Дни волка (СИ)

1

Меня качает, как маленький пароходик на волнах…

Вверх — вниз…

Вверх — вниз…

То ли от усталости, то ли от ненависти…

Вверх — вниз…

Вверх — вниз…

Меня — качает…

Вверх — Ненависть…

Вниз — Усталость…

Жадно глотаю остывший чай, с опротивевшим пакетиком заварки…

Сладкий, чай…

Предвестник простуды, гриппа, хандры…

Вверх — Ненависть…

Мотаю головой, пытаясь выгнать из неё шум, расплывающиеся и двоящиеся строчки…

Как хорошо — собакам…

Особенность братьев наших, меньших — трясти головой, раскручивать её до вылетающих из пасти — слюней…

Вниз — Усталость…

Как маленький пароходик, на волнах — вверх и вниз…

Малоизвестная всему городу кофейня, отличающаяся нормальными ценами и незаметным обслуживанием.

Моё маленькое пристанище и отдушина.

В ней — музыка — играет не громко.

В ней — персонал — незаметен.

В ней — отличное — кофе.

В ней — всегда — мало народа.

Для города с населением в 400 тысяч лиц, у нас слишком много всяческих кафешек, забегаловок и пивняков. Куча — ресторанов и, ни одного, порядочного места, куда человек пришёл бы, просто молча посидеть.

Вот и в этой кофейне, в последнее время, стало собираться слишком много народа, неотрывно держащего в руках свои смартфоны и планшеты…

На брюнетку, сидящую напротив меня, не скрою, у меня были планы.

Далеко идущие — планы.

Разгорающийся скандал, за столиком отделенным от нас легкой занавеской, я не столько — услышал, сколько — почувствовал.

Моя собеседница сделала каменное лицо и замерла, настороженно прислушиваясь к соседям.

Звон бьющейся посуды привлек внимание официантки, метнувшейся за занавеску и выскочившей оттуда, со скоростью кота, укравшего со стола хозяев порядочный кус рыбы.

Занавеска колыхнулась еще раз.

Заткнулась, внезапно, музыка.

В тишине отчетливо прозвучал девичий голос: — Да! Он лучше! Он — не читает стихи! Он — пашет! Пашет, как проклятый!

— Угу… — Угрюмый мужской голос горько хохотнул. — Пашет. Ларьки, на базаре… Он и еще трое! Пашут!

— Зато — деньги, всегда, живые! И тратить — не жалеет!

— Не заработанное, тратить, всегда — легко! — Молодой человек, судя по голосу, уже плохо себя контролировал.

— Да, конечно! Ведь ты — Работаешь! Ты только и делаешь, что работаешь! От тебя проку… Даже в постели, ты — работаешь!

— Уже проверила… — Сквозь зубы процедил парень. — Гадина!

— Да, проверила! — Довольный голос девушки сменился тихим писком. — Ты… Ты…

Очередная полетевшая на пол, тарелка, заставила вздрогнуть мою спутницу.

— Убью, дрянь! — Рявкнул молодой человек, сдвигая свой стол и заставляя девушку начать голосить. — Здесь, убью!

— Ну, хватит! — Не выдержал я, понимая, что весь мой вечер и все планы, только что, накрылись бардовым тазом.

— Подожди, минутку! — Обратился я к своей спутнице.

Встав из-за стола, обогнул диванчик и сдвинув занавеску, вошел в соседний закуток.

Молодой парень, светловолосый и голубоглазый, в светлом свитере с геометрическим рисунком и в синих джинсах, замер разделенный столом с девушкой в миниатюрном черном платьице.

— Убью, дрянь… — Хрипло вырвалось из его горла, а рука принялась нашаривать среди разбросанных по столу предметов, нож.

— Убьёшь? — Насмешливо вздернула носик, девушка. — Духу не хватит!

Рука парня, нащупала-таки, искомое оружие и, перехватив удобнее, пошла вверх.

— Пошла вон, дура! — Вырвалось у меня.

Моя рука легла на запястье юноши, плотно его обхватила и замерла, не давая сдвинуться ни на сантиметр.

Бешеный блеск голубых глаз, брошенный на меня, заставил сжать руку еще сильнее, прижимая к столешнице.

— Она, того, не стоит… Никто, того, не стоит! — Я заставил себя смотреть в глаза молодому человеку, привязывая его внимание к себе. — Она, просто пошла налево…

— Да, пошла! — В попытке задрать свой носик еще выше, девушка плюхнулась на диванчик.

Парень зарычал, выдирая свою руку из моей.

— Раз пошла… Тогда — беги, дура! — Прокаркал я, чувствуя, что адреналин вот-вот взорвется и этот, пока еще маленький скандальчик, перерастет в шумную драку.

Парень оказался на удивление сильным.

Ему удалось оторвать свою руку от столешницы, не смотря на все мои усилия.

— Брось! — Попросил я. — Брось и нож и — её!

Снова, глядя в его глаза, я сумел остановить движение руки с зажатым в ней ножом.

— Брось… Кто, предал раз, обречен предавать постоянно… Не ты первый. Не ты последний…

Девушка, видя, что всё уже перешло из разряда — «шутка», в разряд — «серьёзно», подхватила сумочку и уронив вешалку, схватила свое пальто.

— Псих! Жалкий, псих! — Выкрикнула она, уже от двери. — Что б ты сдох!

— Отпусти, нож… — Как можно мягче, попросил я, когда за ней захлопнулась дверь, звякнув «музыкой ветра». — Она, просто пошла налево. Считай, что тебе повезло. Тебе не сказали, что ты надоел…

Кажется, мои слова дошли до сознания парня и нож, зазвенев, покатился по столешнице.

Весь его вид говорил, что он готов сорваться за ней, следом.

— Пусть идет. — Я снова встал на его пути, перекрывая плечом дорогу. — Не ходи за ней. Пусть, бежит.

Парень, внезапно отшатнулся от меня и плюхнулся на стул.

— Что здесь происходит? — Появился «вышибала» — не высокий, квадратный парнишка, по имени Олег. — Посуду, бьёте?

— Семейная ссора… — С усмешкой объяснил я Олегу, происходящее. — Продолжения, не будет?

Голубоглазый, поняв, что мой вопрос относится к нему, покачал головой, тяжело вздохнув.

— Вот и славно! — Вздохнул Олег, подозрительно косясь на меня. — Точно, продолжения, не будет?

— Ушло, «продолжение»… — Скривился я.

— За посуду — заплатите! — Олег, демонстративно, хрустнул пальцами. — Я проверю!

— Спасибо… — Тяжело вздохнул блондин, когда занавеска за вышибалой закрылась.

— Ты на машине? — Поинтересовался я.

— Да… — Молодой человек, машинально, достал из кармана брелок с ключами и бросил его на стол.

— За руль не садись… — Предупредил я. — И, вообще… Лучше, позвони, какой-нибудь приятельнице… Пусть, приедет и заберет тебя…

— Какой… — Горько усмехнулся парень. — Какой, приятельнице… Не осталось, их…

— А ты позвони… — Подмигнул я. — Только, друзьям не звони. Напьётесь. Потянет на подвиги. Или, еще хуже, ринешься выяснять отношения. Так и срок себе намотаешь…

Парень, при словах «срок намотаешь», дернулся, словно получил пощечину.

— Вижу — дошло… — Облегченно вздохнул я. — Ну, бывай здоров!

Вернувшись за свой столик, обнаружил, что не только голубоглазый только что потерял «продолжение».

Моя, так же, предпочла уйти по-английски.

«Да уж…» — Покачал я головой, допивая остывающий кофе. — «Все планы смешат — Высшие силы…»

— Можно убрать посуду? — Оксана, официантка, внимательно посмотрела на меня.

— Да, Ксаночка, пожалуйста! — Улыбнулся я, вертя в руках пачку сигарет.

Новый закон, о запрете курения в общественных местах, это тщательное вылизывание европейской задницы — уже закрыл немало хороших и милых кафе.

Самое обидное, за тот акциз, что мы, курильщики, платим за каждую пачку, государству — для нас ничего не сделали.

— Что-нибудь еще? — Замерла Оксана, с грудой посуды, на подносике.

— Еще, большую чашку латтэ! И, счет. — Попросил я.

— Испортили Вам вечер… — Посочувствовала Оксана. — Я сейчас, пепельницу принесу!

— Не надо, Солнышко! — Отмахнулся я, пряча пачку в карман. — Я курить бросаю…

Улыбнувшись мне в ответ, Оксана исчезла за занавеской.

Хлопнула, входная дверь и легкие, девичьи шаги, озорно стуча каблучками прозвучали за занавеской.

Зашуршала верхняя одежда, водружаемая на вешалку.

«Да… Хорошо, когда — хорошо…» — Усмехнулся я, снимая ложечкой пену с латтэ. — «Хорошо!»

Допив кофе, тихонько, словно боясь побеспокоить тяжелобольного, подхватил куртку и вышел из кафе, махнув на прощанье баристе Семену и Оксане, сидящими за барной стойкой.

Зима, в этом году, какая-то… Гадкая.

Нет, в нашем городе она всегда — на всю голову раненная, но этот год, она еще и гадкая!

Сколько ни чистят улицы, один пёс, вечером — каток.

Хорошо мне, безлошадному!

А те, кто со своими четырёхколёсными друзьями — уже намаялись!

Оскальзываясь на каждом шаге и семеня не хуже японской гейши, прошел по заваленной снегом дорожке, свернул направо и выйдя на очищенный от снега и льда тротуар, достал пачку сигарет.

Повертел в руках и сунул обратно, в карман.

В кои-то веки, курить совершенно не хочется.

Фонари над головой, отбрасываемые, ветками деревьев, тени. Мельтешение авто и тарахтение трамвая. Вечерняя симфония города номер… А, впрочем, без номера обойдётся!

Еще раз улыбнувшись своим планам, застегнул плотнее куртку, накинул капюшон и отдался самому изумительному чувству, самому таинственному и восхитительному — чувству одиночества в толпе.

Народ, спешащий по своим делам.

Народ, возвращающийся с работы.

Народ, прогуливающийся неторопливым шагом.

Народ, народ, народ.

И, в этой толчее, иногда соприкасаясь рукавами, можно остаться одному гораздо быстрее, чем уехав за тридевять земель, в заповедные и дремучие леса.

Можно идти долго-долго, рассматривая лица людей. То — пустые, то — счастливые, то — одухотворённые, то — злые.

От кафе, до моего дома — 7 км.

Ровно один час — не торопясь и скучая. Разглядывая вывески — днем, лица людей — вечером и звезды — ночью.

Пользуясь тем, что капюшон моей куртки больше общепринятого в обществе, натягиваю его по самый нос, как монах.

Лица — не видно окружающим.

Ну а мне, этого и надо.

Задержавшись на мосту через нашу реку, полюбовался отражением света фонарей, играющим в незамерзшей воде.

Еще пару лет назад, с удовольствием бы полез за телефоном — сделать ночной кадр.

Прошла, любовь…

Уж и фотоаппарат — подарил знакомым, чтоб не соблазняться.

Да и ни к чему он мне — теперь.

— Извините! Закурить, не найдётся?! — Отвлек меня, от моих мыслей, идущий на встречу мужчина.

Молча достал пачку и протянул.

— Ой, спасибо! — Обрадовался человек. — А то — недопросишься!

— Знаете, что… — Задумался я. — Забирайте всю пачку! Кажется, я бросил курить!

Обходя замершего в изумлении мужчину, сунул руку в карман и нащупал зажигалку.

Творение китайского ширпотрёпа, по широкой дуге, отправилось в реку.

«Всё! Прощай — зависимость!» — Рассмеялся я.

Моя шестилетняя война с никотином, наконец-то, завершилась!

Шагая по тротуару, вспоминал удивленно замершую после моих слов фигуру и улыбался.

«Сделать, что — ли, снег?» — В приступе веселья, замер, подняв голову к небу и представляя, как вместо чистого, звездного неба, над головой поплыли облака, из которых повалили хлопья мягкого, белого, снега.

«Так!» — Закрыв глаза, ткнул я пальцем в небо, «запечатывая» образ.

Всё.

Теперь, только ждать!

Минут через 15–20, пойдет снег, падая на землю и укутывая её белым одеялом.

«Вот радости-то, детворе будет!»

Миновав трамвайные пути, вышел на аллею, усаженную молодыми деревьями.

Очень ухоженную аллею.

Лавочки, урны, ни следа льда!

Благодать!

Навстречу — патруль, с собакой — большой немецкой овчаркой, вяло перебирающей лапами.

«Что, псина? Последний рейс?» — Усмехнулся я, мысленно поздоровавшись. — «Ну-ну, не тужи!»

Патруль — знакомый. За последние два месяца, они уже трижды проверяли у меня документы, старательно подсвечивая фонариком в лицо и сравнивая с фото, на удостоверении.

Очень уж их нервирует мой капюшон, натянутый до носа!

Вдалеке, грянула удалая пьяная брань и патруль, мгновенно, взял с места.

Где пьяные, там и прибыль — аксиома нашего, «рыночного», государства.

Впрочем, в этот раз, думаю, моим знакомым ничего не обломится.

Уж слишком по-хозяйски, звучала брань.

Не иначе, очередной престолоначальник, набрался.

Сумасшедшие ощущения — от чистого, без никотина, воздуха в лёгких.

Всё получается.

Движения — плавные и уверенные.

Пропал шум в ушах, досаждавший вот уже пару лет.

Светофор, подмигнул зеленым глазом, приглашая на переход.

Всё.

Теперь — всё будет в волну!

Поймав кураж, дурачась, представляю, что иду — едва касаясь земли.

Тело, словно пушинка!

На втором мосту, налетевший порыв ветра сдувает капюшон с головы и на нос ложится первая снежинка.

«Так! Непорядок! Ветра я не заказывал!»

Пришлось вновь замереть, поправляя образ.

Ветер, понимающе развернулся и унесся вверх.

Снег посыпался — изумительный!

Легкий! Белый! Пушистый!

В куртке даже жарко стало.

Расстегнув замок и засунув руки в карманы, продолжаю экспериментировать.

Идти до дома осталось всего ничего, даже если и надорвусь — на четвереньках доползу!

Но, вместо этого, чувствую, что ноги — отрываются от земли и каждый последующий шаг — легче предыдущего.

Уже не иду — лечу, лишь слегка отталкиваюсь от земли, проносясь мимо запоздавших прохожих.

Снег, летящий с небес, маскирует мои движения, прячет меня от нескромных взглядов.

И что с того?

Мне — хорошо!

А видят ли меня люди и какие у них, насчет меня — мысли — дело не моё.

Мне — хорошо!

На очередном шаге, меня отрывает от земли метра на полтора — вверх.

С хохотом, приземляюсь и замираю — сердце колотится от вседозволенности и ощущения свободы.

Скинув капюшон, поднимаю лицо к небу и ловлю снежинки, улыбаясь.

— Псих, ненормальный! — Шарахается от меня, дама с собачкой.

— Как раз — нормальный — псих! — С хохотом отвечаю и вновь делаю легкий шаг, растворяясь в пелене снега.

Под ноги, кубарем, влетает ошалелая псина — телок почти метрового роста — соседский алабай, Эльмур.

Классная собаченция!

Детвору любит — готов вылизывать и катать, в любое время дня и ночи.

Потрепав алабая по загривку и удостоившись ответного «облиза», вновь делаю шаг к двери в подъезд.

— Сосед! Огоньку не найдется?!

— Всё, сосед! Бросил, я!

— Поздравляю!

Пикнул электронный ключ, размыкая цепь магнитного замка.

— Двери, придержите, пожалуйста! — Мягкий, девичий голос, вырвавшийся из снежной круговерти, заставил меня замереть, придерживая дверь.

— Спасибо, огромное! — Не высокая, худощавая девушка, проскользнула мимо меня в теплое нутро подъезда.

— Да, без проблем! — Улыбнулся я, чувствуя себя одновременно и рыцарем, и клоуном. — Обращайтесь!

Но, «небесное создание», уже деловито стучало каблучками по лестнице ведущей на второй этаж, не дожидаясь моих ответов или сентенций.

«Поколение нокия и кока-кола! Тяжелые, коричневые и громкие…» — Ухмыльнулся я про себя, переступая по две ступеньки и поднимаясь к себе, на четвертый этаж.

На площадке между четвертым и пятым этажом, кто-то снова курил и не закрыл за собой окно.

Впрочем, кто курил, как раз, известно — моя дорогая соседушка, из квартиры по диагонали!

Только у неё, хватает силы открыть окно.

Но, не хватает — мозгов — закрыть!

Потому и зову её — «лифтерша!»

«Сделать, ей, сюрприз, что-ли?!» — Доставая ключ из кармана и вставляя его в замочную скважину, задумчиво уставился на открытое окно. — «Заколотить, его, что-ли?!»

Победила — лень!

Едва успел открыть дверь, как на полочке, в прихожей, начал разрываться телефон.

— Да, говорите! — Подхватил трубку одной рукой, а другой в это время — расстегивая замок куртки.

— Ой… — Пискнули на том конце провода и бросили трубку.

— «Ой», так — «ой»! — Пожал я плечами.

Моя трешка, требующая к себе внимания и — огромного мусорного пакета, вновь встретила меня тишиной.

Да и не кому, меня, ждать.

Маман снова укатила к родне, на всю зиму, а может и — весну.

Телевизор — отключен, по причине моего к нему предвзятого отношения и дикой ненависти к программам, по оному, транслирующимися.

Верный комп — ждет своей очереди, и, скорее всего, сегодня — не дождется.

Надоел он мне.

Когда у тебя на обслуге, сто чужих компов — до своего вечно не доходят руки.

А, когда ты — учишь детей пользоваться интернетом, вечером совершенно не хочется тратить на него время.

Да, и компы, и интернет — моя работа.

А, тащить работу домой — дурная привычка!

Скидывая одежду где попало — могут быть у меня слабости, в конце — концов?! — Прошел на кухню и напился воды прямо из чайника.

Он, у меня, не это, новомодное барахло, а — Настоящий! Блестящий! Для того, чтобы он закипел — надо включить под ним, самый настоящий — газ! Самой настоящей — спичкой!

Это ж — целый ритуал!

Из спальни послышалось «ву-у-у-у-к, в-у-у-у-у-к!»

Это моя самая оберегаемая, от всех, тайна!

Да, она самая — мобила!

Народ, с чего-то, привык считать, что мобила — некий элемент престижа или статуса.

Ну, а как по мне — обычный убийца ближнего круга общения.

Потому и знают, о его существовании считанные, по пальцам двух рук, индивидуумы, с коими мне интересно общаться в любое время суток.

«Подхватить трубу», я не успел.

«Ого! 11 — пропущенных! И, все — с неизвестного номера.» — Удивился я, изучая журнал. — «Либо, кто-то так настойчиво — ошибается… Либо, кто-то из своих — сменил, номер!»

Покачав головой, отложил старенькую, еще — черно — белую, мобилку и достал из внутреннего кармана навороченный, «рабочий» смарт, с отключенной опцией определения номера.

Маленькие слабости большой конторы — ничего не поделаешь.

Так, завели мы, изначально.

Для дома — домашние.

Для работы — рабочие.

Номера — не светим.

Работаем, подальше от государства — для госслужащих!

Вот такая ирония!

Набрав, неизвестный номер, выждал в трубке пять гудков и махнув рукой, выключил обе мобилы.

Нужен буду — утром перезвонят.

Забренчал крышкой, закипающий, чайник.

Всё, сейчас — чашку кофе и — спать!

Сладко и крепко!

Только, для начала, залить кипятком молотый кофе, с солью — на утро.

Да, такой я извращенец!

По утрам я пью холодный кофе, с солью.

Иногда, издеваясь над окружающими, заливаю его в свою фляжку, вместо — коньяка!

Обожаю, похмелять своё любимое начальство!

Правда, очень приятно наблюдать, как человек, сделав первый глоток, начинает выпучивать глаза и пытается унять бешеное сердцебиение, трезвея, стремительно и прямо на глазах!

Жаль, в последнее время, народ, наученный горьким опытом, от моего «отрезвина» отказывается.

В прихожей снова зазвонил телефон.

Ругнувшись — вечерний кофе — святое! — Пошел снимать трубку.

— Здорово! Ты, это… На работу пойдешь — купи сигарет… И — кофе! Мы, тут, твою заначку — разграбили! — Порадовал меня благой вестью, мой прямой начальник. — И, с утра… Никому, не звони, лады?

— Яволь, мой фюрер! — Хохотнул я в трубку, слыша на заднем фоне, надрывающиеся, от «Рамштайна», колонки. — Компы — не собирали?

— Собрал, парочку… Сам!

— Жесть! — Отозвался я, понимая, что — «Сам», это не технический, директор, а — финансовый!

Нет, то что он — финансовый — не делает его, хреновым сборщиком или настройщиком. Более, того — наш ФД, замечательно, разбирается и в компах и в — настройках. Вот, только…

Последнее время, слишком долго он сидит в онлайнах и многое в его мозгах — стремительно путается.

Так что, если он собирал железо — выспавшимся — получится песня.

Ну, а если, апосля игры…

Жди, беды!

— Это… Я, деньги, на месте заначки — оставил, значит… — ТД, шумно задышал. — Всё, давай, до завтра!

— ТД! — Окликнул я, пока он не бросил трубку. — Фрамугу откройте!

— Уже! — Радостно откликнулся ТД и, после громкого «чмок!» — отключился.

Классное у меня начальство, честное слово.

Пятый год вместе, однако!

Не успел отойти от телефона, как он вновь затрезвонил.

— Да! — Рявкнул я, на автомате.

— При-и-ивет! Я в городе! — Обрадовала меня трубка, не знакомым женским голосом. — Ждал?

— Не особо… — Пожал я плечами.

— Хамишь, Эрнестуля!

— Не хамлю, а — хамею! Номер, не пробовали — пальцами — набирать? Иногда, помогает… — Оставленная на столе, кружка с кофе, призывно манила меня к себе, дразнила ароматом, а тут…

— Ты, чего — не узнал? — Оторопело, ответила девушка. — Совсем, заработался?

— А, представиться, религия запрещает? — Удивился я.

— Может, я и вправду, номером, ошиблась? — Засомневалась девушка и — положила, трубку.

Понимая, что третий звонок, погубит не только мой кофе, но и мой сон, выдернул штекер телефона из розетки.

«Всё! До утра — не беспокоить!» — Показал я язык белому аппарату. — «Спи сладко, верная лошадка!»

И опустился без сил, прямо на пол прихожей.

А ведь, узнал я, голос-то!

Узнал…

Это мой голос, после удачно пойманного воспаления легких, в 2010, изменился настолько, что узнать не возможно!

В очередной раз — повезло.

Ничего не поделаешь, хорошего со мной — давно — не происходит.

Просто так — не происходит, разумеется.

Всё приходится делать самому.

Отогнав воспоминания — улыбнулся и направился в свою комнату.

Вот и есть повод, попроказить.

Гаденько и подленько, исподтишка!

Как я люблю себя, мерзкого!

Где там мой любимый юник?!

Где, мой злобный планшет, по прозвищу «Терминатор»?!

Творение безвестного китайского гения, умудрившегося, на программном уровне, вколотить в прошивку такое управление «зубом», что даже афоня, получая команды с моего планшета — слушается беспрекословно!

И, ведь — нонсенс — звонить с этого планшета — нельзя!

Зато, можно, связавшись по блютусу — отправить голосовое сообщение, используя для этого — телефон!

«Терминатор», мягко завибрировав, зацепился зубом, сразу за пару афонь и за соседский телевизор!

Отправить, что — ли, соседу, на телевизор, пару «пикантных» картинок?!

Остановив себя, вернулся, к творению подлости.

В роли телефона-отправителя, выбрал Дашеньку, чудо-девочку, соседушку.

«А, вот не фиг, окна не закрывать!» — Хихикнул я, про себя.

Усевшись, прямо на кровать, задумался.

«Какой-же, выбрать, голос?!» — Замерла рука, над списком. — «Наверное, вот этот — металлический, с жесткими, звенящими, согласными.»

Коллекцию разномастных голосов, я пополняю каждый месяц и база уже давно перевалила за два гектара.

Набрав, в окне голосового сообщения, текст, дважды его прослушал.

«Не звони, ему. Никогда. Больше — никогда!» — Довольно хмыкнув, добил в поле «отправитель», оба, высветившихся на определителе номера и переслал на Дашкин афоню.

Через две минуты, программа пискнула и отыграла похоронный марш, подтверждая выполнение своей задачи.

Верный «Терминатор», после выключения, отправился на полочку, а я, довольный — допивать кофе.

На душе, одновременно, было и хорошо, и — плохо.

Может быть, я и зря это сделал.

Эта девушка, из породы упертых…

Но, может быть, прожитые в другой стране годы, смогли ее изменить?

Хочу верить в лучшее.

Пока задумчиво хлебал кофе, в голову пришла одна, очень простая, мысль: после ее отъезда, я сменил все номера.

«Опять, меня — сдали…» — Обиделся я. — «Узнаю, кто из двух общих знакомых это сделал — пошлю! Далеко и конкретно!»

Приняв это решение, сгрузил чашку в раковину и отправился в душ.

Побрившись и приняв душ, сразу, как только выключил воду, услышал надрывающийся дверной звонок.

— В Бога Мать, Бога душу и — Святое Распятие! — Кому, Что, Понадобилось?! — Рявкнул я, подходя к двери, замотанный в полотенце.

Открыв дверь, узрел Дашеньку.

— Пр-р-р-ривед, сосед! — Дашенька была — «готова»! — У меня, опять, телефон, чудит!

— Дашка! Полпервого! Какого?! До утра, не могло, подождать?! — Поинтересовался я, придерживая ее за руку.

— Не могло! — Дарья, оперлась плечом на дверной косяк и принялась меня с любопытством, разглядывать. — Я, завтра, на смену… На двое суток…

— Ох… Проходи, на кухню. Я, пока, оденусь…

— Может, лучше я — разденусь?! — Сверкнула глазами Дашка.

— Где живу, где работаю, там — не охочусь! — Отмахнулся я.

— Зря! — Грустно вздохнула соседка. — Многое — теряешь!

— Это не я — теряю, а — ты! — Расхохотался я. — Чаще — телефоны.

«Штормящая девушка», прошла на кухню, как пуля, рикошетирующая, от стен.

Накинув футболку и джинсы, пошел «разбираться» с ее афоней.

— Дарюта! Опять, зуб, включенный, оставила! И, доступ, кто, разрешил? — Наехал я, возясь с ее телефоном.

Еще через пять минут, почувствовал, как волосы становятся дыбом — ладно, я — попользовался… Но, хитрый некто, не только телефоном, но интернетом, да еще и с доступом, к камере — забавляется!

Представляю, сколько интересного, этот «некто», успел повидать!

— Что, совсем, плохо?! — Дашенька, печально уставилась на меня.

В нос, внезапно, ударил запах, знаменитого женского геля для душа, разрекламированного и висящего, на всех билбордах, нашего городка.

И, пахло, гелем — от телефона!

— Дашка! Ты, что — с ним, в душ, ходила?! — Изумился я.

— А, что такого? Это же — десятка! С ним — нырять — можно! — Пьяная Даша рассмеялась.

— Ну, тогда, представляю, что твой тайный «воздыхатель», успел насмотреться! — Расхохотался я и начал объяснять, что именно, сделали с ее телефоном.

Дашута, хоть и пьяная, покраснела — мгновенно!

— Мало того! — Добил я. — Этот «некто», все твои маршруты и любимые магазины — знает! Вот, смотри!

Я, открыл маленькое приложение, с помощью которого, владельца телефона, можно найти, в любой точке мира.

Был бы, телефон — при нём…

На соседку, напала дикая дрожь и покатились слезы.

— Ты, чего? — Начал успокаивать девушку, я. — Брось! Сейчас, я всё вычищу. Ну, а поклоннику, твоему, тайному… Так и быть… Прощальный подарок, отправим! Пошли, в комнату…

В комнате, включил комп и зацепил афоню, на проводок.

Выловив хвосты отправляемых пакетов, пробил их по IP и отправил, старого — доброго «Стирателя» — полиморфного вируса, меняющего единицы двоичного кода, на нули.

Для афони, «стиратель» не имеет смысла, но…

Сомневаюсь, что некто, не постарается перекинуть информацию на свой компьютер.

А там «стирателю» раздолье!

Вирус старый, как помет мамонта и новые антивирусы его тривиально не замечают!

Даша, наблюдая за моими действиями, умудрилась положить свою голову мне на плечо.

— Блин… — Почесал я затылок и принялся рыться в папках, в поисках, хоть чего-нибудь, что может заинтересовать, извращенца. — Надо, еще, к чему-нибудь, прикрепить. Что бы точно — на комп, слил…

— Мне — раздеться? — Хитро прищурилась Даша.

— Ау… Дарья Максимовна! Второе — предупреждение! — Щелкнул я ее по носу. — Ты, лучше скажи, в честь чего, так «накушалась»?

Вместо ответа, Даша полезла в карман своего теплого халата и достала оттуда, скомканный листок из тетради в клетку.

«Атарвал ат серца!» — Три слова, написанные черным маркером, убили меня своей бесхитростной простотой.

— Жесть! — Покачал я головой. — И, из за этого — напилась?! Ну ты и дура, прости…

— Дура. — Тяжело вздохнув, согласилась Даша.

— Всё. — Обрадовал я соседку, отсоединяя телефон, от компа. — Чистенько!

— Спасибо, сосед! — Даша зевнула, напоминая, что время уже давно перевалило за три часа ночи. — Пойду я, спать. Одна…

Сунув свой телефон в карман, Дарья направилась к дверям, сладко потягиваясь.

— Ох, Дашка ты, Дашка… — Хохотнул я. — Двадцать пять, а все — как маленькая…

На пороге, моя соседка замерла и задала вопрос, услышав который, я — обалдел.

— А, это… Не ты, сосед? — Даша вытащила телефон из кармана, намекая на его удаленное содержимое.

— Нет. — С улыбкой покачал я головой. — Не имею привычки — подсматривать.

— А жаль… — Даша открыла дверь и выскользнула на лестничную площадку.

Дождавшись, когда дверь в ее квартиру закроется, я, покачал головой и расхохотался.

«Да… Прикольный, чую, будет день!» — Пробормотал я себе под нос и пошел спать.

2

В жизни — бывают — пробуждения.

А, бывают — Пробуждения!

Сегодняшнее утро, было из тех, что началось с Пробуждения!

Легкий кураж, пойманный вчера вечером, за ночь «перебродил» и теперь будоражил кровь, новыми возможностями.

Проглотив кофе, собрался и помчался на работу.

Уж, в кои то веки и автобус пришел вовремя, теплый и даже с вежливым кондуктором, что в наши дни, еще большая редкость, чем пришедший вовремя, автобус!

С неба продолжал падать пушистый снег, засыпая ровным слоем дороги, крыши, машины.

Водитель автобуса, тихо сопел и ругался — дорожники, снова всё прозевали и не начали чистить снег, вовремя.

Закрыв глаза, вызвал образ чистого неба и закрепил его.

Через десять минут, когда выходил на своей остановке, ослепительно яркий солнечный луч, отразившись от зеркальных окон, ударил по глазам.

Перейдя через мост, замер у специализированного магазина, торгующего сладостями.

Продавщица, дородная «бабина» с именем Александра на бейдже, при виде меня расцвела улыбкой.

В их магазине, я, наверное, самый постоянный клиент.

Поболтав пару минут, прикупил на обед зефир и медовую горку — «Чак — чак».

Офис встретил меня закрытыми шторами, спящим на диванчике ТД, в обнимку со своей старой пассией и — вот диво то, дивное! — чистым столом!

«Не иначе, Наталка, перед тем как вырубиться!» — Улыбнулся я и выйдя за дверь, достал телефон, и набрал номер ТД.

— ТД! Я — на работе! — Рявкнул я в трубку.

— Понял. Спасибо! — ТД, кареглазый брюнет, ста килограммов живого веса, без капли жира, в помятой рубашке, испачканной кирпичного цвета, губной помадой, появился за дверью, через несколько минут.

— Проснулись? — Поприветствовал я его, протягивая пачку сигарет.

— Ага. — ТД, вытянул сигарету и блаженно затянулся. — Спасибо.

— Ну, раз проснулся… — Уставился я на него. — Кто, мой телефон, «Огнедышащей», сдал?

ТД, враз, покраснел.

— Понятно… — Протянул я. — Поймала, на пьяном трёпе! Спасибо, что адрес — не сказал!

ТД стал совершенно пунцовым.

— Жесть! — Помрачнел я. — Ну, адрес-то, нафига?!

— Это — ФД! — Признался тех дир, докуривая сигарету.

— Оба — хороши! — Махнул рукой я, понимая, что сделанного не исправишь.

— Ну, так — получилось… — Пожал плечами, ТД.

— Ох… Вы же знаете — она журналист, от Бога! Так что, у вас, даже шанса — не было… — Покривил я душой.

Шанс, на самом деле, у них был.

В отличии от всей журналистской гоп компании, наша «Огнедышащая», вполне вменяема и понимает слово — нет.

Хотя…

Люди — меняются.

И, чаще всего — не в лучшую сторону.

— Всем привет и — пока! — Наталка, в легкой синтепоновой курточке, выскользнула из дверей и, расцеловавшись со своим обожаемым ТД, испарилась, оставляя после себя терпкий аромат своих любимых духов.

— Сейчас, Уэбб, придет! — Посмотрел я на часы. — А у меня — конь не валялся!

Оставив ТД дышать воздухом, в компании со свежей пачкой сигарет, прошел через офис, в нашу, с Уэббом, комнату.

Восемь метров — в длину. Четыре — в ширину.

Длинный, от стены до стены — стол, застеленный темно синим, толстым линолеумом, четко разделенный на две части.

У окна — чистенькая и аккуратная — рабочее место программиста, Гарри Уэбба и, вечно заваленное запчастями, посыпанное, сигаретным пеплом — моё.

Сегодня — понедельник.

В задумчивости уставился на свою часть стола и, со вздохом, потащился за очередное картонной коробкой — под мусорку.

Пусть, сегодняшний день станет для всех — сюрпризом!

Опоздавший Гарри с изумлением уставился на мою, чистую и аккуратно прибранную, часть стола.

— Понедельник — день тяжелый, я понимаю… — Пробормотал он. — Но, зачем начинать его — с наведения порядка?!

— Потому что я — бросил курить! — Крутнувшись в своем любимом, кресле, ответил я.

— Наконец-то! — Обрадовался Гарри. — Есть, на небе Бог!

— Космонавты утверждают, что — нет! — Подколол я нашего американского коллегу. — И — ваши, и — наши!

— Бог живет в душе! — Пафосно выдал Уэбб, нарываясь на «комплимент».

— Тогда, я начинают понимать, почему народ, такой затюрканный! — Довольно улыбнулся я. — Пока в душе живет кто-то посторонний, хозяину — места нет!

— Да, подь, ты! — Уэбб, со вздохом облегчения, опустился на свое место. — Что у нас?

— Пусто. — Снова крутнулся я в кресле. — Директорат — отправился спать. Клуб — шумит. Касса — щелкает.

— Тогда, я — за программу! — Гарри, подкатил свое кресло к столу и запустил комп.

— А я, пойду, клуб, «обстучу». — Предупредив, своего коллегу, поднялся с кресла.

— Ящерр! У нас, опять — восьмой — гонит! — Влетел в комнату, худой и подвижный парень. Наш дежурный, бьющийся под ником «Ворон». — Иди, стукни, его!

Да. Я — Ящерр!

Именно так, с двумя «рр», на конце.

В клубе, дежурные, не то что моей фамилии — имени — не знают!

Всё Ящерр да Ящерр.

Спустившись вслед за дежурным в клуб, окунулся в царство компьютерных игр.

Первые шесть компов — гоняли контру. Их геймаки, азартно перекрикивали друг друга, давали советы и нервно ругались.

«Семерку», как всегда, оккупировал NetHim — проходя, либо Морровинд, либо — Дьяболу.

«Восьмерка» — висела.

Единственный комп, из полусотни!

Согнав со стула «зрителя», привычно протянул руку к вынесенной на переднюю стенку, кнопке пуска.

Комп, мгновенно, отправился в перезагрузку.

Через мгновение, на экране появилось приветствие и заставка клуба.

Отыграв два боя в контру, «мясом», как всегда — уступил место игроку.

— Гони, десятку! — Потребовал дежурный с какого-то игрока. — Сказано было — сделает, значит — Сделает! Это же Ящерр!

— Ура! Мои сэйвы! — Приземлив свою пятую точку, на моё место, игрок, тут же полез по папкам.

— Будешь орать — удалю. — Тихо предупредил я.

— Я — тихо! — Пискнул игрок.

— Ящерр! Сигарету, дай! — Попросил дежурный. — Или, лучше — посиди, пока я до магаза сбегаю, ладно?

— Мне, минералки, купи… — Протянул я «Ворону» деньги.

— Сигарет, не надо? — «Ворон» сдернул со спинки стула свою куртку и замер на выходе, ожидая моего ответа.

— Не надо! Всё, бросил, я! Совсем не хочу!

— Потом — расскажешь! — Потребовал дежурный и вышел за дверь.

— Мать! — Раздался его восторженный вопль. — Тут, снега — по колено!

— Зима, однако… — Расхохотался я. — Лопата — в тамбуре!

Наше двухэтажное здание, выкупленное по случаю, шедевр архитектурного мышления!

У него — четыре! — входа!

И все — не парадные!

Когда мы перестраивали его, городское бюро архитектуры весь мозг съело…

Зато, теперь у нас, двух зальный клуб — на первом этаже и офис нашей фирмы — на втором.

Первый зал — маленький, всего на два десятка компов.

В нем, чаще всего — девичья компания.

Уж больно там чисто, уютно и светло.

Второй зал, на полста машин — основной.

В нем — матерятся, ссорятся и, бывает даже — выясняют отношения.

Ночью — пиво и сигареты — дым стоит столбом!

Спасает только дорогущая вытяжка, которую ТД умудрился найти всего за треть стоимости, из-за потерянного при доставке, двигателя.

И, все равно, раз в три месяца, приходится снимать со стен и потолка маскировочную сеть — нашу основную «фишку» и промывать ее, растянув между столбами, именно для этой цели и вкопанными.

А сами стены и потолок — либо — промывать, либо — белить, заново.

Вот и сейчас, от стен уже ощутимо попахивало табачным дымом.

— А-а-а-а! Ящерр в клубе! А я то думаю — чего такая тишина в зале! — ФД, явился, не запылился. — Что у нас — хорошего?

— Тишь да гладь… — Прищелкнул я языком.

Да уж, ну и репутация у меня в клубе — даже и не замечал, честно говоря!

— А где дежурный?

— Ушел в магазин…

— Ага, по кассе, как?

— Не смотрел, ФД.

ФД, симпатичный блондин, покачав головой, прошел через зал и скрылся за потайной дверью на лестницу, на второй этаж — в офис.

«Ворон», явившийся буквально через минуту, выложил из пакета хлеб, майонез, кетчуп и протянул мне бутылку минералки.

— Хорошо, когда Ты сидишь! — Признался «Ворон». — Компы — не пищат. Игроки — не шумят!

— Ага. — Усмехнулся я. — Совсем, мною, всех застращали!

— Ты ж — Ящерр! Ты, вообще, свой голос, со стороны, слышал?! — «Ворон» расхохотался. — Как рявкнешь — на втором этаже — слышно!

— Не правда! — Обиделся я.

«Ворон», отпилив горбушку, залил ее майонезом и кетчупом.

— Прафда — прафда! Ефчо хузе, когда ты — тихо, разговариваешь! — Проглотив прожеванное, дежурный махнул мне рукой, требуя уступить место. — Когда тихо — вообще — жесть! От тебя, все, тогда — шарахаются!

— Ладно, тебе! — Рассмеялся я. — Я же — добрый и вежливый!

— Только, иногда… — «Ворон» замялся. — Неожиданно — и — матом!

Похихикав над рассказом дежурного, еще раз прошел по залу, проверяя, всё ли в порядке.

На сорок девятом и полусотенном «пели» кулера, да на «чертовой дюжине» — щелкал винт.

Сделав в журнале отметку, на эти компы, отправился на второй этаж.

— Ящерр! Тебя, девушка, искала! — Обрадовал меня Уэбб.

— Мытая? — Ввел в тупик, американца, я.

— По телефону — не видно… — Через несколько секунд раздумий, ответил янки. — А, если не мытая?!

— Гарри! В третий раз, напоминаю! Посмотри, «Детей лейтенанта Шмидта»! Не будешь, попадаться на мои подначки! — Что ж тут поделать, старые КВН, в нашем клубе, любят все!

Один Уэбб, всё никак не может до них добраться.

И, попадает!

Да… Тяжело, ему. И, не только — ему.

Не вовремя, совсем не вовремя, Йеллоустоунский заповедник, рванул…

Все ждали от 2000-го года — катастрофы…

Но не такой!

Точно в ночь с 31 декабря 1999 года, на 1 января 2000, заповедник приказал долго жить, прихватив с собой добрую четверть США.

Вот и разлетелись, сыны и дочери Соединенных Штатов по тихим странам, разнося свою культуру и трудолюбие.

Впрочем, за всех сразу не отвечаю.

Наш Уэбб — личность уникальная и трудолюбивая.

Есть, свои тараканы, есть. Куда, без этого.

Но — работник — офигенный!

И, программист — от Всевышнего!

А, вот с компами — не дружит…

— Фу! Опять, курите! — ФД, влетел в нашу комнату и принюхался. — Нет?! Странно…

— Да бросил я, бросил! — Обрадовал ФД, я.

— Отлично! Зарплату, прибавлю! — Обрадовался ФД, ярый борец с курильщиками, а не с курением.

— Верю, верю! — Переглянулись мы с Гарри.

— Гарри, как программа?! — ФД, чувствуя, что его драгоценному здоровью, более ничего не угрожает, смело вошел в нашу комнату. — Заказчику, есть что — показать?!

— Исходный код? — В глазах Гарри заплясали бесенята.

— А, готовое?

Гарри, наморщил лоб.

— В обед — будет! — Твердо пообещал Уэбб, успокаивая директора.

ФД, радостно кивнул головой.

— Тогда, я, на вечер — приглашаю, заказчика?!

— С пивом! — Потребовал Гарри. — Надо, первый пуск, «сбрызнуть»!

— Пиво — будет! — Пообещал ФД и выскочил за дверь пока еще чего не потребовали.

— Ящерр! Так, к вопросу о девушке… — Со вздохом вернулся к начатому разговору, въедливый янки. — Я, ее на клуб, переключил.

— Думаю, всю необходимую информацию, девушка уже получила. — Отмахнулся я, понимая, что если я и нужен, то — перезвонят. — Лучше скажи, чего довольный такой. Никак, семью нашел?

— Нашел! Угадал! — Бесхитростный американер, посмотрел на меня, как на…

— Позвони ТД, пусть на недельку, отпустит. — Предложил я, зная, что наш ТД, при всех его многочисленных похождениях и интрижках — семью ставит превыше бизнеса!

Подойдя к стоящему на подоконнике чайнику, налил себе крепкого кофе и выглянул в окно.

Фигура, быстрым шагом, направляющаяся в сторону нашего здания, показалась знакомой.

— О, «Акула Капитализма», бежит! — Обрадовался я, поднося чашку к губам.

Фигура, повертелась на месте и потопала в сторону, стоящей невдалеке, школы.

— Опознался… — Признал я свою ошибку.

— А, ФД — отпустит? — Задумчиво пробормотал Гарри, уставившись в монитор.

— Сдашь ему программу и — свободен. — Горячий кофе, благотворной струйкой, скользнул по пищеводу. — Ты же, один пёс, ее уже сделал… Так, баги ловишь, да думаешь, куда наш логотип, нецензурный, поставить…

— Ну — сделал… — Смутился Гарри. — А, почему, логотип — нецензурный?!

— Потому что — «Полиномиал»! Или ты, такой наивный, что считаешь, что на логотипе и вправду — снежинки?! — Удивился я. — Масштабирование — Бог, запретил?!

Уэбб, с азартом принялся увеличивать размер, логотипа.

— «Трех головый, шести крылый, семичлен»?! — Прочитал наш девиз, бедный американец, качая головой, в ужасе. — Это же…

— Герб нашей фирмы! — Уточнил я. — Три директора — шесть крыльев. А на остальное, их, родимых и кладут! И один — сверху, для весу!

— У Нас говорили, что у русских нет чувства юмора… «Это побритые бурые медведи!» — Говорили нам в колледже, о России. — Признался Гарри. И, со вздохом, закончил свою мысль: — Врали, суки!

От такого неожиданного признания, горячий кофе пошел не в то горло, заставив меня закашляться.

— Силен, шельма! — Откашлявшись, признал я полную победу Великого и Могучего. — Только, мы — не в России…

— Говорите — на русском. Пишете — на русском. Значит — русские! — Отмахнулся Гарри и подпрыгнул, вместе со стулом, от рингтона, на моей рабочей мобиле. — Иисус, что это?!

— Перфоратор «Зубр-902», с тупым сверлом, на «вареном», бетоне! — Объяснил я, разглядывая имя абонента и раздумывая — Взять или — Послать.

Победило — Взять.

— Да. Говорите.

— Ящерр… Здравствуйте! Это…

— Здравствуйте, Александр Филлипович. — Поприветствовал я свою головную боль. — Не скажу, что рад… Но, тем не менее, чем могу помочь?

— А у нас, сеть так и не работает! — Выпалил заместитель начальника отдела службы маркетинга.

— Поздравляю. Я, предупреждал, работать она, у Вас никогда не будет… — Улыбнулся я, своим мыслям. — Кто делал, к тому и претензии. Кажется, это сын, Вашего главного бухгалтера?! Или — кадровички?!

— Но, по договору…

— По договору — наша фирма обслуживает ПК и КМТ. — Остановил я, начинающего горячится, зама. — Ни слова о сети — нет. Более того — сеть провели после заключения договора на обслуживание. Должно было быть допсоглашение! И, самое главное — внимательно посмотрите на календарь!

— А, что там не так?! — Удивился зам.

— Дата. — Лаконично ответил я. — Выставляйте, лот по обслуживанию на сайт. Всего Доброго! С наступившим, Новым Годом!

Повесив трубку, сделал добрый глоток кофе и широко улыбнулся.

Семь месяцев, я мечтал ЭТО сказать!

— Правду говорить легко и приятно! — Признался я, оборачиваясь. — Насчет — «легко» — враньё, конечно… Но — «приятно» — однозначно!

— Злой ты, Ящерр! — Тяжело вздохнул Гарри. — Пошли, в контру рубанемся, на полчасика!

— А-а-а! Пошли! — Поставил я чашку на свой чистый стол и, дернув за веревочку, опустил монитор, закрепленный на стене, на кронштейне. — Сейчас, начнем мясорубку!

Пока я хрустел пальцами, могучее творение «валвы», успело загрузиться, выкинув, на выбор, три креаченных карты, на которых уже вовсю кипело кровопролитие.

— Dust? — Поинтересовался Гарри.

— Ну, если второй и два на два — обязательно! — Довольно усмехнулся я, цепляясь к серверу.

— За терроров! Пошла, волна! — Ощерился Гарри, придвигаясь ближе к монитору.

«В игру вошли «L&G» и «R&R»!» — Обрадовал сервер участников первоэтажного боя.

«Волна» и вправду — пошла!

Противники нам достались не известные, но — Мастера!

Если бы не Гарри — идеальный ведущий — сидеть бы мне, в минусах.

— Ящик! — Предупредил Гарри.

— Вижу! — Ответил я, снимая из В4-6, затаившегося контру. — Чисто!

— «Слонарщик»! — Гарри, сделал контрольный бросок гранаты, зачищая территорию и установил бомбу.

— Мог бы и мне — оставить! — Посетовал я, отстреливая ретивого контера, опаздывающего, к финальному взрыву.

— У меня — «калахан»! Смысл, тебя — ждать?! — Фыркнул Гарри, подпрыгивая на респе.

Через два боя, свора контеров, в пять стволов, завалила нас, но — подорвалась, не успев разминировать заложенную бомбу.

Еще через три боя, за нами гонялись уже все семеро, совершенно упуская из виду, что наши коллеги — не дремлют!

Забросав гранатами очередного контера, Гарри, печально вздохнул:

— Всё. Кикнули!

Поставив, оброненную L&G бомбу, я вышел из игры — без Гарри, я могу играть только «мясом». На большее, не хватает ни моих нервов, ни — реакции.

— Быстро, нас… — Печаль Гарри, не имела границ. — Пойду, дежурного, стукну… Чтоб, своих в обиду, не давал!

— Чай, пей! — Порекомендовал я, слыша начальственные шаги, за дверью. — ФД, идет!

ФД — Собственноручно! — внес в нашу комнатку системный блок, тщательно замотанный в несколько пакетов.

— Посмотришь? — Водрузил он системник на мою часть стола. — Наша, продажа.

— Что с ним? — Поинтересовался я у стоящей за спиной шефа, молоденькой девушки, одетой во всё розовое.

— Не включается. Не видит — сеть. Не печатает! — Начала перечислять, розовое чудо.

— Оставляйте. — Кивнул я головой. — Часика через два, перезвоните — скажу точно, что с ним.

— Нельзя! — Вздохнула красна девица и распахнув курточку, явила миру форму финпола. — Там, данные… Лет на пятнадцать… Расстрела…

— Сейчас, винт сниму и будет — можно! — Улыбнулся я. — Съездите, позавтракаете, спокойно…

Девушка уставилась на меня, как на провидца.

— Лучше, я — здесь, побуду… — Решила она.

— Тогда, штаны, лучше — снять. — Пожал я плечами. — Сваритесь! Вешалка у вас за спиной. Чайник — на подоконнике. Чашки — чистые.

Распаковывая системник, тихо матерился — мало того что его замотали, так еще и скотчем, заклеили! Извращенцы!

ФД, видя, что девушка деловито разоблачается, незаметно поднял оба больших пальца вверх и тихо смылся, оставив даму на нас с Гарри.

— Гар! «Питалово», подкинь! — Попросил я, не найдя провода на своем столе.

Кабель питания, тихо шлепнул по линолеуму стола и замер тонкой, черной змеёй.

В дверь ввалилась компания из пяти разъяренных парней и замерла, увидев девушку в форме.

— Это, кто тут, ЛЖи и РыР? — Поинтересовался самый быстрый.

За их спинами маячил «Ворон» и подавал странные знаки.

— А, кому — надо? — Поинтересовался я, выдавая свою «фирменную» улыбку.

— Вы, сейчас, в контру, баттлились? В дасте? — «Быстрый» сделал шаг вперед, угрожающе набычившись.

— И? — Поднял я бровь, деловито втыкая хвосты, в системник. — «Малину», испортили?

— Да мы…! — «Быстрый», сделал еще шаг и охнул:

Провод питания, мгновение назад лежавший на столе, в моих руках превратился в скользящую петлю и лег на его шею, плотно затягиваясь.

— Вы… Невоспитанные, дерзкие «Чебурашки», припёршиеся в Наш клуб! — Я, чуть усилил нажим и приподнял петлю вверх, заставляя «Быстрого», встать на цыпочки. — Какие-то, проблемы?

Позади меня, клацнул затвором страйкбольного калашникова, Гарри.

Это в игре, Гарри — ведущий.

Здесь, пока — ведомый.

Но, тоже — идеальный!

— Мы, хотели позвать Вас на матч — реванш! — Прохрипел, «Быстрый».

— Не получится. — Я, со вздохом, спустил его с поводка. — Делу время. А потехе — полчаса…

— Мы, пошли? — Все пятеро, так же стремительно, как и появились, исчезли за дверью.

«Ворон», радостно покивал головой и последовал за геймерами.

— Живенько у Вас, тут… — Финполицайша, заворожено разглядывала клон «калаша». — А, разрешение, есть?

— Пожалуйста! — Протянул бумажку Гарри, убирая ствол в оружейный сейф, замаскированный под нерабочий электрощит.

— Не надо! Верю! — Замахала руками, девушка. — Не боитесь, что вечером — подстерегут?

— Нет. — Покачал головой Гарри. — Это — игроки. Через час, придут с пивом. Попросят заценить калаш и — все проблемы…

— Не… Не придут… — Вздохнул я. — ФД, в офисе. — Если только — вечером…

— А пива хочется — сейчас! — Призналась девушка.

— В Вашем случае, не пиво, а водку надо пить… — Отчетливо произнес я. — У Вас — системник — вскрытый.

«Финансистка», вздрогнула.

— Сейчас, на влагу и замену железа, проверю… И… Поздравляю! Вас, обворовали…

— Не может быть! — Девушка блондинка, замерла в полуметре от меня, изучая порезы на стикерах. — У нас…

— У вас — крыса… — Отмахнулся я, переписывая серийные номера и передавая их, Гарри, для проверки по базе. — Винт и память — не наши.

— Вы их что — все, в лицо, помните?! — Усмехнулась девушка.

— Девушка…

— Эмили. — Представилась блондинка. — Лейтенант Эмили Рядунова.

— Очень приятно. — Улыбнулся я. — Эмили, Наша контора не возит память «HeroTank» и жесткие диски — «IVM», на два террика.

— Винт и память — левые! — Подтвердил из своего угла, Гарри.

— База ведется с самого начала существования фирмы. — Уточнил я. — Если в ней — нет, значит у нас и — не было.

— Я должна позвонить… — Вздохнула Эмили. — Вы, сможете, дать заключение?

— Да. Ремонт — на платной основе. — Предупредил я.

Эмили вышла за дверь, на нашу шикарную лестницу.

— Хвост, сильно не распускай. — Предупредил я, Гарри. — Во-первых, она — «финик», а во-вторых, на безымянном пальце — след от кольца…

— Ящерр, ты, сейчас, может быть, убил…

— А, может, наоборот — спас?! — Подмигнул я напарнику и недрогнувшей рукой, нажал на кнопку Power.

Системник пикнул, закрутились кулера, но экран остался темным.

— Сдох, «бобик»… — Резюмировал я, доставая отвертку из выдвижного ящика стола и начиная выкручивать винт. — Винт, протестишь?

— Может, зря ты его — снимаешь? — Задумчиво протянул американец. — Вдруг они, того, захотят отпечатки, снять?!

— Заодно, снимут и у меня! — Пропыхтел я, вытаскивая винт из салазок. — Может, у меня богатый дядя, где то умер, а я и не в курсе!

Протянув Гарри жесткий диск, принялся выдергивать провода на матери — блок питания, тоже мог выкинуть неведомый фортель…

— Я, договорилась! — Эмили вошла в комнату. — Наши, сейчас, подъедут… Ой… А, вы его, зачем, сняли?!

— Эмили, мы только делаем свою работу! — Огрызнулся Гарри, подключая винт, к тестовому, компу. — Пока Ящерр комп, тестит, я винтом — занимаюсь…

Без жесткого диска, компьютер завелся сразу.

— Можешь, не тестить. — Обрадовал я, напарника. — Винт — горелый!

Эмили побледнела.

— Совсем — совсем?! — Уставилась она на Гарри.

— Ящерр, сказал — горелый! Значит — горелый! — Отрезал Уэбб, откладывая винт, в сторону.

— Подключи, покажи. — Рассмеялся я. — Это, «финики», они на слово, даже родному супругу, не верят…

Блондинка — покраснела.

Гарри, со вздохом, потянулся за отложенным винтом, снова подключая его.

Тестовый компьютер, надолго задумался и выдал свой вердикт: «жесткий диск не установлен»!

— А, информацию, с него?! — Задала девушка вопрос и замерла, затаив дыхание, в ожидании ответа.

— Только через медиума! — Кинул я, быстрый взгляд на руки девушки.

Кураж, аккуратно дорисовал, на этих ручках, пару дорогих колец и — наручники!

— Эвона, как… — Вздохнул я и потянулся за мобилой.

Сотовый, отыграв похоронный марш — отключился.

Пришлось искать зарядку…

— Снова, сел? — Сочувственно покачал головой Гарри и протянул свой. — Держи!

— Пивом — сочтемся! — Подмигнул я, набирая номер и считая гудки, до ответа абонента.

Трубку подхватили на четвертом.

— Бук… Ой, извините, номером — ошибся! — Сбросил я звонок и пере набрал номер.

— Букса! Тебе винты, с названием «IVM», встречались? Может, контроллер есть, на два тера? — Мой собеседник, задумавшись на минуту, ответил бесконечно длинным, матерным выражением, весь смысл которого, сводился буквально к одному слову — НЕТ!

Букса, наш местный шаман — самоделкин, разговаривал Только на Великом и Могучем, Русском Матерном Языке.

Хотя и имел, за душой два диплома — гуманитарных и два — технических…

— Всё, — подвел черту, я. — Только через медиума…

Эмили, тяжело вздохнула.

— Пойду, начальство, обрадую…

— Интересная, девушка… — Пробормотал себе под нос, Гарри.

— А, представляешь, как ей будет «интересно» узнать, что у нас в подвале — полноценная «качалка», тир и, что, к нам, три раза в неделю ходит инструктор, списанный из отдела «00»? — Охладил его любовный пыл, я, рассматривая девушку через камеру наружного наблюдения, установленную на потолке, над лестницей. — Это еще, я о схронах — помалкиваю…

Гарри дернулся.

— Или, представляешь, как ей будет интересно, что три четверти нашего оборудования — «серые»? О! А самое интересное — что ТЫ, между прочим, получаешь зарплату в «конверте», в три раза большую, чем в договоре!

Гарри, задумчиво почесал переносицу.

— А, может быть, её заинтересует, что наши дежурные, на вид — «цыплята», а в спарринге — любого пента — уложат? — Продолжал перечислять я, «странности», Нашей фирмы. — Мне, продолжать? Как я зашивал Тебя, после драки? А Твои «творения» — до сих пор, тягают информацию, с закрытых, сайтов?

— Гад ты, Ящерр!

— Я не — гад. Я — параноик! А она — не фискал. Особистка. Скорее всего — «русалка» или «баюн». — Утешил я, напарника. — На левом рукаве — пуговица, чуть большего размера, чем на правом.

— Камера и микрофон… — Понятливо кивнул, Гарри. — Подставляют… Не «наследила», бы…

В распахнувшуюся дверь, Эмили впорхнула легкокрылой птичкой.

— Начальство — в ужасе! — «Легкомысленно», призналась блонда. — Сказали — забирай комп и тащи — обратно!

— Они считают, что смогут, восстановить, инфу?! — Удивился Гарри. — Сами?!

— Как всегда — обратятся к Буксе… — Взялся за отвертку, я. — Винт, давай!

Моя подзарядившаяся мобила, снова выдала трель перфоратора.

— Да. Говорите! — Подхватил трубу, я. — Здравствуйте.

— Мне нужен, Ящеров… — Испуганный голос, дрожал, ожидая ответа.

— Слушаю! — Усмехнулся я.

— «Восход», 357. — Вклинился в наш разговор третий голос и пропал.

В трубке зазвучали короткие гудки.

— Испугались? — Понятливо кивнул Гарри. — Я, тоже, первый месяц — пугался…

— Ящерр! — В кабинет вошел ФД. — Я — домой. А, Ты, сходи в «Ренессанс», пожалуйста! Они с этой сетью — задолбали!

— Хорошо. — Кивнул я. — Сделаю. Только комп, твоей одногруппнице, соберу…

Эмили застыла с открытым ртом.

— Ящерр! Опять, мама, фотографии, сканировать, приносила?! — ФД — влёт — определяет всех виновных — не отнимешь, талант!

— Ага! — Захохотал я. — Сыночка — «бедный» — домой, МФУ, никак купить не может!

Эмили, деланно разозлившись, наградила ФД легким подзатыльником и, подхватив с вешалки свои теплые вещи, отправилась в туалет — одеваться.

Весело посмеявшись, собрал и упаковал, «финиковский», комп.

Гарри, как галантный джентльмен, помог девушке, донести его до машины.

Глядя на эту парочку, я почувствовал легкий укол зависти.

Хорошо, когда тебе 22 года.

И, когда твоя совесть, совершенно, не обременена, грехами.

Вернувшийся Гарри, застал меня одетым и перебирающим инструмент.

— Всё-таки — пойдешь? — Удивился он.

— Схожу, на прощанье! — Подмигнул я, выкладывая из рюкзака, кабель-тестер и обжимку. — Двери, если что — закроешь сам! Офис, я, закрыл!

— Так ты — надолго! — Догадался Уэбб. — А у «фискалки», на пуговице, на весах — капля!

— Вместо монеток?! — Догадался я, о чем идет речь. — Вот, погань — то!

— Ты, чего?! — Опешил Гарри.

— Да, так… — Неопределенно ответил я. — Есть, причина… Ладно, где искать — знаешь!

Покрутившись, не забыл ли чего — важного, допил кофе и сходил, вымыл свой стакан.

— Может, не стоит, ходить? — Гарри уставился на меня, как на покойника. — Ты ж, бледный, как стена.

— Готовлюсь к веселому, времяпрепровождению! — Признался я. — Чувствую, этот понедельник — запомнится надолго!

— Думаешь — подставу, готовят? — Озаботился Уэбб. — Может, ТД, позвонить?

— Ты, ему, лучше позвони — отпуск, выбей. — Я уселся на свой вертящийся стул и крутнулся сперва по часовой, потом — против часовой стрелки, вслушиваясь в легкий скрип шарнира. — Ну и — предупреди… На всякий, случай…

Гарри, понятливо кивнул головой.

Зря говорят, что американцы — тупые.

— Ладно! — Хлопнул я перчатками по колену. — Сиди не сиди — дело делать — надо!

— Ага… — Печально согласился со мной, Гарри. — Зато, вечером — пиво!

— Пиво. Пиво, это — хорошо! — Согласился я.

Закрыв за собой дверь, спустился по лестнице и вышел на слепящую снежной белизной, улицу.

3

1 января 2000 года, Соединенным Штатам Америки, стало не до мирового господства.

Взорвался супер вулкан — Йеллоустоун…

Частицы пыли, выброшенные из его недр, облетели вокруг земного шара восемь раз.

Не знаю, как США справилось с этой проблемой, но над всем миром, повисла реальная угроза оказаться далеко за краем природной катастрофы.

Землю трясло и качало, тошнило вулканами и заливало — цунами.

Общий ущерб исчислялся такими цифрами, что только для их осознания, требуется пара — тройка минут.

Волны, гладили обезлюдевшие острова, а человечество, в сумасшедшем темпе, возводило убежища.

Слава богам — не понадобилось.

Наша Старушка, еще раз доказала, что любит, поселившихся на ее поверхности, смешных животных, считающих себя разумными.

Перетрясло. Передуло. Перелило.

Успокоилось.

Теперь, пора успокоиться и мне.

Переполненный трамвай, набитый спешащими в больницу пенсионерками, покачивается на стыках рельс и неровностях дороги.

Под стать этому ритму и мои мысли — рваные и неровные.

Вот и закрылась очень интересная книга, длиной в целых пять лет…

В мае 2005, ВОЗ, выдала на гора доклад, сделанный британскими учеными — вещество, вырвавшееся из недр вулкана Йеллоустоун, способно излечивать рак!

Ажиотаж, поднявшийся в мировой прессе, после этого доклада, можно сравнить только с раскрывшейся тайной посещения луны!

И, хоть американцы на луне и побывали — лекарство от рака, подаренное катаклизмом, стало темой номер один на долгих два года.

Вещество, получившее название «Терравит» — «ТВ», собирали прямо с поверхности!

Черпали, в реках.

За два года, тысячи клинически подтвержденных случаев излечения, от рака, альцгеймера, СПИДа.

Увы, кладовки природы не бездонны…

Старушка Земля, явив свою доброту и расположение человеческому роду, вновь успокоилась и оставила нас наедине с нами самими.

А потом, появился первый «экзот»…

И паника всколыхнула человечество с новой силой.

За неполных три месяца, вполне обычный бухгалтер штата Небраска, стал самым состоятельным человеком в мире, затмив и старину Билли и прочих иже с ним.

Его бухгалтерская программа, написанная, буквально на «коленках», стала лидером продаж.

Стали появляться люди, с выдающимися способностями.

Программисты, математики, писатели.

Объединяло их только одно — время жизни.

От первого упоминания, до похоронных венков — два месяца.

Термин, введенный в незапамятные годы писателем Павловым, в его «Лунной радуге», прочно прописался за такими людьми.

За нами…

— Следующая остановка — «Восход»! — Обрадовала меня, проходящая мимо кондуктор.

Громада свежевыстроенного здания издательства «Восход», с удобной стоянкой и веселыми, зеркальными окнами, растянулась на целых сто метров — гигантская, по меркам нашего городишки, цифра.

Протолкавшись через толпу, выскочил на свежий воздух, поправил рюкзак на плече и замер, осматриваясь.

— «Хорошо бы, «иномарка»!» — Помечтал я, загадывая наперед.

В 2009, запасы терравита человечество подобрало до пылинки и заозиралось в поисках его заменителя.

Синтезировать вещество — не получалось.

Добывать — нечего.

Обратили внимание, на внезапно появляющихся вундеркиндов.

Тут и началась — новая глава…

В крови «вундеркиндов», терравит, чудесным образом — вырабатывается!

Достигнув критического предела, терравит превращал заурядную личность в — вундеркинда.

Хорошо, когда вундеркинд, был добрым и понятным…

А вот, Польше, например — не повезло.

Её вундеркинд, обозлённый на Россию, и без терравита — гений — биохимик, создал новый вирус и, так как создавал его дома — упустил!

Польша, до сих пор — зона бедствия?1, на территории Европы.

Не повезло и Украине, лишившейся прилегающих к границе, пахотных земель.

России, впрочем, тоже — досталось.

После этого случая, всех вундеркиндов, заставили регистрироваться.

Во избежание, так сказать!

Парковка «Восхода», во время обеденного перерыва — сущее бедствие!

Авто, приехавших на обед, в единственное, на три квартала, «едальное заведение», ставятся едва ли не вплотную!

Господин Бачлидзе, догадался не только построить офисное здание, но и озаботился животами своих подчиненных!

На стометровое здание — Шесть! — нормальных, обеденных залов: на первом — три, на третьем — два и на девятом, самом верхнем — один, но зато — на весь этаж!

Люди, впервые столкнувшиеся с такой заботой, дружно ахнули и теперь в заведениях, круглосуточно, не смолкает лязг челюстей.

Удобство и качество, помноженные на невысокие, даже по меркам нашего города, цены — сделали эти шесть ресторанчиков, более прибыльными, чем само издательство! А фразы: «пойти к грузину» или «навосходиться» — наиболее полно и точно передавали любовь народную, к сему заведению.

Перебежав дорогу, замер на краю парковки, как бы вспоминая, где припарковал машину.

Махнув рукой, пошел по рядам, незаметно разглядывая номера.

«Ёжежь ты ж можежь!» — Привычно скривился я.

Авто с номером 357, было — два!

Обе, вполне приличные иномарки, красная «тойота камри» и серебристая «субару».

Желудок глухо забурчал, напоминая, что обед — близко, а сладости, купленные для него — далеко!

«Семь бед — один обед!» — Решил я, что на сытое брюхо — всё решится само собой.

Проскочив в крутящиеся двери, вошел в лифт и отправился на самый верх.

Никогда не был здесь.

Сдавая куртку и рюкзак, улыбчивой девушке — гардеробщице, получил от нее не только номерок, но и записку, с номером телефона и именем — Лена.

«Значит, всё-таки — «ноль», а не «кураж»!» — Почесал я затылок.

«Кураж», для экзота — это процесс временного баланса, терравита и физического состояния, организма.

Можно, только — осторожно! — творить мелкие чудеса.

«Ноль»… Это — «Ноль».

В организме — только — терравит, заместивший собой, всё! Лейкоциты, эритроциты — все это превратилось в терравит. Он циркулирует по нашей крови, превращая нас — в волшебников!

Мы, творим чудеса!

И, платим за это, самую большую цену — своей жизнью, сжигая, самих себя в пламени, этих самых, чудес.

А, «первый звонок» — мы становимся совершенно неотразимы, для противоположного, пола.

От этого «звонка», до могильной плиты — ровно два месяца…

Два месяца, самой яркой, насыщенной и фееричной — жизни!

Всего — два…

Рю Тагава и Семен Волчик, проведя серию опытов, доказали, что кровь «вундеркиндов», вполне себе, замена — природному терравиту. Умолчав, о самом главном — все органы «вундеркиндов» — идеальны для трансплантации!

100 процентная приживаемость!

Отсутствие необходимости, в гормональной терапии!

Только за 2010–2011 годы, нас, отлавливали — на органы — десятками тысяч.

Пока государства, не спохватились — каждый убитый «вундеркинд», хотя, к этому времени, уже — «экзот», это — прибыль, которую они теряют.

Экзоту, нет нужды работать — достаточно, один раз в два — три месяца, сдать кровь.

450 миллилитров — 1036 доз.

Одна доза — 100 «зеленых».

Для лечения СПИДа, достаточно пяти, доз.

Для рака — девять — одиннадцать..

Альцгеймер — пятнадцать.

В обмен на свою кровь, экзот, зарегистрированный, экзот, получает внушительное пособие и — защиту.

Зарегистрированный экзот, например, имеет право убить, обороняясь.

Зарегистрировавшись, мы получаем множество привилегий.

Но, лишаемся самого главного — мы не можем создать семью.

Нам отказано, в праве иметь детей.

И, самое главное — последние месяцы нашей жизни…

Нам нельзя, прожить их — свободно!

Государство, «стригущее купоны», с нашей крови, весь наш недолгий век, еще и лишает нас права свободно умереть…

Два, самых ярких и эффективных месяца нашей жизни — у нас — отнимают, мотивируя это «заботой об окружающих»!

Уж сколько кошмаров, рассказано обывателю!

Нет, конечно, мы не ангелы.

Но и маньяков, среди нас нет.

Все побасенки, что вы слышите по радио, смотрите на ютубе или узнаете из новостей — враньё!

И, малая колония, на острове Науру, отнюдь не замышляла мирового господства!

Колонию «раскатывали» ракетами и снарядами трех флотов!

Под веселый аккомпанемент ведущих всех новостных каналов, взахлеб, заливающихся о проведении «спасательной операции»!

Мрази…

Да.

Я — экзот!

Более того, я тот самый мерзкий ублюдок, который не пошел регистрироваться, когда всё узнал.

Я, не сдавал кровь, чтобы спасать людей.

Смыв с рук, выступивший через поры на коже, зеленоватый пот, весело улыбнулся — только что, в канализацию утекло, около 15 миллиграмм, чистейшего, терравита!

Сто пятьдесят тысяч, «зелени», на черном рынке.

Мой, «чёрный след».

У каждого экзота — свои особенности.

Я — умею избавляться от терравита в крови.

Организм запротестовал, теряя весь свой запас жизненно необходимого вещества.

Покачиваясь, прошел в зал и выбрав свободный столик, уселся спиной к висящему, на противоположной стене, зомбоящику, в котором, телеведущая, вся такая яркая и цветущая, рассказывала о международных новостях.

Она и в годы моей далекой юности, косноязыкая и невнимательная к мелочам, брала только внешностью, да очаровательным голосом.

Вот, опять вылезла…

Наши органы, не только на трансплантацию годятся, увы!

Каждый наш орган, при должной обработке — лекарство.

Вот и эта, старая образина, помолодела не просто так — вытяжка из спинномозговой жидкости, безвестного экзота, вернула престарелой ведущей ее молодость!

Только против косноязычия — лекарства — нет!

Молоденькая официантка, протянула мне меню и замерла в ожидании, пока я его изучаю.

— Большую чашку латтэ, бифштекс, салат «Монтини» и пироженое «Черный лес». — Заказал я, пролистав меню. — Кофе — два. Одно — сразу, второе — к пирожному!

Официантка, пробежавшись стилусом по экрану планшета, отправила заказ на кухню и предупредила:

— Бифштекс ждать не менее 15 минут!

— Не страшно. — Улыбнулся я. — Только, кофе, пожалуйста, принесите, быстрее… А то, я прямо здесь — усну!

Официантка, вежливо улыбнулась, показав «жемчуг зубов, за кораллами губ», как говорили восточные поэты.

«… Очередной скандал, разгоревшийся в администрации президента, использовавшей экзотов, как…» — Радостно запел голос за моей спиной.

«… Что? Как — вышел? Куда? Подождите, здесь плохо слышно! Вернется?» — Знакомый голос, резанул по ушам. — «Хорошо! Я, перезвоню — позже! Нет. Телефон — отключен…»

Спрятав лицо в ладонях, захихикал — знала бы моя драгоценная любовь, что человек, которого она ищет — сидит за соседним столиком!

Ирония судьбы — вместе с голосом, изменившимся после болезни, пришлось, соответственно, менять и стиль в одежде и — прическу.

Канули в лету — мои любимые джинсы и растянутые свитера.

Канули в лету — длинные, ниже плеч — хайры, собранные в хвост.

Канули в лету — согнутые плечи и худоба.

Официантка, поставившая передо мной кофе и салат, посчитала, видимо, что моя улыбка предназначалась ей и хмуро поджала губы.

— Спасибо! — Вновь поблагодарил я, делая глоток вожделенного латтэ.

«… О, местных новостях, нам расскажет мой коллега — Олег Ким.» — Наконец то заткнулась, «омоложенная», ведущая.

«… Последствием атаки неустановленных, кибертеррористов, стало отсутствие доступа, на четыре часа, ко всем государственным сайтам, нашей республики…» — Залился «соловьём», неизвестный мне, Олег. — «В течении суток, управление по борьбе с кибертерроризмом, в тесной интеграции с остальными ведомствами, тщательнейшим образом, провело расследование данного инциндента, выявив, многочисленные нарушения, в протоколах безопасности…»

Услышав слово «инциндент», я «выпал в осадок».

Куда, куда, девались правила и нормы?! Куда, в какой туманной дали, скрылся наш Великий и Могучий Русский Язык?!

Кто, пишет текстовки и подводки, для этих, так называемых, журналистов?!

«… Нет, Борис Федорович! У меня — нет данных, по кибертеррористам! Я, в — отпуске! Нет, мои источники, здесь — вне зоны доступа! Нет, я не могу, связаться! И, нет — я не буду передавать, сюжеты, по телефону! Да, я слышала… Нет, мой источник — компьютерщик, а не — программист! Нет! Вряд ли он, «случайно», знает что-нибудь, о экзотах! Борис Федорович! Я — обедаю! Хорошо…» — «Огнедышащая», в расстроенных чувствах, шваркнула телефон об стол.

«… Управление по борьбе, всячески отрицает, возможность присутствия экзотов, в неизвестной организации, произведшей, кибератаку…» — Добил меня, неведомый Олег.

«Знаю я, организацию, «произведшую» эту атаку!» — Хмыкнул я, про себя. — «Сине-белый монополист»! Или, провод, электрический, «рубанули»…

Пока прислушивался к новостям, умудрился сгрызть весь салат и выпить — кофе.

Официантка, увидев, что я — затосковал, над пустой посудой, едва заметно кивнула головой и скрылась за перегородкой.

Через минуту, появилась вновь и поплыла в мою сторону, с подносом, на котором расположился, на белоснежной квадратной тарелке, мой бифштекс.

Стул, позади меня, противно скрипнул по кафелю пола и моя драгоценная «любовь», поспешила к выходу, накидывая на плечо ремень дамской сумочки.

Надсадно заверещавший телефон, заставил ее сбиться с шага и отвлечься, сделав одно — единственное, неверное, движение.

Траектории любви всей моей жизни и — официантки — пересеклись, трагически обрывая, такую короткую и бесславную жизнь, моего бифштекса…

Пока девушки выясняли отношения, оставил на столе, плату за обед и, старательно делая вид, что происходящее — меня не касается, прошел к выходу.

Достав номерок, повертел его в руках и замер — 357!

Пожилая гардеробщица, забрав номерок, исчезла в глубине раздевалки, растворившись между вешалок.

Принесенная ею одежда, мало походила, на сданную, мною.

Мою, щегольскую, сшитую на заказ, красно-черную куртку, заменила обычная, сине-зеленая, правда — Halty, а рюкзак, моя мягкая гордость и тоска, сменился на новенький и жесткий…

В лифте, приткнувшись спиной к стенке, изучил содержимое рюкзака.

Старенький бук, ненавидимый мною Acer.

Потертое, черное портмоне и — ключи от авто, с брелоком сигнализации и наклеенной бумажкой, с номером — В313ВАЛ.

«Ну, что ж… ВАЛ, так — ВАЛ!» — Улыбнулся я своим мыслям, закрыл рюкзак, застегнул куртку и накинул капюшон. — «Посмотрим, что там, за — ВАЛ!»

На пять миллиардов, переживших йеллоустоунский катаклизм, приходится 0,2 % экзотов.

Десять, миллионов.

В нашей стране — зарегистрировано — 31.000, экзотов.

По области — шесть тысяч…

В моем городе — чуть больше тысячи…

По статистике…

Нам нельзя, заводить детей — они наследуют наши свойства.

Нам нельзя, «обрастать» семьёй…

Нами пугают детей…

На нас, зарабатывают — миллиарды…

Нас разделывают, как туши мясных животных.

Нас — боятся!

Выйдя на искрящуюся белым снегом улицу, сладко потянулся.

Живот буркнул, сожалея, что мало.

На парковке, освободившейся от обеденного наплыва, стояло всего — то десятка два, авто.

Автомобиль, с номером В313ВАЛ, заставил меня почесать в затылке.

Ярко — красная «копейка»!

«Копейка» — не привычных обводов.

Чуть сильнее скошенное, лобовое стекло.

Диски, явная 15»-ка, широкие, в расширенных колесных арках!

Боковой обвес…

— Жесть! — Отчетливо произнес я, жалея, что нельзя выразиться точнее…

Чистенькая «копейка», с тонированными задними стеклами, шипованной резиной и нашлепкой «Ш», на заднем стекле.

«Ну, да — главное — не выделяться!» — Усмехнулся я, открывая дверь и забрасывая рюкзак на пассажирское место. — «Шутники!»

Сняв куртку, отправил ее к рюкзаку и устроился на водительском месте, мужественно сдерживаясь, что бы не начать материться.

Над «копейкой» поработал дьявольский гений!

Двигатель, убранный в защитный кожух, переехал из под капота, на место задних сидений.

Судя по «лишним», рычагам — «жигуль» обзавелся полным приводом.

Сиденья — спортивные ковши.

Приборная панель — украшена логотипом «BellaOna» и, без единого, стрелочного указателя!

Соневская акустика и экран.

Цифры, на рычаге передач, намертво стирали все мечты об «автомате»!

— Во — влип! — Признался я самому себе, втыкая ключ и поворачивая его в замке зажигания.

Дисплей моргнув заставкой «белоны», выдал приветственное сообщение и замер, ожидая ввода команд.

Двигатель «жигуля», мурчал сытой кошкой и на нажатие педали газа, ответил сочным звуком зевающего тигра.

— Да ты не «Жигуль»! Ты — «Тигренок»! — Рассмеялся я. — Довольный, тигрёнок!

— Принято личное имя — «Тигренок»! — Оповестила меня система, очень знакомым голосом.

На дисплее, вместо обычных кнопок, появилось женское лицо, в окружении рыжих кудряшек.

— Диана! — Вздохнул я с облегчением. — Привет, Солнышко, рыженькое!

— Рада видеть, снова! — Улыбнулась Диана, изящным жестом поправляя выбившуюся из прически прядь волос.

— Ну, рыженькая, признавайся, кто мне так подсуропил с машиной?! — Начал грозно я.

— А что — плохая?! — Сделала «испуганные» глазки Диана. — А я, так старалась!

— Хорошая… — Признался я. — Только, Ты — забыла — Я, за рулем, последний раз был в 16 лет! А здесь — коробка — механика!

— Включить режим обучения?! — Подмигнула мне рыженькая, давая понять, что ничего она не забыла.

Да и не может программа — забыть!

Диана — программа.

Точнее, теперь уже, наверное — «искин», как говорят фантасты всех мастей и размеров.

«Диана» — «Динамический Интеллект Авантюрной НАтуры» — Первый и последний мой опыт, программирования.

Даже, не так…

Это, собранные, по всем интернет свалкам, обрывки программ, куски кодов, связанные воедино моим горячечным бредом и выпущенные на волю.

Богат был, десятый год, на события…

Воспаление легких, затянувшееся, на долгих две недели и едва не отправившее меня — экзота! — на тот свет.

Потерянный и вновь обретенный — голос, которым в темноте, до «жидких дел», можно испугать любого гопника.

И, венец — Диана.

Когда, в 11-м, на экране моего домашнего монитора, вместо привычной заставки, появилось ее милое личико — думал, всё — «отлетался, Ящерр»!

За год, выпущенная на волю программа обрела не «подобие» личности — стала — личностью.

Не знаю, сколько ей пришлось хлебнуть в «своём», мире, но характер у неё — будь здоров!

Ехидный, озорной, не лезущий за словом в карман…

И, очень ласковый и ранимый…

А аватар, подобранный ею, знаю точно — уже не раз, охмурял мужчин!

— Эй, друг! — Постучал в окно, охранник. — Случилось, чего?!

— Ага… Педали, вспоминаю! — Честно признался я, вызвав у охранника взрыв хохота.

— Слева — тормоз. Справа — газ. Посередине — сцепление! — Покачал головой охранник, отсмеявшись. — Что, машину, поменял?

— Ага… — Вздохнул я.

— Ты, это… Долго не газуй, здесь… Оштрафуют! — Предупредил охранник и качая головой, отправился отогреваться на свой пост.

— Эх ты, «неумешка»! — Хихикнула Диана.

— Ага… Включай, режим обучения! — Решился я, понимая, что сидеть в машине, на людной парковке — идиотизм.

За пару минут, я, совладал с тремя педалями и медленно, на первой передаче, выехал с парковки, не удержавшись, помахал на прощанье, сидящему в своей будке, охраннику.

— На газ, сильно не дави! — Предупредила меня Диана. — Триста кобыл! Перестраивайся, в левый ряд… Поворотник, включи, олух!

Целый час, Диана катала меня по пустынным улочкам, с садистким удовольствием, шпыняла и тыкала носом, в простейшие, ошибки.

За этот час, я успел взмокнуть, высохнуть, разозлиться, успокоиться, шарахнуться, от неизвестно откуда возникшего джипа, сердито проводившего меня длинным воплем сигнала.

— Теперь — направо! — Скомандовала Диана.

Жирный, ленивый голубь, не спеша стартовал из под колес «жигуля», перепугав меня, до звездного неба…

— Не рви, коробку! — Рявкнула рыжекудрая.

— А, не фиг было авто, с механикой, подсовывать! — Взорвался я. — Могли и вообще — билет на самолет, взять!

Следующие десять минут, я крутился по улицам города в гордом молчании.

Диана — обидевшись, надула губки и отвернулась.

Выкатившись на центральный проспект, даже не успел испугаться.

«Тигрёнок», держал дорогу — идеально!

Полный привод, широкие шины, шипы — благодать!

В какой-то момент, замерев в недлинной пробке, с ужасом понял — что мне нравится!

— Диана! Спасибо! Замечательная, машина! — От всей души, поблагодарил я искина. — Хороший, вкус!

— Не подмазывайся, хам! — Буркнула Диана, но по блеснувшим глазам, стало понятно — я прощен!

Придавив педаль газа, заставив мотор сердито рыкнуть, заметил, как сосед по крайней левой полосе, испуганно дернулся, прижимаясь к трамвайным путям.

— Не дизели! — Прикрикнула Диана. — Может, лучше, автопилот, включишь? Он, всяко-разно, лучше тебя, водит!

— Вот ты…! — Хлопнул я по баранке. — Могла же, сразу — сказать!

— Что?! И лишить себя, такого удовольствия, как помучить Тебя?! Ни за что! — Призналась рыжая бестия и показала мне язык.

Проскочив, на мигающий зеленый, с замиранием сердца, выехал на кольцо.

— Не торопись! — Тут же стала серьёзной, Диана. — Слева — чисто, перестраивайся. Теперь — поворотник — вправо!

Так, общими усилиями, мы миновали кольцо и выехали на мост.

На моё счастье — почти пустой.

— Здесь — сорок! — Погрозила мне с экрана, пальчиком, девушка.

— Знаю. Ездил. — Огрызнулся я и уточнил. — На автобусе…

Съехав с моста, миновав огромный парк, по правую руку, снова замерли на светофоре.

— Я, соскучилась… — Внезапно призналась Диана. — Давно, не виделись…

— Ох, рыжая — бесстыжая! — Уставился я, на экран. — С чего бы это, вдруг? Или, внимания, интернет зависимых, стало не хватать?

— Скотина, ты… — На глазах Дианки, блеснули капельки слез. — Поматросил и бросил!

— Сама, вызвалась! — Жестко напомнил я. — Я, тебя — отговаривал…

Моя Дианка, не просто — искин.

Она — координатор нашей группы.

В тишине, прерываемой возмущенными воплями насилуемой мною коробки передач, проехали мечеть, свернули направо и, через двадцать минут, покинули пределы города.

Съехав на обочину и заглушив мотор, откинулся в кресле.

«Всё. Теперь — всё…» — Вздохнул я, отпуская последних, пять лет жизни.

Пять лет, «многоходовки».

«Многоходовки», главной целью которой стал необычный жесткий диск, установленный для финансовой полиции.

Винт, который, непростая девушка Эмили, запросто принесла прямо мне в руки.

Винт, с частичкой Дианы.

Винт IVM, с видимым объемом в два террабайта и скрытым — в шестнадцать!

Как там сказала товарищ Рядунова — «Пятнадцать лет — расстрела?!»

Дудки!

Там информация, со всех, хоть единожды вошедших в сеть финпола, компьютеров.

Всех, это значит и — республиканских.

Переписка, донесения, приказы…

И, жизни двух тысяч экзотов…

Может и моя — тоже, там?!

Скривившись, отстегнул ремень и вышел из машины, разминая ноги.

Белые поля, разделенные свежевычищенной полосой дороги.

Далекие и родные, холмы, переходящие в горы.

Свежий воздух.

Слепяще — белый, искрящийся — снег.

Яркое солнце…

Это не пятнадцать лет расстрела — это — две тысячи — жизней.

В отличии от Павловских экзотов, нам бежать — некуда…

Приходится жить среди людей…

Как легко и просто скрываться, было мне, умеющему «сливать» терравит.

Среди нас есть, те — кого я смог научить…

А, те, кто не научился?!

Как быть с ними?

Бросить, сделав красивый жест?!

«Ах, Вы — помогаете — людям! А потом — Вас съедят!»

Оперевшись спиной, на корпус авто, поеживался от холода и кривился от своих мыслей.

Щелкнула дверь, боднув меня и приглашая вернуться в салон.

Дианка — Дианка!

— Всё, надышался? — Ядовито поинтересовалась девушка, когда я устроился на сиденье. — Кобзона, включить?

— Кобзона?! — Мне показалось, что я — ослышался.

Зазвучало в колонках.

— Поймала! — Расхохотался я. — Убила! Найду — женюсь! Никуда не сбежишь! Отомщу!

— Тоже мне — «Красный дьяволенок»! — Фыркнула Диана. — Народный мститель!

— Но-но! Святое не — трогать! — Продолжая хохотать, я попытался погрозить искину, пальцем.

Дождавшись, когда мой истерический смех прекратится, Диана тихо попросила:

— Верни меня самой себе… — И выдвинула скрытые салазки для жесткого диска.

Тяжеленный, как мои грехи, IVM, перекочевал из моего кармана в ласковые объятия Дианы, скрываясь в потайном отделении.

— Переоденься, пока… Одежда, в багажнике. Переднем. — Предложила Диана. — Я, подсматривать — не буду!

Не зря, ох не зря, моя маман, до сих пор считает Диану — настоящей, живой, из плоти и крови — девушкой.

А рыжая, ее в этом — не переубеждает!

Иногда, мне кажется… Нет, я совершенно уверен! — Моя маман, с нетерпением ждет, когда я сделаю предложение руки и сердца — Диане.

Уж они бы — поладили!

На мою голову!

В переднем багажнике, кроме вещей, нашелся термос, с крепким и горячим — кофе, бутерброды с колбасой и — минералка.

Обо всем, позаботилась, рыженькая!

Пританцовывая от морозца, принципиально, переоделся на улице, сложил свои старые шмотки в пакет и подойдя к закопченной бочке, бросил их в неё.

В нагрудном кармане, свежеодетого камуфляжа, настойчиво завибрировало нечто…

Маленький наушник, телесного цвета.

Воткнув гарнитуру в ухо, услышал голос Дианы:

— Слева, в багажнике, жидкость для разжигания костра…

Наблюдая, как пламя поглощает мою одежду, никак не мой избавится от мысли, что всё это — уже было.

Стойкое ощущение дежавю…

Для более точного, чего-то не хватало…

— Документы и карточки — в бардачок! Я, модули, деактивирую. А, портмоне — в топку! — Напомнила Диана. — Чего стоишь?

— Деловая, колбаса! — Усмехнулся я. — И, в кого ты, такая — умная?!

— Точно — не в тебя! — Отпарировала Диана. — Давай, хватит уже — прощаться. Ехать, надо!

— Надо… — Вздохнул я. — Надо, так — надо!

«Тигренок», мягко мурлыкнув, неторопливо тронулся с места, оставляя за моей спиной — всё.

— Квартиру, твою, почистили! — Начала отчитываться Диана, отвлекая меня от невеселых мыслей. — Наследил ты — знатно… Маму, твою, я предупредила, что ты со мной… Соседке, твоей, телефон я — сожгла!

Перед глазами вставала моя квартира, в которой хозяйничали, некие, усредненные личности, старательнейшим образом вычищая все следы моего присутствия…

— Так… Стоп! Что?! — Последняя фраза Дианы, все-таки вывела меня из задумчивого состояния. — Телефон, сожгла?!

— И, не только — ей! — Довольно призналась Диана. — И, «любви», Твоей, «Вечной» — Тоже! Давно, хотела это сделать!

— Злая, ты! — Уставился я на дорогу, закусывая губу, чтоб не рассмеяться. — Боюсь я, тебя!

— Я буду с тобой — нежной! — Пообещала эта рыжая ехида и послала мне, воздушный поцелуй. — Наверное…

— Вот именно это, меня и пугает — больше всего! — Сказал я, внимательно наблюдая за дорогой. — И, с мамой, ты — поговорила!

— Твоя мама, мне — верит! И, очень, меня — любит! — Со вздохом, «обрадовала» меня Диана.

— По моему, даже больше, чем — меня! — Скривился я. — А верит — однозначно — Тебе!

— Скорость, сбрось… Там знак был — 60! А впереди — стоят, рыбачат… — Деловито предупредила Диана.

— Спасибо.

— Не во что, Дорогой!

— Вот, же — язва!

— Лучше — всех!

— Однозначно!

Что-то я забыл…

А, да…

Я, самый старый экзот…

11 лет от первого куража, до — ноля…

Вот так…

4

«Жигуль», деловито крутил колесами, наматывая километры, оставляя за собой наши никакие дороги и какие-никакие, но — придорожные забегаловки.

Освоившись с коробкой передач, уже не задумывался о педалях и давил на газ, лишь изредка, сбрасывая его, по команде Дианы.

Снежная белизна, стала верным попутчиком и гарантом моего самого любимого чувства — одиночества.

Диана — не в счет.

Диана…

Это — Диана и этим, всё сказано.

— Обработка данных — завершена. Передача данных — завершена. — Обрадовала меня моя любимица. — Выходим из зоны уверенного коннекта. До следующей зоны приема-передачи, один час, десять минут.

— Нашла? — Полюбопытствовал я.

— Нашла… — Тяжело вздохнула девушка. — Много, чего… Нашла…

— Расскажешь?

Девушка на экране, отрицательно покачала головой.

— Ну, не очень то и хотелось! — Сделал я вид, что увлечен дорогой. — В следующий, раз…

— Что, даже музыку не включишь?! — Удивилась Диана. — Совсем, плохой, стал.

— Водитель, я — плохой… — Напомнил искину свою слабость, я. — А, музыка — будет отвлекать!

— Дорога, на полсотни километров — пустая… — Мягко улыбнулась рыжая красотка.

В ответ, придавил педаль газа и переключился на пятую.

— Эй! Не гони! — Заверещала Диана.

— Не отвлекай!

Красный «жигуль», получив шпоры, стремительно рванул вперед, в восторге порыкивая двигателем.

Да, я делаю то, чего не рекомендуют психологи — «оживляю» технику, приписывая ей, не свойственные звуки, эмоции…

Мне нравится, окружать себя одушевленными вещами.

Лучше одушевленные вещи, чем бездушные люди!

Стрелка спидометра легла на цифру 160 и замерла.

На такой скорости, одно неверное движение рулем, выбоина на дороге и — всё!

А, дорога — Зимняя!

А, дорога — Хреновая!

А, дорога — Наша, Родная!

В очередной поворот, вписался уже с трудом — спасибо всем наворотам и шипованной резине, иначе закопался бы в кювете.

Сбросив газ до разумных 60 км\ч, больше на газ не давил — прошла «хочушка».

— Диана… — Обратился я, к своей красавице. — Ты, с «клопов», всё, сняла?

Диана, сделала вид, что задумалась.

— Меня интересуют, «клубные» и — последний, «финиковский». — Уточнил я.

— Клубные… — Забурчала Диана. — «Финиковский»! Ну и сленг, у Тебя…

— Ди-а-на! — Растянул я имя, давая понять, что все серьезно.

— Сняла, записи, сняла… — Иногда моя рыжая прелесть, такая несносная, ворчунья…

— И? Мне начать — материться?

Матов, рыжая бестия — не переносит.

Особенно — от меня.

— Тихо, в клубе. — Начала отчитываться рыжая проныра. — Гарри, хвост распускает. Перед Твоей, «Вечной любовью». А, та и рада! Грымза!

— Да что ты так к ней привязалась?! — Не выдержал я. — Уж кончилось всё, давным — давно! Еще, между прочим — до Тебя! И, вообще — не хорошо так! Ты же ее — не знаешь!

— Уверен?! — Усмехнулась Диана. — Забыл, кто — я?! Хочешь, расскажу, зачем, твоя «не до бывшая», приехала? Или…

— Стоп! Прекрати! — Рявкнул я, одновременно нажимая на тормоз.

«Жигуль» расчертил на плотно сбитом снегу ровный ряд полос от шипов и замер.

— Диана. Пожалуйста. Я, не хочу знать… Ничего, не хочу знать о ней. Не заводи, меня. Я, всего лишь, хотел узнать, нашли моё заявление или нет.

— Офис — закрытый… — Сбросила обороты, Диана. — Камеры — отключены, кстати…

— Знаю. — Усмехнулся я. — Моя, работа. И, не отключены — просто — занавешены…

— Нет — отключены! — Показала мне язык, рыжая.

— Думаешь — шарится, кто-то?! — Изумился я.

— Судя по звукам — очень, даже — энергично, шарится! — Диана — на — экране, сменила вечерний наряд и прическу, на военный камуфляж и затянутый, в конский хвост, волос.

— Ы-ы-ы! — Я, задумался. — Включай, «паранойю»!

«Паранойя», это наше, сугубо наше, конторское, изобретение.

На что уж я — параноик, но наш ТД…

Когда мы обкатывали наше изобретение, в первый, он же — последний, раз, окна, вылетели вместе с рамами.

А мы, с ТД, две недели, разговаривали исключительно — Очень Громко.

По-простому говоря — мы, орали!

Акустический удар, в исполнении нашего творения, заставлял разлетаться бутылку из-под шампанского, не хуже противопехотной гранаты.

Во избежании, повторного вылета окон, мы усовершенствовали систему, добавив защитные ставни, изнутри. На двери, поставили, просто так — до кучи…

Проверять — не решились…

— Окна — заблокированы. Дверь — заблокирована. — Скороговоркой, отчиталась моя милитари-душечка. — Активация «паранойи»!

— Интересно, что там, получилось?! — Задался вопросом я. — А, главное, кто там, был?!

— А, окна — снова — вылетели! — Просто констатировала факт, Диана. — И, на первом этаже, кстати — тоже!

— Откуда, знаешь? — Удивился я.

— Камера из магазина — напротив! — Диана уступила место на экране, кадрам с камеры наблюдения.

Наблюдая, как из окон родного офиса полетели блестящие брызги, я присвистнул.

Феерическое, доложу я вам, зрелище!

— ФД, повесится… — Прикинул я масштаб разрушений. — Интересно, кто же там — был?!

— Вскрытие — покажет! — Легкомысленно хохотнула Диана, вновь меняя наряд, в этот раз, на весьма откровенный — купальник.

Я — залюбовался…

— Глаза, не сломай! — Диана «накинула» легкий халатик.

— Пороть тебя — некому. И мне — некогда… — Вздохнул я, отводя глаза и трогаясь с места. — А у «фиников», что?

— Будешь смеяться, но у них, действительно — все проблемы были с нашим винтом! — Диана, сосредоточенно куталась в халатик. — Сейчас они, старательно, ищут крысу!

— Овощ, в помощь! — Злорадно улыбнулся я. — Флаг в руки, горн в зубы и барабан — на шею!

— Злой, ты!

«Жигуль», неторопливо, набирал скорость, цепляясь всеми своими четырьмя шипованными колесами, за поверхность недавно очищенной дороги.

— Фары, включи! — Порекомендовала Диана. — И, вообще, не желаешь остановиться? Кофе — попить, документы — изучить?

— Нафига, фары?! — Удивился я. — Светло, же!

— Шесть вечера! — Расхохоталась рыженькая, сменившая свой халатик, на деловой офисный костюм. — Просто у тебя, на лобовом стекле — проецируется картинка дороги! А за окном, между прочим — уже — темно!

— Машина Джеймса Бонда! — Искренне восхитился я. — Может, она еще и плавать, умеет?

— Машина Бонда — по сравнению с этой — жалкая поделка! — Диана, встала грудью на защиту «Жигуля».

— То есть — плавать — не может?! — Начал издеваться, я. — А — летать? Тоже, нет?! Фи!

Диана злобно запыхтела.

— Ну, о скрытом оружии, думаю, можно тоже — не мечтать… — Вздохнул я. — О! Понял! Она может стать — невидимой!

— Ну, адаптивный камуфляж — есть… — Загадочно улыбнулась Диана. — И, еще, кое-что!

«Жигуль», внезапно, перестал слушаться руля.

Двигатель взревел и меня, очень даже чувствительно, вжало в сиденье.

Цифровой спидометр, изменил цвет на бардовый и начал отсчитывать цифры: 110… 150… 220… 260… 300!

— Убьешь! — Я судорожно вцепился в баранку, понимая, что теперь, от меня, ничего не зависит.

За лобовым стеклом, стало темно.

— Держись! — Предупредила стервочка, впившись в меня своими зелеными глазищами.

«Жигуль», задрал нос взбираясь на горку и промчался мимо патрульной машины, сдувая ее с дороги, потоком воздуха.

Хорошо, что пент стоял в шапке — фуражку, в темноте — не нашел бы, никогда!

Перелетев через горку, машина зависла в воздухе на мгновенье и ринулась вниз.

— А, теперь — самое сладкое! — Диана мстительно облизнула губы. — Держи, руль!

Момент, когда, колеса «Жигуля» коснулись убитой в хлам дороги, останется в моей памяти навечно!

По крайней мере, на оставшиеся два месяца — точно!

В темноте.

На высокой скорости.

Жесть!

Адреналин рванул так, что само время — замедлилось!

Где-то, краем сознания, я понимал, что Диана страхует, но…

Проклятая дорога, оказывается, на спуске забирала круто влево!

«Жигуль» — не самолет!

Вылетев на снежную целину, взметнув за собой длинный хвост снега, авто помчалось по неровному полю, заметно сбрасывая скорость.

Иногда, подвеска не успевала полностью отработать и нас подкидывало вверх, заносило, как на ледовом шоу.

— Газ — в пол! — Рявкнула Диана.

Так я и сделал.

«Жигуль» вновь выровнялся и, как мне кажется — приподнялся, над полем.

— Шестую! Живей!

«Воткнув» шестую передачу — с замиранием сердца и сладким ужасом — вновь нажал на газ.

Дорога, свернувшая влево, сделала петлю и вновь вернулась под колеса.

В облаке снежной мути, «жигуль», ощутив под колесами, хоть и плохенькую, но — дорогу, вновь довольно рыкнул мотором.

— Пошутили и — хватит! — Решил я, убирая ногу с газа.

— Ну… — Разочарованно отвернулась моя мучительница. — Так — не честно!

— Ага! Лучше — чтоб у меня, сердце — встало?! Изверг ты, моя рыжая!

— Всё, под контролем, было! — Мурлыкнула, Дианка.

— Не люблю, когда все — под контролем… — Вздохнул я. — Обожаю — импровизировать!

— Ну, теперь, можешь импровизировать, сколько влезет! — Диана сняла камуфляж и включила — фары. — У тебя — вся жизнь — впереди!

— Диан… Я по «буку»… Зря, ушел… — Начал своё признание, я.

— Ну, в принципе — да. — Поспешно согласилась моя координатор. — Мог еще, пару месяцев, отработать!

— Диан… У меня — всего — пара, месяцев… Всё, Чудо моё, рыжекудрое… «Конечная», у меня… «Ноль».

Экран погас.

Ей — хуже.

Ей — страшнее!

У неё — Нет! — мамы и папы.

Ей, не к кому — прижаться и выплакаться.

Она — одна.

Программа, обретшая — Личность в сетевом мире, с людьми, личность — потерявшими…

Даже создатель ей достался — непутёвый…

Я — люблю, её.

Только это — Тайна!

«Прости, меня, Золотая…»

— Не за что… — Диана вновь вернулась на экран. — Съезжай, на обочину — будем новости, смотреть!

Припарковав машину, вышел на свежий воздух — «подышать».

Заодно, разыскал в багажнике сумку с кофе и бутербродами — не настолько я потрясающий водитель, чтобы есть и пить на ходу.

Да и, никчему, это.

Январская ночь.

Степь.

Дубак.

И — Звезды!

Как же я мечтал дотронуться до них!

Развал Союза, а позднее — Йеллоустоун — все похерили!

Мечты, миллионов, советских мальчишек — ВСЁ!

«Тварь, «меченая»!» — Привычно помянул я, последнего генсека Страны Советов. — «Развалил все и сдриснул, в Германию…»

Звезды, пялились на меня с небес, подманивая своими острыми лучиками.

Может быть, где-то там, в лучшем из миров, уже скользят, от звезды к звезде — Наши, корабли?

Какие, они?

Белые или серебристые?

Красивые или — строго функциональные — «кирпичи»?

Может быть, они похожи на Ту-144, взлет которого я видел в детстве, из окна другого, самолета?

Прекрасная, стремительная белая птица, опустив свой острый клюв, скользила, разгоняясь по взлетной полосе…

Говорят, что красивее старта Ту-144, только старт стратегического «Белого лебедя»…

— Не замерз, еще? — Поинтересовалась в гарнитуре, Диана. — Возвращайся… Пожалуйста!

Закрыв багажник, чертыхнулся — снова, оставил сумку с припасами, внутри.

Склеротик!

Вернувшись в салон, передернул плечами — мороз, однако!

Градусов, 25, уже есть — однозначно!

Заставка городских — сетевых — новостей, переливалась на экране, потеснив Диану.

— Ну-с, ща по-зырим! — Потер я руки, предвкушая зрелище.

— Фу, как не культурно! — Прокомментировала моё высказывание, «строгая училка», с левого… Нет, правого, нижнего угла, экрана.

— «Ханжа»! — Всплеснул я, руками. — Совсем, от народа, оторвалась!

— Ширинку застегни, народ! — Парировала «училка». — Новости, смотреть будешь? Или — девочек, включить?!

— Дианка! Ты! Хоть раз! На моем компе, порнуху, видела?! — Разозлился я.

— Нет. — Призналась рыжая. — Ты, ее — на дисках, держишь, да?!

— Нет, блин, в «облаке»!

— «О, сколько нам открытий чудных…» — Начала декламировать стервозочка, но — осеклась. — Не видела…

Восстановив справедливость и свое честное имя, с чувством глубокого удовлетворения, я принялся шарится по новостному сайту.

Сюжетов, о «взрыве в офисе «Полиномиала»», было целых три!

Один — официальный.

Один — от местных, папараци.

И, один — от «Огнедышащей», снятый на сотовый телефон и выложенный в сеть, ровно через десять минут, после срабатывания «Паранойи».

С него я и начал.

«Сегодня, в 16 часов 34 минуты, в офисе компьютерной фирмы «Полиномиал», прозвучал взрыв…» — С места в карьер, кинулась «Огнедышащая», появившись на экране, на считанные секунды.

Камера смартфона, обвела разгромленное помещение, старательно демонстрируя — разруху.

«Да, уж… ТД — голова, не поспоришь!» — Восхитился я. — «Эта его идея мультифокусировки, акустического удара — вещь!»

Сорванные с потолка светильники — светодиодки, продолжали освещать помещение, болтаясь на проводах. Экраны обеих мониторов — вспучились.

Наш элегантный стол, по прозвищу «Фаллоимитатор» — приказал долго жить.

Целым, сравнительно, остался диванчик, обсыпанный штукатуркой.

«Судя по повязкам, подрывники принадлежат, к так называемой, группировке «Освобождение от порабощения», запрещенной на территории России и еще множества государств…»

Камера выхватила Гарри и «Ворона», сноровисто вяжущих тайсами, ничего не соображающих, «подрывников».

«Ага, снимал — NetHim!» — Удовлетворенно кивнул я, чувствуя руку мастера. — «Текстовка, несомненно — её. А вот монтаж…»

Я, остановил воспроизведение и принялся рассматривать нижний правый угол.

Полупрозрачные буковки «NH», обмотанные колючей проволокой — присутствовали, подтверждая мою догадку.

Да и не мог, никто, так быстро сделать монтаж — кроме него.

Это по внешности, он — раззвиздяй, каких мало.

Но, стоит его заинтересовать — всё! — тушите свет!

Один из подрывников, судя по промелькнувшим кадрам, умудрился попасть в фокус, удара.

Головой.

Его безголовый труп, мелькнул на секунду — ну не может, NetHim, не добавить «перчика»!

Уверен, «Огнедышащая», заметила трупак, уже выложив сюжет в сеть!

«На данный момент мы ожидаем прибытия правоохранительных органов. Среди работников фирмы и посетителей — жертв нет, благодаря системе безопасности…» — «Огнедышащая», сделала паузу и закончила сюжет, своим стандартным: — «С Вами была Ольга Огнёва»!

Местные папараци, смогли добыть кадры из магазина напротив, слегка разнообразив, видео ряд.

Особо поснимать, им видимо не дали, приехавшие «правоохренительные органы»…

Официальный сюжет, с подтверждением, что подрывники — «ОоП», длился всего тридцать секунд и кадров с места взрыва в себе не нес.

— Жесть… — Вздохнул я. — Стоило, только мне уйти! Представляю, как меня там, сейчас — склоняют!

Вместо ответа, Диана включила совсем другую картинку, судя по бегущим секундам — напрямую подключилась к камерам наблюдения, установленным в нашей с Гарри, мастерской.

«Огнедышащая» сидела на моем стуле, зябко поеживаясь под накинутой на плечи, моей, рабочей, курткой.

Диванчик из офиса, переехал к нам и на нем устроились ТД, ФД, «Ворон».

NetHim, стандартно, устроился притащив свой стул, из клуба.

— Суки! — Бушевал ТД. — Ну, Мы то им — Зачем?!

— Им — всё равно — кого… — Огнёва, тяжело вздохнула. — Им, лишь бы — погромче!

— А эти… «Ваш работник, не мог…» — ТД, подхватил стоящую на полу бутылку с пивом и приложился к горлышку. — Не мог! Он, в этот клуб — ПЯТЬ ЛЕТ! — вложил!

— А, может — мог? — Задумчиво поиграл полупустой бутылкой, ФД. — Заявление, же — написал…

— Нет. — Гарри отрицательно помотал головой.

— Если написал, заявление — точно не он! — NetHim, многозначительно фыркнул. — А что это за пункт, такой?

— Разглашение личных данных работника… — ТД, помрачнел. — А всё — Ты — виновата! Рад, будет! Ага… Обрадовался…

«Огнедышащая» помрачнела, в ответ на обвинение.

— Мне, уйти?! — Дернулась она, впрочем, даже не пытаясь приподняться.

— Смысл? — ФД, горько расхохотался. — Мы — не он!

— Так и не простил… — «Огнедышащая», крашенная брюнетка, с выразительными чертами лица и — похудевшая, вздохнула.

— Ну… Как-то по пьяни… — Начал NetHim, почему-то уставившись взглядом в камеру. — Он сказал, что благодаря Тебе, он научился не Прощать, а — Прощаться…

— Вот, NetHim! — Восхитился я, его памятью. — Он же, «мертвый», был, стервец!

Судя по двум пустым ящикам из под пива, контора заседала уже давно.

У обоих директоров запищали телефоны.

Я рассматривал лица людей, с которыми проработал пять лет.

ТД, при разговоре, мрачнел и все сильнее выпячивал челюсть.

ФД — наоборот — просветлел и повеселел, а затем, враз — замер и напрягся.

— Дверь вскрыли «дыроколом». — Сообщил ТД. — Взрывных устройств, два. Не сработали — оба…

— Тогда, что — рвануло?! — Удивилась журналистка.

— Не могут, понять… — ТД, пожал плечами — рассказывать о «Паранойе» — не стоило…

— Звонила моя знакомая, из финпола. — Порадовал ФД. — Они считают, что нас посетили, из-за них…

— А, Ящерра, нашли? — Оживился «Ворон».

— По их мнению, Ящерра следует искать… На дне реки… — Мрачный ФД, глотнул пива. — Тебе, Гарри, приставят охрану. Страховка, покроет ремонт. От «фиников», будет премия…

— Погоди! Как — «на дне»? — Изумился NetHim. — С чего это?!

— К чёрту, домыслы! — ТД, открыл новую бутылку.

— Интересно, он за расчетом, придет? — Поинтересовался в воздух, ФД.

— Ни за что! — Расхохотался я.

NetHim, странно дернулся и вновь уставился прямо на меня — в камеру.

— Отключай, рыженькая! Насмотрелся… — Решил я, допивая кофе. — Лучше, давай по документам, пробежимся!

— Давно, пора! — Диана отключилась от видеонаблюдения и на экране появилось моё лицо.

С карими, глазами!

— Линзы — в бардачке! — Предупредила искин. — Документы — там же!

— У-у-у-у! Как же я ненавижу… — Взвыл я, представляя процедуру одевания, линз. — Мерзость!

— Терпи! — Диана довольно улыбнулась.

Достав из бардачка пакет с документами и контейнер с линзами, вздохнул и начал преображение.

Линзы — в глаза.

Проглотить — модулятор голоса.

На ладони — тонкие пленки биоперчаток.

Две инъекции — в скулы.

Маленький порез — над левой бровью.

Через десять минут, с экрана на меня смотрел — не я.

Некто, слегка, похожий.

— Раз. Раз, два, три, четыре, пять! — Модулятор, смягчил тембр моего голоса, превратив, в симпатичный баритон.

— Какой, красавчик! — Хмыкнула рыжая выдерга, критически осматривая полученный результат. — С пивом — пойдет…

— Не «с пивом!», а — «под пиво!» — Согласился я. — Кого-то, он мне напоминает…

Достав, паспорт — присвистнул.

— Рудольф Райер… Дианка, Вы что — обкурились?!

Рудольф Райер, дважды чемпион мира, по автогонкам!

— Нравится? — Мурлыкнула моя засада. — Я — старалась!

— Его же, каждая собака — знает! — Я сидел в тихом ступоре. — И, он моложе меня, на десять лет!

— На семь! — Поправила, Диана. — И, вот уже три года, Руди — не выступает!

— Всё равно — жесть!

— Жесть. — Послушно согласилась моя красавица. — Зато и лезть — никто не будет!

— Где он, сейчас?

— Клиника «Плачущих ангелов». Передоз. В очередной, раз… — Пояснила Диана. — Всё? Насмотрелся? Тогда — поехали! Тебе надо быть в Омске, в три утра!

Избавившись от излишков жидкости и убрав «жральную» сумку обратно в багажник, завел «жигуля» и выехал на трассу.

— Через двадцать минут, будет заправка! — Сообщила Диана, мониторя дорожную обстановку. — Там же, пост, пентовский.

«Жигуль», на полном приводе, оказался чертовски прожорливым — на стошку км, ел почти пятнашку бензина, тигрятина жадная!

Хорошо, что бак на сто литров!

Яркие огни бензозаправки, видимые километров за пять, ярким заревом, поманили «голодного зверя», изящно наманикюренным, пальчиком.

— Нам — 95! — Предупредила Диана, когда я, съехав с трассы, начал подкрадываться к бензоколонке.

— «Нам бы — ням-ням, бы! Буль-буль, бы, нам бы!» — Вспомнил я, «путешествие за золотым руном».

— Ну и память у тебя! — Восхитилась Диана, через минуту.

Видимо искала, откуда — фразочка.

Сонная кассир, разбуженная моим осторожным стуком монетки в стекло, получив плату, снова сложила голову на руки.

Открыв горловину бензобака и сунув туда «пистолет», принялся изучать окрестности.

Подкативший внедорожник, наполненный гулом музыки и мужским гоготом, как мерзкая клякса на белом листе бумаги, заставил меня напрячься.

Водитель, вывалившийся из салона, по-хозяйски обошел своего «коня», попинал колеса и забарабанил в стекло кассы.

Постовой, сидящий за освещенным стеклом своей будки, натянул фуражку — в такой мороз! — и направился к выходу.

Стоило ему появится в дверях, как задняя дверь внедорожника открылась, из нее выскочила девичья фигурка и устремилась к пенту.

Не успела девица!

В пяти шагах от внедорожника, ее перехватил водитель, схватил за талию, забросил в салон, из которого раздался пьяный хохот.

Пент, припустил во все ноги, к внедорожнику.

Водила, оттопырив средний палец, демонстративно-неторопливо, плюхнулся на свое место, завел мотор и сорвался с места, обдав подбежавшего полицейского, снежной пылью.

— Вот, с…! — Полицейский, в сердцах, снял фуражку и швырнул ее оземь.

Закрутив крышку бензобака, начал, с интересом, ожидать продолжения.

— Ты — видел! — Обратился ко мне, молоденький полицейский. — Теперь, пока я свою трахому, отогрею — уйдут, полями, сволочи!

— Давай, на моей… — Услышал я свой спокойный голос и взвыл!

— На Жигуле?! Издеваешься?! — Изумился мужчина.

— На — Жигуле! — Расхохотался я, чувствуя, как начинает закипать в жилах, адреналин. — На, Жигуле, черт возьми!

Пент, замер, рассматривая меня.

— Садись! — Открыл я, пассажирскую дверь.

— Ох, ё…! — Заглянул в салон, полицейский.

— Смотрим или едем? — Полюбопытствовал я, устраиваясь на водительском месте.

«Ненормальный»! — Выдохнула в гарнитуру, Диана.

Пент, ловко запрыгнул на пассажирское сиденье и сразу — пристегнулся.

На экране крутился логотип «BellaOna».

— Ноги, с педалей! — Приказала Диана и «Жигуль», рыкнув мотором, рванул с заправки.

Несколько мгновений, Диана полностью контролировала машину, давая мне время.

— Дальше — сам! А то, пент и так уже — нервничает! — Моя рыженькая кудряшка, хихикнула в наушнике. — Семьсот метров, по дороге…

Придавив педаль газа, переключился на четвертую, следом, воткнул пятую.

«Тигренок» заурчал, почувствовав кровь.

Фары, я включить забыл.

Челюсть пента, норовила отвалится.

Внедорожник, внезапно сбросил скорость и начал вилять из стороны в сторону.

— ! — В одном слове, сказанном моим попутчиком, уместилось столько…

Велик и Могуч, Русский, Матерный!

Через минуту, «Тигренок» «повис» на бампере внедорожника.

От великого ума, я, включил фары…

Водитель джипа, «поймав зайчика», одновременно нажал на газ и — дернул рулем.

Коробка — автомат, незатейливо сделала свое дело — добавила скорости и перешла на передачу вверх.

Черный «крузак», юзом, ушел с дороги в кювет, с хрустом вминаясь капотом, в торчащий из-под снега валун.

Через лобовое стекло, кто-то, «вышел» и размазался по камню.

— Всё! Приехали! — Пент, замер.

Мне, для остановки и разворота, понадобилось еще целых тридцать секунд!

Подъехав к кювету, мы, спустились вниз.

Обе подушки — отработали на ура.

Водителя и пассажира — прочно зафиксировало к сиденьям.

Дернув ручку задней двери, услышал скрежет металла.

— Брат, помоги! — Услышал я, голос, с переднего сиденья, обрываемый, пистолетным, выстрелом.

— И, второго! — Тихо посоветовал я, ныряя в темное нутро внедорожника.

Раздался второй выстрел.

Пент, чем то зашебуршал, на переднем сиденье.

— Застрелились! — Громко сказал он.

Девушка, оказалась зажата между сиденьями.

Только я чертыхнулся, что придется бежать в машину, за ломиком, как переднее сиденье, зажавшее девушку, с треском, сдвинулось вперед.

Подхватив хрупкую фигурку потерявшей от боли сознание, легко вытащил ее наружу.

В салоне и вокруг, сильно пахло бензином.

— Аптечка — в багажнике. Там — же — надувной матрац! — Диана тяжело вздохнула. — Ненормальный!

— Багажник — открыть! — Скомандовал я, надеясь, что наивный полицейский, поверит истории, о голосовых командах.

Выбравшись на дорогу, положил девушку под свет фар.

Из открытого багажника, достал аптечку и аварийный матрац — надувающийся, от легкого нажатия на определенное место.

Пент, замер, наблюдая за моими действиями.

Перекладывая девушку на надувшийся матрац, заметил, что ее руки скованы наручниками.

— Как, она? — Полицейский, встал на колени, рядом, снимая с нее наручники.

— Переломы, легкое сотрясение мозга… — Начала перечислять, Диана. — Ребро, пробило легкое…

— Плохо. — Сообщил я, полицейскому. — Совсем — плохо!

Доставая из аптечки лекарства, понимал — пока приедет скорая — будет, поздно.

— Ты, чего — замер? — Удивился пент.

— Держи, ее! — Со вздохом потребовал я, доставая из аптечки, скальпель.

Пент, напрягся.

Девушка, застонала.

— Потерпи, моя хорошая! — Склонился я над ней, разрезая ее кожаную курточку и одежду. — Потерпи, солнышко, умничка! Скоро — все пройдет! Будет — прохладно и — только!

Пока я заговаривал ей зубы и отвлекал — полицейского — сам, с сумасшедшей скоростью, вытягивал из своей крови, терравит.

Прозрачные, зеленоватые капли, стекали по ручке скальпеля и собирались на его лезвии, чтобы в следующее мгновение, оказаться в крови девушки.

Симпатичная шатенка, чувствуя прикосновения ледяной стали, открыла глаза и уставилась на меня.

— Сейчас — будет — больно! — Предупредил я.

Девушка, закусила губу и кивнула, соглашаясь.

И, изогнулась, от боли!

Терравит.

Волшебное средство.

— Терпи, терпи, терпи! — Как заезженная пластинка, твердил я, прижимая к себе, девушку.

Терравит.

Проклятье экзотов.

— Терпи, хорошая моя! Терпи! — Я мысленно представлял, как оттягиваю на себя ее боль.

Еще раз выгнувшись дугой, девушка закашлялась, разбрызгивая сгустки крови.

Повернув ее на бок, свободной рукой достал из аптечки наполненный лекарством шприц и вколол ей под лопатку.

Девушка, дернулась и прокашлявшись, задышала ровно и спокойно.

— Что ты… Ей вколол?! — Глаза полицейского стали круглыми.

— Терравит. — Соврал я. — Пятнадцать кубиков…

В крови этой симпатичной, длинноволосой шатенки, сейчас булькало не пятнадцать, а все — сорок, кубиков…

Через сутки, она будет танцевать.

— Ты, кто? — Пент, не знал, что ему делать.

— Я? Я — Руди Райер! Слыхал?

— Ру-уди… — Одурманенная, обезболивающем, девушка попыталась сесть. — А, я — Ксения…

— А, я — Егор! — Представился полицейский.

— Ой, как холодно… — Ксения попыталась плотнее закутаться, в порезанную мною, одежду.

— Одеяло, придурок! — Рявкнула Диана.

Завернув Ксению в одеяло, посмотрел в глаза Егора.

— Позаботишься, о ней?

В кювете, сухо треснуло и взметнулось вверх жаркое, бензиновое пламя, жадно пожирающее остатки внедорожника.

— Нет. — Покачал головой, Егор. — Город, через 80 километров. Лучше уж — ты…

— Доверяешь?! — Поразился я.

— Все, знают, что Ты — не любишь полицию. — Егор, выпрямился. — Все, знают, что ты — ненормальный! Все, знают, что ты — Наркоман и Раненый — на всю голову… Все, знают, что Руди Райер — Такой… Потому что — Нормальный…

— Очень, лестное, мнение… — Вздохнул я и подхватив Ксению на руки, усадил ее на пассажирское сиденье, «Тигренка».

— Псих, ненормальный! — В голосе Дианы, звучало — восхищение.

— Руди Райер! — Егор криво улыбнулся, глядя как я складываю матрац и убираю, аптечку. — Если скажу — никто не поверит!

— А, ты и не — говори… — Попросил я. — Никому — не говори! Дай мне побыть — Наркоманом и Ненормальным.

— Не скажу! — Твердо пообещал Егор.

— Спасибо! — Кивнул я.

«Тигренок», мягко фыркнул мотором и принялся вновь наматывать километры, на свои, шипованные колеса.

Ксения — спала, завернутая в одеяло.

Диана — молчала.

Молчал и я.

5

Дорога до города, жалкие 80 километров, оказалась полным г!

Как, в принципе, добрые 75 %, всех дорог, моей страны.

За день, почищенная трасса превратилась в гладильную доску, на которой вместо — волн — шишки!

Подвеска «Тигренка», однозначно, проиграла сражение…

Ксения мирно спала, пока я, ругаясь на чем свет стоит, себе под нос, тащился по мерзкой дороге, со скоростью километров 20, в час!

Бывали места, где я, съехав на обочину или выкатившись на пустую встречку, мог и поднажать…

Вывеску придорожного отеля, встретил, как святой грааль.

Время на часах — почти полночь. Без семи минут.

Заехав на парковку, с трудом разжал, уставшие за два с половиной часа езды, руки.

Хорошо, у меня — усилитель.

А, на «обычном», «Жигуле»?

В теплом помещении гостиницы, ночной охранник, развлекал девушку — управляющую, читая ей анекдоты из газеты.

— Доброй, ночи! — Поприветствовал я, сладкую парочку. — Номера, свободные, есть?

Симпатичная девушка — азиатка, улыбнулась и кивнула.

— Здорово! Два, номера. Для меня и моей сестры, пожалуйста! — Слово «сестра», сорвавшись с губ, словно глоток коньяка, согрело душу.

— Есть, двухкомнатный! — Обрадовала меня девушка.

— Это — вообще — здорово! — Кивнул я. — А то, она спит, без задних ног!

Охранник внимательно уставился на меня.

— Документы! — Потребовала ночная дежурная.

— Оставь. — Попросил, охранник. — Пусть, так…

Девушка, внимательно посмотрела на меня и кивнула, соглашаясь.

Отсчитав названную сумму, взял ключи и замер.

— Помощь, нужна? — Усмехнулся мужчина.

— Не помешает… — Признался я. — Рук не хватает!

Через несколько минут, вытащив из багажника пару сумок и передав их охраннику, подхватил на руки спящую Ксению и вошел в гостиницу.

Наш, двухкомнатный номер, оказался на диво чистеньким и уютным.

Уложив Ксению на кровать в маленькой комнате, развернулся, чтобы забрать вещи у охранника.

И, уперся, лбом в ствол, отнюдь не травматика.

— Что, с ней? — Охранник, пожилой мужчина, с именем Алибек, на бейдже, держал ствол стальной рукой.

— Вытащил, из разбившейся машины. — Сказал я правду.

— Врешь.

— Полицейского, на посту, зовут — Егор. Можешь позвонить — проверить. — Пожал я плечами, отчего то точно осознав, что человек передо мной, из «бывших».

Не убирая пистолета, Алибек, достал телефон и не глядя, набрал номер.

— Егорша! Здорово! — Начал он, не сводя с меня глаз. — Тут, пострадавшую, привезли… Сказали — ты — в курсе… Даже, так… Хорошо. Не забуду.

Убрав телефон, Алибек, убрал и пистолет.

— Не зассал. Уважаю… — Он протянул мне руку, для пожатия.

— Да, ладно… — Отмахнулся я, отвечая на пожатие. — Только, помощь, еще нужна… Сиделку, бы… Переодеть… Сестренке, сильно досталось. Да и одежду, поутру, покупать, придется…

— Сделаю. Минут через, пятнадцать… — Алибек, задумался, что-то прикидывая. — Или, даже — раньше…

— Давно, на пенсии? — Полюбопытствовал я.

— Полгода. — Алибек, снова взялся за телефон. — Погоди…

Через минуту разговора, он, со вздохом, уселся в кресло.

— За девушкой, присмотрит моя жена… — Со стоном вытянув ноги, порадовал меня охранник. — А, ты, что делать, будешь?

— Душ приму, да дальше поеду. — Я прислушивался к ровному дыханию Ксении, доносящемуся из соседней комнаты. — Ты… Вы…

— Давай на ты… — Поморщился Алибек, разминая шею. — Не старый, вроде…

— Ты, утром, отправь ее домой… Деньги, я оставлю. И на билет и на одежду. — Попросил я.

— Доверяешь?! — Хитро прищурился азиат.

— Тебе — да. А вот, дежурной — не очень… — Я, осторожно прошел через комнату и прикрыл дверь, в комнату Ксении.

— Зря. Айнур — правильная, девочка! — Алибек, заговорщицки мне подмигнул.

— Ох, опера вы, опера… — Покачал я головой.

— А, кто сказал, что — я — Опер?!

— Работал я, с Вашим «братом»… — Вырвалось у меня.

— М-м-м… — Алибек, подозрительно, вперил в меня свой взгляд. — Тогда, вдвойне странно…

Я, пожал плечами.

Стук в дверь, прервал нашу игру в молчанку.

Высокая, полная женщина, молча и тихо, проскользнула в комнату Ксении.

— «Крузак», черный, три семерки? — Алибек, проводив взглядом жену, встал и замер у двери, положив ладонь на дверную ручку.

— За «семерки» — не скажу. — Отмахнулся я. — Но, «крузак» — черный.

— Следов, краски — не найдут?

Я, покачал головой.

— У Егорши, напарник — редкая гнида… А, за сестру — не переживай. Завтра, вечером — дома будет. Или, даже, раньше!

— Лучше — раньше… — Улыбнулся я. — Спасибо.

— Ты… Камуфляж, свой, выкинь. А лучше — сожги! — Посоветовал Алибек, открывая дверь. — На таможне, нашей, спросишь Талгата. На Российской — Борю или Андрея. Передашь, от меня, приветы.

— Так я — чистый… — Я рассмеялся. — Гол, как сокол!

— Ты — чистый. А слава — грязная! — Подмигнул мне бывший опер и вышел в коридор.

— Молодой человек! — Женщина, выскользнула из-за двери и замерла.

— Что-то случилось? — Встревожился я.

— Вот, ее документы! — Протянула она мне, пластиковую карточку — удостоверение.

— Не надо! — Отмахнулся я. — Вы, лучше, позаботьтесь о ней, пожалуйста!

Женщина, улыбнулась и вновь, скрылась за дверью.

Приняв душ и переодевшись, сразу почувствовал себя намного лучше.

В сумках, прихваченных из «Тигренка» по рекомендации Дианы, нашлось и свежее бельё и бритвенные, принадлежности.

В ванне, внимательно осмотрел снятый камуфляж.

Два, маленьких, меньше копеечной монетки, пятна крови — на правом манжете, куртки и на левом — сгибе, локтя.

Надо быть Опером, чтобы их заметить!

— Не долго, одёжка, прослужила… — Вздохнул я.

— Сам виноват, грязнуля! — Голос Дианы, внезапно стал томным и обволакивающим. — Весь план, псу, под хвост!

Сложив вещи, постучал в запертую дверь.

Жена Алибека замерла на пороге, вопросительно выгнув черную бровь.

— На столике — деньги. — Ткнул я пальцем в сторону журнального столика, стоящего по центру большой комнаты. — Завтра…

— Ты, парень, рубашку, ей оставь… — Остановила меня женщина. — Свитер, теплый…

Я замер, в ступоре.

— В сумках! — Рявкнула Диана, мой ангел-хранитель!

В четыре руки, мы быстро перебрали обе сумки.

Небольшая горка вещей, для Ксении, перекочевала в ее комнату.

Пока женщина, Жанна, как она представилась, задумчиво вертела в руках протянутые мной джинсы, украдкой сунул в карман рубашки пять зеленых бумажек — на всякий, случай.

Запас, карман не тянет, а с меня — не убудет.

— Как проснется, покормлю, вызовем такси и проедемся по магазинам. — Жанна, деловито, вынесла из комнаты порезанные вещи Ксении. — А, шмотки, ее — сожги, по дороге!

— Муж и Жена — одна Сатана! — Рассмеялся я, вспомнив совет Алибека.

— 25 лет, вместе… — Улыбнулась Жанна в ответ. — Не переживай — позабочусь, о девочке!

Собрав вещи в сумки, грязные — отдельно, оглянулся напоследок.

В соседней комнате, тихо посапывала Ксения, для которой, надеюсь, приключения закончились.

— Что, не попрощаешься, даже?! — Удивилась Жанна.

Рассмеявшись, в ответ, помотал головой и подхватив сумки, вышел в коридор.

Айнур, у стойки — не было.

Алибек, при виде меня, приложил два пальца к виску, прощаясь и хитро подмигнул, косясь на камеру, понуро опустившую свой стеклянный глаз, в пол.

Забросив чистые вещи в багажник, а грязные в салон, устроился на водительском месте.

— Дурацкая была идея, вывозить тебя, на машине… — Диана вновь появилась на экране. — Ты, хоть во что-нибудь, можешь не вляпаться?!

— Могу. Наверное… — Расхохотался я, заводя, мотор. — После похорон!

«Жигуль — Тигренок», бодро стартовал с парковки.

— До трех, в Омск — не успеем. — Вздохнула Диана.

— Не успеем. — Согласился я.

По объездной дороге, чтобы не проезжать, по городу, выскочил на трассу и вновь затрясся, по снежным шишкам.

— Давай, я — поведу? — Предложила Диана.

— Не-а… — Упрямо покачал я головой. — Надо, еще, шмотки — сжечь…

— Тогда — через километр, налево! — Диана улыбнулась.

Пустая, по ночи, площадка, задуваемая ветрами, засыпаемая снегом и, освещаемая — звездами, с двумя, закопченными бочками.

Залив, бензином, вещи — запалил их.

— Хорошо, горят! — Мурлыкнула, Диана.

— Хорошо… — Согласился я.

Дождавшись, когда вещи прогорят, вернулся в машину.

— С Днем Рождения! — Хитро уставилась на меня, с соседнего сиденья, полуодетая Диана.

Перед глазами, поплыло.

Жадный огонь, лизал экран «Тигренка», на котором, беззвучно шевелила губами, Моя Диана!

— Сваливай, живо! — Рявкнул я.

Диана, зло прищурилась и — исчезла.

Через минуту, на экране появилась заставка «BellaOna».

В 16 лет, после второй, «клиники»…

После второй «клиники», я стал видеть…

Видеть, что — произойдет.

Ровно, через три часа.

Никогда, увиденное мною, не касалось меня…

Только — окружающих.

Рассказал я об этом — только Диане.

Вот такая у нас с нею, тайна…

Мягкий щелчок выдвигающихся салазок, с заветным винтом, перепугал меня, больше видения.

Пришлось, вновь открывать багажник, выходить, перекладывать вещи…

Усевшись на кромку открытого багажника, рассмеялся.

«Опять, продали!»

Захлопнув багажник, вернулся в машину.

Кучка вещей, отобранная для «побега», осталась в багажнике.

Гарантии, что мой тайный «доброжелатель», не накидал туда, «клопов» — нет.

Все деньги, оставшиеся у меня, сложил в карман.

Портмоне, с документами и кредитками, бросил на приборную панель.

Винт, сунул в карман.

Всё.

Три часа.

«Тигренок», с лихой пробуксовкой, взял с места.

Плевать, на подвеску!

Утопив, педаль газа, разогнался до ста.

«Жигуль» трясло, как в лихорадке.

Плевать.

У меня — еще — три часа!

До границы — полсотни километров.

Нога, снова, придавила газ.

Сто двадцать!

Без Дианы, ее нежного контроля и заботы — предел!

Сто сорок!

Дорогу, ведущую к границе, чистили лучше.

До асфальта.

«Тигренок», почувствовав облегчение, рванул вперед.

Пришлось, сбрасывать скорость.

Час ночи.

Наши, родные, таможенники, вяло хлебавшие кофе, с ленцой обошли машину, порылись в вещах и отпустили, с миром.

Российские, со своей стороны, запустили в бокс служебную собаку — милого спаниеля, обнюхавшего «Жигуля», во все отверстия и, зевнув, пожелали доброго пути.

Обеим сторонам, было сугубо сине-фиолетово, что некий Рудольф Райер, пересекает границу: Через пару дней, в силу вступает Договор и вся их служба, с собаками, рентген аппаратами и «собачьими дежурствами», переедет на новые места.

Туда, где и должна быть — на внешнюю, границу.

Спасибо, договорились, наконец — то!

Дорога, с Российской стороны, слава богам, оказалась вычищена — до полотна!

Стоящий у дороги автобус, с номерами Новосибирска, подсказал мне, хорошую идею…

А, на фига, собственно говоря, мне теперь — в Омск?!

Правильно — на фиг, ибо — не фиг!

А, «Тигренка», однозначно — бросать, хоть и жаль, до слез!

Но, пока, он мне еще — послужит.

Точнее — сослужит, последнюю службу…

Вызвав на экране, меню навигации по дорогам, стал внимательно изучать карту.

Рубцовск, Барнаул, Новосибирск…

А, нафига, мне — Омск?!

«Тигренка» бросил в трех кварталах от автостанции города Рубцовска.

Свою службу он отслужил, спасибо, низкий земной поклон и адью!

Если меня в нем не будет, глядишь и еще кому, послужит…

Наверное…

Пробежавшись, по круглосуточному супер-пупер-гипер-маркету, обналичил карточки, в разных банкоматах.

Две, снялись без проблем, обогатив меня 75 «килокалориями» — рублей и, 7,5 — «убитых килоенотов».

Третью карточку, банкомат проглотил без звука и — отключился, собака, нехорошая!

Пришлось делать вид, что так все и должно было быть!

Полупустая — сумка, полупустое — портмоне, полупустая — душа.

Да, я — пессимист!

Поеживаясь — Halti, не моя, сшитая на заказ чудо-куртка, прошел к кассе и купил билет, на проходящий автобус, до Новосиба.

Кассирша, пристально изучив мой паспорт, покачала головой и со вздохом подала билет.

Всё, здесь меня запомнят, надолго.

Уж, больно экзотично выглядел я, в своей легонькой курточке.

В тридцатиградусный — то, мороз.

Да, со своей, не русской, фамилией!

Сделав в памяти зарубку — как можно скорее избавиться от шмоток — уселся в зале ожидания.

Автобус появился через сорок пять минут.

Забравшись в его теплое нутро, откинул спинку кресла и завалился спать.

От меня, теперь — ничего не зависит.

А значит и дергаться — незачем!

Буду делать то, что получается у меня, лучше всего — импровизировать!

«Неоплан», важно покачиваясь с боку на бок, проплыл по улицам Рубцовска, вывернул на трассу и деловито загудел мотором, вгоняя пассажиров в сон.

Российские дороги, не чета, нашим.

Да и автобусы — тоже.

Сосед тоже достался на славу — воткнув в уши наушники, он, принял из горла «фанфырик» и отрубился, под «владимирский централ».

«Вот так и рождаются штампы…» — Хихикнул я про себя и уставился в окно.

Монотонное мельтешение высаженных вдоль обочины деревьев.

Редкие фары — спешащих на встречу — авто.

Сложив руки на груди, прикрыл глаза, на минуточку.

— Ну, сосед! Здоров, ты — спать! — Поприветствовал меня, сосед.

— Что-то интересное, проспал? — Зевнул я.

— Какое, там… — Отмахнулся парень, расстегивая теплую кофту. — Если, только, за интересное считать пьяный дебош…

— Высадили? — Поинтересовался я.

— Не… Скрутили… — Охотно принялся рассказывать парень. — Дали, люлей, да спать уложили! Авось, до Н-ска проспится!

— Здоровый?

Парень пожал плечами и продемонстрировал свои кулаки, размером с дыньку — колхозницу.

— Понятно! — Рассмеялся я. — Носорог плохо видит. Но, при его массе, это не его — проблемы!

— Ага! — Расхохотался парень и протянул руку. — Матвей.

— Руди! — Представился я.

— Из, евреев, что ли?! — Насторожился Матвей.

— Скорее, из их противников… Рудольф, полное имя…

— Поволжский? — Матвей, напряг, свои извилины.

— Скорее — Алтайский… — Добавил я когнитивного диссонанса, в его мыслительный процесс.

— А-а-а… — Протянул Матвей. — А, у нас, что — забыл?!

— Домой, еду. — Начал импровизировать, я.

— Живешь, где?

— В Омске.

— А, чего — в Новосиб?! — У Матвея, не «сходилось».

— К девушке, заеду…

— Ну ты… — Матвей, восхищенно покачал головой. — Такого крюка, давать!

— Люблю я, ее! — «Признался» я. — До города, долго, еще?

— Часа, два… — Почесал затылок, Матвей. — А, ты… В карты, часом, не играешь?

— Ну, уж — нет! — Замахал я руками. — С моей везучестью… Ну их…

— Уф… — Расслабился Матвей. — Я, тут, понимаешь… В дороге, меня два раза, «обули»!

Какая то странность, в речи Матвея, не давала мне покоя.

— Матвей, а у тебя, звание, какое? — Спросил я, напрямик. — Лейтенант?

— Старшой… — Со вздохом, признался парень.

— То-то речь — очень правильная. — Подмигнул я. — Ловите, кого?

— Два месяца гоняемся… — Матвей, отбросив маску «простого парня», сразу стал веселее и понятнее. — Взялись, тут, лохов, гонять…

— Яйца, таким, резать… — Вздохнул я. — И, по деревьям — развешивать…

— Нельзя… — Покачал головой, оперативник. — Закон…

— Закон, закон! — Вспылил я. — Как, вор, так сразу — закон! А, у них, между прочим — свои — законы!

— Ну, это — да… — Матвей тяжело кивнул.

— Ладно… — Махнул я рукой, отгоняя воображаемые мысли. — Проехали.

Зацепившись языками, мы проболтали с Матвеем всю оставшуюся часть пути и, прощаясь на платформе автовокзала, обменялись, номерами телефонов.

Веселый мне достался собеседник.

За два часа пути, мне удалось вытянуть у него столько информации, что теперь, понадобится время, чтобы разложить ее по полочкам, в голове.

— Покрутись, по городу! — Попросил я таксиста, протягивая зеленую купюру. — Давно, не был.

— Сделаем! — Подмигнул мне водитель, с визгом уходя на левую полосу. — Предпочтения, есть?

— Центр города. — Выбрал я.

— Ну, центр, у нас — изменился! — Рассмеялся шофер. — Не в лучшую, правда, сторону…

— Что, парк — снесли? — Вырвалось у меня.

— Хотели, депутутки, местные… — Таксист, длинно и витиевато помянул родителей «депутуток». — Еле, отбили!

Пока таксист катал меня по городу, рассказывая и показывая, я, посматривал на часы.

До открытия магазинов — еще час.

— А, здесь — станцию ремонтировали! — Таксист, притормозил у гранитного бункера — входа в метро.

— Метро, это — хорошо! Это — здорово! — Вырвалось у меня, в ответ на свои собственные, мысли. — Это — изумительно!

Таксист посмотрел на меня в зеркало заднего вида, покачал головой, но промолчал.

— Слушай, здесь, где-то было кафе… — Я пощелкал пальцем, вспоминая название. — «Революция»! У них, там, еще парнишка играл, гитарист…

— Ох, ты ж… Давненько, тебя не было! — Рассмеялся водитель. — Было такое кафе — до 2010, года…

— Жаль… — Пробормотал себе под нос, я.

— Теперь, суши-бар «Дайген»… — Продолжил таксист. — Да, вот и оно!

«Революция» внешне не изменилась.

Входная группа — та же, из темно — зеленого камня.

— Попробую, какие тут, суши! — Обрадовался я.

— Высадить — тут? — Водитель вперился в меня, разглядывая в зеркало.

— Нет. Сперва — на вокзал, билет до Омска, купить… — «Тяжело» вздохнул я.

— Тю-ю! Пропали, тогда, твои суши! — Хохотнул водитель и развернув старенький «народный автомобиль», покатил в сторону ж\д вокзала.

Прямой, как стрела, проспект, упирающийся в вокзал, изменился — стал шире, обзавелся новыми светофорами и отбойниками.

Пропала «Мария-Ра», прихватив с собой все здание, на месте которого, вырос многоэтажный, торговый центр.

— Доброго Пути! — Пожелал водила, высадив меня у вокзала.

— И вам — не хворать! — Улыбнулся я.

Войдя в центральный вход, покрутился по залу, прошелся мимо касс и вышел, обратно, на площадь.

Пришла пора исполнять «зарубку».

Не зря, в двух кварталах от вокзала, появился центр.

Покупка обновок, заняла почти три с половиной часа.

Денег оставил — немеряно!

Зато, переоделся — не узнать!

Особенно порадовал выбор стрейчевой, джинсы.

Пришлось докупать вторую сумку — рюкзак, для новых вещей.

Разумеется, покупал все не за раз и в разных, отделах.

Так и оказался я, владельцем новенького рюкзака и старой сумки, полной вещами на выброс.

Даже, портмоне — поменял.

Прикупил себе и новенькую сотку, без симки, пока…

Была у меня, слабая надежда…

На чудо…

Последней моей покупкой, стала удобная зимняя куртка — аляска.

Все вещи выбрал из принципа — светлыми и яркими.

Задолбало, в черное кутаться!

Девушка-консультант, только глазками блеснула, в ответ на мой вопрос: «Ну, как?»

Рассчитавшись, вышел из торгового центра, обошел его и выбросил старые шмотки, рядом с мусорным баком.

Думаю, минут через пять-десять их уже не найдешь!

Наушник гарнитуры, забытый в спешке, отправился в урну, по пути к стоянке такси.

Открыв дверь новенькой «Лады», заглянул в салон.

— Шеф, свободен?

— Ну, раз — стою… — Усатый дядька хрипло хохотнул.

— Суши-бар «Дайген»! — Устроился я, на переднем сидении.

В «Ладе» приятно пахло — новый автомобиль, без выкрутасов и освежителей воздуха.

— Курящий? — Напрягся дядька.

— Не-а. Бросил! — Похвалился я.

— Я, вот, тоже — бросил. — Дядька одобрительно кивнул. — Жить, легче — стало!

— Однозначно! — Согласился я, рассматривая внутренности салона.

«Лада», как «Лада».

Из, отличительных, особенностей — триптих иконок — приклеенных, чуть пониже магнитолы.

— Новая?

— Ага, на сэкономленные, от курева! — Таксист, встретив единомышленника, оттаял. — Дорогие, стали… Проще — машину купить, чем — курить!

— Дорогие — ладно! — Возмущенно махнул я рукой. — Зажали, как террористов!

— Да, может и правильно, зажали… — Дядька пожал плечами. — У нас ведь как — не придавишь — толку, не будет…

— Проблема, не в том, чтобы — «придавить». — Поморщился я. — Помочь, слабо? Для наркоманов — клиники, психологи… А, бедному курильщику — шиш, без масла! А, акцизы, курильщики платят — ого-го — какие!

— Тоже, верно. — Таксист задумался. — Я, когда курить бросал — всех, издергал…

— То-то и оно… — Я, замолчал.

«Лада» подкатила к «Дайгену», на неширокую, в два ряда, парковку.

Вышел из машины и закинув рюкзак на плечо пошагал к бывшей «Революции».

Внутри, какой-то полудурок, сменил полностью обстановку.

Пропали, уютные кабинетики, на смену живой зелени, пришла — пластиковая.

— Н-да… Мрак… — Замер я, на входе.

Понимаю — суши и т. д., но чем Вам, живые цветы, помешали?!

Погоня, за японией?!

Или, лень — матушка?!

А вот столы, остались от «Революции»…

Добротные, тяжелые, деревянные, столы.

— Доброе утро! — Подскочивший парень-официант протянул меню.

— Доброе… — Усмехнулся я, перелистывая залитые в пластик, страницы. — Вот это!

Я, ткнул в фотографию с надписью: «Утренняя заря».

— Хороший, выбор. — Одобрительно кивнул официант, видимо, подрабатывающий студент. — Через пять минут — принесу. Из соусов, что желаете?

— Соевый и васаби. Чай, черный. Литровый, чайник.

— Сейчас, принесу.

Парнишку сдуло ветром, а я отправился мыть руки.

В туалете, тоже всё осталось от «Революции».

Дождавшись, когда комната освободится, подошел к неприметной двери, за которой хранился, немудреный, инструмент, уборщиц.

Перевернул, пластиковое ведро, вверх дном, перекрестился, чтобы не сломалось и взгромоздился на него.

Квадратный рукав вытяжки, в этом месте, складывался в хитрую букву «зю», создавая невидимый, со стороны, карман, прикрытый тонким листом жести.

В кармане, по прежнему, лежал толстый, пластиковый пакет.

«Очешуеть, можно!» — Восхитился я, вытаскивая пакет и спрыгивая с ведра. — «Семь, нет — восемь! — лет! Иди ко мне, родной!»

Прислушавшись, осторожно, выскользнул в туалет и заскочил в свободную кабинку.

В плотном, пупырчатом пакете, обмотанном, скотчем — еще два, друг в друге.

Внутри, паспорт гражданина РФ и — права.

«Андрей Тобольский, 39 лет…» — Прочел я, Самую Главную Страницу, Самого Главного Документа. — «Жесть!»

Тогда, показалось очень смешным, взять Имя и Фамилию главного героя, «Лунной Радуги».

Теперь, не скрою, мне ближе — Меф Аганн, капитан «Анарды».

«Эх, где ты, старшина Степаненко?!» — Усмехнулся я, вспоминая участкового милиционера, принявшего тогда, самое живое участие, в моей судьбе. — «Жив ли, здоров? За эти восемь лет, столько всего понаслучалось… Где бы ты ни был — Спасибо!»

Засунув документы во внутренний карман, спокойно вышел из кабинки, вымыл руки и вернулся за свой столик.

Через мгновение, официант, расставил на столе заказанное и удалился, оставив меня в одиночестве.

Суши были — обыкновенные, а васаби, можно было сделать и лучше.

Чай, оказался — пакетированным.

«Закон сохранения…» — Скривился я. — «Если сохранилось, что-то одно… То другое — сгниёт — обязательно!»

Эх, какие пироги, подавали в «Революции»!

А уха!

Допив чай, махнул рукой официанту, обращая на себя внимание.

— Что-то, еще?

— Счет, пожалуйста!

На улице, за время моего позднего завтрака, потеплело и с крыши противно закапало.

Запрыгнув в автобус, проехал две остановки и вышел, оставив между сиденьями портмоне, с документами Руди Райера.

Судя, по накопившейся там грязи, найдут их, очень, не скоро!

Помахав, вслед отъезжающему автобусу, попрощался с Руди.

Всё. Прощай, Рудольф Райер.

Твои высокие скулы, пропали.

Модулятор, спаленный соевым соусом, начал свое путешествие по кишечнику, к выходу.

Не долго я побыл — тобой.

Теперь, пора думать, куда вострить лыжи дальше.

Связаться с Дианой?

Или, наконец — то, получить свою, свободу?

Взгляд уперся в вывеску, через дорогу.

«Горящие туры»! Туристическое агентство «Азия-тур».

Кто сказал, что сбегать надо — подготовившись?

Импровизация!

Улыбаясь, перешел через дорогу и вошел в двери агентства.

За стойкой — пусто.

На звон дверного колокольчика, вышла молодая женщина и замерла.

— Туры, горящие-горящие, есть? — Вместо здравствуйте, поинтересовался я.

— Насколько — «Горящие»? — Озорно улыбнулась женщина.

— Например, на — сегодня! — Ответил я на улыбку.

— Прошу, в кабинет! — Пригласила она, распахивая дверь. — Подождите, буквально, минуту! Сделаем!

Дверь за мной, закрылась не плотно.

— Костик! — Услышал я. — Если Тебе, работа — не нужна, проваливай. И, Ирочку, с собой — прихвати!

— Карина Леонидовна! — Заканючил молодой человек. — Да, я…

— Проваливай, я сказала! — В голосе женщины зазвучал такой металл, что я пожалел неведомого Костика. — И ты, Ирочка — следом!»

Дверной колокольчик, снова звякнул.

Женщина, вошла в кабинет и одернув юбку, опустилась в кресло, напротив.

— Я, Вас, внимательно, слушаю! — Улыбнулась мне очаровательная, темноволосая женщина, с голубыми глазами.

В наше время, это сочетание — голубые глаза и темные волосы — большая редкость! На пару минут, я залюбовался ею, искренне восхищаясь — строгое платье, до середины бедер, с легким намеком на флирт — разрезом по левому бедру, тонкая, золотая цепочка — на шее и ажурный браслет, на руке — дополняли картинку, до идеала.

— Красивая улыбка! — Вырвалось у меня. — Вам, идет!

— На мне — не работает! — Отрезала женщина, ввергнув меня в ступор.

— Простите? — Не понял я.

— Пикап, на мне — не работает! — Улыбка женщины, в одно мгновение, из очаровательной, превратилась — в озлобленную.

— Да, я, вроде — не за этим, здесь… — Начал оправдываться я, а затем, понимая, что все мои слова остаются за гранью ее понимания, просто встал и ушел.

Да, я — не ангел.

Далеко не ангел.

Но, вот Так, оскорблять меня…

Никому, до сегодняшнего дня — не удавалось!

От обиды, захотелось, завыть.

Потом — захохотать.

Напиться и выкурить, сигарету.

Мне, всегда нравилось любоваться красивыми женщинами.

Но, желания обладать, каждой — не было.

«Удачи и процветания, тебе, «Азия-тур»!» — С усмешкой, пожелал я. — «Развития и всех благ!»

Ноги, сами несли меня по улицам Новосиба, в толпе людей, спешащих, по своим делам.

Теперь, надо «выходиться».

Обида пройдет, как проходят дожди.

Расстегнув «аляску», скинул капюшон и нырнул в метро.

Вот где, она — толпа, народа!

Шагнув в вагон, прижался спиной к окну, разглядывая входящих и выходящих пассажиров.

Мне, собственно — просто, ехать.

А там — разберемся!

6

«… Уважаемые пассажиры! Компания «Аэрофлот», рада приветствовать Вас на борту рейса 859, следующего по маршруту Новосибирск — Москва — Катманду. Время полета — восемь часов, десять минут. За время полета…» — Девушка — стюардесса, крашеная, длинноногая блондинка, в форменной, синей «двойке», заучено улыбалась, отбывая трудовую повинность.

Представляю, как же ей надоело, постоянно нести одну и ту же чушь, на глазах у десятков пассажиров, в глазах основного большинства которых, она — просто — красивая кукла, для раздачи еды и питья!

А, для не основного, большинства — раздражающий фактор, мешающий, достать, купленный в свободной зоне пузырь водки и, высосав его — впасть в блаженную алкогольную кому.

Простите — вискаря…

Блондинка, словно почувствовав, мои мысли, замолкла, пожелав, напоследок, доброго пути.

Можно подумать, она останется на земле и будет махать нам вслед, белым платочком!

Усмехнувшись, устроился в кресле удобней и, достал, прикупленную по случаю, читалку.

Всегда, нежно и трепетно относился к книгам.

Увы, брать в дорогу стопку книг…

Не самая, лучшая идея…

«Горящую» путевку, приобрел на другом конце города, прямо напротив выхода из метро.

Парнишка — манагер, узнав о моем желании улететь уже сегодня, пару минут задумчиво чесал затылок, а затем — еще раз, изучил мой паспорт и умчался, оставив меня одного, на целых двадцать минут.

Правда, со свежезаваренным, кофе!

Узнав, что путевка, приведет меня в Катманду — я, открытым текстом — заржал!

Парнишка, сперва, набычился, но…

«Нет лучше места и в раю!» — Как пел незабвенный «Крематорий».

Узнав причину смеха, менеджер, вежливо улыбнулся.

Через два с половиной часа, у меня в кармане лежала путевка «всё включено», билеты на самолет — туда — обратно и договор с тур оператором «Спутник», гарантирующий мне веселый отдых, сроком на две недели.

Веселье началось, прямо в аэропорту.

Рейс, сперва, задержали на два часа, потом еще на час, по техническим причинам.

Услышав «технические причины», народ напрягся.

Я, в это время, запоем читал Лукьяненко!

— Пожалуйста, выключите телефон! — Обратилась ко мне, стюардесса.

— Это — не телефон! — Помотал я головой.

— Планшет… — Поправилась, блондинка.

— Это — не планшет! — Снова, помотал я головой.

Стюардесса набрала полную грудь воздуха, готовясь разразится, гневной тирадой.

— Татьяна… — Прочитал я имя на табличке. — Это — электронная книга. С нее, нельзя — звонить. А, радиомодуль — я, выключил…

Я повернул киндл, экраном к стюардессе, демонстрируя символ самолетика, в верхнем, правом углу.

— И, я, ни за что не поверю, что Вы, в этом — не разбираетесь! — Рассмеялся я, видя, как Татьяна, спокойно выдыхает…

— У него, новая книга вышла. Очередной Дозор… — Подмигнула мне Танечка и улыбнулась. — Хотите, принесу?

— Да! — Азартно потер я ладони.

Учитывая, что на моем ряду, кроме меня, никого не было — свет можно было не экономить!

— Сейчас, принесу! — Татьяна, уверенной походкой прошла по проходу и скрылась за бело-синей занавеской.

Через минуту, выпорхнула оттуда, толкая перед собой столик на колесиках, с уложенными одеялами и подушками.

На весь салон, было одиннадцать пассажиров, так что моя вожделенная книга, оказалась у меня, буквально через мгновение.

— Всё, Танечка! Вы, меня — потеряли! — Признался я, любуясь обложкой «Дозора». — Террористов, предупредите, чтоб не беспокоили — поубиваю, нафиг!

— До Москвы, тебе мешать никто не будет! — Незаметно для себя, блондинка перешла на «ты». — А вот потом…

— Что, так всё плохо?! — Удивился я.

— Если, будут дети — вообще — труба… — Вздохнула стюардесса. — Уж лучше, террористы — взрослые, чем — мелкие…

— Если что — обращайтесь! — Предложил я.

— Непременно! — Улыбнулась Татьяна и покатила тележку, обратно за шторку.

Книга, «зацепила» страницы с полусотенной, окунув в перипетии героев.

Вот, чего не отнимешь у Лукьяненко, так это его бурной фантазии и мастерского владения языком. Его ирония, тонкое чувство юмора. Откровенный — стеб, над своими персонажами, иногда, даже — жестокий, именно этого и не хватило, фильму.

Точнее — обеим, фильмам.

Упростили все, в угоду скудоумному зрителю.

Страницы шелестели, перелетая, справа на лево.

Самолет, дрогнул на воздушной яме.

В соседнее кресло, приземлилась Танечка, локтем выбив книгу из рук и зашипев от боли.

— Сильно, досталось? — Поинтересовался я, поднимая книгу и помогая стюардессе, сесть и пристегнуть, ремень.

— Синяк, будет… — Расстроилась девушка.

— Давай, помогу? — Предложил я, забывая, что рядом со мной не старая знакомая, а — лицо, компании перевозчика.

Самолет, трясло и болтало.

— Не надо… — Замотала головой, Танечка, вцепившись в рукоятки сиденья.

Ту-204, пришедший на смену полста четвертому и сменивший его на дальних рейсах, в очередной раз, ухнул вниз.

Народ, зашевелился, выходя из объятий Морфея.

— Пиджак, расстегни! — Потребовал я, поднимая рукоять сидения между нами.

Танечка, снова замотала головой, но форменный пиджак — расстегнула, отстегнув, на мгновение, пристяжной ремень.

Закрыв глаза, сделал пару глубоких, вдохов — выдохов и положил ладонь левой руки, на место ушиба.

Даже через тоненькую ткань белоснежной блузки, чувствовалась горячая, болезненная пульсация, в месте удара.

— Плохо. Трещина. — Вырвалось у меня, рука пошла вверх, проверяя, нет ли еще, повреждений.

— Выше, не надо… — Взмолилась Татьяна. — Пожалуйста…

Я, не открывая глаз, кивнул, соглашаясь и повел ладонь вниз.

Ниже места удара, нашлось еще одно место боли.

— Сейчас, будет щекотно! — Улыбнулся я, прогоняя через себя ее болевой поток, возвращая его нейтральным.

— Тепло… Горячо, даже… — Изумилась Татьяна. — Да ты — шаман!

— Тс-с-с! — Остановил я словесный поток, мешающий мне сосредоточится.

Использовать терравит, в таких случаях — прямая дорога на разделочный стол.

Приходится, импровизировать…

Знание, основ массажа, акупунктурных точек, воздействие тепла или холода, помноженное на врожденную наблюдательность, уже не раз меня выручало, позволяя избавляться, от, достаточно серьезных, повреждений.

Это только со стороны, кажется, что ладонь — неподвижна.

На самом деле, еле заметные движения — есть.

— Жжет… — Удивлению стюардессы, не было конца.

Двигаются и пальцы и сама — ладонь.

Иногда, движение, меньше миллиметра.

И, что самое смешное, понять, когда и какое движение надо сделать — невозможно!

А, повторить — тем более…

— Не болит… — В голосе девушки почудился вздох облегчения.

— Тебе, часок, поспать бы… — Начал убирать ладонь я.

Очередная, «воздушная яма», оказалась такой глубокой, что среди пассажиров, хм, появились слабонервные.

А, высокая грудь Танечки, обтянутая кружевным, на ощупь, бельем — у меня в ладони.

Перед глазами, поплыло…

«… Подожди… — Шепнули, сухие, распухшие от поцелуев, губы. — Я, кольцо… сниму… больно…

Тонкие, девичьи пальчики, оторвали мужскую ладонь от своего тела и потянули с нее тонкий, совсем не мужской перстень, с сиреневым камнем…

Горячие губы, поцеловали ладонь и прижали к разгоряченному, лаской, телу…

— Еще! — Потребовала Танечка, откидывая голову, на мужское плечо…»

— Так не честно! — Охнула Таня, ощутив мою ладонь, на своем теле и уткнулась губами мне в шею. — Так — плохо!

— Лучше, когда — бьют?! — Вырвалось у меня.

Татьяна, напряглась.

— Второй синяк — от удара. Совсем, свежий… — Пояснил я. — Не больше — двух суток.

— Шаман… — Выдохнула мне в шею стюардесса, не торопясь вырываться. — Шаман…

«Тушка», выровнялась и начала набирать высоту.

— Надо, пассажиров, обойти… — Вздохнула Татьяна, отстраняясь и поправляя сбившуюся, пилотку. — Спасибо.

— Это — за Лукьяненко! — Подмигнул я, помогая ей встать.

— Маловато, будет! — Танечка, воровато оглянулась и наклонившись ко мне, жадно поцеловала в губы.

— Теперь, думаешь, в расчете?! — Прищурился я.

— Всё равно — маловато! — Согласно кивнула Танечка и застегнув пуговички на пиджаке, шагнула в проход, начиная успокаивать пассажиров.

Я, задумчиво повертел свое кольцо, одетое на средний палец, левой руки.

Александрит заиграл светом на своих гранях, в глубине камня, загорелся кроваво-красный огонек…

«Усложним, Судьбе, задачу!» — Рассмеялся я, про себя, снимая кольцо и пряча его в карман.

Что — то, мой талант, внезапно, расщедрился: то, пару раз в год, а то — за сутки — несколько раз!

««Ноль»!» — Пришло понимание, буквально через пару страниц, книги. — «Сколько ты не сливай терравит, в канализацию…»

Заложив пальцем страницу, посчитал, сколько раз, за сутки, избавлялся от накопленного вещества.

Получилось — трижды.

Вещество, в крови, восстанавливалось с потрясающей скоростью.

«Получается — «раскачка»…» — Припомнил я термин из времен зеленой юности, когда начал ходить в «качалку». — «Чем больше, сливаю — тем быстрее — восстанавливается… Пичалька, блин! А впереди — медицинский контроль, на таможне…»

— Извините, можно попросить Вас, пересесть… — Незнакомый голос над ухом, оторвал меня от расчетов.

Взрослый мужчина, в белой рубашке, с коротким рукавом и бейджем «Капитан Алехин Станислав Петрович».

— Сильно надо, капитан? — Улыбнулся я.

Капитан, со вздохом, присел на соседнее сиденье.

— С 2013-го, все борты «Аэрофлота», оснащаются камерами наблюдения. — Начал капитан. — За то, что помог, Танечке — спасибо. А… Голову ей — не дури… Вылетит с работы — не за понюх табаку. Сейчас, с этим — строго!

— Так, с самолета — не убежишь… — Скривился я.

— Но, можно пересесть в другой салон. — Капитан повел плечами. — А за ней, я присмотрю, чтоб делов, не натворила…

— Вы бы, на земле, за ней — присмотрели… — Мой голос сочился сарказмом.

— За землю — другие люди, отвечают… — Станислав Петрович, потер лицо руками, прогоняя, сон. — А, пьяные пассажиры — во все времена, будут… Пересядешь?

— Книгу, Танечке, вернете? — Поинтересовался я.

— Марье, отдашь. Она, вернет. — Довольный капитан, встал со своего места. — Спасибо.

Проследовав за капитаном, оказался в хвостовом салоне, наполненном шумом работающих двигателей.

«Эх, доброта ты моя, доброта!» — Усмехнулся, я глядя в глаза капитану. — Из бизнес класса — в эконом…

— За всё, приходится платить… — Капитан настороженно замер, глядя, как я развернулся и пошагал обратно.

— Только — не нервами! — Ответил я, на его сентенцию. — Особенно — моими, собственными!

Капитан, напрягся и заступил мне дорогу.

— Не надо. — Предупредил я, в полголоса. — Если Вам сказали, что я умею — лечить, то должны понимать — убивать, я, тоже — умею… Если так беспокоитесь — можете, Танечку, в этот салон перевести… Не надо решать проблемы, за счет пассажиров…

— Я, ведь, могу тебя и с борта, ссадить! — С наслаждением выдохнул мне в лицо, капитан самолета. — Как, дебошира…

— Овощ, в помощь! — Рассмеялся я. — Дорогу, уступите.

Капитан, сделал шаг назад.

— Ну, я — предупредил, тебя…

— А, Вы, молодой человек, не обращайте, внимания! — Раздался резкий, старушечий голос, из-за его спины. — Я, если надо, за Вас, буду! Все, расскажу!

Алехин, от неожиданности, подпрыгнул, воткнувшись головой в багажную полку.

— Нечего, молодым, по хребту ездить! — Бабушка, вступившаяся за меня, начала заводиться. — Как, культурные человек, так сразу, вокруг, хамы появляются!

— Да что Вы, говорите! — Вспылил капитан. — Это, кто тут — хам?!

Бабуля подняла руку, с зажатым, телефоном.

«Я, ведь, могу тебя и с борта, ссадить!» — Динамик, выкрученный на полную громкость, дребезжал.

— Я, весь, ваш, разговор — записала! — Торжествующе заявила бабушка. — Давно, на «Аэрофлоте» летаю — знаю, Ваши, штучки!

Капитан, фыркнув, развернулся и пошел в кабину, по пути, задев меня локтем.

— Спасибо, Вам! — Я наклонился к женщине и по наитию, поцеловал руку.

— Вера Ростиславовна! — Гордо представилась пожилая женщина.

— Богатое, отчество! — Сделал я комплимент. — Редкое.

Женщина наклонила голову, словно, оценивая комплимент.

— А я, старая, думала, искусство делать комплименты, утеряно, в веках! — Рассмеялась моя нежданная защитница. — Ан, нет — есть еще…

— Тс-с-с! Никому, не говорите! — Прижал я указательный палец, к губам. — Это — Тайна!

— Я — Могила! — Подмигнула мне женщина и сделала вид, что запирает свои губы, на замок.

Пройдя по проходу, между сиденьями, вернулся на свое место.

Вновь, зашуршали страницы «Дозора», под моими пальцами.

— Кофе, принести? — Танечка склонилась надо мной, блестя глазками.

— А, капитан, не против? — Не удержался, я.

— Козел, старый! — Татьяна, опустилась в кресло. — Задергал, всех!

— Найдите, ему, жену! — Рассмеялся, я.

— Да, кто ж его, вытерпит то! — Опечаленно махнула рукой, стюардесса. — Он, на Европейских авиалиниях — всю жизнь… Сухарь, горелый…

— А по виду — бодрячок…

— Гнида, он! — Добавился третий голос.

Бортпроводница из «эконом» салона, присоединилась к нашему разговору, встав за спинкой кресла и облокотившись на нее.

— Ты, Танька, блузку-то, застегни! — Подмигнула она, смутившейся Танечке. — А Вы, молодой человек, готовьтесь! Он на вас, в Москве, обязательно — настучит! Не как дебошира, так за террориста, сдаст!

— Ну, у меня — железобетонное, алиби! — Расхохотался я. — Из вещей — один рюкзак! А багажа и в помине — нет! И свидетель — есть!

— Что за свидетель? — Встрепенулась Татьяна.

— Да… — Задумчиво протянула наша собеседница. — Свидетель…

— Что за свидетель, Марья? — Танечка не на шутку, забеспокоилась.

— Да, странная, она… — Марья, задумчиво поцокала языком. — Летит — в экономе, а часики, на руке — «картье», браслетик — не сколы, бриллиантов, а — целые. Цепочка, тоже, ничего себе, только один кулон — рубин, чего стоит… Не простая, бабушка…

— Девушки, а у Вас на борту, интернет работает? — Подмигнул я, откладывая книгу и доставая читалку.

Татьяна и Марья, переглянувшись, кивнули.

Через пару минут поисков, мы — ахнули!

Со странички, на нас улыбалась Вера Ростиславовна Темилина-Зейнштейн.

— Консультант «Интерпола», — начал читать я вслух. — Президент ассоциации адвокатов «Правда», личный советник президента…

— Странно, что она не на личном самолете… — Марья покачала головой. — Ой, что-то с нашим рейсом — не чисто…

Я же, в свою очередь, позавидовал женской наблюдательности, помноженной на профессиональную.

— В Москве — видно будет! — Легкомысленно отмахнулась Татьяна, вставая. — И, вообще, пусть все горит огнем! Марья, подменишь, меня, на полчасика?

Марья уставилась на нее круглыми глазами.

— Танька, сдурела?!

— Ага! — Девушка, дождавшись утвердительного кивка напарницы, наклонилась ко мне, демонстративно расстегивая пуговички на блузке.

— Через пять минут, зайдешь за занавеску и откроешь дверь, слева. Поднимешься по лестнице… — Татьяна, блеснула глазами, давая понять, что дальше инструктировать — только портить и зашагала по проходу.

— Иди, уже! — Подтолкнула меня следом, Марья, не давая выдержать, предложенные пять минут. — Не заставляй, ее ждать!

Пока шел по проходу, достал из кармана кольцо и одел его на палец.

Раз, Судьбе — угодно, кто мы такие, что бы с Нею — спорить!

В Москве, капитан меня — сдал, скотина!

Наряд полиции, влетел в салон, едва Танечка открыла дверь.

И, замер, наставив на меня, стволы АКСУ.

— Медленно! Встаньте и поднимите вверх, руки! — Потребовала безликая фигура, в защитном шлеме, с намордником.

Медленно и очень спокойно, встал и поднял руки, на уровень плеч.

— Выше! — Потребовала другая фигура.

— С его ростом — выше — уже порча имущества! — Мой ангел-хранитель, Вера Ростиславовна, царственно выплыла из за занавески. — Оружие, убрали, мальчики!

«Мальчики», в обалдении рассматривали женщину, посмевшую прервать их операцию.

— Стоять, на месте! — Прикрикнул самый нетерпеливый, переводя на Веру Ростиславовну, ствол своего автомата.

Тяжело вздохнув, «старушка» покачала головой.

— Совсем, старость, не уважают… — Понимающе, хихикнул я.

— Молчать! — Фигуры, одинаковые, как клонированные овечки. Кто говорит, поди, разберись!

— Меня зовут Вера Ростиславовна Темилина-Зейнштейн. — Представилась моя «свидетельница». — Если Вы, разрешите, я — достану, свои документы…

— Только — медленно! — Группа захвата разделилась: трое — держали на мушке меня, двое — напряженно следили за тем, как Вера Ростиславовна, медленно, открыла сумочку и вытащила оттуда малиновые корочки, с золотым тиснением.

— ФСБ, что ли?! — Шепнула одна фигура в наморднике, другой.

— Хуже… Адвокат…

— Убирайте оружие, мальчики! — Развернув свои корочки, потребовала Темилина-Зейнштейн. — Живо! Ну!

В этот раз, «мальчики», послушались.

— Итак! Я, требую объяснений! Что здесь, происходит? — В голосе личного советника президента, звучал металл.

— Капитан борта, сообщил о присутствии на борту, подозрительного, мужчины… — Начал отчитываться старший группы захвата. — После получения сообщения, группа, возглавляемая мною, проникла на борт самолета и…

— Что значит — проникла?! — Опешила Темилина-Зейнштейн. — Вы что — дверь, взламывали?

— Э-э-э. Никак нет! — Молодцевато гаркнул старший, понимая, что сморозил глупость.

— Может, мы пройдем в здание аэропорта и все обсудим — там?! — Взмолился он, понимая, что его — подставили.

— Обязательно, пройдем! — Кивнула Вера Ростиславовна. — Как только, мои люди…

В салоне появилось несколько улыбчивых крепышей, в идеальных костюмах-тройках.

— А вот и они… — Вера Ростиславовна, обратила на меня, свой царственный лик. — Руки — можно опустить!

— Спасибо, госпожа Советник Президента. — Поблагодарил я, вызвав ее улыбку.

— Учитесь, «мальчики»! — Советник президента по борьбе с коррупцией, ткнула в меня пальцем. — Вот, как надо!

— «Начальство — надо знать в лицо!» — Усмехнулся я.

— Именно, так! — Склонила голову, Вера Ростиславовна. — Именно — так!

Глаза оперативника, подозрительно уставились на меня.

Я, пожал плечами.

Подхватив мой рюкзак и куртку, оперативники сопроводили меня до уютной комнаты отдыха, в которой, через несколько минут появилась и Вера Ростиславовна, со своими, костюмированными, мальчиками.

— Ну и каков, вердикт? — Поинтересовался я, когда мой рюкзак поставили на стол.

— Что, с больного взять, кроме анализов?! — Подмигнул мне, один из «костюмированных». — Можете быть, свободны. От лица компании «Аэрофлот», Вам приносятся извинения…

— Не булькает! — Скривился я, переупаковывая, рюкзак.

— И, в качестве компенсации, за причиненные неудобства, окончание этого перелета, вы проведете…

— В ах… В полном, удивлении? — Сорвалось у меня.

Моё, долбанное, чувство юмора — прорезалось…

Взрыв хохота, от всех, включая и госпожу Советника, стал мне наградой.

— В салоне, премиум — класса! — Закончил молодой человек, отсмеявшись.

— Одно и тоже… — Почесал я затылок.

— Думаю, экипаж рейса 859, сделает все от него зависящее, чтобы ваше пребывание на борту, стало незабываемым! — Подмигнула Вера Ростиславовна.

— Я, могу идти? — Закинув рюкзак на плечо, я замер, ожидая разрешения.

— Еще, минуточку… — Остановила меня госпожа Советник, делая знак, своим «мальчикам».

— Садись, Андрей. — Предложила она, едва за последним из ее встречающих, закрылась дверь.

— Уже, на «ты»? — Удивился я, усаживаясь, напротив.

— Ты, возражаешь?

— Удивляюсь.

— Тяжелый, ты, человек… — Вздохнула Вера Ростиславовна. — И — странный… И, паспорт, у тебя — странный… Выдан, 17 ноября…

Я, замер, ожидая продолжения.

— И, за семь лет, ты — нигде — не появился.

— Это — плохо?

— Это — странно… Если… Я сделаю запрос, мне не придется… Разочаровываться? — Последнее слово, Вера Ростиславовна выделила интонацией. — И, встречать тебя у трапа, с наручниками?

— Не придется. — Заверил я, ее.

Кто сказал, что я — собираюсь возвращаться?!

— Хорошо. — Кивнула она, протягивая паспорт. — Доброго пути!

— Спасибо! — Сдержано поблагодарил я, убирая документ в правый, внутренний, карман.

— Андрюша… Ты — левша? — Вопрос застал меня врасплох.

— По некоторым, реакциям — да… — Подмигнул я, открывая, дверь. — Счастливо, оставаться!

— Я, провожу! — Придержал меня, за локоть, один из «мальчиков» Веры Ростиславовны. — Иначе — житья, не дадут!

— Это — точно. — Со вздохом, согласился я, представляя, как именно, могут встретить меня пассажиры рейса…

— Андрей! — Протянул я руку, своему сопровождающему.

— Мирон! — Пожатие у Мирона, было будь здоров!

К моему удивлению, Мирон провел меня мимо таможенного и медицинского постов, запросто отодвинув, возникшего у него на пути, «погранца».

Молча! Отодвинувшего!

Как, стул или, мешающую, ветку дерева!

«Зеленая фуражка» тоже — выпучил глаза.

— Не слишком, круто?! — Поинтересовался, оглядываясь на опешившего пограничника.

— Нормально… — Отмахнулся Мирон, открывая передо мной дверь служебного входа. — Тут, так положено. Либо, ты — гнешься, либо — перед тобой! Столица, ёк-макарёк!

— Ох ты, древность то, какая! — Рассмеялся я, услышав знакомое выражение.

— Любимое выражение Её Первосвятейшества! — Подмигнул мне парень, деловито хлопая себя по карманам. — Куда же я его… А, вот… Держи!

Мирон протянул мне таможенный талон, украшенный печатями, пройденных служб контроля.

— Твои, уже прошли, контроль. — Пояснил он мне, отвечая на удивленный взгляд. — Сейчас, полчаса — час, в салоне самолета, сидеть будете, пока капитана, другого, привезут…

— А этот, Алехин?

— Злоупотребление, служебными полномочиями. Ложный вызов, опергруппы. — Пожал плечами Мирон. — Её Первосвятейшество — самая злопамятная, из виденных, мною! А, «Аэрофлот», ее любимая, девочка для битья!

— Таки, есть за что? — Проходя по трубе, ведущей в салон самолета, в сопровождении Мирона, я приметил ярко вспыхнувшие глаза Татьяны.

— В седьмом году, «Аэрофлот», отказался вывозить беглецов из… — Мирон замялся.

— Знаю. Слыхал. — Подстегнул я, своего собеседника на продолжение беседы.

— Наша, Вера — свет — Ростиславовна, была в их числе. Им, пришлось выбираться, на своих, двоих. А с ней, была маленькая внучка, Светочка… Эй, ты… Чего, побледнел?! — Испугался Мирон.

«… А ты, женишься на мне, когда я вырасту?» — Маленькая девчушка, доверчиво прижалась ко мне, прикрывая глаза от огня костра.

— Конечно, женюсь! Только ты, вырастай, поскорее! — Я обнял ребенка и начал осторожно укачивать.

— Еще пара дней и мы, все, здесь — подохнем! В этих, болотах! — Выкрикнул мужской голос.

— Заткнись, баба истеричная! — Бабушка Светочки, распрямилась, как стальная пружина и врезала мужчине, под дых. — Иди, лучше, дрова, собери! Займись, чем-нибудь!

— Баба Вера, опять буянит, да? — Светочка ласково улыбнулась. — Ты, хороший!

Ласковое детское дыхание, посреди болот.

Двадцать семь человек, бредущих, по колено в ледяной воде.

Трое — детей…

— Здорово у тебя, с малышней, получается! — Баба Вера, тихонько, чтобы не разбудить детвору, присела рядом. — Своих, нет?

— Да, не судьба, как то…

— Если, завтра, распогодится… Эти… Вертолеты, за нами, пустят… — Баба Вера, титановой прочности и золотой души — человек.

— Не распогодится! — Пообещал я, твердо. — Пока, нам надо — не распогодится!..»

— Андрей, ты чего? — Мирон, сам бледнее белёной стенки, придерживал меня за плечи.

— Душно… — Вяло улыбнулся я. — Душ, бы…

— Сейчас, организуем! — Обрадовала меня Татьяна, пытаясь оттеснить от меня, Мирона.

— Нельзя же, на стоянке… — Растерялся, Мирон.

— А, после взлета, можно? — Жалобно попросил я.

— После взлета — всё можно! — Уверила меня Татьяна, увлекая в премиум — салон.

Мирон, последовал за нами, к большому разочарованию моей прелестной блондинки и расположился в кресле — напротив.

— Ты, тоже, там был? — В лоб поинтересовался Мирон, когда Татьяна принесла нам прохладную минералку.

— Ага, сподобился, родню навестить! — Горько рассмеялся я, прижимая к разгоряченному лбу, холодную бутылку. — В кои-то веки, выбрался, на свою голову!

— Как там было? — Мирон, словно гончая на охоте, подался вперед, ожидая продолжения.

Я рассматривал салон класса премиум, впервые, при включенном, освещении.

Десять высоких, кресел.

Три, вокруг небольшого столика.

Две пары, друг напротив друга.

Три — одинарных, отделенных от всех, скользящими занавесками.

— Как там было? Хреново, было, Мирон. — Я, вскрыл бутылку и напился из горла, не смотря на стоящий, пустой стакан на столике. — Взбесились, тогда…

Перед моим взглядом, поплыли горящие развалины, дома.

Стандартной, советской хрущобы, в которой еще вчера, еще сегодня утром! Жили, люди.

А сейчас, их лица превратились в оскаленные морды.

Они были готовы рвать любого, не похожего на них.

Любого, говорящего на другом языке.

Пальцы сжались в кулаки.

— Прошел слух, что их земли, готовятся отдать под поселение экзотов. — Хмыкнул я. — С этого всё и началось!

— Ты… Вместе с Ростиславной, уходил?

— Нет. Пересидел, на охотничьей заимке и ушел, через две недели. — Помотал я головой. — С моей мордой, я везде — свой…

— Ну… Не скажи! — Возмутился Мирон. — Типичнейший…

— Посмотри, на меня! А теперь — добавь усы и бороду! — Подмигнул я.

— А, ведь и правда… — Рассмеялся парень, облегченно. — Ростиславна, до сих пор, ищет… Одного человека, с тех времен…

В голосе парня, засквозила неприкрытая грусть.

— Он, в те дни… Все что было — онлайн, на все, сайты — загружал! Его искали — искали… А он — с ними, шел!

— KM-Xorer. — «Догадливо» подсказал я. — Видел я, его съемки! Как мужик, мозгой не тронулся…

— Ростиславна, за его нахождение, поставила десять лямов — вознаграждения! — Восхитился Мирон.

— За голову, КМ-Ксорера, Европарламент, на закрытом заседании, объявил награду в один миллиард евро! — Вылил я ушат холодной воды, на горячую голову Мирона. — Считается, что Ксорер — экзот. Так что… лучше ему сидеть, очень — тихо!

— За что, такая…? — Глаза Мирона стали большими и круглыми, от услышанной цифры.

— Есть мнение, — Вздохнула Татьяна. — Что под шумок, Ксорер увел со счетов, несколько триллионов евро, поставив экономику Европы, раком! Что, смотрите?! Я, тоже, читаю Лукьяненко! У него, есть все основания предполагать, что кроме денег, Ксорер увел нечто такое…

— Бред, какой… — Возмутился Мирон. — Не сходится!

— Либо, КМ-Ксорер — не один, человек… — Отсалютовал я, запотевшей бутылкой минералки.

— Жаль, правды мы никогда не узнаем… — Вздохнул Мирон.

— Часть правды — когда-нибудь… А, «вся правда, грозит изменнику гибелью»! — Прищурился я.

— Думаешь, был — изменник? — Мирон снова навострил уши и подпрыгнул, когда во внутреннем кармане его пиджака, зазвенел телефон. — Да! Хорошо!

Татьяна, сидящая в кресле, как скромная мышка, видя, что взгляд Мирона блуждает по потолку, потянула форменную юбку, вверх.

— Все. — Вздохнул Мирон, пряча трубу, в карман. — Ваш капитан — на борту! Мне, пора.

— Счастливо, оставаться! — Я встал, прощаясь.

— Счастливо — долететь! — Не остался в долгу парень и развернувшись, прошел к выходу.

Татьяна, как тень, скользнула за ним, провожая.

Я, вернулся в кресло и от души — потянулся, прогоняя наваждение, вызванное нашим разговором.

Яркий, верхний свет, в салоне, сменился на приглушенный, от встроенных в стены, светильников.

Длинноногая блондинка, с двумя бокалами и бутылкой шампанского, замерла, напротив меня.

— Мы, еще не взлетели! — Напомнил я.

— А, уже — всё — можно! — Подмигнула девушка.

— А можно — пока, только — девушку? — Размечтался я, любуясь тонкой фигуркой, на фоне нежно голубых огней «мягкого», освещения.

— Можно… Чуть — позже! — Белокурая бестия, поставив бутылку и бокалы на столик, сделала шаг назад, расстегивая форменный пиджак.

Даже той малости освещения, что оставалось, хватило, чтобы понять — под блузкой, кроме горячей девушки — ничего и нет!

Повернувшись ко мне спиной, Танечка, потянула вниз замок молнии, на юбке.

— Вот теперь, мне никто не помешает получить то, что я хочу! — Заявила она, озорно развернувшись на каблуках. — Я — только — начинаю!

Юбка, скользнула с ее обтянутых колготками, ножек, с тихим шорохом.

В каждой женщине, одновременно таится и львица и — корова.

Кого вытащит женщина, в следующее мгновение, по-моему, не знает даже она сама.

Сейчас, передо мной стояла — львица!

— Хороша! — Подался я вперед, в надежде дотянуться.

— Сиди, смирно! — Приказала львица, начиная стягивать с себя, колготки.

— Сидеть смирно?! — Удивился я. — Тогда, тащи, Лукьяненко!

7

— Мистер Тобольскии… Вы, заставляете, меня, нервничать… — Мой личный гид — переводчик, устало опустил свою кучку костей на кресло, в моём номере. — Может быть…

— Хан, — я закрыл крышку ноутбука, пряча от его глаз, открытые файлы. — Если нервничаешь — расслабься! Через девять дней, ты будешь водить другого, туриста, на котором, Твои бедные нервы — успокоятся!

— Скажите правду, мистер Тобольскии, вы, уже были, в моей стране? — Переводчик тяжело вздохнул, ожидая ответа..

— Нет! — Рассмеялся я, наливая себе, гранатовый сок. — Не был!

— Вам — скучно, что Вы, второй день, сидите за своим ноутбуком?

— Хан, работа имеет свойство накапливаться… Особенно, если ты — отдыхаешь… — Скривился я.

Гранатовый сок — моя слабость — в этой стране имел неожиданно приторно — сладкий вкус, к которому я никак не мог привыкнуть.

— Может быть, Вы были, в соседней Индии? — Снова начал интересоваться, Хан.

— Не припомню… — Помотал я головой. — А, с чего — расспросы?

— Вы, не едите — мясо. Не употребляете — алкоголь… — Хан начал перечислять мои странности. — Вы — вегетариянец?

— Правильно говорить — «вегетарианец», или — «веган»… — Поправил я своего переводчика. — Нет.

— Может быть…

— Хан, хватит гадать! — Не выдержал я. — Надоело! То, что я такой вежливый и спокойный, совершенно не означает, что я — вежливый и спокойный… Я — отдыхаю! Просто, не мешай мне…

— Но, неужели Вам, не интересна самобытная культура, моей Родины?!

— Нет. — Коротенькое слово, повергло моего переводчика в тихий ступор.

— Почему?! — Хан, обиженно засопел.

— По моим наблюдениям, народ начинает кичится своим прошлым, тогда, когда понимает, что ничего не сделал, для своего будущего…В первые же два дня, я наблюдал именно это. Для меня — ничего, нового… — Я с удобством расположился в кресле, отдернув новые, белые брюки. — Вас, старательно прессуют, со всех сторон… А вы… Не прессуетесь…

Глаза Хана, яростно сверкнули.

— Вам твердят: «Самобытная культура», «Историческое наследие»… Массу красивых и громких слов… Забывая уточнить, что отток молодежи — образованной, молодежи — превышает деторождаемость. Вашу страну, дражайший мой гид, готовят к тотальному, уничтожению… Это было уже не раз. Не вы первые, купившиеся на «нежные песни», не вы — последние… — Я поставил пустой стакан, на столик рядом. — Не надо смотреть на меня, как на врага народа, Хан. Не надо напоминать, о великих мыслителях и математиках, философах, которых подарил, ваш континент, всему миру. Это — прошлое. Где, ты видишь — будущее?

— Мы… — Хан задумался. — Мистер Тобольскии…

— Хватит меня «мистерить», Хан… — Отмахнулся я. — Мистеры, господа… У всех — красная кровь… Не бери в голову, Хан… Это делают не только с Твоей, страной…

— Вами интересовалась леди, из 502… — Тихо вздохнул гид — переводчик, протягивая руку к бутылке пива.

— Знаю… Она уже дважды, ошиблась номером! — Рассмеялся я и подхватив со стола, выдернутый из бука радиомодуль, начал, задумчиво его подкидывать вверх. — Фройляйн Анна — Лена Гешке, 32 года. Любительница экстремального вида спорта, под названием: «секс…»

Хан фыркнул, поперхнувшись пивом.

Вот что странно — когда он переводит, может забыть то или иное слово, но, стоит только начать говорить мне — понимает — всё!

— Впрочем, Хан, если Ты дашь мне поработать, часика три, то… — Я задумался, чем бы заняться.

— Сегодня, есть чудесная экскурсия на новый мост! — Встрепенулся Хан. — Вы, не пожалеете!

— А что такого, чудесного, может быть в мосте?! — Пришло время удивляться мне.

— Его высота, над уровнем моря! — Подмигнул Хан, допивая пиво и вставая. — Это, надо — видеть!

— Отлично! — Согласился я. — Жду тебя…

— В пять! Вид с моста, прекрасен на закате! — Хан, деловито убрал пустую бутылку в мусорку. — Фройляйн, можно, предупредить?

— Сводник ты, а не гид! — Расхохотался я. — Лучше, предупреди внизу, что если в мой номер снова наведается воришка — я, за последствие — не ручаюсь!

Хан помрачнел.

Гостиничные воришки, приученные, что русские — не внимательные и отходчивые, вовсю пользовались этим фактом, утаскивая, всяческую мелочевку. Вроде и не жалко, но, сам факт — раздражает!

Мой, например, утащил у меня, набор отверток, собака!

Закрыв, за ушедшим Ханом, дверь на задвижку, вернулся к ноуту.

Старый Асус, за которым мне пришлось побегать, таская за собой Хана, по всему городу, отличался одним, очень не маловажным для меня, фактом — его радиомодуль, Wi-Fi — Bluetooth, был — съемным. Прикупив по дороге фирменный комплект, для съемного жесткого диска, получил, в результате, ноутбук, в который никто не влезет по сети и, вставив винт, в комплект, смог, наконец-то, спокойно сесть и разобраться, что почем…

Лучше бы — не делал этого!

Дианка, хакерша моя, рыжекудрая, при обработке данных, рассортировала их по степени важности.

Честь ей и хвала, Умничке!

Только, самое Важное, как всегда, оказалось в папке, названной «Хрень»!

Восемьсот часов телефонных разговоров!

Как, рыжая умудрилась вломится в IP-телефонию, я не понял.

А, причину моего билета, в один конец — вполне…

Нет, я конечно, догадывался, что любое государство, по своей сути — террорист, шантажист и убийца — в одном «флаконе»…

Но, вот в каннибализме…

Не мудрено, что получив данные, о «списании» пяти сотен экзотов, в пользу, вполне конкретного государства, обещающего за это — всемерную поддержку демократических начинаний, меня отправили, по вполне понятному, адресу…

Грешным делом, даже решил оживить для такого случая, Ксорера. Пусть повертится, наш президент, на угольках…

Остановило только одно — пока — рано…

Людей, уже не вернуть…

Дождемся, когда их бренные останки, наполнят витрины аптек и — врежем!

Я, не только Ксорера, оживлю…

Только — когда меня, уже не будет!

Не раньше.

Тогда, я может и личико, своё — явлю… Виртуальное… Тех лет…

Да выложу, ту технологию, что упер, под шумок, из хранилища банка «Балтоком», после начала резни…

Рассмеявшись, своим наполеоновским планам, вновь вернулся к прерванной работе.

«Да…» — Я отвалился на спинку кресла. — «Прощайте мечты ФД и ТД, о развитии нашего дела… Снова, раком поставили!»

— Суки! — Не выдержал я, начиная грызть ноготь на большом пальце левой руки. — Вот же — суки!!!

От ненависти — затрясло.

Один раз, уже мы эту лабу — прикрыли…

Значит, кто-то из тех мразей, все-таки, выжил…

За числами, за обычными, ни в чем не виноватыми, числами, пряталась очень простая истина.

Вакцина «АВ-18» и «АВ-16», в просторечии — «молодильное яблоко» — изготавливалась из мозжечка экзота, даруя вторую молодость.

А, числа…

Это возраст — экзота, а не, временнАя граница эффекта омоложения, как думает обыватель…

— Да, когда же ты, человечество, нажрешься-то! — Вскочил я с кресла. — И — лопнешь!

Отключив съемный жесткий диск, поставил Асус под формат, не доверяя очистке.

В отличии от экзотов Павлова, нас было слишком много…

И, летать в космос, мы — разучились!

Как легко и красиво, избавился Павлов от угрозы, со стороны человечества — отправил, 656, простите — 657, экзотов, в дальнее путешествие, на борту «Великого предка»…

Как, в какие корабли, запихать десять миллионов человек?!

И, как быть — мне?!

Со всей этой, информацией?!

Вот уж воистину — «Многие знания…»

«Форматирование завершено!» — Обрадовал меня ноутбук.

Отключив бук от сети, перевернул его и разобрал.

Пришла пора, вернуть модуль на место.

И, проверить, кто из прежней гвардии, хоть раз в неделю, появляется в сети…

Систему Asus, ставил неторопливо.

За час, со всеми шаманскими танцами, впихнул — таки, старенькую операционку, вместо новомодной и навороченной, но совершенно, беспонтовой, новинкой от «мелких и мягких».

Да, я — «форточник»!

И, новомодные ядра, «открытых разработок», меня не привлекают.

Знаю «форточки», как облупленные — в этом и есть — моя сила…

Пока орудовал gpedit-ом, подчищая хвосты и ускоряя работу системы, перебирал представителей моего племени, уже сошедших с дистанции.

«БиоМеXX» — Уже давно, добропорядочный житель, процветающей, страны.

«ХууМ» — Тоже остепенился, обзавелся лысиной и тремя детьми.

«KATbIP» — Сел, за неудавшийся, взлом. Дал согласие на сотрудничество с властями…

«THROLL» — Пропал из вида, в 2007 — с концами.

«KoIN» — Женился, создал свою группу и благополучно гастролирует, по всему свету…

«Pantera» — С нами больше нет…

Погибла, в автомобильной катастрофе, «СнеКуРочКа»…

Стала, талантливым модельером — «Афина».

А, больше никого и — нет!

Всё…

Приплыли…

Остаётся, Дианка…

Для молодых, ник «KM-Xorer» — пустой звук, не прославившийся, громкими взломами или потрясающими программами…

Только, один — прямой репортаж — длиной в четверо суток…

Отдельные кадры из которого, облетели весь информационный, мир, не по одному, разу…

Сидя перед экраном, с вертящейся заставкой — часами, глупо улыбался.

«… «Раззвиздяям, не место в клубе!» — Ожесточенно чесал затылок, Генеральный Директор. — «Гнать, в три шеи!»

«Да, пролетел ты, мил человек!» — Поддержал ГД, ТД. — «Зря ты, так!»

«Значит, пишу — «раззвиздяям, в клубе — не место!»?» — Переспросила наша очаровательная секретарь, тире — бухгалтер.

«Пиши!» — В один голос, согласились директора. — «А мы, пошли, пива, попьём!»…»

Тихий стук в дверь, отвлек меня.

— Мистер Тобольскии! — Звенящий ручеек голоса фройляйн Анны — Лены Гешке, заставил меня покинуть кресло и переместиться на балкон, плотно прикрыв за собой дверь. До 17.00, еще далеко!

И, вообще, может я душ, принимаю?!

Опершись на перила балкона, вперся взглядом в горизонт.

Смотреть вниз, на город, желания не было.

— Эй, сосед! — Раздалось, слева. — Пиво, будешь?

— Буду! — Рассмеялся я.

— Тогда, давай, ко мне, сюда… Пока моя, на экскурсии… Дверь, сейчас, открою…

— Погоди! — Остановил я соседа. — За моей дверью, «домогательница», притаилась!

— Так и ее — бери! — Хохотнул невидимый сосед.

— Ну уж — нет! — Замотал я головой, словно человек за непрозрачной стенкой, разделяющей наши балконы, мог это видеть. — Лучше я, по нашему, по-простому!

Встав на перила, обогнул стенку и спрыгнул на балкон соседа.

— Я, к своей, тоже по балкону, лазил! — Улыбнулся «Шкаф славянский, двустворчатый». — Давненько это было… Павел!

— Андрей! — Представился я. — Где, пиво пьянствовать будем?

— А, здесь и — будем! — Обрадовал меня Павел. — Надоел этот номер, хуже редьки!

Павел, скрылся в номере, хлопнул там дверцей холодильника и вернулся с парой бутылок пива, запотевших, от холода.

— Ну, со знакомством! — Провозгласил он, открыв свою бутылку о перила балкона и подняв ее вверх.

— За знакомство! — Согласился я, повторяя его действия.

О, первый глоток пива, в жаркий день!

Тебе, можно сложить оду и посвятить — поэму!

Как ты прекрасен, пенный напиток, веселящий душу!

Как, воспеть тебя, в веках, дабы твое величие, оставалось столь же бессмертным?

Где, какие строки, надо выбить, на каменном столпе, дабы читавший, смог оценить их и унести, в сердце своем, делясь, с окружающим миром, твоим, всезахватывающим, пенным хмелем!

— Ты, откуда, сосед? — Павел, вытащил на балкон столик и пару стульев, на которых мы устроились.

— Новосибирск.

— О! Земеля! А мы — с Барабинска!

— Знаю! — Обрадовался я. — «У нас в Барабе»!

— Ага! С Советских, времен, осталось! — Заржал Павел.

— И, часовня у Вас — красивая… — Поделился я, воспоминаниями.

— Ага! За — красоту! — Павел, протянул мне бутылку, чокаясь.

— За красоту! — Согласился я.

— Слышь… — Внезапно обеспокоился сосед. — А, обратно, ты тоже — так… Фьюить?!

— Ага… — Кивнул я. — Номер, на задвижку закрыт. Изнутри!

— Восьмой этаж, все-таки… — Засомневался сосед. — А ты — поддатый!

— С двух — то бутылок пива?! Я, еще, только начал! — Обрадовал я соседа. — Мы, сейчас, твоё, пиво, выпьем… А потом, я за своим, схожу… Заодно и дверь — открою…

— Во! Это — по-нашему! — Павел расстегнул рубашку. — Эх, воблочки… Всё у этих «пумпхутов», не по-людски!

— У них, я видел, вяленое мясо, в холодильнике… С перцем… — Припомнил я, содержимое моего холодильника.

— Это, которое? — Навострил уши, сосед. — Синие, пакетики?

— Нет. Бело — желтые. — Поправил я.

— Сосед, тебя, мне — сам бог, послал! — Павел метнулся в комнату и загремел холодильником. — Эти?!

На стол передо мной, легли шесть пакетов, вяленого мяса, с перцем.

— Эти! — Кивнул я, вскрывая первый пакет.

— Я — за пивом! — Сосед, ракетой слетал «в холодильник».

Рубашка, от его скорости, сползла, открывая татуировку.

Синюю татуировку, с группой крови и резус — фактором.

— Пограничник? — Поинтересовался я, постучав себя по груди.

— Есть, такое… — Сосед прикусил мясо, крепкими зубами. — Ох и ядрёно! Как, узнал?

— Да, черт его, знает… — Признался я. — У десантуры, как-то по-другому, выглядит…

— Ха! Так и есть! — Павел, «втянул» в себя, разом, полбутылки пенного напитка, заливая перечный пожар. — Для каждого рода войск — свои правила! Вот ты, кто?

— Рядовой пекарь хлебопечения! — Приложил я к пустой голове, руку.

— Обозник… — Печально вздохнул Павел.

— Но — но! — Деланно обиделся я. — Голодным, давно не оставляли?!

Сосед уставился на меня, круглыми глазами и заржал!

— Точь — в — точь, прапорщик Петрихин! — Сквозь хохот, поведал он мне. — Ох и редкий был, проныра! Но, дело — знал — не подкопаешься! И ведь, все знали, что — ворует! А поймать, так и не смогли!

— Ну, за — Неуловимых! — Провозгласил я.

— И — Непотопляемых! — Добавил, сосед.

Вот оно, наше, неизменное решение всех проблем…

Сперва — напиться…

Потом — подраться…

Потом — разобраться…

Напиться, еще раз…

Проснуться и понять, что проблемы — уже — не существует!

Жаль признаваться, но «ТВ», такая пакость, что даже напиться нельзя…

Но, «граничное состояние», как выяснилось, «поймать» — можно!

— Экзоты… — Паша рубанул рукой, по воздуху. — А, что — экзоты? У нас, в депо, работает трое… Так, если бы все работали, как они — горя бы не было!

— Таки — работают?! — Удивился я. — А как же Ваш — «Марс»?!

— «Марс» и депо — две большие, разницы! — Павел откинулся на спинку, пластикового стула. — Не путай, соленое с горячим!

— Есть, не путать, товарищ старшинант! — Отсалютовал я бутылкой, ловя себя на том, что переход по балкону, скоро станет весьма, затруднителен. — Паш, выгляни за дверь… Может, ушла, блондинка?!

Покачиваясь, «славянский шкаф», важно прошествовал через номер, открыл дверь и высунул голову в коридор.

— И-и-и-к! Чисто! — Вздохнул Паша, закрывая дверь. — Вот же упорная, «домогательница», тебе досталась! Почти час, под дверью, провела!

— А, прорвемся! — Отмахнулся я, вставая со своего места.

Меня, слегка покачивало…

— Я, за пивом! — Обрадовал я соседа и шагнул на перила.

В моем номере все было без изменений.

Крутилась заставка — хранитель, на экране бука.

Валялись, разбросанные по столу, инструменты.

По пути, сунул голову под струю холодной воды — слегка освежиться.

Перестарался. В результате — протрезвел, наглухо!

Взяв пакет, перегрузил в него из холодильника, пиво и закуску. Добавил, на всякий случай, пару бутылок с соком — вдруг, благоверная Павла, вернется раньше…

Проверив, ничего ли я не забыл, открыл дверь и вышел в коридор.

Дверь в соседний номер была гостеприимно распахнута.

— Сосед! Принимай, добычу! — Проорал я, во всю, ну, почти — всю — глотку.

— Сюда, тащи! — Донеслось с балкона.

За пару минут моего отсутствия, Паша, как любой нормальный мужчина, в состоянии алкогольного опьянения, умудрился, выдернуть холодильник со своего места и перетащить на балкон — чтоб за пивом, далеко не бегать!

Встроенный, холодильник, спешу заметить!

Со всеми, продуктами…

И, ведь ничего не разбил и не уронил!

Да! Это — Наши — Люди!

— А, сок, чего, притащил? — Удивлению соседа не было конца.

— Вдруг — Твоя, придет! — Пояснил я, открывая о перила, очередную бутылку.

— Тю! Когда моя придет, нам еще ящик пива потребуется! — Паша коротко хохотнул. — Она у меня, хоть и миниатюрная, а пива, больше меня, выпивает!

— Заказать, еще? — Предложил я.

Первый же глоток, на старые дрожжи, вернул эйфорию пограничного состояния.

— Давай! — Кивнул головой, сосед. — И, мяса, этого… Не выговорю, никак! Верблюдячьего? Верблюжиного? Короче, от верблюда…

— Яка, мясо, Паша! Яка! — Заржал я.

— Ну, ячьего! Или — ячиного?! Раз, воблы, нет…

Снимая трубку телефона, в ужасе представил, какой позор меня сейчас ждет — весь мой искалеченный, компьютерными терминами, английский, приказал долго жить!

А в голове, вертелось только ставшее проклятьем: «ту ти ту ту ту!»

— Обслуживание номеров! — Услышал я, вполне пристойный русский, в трубке и замер, не поверив в Чудо. — Чего, изволите?

— Два ящика пива, в номер 8117. Мясо, яка — дюжину. Фисташки, арахис — соленые — по килограмму… — Начал наговаривать я, заказ. — Из, соленого, к пиву, есть что-нибудь?

На том конце провода, воцарилась гробовая тишина.

— Алё, гараж! Меня как слышно? — Ляпнул я первое, что пришло в голову. — К пиву! Соленое! Сушеное! Вяленое! Мясо! Рыба!

— А, что именно — желаете? — Прорезался другой голос. — Уточните, пожалуйста…

— А, всего, по килограмму, тащи! — Распорядился я. — Расчет, сразу, в номере! Так что, все должно быть — свежее!

— Так свежее или — соленое?! — Возмутился голос.

— Паш! Тут интересуются, должно быть свежее или соленое? — Перевел стрелки, я.

— Пиво — свежее. Рыба — соленая! — Рассудительно заявил Павел, с балкона.

— Слышали? — Поинтересовался я, у собеседника. — Пиво свежее! Остальное — соленое или сушеное. Ну, или — вяленое!

— Будет, через пять минут! — Обрадовал меня оператор и положил трубку.

— Обещали, через пять минут! — Поделился я радостью, с Павлом.

— Не-е-е! — Покачал головой сосед. — Не успеют!

— Да, нам то, что! — Отмахнулся я. — Не успеют за пять, принесут через десять!

— Ну, за Время! — Паша отхлебнул из горла. — Что бы его — хватало!

— Воистину, правду глаголешь! — Согласился, припадая к живительной влаге.

Через семь минут, в дверь номера постучали.

— Иди, открывай! — Решил сосед. — Раз уж умеешь, по-ихнему лопотать, тебе и флаг в руки!

Икнув, пошел открывать дверь.

За дверью, оказалась мини-процессия из пяти человек.

Включая, управляющего отелем.

— Вы, делали, заказ… — Начал он, на ломанном английском.

— Ну, делали… — Буркнул я. — Заносите!

Управляющий, расплылся в улыбке и жестом велел заносить заказ в номер.

— Ох ты ё! — Вырвалось у меня.

Вот скажите, откуда я знал, что их ящик — 24 бутылки, а не наши — десять!

Рассчитавшись, с управляющим и выпроводив носильщиков, мы с Пашей, стали разбираться с заказом.

— Ы-ы-ы-ы! Рыба! Живем, котлеты! — Паша лучился счастьем. — Давай, все остальное, в холодильник, утрамбуем!

После укладки пива, в холодильник больше ничего не влезло…

— Жалко — чищеная… — Вздохнул сосед, разрывая рыбье тельце, на несколько частей.

— О! — Вырвалось у меня, изучающего непонятную, упаковку. — Крокодил!

— Да ну, на фиг! — Подался вперед, Паша. — Доставай!

Звякнули, падая на пол, крышки от бутылок.

— Сосед! Тебе, ведь, сегодня — никуда не надо?! — С испугом поинтересовался Павел, через полчаса.

— Ну, нет! — Спрятал я под стол, пустую тару. — Такую поляну, я не поменяю и на…

Щелкнул замок, открываемой двери в номер.

— Т-с-с-с! — Прижал к губам палец, Павел. — Что сейчас будет…

— Пашка! Ты, что опять, учудил?! — Не высокая, миниатюрная блондинка, сдвинула штору и взвизгнула.

Пока она шла по номеру, успела расстегнуться и скинуть на пол верхнюю одежду, представ перед нами — топлесс!

— Есть! — Радостно сжал кулак, мой сосед. — Попалась, ретивая!

— Пашка! Убью, любимый! — Пообещала блондинка, из-за задернутой шторы. — Вот, как бог свят — стукну, сковородкой! Не пожалею, посуду!

— Пойду, стул, принесу, да извинюсь… — Виновато шмыгнул носом, Павел.

— Слушай… Может я, того… — Я, кивнул головой в сторону балкона.

— Но-но! — Погрозил мне пальцем, сосед.

Исчезнув за занавеской, из-за которой сперва раздался звук шлепка, а потом смачное «чмок», поцелуя, сосед появился через минуту, со стулом в руках.

— Мир в семье — восстановлен? — Подмигнул я.

— Ага. — кивнул Павел. — Сейчас, придет.

Миниатюрная блондинка, росточком метр сорок пять, не выше, присоединилась к нам буквально через мгновение.

— Пашка! Ну, стаканы же есть! — Сразу начала наводить порядок, девушка.

— Это, моя, вторая половина — Наталья! — Гордо представил свою жену, Павел. — А это, наш сосед, справа, Андрей!

— Очень, приятно! — Наталья хитро посмотрела на меня. — Так это в ваш номер, бился головой переводчик?

— Ой, ё… — Я глянул на часы.

17.43.

— А, блондинка, головой не билась? — Расхохотался Павел.

— Которая? — Заинтересовалась Наталья. — Крашеная немка? С челкой, на левый, глаз?

— Она, самая! — Кивнул я.

— Уехала, с греком, на автобусе… — Наталья повертела в руках бутылку, задумавшись. — Нет, за стаканом — не пойду!

— Правильно! Нечего, посуду марать! — Поддержал ее супруг, заслужив поцелуй. И лишившись, куска рыбы.

Наблюдая за этой парочкой, мне действительно стало легко на душе.

Такие разные и такие…

Муж и Жена…

— Ой, как давно я так не сидела! — Потянулась Наталья. — Хорошо то как! Ким, позвать, что-ли… А то, снова поди, в своем скайпе, повисла… Ик!

— Сиди, сам схожу! — Остановил жену, Павел.

— Зачем, ходить?! — Удивилась его половина. — Телефон, сломал, что ли?

— Наталка… — Павел, уставился на меня. — Может…

— Может, может… — Отмахнулась Наталка, потягиваясь. — Ким, всю ночь за своим компом просидеть может!

Пошатываясь, девушка вышла с балкона в номер.

— Ох, не может она, спокойно жить, если рядом мужик, в одиночку… — Покачал головой Павел. — Ей бы, свахой, работать!

— Я — все слышу! — Донеслось из-за занавески. — За базар — ответишь!

Сосед, возмущенно засопел.

— Всё. — Отвалился Павел, на спинку своего стула. — Передохнуть, надо…

— Нет уж, любимый! — Наталья подкралась к нему сзади. — Работай!

— Да мы, с трех часов, пьем! — Сдал все на свете, сосед. — Дай нам, отдохнуть!

— Слабаки! — Презрительно фыркнула Наталья, усаживаясь мужу на колени. — Придется принимать решительные меры!

— О, всемилостивая и всеблагая! — Взмолился сосед. — Дай супругу своему, время на раздумья о бренности тела!

— Что?! Бунт! — Наталья, поерзала на его коленях и пару раз — подпрыгнула. — Давить!

— Ик! — Сдался Павел, обнимая жену за талию.

За веселым хохотом, мы сразу и не расслышали, стука в дверь.

— Это — Ким! — Наталка, еще раз, ёрзнула по коленям мужа и побежала открывать.

— Андрей! — Услышал я, ее голос. — Это — Вас, ищут!

— Странно… — Чертыхнулся я. — Кого, леший таскает…

Управляющий гостиницей, увидев меня, осторожно улыбнулся.

— Что-то случилось? — Замер я. — Снова, воришка?!

— О-о-о, нет, мистер Тобольскии… — Управляющий, набрал полную грудь воздуха и выпалил: — Пожалуйста… Воздержитесь, выходить на улицу, в состоянии опьянения… И, ваших, друзей… Если что-то понадобится, просто позвоните!

— И, из-за этого, Вы пришли? — Удивился я. — Хорошо.

— Вы, русские… В состоянии опьянения — неповторимо, неотразимо — милы и симпатичны! — Вздохнул управляющий. — Мне, проще, остановить голыми руками пожар или десяток, пьяных, немцев, чем Вас!

— Мы, страшнее — пожара?! — Удивился я, не понимая, толи — похвалили, толи — обругали…

— Да. — В голосе управляющего, прозвучало столько тоски, что захотелось позвать его, выпить пива. — Пожар, это — бедствие! Это, понятно всем, без исключения… А вот пьяный русский… Это бедствие, которое окружающие… Воспринимают… Неадекватно! Даже если русский, бьет полицейского… Защищают — Русского!

— А, если русский, пьет, с полицейским? — Задал я провокационный вопрос.

— Это — Строжайше — запрещено! — Замахал руками, управляющий. — Потому что пьяный русский, это… Харизма, в кубе! А, с пьяным полицейским…

— Хорошо. — Рассмеялся я. — Мы, не будем, выходить на улицу. Постараемся и шуметь — поменьше…

— Лучше, Ваши, песни, чем этот долбанный рэп! — Крик души, вырвавшийся у управляющего, больше всего смутил его самого. — Хорошего, Вам, вечера!

Управляющий развернулся и открыл дверь, столкнувшись, нос к носу, с пухленькой брюнеткой, лет тридцати.

— А… — Замерла девушка.

— Всего доброго! — Кивнул управляющий.

— Проходите! — Подмигнул я. — Вы, наверное, Ким? Я — Андрей!

— Ох, Натоза… — Вздохнула брюнетка, входя в номер.

— Ким! — Вывернулась из комнаты, Наталья. — Входи! Мы, тут, пиво, пьём!

— Чую… — Вздохнула Ким.

— Андрей, прихвати, стул! — Отдала распоряжение, Наталка и вцепившись в руку подруги, повела ее на балкон.

Стульев, в комнате, больше не было.

Пришлось, смотаться к себе в номер и взять, оттуда.

С четырьмя стульями, столиком и холодильником, балкон превратился в крошечный пятачок, на котором бурлила жизнь.

— Что, этому, надо было? — Начала допытываться блондинка, едва я вошел со стулом.

— Просил, чтоб мы, не выходили на улицу, пьяными…

Ким, уже оккупировала мое место и теперь бросала на меня странные взгляды.

Каюсь, я сам пытался понять, почему эта девушка, кажется мне знакомой.

— За знакомство! — Наталка, подмигнула Ким.

— Да уж… Уехать в Непал, чтобы напиться с земляком… — Рассмеялась Ким, вцепившись в бутылку.

Движения девушки, откровенно говоря, казались мне знакомы.

Рассматривая ее исподтишка, перебирал своих знакомых.

И, судя по взглядам, пойманным мной, Ким делала тоже самое.

Но, не было у меня знакомых, со столь редкой специальностью «переводчик — синхронист»!

— Ха! — Павел потянулся к холодильнику. — Неистребимое мы племя! Нас — стреляют. Нас — осуждают. Нами — пугают! А мы — живем! За Россию!

— За Россию! — В три глотки, мы присоединились к тосту.

Ким, после третьей бутылки, подхватила Наталку под руку — о чем-то, пошептаться.

Вернулись они, в легеньких халатиках.

— Вот! — Обрадовался Павел. — Молодцы! Не только пузо, радовать, но и — глаз! За — красоту!

— Андрей, а Вы… — Начала Ким.

— «Ты». — Автоматически поправил я. — Я уже столько, увидел, что обращаться ко мне, на «Вы» — оскорбление!

Ким покраснела.

И стала похожа, на одну, мою, очень хорошую знакомую…

— Прости! — Рассмеялся я. — Не смог, удержаться. На самом деле, халатик, более чем, строгий!

— Вот ты… — Деланно разозлилась брюнетка. — Пошляк!

— Пошлый не рот! Пошлые — уши! — Подмигнул я, ей в ответ.

Ким, побледнела и уставилась на меня, во все глаза.

— Ну, и что вы тут, в гляделки, разыгрались?! — Наблюдательная Наталка, с интересом, уставилась на нас.

— Ну, за — Симпатии! — Подмигнул мне Павел, отвлекая супругу.

Ближе к девяти вечера, Наталка прочно прописалась на коленях своего «любимейшего мужчины» и мы с Ким, переглянувшись, начали прощаться.

— Андрюша! Пожалуйста! Проводи Ким, до номера! — Подмигнула мне Наталка.

— Обязательно! — Рассмеялся я, воюя со стулом, никак не желавшим, вписываться в повороты.

Пока я заносил стул, Ким успела переодеться и теперь ждала меня.

— Какой, этаж? — Галантно поинтересовался я, в лифте.

— Давай, на крышу… Ксорер.

— Ну, на крышу, так на крышу, СнеКуРочКа… — Согласился, я.

Оперевшись, пятой точкой на парапет крыши, смотрел на человека, которого — «нет в живых».

— Ксорер… — СнеКуРочКа криво улыбнулась. — Вот уж не думала, встретить, именно — тебя…

— И, кто бы, говорил? — Подмигнул я. — Рад, что ты жива — здорова!

— Знаю. — СнеКуРочКа, хотя, теперь уже — Ким, внезапно прижалась ко мне. — Братишка, милый…

У меня, никогда не было сестры.

СнеКуРочКа, ею стала.

Бог мой, сколько секретов, она поведала мне, когда поняла, как именно, я к ней отношусь.

А, сколько, моих, секретов, знала Она…

— Прости, пожалуйста… — Всхлипнула Ким.

— За что? — Удивился я. — Если Ты это сделала, значит, другого варианта — не было!

— Знаешь, Ксорер… — Ким, отстранилась, вытирая глаза. — Скотина, ты! Что, теперь, делать будем?

— Ничего. — Покачал я головой. — Ты — Ким. Я — Андрей. Всё, остается, как есть…

— Спасибо, Братишка!

— Вали, спать! — Подмигнул я.

Двери лифта закрылись, скрывая от меня, одного из немногих, кто мог мне помочь.

Впрочем, о чем это я?

Помочь мне могла — «СнеКуРочКа», но никак не Ким.

А, значит и разговаривать — не о чем!

8

«… — Катастрофа 2000 года, показала, что только объединение народов, способно полностью и гарантированно, преодолеть любые катаклизмы. Как природные, так и техногенные!» — Вещала с экрана, очередная, свежевыбранная «президутка» США. — «Только консолидация и толерантность, только вместе! Только — Вперед!»

«Ага, вперед! Стадо баранов на бойню, ведет козел провокатор!» — Хмыкнул я, наслаждаясь тишиной и покоем. — «А идти, вперед, мы должны, конечно-же, под «звездами и полосами»?!»

«…Объединение народов, это серьезный и обдуманный шаг, который мы должны сделать. Настало время, отбросить все надуманные границы и ограничения. Мы — Человечество! Мы — Вместе!»

По моему, «слабоумному» мироощущению, единственный путь, собрать все человечество вместе, это — тактическая зачистка Всех столиц, нашего земного шарика.

Вместе с политиками, институтами и населением.

Заодно и Матушка — Земля, вздохнет свободно, очистившись от миллиарда столичного населения, в котором, кроме «столичной мысли» — только зомбоящик.

Подаренное «ТВ» маленькое «чудо» — быстрое усвоение иностранных языков, прорезавшееся на вчерашней пьянке, требовало проверки.

Вот и сидел я теперь, перед экраном бука, гоняя, новостные каналы, со всего мира.

Английский, «встал» сразу. Чешский, венгерский — со скрипом, но — более или менее — понятны. Немецкий — с третьего на пятое… Правда был, с пятого на десятое, так что и тут, прогресс на лицо!

Французский — так и остался — белибердой, а испанский — понимался интуитивно.

Говорить вслух — пробовал.

Редкая, фигня получилась.

Не зря же говорят, что как вы не понимаете язык, без языковой практики — говорить не сможете.

Послав, американского президента, с удовольствием залез на городской портал новостей.

«Что за…» — Вырвалось у меня, через пару минут серфинга.

Репортажи, о взрыве в «Полиномиале» — пропали.

Даже, коротенький, «Огнедышащей».

По всем новостям, цвела малина.

Складывалось такое «отютение», как говорил некий юморист, что в городе, ничего не происходит!

От слова — совсем!

Пришлось лезть на сайт «Огнедышащей», инкогнито.

«Можете меня поздравить!» — Писала госпожа Огнёва. — «Меня депортировали из страны моего детства, объявив «сообщником, запрещенной группировки, занимающейся распространением слухов…» — конец, цитаты…»

«Жесть!» — Согласился, я.

В дверь номера, вежливо постучали.

Закрыв крышку бука, пошел открывать.

Молоденькая горничная, молча, протянула мне сложенную бумажку и испарилась.

«DIXI».

Одно слово.

Маленький привет от «СнеКуРочКа».

«Вот так! Все дороги, ведут к DIXI…» — Рассмеялся я.

Неуловимый, DIXI, тихая ненависть, всех отделов новостей и информационных каналов.

Искренняя головная боль — ведомств, призванных, защищать мир от кибератак.

Говорят, DIXI, стал DIXI, из-за — Xorer-а, продолжая, начатую тем, информационную войну.

Враки.

Другие, считают, что Xorer, сменил ник, на DIXI, опасаясь, за свою жизнь.

Тем более — вранье.

Достав из холодильника гранатовый сок, задумчиво вышел на балкон.

Яркое солнышко, над крышами домов.

Синее — небо.

Самолет, с коптящим двигателем, заходящий на посадку.

«Стоп! Самолет!» — Остановил я самого себя.

Самолет — был.

На посадку — шел.

Двигатель — коптил.

Пилот, отчаянно сражался с плохо управляемой, машиной, выводя ее, на полосу.

Самолет вихлял, проваливался и снова — поднимал нос, даруя, драгоценные метры, до ВПП.

Вой пожарных сирен, спешащие, к аэропорту, службы спасения.

«Ну, давай, миленький! Давай, зараза, крылатая!» — Мысленно поддерживал я и пилота, и самолет. — «Держитесь же, чутка, осталось!»

Словно в подтверждении моих слов, самолет начал плавно, как на тренировочном полете, опускать свою тушу, на полосу.

Миг, волшебное мгновение и он, катит по бетонке, сбрасывая скорость.

Несущиеся, следом, пожарные машины, на ходу, выбрасывали из себя струи пены, заливая дымящий двигатель.

Прокатившись, почти до здания аэропорта, самолет замер, весь в пене и копоти.

Наваждение прошло, уступая место дикой усталости.

От гостиницы, до аэропорта — 20 км.

И, увидеть посадку поврежденного борта, с балкона, выходящего в противоположную, сторону…

Велики, чудеса твои, «ТВ»…

Покачиваясь, вернулся в кресло и открыл ноут.

Экстренная посадка самолета «Каравелла», «поймавшего» на двигатель зенитную ракету, пролетая мимо зоны боевых действий, была на всех, центральных, полосах.

Фото пилота, в мокрой от пота, рубашке.

Испуганные лица — пассажиров.

Фото — самолета.

«Чудесное спасение!», «Мастерство пилота!», «Надежность, техники!» — Пестрели, заголовки.

«Это было — Чудо!» — Заявил диспетчер аэропорта, в ответ на вопросы журналистов.

«Без, комментариев!» — Заявил, пилот самолета.

— Жопа… — Пробормотал я, понимая, что же натворил. — Пора, валить, отсюда…

Для любой спецслужбы, слово «Чудо», как для быка — красная тряпка.

Где «Чудо», там — «Экзот».

Аксиома.

Часов за пять — шесть, прошерстят экипаж и пассажиров самолета.

Потом, возьмутся за зарегистрированных, экзотов.

Это, минимум — сутки, а то и по-более…

Зависит, от расторопности, спецслужб.

Потом, начнут мелким гребешком, чесать гостиницы…

Значит, у меня, максимум — трое суток…

Надо, готовить, пути отхода.

DIXI можно найти, в любой точке мира — надо, всего-навсего, создать почтовый аккаунт, с одним из трех, моих излюбленных, паролей.

А там, Дианка, сама, появится…

DIXI, это и есть — Диана.

Сайт аэропорта, порадовал меня количеством рейсов, ежедневно вылетающих.

Во все стороны, света.

Даже, два — в Россию.

Один в Москву, второй — в Калининград.

Увы…

«Мистеру Тобольскии», хода на территорию России — больше нет.

Поставил в бронь, четыре билета — до Мадраса, Дели, Кабула и Калькутты.

Выкупать их надо на месте, не менее, чем за три часа.

Рекламный баннер, висящий в свободном правом углу сайта, с траурной, черной каймой, извещал, что скончался Рудольф Райер.

Рекламный баннер в левом — радовал сообщениями, о свободных вакансиях.

Ткнул, мышкой, в левый.

«Требуются специалисты СКС. Кабельщики. Системные администраторы. Психологи. Программисты». — Список тех, кто требовался, был бесконечным. — «Резюме по адресу…»

Из озорства, скинул свое, настоящее, резюме, изменив в нем, только фамилию.

Уже собрался закрыть браузер, когда бот — консультант, притаившийся в правом, нижнем углу сайта, развернулся на весь экран, приглашая к беседе.

— Добрый день, господин Тобольский! — Появилось, первой строкой. — Ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов, если у Вас, есть время.

— Доброе утро. Время, есть. Жду вопросов. — Написал я, в ответ.

— Что, из указанного Вами, в резюме, является не правдой? — Убил меня, бот.

— Сведения — правдивы. — Пробежался я пальцами, по кейборде.

— Длина линии — 170 метров. Каков, процент, потерянных, пакетов.

— Линии — Какой? Телефонной? Электрической? Маркерной? Чернильной? Наименование и тип кабеля, пжл, в студию. Маркировку, оборудования.

Бот, подвис.

Расхохотавшись, откинулся на спинку кресла.

Любуясь, делом своих подлых лап, смеялся и недоумевал — одновременно.

Наши проггеры, давно обошли, подобное, зависание, двумя фразами: «Простите, я всего лишь, бот. Постарайтесь сформулировать свой вопрос, иначе!»

— UTP 5E. — Новое сообщение, от бота, добило окончательно.

— 100 % — Ответил я, качая головой.

На пятой категории, предельная длина — 90 метров. На 100-х, уже начинаются, «чудеса». И то, при условии — цельного, куска… Если провод, наращенный — прощай, сеть!

Окно диалога очистилось, оставив на своем месте изображение, звонящего телефона.

Пришлось добавлять громкости и «снимать», трубку.

— Господин Тобольский? — Полился из динамиков бука, приятный мужской голос.

— Я слушаю.

— Меня зовут, Филипп Пер. Я, представитель работодателя.

— Очень, приятно.

— Нас, заинтересовало Ваше резюме. Не могли бы Вы, прийти в наш офис, в Москве, завтра, в течении дня?

— Увы, господин Пер. Я, нахожусь в отпуске, в Непале. — Признался я.

— Азия… — Вздохнул Пер. — В Азии, у нас есть, свои отделения… В Урумчи, Дели и Тегеране… Вам, наверное, будет лучше в Дели?

— А, если я скажу, что хочу, в Урумчи?! — Рассмеялся, я.

— А-а-а… Шутите…

— Простите, не удержался. — Повинился, я.

— Чувство юмора, молодой человек, самое великое чувство! — Внезапно разоткровенничался, господин Пер. — Будь моя воля, людей, без чувства юмора, запирал бы, в резервации, как индейцев…

— Только, индейцы, резерваций не заслужили… — Вздохнул я.

— Да… Впрочем, ваша шутка, может быть, даже и не такая смешная, как вы, думаете… В Дели, ближайшие четыре дня, боюсь, праздничные, дни… Впрочем, В Урумчи — тоже. Только — два…

— Значит, беру билеты, на 23-е… — Подсчитал я в уме.

— Вас, встретят в аэропорту Урумчи. — Господин Пер, судя по голосу, мною заинтересовался. — Если, даже мы не договоримся — стоимость перелета, вам, возместят!

— Это будет, кстати… — Согласился, я. — Всего доброго, господин Пер.

— Всего, доброго, господин Тобольский.

Закрыв браузер, довольно потянулся.

Самое поганое, что случалось за мою жизнь, это — поиски работы.

Впервые, на моей памяти, все решилось Так быстро…

На 23 число, до Урумчи, было три рейса.

Взял, сразу, на утренний.

Всё…

Сладко потянувшись и от души — зевнув, вышел на балкон.

Дикий скрежет, раздался с соседского балкона.

— Сосед, зубы, точишь? — Поинтересовался я.

— …!..! Этот, холодильник!..! — Павел, от души, прошелся по производителю бытовой техники.

— Сейчас, перелезу — поставим на место. — Предложил я.

— Давай. — Согласился сосед.

Перемахнув, через перегородку, оказался на знакомом балконе.

Холодильник застрял в дверях.

Сосед — в комнате.

— На, три? — Паша, наклонил холодильник на себя.

— На три. — Хихикнул, я, подхватывая белый ящик, под низ.

В пальцы, врезался жесткий металл.

С громким Пашиным, «Пошел, родимый…!» холодильник влетел в комнату.

— Ты, что, из него ничего не вытаскивал?! — Полюбопытствовал я, дуя, на пальцы.

— Не-е-е-е… — Паша замер, обдумывая мой вопрос. — Блин, все мозги…!

Внести холодильник, оказалось половиной, проблемы.

Самая главная — поставить его на место!

Уж не знаю, как Пашенька его вытаскивал, но декоративная полоса — уплотнитель, осталась на шкафу, мешая поставить «гроб, со сливками», на место.

— Благоверная, Твоя, где? — Оглянулся я, по сторонам.

— Пошла, Ким провожать, на самолет… — Вздохнул, сосед. — Что-то у неё, на работе, случилось…

— Понятно… — Замер я, изучая уплотнитель. — Скотч, есть?

— Гы-ы-ы-ы… — Расплылся в улыбке, Паша. — Вчера…

И, покраснел.

— Понятно… — Кивнул я. — Сосед, дело конечно не моё… Но, балконную дверь, можно было и закрыть…

— Так мы — на балконе… — Паша, геройски, выпятил грудь.

— Со скотчем?! Чтобы — не упасть?! — Предположил, я.

— Не… Со скотчем, это Наталка, под утро…

— Так! — Остановил я, соседа. — Стоп! Я — дурак, что начал. Ты, что — подхватил! Скотч, ищи…

Почесав затылок, Паша встал на четвереньки и полез под кровать.

— Есть! — Раздался его радостный голос, с противоположной, стороны. — Закатился, зараза…

«Интересно, как мужчина, под два метра ростом, шкафоподобного, сложения, умудрился, пролезть под кроватью?!» — Посетила меня, крамольная мысль.

— Во! Осталось! — Потрясая рулоном скотча, шириной сантиметров десять, вылез из-под кровати, сосед. — Не все, вчера, потратили!

Хрюкнув, отобрал у него скотч и, отогнув вперед, декоративные нашлепки, зафиксировал их скотчем, на манер, козырька, кепки.

Холодильник, встал, как родной.

Впрочем, тут он и так — родной!

Сняв скотч, расправил уплотнитель и «притер» его, на старый клей.

Теперь, кроме пары царапин на полу, ничто не указывало, что холодильник двигали.

— По — пиву? — Предложил, Паша, вытирая, заслуженный, трудовой пот.

— Нет, сосед. — Отказался, я. — Лучше — вечерком!

— Вечерком? Будет здорово! — Паша, согласился.

Перемахнув, обратно на свой балкон, пошел в душ — вроде и невелика тяжесть, да жарко…

Нежась, под прохладными струями воды, нет — нет да и возвращался мыслями, к своим делам.

Как не крути, наказать — дело святое.

Врезать бы, чтоб кровь, во все стороны…

Да, государственная машина, хоть и не быстрая, зато — неотвратимая…

«Эх, как просто было героям, любимых мною книг…» — Намыливая голову, усмехнулся я. — «И, знакомые — под боком. И, удача — валом, валит… А, если не валит — всегда есть, к кому — обратиться… А тут — засада…»

Натянув, на мокрое тело, футболку и джинсы, снова побрел к холодильнику.

В дверь номера, снова, постучали.

Не выдержав, рванул дверь на себя, приготовившись, высказать все, что думаю.

Не судьба.

За дверью, стояла, Татьяна…

Чувствуя, как расплывается в дурацкой, улыбке лицо, посторонился, давая ей войти.

И, задохнулся, от поцелуя.

— Ох… — Выдохнула Танечка. — Хорошо то, как!

Чуть отстранившись, рассматривал мою блондинку.

В униформе, «Аэрофлота», с чуть растрепавшимися, волосами — хороша, хороша, «летушка»!

— Не ждал? — Татьяна, прищурилась.

— Не ждал. — Согласно кивнул я. — Как ты, меня, нашла?

— Ну… Ты же — «Спутниковский»! — Подмигнула Татьяна. — А они, всегда, бронируют номера, в нашем, отеле!

— В Вашем?! — Не понял я.

— Когда, рейс, как сегодня, откладывают — нас заселяют в отель. В этот, отель! — Татьяна, расстегнула пиджачок. — А, фамилию, я по билету — знаю!

— Страшная сила — Знание! — Рассмеялся я, прижимая к себе, девушку. — Значит, рейс, отменили?

— Задержали! — Поправила стюардесса. — На сутки!

— Гуляем! — Обрадовался я.

— Ну… Нет! — Решительно отказалась Танечка, вытаскивая заколки, из прически. — Я, сперва, в душ!

— Голодная? — Поинтересовался я.

— Да! — Блеснула глазами блондинка, демонстративно облизываясь. — И, если, кое-кто, не потрет мне спинку…

Форменная юбка, полетела, на кресло.

— А, завтрак?!

— Отдай, врагу! — Порекомендовала красавица, упархивая в душ.

— Угу, знаю я, вас, голодных! — Буркнул я себе под нос и сняв телефонную трубку, заказал завтрак на двоих.

Через час…

И, пошел, «тереть, спинку»…

— Ты не представляешь, что творится в аэропорту! — Татьяна, довольная, налегала на салат. — Особисты, как тараканы, из всех щелей, лезут! Всех, по два раза, кровь сдавать, заставили! Даже — нас!

— А, кровь-то, на фига?! — «Удивился» я.

— Эти… Нехорошие люди! — Татьяна, как и я, оказалась любительница гранатового сока и теперь, требовательно тянула стакан, за добавкой. — Считают, что самолет, спас — экзот! Представляешь!

— Делать, им, больше нечего — самолеты, спасать! — Пожал я плечами.

— Зря ты так… — Татьяна, тяжело вздохнула. — Или, «ящика», пересмотрел?!

— Я, с ними, не знаком. — Признался я, со вздохом. — Так что, все сведения — из инета!

— Ты, что, и погоду, по интернету, смотришь?! — В глазах моей довольной Танечки, горел лукавый огонек.

— Укушу! — Предупредил я.

— Эй, сосед! Ты, дома? — Раздалось, с балкона.

— Дома! — Ответил я, разглядывая, Татьяну.

Вроде, одета…

Впрочем…

Сосед, с грохотом, приземлился на моем балконе.

— О! — Вытаращил он глаза, на Татьяну. — Здравствуйте!

— Здравствуйте! — Татьяна, демонстративно, вытянула свои длинные, ноги. — А что, двери, отменили?

Хлопнув, «засаду», легонько, чтоб спрятала ноги — моя рубашка, все-таки, коротковата, представил соседа.

— Это Павел!

— Ага! — кивнул Паша, отводя взгляд. — А, по балкону, так это — Твой, начал!

— Хулиганишь, значит?! — В глазах Танечки, появились очень яркие огоньки.

— Так я, это… Чего пришел-то! — Сосед замер, вспоминая. — А! Наталке, на экскурсию, приспичило! Давайте, с нами!

— Ты, как? — Залюбовался я, лукавыми огоньками, в глазах моей девушки.

— С тобой… — Татьяна, стала серьезной. — На край света!

— Тогда, я пошел, Наталку, порадую! — Паша, развернулся к балкону.

— В дверь! — Раздался женский вопль, с соседского балкона.

— Ну, в дверь, так в — дверь! — Пожал плечами «шкаф славянский, двухстворчатый», которым вертела его миниатюрная супруга.

Подмигнув мне и подняв вверх, большой палец, Паша вышел в коридор.

— Через полчаса, внизу! — Добавил женский голос, с балкона. — Мужики…

— Я, к себе в номер! — Предупредила Татьяна, вставая со своего места. — Переодеваться!

Миг и моя чаровница, испарилась из номера, оставив свои вещи и тонкий аромат своего тела.

Я, даже вякнуть, не успел!

«— … В связи, с произошедшими событиями, — вещал гид, в микрофон. — Просим Вас, соблюдать осторожность! Наш маршрут, проходит по уникальным местам, пожалуйста, не надо отламывать на «память», ветки деревьев и рвать — цветы! Сумма штрафов, приведена на спинках сидений, прямо перед Вами!»

— Ох, как строго… — Прижалась ко мне, Татьяна. — Хорошо — то, как!

Наталка, глядя на ее поведение, ткнула своего в бок.

— Представляешь… Целый год сюда летаем, а я, дальше номера в отеле, так ни разу и не выбиралась! — Вздохнула стюардесса.

— У Тебя, всё, нормально? — Поинтересовался я, чувствуя, что что-то изменилось, с момента ее исчезновения из моего номера.

— Наш, родной, «Аэрофлот», опять, прогнулся… — Скривилась, Танечка. — Вместо того, чтобы послать, этих недомерков… Предложили им, провести осмотр, самолета! В результате — мы здесь — надолго!

— Жесть. Неустойку, из чьего кармана, платить, будут?! — Изумился я. — Совсем, что ли…

— Да, я не того, боюсь… — Татьяна, прижалась ко мне, еще крепче. — Что там эти… Напроверяют?! За наших — я спокойна. Ничего не подсунут, не подложат и не испортят… А эти… Они же, 204-й, даже в кошмарном сне, не видели! Обратно, лететь будем, как на бомбе…

Молча, прижал к себе, девушку и поцеловал в макушку, успокаивая.

«— … Всего, по пути нашего следования, будет семь остановок. Четыре — в прямом и три — в обратном. Общее время экскурсии — три часа!»

— Лучше бы, не поехали… — Прошептала Татьяна. — Я, знаю, намного лучший, способ, времяпрепровождения!

— Потом — расскажешь?! — Подмигнул я.

Танюша, прошептала мне на ушко, пару слов.

Отстранилась, любуясь полученным эффектом и наклонившись, прошептала, еще, кое-что.

— Так! — Вмешалась Наталка. — Эту парочку, надо рассаживать! Спалят, весь автобус!

— Тихо! — Покачала головой, Татьяна. — Не надо, про «спалят» — могут и высадить, как поджигателей… Тут, наших шуток — не понимают… Хуже таможенников, честное слово!

Красоты, проплывающие за окном автобуса, меня волновали, если честно — мало.

Тем более что Танюша, умудрилась уснуть, через пятнадцать минут, пути.

Ночной рейс, нервотрепка в аэропорту — все связалось в плотный клубок.

То, что начиналось, как реакция на «ноль», которая должна была пропасть, вместе со мной, получило странное продолжение.

Получается, Татьяну и вправду, привлек не «ноль»…

Автобус, качнувшись, съехал с дороги и замер, на огромной площадке.

— М-м-м-м! — Потянулась моя красавица. — Никогда, не спала у мужчины, на плече… Сладко…

— Пойдемте, посмотрим, на их, «опупенно» крутой мост! — Наталка, подхватив мужа, направилась к выходу, из автобуса. — Не спать!

«… — Мост, построен в 2009, году, на месте старого моста «Самоубийц». — Гид, привычно повел неорганизованную толпу туристов, по пешеходной, дорожке. — Длина моста — 2457 метров, ширина полотна — 59, метров. Ширина, пешеходной зоны, по обеим сторонам моста — 19 метров. В отличии, от своего предшественника, на всем протяжении моста, установлены пятиметровые, видовые окна, как гарантия безопасности пешеходов. В 2011, мост прошел реконструкцию и теперь, пассажиропоток, между двумя городами, возрос в три с половиной раза. По выходным дням, для желающих, организовываются прыжки с моста, на «тарзанках» или — с парашютом… Высота от дорожного полотна, до дна расселины — более двух, километров…»

Мы, с Танечкой, отстав от группы, замерли у видового окна, любуясь.

— Высоко, аж жуть, берет… — Призналась, Танечка. — И, завораживает…

— Потому и поставили, «окна». — Улыбнулся нам, полицейский с собакой. — Первый год, без барьера, почти 2000 самоубийц, окончили здесь свой путь. А, лететь, между прочим — высоко…

Поджарый пес, устроившийся у ног своего хозяина, высунул язык, зевая.

— Можно, погладить? — Спросил я. — Знаю, что не положено…

— Если не боитесь… — Полицейский хитро улыбнулся. — Ракшас — умный пес. Только, не любит, когда его — боятся…

— Я — не боюсь. — С этими словами, присел на корточки и принялся осторожно гладить собаку.

Ракшас, недоуменно, посмотрел на своего хозяина и, дождавшись кивка, блаженно опустил морду, подставляя свою тяжелую голову, под мои руки.

— Ракшас… Ракшас… Умный, пес! — Гладил я собаку, легко касаясь, ушей и загривка.

Судя по ощущениям, Ракшас был не только, умный, пес, но и немало повидавший, на своем веку.

За пару минут, я нащупал на его шкуре, пару грубых шрамов.

Скажу честно — я не большой любитель собак.

Я — кошатник!

Но, с Ракшасом, было несколько иначе.

Весь его звериный норов, мне импонировал.

— Старый, Ракшас! Мудрый, Ракшас! — Приговаривал я, вызвав удивление, полицейского.

— Господин, понимает в собаках?

— Нет. — Помотал я головой. — Только, дурной пес, в полиции служить не будет, после таких, ранений…

Ракшас, благодарно лизнул мне ладонь, слизывая, «ТВ».

Мне все — равно, а собаке — дополнительных лет пять — семь — гарантировано!

Телефон, «проклятье цивилизации», «Бич Божий» и «Гнев Господень», прервал нашу идиллию.

Танечка, виновато пожав плечами, вытащила из кармана китайскую «Мотонору», на три симки и отошла в сторону.

— Кажется, у Вашей девушки — неприятности… — Со вздохом заметил полицейский. — Простите, господин…

— Андрей… — Танечка, подкралась на цыпочках. — Мне, через три часа, в рейс…

— Хочешь рассмешить бога? Расскажи ему о своих планах! — Отмахнулся я. — Ладно… Не последний день, живем!

«… — Согласно сложившемуся поверью, по мосту, ночью, нельзя идти с сигаретой. Местные жители утверждают, что еще никто, не перешел мост, ночью, с сигаретой! — Гид вел группу обратно…»

— Чушь, все это! — Сорвалось у меня, неожиданно громко.

Полицейский, глядя на меня, одобряюще кивнул.

— Господин, не верит, в приметы? — Гид, чувствуя «развлекуху», затормозил напротив меня.

— В глупые? Нет! — Рассмеялся я. — Ночь, сигарета, новый мост… Уж скажите прямо — начали, бросать окурки, с моста!

Гид, побагровел.

— У моего народа, не принято, тревожить духов!

— Чем же я, могу потревожить духа, топая по мосту, с сигаретой, в руке?! — Поддержал меня, один из туристов. — Запахом, что-ли?

Гид замахал руками.

— Раз, пошла, такая пьянка… — Я скорчил самую свою, любезную, морду лица. — Сегодня… Точнее — завтра, в два часа ночи, я пройду по мосту, с сигаретой в руке. И, ничего со мной не случится!

— Принимаю, пари! — Высокий турист, с пивным брюшком и в светло-сером, легком, костюме, сделал шаг мне навстречу. — Ваша, ставка, милейший?

— Штука, баксов! — По-русски, ответил я.

— Крейзи рашн! — Восхищенно раздалось позади меня. — Принимаю, черт дери!

Толпа туристов, мгновенно разделилась, на две части.

Гид, уже не радуясь, «развлекухе», корчил уморительные рожи, стараясь, по его словам, предотвратить, самоубийство…

— Пятьсот, на русского! — Положил конец спору, водитель автобуса. — В полночь, жду, заинтересованные стороны, у входа в отель!

— Псих, ненормальный! — Ткнула меня локтем в ребра, Татьяна. — Приедем — сама, убью!

Гомонящая и спорящая толпа туристов, вместе с нами, полезла в автобус.

— Мистер Тобольскии! — Задержал меня на входе, гид. — Не приезжайте, пожалуйста, больше, в мою страну!

— Как карта, ляжет! — Нагло улыбнулся я, ему в глаза. — Или — кости…

— Не думала, что ты — курильщик! — Заинтересовано уставилась на меня Татьяна, едва мы устроились на своих местах. — Что еще, мне надо знать?

— У-у-у-у! — Провыл я. — Но, курильщик я — бывший.

— А… Как же… Спор?! — «Блондинка» проснулась совсем не вовремя!

— А кто сказал, что я буду — курить? — Подмигнул я. — Я же сказал: «Пройду по мосту, с сигаретой в руке!» О том, что я буду смолить, как паровоз — речи не шло!

— Ты! — Татьяна захохотала. — Совершенно, абсолютно, невозможный человек!

— Очень не люблю проигрывать… — Признался я.

— Я это запомню! — Татьяна, снова устроилась у меня на плече.

Автобус, катился по дороге.

Петляющей.

Взлетающей, вверх.

Падающей, вниз.

По дороге, чем то очень похожей на меня и мои поступки.

Может быть это и есть — моя дорога?

Тогда — поехали!

— Так… Вещи собрала! — Татьяна, уже одетая в униформу, крутилась по номеру, проверяя, саму себя. — Телефон — взяла…

— Документы! — Напомнил я, с кровати.

— Не перебивай, извращенец! — Танюшка, подхватила валяющуюся на полу подушку и запустила в меня.

Поймав подушку, добродушно подложил ее себе под спину.

— Спасибо, золотая моя! В самый раз, получилось! — Поблагодарил я.

— Молчи уже! Читер! — Татьяна начала проверять вещи, по второму кругу. — А! Вспомнила!

Развернувшись, Танюшка достала из кармана пиджака листок бумаги и протянула мне.

— Это, парень, который тебя, в Москве, на борт, привел. Просил, передать — обязательно!

«Кто вы?» — Два слова, написанные размашистым почерком.

Подтверждение тому, что в Россию я больше не ездун…

Взяв с тумбочки ручку, написал ответ: «Лунная Радуга».

Всё, «чистосердечное» — подписано!

— Отдашь, Мирону, пожалуйста! — Попросил я, возвращая бумажку. — Это, очень важно!

— Ох уж эти ваши, мужские, тайны! — Татьяна, со вздохом наклонилась и поцеловала меня в губы. — Не скучай!

— Чистого неба! — Пожелал я.

— И, не провожай! — Погрозила пальцем, девушка. — Всё, я полетела!

Девушка, с волосами цвета спелой пшеницы и серыми глазами, послала воздушный поцелуй и исчезла за дверью.

Выбравшись из кровати, поплелся в душ.

Только под струями горячей воды, осознал всю глупость моей бравады, отнявшей у меня, несколько дней свободы.

Получив мое послание, Мирон, не задумываясь, отдаст все своей многоуважаемой, начальнице.

А дальше — государственная машина начнет набирать обороты.

И, первой под колеса Джаггернаута, попадет девушка, с волосами цвета спелой пшеницы…

Растеревшись полотенцем, одел джинсу.

Практично и удобно.

Гранатовый сок — приказал долго жить.

— «Манго-хренанго», «маракуёвина» — Перебирал я соки, лежащие в холодильнике. — О! Вишня!

Вскрыв упаковку, отхлебнул, из горла.

От полуприкрытой балконной двери, несло жаром.

Через два часа, девушка Таня, ступит на борт своего белоснежного лайнера.

Через час — самолет, оторвется от полосы, задрав к небу, свой округлый нос.

Через четыре часа — приземлится в морозной Москве.

Час да два, да четыре — семь часов.

А сок — холодный, млин!

На балконе, мелькнула тень и в дверях замерла Наталка.

— Сосед! Ты в компах — шаришь? — Шепотом поинтересовалась она.

— Шарю! — Рассмеялся я. — А, чего — шепотом — то?

— Пашка узнает — прибьет! — Вздохнула моя соседка. — Глянь, пока он спит…

Наталкин «HP», славный своим сваливанием в «синьку», при любом удобном — и не удобном, тем более! — случае, давно требовал чистки. Как программной, так и физической.

— Топай, к мужу… — Поднес я огонек спички, к решетке вентиляции.

Пламя даже не шелохнулось!

— Часа на два, найдете, чем заняться, без компа?! — Подмигнул я, доставая тонкую крестовую отвертку и кредитку.

— Слушай… А можно я у тебя, посижу… — Наталка тяжело вздохнула.

— Да сиди ты, сколько влезет! — Отмахнулся я, начиная разборку ноута.

Есть у меня знакомый, сервисник…

Он, по «хьюликам» — Ас!

Полная «сборка — чистка — разборка», за восемь минут!

С дикими внутренними матами, поминая, от души, логику архитектуры «HP», последними словами, минут за 15, разобрал ноут, едва не выломав, ко всем, не к ночи будут помянутыми, чертям, клавиатуру.

Облачко пыли, вылетевшее из ребер радиатора, заставило хорошенько прочихаться.

Почесав затылок, обмахнул материнку, проверил вентилятор.

Собрал бук и, перекрестясь, включил.

Огонек спички, загасило, махом.

Осталось решить — «синьку»…

Тут, всё просто — система восстановления, руль форева!

— Всё, забирай, своего, «бука»! — Выдохнул я и пошел умываться.

— Прикольно… — Наталка, пробежалась по клавишам. — У нас бы ремонтировали — недели две!

Пожав плечами, вытер влажные руки и сел напротив неё.

— Ну и?! — Уставился я на соседку. — Что, скажешь?

— Не ездил бы ты, сегодня, никуда… — Наталка, подхватила ноутбук и вышла на балкон.

«Блин, перила, мылом намазать, что — ли?!» — Вздохнул я. — «И все — Такие, заботливые!»

9

Полуночный холл отеля, в который спустился из своего номера, пустовал.

Рядом с входом, приютился небольшой минивэн «Мерседес», у которого, стояла небольшая группка людей.

Во главе с управляющим.

— Что, всех смелых — сон сморил?! — Усмехнулся я.

— Мистер Тобольскии! — Управляющий сделал шаг вперед. — Я, считаю своим долгом предупредить, что Вы — делаете глупость!

— Одной больше, одной меньше… — Пожал я плечами. — Поехали, что — ли?!

Народ, в основном мужчины, хотя я заметил и фройляйн Анну — Лену, загрузились в минивэн, оставив для меня, место рядом с водителем.

— Я, поставил на Вас, мистер Тобольскии… — Подмигнул мне управляющий и пошагал в сторону отеля.

— Я, установлю камеру, на осевой линии… — С места в карьер, принялся объяснять, турист с пивным брюшком. — У меня, великолепная, Цейссовская, оптика! Ни один Ваш шаг, не пропадет, для потомков!

— Спасибо… — Покачал я головой.

— Я, договорился с полицией. — Водитель, радуясь пустым дорогам, давил на газ, от души. — Они, выключат свет, когда вы пойдете!

— Как — выключат, свет? — Забеспокоился «пивное брюшко». — Мы, так не договаривались!

— Огонька сигареты — для цейссовской оптики — вполне достаточно! — Перебил я, туриста. — А большего, потомкам и видеть не надо!

Тот, задумчиво кивнул.

И вновь, мчался по серпантинам, минивэн «Мерседес».

Как в тот, раз…

«… — Валить — Всех! — Хмурый абрек, Расул, ворочал баранкой, прищуриваясь и ругаясь в полголоса. — Жечь и — отходить!

— Патронов — маловато… — Покачал головой, Абай. — Чисто, надо!

— Не надо — чисто! — Отмахнулся я. — Чем больше грязи — крови оставим, тем больше шансов, что, лабу восстанавливать — не будут.

— Главное — валить Весь Персонал! — С дрожью в голосе, уточнила, девица — снайпер.

— Пересменка, в три. — Санька, посматривал на часы. — Не опоздать бы…

Расул громко рыкнул…»

«Мерседес» мягко качнуло, на лежачем полицейском.

— Я, высаживаю, Вас — здесь… — Водитель протянул мне пачку сигарет и коробок спичек. — Дайте нам 15 минут и, как только погаснет свет — прикуривайте сигарету!

— Ясно! Сигнал к атаке — три зеленых свистка, вверх! — Хихикнул я, выпрыгивая из теплого салона. — Давайте, шустрее — холодно!

Ярко оранжевый «мерседес», обдав меня облаком выхлопных газов, резво побежал по залитому светом мосту, оставляя меня в одиночестве.

— Ракшас присмотрит за Вами! — Вывернул откуда то из темноты, знакомый полицейский.

— Спасибо. — Поблагодарил я.

— Просто, пройдите, этот чертов, мост… — Попросил полицейский, опираясь на ограждение, отделяющее пешеходную зону от проезжей, части.

— Хороший, мост… — Просто так, для продолжения беседы, сказал я.

Мне показалось или глаза полицейского, блеснули неестественно красным отсветом.

— Хороший… — Тяжело вздохнул полицейский, поворачиваясь ко мне спиной и давая понять, что разговор — окончен.

Миг и мост погрузился в темноту.

Подкурив сигарету, зверски закашлялся, от вонючего, сизого дыма.

Помахав сигаретой, чтоб не гасла, встал на осевую и пошел вперед.

Два километра, с половиной.

Двадцать минут, неспешного, прогулочного шага…

Неторопливого и вдумчивого…

Это сколько же я прошел, в лихие девяностые, вот так — сунув руку в карман и сигаретой — в зубах?!

По ставшей теперь не любимой, набережной, мимо здания Речного вокзала, отжатого, ушлым предпринимателем и превращенного в ресторан — позднее, в здоровенный магазин, писчебумажных, принадлежностей.

По центральным улицам, с разбитыми и потушенными, фонарями.

Мимо, черных окон магазинов и жилых домов, из которых, зови не зови — помощь не придет…

И всё равно — шел!

Шел от любимых друзей, с которыми провел очередной, счастливый, вечерок.

Шел — от любимой девушки…

Топал, мечтательно любуясь звездами.

Шагал, под проливным дождем, в тоненькой, белой рубашке и — босиком…

Сигарета — «сотка», тлеет семь минут…

Целая история…

Тихий шорох собачьих лап, неспешно перебираемых, уставшим за день, Ракшасом…

«Ну, прости уж, собаченция!» — Повинился я, перед псом.

Огонек, обжег пальцы и свалился на бетон моста.

Затоптав его и спрятав окурок в карман, подкурил вторую, сигарету.

«Боже! Какая же это — мерзость!» — Меня передернуло от отвращения. — «Как, ну как, я мог курить — двадцать лет?!»

— Р-р-р-р… — Заворчал Ракшас, предупреждая меня о чём-то.

Блин! Песик! Знал бы ты, чего я только не насмотрелся, за километры, пройденные по улицам Моего родного города!

По, ночным, улицам!

С тех пор и живет во мне вера в Чудо…

Я — верю, в чудеса!

И они, со мной — происходят!

Шаг.

Шаг.

Воздух, становится все теплее и теплее.

От духоты начинает кружиться голова.

Шаг!

Спину — прямо и… Шаг!

Фигура, появившаяся в темноте, пугает горящими глазами…

Шаг!

Мне — не страшно…

То, что я вижу — Экзот…

Не самый, обычный, но — Экзот…

Азия…

Она сама по себе — сказка…

А в сказке — погибает — струсивший!

Шаг!

Воздух уже такой горячий, что дышать им — не возможно…

Экзот, делает шаг навстречу и замирает, протягивая ко мне свою когтистую лапу — руку.

— Сгинь! — Отчетливо произношу я, отчего то — с усмешкой, в голосе и — по-русски!

Фигура, изумленно вскрикивает и растворяется, мерзким, сигаретным, дымом.

Задыхаясь, с жадностью глотаю нахлынувший холодный, горный воздух.

Легкие собачьи лапы, снова тихо шуршат по бетонке.

Третья, сигарета…

Шаг!

Вспыхивает свет, заливая мост.

Кажется, встречающие меня люди, напуганы куда больше, чем я сам.

— Ну?! Прошел я Ваш мост. И, что?! — Уставился я на водителя. — Сигарета — горела?

— Горела. — Кивнул головой, турист — «животик».

— Ничего не произошло?

— Не произошло… — Подтвердил водитель, радуясь выигрышу.

— Где мои бабки, господа?! — Щелкнув пальцами, я сделал международный жест, требуя выигрыш.

— Я… Что — то видела! — Начала и осеклась, Анна — Лена. — Вы были на мосту — не один!

— С Собакой… — Усмехнулся я, вызвав смех облегчения.

— Ваш выигрыш! — «Животик» протянул мне пухлую пачку, перетянутую, резинкой.

На вид — тысяч, пять…

— Дальше, мерзнуть, будем? — Подмигнул я, Анне — Лене. — Или, поехали в отель?!

Судя по реакции фройляйн, меня поняли не правильно, но это — её проблемы.

Загрузившись в «Мерина», с наслаждением вытянул ноги и, наклонившись, добавил температуру.

Народ, сперва еле слышно перешептывался за моей спиной, а затем я услышал фразу, адресованную мне.

— Вы, русские, не умеете заключать пари!

— Пари заключают, те — кто боится поработать ручками… — Пожал я плечами. — Или, кому нечего делать. На просторах нашей страны, всегда есть, чем заняться!

— О, Да! Водка, баня, драка! — Рассмеялся «животик».

— Герр Тульке! — Рассмеялся я в ответ. — Вы, ведете бизнес с Россией, более десяти лет, а повторяете, как попугай, дурацкие шутки…

— Но, разве это не правда?! — Обиделся бизнесмен.

— Правда. Кулачные бои, на Масленницу и «стенка на стенку», это не тривиальный мордобой, к которому вы так привыкли, в своей «культурной Европе», но — групповой, вид спорта. Нечто вашего «тим билдинга»… Только у Вас — формируется команда, для бизнеса, а у нас — для защиты, от всяких… «пришедших, к нам с мечом». Баня… — Я сладко потянулся. — Русские ходили в баню, когда «культурная Европа», придумывала духи, скрывающие запах грязного тела. Ну, а водку, как и табак — спасибо Петру I, который, мог бы ограничится — картошкой…

— То есть, все беды — от Европы?! — Захохотала Анна-Лена.

— Все беды — от людей. — Почесал я нос. — От людей, потерявших, самый важный дар — дар, критического мышления!

— Вы считаете, что Европа, с ее многовековой культурой, архитектурой — недостаточно, критически — мыслит? — Взвился, сидящий на заднем сидении, невысокий, молодой человек.

— Судя, по тому, истеричному вою, который издает Европа… Особенно в сторону — России — да. У властной верхушки — там, все понятно — это, дрова, для сковородок. А вот народ… Как дрессированная собачка, право слово. Сказали: «гавкать на Россию» — будут, гавкать. Завтра, придет новый царь, поменяет установки и Европейцы, будут преданно смотреть в глаза, щенячьими глазами, выклянчивая подачку.

— Никогда! — Гордо попыталась выпрямиться, немка. — Демократия…

— Демократия, развязала конфликтов, куда больше, чем — диктатура. — Хмыкнул я. — Все эти, войны «за демократию», не более чем — попытка усидеть на своем троне, еще один срок…

— Но нельзя не признать, победы демократии! Признание, например, равноправия — полов. ЛГБТ, в конце — концов!

— Не смешите, мои тапочки! — Гаденько хихикнул я. — Равноправие полов… Вот например, какие права, вы имеете в виду? Право, рожать или не рожать — ребенка? Строить свой бизнес? Спать, с кем — нравится? Так, если я не ошибаюсь, эти права — никто и не зажимает… Секс меньшинства, хм… Тут, несколько иной, процесс. Процесс — подмены — понятий. Демократия, начисто отрицает, законы математики… Поймите, один процент людей с отклонениями в психике или ориентации, это не норма. Это — отклонение, от нормы. Пока эти люди живут, своей жизнью, работают — это их, жизнь. Но, как только эти существа, начинают мне доказывать, что они — норма… Всё… Законы математики — совершенны. Это и есть — критическое мышление, господа…

В автобусе повисла зловещая тишина.

«Еще чуть — чуть и меня выкинут, прямо на ходу!» — Рассмеялся я, про себя. — «Зря я, «разжевываю аксиомы»…»

— Есть еще — права, чернокожих… — Растерянно вздохнул герр Тульке.

— Насколько я помню — рабство — отменили… — Расхохотался я. — А значит, негр настолько же свободен, насколько свободен — белый!

— Афро — Американец! — Гордо поправил, парнишка с заднего сиденья.

— Нет уж, молодой человек! Негр, он везде — негр. Раса у него — негроидная! Также, как у нас — европеоидная, а кто-то — монголоид… США и Англия, втюхивают Вам, беззубым, ответственность за — Свои! — действия! За свою — историю! Герр Тульке, вы из западных, немцев?

— Нет… — Покачал головой, «животик».

— Вспомните, при СССР, было ли слово «негр» — ругательством? — Попросил я. — Напрягите, свои пробитые бизнесом и конкуренцией, мозги, пожалуйста!

— Ругательством — нет… — Герр Тульке, задумчиво пощелкал пальцами. — Скорее — признаком, бесправия, унижения… Что-то, требующее — защиты… Но — не ругательство!

— А вы, старше, чем я думал… — Признался я. — На сайте указан возраст в 63 года…

— 78… — Признался герр Тульке.

— Ну, молодой человек, Вы, все еще хотите, отвечать за чужие грехи? — Разминая затекшие плечи, поинтересовался я. — За чужие — слова? Ведь «ниггер» — пришел к нам от Ваших, любимейших, демократов — США!

— Так вы еще и расист! — Фройляйн, кажется проспала, все о чем мы разговаривали и сделала какие-то, свои, выводы…

— «Расизм» — изобретение демократии. — Покачал я головой, любуясь дорогой, освещаемой фарами нашего авто. — В СССР — расизма не было. Были — «угнетенные»… Которым, союз, помогал… В ущерб, между прочим, себе… Стоило союзу развалится, как все «угнетенные», смылись, в канализацию…

— Но, ваш ниггер…

— Это не мой, «Ниггер»! Это — Ваш, «ниггер»! Я, сказал — негр! — Вспылил я. — Я, совершенно не виноват в том, что кроме собственного крика, истеричного — крика, вы ничего не слышите… Впрочем…Чем громче кричишь, тем хуже — слышишь… Тем более, что Европе не привыкать, рукоплескать, истерикам… Один ваш, Шикльгрубер — вполне достаточен! Под его истеричные вопли, «культурная Европа», пошла строить концлагеря… И громить — евреев…

— Когда, Советы напали на Польшу… — Донеслось с заднего сиденья.

— Дату, не напомните? — Ехидно поинтересовался я.

— В июне, 41, кажется… — Замялся «вьюноша».

— Вот вам и еще подтверждение, подмены понятий. — Поднял я вверх, указательный палец. — Молодой человек… 1 сентября 1939 года, Гитлеровская Германия, напала на Польшу. Эта дата, является началом, Второй Мировой Войны. Кстати, прошу отметить, особо! «Гитлеровская» Германия! Не — «немцы»! Фашисты!

— Но, после войны, Россия отняла у Польши, столько земли!

— Так и получила, Польша — от Германии — тоже не мало! Или — мало?! — Изумился я. — Впрочем, Вам это впрок не пошло…

— Как так… — Удивился герр Тульке.

— Где, польские корабли? Где, прославленные, Гданьские, корабелы? Где — венгерский — «Икарус»? «Татра»? Где, «Кохинор»? Где — «Фадрома»? Это только то, что я вспомнил, так — наобум… — Горько усмехнулся я. — Это называется — просрали за демократию…

— Господин Тобольскии… — Начал осторожно подбирать слова, водитель. — Вы, не боитесь… Так свободно… Выражать свои мысли…

— Нет. — Покачал я головой. — Это не только, мои, мысли… Может быть — я ошибаюсь. Но… Недавно, был я в Германии, Чехии… Народ везде — одинаковый… Серый, черный — и — затравленный взгляд… Но, все гордятся, что живут — в демократии… Где, красавицы Украины? Где — изумительные по красоте — девушки Чехосл… Простите — Чехии? Снимаются в порно?! Вот, замечательная победа демократии! Равноправие! Весь мир, учит немецкий язык, по порнофильмам! Зашибись — демократия!

— Но, есть же и хорошее… — Послышался голос, одного из молчавших, до этого, пассажиров.

— Назовите? — Попросил я.

— Конкуренция. Свободное предпринимательство. Право голоса.

— Конкуренция… — Выплюнул я. — В далеком, 97 году, одна из фирм, выпустила чип, с феноменальной, производительностью. Не Интел, не Виа, не АМД, на тот момент, не могли с ним конкурировать. Завод сгорел. Патент — утерян. Вот это и есть, конкуренция и свободное — предпринимательство. Вы, слышали, что-нибудь, о новом поколении солнечных батарей, ценой, в 1 цент, за квадратный метр? С эффектом использования, Всего спектра, солнечного света? Нет? Выставка «Экспо — 2009»…

В салоне, снова стало тихо.

Народ, переваривал, услышанное.

— Любое государство, по отношению к своим жителям — террорист. — Начал я, уставившись в окно.

В горле запершило и я поперхнулся.

Водитель, молча протянул мне бутылку минералки.

Поблагодарив его, кивком головы, я промочил горло и откашлялся.

— Законы принимаются не для того, что бы народу жилось — лучше… Законы принимаются, чтобы народ было легче держать под контролем. Раньше, в этом активно помогала — церковь. Ведь, откуда взялись все эти посты, по весне?! Да чтоб крестьяне не сожрали, семена! Когда люди перестали покупать индульгенции — резко упала прибыль церкви. Вытащили, из-под сукна, патент на шоколад и прибавили к нему, Валентина, покушавшегося на закон божий. Сделали его святым и — вуаля! — «День влюбленных»! — Сделав еще глоток, продолжил. — Мало того, что мы сейчас на перепутье… Сменяется, целый строй — патриархат на матриархат… Вера, церковь, религия — совершенно три разные — вещи… Человечество, напугано взрывом вулкана. Запугано — сказками, о злых, экзотах… Мы, застряли в ипотеке, кредитах… Всплыли, различные психологи, утверждающие, что семейные ценности — бред! Что, надо жить — для себя! Человека разумного, низвергли до уровня — животного… Даже — хуже… Прикрываясь, красивыми словами, о «нормальности», нам втюхивают — ущербное понимание, что человек — человеку — конкурент… Потом мы удивляемся, ой, дети — некультурные! Родителей — бросили! Ой, мужчина не может найти — работу! Ой, девушка — пошла в порно! Впрочем, последнее сейчас, становится уже — не плохим. «Девушка пошла в порно — она свободна от предрассудков!» — Твердит нам Демократия… Государство, вешает на курильщиков, дикие акцизы и ограничения… Требует! Наказывает! Но, на наши акцизы — ничего не тратит на — нас… «Бедным зависимым» — купирование ломки, беседы с психологом — бесплатно… Курильщику — шиш и акцизы! Ой, мы «бедные, несчастные, угнетенные» негры, беженцы, мигранты! Дайте нам Свободу! Пожалуйста, вот вам — свобода! Ой, нам жить не на что! Вот вам — дотации и пособия! Так, нам — Мало! Вот вам — рабочие места! Так мы — «бедные, несчастные, угнетенные» еще и работать, должны?! Вот и стоит, бедная Европа, раком… В надежде, что кто-нибудь, ее использует, в очередной раз и решит ее проблемы… Зато — в «демократии», по самые гланды… Зато — «свобода»! Зато — «толерантность»!

— Вот мы снова и вернулись к расизму! — Торжествующе воскликнула Анна-Лена.

— Фройляйн, мы вернулись — к бреду! Среди негров, мигрантов, беженцев — тоже есть талантливые актеры, танцоры, ученые, писатели. Есть. Но, люди делают выводы не по экрану телевизора, а по тому, что видят на своих улицах! И, если мигрант, получив гражданство, предпочитает считать себя — мигрантом, а не гражданином своей новой родины, не интересуясь ею, а продолжая жить — прошлым… И, если негр, толкает наркоту, не мудрено, что все представители его расы — идут прицепом… Тут уже дело не в расе, а в менталитете! Сорвать куш, позвенеть золотой цепью, схватить за жопу, белую курочку — и, сдристнуть в кусты — едва дело запахнет жаренным. Или, если поймали — сразу начать орать — Я — Черный! Меня — Унижают! Я — «Голубой» — меня оскорбляют!

По-моему, наш водитель, специально сбросил скорость, провоцируя на продолжение беседы. Или, просто врожденная вежливость?

— США, все превращают в свое подобие. — Продолжил я, со вздохом.

Позади меня, кто-то попытался что-то сказать, но был остановлен, как не странно — фройляйн Анной — Леной.

— У нас есть — безработица — мы, истинные борцы за демократию, дарим ее — Вам! У нас, торгуют на улицах, наркотой! Пожалуйте, вот завоевание демократии — наркота на Ваших, улицах! Мы, сражались за демократию — руками, кстати, своих — союзников! Теперь, союзники — кормите, беженцев! И, пусть они, бунтуют на Ваших улицах! А мы, будем наносить высокоточные удары, по жилым кварталам и посольствам… С извинениями… Наверное… После — дополнительного расследования, затянувшегося, на пару лет…

— Вы, с такой ненавистью, сказали слово: «союзники»… — Герр Тульке, помолчал. — Но… Разве не союзники, помогли выиграть войну?

— «Второй фронт», открылся только тогда, когда стало понятно — СССР — победит! — Напомнил я, исторический факт. — А, помощь союзников… За все — заплачено — золотом! Даже за то, что ушло на дно, вместе с конвоями… Так что это не союзники — это наемники… За технику и тушенку — спасибо, оплачено! (На момент написания, лето 2017 г, долг по выплатам по ленд-лизу составлял 100 млн. убитых енотов. История не красивая. Оставлю все, как есть, под прикрытием «альтернативы»…) А вот за развалины Дрездена… За Хиросиму и Нагасаки… За торговлю, на две стороны… Кто ответил за это?! А, смывшиеся, на американскую зону, военные преступники, которых потом — десятилетиями! — выискивали евреи… «Союзники»… Спасибо хоть на Москву, бомбу не сбросили!

— Союзники оттянули на себя, часть войск, в Африке! — Запальчивый молодой человек, нетерпеливо подпрыгивал на заднем сидении.

— Роммель… «Песчаный, он же — Пустынный, Лис»… — Улыбнулся я, вспоминая прочитанные, точнее — перечитанные, недавно, воспоминания. — Гений… Гонять по пустыне, целые армии — союзников, танковой дивизией! Вы, молодой человек, загляните, в гугл, да пробейте, численность той и другой, стороны… Не дергался бы, Гитлер, на Россию, распыляя силы… Европа говорила бы на немецком языке. ВСЯ! А, возможно и — Африка…

— А как же — Варшавское восстание! — Молодой человек, судя по отблеску в зеркале заднего вида, рылся в интернете, на своем, телефоне.

— Увы… За что не в курсе — того не скажу… Помню, только, что из-за этого восстания, очень, не вовремя, случившегося, Советскому Союзу, пришлось толи менять направление удара, толи — в срочном порядке — перекидывать, танковые части… Чтоб Варшаву, с землёй, не сравняли… Но, могу — ошибаться… Там, еще, что-то по поводу оружия, спешно перебрасываемого из СССР, в помощь восставшим, было…

— Поверю — на слово… — Молодой человек, убрал смартфон. По крайней мере — погасил экран.

— Зря… — Помотал я головой. — «Вера», это когда лень — проверить… А в наше время — проверять надо — всё! Иначе, придет «демократия»…

Короткий смешок, за моей спиной, возвестил, что шутку — оценили.

— Может быть, Вы и не везде — правы… — Анна-Лена, тяжело вздохнула. — Но, спорить с Вами, мне кажется, лучше на свежую голову…

— В спорах, истина не рождается, фройляйн… Она там, благополучно — дохнет… Я, высказал свою точку зрения. Принимать ее или — нет… Сугубо, личное дело каждого… Если, что-то Вас задело — прощения просить не буду… Если заставит, залезть в гугл и проверить — буду рад. Останови, пожалуйста, здесь! — Попросил я водителя. — Хочу, пешком, пройтись…

Квадратные глаза были мне наградой!

— Километров, семь… До отеля… Вы, уверены, мистер Тобольскии? — Водитель, в свете включенного верхнего плафона, выглядел растерянным.

— Уверен. За час, доползу, до отеля.

Качая головой, водитель остановил минивэн у обочины.

Выскользнув наружу, покачал головой, останавливая герра Тульке, вздумавшего составить мне компанию.

— Господа… — Сказал я в открытую дверь авто. — Вы, всегда, сравниваете Россию с медведем… А Вы знаете, что происходит с глупыми собаками, поднявшими медведя из берлоги?! Не надо — гавкать!

Подмигнув, фройляйн Гешке, захлопнул дверь и потопал по тротуару.

Красные огоньки стоп-сигналов, «Мерседеса», умчались в сторону отеля, оставляя меня в одиночестве.

После всего, что я наговорил — надо «выходиться», скинуть с себя, всю паутину слов и эмоций.

«Зря, я так… Все равно, что апельсины, раскидывать…» — Застегнув куртку, топал по тротуару, ругая себя на чем свет стоит.

С каждым шагом, становилось — проще.

Вместе с умчавшимся автобусом, умчались и тоска и злость…

А, через пару километров, свернув с освещенной улицы, в узенький переулочек, с одним — единственным фонарем, стало даже хорошо!

— Господин ищет приключений? Или — утешения? — Молодая женщина, сделала шаг мне навстречу, от фонаря.

— Скорее — уединения… — Почесал я ухо.

— В моем доме — тихо и уютно…

— Не надо… — Покачал я головой и достал из кармана часть денег, выигранных в пари. Моя привычка, раскладывать разные суммы, по разным карманам, меня не раз выручала.

— Держи! — Сунул я ей деньги в руку. — Завязывай, с этим «бизнесом»… Пока — можешь…

Застегнув нагрудный карман, поднял воротник куртки и потопал дальше.

Водилу я обманул — от того места, где он меня высадил, до отеля — по прямой — идти, минут — 30 — три — четыре км.

Да и дорога эта, разведана мною, во второй день, когда мы вместе с Ханом, бегали по магазинам.

Но и расстояние и тишина и уединенность — меркли — по сравнению с самым главным ее достоинством…

Свернув за фонарем, налево, вы оказывались перед маленьким игровым клубом, в котором, за десятком столиков с мониторами, сидели, великовозрастные детишки, насилующие клавы и мышки…

А хозяин, варит просто потрясающий кофе!

— Андрэ! — Обрадовалась ЛарИ. — Ты сегодня — поздно!

Лари — дочка, хозяина клуба. У нее, совершенно не произносимое для моего языка имя, которое пришлось переиначить в удобоваримое — Лари…

— Скорее — Рано, Лари! — Рассмеялся я. — Кофе, есть?

— Сейчас, сделаю! — Кофе, у Лари, был чуть выше среднего, но сейчас хватит и его.

Игроки, за своими мониторами, ревниво следили за мной — не устрою ли я тут, чего не пристойного?!

Жуткий грохот, раздавшийся с маленькой кухоньки, перепугал меня.

— Лари! Лари?!

Метнувшись за занавеску, обнаружил Лари, дико хохочущую и плачущую — одновременно.

— Сильно тебе… — Начал я спрашивать, но осекся.

Досталось девчонке — по полной программе…

Вся правая сторона, лица — обварена кипятком.

От одежды, шел пар.

— Глаза, целы?! — Рявкнул, разворачивая девушку к себе.

Не дождавшись ответа, обернулся.

Пара игроков, привлеченных шумом, тянулась за своими, лядскими, телефонами!

Ладно бы позвонить — они включали камеры!

— Вон, отсюда! — У моего голоса, есть чудесное свойство — его нельзя ослушаться!

Игроков, снесло быстрее, чем собака, проглатывает печенку, выпавшую из рук нерадивой хозяйки.

— Смотри, на меня! — Затормошил я девушку, продолжающую истерику. — Глаза — целы?

От боли, девчонка меня в упор, не слышала.

— Ох! — Раздался голос ее отца. — Доченька!

— Одеяло тащи, Вэй! — Прикрикнул я, озираясь по сторонам. — Живей, давай!

Кухонный нож, валяющийся на полу, пришелся как раз кстати.

Толчком повалив девушку на пол, начал срезать с нее одежду, обнажая пораженные кипятком, участки кожи.

— Врача, надо! — Вэй, бросил на пол одеяло и полез за телефоном.

— Не надо… — Остановил я его и полосонул ножом по ладони. — Не пускай, никого!

Заливая все своей кровью и размазывая ее по коже и волдырям, начинающим вздуваться на месте ожогов, одновременно пытался вспомнить, все что знал, об ожогах.

Получалось — нифига — я не знал!

Оставалась надежда на «ТВ», превращающий мою теперешнюю кровь в тягучую красную субстанцию, с зеленоватым отливом.

— Руки, убери! — Оттолкнул я, девичьи ладошки, пытающиеся прикрыть свои прелести. — Хотя… Стой! Замри!

Правой руке, тоже досталось — осколки чайника, посекли сваренную кожу, оставляя жуткие на вид, порезы.

Подцепляя, осколки ножом, выковырял их, под крики девушки и залил, своей кровью.

Правый бок, грудь, живот, бедро, пах — все, где прошелся кипяток, упрятал под красную жидкость, с зеленоватым отливом.

Напоследок, уже из вредности и озорства, провел ладонью по лицу и щелкнул девчонку по носу.

— Всё… Лежи — тихо! — Подхватив одеяло, укрыл девичью фигурку, в лохмотьях одежды. — Минут, через двадцать, сходишь в душ… Смоешь, кровь…

— Не больно… — Улыбнулась, Лари. — Спасибо…

— Мне, тут, кто-то кофе — обещал… — Подмигнул я, выходя с кухоньки и наталкиваясь на бледного, как смерть, Вэя.

— Как, она? — На смуглом лице мужчины, вместе с выражением — крайнего ужаса, горел огонек надежды.

— Обожглась, слегка… — Пожал я плечами. — Глаза — целы…

— Андрэ… — Вэй, тяжело вздохнул. — Я…

— Ты мне, лучше, кофе — свари… — Вздохнул я в ответ. — Минут через 15. Да, дочке — одежду, чистую, принеси!

Я стоял и любовался заживающим на глазах, порезом, сжимая и разжимая ладонь.

Вэй, видя мое спокойствие, вновь исчез.

Игроки, сидели как пришитые, за своими компами, лишь изредка, поднимая на меня глаза.

Погрозив пальцем, так, в никуда — уселся за сервак.

Никогда не мог понять восточного спокойствия и невозмутимости.

Сам, вырос на востоке, но — не понимаю…

Спина Вэя, мелькнула и скрылась за занавеской в кухню.

Через минуту, из-за занавески, выскользнула фигурка, закутанная в одеяло и шустро перебирая ногами, растворилась в полутьме черного выхода.

— Андрэ! — Негромко позвал меня, хозяин клуба. — Сейчас кофе, будет готов!

— Ох, первая хорошая новость, за весь день! — Рассмеялся я, выбираясь из продавленного «Админского», кресла и сладко потягиваясь. — Иду!

На кухоньке, уже царил идеальный порядок.

Вэй, степенно, процеживал кофе, в здоровый, полулитровый, керамический, кружак.

— Мой дом, отныне — Твой дом! — Сказал он, ставя кружку передо мной.

— Не надо, Вэй! — Одернул я его. — Ты же понял, кто — я… Хочешь, чтобы в дом вошла беда?

Втянув носом тонкий аромат свежесваренного кофе, я закачался от восхищения.

Никогда, я не встречал, такого аромата.

— Вэй… Это — шедевр! — Признал я после первого глотка. — Спасибо!

— Это… — Вэй произнес длинную фразу и замер, пытаясь ее перевести.

— «Благословление духа семейного очага»… Не думала я, дядя Вэй, что у Вас остались еще зерна… — Девушка, получившая от меня деньги у фонаря, замерла. — А мне — найдется?

Вэй, замерший при ее появлении, улыбнулся и развернувшись к плите, взялся за джезву.

Молодая женщина, прошла мимо меня и села напротив.

На душе вдруг стало тепло и просто.

— Не часто, в наше время, люди поступают — по-людски… — Печально произнесла женщина. — Спасибо, дядя Вэй!

Изящная, белоснежная кофейная чашка, поставленная перед ней, исходила белым паром, распространяя вокруг себя, непередаваемый аромат.

— Можно, вашу, руку? — Черноволосая, черноглазая — протянула мне свою.

Поставив кружак на стол, протянул руку, ладонью вверх.

Мелькнул тонкий стилет, появившийся, словно ниоткуда и на моем запястье появился глубокий порез.

Неуловимое движение клинка и такой же порез возник на запястье — женщины.

Положив свою руку поверх моей, порез на порез, женщина замерла.

От боли, я заскрипел зубами.

— У вас — сильная кровь… — Улыбнулась женщина и убрала руку. — Вы — найдете, выход! Не с первого, раза…

Допив свой кофе, странная незнакомка, грациозно встала из-за стола и, не говоря ни слова — вышла вон.

— Вэй! — Окликнул я мужчину, замершего спиной ко мне у плиты. — Кто это был?

— О чем вы, Андрэ?! — Изумился Вэй. — Кто, был?!

— Молодая женщина. — Принялся описывать я. — Лет, 25–27. Высокая. Черные глаза, черные волосы, ниже плеч.

— Здесь только я и — вы… — Пожал плечами Вэй.

— Тогда, кому ты только что, наливал кофе?! — Начал заводиться я. — Девушка, со стилетом!

— У Наших женщин не принято ходить с оружием… — Вэй, улыбнулся мне, как малолетнему дебилу.

— Тогда, что за чашка, стоит передо мной, вторая? — Ткнул я пальцем, в пустую кофейную посудину. — И, откуда, по-твоему, у меня порез, на руке?!

— Здесь, никого не было… — Поклонился Вэй. — Господин, слишком сильно устал!

Судя по блеску в его глазах — врал Вэй не часто…

Глубоко вздохнув, допил кофе и встал из-за стола.

Если азиат, хитро улыбаясь, начинает врать — значит, вы коснулись чего — то, запретного…

Значит — пора — прощаться…

Азия, умеет хранить тайны.

— Андрэ! — Услышал я, выходя с кухни. — Мой Дом — Твой Дом!

10

— Мистер Тобольскии! — Портье с улыбкой протянул мне пластиковый ключ — карточку.

— Спасибо! — Я развернулся и услышал: — Минуточку!

Из-за неприметной двери появился управляющий, как всегда, безукоризненно затянутый в серый костюм, с галстуком, под цвет глаз.

— Мистер Тобольскии… — Управляющий, положил на стойку пухлый конверт. — Ваш, выигрыш!

— Ого! — Заглянув в конверт, вырвалось у меня. — Не дурно, за простенький спор! А, что же я получил, на месте?!

— О! Это — от тех, кто присутствовал! А это — остальное! — Объяснил мне управляющий. — Приказать не беспокоить, вас?

— Ага… До вечера! — Кивнул я, головой, только сейчас осознав, насколько же я вымотался. — Спасибо!

Царственно кивнув в ответ, управляющий сделал пометку в компьютере и, откланялся.

Наш десятиэтажный отель, в «трехэтажном Катманду» — сам по себе, чудо света.

В этой стране, все — низкое…

Даже аэропорт Трибхуван — выглядит издалека и сверху — длинным и низким бараком…

Впрочем, это я так — брюзжу…

Дверцы лифта, со щелчком распахнулись на моем этаже.

Предвкушая теплый душ и чистую постельку, сладко зевнул.

Да, я не правильный.

Очень, не правильный…

Я, засыпаю, после крепкого кофе.

А димедрол, вызывающий у большинства, сонливость, заставляет бегать меня по потолкам, в приступе гиперактивности.

Снимая с руки часы, автоматически, отметил время — десять минут шестого…

Номер, «вылизанный» горничной, с открытой нараспашку балконной дверью, из-за которой доносился шум просыпающегося города, блистал чистотой и порядком.

На закрытой крышке ноутбука, стоял мой комплект отверток…

— Азия! — Расхохотался я от души.

Тихий шорох, донесшийся до меня из спальни, заставил насторожиться — не люблю, гостей…

Особенно — в спальне…

Особенно — если Меня там нет!

— Да… Вот, *опа, то! — Ляпнул я, рассматривая лежащую в моей постели Наталку. — То не одной, а то — гурьбой! Медом, меня намазали, что-ли? Или, «пока не нужен — никому, а как понадобился — всем?!»

Укрыв Наталку валяющейся на полу простыней, вздохнул и разбудил ее.

— Уходи. Пожалуйста. — Попросил я, глядя в ее затуманенные сном, глаза. — Уходи…

Развернулся и потопал в душ.

Сунув грязную одежду, в стиральную машинку, на быструю стирку, замер, глядя на себя в зеркало.

— Что, опять, вые…ся? — Спросил я у своего отражения. — Вые…ся, придурок.

Включил ледяную воду и сунул под нее голову, отфыркиваясь.

Через минуту, от холодной воды, пошел «гусиной кожей» и вновь посмотрел на свое отражение.

— Если Судьба дает выбор — поступай, по-людски! — Скривился я. — Даже если ты — Экзот.

— Поступай, по-людски… Потому что по-человечески — не получается… А «демократов» и без тебя, хватает! — Брызнув на свое отражение, открыл створку душевой кабины и полез нежиться под тугими струями горячей воды, надеясь хоть так, смыть с себя, плохое настроение.

Чертыхнувшись, вылез и взял бритву.

Мне всегда помогает — бриться.

Словно с обрезками волоса, валится в канализацию вся плесень и накипь, случайных поступков и ложных, надежд.

Хорошо-то как!

Закончив моцион растиранием полотенцем и, обмотав его вокруг бедер, вышел в номер, оставив дверь открытой — пусть, проветрится.

В спальне, снова валялась на полу простыня.

Качая головой, подошел к балконной двери и повернул ручку, закрывая дверь и огораживаясь от всего мира.

Меня обещали не беспокоить до вечера.

Вот и буду — дрыхнуть!

Ибо — заслужил…

Стук в дверь возвестил, что — не заслужил.

Распахнув дверь, обнаружил за ней фройляйн Гешке.

Судя по виду, Анна-Лена, так и не ложилась — одежда на ней была та же, что и на мосту.

— Надо, поговорить… — Фройляйн, прошла в номер, не обращая внимания на то, что ее, собственно говоря, никто не приглашал.

— Андрэ… Вашими рассуждениями, Вы обидели, Вацлава… — Начала она, устроившись в кресле. — Он из беженцев…

— Жесть! И для этого, надо было припереться ко мне в номер, в шесть утра?! — Изумился я. — Сказать, что я обидел беженцев, своими рассуждениями?! Фройляйн, вы меня разочаровываете…

— Вы — нетерпимый, жестокий мальчишка, делающий поспешные выводы и оскорбляющий людей, не задумываясь… — Гешке, уставилась на меня, ожидая ответа.

— И, что?! — Уселся я, в кресло напротив, забыв от злости, что из всей одежды на мне — полотенце. — Пойти, броситься в ноги и начать посыпать голову пеплом?! Знаете, возраст у меня — не мальчишечий…

— А в рубашке — мешок с костями… — Усмехнулась немка, внимательно изучая меня, как собаку перед случкой. — По виду и не скажешь…

— Полюбовались? Можете — проваливать! — Я, с удовольствием потянулся. — Дверь — не забудьте, закрыть. С той, стороны!

— Андрэ… Вы — Экзот… — Анна — Лена выпалила эту фразу, заставив меня рассмеяться.

— С чего, такая уверенность?

— Фамилию Гешке, Андре, вы не найдете не в одном медицинском справочнике или сайте… — Фройляйн Гешке скрипнула зубами. — Тем не менее, мой отец, работал с Семеном Волчик… Это его, открытие, легло в основу курса лечения… Некоторых заболеваний…

— Поздравляю! Теперь я могу, выпроводить вас и лечь — спать?! — Демонстративно зевнул я.

— Андрэ. Мой отец был экзотом. А я — его «последнее желание»… — Анна — Лена, горько улыбнулась. — Не от всех болезней, помогает «ТВ»…

— «Аутизм»… — Усмехнулся я, демонстрируя собственную информированность. — Психические заболевания «ТВ» не лечит.

— Да. Волчик позволил отцу уйти в «ноль»… — Анна — Лена нахмурилась. — Теперь…

— Представляю, под каким вы, «колпаком»! — Расхохотался я. — Единственная в мире! Женщина — ищейка, натасканная на Экзотов! Вот это вы — промахнулись!

— Я — никогда не промахиваюсь, Андре. И — никогда не сдаю — экзотов…

— А и не надо — сдавать… Достаточно — просто проявить интерес, чтобы нужные службы, занялись человеком, вплотную. — Я, по привычке, захрустел пальцами. — Представляю, сколько крови у вас на руках…

— А на — Ваших?! — Вспылила Анна — Лена.

— Я — предпочитаю — лечить. — Пожал я плечами. — Убивать — противно… А, так как я не люблю людей, то… Лечу — компьютеры…

— У каждого свой — крест…

— Не таскать, кресты, надо. А рубить — на дрова. И варить — чай. Или — кофе. Или — суп. — Отмахнулся я. — Вечно, вы, поклонники еврейского божка, на кресты, пеняете.

— Христос — Спаситель… — Перекрестилась фройляйн, видимо открещиваясь от моего богохульства.

— Христос… Мерзкий, злопамятный божок. — Выплюнул с наслаждением в лицо, «религиознутой», я. — По слабости своей, справиться со взрослым, ему не дано… Вот и отыгрывается, на старых и слабых. Калеча детей и стариков. А, подобные Вам, фройляйн Гешке, начинают кричать, что это — наказание за грехи… Хочешь наказать грешника — накажи грешника! Зачем, на ребенке — отыгрываться?! Или — слабо?

Представляю, как я выглядел со стороны — сижу, в полотенце и рассуждаю о паршивце, настолько засравшем толпе мозги, что они, его — боготворят…

Жесть!

Анна — Лена, вновь сверкнув очами, поежилась.

Может, еще не пропала надежда? Может, станет — человеком?

— Андрэ… А во что, верите — вы?

— Я? Я — просто — верю. Верю в чудеса. Верю — в людей. Верю в то, что где-то там, есть некая сила, у которой — совершенно очумительное — чувство юмора. Вот в это — верю… А в гнилого типуса, который предпочел сбежать под крылышко к папочке, а не защищать своих последователей… Верить, как — то, не хочется… Верить в гниль — стать, гнилью…

— А в Судьбу? — Анна — Лена уставилась на меня так, будто я — пророк.

— «No Fate But What We Make…»! — Вырвалось у меня.

— «Терминатор»! — Расхохоталась фройляйн.

— Второй! — Погрозил я ей, пальцем. — В первом, фраза не звучала…

— «Кураж»! — Покачала головой, девушка.

— Нет. Желание выставить человека и завалиться — спать! — Совершенно серьезно ответил я, разводя руками.

— У тебя — кровь! — Опешила Анна-Лена.

— Порезался, когда брился… — На «автопилоте», ответил я.

— На руке?! — Изумлению фройляйн не было границ.

— Ох, дьявол… — Я зажал внезапно открывшуюся рану, нанесенную стилетом. — Блин…

Немка, выдрессированная кухонной работой, за озиралась, в поисках аптечки.

И, ведь, нашла — же!

Забинтовав мне руку, фройляйн отстранилась.

— Ты — пахнешь, как экзот… — Тяжело вздохнула она. — Но у тебя — идет кровь…

— Да не экзот я, не экзот! — «Взорвался» я. — Что — перекреститься?!

Прыснув в ладошку, немка помотала головой и замерла, к чему — то прислушиваясь.

— У тебя всегда, соседи такие бурные?! — Вопрос, что называется не бровь, а в — глаз!

— У меня — замечательные соседи! — Подмигнул я, девушке. — Только поспать, сегодня, мне, кажется, не дадут…

— Всё. Уже — ухожу… — Рассмеялась Анна — Лена. — Хороший, ты, Андрэ! Только — наивный и милый…

Закрыв за фройляйн дверь, от души рассмеялся.

«Наивный и милый» — ага!

Видела бы фройляйн Гешке, меня несколько лет назад, после лабы!

Отогнав не прошеное видение, со вздохом, пошел вынимать бельё из стиральное машины.

— Так вот как, «отстирывают бабки»! — С хохотом сполз я по стеночке ванной.

Зеленые купюры, плотно покрывали иллюминатор стиралки, вывалившись из размокшего в воде, конверта.

— Да… Дорогая, кажется, получилась стирка… — Признался я, самому себе и, открыв машинку, стал доставать одежду и банкноты.

Удивительно, но получасовое пребывание в машинке, со стиральным порошком и отжимом на две тысячи оборотов, американским президентам, не повредило!

Чудо — машинка «канди», с функцией сушки, по гроб жизни, недолгой, моей, оставшейся — спасибо!

Пересчитав свой выигрыш — прищелкнул языком — 11000 убитых енотов!

Не плохо, по мосту, прошелся!

Качая головой, от избытка «чувствей», пошел в спальню.

Сбросил на пол, простыню и подушку, пропахшую запахом Наталки и, попытался впасть в спячку.

— «Бурные»… — Повторил я, фразу фройляйн через несколько минут… — В стенку, постучать, что-ли?!

Зазвонивший телефон, расставил все точки над ё.

Через десять минут, собрав вещи в рюкзак, спустился вниз, к стойке регистратуры.

— Мистер Тобл… Тоби.. — Молодой парнишка, запнулся на моей фамилии.

— Я, самый… — Помахал я перед его носом, сто баксовой, купюрой. — Хочу заказать одиночную экскурсию, по Вашей стране. Дней, на пять…

Язык денег, в мире демократии — самый простой и понятный. Проще только — язык точного удара — в челюсть!

— Гид, мужчина или женщина? — Парнишка мгновенно подобрался.

— Без разницы. Главное — молчаливый и приятно пахнущий… — Попытался я скрыть зевок. — И машина — удобная!

Мозги, от ночного бдения, кипели и требовали покоя.

Парнишка, сняв телефонную трубку, сделал один — единственный звонок.

— Мистер Тобольскии! — Выговорив мою фамилию с первого раза, молодой человек расцвел, как роза. Или это у него от предвкушения ста бакинских?! — Через десять минут, подъедет наш лучший гид, на своем личном авто. А пока, может быть — кофе?

Парнишка заговорщицки подмигнул и добавил в полголоса: — С коньяком?!

— Тащи! — Положил я на стол, купюру.

Парнишка оказался не дурак и кофе принес не в дурацком, «наперстке», а нормальной, чашке.

Причем, как не странно — кофе оказался совсем даже не плох.

С лимоном и коньяком!

Горячий напиток прогнал сон и вернул привычную бодрость.

Жаль, ненадолго.

Поставив чашку перед портье, улыбнулся нанесенному на нее рисунку: с кружки на меня пялился незабвенный R2D2!

— Спасибо, Тжай! — поблагодарил я парнишку, прочтя имя на бейдже.

Зазвеневший телефон, в тишине пустого вестибюля прозвучал как пожарная сирена.

— Ваш личный гид прибыл, мистер Тобольскии! — Молодой человек убрал со стойки чашку. — Машина у выхода!

Кивнув головой, закинул на плечо свой рюкзак с вещами и притороченной курткой — «аляской», поспешил на выход.

— Да, вашу же, Машу! — Вырвалось у меня, при виде гида и автомобиля.

— Марию! — Поправила меня гид и подозрительно засопела.

— Всё равно — издеваетесь! — Шмыгнул носом, я.

И если к гиду, затянутому в синюю, потертую джинсу и широкополую ковбойскую шляпу, у меня претензий не было, то к автомобилю…

Квадратный, угловатый Форд — Бронко!

Мастодонт!

Динозавр, двухцветного окраса — красного и зеленого!

— Я же просил — машину! Удобную — машину! А не — танк! — Почесал я затылок, перекладывая рюкзак с плеча на плечо.

— Это — самая удобная машина! — Подмигнула мне девушка, очаровательно улыбаясь. — Прежде чем хаять — загляните в салон!

Я заглянул.

И придержал челюсть, чтобы не поцарапать, краску.

Будь я проклят, если к созданию этого… Монстра… Не приложила свою лапу «BellaOna»!

— Беру свои слова назад! — Кивнул я, признавая, что не прав. — Если в нем еще и поспать, можно…

— Сзади — спальник! — Девушка явно гордилась своей машиной.

— Всё — едем! — Заявил я, открывая дверь и закидывая на заднее сиденье рюкзак. — Как можно дальше и быстрее!

— Уже есть — маршрут? — Девушка сняла шляпу и рассыпала по плечам светло-русые волосы, до пояса. — Или, все-таки, прислушаетесь к профессионалу?

— Прислушаюсь… — Кивнул я, с блаженством устраиваясь на сиденье. — Я, ко всему, прислушаюсь… Потом!

— Что значит — «потом»? Сперва — об оплате!

— Слушаю… — Кивнул я, регулируя сиденье.

— Пять дней… — Начала считать Мария. — Бензин, за Ваш счет. Моя работа — 200 баксов в день. Питание и дополнительные расходы — отдельно!

— Идет. — Кивнул я, невольно залюбовавшись, ею. — Вот же, правда — «то ни одной, а то — толпой!»

— Будете распускать руки — пристрелю! — Миролюбиво заявила Мария, уже начав придумывать, какие — то «ужасы».

— Только, чур, сразу в голову, стреляй! — Зевнул я, отсчитывая пятнадцать, сотенных, бумажек. — И, поехали, отсюда, а?

— А — маршрут? — Девушка натянула на руки, перчатки без пальцев.

— Сперва туда, — сложил я в молитвенном жесте руки и от души зевнул, тут же прикрываясь ими. — Туда, где я могу лечь и проспать, хотя бы часов пять… А лучше — десять! Тихо, спокойно и никому не нужный!

Остановить зевоту уже не хватало сил — сиденье форда оказалось настолько удобным, что если бы не эти, долбанные приличия — я бы уже — спал!

— Всё понятно! — Улыбнулась Мария. — «Сад снов»!

— А если в этом саду есть подушки, так я буду вообще — счастлив… — Пробормотал я, засыпая…

— Добрый, вечер! — Толкнули меня, чем-то тяжелым. — Пора, вставать, засоня!

— Оставьте на тумбочке! — Ответил я и повернулся на другой бок, упираясь носом в кожаную обивку сиденья.

«Сиденья?!»

«Какого — сиденья?!»

— Андрей, просыпайся!

— Ага… Все — завтра!

Поток холодной воды, прокатившейся по лицу и забравшейся под рубашку, вырвал меня из мира сладких снов, возвращая к реальности.

— Бр-р-р-р! Холодная же! — Подскочил я. — Что, иначе разбудить — не Судьба?!

— Тобольский! Ты спишь — семнадцать часов! — Хохотала Мария, все еще держа в руках, походный котелок из которого, собственно говоря, меня и окатила. — Как — младенец!

— Ой… — Попытался я вылезти из сиденья форда. — Ой, как же меня — плющит-то!

Руки — ноги, затекли неимоверно.

— Что, больно? — Полюбопытствовала, дивчина. — Совсем — плохо?

Расправив, затекшие руки — ноги и растерев шею, покачал головой.

— Почти, выспался! — Признался я, зевая. — Еще бы, часика три…

— Есть, хочешь? — Перебила меня, владелица «танка».

Прислушался к своему животу.

— Нет.

— Странно… Совсем — совсем?

— Где мы? — Замер я, озираясь по сторонам и поглядывая на часы.

— Молодец. Дошло! — Улыбнулась стоящая напротив меня красавица, в микроскопическом, купальнике. — Быстро, ты…

— Часы, подвела? — Прищурился я.

— Не разочаровывай, меня… — Мария отставила в сторону, котелок. — Не дурак, ведь…

Полуприкрыв глаза, прислушался к собственным ощущениям.

В воздухе, напоенном влагой, разливался аромат странных цветов.

Шумел — водопад, разбрызгивая бриллианты капель.

И — всё…

Ни пения птиц, ни шума голосов или двигателей.

Водопад.

Ветер.

Запах костра.

— Это не Непал… — Пробормотал я, стягивая с себя куртку и расстегивая рубашку. — Слишком, жарко!

— Дальше! — Мой гид, стянула с плеч полотенце и принялась вытирать мокрые волосы. — Ну!

— Дальше будут джинсы… — Огрызнулся я. — Отвернись!

Мария, фыркнув, развернулась и отошла к костру, над которым парил второй котелок.

Пока переодевался, старался соображать, как можно быстрее.

На шутку — не похоже — однозначно.

Слишком все ярко и чисто.

Вокруг нас, ни малейшего следа, пребывания человека, а следы авто, возникают из пустоты!

Тишина, разрываемая шумом водопада, да напевающей себе что-то под нос, девушкой — не кажется враждебной.

Чистый, мир…

«Бритву Оккама» — не обманешь.

Либо я — сошел с ума.

Натянув плавки, босиком, прошел к костру.

— Другой мир? — Замер я, ожидая ответа, от которого… Много что зависело. Точнее — много — Кто!

— Пять, баллов! — Мария, обмотав бедра полотенцем, засыпала в котелок, смесь круп. — До чего еще, догадался?

— Пойду, искупаюсь… — Пожал я плечами, вместо ответа. — Полотенце, еще, есть?

— Найду… — Улыбнулась девушка — экзот. — Иди, уже…

Мягкая зеленая трава, приятно щекотала босые ступни, упруго сгибаясь и выпрямляясь, стоило ногу — убрать.

Водопад, падающий метров с десяти — пятнадцати, в маленькое озерцо, с чистейшей водой, через которую было ясно видно на дне каждый камушек.

Сделав шаг с травы на желтый песок, охнул — горячие, острые песчинки, впились в отвыкшую, от хождения босиком, кожу стоп.

Пришлось идти к воде медленно и печально.

Вода в озерце, оказалась исключительно теплой — градусов 27 — не меньше!

Пофыркав для вида, набрал воздуха и — нырнул.

Основная моя проблема, что только так — ныряя, я и умею плавать!

Оказавшись на глубине — отталкиваюсь и, заглотив на поверхности воздуха — снова на дно.

Ну, не умею я плавать!

Не умею!

Мои свинцовые кости с бетонным наполнителем и отсутствие жировой прослойки, поставили крест, на моем страстном желании научится плавать.

Пришлось учиться нырять…

С аквалангом, так вообще — любо-дорого!

Вернувшись по дну на берег, собрался было улечься на теплом песочке…

Ага!

Хорошо, вовремя вспомнил, что песок — как осколки стекла.

— Лови! — Кинула мне полотенце, Мария, не сходя с травы. — Через 15 минут будем ужинать!

Накинув полотенце на плечи, вновь вошел в воду.

Здоровенная рыбина, совершенно не пугаясь, проплыла мимо моей ноги, едва заметно пощекотав ее, плавниками.

«Идиллия»!

Бродя по кромке, отметил странный факт — песок на берегу — колкий, а в воде — мягкий и приятный…

Зачерпнув сухого песка, в пригоршню, присел на карточки и опустил руки в воду.

Рука, скрылась в облачке мути, а песок, сжатый в ладони, внезапно стал разбухать, распирая ее!

— Экспериментируешь? Ну — ну! — Мария, подкралась, как кошка. — Экспериментатор…

— Мария… — Встал я, ополоснув руки. — Где — это?!

— Вот что, «Очарованный странник»… — Девушка, сжала кулаки. — Свою часть договора — я выполнила. Давай, формулу!

— Какую, формулу?! — Опешил я. — О чем, речь?!

Вот скажите, где именно, в мини купальнике, можно спрятать «Стечкин»?!

С удлиненной, обоймой?!

— Не надо, играть… — Ствол пистолета, в абсолютно твердой руке, смотрел мне в живот. — Пристрелю и брошу здесь, подыхать…

— Понял… — Кивнул я головой. — На берег, выйти можно? Или… Считаешь, что я все в плавках — ношу?

— Вацлав… Только — медленно и — печально! — «Стечкин», сделал приглашающее движение в сторону костра.

— Я — Андрей!

— Хоть Папа Римский… — Мария улыбнулась. — Формулу, пан Вацлав! Пожалуйста, не заставляйте меня, начинать, отстреливать Вам, пальцы!

Пройдя по траве, замер у костра, обдумывая сложившееся положение.

Выходила — полная хрень!

— Мария! — Развернулся я к девушке. — Я, действительно, не Вацлав. Меня зовут Андрей Тобольский. И, единственный договор, который мы с вами заключали — индивидуальная экскурсия!

— В семь утра? — Хохотнула девушка. — Приняв снотворное, как и договаривались?!

— Какое снотворное?! — Возмутился я. — Я, сутки — не спал! Всю ночь, на ногах!

В серых глазах девушки стали появляться огоньки смутных подозрений.

«Стечкин», пошел вверх.

В чем разница между полотенцем и кабелем питания?

В правильных руках — только передачей электротока…

Длинное, влажное полотенце, распрямилось с громким хлопком, отбивая пистолет вверх и в сторону.

Шаг и болевой прием ставит девушку на колени, с заломленной, рукой.

— Не дергайся. Руку, сломаю… — Предупредил я, пинком отправляя «Стечкин», в дальнее путешествие. — Я, отпущу и мы поговорим! Дергаться, не будешь?

В ответ — тишина.

Отпустив руку, делаю шаг назад.

И, приземляюсь на спину, после изящно проведенной подсечки.

В эти игры, можно играть и вдвоем!

Перекат.

Блок.

Удар!

Девушку сдуло в воду…

Пару секунд, понаблюдал за ее барахтаньем и полез — вытаскивать.

Особист, обучавший нас, в клубе, всегда «пыхтел и вонял», что у меня — самая плохая реакция и самый — «тупой» — удар!

Вот и пригодился, «тупой» удар!

Двумя ногами — в грудь и — живот…

Дыхание выбивает — на раз!

Войдя в воду, выше пояса, попытался подхватить девушку на руки.

Хорошо — догадывался, что Может, произойти!

Перехватив руку, «махнул» ее, на бережок, обычной, борцовской, «мельницей».

Коварный песок, дождался своего часа!

Визг, разносящийся по всей поляне, просто ласкал мой слух.

А вот не фиг, бить мужчину — между ног!

Вскочив на ноги, Мария одним прыжком оказалась на травке.

— Всё? Драться больше не будешь? — Поинтересовался я, из воды. — Или еще, ствол, припрятала?

Ох, зря я, такой миролюбивый!

Миниатюрное создание, сделала два шага по траве, набирая скорость и изогнулась в прыжке, норовя ударить в голову.

Красиво…

Для Голливуда.

В реальной драке — глупо.

Брызги воды, поднятые промахнувшейся по мне, девушкой, распуганная рыба и я — держащийся за живот, от хохота — вот и весь результат.

Стоя друг напротив друга, я — смеющийся, Мария — восхитительно — возбужденная и исцарапанная, поймал себя на мысли, что всё творящееся — полный бред!

Махнул рукой и побрел к берегу.

Прозвучавшие позади меня шаги, разбегающейся, для очередной глупости, девушки, заставили обернуться и сказать одну — единственную фразу: «Купальник — порвался!»

«Что и требовалось доказать!» — Удовлетворенно подумал я, глядя как «личный» гид, заныривает в воду, пытаясь прикрыться от моего взгляда.

Проковыляв по песку, прошел к костру и подобрал валяющееся, полотенце.

— Лови! — Полотенце полетело в сторону, Марии. — Смотреть не буду.

Я, отвернулся и уставился в костер, на котором булькал котелок, распространяя аппетитнейшие, доложу я вам, запахи.

— Спасибо… — Буркнула, проходя мимо меня, Мария, закутанная в полотенце, на манер индийского сари.

Коротковатого… Очень, коротковатого — сари.

— Мир? — Я взялся за ложку и принялся мешать, кулеш.

— Потом, разберемся… — Мария, зашла за своего монстра и зашебуршала, вещами.

Надеюсь, у нее, там — базуки, нет?

Базуки, к счастью для меня, не оказалось.

Зато нашлось, чудесное, вяленое мясо, которое и отправилось в кулеш, порезанное на мелкие, кусочки.

Потянув носом, скривился — соли, в кулеше — мало!

Честное слово, не вся бы эта, уродская канитель с экзотизмом — стал бы поваром!

Или — кондитером!

Такая, чудесная, мирная — профессия!

Стой себе у плиты и помешивай, суп…

Никаких, тебе — погонь, стрелялок и полуобнаженных — красавиц!

Из самых больших треволнений — не сбежит ли молоко и не подгорят ли — сухари!

Замечтавшись, помешивал в котелке ложкой, не обращая внимание, на Марию.

— Решил до второго пришествия, мешать? — Мария, с шипением, расчесывала спутавшиеся после купания, волосы.

— Кто «мешает», того — бьют! — Скривился я, вторично, попробовав эту кашу, на вкус. — Какая, мерзость, получилась! Может, рыбы, наловить? Ухи, наварим…

— Андрей… — Машенька, отложила расческу. — Это — Другой — мир! И, соответственно, другая — биохимия…

— Жаль… — Вздохнул я, снял котелок с огня и поставил на траву. — Жрать это — невозможно… Хотя…

Вернув котелок на огонь, почесал затылок, вспоминая, брал ли я, с собой, приправы, купленные на базарчике, у старика, с лукавой улыбкой.

Седой дед, с лихо закрученными усами, торжественно пообещал мне, что приправы: «Самые злые, самые душистые и самые — лучшие» и, что я: «буду плакать и умолять, убить себя…»

Вот и проверим!

Сдвинув, котелок в сторону, чтоб не подгорело — отправился к «форду», за рюкзаком.

Для того чтобы найти специи, пришлось вывалить все вещи, на сиденье.

По закону подлости, единственному работающему во все времена, полутораметровый «патронташ», оказался на самом дне.

Раскатав, полиэтиленовый пакет, по капоту автомонстра, замер, изучая надписи.

«Ну да — русский тут не в ходу…» — Рассмеялся я. — «Наравне с английским…»

Пришлось вскрывать весь «патронташ» и выбирать специи, по запаху.

— Чашка — кружка, есть? — Спросил я, продолжающую вычесываться, «кошку — Машку».

Фыркнув, русоволосое чудо, оторвалось от своего занятия, сняло, пятую точку с камня, на котором сидело и, порывшись в вещах, молча, подало жестяную кружку.

— Спасибо! — Поблагодарил я, заслужив очередное «Фыр-р-р-р»!

Из двух десятков наименований, в кружку полетело — семь штук.

Остальные, показались мне — не заслуживающими внимания.

Размешав их в кружке, вернулся к костру и, плавно помешивая варево, всыпал в него, смесь.

Смесь круп, мгновенно, приняла ярко-красный цвет, разя наповал, ароматом.

Сняв пробу — вытер слезы.

— Хорошо… — Выдохнул я, отдышавшись. — Пива, бы… Налетай, воительница!

К чести Марии, надо отметить, что первую ложку она не выплюнула!

Пропихнув дважды обжигающее варево — от температуры и от специй — внутрь пищевода, мой личный гид, протяжно выдохнула и стартовала к машине, на полусогнутых.

Вернулась, с четырьмя бутылками пива!

В любом, даже самом остром, блюде — страшна только первая ложка!

Дальше, мы оба, таскали кулеш прямо из котелка, ложками и запивали пивом — молча!

— Я похожа на Дракона?! — Полюбопытствовала, «чесанная» русалка, замотанная в полотенце, выдыхая.

— Скорее — на симпатичную, такую, рыбку… — Подмигнул я.

Проведенный в Китае, отпуск, приучил меня, относится к еде — философски.

Особенно — к острой, еде…

— Ну, Вацлав… Не ожидала! — Мария замерла, разглядывая меня, через бутылку с пивом. — Удивил!

— Да не Вацлав, я! — Рявкнул, от души, я. — Не — Вацлав! Андрей! Андрей Тобольский! Вацлав — в гостинице, наверняка, остался!

До Марии, наконец-то, дошло…

От хохота, девушка упустила в кулеш ложку и едва не разлила — пиво!

Глядя на неё — развеселился и я.

Через минуту, мы оба хохотали, как сумасшедшие…

— Вот это… — Мария, держалась за бока. — Называется — Пушной зверь! Блин! Ну, вот как тут, в Судьбу не поверить! Ждала — экзота — физика… Нашла. Оказался — Повар!

Взрыв хохота, чистого и незамутненного, далеко разносился по поляне, доказывая, что и в Другом мире, Человек остается — Человеком!

Даже если он — Экзот!

11

… — Рейс номер 394 «Катманду — Урумчи», задерживается на три часа, по метеоусловиям… — Обрадовало меня, информсообщение.

— Может, останешься? — Мария, тихая и задумчивая, сидела в соседнем кресле. — Я, тебя, с остальными — познакомлю…

— Маша… Ты, какой, институт, заканчивала? — Улыбнулся я.

— Астанинский, физ-мат… А что? — Замерла, ожидая подвоха, длинноногая собеседница.

— За два года, Вы с сестрой, вывезли — 600 экзотов. Нас — десять миллионов. Посчитаешь, сколько понадобится лет, чтобы вывезти, хотя бы — желающих?

Мария, закачала головой.

— Я… Ни — я, ни — сестра… Мы не будем, помогать, всем подряд… Ты, что, правда такой наивный? Ведь и среди нас — говна хватает!

Я кивнул, соглашаясь с ее мнением.

Вот так…

Я так мечтал, об ответе, на свой вопрос…

Вот он, «ответ» — рядом, сидит…

И, по своему — она права.

Тащить всех, в светлое будущее…

Так уже было…

Надорвались.

— Прости, Андрюш… — Маша уткнулась лбом мне в плечо. — Не обижайся… Сам, видел… Вацлав — экзот… А, Такая, Мразь…

— Ты, Вацлава — не трожь… — Криво усмехнулся я, догадываясь, как работают — разведки. — Сидит, где-нибудь, Вацлав… Без права переписки… Если, не разобрали, человека… По запчастям… А это — не Вацлав. Кукла. «Подменыш»… Всей правды, что — экзот…

— Достаточно того, что — экзот… — Вздохнула девушка. — И, как тут, спасать — всех?!

Надеялся я, что талант Маши, ответ на мои мольбы…

Нет, только новых вопросов, добавилось…

Отделить, волков от овец…

Ну да…

Когда говно полезет…

Не раньше!

Хоть и экзоты, мы… Да всё равно — Люди!

— Анне — Лене, привет, передавай… — Попросил я. — Последи, чтоб не обижали…

Фройляйн Гешке, здорово нам помогла…

Без неё — ушел бы, «Вацлав».

Заодно, «настучав», на меня…

Пришлось, вывозить, сразу партию — кто в отеле, из экзотов, был…

— Маша… — Я вздохнул, понимая, что, то о чем хочу попросить — глубоко личное. — Выложи… «Переход»… Пожалуйста!

— Как, «Трианон», выложил — «Чистку»? — Мария задумалась. — Хорошо. В память, о нем — выложу…

— TryNoon… — Автоматически, поправил я ник. — Что значит — в «память»?

— На старый Новый год — засветился. — Начала рассказывать Мария. — Взяли в «клещи», так он… Вместе с машиной — себя, подорвал…

— Ото как… — Вздохнул я. — Слух? Или — точно?

— Точно… — Мария опечаленно поежилась. — Вот и закрылась очередная страница истории… Самый «долгоиграющий» экзот… Сгорел, не успев до «ноля»… Даже, «последнего желания» — не осталось… Мы с сестрой, по его методике «сливались»…

— Жаль… Коли так… — Хмыкнул я. — Теперь — только молодые…

— Андрюш… У Тебя, когда, «кураж»? — Машенька смотрела на меня с таким видом, словно от ответа, зависел весь ее мир.

— У-у-у! Теперь — не скоро! — Рассмеялся я, говоря правду. — Очень, не скоро!

— Жаль… — Маша, внезапно усмехнулась. — Знаешь… Давай, прощаться! Долгие проводы…

— Добрых, дорог! — Поцеловал я девушку, в щечку. — Дадут, Звезды — свидимся…

— Не Тут… Так — Там! — Мария встала, одернула свою джинсовую куртку и растаяла, в водовороте людей.

— Пассажиров, ожидающих посадки на рейс?394, «Катманду — Урумчи», просим пройти на регистрацию, стойка? 2!

Пристроившись в «кильватер» пожилой супружеской чете, по виду — типичные китайцы, неторопливо, с ленцой и удовольствием, пошел к стойке, любуясь видом аэропорта изнутри.

Особо, любоваться было нечем.

Стекло, бетон и бетон — со стеклом.

«Чистенько, светленько и многолюдненько!» — Как любила говорить «Огнедышащая».

Очередь перед стойкой, накопилась немногочисленная — человек, от силы — 20.

Молоденькая китаянка, на контроле, демонстрировала, невозможную для меня, скорость перехода с языка на язык.

Как по «ALT+SHIFT», честное слово!

К каждому пассажиру, «поднебесная богиня», умудрялась обращаться на его языке!

Пара пассажиров, отошли в сторонку — перегруз, истинное проклятие всех авиаперевозчиков и вечное недовольство всех остальных.

— Доброе утро! — Улыбнулся я, оказавшись перед девушкой. — У меня бронь…

— Доброе утро… — Китаянка, с сожалением, улыбнулась. — Билеты по брони, положено выкупать за три часа…

— Знаю. Не нашел работающей кассы… — Говорить правду — легко и приятно.

— Минуточку. Номер брони, пожалуйста!

Я, застыл и полез в рюкзак за ноутбуком, молясь, чтобы не успел удалить историю.

— Пока Вы ищете номер, я обслужу оставшихся пассажиров! — Жестом руки, девушка предложила мне сдвинуться в сторону, освобождая место.

Через пару минут отчаянного потения, нашел нужную страницу.

Дождавшись паузы, вновь обратился к девушке.

— 33594874!

— Минуточку… — Девушка кивнула и уставилась в монитор. — Да. Ваша бронь — в силе. Документы, пожалуйста!

И, хоть девушка казалась спокойной и веселой, рука ее, жила отдельной жизнью, скользнув под стойку, на кнопку тревоги.

Протянув паспорт, замер в ожидании.

— Господин Тобольский! — «Поднебесная богиня», снова сменила раскладку и заговорила на отличном русском языке. — У Вас, нет визы, для посещения нашей страны!

Тихий стон, вырвался у меня.

— Цель посещения? — Китаянка, щелкала пальцами по клавиатуре, что-то выискивая.

— Встреча с работодателем. — Вздохнул я, понимая, что вряд ли господин Пер, сегодня меня дождется.

— Название фирмы — работодателя? — Улыбнулась мне девушка, чуть наклонив голову.

— BST.

— На основании договора, между Россией и Китаем, я могу предоставить Вам разрешение, на кратковременное — не более 24-х часов — пребывание на территории моей страны. — Девушка в форме «Чайна-эйр», снова мне улыбнулась. — Покупки, за время пребывания, не должны превышать суммы в 2000 долларов США. Вы, согласны?

— Да! — Улыбнулся я. — Меня — все устраивает!

— Вместе с билетом, придется оплатить, временную визу — 20 долларов. — Предупредила моя «спасительница» от позора.

Вместо ответа, я протянул наличные.

Через минуту, получил теплые, только что из принтера, билеты и вздрогнул — порез, нанесенный стилетом, снова начал кровоточить, густо капая на стойку, перед девушкой в форме.

Улыбающаяся и невозмутимая, хозяйка стойки, протянула мне пачку салфеток.

— В салоне самолета, рекомендую обратиться к бортпроводнику. Он, сменит Вам повязку…

— Думаю, ее сменят на медконтроле… — Рассмеялся я.

— По договоренности между Непалом и Китаем — медконтроль не производится… — Китаянка склонила голову, давая понять, что разговор окончен.

Еще раз поблагодарив, обмотал окровавленную повязку, салфетками и прошел к трубе перехода в салон.

Ни утомительной передержки, ни — тупой гонки — все отработано и работает, как часы!

Придерживая повязку, протянул билеты невысокому, молодому китайцу.

— Господин Тобольский. Ваше место — 17А, это — направо. — Поклонился мне молодой человек, отодвигая шторку и пропуская в салон. — Вызов бортпроводника — красная кнопка, над Вашей головой, на панели управления.

— Можно будет, повязку, сменить? — Сразу взял я «быка за рога», демонстрируя окровавленные руки. — А то, замараю, всё…

Сказав два слова на китайском языке, в микрофон, укрепленный на лацкане пиджака, мужчина замер, выслушивая ответ.

— Проходите на свое место, господин Тобольский. Через минуту, к Вам — подойдут!

Нет, мне положительно нравился сервис в «Чайна-Эйр»!

Не успел я занять свое место, как рядом со мной возник пожилой мужчина с чемоданчиком, с красным крестом, в белом круге.

— Доброе утро! — Произнес я и замер — Женя?!

— Простите? Мы — знакомы? — Врач… Бывший врач дайвинг — клуба «Дельфин», поставивший меня на ноги, после того, как я неудачно вынырнул, «спиной вперед», одевшись на крюк, торчавший из понтона, уставился на меня через очки, пытаясь вспомнить.

— Дельфин. Понтон. Массаж. — С улыбкой проговорил я, напоминая, события.

— Тюлень?! — Признал меня, наконец-то, мой спаситель. — А где же твои хайры?!

— Сменил… На плеш — накопитель! — Расхохотался я. — Вот это — встреча!

— Тесен мир… — Улыбнулся Женя. — Как, спина?

— Иногда — болит… — Бодро соврал я. — Мечтаю о массаже…

— Погоди! — Остановил меня, Женя. — Давай, рукой займемся, а после взлета, поговорим, спокойно!

Открыв свой чемоданчик и расположив его в соседнем кресле, Женя, невозмутимо срезал мою повязку и поцокал языком.

— Вены, вскрыть, пробовал?!

— Нет… — Вздохнул я. — Облокотился, на железку…

— Надо, швы, накладывать! — Обрадовал меня, старый знакомый. — Так — не заживет!

— Валяй… — Передернул я плечами, представляя, сколько будет мороки.

Женя, трижды, едва заметно прикоснулся к моей руке и через мгновение, рука безвольно повисла, потеряв всякую чувствительность.

Достав кривую иглу и нить, врач авиакомпании «Чайна-Эйр», в две минуты наложил шесть швов.

Вытер инструмент, мазнул по руке спиртовой салфеткой, стирая следы крови и достав баллончик, залил рану, жидким бинтом.

— Если через 15 минут, чувствительность не восстановится — вызовешь меня. — Предупредил он, убирая окровавленные обрезки в пакет и закрывая свой чемоданчик. — Приятного полета!

Подмигнув, напоследок, Женя скрылся за занавеской, отделяющей наш салон от кабины пилотов.

Судя по расположению кресел, сегодня мне придется лететь на «боинге».

Впервые.

Уютный салон, отделанный в красно — золотые цвета, просто гигантские — сиденья.

Кайф!

Попытался откинуть сиденье и расхохотался — рука — то, не работает!

Пришлось, изгибаться…

Салон заполнился едва ли на треть, когда бортпроводник, проходя мимо меня, предупредил, что спинку надо вернуть в вертикальное положение.

Кивнув, что понял, снова изогнулся, пытаясь нажать на кнопку.

— Господин не летал на «Боинге»? — Бортпроводник, замер, пряча улыбку.

— Нет… — Растерялся я.

— Очень, хороший, самолет! — Заверил меня, молодой человек. — Кнопка управления спинкой кресла, есть на обеих, подлокотниках!

— Спасибо… — Кажется, я — покраснел.

Ведь читал же, что компания «Боинг», учитывает интересы, как правшей, так и левшей…

Пристегнувшись, стал ждать.

Проплыл, за окнами, аэропорт.

Едва слышимый гул моторов, чуть заметно усилился и наш «Боинг», побежал по взлетке, набирая скорость.

Момента отрыва от земли — не почувствовал.

От слова — «вообще»!

Разительное отличие от «Туполевых», «Антоновых», «Аэрбасов» и «Каравелл»…

— Уважаемые пассажиры… — Услышал я стандартное начало, стандартного, обращения.

За окном, проплывала долина Катманду — ярко — зеленое одеяло, с рассыпанными на нем, домиками — храмами.

— Ни хрена то я и не увидел… — Вырвалось у меня, вместо — «Прощай». — Трус, паршивый!

Все мое бегство — бегство зайца, от собственной тени.

«Вор, хочет, чтобы его — поймали!» — Вот и вторая, правда, обо мне.

Не засветись я, в самолете, с Танечкой — никому бы и дела, не было до меня!

А так — сам подписал, дурацкую бумажку…

Вот тебе и герой — спаситель…

Идиот!

Сидел бы, в Барнеаполе, на попе — ровно!

Страх.

Самый сильный движитель человечества — «жаренный петух»!

Кулаки, от злости, сжались…

— … Желаем, приятного полета! — Завершил свое сообщение бортпроводник.

— Приятного пролета… — Поправил я, фразу.

Стремительный «Боинг» уносил меня в Поднебесную…

Уставившись в окно, любовался белоснежными облаками, мгновенно припомнив детскую игру — «что — на — что — похоже»…

Белые замки.

Причудливые — лица.

Корабли…

В детстве, помню точно — совпадений было намного больше…

— Напитки? — Оторвал меня от созерцания, вежливый голос молодой девушки — китаянки, скользившей по проходу, толкая перед собой столик на колесиках.

— Минералку. Сильногазированную. — Попросил я и жестом остановил девушку, попытавшуюся, налить мне минералку в стакан. — Лучше — бутылку…

Протянув мне не вскрытую бутылку и стаканчик, девушка, с легким поклоном, продолжила свою работу, предлагая пассажирам напитки и предупреждая, что завтрак будет через полчаса.

Хорошо быть пассажиром бизнес — класса.

— О чем задумался, «Тюлень»? — Вырвал меня из задумчивой хандры, подошедший, Женя.

— О странностях, Судьбы… — Признался я. — Вот, например, ты… Как тебя угораздило, оказаться на борту, «Чайна-Эйр»? Родину, сменил?

— Ты, чем слушал?! — Расхохотался Женя. — Экипаж — Российский! А на верху — пять ВИП-ов… Вот и летит с ними, твой покорный слуга… Сопровождает…

— А я уж испугался… — Виновато признался я. — Прости.

— Нормально, всё. — Отмахнулся Женя. — У нас, тут, и не такие казусы, бывают!

— Неужто — дерутся?! — Опешил я.

— Бывает… Буянят. Не без этого… — Не смотря на появившуюся седину, улыбка у Жени осталась еще та — открытая и добродушная. — Только, Китай это — не Россия… Ты, билеты, изучи, внимательно! Очень, рекомендую!

— Высадят, без парашюта?! — Предположил, я.

— Кстати — могут… — Задумчиво покачал головой, врач. — Запросто… Давно, в «Дельфине», был?

— Лет десять, назад… — Признался я. — Некогда…

— А-а-а… Тогда ты — не в курсе… Нет, больше — «Дельфина»… В девятом — закрыли… — Женя поморщился. — Утоп, один, «бастык»… Всех, под следствие. Клуб — на ключ.

— Посадили? — Заглянул я Жене в глаза.

— А как же! — Кивнул головой, мастер-инструктор. — Двоих. Директора и техника, что баллоны — заправлял.

— И, где сей несчастный случай — произошел?! — Зная наших, «непотопляемых», начал представлять черт знает что.

— Где — где… В джакузЕ! — Убил меня ответом, Женя. — Набухался, «бастык» и пошел в джакузи — нырять! Даже — ласты — одел! Выбираться начал — наступил себе на ласт и лбом — об ванну. Аквалангом и придавило!

— Жесть! — Сквозь хохот, выдохнул я. — Так за что — директора и техника — тогда?!

— Директору, за ТБ — год, условно. Технику — год, за то, что баллоны, оказались заправлены кислородно — гелиевой, смесью… — Женя пожал плечами. — Весь участок, пищал… Подрыв авторитета, правоохранительных органов!

— Правоохренительных… — Поправил я. — Если не врешь… Жесть!

— Вот те — крест! — Перекрестился Женя, оглянувшись.

Рация на его поясе, завибрировала.

— Пойду. ВИП, вызывает… — Женя, со вздохом, встал из кресла. — А билеты — изучи!

Усмехаясь услышанной истории, потянулся за билетами.

Через минуту — не смеялся.

На бортах «Чайна-Эйр», экипаж — царь и бог — в одном флаконе!

Реально!

За нарушение правил — штрафы — Драконовские!

За рукоприкладство — в наручниках, до конца полета.

За оскорбление, при исполнении — можно схлопотать инъекцию, успокоительного!

За которое, кстати, тебе придется заплатить!

За оскорбление, действием… Вообще, тюремный срок, невзирая на гражданство!

И, насчет высадки без парашюта — Женя не соврал!

При угрозе терракта, террориста, выступившего с требованиями — высаживают без его уведомления!

Бис, черт возьми!

— Завтрак! — Мягкий девичий голосок, вернул меня в салон самолета. — Есть курица, рыба, овощи!

— Курица. — Решил я, рассматривая миниатюрную китаянку. — И, девушка… А, орешки, подсоленые — есть?

— Разумеется! — Улыбнулась девушка.

— Пакетов, пять — шесть! — Потребовал я, предвкушая долгий полет.

— Разные?

— Фисташки и арахис! — Утонил я.

На пустом сиденье рядом со мной, возникло три пакета арахиса и три — фисташек. К сожалению — чищеных…

Я довольно потер руки.

Живем!

Откинув столик, расправился с курицей.

«Вкусновато… Но — Маловато…»

Запив курицу минералкой, потянулся за читалкой, распотрошив, пакет с фисташками — для разгона.

Поковырявшись, в накачанном добре, остановился на Мастерах.

«Стажеры» и «Путь на Амальтею».

Перечитывать Стругацких, для меня, все равно что — читать заново!

И, если — «Град обреченный» — каждый раз читаю и поражаюсь — сколько же я не заметил, то «Стажеры» и «Путь…» — просто — гимн.

Нет, не гимн — коммунизму.

Хотя и его там — сполна.

Гимн — «Человеку Любознательному»…

«… Дауге сказал, глядя перед собой:

— Жизнь дает человеку три радости, тезка. Друга, любовь и работу. Каждая из этих радостей отдельно уже стоит многого. Но как же редко они собираются вместе!

— Без любви, конечно, обойтись можно, — вдумчиво сказал Гриша.

Дауге мельком взглянул на него.

— Да, можно, — согласился он. — Но это значит, что одной радостью будет меньше, а их всего три…»

Гимн, человека…

Чертыхнувшись, отложил книгу. Не идет, сегодня, «Путь…»

Выключенная читалка, улеглась на откинутый столик, а я вновь занялся «рисованием по облакам».

Облака, вид сверху — картина неизвестного художника…

Из разрыва облаков, появился киль идущего внизу самолета.

Боевого, самолета.

Судя по очертаниям — «МиГ».

Присмотревшись, убедился, что глаза меня не обманывают — истребитель сопровождал наш «Боинг», ниже и левее, охраняя переднюю полусферу.

Достав так и не активированный телефон, без сим карты, сделал короткий ролик и несколько кадров.

«Фотогеничный, чертяка»! — Полюбовался я на фото «МиГ»-а.

— Разглядел, таки… — Усмехнулся Женя, подкравшись не хуже ниндзи. — Не свети, пока, нигде? Лады?

— Только для личного альбома! — Понятливо подмигнул я. — Что, ждем проблем?

— Нет. Просто — сопровождение… — Пожал плечами, Женя. — Два — наших. Два — китайских…

— Мы что — «ядрёну» бомбу, везем? — Прикинул я, стоимость такого сопровождения.

— А, знаешь, что… — Женя, на мгновение задумался и качнул головой, словно соглашаясь с собственными мыслями. — Пошли, познакомлю… Кое с кем…

Поднявшись за Женей в кабину премиум — класса, мимо телевизора, по которому вновь передавали обращение президента США, в этот раз — с комментариями человека, чью лысину украшало родимое пятно.

— У-у-у! Вылез, осколок… — Сорвалось у меня.

— Проходи! — Женя открыл дверь маленького кабинета, три на три метра. — Николай Витальевич… Я, Вам — слушателя — привел!

— Свежие уши?! Это — Здорово! Спасибо, Евгений Кимович! — Человек, поблагодаривший Женю, протянул мне руку. — Николай Витальевич Малодых!

— Андрей Тобольский… — Прохрипел я, внезапно севшим голосом и не веря своим глазам.

— По глазам вижу — узнали! — Подмигнул мне Малодых. — Небось, уже заготовили кучу вопросов, к старику?!

— Нет. — Покачал я головой. — Вам, как я понял, нужны уши… А не писк народа…

Малодых…

Фамилия, мало известная… В широких кругах, «просвещенной», аудитории.

Кандидат, физмата. Социолог. Историк. Человек, чьему, энциклопедическому складу ума, никто не рукоплещет.

Человек, чьи книги — стоят бешеных денег.

Человек, на чьём сайте, я пасся, каждый день, по нескольку часов… Заразив, этим занятием, окружающих.

Встречал я на его сайте и «Огнедышащую», под ником «Winterday_888»…

— Ну-с, молодой человек, устраивайтесь, удобнее… Буду на Вас, оттачивать новые мысли. — Улыбнулся Малодых. — А то, Евгений Кимович, уже устал меня слушать!

— Не слушать — поспевать, за Вашей мыслью! — Отмахнулся Женя. — Пойду, я. ВИП-ов, утешать…

— Спасибо, Евгений Кимович! — Поблагодарил спину моего знакомого, Малодых, довольно потирая руки. — Вы, молодой человек, по специальности — кто, будете?

— По институту — психолог. По жизни — компьютерщик. — Улыбнулся я.

— Присаживайтесь, Андрей. — Помня его характер, по комментариям и привычки — по отзывам, я спокойно сел в глубокое и удобное кресло.

К сожалению, напротив «зомбятника», с поставленным на паузу, пятноголовым, комментатором.

Видя мое недовольное лицо, Малодых, усмехнулся.

— Не любите?

— А кто, на территории России и бывших «сестер», скажите, пожалуйста, его — любит? — По-еврейски, вопросом на вопрос, ответил я.

— Да… Разбитый идол, с оставшимися, к сожалению, рычагами воздействия… — Вздохнул Малодых.

— Зря, его Лебедь не повесил… — Признался я. — Право слово — зря…

— Лебедь — талантливый военный и прирожденный — лидер. И, вовсе не зря, он оставил жизнь — «идолу». — Мягко попенял мне, Николай Витальевич. — Очень даже, не зря! Старый враг, известный враг — лучше нового! Вот, посмотрит это, среднестатистический Россиянин и, какой, сделает вывод?

— «Опять, наё…!» — Вырвалось у меня, прежде чем я, успел поймать себя за язык.

— Вот! — Многозначительно поднял вверх указательный палец, Малодых. — А, значит, начнет сопротивляться! Однако, речь я хочу повести не о нем…

Малодых, щелкнул кнопкой, выключая телевизор и сел в кресло напротив меня.

— Вы — не Россиянин! — Выдал он, «на-гора», собственные наблюдения. — Правильный язык. Не окаете и не акаете. Правильно ставите — ударения. Средняя Азия? Казахстан?

— Так заметно? — Удивился я.

— Аж уши — режет! — С хохотом признался Малодых. — Может это и к лучшему… Что Вы знаете, о — букве?

— О, какой — букве?! — Оторопел я, не успев перестроится.

— Что такое — буква, молодой человек? — Хитро прищурившись, Николай Витальевич, уставился на меня.

— Носитель, информации… — Пожал я плечами.

— Широк, ты, Русский Человек! — Нахмурился Малодых. — Сужать, надо… Буква, в первую очередь, обозначение звука! Его, письменное, обозначение… Таким образом, внедрение в русский язык, англоязычных слов — есть разрушение звукового строя!

— Без англицизмов, в нашем мире — сложно… — Покачал я головой. — Увы, заимствования — неизбежны. Вспомним, сколько слов русский язык позаимствовал из французского!

— В результате — война с Францией! — Задорно подмигнул Малодых. — Это — шутка, молодой человек!

— Я — понял… Для остальных, такая шутка — повод к войне…

— Слишком, вы, батенька — серьезны… — Малодых замер. — Но… Что-то в этом есть… Однако, я хотел сказать не это…

— Вы хотели сказать, что использование иного звукового ряда, наравне с непонятностью терминов, употребляемых на иностранном языке — вызывает чувство страха либо — вины. — Кивнул я. — А управлять виноватым или запуганным — намного легче…

— Вывод… Впечатляет… — Кивнул Малодых. — На страницах блога, не встречались?

— Нет. — Рассмеялся я. — Читал — не скрою. Многие выводы — делаю — сам. А Ваши книги… У нас их не достать, днем с огнем…

— Так. С буквами — разобрались… — Николай Витальевич сделал пометку в своем блокноте, обычном, «десятикопеечном», блокноте, лежащем на столе перед ним. — Тогда, как Вы думаете, почему Европа, так ожесточилась на Россию?

— Территория и запасы. — Быстро ответил я.

— Еще! — Жестом потребовал продолжать, Малодых. — Это — экономика! Но ругань идет не только, вокруг этого!

— «Инакомыслие»… Может быть… — Пожал я плечами.

— Не то! — Малодых принялся вертеть в руках ручку. — Еще Царскую Россию, называли «полицейским государством»! Наведение порядка — основной смысл существования России, по меркам Запада. Навели порядок и — убирайтесь! Европа, привыкшая жить индивидуально — никогда не поймет России, привыкшей жить — вместе… Советский Союз, закончив Вторую Мировую и создав страны «Берлинского договора» — порвал шаблон! И тут, мы сталкиваемся с самой большой ошибкой, правительства СССР… Они давали слишком много «рыбы», забывая о «сетях». Не мудрено, что едва повеяло призраком свободы и сети появились в продаже — Европа принялась браконьерничать. А у браконьера — тьма — оправданий. И самое первое — обвинить окружающих! А России, всегда есть что предъявить! Тут и оккупацию, приплели и Катынь… Однако, не стоит забывать, что в любом государстве, свои «скелеты в шкафу». Взять, хотя бы, Литовские погромы евреев. От 100 тысяч, до 206 — тысяч, жертв, по разным данным… Вам не кажется, очень похожим, поведение Европейского сообщества, на поведение — человека… Ругающего… Ну, молодой человек, удивите, меня! Кого, хозяин, ругает и — чаще всех?

— Правительство… Соседи… — Начал перебирать я.

— Цепного пса! — Покачал головой, Малодых, в очередной раз, разочаровавшись в моих умственных способностях. — Россия — «цепной пес»! Испокон веков, Россия стояла на страже Азиатских границ, не пуская, своей кровью и жизнями, орды степняков, в уютные городки Европы… Устроенная силами НАТО, резня на востоке — наполнила Европу, мигрантами… А Россия — не прикрыла, их поля и городки… Вот и — обида, вот и — злость! Точнее — Страх! Лебедь, дай ему здоровья, первый понял, куда нас толкает Европейское сообщество. Потому и отпустил, эту личность… Как индикатор… Гавкает, значит — готовят подлость!

Многое из сказанного, для меня оказалось внове.

Сама мысль, что информационную войну, можно вести Так просто — не укладывалась в голове.

— Самая первая ложь, с которой сталкивается маленький человечек, таится на страницах — букваря… — Николай Витальевич, отложил ручку. — Ребенок видит, что на скрипке — играет баран. Стереотип — готов. На страницах букваря, ребенок видит — дети бегают и хулиганят. Сложилось — мнение. Три, основных человеческих, движущих силы: голод, страх и секс — стали основным средством подачи информации… Теперь к ним, в довесок, нам навязывают — терпимость, жадность, зависть… Укутывая это, в красивые, иностранные — слова…

— «Хама надо останавливать сразу… Иначе — из хама, вылупится — Зверь…» — Вспомнил я, прочитанную давным — давно, книгу.

— Именно, так! — Согласился Малодых. — Хама — останавливать. Безголосую певичку — гнать со сцены… Взяточника — вешать.

— С последним — сложно… — Усмехнулся я. — На место одного — приходит десяток других. Все объясняя, мол — «а Ты бы — не стал?!»

— А, ты бы — стал? — Прищурился Малодых.

— Нет. — После долгой паузы, признался я. — Не смогу. Противно…

— Хм… Противно… Да вы, батенька — динозавр!

— Ящерр… — Автоматически, поправил я.

— Как Вы не вымерли?! — Уставился на меня, Николай Витальевич.

— Ну… Как то — так… — Улыбнулся я. — Не вымер!

— Либо Вы врете — мне… Либо — себе. В любом случае, представьте себе… Где взять пару миллионов, которым, как и Вам, будет — противно?! — Малодых замер, в ожидании ответа. — Молчите? Жаль… Очень, жаль…

— И что… Везде — страх? — Задумчиво пробормотал я, себе под нос.

— Везде? Хм… Нет. Жадность. Глупость. Зависть. Недальновидность. — Начал перечислять пороки, Малодых.

— А как же — фанатики?!

— А что — фанатики? — Усмехнулся Николай Витальевич. — Не важно, меняет ли человек — продукты питания. Религию или — ориентацию… Первое, что он испытывает — озлобление… И, вместо того, чтобы жить и давать жить другим, он начинает себя рекламировать… Доказывать — он! — лучший! Может быть, он и — лучший… Вот только «рекламу» и «доказаторов», русский человек не любит. Он любит — жить! Петь. Любить, в конце — концов…

— А экзоты? — Посмотрел я в упор, на совершенно спокойного мужчину, чьи доказательства, уже давно не требуют — подтверждения.

Не зря, президент Лебедь, ох, не зря, взял в советники его и — Никитина… Одного, поля — ягода!

— Экзоты… — Малодых замер. — Два месяца назад я встретился с Вацлавом Лодизем. Он, совершенно уверен, что «ТВ» — не природный, минерал…

От такого заявления я впал в ступор.

— И, что же это? Дар, божий? Или — Проклятье?

— Уровень, следующий за «нано». «Фемто»! По заверениям Вацлава, в момент взрыва супервулкана, в наш мир прорвалось нечто, из параллельной Вселенной… Он уверял, что подошел вплотную к решению проблемы купирования, «ноля»… Увы, польские службы умудрились «зевнуть», такую личность… Вот так то, молодой человек!

Я, покачал головой, пытаясь, «разложить по полочкам», всё сказанное.

Внешне — все логично…

«Фемто», подразумевает такой простор для творчества, что «нано» и не снилось!

Отсюда и перестройка, организма экзота…

Вот только, в отличие от иномирян, что б им…

Мы не можем, управлять процессами фемто…

И — умираем!

— Пригрузил я тебя, Андрюша? — Рассмеялся Малодых. — Давай-ка, чайку, попьём…

По нажатию кнопки, в кабинет вошел китаец, с подносом, уставленным чашками и белым заварником.

— Чай, господин Малодых. — Поклонившись, произнес стюард. — Еще, что-нибудь?

— Ох, да что у Вас, требовать… — Отмахнулся Николай. — Ни сдобы, ни — сладостей… Скучный, народ, право слово…

Стюард, поклонился еще раз, наполнил наши чашки свежим чаем и исчез за дверью.

— Зря Вы, так… — Вступился за Китай, я. — Все у них, есть… Просто надо знать, где и что — спрашивать…

— Знаю, Андрей… Но, хочется, сорвать их маску невозмутимости и «чайвинизма»… Хоть на миг! — Признался со вздохом, мой собеседник. — Ты, чего, чай не пьешь?

— Думаю. — Повертев в руках чашку из тонкого фарфора, я поставил ее на место. — Неужели, нельзя жить — мирно?! Гулять с соседями, звать их в гости… Радоваться закатам и рассветам… Почему?! Почему — страх, а не — любовь. Совесть. Дружба.

Я снова взялся за чашку и по привычке, поискал глазами сахарницу.

— Даже подсластить — нечем! — Ляпнул я.

— Боль, Андрей — свет — Батькович, самый быстрый учитель… — Вздохнул Малодых. — И, подсластить — нечем…

В тишине, мы пили крепкий зеленый чай, собранный где-то на залитых солнцем полях или склонах, гор.

Горький, зеленый чай.

12

— Во! Ящерр! Рассуди! — Оторвал меня от задумчивого рассматривания схемы, голос МэдВеда. — «Мутный» опять — умничает!

— Блин! К бригадиру! — Отшил я, спорщиков. — Какой умник, шкафы, расставлял?! Опять же, за сотню, уехали!

Схема третьего этажа, выданная мне бригадиром, пестрела такими ляпами, что мы уже устали держаться и хвататься за голову.

Бригадир, невысокий, усатый Николай Михайлович, оттарабанивший за «бугром», по контракту, полных пять лет, как специалист — электрик, в мое хозяйство не лез.

Но — вникал, не отнимешь.

Для пробы, господин Пер, подсунул нам трехэтажную постройку, административного типа.

На схеме значилось:

Три точки Wi-Fi, на этаже.

Два — распределительных — шкафа.

И, сорок четыре — кабинета!

«Домовитые», а точнее — жадные, хозяева из BST, поставили два 24-х портовых, свитча…

Для последовательного соединения — нормально.

Но в их схеме — классическая «звезда»!

Где, неведомый специалист по проектированию, потерял один, столь необходимый мне, порт?!

Как?!

И, таких, таинственно исчезнувших и возникнувших из неоткуда «хвостов» ЛВС — все три этажа!

— Ну, Ящерр!

— Сгинь, «сумасшедший мишка»! — Простыня схемы, взметнувшись, упала на пол, сдутая сквозняком.

— Э-э-э… — Самый старый в нашей бригаде, Александр Трофимыч Цапрун, вертел в руках точку Wi-Fi. — А, питание — где?!

Я, снова, схватился за спецификацию.

Потом — за голову!

Из двух свитчей, только один — с портами, дополнительного питания. С двумя, портами.

Оперевшись спиной о стену, со стоном сполз на пол.

— Фриц, приехал! — Вопль «Князя Володимира», едва не заставил меня подпрыгнуть.

«Фриц» — Франц Крамер, оператор штроб-машины, способной за час, пробить штробу длиной 200 метров, в горных породах!

Мой тайный друг и третейский судья, в спорах с господином Пером.

Из Урумчи, сюда, в Пиренеи, мы летели вчетвером — ваш покорный слуга, господин Пер, Франц Крамер и «МэдВед» — коротко стриженный, светловолосый парнишка, «крупных габаритов».

Иначе говоря — шкаф!

После его пожатия, господин Пер, морщась, дул на руку.

— По схеме, будем делать? Или — как — положено? — «Фриц» делает для нас работу, вот уже третий, из семи отведенных, дней.

— Пройдись, по второму… Там, «сквозняков» — не хватает. — Прямо с пола, ответил я. — Возьми, «Мутного», он — пальцем, ткнет!

— Опять?! — Догадался Крамер. — Они что — издеваются?! Во втором корпусе — схемы — идеальные…

— Сними, мне — копию! — Попросил я, «жалкостливо». — Может — сгодятся…

— На! — Протянул мне скрученные в трубочку схемы, Франц. — Думал, еще вчера, попросишь!

— Франц! Ты — «Человечище»! — Подмигнул я, раскатывая листы по подоконнику. — Так, посмотрим…

Четыре простыни А3 и то, чего не было у нас — легенда!

Здание, типовое — только кабинеты — немного больше, а, следовательно, по две точки на кабинет.

Изучив, внимательнейшим образом легенду и описание, пришел к выводу, что и тут, поработала та же «куриная лапа».

— Франц! А как работа двигается, у остальных? — Поинтересовался я, придерживая локтем норовящие свернуться, схемы.

— Наши — второй этаж, добивают. — Гордясь своими земляками, поведал мне Крамер. — Итальянцы — первый. Вы, одни — отстаете…

— Ага… А, скажите на милость — нафига в туалетах — по две точки? И, кто догадался повесить над дверями, в те же заведения — Wi-Fi?! И, в каморке уборщицы — точка?! — Не слушая ответа, пробормотал я себе под нос. — Вот «безопасности» радости то будет!

— Ящерр! Михалыч, зовет! — МэдВедь, снова нарисовался… — Говорит — получилось!

— Ага… — Кивнул я и с сожалением отпустил схемы. — Иду.

Спустившись на первый этаж, застал впечатляющую картину — Вся бригада, в полной тишине, обступила бригадира и нашего бригадного химика — Колю Воронова, по прозвищу — «Химичу».

— Состав я сделал… — Радостно потирая руки, рассказывал «Химичу». — Тут, я сперва, пролетел, конечно — сохло, долго… Зато второй — получился!

Обмакнув малярную кисть в кислотно-зеленый раствор, Коля намазал им кабель канал и придавил к стене.

— Девять секунд! — Гордо провозгласил он. — 7… 8… 9… Попробуйте, оторвите!

Попробовали — все, по очереди.

Мэдведь, умудрился порезаться и сломать борта.

Донышко — не шелохнулось!

— Намертво, держит! — Почесал затылок, бригадир. — Много, сделал?

— Литров, сорок… — Коля широко улыбался, не догадываясь, что я ему приготовил, в наказание.

— Здорово! — Кивнул я. — А теперь — отрывай!

— Как?! — Удивился «Химичу».

— Хоть каком! — Рассмеялся я. — На этой стене — кабель канала — нет!

Рассматривая приклеенный вертикально, пластиковый желоб, Коля тяжело вздохнул.

— Злой, ты, Ящерр!

Народ, посмеиваясь, разошелся по местам.

— Шабаш, на сегодня! — Решил Михалыч. — Андрей, до…

— В-в-ву-у-убыдыщ! — Раздалось в конце коридора и сразу погас свет.

— Дождались… — Печально помотал головой, бригадир. — С первым пробоем, бригада!

Переглянувшись, все схватились за фонарики и помчались на звук.

В конце коридора, в положении — «Зю», сидел Саша Сизов. Он же — «Мутный», он же — «Смурый» и с восторгом смотрел на торчащий из стены перфоратор, растирая по лицу, текущую из носа, кровь.

— «Мутный»! — Взревел МэдВедь. — Ты, что, творишь!

— Да не я это! — Шмыгнул носом, Санек. — Сзади, где-то!

Лучи фонариков принялись метаться по стене, в поисках пробоя.

— Ё-моё… — Почесал затылок бригадир, разглядывая почерневшую дырку в стене. — Не… Перфычем, так не сделаешь!

Дружный хохот, прервал речь бригадира.

Бригада, сползая по стенам, тыкала пальцем в «Мутного», не имея возможности, говорить.

Тыльная сторона Санечки, светилась в темноте, загадочным светом голого тела, сквозь прорехи в одежде. Паленый затылок, напоминал карту Курильских островов.

— Электричество! — Загадочно заявил Михалыч. — А вы, дурни, чего ржете! Не ты ли, МэдВедь, тьфу, Ваня — сломал перфоратор? Или ты, Сенечка, нафига, на полу, нарисовал кабель — канал?! Его же все, своим долгом, пнуть, норовят!

Бригада собралась и вправду отпадная, Михалыч — прав.

Сенечка Светин, художник — реалист.

Это его пауков, давила девушка — математик, занозившая его своими требованиями к рабочему месту.

Нарисованный на полу кабель-канал, действительно норовили все пнуть.

Я — дважды!

А рисунок, украшающий крышку моего ноута — вызывает истерический смех.

Еще бы, на крышке ноутбука — пепельница, полная окурков, надкусанный огурец и граненый стакан с водкой!

Увидев рисунок впервые, я попытался все это стряхнуть на пол…

МэдВедю, не понравился выданный ему перфоратор — в результате — перфоратор — случайно упал на бетонный пол.

Судя по виду, ронял его, Ванечка — весь день. Без перерыва на обед.

«Химичу» — надоело сверлить стены…

Умница Егор Станкевич — пишет стихи.

Иногда — цензурные.

«Изя Сидерман», он же — Саша Сизитов — прирожденный шпион и добытчик.

Михалыч, тот вообще — юник, без разговоров.

Людей чувствует — лучше любой собаки!

— Тащи, стремянку! — Скомандовал Михалыч. — Будем посмотреть.

— Не надо! — Голос господина Пера, вынырнувшего из темноты, остановил движение Мэда.

Взвыл «Химичу», которому Мэд наступил на ногу.

— Проблемы, Николай Михайдович? — Филипп Пер замер в ожидании ответа.

— Не по нашей части… — Отмахнулся Михалыч. — Нас тут не было…

— Но, света, как я понимаю — нет? — Настаивал Пер.

— Работы велись на противоположной, стене! — Отрезал Михалыч. — Вы, лучше с Тобольским, разговаривайте — вот у него — проблемы!

— Андрей! Что, на этот, раз?! — Господин Пер развернулся в мою сторону. — Опять — схемы?!

Включился, свет.

— Жесть… Во, «Мутный»… В рубашке, родился… — Ахнул Сенечка. — На выходных — проставишься!

«Ахать» было от чего: взорвавшаяся проводка, вывернула из стены пласт штукатурки, метра в два… Стой Саша на пару — тройку метров ближе — были бы жертвы…

— Ничего не трогайте! — Поднял руку, господин Пер. — Возможно — саботаж! Сейчас вызову «безопасность»!

— Всё. На сегодня, точно — шабаш. Сворачиваемся! Завтра, по новой технологии начнем работать. — Решил Михалыч. — Такие фортели — нафиг-нафиг!

Бригада сложила инструмент по местам и организованно поплелась ужинать.

— Андрей, Николай Михайлович — задержитесь! — Приказал Филипп, отворачиваясь и вызывая «безопасников». — Поговорим…

Расположившись у окна, мы с Михалычем переглянулись.

— Кабель — то, десятикиловольтный… — Подмигнул мне бригадир.

— Угу… А лифты — «коенигстраншалле»! — В тон ему, ответил я.

Что-то «восстановительно — оздоровительная» база «Ридж», подозрительно напоминала…

Михалыч, первый заподозрил — когда господин Пер, вышел из лифта, на первом этаже.

А указатель над дверями, отчетливо показывал, что лифт — поднимается!

Изя, ковыряясь в подвале со «сквозняками», напоролся, на искусно замаскированную гермодверь.

Странности множились и складывались в очень неприятную картину.

— Зачистят, нас… — Вздохнул Михалыч. — Зачистят…

— Прорвемся! — Отмахнулся я.

— Вот теперь, я Вас слушаю! — Господин Пер, отложив рацию, подошел к нам. — Что именно — не так?

— Во-первых, — начал я загибать пальцы. — Точки доступа — без доппитания. Их — три. Портов, под них — два. Расстояние между шкафами, превышает сто метров — это два! Для полноценной «звезды» — не хватает портов — три! И, в-четвертых… Если сделать не по схеме, а по уму… Можно сэкономить, до ста метров кабель-канала, с каждого этажа.

Господин Пер, услышав магическое слово «сэкономить», навострил уши и потребовал продолжать.

Раскатав схемы, попытался объяснить…

— Андрей… — Господин Пер замер, обдумывая мои предложения. — Сделаем, так… Вы — отстающие… Я, думаю… Будет правильно — разрешить Вам, сделать все — по Вашему. Единственное условие — Все должно Работать! Идеально! Лучше — швейцарских часов!

— Не переживайте, господин Пер! — Подмигнул Михалыч. — Будет работать, как советская «Слава»!

— Не знаю, что вы имеете в виду… — Растерялся Филипп. — Но, если уложитесь в срок… И, будет — экономия… Будет — премия!

— Слепой сказал — посмотрим… — Михалыч обожал издеваться над Пером.

— Поговорите, с Крамером. — Посоветовал господин Пер. — Он… Превосходный, специалист. С богатым опытом работы…

— Кстати! Мы заметили у Крамера, гусеничный, электроподъемник… Маленький, такой… — Михалыч вспомнил мой тоскующий взгляд, которым я провожал штробореза, гордо восседающего на своем электроконе. — Нам бы… Десяточек, таких… Чтоб на лестницах, не скакать…

— С утра — будут! — Заверил нас, господин Пер. — Это — всё?

— Нет. — Ошеломил его Михалыч, протягивая ручку. — Будьте добры — подпишите, на схемах, что с изменениями — ознакомлены и согласны!

Господин Пер, скривился, но отступать от своих слов не стал.

— Ага! Попался, который обещался! — Довольно расхохотался Михалыч, когда за господином Пером, закрылась дверь лифта. — Ну, Ящерр! Ночь тебе — на все схемы!

Ткнув в мою сторону прокуренным пальцем, бригадир протянул бумаги.

— Чтоб, младенец, смог прочитать, а не только — наши красавцы! Пошли, с «Фрицем», тьфу — Францем, советоваться…

Крамер, выслушав мои сумбурные объяснения, крепко задумался.

— За ночь — сделаю… — Заверил он нас.

— Франц… А, твой штроборез, сквозняки, сделать сможет? — Полюбопытствовал я.

— Да хоть — форточки! — Рассмеялся Крамер. — Только минимально — 32мм!

— Отлично! — Выдохнул Михалыч. — Дырявь! Межэтажные — сами пробурим.

— Могу и межэтажные… — Пожал плечами, Франц. — Какая, разница-то… Часом — больше, часом — меньше…

Пройдя по кабинетам всех трех этажей, нанес отметки будущих «сквозняков» и штробы.

Провозились еще часа два, пропустив ужин.

Франц, невозмутимый, делал отметки в планшете управления штроборезом, внося размеры и углы.

Михалыч, тут же прикидывал и поправлял мои ляпы — ему, вторым потоком, придется тянуть заземление…

До своей комнаты, дополз только к десяти вечера и сразу засел за чертежи — пока все свежо в памяти, надо зарисовать и сделать легенду, на каждый этаж.

Рука привычно побежала по бумаге, нанося обозначения и сразу проставляя — маркировки.

— Ящерр! Мы, пожрать — оставили! — Влетел без стука, «Мутный».

— Саша… — Оторвался я от схем. — Ты… Проверил, как договаривались?

Саша, тяжело вздохнул и сделал вид, что поет в микрофон.

— Отлично! — Уставился я в стенку. — И — всё?

— Чисто, как стол на кухне! — Улыбнулся «Мутный» и выскочил за дверь.

«Значит — только микрофоны…» — Покивал я в ответ на собственные мысли.

Отрабатывая этаж за этажом, отвлекаясь на глоток кофе, не заметил пролетевшее время.

Глаза — слипались…

Зевая, вышел из комнаты и отправился на прогулку, вокруг нашего корпуса.

Чистый горный воздух, в момент, прогнал сон.

Колючие звезды, нервно дрожащие и далекие — манили и дразнили.

Девять корпусов.

Пять — жилых, напичканных микрофонами.

Четыре — рабочих.

Административных…

А где, спрашиваю я Вас, кабинеты врачей, с медицинским оборудованием?

Куда, спрятали?

Или, вот еще: зачем, десятикиловольтный, кабель…

И, где — подстанция?!

Лифт, в трехэтажном здании — «коенигстраншалле» — высокоскоростной лифт, со всевозможными защитами — на фига?!

— Добрый вечер, Андрей! — Раздалось откуда-то, слева.

— Привет, Ксения Антоновна! — Обрадовался я. — Тоже, не спится?

— Не привычно… — Призналась девушка, скидывая капюшон. — Уже неделю здесь, а все — странно…

Ксения Антоновна Кажелецкая — тайный предмет воздыханий нашего Димитрия — белокурого и кудрявого парня.

Вечно он… Подойти к ней, боится…

А зря.

Пара получилась бы — классная!

Ксения — психолог. На этой теме мы с ней и зацепились — языками.

Иногда горячащаяся, иногда — спокойная, Ксения оказалась моей отдушиной.

За пару дней знакомства, мы умудрились с ней о многом поболтать, отводя душу.

Может, Димочка именно поэтому и боится к ней подойти?

Считает, что мы — любовники?

Придется, придется, провести разъяснительную работу…

— Тобольский, чего, уставился?

— Думаю… — Признался я. — От работы — не перезагрузился…

Шагая по очищенным от снега тропинкам, вдыхая чистый воздух и наслаждаясь неспешной беседой с приятным человеком — нет нет, да и возвращался, мысленно, к работе.

— Тобольский! Ты меня слушаешь? — Ксения начала горячится. — Ау! Марс! Ответьте, Земле!

— Слушаю, я, слушаю… Не думаю, что тесты пригодятся. Скорее — собеседования. — Ответил я на ее вопрос, прозвучавший минутой ранее. — Точнее — пригодятся — на «отсеве»…

— Ну, так о том и речь! — Довольная Ксения, убедившись, что ее слушают и слышат, продолжила. — А у них — все, куда-то в сторону мистики — падает! Вот, например…

Ксения, по памяти, привела пять вопросов…

— Ксеня… Ты, с экзотами, работала? — Поинтересовался я осторожно.

— Нет… — Помотала головой, Ксения.

— Странно… — Пробормотал я себе под нос.

Первые три вопроса, которые так удивили девушку — «Тест Волчика».

Его проходят все, регистрирующиеся, экзоты.

Ох, чую нюхом — пахнет керосином…

— Кажелецкая! А твой кабинет, где? — Полюбопытствовал я.

— А, нету — пока! — Рассмеялась Ксения. — Ремонт! Обещают — через неделю… А пока — тренинги, тесты и спецлитература…

— Список, дашь?! — Подмигнул я. — Надо, не отставать, от жизни…

— Тобольский! Хватит, врать-то… Не умеешь — не берись.

— Кажелецкая! Знаешь что… А, выходи-ка ты, за меня замуж! Раз такая умная!

Это моя дежурная шутка, каюсь, грешен.

Ксения, очень красивая девушка — не отнимешь. Но… Не мой тип.

С ней можно прекрасно общаться. Она — отличный специалист. Удивительно тонкое — чувство юмора.

Вот, в сестрах, я ее — вижу. А супругой — нет.

Может поэтому мы и «спелись»?

Перешучиваясь и перепрыгивая с темы на тему, сделали два круга по нашему городку и распрощались.

Вся база «Ридж», с ее странностями и неожиданностями…

Вот, например — наш договор, на монтаж сети…

Что означает фраза: «Исполнитель обязан, при выполнении работ проявлять творческую инициативу, профессионализм и опыт, полученный ранее…»?! Откуда, из какого, глубокого ада, вылезла эта «творческая инициатива»?! Почему, две из трех схем, просто пестрят ошибками?! Почему, нам не предоставили легенду?! И, «Фриц»… Уж больно вовремя он появляется… Словно тень господина Пера… Не зря Михалыч, собаку съевший на договорах, излазил его вдоль и поперек, заставив меня выписать все странности…

Колкие лучики звезд, смотревших на меня с неба, не давали успокоиться.

Снег.

Горы.

База.

Зачем, такое количество рабочих мест?!

44 места на этаж. Три этажа. Четыре — здания. 528 рабочих мест…

Не многовато ли, для «оздоровительно-восстановительной базы»?!

Шмыгнув носом, вернулся к себе.

Проверил свежим глазом схему, подправил — легенду.

Снял, три цветных копии — любители засунуть схему в неизвестном направлении, в наличии есть, надо подстраховаться.

Оставив схемы на столе у выхода, вернулся в свою комнату и рухнул спать.

«Будет день — будет — видно…»

Проснувшись от писка будильника, в полной темноте, чуть не…

Оказалось, «добрый Михалыч», мало того что переставил будильник — на два часа позже, так еще и шторы закрыл…

«Пожалел волк кобылу», как говорится в народе…

В результате — завтрак я проспал, на работу — опоздал.

Переодевшись в рабочую одежду, с множеством карманов и хлястиков, накинул «аляску» и, рысью, побежал на свое рабочее место.

Первый этаж встретил меня тишиной.

Пнув, по привычке, нарисованный кабель канал и привычно чертыхнувшись, рванул по лестнице, на второй.

— Э-э-э-э… Хьюстон… У нас — проблемы! — Пискнула рация у меня на боку. — Третий, этаж. Левое, крыло…

Стягивая на ходу «аляску», начал прикидывать, какие именно проблемы, имеет в виду Леша Ковальский — наш записной певун и бывший семинарист.

— Ванечка! Тебя можно, хоть на минуту — оставить без присмотра?! — Михалыч уже был на месте ЧП и распекал, за что-то зацепившегося на стене, МэдВедя. — Ящерр же написал, черным по русскому! Красным — Выделил! Работать — в перчатках!

— Что случилось? — Толкнул я в бок, Кострова.

— Медведь — приклеился… — Согнулся напополам, Димочка.

— Ф-ф-фу… — Вздохнул я, с облегчением. — Я, думал — проблемы…

— Ящ… Андрей! Ты посмотри, на этого… Медведя! — Заметил меня бригадир. — Два часа работы — и первое ЧП…

Подойдя поближе, понял — ЧП.

Мэда, поставили на самую простую работу — наносить клеевой состав, на штробу.

Нанес, блин…

— Отрывай! — Потребовал я.

— Больно… — Пожаловался Ванечка.

— А ты — резко! — Посоветовал «Химичу».

Мэд тяжело вздохнул, набрал полную грудь воздуха и рванул руки, от стены.

«Хрусь!» — Сказала штукатурка.

«Чпок!» — Сказала пятая точка МэдВедя, усаживаясь в электроподъемник.

«!» — Выдохнул бригадир.

Бригада, провожая взглядом удаляющегося Мэдведя, выла и каталась по полу, от смеха.

Пока электроподъемник не въехал на лестничную площадку…

— Ваня… — Бригадир, наплевав на приличия — закурил. — Вот скажи, пожалуйста… Каким образом?!

МэдВедь, разглядывая свои руки, с приклеевшеся штукатуркой, печально пожал плечами.

На его счастье, электроподъемник, был рассчитан на езду по лестничным маршам…

— Руки, покажи! — Бригадир, придирчиво осмотрел заштукатуренные гробарки Вани. — Сжать, сможешь?

«Хрусь!»

На пол посыпалась крошка, отлетая с рук Ванечки.

— Чисто! — Заявил МэдВедь, через минуту и хлопнул в ладоши, взметнув вверх, пыль.

— Андрей… — Михалыч устало вздохнул. — Забери, его… Пожалуйста… Может, он хотя бы рядом с тобой… Не будет столь опасен… Для себя, самого… А?!

— Э-э-э-эх, дубинушка — Ухнем! — Донеслось со второго этажа.

Звучный бас Алексия — семинариста, исключенного из семинарии, за «неудобные» вопросы, заставлял стены дрожать!

И ведь не скажешь по виду, что этот 22-х летний, не высокий и хрупкий парень, способен петь Таким басом!

— Е-е-еще-е-е — У-у-у-ухнем!

— Спасибо, Михалыч, что поспать, дал… — Вспомнил я.

— Вобщем, забирай медведя, к себе. — Распорядился бригадир. — Первый этаж мы растянули… Осталось — «зачакать» и «обжать». Будет тебе — помощник… Только — шуруповерт ему не давай. Засверлится…

Ванечка широко улыбнулся.

— Уйди, грех! — Не выдержал бригадир. — Ящерр… Если он… Еще раз! Виноватый — Ты! Понял?!

— Ваня… Беги! — Скомандовал я.

Если Лепажный начал объясняться междометиями — пора сваливать!

Ссыпавшись по лестнице, до первого этажа, мы с МэдВедем, расхохотались.

— Ящерр… Как ты… Быстро… Беги и… На первом — этаже…! — Ванечка размахивал своими немаленькими ручками, демонстрируя, как он меня догонял. — Я, пойду… Курну?!

— Перед смертью — не надышишься… — Зловеще ухмыльнулся я. — Раз, не Судьба тебе, работать руками… Будешь работать, головой!

Ванечка побледнел.

— Иди. Кури… В последний раз… — Подмигнул я. — Ручки, белы — отмой… И будешь ты, Ванечка… Учиться!

МэдВедя, сдуло ветром.

В который раз, поблагодарив свою Судьбу, за ниспосланный мне голос, отправился за инструментом.

Ваньке, по моим наблюдениям, действительно нельзя работать руками.

Пока мой «ученичёк», курил и мыл руки, успел проверить нанесенную на кабели маркировку и подравнять их по длине.

Со шкафами, BST, пролетело: вонючая китайская подделка не имела клемника, а полочки, под свитчи-маршрутизаторы, оказались жестяными и гнулись, от малейшего нажима…

Матерясь в полголоса, разложил кабели, согласно маркировке и закрепил тайсами.

Коннекторы, сердцевины и рамки, пришлось вылавливать, среди шурупов и гвоздей — упаковка отсутствовала, как вид!

Порадовало присутствие обычного кабель-тестера, знакомой мне маркировки XT-468.

С подобным, у себя дома, я протянул километров пятьсот, кабелей категории UTP-5E.

А вот «чакалка» и «обжимка» обещали сдохнуть, за ближайшие пару часов…

— Ящерр… — Ванечка продемонстрировал чистенькие ручки. — Хозяйственным мылом! Представляешь!

— Одевай, перчатки! — Рыкнул я. — Всё, шкура медвежья — попался! Начинаю — издеваться!

Со вздохом натянув тонкие перчатки, Ваня замер, ожидая начала.

— Смотри, сюда! — Потребовал я. — Это — коннектор RJ-45. Используется, для локальной сети. Схема — проста. Очищаем, с помощью «обжимки», защитный слой изоляции. Расплетаем, пары. Выравниваем. Составляем, следующую, последовательность пар: Бело-оранжевый — Оранжевый. Бело-зеленый — Синий. Бело-синий — Зеленый. Бело-коричневый — Коричневый. Подравниваем. Длина, расплетенных пар, не должна превышать, двух сантиметров! Вставляем в коннектор, держа его, защелкой — Вниз! Вставляем в обжимку. Проверяем. Концы пар, должны войти в коннектор, до упора. Сжимаем, ручки «обжимки». Щелчок, услышал?

Ваня кивнул.

— Сдвигаем, коннектор, на миллиметр и снова, сжимаем. — Продемонстрировал я, порядок действий. — Всё. Коннектор — обжат. Можно втыкать в свитч. Вопросы?

— Так, просто? — Изумился Ваня.

— Просто?! Вперед, раз просто!

Получилось у Вани — с третьего раза.

Он, бедолага, взмок так, что рабочая роба — на груди, пошла пятнами.

До обеда, успели «отчакать» и «прозвонить» ровно половину первого этажа.

На обеде, Ванечка был молчалив и сосредоточен: его правая рука норовила то сжать ложку, как рукояти обжимки, то ткнуть ею, как чакалкой…

«Блин…» — Подумал я, пряча улыбку. — «Неужели я выглядел также, на своем первом монтаже?!»

Ткнув в очередной раз в тарелку с макаронами, Иван, отбросил ложку и взялся — за вилку.

И, если ложку еще можно было — выпрямить, то зубья вилки, согнутые под разными углами — увы, нет!

К моему большому удивлению, бригада — молчала, как рыба, об лед!

Даже бригадир смотрел на МэдВедя с жалостью и пониманием.

После обеда, сытая бригада выползла на улицу — курить.

Облачка сизого дыма, поднимались вверх, пачкая чистый горный воздух, уродливыми пятнами.

Невдалеке, покуривала бригада Штойнмаера — наши конкуренты.

А вот итальянцы — не курили.

И смотрели на нас свысока, иногда делая вполне неприличные жесты, в нашу сторону.

Ванечка, трясущимися руками, достал пачку сигарет и скривился от одного их вида.

Глазам его ближайшего приятеля, Князя Володимира, мог позавидовать любой персонаж анимэ.

— Андрей… — Ткнул меня в бок, бригадир. — Ты, что — сделал?

— Дал цель в жизни… — Рассмеялся я. — Он, теперь — не то, что курить — косячить позабудет!

МэдВедь, пассивно вдохнув пару клубов вонючего дыма, расчихался и, махнув на все рукой, опечаленно поплелся на свое рабочее место.

— И что? Так — с каждым?! — Выдохнул Михалыч, закидывая окурок в урну.

— Не знаю. Не пробовал… — Признался я.

Михалыч зябко поежился и накинул капюшон своей куртки.

— Злой ты, Ящерр! — Пробормотал сакральную фразу, бригадир. — Зря я тебе, Ванечку, отдал… Он же — «зверем» — станет! Изюбром!

— Ага! — Согласился я. — Пошел я, работать…

— Андрей! Стой! — Притормозил меня Лепажный. — Второй этаж мы растянули. Третий, сегодня — доклеим, завтра — растянемся. Помощники, еще, нужны?

— Давай Димочку и Трофимыча. — Решил я, взвесив «все за и против». — Старый да малый…

С Димочкой, все равно надо поговорить, а Трофимыч…

Трофимыч — песня отдельная.

Разменяв пятый десяток, Цапрун вырвался на оперативный простор, европейского сообщества.

Оставив дома жену, двух незамужних дочерей и пяток внуков — Трофимыч старательно зарабатывал им на безбедную жизнь, порой забывая о себе.

Без малейшего следа образования, везде — на интуиции, Александр Трофимыч, на мой взгляд, был самым первым, в очереди на выбывание.

А ведь, без его интуиции и внимательности — зевнул бы я, долбанные точки доступа — как пить дать — зевнул!

Да и по мелочам житейским, не было равных, Трофимычу.

«Закопавшись» в собственные мысли, привычно пнул нарисованный кабель канал.

Чертыхнулся.

«Хрусь»!

Появившийся из кабинета Ванечка, подозрительно рассматривал развалившийся в руках инструмент.

— Новую, возьми. Хреновые, они… — Успокоил я Ваню. — Жестянки!

МэдВедь, удивленный тем, что его не ругают, отправился за новой обжимкой.

— И еще, пару комплектов, прихвати, будь любезен! — Попросил я, вспоминая о Трофимыче и Димитрии.

От удивления, Мэдведь, с размаху, вошел в закрытую дверь, снеся ее с петель.

— Катастрофа, ходячая… — Хмыкнул я. — Цел?

— Угум… — Филином ухнул Ваня, потирая лоб.

Его счастье, что двери, знаменитый на весь мир — Китай.

Клееная бумага + скотч.

Вообще, BST, оказалась на диво прижимиста — кабель канал, например, закупили «Нонэйм». Кабель — омедненная сталь. Обжимки и чакалки — самая дешевая, «дешевка», пригодная для единственной цели — быть выброшенной в мусорку.

Сердечники для розеток, правда — «DM», фирма — немецкая, но — Made in ChAina!

Не складывалось у меня как то, все это убожество с имиджем крутой фирмы.

Дождавшись появления Димочки с Трофимычем, выдал им инструмент и повел по кабинетам — показывать.

«Старый и малый», махом разделили обязанности — сами!

Трофимыч остался обжимать хвосты в шкафу, помогая МэдВедю, а Димочка, набрав полный карман, «личинок» — побежал по кабинетам.

Понимая, что от моего присутствия — лучше не будет, побрел на второй этаж — «Работу работать».

Привычно расплетая, тугие пары и зажимая их в сердечники, осматривал кабинеты, придирчиво выбирая — какой понравится мне.

Получалось, вот этот — угловой, с окнами на север…

Чуть уже обычного, но уютный и в самом глухом углу, как я и люблю.

Кабинеты в нашем здании, спроектированным горе — архитектором, были все — на одно лицо.

Пятиметровая стенка — с дверной коробкой и семь метров — до окна.

Туалеты, вопреки всякому здравому смыслу — не в конце коридоров, а в центре.

Правда — аж целых четыре штуки!

Пол — каменный, как в ненавидимой мною — родной — школе.

Лестницы — три: одна в центре — широкая и две по краям — «пожарные».

Не здание — парадокс.

Лифты, например, не рядом с лестницами, а почти через три кабинета!

«Бред»! — Отбросил я «чакалку». — «Несуразица»!

Выйдя из кабинета, замер.

Трофимыч, Димочка и МэдВедь на что-то упорно любовались, восхищенно цокая языками.

— Ага! Перекур, устраиваем!? — Подкрался я. — Всех, порешу!

— Ты, в лифт — глянь! — Расплылся в улыбке Димочка.

Судя по виду, в лифте уже кого-то, порешили.

Стены и пол, изгвазданные красной краской — несомненно, творение рук, нашего Сенечки! Будет снова много шума…

— Блин, вот где он краску, берет?! — Почесал затылок МэдВедь. — Или, точнее — где прячет?!

Трофимыч замер.

— Что Ты сказал? — Уставился он на МэдВедя. — Краску, берет?

Осторожно, чтобы не замараться в свежей краске, Трофимыч сделал шаг в лифт, мазнул пальцем по краске и поднес ее к носу. И, моментально вылетел обратно в коридор.

— Это не краска! — Бледный, как полотно, Трофимыч передернул плечами. — Кровь. Свежая.

— Надо, позвать… Кого-нибудь… — Не совсем уверенно, предложил Димочка.

— Нет. — Цапрун, прошедший уже огонь и воду в таких делах, замотал головой. — По кабинетам, пошли. Никто! Ничего! Не видел! К лифту не подходили. Художеств — не видели. Понятно?

Мы трое, дружно кивнули.

И — разошлись…

— Трофимыч! — Позвал я из соседнего кабинета. — Ау! Ты меня, слышишь?!

— Не ори! — Строго ответил из-за стены Цапрун. — Я, тебя — вижу! Чего?

— Выйдем, покурим? — Предложил я.

— Не хочу.

— Трофимыч!

— Вечером, поговорим… — Попытался отвертеться, Цапрун.

— Наши комнаты, под прослушкой… — Заявил я.

— Собирай, орлов… Пойдем, курить!

13

— Первой окончила работу бригада, господина Штойнмаера. — Господин Пер склонил голову, признавая победу немецкого гения от перфоратора. — Бригада господина Кьянти — умудрилась завалить срок, хотя и не по своей вине.

— Бригада Лепажного… Господина, Лепажного… — Поправился господин Пер. — Продемонстрировала… Впрочем, довольно того, что будучи в отстающих…

— Господин Пер… Мы, все поняли! — Прервал поток слов, не знакомый мне, пожилой человек. С суровой сединой на висках и прямой спиной, он сидел в председательском кресле и рассматривал всех сквозь линзы очков.

— На базе «Ридж», решено оставить бригаду Лепажного. — Веско кивнул, снимая очки и протирая их носовым платком, седой. — Бригада Кьянти, переходит на участок?3. Там они не смогут причинить, такого ущерба… Штойнмаера — коленом, под зад!

— Но… Господин Амброз! — Опешил Филипп. — Как же так?!

— Будем считать — подвела германская пунктуальность и методичность… — Карел Амброз, вице-президент фирмы «BST», водрузил очки на нос. — А вы, Филипп… Также, переходите на третий участок! Там, сейчас, уже ничего невозможно испортить! Штойнмаер, Кьянти, Пер — вон! Лепажный и Тобольский — хорошая работа! Передайте мою благодарность бригаде. Особенно — Вашим химику и художнику! Состав — Выше всяких похвал! А обрубленные руки, что б не лезли к кабель — каналу — гениальная, идея! Всего — наилучшего!

Выйдя за двери кабинета, мы с Михалычем, сползли по стенке.

Штойнмаер и Кьянти — смотрели на нас — волками.

А мы — сидели друг напротив друга, не веря тому, что — выкрутились!

Или — влипли?!

— Ну, Андрюша… — Качал головой Михалыч. — Чувствую я, влипли мы…

— Прорвемся, бригадир… — Отмахнулся я. — Не впервой!

— Пошли, напьемся, что — ли?! — Предложил Михалыч. — И… Спать…

Короткий коридор, освещенный обычными светодиодками, белые стены и каменные полы.

Четвертое, административное, здание.

С идеальной отделкой.

Все — спрятано.

Не скажу, точно, где именно установлены шкафы, но то, что они — есть — однозначно!

Вызвав лифт, Михалыч внимательно посмотрел на меня.

— Ты, понял, хоть что-нибудь?

— Ни хрена! — Честно признался я. — Все, как в тумане… И, на кой фиг, мы делали все эти монтажи, если…

— Тобольский! — Радостно подкралась Кажелецкая. — Где, пропадал?! Два дня, ни слуху, ни духу!

Михалыч, старый «кобелино», при звуках девичьего голоса, мгновенно подобрался и распушил хвост.

Представив их друг другу, я самоустранился от общения, любуясь на них, со стороны.

А полюбоваться — было на что!

Михалыч, разливался соловьем, рассказывая о нашей бригаде и всячески зазывая Ксению в гости.

Мудрая Ксения, периодически стреляя глазами в мою сторону, уводила разговор в сторону и ничего не обещая, выведывала у Михалыча, уж совсем «горячие», подробности!

На Наше, точнее — Моё, счастье, поездка в лифте оказалась супер быстрой.

С третьего этажа, на первый!

Михалыч, пропустив Кажелецкую, вперед, придержал меня за локоть.

— Это, по ней… Димочка?!

Дождавшись моего кивка, Лепажный хмуро покачал головой.

— Не пойдет… Умная, больно!

От удивления, я запнулся.

— Михалыч, ты чего?! — Вырвалось у меня.

Каблучки Ксении цокали впереди нас, выбивая самую привлекательную, на мой взгляд, дробь.

— Андрей… — Бригадир потянулся за сигаретами. — Димочка — дитё, малое! Она… выплюнет.

Щелчок зажигалки и клуб сизого дыма, поплывший по коридору, скрыл от меня лицо Михалыча.

— Нет, бригадир. — Цокнул я языком. — Она — хорошая. И он — хороший. Два хороших человека…

— Не уживутся! Проверено, Андрей. — Михалыч подхватил меня под локоть и потянул в сторону, противоположную, ушедшей Ксении. — Димочка, сядет ей на шею… По ней видно — она — терпеливая…

Бессвязные и путаные объяснения Михалыча, нарастали, как снежный ком.

— Ей нужен — мужчина, а не — ребенок… — Подвел итог, Лепажный. — А вы, все — «маменькины сынки», Андрей…

Как ни странно, я понял, что именно имел ввиду, бригадир.

Только сказать об этом — не успел.

Сработала пожарная сигнализация!

Мокрые и злые, мы с бригадиром вернулись в наш жилой блок, на двенадцать койко-мест, кухней и здоровенным коридором, со стоящим в центре, длинным столом…

Увидевшему нас МэдВедю, хватило ума, молча свалить в сторону, не комментируя и не улыбаясь!

Взрослеет, «мальчик»!

Высунувшийся на шум «Химичу», так же постарался сделать ноги.

Пятная медового цвета паркет, потеками воды и клочками пены, мы протопали каждый в свою комнату и плотно закрыли за собой двери.

Мат Лепажного, запершегося в ванной, с трудом перекрывался шумом воды!

Через час, отмытые и уже спокойные, мы сидели на нашей «общаковской» кухоньке и пили чай.

Моя «аляска» и «коламбия» Михалыча, «отмораживались» на улице, вывешенные, нашими добросердечными помощниками.

Трофимыч, молчаливо составивший нам компанию, только качал головой, глядя на нас.

— Всё. Завтра — выходной! — Отставил чашку, бригадир. — Поедем, шмотками, затариваться! У Андрея, вон, джинсы — всего — одни!

— Пара! — Гордо поправил я.

— Молчи! Ты, чего, меня не остановил?! — Лепажный со вздохом отер пот со лба. — Всё, млин… Бросаю!

Демонстративно, бригадир вытащил из кармана пиджака пачку сигарет и зажигалку.

— Трофимыч! Зови, бригаду! — Щелкнув зажигалкой, Лепажный закурил и выдохнул к потолку облачко дыма. — Буду, слово — давать! При всех!

На «цирк», бригада слетелась — мгновенно!

Устроившись вокруг стола, все уставились на бригадира.

Когда до фильтра остался сантиметр, Михалыч, тяжело вздохнув, отнял окурок от губ и продемонстрировал всем:

— С этой минуты… — Начал он. — И, до конца дней моих! Клянусь! Что это мерзкое чудовище, не поселится в моем кармане! Не запачкает моих рук! И, не изгадит мое, дыхание! Нет у меня больше желания курить! Так что… Сдохни, мерзкая тварь!

С этими словами, бригадир старательно растер окурок по пепельнице.

Оставив на столе полупустую пачку и зажигалку, Лепажный гордо удалился к себе в комнату, оставив всю бригаду, в тихом недоумении.

— Ну… — Шмыгнул носом Егор. — Коли так… То и я!

Ритуал прощания с сигаретой повторился еще раз.

Оставив молодняк трепаться, поплелся к себе в комнату.

Ничего мне не хотелось.

Словно, вытащили батарейки…

Щелкнув кнопкой, включил ноут — надо, перебить, это состояние…

Хоть чем-нибудь…

Новых фильмов — не появилось, книги — надоели.

Роясь в «паутине», перепрыгивая с сервака на сервак, пытался понять — с какого хрена, на меня так накатила волна ДПД…

«Психологические тесты». — Очередной развлекательный сервер, громко обещал «лучшие тесты, всех времен и народов!»

«В топку»!

«Новостной канал нелегальных новостей!» — Жесть! Масло — масляное!

«Аналитические размышления у парадной!» — Ой! Приехали!

«Сегодня, Республика, подтвердила: поставки вакцины «АВ-16», «АВ-18» и «АВ-21», начнутся с десятого февраля…»

То что ноут не полетел в стенку — удивительно…

Коротенькое сообщение…

Выключив бук, завалился на кровать — грызть ногти.

Мне всегда так лучше думалось.

Впрочем, что думай, что не думай — вариант один.

Придется выходить на Дианку и вываливать на головы обывателя, мерзко пахнущее «нечто».

Неприглядное и неприятное…

Только выходить, придется не отсюда…

Вот и пригодились, завтрашние выходные!

Вернувшись к столу, взял лист бумаги и стал делать список покупок \ дел, на выходные.

Получился, совершенно короткий список, всего из трех пунктов:

1 — Шмотки.

2 — Жрачка.

3 — Свидание!

— Ящерр! Ужинать! — Позвал Димочка, пробегая мимо моей комнаты и заглядывая в открытую дверь. — Идешь?

— Не… — Помотал я головой. — Спать, ложусь…

— Как знаешь… — Пожал плечами Димочка и закрыл за собой дверь.

Расправив постель, нырнул под одеяло.

«С бедою надо переспать…» — Мелькнуло в голове и я — вырубился.

К утру ни моя «аляска», ни хваленая «коламбия» — не высохли…

Пришлось ехать в ближайшую деревню, в сорока пяти километрах от базы, в свитере.

Спасибо водителю — он, добрейшей души человек, подвез меня и Михалыча, фактически к порогу магазинчика, торгующего… Военной формой!

Запасы, списанного неликвида, развешанные на вешалки и сложенные в аккуратные стопки на стеллажах, потрясли нас с бригадиром больше, чем электроподъемники, на четырех колесах!

Бродя вдоль стеллажей с разинутыми ртами, переглядываясь и переговариваясь, мы отобрали себе по паре комплектов белья и разнотипный камуфляж.

— Не очень хороший выбор… — Остановил меня пожилой мужчина, одетый в стираную джинсу и растянутый свитер с оленями. — Возьмите, лучше, во-о-о-он с той, полки!

Ткнув пальцем в третий ряд, на высоте двух метров над головой, мужчина подмигнул.

— Не хочу… — Пожал я плечами. — Там — песочный. А мне надо — зеленый… Блин!

Отвлекшись на мужчину, я умудрился зацепиться за порожек и едва не полетел на пол магазина.

От моего русского «блин», мужчина — испарился, звякнув колокольчиком над входной дверью.

Зато — появился продавец…

Сухонький дедок, одетый в НАТОвский камуфляж, конца восьмидесятых годов.

— Добрый день! — Поприветствовал нас дедок и, глянув прищуренным глазом, обрадовал Михалыча. — Размер не Ваш, милейший! Можете, конечно, примерить… Но… Давайте-ка, я Вам сразу, поменяю!

Лепажный, молча, протянул отобранное, дедку.

— Проходите, в примерочную! — Дедок, быстро рассортировал Михалычевы наряды в две кучки и с одной из них, в руках, подвел бригадира к кабинке. — А вы, молодой человек… Обождите, минутку! Вот, на стульчике и — обождите!

Плюхнув на обычный пластиковый стул вещи, я за озирался в поисках обуви.

Дедок, за пару минут успел подобрать Михалычу товар в размер, занести его в кабинку, убрать — лишний и теперь, обратил внимание на меня.

— Слушаю, Вас, молодой человек!

— Ох… Как Вас зовут… — Выдохнул я.

— Алекс Штайер! — Прищелкнул он каблуками, представляясь. — Четвертый дивизион, горных стрелков!

— Андрей Тобольский! Рядовой! — Рассмеялся я в ответ. — Герр Штайер! Помогайте! Ничего не понимаю в форме! Хочу — хорошее, удобное и — надолго!

На моих глазах, дедок, словно заново родился.

— Хм… Чаще бы люди, признавались в своем неведении… «Хорошее, удобное и надолго»… Будет не очень, красивое… Зато, как вы и хотели! — Алекс Штайер, обошел вокруг меня и замер, почесывая подбородок. — Вы, согласны? Что, именно, Вы хотели?

— Камуфляж, желательно — зеленый. — Начал перечислять я. — Теплую куртку, штаны… Обувь…

— Тогда, выкиньте то, что вы набрали! — Махнул дедок в сторону лежащих на стуле, вещей. — Это — барахло. Дешевка. Настоящая форма — стоит недешево…

— Пошли отсюда, Андрей! — Вышедший из примерочной Лепажный сбросил на пол все ему принесенное. — Клиентам здесь не рады… Кроме красивых слов — все вранье!

Михалыч прошел мимо дедка, подхватив меня за локоть.

Дедок, как ни странно, на заявление Лепажного никак не отреагировал.

Даже бровью не повел!

Выйдя на улицу, на 20 градусный мороз, в свитерочках, мы огляделись.

Обычная деревенька. Аккуратненькие, очищенные от снега — улочки.

Домики, одна и двухэтажные, с яркими черепичными крышами — красными, зелеными и коричневыми.

— Пошли в кабак! — Решил бригадир, поежившись. — Черно-белый…

Вывеска, замеченная Михалычем и проигнорированная мной, болталась метрах в пятидесяти от магазина.

«Черно-белое кафе» — перевел я для себя, название с немецкого и поспешил догнать бригадира, топающего к кафешке с таким видом, что становилось понятно — Драке — Быть!

Очищенный до асфальта тротуар, несколько машин на парковке перед «харчевней», температура -20 градусов и чистый горный воздух…

Как же все это раздражало!

Массивная дверь, украшенная до сих пор не снятым рождественским венком, бесшумно распахнулась впуская нас в «кабак».

Десяток столиков — массивных, деревянных, а не этого новомодного говна, которое натаскали наши «ресторанных дел мастера», избавляясь от «Совка». Прочные деревянные табуреты и лавки, на первый взгляд — не подъемные и отполированные десятками тысяч ерзающих задниц. Вдоль барной стойки — высокие, одноногие табуреты с удобными сиденьями.

Камина, с жарящимся в нем быком, к сожалению не обнаружилось!

Зато, нашелся автомат-проигрыватель, переливающийся разноцветными огнями.

На наше появление отреагировал бармен, оторвавшийся от протирки стойки и пара, поддатых забулдыг, поднявших головы в ожидании халявы.

Михалыч, окинув взглядом пустой кабак, тяжело вздохнул и прошел за дальний столик, махнув бармену, чтобы принесли меню.

Устроившись, молчком, за выбранным столиком, я вопросительно уставился на Лепажного.

Мой вопросительный взгляд, Лепажный игнорировал.

Появившаяся официантка, женщина лет сорока — сорока пяти с высокой прической и широкими плечами, замерла перед нами, с блокнотиком наизготовку.

— Водку. Бутылку. — По-русски потребовал Михалыч. — Черный хлеб. Лук и сало…

Официантка — поняла…

На ее лице, не обезображенном косметикой, отразилась такая гамма чувств, что стало понятно — уже встречалась… С подобным заказом…

— Осмелюсь предложить… — Набрала женщина полную грудь воздуха. — Есть, свежие пироги и…

Взгляд, который бросил на нее Михалыч — расставил все по своим местам.

— Милая Марта! — Прочел имя на бейдже, бригадир. — Мы не жрать сюда пришли… А — нажраться! Вдребезгу!

— Я, вызову полицию! — Предупредила официантка, делая знак бармену.

— Ага. И — «скорую помощь»! — Михалыч с удовольствием откинулся на спинку лавки. — Заодно, пожарных, до кучи… Только, сперва, заказ — принесите!

Марта, обернулась в мою сторону.

— Водки. — Подтвердил я. — И, огурчика, соленого…

— Соленых — нет! — В голосе Марты, звучали настоящие нотки паники, а в глазах — горел транспарант: «Русские Сволочи»!

— Зря. — Улыбнулся я. — Маринованным и убить, можно…

Официантку сдуло…

Полиция приехала быстрее, чем нам принесли заказ!

Два офицера, старый и молодой, пронеслись по залу, как два вихря и замерли.

— О! Смотри, Андрей! — Подмигнул мне Михалыч. — Европейская культура, в своем, ярчайшем, проявлении! Заказа еще нет, а полиция — уже есть!

— Не троньте Европу, Николай Михайлович! — Усмехнулся я. — Они уже привыкли, продавать — подороже — хомно и покупать — дешевле — хорошее! Как магазинчик, герра Штайера, это и подтвердил! А наш заказ… Может быть, фройляйн Марта, не очень хорошо понимает русский язык?!

— Ага! — Многозначительно пригладил усы, бригадир. — А, переспросить — Христос, язык, выдернул?!

— Может быть — испугалась, что своей просьбой, оскорбит, кого-нибудь?!

— Ну, кофе-то, можно принести?! — Рассмеялся Михалыч. — Или и это тоже — оскорбление чувств?!

— Ага… Кофе!

Дружески подшучивая, мы, тем не менее, внимательно наблюдали за полицейскими.

Понимая, что кроме «оскорблений» они ничего пока не услышат, полицейские уселись за соседний столик и превратились в слух.

Марта, видя такой расклад, поспешила вынести из кухни, наш заказ.

Расставляя на столе водку, сало, черный хлеб и лук, она, то и дело поглядывала на полицейских, которые, в свою очередь, делали ей успокаивающие знаки.

— Марта! — Остановил официантку, Михалыч. — Я, просил — водку! Вы, в курсе, что это такое?

Женщина дернулась в сторону полицейских, но — остановилась и кивнула головой, в ответ.

— Тогда, Марта, будьте так добры, унесите свой шнапс и принесите водку! — Михалыч очень любезно улыбнулся. — Или в Вашем, сраном городишке, так не любят русских, что готовы лишиться прибыли?! Или — считаете, что все русские — одинаковы?!

— Михалыч… — Остановил я бригадира. — Не заводись. Это — обычные бюргеры. У них нет, собственной головы — только — телевизор! Наши, сейчас, становятся такими — же… Демократия — свобода от собственного мозга…

Пожилой полицейский, за соседним столиком, возмущенно закряхтел.

Марта, подхватив бутылку шнапса, скрылась за дверью в кухню.

— Демократия, Андрей, это не так уж и плохо… — Михалыч тяжело вздохнул. — Если, с мозгой, дружить…

В ответ на эти слова, засопел молодой полицейский.

— Вот, смотри, мы их — не трогаем! — Бригадир кивнул в сторону сидящих полицейских. — А они нам — рты не затыкают!

— Угу. Как только мы с тобой, Михалыч, раздавим по стопочке — они будут уже наготове — с дубинками и наручниками! — Скривился я. — А, все эти «бюргеры», в случае чего — подтвердят, что мы — напали первыми!

— Эти?! — Лепажный ткнул пальцем в сторону сидящих забулдыг. — Да они, скорее сбегут, при первом же громком звуке! Да еще и скажут, потом: «полиция не справляется!»

Засопели уже оба полицейских.

Марта, наконец-то, принесла запотевшую бутылку «Столичной».

— Ох ты, Мать честная! — Лепажный, рассматривая этикетку, шумно выдохнул. — Это, откуда ж такой раритет — то!?

Сунув бутылку мне в руки, ткнул на дату изготовления.

«1982»!

— Тридцать три года! — Выпучил я глаза. — Это, еще можно — пить?!

Сорвав, крышку за ушко, Михалыч поднес горлышко к носу.

— Это — Нужно! Пить! — Провозгласил он, разливая водку по стопкам. — Экспортная «Столичная» — это вам не перестроечный… «Распутин»!

«Огненная вода», пылающей рекой обожгла язык и рухнула вниз, по пищеводу.

Стало, значительнее, теплее…

Занюхав, «первую», корочкой, Михалыч разлил по второй.

— Эх, слеза благодатная! — Крякнул бригадир, опрокидывая вторую стопку.

Без закуски.

Ввалившегося в забегаловку Мэдведя, с девушкой на руках, мы встретили уже изрядно «готовые».

Полиция продолжала сидеть за соседним столиком, потягивая кофе и глядя на нас — волками.

Переходить «рамки», мы с Михалычем и не собирались, но позлить «бюргеров»…

Почему бы и нет?!

Ванечка, в бело-голубом лыжном костюме и ядовито-желтыми очками на лбу, нежно усадил девушку на высокий табурет и принялся что-то объяснять оживившемуся бармену, на дикой смеси английского, немецкого и русского.

Бармен его не понимал и пытался узнать, что случилось, у девушки.

У девушки, которая одновременно — хохотала и загибалась от боли!

— На меня, смотри! — Рычал Ваня. — Э-э-э… Нид доктор! Ферштейн? Фор брокен бонес, доктор! Один — сюда, а второй…

— Для первого! — Перебил его Михалыч.

— Бригадир! — Обрадовался Ванечка. — Скажи этой морде, немецкой, что врач, нужен! А то, я за себя не отвечаю!

Девушка, отсмеявшись, сделала глубокий вдох-выдох и на одном дыхании поведала, что этот смешной русский, при спуске с горы, умудрился разогнаться до такой скорости, что их с подругой, просто сдуло с трассы. От неожиданности, она упала и потянула ногу, а ее подруга — бросившаяся догонять русского — кажется, сломала обе руки… После того, как русский «выдернул» ее за руки из сугроба!

К концу двух минутной истории, Ваня стоял красный, как помидор.

Полицейские, услышав историю, тут же оживились — не зря они почти час просидели на своих задницах! Хоть что-то, пусть и не прямо здесь, но — случилось!

— Вы будете предъявлять обвинение?! — Взрослый коп, попытался плечом отодвинуть Ваню от девушки.

С таким же успехом, он мог попытаться отодвинуть танк…

Ваня шумно засопел, но с места не сдвинулся.

— Нет! — Покачала головой девушка, расстегивая свою красную куртку. — В случившемся есть и наша вина…

Полицейский, пробормотав сквозь зубы что-то о безрассудности молодости, вернулся на свое место.

— Андрей! Может ты — посмотришь?! — Подтолкнул меня локтем Михалыч. — Можешь, ведь!

— Ага… — Усмехнулся я. — В нашей стране, после третьей стопки, каждый первый — терапевт…

— А после пузыря — Травматолог! — Михалыч, махнул рукой, подзывая Марту.

— Фройляйн! Разрешите? — Я присел перед девушкой, аккуратно стягивая лыжную обувь. — Так — больно?

— Инга! Это — Андрей! Наш… — Ваня замер, пытаясь подобрать слово.

— Врач?! — Удивилась девушка.

— Ну… И это — тоже… — Согласился Ваня. — Что там?

— Легкое растяжение… — Вынес я вердикт. — Эластичный бинт и покой. Физиолечение и «сухое» тепло.

— Теперь все то же самое — по-русски! — Ваня вновь шмыгнул носом, на этот раз — угрожающе.

— Бинт у меня в кармане куртки! — Инга с интересом пробовала двигать стопой. — Странно… Сейчас болит гораздо меньше…

— Испуг и шоковое состояние… — Подмигнул я, требовательно протянув руку. — Давайте бинт — сделаю повязку.

Закатав штанину и сняв теплые носки, быстро закатал ногу в эластичный бинт.

— Спасибо! — Инга настойчиво пыталась перехватить мой взгляд. — Совсем не больно!

— Ваня! Неси девушку за наш стол! — Распорядился бригадир. — А сам, дуй за второй, где ты там ее бросил…

В глазах Инги промелькнул испуг.

А, когда Ванечка нежно опустил ее на стул за нашим столиком, испуг перерос в панику!

На столе громоздилась третья бутылка «Столичной» — пустые, Лепажный запретил уносить — любовался датой выпуска, извращенец!

Мясная нарезка, жалкие останки двух жареных куриц, пироги с грибами, навязанные нам Мартой, черный хлеб и сало!

А огурцы, фройляйн так и не принесла.

Пельменей, к нашему сожалению — так же не нашлось…

Европа-с-с-с…

— Марта! — Лепажный, запугавший официантку до лязга зубовного, своим воплем мог поднять мертвого из могилы. — Еще три стопки! Чистых! И — девушке — еды…

Как Лепажный умудрился раскрутить девушку на «выпить водки» — я без понятия!

Судя по спокойно сидящим полицейским — насилия не применялось.

Судя по заметно опустевшей бутылке — зря я отошел в туалет, на «помыть руки», после перевязки… Такими темпами, эти два красавца, точнее — Красотка с Красавцем, скоро потребуют добавки!

— Ни-ко-лай… — Старательно выговаривала Инга. — Айвэн, просто потрясающий парень! И, какой — быстрый! В-з-з-зи-и-и-ю-ю-ю и мы летим!

— Ты, кушай, красавица, кушай! — Уговаривал Михалыч, подкладывая ей на тарелку, мясную нарезку. — Нельзя же водку, на голодный желудок!

— Нет! Когда Ванья приедет с Леной, я им все выскажу! — Инга, оторвала от курицы, лапу и вонзила в нее белоснежные зубки. — Еще по одной!

Я — протрезвел.

— Марта! Еще бутылку! — Завопила Инга, размахивая куриной костью. — И, погрейте нам, курицу!

— Инга! Ты что себе позволяешь?! — Возмутилась Марта, подходя к нашему столику. — Все расскажу твоему отцу!

— Давай, курица тупая! — Пьяной Инге было хорошо. — Бог в помощь! Горн в зубы и барабан на шею! Только и можете — стучать! С Соседями — разосрались! Производство — просрали! Только и осталось — папочке жаловаться!

Инга попытался встать.

— Сидеть! — В один голос рявкнули мы с Михалычем.

— Вот как должен мужчина с женщиной! — Инга ткнула в нас пальцем. — И — никаких — соплей! Никакого — феминизма!

Вошедший Ванечка со второй девушкой — в симпатичном, розовом комбинезончике, весело смеющиеся, попали под раздачу.

Вошедшая в раж Инга, от всей души проехалась по любимой подруге и девушки едва не подрались…

Пришлось брать еще бутылку водки — для примирения…

Сказать честно…

Лучше бы Инга и Лена — подрались…

По крайней мере — полиция рядом и она бы — помогла… Наверное…

Увы…

«Голодный желудок» оказался не только у Инги.

Ваня с Леной — тоже оказались голодными…

— Вот жопа — то… — Вздохнул Михалыч, глядя как Ванечка, весь такой на «эмоциях», налив водки в стакан, предложил его — Марте…

Не родилась еще та женщина, которая бы смогла отказать нетрезвому Ванечке!

Выдохнув, Марта «махнула» стакан водки, как обычную воду!

Занюхав протянутой корочкой черного хлеба и победоносно взглянув на молодых, Марта развернулась на каблуках и скрылась за дверью кухни.

— Во! — Поднял вверх большой палец, Ваня и, глянув на Лену с Ингой, задал вопрос, за который, нам с Михалычем захотелось его убить. — А Вам, красавицы, так слабо?!

Услышав этот вопрос, вздрогнули не только мы, но и полицейские!

— А нам — слабо?! — Поинтересовалась у подруги Лена.

— Наливай! — Решительно протянула пустой стакан Инга. — За — «не слабо»!

Понимая, что от меня — толку ноль я, потихоньку, смылся.

Оставалось еще одно дело.

Дианка.

Каменная деревенька в Пиренеях.

С одной стороны — Испания, с другой — Франция!

Красоты и красоты!

Но, откуда здесь, столько немцев?!

Разогретый алкоголем, вывалился из «жральни».

Полицейские проводили меня недовольными взглядами, но, решили оставить в покое — не качаюсь, не матерюсь и за себя отвечаю, а большего им и в стенку не стучалось.

Поеживаясь, все-таки минус двадцать, даже под «водочку» — минус двадцать, окинул взглядом вывески.

Нашлась еще одна пивная и магазин, спортивный.

Дальше по улочке, уходящей в гору, начинался жилой район без вывесок и пояснений.

Все цивильно, размеренно и стабильно…

Пробегавший мимо меня мальчонка, лет десяти — двенадцати, в ответ на мой вопрос, где тут ближайшее интернет — кафе, молча ткнул мне за спину и, рассмеявшись, побежал по своим делам.

Вывеска с надписью «доступ в интернет», ограничивалась маленькой припиской — «2-й этаж».

Пришлось вернуться в «жральню» и оглядеться в поисках лестницы.

Найдя искомое, я засопел — лесенка явно рассчитывалась на ведение боя в сильно замкнутом пространстве, с превосходящими силами противника!

У сильно пьяного человека, подняться по ней — ни единого шанса!

Усмехаясь, поплелся вверх, считая ступени и витки.

Три полных витка, сорок ступеней…

Я замер на лестнице, восхищенно разинув рот — владелец интернет кафе, обладал весьма оригинальным вкусом: Четко разделенное на две части помещение — одна под стеклянной крышей и с панорамными окнами, выходящими на очень таки даже, живописные склоны гор и, вторая — с удобными креслами и кабинками, в светлых, пастельных тонах!

Единственный хай-тек, допущенный в зал хозяином — светодиодная подсветка вдоль стен.

Небольшая прозрачная стойка, за которой сидел молодой человек, одетый в темные брюки и белую рубашку, слава богам — без галстука! — увенчанная монитором диагональю дюймов в 19 и очень тихая музыка, судя по знакомым голосам — «Blackmore's Night», развалившийся пару лет назад…

— Чем могу помочь? — Молодой человек оторвался от монитора и едва заметно, недовольно поморщился. — Туалет на первом этаже!

— Спасибо… Сильно задолбали?! — Усмехнулся я, понимая парня. — Однако, мне просто нужен доступ к инету…

— Простите. — Парень слегка смутился. — Компьютер или планшет?

Я задумался.

— Не волнуйтесь! — Принялся успокаивать меня парень. — У нас, все данные — конфиденциальны! Историю я могу очистить при вас, а планшет — очистится при перезагрузке!

— Метлой, почистится?! — Рассмеялся я. — Давайте, компьютер. Винт на нем я сам форматну!

Молодой человек побледнел.

— Только служащий персонал нашего интернет кафе, имеет право… — Начал он, суетно привставая со своего места.

— Тогда не надо нести ахинею… — Попросил я. — Если от меня пахнет алкоголем, это не значит, что я — пьян. Или — идиот! «Клуб контрол» стоит или «Клуб тотал»?

— «Тотал»… — Пробормотал парень, выпучившись на меня, как на мессию.

— Значит, все действия клиента заносятся в лог, включая IP, логины и пароли… — Кивнул я, вспоминая эту ущербную программу, силком навязываемую, для всех клубов под предлогом борьбы с терроризмом. — Редкостная, гадость… 8089 порт отрубили? Или так и продолжаете сливать полиции данные?

— А-а-а-а… Э-э-э-э-э… Фрэнк! Фрэнк! Это по твою, душу! — Парень, за прозрачной стойкой, лихорадочно отгораживался от меня монитором. — Фрэнк! Выходи!

Фрэнк… Вышел!

Не был бы я знаком с Ванечкой — катился бы по лестнице, кубарем… А так — ничего — как говорили в годы моей юности: «Улыбнуло!»…

— Что ты орешь? — Поинтересовался Фрэнк, очень мягким и спокойным голосом. — Нажал на кнопку и сказал. Орать — не надо…

— Тут, по твоей части, пришли! — Тяжело вздохнув, ткнул в меня пальцем, парень. — Порты какие-то, данные слитые, логи и…

— Понято. — Фрэнк обернулся ко мне и помахал рукой у себя перед носом, разгоняя мой перегар. — Пройдемте.

— А можно я, просто выйду в интернет?! — Прищурился я. — А потом — пройдем?

— Нет. — Покачал головой Фрэнк. — Сперва — пройдем!

Дверь из которой вышел Фрэнк, задрапированная тяжелым вышитым одеялом, впустила нас в святая святых — серверную.

— Садитесь! — Фрэнк придвинул мне стул и устроился за столом, заваленным инструментом и запчастями. — Рассказывайте, зачем вы Бернарда так испугали? И, что за порты?!

Серверная, вмещавшая Фрэнка, стол и стойку со свитчами и единственным сервером, окрашенная в салатовый цвет и узким окном, спрятанным под решетку, мне понравилась.

Да и Фрэнк, не смотря на свой двух метровый рост и плечи — косой саженью — тоже.

Во всем его облике, кипел дух сисадмина!

Не хватало бороды и пива, конечно…

Но, растянутый свитер — имелся, как и вытертые до дыр, джинсы и длинные лохмы, собранные в конский хвост.

— Классика… — Вырвалось у меня, когда я разглядел стоящий, точнее — лежащий, системный блок. — Сименс?! Только чего так винт орет? Никак, «макстор»…

— Впечатляет! — Блеснул глазами Фрэнк. — Что еще?!

— Вентиляторы мазать пора. На б\п, кондер, пощелкивает… — Прислушался я к таким родным и знакомым звукам. — И, блок питания, на «мамеде» — пищит… Не родной, видимо…

— Кофе, будешь?! — Лицо Фрэнка озарилось улыбкой. — Фрэнк Лекатто!

— Андрей Тобольский! — Представился я в ответ. — Кофе — буду!

Обернувшись на своем стуле к стене, Фрэнк сдвинул скрытую панель, за которой обнаружилась кофеварка, сахарница и пара чашек.

— Фрэнк… — Начал я, глядя как он наполняет чашки горячим напитком. — Мне и вправду — позвонить, надо…

— Погоди! — Поднял вверх указательный палец, сисадмин. — Не суетись, под юзером!

Аккуратно поставив чашечки на стол, он со вздохом, вытащил из ящика стола потертый планшет и протянул его мне.

— Камера в нем не очень… — Вздохнул Фрэнк. — Зато — мой, личный. Говори, сколько влезет. А я, пойду, Берни успокою…

Подхватив со стола свою чашку, Фрэнк вышел за дверь, оставив меня в гордом одиночестве.

Держа в руках копию своего «Терминатора», я улыбался.

«В жизни все повторяется дважды…»

Открыв браузер, не стал париться с созданием почты или выходом на свои аккаунты.

Вбил в поисковике «пользователь: «Dixi». Пол: женский. Фото. И нажал «Поиск».

Через пару секунд, любовался фотографией моей рыжекудрой красавицы, растиражированной, десятком сайтов.

Перешел по первому попавшемуся варианту и замер — планшет слегка завибрировал, сообщая о вызове.

С развернувшегося окна видеочата на меня уставилась Дианка.

— Привет, Рыжая! — Улыбнулся я.

14

— Кажелецкая! Ты что опять натворила?! — Возмутился я, разглядывая новенький моноблок, появившийся на рабочем столе моего доброго друга. — Опять, ноут, уронила?!

— Фи, Тобольский, как тебе не стыдно! — Ксения повертела рукой в воздухе. — Заменили!

Откинув длинный волос за спину, Ксения довольно покрутилась в своем кресле.

Кабинет Кажелецкой достался удобный — до всего — в равной мере!

Стандартная офисная мебель, светлых оттенков, расставленная Ксюшей в какой-то фантастичной манере, превратила стандартный — же кабинет в очень уютный и милый.

У меня так не получается, хоть ты все выкидывай!

— Мои поздравления, Ксения Антоновна! — Я устроился в кресле напротив. — Как железка, работает?

— Сетка отваливается… — Пожаловалась Ксения печально. — И, вай-фай — не ловится!

— Ну… «Вафля» здесь и не должна ловится… — Пожал я плечами и полез в карманы жилета — разгрузки, набитые коннекторами, обжимками и прочей сетевой лабудой.

На неудачу Ксении, ее «заселили» в здание, где сетку ставили немцы.

Педантично следуя полученной схеме, трудолюбивые работники сделали все… Чтобы сеть — не работала…

Не их вина, что на рисунке — две петли!

Не их вина, что в туалетах — Wi — Fi и сетевые розетки!

Не их вина, что длина от сервера до двух последних шкафов — больше 120 метров… А два других шкафа — запитаны в послед!

Не их вина, что вот уже три дня, Лепажный, послав меня на исправление сети и забрав остальных — занялся электричеством…

Всё выполнено по схеме — не подкопаешься…

Пока качал головой, выдернул коннектор из сетевушки и привычно воткнул в кабель-тестер.

— Что, опять — сетка?! — Хитро прищурилась Ксения. — Ну, извини — провода ты сам, обжимал!

Довольная улыбка Ксении и сияющие глаза, о многом мне говорили…

Провод оказался обжат правильно — тестер подтвердил.

Пришлось сгонять Ксюшу с ее теплого кресла и лезть в систему, установленную на моноблок.

Система оказалась настроена — идеально!

Ну а раз нет косяка за клиентом, самое время лезть к серверу!

Тем более, у меня давно чесались руки, влезть в «душу» совершенно «белого» сервера от «HP» и поковыряться в нем, всласть!

Пообещав Кажелецкой, что через пару часов, инет будет работать и распихав свое добро по карманам, выбрался из ее кабинета.

— Ящерр! Там оборудование привезли! Ищут главного! — Пискнула рация голосом Ванечки.

— Ваня! — Привычно рыкнул я. — Главный у нас — Бригадир! А я…

— А он, к Тебе и послал! — «Гыгыкнул» Мишин, довольно. — Встречай, гостей!

Гости и вправду нарисовались — плотно запакованные в униформу работяги, в сопровождении «костюмчика».

— Добрый день! — Поприветствовал я, делегацию. — Чем могу помочь?

— Компания «Бохэм инк.», Гаральд Валлё. — Представился «костюм», протягивая мне бумажки. — Оборудование, согласно, заказа…

— Погодите! — Поднял я руку, останавливая словесный поток сопровождающего и забирая из его рук список. — Мне не сообщали…

Открыв первую страницу приложения, со списком оборудования, замер в ступоре, пытаясь понять — что именно нам привезли.

Длинный, на четыре страницы, список, отношения к компьютерам имел весьма отдаленное. Очень, отдаленное…

— Боюсь, господин Валлё, с этим списком Вы обратились не по адресу! — Улыбнулся я, дочитывая список. — Данное оборудование…

«ShCK-2318 — 21шт. Z-E-D\h1b1 — 7 шт. Кресло FL-Df\12–21 шт.» — Последними в списке, шли очень знакомые мне, инструменты…

Чувствуя, как стремительно бледнею от ярости, глубоко вздохнул: — Не уверен, что это оборудование, положено принимать мне… Это же не компьютерное?

— Нет. Медицинское! — Валлё покачал головой.

— В таком случае — первый корпус. — Отмазался я. — Всего доброго!

Валлё, в окружении рабочих, громко засопел.

— Что-то не так?! — «Удивился» я.

— Покажите мне, где этот проклятый первый корпус! — Взмолился сопровождающий, вытирая пот.

— Пойдемте… — Решил я. — Провожу…

— Так что за оборудование, господин Валлё? — Заинтересовался я, войдя в лифт. — Или — секрет?

«Костюм», видя мой неподдельный интерес, оттаял.

— Превосходное, самое новейшее — оборудование! — Разоткровенничался он, застегивая куртку. — Как вы знаете, фирма «Бохем…»

— Не знаю! — С улыбкой перебил я его, махая руками. — Я — компьютерщик! И, от медицины, стараюсь держаться как можно дальше!

— Наше оборудование, — Гаральд рассмеялся вместе со мной. — Это оборудование, предназначенное для полного цикла работ, с… Телесными жидкостями…

— С анализами?! — Сделал я, «большие глаза».

— Не только! — Валлё почесал ухо. — Очистка крови, допинг контроль…

Пока Гаральд зачесывал мне о возможностях своего оборудования, я силился не сжать его тщедушную шейку в борцовский захват…

Знал я, что это за оборудование.

21 кресло, в котором экзоты сдают кровь.

7 штук — криокамер…

И, 21 штука… Двадцать одна штука — станки, для проведения операций…

Лаба, в которой мы «порезвились», была оснащена, куда меньшим количеством, уникального оборудования…

— А еще, наше оборудование закупает лаборатория самого Тагавы! — Валлё продолжал рекламировать оборудование, не понимая, что жив…

— Это первый корпус! — Улыбнулся через силу, я. — Хорошего дня!

Свежий, морозный воздух…

Холодный воздух…

— Сидерман! — Поднес я к губам рацию. — Все оборудование — обнюхать и сфотать! Штрих коды и бар коды…

— Уже делаю… — Обрадовал меня Изя. — Представляешь — никакой охраны!

— Делай, живее! — Грубо поторопил нашего местного шпиона, я. — Пожалуйста!

— Дубликатов много! — Вздохнул Саша. — Не торопи меня, Ящерр…

— Спасибо! — Я медленно поплелся обратно.

База «Ридж», воняла все сильнее и сильнее.

Впрочем, для простого смертного, все нормально…

Вот только… Почему у меня складывается ощущение, что вся моя бригада — отнюдь не простые, смертные?!

Уж больно быстро все сработались…

Паранойя цвела и быстро набирала обороты.

Вернувшись в «немецкий» корпус, спустился в подвал и полез в серверную.

Бригада столпилась у дверей серверной, почесывая затылки.

— … Всех! — Застал я окончание речи, бригадира. — Живо, ищите!

Бригада мгновенно «рассосалась» по подвалу, подсвечивая себе фонариками по полу.

— Что потеряли? — Поинтересовался я у Михалыча.

— Совесть… — Буркнул бригадир. — Ключи, от серверной!

— Ну… — Протянул я довольно. — У меня дубликат, есть…

— У меня — тоже! — Признался Лепажный. — А они — пусть ищут!

Когда народ затерялся в безднах подвала, Лепажный достал ключи и открыл дверь серверной.

От привычных мне, по моему опыту, серверных, эта отличалась в лучшую сторону.

Для начала — климат-контроль! Плюс 18 градусов! Не больше и не меньше! Дополнительное и резервное питание — раздельные! Отдельный электрощиток, исключительно для сервера и оборудования!

И, как финал, этакий «куп де гра» — размер серверной… 36 квадратных метров!

Отдельный столик для электрика и для программиста!

Эх…

Лепажный начал возится у щитка, ругаясь вполголоса.

— Ты чего, Михалыч?! — Не выдержал я, перезагружая зависший НР. — Что опять, не по твоему?!

Сервер лежал глобально.

Лепажный, в ответ на мои слова, стал материться еще громче.

Комп попытался стартовать и снова — лег!

Лепажный, в сердцах, высказал всё, что думает о щитке, электрике, который его расключал и электричестве, которое произвольно пропадает!

— Всё! — Рявкнул Лепажный. — Андрей, иди сюда! Помощь нужна!

Выключив сервак из розетки, подошел к бригадиру.

— Держи сюда! — Приказал бугор, протягивая отвертку и показывая едва заметное утолщение. — Дави!

Я надавил.

— Сильнее! — Потребовал Михалыч. — Не девку, давишь!

Хрюкнув, нажал на бугорок — утолщение, сильнее.

Внутри щитка что-то щелкнуло и появилась головка винта, под крестовую отвертку.

— Откручивай! — Лепажный, уже крутил что-то со своей стороны.

Ткнув отверткой, принялся откручивать винт.

Через минуту, потайная панель электрического щитка, повисла на шарнирах, открывая целый ряд, неведомых мне, разъемов.

Впрочем, среди неведомых, затесался и обычный USB…

Разглядывая тайник, я восхищенно качал головой.

— Михалыч! — Тихонько позвал я. — Это что, вообще, такое?!

— Диагностическая панель… — Вздохнул старый электрик. — Видишь, гнезда — на все случаи жизни…

— Жесть… — Улыбнулся я. — А усб, нафига?!

— Ставится счетчик, беспроводной… — Пояснил Михалыч, качая головой. — Или, можно вообще все на комп завести… Не помню, точно… Вот, уроды…

Лепажный разочарованно ткнул отверткой в разъем, подтягивая его.

— Можешь, включать комп! — Обрадовал меня бригадир. — Теперь, будет работать, как часы!

«Хьюллет», пискнув спикером, завелся.

Задумался, инициализируя навешанное оборудование и загрузился.

— У RTL — комплексов, вечно контакты надо дотягивать… — Пояснил Михалыч, поймав мой удивленный взгляд. — Хорошие они, надежные и практичные — когда слабости знаешь…

Пробежавшись по настройкам сервака, покачал головой — система работала, как те самые, часы.

Бригадир, видя, что я закопался в настройки, покачал головой и вышел, оставив меня одного.

Отбив айпишник Ксении, отправил ей сервисное сообщение — сервер, вылизанный специалистами высочайшего уровня, позволял делать с клиентскими машинами, что угодно!

Пока Ксения Антоновна серфила в инете, проверяя скорость, я занялся любимым делом — начал рыться в локалке, в поисках расшаренных компов.

Не нашел, к сожалению…

Закрыв серверную, поднялся в кабинет к Ксении.

— Все работает! — Обрадовала меня Кажелецкая. — Летает!

Рассмеявшись в ответ, я махнул рукой и поплелся дальше по своим делам.

Точки в туалетах, понаставленные немецкой бригадой в соответствии со схемой, демонтировать не стал — скрутив кабель канал, снял розетки и спрятал провода под облицовку фальшпотолка. Wi-Fi, перетянул, по уму.

Сегодняшний день, не потрать я его на Ксению Антоновну, стал бы последним, в этом корпусе.

Лепажный, тоже обещал закончить — сегодня.

Облом-с…

«Хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах…»

— Ящерр! — Саша нашел меня сидящим на подоконнике в коридоре третьего этажа. — Тебе надо посмотреть…

Протянув мне свой смарт, Сизитов тяжело вздохнул.

Вздыхать было от чего…

На фото, сделанных Сашей в чьем-то кабинете, я разглядел документы, украшенные ярко-красной печатью «Только для внутреннего пользования»…

«Укомплектовать штат базы сотрудниками прошедшими тестирование. Особое внимание уделить сотрудникам, чьи результаты дали положительный результат на тест «В-Т»… Предположительно, штат сотрудников, с положительным результатом, должен значительно…»

Читать с экрана смартфона, английский текст — адское занятие…

— Ну, что там?! — Саша шмыгнул носом.

— Заскочи в корпус, распечатай, пожалуйста! — Попросил я, возвращая смартфон владельцу. — Ни фига не понятно!

Саша, понятливо кивнув, испарился.

Зато ему на смену появился МэдВед и хмуро опустил свою пятую точку, на подоконник.

— Ящерр… — Мишин серьезно уставился на меня. — Бригадир сказал, что отпроситься можно у Тебя.

— Здорово живешь! — Опешил я. — С чего такая привилегия?!

МэдВед пожал плечами.

— Всё сделал?! — Поинтересовался я. — Если да… Свободен!

Ванечку сдуло ветром.

И, я даже знал, куда этот ветер дует!

Вон к тем двум красавицам, у ворот базы!

Пока я любовался, как наш «Двухметровое Безобразие», кружит обеих лыжниц, зажав их подмышками, наш «Джеймс Бонд», уже распечатал снимки и принес мне.

«Провести тестирование по методу «В-Т», в течение 14 дней. Произвести первичную сортировку персонала согласно полученных результатов. Передать список положительно протестированных, для перевода в лабораторное отделение BST, для начала проведения работ. Выпуск первого…»

Строчки поплыли у меня перед глазами…

Вот и стало понятно, что же именно за база «Ридж» — на самом деле…

Ну, не может Европа оставаться в стороне, когда кто-то начинает производство уникальных вакцин и препаратов!

В пику моей стране — чтобы сбить цены или не зависеть от поставок?! — была создана база «Ридж»…

Согласно документов, через 11 дней, разделочные цеха, должны дать первую продукцию…

— А оборудование — уже привезли… — Вырвалось у меня.

— Ты о чем?! — Саша уставился на меня. — Что-то не так?!

— Ты, сам-то, читал, что сфотал? — Прищурился я.

Саша покачал головой.

Я, продолжал читать документы и наткнулся на весьма интересный лист, озаглавленный ни много ни мало — «Список сотрудников, предрасположенных к положительному результату теста «В-Т».»

Одиннадцатой в списке, значилась — Кажелецкая Ксения Антоновна!

И, в дополнительном списке, отмечена вся наша бригада!

— Саша… — Вздохнул я. — Все фото — на мой ноут. Живо!

От моего шипяще свистящего «живо», Сизитов вздрогнул, кивнул головой и испарился, в очередной раз.

За документы, что я держал в руках, BST убьёт не задумываясь!

Это у нас, в «каганате», все слегка присыпается пылью — не блестит, в глаза не бросается и — ладно…

Трижды права была Дианка…

Никому из простых смертных и дела не будет до того, сколько экзотов пропадет в соседнем государстве! Особенно, если этому самому государству, за них уже заплатили!

Привычно грызя ногти, я уставился в окно, прокручивая в голове наш с Дианкой разговор.

— … Нет. — Диана тряхнула головой и прикусила ноготь мизинца. — Так не получится! Ну, выйдешь ты, с этими данными и, что?! Думаешь, кто-то хоть пальцем шевельнет?! Да наплевать всем, на экзотов! Общественное мнение уже сложили — не в Вашу пользу! Да, как Ксорер, ты привлечешь внимание. На две минуты! Кто-то — МОЖЕТ БЫТЬ! — посмотрит, покачает головой. Остальные — закроют окно и пойдут дальше! Тем более — переданные мной данные — утеряны! Я сама — едва унесла ноги!

Моя рыжая прелесть говорила не хорошие, злые вещи…

Но я с ней был согласен — окружающему миру, на проблемы экзотов — насрать…

«Есть лекарство»— Единственное, что интересует больного человека.

А здорового и это не интересует…

И того и другого, совершенно не касается, откуда это самое лекарство, берется…

— А если — заставить?! — Поинтересовался я, любуясь Дианой Великолепной. — Принудительно!

— Намекаешь, на дырки «мелкомягких»? — Диана задумалась. — Вариант… Хотя… Может, лучше браузеры, по уязвимостям, стукнуть?! Есть у меня, вариантик… Помнишь, «Торквемаду»? Могу, им…

«Торквемада» — вирус, так и недописанный автором-создателем. Не знаю почему, но… Так и остался «Торквемада Всемилостивый» — огрызком, заточенным исключительно для поиска уязвимостей в браузерах всех мастей.

— Диана! — Притормозил я, своё творение. — Как насчет данных? Винт то — у меня!

— Не вопрос! — Диана улыбнулась. — Неужели не сможешь его к выделенке, цепануть?! Не поверю! А, я, его — найду!

— Андрей! — Окликнул меня Лепажный. — О чем, задумался?

— О том, что бригаде надо срочно возвращаться домой. — Вздохнул я и протянул бумаги, бригадиру. — Еще вчера…

Михалыч, достал очки и углубился в чтение.

Наблюдая за бригадиром, я поймал себя на мысли, что стоящий напротив меня человек — далеко не так прост, как хочет казаться.

— Хм… — Лепажный снял очки и прикусил дужку. — Тест В-Т, это — тест Волчика-Тагавы, однозначно… А мы, значит, возможные экзоты… И впрямь, пора рвать когти… Спасибо…

— Изе спасибо скажешь… — Криво усмехнулся я.

— Ухи я ему поотрываю! — Пообещал Лепажный, возвращая мне бумаги. — Сперва — левое, а следом — правое!

— Меньше двух недель… — Напомнил я.

— Завтра, закрою наряд… — Лепажный тяжело вздохнул. — По договору, расчет в течение трех дней. Возьмем выходной и свалим, ко всем чертям! Главное — до консула добраться…

— Четыре дня… — Задумался я. — А, что… Хватит!

— Ты о чем?! — Лепажный посмотрел на меня и стал тихонько пятиться назад. — Андрей… Андрей… Ты… Ты… Тихо… Тихо…

— Михалыч… — Я широко улыбнулся. — Собирай, бригаду… Сходим, вечерком, на лыжах?!

Лепажный помотал головой, отгоняя наваждение.

— Поговорим, заодно! — Подмигнул я и потопал к лестнице.

Надо, Кажелецкую, приглашать…

Теперь это и ее — касается!

— Тобольский! Что-то ты зачастил?! — Подозрительно уставилась на меня, Ксения.

— Кажелецкая! Мы, вечером, на лыжах собрались… — Начал я, осторожно подбирая слова. — Пошли, с нами! Дело есть!

— Нет… — Ксеня тяжело вздохнула. — Сегодня — не получится… С работой…

— Кажелецкая… — Вздохнул я тяжело. — Убери работу, в ящик… Пока в ящик не убрали Тебя! Не сбежит, она…

Ксения, мгновенно вспыхнула и ощетинилась в ответ:

— Тобольский! Я понимаю, что…

— Ксения Антоновна… — Укоризненно покачал я головой. — Ты, пока, ничего не понимаешь… Собирайся… Пожалуйста… Это… Очень важно…

На лыжную прогулку, Ксения не пришла…

Зато бригада, за исключением свинтившего в деревню, к девочкам, МэдВеда, очень внимательно выслушала бригадира.

Ни обсуждений… Ни писка…

Десять, мгновенно повзрослевших парней, молча смотрели друг на друга и на нас, с Михалычем.

— Моё предложение: получаем расчет и уносим ноги! — Лепажный с удобством устроился на стволе поваленной сосны. — Не знаю, как кто… Но… Весь мой опыт кричит о том, что становится очень… Горячо… Тобольский… Ты, как?

— Будь моя воля — уже бы вниз катился… — Ухмыльнулся я. — Делать мне на этой базе — нечего…

Делать мне и вправду было нечего — винт, я успел пристроить на один из серверов, в административном корпусе. А, других дел у меня и не было…

Хорошо быть «ТП»! Никому нет никакого дела, до того, что именно ты делаешь! Если все работает — можешь хоть спать в серверной! И, никто не спросит, почему этот сервер — несет три диска, а не два… Ведь на работе это никак не сказывается…

— Во-о-о-от… — Протянул Лепажный. — Контракт, у нас — одноразовый, так что проблем — не будет. Завтра я его закрою и… Гори она, эта база, синим пое…

Лепажный закашлялся, маскируя мат.

Бригада, переглянувшись, заулыбалась.

— Бригадир… — Трофимыч задумчиво прищурился. — Надо будет… Кого-то вперед, отправить…

— Нет… — Вздохнул я. — Надо сразу, всей толпой… Как на прошлые выходные… Иначе подозрительно будет…

— А, как мы из деревушки… Дальше?! — Поинтересовался Цапрун. — Машина, нужна… Лучше — две…

— Будет, машина… — Легкомысленно пообещал я, надеясь на Дианку.

— Нельзя так, наобум… — Ковальский почесал нос. — План, нужен…

— Вот и думайте! — Озадачил всех Лепажный. — Только… Любой план живет до первого выстрела…

Бригада замерла, обдумывая услышанное.

Быстрые горные сумерки, дрожащие звезды…

Одиннадцать рыл, замерших в полной тишине…

Чем не картина?!

Я рассматривал лица молодых парней и улыбающегося Лепажного…

Интересно, долго ли я проживу, если скажу сейчас, что все происходящее — по моей вине?

По моей вине, бригаду взяли в оборот…

По моей вине, Ксения — в списке возможных экзотов…

Это — «Ноль», во всей его красе…

Люди исполняют Мои желания…

Главное, очень сильно захотеть.

Белый, ослепительно белый, искрящийся снег, в одно мгновение растерял весь свой блеск, стоило солнцу спрятаться за острыми пиками вершин. Темная хвоя елей и черные полосы нашей лыжни, пятнающей аккуратную поляну.

Кто мог подумать, что Ксения Кажелецкая окажется «Ксенией — из — Джипа»?!

Ведь я от чистого сердца пожелал ей всего самого наилучшего!

И, если «самое наилучшее» — база «Ридж», то… Боюсь даже представить, что ждет Танечку!

Желание «Ноля», исполняются в полном объеме…

Значит, даже если сейчас нам не удастся придумать никакого плана, то всё равно, будет, по-моему!

Бригада — смоется, прихватив Кажелецкую — есть у меня идейка, как исправить свои слова…

— Тобольский, вернись. — Попросил Михалыч. — Или, решил здесь ночевать?

— Еду, я, еду… — Сняв перчатку, зачерпнул чистого снега и отправил его в рот. — Хорошо-то как!

— Всякую гадость в рот тянешь! — Поморщился Лепажный. — Простынешь!

Возвращаясь на базу, в полной темноте, бригада лишь хмуро сопела и кряхтела.

«Бывшие курильщики» с удовольствием вырвались вперед, демонстрируя своё преимущество, перед курящими.

Курильщики, вертели носами и, пыхтя и отдуваясь, старались нагнать вырвавшихся вперед.

Блин, чуть больше месяца назад, я был бы в числе вторых — сопящих и пыхтящих!

Недели две назад — в числе первых…

А теперь…

Теперь я снова сам по себе.

— Хорошие лыжи… — Лепажный сошел с лыжни и ждал меня. — Легкие и удобные…

Я замер, ожидая продолжения.

— Тобольский… — Михалыч вздохнул, понимая, что вопросов от меня не дождется. — Андрей, чего молчишь?

— А чего, воздух сотрясать… — Пожал я плечами. — Все обсудили. Завтра я созвонюсь, закажу машины…

— И, привлечешь к нам внимание?! — Лепажный замер.

— Только к себе. — Криво улыбнулся я. — У меня еще дела… Тут…

— Потом расскажешь? — Бригадир развернулся и покатил вперед, тая в темноте.

«Ага! Держи карман шире!» — Усмехнулся я про себя.

Вот, совсем незачем знать, кому бы то ни было, что именно я задумал.

А бригадиру — тем более!

Да, я — неправильный!

Но, что-то говорит мне, что все наши планы — «Филькина грамота».

От Судьбы, сколько не бегай — не сбежишь!

А я, бегаю уже месяц!

Надоело!

Пора и честь знать.

Отряхнув на крыльце снег и составив лыжи у стены, гурьбой завалились в дом.

Бригада, молчаливо сосредоточенная, разбрелась по своим комнатам, оставив нас с Михалычем тет-а-тет, на нашей маленькой кухоньке.

— Тобольский. Что задумал? — Лепажный налил кофе в мою веселую кружку с Микки Маусом, Плуто и Дональдом, и придвинул ко мне. — Давай, выкладывай…

— Думаю я, бригадир… — Начал я с ехидной улыбкой. — Что придется завтра по полной программе, выложиться. Схемы я приготовил, маркировки, слава богам, на хвосты набиты…

— Ящерр! — Рыкнул Лепажный и осекся, когда наш доморощенный Бонд, появился на кухне и демонстративно приложив палец к губам указал на плафон люстры. — Понятно… Ладно. Я — спать. И, все — спать!

Недовольно передернув плечами, Лепажный вышел с кухни, оставив дверь открытой.

Потягивая мерзкий растворимый, да еще и декофеинизированный, кофе вопросительно посмотрел на Сашу.

— Ящерр… — Сизитов пристально уставился на меня. — Кто ты?

Не дождавшись ответа, Саша вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Вот, что сказать этим людям?

«Простите, я — экзот?!»

Плевать они хотели на мое «простите»!

Только неясная, призрачная угроза, не заставит сделать их ноги!

— Димочка! — Рявкнул я, от всей души.

Судя по грохоту в соседней комнате, кто-то вылетел с кровати, но Димочка нарисовался в течение двух минут и замер, разглядывая меня таким офигевшим взглядом, что я поневоле вспомнил слова «Ворона»…

— Значит так, Дмитрий Константинович! — Я угрозой посмотрел на Кострова. — Сейчас, идешь к Ксении и во всем ей признаешься! Бегом!

Димочка открыл рот, пытаясь возразить, но поймав мой взгляд, технично исчез в прихожей, натягивая куртку и обувь.

«Прости, Димочка…» — Вздохнул я про себя. — «Но другого варианта, вытащить упрямую Ксению Антоновну — нет. Да и ты — «не вариант», прав Михалыч.»

Мерзкий кофе.

Не дано мне, по жизни, беззастенчиво пользоваться чужими жизнями, играя в кукловода.

Противно и гадко.

Только варианта, другого, нет.

Вру.

Есть.

Рассказать Ксении о случившемся с нею.

И о том, что из-за моего «широкого жеста», в ее крови бурлит такое количество «ТВ», что ставит на одну ступень с экзотами первого месяца… До первого «куража»!

Вот такая вот… «Медвежья услуга»…

Лампочка — «экономичка», над моей головой, мигнула и бесславно приказала долго жить, оставляя меня в темноте.

Сколько раз уже было такое?

Нет, это не моё желание и, тем более — не всяческие, «энергетики-шменергетики»… Просто, лампочки иногда перегорают.

Как, очень скоро, перегорю и я…

Димочка вернулся через два с половиной часа, с горящими глазами и широченной улыбкой.

Ох, чую я, что из двух часов отсутствия, первый час он набирался сил и храбрости. Последний час — бродил вокруг базы, любуясь звездами и сочиняя стихи!

Завидую я, романтикам…

Ввалившись на кухню, Димочка, ринулся к чайнику и жадно принялся хлюпать воду из носика.

— Ну… — Прошипел я и Димочка, выронив от неожиданности пластиковую подделку под «Тефаль», закашлялся.

— Ящерр… — Костров шмыгнул носом. — Ты, чего, в темноте?!

— Зубы мне не заговаривай! — Слегка усмехнулся я, забывая, что видеть в темноте — это моё, врожденное умение и на «нормальных» не распространяется. — Все сказал?

— Всё… — Выдохнул Димочка.

— Ну и славно! — Встал я из-за стола. — Лампочку, новую — вкручивай и спать — ложись!

Оставив Димочку в ступоре, я вышел с кухни и плюхнувшись на кровать в своей комнате, закусил уголок подушки, чтобы не разбудить соседей диким хохотом.

Уж больно забавно выглядел Димочка, услышав мои слова.

Вот, зуб на выбой даю — Димочка приготовился либо рассказывать, как все прошло, либо — отшить меня, мол, не моё дело!

Врешь, Димочка — моё…

Знаю, что сегодня я испортил жизнь двум хорошим людям…

Зато, в живых останутся!

А Лепажный — прав.

Не пара они…

По крайней мере, будь у меня сестра — такого парня я бы ей, не пожелал!

Валяясь на кровати, я прикидывал возможные варианты и пути. Все получалось очень легко и изящно. Логично и просто…

Не люблю, когда просто, логично, легко и изящно. Значит, что-то я прошляпил!

Мысль, что я снова о чем-то забыл, заставила меня оторвать свою задницу от теплой кроватки, одеться и выйти на улицу…

Замершая фигурка, в беседке напротив нашего корпуса. Замерзшая и нахохлившаяся девичья фигурка…

— Тобольский… — Кажелецкая хлюпнула носом. — Скотина, ты, Тобольский…

— Ксеня… Ты даже не знаешь, какая именно, я скотина! — Честно признался я, расстегивая куртку и укутывая в нее шмыгающую носом, девушку. — Прости, когда сможешь…

— Почему, сразу не сказал… — На глазах девушки блеснули слезы. — Неужели, так сложно не разводить «секретики», а просто сказать?!

— Ох, Кажелецкая… А ты бы — поверила?! Поверила, в романтика, молча сохнущего по тебе?! Или, в то, что я, горжусь тем, что я — Твой друг?! — Я криво усмехнулся. — Без попытки, оказаться в твоей постели? Не смотря на все мои шутки и подначки?!

— Тобольский, Тобольский… — Ксения покачала головой. — Дурак ты, Тобольский!

Сняв мою куртку, Кажелецкая вытерла блеснувшие слезы и неестественно выпрямившись, развернулась и потопала в сторону своего корпуса.

«Не дурак, Ксения Антоновна. Кукловод…»

Проводив взглядом фигурку девушки, достал из кармана смарт и включил его.

Сим-карта, любезно купленная для меня гигантом Фрэнком, нащупала родную соту и на экран упало одно — единственное сообщение: «Очень скучаю».

И аккуратный смайлик-поцелуй.

Моя Дианка, как всегда, верх лаконичности и деловитости.

«Нужны машины — хотим устроить пикник!» — Написал я в ответе и отослал смс.

«Фрэнк предоставит».

«Обиделась?»

«Работаю».

«Спокойной Ночи!»

«И Тебя — туда же!»

«Да уж, Ящерр… Не любят тебя, сегодня, девушки!» — Хихикнул я про себя, нарвавшись на односложно отвечающую Диану. — «Не твой день, пережиток… Судьба…»

Удалив все сообщения, собрался выключить мобилу, но… Выплыло еще одно сообщение: «Сладких Снов!»

На душе потеплело.

Не один Димочка — романтик!

Только — тс-с-с-с!

Это — Моя тайна!

15

«Если что-то может пойти не так — именно так и пойдет!» — Хмуро подумал я, провожая взглядом выезжающую с территории базы бригаду, с удобствами устроившуюся в теплом салоне «народного автомобиля».

В очередной раз, «Судьба-индейка», прокурлыкала мне своим мерзким клювом и оставила после себя кучку дурно пахнущего помета.

А мне — разгребать!

И вот, вместо того, чтобы ехать со всеми вместе, я и еще четверо вновь прибывших системных Админа фирмы BST, дружно матерясь и костеря на чем свет стоит все вместе взятое, поднимаем «упавшие серваки». Целых два штуки. Один в административном здании, а второй — у «Итальянцев»…

И, если с «административкой», я вполне себе мог представить, что же именно случилось, то вот с «итальянцем», кроме искренней веры в нечистую силу, сглаз, порчу и венец «бессетия», мне противопоставить было нечего.

Моим коллегам, как выяснилось — тоже.

Пичалько. Полное Пичалько…

— … Не грузится! — Остап Каминский, глава IT отдела, привычно вытащил пачку сигарет, чертыхнулся и выпустив клуб синего дыма, прислонился к стене. — Будем думать логически…

— Не надо! — Передернул плечами, его первый помощник и вечный противник во всем — Анри Водоли. — Надумались, хватит… И, бросил бы ты, курить, Босс!

— Не нуди… — Остап с наслаждением затянулся. — Давно ли сам, смолил одну за одной?!

Как я понял, эта их пикировка, была уже привычной и внимания на нее никто не обращал. Слова текли только ради того, чтобы «перезагрузиться».

— Может, клавиатуру с мышкой, поменять?! — Осторожно предложила девушка — Админ, с лицом чуть красивее конского. И с конским хвостом, до пояса, красивых черных волос.

— Может, еще и розетки, поменять?! — Оскалился Анри. — Или, кабели питания?!

— Подмышатники… — Вздохнул Анри. — А ты, чего молчишь?!

— Вы, уважаемые, Админаторы, как хотите, а я… Ничего не понимаю. — Признался я. — Сервак работал! Повис и больше на лыжи не встал. Весь мой опыт, вопит о битом винте или говенных обновлениях. Ну… Еще БИОС…

— Так он и в БИОС — не лезет… — Девушка тяжело вздохнула. — Придется, по гарантии…

— На 45 дней без сервака?! Ополоумела?! — Взвился Остап, роняя сигарету. — Герда Ольшанец, Вы вообще… Слабо соображаете?!

Эти двое красавцев, вели себя по отношению к девушке, как два избалованных «золотых ребенка», по отношению к прислуге.

На мой взгляд — совершенно зря.

Герда — не красавица — однозначно. Но умница — бесспорно.

Как всегда, «закон компенсации», в своей явной простоте — налицо!

— Андрэ, Твои предложения?! — Анри передернуло, от необходимости обратится ко мне, вот так, на виду у их «девочки для битья».

Остап замер, ожидая моего слова.

Не нравились они мне оба, что высокий и широкоплечий Остап, затянутый в дорогой костюм и с золотыми «картье» на руке, что его ПП, Анри, маскирующийся под простого смертного, но с платиновой печаткой и «Паркером», торчащим из нагрудного кармана полувоенного камуфляжа. Точнее — не военного ни разу — камуфляжа.

Герда, по сравнению с ними, верх простоты и демократичности…

Хотя, есть в ней нечто… Завораживающее…

— Ау. — Толкнула меня взглядом, Герда. — Варианты, появились?!

— Скинуть БИОС — внагляк. — Прищурился я. — Раскрутить сервак, выдернуть батарейку и закоротить монеткой, к чертям!

— Это — Интел! — Пафосно сморщил нос, Анри. — Не получится!

— Выдернуть мать и положить на фольгу. — Начал перебирать варианты, я.

— И, потерять гарантию?! — Остап достал новую сигарету. — Нет уж. Лучше — 45 дней…

— Корпус — не опечатан! — В один голос заявили мы с Гердой и обменявшись взглядами, улыбнулись друг другу.

Мне определенно стала нравиться эта высокая, на голову выше меня, брюнетка — датчанка. Определенно!

Дождавшись одобрительного кивка от нашего руководства, мы с Гердой, вернулись в подвал, оставив их на улице — спорить.

— Уроды! — Не выдержала Герда, когда я выдернул сервак и открутил боковую стенку. — В случае чего, всё повесят на нас…

— Да, пусть их… — Отмахнулся я и принялся с хрустом вырывать провода из материнки. — Найди мне, пожалуйста, монетку…

Закоротив контакты, принялся рассматривать потроха сервера.

Все аккуратно, удобно и продумано — особенно — 11 вентиляторов, дующих во все стороны!

Модули памяти, нашлепки северного и южного мостов — все украшено вентиляторами.

— Так вот, какой ты — ховеркрафт, без резиновой юбки… — Хохотнул я, освобождая место Герде.

— Да-а-а-а… Сервачок-то… Сертифицированный! — Ткнула Герда в едва заметный шильдик, на материнской плате, не замеченный мною. — Так-то…

Вернув провода на родину, запустил сервер.

«Нет клавиатуры»! — Обрадовала меня надпись на экране.

— Я же сказал — БИОС! — Самодовольно заявил я, отрубая питание и навешивая остальное, отключенное ранее, оборудование. Все беды — от БИОС-а и тех, кто к нему лезет…

Следующий запуск, доказал, что «открытий чудных», мне предстоит познать чертовски много…

Загружаться, «шайтан арба», не пожелала.

Следующие минут пятнадцать, мы с Гердой, меняли блоки питания, отрубали винты и… Ничего!

Сервер — только вращал крыльями куллеров и вырубался, посылая нас в пешее эротическое путешествие.

Начальство, так и не вернувшееся с перекура, поминалось нами на все лады — и сквозь зубы, сперва и — во весь голос — чуть апосля. А, апослее, когда я все же, уже от безысходности, сходил к кладовщику и выбил у него долбанную новую клавиатуру, с отметкой «сертифицировано «МелкоМягкими» и этот… Нехороший ящик, радостно стартовал… Нашему с Гердой, потоку матов, мог бы позавидовать и «Большой загиб»!

Жалко, что в иностранных языках, так мало красивых и звучных — матов!

Парочку, особенно ярких и экспрессивно вырвавшихся у меня, Герда записала на бумажке.

Даже английскими буквами — выглядело очень… Экспрессивно.

Надеюсь, Герда никогда не узнает перевода… Точного, перевода, я имею ввиду…

Так, «приблизительно», я ей… Ну, скажем так — перевел…

А вот Остап, по моему, русский язык знал не плохо — судя по его взгляду.

Угораздило же начальство припереться именно тогда, когда сервер — пискнув встроенным динамиком, без предупреждения отправился в перезагрузку, скачав очередные обновления от фирмы-изготовителя.

Герда, недолго думая, прочла по бумажке, а тут… Начальство…

Остапа перекривило так, словно весь перец мира смешали с уксусом.

Увидев знакомую заставку с надписью «Не выключайте компьютер, идет обновление…», мы с Гердой перекрестились и с облегчением вздохнув, продемонстрировали высокому начальству работоспособное оборудование.

Анри и Остап, обменявшись недоуменными взглядами, наконец-то разрешили мне удалиться.

— Герда… — Со вздохом поинтересовался я у девушки, когда мы оба с удобством расположились столовой. — Фамилия Ольшанец — не датская, как я понимаю…? Поляки?

— Когда найду своего папу — обязательно поинтересуюсь! — Отшила меня Герда, налегая на салатик.

Со вздохом, принялся за котлету.

Все правильно — не лезь, куда не след, глядишь, и нос не прищемит!

— Мама, тоже не в курсе… — Со вздохом, сменив гнев на милость, продолжила Герда. — Кроме фамилии — ни малейшего следа!

Ее некрасивое лицо, обрамленное густой копной распущенных по плечам волос, изогнулось в кривой улыбке.

— Мужчина, по сути своей, есть пугливый заяц… — Вспомнил я любимую фразу «Огнедышащей».

Герда рассмеялась в ответ.

Я залюбовался смеющейся девушкой — чистая и доверчивая улыбка так разительно преобразила ее, что отошли на второй план некрасивые, грубые черты лица, словно вытесанные топором пьяного берсерка, а сеточка мимических морщин, внезапно придала неповторимое обаяние!

— Салат в зубах застрял?! — Хитро прищурилась Герда, поймав мой оценивающий взгляд.

Помотав головой я снова «углубился» в тарелку.

Писк смарта, отыгравшего «похоронный марш», заставил Герду поморщиться.

«Час до старта». — Предупредила смс-ка от Дианы.

— Неприятности? — Герда уставилась на меня.

— Можно и так сказать. — Пожал я плечами, допивая кофе. — У меня, вообще-то, длинные выходные… И сейчас, я должен был бы быть внизу, в деревне…

— Могу подвезти. — Предложила Герда просто. — «Хорек» и его «Суслик», с сервером будут до утра возиться… Пока все обновления и протоколы, перепишут…

— Они что… В «ручку» всё собрались делать?! — Офигел я. — Серьезно?!

Герда изящно улыбнулась, демонстрируя своё восхищение…

— Мало того, — обрадовала меня девушка. — Им еще — их надо скачать с сервера компании!

— Жесть… — Вздохнул я. — А накопители — Исус — отжал?!

— Не богохульствуй… — Вздохнула Герда. — Так что, подвезти?

— Тебя мне небо, ниспослало! — Допив одним глотком свой кофе, я помчался собираться.

Машиной Герды оказалась старая добрая «Нива», белого цвета — трехдверка…

Ненавижу это авто…

Трижды кувыркался, именно на белых «Нивах»…

Вечно у них, двери клинит и приходится выбираться через задние…

«Нива» Герды, оказалась «тюнингованной», под самый капот. Неизвестный мастер, перебрал машину по гаечке, сменив сиденья и мотор, поставил шумо-вибро-изоляцию и не поленился выбросить вонючую пластиковую приборную панель, установив вместо нее аккуратную — от «Мерседеса».

— Удобно! — Оценил я пассажирское сиденье. — «Мерс»?

— «Пежо»! — Подмигнула Герда. — Дед всегда говорил, что если русским дать шанс… А, потом, довести до ума — получится — «конфетка»!

— Получилось! — Подтвердил я, наблюдая, как в зеркале заднего вида тает база «Ридж».

Из-под колес «Нивы», снег летел во все стороны, а меня ощутимо вжимало в сиденье.

В поворот машина вошла красивым дрифтом…

Я, грешным делом, принялся сочинять завещание — пока не вспомнил, что завещать мне — мало того что нечего, так еще и — не кому!

— Страшно? — Герда замерла в водительском сиденье, как пилот истребителя — в пилот-ложементе.

— Да. — Неожиданно признался я. — Эту машину, в дрифт… Жестоко!

— Дед — гарантировал! — Подмигнула мне датчанка. — Минут через 20, будем в деревне!

Герда оказалась права, ровно через 20 минут, белоснежная «Нива», в клубах снега, пронеслась мимо патрульной машины полиции и выскочила на центральную улицу безымянной для меня, деревеньки.

Приткнувшись на парковке, Герда, с довольной улыбкой наблюдала, как полицейский «ситроен», засыпанный нами снегом, вывалился на центральную улицу и, замер, ожесточенно елозя дворниками по лобовому стеклу.

— Думаешь, не найдут? — Осторожно поинтересовался я.

— Найдут. — Кивнула головой девушка. — Только… Если кое-кто, сейчас свалит из моей машины, то — не догонят!

— Понял. Сваливаю. Спасибо! — Я выкатился из салона «Нивы» и потопал в сторону знакомого «Черно-белого» бара.

«Ситроен», наконец-то, «протер глаза» и обнаружил на парковке нарушителя, весело порыкивающего двигателем.

Стоило одному из полицейских покинуть теплые внутренности патрульки и направиться в сторону «Нивы», как проказница Герда, весело стартанула с парковки, легко перепрыгнув через невысокий бордюр.

«Невысокий», это по меркам «Нивы».

«Ситроену» пришлось объезжать, теряя время.

Завибрировал во внутреннем кармане, смарт.

Пришлось лезть, читать, чем меня порадовала Диана.

Ничем.

Наш с ней временной расчет, развалился, едва столкнувшись с реальностью!

Так что, мое обращение вот уже десять минут крутится по всем компам…

А это — моя рожа…

А это — логическое завершение моих «доблестных» походов.

Моих — метаний и переживаний, понять которые, в принципе, не могу даже я сам.

«Беги!» — Смс-ка от Дианы подстегнула мыслительный процесс. Если ЕЕ Рыжее Величество — предупреждает — надо стремительно уносить ноги, а не размышлять.

Время, время, время!

Да, млин, вот что значит — ни разу не программист!

Такую гадкую и простую мелочь, как часовой пояс — зевнул! Надеюсь, что все остальное, как мы и договаривались, Диана сделала сама.

Не хотелось бы оказаться на миллионах экранов — не в самом лучшем своем виде.

Как говорится: «Чем хуже дела, тем шире улыбка и прямее — спина!»

Оглянувшись по сторонам, заметил, что ноги, сами по себе принесли меня к знакомому кафе.

Проскользнув на второй этаж, заметил Бернарда, уныло гоняющего мышкой по экрану маджонг.

— Привет! — Поздоровался я. — Фрэнк, здесь?

Бернард, отмахнулся, кивнув головой в сторону скрытой двери.

Проскользнув в дверь, с улыбкой уставился на местного сисама.

Фрэнк сидел не радостно — потроха «Сименса», аккуратно сложенные на столе и соединенные проводами — весело крутили вентиляторами.

— Привет, Фрэнк! — Поприветствовал я сисадмина. — Апгрейд?

— Взрыв мозга! — Признался Фрэнк. — На столе — работает. В корпусе — нет!

При других обстоятельствах, я бы влез в этот вопрос — по самые уши, но… Сегодня меня интересовало не это.

— Фрэнк, а инета нет?

— С утра… — Раздосадовано буркнул Лекатто. — Сбои у них… А я — взялся ППР, сделать… На свою голову! Ведь работало же, нет — надо было разобрать!

— А ты про секретку, знаешь? — Припомнил я, подобный случай. Не со мной, правда… — У «симки», если крышка открыта — питание на мать не подается… Вроде…

— Фрэнк! — Влетевший в комнату Бернард, странно посмотрел на меня и протянул Лекатто планшет. — У нас — проблемы!

Странный червячок подозрений зашевелился, где-то на уровне пятой точки, намекая, что пора стремительно смазывать пятки чем-нибудь очень и очень… Скользким.

Фрэнк, уставился в планшет, а через мгновение, с рыком, запустил в меня тяжеленной отверткой!

Тяжелая ручка отвертки, прилетела в голову, на краткий миг прерывая мое общение с реальным миром.

Вырубило меня, одним словом!

Когда пришел в себя, Фрэнк сноровисто паковал меня тайсами, а Бернард, хмуро зыркал по сторонам.

— Так, Берни! — Фрэнк перевернул меня на живот и стянул тайсами ноги. — Я, за полицией. А ты — глаз с него не своди! Клуб — на ключ!

— Хорошо, Фрэнк… — Берни кивал и кивал, слушая сисадмина. — Сделаю, Фрэнк! Не переживай так, Фрэнк!

Стоило Лекатто повернуться к Берни спиной, как тот, подхватив со стола разобранный кейс — системник, с размаху опустил его на макушку Фрэнка.

«Два метра безобразия» по имени Фрэнк Лекатто, удивленно икнули, развернулись к Берни окровавленной личиной, пукнули и сползли на пол, пачкая его кровью.

— Сука, ты, Фрэнк! — Берни от души плюнул на тихо лежащую тушку. — Тварь!

Задумавшись на мгновение, Берни, взвесил корпус и, добавил по голове Фрэнка, добивая.

— Всегда тебя ненавидел, мразь нацисткая… — Берни отставил окровавленный и погнутый корпус в сторону и развернулся ко мне.

— Ксорер… — Взгляд Берни потеплел. — Поверить не могу!

— Может, развяжешь?! — Вздохнул я. — Идти мне надо…

Порывшись в инструментах на столе, Берни нашел бокорезы и срезал с меня тайсы.

Вот ведь, вроде и пролежал я всего пару минут, а проклятое изобретение так глубоко и больно врезалось в кожу, что казалось, не минуты, а часы я провалялся связанным.

— Стоило его так? — Растирая руки, кивнул я на Фрэнка.

— Стоило. — Кивнул в ответ, Берни. — Ариец, недодавленный! Зря, Ваша Красная Армия, их под корень не вырезала!

Я опешил.

— Вечно вы, русские, слишком добрые! — Берни понесло. — Резать надо было — под корень — чтоб и памяти не оставалось! А потом, еще раз! Чтоб в Европе, сами слова — нацизм, фашизм — страшно говорить было! Чтоб — боялись, даже вспоминать!

Усевшись на место Фрэнка, Берни дотянулся до кофейника и в два глотка осушил его.

— Европарламент! Евросоюз! — Берни устало потер лицо руками. — Уроды, дорвавшиеся до власти!

— Это всё? — Жестко прищурился я. — Мне можно идти, или еще хочешь поговорить? Прости, некогда мне. Свою бы шкуру спасти.

— Да уж… — Берни рассмеялся. — Теперь на Тебя еще и убийство — повесят!

Я замер, переваривая новости.

Маленький человечек, под шумок свел счеты…

Жизнь, такая странная штука…

А с меня, если честно, не убудет.

Сколько на самом деле крови на моих руках — никто не знает. Так что одним телом — больше, одним — меньше — пофиг!

— Раз уж, «поюзал» — заплати! — Сел я напротив Бернарда и принялся крутить отвертку в руках. — Нужна машина.

— На машине — не уйдешь… — Покачал головой молодой человек, изучая капли крови на белоснежной рубашке. — Дороги из Салонеля — всего три. Полиция враз, блокирует. Свяжется с подножием и вызовет подкрепление.

— Пока полиция узнает, что я на машине… — Я сделал вид, что вскрываю своему собеседнику горло. — Мне то, все равно, один труп или два…

Берни даже не испугался.

— Ксорер, так не поступит! — Гордо заявил он, глядя мне в глаза.

— Ладно… — Усмехнулся я. — Какие варианты?

— Из подвала есть выход в пещеры… — Берни, шмыгнув носом, встал из-за стола и подойдя к телу Фрэнка, принялся рыться у того в карманах. — У этого… Там полный склад добра.

Выудив из кармана ключи, Берни кинул их мне.

— И, что дальше? — Потребовал я, вертя в руках увесистую связку ключей, украшенную брелоком — «мертвой головой». — Жить в пещерах?

— Зачем — жить?! — Берни улыбнулся. — Пещеры тянутся на десятки километров! Карта пещер — есть. Выйдешь на Испанскую сторону, спустишься на лыжах и растворишься в толпе!

— Веди! — Решил я со вздохом.

На мой взгляд, эта авантюра, ничем особенным не выделялась.

Хотя и требовала — неких… Исправлений…

Я люблю импровизировать — однозначно! Но… Импровизировать в жестко заданных рамках, причем заданных мелким гаденышем — увольте.

Едва дверь подвала, с почти не слышным щелчком, за нами закрылась, Берни получил короткий удар в основание черепа, отправивший его на встречу с Фрэнком.

Конечно, может быть, кто-нибудь и видел, как я вошел в это кафе — хотя и маловероятно. Может быть — кто-нибудь и свяжет смерть Фрэнка и пропажу Берни — со мной.

Но, если правильно разыграть карту — хрен вы меня обвините!

Отпечатков — нет. В крови — Берни. Срезанные тайсы, валяющиеся на полу, подтолкнут полицию к очень тяжелым раздумьям.

А полиция, так «любит» думать!

Это в сериалах, они либо — тупые, либо — слишком умные.

А в жизни, все проще — если что-то не сходится, дело идет на доследование!

Нафига такое счастье, полиции?!

Подвал Фрэнка восхищал чисто немецкой запасливостью, практичностью и надежностью.

А еще — парой ловушек, настропаленных на несведущего вора.

Одна из них и пригодилась. После встречи с пудовой гирей, что раскрошила позвоночник и заднюю часть черепа Берни, скрыв мой удар. Рассчитав траекторию полета тельца, от удара, впечатал бренные останки в стену.

Так Берни лишился личика.

— «Ксорер не поступит…» — Ну-ну! — Улыбнулся я, глядя на останки Берни, равномерно размазанные по стене. — Как мало Вы знаете, молодой человек, о том, как может поступить Ксорер…Как говорится: «А что Вы знаете о Феях?!»

Усмехнувшись своим мыслям, принялся рыться в запасах.

Группа «коричневых» товарищей, подобно бурундукам и белкам, натащила в свое «укрывище» много весьма полезных вещей.

Например, в моем случае, очень к месту оказалась военная форма бывшего НАТО, лыжный комбинезон и обувь.

С оружием заморачиваться не стал — пока я в «Ноле», самое главное моё оружие — это я сам.

Ровные ряды шкафчиков, не запертых на ключ, полки, заваленные обмундированием, вычищенное и смазанное оружие вдоль стен — классический тайник.

Ярко освещенный и просторный.

Натянув зимний камуфляж, оглянулся по сторонам, в поисках схемы или карты.

Зная немецкую педантичность, ну не может быть так, чтобы она не оказалась на видном месте!

Увы — не оказалась!

Криво усмехнувшись, прошел по складам, вторично, собирая небольшой рюкзак. Уважаю немцев, право слово! Все на своих местах, аккуратно сложено, подписано, промаркировано! Ходить по такому складу — душа поет!

Набрав армейских, саморазогревающихся НЗ, на пару дней, фляжку с водой и аптечку, прикинул по весу и, со вздохом, отказался от мысли прихватить оружие. Хотя и примерил по руке два «Люггера», как мальчишка, покрутив их на пальцах.

Хорошо хоть догадался разрядить!

Курки оказались очень мягкими!

Обойдя схрон-пещеру по периметру, еще раз, уже с надетым рюкзаком, вытащил из него прихваченную на «прозапас» тушенку и котелок — таскать лишний вес, ну на фиг-на фиг!

Разложив все по местам, чтобы полиция сразу не заметила, что и сколько пропало, подхватил пару лыж и замер перед тяжелой гермодверью, ведущей в пещеры.

«Однако сколько не стой, за тебя никто дела делать не будет…» — Подстегнул я самого себя.

Потянув за штурвал, открыл тридцатисантиметровой толщины, дверь и скользнул внутрь.

Мелькнула идиотская мысль, закрыть дверь и заблокировать штурвал, но…

Победил рассудок.

Если полиция возьмется за дело с азартом, закрытая дверь — словно ослепительный маяк!

Закрыв дверь, зажег налобный фонарик, «одолженный», у Фрэнка и Ко.

На стене, справа от двери, оказалась карта-схема пещер, с привязкой по карте и координатной сеткой.

На всякий случай, сфотографировал схему на смарт и потопал по коридору в поисках левого тоннеля — на Испанскую сторону.

Коридоры пещеры, по которой я топал, оказались тщательно выровненными, с потолков ничего не свисало, из стен — ничего не выпирало. Чисто и ровно! «Лепота!» Тому, кто хоть раз прошел пещеры и катакомбы, такой порядок весьма по нраву…

Чувствуется, что за тоннелями тщательно ухаживали и следили: указатели на стенах блестели свежей краской, а, когда я задрал голову к потолку, обнаружил ряд потайных светодиодных плафонов!

Знал бы я, где включается свет, шел бы сейчас, как по освещенному проспекту!

Улыбнувшись своим мыслям, поправил лыжи и, сверившись с указателем, свернул в очередной тоннель.

Жаловаться мне было грех — казалось, что сама Судьба, подстилает мне под ноги ровненькую и чистенькую дорогу.

На всем протяжении вереницы пещер, если судить по схеме, только в одном месте меня ожидала даже не опасность, даже, — так — угроза — именно в этом месте, одна из стен тоннеля соприкасалась своей верхней частью с другой пещерой.

Уж что там опасного — не знаю, но если стоит «Ахтунг и Ворзихт» — надо быть внимательнее.

Как говорится: «ТБ пишется обугленными пальцами»…

Наслаждаясь пешей прогулкой, едва не пропустил странный звук: «Шорх. Шорх-Шорх-Шорх»…

Что-то он мне напоминал, причем что-то очень совсем… Не хорошее! И — все ближе!

Оглянувшись по сторонам, приметил короткий аппендикс, в который и забился, выключив фонарь.

Через минуту, мимо меня пролетел миниатюрный квадрокоптер — дрон, с нашлепкой камеры, подсвеченной красным огоньком.

Следом — еще десяток.

Всё верно — зачем гонять людей по пещерам, когда есть ИК-камеры.

Представляю, каким идиотом я показался оператору дрона!

Забился в норку и пыхтит, дурачок!

Звуки дронов, удалялись от моего убежища, давая надежду, что меня, все-таки, не заметили…

Выждав пяток минут, включил фонарик на самый слабый свет и помчался по тоннелю, прислушиваясь, не возвращаются ли «лазутчики».

От дронов пришлось прятаться еще трижды.

Если бы не армейский камуфляж — нашли бы меня с первого раза — однозначно!

Как говорил уважаемый мной Ник Перумов — «Швабы знают толк в снаряге» — что и проверено на себе!

Игра в «кошки-мышки» затянулась почти на три с половиной часа. Дроны успели смотаться на подзарядку и пройтись по маршруту еще раз, когда я, сдуру, однозначно, прислонился к стене, возле которой на схеме черным по белому было написано: «Внимание! Не прислоняться!»

Оказывается, именно на этой стене росла колония светящегося мха…

Дрон, пролетавший мимо замер, заинтересовавшись, с чего это тут появилось пятно.

Дальше — дело техники.

Пришлось бить дрона, лыжами и «делать ноги».

До спасительного выхода на склон с «Испанской стороны», оставалось всего одиннадцать километров по пещерам и почти два десятка — по заснеженным спускам, петляя между деревьев и прыгая через невысокие обрывы.

Вполне реально.

Перехватив лыжи, сердито сопя, побежал.

Знаете, чем человек, отличается от дрона?

Человек — не летает.

Даже — «низ-з-з-э-э-э-нько»!

Через пятнадцать минут, неведомый мне оператор дронов, подтянул всю свою орду и отправил в погоню за мной.

Стало очень жарко и лыжи превратились в обузу.

Хотя, с другой стороны, ими, оказалось, очень удобно отмахиваться от обнаглевших беспилотников — один взмах и дрон отходит в Страну Вечной Охоты!

Пока оператор, живи он долго и счастливо, не врезал мне по макушке очередным «смертником»!

Пришлось принять во внимание, что их все-таки два десятка и удар бешено вращающейся лопасти — штука очень неприятная…

Со времен тренировок с «двух нолевым» инструктором, мне не приходилось так бегать и крутиться!

На двадцатой минуте я понял, что если хочу выбраться из всей этой передряги — надо импровизировать лучше.

Тем более, что оператор обвел всех дронов над головой и выстроил их на моем пути, в стенку, ощетинившуюся бешено вращающимися лопастями.

Помянув всех святых, пригнул голову и, выставив лыжи перед собой, кинулся в стену.

Больно было — хоть вой!

Даже я — Экзот — прочувствовал на собственной шкуре, каково это — оказаться среди десятка вращающихся лопастей.

Прорвавшись сквозь заграждение, снова помчался по тоннелю.

Первую выросшую на моем пути фигуру я просто снес — помогла инерция и масса.

Вторая — оказалась намного умнее — мне прилетело чем-то тяжелым, развернуло и припечатало в стену.

Мой щегольской зимний камуфляж приказал долго жить, оставляя на камнях лоскуты.

Следующий удар я поймал челюстью.

И, следом, в солнечное сплетение.

Меня спасли лыжи.

Выпав из моих ослабевших рук, они легли точно под ноги нападавшему, который об них, благополучно, запнулся, давая мне драгоценные мгновения на отдышаться.

И снова, мой «тупой удар»…

Человека сложило вдвое…

Мелькнувший над головой свет напомнил, что где-то здесь встречаются две пещеры. Только вот — где именно? — вопрос вопросов!

«Погладив» коленом лицо нападающего, подхватил лыжи и принялся осматриваться по сторонам.

Ни малейшего следа, хоть ты скули, хоть — матерись.

Фигура, упакованная в форму без опознавательных знаков и знаков различия, попыталась встать на четвереньки, мотая головой и поминая меня немецкими ругательствами.

Крепкий соперник, право слово! Я бы предпочел человека послабее — возни и мороки, намного, меньше!

Увы, за неимением гербовой — пишем на обычной!

Дождавшись очередного поворота головы, опустил лыжи на загривок, прерывая словесный поток льющихся на меня ругательств.

Тихое «шорх-шорх», беспилотников, добавило скорости моим мыслительным процессам, и я принялся ускоренными темпами снимать форму со своего противника.

Едва успел!

Вместе с формой я стал обладателем войсковой гарнитуры «Kenwood», очками — ноктовизором, классическим кольтом 45 калибра, с двумя обоймами, электрошокером и парой наручников.

Ни денег, ни документов, в карманах вольготно разлегшегося тела, не обнаружилось.

Подлетевшему дрону продемонстрировал скованную наручниками фигуру и порванную гарнитуру, жестами показывая, что все в порядке.

Покачавшись с боку на бок, дрон замер над моим противником и потерял ко мне всяческий интерес.

Подхватив лыжи, я начал осторожно пятиться назад, моля всех богов безвременья и экзотов, чтобы оператору не пришла в голову простая мысль: «А, на фига боевику — лыжи?!»

Отступив за поворот, развернулся и припустил со всех ног к конечной точке своего путешествия.

По пути, выбросил оружие — не хватало еще, чтобы погранцы, не приведи небеса, поймали меня с оружием, при переходе границы.

Очки-ноктовизор, прихваченные с «боем» у противника, оказались какой-то странной модели: мир в них, не был ни зеленоватым, как в привычных мне, родных моделях, ни — градациями серого, как принято в забугрянных! Нет, присутствовали и зеленые и серые тона. А еще — синие и голубые, легкие оттенки красного и желтого. Не сразу дошло, что на носу у меня знаменитые «Овлы», почившей ныне фирмы «WarArm».

Жаль, хорошая была фирма. Зря ее американское правительство обанкротило и, распилив на части, передало военным. За последние семь лет, ни одной новинки так и не появилось, а ПНВ «Owl», оказался теперь так же не досягаем для простого смертного, как собственный локоть!

Перебирая ногами, я привыкал к очкам и, чего уж греха таить — расслабился, вконец обнаглев.

Так что, световое пятно, ударившее по глазам, заставило меня дико материться и вытирать потекшие слезы. С другой стороны, теперь я точно знал место, где встречаются две пещеры! Во всем надо видеть и положительные стороны, не правда ли?

Сняв очки, я аккуратно подтянулся и заглянул за стену.

Метровой толщины стена, надежно разделяла две пещеры, только узкая щель — едва-едва протиснуться не самому плотному мужчине — давала возможность надежно срезать путь.

Почесав затылок, впихнул в щель лыжи, стянул с себя зимнюю одежду и, свернув ее, сунул следом, оставшись в термобелье.

Помахав рукой невидимым наблюдателям, подпрыгнул, подтянул свою худую «тушку» вверх и полез в щель, отчаянно потея и извиваясь, как червяк.

Одна из самых моих умных знакомых, всегда говорила мне, что прежде чем лезть, надо подумать, как будешь — вылезать… Или — вылазить?!

Упав с высоты трех с половиной метров, на лыжи, я понял, что думать головой — очень полезное занятие.

Это мне еще повезло, что я, догадался пропихнуть свои вещи вперед и проследить, что они, точно упали на пол тоннеля! Иначе, пришлось бы мне изображать кузнечика, пытаясь в прыжке дотянуться до кромки стены…

«Вот интересно», — задумался я, одеваясь. — «Почему, в отличии от общепринятого, мои желания — ни фига не исполняются?! Или я где то накосячил… Или — я чего то не того — желаю?!»

«Шорх-шорх», за стенкой, заставило меня снова отвлечься от саможалости и заняться спасением собственной персоны.

В отличие от облагороженных тоннелей, эта пещера не могла похвастаться ни ровными полами, ни искусственным освещением. Обычная дикая пещера, каких не один десяток, раскидан по всему нашему шарику.

Длинные столбы сталактитов и сталагмитов, вереницей уходящие в темноту, рассеиваемую пятнами светящегося мха.

ПНВ давал жуткие засветки, пришлось опять включать фонарик и топать, топать, топать, перекладывая опротивевшие лыжи с плеча на плечо.

Вереница пещер, вывела меня к гостеприимно распахнутым, высоким, кованым воротам, за которыми начинался новый отрезок моего пути.

Площадка, утоптанная ногами туристов и служащих, наблюдающих за пещерой, купалась в последних лучах заходящего солнца, стремительно растущие тени, предупреждали, что вся моя авантюра, со спуском «по-быстрому», становится совершенно не выполнимой.

Не вовремя «легший» сервер, скушал весь мой неприкосновенный запас времени, а экспромт, суливший значительный шанс на спасение, оказался пшиком.

Проводив взглядом последний солнечный лучик, со вздохом принялся надевать лыжи.

Оставаться сейчас, здесь — глупо. Пока не совсем темно, успею сделать километров пять, а там… Закопаюсь в снег, обожрусь горячего рациона? 4 и лягу спать, как медведь в берлоге!

Осторожно ступая по снегу, попробовал лыжи.

Не хватало привычных палок, конечно, но… Дареному коню, как говорится, в попу не дышат!

Оттолкнувшись, покатился по склону.

Армейские лыжи оказались выше всяких похвал — легкие, выдержавшие неравный бой с дронами, исцарапанные, они неожиданно легко несли меня по мягкому снегу, а удачное крепление четко передавало любое движение, позволяя выписывать весьма замысловатые фигуры…

Заложив лихой вираж, вырвался на ровный участок склона и с диким воплем, понесся вниз, оставляя за собой длинный белый хвост.

Только…

Люди — не летают…

Даже — ныз-з-з-э-э-энько!

Интерлюдия

— … Как это остановить?! — Стоящий напротив меня человек, развернул ноутбук экраном ко мне.

Я, с удовольствием уставился на свое изображение, замершее в паузе, с открытым ртом.

— Выключить компьютер. — Я нахально улыбнулся в смутно знакомое лицо. — Иначе — никак!

Стоящие позади меня телохранители, четко видимые в отражении на экране ноута, сделали движение, словно собираясь вновь дать мне по голове, но замерли, остановленные хозяйским взмахом руки.

— Ксорер. Андрей. Или лучше — Ящерр?! Или — господин Диенн?! — Мой собеседник начал демонстрировать свою осведомленность, умиляя меня до детских слезок. — Хотите сказать, что Вы не предусмотрели, экстренного…

— Нет. Не предусмотрел. — Признался я. — Я, вообще, ничего не предусматривал! Я — не программист! Я — системотехник! И еще… Вы моё имя неправильно выговариваете…

— Зато фамилию «Терновский», я выговариваю — правильно? — Попытался ошеломить меня собеседник.

— Более чем. — Кивнул я. — Что, таки, сделали запрос в гугл?

В этот раз останавливать охранников хозяин не стал и мне прилетело.

— Меня не интересует, что Вы там украли… — Вновь начал «тянуть на себя одеяло» мужчина, после того как его охранники пару минут «поучили меня жизни». — Мне даже наплевать, какие именно документы Вы выкрали! Если бы Вы, не помогли моему внуку, я бы и разговаривать с вами не стал…

— Раз вас ничего не интересует, зачем разговариваете?! — Изумился я, сплевывая на пол выбитый зуб. — Словесный понос?

Мой собеседник устало опустился в кресло напротив и, развернувшись вполоборота, уставился в окно, за которым бушевала совсем недетская метель.

— Мы построили базу «Ридж», как новый центр изучения терравита… — Со вздохом, принялся объяснять мне прописные истины, человек со смутно знакомым лицом. — Ваше выступление, не только нанесло непоправимый вред, Вашему, государству, но и привлекло внимание к нашей базе. Совсем не нужное, внимание! Поверьте, Диенн, всему человечеству, на экзотов наплевать. Человечество оскорблено тем, что Вы, ткнули его мордой в грязь. Тем, что вы — вынудили смотреть… Не оставив выбора… На базе, мы планировали заняться изучением экзотических возможностей организма, в полном объеме…

— Ага. И для этого припасли оборудование — «живодерки»?! — Я расхохотался в ответ. — Это своим «мальчикам», можете рассказывать сказки. Политикам, которые потребуют от вас, неуважаемый, пилюль вечной молодости — вы их дадите! Иначе они вас — утопят…

При упоминании политиков, мужчина дернулся.

— Уверяю вас, Диенн, утопить Семена Волчика, совсем не простая задача! — Поспешил заверить меня убийца экзотов?1. — С моими наработками…

— Да, натаскались вы, разговаривать с политиками. — Согласился я. — Жаль, что я не знал, кто именно — ваш внук. Убил бы. Медленно и на ваших глазах. Чтобы вся ваша родословная — прервалась!

Увы, мои слова на его словесный поток, не повлияли.

— Диенн! Ну, чего Вы добились? — Волчик даже «ухом не повел» в ответ, продолжая гнуть свою линию. — Привлекли внимание к проблеме экзотов? Рассказали «человечеству», что из экзотов готовят «волшебный» коктейль? Или, разгласили «страшные» тайны своего «бананового» государства? Плевал, среднестатистический пользователь интернета, на ваши откровения! Раскрыли секрет солнечных батарей? Спасибо! Только, кто поверит? Аккумулятор за 12 центов? Изумительно! Только, кто будет смешивать все эти копеечные ингредиенты?! Диенн — вы сумасшедший мечтатель! Экзот — мечтатель! Романтик, от экзотизма!

— И, что дальше? — Прищурился я, осознавая, что Волчик не так уж и не прав.

Да, обычный бюргер или самоуспокоенный обыватель города-миллионика, может быть и не станет проверять рецепты, показанные мною. Оставалась надежда на маленькую часть людей, чьё любопытство и любознательность, уже вошло в пословицы. Часть людей, с азартом следящими за новинками и, с охотой и азартом, ковыряющимися в многочисленных «навозных кучах», в поисках тех самых, жемчужин.

Мастера-самоделкины, авантюристы и изобретатели.

Русские, немцы, американцы — нет у этой братии единой национальности.

На них и была моя надежда.

— Вы со мной согласны? — Волчик уставился на меня в надежде услышать ответ.

Пришлось поднимать на него свои чистые и ясные зеленые глаза и искренне просить повторить то, о чем он распинался вот уже несколько минут.

Вместо ответа дождался тяжелого удара, свалившего меня со стула на пол, под стол.

Охранник вздернул меня на ноги и, отвесив снизу в челюсть, отпустил.

— «Кураж»… — Понятливо вздохнул Волчик. — Сколько не бей, не вводи лекарств — толку нет…

— Ага… — Расплылся я в улыбке. — Нет толку — однозначно!

— А хотите, я закреплю «кураж», навечно? — Начал соблазнять меня Волчик. — Одна инъекция в месяц!

— За «дозу», покупаете… — Расхохотался я, «собирая» свои кости, с пола и усаживаясь на стул. — Не получится! Я, с куревом недавно попрощался… А найти новый наркотик, едва избавившись от старого… Это так… Предсказуемо…

— Диенн!

— Я не Диенн! — Не выдержал я, наконец. — Дэнн! Просто — Дэнн! Что же вы хотите от меня добиться, если не можете даже имя моё, правильно выговорить?! Или это — новое веяние в психологии? Спешу обрадовать — не работает! И, я не знаю, как отключить передачу! И, тем более, откуда ведется вещание и где сервер — вообще не курсе! Ведь именно это, вас волнует? Где центральный сервер?

Волчик, набычившись, шмыгнул носом.

Охранники подобрались.

Лампочка на камере ноутбука, повернутого в мою сторону, весело блеснула красным огоньком, а я подмигнул себе самому с экрана.

— Что, начнем разговор на чистоту? — Спросил я у своего изображения и, дождавшись ответного кивка, уставился на омоложенного ученого. — Итак, господин Волчик… Что именно вас интересует? Отключение вещания? Государственные тайны? Или, что-то еще? Говорите, не стесняйтесь! Здесь только Мы с вами и две горки с мускулами, которые прекрасно пропадут в очередном несчастном случае…

— Я не устраиваю своим людям, несчастных случаев! — Гордо заявил Волчик, усаживаясь на стул напротив меня. — Как отключить передачу, Дэнн?

— Никак. — Усмехнулся я, двигая свой стул так, чтобы Волчику стало неудобно смотреть на меня, и он сдвинулся, попадая в объектив камеры ноутбука. — Тем более, не вы ли, совсем не давно, убеждали меня, что все это — пустяк? Никому не интересно?

— Информация уже пошла… — Семен Волчик сдвинулся, следуя за мной, и попал в фокус. Мое изображение подняло вверх два больших пальца и кивнуло, подтверждая, что картинка — в эфире. — И ловить ее — поздно… Но, основной вред, причиняемый вами, это не информация, стоимостью во многие миллиарды, даже не солнечные батареи и аккумуляторы — в конце концов, именно для этих случаев и существует ютуб и иже с ним — несколько роликов, на которых все «рецепты» не работают, убедят простых смертных, что над ними пошутили… Основной вред — это способ, каким вы добились столь глобального…

И тут до меня дошло — они не смогли понять, как именно Рыженькая, смогла пробиться через все защиты и преграды, выводя на экраны пользователей, моё сообщение!

Мой хохот, перебил Волчика на самом интересном месте объяснений, заставив покраснеть от злости.

Сделав знак своим охранникам, Семен встал, освобождая место.

Очередной удар в челюсть заставил меня улететь к двери вместе со стулом и открыть ее, головой.

Прямо под ноги, господина Амброза.

От неожиданности, вице — мисс, простите — вице — президент подпрыгнул почти на полметра вверх, разом растеряв весь свой вице-президентский лоск.

— Что?! — Рявкнул недовольный Волчик, видя побледневшее лицо, прижавшегося к стене руководителя фирмы BST. — Мы еще не закончили нашу беседу!

— Вашу «беседу», видят все пользователи интернета, в прямом эфире! — Выпалил Карел Амброз, стремительно уходя в фальцет. — На нем — камера!

— Чушь! Бред! — Отрезал Волчик. — Не может быть!

— Значит, камера в кабинете! — Амброз, нервно дернул плечом. — Вы хоть понимаете, что только что, подписали приговор всей нашей фирме?!

«И продолжаете подписывать — оба!» — Хихикнул я про себя, любуясь, как два начальника собачатся прямо напротив камеры ноутбука. — «Вот интересно, когда же до людей дойдет, что оставлять включенный ноут…»

Додумать мне не дали — охранники, наградив меня парой затрещин, поставили на ноги и усадили на стул, добавив для верности, по шее.

— Вы идиоты! — Волчик оторвался от Амброза и напустился на охранников. — Он все равно — ничего не чувствует! Смысл его бить?!

Захлопнувшаяся дверь, оставила вице-директора в коридоре, наедине с Волчиком.

— Люди… — Примирительно вздохнул я, вкладывая в свой голос самые искренние нотки. — Снимите с меня наручники… Или я их сниму сам…

Охранник за моей спиной засопел.

— Сними. — Приказал второй, вольготно устраиваясь на столе и перекрывая своим задом обзор камеры.

— А если — нападет?

— Интеллигент?!

Мои охранники, расхохотались, оценив шутку.

Склонившись надо мной, охранник снял браслеты.

Растирая покрасневшие запястья, я вежливо поблагодарил.

— Пользуйся, пока… — Многозначительно подмигнул мне сидящий на столе громила, упакованный в дорогой костюм от французского кутюрье. — Рассказал бы ты, шефу… Был бы счастлив и свободен! Босс на дело денег не жалеет! Расскажи и заживешь, как все люди… Ну, а если окажешься нужным… Вообще, хорошо будет!

«Жесть!» — Замер я с широко раскрытыми глазами. — «Болтливый охранник… А-а-а-а-а! Куда мир катится!»

— Пойми, чудак — человек! В этом мире ценятся только нужные люди… Остальные, так — мусор! Попользоваться на раз. Ну не могут все люди быть одинаково нужны — кто-то должен быть…

Вошедший Волчик, волком глянул на сидящего, на столе мужчину и погрозил ему пальцем.

— Ну-с-с, Ди… Дэнн, что надумал? Одно твое слово и весь мир — упадет тебе в руки! Ты помог моему внуку… Помоги мне и я помогу тебе! Сколько лет ты экзот? Год? Пять? Может быть, через год у тебя будет «Ноль» и вся твоя жизнь, превратится в пыль! Я же предлагаю тебе — вечный «Кураж»! Не два месяца! Годы и годы! Конечно, придется научиться «сливаться»… — Волчик пожал плечами. — Но, метод Трианона для этого и придуман!

— Ой, вот только не надо приписывать себе все заслуги! — Не выдержал я. — Еще скажите, что Трианон, работал на Вас!

Волчик самодовольно кивнул, подтверждая мои слова.

— Жесть… — Выдохнул я. — Знаете… Никогда и Ни у кого я Не просил помощи. Всегда платил по счетам и не скулил, что слишком дорого… Свою вину, на других не вешал. Но вы… Уже перешли все границы! И «кураж» вы мне вечный, обещаете. И Трианон — на вас работал! И база ваша, лядская — «центр изучения»… Вы что, всех окружающих, идиотами, считаете?!

От избытка чувств я даже вскочил со своего стула.

Охранник дернулся меня перехватить и…

Мои любимые, «тупые» удары.

Через мгновение, оба охранника, получив «полной грудью», лежали, не шевелясь, изображая из себя два куля дорогого шмотья.

Волчик, не скажу плохо — испугался не сильно, даже когда я разоружил обоих охранников и прибрал оба ствола себе в карман.

— Будешь бегать? — Волчик криво улыбнулся. — Ну-ну… Из этого здания ты не выйдешь. А, даже если и выйдешь — куда побежишь? И, сколько, бегать, будешь? Месяц? Год?

— Так, нету у меня, года. — Честно рассмеялся я прямо в лицо своему собеседнику. — И месяца — нету! Да и бегать я не собираюсь. Больше — не собираюсь. А хочу я, вот очень-очень сильно — хочу, чтобы Вы и Вам подобные…

Я с удобством расположился на вертящемся офисном стуле и крутнулся, прислушиваясь к шуму, доносящемуся из-за двери.

Тревожная кнопка, нажатая Волчиком, всколыхнула все это стоячее болото, подняв на поверхность почти десяток незаметных людишек, накапливающихся у двери.

— Хочу я, чтобы человечество, в конце — концов, получило по заслугам за свое равнодушие и вранье!

Глядя в глаза Волчику, я спокойно поднес пистолет к своему подбородку и нажал на спуск…

Расширившиеся зрачки мгновенно понявшего все Волчика были мне наградой.

Боек ударил по капсюлю и девятимиллиметровая пуля в облаке дыма начала свой разбег по короткому стволу пистолета.

Мир, сузился до одного — единственного ощущения — холодной стали.

А потом — взорвался! — ничего не оставляя после себя.