Дикий офис

Нет ничего приятней для настоящего сера, как посидеть с трубочкой у домашнего очага!

Уютно дымит камин, пахнет пирогами и смородиновым листом, и женушка устала хлопотать и уселась на креслице с рукоделием. Ее милое личико, склонившееся над темариком, ладная фигурка дышат покоем и довольствием.

Но человек предполагает, а Гендиректор располагает. Только я раскурил трубку, не без удовольствия наблюдая за Клавочкой, отворилась дверь, и ввалился младший референт Вадик. Встав, как положено, на одно колено, он выпалил:

— Господин тайный советник! Сер старший менеджер Анастас Потемкин нижайше просит Вас к себе.

Вот дурень! Никакого понятия о субординации. Как же, будет старший менеджер «нижайше» просить советника, будь он весь из себя тайный. Да он скорее съест собственную шляпу!

— Что, курьерскую службу уже отменили? — ворчу я, застегивая пиджак на все пуговицы.

— Никак нет! Сер Анастас лично велел мне вызвать Вас с соблюдением консп…конд…конфиденциальности.

Трижды дурень! Что ж он при жене-то?

Поколебавшись, беру с собой блокнот и пару карандашей. Клавочка тревожно глядит мне вслед.

Подходим к дому старшего менеджера. В приемной на завалинке сидит мой дружок Костя Дзюкин, консультант по безопасности, занимается любимым делом: точит карандаши. Завидев нас, он пробует кончик грифеля, закладывает наточенный карандаш в пенал и встает.

— Старик Потемкин уж заждался, дважды спрашивал.

Сер старший менеджер не скрывал своего беспокойства.

— Отдел планирования доложил, что из Пригородного филиала перестали поступать отчеты. Вам надлежит добраться туда, прояснить обстановку, при необходимости провести кадровые перестановки. В крайнем случае, господин тайный советник Тупейкин, возьмете руководство на себя.

На себя так на себя. Приятно, когда начальство доверяет.

Делаю наглую морду и осведомляюсь:

— Прикажете распорядиться насчет транспорта?

Сер Анастас задумчиво барабанит пальцами.

— Тойоту я не дам, она старенькая, капризничать стала в последнее время. Мазда по бездорожью не пройдет. Пожалуй, возьмите Субару.

— Благодарю Вас, сер.

Анастас протягивает мне командировочное удостоверение и подорожную. Подхожу, беру с поклоном. Он задерживает мою руку, смотрит в глаза и говорит чуть слышно: «Береги себя, сынок».

Выхожу на крыльцо в задумчивости. Временная утрата связи с филиалами — дело обычное. Реки разлились, или спецслужбы дорогу перекрыли, или курьеры уволились — рано или поздно ситуация выправлялась. Что-то знал сер Анастас, что-то такое, о чем не хотел говорить.

— Эх, поедем, разомнемся, — как бы в ответ на мои мысли говорит Костик, потягиваясь. — А я думаю, что меня сегодня карандаши точить потянуло. Не спроста, значит потянуло.

Утром, после общего построения и пения корпоративного гимна, собираемся к отъезду. Клава завернула мне бутербродов с солониной и сварила домашней колбасы. Она ни слова не сказала, ни о чем не спросила, лишь поцеловала на дорогу крепко-крепко. Вот какая у меня женушка. Я ее из дружественного офиса взял, через территории трех корпораций провез и ни разу не пожалел!

Из гаража вывели Субару. Конюх, услужливый малый, помог укрепить переметные сумы, настроил под меня стремена. Вороная кобылка, кося черным глазом, принимает кусок хлеба с солью. Взбираюсь в седло и трогаю поводья.

На околице офиса меня дожидаются Костик на буланом Фольксвагене и Вадик на маленькой вздорной Ладе-Калине.

Оглядываю команду. Костик экипирован основательно: двойная кольчуга из скрепок номер пять, сверху прикрыта офисным пиджаком. На Вадике клубная куртка, под которой топорщится накрахмаленная манишка. Слабовато, конечно, но карандаши выдержит.

— Все взяли?

Костик откидывает полу пиджака и демонстрирует арсенал: дорожный арбалет и патронташ карандашей.

— Самые наилучшие, — хвастается он. — Кохинор, три бе.

У Вадика катапульта на резинке и набор зарядных крючков. Константин презрительно морщится, таким оружием даже напугать трудно, но Вадик с нами идет не сражаться, а, скорее, для стажировки. К тому же, по офисным правилам проверочная комиссия должна состоять из трех членов. Хотя он и бестолочь, конечно.

— Младший референт, почему подковы не сменил зимние на летние?!

— Виноват, господин советник, не подумал, — огорчается Вадик.

— По обочине поедешь!

Последний раз бросаю взгляд на знакомые крыши, тенистые садики, кабинеты родного Управления, и мы трогаемся в путь.

Дорога вьется меж тучных полей, пышных лугов со стадами крупного рогатого скота, веселыми перелесками. Домики обеспечивающих подразделений выглядывают из-за холмов в кипении цветущего шиповника. По небу плывут редкие облака, временами набегая на солнце, вдали серой громадой мерцают башни Древних.

Благодать!

Команда моя расслабилась, радуясь теплому деньку. Но мне не дает покоя напутствие Атанаса Потемкина и тревожное выражение в его глазах. Что могло случиться такого, чтобы вывести старика из равновесия?

Пригородный филиал был развернут в районе Бутовских катакомб и поставлял в Центральный офис спецодежду, оружие и другие канцелярские товары. Работа по их сбору и аккумуляции проходила в сложных условиях, ротация кадров считалась неизбежным злом. Но до сих пор проблем не случалось, обозы с квартальными отчетами поступали регулярно, оборачиваясь с продуктами питания и топливом. Филиал не мог существовать автономно или договориться о местных поставках — канцтовары обеспечивающим без надобности.

Одно время наши руководители повадились отправлять в филиал провинившихся клерков, однако такая система себя не оправдала: кто не работал в Управлении, тот и на земле не напрягался. Может быть в этом дело? Бунт, мятеж, итальянская забастовка? Или постороннее вмешательство?

Время близилось к обеду, когда на нас наехали рэкетиры. Вернее, это мы на них наехали.

За очередным поворотом открылась опушка березового леса, покрытая цветущим разнотравьем. Вот бы моя Клавочка порадовалась, она так любит цветы и лекарственные растения! Однако, Костику этот вид показался подозрительным. Он завозился в седле, расстегнул застежку на пенале и насторожил арбалет. Глядя на него, я тоже проверил свой боевой степплер, подкачал баллон до крайнего уровня. У Константина феноменальная интуиция, по слухам его бабушка служила в секретаршах, а туда испокон веков, еще со времен Древних, брали только испытанных ведьм.

Один Вадик, мурлыкая под нос романсы, безмятежно качался на Ладе-Калине. В этот момент из придорожных зарослей раздался залп. Я едва успел загородиться перчаткой. Карандаши забарабанили по панцирю на груди, а один со свистом пролетел и вонзился Вадику в ухо. Референт заорал, кобыла взбрыкнула и понеслась, не разбирая дороги. Из кустов во все стороны прыснули подонки, спасаясь от шипованных копыт. Один из них, размахивая тесалом, выскочил на нас. Костик двинул пальцем. Сухо щелкнул арбалет. Рэкетир схватился за глаз и, обливаясь кровью, рухнул на землю. Еще один, заросший по самые брови, бросился к дороге. Костик вскинул арбалет, бандит на ходу прокатился по траве и замер, из его виска торчал карандаш.

Я выхватил степплер и дал залп по подонкам. Пятнадцатимиллиметровые скобки широким веером осыпали округу, срывая листву и впиваясь в кожу. Опушка огласилась криками раненых, хрустом кустов. Рэкетиры спешно покидали место сражения.

Костик не торопясь подъехал ко мне.

— Дай глянуть.

Я протянул ему степплер.

— Боевой, с пневматикой. Одиночным выстрелом быка можно свалить.

— Можно, — согласился Костик. — Если точно попасть.

Он подкачал камеру, тщательно прицелился и выстрелил в густую крону одинокого вяза. Внезапно крона заколыхалась, затрещали ветки.

Сверху, раскинув руки, в ореоле черных волос молча падала девушка.

Костик успел первым. Он двинул коленом Фолькса, тот единым прыжком перемахнул опушку и замер около ствола. Костик подхватил падающее тело. Я поспешил к нему.

Девушка дышала, но была без сознания. На ее лбу, под самыми волосами впечаталась скобка. Я достал пинцет и хотел извлечь снаряд, но Субару, обнюхав девушку, фыркнула и попятилась. Пришлось спешиться и заняться лечением на земле.

Вскоре девушка открыла мутные от обморока глаза.

— Как Вас зовут, благородная донна? — поинтересовался я. Ее внешность и пальцы, слегка испачканные в чернилах, свидетельствовали о благородном происхождении. Девушка обвела нас взглядом, заметила фирменные логотипы и взор ее прояснился.

— Лизавета, любезные оффисеры, — сказала чуть слышно. — Кого благодарить мне за чудесное спасение?

— Консультант по безопасности Дзюкин, — кивнул я на Костика. Тот смутился.

— Боюсь, что едва не стал причиной Вашей погибели, прелестная.

— Моя погибель была предречена, — девушка приподнялась на локте. — Я долго томилась в неволе, но едва мне удалось бежать, как на меня напали рэкетиры. К счастью, я неплохо бегаю и хорошо лазаю по деревьям. Оторвавшись от подонков, я затаилась в листве. Но рэкетиры не ушли и одному Всеведущему известно, сколько бы я продержалась на ветке.

— Кто тот негодяй, что удерживал Вас? — нахмурился я. Вот еще новости, в наших краях рабства испокон не бывало.

— Клара Киллер, — сказала девушка, и зрачки ее расширились от испуга.

Так я впервые услышал это страшное имя.

— Кто она?

— Ужасная… ужасная женщина, — от нахлынувших воспоминаний губы девушки задрожали, глаза наполнились слезами. — Она перевела меня на делопроизводство за ничтожную провинность! Каторжный труд, ежедневные издевательства, унижения, и это с моим высшим происхождением!

— Должность? Какая у нее должность? — девушка покачала головой.

— Гэк!

Мы обернулись. На опушке стоял Вадик, но в каком он был виде! Волосы встрепаны, куртка разорвана, из-под ворота высовываются обрывки манишки, в ухе все еще торчит карандаш.

— Как? — спросил Костик.

— Гэк, — Вадик сказал, как выплюнул. — Главный эксперт-консультант.

— Но это не руководящая должность, — удивился я.

— Клара узурпировала власть в офисе, — пояснила Лизавета, заворожено глядя, как карандаш покачивается в ухе. — А это так у вас носят?

Костик усмехнулся, выдернул из Вадика карандаш и внимательно его рассмотрел.

— «Сакко и Ванцетти», тм. Самый распространенный калибр.

Обед мы провели в придорожном фаст-фуде, у Костика там был знакомый бармен. По дороге Вадик рассказал нам про донну Киллер, оказывается она состояла в дальнем родстве с его бабушкой. Видимо, поэтому он отказался в резкой форме подсаживать Лизавету («Лада-Калина — моя кобыла!»), и девушка ехала вместе с Дзюкиным, на Фольксвагене.

Причиной возвышения Клары Киллера, по моему мнению, крылась в непродуманной кадровой политике. Много лет в офисе не назначался постоянный руководитель. Многочисленные врио, вриды и и.о. сменялись как погода в сентябре вместе с руководящим составом, лишь одна Клара оставалась незыблемым гэком. Лишь она одна знала функции одичавшего офиса. Постепенно ей передоверили руководство, а очередной врио тихо спился.

Правда, по мнению Лизаветы, Клара просто сильная колдунья-чаровница, перед которой не может устоять ни один мужчина. «Как свиньи, — сказала она срывающимся шепотом. — Они перед ней ползают как свиньи!»

Офис без централизованного управления. Дикий офис. Я слышал о таком, но считал, что это не более, чем легенда.

— Донна действительно столь обольстительна? Пожалуй, нам следует ее навестить. Когда у Клары приемные дни?

— О, нет! — взмолилась Лизавета. — Вы лезете прямо в когти. Стоит взглянуть ей в глаза и все! Вы забудете родную канцелярию, кабинет, семью, для вас будет существовать только донна.

Мои колебания были прерваны громкими голосами. Дверь распахнулась, и в фаст-фуд стремительно вошел невысокий полноватый господин в черном кожаном плаще. Уверенные движения и цепкий, внимательный взгляд выдавали в нем старшего инспектора Центрального аппарата. Следом в кабак вошли рядовые члены инспекции.

Бармен склонился в почтительном поклоне, подавальщицы сделали книксен.

Оглядев немногочисленную публику, взгляд господина остановился на нашей компании.

— Старина Дзю! — вскричал он. — Сколько лет, сколько зим!

Костик расплылся в улыбке.

— Станислав! Раз видеть в добром здравии.

Они обнялись, радушно хлопая друг друга по спинам.

— Господа оффисеры, — объявил Станислав. — Мы знакомы с Костей Дзюкиным по совместной работе. С разрешения или без оного я украду вашего сотрудника. Сегодня на него не рассчитывайте.

Возражать инспектору Центрального аппарата все равно, что против ветра чихать. Я вышел во двор и закурил трубку. По всему выходило полдня терять, следовало озаботиться о ночлеге.

На улице ко мне присоединились Вадим и Лизавета. Младший референт старался держаться подальше от донны, видимо наслушался россказней, что все финансисты балуются магией. Мнение, недалекое от истины.

Порою, мне кажется, что в размеренной жизни обеспечивающего подразделения есть своя прелесть. Не надо торопиться, лебезить, ежеминутно выказывать начальству преданность и проявлять деловые качества. Куда приятней вдыхать полной грудью свежий ветер полей, или на вечерней зоре внимать свирели пастуха под мыча…

На этом мои мысли прервались потому, что меня ударили по голове.

— Я не просила приносить всю падаль с колхозных полей! Девки было бы достаточно.

— Но госпожа… дефицит кадров…

— Не до такой же степени. Впрочем… этот симпатичненький, — я почувствовал, как мои щеки сдавили длинные тонкие пальцы. — А тот молоденький совсем. Ну, хорошо, развяжите им руки, снимите повязки и отведите в мой кабинет.

Меня резко дернули вверх, поставили на ноги и куда-то потащили. Затем посадили на скамью и бесцеремонно содрали повязки. Я понял, что ресницы и брови у меня вырастут только в следующей жизни, но глаза были цели. Превозмогая головную боль, я огляделся.

В богато обставленном кабинете, за бархатными шторами угадывался шикарный письменный стол. Рядом на лавке сидел Вадик и пялился на это великолепие, приоткрыв рот.

Из-за шторы показалась изящная женская рука с идеальным маникюром на ухоженных ногтях. Как я понял, это были те самые когти, которые предрекала нам Лизавета. Рука указала на Вадика.

— Как тебя зовут, мальчик?

— Ва…Вадим, тетя Клара.

— Какая я тебе тетя! — возмутилась донна.

— Чет…четверору…четвеюрод…четвероюродная!

— В самом деле? — удивилась донна. Штора приоткрылась, за ней показался любопытный глаз. — Действительно. Тем лучше. А ты кто, сер?

— Тайный советник канцелярии Центрального офиса групп Кампаний БГЕ.

— Шишка на ровном месте, — небрежно сказала донна.

— Ваша оценка неадекватна, — обиделся я. — Кампания БГЕ имеет десятки добывающих филиалов, около сотни обеспечивающих подразделений.

— Ну, хватит! — оборвала донна. Резким взмахом руки она раздвинула шторы.

По комнате будто пронесся вздох, резко похолодало. Часы на стене на мгновение запнулись и затикали с удвоенной скоростью. Вадик тихо ахнул и задрожал.

Донна оказалась статной женщиной средних лет с вытянутыми чертами лица. У нее была выдающаяся грудь, выразительная талия и странная короткая прическа на голове. На лице, казалось, навсегда застыло брезгливо-надменное выражение. Если Снежная королева стригла волосы и красилась в рыжий цвет, я теперь знаю, как она выглядит.

Перед донной находился стол ценного пластикового дерева, с царапинами и легкой ободранностью по краям, убедительным свидетельством древности. На столе стояло три телефона, один даже с трубкой. Я почувствовал уважение. Телефон в наше время превратился в объект престижа, не каждый руководитель может позволить его себе. Правда, никто не знает, для чего он предназначался. Возможно, это были счеты Древних, ведь на них написаны цифры. Целых три телефона. Потрясающе! Клавочке расскажу — не поверит.

— Смотреть мне в глаза, — негромко сказала донна. Я посмотрел и будто провалился в бездонное озеро серо-зеленого цвета. Голова, которая и так кружилась, понеслась в другую сторону, мысли спутались.

— Повторяйте за мной, — сказала донна. Голос ее доносился как сквозь вату. — Клянусь… верно служить… добросовестно выполнять… возложенные обязанности… и упорный труд во имя человека, во благо человека и имя этого человека…

— Клара! — с энтузиазмом выкрикнул Вадик.

— Кла-а… — потянул я. В этот момент дверь отворилась, и меня будто отпустило. Донна вскинулась, нахмурила брови, но тут же на лице ее образовалась широкая улыбка. «Так улыбаются крокодилы», — подумалось мне.

— Кларисса Мурьевна, мы с Вами знакомы по совместной работе! — в комнату, развевая полами плаща, стремительно вошел Старший инспектор. Он подошел к столу и чмокнул донну в запястье.

— Здравствуйте, Станислав Сергеевич. Что привело Вас в наши пенаты?

— Дела, дорогая Кларисса, дела и заботы, — инспектор уселся на стул, закинул ногу на ногу и достал свиток, опечатанный штемпелем «Инспекторская проверка». — Ознакомьтесь с предписанием.

Я невольно вытянул шею, но тут пришли два стражника, подняли и повели нас в дортуар.

Следующие несколько дней прошли, словно в тумане. Я вставал, шел в пищеблок, что-то ел. Затем было построение. Стражник носил по рядам портрет Клары Киллер и ставил каждому его задачу. Мои сотоварищи пожирали портрет глазами, особо отличившимся позволяли приложиться к нему губами. После церемонии я вместе с другими такими же носил мешки и бочки — сначала с подводы на склад, потом со склада на подводу. Иногда среди толпы мелькали знакомые лица, однажды я видел Лизавету, но скотская жизнь служащего младшего звена затягивала в полное безмыслие. Лишь по утрам у меня возникало ощущение, что я должен куда-то ехать, но оно скоро проходило.

Не знаю, сколько это продолжалось, но однажды меня окликнули.

— О, Алекс, добрый день. Как Ваши дела? Как поживает наша Клавочка?

Я вздрогнул и очнулся. Возле товарной телеги стояла женщина. Я ее должен помнить? Ну, да, она служила в офисе, откуда я привез жену.

— Не знаю, — медленно сказал я. — Я в командировке. Я давно ее не видел.

— Какая жалость, — заметила женщина. — Клавочка, наверное, очень соскучилась и ждет Вас дома.

Клава ждет меня дома! Конечно! Мне вдруг стало совершенно ясно, что я должен вернуться домой! Но вокруг стояли стражники, и я не мог на глазах у всех уйти, надо искать другой выход.

Я повернулся и пошел по коридору. Дикий офис производил странное впечатление. Стены, словно вырубленные в пещере, жесткие и холодные, и такие же холодные двери. Широкие окна, как на строениях Древних, никто не подумал затянуть бычьим пузырем или промасленной бумагой. Некоторые были забиты, тогда часть коридора терялась в полумраке.

Одна из дверей была приоткрыта, из-за нее слышались голоса. Я остановился и прислушался.

— Ах, Станислав, я так устала, — донесся голос Клары Киллер. Оказывается, она умеет быть томной!

— На Вас одна надежда, дорогая Кларисса. Наш бизнес не может процветать без Вашего драгоценного участия.

— Шалунишка! А кто пытался сговориться с филиалом БГЕ?

— Ну что Вы, Кларисса Мурьевна. Разве может какой-то пригородный филиал сравниться с Вашим славным учреждением!

Я насторожился. Пригородный филиал? Я же туда и ехал! Внезапно, как озарение, ко мне вернулась память. Задание Анастаса Потемкина… утерянная связь с филиалом… нападение рэкетиров, встреча в трактире. Куда делся мой друг Костя Дзюкин? Нет, уходить рано. Пожалуй, следует кое-что разведать.

Стараясь ступать как можно тише, я отошел вглубь коридора, размышляя над подслушанным разговором. Какой может быть бизнес у Центрального аппарата с диким офисом? Правильно, криминальный. Значит, имеет место преступный сговор. О чем?

Опыт работы тайным советником научил меня, что не бывает преступлений без следов. Если преступный бизнес — значит должны оставаться документы. Пусть здесь хоть наидичайшие нравы, документация должна вестись. Учет, контроль и делопроизводство — вот три кита, на которых держится современная цивилизация!

Лизавету я нашел в отдаленной комнатушке, которую и кабинетом-то трудно назвать. В сиротском синем халатике служащей низшего звена она прошивала аршинной иглой толстенное дело. Услышав мои шаги, она подняла измученные глаза.

— Я думала, вы как все пускаете слюни, — сказала Лизавета и бледные исколотые пальчики задрожали. — Против чародейства Древних нет спасения.

— Я применил одну маленькую хитрость. Послушай, мне нужны дела.

— Узнаю оффисера, — Лизавета усмехнулась. — Вы и у чертей в аду потребуете отчет за расход смолы. Увы, делами занимаюсь только я, а все документы навалены в шкафу. Угодно посмотреть?

Мне было угодно. Я примерно знал, что искать, и вскоре нашел одно, другое, третье подтверждение. Никто ничего особо не скрывал, правда, действительность оказалось невероятнее моей догадки. Отобрав несколько документов и свернув их в трубочку, я спрятал сверток под рубашку.

Из дикого офиса я выбрался без приключений. Я не буду отягощать любезного читателя рассказом, как пробирался по лесным дорогам, особенно избегая застав. Как и в каком состоянии нашел Костю Дзюкина в лесной сторожке в обнимку с канистрой технического самогона, коварно подложенного старшим инспектором. Я не стану приводить слова, которыми нас встретил хозяин фаст-фуда и сколько он содрал с нас за передержку. Шантажист уверял, что он только из почтения к нашей фирме не отправил лошадей на штрафную стоянку, но я подозревал, что негодяй вздумал присвоить их себе.

Когда я ввалился к серу Анастасу, расхристанный, в пыли, тот только нахмурился и головой покачал. Выслушав мой рассказ, он немедленно вызвал курьера и направил его с донесение в Главк. Второй курьер помчался в Управление собственной безопасности, третий — в головной офис. Только тогда сер Анастас отпустил меня, и я поспешил туда, куда давно уже стремился всем сердцем, к милой моей женушке.

Верх неприличия целоваться на улице. Настоящие серы так не поступают. Но что я мог поделать, когда Клавочка сбежала с крыльца и бросилась мне на встречу, и на ее губах трепетали, готовые сорваться, сотни вопросов, нежных упреков, а я никак не мог этого сейчас допустить.

— Молчи, — прошептал я. — Не спрашивай ничего, не говори. От этого зависит моя жизнь. Я все расскажу тебе позже.

Представьте себе, за три дня она не произнесла ни слова! Вот какая у меня жена!

К вечеру второго дня прискакал курьер из Главка. Два почтовых голубя прилетели раньше, я видел флаги-извещения. Утром третьего дня у парадных ворот остановился казенный фургон, служка протрубил в рожок. У крыльца первой канцелярии уже бил копытом черный, как смоль, Мерседес. Сер Анастас Потемкин вышел в парадном камзоле, с помощью небольшой лесенки и трех консультантов по безопасности тяжело перевалился в седло. Рожок протрубил трижды, и старший менеджер в сопровождении свиты служащих, референтов и консультантов по безопасности тронулся в путь.

По пути к нам присоединилась карета с фирменным логотипом на дверце, тоже с сопровождением, и пышная кавалькада под любопытные взгляды и приветственные крики работников обеспечивающих подразделений въехала на территорию дикого офиса.

Стражники даже не пытались остановить нас. Оффисеры притормозили у крыльца — другого, не того, где разгружались подводы. Из кареты вышел Директор компании, к нему присоединился Главный инспектор Центрального аппарата. Сер Анастас сполз с Мерседеса и все трое вошли в здание. Через некоторое время оттуда выглянул референт из свиты Директора и поманил меня.

У кабинета донны было шумно. Служащие теснились в коридоре, переговариваясь. В кабинете стояла Клара Киллер, красная, как рак то ли от гнева, то ли от возмущения. Глаза ее метали молнии, губы были презрительно сжаты. На стуле небрежно сидел Станислав, он казался спокойным.

— Не понимаю, в чем меня обвиняют, — говорил он. — Да, я совладелец частной фирмы, да, я перевожу товар. Кажется, это не запрещено?

— Нет, — сказал Главный инспектор. — Ваше преступление в другом.

Потемкин обернулся.

— А, вот и он. У оффисера тайного советника есть к вам пара вопросов.

Я достал из-за пазухи сверток с документами.

— Скажите, господин Станислав, почему груз, номенклатурный номер 4389-Р сначала перевозили на север, а потом на восток?

Станислав пожал плечами.

— Ошибка в накладной, возможно.

— Таких перевозок множество. Груз номенклатурный номер 9995-К путешествовал целых полгода, при этом совершил восемь рейсов в один и тот же офис. Зачем?

Станислав поднял брови и посмотрел на Клару.

— Поразительная небрежность при ведении документации.

— Я прикажу наказать документоведа, — заявила Клара, отдуваясь.

— Нет, это не ошибка. Перемещение груза можно проследить по учетам на кордонах. Я скажу, зачем это делалось. Чтобы не платить таможенную пошлину.

— У нас все уплачено! — деланно удивился Станислав.

— Вы некомпетентны, сер, и не можете делать выводы, — презрительно фыркнула Клара.

— Да-да, таможенные сборы уплачены, — подтвердил консультант из свиты Главного инспектора.

— Уплачено за товар. А эти перевозили не товар. Что им карандаши да скрепки? Разве для этого стоило устраивать затею с диким офисом, рабами и технологией Древних? Нет, все гораздо серьезней и хитрее! — я обвел глазами присутствующих. Руководители с ожиданием и любопытством смотрели на меня. — Они перегоняли телеги!

Дальнейшее расследование подтвердило мою догадку. Действительно, Станислав покупал телеги в лесном краю, где они шли почти по цене древесины, грузил товаром и перевозил в степные офисы. Обратно тот же товар перегружали на одну телегу и везли назад, возвращая таможенный залог. То, что обратно кордон пересекала одна телега из трех, никто не обращал внимания.

Клара Киллер, когда ее вели мимо меня, остановилась, узнавая.

— Как тебе удалось выбраться? — прошипела она. — От моего чародейства нельзя излечиться!

— Произошла маленькая фонетическая ошибка, — пояснил я.

Дома я все рассказал Клавочке. Ну, почти все. Она ахала, охала, ужасалась, умоляла больше так не рисковать. Так больше не буду, а по-другому придется.

Мы и раньше жили хорошо, а теперь и вовсе душа в душу. Соседи обзавидовались, а жена на меня просто не нарадуется: что ни попросит, я все делаю. Надеюсь, она не будет этим злоупотреблять, ведь донна Клара единственный раз в жизни сказала правду: ее чародейство не излечивается.