Доказательство человечности

ГЛАВА 5

Зал был залит светом душистых свечей. Вдоль всех четырех стен стояло почти две дюжины солдат в блестящих доспехах, вооруженных тяжелыми алебардами. Переступив порог, начальник тайной полиции согнулся в таком подобострастном поклоне, что стало ясно – они в самом деле находятся в покоях его величества. Но когда они выпрямились, угодливость слетела с Блеха, как черепок литьевой формы спадает, открывая поверхность бронзовой статуи. Начальник тайной полиции стал твердым, сухим и весьма раздраженным. Что-то получилось не так.

– Я привел двух наемников, чтобы его величество подтвердил условия договора, – проговорил он дрогнувшим от гнева голосом. – Где он, Илисар?

Человек, который сидел в высоком кресле с резной спинкой, улыбнулся так, словно это вызывало у него боль. Присмотревшись к нему, Лотар решил, что он и в самом деле нездоров. Болезнь поглотила его, сделала вялым и покорным, но и покорность не могла избавить его… От хвори, которая зовется страхом.

Да, этот человек боялся. Причем так давно, что уже не представлял жизни, в которой не существует страха. Он уже ни в чем не был уверен. Стоило сделать в его сторону резкий жест, и он мог умереть, как кролик умирает от слабого щелчка по носу.

– Не надо так громко. – Илисар не проявил ни малейшего желания встать с кресла. – И тем более так раздраженно. На мне лежат определенные обязанности.

– Обязанности, у тебя? – Ответная шпилька прозвучала у Блеха не очень убедительно.

– Не забывайся, – резко ответил Илисар. – И не пытайся быть слишком смелым.

Лотар все отчетливее понимал, что этот худой, слабый человек, наряженный в бесформенную синюю хламиду, украшенную серебряными звездами и золотыми побрякушками на груди, человек, который сначала показался ему едва ли не старцем, на самом деле довольно молод. Но из этого следовало, что он вел на удивление нездоровую жизнь либо страх так состарил его.

– А по-моему, – вмешался Лотар, – смелость не может подвести. Мне кажется…

– Кто ты такой, бездельник, чтобы вмешиваться в наш разговор?!

– Не надо так громко, – медленно произнес Лотар, – и тем более так раздраженно. – Он заметил, что Блех облегченно усмехается. – Мы с моим приятелем именно те люди, которым его величество согласился дать аудиенцию. И наши дела не касаются никого из посторонних, не так ли, господин Блех?

Начальник тайной полиции перевел взгляд своих неожиданно глубоких, умных, печальных глаз на Лотара. Желтоголовому показалось, что в них появилась благодарность, если это чувство вообще было знакомо при королевском дворе Ашмилоны.

– Делай свое дело, Илисар. И побыстрее, время действительно не терпит.

Илисар соскользнул с кресла и, бормоча какие-то неразборчивые ругательства, подошел к Лотару. Когда он оказался совсем близко, Лотар вдруг почувствовал отвратительный запах изо рта главного королевского колдуна. Он отшатнулся. Оказалось, Илисар не терпел ни малейшего намека на этот свой недостаток. Он завизжал, словно в бок ему воткнули кинжал.

– Стой смирно, дрянь, или я прикажу схватить тебя как одержимого Нуриманом! И смотри мне в глаза!

– Если будешь орать, вонючка, – ответил Лотар, стараясь казаться злым, – я вобью твои гнилые зубы тебе в глотку.

Как ни странно, это подействовало. Илисар задержал дыхание, приблизив свой крючковатый нос к лицу Лотара.

Наполненные студенистой влагой глаза колдуна оказались перед Лотаром. И хотя еще мгновение назад Лотар готов был поклясться, что Илисар никакой не колдун, а шарлатан, каких много при дворах Гурхора, оказалось, кое-что он все-таки умеет. Например, читать по глазам, а к этому Желтоголовый оказался не готов.

Илисар легко проник за ту внешнюю оболочку, которую Лотар надевал на себя, чтобы показаться обычным человеком. И то, что Илисар увидел там, подействовало на колдуна, как на мышь действует взгляд удава. Он растерялся, его внимание заметалось, он сделал попытку выйти из сознания Лотара, но теперь Желтоголовый был настороже. С легко читаемой угрозой он приказал Илисару признать себя и Рубоса не имеющими к Нуриману никакого отношения. Потом он отпустил главного королевского колдуна, и тот в изнеможении, с видимым даже Блеху облегчением отвалился в сторону. Вернувшись в обычное состояние, Лотар увидел, что Илисар дрожит всем телом. Блех положил руку на эфес сабли.

– Что-нибудь не так?

– Что? Э-э, нет, все в порядке, убери оружие, Блех. – Илисар провел рукой по лицу, приводя себя в чувство. – К Нуриману это не имеет никакого отношения. Это… так, вообще.

Блех успокоился. Он даже попытался улыбнуться, причем усмешка эта была адресована Илисару.

Трус несчастный, отчетливо прочитал Лотар в сознании Блеха. Но мальчишка-то каков? А я полагал, что гигант гораздо опаснее. Какие же преступления скрыты за взглядом этого мозгляка, если Илисар, прочитав их, чуть не грохнулся в обморок?

Илисар осмотрел сознание Рубоса без затруднений. Потом повернулся и сказал, обращаясь к кому-то, кого посетители не видели:

– Его величеству не опасны эти люди. Они не являются слугами Нуримана.

– Разумеется, ведь они только сегодня вечером прибыли в город, – чуть слышно добавил Блех.

Илисар кивнул Блеху.

– Его величество сейчас выйдет.

Король вошел почти сразу, едва скрылся колдун. Ответив на поклоны троих ожидающих его людей, он проговорил низким, хрипловатым голосом, в котором, как отдаленное эхо, звучали повелительные нотки сильного человека.

– Блех, и вы… господа, не обессудьте. Илисар сейчас смотрит в глаза всем без исключения, кто встречается с нами. Он полагает, что этот ужасный демон появился здесь, чтобы…

Король запнулся. Вероятнее всего, он плохо представлял, что происходит в его королевстве, и не мог даже уверенно повторить то, что слышал от других. Блех воспользовался этой заминкой.

– Ваше величество, мы недостойны ваших объяснений.

– Э-э, возможно… Если ты так считаешь, эмир.

Ого, подумал Лотар, а наш союзник на самом деле не последняя спица в здешней колеснице.

– Позвольте представить вам, ваше величество, двух отважных людей, коих я счел возможным попросить сегодня вечером выполнить одно… трудное задание. Я обещал, что казна рассчитается с ними, как только они совершат то, что надлежит сделать.

– Разумеется. Я всегда полагался на тебя, эмир, и, насколько помню, это оправдывалось. Если бы остальные так же преданно служили мне, я не знал бы забот и…

Оказалось, король Конад привык не заканчивать фразу. Это давало возможность его приближенным, оставаясь вежливыми, говорить за него. Теперь настала очередь Лотара воспользоваться этим приемом.

– Мы говорили о шести нобилях, ваше величество.

Брови короля поползли вверх. Но Блех опередил его.

– Эта служба на одну ночь, ваше величество.

– В таком случае это неплохая плата.

– И я так считаю.

В коридоре, из которого вышел король, внезапно послышался смех, шуршание платьев, звон кифары и петушиный голос пажа – признаки молодости, беспечности и желания развлекаться хоть до утра. Дверь распахнулась, ударившись о стену, и в зал вошла целая компания молодых людей и девушек в ярких нарядах. Некоторые юноши несли подносы, с которых девицы жеманно брали кусочки фруктов, сластей или стаканчики остро пахнущего вина. Несомненно, ухаживать таким хлопотным образом было последней придворной модой.

Во всей шумной, внешне веселой толпе выделялось только одно темное пятно. Это была пожилая женщина, которая прятала лицо под непроницаемым, как паранджа, а не кокетливым девичьим покрывалом. Одета она была в черное грубое платье, а черные складки сорочки почти скрывали шею и желтые руки, на которых не было ни одного кольца. Эта женщина – а может быть, и не женщина, засомневался Лотар, – вошла со всеми, но отступила в сторону, застыла в привычной позе сосредоточенного, как у хорошо обученной собаки, ожидания. Ее взгляд, ощутимый, как луч иссушающего солнца, смерил Рубоса, потом медленно переполз на Лотара. Эта женщина, – все-таки женщина, решил Лотар, – осмотрела Желтоголового так внимательно, словно от того, запомнит она его или нет, зависела ее жизнь.

Лотар очень хотел заглянуть в сознание этой женщины, но сдержался. Если это не простая дуэнья, а кто-то еще, это равнозначно открытому вызову. А он еще не был готов.

Из толпы вышла высокая, гибкая девушка. Ее прекрасные волосы прикрывала не серебряная сеточка, как у остальных, а тонкой работы маленькая корона, украшенная крохотными, но изумительно красивыми жемчужинами. Она подошла к королю и сделала танцевальное движение, в котором присутствовала веселая пародия одновременно на поясной поклон восточных женщин и на глубокий книксен женщин Запада.

Лицо ее смеялось от этой невинной шутки, глаза блестели, она была, возможно, самой счастливой во всей этой толпе. И, без сомнения, самой прекрасной. И еще, она была очень здоровой, сильной и ловкой. Это привлекало не меньше, чем красота.

Лицо короля разгладилось. Он шагнул к девушке, положил руку ей на плечо и заставил выпрямиться. Губы его уже шептали что-то. Лотар напряг слух.

– Дочь моя, вы стали очень поздно ложиться. Я прикажу нашему лекарю…

– Умоляю, ваше величество! В этом нет нужды, я уже отправляюсь в спальню и пришла проститься на ночь. Скорее наоборот, вашему величеству необходима забота лекаря, потому что даже в столь поздний час я застаю вас в делах. Это неразумно.

– Есть вещи, которые король должен решать самостоятельно. – Король неожиданно смутился. – Впрочем, пожалуй, этого никто не требовал от меня, просто я решил, что будет лучше… Странно…

– Ваша добросовестность в делах государственных всем известна, – чуть быстрее, чем нужно, произнесла принцесса.

– К тому же мы уже заканчиваем, – произнес король. Он снова улыбался, задумчивости больше не было на его лице.

– Так вы поцелуете на ночь свою единственную дочь?

– Дорогая моя Мицар… – Король Конад нагнулся к принцессе, его губы легко коснулись чистой кожи девушки на виске.

Молодые люди склонились перед королем, проговорили положенные в таких случаях слова, и вся ватага выкатилась в коридор.

Король с улыбкой смотрел им вслед. Он был печален, но спокоен и даже, как показалось Лотару, выглядел чуть уверенней, чем прежде. Затем он повернулся к Блеху.

– Итак?

– Полагаю, ваше величество, мы уладили все недоразумения.

– В таком случае…

Король отступил на шаг, Блех поклонился и стал пятиться к двери, предназначенной для посетителей. Лотар и Рубос последовали его примеру.

Оказавшись за дверью, Рубос перевел дух и голосом, в котором звучала улыбка, спросил:

– Так это и была принцесса Мицар, красоту которой славят певцы и поэты при дворах и на площадях всех гурхорских королевств?

– Да, это она, – суховато ответил Блех и пошел вперед, бросив через плечо: – Нужно торопиться, у нас много работы.

– Удивительно хороша, – сказал Рубос, поворачиваясь к Лотару.

– Да, очень. Но была бы еще лучше, если бы не устроила этот карнавал.

– О чем ты?

Лотар потер виски. Больше всего ему сейчас хотелось сделать пару глотков чистой, холодной воды.

– Впрочем, возможно, она лишь пешка в руках другого игрока. Но этот взгляд…

– Какой взгляд?

– Видишь ли, когда король целовал ее, она не опустила глаза, как сделало бы большинство девушек, когда их целует отец. Она внимательно смотрела, и не куда-нибудь, а на наши скромные персоны. Возможно, эта странная старуха…

– Эй, долго вас ждать? – раздался голос Блеха.

– Давай-ка действительно поторопимся.