Долгий путь

Глава 26

Двайнеч улетел в город на аппарате в форме дирижабля, прибывшего за ним. Карнаби, увидев этот странный летательный аппарат, воскликнул:

— Что это? Газовый баллон? Дирижабль? Я считал, что эти люди далеко ушли в развитии, но…

— В чем вы их упрекаете, Джеймс? — спросил Граймс. — К чему напрасно тратить энергию, когда можно летать способом, ее не требующим?

— Но скорость этой штуки или, вернее, ее медлительность…

— Если некуда торопиться, — сказал Граймс, — воздушный корабль так же хорош, как и любой другой вид транспорта.

Марсианин, по-прежнему молчавший, определенно общался только с Майхью. Наконец, телепат сказал:

— Он просит нас не подходить к прожектору, Джон.

— Почему?

— Я не понимаю этого… вопрос техники, механизм и анкеровка…

Граймс пожалел, что Майхью был так мало сведущ в вопросах механики. Но, может быть, воздушный аппарат собирался опустить что-то вроде скоб. Это было логично. Все встали подальше от прожектора.

Дирижабль был гораздо менее примитивным, чем казался издалека. Приближаясь, он снизился, и Граймс увидел, что серебристая сетка, окружающая шар, сжалась, уменьшая баллон и сокращая его подъемную силу.

Никаких клапанов, вентилей, выпускающих газ, не было видно. Корабль приближался очень медленно, единственный винт, расположенный сзади, едва крутился. Оказавшись над прожектором, он остановился. Лапы скоб опустились и углубились в почву. Крепление — металлический стержень, тонкий, как карандаш, протянулся к горизонтальному вороту на борту, и аппарат плавно прошел последние метры до земли. Он остановился, сверкая и покачиваясь в легком бризе.

Двайнеч стоял немного в стороне от людей и, казалось, отдавал приказы, целую серию быстрых приказов. Видимо, экипаж воздушного корабля не имел телепатов, и марсианин громко говорил что-то на своем языке. У него был неприятно-пронзительный голос, как и у тех, кто находился в гондоле. Как жужжание насекомых или чириканье птиц.

«Птиц? — подумал Граймс, и сумасшедшая гипотеза начала формулироваться в его мозгу. — Как птица?» — это соответствовало осенней атмосфере, царившей на Марсе. Здесь была связь… но какая?

Двайнеч с неуклюжестью антропоида поднялся по короткой лестнице в гондолу. Граймс заметил, что сетка сразу немного отпустила баллон. Марсианин остался стоять в открытой двери. Он явно чего-то ждал.

— Карлотти, — прошептал Майхью.

Демонтированный приемник был снят и передан марсианину. Скользящая дверь захлопнулась. Металлический стержень был резко вырван из земли, скобы его сложились, дирижабль взмыл в небо и полетел на север. Вскоре он стал точкой, почти не видимой в светлом небе.

— Итак? — спросил Карнаби. — Что будет теперь?

— Мы будем ждать, — ответил Майхью.

— Чего? — поинтересовалась Соня.

— Если бы я это знал, то сказал бы вам, — сухо ответил телепат.

И они стали ждать.

Они решили поселиться под пластиковыми куполами, устроенными для них: эти жилища давали гораздо больше простора, чем каюты на катере. Отопления не было, но это не имело большого значения, так как двойной слой пленки хорошо защищал от свежей марсианской ночи, и было достаточно синтетических одеял. Не было освещения, но они принесли портативные лампы. Не было ни кухни, ни плиты, и они продолжали готовить пищу на катере. Марсиане не оставили им никаких продуктов, но у них было еще много своих.

Катер имел на борту аппараты, позволяющие потерпевшим крушение на неизвестной планете проанализировать местные продукты и определить, съедобны ли они. Бренда была дипломированным биохимиком. Она заявила, что на поле вокруг растет что-то вроде абрикосов. Плоды были не только съедобны, но даже питательны. К сожалению, у них был неприятный привкус, и ничто не могло отбить его.

Граймс попробовал один плод и сразу же выплюнул, предложив:

— Может быть, мы сделаем лучше, если попытаем счастья в Австралии? По крайней мере, кухня аборигенов должна быть лучше!

В конце второго дня он совсем затосковал. Ему было нечего делать. Граймсу хотелось сесть в катер и совершить небольшую прогулку, но Майхью отговорил его.

— Мы должны оставаться здесь, Джон, твердо сказал он. — Мы должны быть готовы отправиться в город, как только они позовут нас. Не забывайте, что нас не приглашали и мы не должны делать ничего, абсолютно ничего, что могло бы не понравиться нашим хозяевам.

— Но они действительно обещают помочь нам?

— Они надеются, что им это удастся. Граймс был вынужден довольствоваться этим.

Из всей группы только Бренда Колес казалась вполне довольной. Она была биохимиком и проводила время, пытаясь составить каталог фауны и флоры. Карнаби помогал ей, правда, без всякого энтузиазма и жаловался, когда она его не слышала:

— В конце концов, я ведь навигатор, а не ловец бабочек!

Бабочками он называл теплокровных членистоногих крылатых, обнаруженных здесь Брендой. Они не пережили тысячелетий перед первым появлением человека на Марсе, может быть, большой метеоритный дождь, который создал кратеры, практически уничтожил всякую жизнь на этой планете?.. Или, вернее, уничтожит…

— Но города? — спросил Граймс, когда стали обсуждать эту гипотезу. — Вы мне скажите, что, каждый метеорит имел написанное на нем название города?! И точно в него попал? Должно же существовать что-то, найденное людьми.

— Но ничего не было, — сказал Вильямс.

— Нет. Ничего… за исключением двух или трех сомнительных предметов.

— Мне думается, — сказал Майхью, — что мы оказались здесь перед грандиозной миграцией масс. Старый мир умирает, и его народ уходит на лучшие пастбища.

Карнаби подобрал сачок, сделанный им для ловли бабочек, взял его, как гитару, и запел:

Я слишком долго жил,

Слишком много играл в этом старом городе.

Лето уходит, зима тут как тут.

Я слишком долго жил в этом старом городе…

Время уходит, зима на пороге, забирай свой скарб…

— Ммм… — промычал Граймс. — Такое настроение витает в атмосфере, но…

И он тоже начал петь, несмотря на протесты Сони:

Грустный поезд проезжает здесь в шесть часов.

Проходит здесь, и я на него сяду.

Грустный поезд проходит здесь в шесть часов.

У меня есть билет, я возьму его…

— Никто тебя не задерживает, — ядовито заметила его жена.

— Ты не понимаешь. Когда входишь в этот грустный поезд, не берешь с собой город. Его оставляешь позади. Покидаешь.

— К чему вы все это ведете, командор? — спросил Вильямс.

— Я сам плохо знаю… Юношей, в Академии Службы Космографии, я должен был читать научную фантастику XX века. Ненормальные, сумасшедшие в целом и очень далекие от реальности книги. Между тем после стольких лет у меня в памяти остались кое-какие обрывки. Была одна история с выдумкой: нечто вроде антигравитационной системы, которая целиком поднимала города и отправляла их в другую Галактику, как огромные космические корабли… А если марсиане проектируют подобный трюк? А если эти их антенны на башнях только похожи на антенны Карлотти, если они существуют не для связи, а для других целей, вроде движения в пространстве и времени, как двигатели Маншенна? Возможно, они хотят изменить наш Карлотти, чтобы он мог быть использован, как межзвездный ускоритель для катера…

— А если это так и есть и они могут это сделать? — спросила Соня. — То куда мы направимся? И, хорошенько подумав, зачем?

Карнаби начал петь:

Полиция и шериф бегают за мной,

Бегают за мной, бегают за мной…

Полиция и шериф бегают за мной,

Время идет, собирай свой скарб!

— Да, — пробормотал Граймс. — Они бегут куда-то… Кто этот шериф? Что это такое? Последний вербовщик, сержант Смерть?