Добро пожаловать на Марс!

РОГ ФИЛЛИПС. ДРЕВНИЕ МАРСИАНЕ

The Old Martians (If, 1952 № 3)

ЧЕЛОВЕК в тропическом пробковом шлеме стоял спиной ко мне. Чуть пригнувшись и подавшись вперед, он командовал девушке, глядя в камеру:

— Только не стой, Дотти! Подвигайся! Что-нибудь делай! Подойди вон к той колонне с надписями…

Девушка была высокой и длинноногой, с прекрасными пропорциями фигуры и идеально гладкой кожей. Но она казалась смущенной и даже испуганной, пока старалась выполнить указания человека с кинокамерой. Искусственно улыбнувшись, она повернула голову к стене позади, потянулась и провела пальцем по почти стертой надписи на камне.

Камера перестала трещать. Владелец ее выпрямился и поворчал:

— Вот и все…

Но девушка не перестала волноваться. Она окинула взглядом толпу, не увидела того, кого искала, и пошла к арке, ведущей вглубь руин.

Я медленно последовал за ней.

Пройдя через арку, она остановилась и повернула голову направо, явно выискивая что-то. Очевидно, нашла, но тут заметила меня и встревожилась еще сильнее.

Когда она попятилась, скрываясь в толпе, я небрежно прошел через сводчатый проход. Точнее, это был лишь намек на проход, потому что верх его исчез примерно полмиллиона лет назад. И футах в двадцати, не видя ничего, кроме того, что было прямо перед ним, стоял человек.

Его рост и телосложение были немного меньше среднего, но мое внимание привлек его профиль. В нем чувствовался какой-то атавизм, ярко выраженный атавизм.

Наверное, он мог бы служить моделью в учебниках о разных категориях британцев. Сходство было едва заметным, неуловимым, лишь тренированный взгляд мог заметить его.

Я целиком сосредоточил на нем внимание. Когда его руки двигались, то локти при этом странно порхали, создавая впечатление птички. И так же от очертания его худого тела оставалось впечатление неловкости, а не кошачьей грации и изящества. И в сочетании с остальными чертами это утверждало его психодиагноз.

В прошлом, лет десять тысяч назад, если верить учебникам, люди были психически нестабильны. Поэтому нечего удивляться, что девушка по имени Дотти все время выглядела взволнованной.

И она появилась с противоположной стороны развалин и подошла к человеку, за которым я наблюдал.

Он не увидел, а как-то ощутил ее и выпрямился, при этом каждое его движение выказывало волнение.

— Дотти! — сказал он, — Я нашел его. Я нашел доказательство. Я был здесь раньше, тысячи лет назад, когда это еще не были развалины. Я помню.

Во всем облике девушки появилось утомление.

— Пожалуйста, Херб! Забудь обо всем. Ты слишком много об этом говоришь!

Плечи его напряглись.

— Не волнуйся. Я никому не скажу, пока у меня не будет достаточно доказательств, чтобы убедить их. Где-то здесь что-то похоронено. Что-то, о чем я смогу вспомнить. И тогда произведут раскопки в том месте, где камни никто не трогал пять тысяч лет и найдут то, о чем я расскажу.

— Нет, Херб, — покачала головой Дотти, — Если бы это было на Земле, я бы еще могла тебе поверить. Но не здесь, на Марсе. Они… они даже не были гуманоидами!

— Я тоже, — хрипло прошептал Херб.

Я с сожалением вздохнул. Я уже видел слишком много подобных случаев. Я давно уже взрослый, чтобы бояться их. Но это была моя работа, а человек должен зарабатывать себе на еду.

ГИД ПОГНАЛ туристов обратно в автобус. Я смешался с толпой и, когда Дотти и Херб поднялись на борт, мне удалось сесть неподалеку от них.

— А вы двое где были? — закричал со своего места человек в пробковом шлеме, — Держитесь поближе ко мне. Я зарядил в камеру новую пленку. На следующей остановке хочу снять вас обоих.

— Хорошо, Джордж, — послушно ответила Дотти.

Они с Хербом вынуждены были сесть порознь, и, поскольку они все равно не смогли бы беседовать, я поочередно изучил всех троих. Человек в пробковом шлеме, которого звали Джордж, был самым

обыкновенным и плевать хотел, как на него смотрят окружающие, пока он занимается своим любимым делом.

Экскурсионный автобус поехал в обход центра древнего города, вероятно, из-за опасности возможных обвалов, и следующую остановку сделал в северной части развалин, которые напоминали древнее кладбище на Земле. Единственным существенным отличием от них было то, что под равномерно расположенными камнями не было ничего найдено. Так что археологи сомневались, что здесь было кладбище. Однако, гид решительно назвал его так. И его слова, когда автобус остановился, оказали явное воздействие на Херба. Он снова начал делать свои порхающие движения локтями и с торжествующей улыбкой озираться в поисках Дотти. Я быстро пошел вперед, чтобы держать его в пределах слышимости.

Он стал возражать, когда Джордж хотел начать съемку, но быстро сдался и постарался, чтобы съемка побыстрее закончилась.

Наконец Джордж выключил камеру. Херб пробормотал что-то Дотти, чего я не услышал, и они пошли по переулку между рядами камней, словно преследовали какую-то определенную цель.

Мне было трудно следовать за ними, когда остальные туристы остались позади. Это было бы слишком очевидно. Вместо этого я свернул за угол, решив, что, когда они дойдут до места своего назначения, я сумею издали прочитать их разговор по губам.

Оказавшись вне поля зрения основной массы туристов, я достал бинокль и настроил его. Мне повезло. Интересующая меня парочка остановилась не слишком далеко.

— Это вовсе не кладбище, — заявил Херб, сопровождая свои слова решительными движениями рук, — Здесь была стоянка, и вот камень, где я припарковывал свой аэроглайдер. Я прекрасно помню это, словно все было вчера.

Я восхитился подсознанием этого человека. Он высказал удивительно проницательное предположение. Специалисты вряд ли согласились бы с ним, но они, вероятно, не смогли бы и доказать, что он был не прав. Но Дотти тут же пустилась в спор.

— Чем ты можешь доказать, что это была стоянка? — спросила она, блуждая взглядом по расставленным с равными промежутками плоским камням, — Это выглядит совершенно непрактичным' для автостоянки.

— Мне все равно, практично это или нет. Жаль, у меня нет лопаты. Я, кажется, вспоминаю, что закопал что-то возле своего камня. Если бы я смог это найти, это доказывало бы, что я действительно помню.

— Почему ты не бросишь все это? — умоляюще воскликнула Дотти, — В конце концов, даже если это и так, то какое это имеет значение теперь?

— Это имеет значение для меня. С тех пор, как мы прилетели сюда, я увидел много знакомых вещей. Слишком знакомых, чтобы быть простыми совпадениями. Я никогда раньше не испытывал таких ощущений. Я всегда считал перевоплощения древними суевериями, так же, как и все остальные. Но больше я так не считаю. Теперь я знаю. Я жил здесь в ту пору, когда все вокруг было живым.

— Но почему ты не можешь этим удовлетвориться? — спросила Дотти, — Да, ты оказался прав, и пусть дальше все идет своим чередом. — Я боюсь, что с тобой что-то сделают, когда узнают, что ты думаешь.

— Ха! — фыркнул Херб. — Я чувствую, что смогу все доказать еще до того, как мы покинем Марс. Где-нибудь в этом городе есть что-то такое, о чем знаю только я. Это закопано где-то под камнями, не тронутыми с тех пор, как человек впервые ступил на эту планету. Я еще не знаю, что это такое, но я вспомню — обязательно вспомню. И тогда я заставлю всех выслушать меня. Они начнут копать и найдут то, что я сказал, в том месте, которое указал я. Вот подожди и увидишь…

— Они запрут тебя, милый, — сказала Дотти, — Тебе не поверят.

Гид дал сигнал, чтобы все шли в автобус. Я видел, как Херб отчаянно хмурится на каменный указатель, затем открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут он отвернулся, и губы его оказались вне поля моего зрения. Я с сожалением убрал в карман бинокль и пошел к автобусу.

Я ЗНАЛ, КУДА мы поедем дальше, и слегка беспокоился. Хербу и Дотти удалось сесть рядом, а я занял место позади них, где мог все слышать. Но они сидели молча.

Автобус выехал из древнего города и помчался по пустыне к одной из немногих построек на Марсе, которые без потерь противостояли разрушительному действию времени. Огромный купол из прочного бетона, армированного прутьями из меди, которая была тверже стали. Марсиане знали то, что земная цивилизация узнала лишь совсем недавно: простая медь не бывает закаленной, но чистая медь становиться закаленной сама по себе через тысячу лет.

И этот громадный купол был набит сотами их комнат и переходов, многие из которых были закрыты для туристов. Это было очень удобное место для Херба.

Автобус остановился. Все вышли и уставились на гладкую поверхность купола, особенно на те места, где виднелись прутья арматуры, блестевшие, словно золото.

Два охранника тоже вышли, чтобы оберегать туристов. Я поймал взгляд одного из них и кивнул на Херба. Охранник понял, сказал что-то напарнику, и теперь оба они были предупреждены, что за Хербом стоит понаблюдать.

Я чувствовал себя лучше, зная, что не один я слежу за ним. Возможно, было бы умнее задержать его прямо тогда. Но это было бы на глазах у остальных туристов и могло повлечь за собой неприятности.

Гид повел процессию по проходу внутрь купола, а оба охранника шли позади, следя, чтобы никто не отстал.

Я пропустил вперед трех-четырех человек, чтобы Херб ничего не заподозрил. Дотти шла рядом с ним, явно взволнованная. И он был тоже взволнован больше, чем в предыдущих местах. Он весь дрожал, его взгляд лихорадочно бегал по стенам.

Волнение Дотти тоже усиливалось, особенно после того, как он пару раз что-то прошептал ей на ухо.

Гид вел туристов обычным путем. Прямо в купол с остановками в полудюжине небольших комнаток, потом к лифтам, находящимся в самом центре, и на них вверх, на крышу, где была смотровая площадка, с которой можно было наблюдать многие мили раскинувшейся вокруг пустыни с развалинами. Затем вниз на второй уровень, зигзагом через другие помещения и, наконец, вниз по лестнице к тому месту, где начался тур.

Я не спускал глаз с головы Херба. По голове можно много чего сказать о человеке. Сначала его голова вертелась из стороны в сторону, что указывало, что он полон любопытства. Я ждал внезапного напряжения головы, когда она застынет, направленная на одно какое-то место, что указало бы на то, что у человека пробудились какие-то воспоминания.

Я чуть было не пропустил, когда это произошло, потому что это случилось между глухими стенами прохода. Короткая пауза, и Херб пошел дальше, словно ничего не произошло.

Но теперь его голова перестала вертеться из стороны в сторону. Теперь это была голова человека, которому больше ничего не любопытно — человека, который на что-то решился. И мне это не нравилось.

И когда группа снова появилась на открытом месте без Херба, я знал, что он собирается в скором времени вернуться сюда.

Прежде чем сесть в автобус, я написал в общественном туалете записку охранникам, чтобы они исследовали место между 14 и 15 коридорами на первом уровне, и, входя в автобус, сунул ее одному из них.

В этой поездке мы посетили еще четыре места. Херб не проявил к ним никакого интереса, что усилило мою уверенность, что он уже выбрал, куда вернется.

В ОТЕЛЕ «Древний город» я подал условный знак, и за Хербом и Дотти стали следить другие сыщики, а я мог спокойно пройти к себе в номер.

Оказавшись там, я связался с куполом. Они собирались в указанном мною месте просветить стены рентгеном и обещали позвонить мне, когда все будет сделано. Затем я набрал номер шефа Безопасности и дал ему устный отчет. Я еще не закончил, когда меня прервала оператор.

— С вами хочет поговорить Стив Меррит, — решительно сказала она.

— Сделайте трехстороннюю связь, — распорядился я.

— Вы срочно нужны мне, Джо, — раздался голос Стива, — Этот парень Херб и его жена только что покинули отель.

— Шеф тоже слушает нас, — предупредил я его, — Они дали какие-нибудь намеки на то, куда направляются?

— Сначала на кладбище. За обедом он украл пару ножей и вилок. Возможно, ему нужно оружие.

— Очень сомневаюсь насчет этого, — ответил я. — Но думаю, его пора брать. Слишком уж он активен.

— Минутку, — вмешался шеф, — Джо, вы должны догнать их. Присоединитесь к ним и начните игру. Скажите этому Хербу, что подслушали его разговор и понимаете, что происходит. Завоюйте его доверие, если сумеете.

— Это довольно опасно, — заметил я, — Этот парень…

— Это приказ, — отрезал шеф, — Стив, вы раскинете сеть, чтобы, в случае чего, мы сумели остановить их.

На этом беседа закончилась. Приказ есть приказ. Но мне этот приказ очень не нравился.

Я подошел к столу, достал из него трубку парализатора, но, подумав, положил ее обратно. Я должен играть свою роль, а парали- затор мог выдать меня как агента. Оружие должно быть у Стива и остальных.

В вестибюле я увидел нетерпеливо ждущего Стива. Ему все это тоже не нравилось.

— Шеф, как всегда, в своем роде. Он играет с огнем.

— Мне кажется, я знаю, чего они хотят, — сказал я, — Они хотят позволить ему зайти достаточно далеко, чтобы мы поняли, какая в этом опасность. И я надеюсь, что при этом никого не убьют. Можно было бы просто найти Херба и вообще не пустить его туда. Подозреваю, что про него знали с самого начала и позволили ему прилететь на Марс, чтобы провести свой проклятый эксперимент. Но сейчас нельзя оставлять его одного.

Мы уже были снаружи. Кругом ни души. Солнце только начало садиться, но в тот момент, когда оно совсем зайдет, ночь мгновенно станет чернее смоли, даже если появится одна из лун.

— Я буду наготове с группой безопасников, — заверил меня Стив, — Сейчас они в храме, наверное, ждут, когда стемнеет, — Он усмехнулся, — Удачи!

В его тоне смешались усмешка и беспокойство.

Я достаточно легко нашел их в развалинах храма и подошел в открытую.

— Привет, — сказал я, — Так и думал, что найду вас здесь. Хочу присоединиться к вам. Я заинтересовался.

— Что вы имеете в виду? — голос Херба был враждебен и полон подозрений.

— Помните меня? Я был днем с вами на экскурсии и случайно подслушал вас. Это было бы нечто, если бы можно было доказать переселение душ.

— Вы верите в переселение душ?

— Не знаю… — Я нахмурился, словно осторожничал, затем сложил губы в обезоруживающую улыбку, — Поскольку вера в это официально классифицирована, как безумие, то нет.

Это было хорошее заявление. Оно могло подразумевать, что все же я верю, и Херб должен был это понять. Он поверил мне. А Дотти — нет.

— Почему ты думаешь, что он не агент? — тревожно спросила она Херба.

— Если бы я был фликом, то разве не арестовал бы вас еще в гостинице? — спросил я.

Это ее слегка успокоило, но полностью не удовлетворило.

— Так или иначе, — продолжал я, — если вы собираетесь что-то выкапывать, то лишний свидетель вам не помешает. Это ведь вы и хотите, не так ли? Доказательство, которое развеет последние сомнения?

— Верно, — кивнул Херб, — И вы поможете мне копать.

— Отлично, — сказал я.

Все было улажено. Мы представились, затем замолчали и стали ждать захода солнца. Ждать предстояло не долго.

СЕЙЧАС, В ТЕМНОТЕ, это место походило на кладбище куда больше, чем при ярком дневном свете. Мы шли вдоль ряда каменных глыб. Херб шагал целеустремленно. Дотти держалась поближе к нему, все еще с подозрением косясь на меня. Я тащился на полшага позади.

Наконец, Херб остановился возле одной из глыб.

— Это здесь, — тихо сказал он.

Я прищурился на камень, затем на Херба. Это было не то место, которое он выбрал днем. Он что, перепутал?

Если и так, то он был хорошим актером. Он достал один из обеденных ножей, присел на корточки и стал исследовать почву, ища место, где можно было копать вручную.

Я наблюдал, как он роет, иногда сменял его, но мы ничего не нашли. Наконец, Херб поднялся на ноги с покорным вздохом.

— Считайте, что я был неправ, — сказал он.

— Бедный Херби, — протянула Дотти.

— Да, бедный Херби, — повторил Херб, всем своим видом показывая усталость и смирение с поражением, — Мне жаль, что я зря взволновал вас, Джо. Наверное, вы ожидали чего-то большего, — Он повернулся к Дотти, — Раз уж мы здесь, то давай прогуляемся. Ты не против?

Это была самая искусная ложь, какую я когда-либо слышал. Прямо-таки талантливая ложь. Я встал перед выбором: убираться отсюда или обвинить его во лжи.

— Наверное, я вернусь в отель, — бодро сказал я, — Увидимся утром.

Я пошел тем же путем, каким мы пришли сюда, пока не убедился, что они не могут меня увидеть или услышать. Тогда, пригнувшись у одной из каменных глыб, я стал ждать и через несколько минут услышал осторожные шаги.

— Джо, это я, Стив.

— Понял, — проворчал я, — Что они делают? Они дали мне отлуп.

— Я все записал на пленку, — сказал Стив, — Что нам теперь делать, брать их или еще подождать?

— Я думаю, стоит еще немного поиграть. Не хочу, чтобы К.И. подумал, что мы испугались.

— Хорошо, — сказал Стив, — Но следующие похороны, на которых мы окажемся, могут быть нашими собственными.

— Да, — кивнул я, — могут быть.

Я шел в темноте, не включая свой фонарик черного света, но не снимая очков, чтобы увидеть фонарик Херба, если подойду достаточно близко.

Сначала я пошел к месту, где мы почти час занимались раскопками. Затем постоял и отправился туда, где Херб с Дотти были днем. Я точно помнил, где это было.

Рукой я касался каменной глыбы, а когда она кончалась, шарил в темноте в поисках следующей, так как они были единственными моими проводниками.

Но попутно я еще и размышлял. Херб сказал, что это была стоянка аэроглайдеров задолго до того, как на Земле появился человек, в те времена, когда этот город был еще жив. И, вероятно, Херб был прав. Анализ показывал присутствие частичек меди и алюминия на поверхности некоторых каменных глыб, которые могли остаться, если на них приземлялись воздушные машины.

И еще я думал над тем, что именно он хотел выкопать. Даже если это было бы какое-то оружие, то через столько тысячелетий оно бы не могло быть работоспособным. Не могло! Или все же могло? Слишком мало вещей осталось от древней марсианской цивилизации, очень мало, но все же достаточно, чтобы мы убедились, что они знали то, что мы пока даже не открыли. Они были мастерами по созданию машин без движущихся частей. Электронные устройства, которые мы нашли, доказывали, что о кибернетике они знали гораздо больше нас.

Я понимал, к чему стремился шеф. Мы понятия не имели, что искал Херб. И было бы проще всего позволить ему найти это, а потом отнять у него, прежде чем он начнет пользоваться своей находкой. Если это было оружие.

Но вероятно, это было оружие. Я был вполне уверен, что главная цель скрыта в стене купола, а какая-то вещь на кладбище поможет ему добраться до нее.

Мои мысли вернулись к действительности. Я находился меньше, чем в дюжине футов до того места, где должны быть Херб и Дотти. Я остановился. Не было ни малейшего следа черного света. Я задержал дыхание и прислушался. И услышал слабое скрежетание ножа о камень.

Я СТРАСТНО пожалел, что у меня нет инфракрасных очков из стандартного набора агента, с помощью которых я мог бы все увидеть. Стив, вероятно, видел больше, чем я. Я рассчитывал наблюдать за Хербом в свете его фонарика черного света, но он работал в темноте.

Я медленно, дюйм за дюймом, стал продвигаться вперед, мои уши были готовы уловить самый малейший звук, который подскажет, что он нашел искомое. И миллион мыслей роился у меня в голове, мыслей о последних открытиях в области атомной энергетики и о том, как все же мало нам известно о древней марсианской цивилизации.

Одновременно я представлял, что сделает Херб. Он найдет то, что ищет. Как-то выразит торжество от своего успеха. Дотти может забыть его строгие предупреждения о необходимости хранить молчание и что-то скажет. Независимо от этого он медленно встал бы, держа свою находку и вспоминая, что это такое и как действует. Оставалось несколько секунд до того, как эта штука в его руках стала бы оружием, секунд, которые я должен быть готов использовать на всю катушку.

— Есть!

Это был торжествующий возглас, которого я ожидал. И внезапный страх заставил меня отбросить все набросанные планы действий.

Я зажег свой фонарик, поставив его на полную мощность. Одновременно я сказал:

— Я так и думал, что это была уловка, чтобы избавиться от меня.

Меня спасла секунда удивленного замешательства. Сцена, которую озарил черный свет, отпечаталась у меня в памяти. В руке у Херба был какой-то предмет. Странный, бессмысленный предмет, весь в земле, но все же определенной формы. Он чуть покачивался в его руке, точно оружие, и был направлен почти что точно на меня.

Я уронил фонарик и бросился Хербу в ноги, чувствуя, как странно потрескивает воздух там, где я только что стоял. Мои руки уже схватили его за ноги, когда я услышал гром.

У тренировок есть свои преимущества. В тот момент, когда я вошел в соприкосновение с Хербом, мое тело начало действовать автоматически. Я дернул его за ноги так, чтобы он упал лицом вниз, и завершил это движение крепким захватом.

Но этим занималась лишь часть моего сознания. Другая же часть застыла от ужаса. Примерно пол акра кладбища пылала. Я увидел, как Стив встал как раз на прицеле оружия Херба, и через краткий миг он уже рассыпался на кусочки, тая и испаряясь так же, как каменные глыбы и земля вокруг него.

Когда Херб падал, то выронил эту штуку, и она отлетела в сторону, и я пытался решить, что делать теперь. Но тут услышал бегущие шаги. Это были другие агенты Безопасности.

Через несколько секунд Херб был у них в руках. Дотти подняла руки вверх и зарыдала.

Я поднял штуку, которую выронил Херб, и застыл, боясь отпустить ее и боясь продолжать держать, так как не знал, что еще от нее ожидать. Но шли секунды, эта штука и не думала взрываться, и я постепенно стал думать о том, что, пожалуй, поживу еще немного.

В области разрушения уже все оплавилось. Жар от нее полыхал такой же, как от раскрытой доменной печи.

Мы поставили на ее границах охрану и направились к дороге, где светили огни ждущих нас машин.

Я увидел, как Дотти споткнулась, и поддержал ее за руку. Она взглянула на меня, узнала в свете лужицы пузырящейся лавы и попыталась выдернуть руку.

— Успокойтесь, — грубо сказал я ей, — Я ваш друг. Возможно, ваш единственный друг, который у вас здесь есть.

По ее глазам я понял, что она мне не верит, но, по крайней мере, она больше не вырывалась. Мы пошли дальше, и через какое-то время она вышла из умственного паралича.

— Херб был прав, — сказала она тихо, словно задавала сама себе вопрос, — Он действительно вспомнил.

— Это простое совпадение, — резко сказал я, — И не позволяйте себе думать по-другому. Он сошел с ума. Это известная форма безумия. Его отправят в хорошую психиатрическую больницу, и годика через два он выйдет оттуда, как новенький.

— Совпадение? — эхом отозвалась она, а затем засмеялась.

Это был смех, который быстро переходил в истерику. Я ткнул ее пальцами в бок, чтобы боль привела ее в чувства.

— Совпадение, — подтвердил я, — И ничего больше. Я видел семнадцать таких же случаев. Как я, по-вашему, отыскал его? Я опознал его тип. Но никто из предыдущих не находил то, о чем, как им казалось, они помнили с тех времен, когда были марсианами. Рано или поздно кто-то из них должен был на что-то наткнуться. Это простое совпадение, а не переселение душ или воплощенные воспоминания.

Она отвернулась и прикрыла глаза.

— Да, я агент, — мрачно сказал я, — Я езжу в туристических турах с одной только целью — разыскивать психов и делать так, чтобы они никому не навредили. Вы бы удивились, узнав, сколько таких. Некоторые, как ваш муж, не проявляют признаков нестабильности, пока не прилетают сюда. Здесь они рыщут в развалинах цивилизации, существовавшей задолго до того, как на Земле появился человек разумный, и им окончательно сносит башню. Если хотите узнать побольше об этом, читайте книги по медицине. У них возникают иррациональные ложные воспоминания. Они получают новые впечатления и начинают глядеть на все под новым углом. И им кажется, что они вспоминают то, что было здесь раньше.

Я чувствовал, что она поддается моим доводам. Я хотел ее убедить. И я ее убеждал.

— Вы… Вы сказали, что были и другие, и что они ничего не нашли? — спросила она, пытаясь нащупать во всем этом какую-то логику.

И я должен был ей помочь.

— Совершенно верно, — сказал я, — По теории вероятности, кто-то когда-то должен найти что-то, что упустили все предыдущие.

Она задумчиво кивнула, соглашаясь с тем, что я говорил. Это звучало веско и убедительно. И она может найти подтверждение этому в солидных, авторитетных трудах. Если она захочет изучать этот предмет, то обнаружит, что существует множество доказательств, реальных доказательств моим словам. Это — обычная форма безумия. И было важно, чтобы она поверила в это.

Мы вышли на дорогу. Безопасность уже все подготовила. Там стоял автомобиль, чтобы отвезти ее в отель, и машина для перевозки арестованных для Херба, который был ошеломлен и покорно выполнял все, что ему велели, и третий автомобиль для меня и моей добычи.

ДЕСЯТЬ МИНУТ спустя я был уже в подвале Дома Науки и очень осторожно положил то, что нес, на деревянный стол. Эта штука казалась прочной, и все ее части были сделаны из различных металлов.

Никто из людей, наблюдающих, как я кладу ее, не преуменьшал ее опасность. Слишком много они знали о том, как электронные свойства металла могут менять форму и содержание предмета. Или наоборот. Они знали, что эта штука, скорее всего, не содержала ни эрга собственной энергии, но, вероятно, могла вызывать и направлять космическую энергию, еще неизвестную человечеству.

Все уставились на нее. Кто-то потянулся, чтобы прикоснуться к ней, но тут же медленно убрал палец.

Я видел по их глазам, как решение зреет у них в головах. Этот предмет должен храниться вместе с другими странными и непостижимыми машинами в бетонных хранилищах, расположенных в глубине марсианской пустыни, далеко от туристических маршрутов по этой мертвой планете. И они будут там до тех времен, когда человеческая наука продвинется достаточно далеко, чтобы разобраться в них.

— А что в стене купола? — спросил я.

— Ее наглухо отгородили. Просто из страха.

— Вы убедили его жену, что он сумасшедший? — спросил один из научных сотрудников.

— Я использовал все ту же старую стратегию, — кивнул я, — Сказал, что были десятки таких, как он, и убедил ее, что, по закону вероятности, хоть один из них должен что-то найти.

Мой собеседник усмехнулся совсем невесело.

— Как любим мы лгать.

Я отвернулся. Во рту у меня был привкус всей лжи, которую мне пришлось произнести сегодня — тяжкий груз.

Но я знал правду. По крайней мере, был уверен, что знаю ее. Конечно, это было не безумие. Но и не переселение душ. У нашего разума была привычка захватывать все, что попадает в него.

Правда была в том, что, так или иначе, но неким непостижимым способом марсиане все еще были среди нас. Они ненавидели нас и знали, как использовать наши слабости.

Древние марсиане — и их наука.

Я бросил последний взгляд на оружие, лежащее на столе, затем вышел и поднялся по лестнице на первый этаж. По тихому, пустому залу я прошел к выходу и окунулся в ночь.

Я дал взгляду вволю побродить по темной, безжизненной марсианской пустыне, затем с силой оторвал его и поглядел на тепло, простое человеческое тепло, манящее меня из гостиницы. Я пошел к этому теплу и уюту и, пока шел, в голове у меня вертелся все тот же извечный вопрос, преследовавший всех нас в Безопасности.

Сумеем ли мы сдерживать марсиан до той поры, пока не разберемся в их ужасных машинах, оставленных ими в качестве ужасного наследия?

Сегодня вечером мы чуть было не опоздали…

И еще я думал о Стиве.

(If, 1952 № 3)