ему жизнь, Роза заключила с ним сделку и превратила его в птицу. Тот обязался служить ведьмам до самой смерти. Он стал фамильяром, и эта работа его вполне устраивала, правда, ему за нее не платили.

Он был очень услужливым и неконфликтным. Ворон делал абсолютно все, что поручали ему колдуньи. В этом доме ему нравилось ничуть не меньше, чем в прежнем. Роза смастерила ему роскошный и комфортный домик на дубе возле дома, чтобы он был всегда под боком.

За столом на кухне, закинув ногу на ногу, сидела Луиза. Ее черные, как уголь волосы, были убраны в пучок над головой, прямой нос немного дергался от табачного дыма, а узкие карие глаза щурились на свежей прессе. Она была поглощена чтением очередных светских новостей, в зубах был зажат продолговатый курительный мундштук. В такой позе она прибывала практически всегда, меняя только локации в доме и чередовала чтение газет лишь с игрой в карты, гаданиями для клиентов и словесными перепалками с Селеной. Она была специалистом в эзотерике. Карты Таро и Куклы Вуду были для нее лучшими друзьями и собеседниками. В ловкости рук ей, пожалуй, не было равных нигде. Она могла мухлевать, даже играя одной рукой под пристальным вниманием.

Впрочем, когда она была человеком, у нее уже были склонности к жульничеству. Она была убита в 1700 году в возрасте тридцати шести лет. Мужчины, у которых Луиза Эгертон выиграла крупную сумму денег, отравили ее, а тело выкинули на обочине дороги. Как потом выяснила колдунья, ее муж являлся одним из тех, кто был причастен к ее смерти. Ему не нравились ее поведение, манеры, да и, возможно, она сама.

– Ну-с, как все прошло? – не поднимая головы, хрипло поинтересовалась Луиза.

– Если бы Агата не жужжала, как комар над ухом, то все было бы прекрасно, – мечтательно протянула Роза, расставляя инструменты по местам.

– Мы наткнулись на Адскую Гончую! – ведьма, пританцовывая, направилась в сторону кухни.

Агата не могла уснуть без чашки чая. Он волшебным образом превращал ее из невротичной особы в самого лучшего собеседника, которого только можно было себе представить. Но обычный чай она категорически отвергала. Свое предпочтение она отдавала исключительно кардане. Этот напиток был как нельзя ей под стать, такой же плавный, экстравагантный, с долгим послевкусием бордового цвета.

– Что-то давненько они нас не посещали, – Лу лишь повела носом. – Кто-то из темных выпустил собачку погулять?

– Остальные спят? – стаскивая с себя измазанный в крови кафтан, спросила Розалинд, пропустив вопрос сестры мимо ушей.

– Скорее всего спали до того, пока Агата не издала этот вопль полный призыва проснуться, – Луиза все еще не отрывала головы от газеты, а лишь облизнув большой палец, перевернула страницу и продолжила чтение.

Ее смело можно было назвать неотъемлемым героем всех детских сказок. Она олицетворяла собой абсолютную хитрую и изворотливую злодейку, которая все знала наперед. Одной из ее способностей было перевоплощение в других людей. Ей достаточно было один раз увидеть и услышать человека, чтобы полностью скопировать его. Ведьма отличалась потрясающими актерскими способностями.

– Странно, все это. Обычно Гончие выбираются по полнолуниям, а оно только через неделю, если мне не изменяет память, – колдунья встала к кухонному стеллажу и перенесла чайник со стола одним взмахом руки. – А она мне не изменяет.

– Гончие? – хором переспросили спустившиеся со второго этажа Селена и Шарлотта.

Селена была главной в доме, поскольку являлась самой сильной из всех семерых сестер. Ее даром были заклинания. Эдакая Абракадабра, как часто обзывала ее Луиза. Женщина она была довольно высокая, но немного тощая, словно грациозная береза, если сравнивать ее с упитанной Луизой. Её темные кудрявые волосы доходили ей только до мочек ушей. На прямом, немного скрюченном носу красовались маленькие очки в круглой оправе. Она единственная, кто оправдывала слово «колдунья» из них всех.

Ее смело можно было назвать ходячим справочником. Она знала ответ буквально на все, и даже больше. В ее комнате была собрата огромное коллекция старых колдовских книг и манускриптов. В том числе и самый первый гримуар, который создал царь Соломон, еще черт знает, когда. В нем были собраны заклинания самой древней и темной магии. Простому человеку даже прикасаться к этой книге было небезопасно.

Однажды теплым августовским вечером 1689 года, тридцатипятилетняя Селена Кримс ждала своего мужа дома. Она безмятежно хозяйничала на кухне, как вдруг почувствовала, как по ее горлу провели чем-то очень острым. Это ее муж вернулся со службы. В этот же вечер он потащил ее тело в лес, чтобы закопать, но его остановили Шарлотта и Грейс. После того, как Селена стала колдуньей, она мучила своего уже бывшего мужа около двух недель, пока он не умер от потери крови, а затем сожгла его тело на ритуальном костре.

Шарлотта же была награждена силами к созданию зелий всевозможных свойств и составов. Именно по ее прихотям чаще всего бегала Розалинд, проводя дни вдали от дома в поисках нужных ей ингредиентов. У нее были длинные светлые и слегка кудрявые волосы, которые грациозно ниспадали ей на плечи, большие глаза цвета инея летним утром и миниатюрный носик. Ведьма была немного ниже Селены, но телосложение было примерно такое же хрупкое. Она выглядела потрясающе молодо для своих тридцати пяти лет.

Женщина была немного неуклюжа и забывчива, но вместе с этим очень милой и кроткой. Никто никогда не решался подшучивать над ней или делать безобидные гадости. При жизни ей всегда хотелось иметь большую семью, поэтому она ко всем очень трепетно относилась, всегда заботилась обо всех домочадцах, особенно, если кто-то заболевал. Ведьма постоянно радовала сестер разными блюдами и иногда баловала ягодными пирогами.

Вспоминать о своей смерти она категорически отказывалась. С ней произошел неприятный инцидент во время конной прогулки в 1675 году. Она тогда была замужем за прекрасным состоятельным мужчиной, была абсолютно счастлива и мечтала о детях. Но вот у нее была завистница, ее младшая сестра, которая готова была на все, чтобы завладеть ее счастьем. Вот она и подстроила несчастный случай. Шарлотту сбросила лошадь. Грейс нашла ее со свернутой шеей в лесу и забрала в новый дом. Теперь ведьма никогда и близко не подходила к лошадям и не вспоминала этот ужасный случай.

– Всего лишь шавка, – без явного энтузиазма сказала Роза и устало растеклась на стуле рядом с Луизой. Она неторопливо стащила с ближайшего комода свой мундштук и вальяжно закурила. Ведьма не любила, когда пальцы пахли табаком. – Мы все быстро уладили.

– Вы расправились с телом? – задумчиво потерла затылок Селена, морща лоб гармошкой. – Если его найдут, то замучаемся всем память стирать.

– А тебе все не терпится всех поучать, командирша, – делая очередную сигарную затяжку съязвила Луиза. – Ты думаешь, что, прожив почти двести лет, они не знают простых правил?

– Ты читаешь, вот и читай! – недовольно фыркнула колдунья.

– Дамы, не ссорьтесь! – сонно прокряхтела спустившаяся с третьего этажа Грейс.

Она была самой старшей из всех. Женщина была первой колдуньей в этом доме. Ее сожгли в 1585 году, когда ей было пятьдесят четыре года, во время массовых убийств ведьм. Тогда инквизиция подозревала практически всех женщин в порочной связи с дьяволом. Имя женщины инквизиторам назвал ее собственный сын, который по каким-то неизвестным причинам ненавидел свою маму.

Только вот Грейс стала колдуньей после сожжения. Ирония, правда?

Именно от нее люди узнавали свое прошлое, настоящее и будущие, лишь коснувшись ее руки. Грейс Фаннинг была хиромантом. Она всегда чувствовала, где должна была находится, когда появится новая ведьма и какими способностями та будет обладать. Грейс, можно сказать, была негласной матерью для всех сестер.

Ее каштановые волосы с проблесками яркой седины были собраны в недлинную растрепанную косу с нелепым оранжевым бантом. Голубые, будто васильки, глаза сонно щурились и пытались сфокусироваться на обстановке вокруг. Ее лицо покрывали морщины, а в некоторых местах кожа немного сморщилась и ссохлась. Все-таки, она была уже не молода.

– Этот дом – сосредоточение недоброжелательных вибраций, – зевая, пробормотала появившаяся вслед за Грейс Флоренс. – Так и хочется вызвать экзорциста.

– Я никуда не уходила! – паскудно улыбаясь, бросила Роза. – Приемные часы с двух часов дня и до восьми часов вечера с понедельника по четверг.

Фло была самой молодой из ведьм, умерла чуть меньше ста лет назад в 1809 году. Через пару дней ведьмы готовились отпраздновать столетие ее смерти. Она, как и Селена, была довольно высокая и стройная. Ее талия была нездорово узкой. Порой, Роза удивлялась, как Фло удавалось дышать и есть в таких огромных количествах. Ото сна ее челка была помята, а рыжие волосы цвета ритуального костра спутаны за спиной. На ее круглом щекастом лице красовались многочисленные веснушки, зеленые глаза и небольшой вздернутый нос, как у лисы. Такую девушку с первого взгляда хотелось сжечь.

Она была из тех девушек, которые не могут найти себе места. Так, собственно, она и умерла. Заскучала, бедняжка. Повесилась, когда ей было девятнадцать лет. Для своей семьи она была обузой. Родители не принимали ее странностей и не поощряли ее тягу к творчеству, а братья зверски издевались над девочкой. Агата и Роза нашли ее висящей в петле на крючке от люстры в ее собственной комнате. Ведьмы приняли ее как родную и дали возможность делать все, что ее душе только заблагорассудится. Они были только рады.

Как и после своей смерти, она осталась довольно креативной личностью. Ей постигла гоэтия – способность к созданию амулетов и оберегов. Она могла забирать людские эмоции и чувства, помещать их в сосуды или камни. Иными словами, она была энергетическим вампиром. Флоренс была фанатом прогресса и все время с чем-то экспериментировала. Так вот тридцать лет назад в ходе ее очередного «научного эксперимента» она взорвала мастерскую Розы. Ведьма была вне себя от злости. Это был единственный раз, когда Розалинд сквернословила грязнее и жестче любого портового грузчика. Страшно тогда было всем, даже Агате, которая, казалось, не боится ничего, кроме старения.

Теперь на кухне сидели все семь ведьм. Агата и Флоренс заваривали чай из разных травяных сборов, а Шарлотта нарезала ежевичный пирог, который больше всех любила Роза. Такие ночные сборища были довольно частыми, семейными и теплыми, что их никогда не хотелось заканчивать. На самом деле ведьмы готовы были умереть друг за друга. Они были семьей, хоть и не по крови.

– Мне еще нужно в морг за монетами, принадлежащими мертвецу по запросу Фло, и вернуть заключение о смерти мисс Бичем на место, – сухо констатировала Розалинд, описывая мундштуком круги в воздухе. – А то милейший Джонатан снова прожужжит мне все уши о моей безответственности. Так иногда руки чешутся зашить ему рот.

– Я могу пойти с тобой! – радостно пропела Агата, уже готовая вскочить со своего места и помчатся в путь. – А то с вами скука смертная. Свежий воздух перед сном мне не помешает.

– На кладбище не надышалась? – язвила Роза.

– В прошлый раз, когда ты напросилась в морг вместе с Розой, ты украла у бедного мистера Моршмана левое ухо. Его семья была в бешенстве, когда не обнаружила его на месте, – строго предостерегла ее Селена, тыча указательным пальцем ей в лицо.

– Да когда это было!

– Три недели назад, – хором ответили Шарлотта, Грейс и Селена, косясь на ведьму.

– Да ладно вам, командирши, пусть девочка развлекается, – подмигнула Агате Луиза, и отложив газету, стала прихлёбывать чай. – Уши ему все равно больше не понадобятся. Кого он под землей слушать собрался? Моцарта за соседней стенкой?

– Селена права, – разняла ведьм Грейс. Она и Шарлотта всегда были единым голосом разума и спокойствия в этом доме. – Дай Розе от себя отдохнуть. Что ты прилипла к ней, как пиявка к утопленнику?

– Хорошо-хорошо, – Эгги подняла руки в знак капитуляции.

– Возьми лучше Фло с собой, а то она уже несколько дней не покидает подвал. Скоро, как Грейси, начнет сама с собой разговаривать, – мило добавила Лотти.

– Этого еще не хватало! У меня дел по горло! – запротестовала Флоренс, вскинув брови. – У меня творческая изоляция! Сколько хочу, столько и буду сидеть в подвале. Я свободная женщина. На дворе 1909 год в конце-то концов.

– Розочка, тебе надо чаще отдыхать, общаться с людьми, – ведьма подавилась куском торта, когда услышала свое имя. О ее нелюдимости Шарлотта говорила почти каждый день, упрашивая выбираться в цивилизованное общество. – Ты столько работаешь, наверное, и забыть забыла, что такое досуг и свободное время.

– Тебе меня совсем не жалко? – с набитым ртом брезгливо сказала Розалинд, – Ради всего темного, умоляю, мне с мертвыми общаться приятнее, чем с городскими. Им только лишний повод дай, так они снова набросятся с факелами и святой водой. И потом, у меня есть хобби!

– Выращивать розы – это не тоже самое, что общаться с людьми.

– Шарлотта, видно, позабыла, что тебя не жалуют в городе, – наклоняя голову к ведьме, сказала Луиза, – Это вы с Селеной у нас любительницы трепаться с людишками о хорошей погоде. А наш многоуважаемый констебль так просто собачонкой таскается за нашей Абракадаброй. Отчаянно поводка не хватает.

– Не называй меня Абракадаброй! – гневно шикнула главная ведьма.

– То есть, ты не отрицаешь необходимость поводка?

– Все, ворчуньи, прекратили балаган! Вы так всю злобу потратите, ничего на людей не останется, – ангельским голосом пропела Шарлотта, доедая свой кусочек торта.

– Тогда я пошла спать, смертельно устала, – Агата жестом перенесла свою грязную посуду в раковину, а щетка принялась намывать ее. – И от работы, и от вас.

Примерно через пол часа все ведьмы разбрелись по комнатам. Все, кроме некроманта. Розалинд встала перед открытым окном кухни, сжимая горячую чашку чая. Травяной горьковатый запах приятно заполнял легкие и нежно успокаивал.

– Монеты и бумажки подождут. Иди ложись, отдохни. Ты и так не высыпаешься, – малышка Фло подошла к сестре и ласково положила ей руку на плечо в знак поддержки.

Настроение сестры практически невозможно было предугадать. Она могла истошно кричать и насылать проклятья на весь свет, а через минуту уже спокойно и трезво рассуждала совершенно на иную тему. Роза, в глубине своей черствой души, любила в ней именно эту черту характера.

– Все нормально. Я туда и обратно. Днем не хочу светится, – она сделала очередной глоток чая и удовлетворённо прикрыла глаза, наслаждаясь разливающимся теплом в животе.

Джонатан отдал ей ключи от могла около шести лет назад после одного курьезного случая.

В одну из его ночных смен, когда констебль только получил свой пост, он патрулировал улицу, на которой находился морг. Мужчина уже тогда знал о том, кем были женщины, живущие на Бонс Стрит. Его дежурство совпало с днем, когда Розе нужна была свежая кровь мертвеца, и она решила совместить полезное со смешным и напугала Стентона до такой степени, что тот упал в обморок. Натура он уж очень тонкая и впечатлительная. После того случая он отдал ей ключи с просьбой больше не ломать двери и не пугать его. Двери Роза больше не ломала.

– Опять кошмары снятся, да? Поэтому не хочешь ложится спать? Я могу дать тебя хороший амулет от дурных сновидений. Будут снится только цветочки и бабочки, – Флоренс мечтательно сложила руки на груди и наиграно улыбнулась во все зубы.

– Нет уж, спасибо. Бабочек мне только не хватало. Я скоро вернусь, не волнуйся за меня.

Розалинд старалась избегать разговоров о ее плохих снах. Проклятая кровь давала о себе знать довольно часто. Ей снились мертвые с вечными просьбами вернуть их к жизни или передать что-то их живым родным. Иногда же ей снились события из прошлого, которые тревожили и не давали покоя. Реже снились предсказания, которые могли как сбыться, так и нет. Если же ведьма их видела, то сразу бежала к Грейс за советом. Она растолковывала эти видения и успокаивала ее. Но чаще всего ей снились кошмары, в которых появлялись монстры и мучали ее. Хорошие сны были такими же редкими, как снег в середине марта.

– Оставлю монеты на столе.

Ведьма бесшумно выпорхнула из дома, как мотылек, и скрылась в сумраке ночи. Теперь она могла отдохнуть от большого потока информации и побыть наедине с собой. Девушка шла не спеша, разглядывая камни под ногами и наслаждаясь ненавязчивым светом луны. Такие прогулки были ей по душе. Ее небьющееся сердце, казалось, снова отбивает медленный ритм в груди, а глаза снова видят мир таким, какой он есть.

Колдунья видела больше, чем обычные люди. Если человек был одержим, то она знала, кем именно. Когда нечисть сбегала из темного мира, Розалинд всегда чувствовала и видела следы чудовищ. Даже в абсолютной тишине леса она могла слышать мольбы и проклятья не упокоенных душ и призраков, могла слышать непонятные речи брауни по ночам, которые хозяйничали в домах, пока люди спали.

Вдруг, она увидела на ветке дуба белую голубку.

Странно. Что голубка, тем более белая, делает ночью в лесу?

Некромант подошла ближе и пристально посмотрела на птицу. Что-то было в ней подозрительно знакомым. Роза, порывшись в завалах своей памяти осознала, кем была эта пташка.

– Ну здравствуйте, дорогуша, – вежливо сказала ведьма, протягивая руку к голубке. Та подставила ей голову под пальцы и позволила себя погладить. Розалинд аккуратно провела указательным пальцем по ее перышкам от головы до самого хвоста. – Как вам живется после смерти?

3 марта 1908 года

Ведьма неспешно прогуливалась по вечерней улочке в поисках нужного дома, где жила мисс Марч, пожилая женщина, которая очень хотела избежать смерти. Девушка знала город как свои пять пальцев и помнила почти каждого жителя в лицо. Работа обязывала ее быть особо осведомленной.

Пройдя еще пару домов, она, наконец, набрела на нужную дверь, и отперев ее, вошла внутрь.

В доме стоял затхлый и сладковатый запах смерти. Повсюду валялись газетные вырезки и книги, будто в них что-то кропотливо и маниакально искали. Заголовки были самые разные и практически во всех был виден подчерк ведьмы. «Тело Мистера Ривера пропало прямо из морга!», «Исчезновение вдовы Дженкинс!», «На западе города слышали женские крики, а на утро были найдены следы крови! Город в панике!». Роза усмехнулась своей популярности, не спеша прошла вглубь помещения и увидела кухню, полную грязной посуды и разбросанных вещей. Было такое ощущение, что живущие здесь люди куда-то убегали в спешке, не удосужившись даже помыть за собой тарелки. Со второго этажа доносились жалобные стоны полные мольбы и боли. Песня для ушей ведьмы. Она бесшумно поднялась по лестнице и прошла в комнату слева.

На кровати лежала женщина лет семидесяти. Седые волосы были разбросаны на подушке, руки крепко сжимали одеяло на груди, будто бы она боялась, что его кто-то отберет, а взгляд сморщенных уставших от жизни глаз был направлен в потолок.

– Вечер добрый, – издевательски поздоровалась Роза и кошачей поступью направилась к кровати.

– И вам добрый вечер, барышня, – прохрипела женщина, не поворачивая головы в ее сторону. Видимо она думала, что бредит.

– Как ваши дела? – девушка скрестила руки за спиной и подплыла еще ближе к ней.

– Я умираю?

– Печально это говорить, мадам, но да.

– Я не хочу умирать, – жалобно простонала старуха.

– К счастью, люди вечно не живут, – не меняя тона размышляла Роза. – Иначе бы их было бы слишком много.

– Мне больно и страшно.

– Всем больно и страшно. Вы не исключение, дорогуша, – томным бархатным голосом говорила девушка, медленно присаживаясь на край кровати.

– Вы – смерть? – испуганно спросила умирающая.

– Ну-ну, вы мне льстите, мадам. Этим занимаются в вышних инстанциях. Я работник помельче, – смакуя каждое слово мурлыкала ведьма. – Но я могу помочь вам избежать смерти.

– Кто вы? – она, наконец, повернула голову в сторону незнакомки.

Роза медленно сняла очки и посмотрела на старуху своими светящимися страшными белыми и безжизненными глазами. Она наклонила голову в бок и саркастично улыбнулась так, чтобы женщина увидела ее острые вытянутые клыки.

– Ведьма, мисс Марч. И, прошу заметить, весьма заинтересованная.

– Я согласна на ваши услуги! – с ноткой надежды прохрипела женщина.

– Не спешите, дорогуша. Мы еще не обсудили, что вы дадите мне взамен, – озорно сказала Розалинд.

– Но что вы хотите? Денег? У меня практически ничего нет.

– Нет-нет. Мне не нужны ваши деньги, – отрицательно покачала головой ведьма. – Я попрошу у вас кое-что куда более весомое.

– И что же это? – ей было страшно от безысходности. Безвыходность – это лучший друг решимости. Именно это чувство подталкивает людей к необдуманным и опрометчивые поступки.

– Я хочу душу первенца, которого родит ваша дочь, – зловещим и одновременно сладким шепотом потребовала ведьма.

– Душу первенца? – дрожащим голосом переспросила умирающая.

– Ее самую, – с томной улыбкой ответила девушка. Издав хлопок руками, в ее левой ладони появился сверток бумаги. Она развернула его и повернула к женщине. В договоре были указаны все условия их сделки. – Вам нужно только подписать и смерть обойдет вас стороной.

– Но как же я могу распорядится душой не родившегося малыша? Моя дочь будет в отчаянии!

– Она может родить второго ребенка, но вот вы второй раз прожить без моей помощи не сможете, – ведьма старалась говорить спокойно. Она должна была уговорить старушку подписать договор до того, как та умрет. – Разумеется, это ваше решение. Вы не обязаны соглашаться на такие аморальные условия.

Ведьма уже хотела встать и направится к выходу, как женщина удержала ее за одежду.

– Вы не дали мне перо, – вымученно тихо сказала старушка.

– Оно вам не потребуется, дорогуша, – Роза вытащила кинжал и черканула по указательному пальцу правой руки мисс Марч. – Подписать нужно кровью.

По ее пальцу начали скатываться капли крови, пачкая белые простыни.

– Но сначала, ответьте мне на один вопрос, – ведьма ниже склонилась над лицом старухи и слегка отодвинула договор от нее. – Вы боитесь за вашу душу, мисс Марч?

– Да, разумеется.

– Хорошо, что вам страшно.

Женщина поднесла трясущуюся руку к бумаге и поставила свой кровавый отпечаток на месте подписи и зажмурилась. Прошла пара секунд, затем другая. Она открыла глаза. Ведьма все еще сидела на кровати. Только вот теперь она крутила между пальцев белое перышко.

– Я не понимаю.

– Сейчас поймете.

Ведьма точным и быстрым движением всадила нож в сердце женщины. Та издала обычный хриплый стон умирающего человека и обмякла на кровати. Розалинд окрасила голубиное перо ее кровью и зажала между ладонями. Ее руки стали обвивать желтые потоки магии, глаза сверкнули яркой вспышкой. И теперь в ее руках сидела белая голубка. Птица была на удивление спокойна, лишь несмело огляделась по сторонам и остановилась на своем отражении в зеркале.

– Теперь, боятся вам нечего. Теперь, ваша душа будет обречена на вечные мучения в Аду после смерти, – сказала некромант. – Сделка состоялась, мадам. Я оставлю окно открытым.

Ведьма победно вышла из дома, попутно прикрыв свои светящиеся глаза темными очками.

Голубка ничего не ответила девушке. Но что-то было странное в ее поведении. Птица не отрывала взгляд от Розы, будто бы что-то хотела сказать или показать, будто бы ее что-то тревожило.

– Вам чем-то помочь? – спросила она. – Если вы беспокоитесь за свою дочь, то не стоит. Она сейчас ждет второго ребенка. Я его не трону. Ему ничто не угрожает.

Птица вдруг вспорхнула и улетела прочь. Молодая особа пожала плечами и пошла дальше.

Чудная женщина. Видимо, после перерождения у нее немного поехала крыша. Подумала про себя она.

Буквально через двадцать минут она уже стояла напротив входной двери здания морга. Унылое серое кирпичное здание, которое нелепо выделялось на фоне всех остальных. Роза была здесь частой гостьей, так как ее сестрам постоянно что-то было нужно. То им приспичило получить кровь мертвеца, то пальцы ног, то черт знает, что еще. Иногда она чувствовала себя девочкой на побегушках.

Жители Грейвтауна всегда подозревали, что дамы с Бонс Стрит ведьмы. Кто-то ненавидел их и пытался выжить из города. Но были и те, кто относился к женщинам с уважением. Но Розу не любили абсолютно все, за исключением семейства Циммеров. Люди судачили о ней, называли чудовищем и убийцей. Около ста лет назад даже хотели сжечь заживо, но быстро передумали, когда она одним ударом проломила череп кузнецу, который занес над ней топор. Его семья проклинала ее, но той было все равно. Ей не было его жаль.

– Тук-тук? – Странно. Подумала она. Никто не открывает. Хорошим чувством юмора, она, пожалуй, не отличалась. Но ее это не волновало. Главное, что ей самой было смешно. – Ладно. Я сама открою. Ну что вы, не утруждайтесь, мне не трудно.

Она открыла дверь, осмотрелась по сторонам в поиске нежелательных свидетелей, и тенью вплыла в здание. В нос ударил запах свежего трупного гниения. Девушка дернула носом и прошла вглубь к кабинетам, где лежали мертвецы и все их имущество. Голые белые стены давили на нее, а стук ее ботинок о мраморную плитку дико раздражал.

Помещение морга сильно напоминало ей лечебницу, где держали Агату на протяжении двух лет. Роза хорошо помнила ту ночь, когда впервые увидела ее. Тогда девушка была в трансе, билась в конвульсиях на холодном каменном полу. Ее лицо было смертельно бледным, из носа и ушей шла кровь. От нее по стенам расползались красные тонкие прожилки чар. Стены громко трескались, с потолка сыпалась каменная пыль, пол ходил ходуном, будто Ад разверзнулся под ногами. Её колдовская сущность злилась, пыталась выбраться наружу и убить все живое вокруг себя.

После перерождения Агата успокоилась и нашла тонкий, даже хрупкий, баланс между ненавистью и любовью к людям. Роза помогла ей отомстить ее родителям. Агата провела с ними один на один несколько дней в подвале, а потом вышла, не сказав ни слова. После этого пришлось месяц проветривать помещение и отскребать части ее матери и отца от стен подвала.

В конце коридора она свернула налево и достигла своей цели. Помещение было заставлено койками, на которых, прикрытые белыми простынями, лежали люди. Их души уже покинули бренные тела и беззвучно висели над своими хозяевами. Завидев Розу, они стали привычно шипеть.

– Помоги, – хрипло тянули души.

– Я не на работе. Ничем не могу помочь, – отстраненно ответила ведьма и продолжила копаться на стеллажах в поисках монет.

– Помоги, пожалуйста, – опять завывали умершие.

– А кто поможет мне? – риторически спросила проводник, небрежно стукнув бумагами по столу. – Кто из вас может мне дать то, чего я хочу?

А хотела девушка только одного – понять, чего она хочет. Она и при жизни не знала, чем хочет заниматься и как устроить свою жизнь, чтобы комфортно и спокойно в ней прожить. Некромант задавалась этим вопросом уже ни одно десятилетие. Она никогда не жаловалась на жизнь, потому что ее все устраивало. Она безоговорочно и самозабвенно любила всех своих сестер. Но иногда у нее внутри скреблись кошки, требуя чего-то.

Молодая особа часто вспоминала время, которое она провела вместе с Томасом. Он был с ней учтив, его не смущали странности Розы, не пугали ее глаза и шрамы. Молодой человек был первым, кто за всю жизнь касался ее, дарил телесное тепло и заставлял стонать его имя. Тогда ей было абсолютно все равно, чем закончится их история. Девушка осознанно решилась быть с ним, хоть и совсем недолго. Но самым ужасным было то, что она хоронила его своими собственными руками.

Наверное, это оставило на ней сильный отпечаток. После того, как ведьма вернулась в Грейвтаун, она стала реже улыбаться, подолгу уходила из дома и просто гуляла, воображая, что он держит ее за руку, смеется над ее глупыми шутками и называет «кошмаром». Мужчине единственному разрешено было ее так звать. Это делало его еще более особенным, чем он был.

Наконец, ведьма нашла то, что искала. Она изъяла целых пять монет и легко стала подкидывать одну из них в воздух. Девушка победной походкой отправилась обратно домой, попутно насвистывая себе под нос старую песенку под названием «Приходите, ведьмы, на траурный танец, чтобы Дьявола развлечь», которую раньше часто пели колдуньи по праздникам.

Некромант стала размышлять о предстоящем дне смерти Флоренс. Праздник обещал быть довольно ярким. Шарлотта и Грейс накроют большой и роскошный стол, Селена и Луиза завтра начнут украшать дом цветами и ленточками, а Агата в своей манере оденет всех в праздничные платья, в которых даже дышится с трудом.

Роза вспомнила свое столетие смерти. Тогда все прошло довольно сумбурно, потому что было полнолуние. Один из монстров иного мира вырвался в смертный и напал на город. Ведьме пришлось спешно выходить на охоту, даже не успев приступить к горячему.

Грейвтаун, как и вся Английская Империя принадлежала ведьмам. Они были, своего рода, наместниками на этой земле. Все духи, демоны и нечисть перед тем, как ступить на их землю, должны были отчитаться перед ними, прислав письма или слуг. Нарушителей, которых было довольно много, они отлавливали и пускали в расход на всевозможные нужды, вроде амулетов, зелий или еды.

Люди были для ведьм подобны овцам, которые паслись весь день на лугах, а затем уходили спать в свои загоны. Пользы они приносили достаточно, поэтому сестрами было принято решение ограждать их от нападок нечисти по мере их возможностей.

Тяжело было следить за всеми землями Англии сразу, но когда Роза стала достаточно сильна и узнала достаточно о загробном мире, то наняла мелкую нечисть, чтобы та в случае нежелательных гостей, сразу сообщала о них и переносила ее в нужное место. Это значительно упростило ведьмину работу.

Не то, чтобы Розе было хоть какое-то дело до людей, но она исправно их защищала. Она считала людей слабыми, алчными, безнравственными и гнилыми изнутри. Почти двести лет она наблюдала за ними, видела, как сменялись эпохи, ощущала на себе изменчивость мира. Но лишь одна вещь оставалась, остается и будет оставаться прежней – люди. Проблема только в них. Они истребляли целые цивилизации, брат шел на брата, отцы продавали свои семьи, дети оставались сиротами, старики умирали от болезней и нищеты. И все ради чего? Ответ прост. Это их саморазрушительная природа и жажда наживы.

Разумеется, были и исключения. Люди, которые хотели творить, привнести что-то новое, сделать мир лучше, чем он был. Но кто их послушал? Никто. Так и все ведьмы в доме номер тринадцать были отвергнуты семьями и обществом. Их не поняли, не приняли, и в конце концов убили. Но теперь сотни избалованных, злых и несчастных людей молили этих женщин исполнить их самые заветные и темные желания.

Ведьма настолько глубоко погрузилась в свои размышления, что не сразу заметила, как за ней с огромным любопытством наблюдал человек, подло скрывшись за углом одной из городских улиц.