Дневник Тринадцатого императора -6

Сто восемьдесят седьмая запись в дневнике ЕИВ Николая второго

Промежуточные точки полёта я опять пропущу. Много их было. Сейчас уже не скажу где точно, нам с Владимиром от Богданова соратников (читай кинологов) презент вручили. Я каким-то чудом помнил, что щенков так просто дарить нельзя их выкупать надо. Потому достал монету и вручил дарителям. Тех щенков новой Западно-Сибирской породы позже в Питер отвезут, не тащить же их с собой во Владик.

Запомнился визит на Николаевский железоделательный завод, что под Иркутском. Это одно из первых государственных предприятий, что я в акционерное предприятие с российскими купцами братьями Бутиными превратил. Тем самым спас его от разрушения и запустения. Отправленный туда в качестве научного руководителя, наставника и учителя для подготовки специалистов Курбатов АлексейИльич провёл огромную работу. Не в одиночку, конечно, я ему из Петербургского института корпуса горных инженеров, трёх выпускников ежегодно в помощь присылал. Сейчас при заводе два училища, одно мастеров готовит, а второе квалифицированных рабочих воспитывает. Школы четырёхлетки обязательно начальное образование дают, а дальше уже всё от самих учащихся зависит, несколько человек уже в корпусе горных инженеров курс заканчивают, скоро домой возвращаться планируют.

Чего только это предприятие не выпускает, даже перечислять не буду. Заводской посёлок давно статус города заслужил, да и строился он с учётом частичного затопления берегов под создание в будущем моря рукотворного, которое в той истории для Братской ГЭС образовано было. Построить электростанцию на Ангаре нам сейчас не под силу, потому пока на речке Долонке несколько гидротурбин крутятся и электроэнергию вырабатывают. Местные все предупреждены, чтобы ниже указанной черты дома и деревни по берегам Ангары не строили. Хотя всё равно пИсаки найдутся, которые будут утверждать, что 100 деревень затопили (около сотни изб-землянок на берегу реки насчитать можно), но не более. Нет их здесь такого количества, к сожалению, а были бы, так уже давно бы жили в домах Николаевского завода.

Завершился визит присвоением посёлку статуса города, который нарекли Ломоносовград. Из Иркутска начальство заранее приглашено было, СМИ, духовенство всё честь по чести! Когда расставались, я губернатору шепнул, чтобы за чиновниками присматривал и мздоимцев своевременно на строительство железных дорог рассылал. Мне показалось, что меня хорошо поняли, тем более, что завод акционирован, и Е.И.В., среди главных акционеров числится.

Мне с Бутиным Михаилом Дмитриевичем и братом его спокойно поговорить удалось, разговор о «Ковыктинской пади» был. Будет в будущем году там заводик закончен первой очередью. Духоборы там прижились, никто к ним не лезет и они ни кого не трогают. Работники они замечательные. Узкоколейная дорога туда уже пролегла, грузы и люди по ней перевозятся, скоро и газопровод закончен будет, а на заводе к тому времени новые турбины c генераторами появятся.

— Если ничего дурного не случиться, в будущем году граф Апраксин свой газ получит!

Эти слова уже Алексею Ильичу принадлежали. На той мажорной ноте мы и расстались. Видимо потому эта встреча лучше других в памяти отложилась.

Следующей точкой нашего путешествия была не Чита, а Нерчинск. Не нравится мне Чита, не люблю, когда песок на зубах скрипит, потому главным городом в крае в этой истории Нерчинск обозначен.

Здесь у меня была важная встреча запланирована. Ещё в 1858 году Муравьев-Амурский, своей губернаторской властью разрешил одну экспедицию. Возглавил экспедицию полковник КонстантинФаддеевичБудогосский. В составе экспедиции находились топограф А.Ф. Усольцев, офицер Генерального штаба штабс-капитан, астроном П.А. Гамов, хорунжий Даржитаров, хорунжий Васильев, художник-академик Е.E. Мейер, переводчик Я. П. Шишмарев, 13 топографов и нижние чины.

В прошлом году Усольцев АрсенийФедорович, получил задание ещё раз побывать в долинах рек Нерча, Олёкма, Чара, и уже совместно с инженером-геологом Горловым Пётром Николаевичем (помните Горловку на Донбассе?). Родился то Пётр Николаевич в Иркутске, вот пусть и исследует Чарское плоскогорье на предмет наличия полезных ископаемых, а в Донбассе уже и без него справятся.

Это в 21-м веке все знают, какой это богатейший край, тут и медь, и полиметаллы и золото, и уголь и нефтяные битумы. В 19-м веке, мудрый Жозеф Мартен (геолог француз) бывший в составе нашей экспедиции все материалы передал на родину и о богатствах этих мы узнали где-то перед самой войной с фашистами. Потому в этом времени Горлов и Усольцев в тот район ещё раз направлены и о результатах на встрече в Нерчинске рассказать должны. Хотя я то знаю, что месторождения медистых песчаников и полиметаллов, по условиям залегания позволяют вести широкую разработку основных запасов руды карьерным способом, но это надо в этом времени «узаконить».

В тот район придётся ветку ж/д тянуть, город Чара строить, иначе не поднять те богатства несметные, что России Богом даны. Сразу это не осилить, но Нерчинское и Иркутское купечество ориентировать на эти работы уже пора.

После Нерчинска, мы в Восточносибирске посадку делали в той истории это посёлок Мазаново (там, где Зейскую ГЭС в том времени отстроили). Визит начался с присвоения населённому пункту статуса города с названием Восточносибирск! Там уже работы идут давно и Муравьёв-Амурский за тем посёлком постоянный контроль ведёт. Да я и писал уже об этом. Наш визит совпал по времени с выдачей первого проката для верфи Николаевска на Амуре. Теперь в Восточную Сибирь, не надо через всю страну «железяки» везти, своего железа в Сибири достаточно, скоро его на экспорт поставлять будем! Написать то написал, а как скоро это получиться ещё и сам не знаю, уж больно много нам самим того металла требуется….

Дальше расскажу, как мы вблизи Владивостока оказались. ВЗПП от города далеко, больше сорока километров. Городок, что для обслуживания и строительства аэропланов выстроен, также как и в той истории, «Кневичи» нарекли. Полоса пока только одна, нет ещё международных авиаперевозок. В районе полётной башни видна группа встречающих.

Опять я всю программу встречи скомкал. Просто не удержался и на радостях обнял Муравьёва-Амурского, а потом долго и обо всём с ним и его соратниками разговаривали. Описывать встречу не буду, тут литератором надо быть, а не самодержцем. Напишу только о нескольких наиболее важных событиях.

Возможно, вы помните, что Аркадию Васильевичу Эвальду, капитан-лейтенанту аэронавтики и капитану АСМ-010, поручено полетать над Страной Восходящего Солнца, сбросить поздравления императору Мэйдзи над городом Токио (бывший Эдо)! Эту задачу экипаж нашего дирижабля успешно исполнил. По сообщениям нашего посланника, поздравительные листовки, произвели потрясающий эффект, как на население столицы, так и на членов правящего кабинета, включая самого императора.

Вблизи посёлка Кневичи для АСМ-010 ангар выстроен. Там наш аппарат благополучно зимние бураны переждать сможет. Пока, по заданию губернатора, он важные грузы по всему краю перевозит, дорог то ещё мало, а грузоподъёмность у него серьёзная, более двадцати тонн. Рядом ещё ангары строятся. На будущий год просят, наши подданные ещё один дирижабль на Дальний Восток направить, оснащённого наружной подвеской. Очень удобно по воздуху перемещаться! Да и Фёдор Александрович Бредихин, ждёт не дождётся, когда ему зеркало пятнадцати тонное для телескопа привезут, да на гору поднимут, как уж тут не расстараться! Я обратил внимание губернатора, на то что несколько ангаров мне по размеру меньше показались. Так и на самом деле было. По договорённости с Апраксиным ожидается получение трёх дирижаблей типа «Гаргантюа», для важных полётов по Приморскому краю.

Удалось и с Путятиным Ефимом Васильевичем пообщаться. Он телеграммой заранее из Кореи был вызван, в аккурат к дате моего приезда. Добро на строительство ж/д путей по территории Кореи получено. Об остальном я пока в дневнике писать не буду, но торговое соглашение в этом году весьма вероятно будет подписано.

Долгожданное событие! 5 сентября 1869 года успешно завершился переход группы наших кораблей из Архангельска во Владивосток. Суда преодолели более пяти с половиной тысяч миль непростого пути через Северо-Восточной проход (так до начала XX века называли Северный морской путь). Встречали моряков всем городом, гимназисты на крышах домов и деревьях, более степенные кадеты и курсанты, группками на проспекте и в проулках. Все размахивали флажками, цветами и что-то выкрикивали. Владивосток украшен флагами и транспарантами, играют оркестры, во дворце моряков Генерал-губернатор устроил бал для участников похода.

Наши новые крейсера в бухту «Золотой рог» не входили, они в «Находке» ошвартовались. Там в доке одному из корабликов немного борта «отрехтовать» надо будет, на них лёд свои автографы оставил. В «Находке» они не задержаться, Лихачёв уже распределил им маршруты плавания вдоль наших рубежей и далее. Сюда на бал их команды, свободные от вахты, гужевой транспорт доставил. Иван Фёдорович, ужасно довольный потирал руки, планируя дальнейшие походы для наших парусников и укрепление наших портов с использованием грузов доставленных барками.

Оба сухогруза после небольшого отдыха пойдут дальше. Один в Шелихов, а потом в Чили, второй в Уналашку, а после на Борнео, там наш «корсар» Асланбегов для них важные грузы приготовил.

О ледоколах не беспокойтесь, оба уже благополучно до Архангельска добрались и на профилактический ремонт (переборку механизмов) стали. Телеграмма об этом событии в местном управлении СБ меня уже несколько дней дожидается.

И всего-то, 344 года понадобилось для осуществления идеи морского сообщения между Россией и Китаем, высказанной русским дипломатом Дмитрием Герасимовым в 1525 году.

Раз уж я про управление СБ вспомнил, то и о его «командире» несколько слов черкну. Артамонов Николай Дмитриевич 1840 года рождения. Окончил геодезическое отделение Академии Генерального штаба в 1864 году по 1-му разряду. Сюда его по рекомендации Мезенцева, сразу после «проведения геодезической съемки» в европейской части Турции, направили. («Блокнот подсказал», что во время войны 77–78 гг., В его обязанности входил сбор сведений о противнике, поиск и доставка в армию хороших проводников и переводчиков). Говорил и я с ним, если в СБ все такие кадры, то Игнатьеву есть чем гордиться, да и мне теперь за безопасность Приморского края спокойней будет. Молодой майор тут же свою напористость показал и ведь не убоялся молодецкой настойчивостью, в немилость впасть.

— Ваше Императорское Величество, пограничные войска сейчас оперативно Службе безопасности подчинены, для надёжного контроля границ империи нам бы очень были полезны дирижабли, того типа что на Парижской выставке демонстрировались. Отслеживать границы территории, по площади всей Западной Европе мало уступающей, одними наземными силами трудно, а упреждение противника и просто невозможно. Новая техника позволит, и оперативность и надёжность существенно повысить!

Ну, что тут скажешь? Прав майор, сто раз прав. Решил я его пока особо не обнадёживать, но и отказывать думаю не след. По приезду в Питер, надо будет обсудить наши возможности и постараться решить этот вопрос уже конечно в масштабах всего государства, хотя начать можно и с Приморского края. Так я и ответил.

— Хорошая мысль господин майор. Нуждается она в более детальной проработке. Нужны пункты базирования, ангары, ремонтная база, специалисты аэронавты, наземные службы обеспечения, но двигаться в этом направлении будем. Обещаю вам, что ваше управление будет одним из первых, кому новую технику осваивать придётся!

— Спасибо, Ваше Императорское Величество! Большое спасибо, мы не подведём!

Как я сам до такой простой вещи не додумался? Надо будет по возвращению с Апраксиным переговорить, пусть определиться с возможностью строительства большой серии аппаратов ДМГ (дирижабль малый тип «Гаргантюа») не только для доставки купцов на места, но и военного назначения. Интересно, а если сюда птенцов Можайского на новых У-2, модернизированных для несения военной службы направить.

— Николай Николаевич, сколько сейчас в наличии полностью готовых и оборудованных площадок из нашего с вами перечня новоделов, для птичек Александра Фёдоровича?

— Ваше Величество, вдоль ж/д трассы на Хабаровку все площадки и строения в наличии имеются. На каждой охрана наличествует из числа казаков ближайшего поселения. Остальные места, кроме Нерчинска и до самого Иркутска, пока только на планах значатся.

— Это дорогой граф уже кое-что. Хотя полётную дальность аэропланов и дирижаблей сравнивать не стоит, но упредить нас о нападении манз и даже «пощипать» их, эти машины вполне способны. Жалко, что самого адмирала здесь нет, мы бы быстро этот вопрос решили. — Иван Фёдорович, а вдоль цепи ваших «поднадзорных портов и островов», как вопрос с посадочными площадками для аэропланов решён?

Лихачёв, уже давно внимательно прислушивающийся к разговору об использовании аэропланов для разведки и наблюдения, ответил моментально.

— Ваше Императорское Величество, в местах базирования флота в Азиатской части России необходимые условия для проведения полётов созданы, возможность перегона воздушных судов имеется до самого Петропавловска-Камчатского. В Западном полушарии таких условий ещё нет, да и расстояние до ближайших наших поселений и городов, многократно превышает дальность полёта аэроплана.

— Да, здесь, на таких расстояниях, дирижабли ещё долго вне конкуренции будут. Надеюсь, что по весне будущего года вы получите телеграмму со словами «Вылетаю (зпт) встречайте (зпт) скоро буду (зпт) Соковнин (тчк)». Готовьтесь Иван Фёдорович, готовьтесь, скоро и у моряков в службе наблюдения воздушные суда появятся.

*****

Вечером последнего дня перед отлётом мы были в гостях у Николая Николаевича. Удобно разместившись в креслах губернаторского кабинета, на стене которого висела большая карта, неспешно обсуждали предстоящие дела по развитию края.

— До всего порой просто руки не доходят, Ваше Величество.

Эти слова Муравьёва-Амурского были прерваны появлением Екатерины Николаевны, которая пригласила нас ужинать. Видимо это наша национальная черта, продолжать за столом разговоры о делах. Хорошо это или плохо, обсуждать не будем, всё от ситуации зависит. На сей раз, как мне кажется, удачно получилось.

— Вот Вы, дорогой Николай Николаевич, жалуетесь на нехватку времени. А не кажется ли Вам, что «Первая леди Приамурского края», не хуже нас мужчин справилась бы с открытием театра или библиотеки в городе. Думаю, что они бы не намного уступили «Гранд Опера» или «Национальному книгохранилищу».

Екатерина Николаевна Муравьева (урождённая Катрин де Ришемон), после моих слов, победно глянув на мужа, решилась подключиться к разговору.

— Мой дорогой, а что ты мне ответил, когда я просила тебя начать во Владивостоке строительство театра? Что ещё не время, что специалистов нет, что материалов нет, что средств не хватает.

— Катюша, да где мы здесь актёров найдём? Да и на постройку здания несколько лет надо.

Я решил вмешаться и поддержать госпожу Муравьёву.

— Дорогой губернатор, начинайте, потом поздно будет. Пустите подписной лист по городу, за этим ваша супруга присмотрит. А мы с Великим князем, сейчас и первый взнос сделаем. Недостающие средства, я попрошу Рейтерна в бюджет будущего года включить. Через год, максимум два, аппараты Апраксина, обеспечат регулярные полёты по маршруту «Москва-Владивосток», а возможно и «Париж-С.Петербург-Москва-Владивосток».

— Видишь милый, как скоро всё хорошо у нас будет!

Волнуясь, произнесла с сильным французским акцентом «Первая леди Приамурья».

— Обещаю, что постараюсь уговорить всю труппу Мариинского театра, прилететь к вам на открытие гастролей, в самый восточный театр Империи.

Как я буду выполнять это обещание, я ещё и сам не знал, но исполню обязательно!

Обратный перелёт прошёл хорошо. Наши аэронавты постарались на совесть, да и погода благоприятствовала. Маршрут домой немного отличен от прямого был. Делали мы ещё большую остановку в Царицыне. Описывать встречу и перечислять его заводы и продукцию не буду. Точка на карте, поселок, городок уже в ГОРОД превратилась. Пожалуй, скоро я из него не только оборудование, но и специалистов получать буду, ещё год два и начну выпускников из города на Волге, по другим местам Империи рассылать.

А лександр А лександрович Половцов (1832-1909) родился в дворянской семье, не отличавшейся знатностью и богатством. Отец его Александр Андреевич имел в Лужском уезде С.-Петербургской губернии родовое имение: с 1840 года он служил чиновником в I департаменте Сената, позднее, в конце 1850-х годов перешел в Министерство государственных имуществ, был членом Совета министра. Мать А.А.Половцова Аграфена Федоровна Татищева была дочерью участника войны 1812 года майора Федора Васильевича Татищева, а известный историк С.С.Татищев приходился А.А.Половцову двоюродным братом1.

Получив образование в Училище правоведения в Петербурге, А.А.Половцов начал свою профессиональную деятельность в 1851 году и сделал блистательную карьеру, пройдя путь от рядового служащего Сената до государственного секретаря, члена Государственного Совета и статс-секретаря Александра III.

В 1861 году А.А.Половцов, в то время еще никому не известный 29-летний сенатский служащий, женился на 17-летней приемной дочери, а точнее, воспитаннице барона А.Л.ШтиглицаНадежде Михайловне Юниной (1843 — 1908)2.

Женитьба на приемной дочери придворного банкира, одного из самых богатых людей России, для Половцова стала судьбоносной. Кроме миллионного приданого, Н.М.Половцова после смерти барона А.Л.Штиглица стала его единственной наследницей, обладательницей многомиллионного состояния (по свидетельству самого Половцова, оно составляло сумму в 16–17 миллионов рублей).

Это обстоятельство, сочетавшееся с природным умом и образованностью, обеспечило Половцову блестящую служебную карьеру и близость к высшим слоям общества.Половцов дружил с великим князем Владимиром Александровичем , общался на равных с обер — прокурором Синода К . П . Победоносцевым , был очень близок к наследнику престола , будущему императору Александру III.

Ауэрбах Александр Андреевич (1844–1916) — русский горный инженер.

Сын врача. Родился в 1844 в году Кашине, Тверской губернии. В 1856 году поступил в Институт Корпуса Горных Инженеров, окончив который, в 1863, был прикомандирован при работах по артезианскому колодцу, производившихся тогда в Экспедиции заготовления государственных бумаг. С 1864–1867 годах по поручению горного департамента, отыскивал каменный уголь на Самарской луке. В 1868 году защитил диссертацию: «О турмалине русских месторождений» и был избран адъюнкт-профессором Горного института по кафедре минералогии, которую оставил в 1871 году, приняв заведование разработкой каменноугольных копей французской компании «Societ И MiniХ re et Industrielle» в Донецком бассейне.

С этих пор Ауэрбах всецело предался практической деятельности C 1876 года начал заниматься консультацией по горнозаводским делам. Инициатор первого (1874) и активный участник последующих съездов промышленников Юга России.

В 1884 году основал Турьинское горное училище в Турьинских рудниках. В 1881–1896 годах управлял Богословским горным округом. Развил и усовершенствовал медеплавильное производство в округе. В 1893 году подписал контракт с Управлением Сибирской железной дороги на поставку 5 000 000 пудов стальных рельсов, для выполнения которого на берегу реки Каквы построил новый Надеждинский металлургический завод (ныне металлургический завод им. А. К. Серова) с полным циклом производства.

По его инициативе в округе организовано производство серной кислоты, фосфора, хромпика, бочек, огнеупорного кирпича, построены стекольный и цементный заводы, электролитная фабрика и механические мастерские. С 1912 года — председатель правления Инзерского горнозаводского общества, владевшего чугуноплавильными заводами на Южном Урале.

Спроектировал железнодорожную ветку между городами Уфа, Верхнеуральск и Троицк, которая соединила бы кратчайшим путем Центральную Россию со степными районами Сибири и Казахстана, но первая мировая война помешала осуществить задуманное.