Дни Солнца

Глава I Сад

Только что был дождь, и небо снова меркло. Цветущие акации белели, как обсыпанные снегом. Беседки-ротонды стояли в лужах. Выглянув в окно, Диана подумала, что перед ней развалины сказочного замка. «Бог с ним», – сказала она про себя и закрыла окно. До прихода сторожа нужно было запереть черный и боковой входы, собрать ключи, проверить краны в умывальне и душевых – вообще посмотреть все – и отметиться в графике дежурств. Кроме этого, еще оставалась болезная Майя, которую по уговору с родителями, пропадавшими в экспедициях, Диана отводила каждый день к бабушке. Следовало торопиться, так как зонта она не захватила.

Майя ждала ее в вестибюле.

– Опять забыла – ку-ухня! – объявила девочка деловито, подражая Диане, и покачала головой.

Диана погрозила воспитаннице ключом:

– Зуда.

Про кухню она и в самом деле забыла. Электроплиты питались из отдельной сети, и уже бывало, когда суетливая повариха оставляла их под напряжением на ночь.

Пройдя застекленной галереей, соединявшей детские покои со столовой, она нашла нужную дверь запертой и подергала ручку. Ведь кухня не запиралась никогда. Диана и не подозревала, что та может запираться. Но это было полбеды. Из-за двери слышалось трескучее пощелкивание, какое могло издавать только раскаленная плита. Разило чем-то прогорклым, каленым, смрадным.

Она побежала к телефону, в комнату кастелянши наверху, но, сняв трубку, чертыхнулась, так как штепсель был вынут из розетки. Подсоединив его, она позвонила Антону. Руки ее дрожали. Антон сказал, чтобы она дождалась сигнала. Впопыхах она стала объяснять про плиту и чертыхнулась снова, потому что это был автоответчик. Тогда она набрала пожарную охрану. Дежурный выслушал ее и зачем-то посоветовал залезть в кухню через окно. Закипая, Диана сказала, что окна в кухне отсутствуют «как класс» и «в противном случае, то есть с пепелища» она будет звонить «в инстанции». После этого дежурный согласился принять вызов, однако и тут довел ее чуть не до белого каления неторопливостью речи и вздорными уточнениями. Бросив трубку, она еще раз сходила к кухне. Пощелкивание как будто стало громче, и смрад сгустился. Сквозь окна галереи была видна сочившаяся после дождя улица и редкие прохожие.

«Пятница… – рассеянно думала Диана. – Пятница, боже мой».

Она снова хотела надавить на ручку, но вместо этого вдруг постучала по наличнику замка, так, словно требовала открыть дверь. Стук отозвался из галереи колодезным эхом. Несколько секунд она чего-то ждала. Порыва ее необъяснимой решимости хватило на эти несколько секунд, потому что затем она вообразила, что будет, если дверь и в самом деле откроется.

В вестибюле, отдуваясь, она подтянула Майе ослабший бант в косичке и взглянула на часы с маятником. Сторож опаздывал. Майя подергала ее за подол платья:

– Давай, приходи ко мне завтра? Приходи?

– Завтра суббота, – сказала Диана.

Майя заморгала.

– Ну и что?

– Завтра посмотрим, говорю. Не плачь.

На улице скрипнули автомобильные тормоза и вразнобой, утробно клацнули и грохнули дверцы. Диана взглянула в окно на легковушку, въехавшую прямо на газон между тротуаром и заборчиком. Передняя половина салона уже пустовала, из задней двери выбирался полный, зардевшийся от натуги человек, двое других стояли возле калитки, причем тот, что был моложе, перегнулся через дверцу и возился с щеколдой. Ничего особенного Диана об этом не подумала – мысли ее занимал сторож – и продолжала мять в пальцах бант Майи. Калитка между тем была форсирована. Трое человек шли по садовой аллейке, обсаженной первоцветом. На влажном асфальте шаги шелестели, как на бумаге.

– Так, а ну-ка, пойдем… – спохватилась Диана, открыла дверь и увлекла девочку за собой.

На крыльце она прижала к себе Майю, слегка заслонив ее, и строго посмотрела на незнакомцев. Это она умела – замораживать малолетних озорников взглядом, сработала привычка, и на миг она как бы забылась, перестала видеть, что перед ней трое незнакомых мужчин. Первый, лет под сорок, был в легком плаще и мятой фетровой шляпе, прихрамывал на правую ногу и читал на ходу пластиковую карточку. «Хирург», – подумала Диана. Следующего за ним толстяка в белой ветровке и чуть не лопавшихся брюках, который с таким трудом выбирался из машины, а теперь беспокойно улыбался и вытирал пальцем что-то с многоэтажного подбородка, она окрестила Коком. Замыкал компанию Хлыщ, взломавший допотопную детсадовскую калитку и теперь улыбавшийся с сознанием сделанного дела – безупречное, казавшееся надменным лицо, холеные руки, шелковый костюм, чистые полуботинки в дождевых крапинах.

– Дя-яди, – объявила Майя.

Хирург подступил к крыльцу, спрятал карточку и окинул колючим взглядом Диану и девочку.

– Вы звонили в пожарку.

– Да, – растерялась Диана. – Да, но…

– Извините, – выдохнул подкатившийся Кок.

– Добрый вечер! – поздоровался с середины аллеи Хлыщ.

– Здравствуйте, – через головы Кока с Хирургом ответила ему Диана.

Хирург усмехнулся.

– Здла-стуй-те! – прокричала Майя.

Потрепав ее по плечу, Диана заметила, что волосы девочки распущены, а в своей руке увидела бант.

– Добрый вечер, – сконфузился Кок.

– Мы представляем правительство, – сообщил Хлыщ.

– Знаете, сейчас придет сторож, – сказала она. – И мне нужно…

– Вам нужно передать ключи, – договорил Хирург.

– Да, – рассердилась она. – В том числе.

– Ну вот видите, – вздохнул он.

– Что?

– Сторожа не будет, говорю. Как и пожарных. А нам хотелось бы приступить… к своим…

– …обязанностям тушителей, – заключила Диана.

Хирург коснулся пальцем подбородка, и она увидала на его щеке крохотный шрам в форме буквы «Т».

– Если вы не уверены, – виновато пробормотал Кок, – то можете перезвонить. В ту же пожарку. Мы приехали по их сигналу. Они должны были сказать.

– Точно, – отозвался Хлыщ.

– Время, – напомнил Хирург.

– Спасибо за совет. – Диана развернула Майю за плечи и, войдя с ней в вестибюль, заперла дверь на ключ.

«Спасибо, да. Молодец…» – послышалась глухая благодарность Хирурга Коку.

Диана приложила палец к губам Майи:

– Жди здесь, а если дяди захотят войти, позови меня.

Девочка заговорщически кивнула, Диана поцеловала ее в лоб и снова побежала к телефону.

У Антона до сих пор был включен автоответчик. Дождавшись сигнала, она сказала первое подвернувшееся на язык: «Обезьяна идет за своим черепом», – и набрала номер пожарной охраны. На вопрос, почему до сих пор не прислали машину в детский сад, дежурный ответить не смог, попросил минуточку, затем переключил ее на другую линию, и усталый голос, представившись начальником смены, сообщил, что никакого пожара нет, ложный вызов и «это вообще не забота пожарных».

– А чья же? – опешила Диана.

– Правительства, – был короткий ответ, после чего в трубке завертелись трескучие гудки.

Диана спустилась в галерею и минуту-другую тайком разглядывала незнакомцев из-за стеклянной стены. Видела она их лишь по пояс, мешали заросли цветущего шиповника. Пожимая плечами и прикладывая пухлые руки к груди, Кок что-то с пылом втолковывал Хирургу, Хлыщ участия в разговоре не принимал и смотрел на крыльцо – ждал, наверное, когда из двери покажется Диана.

Майя навстречу ей пожала плечами:

– Ничего!

Диана отперла дверь.

– …все-хорошо-ладно, – говорил Хирург Коку, который, словно блюдце, держал перед ним свою раскрытую ладонь.

– Позвонили? – спросил Хлыщ.

– Позвонила, – сказала Диана. – И мне интересно, как вы будете теперь доказывать, что вы из правительства.

– Доказывать? – усмехнулся Хирург. – А мы, знаете ли, можем… Ах, да оставь же! – Он стряхнул с локтя пятерню Кока.

Тяжело и близко, над самыми их головами, забормотал гром.

– …Вы как хотите, но все обстоит так, как я говорю, – сказал Хирург. – Повторного звонка, по-моему, было более чем достаточно, чтобы уразуметь, кто мы и что мы… – Он хотел добавить что-то, но стушевался, снял шляпу и, пряча усмешку, обмахнул лицо. На темени у него была седая прядь.

Гром повторился раскатистей, вдруг стало стремительно и страшно темнеть, что-то вкрадчиво зашуршало по земле и деревьям, по асфальтовой дорожке, забарабанило по крылечному козырьку.

– Черт, – выдохнул Хирург.

Хлыщ молча развернулся и побежал к машине. Вспыхнувшая молния застала его у калитки, он как будто перестал существовать в ее больничном зареве, но секунду спустя вырос возле автомобиля, и звук открывшейся дверцы был проглочен оглушительным, в несколько потрясающих аккордов, раскатом грома. Лужи зарябили и закипели.

Отступив, Диана впустила под навес Хирурга и Кока. Майя радостно захлопала в ладоши:

– Дождик! Дождик!

У Хирурга в губах болталась неприкуренная сигарета. Вхолостую щелкая зажигалкой, он наблюдал за Хлыщом. Кок шумно отряхивался. Странное дело – Диана не только не чувствовала страха, ей даже становилось досадно оттого, что все разрешалось так просто. Она была в меньшинстве. Трое мужчин в состоянии объяснить одной женщине, что они из правительства. Нужно залезть правительству в детсадовскую кухню или куда там – ради бога.

– Несет, – сказал Кок.

Вскочив на крыльцо, Хлыщ протянул Хирургу большую кобуру и бережно сложил зонт. Хирург достал из кобуры громадный пистолет и показал его Диане.

– Опоздали, – сказала она.

– То есть? – взвел бровь Хирург.

– То есть я вам верю. Вернее, мне все равно. Но учтите – я позвоню куда надо. В правительство или куда там.

Хирург, как на чашах весов, качал пистолетом и кобурой.

– Заодно можете записать и номер машины.

– Запомню, не волнуйтесь.

– И это все… это вовсе не потому, что мы хотим вас припугнуть. Напротив…

– Успокоить, ага. И всегда так у пожарных?

– Вам угрожали оружием, и вы… слабая женщина… А что?

– Это выглядит… – Диана недоуменно пожала плечами. – Даже не знаю – деликатно, что ли.

– Не знаю, как это выглядит… – Хирург затолкал пистолет в кобуру и отдал Хлыщу. – Но звонить никуда не советую. Ради собственного же спокойствия. Желаю всего хорошего.

– То есть я должна идти прямо сейчас, в дождь?

– А что?

– …Это, кстати, вам. – Хлыщ вложил в руки Диане свой зонт.

– Мерси.

– Пожалуйста, – ответил за Хлыща Хирург.

Прикуривая сигарету, он обошел Диану, встал боком, пропуская Майю, и скрылся за дверью. Кока на крыльце уже не было.

– Кстати, вы слушаете радио? – спросил Хлыщ.

– Кстати, нет, – сообщила Диана. – А вы?

Он расстегнул воротник.

– Кто вы все такие? – спросила она.

– Как угодно… – Он не расслышал ее, глядя в вестибюль, потом с виноватой улыбкой переступил порог и, сколько мог бесшумно, закрыл за собой дверь.

Диана зло, словно нужно было ждать новых непрошеных гостей, глядела в сад. С козырьков под крылечный навес летела водяная пыль. Где-то вверху как будто рвало жесть.

– Извините! – На крыльце, грохнув дверью, возник Хлыщ, лицо его шло багровыми пятнами от тяжелого дыхания.

На мгновенье она оторопела, даже не поверила глазам: где и когда он успел так разбежаться?

– Вы… вы забыли ключи! – выдохнул Хлыщ.

Диана таращилась на него с нескрываемым восхищением, как смотрят на фокусника или шторм.

– Что?

– …Отдать.

– Кому?

Он в деланом отчаянье закатил глаза. Встряхнув головой, со словами: «Ой, да бог с вами со всеми», – она по очереди, как монетки в торговый автомат, опустила все четыре ключа ему в нагрудный карман: «Все?» Опешив, Хлыщ было раскрыл рот, но слова его сошлись улыбкой, одной рукой он накрыл карман, другой поймал ее пальцы и поднес к горячим губам. И это было уже черт знает что.

– Хлыщ! – Диана забрала руку.

– О нет! – засмеялся он, отступая к двери. – Ни в коем случае!

– Что?

– Не имеет значения… – Дверь закрылась, ключ дважды щелкнул в замке.

Лавина грома катилась куда-то за город, дождь расходился. Спрятав лицо в ладони, Майя чихнула. Диана раскрыла зонт и вскрикнула: на плечо ей упала кисть первоцвета, повисла, зацепившись на рукаве.

– Хлыщ, – повторила она с одобрением.

Бабушка Майи открыла им не сразу, с приговорами дергала не то запертую, не то заклинившую дверь, потом отказалась отпускать Диану, не напоив чаем, и втащила ее в прихожую вместе с внучкой.

– И, между прочим, вам звонили, – вспомнила она.

– Антон?

– Нет. Антона я знаю.

– А кто же?

– Я хотела задержать его, сказала, вы будете вот-вот, но он торопился, не мог говорить.

– Странно…

– Диана, не мучайте цветок, давайте я устрою его, а вы пока звоните своему вежливому. И что за день сегодня…

– Куда звонить?

– В детский сад, конечно. Я не сказала? Телефон в гостиной.

Сбросив сандалии, Диана прошла в комнату, осмотрелась и не сразу подсела к старинному аппарату, который спутала с настольными часами. Она набрала номер детского сада, уверенная, что ей ответят тотчас же, но, похоже, никто вообще не собирался снимать трубку. Бабушка поставила перед ней цветок в вазе и деликатно отступила. Отсчитав десять длинных гудков, Диана позвонила еще раз, и снова без толку.

– Пойдем пить чай! – грянула ей на ухо подкравшаяся со спины Майя.

Диана чуть не опрокинула вазу.

– Майка, с ума сошла!

Тут-то телефон и разразился длиннющей трелью. Раз…

На всякий случай Диана отодвинула вазу.

Еще звонок.

– Позови бабушку, – сказала она.

– Иду-иду! – Выйдя из кухни, бабушка подсекла третий звонок, строго сказала: – Да? – и улыбнулась. – У нас… Антон, – шепнула она Диане. – Волнуется.

Диана приложилась к мокрой трубке. Несколько секунд она слышала лишь громкое дыхание на том конце.

– Здравствуй, – наконец произнес Антон.

– Здравствуй. Ты где?

– Я… А… а ты?

– Слушай, ты правильно набрал номер?

– Извини, тут… такое дело.

– Я звонила тебе. Где ты был?

– Диана, пожалуйста, выслушай меня. Не кричи… – Он с трудом подбирал слова. – У меня здесь… Они сказали, из… они… в общем… они хотят с тобой поговорить. Ты слышишь?

– Слышу. Поговорить – о чем?

«Начинается», – подумала она невесть про что, чувствуя, как что-то зыбкое просыпается и сходит со своего места в груди.

– Не молчи, – сказал Антон. – Это очень серьезно.

– А что я должна говорить?

– Ты должна приехать ко мне. – В трубке зашуршало и щелкнуло, и послышался глухой посторонний голос. – Немедленно, – всплыл после повторного щелчка Антон. – Они говорят, немедленно.

– Хорошо, – сказала она. – А кто – они?

– Что?

– Кто – они, говорю?

– Пожалуйста, скорей, это серьезно, – выдохнул он с облегчением, не расслышав ее. – Приезжай, они говорят, ты уже можешь быть инфици… – Короткий, с щелчком, удар оборвал его.

Диана опустила трубку на рычаг и, растирая в пальцах воду, опять смотрела на них.

– Что-то случилось? – спросила бабушка.

– Не знаю.

На кухне засвистел закипающий чайник.

– Майя, выключи!

– Не знаю, – повторила Диана и потерла ладонью о ладонь.

– Да. Забыла сказать… – Бабушка пожевала губами. – Тот, первый, молодой человек сказал… сказал, что ей, то есть тебе, не стоит доверять тем, кто в эти дни будет обращаться со странными просьбами. По-моему, так… Майя, боже мой, да выключи эту свистелку! – Всплеснув руками, бабушка пошла на кухню.

Диана нерешительно поднялась. Чувствуя сердцебиение и понимая, что не выдержит уже никаких расспросов, она потихоньку обулась и выскочила на улицу.

Первое время, чтобы унять дрожь в коленях, она бежала, и только после того как закололо в боку, перешла на шаг, попробовала собраться с мыслями. Начинало темнеть. Дождь почти перестал. По обочинам журчали ручейки. «Инфици… – вспомнила она вдруг и только теперь набралась смелости договорить, довести это похожее на иглу слово до конца: – Инфицирована». Левую руку ее что-то оттягивало. Зонт. Повертев его и чуть не бросив, она подумала, что в жизни не видела вещи глупее. К Антону она решила не идти. Дорога домой вела через парк. Не дойдя до арки, венчавшей стриженые заросли, она остановилась, чтобы достать застрявший в сандалии камешек, и увидела во дворе черную машину с черными окнами и каких-то молодых людей, которые прогуливались возле детской площадки. Ненадолго она так и замерла, опустившись на колено. К себе, к своим вдруг обособившимся чувствам она прислушивалась точно издали: стоял поздний вечер, парило после грозы, и не было ничего удивительного в том, что каким-то парням вздумалось подышать воздухом. Вытащив камешек, она забросила его щелчком под арку, развернулась и пошла обратно. Что-то как будто вызревало в ней. С усмешкой она вспоминала Антона, представляла его лицо и крепких парней за спиной. Так, не думая, даже не глядя впереди себя, она возвращалась к дому Майи и опять встала вовремя. Ее остановил собачий лай. Крепких парней на этот раз она не увидала, но королевский дог, которого выгуливали во дворе, с ненавистью, взрывным басом, облаивал второй подъезд, как раз тот, в котором жила Майя.

Всюду в окнах горел свет, уличные фонари плавились в синеватой мгле. Присмотревшись, еще можно было разглядеть густое небо на западе, но темнота, оттесняемая электричеством кверху, забивала его сумеречную синеву. Диана пыталась не думать о том, куда ей теперь идти, гнала соблазнительную мысль о полицейском свинстве, об ужасе стыда, когда вдруг тебя начинают подозревать бог знает в чем. С наслаждением, как конфету, она перекатывала эту мысль в уме, пока не заплакала. От слез полегчало, но ненадолго: вытерев глаза, она увидала чудовище. Обдавая зноем из раскрытой пасти, перед ней покачивался на длинных ногах пятнистый зверь с выпущенным, похожим на жеваный галстук языком и озорно смотрел ей в глаза.

– Денди! – позвали из двора.

Бросившись на зов, чудовище стрельнуло песчинками из-под лап и исчезло. Диана сглотнула слезы и прокашлялась.

Как затем очутилась у детского сада, она не помнила. Она пришла в себя среди безлюдной, как сновидение, улицы. Держа зонт под мышкой, она осматривалась на ходу с чувством пьяной, предобморочной легкости. Она помнила эту улицу и в то же время не могла узнать ее. Она шла, не сбавляя шаг, но уже чувствовала, каким легким все делается внутри ее. Длилось это бог знает сколько, и она была опять не она, а кто-то шедший впереди нее. И не у нее, а у этого кого-то стали расти под ногами облачка крошащегося асфальта, у этого кого-то, а не у нее хватило ума и сил броситься навстречу выруливавшей черной машине, затем перемахнуть через калитку, приземлиться на цветочную клумбу и отползти в кусты. Себя она поймала на сложном движении, которое вырвало из руки зонтик – кувыркаясь, тот полетел обратно через калитку, – вжало ее в мокрую землю и заставило считать секунды: «Раз… два… три…».

– Ну? – спросила она неизвестно у кого.

Ответом был чудовищный грохот, поддернувший землю, словно скатерть. Краем глаза она видела, как в гаснущем воздухе взвешиваются и начинают опадать какие-то пылающие клочья. Ошалев от ужаса, она поползла вглубь сада. На пути ее вырастали дымящиеся куски жести, резины, обломки ветвей. Лужа, которую она не разглядела и в которую влетела впотьмах, разила тиной, имела нежнейшее глинистое дно и, кажется, кипела. Выкарабкавшись наугад к приступке ротонды, Диана влезла в беседку и легла на дощатом полу. Жаркий, глухой, одуряющий свист наполнял пространство. Она зажала уши, но оказалось, из ушей этот свист и расходится по всей земле. Проорав страшное ругательство, она не услышала себя. Воздух был обращен в бурную гущу, которой она могла дышать и которая не пускала звуки. Тогда в каком-то детском исступлении Диана принялась бить ладошкой по полу, бить, лишь бы только расслышать что-то, колотила по доскам до тех пор, пока не уловила отдаленный звук, будто стучали в дверь, и это было последнее, что она помнила перед тем, как доски сначала заходили, а затем поддались, точно положенные на воду.