Дом героев

11. Освобождение

В роскошном особняке Романа Михайловича было много гостей. Все веселились. Он пригласил к себе в загородный дом много известных и богатых людей города. Все они пришли поздравить его с днем рождения.

— Когда ты достигнешь моих высот, то поймешь, каково быть на вершине финансово-политической пирамиды, каков опасный и сложный подъем на нее и, как сложно удержаться там, на верху, — сказал Роман Михайлович своему собеседнику.

— Верю тебе. Потому что знаю на своей собственной шкуре. У тебя ведь и дети есть. Я помню — мальчик и девочка. Я их видел еще двадцать лет назад, когда ты еще не был депутатом и, когда дом у тебя был поменьше, раза в три, — засмеялся собеседник.

— Да, да. Много времени прошло с тех пор. Дети сейчас учатся в Европе. Сын на адвоката, а дочь на менеджера. Скоро заканчивают обучение. А по возвращении — оба в моем деле пригодятся. Я ведь только начал чувствовать, что живу по полной программе. А сколько пережить приходилось пока наживешь все это… Э! Да, что там говорить, — он махнул рукой.

— Да, что верно, то верно, — согласился приятель, допивая бокал. — Ты небось, полгорода скупил?

— Стараюсь. Понемногу, да потихоньку. Ты уже был в моем новом доме?

— Только в холле Рома. Цари бы позавидовали тебе.

— Я скоро приобрету еще одно поместье. Говорят, раньше оно принадлежало какому-то графу.

— Что, неужели графское поместье? Говорят сейчас можно и титул приобрести.

— Да, а что? Чем я не граф. Заслужил, — с гордостью произнес Роман Михайлович.

Они оба засмеялись.

В это время, в отдельной темной комнате подвала находился Николай, проникший туда тайно, ещё на рассвете, что бы отыскать заложника. Мальчик лет девяти, сложив руки на коленях, сидел напротив Николая и мирно беседовал с ним.

— Веселятся, мерзавцы, — сказал Николай, отбрасывая верёвку, которой был связан мальчик.

— Спасибо, — сказал мальчик по-немецки, его глаза были наполнены страхом.

— Ты по-английски говоришь? — спросил Николай.

— Да. Говорю, — ответил мальчик по-английски. И они начали мирно беседовать, словно старые приятели. Разговор происходил на понятном для них обоих языке — английском.

— Тогда будем знакомы, я Николай. Тебе привет от Нины. Она переписывалась с твоей семьей.

— Я знаю её. Мы должны были встретиться, и… — его голос задрожал от пережитого волнения и неприятных воспоминаний.

— Она ждет тебя в пансионате. Твои родители тебя ищут. Ты найдешь их, если обратишься в полицию. Скоро полиция будет здесь. Слушай меня внимательно. Ты должен выполнить все, что я тебе скажу, — мальчик внимательно смотрел на Николая, он понимал, что перед ним друг Нины, который пришел к нему на помощь. — Вот маскарадная маска. Оденешь ее, как только выберешься из дома. Я провожу тебя до выхода из подвала. Выйдешь во двор дома тогда, когда услышишь крики и стрельбу. Не бойся, это будет моим знаком для тебя. Тогда ты должен будешь выйти отсюда, и, надев маску, смешаться со всеми гостями, что сейчас празднуют и веселятся во дворе дома. Ты понял меня? — мальчик, молча, кивнул головой. — Когда будет паника все побегут к выходу за ворота. Ты перемешаешься в толпе с гостями и вместе с ними покинешь это место. Затем обратишься в полицию. Я думаю, они скоро приедут. Тебя уже давно ищут твои родители. Вот тебе мобильный телефон. Позвонишь, когда окажешься в безопасности. Ты все понял? Ты уже большой мальчик. Я думаю, ты справишься.

— Да. Я понял, — сказал мальчик по-немецки и кивнул головой. Слова незнакомца и его дружеский голос вселили в сердце мальчика надежду, вдохнув в него теплые человеческие чувства.

Роман Михайлович встал из-за стола и уже готов был произнести тост, как вдруг к нему подбежал охранник и что-то шепнул на ухо.

— Не может быть. Мерзавцы! Как они посмели! В такой день! — закричал Роман Михайлович.

Таким раздраженным еще никто его не видел.

— Наши люди уже начали обыскивать комнаты и помещения. Мы держим все под контролем. Им некуда деться. Но людей надо вывести, — тихо произнес начальник охраны, указывая на гостей.

— Черт возьми! В такой день. Кто это такие!? — злобно прорычал хозяин дома.

— Этого я пока не знаю. Но двое наших людей уже мертвы. Мы хотим, что бы все прошло тихо, мы поначалу не хотели вас беспокоить. Сейчас мы практически окружили всю территорию. Им не выйти живыми.

В это мгновение, на втором этаже дама, прозвучал сокрушительный взрыв. От ударной волны разорвавшейся гранаты один из охранников вылетел из окна. Среди гостей началась безумная паника. Праздничные столы были за считанные секунды превращены в груду досок и хлама; гости искали своих родных, что бы как можно скорее удалиться подальше от опасной зоны. Толпа ринулась бежать к выходу, словно стая перепуганных антилоп; их тела сталкивались друг с другом, со столами и стульями, падали — расстилаясь под безумными плясками ног. Толпа направлялась к единственному выходу особняка — к воротам. По приказу хозяина дома все вооруженные охранники направились к дому, где не прекращали звучать выстрелы. Роман Михайлович и все его люди были уверены, что против них начала военные действия какая-то крупная бандитская группировка — конкуренты, а может быть и органы правопорядка, например, спецназ.

— Нет. Не похоже на ментов, — неожиданно сказал Роман Михайлович, глядя на труп.

— Вы правы, — согласился Денгиз. — Скоро прибудут мои люди, и нас будет еще больше.

— Хорошо. А сейчас возьми моих трех и направляйся на другую сторону дома, там есть запасной вход, он выходит в сад. Надо этим сукам перекрыть дорогу к отступлению.

— Я вас понял. Выполняю, — и Денгиз спешно исчез за углом вместе с людьми Романа Михайловича.

Со стороны главного входа в дом ворвались вооруженные автоматами охранники. Они двигались осторожно, осматривая все углы и прислушиваясь к малейшему шороху. Трое из них поднялись по ступенькам парадной лестницы. Пятеро остались внизу, в холле. Вдруг наверху прозвучали глухие щелчки. Трое поднявшихся наверх по ступенькам охранников попадали и скатились вниз по ступенькам. Один из охранников быстро вбежал по ступенькам и начал стрелять из автомата наугад во все стороны второго этажа. Не прошло и пяти секунд, как и его тело скатилось вниз.

— Стойте! — нервно закричал хозяин дома оставшимся перепуганным охранникам. — Больше ни шагу.

С другой стороны дома, по узкой лестнице поднимались трое охранников во главе с Денгизом. Они увидели впереди на ступеньках лежащего раненного охранника.

— Что случилось? Их много? — спросил Денгиз.

Охранник был весь в крови и не мог говорить, он лишь указывал пальцем куда-то наверх. Его глаза явно выражали испуг.

— Ладно. Пошли ребята. Они наверху, — сказал Денгиз, и хоть его слова выражали спокойствие, но его сердце начинало бить тревогу.

За Денгизом последовали трое охранников. Вдруг за спиной последнего прозвучал приглушенный хриплый голос. Он обернулся. Раненный охранник, чье лицо было в крови, поднявшись на колено, пытался что-то ему сказать. Из груди вырывался хрип и какое-то неясное бормотание.

— Что? Что ты сказал? Я не понимаю. Повтори. Где они? — наклоняясь к самому уху раненного, произнес охранник.

На эти слова раненный неожиданно улыбнулся, и, приложив указательный палец к своим губам, произнес.

— Тсс…

Он мгновенно выхватил из куртки пистолет с глушителем и выстрелил бандиту промеж глаз. Двое стоящих выше на ступеньках бандитов обернулись и увидели, как со ступенек быстро поднялся охранник, которого они посчитали тяжело раненным. Николай, недолго мешкая, сделал еще два выстрела.

Со стороны главного входа в дом, по-прежнему никто не решался войти на второй этаж.

— Только по моей команде, — произнес дрожащим голосом Роман Михайлович, прячась за спины своих людей. — Сначала бросаем гранаты наверх, после взрывов быстро поднимаемся. Всем ясно?

Так и было сделано. Когда прозвучало четыре взрыва, бандиты впятером быстро поднялись наверх. Однако здесь никого не было, лишь дым рассеивался по коридору и комнатам, виднелись разрушения стен, всё было перевернуто. Пока они шли коридорами, пропал еще один из бандитов — тот, которому поручили прикрывать тыл. Охранники по приказу Романа Михайловича окружили своего босса со всех сторон. Так они стояли в полной, вызывающей трепет и страх тишине, на втором этаже, прислушиваясь к каждому шороху, и не двигаясь с места. Все кругом затихло, словно тишина навеки погрузилась в их трепещущие сердца. Можно было услышать прерывистое дыхание и учащенное биение собственного сердца. Мир вокруг замер, затаился в предвидении новой опасности, которая могла появиться из ниоткуда. Хуже всего для них было то, что они по-прежнему не видели и не подозревали — с кем они воюют.

— Стойте здесь, — сказал перепуганный депутат, на его лбу появились капельки пота. — Если что-то пошевелится, стреляйте без команды.

Так они стояли несколько минут, в полнейшей тишине. Было слышно, как откуда-то летит муха. Вдруг у депутата зазвучал мобильный телефон. Все вздрогнули. Послышались облегченные вздохи. Дрожащей рукой он взял трубку мобильника и судорожно поднес его к уху.

— Это Денгиз. У меня серьезные потери. Есть и хорошая новость. Мои люди в полной боевой готовности почти подъехали к усадьбе. Здесь будут через несколько минут.

— Мать твою! Давай скорей… — взмолился депутат, его слова скорее были похожи не на крик о помощи, а на коровье мычание.

Денгиз дождавшись подкрепления, распределил своих головорезов по периметру дома, а сам с шестью в спешке направился на помощь боссу. Когда они начали подниматься на второй этаж — зазвенел его телефон. Он взял мобильник в левую руку, в правой он по-прежнему с трепетом сжимал рукоять пистолета.

— Денгиз слушает.

— Привет тебе от Рамбы с того света, — хриплым голосом произнес незнакомец. — Он с нетерпением ждет тебя и твоих людей. Эти слова словно эхом раздались в ушах Денгиза, и отразившись несколько раз в его ушной раковине, затихли где-то в глубине жутко сотрясающегося сердца, придавая и без того судорожно бьющемуся миокарду, дополнительный тон хаоса и беспорядка.

В этот момент депутат все еще стоял в окружении своих людей, и трясся, словно осиновый лист. Он еще никогда так близко не находился от смерти. Холодный пот катился градом по его телу, в горле пересохло. Он начал дрожать. Но это была дрожь не от холода, а от страха за свою жизнь. Он не мог понять, кто на него начал охоту, кому он перешел дорогу, и почему его кто-то хочет убрать. Его мозг среди всего этого хаоса беспорядочных мыслей искал причину тревоги за свою жизнь. «Неужели это конец, вот так, здесь, прямо в родном имении. Нет, ни за что! Я не хочу!» — думал безудержно он. От страха ему началось мерещиться, что тень, которая была в углу коридора, начала становиться более темной. Он подумал, что у него начинает от всего этого волнения, кружиться голова. Затем он приметил, что тень, к которой был прикован его взгляд, начала расширятся и медленно приближаться к нему. Он вытер холодный пот со лба и протер глаза. Но тень по-прежнему росла в размерах. Холодная дрожь несколько раз окатила его спину и шею. Наконец, ему показалось, что тень окружила его со всех сторон, поглощая его телохранителей. Его нервы не выдержали, и он открыл огонь во все стороны наугад. Его охранники, стоявшие вокруг него по периметру, по-прежнему ничего не видели. Вдруг раздались несколько глухих выстрелов, и через мгновение все охранники беззвучно попадали на пол. Неожиданно, тень приобрела форму человека. Это был Николай. Одним выстрелом пистолета он попал прямо в лоб депутата, освободив его больное и трепещущее воображение от всяких мыслей.

Денгиз уже почти добрался со своими людьми к месту, где должен был находиться Роман Михайлович. На стенах коридора висели старинные самурайские мечи, по углам располагались доспехи средневековых рыцарей, выставленные в рост человека. Один из людей Денгиза дотронулся до рыцаря, что бы убрать его с прохода. Вдруг прозвучал оглушительный взрыв. Трое бандитов упали замертво от взрыва. Неожиданно прозвучали несколько выстрелов, и оставшиеся бандиты попадали вокруг Денгиза, словно игрушечные солдатики. Денгиз размахивал пистолетом в разные стороны, он по-прежнему никого не видел. Он злился от того, что ему приходится воевать вслепую. Не одного противника он по-прежнему не видел, лишь мрачные, пугающие и призрачные тени окружали его. Вдруг ему померещилось, что один из рыцарей двинулся, Денгиз тут же выстрелил в него несколько раз. Пули пробили металлический панцирь, сделав несколько отверстий в нём. Подойдя поближе к доспехам, Денгиз увидел в отражении шлема чей-то силуэт. Он мгновенно обернулся и сразу же выстрелил наугад. Перед ним стоял Николай, держа в руках самурайский меч. Пуля попала ему в грудь. Николай не упал, из последних сил он ринулся на врага и легким движением меча срубил противнику обе кисти. Денгиз упал на колени и от боли взвыл, словно дикий пёс. Сквозь безумную боль, к его ушам донеслись едва слышные слова:

— Отправляйся в ад, там тебя заждались. И передавай привет от меня, — хриплым голосом произнес Николай.

Из последних сил, Николай размахнулся и срубил голову противнику. Голова Денгиза покатилась по коридору, оставляя за собой кровавый след. Николай опустился на одно колено и оперся о меч. Он пытался подняться, но у него не было сил. Его силы покидали его. Он начал слепнуть, лишь белая полоска света была еле заметна, пока и она не исчезла вовсе. В полной темноте он увидел вдали маленькую светящуюся точку, которая приближалась к нему. По мере сближения этой точки, он стал узнавать в ней маленького мотылька, которого он когда-то видел в пансионате. Мотылек подлетел близко к Николаю, и сделал несколько изящных замысловатых траекторий вокруг его головы. Это было единственное крошечное светящееся существо в кромешной тьме и зловещей тишине, которое своими непрерывными и ловкими движениями крыльев придавало пульсацию жизни этому мертвому мраку окружавшему Николая. Николай протянул свою руку ему на встречу, что бы дотронуться до этого крошечного и пульсирующего жизнью существа. Мотылек сел ему на ладонь. Николай почувствовал необыкновенную легкость, словно он сбросил всю тяжесть, которая тянула его вниз. Его душа, увлекаемая этим чудным светящимся созданием, освободилась от уставшего и тягостного тела, и по невиданным законам природа отправилась ему вслед, поднимаясь всё выше и выше. Вскоре тьма рассеялась, появился приятный белый луч, разгоняющий мрак; луч поднял его, освещая ярким светом восходящего солнца бескрайние поля, зеленные луга, синие озера и реки, полные жизни и вдохнувшие в его душу прекрасные теплые и нежные чувства жизни; он поднимался все выше и выше над бескрайними полями и зеленоватыми холмами, туда, где нет насилия и тревоги, где жизнь раскинула свои теплые объятия, где правит гармония и вечность.

Ни один из бандитов, что были в оцеплении, так и не решился войти в дом. Даже по прибытии спецназа, они по-прежнему не решались, что-либо предпринять, и легко сдались органам правопорядка — без малейшего сопротивления. Следователь по особым делам написал в своем отчете: «Весь дом был буквально усеян трупами, кругом была кровь. Здесь было настоящее сражение. Похоже, это была разборка между преступными бандитскими кланами. Причастность депутата горсовета Романа Михайловича, хозяина особняка в котором все произошло, к преступному синдикату — не вызывает сомнений. Об этом свидетельствуют многие документы, найденные в сейфе кабинета дома. Так же была доказана связь депутата с известным авторитетом по кличке «Денгиз». До сих пор остается не выясненным: каким образом на третьем этаже частного дома оказался труп инвалида, у которого отсутствовали обе ноги. Как он смог добраться до третьего этажа без средства передвижения? Возможно, бандиты его принесли туда. Его причастность к бандитским разборкам еще не выяснена. Однако, судя по отпечаткам его пальцев, он приложил много усилия в этих разборках. Было найдено обезглавленное тело Денгиза. Судя по отпечаткам пальцев, ему помог отправиться на тот свет все тот же инвалид. Это остается для нас загадкой. Как инвалид смог осуществить это убийство? Его личность все еще устанавливается. Никаких документов о нем мы пока не имеем».

Директора пансионата Геннадия Федоровича арестовали и посадили в тюрьму, после того, как полиция обнаружила бумаги в доме бывшего депутата Романа Михайловича, свидетельствующие о его преступной связи с похищением немецкого гражданина, незаконной продаже территории пансионата дома инвалидов, а так же в его причастности к убийству Анатолия.