Договор. Мистика

Хитровка, самый криминальный район в городе

Пробираясь рано утром по Хитровке к дому своего бывшего злосчастного пристанища, закутавшись в старые вонючие лохмотья, Нина очень нервничала… Неприятный чужой злой голос в голове гнал ее вперед, хотя она очень боялась увидеть ее глаза…

Уже несколько месяцев, как она сбежала из этого ада, и понимала, что шансов выжить у нее немного, оказавшись вновь у своей хозяйки, которая когда-то давно ее приютила…

Вся жизнь мелькала перед глазами, которые не просыхали от слез. Нина утирала их грязным рукавом и медленно шла по вымощенной камнями улице навстречу к страху, против своей воли…

Родилась Нина в деревне. Своих крепостных родителей едва помнила, они умерли от чахотки, и воспитывала ее тетка, которая была к ней добра и кормила досыта. Насмотревшись в городе на Хитровке на местных марух, которые с малолетнего возраста занимались попрошайничеством и проституцией, Нина понимала, что детство ей бог дал просто счастливое…

Деревня была у них дальняя, люди много работали в поле и держали для барина большое стадо коров на мясо и молоко. У всех была своя изба и хлеб с молоком. Детвора всегда помогали старшим, но детство никто у них не отнимал, и она помнила, как они, босоногие, носились и играли в салки, купались в речке, рыбачили, ходили в лес за ягодами и грибами…

Тогда она мечтала, что вот вырастет, выйдет замуж, и муж у нее будет добрый, непьющий и заботливый, будет дарить ей на праздники шелковые разноцветные ленты для ее рыжих волос и бусы…

Она и не заметила, как из конопатой веселой девчонки превратилась в девушку с правильными чертами лица и ладной фигурой, с длинными густыми золотыми волосами… Которые сыграли с ней злую шутку, когда однажды ее увидел приказчик барина.

Он оказался извращенцем, и счастливая юность оборвалась вместе с мечтами за один день…

Тетка, залечивая раны и ожоги на теле племянницы, которая ей была как родная дочь, рассказала ей про беглых, но также и про кару, которая их ждет при поимке…

Нина выздоравливала потихоньку и внимательно слушала… Про город, про каменные дома и возможность найти работу, затерявшись в толпе.

– Стара я уже, да и защитить тебя от этого гада я не смогу, он вернется, беги, дочка, – тихо прошептала ей тетка одним ранним утром, когда Нина уже совсем была здорова.

– Храни тебя господь, моя родная, прости, что не уберегла, – протянула ей большой узел с теплыми вещами и продуктами. – Ночью передвигайся, а как к городу ближе будешь, напросись в телегу к кому-нибудь, чтобы поглубже внутрь попасть, чтобы не нашли… – всплакнула тетка.

Несколько недель Нина шла по обочинам дороги по ночам, добираясь до Москвы, днем искала в лесу ягоды и, если удавалось, ловила силками зайцев, купалась в лесных ручьях… Иногда у нее бродили мысли, а зачем ей город, можно же и в лесу прожить, обустроиться как-то, а там, глядишь, и наладится жизнь, но шла в Москву…

Телегу она действительно откараулила, с добрым с виду, как ей показалось, бородатым мужичком; заплатила ему копейку из заботливо шитого теткой кошелька, на что он согласился на пропуске в город сказать, если спросят, что она его дочь, в помощницах едет с ним на рынок торговать…

Не спросили… День был воскресный, торговый, обозов скопилось много, и городовые еле успевали всех пропускать, записывая что-то в толстую книгу…

Нина сидела бледная, замотанная в большой платок и мотала головой от страха, это была ее первая встреча с полицейскими, на которых она не смела посмотреть и которых боялась пуще смерти, ведь по закону ей, беглой, грозило клеймо и каторга…

Телега уже давно ехала по городу, а Нина еще никак не могла прийти в себя.

– Слезай, беглая, – заговорил вдруг мужик, помогая ей слезть с телеги, – мы давно уж в городе, поди работу хочешь найти, так прачки везде нужны… – очнувшись, услышала она последние его слова.

– Не вляпайся, дура, только никуда… – услышала она напоследок с отъезжающей телеги.

– Спасибо… – тихо сказала Нина, когда он уже скрылся за поворотом.

Подобрав с земли свой узел, она прижалась к белой стене огромного, как ей показалось, каменного дома и огляделась.

– Все так, как тетка рассказывала, да… Он сказал, прачки нужны, так это то что надо, – улыбнулась она и, разглядывая улицу, дома и проходящих людей, пошла искать себе жилье и работу.

Никогда она не видела столько людей в одном месте… И никогда она не видела таких разных людей вместе. Оказавшись на большой торговой площади, она интуитивно прижала к себе узел с вещами и постаралась быть внимательной, потому что вонь, нищета и роскошь перемешалась как клубок нитей на глазах… Ободранные грязные попрошайки, пьяные и распухшие морды мелькали попеременно с опрятно одетыми людьми, которые все куда-то спешили…

Набравшись смелости, она подошла к ближайшей лавке, где торговали картошкой. Поймав на себе безразличный взгляд торговца, Нина решилась спросить.

– Доброго дня, дяденька, – тихо заговорила она. – Работу ищу, прачкой, не подскажете, куда сунуться?

Мужик улыбнулся желтоватыми зубами наружу.

– Отчего не скажу, вон, смотри, тетка в синем платке, у ней спроси, – ухмыльнулся он.

– Благодарствую, дяденька, продать тебе всю картошку легко, – вдруг, не ожидая от себя, выдала Нина.

– Ступай отсюда, – вдруг смутился торговец. – Ступай давай.

Уже смелее она задала тот же вопрос полноватой женщине в синем платке, которая сидела на пустых корзинах и щелкала семечки.

Окинув острым взглядом Нину, она не по-женски свистнула, и перед ними нарисовался чумазый мальчуган.

– Федька, сведи ее к Маргарите, скажи, Верка, прислала в прачки, – и, потерев слегка горбатый нос, сплюнула на пол.

– Ага, – кивнул головой пацан и потянул Нину за рукав. – Пошли за мной, убогая, дорогу покажу. – Звонким голосом протараторил он Нине. – И узел дура держи покрепче, а то без шмотья щас останешься, – деловито добавил и, быстро семеня худыми ножками, которые выпирали из старых рваных штанов, потащил ее с площади.

Нина едва успевала за ним, но не отставала, скоро он довел ее до большого дома и проскользнул внутрь.

Рвотная вонь и перегар так ударил Нине в лицо, когда она зашла в просторный коридор дома, что она еле удержалась на ногах… Грязные и, видно, не просыхающие от пьянства, несколько мужиков сидели на деревянных нарах по бокам и о чем-то громко спорили.

По темному коридору ходило много людей, кто с тазами в руках, то с огромными баулами.

Нина слегка замешкалась, но пацан быстро потащил ее в глубь крепко держа за рукав.

Нина почувствовала, что кто-то схватил за ее подол платья и потащил в сторону, в это же мгновение Федька ловко лягнул ногой здоровенного детину в просаленной рубахе с черным синяком под глазом и грозно ему крикнул:

– А ну, прочь вонючие руки, чмо, к Маргарите веду, в прачки!

Слова мальчишки как будто мгновенно отрезвили мужика, и он, кланяясь отошел в сторону, зло зыркнув на пацана.

Нина только ахнула от испуга, а пацан уже протащил ее дальше по коридору и, толкнув огромную дверь ногой, вытолкал во внутренний двор, на улицу.

– Нам сюда, Маргарита в том флигеле живет, – показал он пальцем на аккуратный белоснежный домик, перед которым была разбита красивая большая круглая клумба с цветами.

Они быстро дошли до дверей, и Федька, подпрыгнув до веревки, позвонил в колокольчик.

Через пару минут к ним вышла служанка, Федька шепнул ей что-то на ухо, и она исчезла за дверью, плотно прикрыв ее за собой.

Через некоторое время дверь снова открылась, и Нина увидела хорошо одетую моложавую барыню лет тридцати пяти.

– Как звать? – Негромко спросила она Нину, глядя ей в глаза. Нина совсем растерялась от ее взгляда, потому что глаза у женщины были как у старухи, при молодой-то внешности.

– Что молчишь, язык проглотила, али немая? – вновь заговорила женщина.

– Нина я. В прачки я… Примите, барыня, – очнулась Нина.