Дневник, которого не было

Глава 12 Допрос

Со стороны выхода раздался резкий лязг открывающегося замка и страж распахнул перед кем-то тяжелую дверь, она открывалась наружу, заметила я. Мы с Дионой разом переглянулись и, когда она увидела посетителя, глаза девушки полезли на лоб. Она мелкими шажками отошла к стене и склонилась в низком поклоне.

Чуть согнувшись из-за высокого, роста в комнату вошел тот самый Предводитель эльфов, которого я ранила у стен деревушки Белонь. Диона выпрямилась и застыла, как изваяние, прижав руки к стене, кровь отхлынула от ее лица, на котором без труда читался благоговейный страх.

Комната как будто неуловимо изменилась, даже мрачные цвета стен теперь казались веселее и ярче. Его изумительные глаза сияли подобно серебряной росе на сочной и нежной зелени листвы.

Он приветливо улыбнулся мне… я же почтительно поздоровавшись с ним, перевела глаза на его плечо. Там под изящным серебристым камзолом с низким воротом была видна перевязь, на которой запеклась его кровь. Смешанное чувство запоздалого сожаления и необъяснимой тревоги вдруг захлестнуло меня, мне стало так жаль, что я причинила ему столько боли. Да, я прекрасно понимала, что именно он забрал мою свободу, но это не уменьшало чувство вины и не могло заставить меня ему не сочувствовать.

Я поймала себя на мысли, что мы оба были ранены, но я лежу в постели с тупой болью, не в силах подняться, а по нему этого и не скажешь, если не знать, что случилось на поляне. И это… Это вызывало во мне искреннее восхищение.

— Как… Ваше плечо?… Мне… мне так жаль, — запинаясь, пролепетала я.

— Все хорошо. Скоро станет как новое, даже лучше, чем было, — с легким смехом ответил Алвар, затем взгляд его стал серьезным, — Но я пришел поговорить о тебе.

Меня охватило сильное волнение, сердце заколотилось, шутки кончились, и это уже походило на допрос.

— Что со мной будет?

— Не волнуйся, я просто задам несколько вопросов, — ровным тоном ответил он.

— Хорошо, — мой голос слегка дрожал.

— Диона, подожди за дверью.

Побледневшая Диона выскользнула, как мышка, плотно закрыв за собой тяжелую металлическую дверь.

Алвар спокойно подошел ко мне и присел на стул возле кровати, его волосы чуть пахли сандалом, и от него веяло какой-то предгрозовой прохладой и свежестью. Его взгляд внимательно изучал меня.

Он прикрыл глаза и слегка приподнял свои руки, в комнату хлынула волна силы, легким ветерком закружившись вокруг нас. Затем Алвар развел руки в стороны и раздался глухой хлопок, ветер сразу унялся.

— Некоторые слова не должны услышать посторонние уши, — сказал он, — Теперь моя магия блокирует любой звук, что прозвучит здесь. Не бойся, — сказал эльф, видя, как это испугало меня.

— Как тебя зовут?

— Марта.

— А теперь, Марта, скажи мне, откуда у тебя это? — в его руках оказалась маленькая статуэтка совы на серебристой цепочке.

— Это подарок, — ответила я, с удивлением смотря на знакомую фигурку.

— Знаешь ли ты, что это такое?… — сказал Алвар, пристально глядя мне прямо в глаза, и продолжил, — Это глэрц, первые слезы рожденного младенца, они застывают, определяя форму души, ее особенности и способности. Эльф никогда не расстается с ним.

— Это действительно подарок, — волнуясь, поспешно ответила я, — Не знаю, поверите ли Вы… Я случайно встретила в лесу эльфа, и он был смертельно ранен…

— Он умирал? — спросил Алвар, будто не желая в это верить, но лишь рука, сжавшая фигурку, выдавала его внутреннее напряжение.

Но он не спешил с выводами, он спокойно смотрел на меня и внимательно слушал.

— Да, — сухой комок застрял у меня в горле. Я не знала, поверит ли он мне, если я расскажу ему, что случилось, поэтому просто показала эльфу свою руку, размотав повязку. Запекшаяся резаная рана с грубыми краями красовалась поперек руки. Вокруг нее были отчетливо видны следы острых зубов.

— А после он едва не забрал и мою жизнь.

Он взял мою руку и осмотрел рану с каким-то непонятным удивлением.

— Лезвие было тупое, это не оружие наших мастеров. И я не думаю, что он сделал это силой, а потом подарил тебе свой амулет.

— Нет, я сама.

Теперь его лицо стало действительно удивленным.

— У меня был с собой короткий меч. У нас сейчас все ходят с оружием. А он умирал, и я сделала то единственное, что могло спасти его. Он был жив, когда мы расставались.

Он вдохнул, и, наконец, расслабился, убрав амулет.

— Я верю тебе.

Дальше я поведала ему остальную часть истории о больной маме и светлой эльфийской деве.

— Остальное Вы уже знаете, — вздохнула я, — Но теперь… моя мама… умерла… а я даже не смогу ее похоронить, — закончила я свой рассказ.

— Теперь мне все ясно, — задумчиво сказал он.

— А та женщина-эльф, где она сейчас?

— Она пока здесь. С ней все в порядке.

Алвар слегка коснулся своего плеча, видно было, что оно еще сильно болит.

— У меня еще вопрос, Марта. Были ли в твоем роду какие-либо маги?

— Мой отец был приемным сыном одной очень ученой женщины. Но никто не знает, кем были его настоящие родители.

Алвар кивнул и снова глубоко вздохнул.

И я спросила так тихо, будто боясь, что он услышит:

— Что со мной сделают?

Но он услышал это очень хорошо, улыбнулся и положил свою руку мне на плечо.

— Не бойся, Марта. Ты будешь многому учиться здесь.

Я не совсем поняла, имели ли эти слова какой-то двойной смысл, но не стала допытываться у него, что все это значит. Возможно, меня действительно будут учить управлять своей магической силой, он ведь сказал там, на поляне — мой дар был нужен ему. Во всяком случае, не все было так уж и страшно, успокаивала я себя. Я постараюсь не бояться, хоть это и непросто.

Он вдруг протянул свои руки к моей повязке на ребрах и принялся развязывать ее со словами:

— Давай-ка тебя немного подлечим…

Когда он закончил, мне показалось, что раны вообще никогда не существовало. Из его рук текла нежная прохлада утра и свежесть горного воздуха, он просто положил их на мою рану, и боль уходила. Я чувствовала, что рана затягивалась быстрей, мне становилось намного лучше. Не осталась без внимания и моя раненая рука.

Когда Алвар поднялся, я все же решилась спросить его:

— Я не смогу уйти?

— Нет, — ответил он, и в его голосе не было ни угрозы, ни мягкости, с которой он говорил со мной иногда, просто мой окончательный и жесткий приговор, — Отдыхай, теперь тебе надо поспать.

Я поняла, что слезы начинают наворачиваться на глаза, у меня не было такого ощущения ни на той поляне, ни когда мы ехали к подземной крепости, ощущения того, что жизнь моя никогда больше не станет прежней.

— Боюсь мне сегодня не уснуть… — мне едва удавалось сдерживать слезы.

— Ну, я так не думаю…

Он снова присел и положил свою ладонь мне на лоб, длинные прохладные пальцы касались моего виска, и только я хотела что-то еще ему ответить, как почувствовала, что мои глаза начинают слипаться, а тело наливается свинцовой тяжестью. Его слова раздавались как в глухом чулане: «Все будет хорошо, Марта. Отдыхай», и через несколько мгновений я погрузилась в глубокий сон.