Долгой жизни тебе, Альберт!

Уильям Моррисон. Долгой жизни тебе, Альберт!

Science Fiction Adventures, 1953 № 7

Миры Уильяма Моррисона. Том 3. МИФ, 2014. стр. 321-335

Альберт не чувствовал себя таким уж здоровым. Он ничуть не возражал против вина, приправленного стрихнином — оно даже возбуждало его аппетит, — но от пистолетных пуль его стали мучить прострелы. Поэтому он решил, что стоит показаться врачу.

Ужасные слова, которые Альберт Уильямс произнес после первых пятнадцати попыток убить себя, стали классикой и вошли в анналы не преступлений, но науки. Однако, к настоящему моменту единственной пользой от них было то, что они давали новые надежды его жене Лоретте, которая жила все последние недели в ужасе, переходящем в истеричное отчаяние, потому что время шло, а Альберт продолжал жить. И когда она услышала эти слова, то начала сомневаться, что Альберта вообще можно убить.

Жена не имела ничего особенного против него лично. Альберт не был, по ее оценкам, красавчиком, но и отталкивающим она бы его тоже не назвала. У него не было ни одной из тех неприятных привычек, которыми обладали мужья ее подружек. Он не отрыгивал за обеденным столом, не оставлял лужи воды вокруг ванны, не сыпал пепел на ковры. Он просто стоял у нее на пути.

Она вышла за него замуж, потому что нуждалась в поддержке, но вот тут Альберт и подвел ее. У него была и всегда будет работа, но эту работу нельзя назвать достаточно хорошей, и она никогда таковой не станет. Так что он никогда не станет содержать ее так, как ей того хотелось бы. Альберт был одним из множества тех, которых социологи называют «маленькие люди».

Так что он оказался слишком мелок для Лоретты. Особенно теперь, когда она встретила Боба Мередита.

Боб женился бы на ней, если бы Альберт не стоял у них на дороге. Лоретта знала, что он бы женился, потому что она заставила бы его. У Боба были деньги, которые можно было тратить и тратить. Лоретта не знала, чем именно он занимался — он уклонялся от ответа, а она не слишком и старалась узнать, — но денег у него было вполне достаточно. Даже если бы он оставил ее года через два, попал в тюрьму, был убит или просто сбежал, то и тогда одних только драгоценностей, которые он ей подарил, хватило бы на тот период, пока бы она занималась поисками нового состоятельного мужа. Она быстренько осмотрела себя в зеркало и решила, что она очень даже ничего, так что с мужьями не будет затруднений. Вот только перво-наперво ей нужно избавиться от Альберта.

Развод? Это был бы слишком долгий процесс с сомнительными результатами. А ей нравилась быстрота и уверенность.

Она начала с яда. Любая домашняя аптечка полна старых лекарств, которые давно уж никто не принимает, и ее не была исключением. В одном пузырьке, на три четверти полном, она нашла стрихнин. Чайная ложка не нанесет человеку ущерб, после столовой он почувствует лишь быстро проходящую боль. Нужно где-то полпузырька для вящей уверенности.

Но стрихнин горький, нужно подмешать его куда-то, где нельзя почувствовать этого вкуса. Вино могло бы помочь, но еще лучше будет эта синтетическая штучка, которую Альберт притащил домой из лаборатории, смесь алкоголя, сахара и каких-то добавок, невероятно ужасная на вкус даже без добавления в нее яда.

Лоретта нашла бутылку этого искусственного вина, и вечером, когда Альберт вернулся с работы, была готова.

Она встретила его у двери, приняла шляпу и пальто. Судя по всему, она была очень нежной женой.

— Хороший был день, дорогой?

— Удовольствие ниже среднего, — проворчал Альберт. — Новый эксперимент.

— И чем ты занимался?

— В основном, уборкой.

Такова была работа Альберта. Он был не ученым и даже не техником. Он был помощником, из тех, кого держали для всякой грязной работы, которую не хотелось делать другим.

— Я приготовила хороший ужин, — продолжала Лоретта.

— Я не хочу есть.

—Тогда тебе нужно что-нибудь для аппетита. И я знаю, что, Альберт, — улыбнулась она. — Вино, которое ты принес.

Альберт был не тем человеком, чтобы прислушиваться к нюансам ее тона.

— Слишком слабенькое винишко, — пробурчал он. — А виски у нас есть?

— Прежняя бутылка закончилась, а у меня не было времени купить другую. Но тебе же не нравится виски. Нет, Альберт, давай пить вино. Праздновать — так праздновать.

— Что еще праздновать?

— То, что ты возвращаешься домой каждый вечер и делаешь меня счастливой, — весело сказала она. — И ничего не говори. У меня уже все готово.

Альберт с удивлением подумал, что он сделал такого, чтобы заслужить любовь жены, но ничего не пришло в голову.

— Ладно, — сказал он. — Это лучше, чем ничего.

Они подняли бокалы. В бокале Альберто было вино, смешанное с половиной пузырька стрихнина.

— Долгой жизни тебе, Альберт! — по-прежнему весело сказала Лоретта.

И они чокнулись, как всегда поступали в кинофильмах про европейскую аристократию.

Альберт залпом выпил бокал и поморщился.

— Ужасно горькое, — сказал он.

— Это возбудит у тебя аппетит, — ответила Лоретта.

На это вино вполне сгодилось. У Альберта действительно проснулся аппетит, и он стал жрать. Как лошадь.

Лоретта стала ждать. Утром она, по-прежнему влюбленным тоном, спросила, как Альберт себя чувствует. Чувствовал он себя прекрасно. И вечером ему не стало хуже.

Лоретта вздохнула, столкнувшись с правдой жизни. Стрихнин никак не подействовал на Альберта. Что же делать?

На следующий день Альберт работал допоздна, и она пошла на свидание с Бобом. Боб и Альберт были совершенно разные, и эта разница, как ей казалось, свидетельствовала не в пользу Альберта. Это опять напомнило ей о том, что она может упустить, и Лоретта собралась с силами. В кладовке она нашла остатки старой пасты для крыс, которую давно хотела выкинуть, но все никак не находилось для этого времени. В пасте содержался фосфор, а на этикетке было написано страшное предупреждение с описанием, что с вами случится, если вы это проглотите. Фактически то, что кровь должна закипеть, напугало ее, но одновременно и вселило уверенность, что это средство окажется эффективным.

Возможность использовать его появилась уже на следующий день, когда Альберт сел перед телевизором смотреть свою любимый фильм. Когда его глаза были прикованы к телевизору, он мог съесть что угодно, не обращая внимания на вкус.

Лоретта намазала крысиную пасту на кусочки тонко нарезанного хлеба из отрубей, Положила сверху куски ветчины и подала это блюдо мужу.

Альберт съел всю тарелку, не отрывая глаза от экрана. Лоретта сама испугалась, увидев, что последний кусок хлеба стал пузыриться, но Альберт ничего не заметил. В фильме была масса перестрелок, и даже землетрясение средней силы не заставило бы его оторваться от экрана.

Но с ним ничего не произошло. Вообще ничего. Лоретта затряслась от испуга. Это было невероятно.

Она предприняла еще одну попытку, на этот раз со снотворным. Она добавила порошок в острую тушеную говядину, и с привычной любовью накормила мужа этим блюдом.

Альберт съел все мясо и вытер губы. И опять с ним ничего не случилось.

К этому времени Лоретта уже пришла в бешенство, так что следующие предпринятые ею шаги были просто глупы. Однажды ночью, когда он спал, она накрыла ему лицо подушкой и придавливала ее десять ужасных минут. Альберт и не подумал сопротивляться. Когда она убрала подушку, он только почесал подбородок и перевернулся на другой бок.

Лоретта полночи пролежала с открытыми глазами, что делать с ее глупым мужем, который наотрез отказывается быть убитым. Что же он за чудовище, что за сумасшедший, раз продолжает жить, когда любой человек к этому времени уже бы умер, по меньшей мере, тремя разными смертями.

Затем, в один дождливый день, переходя через улицу, Лоретта нарочно поскользнулась и толкнула Альберта под несущийся грузовик. Водитель затормозил, но машина пошла юзом, и Альберта отбросило на тридцать футов. Потрясенный водитель грузовика почти лишился сознания. Альберт же встал, невредимый и раздраженный лишь тем, что испачкал костюм. Отсутствие его беспокойства по поводу себя самого чуть не довело Лоретту до обморока.

С тех пор, плюнув на все предосторожности, она перепробовала все, что только могла придумать. Подождав, когда Альберт пошел принять ванну, она притворилась, что играет, и погрузила его голову под воду. Когда она отпустила его, Альберт даже не запыхался. И, очевидно, ему понравились эти игры, в то время, как лицо Лоретты неоднократно белело от ужаса.

Она выбросила его из окна третьего этажа. Альберт поднялся на ноги, невредимый. Следующей ночью, когда он уснул, Лоретта начала дубасить его по голове скалкой. Скалка сломалась, тогда она принесла кухонный нож и попыталась пробить ему грудь. Нож скользнул по коже и прорезал в одеяле дыру.

Сердце Лоретты сдавило отчаяние. Что с ним не так, с этим дураком? Почему она ничего не может с ним сделать?

Наконец, после еще нескольких попыток, одинаково бесполезных, она решила, что лишь один инструмент смерти может поставить в этом деле точку.

Приобрести револьвер было не так-то просто, тем более, почтенной домохозяйке. Нельзя было просто пойти в магазин и купить его так же, как стол или стулья. Ей бы задали массу вопросов, а после, когда Альберта найдут застреленным, полиция легко раскопает это дело. Ей нужно достать револьвер так, чтобы не возбудить при этом подозрений.

И Лоретта решила, что тут ей поможет Боб. На следующем свидании она завела разговор на эту тему. Они были в его квартире, и стоял уже поздний вечер, когда женщина взглянула на часы.

— Мне ужасно не хочется тебя покидать, милый Боб, — сказала она, — но пора домой.

Милый Боб деликатно зевнул.

— Поспеши, если не хочешь, чтобы твой муженек раскудахтался.

— А, он ничего не увидит, даже если его ткнуть в это носом. Боб, ты не проводишь меня до дому?

— Послушай, детка, я до смерти устал, а завтра у меня важная встреча. А, как всегда, вызову тебе такси и заплачу водителю.

— Но что если водитель... Милый, я читала об этих такси в газетах. Знаешь ли ты, что большинство их водителей — бандиты.

— Ты с ума сошла, детка!

— Нет, в самом деле. И в нашем районе за последние недели случилось несколько нападений.

— Тебе вообще пора выбираться из тех трущоб, где ты живешь.

— Ты думаешь, я не хочу? Но с Альбертом бесполезно об этом говорить.

— Тогда не говори.

— Я и не говорю. Но о возвращении домой... ты можешь дать мне пистолет или что-то в этом роде? На тот случай, если таксист попытается напасть на меня? И покажи, как из него стреляют.

— Пистолет? — засмеялся Боб. — Детка, это не для тебя.

— Только на сегодняшний вечер, любимый! Я верну его тебе на следующем свидании.

Милый устал, поэтому не стал спорить, а сдался. Так Лоретта добыла пистолет.

Этой же ночью, возвратившись домой, она направила его в голову спящему Альберту. Это было чистое безумие. Потом она не смогла бы убедить полицию, что его застрелили грабители, но Лоретта достигла той точки кипения, когда больше уже не заботятся о подобных пустяках. Будь что будет, но она должна избавиться от Альберта.

Она нажала спусковой крючок. Раздались оглушительные выстрелы.

Альберт сел на кровати с ошеломленным видом и поднес руку к голове.

— Мне приснился какой-то кошмар. И голова что-то гудит, — сказал он, а затем добавил фразу, которая впервые подала ей надежду: — Я не очень хорошо себя чувствую.

После чего он снова лег и тут же заснул.

«Пули подействовали на него! — обрадовалась Лоретта. — Он чувствует себя не очень хорошо. Нужно повторить попытку».

Впервые за годы замужества у нее возникло чувство приязни к Альберту. Он вовсе не такой уж монстр! Он даст убить себя, в конце концов!

Этой ночью она крепко спала.

А вот Альберт, очевидно, спал неважно. Утром он был бледный, с мутными глазами.

— Я чувствую себя не очень хорошо, — снова сказал он ей.

— Ты слишком много работаешь, дорогой, — ответила Лоретта.

— Ты просто нуждаешься в хорошем отдыхе. Останься дома вместо того, чтобы идти в эту противную лабораторию, и я приготовлю тебе горячий пунш. Между прочим, дорогой, что у тебя болит? Голова?

— Болит. Стреляющие боли.

Сердце ее подпрыгнуло от радости. Стреляющие боли... Значит, пули подействовали.

Но следующие его слова озадачили ее.

— По всему телу. Я чувствую себя так странно.

— Наверное, ты заразился гриппом.

Сердце ее стало делать радостные прыжки с кувырками. Грипп — это то, что надо. После того, как все попытки убить его потерпели неудачу, крошечные микробы могут добиться цели. Грипп мог дать осложнение в виде пневмонии, а пневмония... хотя теперь существуют сульфидные препараты, и пенициллин и прочие лекарства, которые наверняка выпишет противный старикашка доктор. Она должна помешать этому.

Но тут у Альберта случился один из редких приступов упрямства. Он чувствует себя нехорошо и не желает рисковать. Он собирается пойти к доктору, нравится ей это или нет.

Лоретта решила, что пусть лучше ей это понравится, и пошла с ним, играя обычную роль заботливой жены.

Когда доктор позвал Альберта на осмотр, она хотела пройти вместе с ним, но старый «лекаришка» ее не пустил.

Осмотр закончился довольно быстро, после чего доктор захотел поговорить с ней.

— Миссис Уильямс, — сказал он, — с вашим мужем происходит что-то странное. Он говорит, что чувствует себя не очень хорошо, и я этому совсем не удивлен.

— Но он же не умрет, доктор? — спросила Лоретта с тайной надеждой.

— Нет-нет, не бойтесь. Я хотел сказать, что в его теле произошли какие-то необычные изменения. Вы не заметили чего-нибудь странного в его поведении за последнее время?

— Да нет, ничего такого, доктор. Он такой же, как всегда. — «Если не считать того, — мысленно добавила она, — что его не берут ножи, яды и пули».

— Вы в этом уверены? — продолжал настаивать доктор, и Лоретта почувствовала раздражение. И одновременно испугалась. «Он что-то заподозрил? Или, что хуже, он что-то обнаружил?»

— Альберт ничуть не изменился, — сказала она. — А что с ним, доктор? Это, правда, грипп? Вчера вечером он сказал мне, что чувствует себя не очень хорошо, но, кроме этого, не было ничего необычного.

— Нет, это не грипп, — помотал головой доктор. — Это нечто такое, что «необычное» здесь слишком слабое слово. Я бы сказал — беспрецедентное.

Лоретта повертела головой и увидела на столе шприц с погнутой иглой. Она тут же поняла, что произошло. Доктор хотел сделать Альберту какой-то укол, но не сумел.

А затем он стал задавать вопросы. И много ли он узнал?

«Про меня ничего», — в конце концов сообразила Лоретта.

— Где вы работаете, мистер Уильямс? — спросил врач.

— В лаборатории.

— О! Вы ведете исследования?

— Ну, нечто в этом роде. Я там не главный, а просто помогаю. Но они проводят некоторые новые эксперименты, и я в них участвую.

— Какие эксперименты?

— Ну, я точно затрудняюсь ответить, доктор. Эксперименты с рентгеном или что-то в этом роде.

— Мне необходимо узнать об этом получше. Как называется ваша лаборатория?

Все эти расспросы заняли довольно много времени, но, наконец, Альберт с Лореттой пошли домой, и, хотя Альберт заявил, что уже чувствует себя лучше, Лоретта принялась заботиться о нем. Ее прежнее опрометчивое поведение сменилось крайне осторожным. Она вовсе не хотела, чтобы с Альбертом что-нибудь произошло именно сейчас, когда доктор так заинтересовался им.

Альберту она заявила, что не стоит рисковать здоровьем. Альберт посмотрел на нее с благодарностью и мысленно спросил себя, чем же заслужил такую прекрасную жену.

На следующий день он все же отправился на работу, хотя Лоретта сделала все, чтобы он остался дома.

Она подумала о том, как бы достать еще патронов, но тут же решила отказаться от этого. Только не сейчас. Сейчас она не должна делать ничего, что показалось бы подозрительным.

Но дело повернулось так, что Альбертом заинтересовалось еще несколько врачей. И они были не единственными. Вскоре вся лаборатория носилась с ним. Альберту пришлось прекратить выполнять свои рабочие обязанности, хотя ему продолжали платить зарплату. Над ним проводили тест за тестом, и после каждого следующего все больше людей охватывало волнение.

Лоретта тоже начала волноваться. Напряжение тех недель, когда она делала попытку за попыткой убить Альберта, теперь сказалось на ней. Она все чаще чувствовала, как сердце начинает биться все яростнее и быстрее, нежели прежде. И теперь, когда происходило то, чего она не могла понять, она все время жила в страхе. За кем она замужем?

И когда ее нервы уже натянулись до предела, врач, наконец, все ей объяснил.

— Миссис Уильямс, — сказал он, — ваш муж уникален. Он единственный в своем роде.

— Но что такого он сделал, доктор?

— Он сам? Ничего. Но то, что сделали ему, чрезвычайно важно.

— Что ему кто-то сделал? Уж не думаете ли вы...

— Только не перебивайте меня, миссис Уильямс. Это и так сложно объяснить. Для начала позвольте мне заверить вас, что у вашего мужа отличное здоровье.

— О! Но это... это — чудесно!

— Но это еще не все. Он практически неуязвим для любых видов воздействия, какие нам только известны. Наркотики, огнестрельное оружие, яды, бактерии, вирусы, радиация... очевидно, все это не сможет подействовать на него.

— Но почему?

— Ну, мы пока что не совсем уверены... Как и прочие сотрудники лаборатории, он подвергался воздействию некоего необычного излучения. Однако, в других оно не вызвало никаких видимых изменений. По некоторым причинам, которые мы не можем понять, изменения произошли лишь в организме вашего мужа. Так называемая «стреляющая боль» возникла на последней стадии этих изменений. Теперь клетки его организма успокоились, наконец, в новой форме. Вы будете счастливы узнать, что болей больше не будет. По крайней мере, мы надеемся, что они не вернутся.

— Но я не понимаю, доктор. Вы сказали, что с другими ничего не произошло?

— Ничего такого, что мы смогли бы обнаружить. Возможно, в критический момент ваш муж съел что-то особенное. Может, принял какой-то наркотик, или даже смесь разных наркотиков. Возможно, он выпил какой-то особый коктейль в баре. Мы можем только размышлять над этим и попытаться повторить результаты в нашей лаборатории.

— Повторить? Вы имеете в виду, попытаться сделать то же самое с кем-нибудь еще?

— Конечно, миссис Уильямс. Если бы мы могли получить хотя бы намек на то, что съел или выпил ваш муж...

«Намек? — подумала она. — Я могла бы дать вам массу намеков. Без меня вы не допрете до них и за тысячу лет. Вы же никогда не предположите, что Альберт поел стрихнина, не так ли? И закусил его бутербродом с крысиным ядом? Нет, вы не додумаетесь до этого. Но так и было. Это облучение в лаборатории — и те яды, которыми я кормила его. Ну и нашла я времечко, чтобы попытаться его убить!..»

Доктор молчал, словно ждал от нее каких-то объяснений. Лоретта с трудом прокашлялась и сказала:

— Не ел он ничего такого, что не ест обычно, доктор. Но я не понимаю... почему это так важно? Вы имеете в виду, это нужно военным, чтобы солдат не могли убить?

— Не только военным, миссис Уильямс. Вы понимаете, на что способно тело вашего мужа? Мало того, что ему нипочем наркотики, пули и микробы, оно также может обходиться долгое время без сна, еды, воды и воздуха. Кроме того, похоже на то, что он никогда не состарится. Ваш муж, миссис Уильямс, единственный человек в мире, который никогда не состарится и не умрет. Ваш муж, моя дорогая леди, бессмертен!

«И виновата в этом я, — с ужасом подумала Лоретта. — Я попыталась убить его, а теперь он никогда не умрет. Я никогда не избавлюсь от него и никогда не смогу выйти замуж за Боба. Я теперь прикована к нему всю свою жизнь — и даже много столетий... Хотя что это я? Он-то будет жить долго, а я умру. Я не проживу столько, сколько он. Не могу сказать, буду ли я вообще жить... хочу ли я жить...»

Без единого вздоха Лоретта опустилась на пол. Доктор в тревоге склонился над ней, но она уже была мертва.

Для Альберта это получились очень печальные и неприятные похороны. Он уже был известен в определенных научных кругах, и его слава будет расти и расти, но ничто не восполнит ему утрату Лоретты. Он знал, что уже никогда у него не будет такой доброй, нежной и заботливой жены, которая будет так любить его. И никогда у него не будет жены, которую бы он так любил.

Разумеется, он не сможет жить в одиночестве. Он слишком привык к супружеской жизни. Так что он женился на другой женщине и был ей верным мужем даже после того, как она превратилась в седую старуху, а он по-прежнему оставался молодым. После ее смерти он нашел другую жену, затем еще одну...

Он был единственным в мире бессмертным. Никакие исследователи не додумались до стрихнина в вине и крысиного яды в бутербродах, как недостающих компонентов для бессмертия.

В пятисотый день рождения ему устроили грандиозную вечеринку. Там собрались все сильные мира. Межпланетные государственные деятели и политики разных стран, кроме того, ядерные физики, математики, психологи, самые знаменитые скульпторы и кинозвезды, конструкторы звездолетов и космические пилоты, и еще громадная толпа людей, о которых он никогда и не слышал.

Его жена тоже была с ним... он уже не помнил, четырнадцатая или пятнадцатая? Он просто сбился со счету. Но он хорошо помнил Лоретту. Это была единственная жена, о которой он по-настоящему тосковал.

И когда все собравшиеся подняли бокалы и провозгласили тост:

«Долгой вам жизни, Альберт!», он вспомнил, что первой это произнесла она.

Слезы навернулись ему на глаза.

— Я чувствую себя не очень хорошо, — сказал Альберт, в бессмертном сердце которого жила бессмертная боль.

Перевод А. Бурцева