Дом, где живут привидения. Как не задушить себя галстуком?

Глава 2.

Когда я проснулся, то обнаружил, что головная боль наконец стихла. Это меня обрадовало. Единственное, что этим утром мне не понравилось, так это то, что я проснулся не в своей комнате и даже не в своём доме.

Я сонно огляделся: небольшая светлая комната, апельсиновые стены и белый потолок. У стены стоял шкаф, и я почему-то решил, что он наверняка пуст.

Я встал с кровати и сразу ощутил противный холодок: пол был холодным, а я был босым.

Я вышел из этой незнакомой спальни и, идя по коридору в полном недоумении, заглядывал во все комнаты. Я находился в абсолютно обычной, правда, пустоватой квартире, но вот в гостиной я обнаружил кое-что поинтереснее: целого человека. И я узнал его.

– Вуд!

Он сидел в кресле спиной ко мне, но от оклика вздрогнул и повернулся.

Вуда я знал со школы: мы учились в одном классе. Он был выше меня и, конечно, по-настоящему его звали не Вудом, а по-другому. Но все его называли только так, и я уже забыл его настоящее имя.

– И ты тоже? – удивлённо спросил Вуд.

– Что тоже? – не понял я.

– Того, – он показал пальцем наверх.

Я озадаченно смотрел на него.

– Умер тоже, – договорил Вуд.

– Чего?! Ты в своём уме? Мы вообще где?

– Не ори! – сказал Вуд. – Ты умер. Я не знаю, где мы. Если мне не веришь, то в этой двухэтажке есть ещё люди. Всё, больше полезной для тебя информации нет.

– Умер? – эта информация воспринималась только в качестве шутки.

– Ммм… Какие твои действия вчера были последними?

Я задумался.

– Я не мог вчера заснуть и выпил снотворное.

– Много выпил?

– Достаточно.

– Ты наглотался таблеток, – постановил Вуд. – От того и умер.

Он говорил это так спокойно, словно мы говорили о чём-то привычном и каждодневном.

– Ну, раз так, а как ты умер? – спросил я, обнадёживая себя тем, что это я ему просто подыгрываю.

Вуд, всё это время смотревший мне в глаза, отвернулся.

– Я не помню, – сказал он. – Я не совсем уверен, но, кажется, на меня что-то упало…

Он пожал плечами.

– Так вот куда ты делся! – наконец дошло до меня, но от этой догадки стало не по себе: вот был человек месяц назад, а теперь его нет. Он ведь казался живым, но был мёртвым.

– Так мы призраки? – спросил я.

– Наверно.

– А почему я чувствую холод? Разве призраки не должны быть бесчувственными?

– Не знаю.

– А боль тоже чувствуем?

– Не знаю, хочешь, проверь, – сказал Вуд, ему уже надоели мои дурацкие вопросы.

– А если я себе руку ножом отрежу? – я взял со стола нож.

С помощью него Вуд строгал карандаши. Строгал их до тех пор, пока в его руках не оставалось маленькое бесполезное подобие карандаша, которое он бросал на пол.

– Ты полудурок? Совсем уже? – Вуд отобрал у меня нож, хотя я в действительности совсем не собирался отрезать себе конечности.

– Не беспокойся, – сказал я. – Я лучше схожу и посмотрю эту двухэтажку. Узнаю, что она из себя представляет, и что творится снаружи.

– В доме нет входной двери, – сказал Вуд.

– Ну… Ничего, отыщем.

Я вышел из квартиры. Мы с Вудом были на первом этаже. Сам дом был деревянным и на полу лежал красный пушистый ковёр. Помимо квартиры, из которой я вышел, здесь были ещё и общие комнаты: гостиная и столовая. Неужели призраки чем-то питаются? Тогда какой толк вообще называться призраком?

Входной двери действительно не нашлось.

Но я двинулся дальше и поднялся на второй этаж, чтобы найти обещанных Вудом других людей. На втором этаже была одна единственная дверь, в которую я и постучался, прежде чем познакомиться с остальными.

Мне открыл незнакомый парень. Он удивлённо меня оглядел.

– А тебя я не видел, – сообщил парень.

– Потому что я только сегодня тут оказался, – объяснил я.

– О! Ты новенький, – понял парень и пропустил меня в комнату.

Эта квартира была точно такой же, что и на первом этаже, пока что я нашёл только одно различие: она была… обжитой.

– Меня зовут Василием, – парень протянул мне руку.

– Я Мирко.

– Странное имя, – сказал он. – Но это ничего. Вот у меня намного интереснее. У меня фамилия «Кот». Василий Кот получается.

– Здорово, – кивнул я, разглядывая квартиру.

У меня была надежда, что я найду ещё какие-нибудь различая с первой, и я нашёл.

– А ты здесь один? – спросил я, увидев единственную плотно закрытую дверь, остальные здесь были нараспашку.

– Нет, – Кот, поняв, куда я смотрю, сказал. – Там Царь.

– Кто?

– Царь, – Кот глубоко вздохнул, будто раздражённый моей тупостью. – Его зовут Иваном, только он даже хуже, чем Иван Грозный. Поэтому, я думаю, к нему стоит обращаться только как к царю.

– Ясно… А вы здесь одни?

– Да. Теперь в этом доме четыре человека.

– Хорошо, ну, то есть, плохо, наверное… – сказал я. – А Царь этот хоть выходит?

– Конечно выходит, иногда только.

Тогда я направился к плотно закрытой двери, хотя Кот и попытался меня остановить:

– Ты лучше к нему не заходи, он не обрадуется.

– Ой, мне все всегда рады, – я всё же зашёл к этому названному царю.

Теперь комната с апельсиновыми стенами и белым потолком была погружена в полутьму, а сам Царь смотрел телевизор и попивал из бутылки. Именно телевизор и создавал здесь полутьму. Кажется, по нему пробегала очередная пустая передача.

Царь обратил на меня внимание, только когда я случайно задел ногой бутылки, валявшиеся здесь повсюду.

– Ты кто вообще? Я тебя не видел, – сказал Царь.

– Я только сегодня здесь… очутился, – объяснил я. – Вот, решил проверить обстановку.

– А, ясно, – и он снова отвернулся к телевизору.

Иван был высоким и бледным. У него были чёрные запутанные волосы до плеч, тёмные глаза и усталый вид. Вот такого можно смело назвать призраком. Обычно такие призраки шляются по всему белому свету, пока что-нибудь не заставит успокоиться их душу.

– Ммм… А откуда здесь телек? И все эти бутылки? – спросил я, хотя этими вопросами я больше хотел дойти до главного и узнать, как он умер.

– Оттуда, – Царь показал на шкаф.

– Как это? – не понял я.

– Ну как: ты подходишь к шкафу, при этом думаешь о том, что тебе очень надо, потом открываешь шкаф. Только это не работает, если тебе нужен выход из этого дома. Я пробовал.

– Ты искал выход отсюда? – обрадовался я, потому что оказался не один такой. Вуду, кажется, всё равно, где быть, хоть в аду гореть, а Кот и не пахнет жаждой высвободиться из капкана.

– Ну да, только как видишь, не нашёл.

– Что не удивительно, – я подошёл к нему и забрал его бутылку. – А умер ты тоже из-за этого?

Но я сразу же заткнулся, поняв, что перегнул палку. Я не хотел, чтобы Царь обиделся на меня, ведь одному намного труднее будет искать выход отсюда.

– Ну и что? – равнодушно спросил Царь. – Но здесь я пью и не пьянею.

Я облегчённо выдохнул.

– Уверен, здесь есть выход. Мы же сюда как-то попали, – решил я.

***

Уже наступил вечер.

Мне было интересно, что сейчас делает Радей. Мне плохо думать об этом, но, кажется, я сильно испортил всем Новый год, хоть и не нарочно. Мне было ужасно стыдно, противно и тоскливо.

То, что сейчас именно вечер, я понял по тому, что за окном уже начало темнеть, только вот часов во всём доме я так и не нашёл. В тот вечер я совсем забыл про всякие шкафы, о которых говорил мне Царь.

Кстати об окне, чуть не упустил.

Я потратил, наверно, три часа, прежде чем убедиться: я не понимаю, что вообще там происходит. Вот ты смотришь на улицу, видишь её из окна, а эта улица выглядит, словно нарисованная карандашами или выстроганная ножом из дерева. Но в то же время эта улица полностью обычная и ничем не примечательная. Вот сейчас же она, к примеру, стала вечерней.

Я уверен, эта улица ненастоящая, неживая, потому что, кроме чувства пустоты, она во мне больше ничего не вызывает.

От окна меня отвлёк Вуд.

– Ты ещё долго будешь глазеть? – спросил он, забросив нож и свои карандаши. Он их из шкафа что ли берёт?

– А что? – спросил я.

– Просто… Смотришь туда и не двигаешься. Страшно становится.

– Ну хорошо, – я отошёл от окна и спросил. – И как мы будем выбираться отсюда? Окно не разбивается.

Вуд пожал плечами.

– Тебе не надоело здесь месяц сидеть?

– Не-а. Больше. Ровно сорок дней я здесь.

– Чего?

Этого не могло быть, ведь тридцать дней назад мы виделись с ним вживую. Или это я чего-то не знаю?

– Ты уверен? – спросил я.

– Да.

– Но мы же виделись месяц назад!

Вуд лишь пожал плечами.

– Так, ладно. Я иду спать, – заявил я и ушёл в апельсиновую комнату.

Следующее утро меня полностью разочаровало, потому что меня разбудил какой-то ужасно-громкий звон.

Я сонно вышел в гостиную. Там уже стоял Вуд.

– Что это? – спросил я.

Я думал, что он по своему обыкновению только и сделает, что пожмёт плечами, но, нет, он ответил:

– Так каждое утро. Этот звонок означает, что надо выйти в коридор…

– Зачем?!

– Я не договорил… все выходят в коридор на первом этаже, и какой-то человек нас считает, потом он уходит…

Я ничего из его слов не понял, но, да, всё было так, как он сказал: все четверо мы были в коридоре, а незнакомец появился здесь раньше нас. Он казался старше всех лет так на тридцать и был при чёрном пиджаке и при чёрном галстуке. Я неосознанно нащупал в своём кармане белый никому не нужный галстук. Было как-то не по себе: человек чересчур официально выглядел для этого деревянного помещения. Он оглядел нас и, что-то записав себе в блокнот, просто взял и растворился в воздухе.

Вуд тут же вернулся обратно в гостиную, я пошёл за ним.

– Это что такое было? – спросил я.

– Ты о чём именно?

– Да он же исчез! Блин, надо было его расспросить обо всём…

– Нет, тот с чёрными волосами много раз пробовал выпытать у него хоть что-нибудь. Но он молчит, – сказал Вуд.

– Да кто вообще сказал, что он нас считает?

– Ну, тот же с чёрными волосами сказал. Он здесь появился самый первый. Этот же счетовод ему и сказал, что надо выходить…

– Да ну вас! – сказал я. – Да чтоб я и мёртвым вставал по будильнику? Ну уж нет. Чего вы как послушные щенки выходите? Вот я завтра не выйду, и что он мне сделает?

– Зачем тебе это? Так трудно выйти? Потом спи, сколько хочешь, – сказал Вуд.

– Может хоть так получится что-нибудь дельное разузнать. Этот счетовод же как-нибудь отреагирует, что одного не хватает.

Я честно пытался объяснить Вуду, что, если хочешь отсюда выбраться, надо хоть что-нибудь предпринимать. Но дело в том, что Вуд, походу, и не хотел отсюда выбраться.

Неужто ему, к примеру, не хотелось снова увидеть своих знакомых и близких? Может, если и призрак, то они тебя и не увидят, но ведь зато ты можешь на них посмотреть.

– С тобой невозможно говорить, – махнул я рукой. – С Иваном и Васей разговор намного продуктивней.

Я пошёл на второй этаж. Точнее, нет, было не совсем так: сначала я вернулся в апельсиновую комнату и сделал так, как говорил мне Царь: попробовал сделать из пустого шкафа шкаф с кроссовками и часами. Иначе я повторно умру от холода и даже не буду знать, во сколько это случилось.

Сейчас из всех окон палил солнечный свет, из-за этого в доме было даже в какой-то степени уютно. Будто бы ты просто в гостях у соседей.

С Царём и Котом мы тогда ни о чём существенном не поговорили. Царь просто не хотел сейчас разговаривать, потому что он заснул, а с Котом говорить о поисках выхода отсюда – как-то не то совсем. Ведь Кот даже и не помышлял о побеге отсюда. Сами подумайте: человек, который затеял в квартире перестановку мебели, разве может планировать бросить эту квартиру в ближайшем времени?

– Зачем тебе это? – спросил я, правда, мне приходилось жмурится из-за солнца, потому что я сидел напротив окна. Я плохо видел Кота.

– Царь меня достал. Не хочу его лишний раз видеть на своей половине, – заявил Кот.

– Где видеть?

Кот раздражённо вздохнул, словно поражённый моей тупостью.

– Пусть Царь не выходит за эту линию, – и Кот прошёлся по нарисованной красной краской полоске.

– А как он выйдет отсюда утром? – спросил я.

– Ну в коридор пусть выходит, сколько влезет. Но больше он сюда заходить не будет. Пусть у себя пьёт пьяница этот, – решил Кот. – А мне и одному прекрасно.

И Кот принялся переставлять в гостиной мебель так, как ему нравится.

Мне показалось, что он чем-то похож на Вуда. Они, как две одиночки, им же, кроме себя, больше никто не нужен. Только Кот об этом прямо говорит, а Вуд просто витает где-то в своей вселенной и не знает, что вообще здесь происходит.