Добытчики

19

Блейк в панике отступил назад и спустил курок дробовика. Огонь с грохотом вырвался из ствола, однако зомби были слишком близко. Выстрел разорвал одного из них пополам, но его торс, упав на пол, продолжал ползти вперед, словно какой-то злобный краб. На секунду Блейк изумленно уставился на него, и тут двое других зомби настигли его.

Он закричал, и в то же мгновение в него врезался зомби-старик. Вместе они отлетели к стене и упали на пол. Мертвец придавил его своим весом, и спустя мгновение Блейк почувствовал давление на плечо - это зомби пытался прокусить ткань его куртки. Даже сквозь толстый прочный материал Блейк почувствовал, что старик потерял зубы еще задолго до смерти. На долю секунды он представил себе, какой нелепой будет его смерть под зомби, пытающимся закусать его деснами. Если это не разозлит Холли, то уж точно развеселит.

Он оттолкнул гнилого каннибала в сторону и ударил обеими ногами. Другого ударом в живот сложил пополам. Тварь, на сером черепе которой осталось лишь несколько клочков седых волос, нависла над ним. Блейк вскинул дробовик и ударил по голове прикладом. Зомби содрогнулся и затих, мешком свалившись на ковер.

Блейк перевел взгляд на старика. Тот барахтался, лежа на спине, как сломанный игрушечный робот. Отлично. Насчет этого пока можно не беспокоиться.

Он вскочил на ноги как раз в тот момент, как торс зомби залез на своего поверженного "коллегу". Блейк уставился на него, пытаясь осмыслить увиденное, но мозг отказывался воспринимать этот ужас. Торс двигался с шокирующей скоростью, и когда Блейк перепрыгивал через него, тот ударил его по ногам обеими руками. Монстр поднял на него глаза и выпустил разъяренный крик. Боже, как он еще может издавать какие-то звуки?

Но тут сознанию Блейка удалось вырваться из тисков страха. Он навел дробовик на злобную морду карабкающейся к нему твари и выпустил последнюю пулю. Голова зомби "украсила" содержимым ковер и стены.

Блейк повернулся и побрел прочь от места бойни. Глаза слезились от запаха гнили. Дробовик выскользнул из вспотевших рук и грохнулся на пол.

Он услышал за спиной чье-то безумное шипенье и вспомнил про старика. Повернулся и замутненным взглядом увидел, что тощий труп рвется вперед, расталкивая другие мертвые тела. Беззубый рот был широко раскрыт, белесые глаза горели огнем. Блейк мельком увидел рукоятку дробовика, там, где уронил его секундой ранее, и тут зомби столкнулся с ним.

Он схватил мертвеца обеими руками, и они оба повалились назад. Блейк вспомнил про лестницу и попытался за что-нибудь ухватиться, чтобы не упасть вниз. Но пальцы нащупали лишь воздух, и мир закружился волчком.

Он приземлился на лестницу спиной, от страшного удара из легких вышибло весь воздух. Зомби перекувыркнулся через него и полетел вниз по ступеням, но эта маленькая удача вовсе не замедлила его падение. Он покатился дальше, правая нога подвернулась, и раздался хруст ломающейся кости. Ногу пронзила острая боль. Дыхание перехватило, он не мог даже кричать. Вместо этого он стиснул зубы и зажмурился. От боли перед глазами плыли цветные круги.

Он продолжал лететь вниз, вокруг все вертелось и кружилось. Голова ударилась об обитые ковром ступени, из глаз посыпался новый сноп искр. Отвисшая челюсть захлопнулась, прикусив кончик языка.

Падение закончилось, и Блейк распластался на трупе старика. Несмотря на боль и головокружение, он в панике скатился с зомби, пытаясь избежать смерти. Но труп не тянулся за ним. Не нападал и даже не шевелился.

Когда звезды в глазах рассеялись, Блейк увидел, что из затылка мертвеца сочится черная жидкость. Похоже, тот сам ударился головой о ступени.

Блейк посмотрел на лежащую перед ним тварь, которая когда-то была пожилым человеком. Ее нижняя челюсть отвисла, обнажив почерневшие десны. Глаза были закрыты, на лице застыло почти умиротворенное выражение. Можно было подумать, что это обычный человек, умерший от старости. Блейк вспомнил своего отца.

Протянул руку и провел мертвецу по лбу, загладив назад редкие пряди оставшихся волос.

- Прости меня, - сказал он и заплакал.

- Хочешь чего-нибудь? - спросила Холли. - Могу принести воды, например.

Блейк покачал головой. Он не сводил глаз с отца, из раскрытого рта которого все реже и реже доносились хриплые вздохи. - Все равно, спасибо.

- Все хорошо.

Нет, не хорошо. Блейк попытался найти в сложившейся ситуации хоть что-то хорошее, и на ум пришло лишь одно. Его отец закрыл глаза, когда в эфире прозвучали первые сообщения о чуме. К счастью он уже был не в состоянии понять, что говорит напуганный диктор.

И ему не нужно знать, почему больше нет болеутоляющего, почему медсестра хосписа, чье имя Блейк даже не потрудился узнать, так и не появилась за весь день. Ему просто нужно спать, просыпаясь лишь для пары глотков воды, нескольких капель морфина, или редкой ложки кодеина. Он уже никогда не откроет глаза, не увидит образы, возникающие на телеэкране.

Ему повезло. Ему нужно беспокоиться лишь о медленной, мучительной смерти.

Блейк почувствовал, как на глаза снова навернулись слезы. Он не плакал уже несколько часов, и, похоже, время подошло. Холли крепко обняла его, и он разрыдался. На него нахлынули воспоминания: дни рождения и дни, когда они сидели на берегу Огайо и смотрели лодочные гонки. Он вспомнил, как отец учил его завязывать галстук, переключать рычагом передачи и менять моторное масло. Он вспомнил ржавый "Меркурий", который отец пригнал домой, и который больше так и не завелся. Старик клялся, что автомобиль на ходу, только "Меркурию", похоже, никто об этом не сообщил.

Вспомнил, как улыбался и смеялся его отец, как охал и ахал всякий раз, когда на экране появлялась Бруки Шилдс. Вспомнил, как выгибал брови дугами вверх, стоило ему увидеть женщину в узких шортах.

И вспомнил, как любил отца, только не мог вспомнить, когда говорил ему это последний раз. Это причиняло больше боли, чем все остальное, больше чем кашель или дрожание рук. Он хотел, чтобы отец знал, что сын любит его всем сердцем, и не мог вспомнить, говорил ли ему это.

Его тело содрогалось от рыданий. Холли обняла его, нашептывая на ухо, что все хорошо и что она любит его. Он закрыл глаза и застонал, зная, что ничто не приносит столько боли, сколько происходящее сейчас с отцом.

Я люблю тебя, папа, - сказал он про себя. Очень тебя люблю.

- Блейк?

Мягкий, почти предостерегающий тон голоса Холли прогнал слезы. Он вытер глаза и посмотрел на отца, увидел торчащие костлявые плечи и выражение боли на лице. Только признаков дыхания он не заметил, и из единственного слова Холли понял, что их не было уже какое-то время.

Он стал считать. Потому что не знал, что еще ему делать.

Когда он добрался до тридцати двух, отец задышал снова. Он сделал длинный судорожный вдох, наверное, самый болезненный для него за все время. Выдох был таким же, как и вдох. Неровным и мучительным.

Блейк перестал считать. Пульс отцу он тоже не стал проверять. Счет перевалил за сотню. Он просто сидел рядом, ждал, глядя на закрытые глаза отца, и думал, как же сильно он его любит.

Больше отец не дышал.

Спустя несколько долгих минут молчания Блейк встал и подошел к отцу. Наклонился и поцеловал его еще теплый лоб, потом в последний раз поднял одеяло и натянул ему на лицо.

- Мне очень жаль, - сказала Холли.

- Мне тоже.

- Ты в порядке?

Он пожал плечами. Он не знал, что ответить.

Потом Холли оказалась в его объятьях. Она прижалась к нему, и ему показалось, что она плачет, пытаясь поглотить в себе его боль и избавить от страданий. Он крепко обнял ее и нежно поцеловал.

- Я люблю тебя, Холли.

- Я тоже тебя люблю.

- Спасибо тебе за все.

- Лучше бы всего этого не было, - сказала она. - Просто я рада, что это случилось именно здесь.

И она была права. Он знал это. Когда онколог сказал, что химиотерапия не помогла, и что отцу осталось дней десять, им предложили забрать его в хоспис. Блейк посмотрел в тот момент на лицо отца, и понял, как тот напуган. Он хотел напоследок вернуться домой, не хотел умирать в больнице. В результате часовых переговоров они договорились об отправке отца домой и получении регулярной хосписной помощи. Может, милосердия здесь было мало, но в этой жуткой неразберихе это был лучший вариант.

- Ты права, - сказал Крис. Он гладил волосы Холли. - Ты права.

- Я всегда права, - прошептала она.

И тут что-то зашипело.

Он поднял глаза, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Как такое вообще могло случиться! Прошло уже несколько минут. Может, даже целых пять. Его отец не мог издавать подобных звуков. Такое просто невозможно.

Но под одеялом, покрывавшим больничную койку что-то шевелилось. Что-то медленно корчилось, двигаясь туда-сюда, словно проверяя свое тело, и это мог быть только его отец.

Мысли резкими вспышками прорезали его сознание, пока он не отогнал их. Это какое-то чудо! Нет. Это следующая стадия умирания, о которой не рассказывали доктора. Невероятно!

Это чума.

Но чума распространялась через укусы.

Ты не знаешь этого! - закричал внутренний голос. Так говорили в новостях, но они тоже не знают наверняка! Никто не знает, что это за чума на самом деле!

- Спрячься за меня, - сказал он Холли.

- Что происходит? - спросила она, уставившись на кровать, но по возрастающей панике в ее голосе он понял, что она пришла к тому же выводу. Чума. К жизни возвращались не просто укушенные. А мертвые, все до единого.

Внезапно ему захотелось схватить Холли и бежать, прочь от родительского дома, и как можно дальше. Но вместо этого он просто смотрел, как одеяло медленно сползает с отцовского лица.

- Папа?

Тот открыл глаза, потом чуть шевельнул ртом. Беззубые десны сомкнулись и разомкнулись. Изо рта вырвалось хриплое дыхание. Руки медленно появились из-под одеяла и слабо царапнули воздух.

- Боже мой! - воскликнул Блейк и бросился вперед. Отец не превратился в убийцу. Это вовсе не чума. Он все еще жив, и ему больно. - О, боже…

- Холли, посмотри, остался ли еще морфин.

- Блейк...

- Пожалуйста.

- Блейк, послушай...

- Холли, ему больно.

- Нет. - Ее голос звучал сочувственно, но в нем была какая-то настойчивость, которую он принял за снисходительность. Она разговаривала с ним как с ребенком, пытаясь объяснить то, что он не в состоянии постичь.

- Да. Ему больно! Боже мой! Холли, ты только посмотри на него. Посмотри на него! Ему больно, черт возьми!

- Блейк, отойди от него!

- Да пошла ты!

Он отвернулся от нее и наклонился, чтобы обнять отца. Коснулся его осторожно, стараясь не сдавить хрупкие ребра.

- Я люблю тебя, папа. Я люблю тебя. - Он был очень рад представившейся возможности, наконец, сказать это. - Я найду тебе обезболивающее.

А потом он почувствовал это. Слабое, но голодное давление отцовских десен на его ключицу. Блейк втянул в себя воздух и задержал дыхание. Давление спадало и возвращалось, спадало и возвращалось, и он знал, что отец не пытается поцеловать его или произнести последние слова. Он пытается укусить его.

Блейк с криком отскочил от больничной койки, опрокинув ее на пол. Он сделал еще шаг и упал, приземлившись на задницу. В ужасе уставился на перевернутую кровать и на мертвое тело, слабо пытающееся сбросить с себя одеяло.

В новостях что-то говорили про голову. Ему это напомнило киношную чушь, но каким-то образом он в это поверил. Реальность стала слишком страшной, чтобы ее отрицать.

Он не мог так поступить со своим отцом, особенно когда стал свидетелем его смерти. Блейк отпрянул назад и уткнулся в ноги Холли.

- Что нам делать? - спросила она.

То, что я не могу. То, что я не хочу.

Отец избавился от постельного белья и медленно полз вокруг кровати, уставившись на Блейка. В его мертвых глазах не было ничего, кроме боли, и может быть, голода. Цепляясь слабыми пальцами за ковер, старик двинулся на него.

Блейк отпихнул отца, но тот успел схватить его за ногу дряхлыми руками. Холодное прикосновение лишило его сил, и он мог лишь всхлипывая смотреть, как мертвец медленно ползет по его ногам.

- Папа, пожалуйста.

Отец продолжал надвигаться. Вцепившись пальцами в футболку, подтягивался все ближе и ближе. Захрипев, снова попытался укусить его, сомкнув десна на бедре.

Нужно бить их в голову. Так сказали в новостях. Но он не мог сделать это. Не мог сделать ничего подобного со своим отцом.

Он кричал, пока в горле что-то не щелкнуло. Перед глазами заплясали огни, а потом их затянуло серой дымкой. Он почувствовал, что его глаза закрылись, и с радостью встретил тьму. Так, наверное, будет лучше.

Яростный крик Холли вернул его в сознание. Он отпихнул от себя отца, и тот же момент в лоб тому врезалась чугунная сковородка. Сквозь металлический звон удара, разнесшийся по всей гостиной, послышался хруст ломающегося черепа.

Отец рухнул на пол с закрытыми глазами. Страдальческое, нездоровое выражение исчезло с его лица, сменившись чем-то похожим на умиротворение. Он уже не походил на голодное, злобное чудовище. Это был человек, которого Блейк знал всегда.

Сковорода с грохотом упала на пол, выскользнув из рук Холли, и Блейк подпрыгнул на месте.

- Прости, - сказала она. Ее покрасневшие глаза были полны слез, губы дрожали. Она закрыла трясущимися руками лицо. - Он... напал на тебя, и я не знаю, что... господи, Блейк. Прости.

Ему хотелось сказать, что все в порядке, и что она сделала то, что он не смог. Но когда открыл рот, из него вырвался лишь стон. Потом он всхлипнул, закрыл лицо руками и расплакался навзрыд, как ребенок. Он оплакивал отца и тот мир, который знал. Перед новым он выстоять не мог. Может, у Холли хватало сил для этого, но только не у него.

И он не знал, что будет с ним дальше. Тут Холли нежно обняла его и прижала к себе.

Блейк посмотрел на изломанное тело, распростертое у подножия лестницы, и снова почувствовал нарастающий страх. Жгучая боль в ноге только усилила его. Мертвецы возвращались такими, какими были при жизни. Он знал это. Даже превратившись в зомби, отец оставался слабым и разрушенным болезнью. Он мучился бы вечно, если бы Холли не избавила его от страданий.

Но что если бы он сам умер здесь? Что если бы превратился в зомби со сломанной ногой, не способного двигаться? Ползал бы вокруг, как раненный лангуст? Остался бы навсегда запертым в этом доме? Он не мог этого допустить. Теперь ему больше, чем когда либо, нужно найти дорогу к "Тэндиз".

Из горла вырвался стон, и Блейк принял его за добрый знак. Это значит, что он сумел вдохнуть в легкие воздух. Он все еще дышит, а значит, еще жив. Поэтому нужно придумать, как выпутаться из этой ситуации.

Он вытер рукой пот со лба, и почувствовал себя немного лучше. У него получилось. Нужно только время все обдумать.

Он ухватился за стену, крепко вцепившись пальцами в угол. Медленно подобрал под себя левую ногу. Сделал глубокий вдох и когда, наконец, почувствовал, что готов, подтянулся и встал на ноги.

- Поехали, - сказал он пустой комнате. - Ничего особенного, просто по шагу за раз.

Задержав дыхание, он отступил от стены.

Закричав как сумасшедший, покачнулся и рухнул вперед. Приземлился на колено, и комнату огласил новый вопль.

Мучительная боль в сломанной ноге пульсировала словно маяк. Как он сможет идти? Как теперь доберется до остальных? Ему придется ползти? Нет уж, спасибо. Смог добраться так далеко, целым и невредимым, а теперь он хромой калека. Без посторонней помощи ему не перебраться через дорогу.

Он ударил кулаками по ковру. Слезы потекли из глаз, он зажал кулаком рот, пытаясь заглушить рвущийся из горла крик. Черт, зомби все равно, что убили его. Им даже не пришлось его кусать. Им потребовалось лишь сломать ему ногу и оставить лежать в заброшенном доме.

Он перевернулся на живот, и новая вспышка боли пронзила тело. Блейк зашелся в крике. Горло саднило, но он не мог остановиться. Он двинулся вперед, продолжая кричать, пока у него не закружилась голова. Ему пришлось остановиться и перевести дух, чтобы не потерять сознание. Он не знал, куда идти, и просто полз вперед, отталкиваясь локтями от пола. Просто хотел двигаться, чтобы чувствовать, что хоть что-то делает. Пот заливал глаза, смешиваясь со слезами боли и отчаяния. Руки и спина взмокли от пота.

Перед глазами все плыло, голова кружилась, и ему пришлось ненадолго остановиться. Он зажмурил глаза и надавил на них пальцами. Брызнули искры, и когда он снова открыл глаза, смог видеть лучше.

Лежа на полу грудой пульсирующей боли, он стал обдумывать свое положение. Нога сломана, рации нет, дробовик пуст, и он посреди города, кишащего мертвыми каннибалами. Дело в том, что он не сможет даже выбраться из комнаты, не то, чтобы из дома. Если к нему уже нашли дорогу три монстра, то лишь вопрос времени, когда сюда забредут другие. Случайно или инстинктивно. И как он будет защищаться? Очень просто. Никак! Особенно в таком состоянии, поломанный и избитый.

Как несправедливо, твою мать!

Блейк закрыл глаза и сделал глубокий вдох, превозмогая боль и стараясь не обращать внимания на лежащий в комнате труп. Он попытался сохранять спокойствие. Должен же быть какой-нибудь выход, какие-то средства спасения. Ему нужно решить, действительно ли он хочет здесь умереть.

Ты обещал мне, - сказал внутренний голос.

- Знаю. Извини.

Ты нарушаешь обещания?

- Я не вижу альтернативы. Ничего личного, хорошо?

Ты сдаешься. Не делай этого.

- А разве я сдаюсь? Я просто стараюсь быть честен по поводу всего этого.

Я всегда в тебя верила. Ты знаешь это. Не смей меня разочаровывать, я же люблю тебя.

Он кивнул. Хорошо. Даже если голос принадлежал не Холли, говорил он правильно. Рискнуть все же стоит, и он должен попытаться. Ведь он у нее в долгу.

Сделав глубокий вдох, он решил снова подняться на ноги.