Долина магов

Близилось утро, и дудочки крысоловов звучали все тише.

Алвис открыл окно и с наслаждением вдохнул принесенный ветерком запах корицы, чувствуя, как охлаждается разгоряченное, потное тело.

Оглянувшись, он увидел, как Жанет покопалась в ворохе сброшенной одежды и вытащила из-под него сумочку. Открыв ее, Жанет достала коробочку с сигаретами и закурила. Сделав несколько затяжек, она сказала:

– Ты забыл надеть черные очки. Алвис улыбнулся.

– В такую-то ночь? Уверен, сейчас почти все жители города сидят по домам и следят за своими ненаглядными детками. Как бы они не ускользнули на улицу.

– А те, у кого детей нет?

– Таких немного. Да и они наверняка уже спят.

Жанет хихикнула.

– Как мы, например.

– Точно, как мы.

Алвис прикрыл окно и, мягко, бесшумно ступая по деревянным половицам, подошел к кровати. Жанет фыркнула.

– Кот.

– Кот?

– Ну кот, большой кот. Тигр. Доволен?

– Еще как.

Алвис лег на кровать, обнял девушку и легонько укусил ее за ухо. Та снова захихикала и едва не поперхнулась сигаретным дымом.

– Перестань, щекотно. И вообще, с тебя на сегодня довольно. Дай мне немного отдохнуть. Монстр.

Алвис усмехнулся. Ну да. Вот именно.

Он представил, каким его сейчас видит Жанет. Точно – монстр. Темный силуэт со светящимися глазами. Пока. Через полчаса начнет светать, и тогда он вновь превратится в человека.

Жанет плотнее прижалась к нему длинным прохладным телом. Огонек сигареты прочертил в воздухе восьмерку.

– Значит, ты уезжаешь?

– Не сейчас. Может быть, через неделю, может, через две. И конечно, вернусь. Как обычно.

– Как обычно, как обычно... – задумчиво пробормотала Жанет. – Скажи, а это нужно?

– Поездка?

– Ну конечно, эта таинственная поездка, одна из тех, в которые ты отправляешься в самый неподходящий момент. Скажи, тебе и в самом деле нравится твоя работа?

– Что ты имеешь в виду?

– Мужчина должен иметь работу, – назидательно сказала Жанет. – Такова ваша природа. Я тебя знаю уже три года и убедилась, что ты профессиональный бездельник. Правда, летом ты обычно раза три-четыре исчезаешь из города. А посему напрашивается вывод, что эти таинственные поездки и являются твоей работой. Я права?

Алвис коротко хохотнул.

– Я всегда говорил, что ты самая догадливая женщина на свете.

Жанет презрительно оттопырила нижнюю губу.

– Не подлизывайся. Для того чтобы об этом догадаться, не нужно иметь семи пядей во лбу. Это просто, как манная каша. Значительно труднее было додуматься, чем это ты в своих поездках занимаешься.

– Ну-ну, послушаем.

Алвис отобрал у Жанет сигарету и сунул в рот.

– Это нечестно, – заявила девушка. – Хочешь курить, возьми в сумке.

– А может, мне нравится именно твоя, – ухмыльнулся Алвис. – Давай продолжай. ТЫ, кажется, хотела изложить мне кое-какие догадки относительно моей профессии.

– И скажу.

Жанет достала из коробочки еще одну сигарету. Пламя спички отбросило на ее лицо странные блики, сделало его словно бы старше лет на пятнадцать.

– Я думаю, ты наемный убийца. Жанет прочертила в воздухе огоньком сигареты цифру шесть, потом еще одну, секунду поколебалась и добавила третью шестерку. После этого огонек замер. Ну да – точка.

Алвис осторожно погладил девушку по голове и участливо сказал:

– Вот, еще одну несчастную великая любовь довела до сумасшествия.

– Не валяй дурака, – резко сказала Жанет. – Все сходится. Ты можешь быть только наемным убийцей.

– Почему ты так думаешь?

Алвис задал вопрос безмятежным, спокойным голосом, однако что-то внутри него напряглось, словно у готовящегося к прыжку зверя. Он знал, что этот разговор не имеет ровно никакого значения и не может ему причинить ни малейшего вреда. И вообще, с каких пор Жанет стала представлять опасность? Это она-то, воспринявшая его светящиеся глаза как нечто само собой разумеющееся, ни разу за все время их знакомства не сболтнувшая близким подругам, какой странный у нее любовник, не потребовавшая от него украшений или денег! Конечно, ему было совершенно плевать на то, о чем будут шушукаться ее подруги, он и так время от времени, без просьб и намеков дарил ей украшения и деньги. Но все-таки... Она не испугалась, не сболтнула, не потребовала. Значит, ей можно было доверять.

– Сейчас ты похож на готового прыгнуть тиранозавра, – весело хихикнула Жанет. – На очень страшного хищника, сидящего в засаде, готового вонзить в меня свои острые зубы.

Она поцеловала его, потом еще раз, потом еще...

– Погоди, – Алвис отстранил от себя девушку. – И все-таки, почему ты считаешь меня наемным убийцей?

– Да потому что ты никем иным не можешь быть. Если честно, то эти поездки являются единственным способом, которым ты зарабатываешь на жизнь. Не так ли? ТЫ работаешь несколько раз за лето по три – четыре дня. При этом, судя по тем сувенирам, которые ты мне привозил, по тому, что ты иногда рассказывал, бываешь ты каждый раз в других городах. По крайней мере, за последние три года ты ни разу не побывал в одном городе дважды. Торговец? Нет, только не это. Инспектор? Нет, у чиновников Ангро-майнью не бывает так много свободного времени. Вор? Нет и нет. Конечно, можно перечислить еще массу профессий, но все они не имеют к тебе никакого отношения. Единственная, которая просто идеально тебе подходит, это наемный убийца. Не так ли?

– А если так? – спросил Алвис. Жанет пожала плечами.

– Мне нет до этого дела. По крайней мере, на мое отношение к тебе это никак не повлияет.

Она не обманывала. Алвис это ясно видел по ее нитям судьбы. Ей и в самом деле было абсолютно безразлично, чем он зарабатывает себе на жизнь. Ее интересовал только он сам, собственной персоной.

И это было хуже всего.

Алвис сел на кровати, вытащил из коробочки еще одну сигарету и прикурил ее от окурка. Жанет сейчас же положила ему голову на колени. Лицо ее было спокойно и уверенно.

«Ну да, – подумал Алвис. – Ей-то о чем беспокоиться? Есть я – странный, не похожий на других человек, и есть она, та, которая считает, будто этот человек ей принадлежит. Все остальное не имеет никакого значения».

Он сделал затяжку и задумчиво потер нос.

Если бы только она пыталась хитрить, если бы сказала все это с каким-то расчетом... Нет, она просто изложила свои мысли, и он знал – за этим ничего не последует. Ни-че-го. Она просто уточнила, чем он зарабатывает на жизнь. Так, между прочим.

Он прислушался. С улицы доносилось шарканье тапочек крысоловов и звонкий, одинокий топот детских сандалий.

Ага, значит, один все-таки попался. Родители недосмотрели за своим чадом, и оно убежало к крысоловам. Попалось им в лапы. Точно так же, как и он три года назад, когда встретил в гостинице эту миловидную девушку.

Алвис вздохнул.

И ничего уже не поделаешь. Трех лет не вернуть назад, точно так же, как не вернуть этого сбежавшего к крысоловам мальчишку. Он уже принадлежит им, он уже стал частью их мира. Его уже здесь нет. Вот так и эти три года прошли, стали частью бесконечно короткой и наполненной бессмысленной суетой жизни.

Жанет потерлась щекой о его колено и тихо проговорила:

– А чего это мой мальчик задумался? Неужели его привели в смятение мои слова? Сам же знаешь свою девочку. Сначала сболтнет не подумав, а потом кается.

Алвис посмотрел вниз. Лицо у нее было по-прежнему спокойно и безмятежно. Глаза широко открыты. Как будто она и в самом деле, несмотря на темноту, могла рассмотреть его лицо.

Что же теперь делать? Кто-то другой на его месте решил бы эту проблему очень просто. Легкая манипуляция с нитями судьбы, и вот уже никакой проблемы нет. Она исчезает в результате несчастного случая.

Нет, он так не сделает. Не может. Будь на его месте кто-то другой...

Алвис усмехнулся.

Он не другой. Уж во всяком случае, не наемный убийца, как она решила. Хотя... если подумать, она почти угадала. Почти...

Ему вспомнился дьюк. Интересно, что бы он сейчас ему посоветовал? Наверняка у него в запасе нашлась бы пара высказываний снаркистов. Красивых, парадоксальных и совершенно бесполезных. В данном случае.

Дьюк...

Забавный маленький зверек, большой специалист по предсказаниям и еще больший зануда. Наверное, они были друзьями, настолько, насколько это возможно между мыслящим по законам какой-то своей, странной логики существом и обычным человеком.

Обычным?

Ну конечно, он самый обычный человек, правда, если не принимать во внимание некоторые странности.

Алвис почувствовал, что запутался. И вообще, не о том ему сейчас было нужно думать. О Жанет. Да, о ней. Как быть с ней?

Кстати, можно проделать старый как мир трюк. Исчезнуть. Уехать и не оставить нового адреса. Конечно, это недостойный настоящего мужчины поступок, но она поймет. Он уверен – она поймет.

Беда только в том, что ему не хочется никуда уезжать, не хочется с ней расставаться.

«Брось валять дурака, – холодно и отстранение подумал Алвис. – Ты влип, попался и теперь пытаешься выбраться из уже захлопнувшейся западни. Чем больше ты будешь дергаться, тем хуже тебе будет в конце, когда ты осознаешь, насколько эта западня крепкая».

А собственно, чего это он так переполошился? Ну да, у него есть постоянная женщина, которая совершенно искренне считает, что он принадлежит ей, так же как и она ему. Обычная, совершенно житейская ситуация. Рано или поздно Жанет его на себе женит, потом у них появятся дети. Все как у людей...

Он содрогнулся.

Нет уж, что угодно, только не это.

Жанет сладко зевнула, потянулась и игриво сказала:

– Что-то мой мальчик слишком уж призадумался. Не пора ли нам...

Договорить она не успела. Дремавшая на низеньком столике пушистая звонилка вдруг открыла глаза и издала звук, напоминающий звон колокольчика.

– Гм, забавно... – пробормотал Алвис. Он осторожно соскользнул с кровати и подошел к столику. Звонилка махнула лапкой. Это означало, что она готова передать сообщение.

– Начинай. – приказал Алвис.

Голос, которым заговорила звонилка, был ему прекрасно знаком.

Разговор был короток. Узнав, что Алвис не один, Хантер говорил так, чтобы смысл его был понятен лишь им двоим. Когда звонилка снова махнула лапкой, давая знать, что собеседник отключился, Алвис снова подошел к окну.

«Началось, – подумал он. – Вот оно, то, ради чего мы делаем наше дело».

– Кажется, ты уезжаешь? – спросила Жанет.

– Да, через несколько часов.

– Когда вернешься?

– Не знаю, – ответил Алвис. Он и в самом деле этого не знал.

– Но ты вернешься?

В голосе Жанет слышалась искренняя тревога.

– Может быть, если повезет.

– Тебе повезет, тебе должно повезти. Ты из породы везунчиков.

– Почему ты так думаешь?

– Ну-у-у... хотя бы потому, что ты встретил меня. И учти, если ты надумаешь не вернуться в город, попытаешься дать тягу, я это почувствую.

Я тебя найду.

– Почему ты решила, что я попытаюсь дать тягу? – спросил Алвис.

– Вам, мужчинам, это свойственно. Вы не понимаете, что, убегая от женщины, вы всего лишь убегаете от себя. Алвис усмехнулся.

Она была права. Но сейчас это уже не имело никакого значения. Эта поездка значила для него очень много. Если ему удастся вернуться из нее живым, он, может быть, даже сделает Жанет официальное предложение. Может быть, они даже заведут детей. Конечно, не сразу, но все-таки...

– Эй, ты, кажется, уезжаешь еще через несколько часов? – спросила Жанет.

– Да, – ответил Алвис.

– Таким образом, получается, у нас есть еще какое-то время?

– Угу.

– В таком случае, я предлагаю не тратить его зря, а использовать с толком. Понимаешь?

– Еще бы, – пробормотал Алвис и шагнул к кровати.

Гален чувствовал примерно такое же удовольствие, которое испытывает кошка, наконец-то поймавшая хитрую мышь, которую выслеживала не один день.

Он сидел в обеденном зале гостиницы, смотрел на насыщавшихся постояльцев и думал о том, что уже завтра полетит домой. Собственно, можно было ехать в аэропорт уже сейчас, но... нет, он должен был оставаться в этом городе до тех пор, пока не исчезнет последняя ниточка сплетенной черным магом сети. Произойдет это скорее всего завтра. Вот тогда можно будет и вернуться домой.

Он представил, как сядет в кабинку самолета. Стюардесса объявит, что рейс начинается, и самолет побежит по летному полю, смешно переваливаясь с ноги на ногу, прыгнет вверх и ударит воздух здоровенными кожистыми крыльями. А потом будет полет. И конечно, его, Галена, потянет в сон. Он закроет глаза и провалится в дремоту, забудет о существовании черных магов, забудет об охоте, обо всем. А потом полет кончится, и он окажется дома. И можно будет до будущего лета предаваться сладостному безделью.

Гален был убежденный, ревностный лентяй.

Он принадлежал к той редкой породе лентяев, которые осознают, кем они являются, и получают от безделья истинное, по остроте сравнимое лишь с оргазмом наслаждение. Он предавался восхитительному ничегонеде-ланью дни напролет, по крайней мере зимой, весной и осенью. Летом ему лентяйничать было некогда, летом он охотился на черных магов.И вот охота закончена. По крайней мере, до того момента, когда можно будет вернуться домой, остались лишь вечер и ночь. Утром он убедится, что сеть черного мага исчезла, и со спокойной совестью улетит из этого города.

– Что-нибудь еще?

Рядом со столиком Галена стояла служанка, яркая, пышная блондинка. На переднике у нее красивыми буквами было вышито: «Риглес – спермин» – старинное, оставшееся еще с незапамятных времен пожелание приятного аппетита. Чаще всего им пользовались в гостиницах.

– Еще кружку пива.

Гален сунул служанке монету, и та проворно принесла большую глиняную кружку. Отхлебнув из нее, охотник подумал, что пиво в этой гостинице просто великолепное.

Опустошив кружку, он вышел на улицу и быстро огляделся.

Поскольку наступающая ночь являлась ночью крысоловов, улица была пустынна. Это вполне устраивало охотника. Вытащив из-за пояса короткую палочку из серебряного дерева, он наклонился и легонько потрогал ее кончиком карминную нить, выходившую из стены гостиницы и исчезавшую в дверях расположенного на другой стороне улицы дома.

Да, все верно.

За последние пару часов нить явно стала тоньше и на прикосновение палочки никак не отреагировала. Даже не пошевелилась.

Выпрямившись, Гален сунул палочку опять за пояс и по привычке еще раз огляделся.

Ему вовсе не хотелось, чтобы его манипуляции заметил какой-нибудь случайный прохожий. Человек, который стоит посреди улицы чуть ли не на четвереньках и тычет в мостовую деревянной палочкой. Такое кому хочешь покажется очень странным.

Впрочем, улица по-прежнему была пустынной.

Тогда Гален хихикнул, словно напроказивший мальчишка, и сам себе подмигнул.

Все-таки он его прищучил, пришил этого черного мага, отправил его в небытие.

А ведь тот был большой хитрец. Пять лет назад, увидев его сеть в первый раз, Гален не поверил глазам. Она была идеальна. Она была сплетена с учетом любых мелочей и не давала тому, кто задумал причинить магу зло, ни малейшего шанса.

Даже не так. Будь Гален менее опытным охотником, он мог подумать, что в сети есть прорехи, но наметанный глаз безошибочно определил, что эти якобы «прорехи» на самом деле оставлены специально и по сути являются хорошо замаскированными ловушками. В конце каждой жертву поджидала тоненькая, почти незаметная, черная, словно антрацит, нить. Он пошел в ближайшую гостиницу и хорошенько надрался, а дойдя до определенной кондиции, в минуту просветления, которая неизбежно наступает перед полным выпадением в осадок, понял, что встретился с противником, который может оказаться ему не по силам.

После этого он отправился в номер, и стены гостиничного коридора все норовили толкнуть его в плечо, дверь таинственным образом отпрыгивала то вправо, то влево. Все-таки он добрался. И упал на кровать. А утром, чувствуя, как с похмелья раскалывается голова, сказал себе: «Ни хрена, что-нибудь придумаю. Не в первый раз».

Ничего он не придумал. По крайней мере в этот раз. И уехал с носом. А что еще оставалось делать? Не идти же на верную погибель?

Через год Гален вернулся. Он долетел самолетом до соседнего города и нанял там игуанодона. На второй день, к вечеру, он остановил своего скакуна на окраине города, в котором жил тот самый маг, и занялся рассматриванием сплетенной им сети. Она по-прежнему была образцом совершенства. Ниточка к ниточке, так как нужно, в идеальном, завораживающем порядке. Он выкурил одну за другой три сигареты и на всякий случай осмотрел сеть еще раз. Да, ни малейшей возможности подобраться к магу незамеченным. Идеал. Комар носа не подточит.

Охотник закурил четвертую сигарету и с холодной ненавистью подумал, что он этого аккуратиста все-таки достанет. И никуда тот не денется. Будет возвращаться к этому городу раз за разом, год за годом. Рано или поздно маг ошибется. Хоть раз ошибаются все, даже завзятые педанты.

Так и получилось. Он возвращался к этому городу еще три раза. Приезжал, словно исполняя ритуал, выкуривал четыре сигареты и уезжал, увозя неиспользованный магический кинжал. Год за годом. И вот, наконец, вчера...

Он отшвырнул в сторону окурок и снова стал изучать сеть. Да, сомнений не было. Вон там, на самом краю, в обрамлении ядовито-зеленых нитей, была прогалина. Свежая, наверное появившаяся час или два назад.

Что-то вчера отвлекло черного мага, так что он, прежде чем уснуть, не проверил состояние сети. Что именно? Грешная красавица, непомерное количество крепкого пойла, болезнь? Не важно. Сейчас это интересовало Галена меньше всего.

То, чего он ждал пять лет, наконец-то случилось. Ошибка, промах, досадная небрежность.

Галену даже стало слегка грустно.

Похоже, сейчас эта долгая пятилетняя история закончится. Правда, существовала возможность, что черный маг засек его появления, и эта прогалина – ловушка. В конце нее ждет смерть, долгая и мучительная, или короткая и неожиданная, словно удар молнией. Впрочем, это тоже будет являться концом истории, только не допустившего небрежность черного мага, а незадачливого охотника.

Гален хмыкнул.

В любом случае, он пройдет по этой прогалине до конца. Судя по всему, с ее помощью он преодолеет первые двадцать метров сети, наиболее нашпигованный охранными нитями участок. Потом будет легче.

Самое главное – добраться до дома черного мага незамеченным. Тот не должен и подозревать о появлении в городе еще кого-то, способного видеть нити судьбы.

Гален вытащил из-за пояса завернутый в кусок замши магический кинжал. Замша упала на землю. Рукоятка, на конце которой был пучеглазый, страшненький божок, удобно легла в руку.

Кажется, пора начинать.

Осторожно ставя ноги, словно пробираясь через топкое болото, Гален двинулся через охранную сеть черного мага. Непонятным образом он был совершенно уверен, что осечки не произойдет.

Ее и не случилось...

Солнце село. Где-то на окраине заныла дудочка крысолова. Ах да, эта ночь будет опасной.

Гален еще раз полюбовался на сеть. Теперь она была такой слабой, что, наверное, не могла бы даже заразить кого-нибудь обыкновенным гриппом. Еще несколько часов, и она исчезнет окончательно.

Ну и хорошо, ну и прекрасно.

Он вернулся в гостиницу, сел за тот же столик и махнул рукой служанке.

Та принесла еще одну кружку пива.

С удовольствием ее опустошив, Гален отер с усов пену и встал. Сидевшая в углу компания собирателей певчих ракушек что-то не на шутку разошлась. Того и гляди дело дойдет до драки.

Ну и пусть дерутся. Только он к этому времени уже будет спать как убитый. Его это не касается.

Он заплатил за пиво и двинулся к сколоченной из толстых плах лестнице. Она вела на второй этаж, где располагались комнаты постояльцев, где была и его комната. Проходя мимо стойки, Гален бросил взгляд на сидевшую на ее краю говорилку. Шерсть на спине у нее приобрела зеленоватый оттенок, что говорило о приближающейся старости. Говорилка мирно дремала.

Остановившись рядом со стойкой, охотник пошарил по карманам, выудил монету и протянул ее говорилке. Та моментально проснулась, схватила монетку и сунула в кармашек на животе.

– Куда? – деловито осведомилась говорилка. Гален назвал номер.

Говорилка ненадолго задумалась, потом махнула лапкой. Это означало, что контакт установлен.

– С кем я говорю? – осведомился Гален.

– Ас кем ты еще можешь разговаривать? – послышалось в ответ.

Гален улыбнулся.

Все верно, так могла ответить только его личная говорилка.

– Никто не пытался проникнуть в дом? – спросил он.

– А кому это может быть нужно? Охотник чертыхнулся.

Вот чертовка. Никогда не упустит случай поворчать.

– Сообщения были?

– Да, несколько часов назад звонил Хантер.

Оставил номер и просил с ним связаться. Гален удивленно приподнял правую бровь. Хантер? Должно быть, случилось что-то очень важное.

– Скажи номер, – потребовал он. Звонилка сказала.

– Хорошо, на этом все. – пробормотал охотник, шаря по карманам.

Для того, чтобы позвонить Хантеру, требовалась еще одна монета...

Люди – психи.

Обдумав эту мысль, кот решил, что за его долгую восьмилетнюю жизнь доказательств странной сущности людей скопилось немало. А стало быть, можно об этом больше не думать и в свое удовольствие заняться правой передней лапкой. Шерстинки на ее внутренней стороне лежали не совсем идеально.

Пару раз лизнув лапку, он искоса взглянул на хозяина. Тот, как обычно, сидел в кресле и, покуривая трубку, сосредоточенно читал большую книгу в толстом, украшенном серебряными звездочками переплете.

«Да, вот взять хотя бы моего хозяина, – подумал кот. – Вроде бы очень умный человек. К тому же любит домашних животных. И все-таки – псих, каких еще поискать».

Будь на его месте самый обычный кот, стал бы он сидеть над этими совершенно непонятными книгами целыми часами? Да ни за какие коврижки. Он мог пойти погулять по крышам, или отправился бы на поиски кошки, у которой началась течка, или мог устроить восхитительно волнующую охоту на живущих во дворе мышей.

Что угодно, только не это.

Кот оглядел лапку и пришел к выводу, что над ней нужно еще поработать.

Вылизывая лапку, он продолжал рассеянно думать о том, что люди собственной непрактичностью наносят ущерб не только себе, но и всем, кто с ними живет. Причем если у них иногда и случаются проблески настоящего практичного мышления, то длится это недолго и касается в основном их собственных персон.

Они могут раздобыть себе какое-нибудь особенно мягкое и теплое ложе или, проявив неожиданную прыть, добыть редкое лакомство. А о том, чтобы обеспечить домашнее животное подходящей подругой, разрешить ему прогулки по крышам, а также устроить для него питомник мышей, и не помыслят.

Эгоисты, одним словом. По-другому и не назовешь. Им даже и в голову не может прийти, что рядом с ними живет некое существо, ничуть не уступающее им по уму и сообразительности. Кто знает, может и превосходящее?

Кот фыркнул и перевернулся на спину. Теперь падавшие в окно солнечные лучи очень приятно грели ему живот. Блаженно прикрыв глаза, он рассеянно подумал, что его выводы абсолютно правильны и непогрешимы.

Люди – психи и эгоисты. А еще они неумехи. По крайней мере, он не встречал ни одного человека, способного поймать мышь. Наверное, это им просто не по зубам, Может быть, только его хозяин... Тот, кажется, на такое способен, хотя и с грехом пополам. Вот только не желает он этого делать. По крайней мере, до сих пор кот не видел, чтобы его хозяин проявлял хоть какой-то интерес к мышам. А ведь не совсем пропащий человек. Мог бы и попытаться.

Хотя, кто знает, может быть, он, уходя из дома в городе, вовсю охотится? Если не на мышей, то на кого-то им подобного.

Кот сладко потянулся и снова посмотрел на хозяина.

А может, удрать из этого дома?

Куда – вот вопрос! На улицу? Нет, куда угодно, только не туда.

Кот недовольно фыркнул.

В самом деле, в этом мире он является диковинкой, экзотическим зверьком.

Конечно, это было не так плохо. По крайней мере, здесь не встречаются глупые, вульгарные собаки, способные одним своим видом довести до белого каления.

И все-таки... Жизнь на улице несет в себе массу неприятностей. Ладно, с голода он не умрет. Будет ловить мышей. Это он, в отличие от людей, умеет.

Однако кто-то одновременно будет охотиться и на него. Кто именно? Что за неведомые звери бродят по улицам городов этого мира?

Кот снова раздраженно фыркнул.

А во всем виноват его псих-хозяин. Ну кто мешал тому хотя бы иногда выпускать своего любимца на улицу? Никто. Только обычная человеческая глупость.

Хотя, может, он в чем-то и прав?

Человеческие детеныши. Если есть что-то более глупое и агрессивное, чем люди, так это их детеныши. Стоит этим мелким негодяям увидеть его, как они сейчас же сообразят, что перед ними экзотическое существо. И конечно, человеческие детеныши не откажут себе в удовольствии это существо помучить. Они устроят на него настоящую тотальную охоту. Рано или поздно охота увенчается успехом и тогда...

Кот представил, что с ним могут сделать человеческие детеныши, и от ужаса тихонько мяукнул.

Нет, думать об этом не стоит.

Для того чтобы несколько отвлечься, кот сходил к двери и внимательно ее обнюхал.

Судя по просачивающимся в щели между досками запахам, живущие во дворе мыши совсем обнаглели. Как раз в этот момент одна из них прокралась в садик перед домом и с увлечением подкапывала корни растущих в нем цветов.

Ничего, когда-нибудь он до нее доберется. Если, конечно, хозяин додумается выпустить его из дома.

Кстати, а не пора ли напомнить о своем существовании?

Кот подошел к столу, задумчиво почесал о его ножку спину и вспрыгнул хозяину на колени.

Вот так. Если этот псих его сейчас не начнет гладить...

Начал! М-р-р-р...

Кот блаженно изогнул спину.

Да, наверное, люди были созданы именно для этого. Гладить котов. Интересно, получают ли они такое же наслаждение, как и те, кого они гладят?

Наверное, получают. Иначе зачем бы они это делали?

М-р-р-р...

Чувствуя невыразимое блаженство, кот закрыл глаза и замер. Вся сладость мира и все его удовольствие сейчас сосредоточились для него в ласкающей его шерсть руке. Ну еще немного, еще чуть-чуть. М-р-р-р... Давай же...

Хозяин перестал его гладить и снова уткнулся в книгу.

Ах так? Ну сейчас он ему устроит.

Кот перепрыгнул с коленей на стол и улегся прямиком на раскрытую книгу.

А вот не уйду, ни за что не уйду, пока еще немного не погладят.

Он снова блаженно выгнул спину...

Из стены, справа от хозяина, вынырнула тонкая черная нить. Кот сразу понял, что она смертельно опасна, и замер, прикидывая, в какую сторону удрать.

Кот знал, что обычные люди этих нитей не видят, но за хозяина не беспокоился. Тот видел. В этом кот убеждался не раз. Именно поэтому он считал хозяина лучшим из людей, именно за это его даже несколько уважал.

Ну, что он сделает?

Видимо, хозяин почувствовал появление нити. Он попытался оглянуться... и не успел.

Нить действовала стремительно. Подпрыгнув, словно атакующая кобра, она метнулась к хозяину и ловким, округлым движением охватила его шею. Словно шнурок душителя.

Звонилка приглушенно пискнула, махнула ручкой и сейчас же закрыла глаза. Вид у нее был усталый.

Еще бы, столько звонков за ночь! Пусть отдохнет. Она это заслужила.

Хантер широко зевнул и, встав с кресла, потянулся.

Со стороны кухни доносился упоительный запах яичницы с беконом и свежего кофе. Кофе он, конечно, пить не будет, а вот слегка перекусить не мешает.

Хантер прошел в кухню.

Христиан сидел за столом и с удовольствием уплетал яичницу. Рядом с его тарелкой стояла большая кружка с кофе.

– Ну и как? – спросил мальчик.

– В общем все в порядке, – сказал Хантер. Он присел за стол и устало положил на него локти.

– В общем?

– Ну да. Кое-кому я дозвониться не смог, кое-кого нет дома. Таким образом, пока набирается пятнадцать человек.

Христиан кивнул и, отправив в рот очередной кусок яичницы, проговорил:

– Пятнадцать охотников – большая сила. Теперь мы сможем взять штурмом долину магов и покончить с лендлордами.

– Может быть, – мрачно пробормотал Хантер.

Он прошел к плите и, положив в глубокую тарелку порцию яичницы, вернулся за стол.

Есть ему и в самом деле не хотелось. Однако яичница пахла так восхитительно!

Неторопливо подцепив вилкой первый кусок, Хантер, вместо того чтобы приступить к еде, вдруг положил его обратно на тарелку. Пошарив по карманам, он вытащил сигарету и закурил.

– Что тебе не нравится? – спросил Христиан, отодвинув в сторону пустую тарелку.

– Многое, – буркнул Хантер. – Например, то, что, судя по всему, три охотника из тех, с кем я не смог поговорить, – мертвы. Три, понимаешь?

Христиан поставил на стол кружку, из которой собирался было отхлебнуть, и присвистнул.

– Три?

– Да. По крайней мере их говорилки сообщили, что хозяева ответить мне не могут. Уже по нескольку дней каждый из них не ест, не пьет, не разговаривает, не двигается. ТЫ понимаешь?

Христиан кивнул. Он понимал.

Говорилки почему-то избегали произносить слова «смерть», «умер», «погиб» и так далее. Кажется, это было как-то связано с их религией. А может, эти слова им просто не нравились.

– Другими словами, – сказал он, – за последние несколько дней погибли три охотника?

– Да. За последние несколько дней. Причем, обрати внимание, они погибли не на охоте. Каждый из них умер у себя дома. Говорилки, конечно, не сказали, отчего они погибли. Это может быть просто совпадением, но поневоле напрашивается вывод...Он несколько раз затянулся табачным дымом и затушил окурок в стоявшей на столе глиняной чашке. Все это время Христиан молчал. Но вот он отхлебнул кофе и тихо спросил:

– А если это все-таки совпадение?

– Я на это надеюсь, – промолвил Хантер. – Иначе получается, что черные маги нас опередили. В таком случае мы проиграли, не успев даже толком начать войну. Однако...

Он встал и, подойдя к окну, откинул занавеску. Там, за окном, было утро, был город, уже проснувшийся, уже напрочь забывший о ночи крысоловов, там была обычная жизнь, не обремененная тайнами, не подозревающая о невидимой войне, которая вот-вот начнется в этом мире. Может быть, она уже началась.

И Хантеру вдруг захотелось забыть о существовании магов и нитей судьбы, стать обычным человеком. Наверное, он смог бы даже найти себе работу. Может быть, он с его знанием людей мог бы, например, торговать фруктами или мясом, а может, купить себе гостиницу и перед очередной опасной ночью удваивать цену за комнаты, а также разбавлять вино и учить повара, как из не совсем свежего мяса приготовить сочный бифштекс. Только для этого надо и в самом деле стать другим человеком. Этого он уже не сумеет.

Христиан допил кофе и. поставив кружку на стол, тяжело вздохнул.

– Может, нам надо было начинать действовать еще тогда, зимой?

– Возможно, – коротко ответил Хантер.

Он повернулся к мальчику лицом и присел на подоконник.

– Совет охотников... – задумчиво проговорил Христиан.

– Да, – кивнул Хантер. – Большинство охотников решило, что военные действия лучше всего отложить на лето. Это было резонно. По крайней мере, нам всем тогда так казалось. Зимой мы еще были не готовы. Ритуальные кинжалы. Позади был летний сезон, и кузнецы еще не успели их выковать. Для того чтобы сделать хороший ритуальный кинжал, нужно много времени, а мы не могли начинать войну безоружными. Потом, многие охотники нуждались в отдыхе. И еще мы слишком мало знали о противнике. Нет, начинать штурм долины магов тогда было безумием.

– Верно, – согласился Христиан. – И еще нас поддерживала мысль, что у нас есть какое-то время. Черные маги ничего о нас не знали. Поэтому мы могли перенести начало войны на лето.

– И это тоже. – согласился Хантер.

Он щелкнул пальцами, потом пошарил по карманам. Коробочка с сигаретами оказалась наполовину пуста. Ничего, до вечера ему этого хватит.

Похоже, несколько месяцев назад они и в самом деле совершили ошибку. Подарили врагу некоторое количество времени. И совершенно зря. Он это время использовал, чтобы подготовиться. Более того – он начал действовать первым.

Конечно, будь охотники способны предвидеть будущее...

Хантер, словно отгоняя неприятные мысли, тряхнул головой.

– Ничего, не все еще потеряно, – преувеличенно бодрым тоном сказал он. – Война пока не проиграна. Это самое главное.

Христиан бросил на него проницательный взгляд.

– Однако первый ход был не в нашу пользу.

– Похоже, так, – неохотно признал охотник. Он все-таки вытащил еще одну сигарету. Во рту горчило. Половина коробочки за ночь – много даже для него.

– И что мы теперь будем делать? – спросил Христиан.

Хантер пожал плечами.

– Я отправлюсь спать, а ты, поскольку на правах ученика продрых всю ночь без задних ног, отправишься на базар закупать провизию. Вечером начнут прибывать первые охотники. Их нужно будет угостить ужином.

– А потом?

– А потом мы все сообща что-нибудь придумаем.

– Хорошо, я схожу на базар. Прямо сейчас, – сказал Христиан.

Хантер бросил на него задумчивый взгляд. Что-то малыш сегодня слишком покладист. Может быть, не стоило ему говорить о погибших охотниках? Хотя у Христиана за плечами и большой опыт бродяжничества, все-таки мальчишке всего лишь тринадцать лет.

Христиан усмехнулся.

– Судя по нитям судьбы моего учителя, им овладело сильнейшее беспокойство. Уж не думает ли он, что его ученик впал в панику?

Врать было бесполезно.

Хантер кивнул.

– Ну и совершенно зря, – решительно проговорил Христиан. – Мне случалось видеть и не такое.

– Малыш, я в это верю, – проговорил охотник.

– Ну вот и отлично. Тогда я иду на базар.

Христиан вооружился большой корзиной и ушел. Хантер докурил сигарету и снова подошел к столу.

Нет, есть ему теперь не хотелось вовсе. А значит, нужно отправляться спать. Прямо сейчас. Через несколько часов он должен быть в норме.

Он прошел в свою спальню, разделся, рухнул на диван и накрылся цветастым пледом.

Вот так. Теперь нужно закрыть глаза и постараться не думать ни о чем, забыть о существовании этого мира, уйти в иллюзорное, призрачное пространство сна. Забыть...

Он не мог.

Через некоторое время, осознав, что уснуть не удается, Хантер открыл глаза и закурил сигарету.

Итак, их опередили. Это произошло потому, что они решили перенести штурм долины магов на лето. Почему они так сделали, на самом деле?

Ответ пришел почти сразу, такой ответ, который до этого не приходил ему в голову.

Потому что они не были готовы к войне психологически. Именно так! Эта война была не очередной схваткой с врагом, она должна была закончиться его окончательным уничтожением. Вместе с тем она означала конец их привычной жизни. В самом деле, что станут делать охотники, когда все черные маги будут уничтожены? Их существование утратит смысл. Конечно, останется еще множество монстров, вроде вампиров и оборотней, которые так или иначе вредят людям, но самые могущественные, самые опасные погибнут и больше не появятся.

Черные маги. Братья-антиподы охотников. Люди, которые свою способность видеть нити судьбы используют лишь для личного блага и, соответственно, во вред всем остальным. Что потеряют охотники, уничтожив их? Возможность вернуть этих «заблудших братьев» в нормальное состояние, возможность их спасти? Но каким образом? До сих пор охотники единственным методом воздействия на черных магов признавали лишь направленный точно в сердце удар кинжала. Никто не пытался их как-то перевоспитать. Да это, наверное, и невозможно.

И все-таки Хантер понимал, что каждый из его товарищей наверняка хоть раз да пытался придумать способ переделать черного мага, превратить его в нормального человека. Конечно, дальше размышлений дело не шло. В случае провала подобная попытка означала неминуемую смерть.

Однако...

«Наверное, в этом все дело, – подумал Хантер, затягиваясь сигаретным дымом и стряхивая пепел на пол. – Штурм долины магов для нас, охотников, кроме всего прочего, являлся капитуляцией, поступком, который невозможно исправить. После него переделывать и спасать будет некого. Конечно, даже победив черных магов и лендлордов, мы не достигнем окончательной победы. Останется еще целая куча магов в городах. Их тоже придется убить. А новых не появится... Но все-таки завтра, когда все охотники будут в сборе, нам придется решиться...»

Он отодвинул шторку на окне и, щелчком отправив окурок на улицу, подумал, что завтра начнется война. И выбора уже нет. Его за них сделали сами черные маги.

Первый лендлорд издал звук, похожий на тихий, музыкальный свист. Несколько младших магов, усердно убиравших огромный зал, в центре которого располагалась туша лендлорда, прихватив ритуальные метелочки, бросились к выходу. Дождавшись того момента, когда последний из них закроет за собой дверь, первый лендлорд пробормотал:

– Думаю, о том, о чем мы будем разговаривать, не стоит знать даже им. Они находятся на нашей стороне, но все-таки они люди. Значит, доверять им можно лишь до определенного предела.

Второй лендлорд ответил низким гудением, означавшим полное и безоговорочное согласие.

Первый лендлорд выпустил капустного цвета нить, взял ею с металлического подноса деревянный кубик, обычно используемый для наказания нерадивых младших магов, и подкинул его в воздух. Нить поймала кубик у самого пола, тотчас подбросила его вновь и снова поймала. В третий раз нить не отцепилась. Ведомый ею, кубик полетел по сложной, замысловатой траектории, застыл в воздухе и плавно, слегка покачиваясь, словно падающий с дерева желтый лист, опустился на пол.

Второй лендлорд понимающе загудел, взял еще один кубик и тоже проделал им пассы, необходимые, чтобы настроиться на разговор особой важности.

Теперь нужно было определить форму разговора.

Второй лендлорд тонко, пронзительно запищал. Он знал, что по всем правилам не мог рассчитывать ни на какое положение, кроме подчиненного. Но все-таки... все-таки... разговор должен быть особенно важным. Может, первый лендлорд соблаговолит...

Будь первый лендлорд человеком, он, наверное, мог бы ухмыльнуться, или подмигнуть, или щелкнуть в знак презрения пальцами. Мог бы...

Но не стал. Он ограничился тем, что продемонстрировал второму ту грань кубика, которая чаще всего вступала в соприкосновение с головами нерадивых младших магов.

Писк оборвался. Второй лендлорд съежился, втянул большинство нитей судьбы, оставив лишь самые необходимые для подчиненной формы.

Чувствуя, как внутри у него разливается теплая волна удовлетворения, первый лендлорд подавил ее, загнал в самую глубину сознания. Сейчас для этого не было времени. Потом, когда разговор будет закончен, он позволит ей возродиться и насладится ею без помех.

Потом...

– Докладывай! – приказал первый лендлорд. Наученный горьким опытом, второй лендлорд старательно выпустил несколько нитей, означавших глубочайшее почтение, и проговорил:

– Все пока идет по плану. Враги собираются вместе. Думаю выслать десяток младших магов. Они их прихлопнут, и после этого наше существование станет безоблачным. Просто и эффективно.

– Просто и эффективно, – задумчиво повторил первый лендлорд. – И ты, конечно, ручаешься за успех этого плана?

Второй лендлорд вздрогнул и значительным усилием воли подавил охватившее его чувство паники.

– Это хороший план, – осторожно сказал он.

– Меня не интересует, хороший это план или плохой. Я хочу знать, согласен ли ты за него поручиться своим существованием?

Второй лендлорд коротко пискнул.

Конечно, ни за что ручаться он не собирался. С каких это пор от него стали требовать за что-то отвечать?

В любом другом случае он попытался бы увернуться. Слава великому дереву, он умел это делать просто отлично. Но только не в форме подчинения.

– Ну? – первый лендлорд не ведал жалости.

– Нет, не поручусь, – прошептал второй лендлорд.

– И правильно сделаешь.

– Почему?

Ответив на этот вопрос, первый лендлорд давал своему собеседнику шанс выйти из формы подчинения. Вот уж это он делать не собирался. А значит...

– Замри, – приказал первый лендлорд. Второй выполнил его приказание довольно неохотно, но все-таки выполнил.

Первый лендлорд выпустил синенькую с малиновыми крапинками нить и осторожно прикоснулся ею к телу второго.

Все верно, второй ослушаться не решился. Ну что ж, молодец. Теперь можно без суеты, спокойно все обдумать. И решить. Решать придется ему. На второго нет никакой надежды. Молод еще, а следовательно, глуп. Ишь, надумал отправить против охотников десяток младших магов. Охотники – люди серьезные. Они этих магов как поросят перережут Чем, собственно, и занимались не один год. Первый лендлорд огорченно вздохнул.

Отвертеться невозможно. Надо признать свою ошибку. Он сильно недооценил этот мир, а особенно охотников. Ему-то казалось, что последний из них умер еще пару десятилетий назад. Как бы не так! Эти хитрые твари просто-напросто спрятались и продолжили войну, нанося удары исподтишка, в спину.

Обманули, провели как детеныша диплодока. Ну ничего, они за это заплатят. И очень дорого. Кстати, кое-кто из них за это уже заплатил.

Первый лендлорд подумал, что сейчас ему было бы положено испытывать чувство злобного удовлетворения. Ну как же, предвкушение страшной мести, радость по поводу того, что враги погибнут.

Покопавшись в памяти, он обнаружил, что уже как-то сотни три лет назад подобное чувство испытывал.

Вот и отлично.

В течение следующих пяти минут он смаковал это чувство, испытывая удовольствие от того, что оно такое могучее, чистое, незамутненное никакими сомнениями. Удовлетворение. Злобное. Злорадное.

Но пять минут прошли. И пора было подумать о том, как перехитрить врагов.

В том, что уничтожить охотников придется хитростью, первый ничуть не сомневался. Только так. Иначе победа ему обойдется дорого. Ох, дорого. Охотники и в самом деле не сопливые пацаны, которых можно передушить голыми руками.

Правда, трех из них его подчиненным удалось прикончить по-тихому. Вот только с другими этот номер не пройдет. Они уже насторожились. Да и собираются в кучу. А в куче они сильнее, умнее, хитрее.

«Разделить бы их, – подумал первый лендлорд. – Как-то между собой перессорить. Да нет, не получится. Хотя... Попробовать стоит. Но не сейчас, когда подвернется подходящий случай. А пока... неплохо было бы их задержать, как-то отвлечь. Как?»

Он осторожно опустил кубик на пол и покосился на второго лендлорда.

Вот кому хорошо и просто. Конечно, он-то этого не понимает, считает, что его несправедливо обидели. Так и должно быть. Так правильно. Рано ему еще знать, что несет с собой право принимать решения.

И все-таки что придумать?

Первый лендлорд замер. С ним происходило нечто необычное. И согласно складу своего характера, для того чтобы разобраться в происходящем, он попытался ответить на самый главный вопрос.

Для чего все это нужно?

Конечно, чтобы превратить этот мир в подобие того, из которого пришли они, лендлорды, вывести детенышей, посадить еще одно дерево и уйти дальше, чтобы проделать это еще раз, и еще, и еще... Другими словами, он не желает, чтобы род лендлордов вымер. Конечно, когда-нибудь это неизбежно случится, поскольку ничего вечного не бывает. Но только не сейчас. Уж он постарается.

Хотя...

Все было именно в этом – хотя. Проверенный метод помог, и лендлорд наконец-то осознал, что же с ним происходит. Оказывается, ему вдруг почудилось, что попытки захватить этот мир, подавить его и переделать бесполезны.

Он проделывал подобное уже много раз. И каждый мир, в котором он появлялся, рано или поздно ему покорялся. Но этот... Кто знает, может быть, тут ему придется отступить с позором.

Эта-то мысль и вызвала у лендлорда приступ тоски и отчаяния. Тоска была сосущая, безнадежная и очень противная. Отчаяние получилось по первому классу. Глубокое, тяжелое, безысходное. Лендлорд не стал убирать эти ощущения, а позволил себе немного ими понаслаждаться. За всю свою многовековую жизнь он не чувствовал ничего похожего и теперь старался не пропустить ни одного оттенка, ни единого нюанса. Он должен был отложить эти ощущения в свою бездонную память, для того чтобы в нужный момент воспроизвести и испытать их еще раз. Вот только сейчас на это не было времени. Совсем не было.

Все же, когда приступ закончился, лендлорд позволил себе еще несколько секунд посмаковать его последствия и лишь потом настроился на деловой лад.

Прежде всего надо было прикинуть, что сотворить с охотниками.

Первый лендлорд было задумался, но тут у него проявилось еще одно последствие только что испытанных отчаяния и тоски. Оформилось и проявилось простой мыслью: «А что будет, если охотники и в самом деле победят?»

Единственным способом от нее избавиться было дать предельно честный ответ.

«В таком случае, – подумал лендлорд, – придется уйти обратно через священное дерево в один из покоренных миров, отсидеться там, вернуться и начать все сначала. Делов-то! Дерево охотники уничтожить не догадаются. Вот только, удирать не придется. С охотниками я справлюсь».

Он был в этом уверен. Ему уже приходилось проделывать нечто подобное. И не раз.

«Для начала, – подумал лендлорд, – было бы хорошо их отвлечь, сбить с панталыку».

Он попытался прикинуть, как это сделать, и в скором времени придумал. Теперь оставалось лишь претворить план в жизнь. А для этого надо было вывести второго лендлорда из формы подчинения.

Первый лендлорд выпустил из себя жемчужного цвета с сиреневыми разводами нить и коснулся ею своего подчиненного.

Что все-таки интересно, что это он такое поел? – размышляла Лисандра. – Никак не могу определить. Очень странно".

В самом деле, кровь у барашка имела странный, горьковатый привкус. А вампирша великолепно знала, что вкус крови чаще всего зависит от питания. Безусловно, на него влияют болезни, которым люди, в отличие от вампиров, подвержены просто катастрофически. На вкус крови влияет даже эмоциональное состояние человека. Он меняется в зависимости от погоды и времени года. Но все-таки пища – главное.

Любой опытный вампир сумеет очень точно определить по вкусу крови барашка, что именно тот ел за ужином, какое вино пил и даже какие курил сигареты.

Людям, понятное дело, это недоступно. Для них кровь является лишь кровью. Не более. Впрочем, что с них взять? Люди, они и есть люди.

Лисандра отодвинулась от барашка и внимательно его осмотрела.

Все правильно. Ранка небольшая, аккуратная, почти незаметная. Проснувшись, ее подопечный наверняка ничего не заметит А если и заметит? Может быть, немного испугается и несколько ночей предпочтет спать с закрытым окном. Его полное право. Тем более что она появится вновь не ранее чем через месяц – полтора. К этому времени барашек успокоится и снова станет спать с открытым окном.

«Да здравствуют любители свежего воздуха, – подумала Лисандра. – Без них нам, вампирам, отыскивать пропитание было бы несколько труднее».

Она вытерла ладонью губы и прошла к распахнутому окну. Принюхалась. Запах крови перебивал большинство долетавших с улицы запахов.

И все-таки... Недалеко от дома, в котором она находилась, как раз проходил один из крысоловов, и Лисандра явственно ощутила запах скрипучих, смазанных дегтем сапог и пряный аромат сухих полевых трав.

«Трава-то им зачем? – лениво подумала Лисандра. – Крыс, что ли, приманивать? Как же, побегут они на запах этого сена. Жди. Может, не крыс, а детей? Слишком любопытных мальчишек и девчонок? Да, наверное, для этого».

Она сладко потянулась.

И вообще это совершенно не ее дело. У крысоловов своя охота, у нее – своя. Их пути не пересекаются. Она не охотится на крысоловов, они не подозревают о ее существовании. Разлюли малина.

Лисандра почти с любовью посмотрела на барашка.

А ведь охламон и не подозревает, что этой ночью почти наверняка спас чью-то жизнь. Нет, конечно, существовало еще несколько барашков, у которых она регулярно подкармливалась. Вот только один из них, как оказалось, на эту ночь отправился куда-то в гости, другой занялся чтением толстенного тома и, судя по всему, не собирался ложиться спать до утра, а третий как на грех привел к себе уличную девку. Какой уж тут сон? Деньги плочены.

Не будь этого любителя спать с открытым окном, Лисандре пришлось бы устраивать настоящую охоту. Поскольку ночь крысоловов взрослым не опасна, уж какого-нибудь прохожего она запросто могла подстеречь. А выпить у бодрствующего человека кровь так, чтобы он не заметил, кто это сделал, – почти невозможно. Значит, пришлось бы этого человека убить.

Чаще всего вампиры убивают именно поэтому. Стоит по городу пойти гулять слуху, что поблизости завелся вампир, – и можно устраивать «большой пост». Годика на полтора. А «большой пост» штука сложная. В него надо уметь войти, а также уметь и выйти. И силы рассчитать так, чтобы через полтора года их хватило хотя бы один раз поохотиться.

Излишний риск для того, кому перевалило за три сотни лет, совершенно ненужный.

А посему: да здравствуют открытые окна!

Кстати, пора было отправляться домой.

Лисандра быстро шмыгнула к кровати, заботливо укрыла барашка одеялом и ласково чмокнула его в лоб.

Пусть спит покрепче. Пусть набирается сил. Через месяц-полтора она его снова навестит.Вампирша ловко шагнула на подоконник, сладко потянулась и вытянула вверх руки. Словно вымаливая у луны прощение.

Прощение?

Лисандра хихикнула.

Каким образом? Может ли получить хоть какое-то прощение от кого бы то ни было тот, кто уже почти три сотни лет как отрекся от человеческой сущности, стал монстром и живет лишь за счет крови других людей? Да и нужно ли ей это прощение? Что она с ним будет делать?

«Нет, пора возвращаться домой, – подумала она. – Утро вот-вот наступит. В голову лезут всякие идиотские мысли. Пора, пора улечься в свой уютный гробик и заснуть на недельку, а то и на две».

Она развела руки в стороны, подпрыгнула и превратилась в летучую мышь...

Кожистые крылья почти беззвучно месили ночной воздух. Свежая кровь согрела вампиршу, и ей было хорошо и покойно. Она уже видела крышу своего дома, уже предвкушала, как задвинет крышку гроба, плотно, так чтобы внутрь не попало ни одного лучика света. А потом наступит блаженный сон. И может, ей приснится что-то очень хорошее.

Хотя какое это имеет значение? Сны, они всего лишь сны. Не более.

Как раз в этот момент псоглавец, сидевший на скамейке в одном из городских садиков, поднял голову вверх. Проводив внимательным взглядом силуэт гигантской летучей мыши, он покачал несуразно большой головой и, радостно клацнув зубами, пробормотал:

– Вампирша? Просто прекрасно. Удача сама плывет мне в руки.

Все люди – психи. Кот тщательно вылизал правую переднюю лапку, еще раз посмотрел на труп хозяина и подумал, что некоторые из людей психи – вдвойне. Его хозяин, конечно, не принадлежал ни к первой, ни ко второй категории. Он был гораздо хуже. Судя по его поведению, он был кретином в тридцать восьмом поколении. Другими словами – в тридцать восьмой степени.

«Единственное утешение, – меланхолично подумал кот, – это то, что тридцать девятого поколения кретинов уже не будет. Хозяин был настолько глуп, что прежде чем дать себя убить, не побеспокоился о продолжении рода. Может, это даже правильно».

За окном послышался слаженный топот отряда дэвов.

Кот искоса посмотрел в сторону окна. Конечно, открыть его будет непросто, но не труднее, чем спереть мясо из кастрюли с закипающей водой. Ему же случалось откалывать штуки и похлеще. Однако стоит ли это делать вообще?

Хорошо, он откроет окно и окажется на свободе. Что дальше? Стать бродячим котом, самому заботиться о пропитании, ночлеге, о том, как убежать от врагов? Не слишком ли кисло? Может, имеет смысл подождать? Вдруг через часик-полтора сюда явится один из друзей хозяина? Он обнаружит труп, а также жалкого, полуживого от страха котика. И если он, кот, поведет себя правильно, то еще сегодня обзаведется новым хозяином.

Просто, как вылизать тарелку сметаны.

Вот только что он будет делать, если этот пресловутый друг не появится ни сегодня, не завтра? Может, ему стукнет в голову прийти сюда только через неделю? Что он это время будет есть и пить?

Кот снова посмотрел на труп хозяина и решил, что насчет еды можно не беспокоиться. А вот с водой было хуже. Заглянув в миску, кот прикинул, что ее хватит дня на три, не больше. Ну, еще денек он потерпит а потом?

«Хорошо. – подумал кот. – Значит, я жду четыре дня, а потом делаю ноги».

Он подошел к креслу и стал внимательно разглядывать черную нить. Один конец ее плотно охватывал шею хозяина, другой исчезал в стене.

По идее, сделав свое дело, она должна была исчезнуть. Однако осталась. Почему? Может, тот, кто убил хозяина, рассчитывает с помощью этой нити сделать что-то еще?

Что именно? Ответ на этот вопрос кот получил почти мгновенно.

Нить ожила, зашевелилась. Тотчас вслед за этим труп хозяина шевельнул рукой и повернул голову в сторону кота. Тот от ужаса взвыл.

– Завтра приедут последние, – сказал Хантер.

Христиан бросил в большую кастрюлю мелко нарезанную морковь, помешал в ней здоровенной деревянной ложкой и пробормотал.

– Точно. Только учти, к завтрашнему дню в этом доме не останется ни кусочка съестного.

– Но ты же ходил на базар, – напомнил Хантер.

– Ходил. Только не мог я предположить, что господа охотники будут так жрать. Это что-то ужасное. Они едят так, словно постились по крайней мере пару недель.

Хантер хмыкнул.

– И правильно делают.

– Почему? – искренне удивился мальчик.

– Потому, что завтра мы наверняка выработаем план действий. Стало быть, послезавтра выступим. А перед тем как начинать большую, серьезную войну, никогда не мешает хорошенько подкрепиться. На всякий случай.

Христиан пожал плечами.

– Ну, тогда мне придется сходить сегодня на базар еще раз.

– И сходишь. Только сначала сваришь обед.

– Я одного никак не пойму... – пробормотал Христиан.

– Какого черта ты согласился пойти ко мне в ученики, не так ли?

– Не совсем так, но где-то около этого, – пробормотал мальчик.

Хантер видел по его линиям судьбы, что ничего подобного он на самом деле не думает. Просто мальчишке надо поворчать. Это свойственно большинству людей: приготовляя еду или стирая одежду, на кого-нибудь ворчать. Однако преподать небольшой урок все-таки стоило.

Тот, кто слишком жалеет своего ученика, ведет его прямиком к гибели.

– Стало быть, ты хочешь услышать ответ на этот вопрос? – проговорил Хантер.

– Точно.

Мальчишке было явно не по себе, но он все еще храбрился. Хантер подумал, что так и должно быть.

– И ты, значит, полагаешь, что не дело охотника заниматься приготовлением пищи?

– Нет. отчего? Время от времени можно. Но последние дни я только этим и занимаюсь. Больше ничем. Это неправильно.

– Понятно. В таком случае можешь идти.

– На базар?

– Нет, вообще. На базар схожу я сам. И пищу тоже сготовлю. А ты иди прочь. Не получится из тебя охотника. Сказав это, Хантер заглянул в кастрюлю, взял деревянную ложку и, хотя это совсем не было нужно, стал в ней помешивать.

«Только бы не заплакал, – думал он. – Если заплачет, придется его и в самом деле прогнать».

Заплачет? Ха! Как бы не так.

Христиан молча снял фартук, кинул его на стол и, гордо вскинув голову, направился к выходу из кухни. Очень уверенно и очень гордо.

Хантер и ухом не повел. Продолжал себе помешивать в кастрюле. Он-то прекрасно знал, что мальчишка никуда не уйдет. Вот только ему было интересно, какой тот выберет способ, чтобы попросить у него прощения.

Христиан открыл дверь, шагнул было в соседнюю комнату, но потом передумал и вернулся. Остановившись рядом с Хантером, он глухо спросил:

– Почему?

– В каком смысле?

Хантер повернулся к мальчику, встретился с ним глазами и вдруг понял, что никакого прощения тот просить не собирается. Точно так же, как и уходить. Будет стоять вот так, посреди кухни, хоть целую вечность, смотреть из-под насупленных бровей, задавать глупые вопросы, но не сделает ни того, не другого. Ни за какие сокровища.

А еще Хантер понял, что оказался в довольно глупом положении. Вместо того чтобы проучить строптивого ученика, он будет вынужден отвечать на его вопросы.

«Дудки, – подумал охотник. – Вот это ему со мной проделать не удастся».

– Почему ты так со мной поступаешь?

Хороший вопрос. Очень хороший. Вопрос, ответить на который не так-то легко.

Понимая это, Хантер тяжело вздохнул. Он провел рукой по лицу, словно убирая с него невидимую паутину, и проговорил:

– Потому, что ты должен понять одну вещь. Завтра мы, охотники, начнем войну. Мы должны во что бы то ни стало ее выиграть, иначе этот мир окончательно попадет в руки черных магов. Ждать больше нельзя. С каждым годом черных магов будет становиться все больше и больше, а нас все меньше и меньше.

Он присел на край стола и закурил сигарету.

– Да знаю я это, – пробурчал Христиан.

– И все-таки я повторю еще раз, – ровным, спокойным голосом сказал Хантер. – Повторение, как известно, мать учения.

Он снова посмотрел Христиану в глаза, и мальчик потупился.

Ну да, можно побиться о любой заклад, что он сейчас мысленно костерит себя за несдержанность последними словами. Однако выслушать Хантера ему придется. И если он осмелится слушать невнимательно, наказание будет более суровым.

– Итак, мы начинаем войну, – сказал Хантер. – Отложить ее нельзя. Война будет тяжелой и кровопролитной. Может быть. мы ее выиграем, но наверняка очень дорогой ценой. Учитывая это, я должен оставить тебя здесь, в городе. Тебе нельзя участвовать в этой войне, хотя бы потому, что ты еще ученик.

Христиан бросил на Хантера умоляющий взгляд. Сделав вид, что его не заметил, тот продолжил: Так я и решил, по крайней мере, два дня назад. Однако черные маги нанесли удар первыми. Они убили уже трех охотников. Это означает, что, оставшись в городе, ты можешь оказаться еще в большей опасности, чем отправившись с нами. Поэтому, думаю, было бы логичным взять тебя с собой. Но если ты будешь вести себя как ребенок...

Он сделал паузу и с удовольствием затянулся табачным дымом.

Христиан бросил на него умоляющий взгляд, но потом, опомнившись, подошел к плите и заглянул в кастрюлю. Помешав в ней, он взял баночку со специями.

Хантер не торопился. Он неожиданно осознал, что все еще колеблется, все еще не пришел к какому-то окончательному решению.

«И это нужно сделать сейчас, – подумал он. – Потом уже не хватит времени».

Он сделал еще одну затяжку.

Война еще толком не началась, а у них уже трое погибших. А что, если им ее не выиграть, если они все по дороге к долине магов погибнут? Имеет ли он право вести за собой мальчика на смерть? Хотя... Если черные маги победят, то Христиан погибнет в любом случае. Где бы он ни находился.

Мальчик кинул в кастрюлю щепотку специй и вдруг, повернувшись к Хантеру, сказал:

– Я больше не буду.

Охотник усмехнулся.

Если бы дело было только в этом. Нет. все гораздо сложнее. И проще. Хотя бы потому, что выбора-то на самом деле у него и нет. Мальчишку надо брать с собой.

– Хорошо, – сказал Хантер. – Ты пойдешь с нами. Но учти, еще только раз...

Договорить он не успел. В кухню вошел Алвис.

– Ага, кажется, скоро можно будет перекусить. Хантер подумал, что это появление, как никогда, кстати. Теперь можно было с чистой совестью прекратить воспитание строптивого ученика. Уж чего-чего, а воспитывать он не любил страшно.

Между тем Алвис протопал к кастрюле, понюхал поднимавшийся над ней пар и с видом знатока сказал:

– Маловато специй.

Христиан хотел было что-то буркнуть, но вовремя одумался и прикусил язык. Единственное, что он себе позволил, это бросить на Алвиса недовольный взгляд.

А тот уже уселся рядом с Хантером, отобрал у него окурок и, с удовольствием затянувшись. сказал:

– Приехал Венедикт.

– Ну вот и хорошо, – кивнул Хантер. – Если уж не опоздал этот, то завтра все будут в сборе.

Она спала.

Сон был цветным, и это ее радовало. Почему-то за последние двадцать лет приснившиеся ей цветные сны можно было пересчитать по пальцам.

Возможно, причиной этому был ее возраст? Все-таки три сотни лет срок немалый. Хотя по меркам жизни вампира она была еще довольно молода. Почти девочка.

Может быть, почти полное отсутствие цветных снов было временным явлением? Пройдет еще лет десять, и ей начнут сниться только они?

Лисандра на это надеялась.

Ее наставник ровно через неделю после того, как она перестала быть обычным человеком, погиб. Поэтому первую сотню лет ее жизни в качестве вампира благополучной назвать было нельзя. Однако она уцелела. В основном благодаря тому, что сумела многому научиться сама.

Многому, но не всему.

О снах, например, она знала далеко не все. Если точнее – то совсем немного. Конечно, она научилась гасить в зародыше плохие, так называемые «черные сны». Она умела управлять течением сна и самое главное – его длительностью. Вез этого она не смогла бы устраивать «большой пост».

Собственно, на этом перечень ее умений по части снов и заканчивался. Определить, почему ей так редко последнее время снятся цветные сны, она была не способна.

Конечно, она могла, если уж очень сильно приспичит, найти другого вампира и навести у него справки. Могла. Но не хотела. Прежде всего, найти другого вампира было не так-то легко. Для этого ей, как минимум, пришлось бы отправиться в длительное путешествие. А за последнее время она напутешествовалась всласть, и сама мысль о переезде вгоняла ее в дрожь. Кроме того, ей совсем не хотелось обращаться к кому бы то ни было за помощью.

Просить о помощи она не привыкла и не собиралась.

Таким образом, ей ничего не оставалось, как смотреть по большей части черно-белые сны и уповать лишь на то, что когда-нибудь на смену им придет полоса цветных.

Кстати, о снах...

Лисандра шла по прозрачной, слегка зеленоватой, словно вода в тихом лесном озере, дороге, протянувшейся сквозь странное, заполненное оранжевыми облаками пространство. Облака были повсюду; сверху, снизу, с боков. Они заслоняли обзор. Благодаря им было совершенно невозможно разглядеть, где кончается эта дорога, куда она ведет. Впрочем, для Лисандры это сейчас не имело никакого значения. Она просто шла, перебирала ногами, ощущая подошвами слегка шероховатую, теплую поверхность дороги. Ей было приятно. Может, потому, что дорога согревала ее ноги, дарила возможность почувствовать себя человеком, пусть и на короткое время. И еще, сейчас, она это знала точно, ей не угрожала ни малейшая опасность. Конечно, абсолютно безопасных снов не бывает. В любой момент из облаков могло вынырнуть очередное порождение кошмара, какая-нибудь зубастая и клыкастая тварь. Безусловно, она попытается напасть. И естественно, у нее ничего не получится. Лисандра остановилась и оглянулась.

Все верно. Те же самые облака, не дающие рассмотреть начало дороги. Да и существует ли оно? Этот сон снился ей уже много раз, но откуда и куда идет дорога, она так и не выяснила. В конце концов, имело ли это хоть какое-то значение? Шагая по дороге, она вовсе не хотела куда-нибудь прийти. Единственное, что ее интересовало, это путники. Они встречались довольно часто. С ними было интересно поболтать. А еще они ее не боялись.

Вампирша двинулась дальше.

Она надеялась, что в этот раз ей встретятся очень забавные собеседники. А может, и не очень? Собственно, какая разница? Главное – собеседники, с которыми можно поговорить на странные, не имеющие никакого отношения к реальной жизни темы. О вкусе эвкалиптовых листьев, о величине серебряных крючков или о преимуществах бизнеса с раскиданными веером пальцами. Поговорить...

Облака слегка раздвинулись в стороны, и она смогла увидеть дорогу метров на сто дальше. И конечно, конца ее там не было. А были две фигуры. Одна явно принадлежала человеку, а вторая кентавру. Облака сдвинулись вновь, фигуры путников закрыло оранжевой дымкой. Лисандру это нисколько не обеспокоило. Она знала, что встреча неизбежна. И произойдет она не более чем через пару минут. Она не пыталась ускорить шаг. К чему? Они все равно встретятся. Минутой раньше, минутой позже...

Ее рвануло вверх и в сторону. Дорога стала стремительно удаляться, исчезать, растворяться. В следующую секунду она проснулась, настолько, насколько это возможно для вампира до тех пор, пока солнце еще не село. И конечно, для этого неожиданного пробуждения была причина. Да еще какая! В ее дом-убежище проник посторонний.

Кто?

Лисандра прислушалась. Ей не понадобилось много времени, чтобы определить местонахождение визитера. Он пока орудовал наверху, в комнатах. Это обнадеживало. Визитер мог оказаться самым обыкновенным воришкой.

На такой случай у Лисандры всегда в одном из ящиков стоявшего в гостиной старинного красного дерева секретера лежала толстенькая пачка сувориков. Она была приготовлена для какого-нибудь начинающего, не очень уверенного в себе вора. Обнаружив такую сумму денек тот вполне мог решить. что с него хватит, и убраться восвояси. Профессионала эти деньги могли только раззадорить и подтолкнуть на тщательный обыск дома. Но профессионалы приходят, как правило, ночью. А уж ночью Лисандра могла справиться хоть с десятком воров, причем абсолютно бесшумно.

Впрочем, тот, наверху, двигался вполне уверенно. Не топтался на месте, разглядывая какую-нибудь безделушку, не шарил бестолково на полках, на которых не могло лежать ничего ценного. Он уверенно переходил из комнаты в комнату, причем двигался, не соблюдая особых мер предосторожности.

«Странно, – подумала вампирша. – Он как будто знает, что до тех пор, пока солнце не сядет, ему бояться нечего. Кто же это?»

Благодаря великолепно развитому чувству времени, она знала, что до заката осталось не менее полутора часов. Довольно большой срок. За это время визитер мог добраться и до подвала. Безусловно, подойти к гробу ему будет нелегко. Но все-таки... все-таки...

«Поживем – увидим, – философски подумала вампирша. – Пока еще бить тревогу слегка рановато».

Между тем воришка наконец добрался до гостиной. Вот он подошел к секретеру. Слух у Лисандры был просто великолепный. Она явственно услышала, как один за другим стали выдвигаться ящики секретера.

Первый, второй, третий... Стоп. Пауза. «Нашел деньги, – с удовлетворением подумала вампирша. – Что он будет делать дальше?»

А ничего особенного. Обследовав остальные ящики, визитер и не подумал сматывать удочки. Он по-прежнему продвигался к подвалу. Ловко, уверенно, как будто заранее знал, где находится ведущая в него лестница.

«Стало быть, профессионал, – подумала Лисандра. – Днем? Очень странно. Ну-ну...»

Визитер обследовал еще одну комнату и наконец подошел к двери в подвал. Несколько секунд он стоял возле нее неподвижно, видимо, что-то обдумывая, потом дернул за ручку. Фигушки! Заперто.

Лисандра удовлетворенно улыбнулась. Ну все, сейчас он должен уйти. Теперь у него есть довольно приличная сумма денег, перед ним прочная, закрытая на замок дверь. Неужели он станет рисковать дальше? Еще как станет.

Лисандра уловила тихий звон вынутых из кармана отмычек и вздрогнула.

Ого, кажется, дело и в самом деле принимало серьезный оборот. Визитера интересовал подвал. Похоже, он залез в ее дом-убежище лишь для того, чтобы его обследовать. Что он рассчитывает найти в подвале? Глупый вопрос. Конечно, ее, собственной персоной. А значит визитер явился по ее душу.

Лисандра огорченно прищелкнула языком.

До захода солнца оставалось еще вагон и маленькая тележка времени. Явись этот любопытный человечек попозже, уж она бы с ним поговорила по-своему. А так...Да, придется смирно лежать в гробу и уповать на маленькие сюрпризы, приготовленные ею для слишком уж настырных визитеров.

Отмычкой визитер действовал довольно ловко. Не прошло и минуты, как замок был побежден. Дверь открылась, и едва слышно заскрипели ступеньки ведущей вниз лестницы. Угу, спускается. Сейчас все и начнется.

Лестница была длинная. Первый сюрприз Лисандра соорудила на ней. Стоит непрошеному гостю наступить на пятнадцатую или шестнадцатую ступеньку...

Прах возьми, наступил! Не так-то он уж и ловок!

Лисандра услышала тихий щелчок сработавшей пружины, а вслед за ним тяжкий грохот, с которым здоровенная двухпудовая гиря ударилась в стену подвала. Она пронеслась поперек лестницы и, по идее, должна была смести с нее любого непрошеного гостя.

Вот только не смела.

«Неужели успел нагнуться? – с тревогой подумала вампирша. – Да нет, не может обычный человек обладать такой реакцией».

Однако, судя по всему, визитер все еще находился на лестнице. Вот он тихо заскулил, словно раненая собака.

Ага. стало быть, он не так-то уж и верток. Гиря его все-таки задела. Может, по плечу, а может, по голове. Лисандра, конечно, предпочла бы последнее.

«Интересно, – подумала она. – Хватит ли у него ума понять, что это только первое предупреждение?»

Не хватило. Визитер двинулся вниз по лестнице. Теперь он спускался медленнее, осторожнее. Стало быть, понял, что яблочко, за которым он пришел, сорвать не так-то просто.

Яблочко? Сорвать? Да кто он все-таки такой, в самом деле?

Лисандра представила себе здоровенного типа с огромной бородой и мрачным лицом, сжимающего в толстых ручищах осиновый кол. На шее у него, конечно, как и положено, связка чеснока, в кармане флакон со «святой водой», жидкостью, рецепт приготовления которой известен лишь немногим.

Сейчас этот охотник за вампирами должен познакомиться со следующей приготовленной ею ловушкой. Как только он сойдет с лестницы и ступит на пол...

Как же!

Ненадолго задержавшись на последней ступеньке, визитер вдруг прыгнул. Он легко перемахнул через доски, прикрывавшие яму с острыми кольями на дне, и двинулся в глубь подвала.

Вот это Лисандре уже совсем не понравилось.

«Какого черта? – подумала она. – Как он догадался об этой ловушке? Как он ее углядел? Любой нормальный человек... Полно, да обычный ли он человек? Может быть – охотник?»

Эта мысль повергла вампиршу в панику. Если визитер и в самом деле настоящий, стопроцентный охотник, то ее песенка спета. До тех пор, пока солнце не перевалит за горизонт, она не сможет выбраться из гроба. А значит, охотник прикончит ее так же легко, как опытная кухарка сворачивает шею намеченному в котел гусю.

Что делать?

Глупый вопрос. Лежать и надеяться, что в этот раз пронесет. А потом, когда опасная ситуация минует, сделать все, чтобы она не повторилась.

«Прекрасная мысль, – подумала Лисандра. – Правда, для начала надо хотя бы уцелеть сейчас. Выжить, сохранить это бренное тело, которому три сотни лет отроду. Похоже, шансы такого исхода не очень велики».

В самом деле, теперь визитеру оставалось всего лишь благополучно миновать последнюю ловушку. Если он проскочит мимо нее так же без осложнений, как и мимо предыдущих, можно с уверенностью сказать, что никакого «потом» для одной вампирши уже никогда не будет.

Эта последняя ловушка, на которую так уповала Лисандра, была устроена в дальнем конце подвала, метрах в десяти от ее гроба. В свое время вампирша потратила на нее приличное количество времени и теперь надеялась, что это оправдается.

Стоит непрошеному гостю задеть ногой тоненькую, совершенно незаметную в полутьме подвала ниточку, как в него вопьются несколько небольших, смазанных ядом стрелок. Это ему наверняка не понравится, да так, что он забудет о существовании вампирши, причем, если его организм не обладает просто чудовищной сопротивляемостью к растительным ядам, навсегда.

Только бы он попался. Только бы потерял бдительность.

Ни на что другое у Лисандры надежды уже не оставалось. Она прекрасно знала, насколько трудно отделаться от охотника, вознамерившегося тебя прикончить. Почти невозможно. Хотя...

Хантер? Точно, это мог быть и Хантер. Только что ему от нее надо? Наверняка собирается втравить в очередные неприятности.

«Ну уж дудки, – подумала Лисандра. – Не соглашусь. У меня до сих пор при воспоминании о том небольшом приключении с тенью мага волосы встают дыбом. Больше с этим проходимцем никаких дел иметь не собираюсь. Пусть даже он предложит расплатиться собственной кровью».

Между тем незваный гость продолжал уверенно продвигаться в глубь подвала. Вот он наконец-то задел ниточку. Лисандра это поняла, услышав, как просвистели стрелки. Свист одной был несколько короче, чем у других. Это означало, что она все-таки попала в визитера.

Имей Лисандра возможность потеть, она наверняка уже была бы мокрой, как попавшая под ливень курица. То, что стрелка попала в визитера и вслед за этим не послышалось звука падения тела, ее самочувствия никак не улучшило.

Если точнее, вслед за попаданием стрелки кое-какие звуки все-таки послышались. Визитер тихо заскулил. Словно собака, в которую угодил ботинок хозяина. «Нет, это кто угодно, только не охотник, – подумала Лисандра. – Вернее – не человек... Не человек? Ого! Кто же тогда?»

Тут ей в голову пришло, что, поскольку визитер благополучно миновал последнюю ловушку, ответ на этот вопрос она получит через несколько секунд. Стоит тому сделать еще пять шагов... нет, уже четыре, и тогда...

Непрошеный гость остановился.

Он простоял неподвижно не менее минуты, а потом пошел прочь от гроба.

Лисандра подумала, что вот теперь она вообще ничего не понимает. Кто он такой, этот странный тип, преодолевший все ловушки и отказавшийся от мысли познакомиться с ней поближе как раз в тот момент, когда до цели оставалось буквально несколько шагов? Почему он передумал?

Между тем визитер выбрался из подвала. Судя по всему, он намеревался уйти тем же путем, которым пришел.

Ну и дьявол с ним. Пусть уходит. А почему он так сделал, она узнает, когда наступит ночь.

Лисандра прикинула, сколько прошло времени с тех пор, как она уснула. Получалось, она спала всего лишь один день. Может, это не так и плохо? По крайней мере сейчас она может заняться этим неожиданным визитером, не отвлекаясь на поиски пищи. И не только это. Вероятно, ей придется покинуть дом-убежище. Даже наверняка – придется. На сытый желудок отправляться в странствия гораздо легче. Она подумала, что фокус с почтовым ящиком у нее не получится. Конечно, путешествовать в нем гораздо легче и безопаснее. Достаточно найти подходящий по размеру ящик, снабдить его крышку надежным замком, а также уговорить какого-нибудь простофилю забрать его от двери ее дома и доставить на почту. После этого нужно написать на крышке ящика несуществующий адрес, ночью вытащить его из дома и залезть внутрь.

Все. После этого можно спать, мечтать, думать, скучать, предаваться воспоминаниям. Кому как нравится. Независимо от этого, тебя доставят в нужный город. Однако подготовка путешествия в ящике требует не менее двух дней. У нее же осталась лишь одна ночь. Эта. А значит, если она решит уйти из города, придется это делать более простым способом. В виде летучей мыши. Так даже быстрее. По крайней мере, если тому, кто приходил сегодня в подвал, придет в голову ее преследовать, сделать это будет нелегко. Даже если он поскачет за ней на игуанодоне. Поскольку прямых дорог не бывает, то летучей мыши, для того чтобы попасть из одного города в другой, нужно преодолеть меньшее расстояние. Она-то может лететь кратчайшим путем, а стало быть, доберется куда угодно быстрее.

Да, так она и сделает. Конечно, если ей понадобится срочно уносить ноги. Может быть, все не так и плохо? Может, этот визитер и в самом деле приходил лишь за деньгами? Может, ему на нее и вовсе наплевать?

«Ну уж нет, – решила Лисандра. – В эту ловушку я не попадусь. Надеяться на то, что все обойдется, – глупо. Более того, будь я к этому склонна, никогда бы не сумела прожить три сотни лет. От силы десяток. Да и то при очень большом везении».

Она вспомнила один случай, когда ее спасло только то, что она вовремя сменила дом-убежище. И другой... И еще... А потом уже настала ночь. и пора было покидать гроб.

Она откинула крышку, перевернулась на живот и, приподняв голову, внимательно оглядела подвал. Нет, никаких подозрительных предметов после визитера не осталось.

Ну вот и отлично. Пора действовать. Разлеживаться, как обычно, нет времени.

Она спрыгнула на пол и осторожно, то и дело оглядываясь, двинулась к лестнице. И все-таки что остановило визитера? Почему он не смог подойти к ее гробу? Что...

Черта! Все верно, именно она.

Несколько месяцев назад, готовя сюрпризы на случай неожиданных визитеров, она провела ее соком священного меловника по полу, как раз метрах в пяти от гроба, от стены к стене. Сделала она ее машинально, поскольку это входило в ритуал подготовки дома-убежища. Эту черту ее научил проводить ее наставник, тот самый, которого убили через неделю после того, как она стала вампиром. Какая-то черта не двухпудовая гиря, и Лисандра на нее совсем не надеялась. Просто делала ее согласно ритуалу. По привычке. Машинально.

И вот... Да, визитер не смог миновать сделанную соком священного меловника черту.

Кто же он такой, что его не остановила ни одна ловушка, а задержала всего лишь проведенная по полу черта?

Вот тут вампирше стало по-настоящему страшно.

Как-то, еще будучи юным, несмышленым созданием, кот пожалел человека. И закаялся, раз и навсегда усвоив, что жалеть людей никчемное и очень опасное занятие. Кстати, люди и сами-то жалеют друг друга очень редко. Так какого праха они ждут жалости от бедного, несчастного кота?

Короче, жалеть хозяина кот не собирался.

Вот еще. Сам виноват. Кто ему, этому балбесу, мешал оглянуться и вовремя заметить подкрадывающуюся к нему нить? Никто. Только собственная глупость.

И все-таки кот остался. Преодолев страх. Из чистого любопытства. А может, и не из чистого?

Кот привык считать, что хозяин ему достался сильный. Все-таки он мог видеть нити судьбы. А на это способен не каждый человек. И вот, нашелся кто-то, способный не только убивать нитями, но и с их помощью управлять мертвым телом. Может быть, как-то получится сделать его своим хозяином?

Это было бы неплохо. Чем сильнее хозяин, тем лучше живется его любимым домашним животным. Вот именно – любимым. А уж кот умел стать любимым как никто другой. Правда, существовала еще одна проблема. Как сделать хозяином этого неведомого кого-то, если он не подозревает о твоем существовании? Ответ: надо сделать так, чтобы он тебя увидел. И умилился. И захотел сделать тебя своей собственностью. А для этого нужно следовать за телом своего бывшего хозяина. Наверняка рано или поздно оно попадет к этому неведомому новому хозяину. Иначе зачем бы ему было им управлять? Наверняка хочет полюбоваться на мертвого врага. Кот понимал, что он может и ошибаться. Однако рискнуть стоило. Попытка – не пытка. В любом случае, стать бродячим он всегда успеет.

Между тем труп его хозяина рассиживаться в кресле и в самом деле не собирался. Встав, он пошатываясь двинулся в соседнюю комнату. Впрочем, с каждым шагом движения его становились все увереннее.

Похоже, тот, кто управлял мертвым телом, все более осваивался в роли кукловода. Неслышно, словно преследуя мышь, кот пошел вслед за мертвецом. Кто знает, что могут выкинуть эти ходячие покойники, стоит лишь выпустить их из поля зрения?

Оказавшись в соседней комнате, служившей спальней, бывший хозяин остановился и быстро огляделся. После этого он направился к здоровенному старинному секретеру и принялся шарить по его ящикам.

Кот пристроился за ящиком, доверху наполненным пожелтевшими от времени пергаментами, и, высунув из-за него голову, не без иронии стал наблюдать за манипуляциями бывшего хозяина.

В том, что в мертвом теле не осталось и следа личности хозяина, кот теперь не сомневался. Иначе какого черта он стал бы искать деньги в секретере? Безусловно, все обычные люди только там их и держат. Все. Да только не его бывший хозяин. У него хватило тяму устроить тайник.

Тот, кто управлял мертвецом, похоже, и не подозревал о его существовании.

«Забавная мысль, – подумал кот. – Получается, я все-таки могу общаться с тем, кому суждено стать моим новым хозяином. Он видит меня через глаза мертвеца. И стало быть, имеет смысл немного подсуетиться, обратить на себя внимание».

Тайник, конечно же, был устроен за совершенно идиотской картиной в массивной деревянной раме. На картине была нарисована красавица, с умилением взиравшая на продолговатый, плоский предмет с крылышками. Для чего эта, предположительно, летающая штука служит, кот не имел ни малейшего понятия. Впрочем, его это ни капли и не интересовало.

В данный момент он ломал голову над тем, как бы половчее подсказать новому хозяину, где находится то, что он ищет Так, чтобы тот запомнил, кому он этим обязан, но одновременно не заподозрил его в каком-то особом уме. Слишком уж умных животных хозяева побаиваются и берут к себе не очень охотно. Идеальное амплуа домашнего животного – очаровательный, то и дело попадающий в нелепые ситуации балбес.

«Вот и не будем за рамки этого амплуа выходить», – подумал кот.

Он замяукал и вскочил на ящик, рванул когтями манускрипты. Бывший хозяин тотчас перестал шарить в ящиках секретера и повернул в его сторону голову. Глаза у него были пустые, словно бы ничего не видящие. Однако кот мог бы поклясться, что он его увидел.

Вот и прекрасно. Теперь можно продолжать валять дурака.

Кот завертелся волчком, пытаясь поймать собственный хвост. Ему было неизмеримо стыдно за собственное поведение, но останавливаться на полдороге он не собирался.

Бывший хозяин издал странный, похожий на кашель звук. Лицо его перекосилось, словно сделанная неумелым бутафором театральная маска. Может быть, новый хозяин таким образом выражал одобрение, может, пытался засмеяться. Думать об этом у кота не было времени.

Он упал на спину, несколько раз, словно сражаясь с невидимой птицей, ударил воздух лапами, потом издал хриплое, очень противное мяуканье и прыгнул на стену. Сдирая с нее клочья обоев, кот добрался до картины и уцепился за ее раму когтями. После этого осталось лишь посильнее оттолкнуться от стены задними лапами – и картина сорвалась с гвоздя, на котором висела. Прежде чем она ударилась об пол, кот умудрился отпрыгнуть в сторону и, приземлившись на все четыре лапы, юркнул за ящик.

Все, дело сделано. Теперь остается только убедиться, что у нового хозяина хватит ума догадаться взглянуть на тот участок стены, который закрывала картина.

Хватило. Взглянул. Заинтересовался. Подошел. Открыл дверцу. Оба-на! Дело сделано.

Пока мертвец вытаскивал из тайника деньги и оружие, а также складывал их в черную кожаную сумку, валявшуюся до поры до времени рядом с секретером, кот вылизывал заднюю лапку.

Он был доволен. Пока все получалось так, как ему хотелось.

Мертвец закинул туго набитую сумку на плечо и взялся за ручку двери. На кота он даже не посмотрел.

«Ну и прах с тобой, – подумал кот. – Мне достаточно и этого. Главное – не прибил. А мог. Значит, не зря я устраивал для него комедию. Теперь главное – не отстать. Пришло время пошевелить лапками».

Он успел в самый раз. Дверь уже закрывалась, когда кот проскочил в нее и как ни в чем не бывало побежал рядом с мертвецом.

Итого – пятнадцать, – проговорил Алвис. – Меньше, чем мы рассчитывали.

Он взял со стола кружку с эюпсным соком, отхлебнул пару глотков и подошел к окну. До темноты оставалось часа два, не больше, и поэтому парочка дворников-блумксов, вывешивавшая на видных местах лозунги, отчаянно торопилась. Лозунги были самые обычные, из тех, которые вывешивают каждую ночь нищих.

«Нищета – признак настоящего величия духа». «Мы имеем не больше вашего. Вам только кажется, что мы богаче». «Сумеречное состояние духа настоящего нищего один из признаков трансцендентности мира». «Каждому нищему ежедневно по тарелке наваристого супа».

– На три человека, – сказал Хантер. – Сомнений нет: они уже не появятся.

– Похоже, – поморщившись, пробормотал Алвис.

Там, на улице, проезжала крестьянская повозка. Возница усиленно нахлестывал игуанодона. Очевидно, торопился попасть домой засветло.

Ну да, крестьяне больше всех не любят ночь нищих. Они считают, что голодать в этом мире может лишь отъявленный лентяй.

– Таким образом, – сказал Хантер, – можно уверенно сказать, что в долине магов нам приготовлена горячая встреча. Очень горячая.

– Не обязательно, – подал голос Брум. Он сидел в самом углу, покуривая сигаретку, с совершенно безмятежным видом, словно все происходящее его не больно-то касалось.

Хантер подумал, что этим своим видом крутого парня, которому море по колено, он может обмануть кого угодно и где угодно, но только не тех, кто сейчас собрался в этой комнате. Любой опытный охотник довольно точно определит по нитям судьбы настроение любого человека. А уж у того, кого знаешь не первый год...

– Ты хочешь сказать, что это не более чем совпадение? – спросил Марвин, круглолицый охотник с большими отвислыми усами. – Что-то не верится. Тем более, как вы все знаете, уж кто в этом мире самый большой специалист по странным совпадениям, так это черные маги.

– При чем тут совпадения? – пожал плечами Брум. – Просто надо признать, что маги нанесли удар первыми. Кстати, чертовски ощутимый удар. Только с каких это веников вы решили, что они разгадали все наши планы и знают о каждом нашем шаге? Мне кажется, все гораздо проще. Наверняка маги наконец-то сообразили, что их убивает кто-то посторонний. Нетрудно сообразить, что вслед за этим они стали искать тех, кто их убивает. И нашли. Троих. И расправились с ними.

Будут ли они продолжать поиски? Несомненно, будут. Только теперь это не имеет значения. Через несколько дней мы нанесем ответный удар по долине магов. После этого настанут очень горячие деньки. Маги будут знать совершенно точно, кто с ними воюет и зачем. А нам... у нас будет масса дел. Надо будет убивать магов, надо будет следить за тем, чтобы в этом мире не возникло новых долин магов, надо будет выяснить, кто в приютах для сирот занимается отбором кандидатов в черные маги, и сделать так, чтобы этого больше не было... И прочее, прочее, прочее... Дел будет и в самом деле невпроворот. Давайте лучше думать об этом.

– И все-таки, – покачал головой Хантер, – что-то тут нечисто. Уж больно точно и вовремя нанесен удар. Тютелька в тютельку. Как раз перед намеченным для сбора днем. Думаю, мы должны еще раз отложить атаку на долину магов.

– Почему? – поинтересовался Брум.

– Потому что мы прежде всего обязаны узнать, что случилось с нашими товарищами. Как они погибли? Кто их убил? Может быть, нам удастся выяснить, каким образом черные маги проведали о наших планах.

– Ты хочешь сказать, что среди нас может быть предатель? – тихо, словно бы размышляя вслух, спросил Статли, длинный, худой, как птеродактиль, охотник. – Однако это невозможно. Нити судьбы не врут. Будь среди нас черный маг. мы определили бы это в течение минуты.

– Верно, – поддержал его Брум. – Что угодно, только не это.

– Как же тогда обитатели долины магов узнали о наших планах? – спросил Хантер. Брум пожал плечами.

– Да откуда я знаю? И вообще, почему ты считаешь, будто черные маги знают все наши планы? Откуда такая уверенность? И почему ты не пытаешься объяснить их всеведение другим образом?

– Каким?

– Да каким угодно. Объяснений может быть множество.

– Назови хоть одно.

– Могу и назвать.

– Я внимательно слушаю. Говори. Хантеру и в самом деле было интересно. Брум частенько выдвигал совершенно завирательные теории, но в некоторых из них ощущалось присутствие «благородного безумия».

– Хорошо, – Брум пожал плечами. – Вот тебе одно из очень простых объяснений. Как ты знаешь, нитями судьбы обладают не только люди, но и животные, а также и птицы. Мы как-то на это не обращаем внимания, поскольку что нам животные? Они нам не опасны. Стало быть, приглядываться к их нитям судьбы и вовсе не стоит. Тут бы с верными магами сладить. Вот только есть у животных нити судьбы. А если есть, значит, можно с помощью этих нитей ими и управлять. И те, кто наводнил этот мир черными магами, вполне возможно, умеют читать нити животных. И управлять ими тоже. А какая-нибудь белка или ворона может следить, и подслушивать не хуже опытного шпиона. Даже лучше, поскольку на нее никто внимания не обращает. Вот так-то. Брум плюхнулся на стул и скрестил руки на груди. Лицо у него было довольное. Как же, утер нос Хантеру. Пусть-ка он попробует его слова опровергнуть. А тот и не пытался. Теория была любопытная и объяснявшая многое. Почти все объяснявшая. И спорить, вроде бы, даже было не о чем. А стало быть, – добавил Брум, – нечего рассусоливать и зря тратить время. Если противник в курсе всех твоих планов, надо от них отказаться. Действовать наудачу. Или пан – или пропал. Так чтобы ты и сам не знал, что в следующую секунду выкинешь. Тогда и для противника твои действия будут полной неожиданностью.

– Ну да, – осуждающе покачал головой Алвис. – И полагаться только на голую удачу. Удача, она имеет скверное обыкновение покидать тебя тогда, когда ты в ней более всего нуждаешься. Нет, действовать наобум означает почти наверняка завалить все дело.

– А по-другому ты завалишь его обязательно, – парировал Брум. – Хуже, чем действовать без плана, может быть только одно. Действовать по плану, известному твоему врагу.

– Но тогда нам придется разбиться на несколько отрядов.

– Почему?

– Тогда шансы, что хоть один из них прорвется к долине магов, значительно увеличатся.

– И при этом мы распылим своим силы.

– Это не страшно. Любой охотник знает, что маги очень опасны только на расстоянии. Если же сумеешь к ним подобраться поближе, то справиться с ними можно. Если в долину прорвутся хотя бы пятеро из нас, песенка магов спета.

– Это-то понятно. А вот как же их хозяева – лендлорды? С ними никто еще не имел дела. Никто и не знает, что от них можно ожидать.

Тут в разговор вступили и другие сидевшие в зале охотники, стали высказывать соображения.

Хантер молчал.

На душе у него было неспокойно, причем не так, как бывает перед хорошей дракой, а так, словно впереди, в будущем, его ждала большая-большая неприятность, этакая бочка с дерьмом. Стояла себе, спокойненько ждала, когда он в нее плюхнется. А еще он обдумывал одну интересную мысль, которая никак не хотела уходить у него из головы. Хорошо, они могут узнать любого предателя по нитям судьбы. Почему? Потому что нити судьбы не врут и подделать их невозможно. А если все-таки можно? Если эти самые лендлорды могут подделывать нити судьбы? Что он о них знает? Почти ничего. Почему бы не предположить, что хозяева черных магов обладают и такими способностями?

Рейс обещал быть тяжелым. Самолет попался с норовом, и пилот, прежде чем пригнал его на взлетную полосу, проклял весь белый свет, очень подробно, с массой вставок и добавлений, причем проделал эту операцию раз пять, не меньше.

На взлетной полосе выяснилось, что заправщики еще не приехали. А до взлета оставалось не более получаса. Пилот в шестой раз стал высказывать вслух все, что он думает о хозяине аэропорта, о заправщиках, о погонщиках самолетов, о пассажирах, о погоде, о ближайших и дальних родственниках хозяина аэропорта, о...

Ничего интересного в этой ругани Фахрада не находила. Она спустилась по трапу, который почему-то уже прикатили, на взлетное поле и пошла в сторону здания аэровокзала. У нее было предчувствие, что, в довершение всего, ей придется лететь одной.

Так оно и оказалось. Диспетчер сказал, что ее напарница заболела, а на смену, как раз сейчас, нет никого. Так что придется ей, голубушке, постараться.

Фахрада вспомнила кое-какие из выражений летчика и пошлепала к самолету.

У нее была надежда, что случится еще какая-нибудь неприятность и полет отменят вовсе. По техническим причинам. Этим надеждам, конечно, не суждено было сбыться. Заправщики прибыли с опозданием минут на пятнадцать. Они подкатили к самой морде самолета свою телегу и стали суетливо скидывать на поле тюки с сеном. Пилот спустился из пилотской кабинки по веревочной лестнице, потрогал сено, понюхал и схватил старшего заправщика за грудки.

– Что же ты, гад, делаешь? – почти ласково спросил он. – С каких это пор самолеты кормят таким дерьмом?

Заправщик стал путано объяснять, что другого сейчас нет, но вот завтра как раз прибудет новая партия. Свежее, кондиционное сено, отборное, сладкое как мед. И вот когда они прилетят назад... А один рейс можно сделать и на этом. Ничего с самолетом не случится. Вон какая зверюга.

– А если я обратно не вернусь? – продолжал вопрошать летчик. – Если у самолета во время полета начнутся колики?

Фахрада не стала дожидаться, когда он в очередной раз примется высказывать мнение о хозяине аэропорта, о его родне и вообще об окружающем мире, и полезла в пассажирскую кабину.

Она пятый год работала стюардессой и сейчас поняла, что рейс все-таки состоится. Так зачем же зря тратить нервы?

Минут через пять кабина заходила ходуном – самолет начал заправляться.

Фахрада прикинула, что рейс задержится минут на двадцать, не больше. Почти в пределах нормы. Хотя пассажиры, которым придется проторчать лишних двадцать минут в аэропорту, залезут в кабину не в самом лучшем расположении духа. А стало быть...

Стюардесса огорченно вздохнула.

Эх, чему быть, того не миновать.

Опыт пяти лет полетов на самых различных самолетах, от совсем юных, так и норовивших устроить в небе нечто непотребное, до стариков, то и дело пытавшихся заснуть на высоте нескольких сотен метров, ее не подвел. Пассажиры ввалились в кабину и стали ругаться, даже не успев рассесться по креслам.

Единственный способ поставить на место пребывающих в скверном расположении духа пассажиров – это продемонстрировать им, что твое настроение еще хуже.

Фахрада это знала.

К тому времени, когда самолет, неуклюже переваливаясь из стороны в сторону и громко хлопая гигантскими крыльями, побежал по летному полю, пассажиры были полностью укрощены. Они сидели, вжавшись в спинки сидений, плотно закрыв рты, и мечтали лишь о том, чтобы рейс окончился побыстрее.

Победа далась Фахраде нелегко.

Усевшись на свое место, она достала из кармана подаренную знакомым дэвом палочку дерева флю, подожгла ее и с наслаждением затянулась дымом.

«Ну все, – удовлетворенно думала она. – А теперь, когда враг разбит, надо немного снизить обороты. Не дай бог к концу рейса кто-то из них придет в полное отчаяние и подаст жалобу на плохое обслуживание. Поэтому с данного момента я должна проявлять вежливость и внимание. Конечно, распускать пассажиров не стоит, но пришло время сделать так, чтобы они немного оттаяли».

Она вооружилась подносом, поставила на него несколько высоких стаканов с соком и двинулась к хвосту самолета, милостиво улыбаясь и приговаривая:

– Кто желает сока? Кому хочется пить? К тому времени, когда она поравнялась с последним креслом и уже хотела вернуться, сидевший на нем пассажир настолько опомнился, что рискнул пискнуть:

– Я... мне...

– Желаете сока? – переспросила Фахрада.

– Я... да, конечно.

– Держите.

Подавая стакан, она почувствовала странный, довольно неприятный, какой-то гнилостный запах. Фахрада принюхалась.

Нет, пахло не от этого пассажира, а от его соседа. Точно! Она теперь смогла его хорошенько рассмотреть. Плотный, явно очень сильный мужчина с бледным, неподвижным лицом, в больших черных очках. На плече пассажира сидел странный, никогда до этого не виданный ею зверек.

И все-таки чем это от него пахнет? Гадость какая...

Она было задумалась над этим, но тут остальные пассажиры, ободренные успехом одного из своих товарищей, стали просить принести сока и им.

Раздав все стоявшие у нее на подносе стаканы, Фахрада вернулась к своему сиденью и стала наполнять новые. Наливая сок в третий стакан, она подумала, что так мерзко пахнуть может не от самого пассажира, а от его зверька. Кто знает, чем тот питается?

Она пожалела, что не обратила внимания на запах при посадке. Был бы еще один повод поставить пассажиров на место. А сейчас? Нет, сейчас этим заниматься не стоит. Вот если кто-то из соседей этого странного пассажира пожалуется на запах, она поднимет бучу. А до этого ничего предпринимать не надо. Тем более что с ее места никакого запаха не чувствовалось.

Она раздала стаканы, собрала пустые и вернулась на свое место.

В этот раз, проходя мимо странного пассажира, она никакого запаха не почувствовала. Может, его и не было вовсе? Может, ей только почудилось?

«Нет, – решила Фахрада. – Надо с этими палочками дерева флю завязывать. Не зря ими балуются только дэвы. Может быть, у людей от их употребления бывают отрицательные последствия? И начинается все с запахов?»

Она еще раз прошлась мимо пассажира со странным зверьком.

Нет, никакого запаха. Явно почудилось.

Фахрада еще раз посмотрела на пассажира. Конечно, человек он странный. Цвет лица у него бледноватый. Зверек этот чудной... Все пили сок, некоторые даже урвали по два стакана, а он так и не попробовал. И все-таки запах ей почудился. А пассажир... каких только чудиков не летает самолетами? Неужели она должна на всех обращать внимание?

Фахрада вернулась на свое сиденье и твердо решила, что больше не прикоснется ни к одной палочке дерева флю.

Второй лендлорд оторвался от раздумий и, ловко подхватив одной из нитей деревянный кубик, метнул его в лоб нерадивому младшему магу.

Попал.

Младший маг ошарашенно помотал головой, но в обморок падать не стал. Второй лендлорд остался этим доволен. Он терпеть не мог чуть что падающих в обморок младших магов.

– Нет должного старания, – прошипел второй лендлорд. – Предупреждаю.

Наказанный младший маг поспешно поднял глаза к небу и снова предался медитации. Убедившись, что цвет его нитей судьбы изменяется и постепенно приобретает необходимый оттенок, второй лендлорд снова задумался.

Итак, первый лендлорд поступил с ним самым неподходящим образом. Следовало внимательно рассмотреть данное обстоятельство и сделать из него соответствующие выводы. Вслед за выводами могут последовать поступки. Если им придется уйти из этого мира, то великий хурал лендлордов потребует от них объяснений. А это означает, что их поступки подвергнутся тщательному анализу. Поэтому выводы, к которым он придет, обдумывая поступок первого лендлорда, должны быть безупречными. Если в них не найдется ни единого изъяна, то все его последующие поступки великий хурал оправдает. Все. Пусть даже результатом их станет гибель первого лендлорда.

Остановившись на этом заключении, второй лендлорд позволил себе им полюбоваться, насладиться его утонченной завершенностью. Он потратил на это пять минут, а потом, словно просыпаясь от сладкого сна, помотал головой и огляделся. До захода солнца оставалось не более получаса. Тень от священного дерева уже добежала до горной гряды, с трех сторон окружавшей долину. Монотонно и безнадежно бубнили младшие маги. Первый лендлорд так и не соблаговолил выбраться на вечерний урок.

Ну да, ему некогда. Он составляет планы. Он придумывает, как победить охотников.

Людей...

Эти ничтожные существа, не способные владеть своими несовершенными эмоциями, надумали их уничтожить. Как будто это возможно!

А если невозможно, то, стало быть, первый лендлорд использовал угрозу нашествия охотников лишь для того, чтобы его унизить, подчеркнув свое первенство.

Да, все верно. Именно для этого.

Второй лендлорд прислушался к бормотанию младших магов.

– ...Осиянное лучами справедливости, могучее и недосягаемое, оно стоит, раскинув над миром ветки, и готовится к последнему дню. когда станут известны сокровенные, наизапретнейшие истины...

– ...Переходя с одной плоскости видимых линий судьбы на другую, надо опасаться возможных ошибок. Чаще всего их вызывают...

– ...Для того чтобы извлечь сокрытый под многими пластами других следов нити судьбы...

Второй лендлорд порылся в своей памяти. нашел чувство удовлетворения и позволил ему на секунду пробудиться. Не больше. Эти людишки не заслуживали большего.

И все-таки обучение шло полным ходом. А это означало, что он может подумать о чем-то другом. Например, о том, каким образом можно попытаться доказать первому лендлорду, что он его недооценивает.

Месть? Ни в коем случае. Только в интересах дела. Чисто в интересах дела.

Лисандра прикинула, что у нее не более получаса. Ну, в лучшем случае, час, не больше. За это время она должна собраться и улететь как можно дальше от города. Завтра утром явится визитер. За ночь он наверняка найдет способ убрать охранявшую ее гроб черту. А если не придет?

«Не валяй дурака, – сказала себе вампирша. – Придет обязательно. И еще – для того чтобы от него избавиться, потребуется нечто большее, чем бегство».

Если она не ошибается... то единственным способом обрести покой будет схватка. Но только не здесь и не сейчас. Сначала к ней нужно подготовиться и как следует вооружиться. Где-нибудь подальше отсюда. Лучше всего в одном из южных городов. Может быть, в Блакермене или в Кахре. Кажется, в Кахре она не была уже лет сто пятьдесят. Вполне достаточный срок, чтобы о ее предыдущем визите забыли.

Угу, значит, она направится в Кахру. Город на краю пустыни, утопающий в цветах. По ночам цветы пахнут особенно сладко, возбуждающе. Кровь у местных жителей – с особым сладковатым привкусом.

Лисандра потянулась и мечтательно улыбнулась.

Вот только сначала надо убрать за собой следы. Ни к чему это. Рано или поздно кто-нибудь из местных жителей забредет в покинутый ею дом. И если он найдет кое-какие следы ее пребывания, то вполне может догадаться, кто именно здесь проживал. А это нежелательно. Лисандра заглянула в секретер. Да, все верно, пачка денег, приготовленная ею для обыкновенных грабителей, была на месте. Теперь она пригодится. Конечно, ее состояние хранится в банке, но ночи на юге коротки. А при свете дня навестить это учреждение она не сможет. Стало быть, наличные ей не помешают.

Захватив сверток с кое-какими документами прежнего владельца дома, она двинулась в подвал. Сверток был приготовлен ею давно, на случай если кто-то из властей заинтересуется, куда подевался хозяин дома и почему в нем проживает какая-то странная женщина. На этот случай у вампирши была заготовлена легенда, согласно которой она является дальней родственницей владельца дома, согласившейся последить за его собственностью, пока тот не вернется из путешествия. Документы, в том числе и доверенность, написанные хозяином, прежде чем она отведала его крови, так и не понадобились. Теперь от всего этого надо было избавиться. Лучше всего – зарыть. В одном из углов подвала лежала старая лопата. Воспользовавшись ей, Лисандра выкопала небольшую ямку, опустила в нее сверток и завалила его обломками камней.

Вот и все. Конечно, можно было бы эти бумаги сжечь, но мысль о том, чтобы развести в доме хотя бы маленький огонь, Лисандре не нравилась.

Она остановилась возле гроба, ласково провела ладонью по его крышке.

Да, от гроба тоже придется избавиться. Она вынесет его из дома и оставит в паре кварталов от дома. А потом улетит.

Примериваясь, как бы половчее взвалить гроб на плечо, Лисандра пробормотала:

– По крайней мере, этим людям не приходится самим тащить собственные гробы. Всегда находится кто-то, кто это делает за них. В то время как мы...

Резко, тревожно прозвенел дверной звонок. Вампирша на секунду застыла.

Какого праха?

За все время, что она жила в этом доме, ее не посетил ни один человек. Да и в самом деле, кто бы мог заявиться к ней в гости? Ни друзей, ни родственников, понятное дело, у нее не было. Ни единого человека.

Ни единого? А как же Хантер, охотник? Он вполне мог ее выследить, и у него хватило бы наглости явиться к ней, после всего что между ними было, как ни в чем не бывало.

«Ну, я этому поросенку сейчас покажу, – подумала Лисандра. – Он у меня узнает...» Она со всех ног бросилась наверх. Прежде чем вампирша оказалась у парадного входа, звонок успел прозвенеть еще раз.

– Сейчас... сейчас... – пробормотала Лисандра.

Она криво ухмыльнулась и, выпустив клыки и когти, отодвинула тяжелый засов.

– Если ты, полупочтенный негодяй... Слова застряли у Лисандры в горле. За дверью стоял сын змеи.

– Угу, стало быть, именно так ты и принимаешь своих гостей, – холодно сказал сын змеи. – На будущее буду знать и в следующий раз, прежде чем явиться к тебе, надену железный воротник.

Может быть, он пошутил. Сыновья змеи – они такие. Никогда до конца не знаешь, в шутку они говорят или всерьез. Лисандра поспешно убрала когти и клыки. Шагнув в сторону, она изящно взмахнула рукой.

– Прошу, заходите. Честно говоря, я не рассчитывала на ваше появление и прошу извинить за проявленную грубость.

С кредиторами надо по возможности сохранять хорошие отношения, по крайней мере пока не выяснится, что у них на уме. Хотя, как правило, ничего хорошего они придумать не в состоянии, однако все-таки сразу портить с ними отношения не стоит.

Сын змеи с шипеньем втянул воздух в ноздри, потом с достоинством проследовал в дом. Лисандра закрыла дверь, заложила засов и сказала:

– Следуйте за мной. Прошу извинить за убогость обстановки, но я живу здесь не более полугода.

Сын змеи тихо зашипел. Может быть, это означало доброжелательное «да-да», а может, и «плевал я на вашу обстановку, на весь этот дом и на вас самих тоже».

Как бы то ни было, но Лисандра проводила его в зал, достала из бара покрытую пылью бутылку и наполнила высокий бокал красным как кровь вином.

Понюхав содержимое бокала, сын змеи сделал небольшой глоток и прошипел:

– У вас неплохой погреб. Насколько я понимаю, этому вину цены нет.

– Да, прежний владелец этого дома и в самом деле понимал в хороших винах, – согласилась вампирша. – Меня же, как вы понимаете, они интересуют лишь как возможность хорошо принять желанных гостей.

Сын змеи отстегнул меч, поставил его к стене и опустился на стул, стоявший возле камина, в котором уже полгода не зажигали огня. Сделав еще один глоток, он покрутил головой и промолвил:

– Прелесть, просто прелесть... Кстати, свечи мы зажигать не будем?

– Вы же знаете, что я не выношу огня, пусть даже в виде крохотного пламени свечи, – ответила Лисандра. – Тем более что мы оба прекрасно видим в темноте и в дополнительном освещении не нуждаемся.

Сын змеи задумчиво покивал, осторожно поставил бокал на невысокий резной столик и сказал:

– Тогда, может быть, имеет смысл перейти к цели моего визита?

Я бы не возражала. Тем более что этой ночью у меня и в самом деле совсем нет времени для отвлеченных бесед.

– Тогда так тому и быть. – сын змеи бросил на Лисандру задумчивый взгляд. – Я пришел поговорить насчет долга.

– Всегда готова расплатиться, – пожала плечами вампирша.

– Иного ответа я и не ожидал, – промолвил сын змеи. – В таком случае, у нас есть для вас: одно небольшое поручение.

– Небольшое?

– Совсем крохотное.

– И конечно, совершенно безопасное? Сын змеи взял бокал и, отхлебнув глоток, поставил его обратно на столик.

– Если, конечно, вы не будете пренебрегать элементарными правилами безопасности.

Лисандра подошла к большому зеркалу, провела пальцем по его пыльной поверхности. Конечно, ее отражения не было. Наверное, тем, кто живет там, в Зазеркалье, кажется, что эта линия возникла сама. Может быть, какого-то обитателя прохладного стеклянного мира эта черта до конца жизни поставила в тупик.

– Кажется, вы колеблетесь? – небрежно спросил сын змеи.

Глаза у него теперь были почти закрыты желтыми, непрозрачными перепонками. И все-таки он зорко следил за своей собеседницей.

«Кажется, пришло время брать быка за рога», – подумала вампирша.

– Ни в коей мере, – резко сказала она. – Я всегда плачу свои долги. Год назад один сын змеи оказал мне очень большую услугу. Его совет, можно сказать, спас мне жизнь. Однако...

– Однако?

– Однако, прежде чем мы продолжим разговор, мне бы хотелось кое о чем уговориться.

– О чем же?

Вопрос этот был задан совершенно безмятежным тоном, однако вампирша заметила, как сын змеи бросил мимолетный взгляд на меч. Может быть, он сейчас пожалел, что не поставил его ближе.

– Для начала давай-ка оставим официальный тон, – предложила Лисандра. – Если ты намерен вести себя только как кредитор, явившийся к должнику, то это твое право. Однако я бы предпочла более простые отношения. Все-таки ваше племя знает меня не первую сотню лет.

Сын змеи издал тихое, едва слышно шипение. Бляшки у него на морде слегка порозовели. Может быть, он от души веселился, а может, чувствовал себя оскорбленным. Лисандре в данный момент было на это совершенно плевать.

– Хорошо, давай оставим официальный тон, – промолвил сын змеи. – Я согласен. Что дальше?

– А дальше ты подробно и обстоятельно расскажешь мне, что я должна сделать. И если ты о чем-то умолчишь, то потом, выполнив ваше треклятое поручение, я найду тебя, сдеру с тебя кожу и сделаю из нее модную сумочку.

Сын змеи одним прыжком преодолел разделявшее его и меч расстояние. Остро наточенное лезвие с легким звоном выскочило из ножен.

– Ты меня оскорбила!

– Но ты оскорбил меня первым. Разве я похожа на глупую, несмышленую девочку? Почему тогда ты со мной так разговариваешь?

Секунду казалось, что сын змеи на нее все-таки бросится. Однако здравомыслие взяло верх. Отправив меч в ножны, он снова уселся на стул и сказал:

– Хорошо, я принимаю твои претензии. Но если ты еще хоть раз посмеешь...