Добро пожаловать в Накки-ярви

Глава 3. Новые встречи, странные впечатления

Уличные фонари не давали сгуститься темноте около окон квартиры. Полупрозрачные шторы позволяли свету, хоть чуть-чуть, проникать на кухню. Не включая освещения, мы молча допили коньяк, не смакуя и без закуски.

Настенные часы пробили двенадцать, но Светка уходить не собиралась. Разговор не складывался, на все мои вопросы или высказывания девушка отвечала односложными словами. По ее сосредоточенному лицу и дураку стало бы ясно, что в голове идет какой-то сложный мыслительный процесс. Сидеть с умным видом на кухне мне совершенно не нравилось, но когда я в очередной раз встал из-за стола и демонстративно стал шарить в холодильнике, Ульманен очнулась. Ее взгляд перебежал с часов на меня, затем опять на часы.

— Что-то мне боязно выходить за дверь. — Голос у Светки чуть дрогнул. — Если ты не против, я переночую у тебя.

Какие могут быть возражения, когда в квартире одна кровать, но чтобы снять все сомнения относительно предстоящей ночи, галантно спрашиваю:

— А жалеть о содеянном дама не станет? Ночь, проведенная в доме малознакомого мужчины, может звонко ударить по репутации.

— Мне не пятнадцать лет, — Светка впервые за последний час улыбнулась, — и за мою репутацию не беспокойся. Мне еще завтра на работу, а мы тут тратим время на пустопорожние разговоры.

Проведенная без сна ночь на состоянии почти не ощущалась. Во всяком случае, двух десятков минут, отданных сну, хватило, чтобы чувствовать себя более-менее нормально. Не раз и не два я замечал ранее, что если над тобой не довлеет призрак раннего подъема и обязательной после этого нудной и тяжелой работы, для сна хватает самого минимума. Вот и сейчас, не смотря на декабрьскую утреннюю темноту и достаточно раннее время, в душе ощущался деловой задор.

Светка шевельнулась во сне и, не открывая глаз, прижалась к моему плечу. По таймеру, что крупными цифрами светился на экране монитора, до пробуждения девушки оставалось минут пятнадцать. Я осторожно выскользнул из-под одеяла и отправился на кухню. Еды в доме нет, но кофе для девушки найдется всегда.

Светло-коричневая пенка поднялась над краями турки, но этот момент я не прозевал. Зачастую случалось так, что ароматный горький напиток, без которого по утрам чего-то не хватает, превращался в мутную невкусную бурду, если отвлечься от созерцания начинающей светлеть и медленно подниматься поверхности готовящегося кофе. Взбурлившись кипящими пузырями оно мгновенно выплескивалось на плиту, лишаясь половины вкуса.

— Как вкусно пахнет!

Мягкие шаги в коридоре и восторженный возглас застали меня врасплох. Едва не пролив содержимое турки себе на ногу, я повернулся. В свете маленького ночника, поставленного на холодильник, обнаженное тело девушки, возникшей в проходе, показалось самым прекрасным зрелищем, какое я видел. Без всякого стеснения Светка подошла ко мне и прижалась грудью к моему торсу, затем отстранилась и села на табурет.

— Видела бы меня мама. Наверное, все волосы б выдрала. — Девушка расправила плечи и тихо рассмеялась. — Она у меня женщина строгих правил, хоть и ведьма.

— Все женщины, немного — ведьмы. — Даже после бурно проведенной ночи я не мог оторвать взгляд от прекрасного тела. — Они завлекают своей красотой, а потом оказывается, что спустя какое-то время перед тобою стоит сварливая и далеко не прекрасная старуха. Но это не про тебя.

— Спасибо. Вот только до старухи мне еще далеко, еще лет так сорок-пятьдесят.

Часы пробили семь. За веселыми шутливыми пикировками мы провели на кухне почти полчаса, когда Светка неожиданно занервничала.

— Мне пора идти. — Уловив мой взгляд, она пояснила. — Сегодня — рабочий день, и в девять мне необходимо находиться на рабочем месте. Не расстраивайся, пятница — короткий день, и если ты не против, и у тебя нет других планов, все выходные будут наши.

От такого предложения у меня радостно заныло в груди — ближайшее будущее показалось прекрасным и очень перспективным. «А может и в самом деле пора завязывать с холостяцкой жизнью?» — мелькнула шальная мысль. По-видимому, Светка что-то уловила на моем лице. Ее глаза странно блеснули.

— Все будет хорошо. — Ласково проведя кончиками пальцев по моей щеке, она встала. — А сейчас мне необходимо принять душ и привести в себя в порядок.

В то короткое мгновение, когда Светка вошла в душевую комнату и оказалась полностью освещена, я заметил некоторую странность. Нижняя часть кобчика девушки показалась мне немного удлиненной, с боков, словно выделяя эту часть тела, тянулись продольные ямочки. И в самом деле, чем-то напоминает маленький приросший хвост. Странно, как только я его ночью не заметил?

— Сережа, если не трудно, принеси, пожалуйста, полотенце.

Светкино пожелание я принял с энтузиазмом. Приняв полотенце, девушка хотела прикрыть дверь, но я чуть ее придержал.

— Если ты — ведьма, то у тебя есть хвост. — Обезоруживающе улыбаясь, я приоткрыл дверь еще шире.

— Это — мой секрет! — Светка быстро завернулась в полотенце. На ее лице ощутимо выступило выражение паники.

Нет, так — нет. Каждый человек имеет право на личные секреты, но зачем же так паниковать. Я вернулся на кухню. Несмотря на все, настроение оставалось приподнятым, и маленький и удачный отпор со стороны Светки ни чуть его не испортил.

Вскоре, источая свежесть, девушка вернулась на кухню. Закутавшись в мой махровый халат, она плюхнулась на стул.

— Ты уж извини, но я не люблю, когда за мной подглядывают. — В голосе Светки ощущалось некоторое напряжение. — Если наши отношения продолжатся, то никаких секретов между нами не будет, а пока…

— Не хочешь меня разочаровывать? — Дернуло меня за язык, но тотчас же постарался изменить пошловатый смысл фразы. — Мне все в тебе нравится, и я с превеликим удовольствием увижусь с тобой еще не раз, если ты сама не возражаешь.

Светка улыбнулась. Я почти растаял в ее улыбке, но девушка, чмокнув меня в щеку, побежала одеваться.

Когда захлопнулась дверь, я с опозданием вспомнил о происшедших накануне событиях. Нужно было проводить ее до выхода из подъезда. Такое решение подсказывают эмоции, но здравый смысл и многолетний опыт спецопераций почему-то не дают повода для тревоги. Кто бы там ни был, но сидеть всю ночь в подъезде жилого дома в ожидании девушки он не станет. А почему — именно девушки? Та же самая гуль приходила именно в мою квартиру, и неизвестный стучался также ко мне. Есть о чем поразмыслить и продумать до встречи со Светланой. В моем распоряжении целых пять часов — мы договорились встретиться в небольшом кафе неподалеку от Светкиного института в обеденный перерыв. Что ж, в принципе, все складывается не плохо: посмотрю на контору, где девушка работает, договорюсь на счет вечера, а пока времени достаточно, чтобы решить некоторые свои дела.

Несколько кружек кофе, выпитых с утра, аппетита не убавили. Очередную попытку дойти до ближайшего магазина совершить не удалось. Словно по вчерашнему сценарию, едва я оделся, в коридоре прозвучал звонок.

— Ну, дайте же человеку поспать! Восемь ночи все-таки!

Услышанную когда-то из мультика фразу Масяни я постарался переделать на свой лад. Кто бы там ни был, но, произнесенное в нужной тональности и немного бестолково, невольно заставляет возможного врага в чем-то расслабиться и дает преимущество сказавшему. Адреналин уже попал в кровь и начал свою работу, состояние готовности к схватке включили боевые рефлексы. Все-таки что-то слишком популярной стала моя квартира за последние двадцать часов.

— Зеленые шарфы и красные колпаки, все по цене пятьдесят три копейки. — Донесся из-за двери незнакомый женский голос.

— Беру мелким оптом за девять рублей. — На специальный пароль, известный только специалистам нашего отдела, а цифрами шла привязка к дате и времени, давал право на отзыв, удостоверявший, что пароль назван нужному человеку.

— Сергей, открывай, это — я. — Знакомый мужской голос устранил все сомнения.

Вошедшие мужчина и женщина остановились в прихожей. Заместителя начальника оперативной части майора Петра Прошкина недолюбливали многие офицеры, числящиеся за отделом. Учитывая скудность штатов, он отвечал, как за некоторые оперативные разработки на территории федерации, так и за соблюдение режима в институте. Будучи человеком въедливым и принципиальным, майор попортил много крови и прикомандированным, и самим работникам «конторы». Обычно он словно паук, раскинув сети, сидел в административном корпусе, собирая данные от информаторов, и очень редко покидал Москву. У меня трений с ним по вопросам режима не возникало, а те редкие споры при обсуждении предстоящих операций не в счет, но на душе неприятно екнуло. Если Паук, именно так с моей легкой руки прозвали Прошкина, лично приперся в Питер, жди неприятностей или мой отпуск окончательно накрылся красивым медным тазом.

К тому же, не было уверенности, что замначопера простил мне один жесткий прикол, если, конечно, он знал о его авторе. Около года назад, получив указание от руководства отдела по расширению сети осведомителей, Паук развил бешеную деятельность по вербовке агентов в ряде регионов страны. Однажды на совещании он провозгласил идею о том, чтобы прикомандированные офицеры давали ему информацию по обстановке в местах проживания их семей. Такие высказывания потянули за собой ропот и недовольство. Кое-кто уже начал грозиться начистить слишком рьяному служаке рожу, но обошлось без крови. Однажды, пока Прошкин протирал штаны на одном из совещаний, на доске объявлений оперативного отдела появился плакат из серии «Пионеры-герои» с портретом и описанием подвига Павлика Морозова. Со сделанной фломастером надписью: «Требуется работа. Резюме». Плакат провисел сутки, вызывая смех и подначки офицеров, пока Паук его не увидел лично и не сорвал с доски. Обиженный замначопера накатал на имя Дяди Арчила громадную жалобу с просьбой разобраться с авторами данного опуса, но даже многоопытный полковник так ни чего конкретного доказать не смог. Компанию привлечения офицеров к своей информационной сети Прошкин замял, но пообещал устроить ответную подставу, как он выразился, «слишком шустрому юмористу». Этим юмористом был я, но ни кто ни чего не видел и признаваться в содеянном желания не возникало, хотя Мастуразде однажды в приватном разговоре дал мне понять, что вся история с плакатом навевает ему знакомый стиль работы одного идеологически невыдержанного командира группы, но свое мнение он ни куда выносить не станет.

— Ну, рассказывай, что тут у тебя произошло. — Едва поздоровавшись и даже не представив свою спутницу, Паук взял быка за рога. — Меня вчера вечером вызвал Мастурадзе и срочно оправил к тебе, даже толком ни чего не объяснив. Сказал только, что дело связано с новой оперативной разработкой.

Ох, темнишь, Петя, воистину темнишь. Зная твою скрупулезность и настойчивость, ни за что не поверю, что ты не выпытал у Дяди Арчила всю информацию по моему звонку. На память пришел случайно услышанный вопрос шефа на счет Гершвица, и в голове сложилась картинка возможной перспективы.

— Ну? — В голосе Прошкина ощутилось нетерпение.

— Извини, Константинович, сначала даму представь.

— Старший прапорщик Зеняева, в неслужебной обстановке можете называть — Альбина. Женщина представилась сама.

— Альбина Ильдусовна числится в нашей оперчасти, — пояснил Паук, — но занимается в основном агентурными вопросами. Она останется в Питере для связи с отделом, нашей агентурой, ну, и твоей подстраховкой.

Я недоверчиво взглянул на прапорщицу. С дамами мне почти не приходилось работать. Когда идут силовые операции и от каждого бойца зависит результат, многое решает умение и опыт, помноженные на высочайшую подготовку, а достичь такого уровня женщине практически невозможно — проблема в физиологических особенностях организма. Внешне Альбина выглядела лет на тридцать-тридцать пять. Мелкие морщинки уже коснулись краев век, в глазах ощущался определенный жизненный опыт, но некрашеных темно-русых волос седина еще не тронула. Одетая в облегающий джинсовый костюм и утепленную куртку, она не поражала физической мощью, хотя в движениях ощущалась некоторая хищная грациозность.

Обреченно вздохнув, представляюсь:

— Майор Рябов Сергей Иванович, в неслужебной обстановке можно называть по имени.

Рассказ занял около двадцати минут. Гости слушали внимательно и вопросами не перебивали, лишь, когда я упомянул о гули, в глазах обоих промелькнул какой-то нездоровый азарт. О ведьмовских признаниях Светки говорить не стал, как и не стал акцентировать странности ее кобчика. Все, что произошло между нами — мое личное дело, а не повод для оперативной разработки. Остатки праха, собранные вечером на половую тряпку, Прошкин немедля упаковал в герметичный пакет и сунулся было в комнату, но я его остановил:

— Там ни чего занимательного не происходило.

— Волосы вашей подруги, следы пота, может еще чего-нибудь…

— Извини, Константиныч, но я тебе в задний проход не лезу. — Грубо прервал я, закрывая перед носом Паука комнатную дверь. — Моя личная жизнь работы не касается.

— Но…

— Уймись. Я знаю традицию, и если решу на ком-нибудь жениться, тайком этого делать не буду.

Прошкин понимающе кивнул и отступил. Не помню, кем это было озвучено, но раньше в императорской армии имелась и такая традиция, как представление будущих жен офицеров на офицерских собраниях, где в неформальной обстановке командир и сослуживцы могли бы оценить выбор невесты и утвердить его. Если же офицер вопреки мнению коллектива и командира полка все-таки связывал жизнь со своей избранницей, то его дальнейшее присутствие в армейских рядах не представлялось возможным. Может, это — просто красивая байка о традициях царской армии восемнадцатого или девятнадцатого веков, но, не взирая на скептическое, а иногда и отрицательное, мнение ряда старших офицеров министерства, наш генерал такую практику своем отделе ввел.

Только наведя более-менее приемлемый, по моему мнению, порядок в комнате, я допустил туда гостей. Хрен бы я туда их впустил, но, к моему глубокому сожалению, другого способа попасть к компьютеру не имелось.

Паук свое дело знал. Шифровка сообщения у него заняла несколько минут, хотя текст он набирал почти полчаса. Затем с помощью двух отдельных флэшек, он установил еще два уровня кодировок и только после этого отправил сообщение по электронной почте. Специальные почтовые ящики для получения подобной информации имелись во всех крупных системах сети с хитроумными паролями, основанными на тринадцатичной системе исчисления. Разработанные в институте программы позволяли защитить информацию почти на сто процентов и имели специальные программы самоуничтожения, если какой-нибудь удачливый хакер все-таки пройдет хотя бы второй уровень защиты.

Я повертел мобильник в руках, а на душе, высекая искры, скребли кошки. Теперь все мои передвижения могли контролировать через спутниковую систему с точностью до нескольких метров. «Подарочек» от Дяди Арчила мне передал Паук, недвусмысленно порекомендовав с ним не расставаться. Почти такой же, что и был у меня до этого. В памяти забиты необходимые номера для связи и еще несколько прибамбасов, вроде навигатора, тревожной кнопки, электрошокера и даже ультразвукового отпугивателя насекомых. Вот только этот еще навороченее: при необходимости срабатывал самоликвидатор и телефон становился гранатой.

Сам Прошкин с чувством выполненного долга уехал на вокзал, оставив на мое попечение прапорщицу. Пожелания институтского режимника оказались общими и оттого не достаточно понятными. Конечно, руководство отдела сейчас работало с чистого листа, но я так до конца не понял, отпуск у меня или пошла обычная работа. На прямой вопрос Паук ответил неопределенно, мол, отдыхай, но будь бдителен, по возможности собирай информацию, а подстраховка, вот она, рядом, и кивнул на Альбину. Затем он взглянул на часы и, озабочено закатив глаза, откланялся. Так называемая моя подстраховка осталась стоять рядом, молча и хлопая ресницами.

— И что мне теперь с вами делать? У меня по плану через пару часов встреча с девушкой, а вечером мы, возможно, придем сюда ночевать. И вообще, в отпуске я или нет?

Последний вопрос прозвучал немного громче, чем хотелось. Женщина укоризненно посмотрела и с оттенком брезгливости на лице ответила:

— Вашу половую жизнь я контролировать не собираюсь. И жить у вас тоже. Пока вы кувыркались с потенциальным противником в постели, отдел провел огромную работу. Для меня уже снята квартира в соседнем подъезде, а сейчас должны закончить установку необходимой аппаратуры. Вопрос же об отпуске в мою компетенцию не входит, но если вы хотите услышать совет умудренной жизнью женщины, то могу посоветовать делать то, что вы и собирались. Отдыхайте, наслаждайтесь жизнью, на базу отдыха съездите. Моя же задача вас немного подстраховать.

Для обычной агентессы она казалась слишком уверенной. В ее голосе так и сквозили начальственно-покровительские интонации, как будто полковник снизошел до беседы с молодым солдатом. Да, привез Паук подмогу — фифу какую-то.

— Вы давно в отделе служите?

— Вам это очень интересно? — Удивленно вскинула брови Альбина. — С девяносто третьего года.

— Странно.

— Что мы не пересекались по службе?

— Что я вообще вас не видел.

— Зато я видела и не раз. — Женщина хитро усмехнулась, и неприятное выражение на ее лице исчезло. — Вы же — крутой спецназ, элита. По улицам и коридорам с высоко поднятым подбородком ходите, всех, кто ниже ростом не замечаете.

В чем-то Альбина, может быть и права, но лично я на память жаловаться не могу и на женин всегда обращаю внимание. Нет, все-таки есть какая-то тайна в этой даме, но желание что-либо выяснять пропало, как только посмотрел на часы.

— Что? Пора на свидание? — Заметила мое движение Альбина.

Неужто она собралась исполнять роль мамочки? Стараясь не раздражаться, я кивнул и начал собираться на улицу. Альбина оценила мое молчание и, надевая куртку, грустно улыбнулась:

— Эх, господин майор. Мне то что? Живите, радуйтесь, размножайтесь — божьи заветы актуальны для всех. Единственное, о чем я вас попрошу, это быть осторожным и бдительным. Вся ваша история слишком непонятна, и мне кажется, что мы упустили какие-то важные моменты. Надеюсь, что у нас еще будет время расставить все точки над «и», а пока живите с оглядкой и, пожалуйста, не расставайтесь с телефоном.

НИИЧАВО, как в шутку назвала Светка свой институт, занимал почти целый квартал в исторически старой части Питера. Из-за высокой кирпичной стены виднелись безлистные верхушки деревьев и металлические крашеные крыши. На глухих чугунных воротах над калиткой висела табличка «Режимный объект. Вход и въезд по пропускам». Над ними и по верху всего ограждения виднелись тонкие провода сигнализации и глазки системы наружного наблюдения. По всем признакам, денег в этот НИИ вбухали много, даже — очень много. Провести капитальный ремонт наружных стен, полностью сохранив архитектурный стиль середины девятнадцатого века, установить новейшую систему контроля и безопасности, а площадь института очень велика. А что там еще внутри? Но я не стал находиться даже рядом с институтскими стенами. Камеры слежения и так, наверняка, зафиксировали мое прохождение мимо стен этого учреждения, а привлекать к себе пристального внимания не хотелось.

С видом скучающего зеваки, я неторопливо прошествовал в сторону кафешки, в которой Светка назначила свидание. Уже, когда ворота НИИ почти скрылись за поворотом, краем глаза уловил движение около них. Небольшой автобус с надписью на борту «Накки-ярви» остановился напротив проходной, и из института вышла группа людей. Сделав вид, что прикуриваю сигарету, я искоса пригляделся. Метров с семидесяти подробно рассмотреть, к тому же одним глазом, оказалось трудновато, но даже с такого расстояния заметил, что в этих людях есть нечто странное. Четверо мужчин, одетые в долгополые пальто и надвинутые по самые брови вязанные шапки, даже под несуразной для их комплекции одеждой, казались ожившими глыбами, а три женщины, сопровождавшие их, одеянием напоминали монашек. Мешковатые хламиды не скрывали неуверенности и какой-то угловатости движений. Вышедший с ними из института мужчина, из-под куртки которого виднелись полы белого халата, что-то сказал, сопровождая слова энергичным жестом, и вся группа организованно загрузилась в автобус. Через несколько секунд он тронулся с места и развернулся в моем направлении. Попыхивая сизым выхлопом, автобус промчался мимо, и я отметил еще одну особенность — все стекла в салоне оказались тонированными до неприличия, сквозь них не улавливалось даже малейшего изображения, как будто они абсолютно не прозрачны. С рассеянным видом, с дымящейся сигаретой в руке, я двинулся дальше и, сворачивая за поворот, неожиданно, почти физически, ощутил тяжелый взгляд, направленный в спину. Искоса брошенный взгляд не выявил на мало оживленной улице ни чего подозрительного, но это ни чего не значило, все и так понятно — меня «пасут».

Кафе и в самом деле оказалось рядом, пройдя за перекрестком один дом, я уткнулся в вывеску с изображением дымящейся кружки над цокольным этажом. Светка, в компании двух дам неопределенного возраста, уже сидела за одним из столиков. Увидев меня, она недовольно сморщила ном и взглянула на часы.

— Извини, Светик, этот район я знаю плохо, и немного не рассчитал по времени. — Я виновато улыбнулся и чмокнул девушку в щеку.

— Это и есть тот кавалер, который прекрасно играет на гитаре, и заслужил интерес на клубной вечеринке? — В интонации крашеной блондинки, что сидела справа от Светки, прозвучало неодолимое любопытство, а в глазах ее явно мелькнул нескрываемый интерес.

Есть такая категория женщин, для которых любопытство является образом жизни. По-другому они просто не могут. Обычно, это неустроенные в личной жизни люди, и таким способом они реализуют недостаток общения. Что-то увидеть и услышать, сделать свои выводы, обсудить с кем-нибудь их — и на душе возникает чувство удовлетворения, а если еще и вмешаться в чьи-то дела, то вообще…

— Добрый день. Сергей. — Представляюсь дамам и присаживаюсь на свободный стул.

— Эльвира. — Блондинка учащенно захлопала ресницами, ее круглое сильно накрашенное лицо расплылось в улыбке.

— Дарья Степановна. — Назвалась другая женщина, показавшаяся полным антиподом Эльвиры.

Волосы цвета вороньего крыла обрамляли смуглое, немного скуластое, лицо. Большие фиолетовые глаза притягивали взгляд к себе и лишь немного поджатые губы придавали женщине высокомерное и брезгливое выражение.

— Мы вместе работаем в одной лаборатории. — Пояснила Светка. — Сейчас обеденный перерыв, а это — самая дешевая столовка около института.

— И кормят намного лучше. — Добавила Эльвира, которой явно не понравилось слово «дешевая».

— Значит, имеет смысл пообедать, — жизнерадостно заявил я, — а то, кроме кофе, у меня с утра во рту еще ни чего не было.

Цена соответствовала качеству, хотя зимний салат и поджарка оказались вполне съедобными, а если учитывать, что я не ел со вчерашнего дня, даже вкусными.

Женщины неторопливо попивали кофе и обсуждали какую-то Полину, совершенно не умеющую одеваться. При этом, иногда поглядывали на меня, как я понял, оценивая и делая свои выводы. Стоило лишь мне отложить столовый прибор в сторону, как внимание переключилось на мою персону.

А что вы думаете о нынешней погоде и как она связана с обещанным глобальным потеплением? А вы, в самом деле, служите на Севере? А правда ли, что в армии бардак и мздоимство? А вы знаете, что Светлана считается одним из самых талантливых сотрудников института? А что вы скажете о последнем заявлении президента? Неужели мы сильнее Америки? А за границей вы когда-нибудь бывали? А вы знаете…?

Эльвира почти сразу вывалила на мою голову ворох различнейших вопросов, при этом ее лицо сохраняло благожелательное выражение. Порой, не дожидаясь ответа, она с восхищенным видом начинала спрашивать совершенно о другом и ее прикрытые пушистыми ресницами глазки хитро поблескивали. Все попытки Светланы что-либо сказать прерывались очередным вопросом или высказыванием крашеной блондинки.

Ее черноволосая коллега, наоборот, сидела молча, и у меня создалось стойкое впечатление, что она очень внимательно изучает меня. Как я реагирую на вопрос, что и как отвечаю — все фиксировалось в ее пристальном взгляде. Иной раз мне казалось, что она пытается разглядеть что-то не только в моем лице, а также и вокруг моей головы. Почему-то создалось стойкое впечатление, что обе женщины ведут совместное изучение по определенной методике: одна морочит голову серией вопросов различной степени сложности и направленности, а другая оценивает реакцию на них. Могу заметить, что это у них, в принципе, получалось не плохо. Единственное, такой способ не мог дать им правильного результата, так как я сам не плохо владею подобной технологией изучения людей, однако к концу обеденного перерыва в душе понемногу начало накапливаться легкое раздражение.

Слава богу, все хорошо, что кончается вовремя. Перерыв на обед также ограничен во времени. Бросив взгляд на большие часы, что висели над барной стойкой, Эльвира озабоченно закатила глаза и немного суетливо засобиралась:

— Ой, извините. Я — такая болтушка, но мне всегда было интересно увидеть Светиного кавалера, а тут такая возможность. Обед почти закончился, а я вам почти не дала возможности поговорить. Вы уж простите старуху.

«Старухе», в любом случае, больше сорока лет не накинешь, но я постарался, как можно беззаботнее улыбнуться и ответил:

— Ни чего страшного. В интересной компании всегда время бежит незаметно.

Молчавшая все время Дарья Степановна неожиданно подала голос:

— Конечно — ни чего страшного. Я думаю, что мы отпустим Светочку домой. Все равно сегодня пятница и перед выходными, на данный момент, ни какой сложной работы не имеется. Я думаю, что уважаемый Сергей подождет свою даму здесь, а мы быстро переоформим пропуск, и она через десять минут будет свободна.

Кто начальник, а кто подчиненный — ясно сразу. Даже то, как в кильватер к молчаливой брюнетке пристроились остальные женщины, соблюдая некоторую дистанцию, четко указывало на жесткую иерархию.

Оставшись один, я заказал большую чашку кофе и, попыхивая сигаретой, стал оценивать ситуацию. В том, что обе Светкины коллеги — экстрасенсы, сомнений не существовало. Даже говорливая Эльвира несла в себе нечто, трудно объяснимое простыми словами, экстраординарное. За внешней безалаберностью и простотой ощущался холодный аналитический ум, а манера поведения — типичная маска. Начальница Дарья Степановна — также, штучка еще та. Что же она пыталась во мне разглядеть? И что разглядела? Уж очень она мне напоминала настоящую ведьму, во всяком случае, внешне. И в самом деле — НИИЧАВО, раз такие «разносторонние» личности в нем работают. Наверняка и Светку убедили в ее ведьмовских способностях. Хотя, чего лукавить? Основами гипноза она владеет — вчера убедился. Это со мной ей не повезло, на подобное воздействие у меня есть защита. Странно, что ни чего в Светке я и в самом деле раньше не разглядел. А может потому, что не присматривался? Вот только, глядя на лучащиеся радостью глаза, ни чего подобного и делать не хочется. С другой стороны, знаю я эту девушку не первый год и ни чего странного, ни в ней, ни в ее матери, я не замечал.

Сигарета дотлела. Я отхлебнул начинающий остывать кофе, и мне на ум пришла следующая мысль. Наличие «конкурирующих фирм» руководством нашего отдела никогда не отрицалось. В том, что они имеются, знали все, но как-то считалось признаком плохого тона, особенно среди работников нижнего звена, о них упоминать. Слишком уж замкнутым сообществом считался наш отдел, впрочем, как и все подобные организации других ведомств. Мы никогда не стремились к контактам и обмену информацией с представителями других «контор», хотя пару раз выполняли работу совместно, взять, к примеру, последнюю операцию. Вспомнился интерес шефа к личности Гершвица, а ведь наш генерал что-то знал о нем, раз дал «добро» на совместную работу по зороастрийцам. А оперативность отдела после моего звонка из дома? Словно готовились заранее или так обеспокоились моей скромной, в пределах нашей конторы, персоной, что сразу на горизонте появилась «группа поддержки». А «Гнездо дракона» с непонятными личностями потустороннего толка? А гуль? Кому я мог помешать, едва приехав в отпуск? Или дело в Светлане? Слишком много вопросов, на которые конкретных ответов у меня пока не существует. Гули! Возможно, это — зацепка. Для того, чтобы вызвать джиннью, необходимо знать и уметь слишком многое, связанное именно с укладом исламского мира, менталитетом и особенностями религиозных воззрений, а главное — с тонкостями домусульманских религиозных культов Ближнего и Среднего Востока. Нужно проникнуться духом тех опаленных знойным солнцем земель, образом жизни. Сделать же такое сидя в промозглом зимнем Питере чрезвычайно сложно. Какую силу и опыт нужно иметь, чтобы воплотить в реальность фантазию чужого народа?

— Извините, пожалуйста. — Женский голос отвлек меня от размышлений. — Вы не могли б уделить мне минуту внимания?

Первое, что привлекало к себе внимание, это глаза. Ярко-зеленые, сверкающие, словно изумруды под солнечными лучами, они притягивали к себе каким-то особым магнетизмом. Пришлось, правда, с достаточным усилием воли, на мгновение отвести взгляд в сторону, и лишь потом посмотреть, кого же нелегкая принесла в эту забегаловку.

Молодая девушка в байкерском прикиде стояла возле столика, сжимая в руке мотоциклетный шлем с торчащими из его нутра черными крагами. Кожаный костюм сидел на ней в обтяжку, что позволяло оценить красивую фигуру и грудь, наверное, седьмого размера, если не больше. Обрамленное гривой русых волос миловидное личико с большими яркими глазами сразу напомнило о вчерашнем посещении клуба. Спутница Инквизитора. Но если вчера я ее видел в шикарном вечернем платье, то сейчас передо мной стояла сексапильная девчонка-оторва, и выглядела она не менее эффектно, чем двадцать часов назад.

— Чем могу служить? — Подчеркнуто вежливо поинтересовался я.

Говоря, скашиваю взгляд на вход в кафе. Естественно, такие люди, да без охраны? Два амбала, очень похожие на здоровяков, что я видел сегодня возле проходной института, топтались около дверей. В кожаных черных косухах, надвинутых на головы шлемах того же цвета, они напоминали терминаторов и даже на расстоянии внушали уважение.

— Иннокентий Константинович просил вас в течение сегодняшнего дня позвонить. — Изящная рука с немного длинноватыми пальчиками протянула визитку.

Отмечаю легкий, почти неуловимый, акцент, похожий на прибалтийский, и снова сталкиваюсь с притягательными изумрудными глазами. Да, подобрал себе подружку Инквизитор.

— Вы говорите о вашем вчерашнем спутнике? — Спрашиваю скорее утверждающе, вертя в руке протянутый прямоугольник.

— Обязательно позвоните, это в ваших интересах. — Фелиция развернулась и быстрым шагом покинула кафе.

Я проводил ее взглядом, откровенно любуясь точеной фигурой девушки, хотя шла она как-то немного странно, по-мужски, ставя ногу на каблук. К моему удивлению, ни кто из сидящих за столиками, а кафе было заполнено больше чем на половину, даже не повернул голову в сторону сексапильной красотки, хотя, по моему мнению, на нее должен обратить внимание каждый, кто считает себя мужчиной.

Наступило время повнимательнее рассмотреть визитку. Черного цвета, сделанная из прессованной кожи, с золотым тиснением, она несла на себе ощущение достатка и респектабельности. На одной стороне выдавлено изображение звериной пасти с факелом в зубах в обрамлении сложной аббревиатуры из готических букв, на другой же — надпись выдавленными золотыми буквами: «Иннокентий Константинович Урманский. Старший консультант. Центр социальной и психологической реабилитации негосударственного фонда „Северо-Западный Регион“». Ниже — столбик номеров телефонов и электронных адресов. Напротив одного номера стояла точка, нанесенная белым корректором текста. Наверное, чтобы знать, по какому, конкретно, телефону звонить.

Что ж, что-то я становлюсь за последние сутки очень популярным. Кто-то пытается меня убить, со службы в экстренном порядке прибывает группа поддержки, Светкины сослуживицы изучает по обычной схеме получения психологической информации, некий старший консультант, облеченный незримой властью, хочет со мною встретиться, и все знают, где я нахожусь в данный момент. Вот тебе и спокойный отпуск с устранением от всех дел. Хотя, чего уж лукавить, три дня обрызлого нечегонеделания и вселенской тоски от безделья и неумения просто расслабиться в одиночку достали до печенок. А тут? Ощущать себя при делах и, не будучи связанным служебными обязанностями, делать, что сам считаешь нужным, и не перед кем не отчитываться. Отпуск — свинья их всех сожри!

До ближайшей станции метро мы добирались пешком. Хоть с утра заметно подмораживало, но сутулиться в «маршрутке» пару остановок не хотелось. Наконец-то выглянувшее из-за недельной небесной хмари солнце создавало иллюзию праздника, и настроение немного выравнивалось. Светка, держась за мою руку, чтобы не упасть, поскользнувшись на застывших за ночь лужицах, рассказывала о разные байки об институте и о своих сослуживицах. Так, в общем, поскольку ни какой серьезной информацией не владела или не хотела ее озвучивать. Хотя несколько раз проскакивали интересные имена и, к моему удивлению, очень меткие характеристики. Особенно «хорошо» она прошлась по Эльвире и Дарье Степановне. Сразу становились понятными отношения в лаборатории, где строгая брюнетка держала в ежовых рукавицах остальной персонал. Те выводы, что я сделал по Светкиным коллегам за короткую встречу в кафе, совпали с мнением моей подружки почти на девяносто процентов, вот только я так и не смог понять, чем же они там занимались конкретно. Заумные формулировки, вроде, невербальное воздействие на подсознание и коррекция поведенческой модели нетрадиционными методами, давали слишком широкое поле для фантазий. Можно предположить все, от обычного гипноза до методик колдунов Вуду, от заговорных слов до использования ритуалов описанных в колдовских книгах, но это — такая хренотень, что даже наш высокомудрый Дядя Арчил зачастую неопределенно разводил руками в ответ на подобные вопросы спецназовцев. Хотя, возможно, и он дозировал информацию для работников своей епархии. А вот насколько он осведомлен о работе этого НИИЧАВО? То-то всполошились в отделе после моего сообщения, а для меня — пока сплошные непонятки.

В районе Сенной площади, где столпотворение людей принимает обычные для центра Питера нормы, запиликал телефон. Для связи со служебными абонентами на мобильнике были установлены определенные мелодии, и сейчас, когда прозвучал отрывок арии бесенят из оперы «Иисус — суперзвезда», означало, что кто-то из отдела выходит на связь.

— Сергей, ты меня слышишь? — Через гарнитуру донесся голос Альбины. — Тебя пасут. Двое мужчин, один в серой ветровке и белой вязаной шапочке, другой — в темно-зеленой «Аляске» со спортивной сумкой через плечо. Иди до Невского, а мы постараемся их отсечь.

— Ладно. — С недовольным видом буркнул в ответ.

На удивленный взгляд спутницы я хмуро пояснил:

— Друг звонил. Спрашивал, смогу ли я ему кое-чего купить. Они думают, что в их Урюпинске ни чего нет, а в Питере — есть все и по бросовым ценам. Давай в «Апрашку» заглянем. — Предложил я, сворачивая в сторону Садовой улицы.

— Теперь, «Апраксин двор» — не самый лучший рынок в городе. Лучше в супермаркет или в специализированный магазин, а они находятся в спальных районах. — Светке не хотелось проталкиваться сквозь толпы снующих людей, и она предложила нормальный вариант, но в мои изменившиеся планы «нормальный вариант» не вписывался.

— Все равно, лучше пройдем до Невского. Там без пересадок до дома доедем. — Предложил я и примиряющим тоном добавил. — Ни в какой магазин или рынок заходить не станем, разве только около дома. — Придерживая Светку под руку, я, как ледокол, двинулся через суетящуюся толпу.

Гулять по центральным улицам мегаполисов удовольствие сомнительное, если ты там, конечно, не работаешь. Большинство из слоняющихся в обоих направлениях людей приезжие. Все куда-то торопятся, спешат, в глазах ощущается нездоровый азарт, и создается определенная атмосфера. Кто-то с упрямством одержимого шопоголика изучает магазины и делает покупки, чтобы потом хвастаться перед знакомыми «крутыми и дешевыми приобретениями», кто-то простым зевакой глазеет на исторические красоты, кто-то, поддавшись массовому психозу толпы, старается совместить и первое и второе, а кое-кто делает деньги по перечню деяний учтенных в уголовном кодексе. Степенно и неторопливо шагающие люди в таких местах редкость. Мы изображали именно таких, чем существенно выделялись среди народа снующего по Садовой. Хвоста, о котором предупредила Альбина, я так и не заметил, хотя названные приметы подходили к десятку человек в радиусе обзора, но, все равно, пожелания нашей сотрудницы выполнил.

В уличной толчее и битком набитом людьми вагоне подземки мы почти не говорили. Иногда Светка порывалась что-нибудь сказать, но я шутливо прижимал палец к ее губам и шептал на ухо всякую смешную чепуху. Лишь вывалившись из метро и все-таки посетив магазин, так как на память пришел пустой холодильник, я спросил:

— А теперь куда? К тебе или ко мне?

— Лучше к тебе. — Светка серьезно посмотрела мне в лицо. — Мама приедет только через три дня, а дома одной… — она вздрогнула, — как-то не по себе.

Черная визитка Инквизитора произвела на девушку впечатление. Она восхищенно захлопала ресницами и восторженно пролепетала:

— Это — большая честь. Именно такие визитки дают возможность общения с теми, кто стоит над магическим сообществом. Тем более карточка от Урманского, ведь Иннокентий Константинович — очень скрытный для окружающих и замкнутый человек.

— А, может, это — черная метка? Как у флибустьеров. Даже прозвище у вашего Иннокентия Константиновича пиратское — Сильвер. — Язвительно ответил я. — Вручили знак, и жди теперь беды. Придет какой-нибудь одноглазый Джо и, с криком: «Черная метка!», взмахнет саблей.

— Что ты! Урманский — человек, хоть и жесткий, принципиальный, но, в то же время, умный и порядочный. — Возразила Светка с некоторой горячностью.

Вот бы знать, зачем такому умному и принципиальному я понадобился? Ни каких общих дел мы не имели, да, и вообще, нет у нас точек соприкосновения. Та мимолетная встреча в клубе ни в счет. Несколько минут общения, не обязательного, а так, в порядке вежливости. Вот, если дело касается моей работы в отделе «П», то интерес одного из высших иерархов местной псевдомагической тусовки донельзя понятен. Вроде бы — коллеги. Насколько я понял из Светкиных объяснений, Инквизитор в Питере выполняет роль контролера и бесстрастного судьи в среде тех, кто занимается всякими магическими делами или считает себя представителями нечисти, почти, как наш шеф. Только Свиягов пользуется поддержкой государства и действует в интересах министерства обороны. А на кого работает Сильвер?

Ассоциация между Инквизитором и генералом вызвала невольную усмешку.

— Чего смешного? — Моя ухмылка не прошла незамеченной, Светка истолковала ее по-своему. — Ты встреться с ним, пообщайся, и, может, тогда поймешь, насколько Сильвер — выдающаяся личность.

— Может быть, может быть. — Согласился я и неожиданно поинтересовался. — А почему я должен с кем-либо встречаться, не имея на то желания? Инквизиторы, колдуны, ведьмы, вампиры — это такая блажь, которую придумали либо пройдохи, либо душевно больные. Красивые и загадочные прозвища, странные ритуалы и щекотка самолюбия скрывают разнообразные проблемы в психике, а за ними стоят обычные люди, ну, пусть как-то отягощенные комплексами и старающиеся хоть в чем-то быть непохожими на остальных.

— Так ты ни чего не понял? — Светка начала заводиться на глазах.

На такую реакцию я в общем-то и рассчитывал. Смесь твердолобого материалиста и Фомы неверующего является одной из масок, которая может спровоцировать оппонента на азарт и горячность, что зачастую помогает получать необходимую информацию.

— Вчерашний визит гули — тебе не доказательство? Здесь, в своей же квартире, тебя нежить чуть не сожрала, а ты все упрямишься. Или тебе надо, чтобы волкодлак тебя укусил? — В Светкином голосе ощущалась неприкрытая злость.

Главное — не перебощить. Обидится девушка, уйдет, а мне совершенно не хотелось с ней расставаться. Не смотря на то, что она работает в конкурирующей «фирме». Немного остужаю накал:

— Погоди, Света. Ты говоришь о сверхъестественных силах, паранормальных явлениях, сама признаешься в том, что ведьма, к тому же не в первом поколении. Раз это так, то покажи свое умение или как оно у вас называется. Сможешь?

— Хорошо. — Светка неожиданно успокоилась и, хитро улыбаясь, спросила. — А ты не боишься?

— Для ведьмы ты слишком красивая и привлекательная. — Как можно проникновеннее ответил я.

— А ты считаешь, что ведьмы — уродливые старухи? — С иронией произнесла девушка, ставя блюдце в водой на стол.

Милая наивная девочка. На сотню, так называемых, дипломированных магов и колдунов, прорицателей и экстрасенсов, ведьм и медиумов, приходится, дай бог, двое-трое людей обладающих определенными способностями, и именно они стараются не афишировать свое умение. Многие паранормальные явления имеют самые простые объяснения, а что касается нелюди или нечисти, так человек — самая страшная нелюдь.

Светка провела кончиками пальцев по краям век и щекам, затем сложила ладони около рта и неразборчиво зашептала. Как я не напрягал слух, но разобрать слова так и не смог. Точнее, слышал, но не понимал — русским языком здесь и не пахло. Ах, да, ведь Светка — финка. Запоздалая мысль почти успокоила — на финском языке, как и всякий ленинградец, я знал десяток-другой слов, почерпнутый в годы молодости от общения с пьяными туристами и фарцовщиками, хотя ни одного из услышанных сейчас слов мне известно не было.

Бормотание, доносящееся через сомкнутые ладони, усилилось. Вода в блюдце неожиданно вскипела от устремившихся к поверхности сотен мелких пузырьков, затем успокоилась, и на поверхности появилось изображение волчьей пасти с факелом в зубах.

Вопрос застыл на губах, когда я увидел Светкино лицо. Она отвела ладони от щек, бездумный взгляд застыл на кружке блюдца, а побледневшие от напряжения губы бросали непонятные и уж точно — не финские — слова.

Да, я ошибся в тебе, девочка. В самом деле, в тебе есть сила и умение. В считанные минуты ввести себя в транс, способность к глоссолалии и владение основами гидромантии — все говорит о немалых возможностях этой, как мне казалось давно известной девчонки. В самом деле — ведьма.

В какой-то момент я отвлекся, рассматривая Светкино лицо, а в блюдце возник новый образ. Женщина в платке, похожем на хиджаб. Затем черты лица размылись, и платок превратился в летящую птицу. Словно орел, бросающийся на жертву, он упал на распростертое женское тело и обернулся вокруг него. Ноздрей коснулся тонкий аромат цветущих лилий, и в этот миг блюдце треснуло, рассыпавшись на множество мелких осколков, а вода фонтаном маленьких капель брызнула во все стороны. Девушка покачнулась, вздрогнула, и ее взгляд медленно сосредоточился на мне.

Где-то с полминуты мы молча сидели друг напротив друга, затем Светка слегка охрипшим голосом поинтересовалась:

— Скажи, что ты видел?

Я чуть помедлил, делая вид, что собираюсь с мыслями. Если первый фрагмент был более-менее ясен, то второй, а точнее — аллегорическая сценка, разыгранная на поверхности воды, меня обеспокоила. Странная женщина из горной деревушки продолжала вмешиваться в мою жизнь, словно что-то хотела мне сказать или о чем-то предупредить. Этот аромат лилий, который возникает словно сигнал об опасности или некое напоминание о себе, неясные образы во сне и сейчас во время гадания — все тревожащее непонятно.

— Сережа, что ты увидел? — Голос у Светки стал обычным, но интонации показались мне обеспокоенными.

— Знак, ну, тот, что на визитке. Только без букв. — Наблюдая за лицом подруги, ответил я. Интересно, а что увидела сама Светка? Или, находясь в трансе, она вообще ни чего не могла увидеть? — Потом женщина какая-то, птица… Да вроде бы и все. А ты что-нибудь видела?

— Не скажу. — Щеки девушки к моему удивлению немного порозовели. — Это — личное.

— То есть? — непонятливо спросил я.

— Я гадала на будущее. На твое и мое.

— Ну, и?

— Не знаю, понравиться ли это тебе, но почему-то я видела только тебя. Как будто меня нет, а точнее — мое будущее, может быть, связанно с тобой.

— Это — плохо?

Светка с укоризной посмотрела мне в глаза:

— После одной вместе проведенной ночи ты готов предложить мне руку и сердце? Ты сам себя уважать не станешь. Ведь раньше ты ни когда и ни кому себя обязанным не считал. Да, ты мне нравишься и давно, но в любовь с первого взгляда я не верю, а у меня впечатление, что ты меня только вчера разглядел. Мне с тобой хорошо, чего уж тут таить, но я не знаю, будет ли нам так же вместе. К тому же, армию ради меня ты не бросишь, а мне очень не хочется покидать Петербург и обитать где-то в захолустье, отлученной от интересной работы, круга знакомых и друзей, от ауры родного города.

На глазах у Светки выступили слезы. Она смешно вытерла лицо маленькими кулачками, и со всхлипами прижалась ко мне. Гладя всхлипывающую девушку по спине, я задумался о противоречиях в ее душе, а самому было и тревожно, и хорошо, одновременно.

Успокоившись и подтерев расплывшуюся тушь под глазами, Светка попыталась прокомментировать результаты гадания. Вела она себя, будто несколькими минутами назад ни чего не случилось. Ни только что проявленной слабости и всплеска эмоций, ни чувственной откровенности и боязни за свое будущее — голос девушки звучал спокойно и даже чуть иронично:

— Знак Инквизитора указывает на то, что встреча с ним предопределена. Даже если ты сегодня не позвонишь ему, все равно завтра, послезавтра или через какой-то небольшой промежуток времени вы встретитесь. Как человеку военному, а значит — решительному, лучше не затягивать с этим. Иннокентий Константинович ни когда просто так ни чего не делает, а если он желает созвониться или увидеться с кем-нибудь, значит это необходимо обоим. Что касается второй части предсказания… — девушка на несколько мгновений замолкла, — можно толковать по всякому. Ты точно описал все, что видел?

— В птицу превратился платок, что был на голове женщины. Вот только лица этой женщины я не смог разглядеть.

— Ты уверен, что это была женщина? Может мужчина в бадане? Или в этой, ну, которую арабы носят? Ну, эти — Ясир Арафат с земляками.

— Нет — женщина. Я это точно знаю. Уверен.

— Ни чего не понятно. Да, ладно с этим. Чаще всего предсказания и пророчества всегда не понятны, до тех пор, пока не возникнет подобная ситуация в жизни. И кто знает, когда такое случится.

Интересно получается, гадала-гадала, старалась, а затем, опа-на, непонятная неопределенность. Совсем как у нас в отделе. Несколько предсказателей привлекли для прогнозирования ряда событий и действий, но чаще всего получалась многовариантность будущего, и, самое интересное, совпадающая с аналитическими разработками специалистов направлений. Выбирались способы с наибольшей минимизацией потерь и получением наивысшего результата, но и это не давало сто процентных гарантий выбора правильного решения.

Отмеченный точкой номер телефона на визитке оказался сотовым, хотя количество цифр соответствовало нумерации внутригородской сети. Светка смотрела, как я набираю номер, а в глазах горел нескрываемый интерес. А как же? С самым главным гуру говорить буду.

Вежливый, немного скучноватый голос отозвался в телефоне, но стоило представиться, как интонации мигом изменились.

— Сергей Иванович, я настоятельно рекомендую встретиться сегодня. Дело касается вас, а точнее, вашей безопасности. — В голосе Сильвера ощущались какие-то нотки озабоченности. — Пусть ваша подружка поможет добраться до моего офиса, и там мы переговорим. Допустим, часам к девятнадцати. Вас устраивает?

Я посмотрел на Светку, которая внимательно прислушивалась к нашему разговору. Может быть, она слышала не все, но смысл предложения господина Урманского уловила правильно. Стоило нам встретиться взглядами, как она энергично закивала головой.

— Хорошо, в девятнадцать ноль-ноль я буду у вас. До встречи. — Последнее мое слово перебилось короткими сигналами разъединенной линии.

Старинный особняк одного из сподвижников первого императора терялся среди многоквартирных домов, настроенных за последующие века, но фасад, обращенный к Фонтанке, выходил на набережную. Металлическая ограда с чугунными воротами отделяла засаженный невысокими елочками газон от шумной дороги и создавала ощущение обособленности от остального города. Стилизованные под семнадцатый век круглые висячие фонари органично вписывались в интерьер памятника старины.

Именно такие старинные дома в центральной части Петербурга и создавали особую ауру северной столицы. Создавалось впечатление, что их совершенно не коснулись веяния трех веков шумно прокатившиеся по России — этакий застывший обломок прежней, не достаточно известной, а поэтому загадочной и романтичной, истории. Не разрушенные революциями, войной и перестройкой, родовые гнезда со своей историей, «скелетами в шкафу» и другими секретами, свидетельства взлетов и падений их обитателей.

— Среди старых петербуржцев этот дом называли — «Дом с привидениями». — Пояснила Светка, кивая на колоннаду перед главным входом.

Про один старинный дворец-особняк на другом берегу Невы я уже давно был наслышан — о той достопримечательности Санкт-Петербурга знал почти каждый житель, интересовавшийся интересными и загадочными местами города. Его также прозвали: «Дом с привидениями» и о тайнах того Охтинского дома ходило множество легенд. Оказывается, что такой дом не один, а возможно — и не два или три, а больше.

Два охранника неторопливо вышли из-под козырька, поддерживаемого колоннами, и встретили нас на середине дорожки, рассекающей газон. Не смотря на строгие цивильные костюмы, в которых при низкой температуре легко замерзнуть в течение несколько минут, они двигались легко, и, казалось, не замечали объятий морозного воздуха. Лицами, габаритами и повадками они напоминали двух братьев-близнецов, и, оценив их словно вырубленные из гранита и серые от скудного освещения лица, я вспомнил странных пассажиров автобуса около Светкиного института и байкеров, сопровождавших Фелицию. Все они похожи, как клоны или близкие родственники. Что ж, странная и многочисленная семейка. Отложив возникшую мысль подальше в закоулки памяти, я извлек из кармана визитку и, показав ее, пояснил:

— Мне на девятнадцать часов назначена встреча.

Охранников заинтересовало выдавленное на обратной стороне изображение волчьей морды. Как они в скудном освещении рассмотрели рисунок и что там они увидели, нелепых вопросов у меня не вызвало. Зато реакция на него оказалась интересной. Переглянувшись и вежливо вернув визитку, охранники молча расступились и простояли неподвижно до тех пор, пока мы не вошли в двери.

— Добрый вечер, проходите, пожалуйста. — Встретившая нас в холле Фелиция ослепительно улыбнулась, качнув при этом впечатляющим бюстом. — Иннокентий Константинович ожидает вас в своем кабинете. Я вас провожу.

Не смотря на вечернее время, в особняке ощущалась рабочая обстановка. Из-за неплотно прикрытых дверей доносились голоса и звуки работающей оргтехники, служащие одетые в костюмы классического цвета — белый верх, черный низ, — негромко переговариваясь, проходили мимо, ни чем не показывая свой интерес к нашим персонам. Единственным диссонансом мне показалось неприятие юбок, как элемента офисной униформы — почему-то все женщины носили черные расклешенные брюки. Фелиция также представляла принятый здесь стиль, хотя с такими формами она в мини-юбке выглядела бы на порядок соблазнительнее. В начале лестницы застыли кряжистые фигуры еще двух охранников, ни чем не отличающихся от парочки перед входом в особняк. Еще одна парочка таких же бойцов подпирала косяк двери с табличкой «Урманский И. К.»

Кабинет Инквизитора вполне соответствовал внешнему виду особняка. Старинная резная мебель, драпированные темным бархатом стены, глухие непроницаемые портьеры на окнах и шпалеры по бокам погружали в атмосферу позапрошлого столетия, и только несколько телефонных аппаратов и комплект офисной оргтехники напоминали о том, что на дворе стоит двадцать первый век. Лицо Инквизитора, сидевшего за отдельным столом, несло на себе печать усталости, как будто он перенес тяжелую болезнь или не спал несколько суток. Сбоку от стола пристроился моложавый мужчина с блокнотом в руках, который при нашем появлении встал и тотчас откланялся.

— Добрый вечер. — Поздоровался Сильвер и, предложив присесть, поинтересовался. — Надеюсь, я не помешал вашим планам?

Даже если и помешал, что тут сделаешь? Мы в офисе таинственной личности, и чего душой кривить, мне даже стало интересно. Неопределенное пожатие плечами Инквизитор принял, как положительный ответ, он хмыкнул и неожиданно посмотрел на Светку:

— Светлана Геннадьевна, будьте добры, организуйте нам кофе. В кабинете напротив находится мой секретарь, который вам поможет.

Едва Светка вышла, Сильвер обратил свое внимание на мою персону:

— Сегодня утром я звонил в Москву своему коллеге. Естественно, я поинтересовался такой разносторонней личностью, как майор Рябов. Я вас поздравляю, в определенных кругах ваше имя произносят с уважением, а кое-кто со страхом или ненавистью. Генерал Свиягов умеет подбирать людей в свою команду. Хотя вы — первый, с кем из питомцев отдела «П» мне пришлось встретиться лично, не считая, конечно вашего шефа и пронырливого полковника кавказского происхождения. — Урманский улыбнулся, но мне эта улыбка больше напомнила оскал волка, изображение которого украшало черную визитку. По всей видимости, Инквизитор что-то уловил в выражении моего лица, в голосе его зазвучали примирительные интонации. — Вы не волнуйтесь, Сергей Иванович, я специально отослал вашу знакомую. Не зачем дамам вникать в сугубо мужские разговоры, а тем более — в особенности вашей службы. Конечно, вся ваша деятельность на благо Отечества и укрепление обороноспособности государства больше напоминает мышиную возню, это я — о работе вашей организации, но лично мне импонирует профессионализм вашей команды спецназа. Ведь еще со времен НКВД существовала целая программа по применению и использованию паранормальных явлений, да и сейчас ведется большая работа на уровне ряда министерств и федеральных служб. Даже в вашем военном ведомстве существует ряд проектов, которые разрабатываются не один десяток лет, вот только ваш институт к ним почти не привлекался. Интересно? Ну, ладно, оставим эту тему, и не будем обсуждать вопросы внутренней политики и национальной безопасности, тем более, когда есть проблемы насущные, связанные с безопасностью личной. Да и к тому же, сейчас войдет ваша спутница.

Если Инквизитор хотел меня вывести из равновесия или просто сильно удивить, то случилось обратное. Особенно, когда он прошелся по работе нашего отдела. То, что он назвал мышиной возней, ущемила бы самолюбие моих начальников, но не меня. Я ж, наоборот, отнесся к словам хоть и облеченного властью, но сугубо штатского человека равнодушно. Прошла пора, когда я мог бесконечно спорить и даже бить рожи несогласным штатским лицам, доказывая важность военной службы и роль армейского коллектива и воинской дисциплины в воспитании личности. Теперь вступать в дебаты с далекими от армии людьми о любом вопросе, связанном с моей службой, считаю ниже собственного достоинства. Другое дело — осведомленность, но это не мой прокол, а проблемы начальника режима или другого начальника рангом повыше.

— Я понимаю, что затронутая мною тема для простого вояки малоинтересна, — Сильвер хитро улыбнулся, — но я хотел бы напомнить некоторые простые истины. Род людской за время своего существования постоянно видоизменялся. Из маленьких сутулых и волосатых полуобезьян он вырос до особи умеющей мыслить и делать что-то полезное своими конечностями. В исторически очень короткий срок. Причина? Мутации. Систематически возникали новые подвиды гомо сапиенс, боролись друг с другом за место под солнцем, способствуя созданию доминирующего генотипа. Проходило время, и опять — разделение в ходе эволюции и новая борьба за выживание. Нынешний человек — всего-навсего мутант на промежуточном этапе своей эволюции. Большая часть мозга не функционирует, но любой представитель рода людского носит в черепной коробке столько серого вещества, что хватит с избытком на несколько особей. Возникает вопрос: зачем? А ведь это — задел, запас на будущее, резерв для новых мутаций. Да что там говорить, с каждым годом рождается все больше и больше людей с необъяснимыми современной наукой способностями, а ведь рождаемость во всем мире снижается. Не далек тот день, когда отсутствие экстрасенсорных способностей будет рассматриваться, как моральное или физическое уродство. Те люди, с которыми вы сталкиваетесь по долгу службы, и есть представители новой популяции человечества. Теперь рассмотрим другую сторону этой проблемы. Нелюди. Вас ни когда не удивляло, что сказания почти всех народов однотипны. Оборотни, вампиры, гномы, эльфы, адамовы дети и прочие сверхъестественные существа — не суть в наименовании. Почти все они — разновидности вышедшие из рода человеческого. Некоторые из них выжили, приспособились к новым условиям, научились маскироваться и жить рядом с людьми и живут до сих пор, пытаясь сохранить для себя место под солнцем. Теперь коснемся еще одной проблемы, как бы она не вызывала неприятия материалистов. Параллельные миры. Их существование не вписывается в физическую картину нашего мира. Не укладываются они в известные четырехмерные понятия об окружающем нас пространстве. Однако могу заверить, что за невидимой границей, иногда совсем рядом, существуют сказочные миры, похожие на наш и значительно отличающиеся. Некоторые амбициозные придурки, другого слова не подобрать, или набравшиеся вершков эзотерических знаний неумехи рвут занавес, отделяющий чужие миры, и тогда на нашей земле появляются разные демоны и настоящие сверхъестественные существа, а законы равновесия остаются. Зачастую глупые, но решительные маги взамен появившихся у нас монстров сами попадают в чужой мир, а бывает и так, что туда попадают вообще непричастные к магическим экспериментам люди. Нередки случаи, когда в результате погони за наживой или простой человеческой глупости приходит беда в дом простого обывателя… — Сильвер на несколько секунд умолк и взглянул на часы. — К чему я это все говорю. Для контроля за такими процессами и явлениями существует орден инквизиции. Еще во времена Игнатия Лойолы несколько членов ордена совершили по тем понятиям ересь. Они не стали слепо следовать христианским догмам и использовать в качестве единственной меры для выживания человечества уничтожение всего, что не подходит для церкви. Как ни странно, но именно это движение существует и сейчас. Да, нас не так уж и много, и все-таки мы живем, исполняем свой долг перед человечеством и перед остальными разумными видами обитающими в нашем мире.

— Ваша речь мне очень напоминает вербовку. — Криво усмехнувшись, заметил я. В Урманском ощущалась сила и уверенность в своем предназначении, и это требовало честности в разговоре с ним.

— Запомните, молодой человек. В ряды инквизиции ни кого не вербуют, и, упаси бог, не принуждают. К нам приходят осознанно, и не всякий кандидат удостаивается чести стать рыцарем нашего ордена. Задумайтесь об услышанном здесь, а дальше жизнь покажет по какую сторону баррикад окажемся мы. Хотя ваша служба во многом напоминает деятельность ордена, и точек соприкосновения у нас достаточно, даже если вы не подозреваете об этом. Я вас попрошу: не нужно направо и налево распространяться о нашем разговоре. Надеюсь, вы понимаете? Но могу заверить, вы мне очень симпатичны и при возможности наш Орден всегда к вашим услугам, но только при решении вопросов вашей личной безопасности или возможных совместных действий. Ну, вроде тех, что вы выполняли осенью на территории Ирана. Даже Семен Исаакович в ней использовался в темную и не в курсе о некоторых целях той операции, но хватит об этом. — Урманский вновь посмотрел на часы. — Пора кофе нести.

На последнем слове дверь в кабинет приоткрылась и с подносом в руках вошла Светка. Почти сразу в воздухе ощутился аромат свежесваренного кофе.

— Извините, но Вячеслав, секретарь ваш, не смог сразу найти турку. — Оправдываясь сказала девушка, устанавливая поднос на стол. При этих словах Инквизитор едва заметно усмехнулся. Усмешка предназначалась мне. Понятно, что турка затерялась не просто так и секретарь у Урманского совсем не растеряха.

— Спасибо, Светлана Геннадьевна. — С легким кивком поблагодарил Светку Инквизитор и взял с подноса чашку. — Вы все сделали очень быстро.

Одна мысль цеплялась за другую, но я пока не мог понять до конца, что нужно от меня этому обаятельному и в то же время опасному человеку, обладающему большой теневой властью в городе, а может и не только в нем. Первый этап вербовки? Но ведь и я не мальчик, чтобы не разобраться в этом. Попытка использовать мой опыт в решении проблем связанных с деятельностью тайного ордена? Скорее всего — нет. Даже мимолетного взгляда на некоторых сотрудников офиса хватило, чтобы определить их статус. Походка, движения, уверенность в жестах, скрываемая под официальной одеждой мощь мышц и понятное лишь специалисту выражение лиц — все говорило о том, что ребятки здесь отнюдь не так просты. Светка? По большому счету, мне глубоко наплевать ведьма она или нет, но втягивать девушку в дела тайных сообществ желания не возникало. Наоборот, хотелось бы ее отодвинуть от всяких разборок и подальше. Появление гули в моей квартире? Разберемся своими силами, тем более имеется поддержка из отдела. Хотя, может быть, причина именно в джиннии. Что может быть еще? Посещение клуба? Мое выступление с маленькой круглой сцены в звездном зале? Пока ни на один вопрос правильного ответа не имелось, так, одни предположения общего характера. Прямой вопрос задавать не стоило, сидящая рядом девушка только своим присутствием заставляла быть настороже. Образ самоуверенного туповатого вояки из отдаленного гарнизона трещал по швам, а мне не хотелось терять нить игры при общении с интересной и притягательной дамой. Если все у нас сложится, в будущем постараюсь быть откровенным и честным, хотя не представляю, как это сделать.

Урманский отставил чашку, посмотрел на нас и негромко спросил:

— У вас есть враги или недруги?

— А у кого их нет? — Я пожал плечами и мельком посмотрел на Светку.

Девушка явно не ожидала такого вопроса и, медленно поставив недопитый кофе на поднос, с запинкой ответила:

— Мой круг общения узок. Дом, работа, редкие встречи с бывшими одноклассниками, иногда походы в «Гнездо» или туристские походы. Плохих людей я чувствую сразу и стараюсь избегать общения с ними. Денег в долг не даю и не беру, гадостей ни кому не делаю, стараюсь держаться со всеми дружелюбно, и дорогу ни кому не перебегала.

— Кто-то вызвал гуль и направил в вашу квартиру. Это не наводит на размышления?

Риторический вопрос Инквизитора повис в воздухе. Даже не вопрос, а констатация факта. Потому что на него ответа в данный момент не существует, зато за ним тянется цепочка последующих вопросов. Я себе уже их задавал и не смог ответить.

— Вызов такого демона предусматривает смерть жертвы. — Выждав небольшую паузу, продолжил Сильвер. — Следовательно, вас хотели убить. Возможно не обоих, но вас, Сергей Иванович, обязательно, а Светлана Геннадьевна могла стать, как жертвой гули, так и козлом отпущения при неизбежных разборках с правоохранительными органами. Вывод: первоочередной целью пока, я подчеркиваю слово — «пока», неизвестного нам человека явился некий Рябов Сергей Иванович, появившийся в нашем городе всего несколько дней назад и ведший уединенный образ жизни до посещения моего клуба. К счастью, вам удалось справиться с джинном без всякого ущерба для здоровья, но кто предскажет, что подобные попытки не повторятся? И на кого будет направлен следующий удар?

— На меня. — Я постарался выглядеть как можно беззаботнее. — Это Светлана ни кому дорогу не переходила, а я, по всей видимости, ее кому-то перешел. Посудите сами, я появляюсь в клубе среди незнакомых мне людей в компании с человеком, который там, если не завсегдатай, то, во всяком случае, постоянный посетитель, и спустя несколько часов происходит попытка нападения, к тому же, ваша гуль приняла образ Светланы, и если бы не случайность, то дело могло закончиться прискорбно. Не исключаю, что возможны попытки новых покушений, но другими способами. Как там, у колдунов? Восковую фигурку шилом дырявят или лишают ориентации при переходе проезжей части? Только я не боюсь. И не потому, что верю или не верю в запредельные науки, а по причине уверенности в своих силах. Самое простое решение проблемы с человеческой жизнью, это — автомобильная авария или меткий выстрел из любого оружия. Однако, как свидетельствует военная практика, слишком маловероятен путь от сложного к простому, обычно бывает наоборот. А это означает, что если и будут новые попытки покушений, они будут усложняться и вряд ли дилетант сможет создать по настоящему опасную ситуацию, не подвергая себя расшифровке или не совершив ошибки.

— Браво. — Урманский усмехнулся. — Мне нравится ваше умение делать логические и правильные умозаключения. Сразу чувствуется профессионал. Теперь я могу быть уверен, что с вами ни чего плохого не случится. Во всяком случае, если вы не станете переоценивать свои возможности и поддаваться эйфории неуязвимости. На всякий случай оставьте у себя мою визитную карточку, второй номер телефона снизу дает прямой выход на меня в любое время суток. И еще, в случае необходимости к вам подойдет мой человек с такой же визиткою, но это не значит, что он от меня. Смотрите. — Инквизитор достал из кармана черную визитку и прижал безымянный палец к выдавленному на обратной стороне изображению звериной морды. Едва он оторвал палец от черного прямоугольника, как рисунок на нем стал желтого цвета, и изображения букв по кругу запылали оранжевыми сполохами. — Виза Инквизиции. Только мои посланцы могут зажечь огонь на нашем гербе. Ну, ладно, не стану утомлять вас своим присутствием, отпуск — дело святое, но предчувствую, что наша встреча не последняя.

Урманский проводил нас до дверей и лишь на самом выходе шепнул:

— Не торопитесь докладывать начальству о нашей встрече… ну, за исключением генерала. И будьте внимательны.

Металлическая калитка клацнула за спиной, отделяя епархию Инквизитора от погруженного в зимний вечер Петербурга. Молчаливые охранники вернулись под навес особняка, а мы остановились у гранитного парапета Фонтанки.

— Какие планы на сегодняшний вечер, господин майор? — Не смотря на шутливый тон, в голосе Светки ощущалась небольшая растерянность, а в широко распахнутых глазах застыло нескрываемое удивление.

— Что случилось, Светик? — Я постарался прояснить ситуацию.

— Странно, очень странно. Я не помню такого, чтобы Инквизитор уделял столько времени на общение с незнакомым человеком. И вообще, он очень редко приглашает в свой офис кого бы то ни было. У меня создается стойкое впечатление, что ты скрываешь от меня что-то важное, как будто в тебе уживаются два совершенно различных человека, и тот которого я не знаю — настоящий.

— Хочешь сказать, что ты сейчас видишь не меня? По-моему это глупо. Уж кого-кого, а меня ты видела не один год, с голопузого детства.

— Действительно, это так. — Согласилась Светка и тихим голосом заметила. — Только в этот раз, когда ты появился в Питере, ты стал какой-то немножко другой.

— Хуже или лучше?

— Не знаю, но в тебе появилась странная сила, которая прежде не ощущалась. Ты так спокойно относишься к всяким проявлениям сверхъестественного, что дает повод усомниться в твоих открытых насмешках над паранормальными явлениями. С гулей ты справился без проявления эмоций и страха, хотя любой другой на твоем месте бы погиб, без всякого сомнения. Твой хитрый пистолет, который ты назвал игрушкой, а ведь его можно считать очень эффективным средством самообороны от ряда разновидностей нечисти. Тебя выделил Инквизитор, а это многое значит, в том числе, что ты относишься к нашему кругу или представляешь интерес у иерархов ордена. Эльвира и Дарья после встречи в кафе попытались составить твой энергетический и сущностный портрет. К их большому изумлению, они не смогли этого сделать, в витальном плане проекция твоей сущности оказалась сдвоенной и словно несла смешение нескольких сутей.

— Значит, примененный метод не соответствовал операционно-технологической карте. — Я улыбнулся, представив двух колдуний с планшетами в руках, на которых, как для бестолковых бойцов, расписана последовательность подготовки к работе и обслуживания сложных агрегатов. — Я не знаю, что они хотели увидеть, но лучше бы пользовались хохлацким принципом: пока не пощупаю руками, глазам не поверю. А что касается моей сути, то вот он я — перед тобой, и от тебя ни чего не скрываю. Хотя могу и озвучить свои подсознательные желания.

— Ну…

— Я хочу пригласить тебя в ресторан, а затем, на романтический вечер при свечах в маленькой квартире, где собственно мы сегодня были, а там… — Я с улыбкой посмотрел Светке в глаза. — Мы составим сущностный портрет по методике доктора Фрейда. Ну, что, госпожа ведьма? Где тут поблизости приличный ресторан с живой музыкой?