Дипломатия Волков. Месть Драконов. Отвага Соколов

Глава 28

Стоя в секретном коридоре, что шел внутри стены, окружающей Дом Сабиров, Домагар смотрел в одно из потайных отверстий.

— Видишь ее? Тощую девку с выбеленными волосами, с косой, она сейчас идет за толстым разносчиком сосисок. Блеклая такая девица… не привлекающая взгляд.

Шпик, что перед этим провожал двух торговцев до гостиницы, внимательно поглядел в соседнюю смотровую щель и ответил:

— Да. Я вижу ее. И что?

— Она сидела рядом с тобой в таверне при гостинице. Выходя, я случайно поглядел на нее… и, встретившись с ней глазами, понял, что она не рада этому, хотя у меня не было сомнений в том, что я никогда прежде не видел ее. Мне пришлось предельно сосредоточиться, я потратил на размышления почти все время, пока шел сюда от таверны, и понял, что это та самая девица, которую я догонял, узнав, что она продает эти предметы. Она сказала, что ее зовут Хаит-ивени и что она торговка. Она говорила с имумбарранским акцентом и носила одежду островитян. У нее были черные волосы. И она казалась хорошенькой. Даже красавицей. А теперь она одета как иберанка-работница, чересчур неприглядна и к тому же растворяется в толпе прямо на глазах. Ты разговаривал с ней?

Шпику пришлось напрячь память.

— Она действительно не производила особого впечатления. Но… да. По-моему, я разговаривал с ней. Совсем недолго. — Он задумался, хмуро и пристально глядя на девицу. — Акцента у нее не было. Никакого. Более того…

Соглядатай, провожавший обоих хмотских торговцев до гостиницы, на мгновение закрыл глаза, вспоминая сидевшую возле него девушку. Голос ее, запах, манеру есть.

— Более того… странно, почему я сразу не обратил на это внимание. Дело в том, что произношение ее обнаруживало родство с Семьей. Его же должны были выдать и ее манеры, если бы я был внимательнее с ней.

Взглянув на собственные руки, он пробормотал:

— Проявлять подобную рассеянность во время работы не в моем обычае. В самом деле.

Снова припав к щели, он вздрогнул.

— Куда она подевалась?

— Она не сдвинулась с места, — ответил Домагар.

Шпик, присмотревшись, кивнул:

— Да, ты прав. Она не сошла с места.

— Она выскальзывает из памяти. И мне это не нравится. Не знаю, каким образом ей это удается.

— А я боялся, что допустил ошибку, — заметил шпик. — Теперь-то я понимаю, что за нашим столом она была самой интересной персоной — как раз из-за этих противоречий. Только тогда я их не заметил. Она ела очень деликатно… должно быть, тебе известна эта манера. Маленькими кусочками, не разговаривала с набитым ртом и медленно тянула свое питье, а не глотала залпом. Не сплевывала. И от нее не пахло потом, хотя день выдался жарким и ее окружали взмокшие люди. Она…

Он сделал паузу, чтобы, хорошенько припомнив, удостовериться в собственной правоте.

— От нее пахло цветами. И травами. Благоуханной чистотой.

Этажом ниже под ними у такого же ряда наблюдательных отверстий стояли Анвин Сабир и капитан стражи Семьи. Они наблюдали за той же девушкой.

— Во всех них я чую что-то нечестное, — заметил Анвин. — Чем бы эти люди ни занимались, это не имеет отношения к торговле предметами, необходимыми моему брату. — Он повернулся к капитану стражи. — Придется выяснить, что интересует их на самом деле. Приведите ее.

Кейт вздохнула. Она прождала уже достаточно долго, и друзья ее будут озабочены ее задержкой. Человек, за которым она шла, уже давно должен был доложить обо всем, что сумел заметить. И если он намеревался выйти из дома через эти же самые ворота, ему уже давно следовало это сделать. Иначе выходило, что он либо относится к числу постоянных обитателей Дома Сабиров, либо покинул его через какую-нибудь из второстепенных калиток. И в том, и в другом случае она уже ничего не могла сделать.

Для маскировки, а еще потому, что она успела проголодаться и почувствовать жажду, Кейт купила у толстого бритоголового парня горячую сосиску на палочке, а разносчик пива наполнил ее оловянную рабочую чашку рисовым элем — за бронзовую монетку в одну пятую прейда. Жуя и отпивая из чашки, она отправилась обратно — на рандеву с Дугхаллом. Кейт старалась играть роль утомленной работницы, без всякой охоты возвращающейся на свое рабочее место. Она так и не опустила экран, хотя и не обнаружила никаких признаков того, что в Доме Сабиров заинтересовались ею.

Ей хотелось сообщить Дугхаллу более интересные вести. Она жалела, что не сумела придумать способ последовать за этим человеком прямо в Дом Сабиров. Кейт не сомневалась, что там найдется много такого, о чем ей следует узнать. Она хотела… однако, решив, что незачем тратить время на пустые мечты, Кейт сфокусировала все свое внимание на насущных делах.

Улица, по которой она шла, круто опускалась с холма. И Кейт вдруг поняла, что ее нельзя назвать нормальной. Здания с обеих сторон ограничивали видимость, а сама улица то и дело — не меньше полдюжины раз — петляла, не позволяя идущему по ней видеть, что ждет его впереди или приближается сзади. Без сомнения, именно так и было задумано строителями Дома Сабиров. Ей не встретился ни один ответвляющийся проулок, что превращало эту улицу в длинный загон, и даже здания на ней не могли бы предоставить укрытия нуждающемуся в нем. Каждое из них являлось складом, отмеченным гербом Сабиров или эмблемами союзных с ними Домов. Все двери наглухо закрыты и большинство из них заперто на висячий замок. На пути к резиденции Сабиров Кейт была слишком увлечена преследованием и не обратила внимания на окрестности, однако, идя в обратную сторону, сразу же поняла, что место это ей не нравится. Совсем не нравится. Длинная, узкая, петляющая, лишенная перекрестков и обзора улица давала преимущества исключительно Сабирам.

Из-за резкого поворота впереди выскочили несколько мальчишек… головы их были опущены, а взгляды устремлены вперед. Они не разговаривали друг с другом; под мышками у каждого были зажаты биты для финни, один из них нес мяч. Ничто не свидетельствовало о том, что они хотя бы знакомы друг с другом, но вспотевшие лица, взмокшая одежда и затрудненное дыхание говорили о том, что они только что играли где-то на этой улице.

Их молчаливое, торопливое движение встревожило ее. Внезапно она поняла, что все, кто попадался ей навстречу, излучали какую-то нервозность. Они шли настороженно. И с опаской. Втянув воздух, Кейт учуяла запах страха. Она бросила недоеденную половинку сосиски в канаву, выплеснула эль и засунула чашку за пояс. Сердце ее запрыгало в груди.

Из-за угла впереди показались несколько старух в платках и в длинных юбках, которые они придерживали руками. Опустив головы, они спешили вперед, не глядя по сторонам. От этих страхом просто разило.

Теперь Кейт была уверена. Впереди ее ожидало нечто неприятное, но, находясь на хитро задуманной улице, она могла двигаться только вперед. Имеет ли эта общая подавленность какое-либо отношение к ней самой? Возможно, и нет. Сабиры могли просто выслать стражу — собирать импровизированный налог с уличных торговцев, однако почему тогда мальчишки внезапно оборвали свою игру? И почему все торопятся к Дому, вместо того чтобы бежать от него?

Свесив прядь волос на лицо, Кейт опустила плечи, пригнула голову и принялась укреплять экран, защищавший ее от чужих глаз, так что встречные теперь едва успевали уклониться от столкновения. И попыталась придумать причину, по которой она оказалась на улице: бригадир отправил ее поторопить каменщика, застрявшего где-то в поисках полдника. Сглотнув, она попыталась напустить на себя самый безобидный вид.

Обогнув следующий угол, она почувствовала, как сердце ее провалилось в пятки: впереди улицу перегородили десять стражников в зеленых с серебром мундирах — они проверяли документы у всех прохожих.

В поддельных бумагах Кейт было указано, что она принадлежит к торговому сословию — черноволосая имумбарранка по имени Хаит-ивени Тройная, дочь имумбарранской плясуньи и купца Гиру-налле. Сейчас же она выглядела как чистокровная иберанка, каковой и являлась на самом деле, и несоответствие внешности описанию в документах сулило серьезные неприятности. Кейт знала, что в Галвейских районах предъявление явно поддельных документов (или же подлинных, но с описанием, не соответствующим внешности) считалось преступлением, караемым тюремным заключением и тяжелым трудом. А в принадлежащей Сабирам части города подобные ошибки обходились гораздо дороже, так как здесь, по всеобщему мнению, законы являлись более суровыми.

Значит, все затеяно ради нее. Она допустила ошибку в течение последней стоянки и каким-то образом позволила шпику заметить ее. Или же ему удалось незаметно прикрепить к ней маячок. Или… впрочем, не столь уж важно, что именно она сделала неправильно… Следовало немедленно найти путь к спасению.

Из дверей склада, расположенного по левую сторону от нее, вышли работницы. На вид в точности такие же, как она сама — столь же неряшливые и усталые. Если они и испытывали хоть какую-то радость после окончания работы, та немедленно испарилась при виде перегородившей дорогу заставы. Дверь за ними медленно закрывалась, но тем не менее не захлопнулась до конца. Кейт видела, что язычок замка уперся в дверную раму, не позволив двери окончательно закрыться.

Первая удача.

Глубоко вздохнув, она нырнула внутрь. Аккуратно притворила за собой дверь. Язычок замка щелкнул, когда створка встала на место. Это не встревожило Кейт. Замки складов зачастую требовали ключа лишь снаружи.

Однако за дверью царила почти полная тьма, хотя Кейт надеялась увидеть здесь огни, движение, услышать голоса и иные признаки жизни. Но, увы, ее ноздри улавливали только запах пыли, а безмолвие нарушалось лишь собственным дыханием Кейт.

Работницы только что вышли из оставшейся позади нее двери. Даже если женщины эти прибрали за собой, она все равно должна была заметить какие-нибудь признаки того, чем они только что занимались — кипы товара, живой запах в воздухе… хоть что-нибудь.

Кейт вздохнула, и со всех сторон пустота донесла до нее отголоски ее дыхания.

Она не слышала даже шуршания крыс.

Глаза ее привыкли к темноте, и она огляделась. Четыре стены поднимались на высоту, в пять раз превышающую человеческий рост. Справа и слева от нее не было видно ни окон, ни дверей. Пространство между стенами оказалось совершенно пустым. Прямо напротив нее темнела одинокая дверь, подобная той, что осталась за спиной Кейт. Светлой полоски под нею не было, однако створка могла плотно прилегать к раме. Любого рода деятельность могла разворачиваться лишь за нею.

Она прислонилась спиной к входной двери, а потом приложила к ней ухо. Снаружи раздавались вопли и крики. Если Сабиры действительно разыскивают ее, значит, не обнаружив ее на улице, они примутся обшаривать склады. В том здании, куда она попала, укрыться было негде. Однако за второй дверью, возможно, до сих пор еще работают. Быть может, она сумеет отыскать там закуток, где ей удастся спрятаться.

Кейт торопливо пересекла пустое помещение, взялась за ручку второй двери и вознесла короткую молитву Нерину, покровителю текущей стоянки с просьбой о том, чтобы замок не был заперт на ключ. А потом неторопливо надавила на ручку. Дверь открылась.

Кейт от души поблагодарила Нерина.

И опять она оказалась во тьме, на сей раз с равномерными интервалами пронзаемой лучами света. Кейт стояла в длинном изогнутом коридоре, в одной из стен которого располагались крохотные окошки. Влево от нее коридор взбирался на холм к Дому, вправо — уводил вниз, в безопасную сторону. Затаив дыхание, она задержалась в дверном проеме и, напрягая все чувства, попыталась определить, преследуют ли ее. По обе стороны от нее в коридоре никого не было видно. Возможно, он вообще сейчас пустовал. Шагнув вперед, она прикрыла за собой дверь, чтобы не оставлять следов для возможной погони, и повернула направо. Здесь было несколько дверей. Она толкнулась в каждую, однако все они оказались заперты. Кейт быстро добралась до тупика, которым оканчивался коридор в том месте, где склады Сабиров граничили с нижней Калимеккой. Если б только можно было пройти сквозь стену… Однако прочная, сложенная из крупного камня преграда не допускала такой возможности. И в этот миг Кейт поняла жуткую вещь: она стояла сейчас в том самом коридоре, которым прошли стражники, чтобы преградить ей путь. И в любое мгновение здесь мог появиться новый отряд или же тот, что был на улице, возвращающийся обратно.

На складе, конечно, было бы безопаснее, хотя бы и до поры. И Кейт бросилась назад, проверяя на пути каждую дверь. Она не запомнила, какая именно вывела ее в коридор, а в царившем здесь полумраке все они казались одинаковыми.

Лишь одолев значительную часть петляющего подъема на холм, она сообразила, что наверняка уже миновала нужную ей дверь. Значит, та захлопнулась за ней, и она оказалась пойманной в ловушку коридора.

Она с сожалением подумала о том, как прочны здесь двери и как надежны замки. Кейт не сомневалась в том, что смогла бы высадить более слабую дверь. Однако эти были чересчур массивны и легко выдержали бы ее натиск — даже и пробовать не стоит.

А это означало, что ей придется или остаться здесь, пока на нее кто-нибудь не наткнется, или продолжать идти к Дому Сабиров, в надежде найти еще один незапертый склад прежде, чем коридор приведет ее… …за стены… …самого Дома…

Кейт остановилась и улыбнулась. Какая же она дура. Она ведь и стремилась попасть внутрь Дома Сабиров. И теперь получила идеальную возможность сделать это, не привлекая к себе внимания.

Коридор был пуст. Чувства Карнеи не обнаруживали в нем ни звука, ни запаха человека. Если она будет двигаться быстро, то сумеет незамеченной проникнуть внутрь Дома через ведущий туда служебный коридор и избежать пленения. И она перешла на бег, более не утруждая себя проверкой попадающихся дверей.

Коридор шел мимо складов, для связи с которыми и был сооружен. Кейт останавливалась перед каждым из них, пытаясь нюхом и на слух определить наличие впереди опасности. Однако путь оставался свободным. Ближе к Дому она уловила рабочий шум где-то слева, но не стала проверять двери. Она перехватила инициативу и собиралась сохранить ее за собой. Сабиры не станут искать ее в их собственном Доме.

Наконец она достигла конца коридора — его перегораживала не глухая каменная стена, как внизу, а лиловато-белая, пропускающая свет перегородка, как будто бы даже светящаяся и гладкая, словно хорошее стекло. Узкая, украшенная тонкой гравировкой дверь вела в лежащее за нею гнездо Сабиров, — нужно только суметь проникнуть туда. Наверняка дверь эта была изготовлена Древними, и при всей своей внешней хрупкости выдерживала и нападения врагов, и разрушительное действие времени.

Кейт опустила руку на плавный изгиб запирающего механизма и осторожно нажала. Механизм поддался, и дверь беззвучно отъехала в сторону. Она вошла и оказалась в объятиях теплого света, исходившего буквально отовсюду. Кейт ощутила короткий укол тоски по Дому. Возведенные Древними гладкие полупрозрачные стены, что поднимались вокруг нее, напомнили о ее собственных комнатах в Доме Галвеев. О родном Доме — утраченном, но не забытом. Но оставив печальные воспоминания, Кейт сосредоточилась на настоящем. Справа спиралью уходила наверх лестница, сооруженная из того же самого роскошного, несокрушимого камня Древних. Проходя мимо ворот Дома, она видела верхнюю часть башни Древних, возвышавшейся за стенами крепости Сабиров. Значит, она попала в эту самую башню. Великолепно! Она определила свое местонахождение. За лестницей виднелась вторая дверь — других на этом этаже не было, — вне сомнения, за ней начиналась территория самого Дома. А может быть, там были помещения, отведенные слугам, или домашние кладовые. Словом, куда бы ни вела лестница, ей интереснее было попасть за эту дверь.

Тщательно прислушавшись, Кейт снова не уловила ни звука. Ей везло. Торопясь продолжить путь, она ухватилась за изогнутую рукоятку механизма и надавила. Но дверь не открылась. Она повторила попытку, на сей раз ограничившись легким движением. Дверь не поддавалась.

Закрыв глаза, она тихо выругалась — не без чувства. Можно было, конечно, возвратиться назад тем же путем, каким она пришла сюда, и выйти через один из обнаруживших признаки жизнедеятельности складов. Однако теперь, когда она стояла у входа в Дом Сабиров, влекший ее к себе точно заколдованный замок, мысль о бегстве была равнозначна признанию собственного поражения.

Ну ладно, когда Дугхалл узнает о складах и коридоре, то, может быть, придумает какой-нибудь магический способ открыть эту дверь, пройти через башню. Разочарованная, она отступила к двери, через которую вошла, и нажала на отпирающий ее механизм.

Но та осталась бездвижной.

Приступ тошноты скрутил ее желудок, и закружилась голова. Она попалась в ловушку. Кейт сделала несколько глубоких вдохов, чтобы не удариться в панику, и закрыла глаза. С улицы она заметила в стенах башни одно только окошко — на самом верху. На огромной, жуткой высоте. Прыгнув оттуда, она наверняка разобьется. Но если подняться сейчас по лестнице — ей, возможно, удастся найти обращенное к дому окно, расположенное на такой высоте, что из него можно будет выпрыгнуть. Оставалось надеяться только на это.

Звуки шагов и чьих-то голосов коснулись ее слуха. Кто-то приближался к башне по коридору. Те самые стражники? Возможно.

Она вновь запаниковала, а потом расслабилась. У них наверняка найдется ключ, отпирающий двери башни. И они не будут искать ее. Они войдут в Дом, и она найдет способ последовать за ними.

Голоса становились громче, и она наконец сумела различить слова.

— …не кажется, что она ускользнула. По-моему, если бы мы остались, то нашли бы ее.

— Если капитан говорит: завязывайте, я завязываю. Они наверху ищут какую-то уродину, и, если ты спросишь меня о ней, отвечу, что не хочу даже видеть ее.

— И я тоже. — Дверь открылась, и внутрь вошел первый из стражников. — Если ее решили пока не брать, я скажу: слава богам. Сперва говорят нам, что у нее есть такое оружие, которое может уложить всех нас с одного удара, а потом посылают сюда, даже не объяснив, как с ней справиться. Пусть за нее наградят кого-нибудь другого. А я лучше сегодня вечером вернусь домой, обниму своих дочурок и скажу, что другого богатства мне не надо.

И они направились вверх по лестнице.

Кейт сглотнула, ощутив вдруг предельный ужас. Стражники не знали о ней и поднимались не для того, чтобы ее поймать, однако ей не было известно, что находится наверху. И вполне возможно, там не найдется для нее никакого укрытия.

Впрочем, не исключено и обратное. Придя к этой мысли, Кейт бросилась вверх по лестнице, ступая почти бесшумно — умение, выработанное за годы тайных исследований Дома Галвеев. Тяжелый, громкий топот и непринужденный разговор следовавших за ней стражников скрывали создаваемые ею редкие шорохи и звук дыхания.

Они не спешили, а она бежала, стараясь обеспечить себе минимальный запас времени. Потолочное перекрытие было уже близко, и Кейт заметила впереди аркаду. Она припустила еще быстрее, пытаясь сообразить, что можно будет сделать, если наверху также окажутся люди. И в дверь она влетела, охваченная паническим ужасом.

Комната оказалась пустой.

Но стражники направлялись именно сюда. Стены были уставлены вешалками, на которых висели мундиры, на столе в середине комнаты грудились папайи, дыни и тыквы. Спрятаться здесь было негде, однако лестница вела еще дальше вверх — там виднелось новое потолочное перекрытие и еще одна распахнутая дверь.

Под гул доносившихся снизу голосов Кейт бросилась наверх.

Проскользнув в комнату, она с облегчением обнаружила, что в ней никого нет, и притворила дверь за собой. А чтобы та не закрылась совсем — в этот день ей явно не везло с захлопывающимися дверями — вставила между створкой и рамой небольшую щепочку, нашедшуюся в ящике для дров.

И наконец замерла, припав лбом к стене из прохладного, гладкого камня Древних, вслушиваясь в гудевшие внизу мужские голоса и содрогаясь всем телом. Стражники переодевались и собирали вещи, готовясь отправиться домой после завершения дневной службы. Едва ли они захотят подняться наверх. Кейт прислонилась спиной к двери и принялась рассматривать помещение, послужившее ей укрытием. Очевидно, его использовали для наблюдения за окрестностями — одно из этих окон она видела с земли. Значит, она забралась на самый верх башни.

Рядом с ней, слева, стоял ящик для дров. За ним между двух арок пристроился приземистый и уродливый металлический стол, покрытый темной тканью — с четырех углов ее придавливали свинцовые грузы. Небольшой горб по центру стола заставил ее нахмуриться, однако Кейт ограничилась только взглядом и не стала проверять, что именно прикрывает мрачная материя. Посередине комнаты находился высокий, длинный и тяжелый, отделанный по краям металлическими кольцами стол, на котором лежали моток веревки, цепи, замки и свернутые в моток куски марли. Стол окружали несколько стульев, вовсе не казавшихся удобными, а в восточном углу трещала жаровня, дрова в которой уже рассыпались углями; возле жаровни приготовлены были три ведерка с водой. Сама по себе комната производила благородное впечатление. На облике ее лежала несомненная печать, оставленная Древними — с их склонностью к простоте и элегантности. Стены равномерно перемежались с арками, за которыми угадывался изящный парапет, снизу казавшийся таким тонким и очаровательным. В западные арки задувал ветерок, приносивший с собой запахи белого и красного жасмина и фрезии. На такой высоте он был сильнее и прохладнее, чем внизу. Непонятно было, для чего хозяевам башни разводить здесь открытый огонь.

Через арки открывался фантастический вид. Солнце уже спускалось за высящиеся на западе горы, и небо вокруг него сделалось оранжевым и кроваво-красным… закатное пламя пронзали фиолетовые кинжалы, голубевшие к востоку. Буквально через мгновение сгустятся сумерки. А город в ожидании темноты искрился огнями — словно на бархатный плащ высыпали миллион драгоценных камней, сверкающих собственным внутренним огнем.

Кейт тосковала по долгим сумеркам, которые она узнала в Северной Новтерре… там тьма подбиралась медленно и незаметно, и закатные полотна, казалось, до бесконечности висели в воздухе. Увидев картину, подобную вот этой, калимекканской, на берегах Северной Новтерры, она имела бы возможность наслаждаться зрелищем в течение почти целой стоянки. В Калимекке же ночь набрасывалась на уходящий день словно разъяренный бык, за несколько мгновений втаптывавший в землю короткий и хрупкий закат.

Она шагнула вперед, привлеченная пылающим закатом к одной из западных арок. И постояла несколько мгновений, поедая глазами великолепное зрелище. А потом она услышала, что голоса стражников внизу становятся тише. Они уходили. Последовав за ними вниз, она могла успеть придержать дверь башни, прежде чем та полностью закроется. Наверняка они направятся в жилые помещения, и, следуя за ними, она сможет выяснить что-нибудь полезное.

Кейт поторопилась к двери. Однако щепка, которой она только что заклинила ее, исчезла. Дверь оказалась закрытой, хотя она не слышала даже звука щелчка. Ветер? Но разве может ветер выдуть из щели деревяшку и аккуратно закрыть дверь за то недолгое время, когда она любовалась закатом? Совершенно непонятная ситуация, но другого объяснения у Кейт не было.

Она попробовала открыть дверь. Но механизм не поддавался ей. Кейт постояла, пытаясь собраться с мыслями, лихорадочно заметавшимися в тот самый миг, когда она поняла, что попала в очередную ловушку.

Можно воспользоваться этой веревкой и, быть может, марлей и, дождавшись темноты, спуститься по ним вниз.

Однако веревка не могла достать до земли — это было ясно с первого взгляда.

Но с ней я спущусь пониже и, быть может, не разобьюсь, спрыгнув.

Возможно.

Я найду способ выйти отсюда, прежде чем здесь появятся люди.

Припав головой к двери, она закрыла глаза.

Я найду выход отсюда.

Позади нее что-то вдруг ритмично застучало по полу.

Резко обернувшись, Кейт в ужасе зажала рот рукой, чтобы заглушить крик, уже готовый сорваться с губ.

В восточной части помещения стояли и смотрели на нее двое мужчин и чудовище. Одним из мужчин был Домагар Эддо. Возле него стоял похожий на бычка человек: широкоплечий, с объемистой, словно бочонок, грудной клеткой. Он наголо брил голову, оставляя длинную прядь над левым ухом на манер слоувинских мореходов. Былые драки или плохая наследственность сделали его нос похожим на раздавленный гриб, а глаза холодными и плоскими, как у змеи.

Однако оба они казались истинными красавцами рядом со стоявшей возле них тварью .

На лбу этой мерзости изгибались кривые рога, лицо и тело покрывала чешуя, а на локтях и плечах торчали заостренные, словно кинжалы, шипы. Пальцы его заканчивались длинными когтями, сзади шевелился толстый хвост, пасть была полна острых треугольных зубов: чудовище в отличие от его спутников улыбалось, и Кейт с омерзением и страхом смотрела на эту улыбку.

— Видишь? — спросило оно, показывая Кейт деревяшку, которой она незадолго до этого укрепила дверь, чтобы та не закрылась. — Она тебе не помогла, правда?

Металлические инструменты и веревки на столе, прикрытые тканью камни, даже пылающие в жаровне дрова — все эти предметы вдруг обрели новый, зловещий смысл.

— Нечего сказать? — спросило чудовище. — Наверное, потому, что мы незнакомы. Ты — Хаит-ивени.

Улыбка твари сделалась еще более широкой. Голос чудовища скрежетал, точно напильником водили о металл. Кейт поежилась.

— А я — Анвин Сабир, один из Волков. Это мой кузен Эндрю. А это, как мне кажется, наш общий друг, Домагар.

Руки Кейт за спиной пытались справиться с механизмом двери. Безуспешно.

— А мы уже беспокоились, — произнес Домагар, — что ты не сумеешь найти узенькую тропку, которую мы приготовили для тебя, и так и не доберешься до нас. Но мы рады, что этого не произошло. Мы счастливы познакомиться со столь умной девицей.

— Очень счастливы, — сказал Анвин. — И мы придумали на этот вечер кое-какие развлечения для тебя.

Эндрю Сабир усмехнулся, и по коже Кейт пробежал холодок.

— Иди же сюда, не стесняйся, — продолжал Анвин. — Побудь с нами. Дверь все равно не откроется, а другого пути отсюда нет. Мы хотим хорошенько познакомиться с тобой, прежде чем ты оставишь нас.

— Если, конечно, тебе суждено оставить нас, — заметил Домагар, — но я бы на твоем месте не рассчитывал на это.