Дикарь

Интерлюдия

В первый день его расспрашивали. Здание, в котором он оказался, напоминало небольшой отель: по крайней мере, его точно привели в какой-то номер. Об этом свидетельствовали минимальное количество мебели в виде кровати, двух стульев у стола с тяжелой вазой с цветами, а также наличие санузла, которым Илья с удовольствием воспользовался. Иногда для радости достаточно сущих мелочей.

Сопровождающий его мужчина сказал, что скоро к нему придут, и оставил Мерцалова одного. Мысли о побеге последнего даже не посещали: в том, что его быстро найдут, и тогда всё будет только хуже, врач ни на йоту не сомневался. Поэтому он занял один из стульев, облокотившись на его спинку, и принялся ждать.

Опрятный старик, телосложению которого позавидовали бы иные бодибилдеры, зашёл в небольшую комнату, когда Илья уже почти уснул прямо в сидячем положении. К тому времени Мерцалов прождал почти два часа, и страх, поселившийся в нём после встречи с черноволосым мужчиной, успел изрядно притупиться. Впрочем, появление старика мигом взбодрило Илью:

— Добрый вечер. Надеюсь, я не заставил вас ждать слишком долго, — с едва заметной полуулыбкой произнёс вошедший.

Деликатное поведение ни на секунду не обмануло Мерцалова. Что-то в тёмно-карих глазах зрелого мужчины ясно давало понять: шутить с ним не стоило, иначе радушие, пусть и напускное, легко сменится недовольством. А вызывать недовольство старика, по одному приказу которого уничтожаются здания в центре города, было сродни изощрённому самоубийству. Илья пока умирать не хотел.

— Нет-нет, что вы, — ответил он, глядя на того, кого вначале счёл стариком. — Всё в порядке.

Мужчина действительно выглядел лет на шестьдесят: редкие волосы поседели настолько, что найти в них природный русый цвет можно получалось далеко не сразу; сухую кожу лица пересекали многочисленные морщины, особенно заметные между бровей и в уголках рта — похоже, этого человека легко было разгневать. В простом домашнем свитере с ромбическим рисунком и классических чёрных брюках, он выглядел, как, скажем, мог выглядеть генерал в отставке или политик, ушедший на пенсию. Если, конечно, эти самые генерал с политиком посвящали всё свободное время тренировкам с железом.

— Ну и замечательно, — всё с тем же вежливым выражением лица мужчина собрал пальцы в замок. Рукава свитера при этом жалобно натянулись, проявив очертания внушительных бицепсов. — Тогда, надеюсь, и вы не станете заставлять меня ждать и максимально подробно расскажете о своём последнем пациенте.

«Тоже? Вообще-то, я здесь два часа жду, — недовольно подумал врач. — Но, конечно, вы и так это знаете. И прекрасно понимаете, что я всё вам расскажу. У меня в любом случае нет выбора».

Илья послушно повторил всё, что каких-то несколько часов назад говорил черноволосому мужчине. Его первый слушатель выкрал его прямо из кабинета и уничтожил как минимум один этаж больницы. Мерцалов надеялся, что второй собеседник окажется более сдержанным.

Старик слушал Илью предельно внимательно. Казалось, он запоминает не только слова говорившего, но и все его движения, вплоть до малейшего изменения в мимике. Илья внутренне поёжился: хорошо, что он решил не лгать. Этот мужчина мигом бы его раскусил. Когда Мерцалов замолчал, старик уточнил:

— Это всё?

— Да, — с готовностью ответил Илья. — Я рассказал вам всё, что знаю.

— Но не рассказал, что ты об этом думаешь, — мужчина наклонил голову набок.

Илья напрягся. От того, насколько хорошо ему удастся подобрать слова, могло зависеть его будущее.

— Я… Не понимаю, — Илья облизал разом пересохшие губы, — У парня явно высокий потенциал и необычная стихия… Но что-то не позволяет ему полноценно её использовать. Но у меня недостаточно знаний, чтобы сделать какие-то определённые выводы.

«Фух. Вроде ни слова лжи».

Удовлетворённый ответом, старик поднялся со стула:

— Спасибо за рассказ. Можете располагаться здесь.

Он направился к выходу, когда к Илье вернулся дар речи:

— Погодите! Я… Не могу уйти?

Мужчина остановился у двери и поднял голову вверх, словно о чём-то размышляя. А с сожалением покачал головой:

— Боюсь, пока нет. Вам придётся побыть нашим… Гостем, пока мы не определимся с дальнейшими действиями. Не беспокойтесь: как только что-то поменяется, вы узнаете об этом первым. Доброй ночи.

И старик вышел, оставив Илью наедине с собой на несколько месяцев. Единственными, кто заходил к нему, были служанки, трижды в день приносившие еду. Илья пробовал их разговорить, но на всё вопросы они отвечали отработанным молчанием, и Мерцалову пришлось оставить бесплодные попытки. Тем более, что спустя две недели он нашёл себе собеседника.

Как врач, он знал, что сами с собой разговаривают только совсем уже спятившие безумцы. Себя он, конечно, к ним причислять не хотел.

— Я одного не понимаю, — неизвестно в какой раз обратился Илья к вазе, расположившейся на столе, будто часть навсегда замершего натюрморта. — Если я им не нужен, почему меня просто не убили? Я живу в этом номере и меня регулярно кормят. По сути, я приношу исключительно убытки! Думаю, для этих людей в разы проще было бы прикопать меня где-нибудь на пустыре. Но время идёт, а убивать меня никто не собирается! Так почему я всё ещё здесь?

Илья как-то читал, что во время ходьбы мыслительные процессы протекают быстрее, и теперь применял совет на практике, меряя помещение шагами.

— С другой стороны, раз я до сих пор жив, значит, так нужно? Например, они ждут, чтобы я, проведя кучу времени в этой жалкой комнатушке, сломался и легко согласился с их требованиями? Да я давно уже сломан! Где договор, который нужно подписать?

Но шли недели, а договоров никто не приносил. Сначала Илья нервничал, дёргаясь каждый раз, когда открывалась дверь. Он уже и сам не знал, чего ждать: хладнокровного убийцу, отправленного убрать лишнего человека, или вежливого юриста, предлагающего подписать какие-то бумаги. И не знал, кого следует бояться больше.

— А может, про меня просто забыли? — Илья повернулся к вазе и поскрёб изрядно отросшую бороду. В номере было мыло, новые зубные щётки и пасты, однако положить бритву никто не удосужился, а просить об этом служанок он не стал. Всё равно его, скорее всего, проигнорируют. Да и говорить с ними ему больше не хотелось. Новый собеседник нравился ему больше: ваза, конечно, тоже не отвечала на его вопросы, но она по крайней мере не норовила от него сбежать.

— Или то, что я здесь, нужно кому-то ещё?

Илья уставился в потолок. Врачебное образование вкупе с неверующей семьей превратили его в убеждённого атеиста, однако сейчас он готов был цепляться за любую теорию, как утопающий за соломинку. Надеясь, что ваза не сильно расстроится, Мерцалов обратился к потолку:

— Почему ты сохраняешь мне жизнь? Я должен кому-то помочь? Но кому, и как?

Потолок промолчал. Возможно, из солидарности с вазой. Но Илье это было и не нужно — мозг, нуждающийся в нагрузке, буквально уцепился за последнюю мысль. Мерцалов вскочил с кровати так резко, что перед глазами замелькали звёзды:

— Если я не нужен тем, кто меня поймал… Значит, я нужен Лазареву?

Это могло иметь смысл. Илья принялся размышлять: почему схватившие его элементали так интересуются Лазаревым? Наверняка причина в огненных корнях его стихии. Таких же, как у того, кто выкрал Илью из больницы. Скорее всего, у пугающего старика тоже что-то связанное с пламенем. Судя по силе, которую он излучал, возможно даже, что и чистый огонь.

Илья широко раскрыл глаза. Вот оно. Для того, чтобы у потомка была лава, среди его предков должны быть силикатные каменные породы и чистый огонь!

Это многое объясняло. Старик явно был родственником Лазарева, и, вполне возможно, имел непосредственное отношение к проблемам Игоря с использованием стихии. Только как он может быть связан с ограничивающими рунами? И почему, чёрт возьми, Илью с его знаниями до сих пор не убили?

Мерцалов вновь откинулся на подушки. Сейчас у него не было ни дорогой аппаратуры, ни элементарного компьютера, ни даже банальной тетради для записей. Однако его не покидало чувство, что он, возможно, ещё никогда не был так близок к самому важному открытию в своей жизни. Расслабив всё тело, Илья с пониманием посмотрел в потолок:

— Ты ведь поэтому оставил меня в живых, верно? Чтобы я помог Лазареву? Ну что же, если так, то, надеюсь, ты меня прикроешь. В любом случае жить здесь вечность я не хочу. Уж лучше умереть.

Медленно, давая себе последний шанс одуматься, Илья поднялся с кровати. Но отступать было поздно: надпочечники начали усиленно выделять адреналин, и Мерцалов почувствовал, как по его венам начинает струиться азарт. Возможно, в последний раз. Илья подошёл к вазе и ласково провёл по ней рукой, словно прощаясь с дорогим другом:

— Знаешь, без твоей поддержки мне не справиться.

За несколько месяцев нахождения в номере Илья привык к тому, что служанки приносят еду в строго определённое время. Ужин, например, привозили строго в семь вечера. Поэтому, когда дверь открылась, пропуская служанку с тележкой, Илья был готов.

«Ну, это тебе за то, что игнорировала меня».

Ваза с треском разбилась о затылок с плотным пучком волос, отправив мгновенно потерявшую сознание служанку на пол. Илья тут же бросился к ней. Полноватая женщина лет тридцати пяти не шевелилась. Понимая, что теряет бесценное время, Илья всё-таки проверил пульс и осмотрел её голову: в конце концов, он давал клятву Гиппократа. Только после этого он извинился, и, отсалютовав на прощанье потолку, вытащил тележку в коридор и закрыл дверь.

Вырубить служанку, когда она откроет запертую дверь, выбраться и сбежать. Только сейчас Илья начал осознавать, сколько прорех в его гениальном плане.

Во-первых, любой человек, оказавшийся поблизости, гарантированно поставил бы крест на дальнейшем побеге. К счастью, коридор был пуст, поэтому настало время во-вторых: Илья понятия не имел, как ему выбраться! Всё, что он помнил, — это лестница, по которой он поднимался с подземной парковки. А что делать дальше?

«Так. Номер на четвёртом этаже. Чтобы сбежать, в любом случае нужно спуститься на первый», — мысленный разговор с самим собой был единственным средством, помогающим Мерцалову не паниковать. Всё так же толкая перед собой тележку, Илья начал спускаться по лестнице. И замер, приблизившись к третьему этажу, потому что оттуда доносились голоса:

— Да ты видел цены на эти машины? Я такие деньги тратить не собираюсь, — недовольно вещал один из говоривших.

— Конечно, не собираешься — у тебя же их нет, — хохотнул другой.

Илья осторожно выглянул из-за угла. По коридору, удаляясь от Мерцалова, шли двое переругивающихся между собой мужчин в костюмах.

«Дело плохо. Если это патруль, то они могут заметить служанку и мою пропажу. А значит, надо бежать как можно быстрее», — поторапливал себя Илья, спускаясь по лестнице на второй этаж. И вновь остановился, удерживая предательски скрипящую тележку. Он уже начал жалеть, что взял её с собой.

Спуск на первый этаж перегораживала пластиковая дверь с наклеенной на неё табличкой «Запасной выход». Илья с надеждой подёргал за ручку. Закрыто. Проклиная про себя идиотов-работников, закрывших дверь на ключ, Мерцалов повернулся ко второму этажу. Ему предстояло преодолеть весь коридор.

Вдали обнаружился молодой парень с белесыми волосами. Он заламывал руки и переминался с ноги на ногу, словно не решаясь постучать в дверь.

— Да заходи уже, — раздался голос, который Илья запомнил навсегда Потому что он принадлежал человеку, который уничтожил его жизнь. Парень тут же скрылся за дверью, а Мерцалов, несколько раз глубоко вдохнув, направился вперёд. Конечно, идти прямо к помещению, где сидит враждебный элементаль, было ужасной глупостью…

Глупее было бы только вернуться назад.

Второй этаж выглядел так, будто его наполняли рабочие кабинеты. Простые пластиковые двери с цифрами располагались на большом удалении друг от друга, и Илья всякий раз напрягался, проходя каждую из них. Пока ему везло: никто не вышел, не закричал, поднимая тревогу, не набросился на него… Всё было совершенно тихо. По крайней мере, до тех пор, пока Илья, максимально замедлившись, чтобы исключить скрип тележки, не прошёл мимо двери, за которой скрылся молодой блондин.

Лестница была совсем близко, буквально в нескольких метрах. В одной из её стен бетон был заменён стеклом, простирающимся на все этажи. За ним в скудном фонарном свете можно было разглядеть мерцающую бликами реку: здание находилось плотную к водоёму.

Внутренне ликуя, Илья собирался уже преодолеть эти последние шаги до лестницы, как из-за двери раздался уверенный голос черноволосого элементаля:

— Откуда у тебя эта информация?

— Мы с боссом моей банды были в помещении, когда они договаривались. — голос блондина ненадолго остановился, словно он с усилием сглотнул слюну. — Они говорили, что встретятся через неделю. Там же, в «LB». Это было вчера, и получается, что осталось шесть дней…

— Я и без тебя умею считать, — отрезал черноволосый элементаль. Илья буквально почувствовал, как тот недовольно хмурится, и внутренне посочувствовал его собеседнику. — Ты уверен, что это Лазарев?

— Нет, то есть, да. Я наводил о нём справки, прежде чем напасть. Лазарев Игорь Константинович, тренер в боксёрском зале. Ошибки быть не может.

— С кем он был?

— Я не знаю, — помедлив, признался блондин. — Но его явно боялись члены банды… А, он тогда ещё сказал: «Не сможете противостоять Ветровым».

Семья из Дома Зевса? Интересно, — задумчиво протянул голос хозяина кабинета. Ну, или как минимум того, кто чувствовал себя хозяином. И кабинета, и положения.

«Чёрт. Они собираются напасть на Лазарева».

Если подумать, у Ильи не было ни единой причины, чтобы беспокоиться о молодом элементале, из-за которого вся жизнь врача пошла под откос. Если бы Лазарев не пришёл к нему на обследование, скольких проблем бы удалось избежать! Не уничтожили бы его кабинет, не напали бы на больницу, да что там — последних месяцев просто бы не было! И сейчас Илья с удовольствием смаковал бы дорогие напитки в компании какой-нибудь красивой женщины, а не бежал бы из плена, прячась за металлической тележкой для еды. По всему выходило, что Лазарева надо было ненавидеть чуть ли не больше, чем тех, кто заточил Илью в плен.

Однако ненавидеть его было не за что. В отличие от других.

— Эй! Стой на месте!

«Чёрт. Всё-таки патруль», — обречённо констатировал Илья.

В конце коридора появились двое автолюбителей, которых он видел на третьем этаже. Обнаружив фигуру с металлической тележкой, которой тут по определению быть не должно, они тут же бросились к Мерцалову.

«Ну, я по крайней мере попытался, — Илья пытался успокоить бешено стучащее сердце. — Сбежать теперь в любом случае невозможно. Я даже до первого этажа не доберусь — эти дуболомы скрутят меня уже на лестнице».

— Что там происходит? — недовольный голос из кабинета слился со скрипом отодвигаемого стула.

Патрульный, бежавший впереди, поднял руку, направив её на Мерцалова. И в этот момент Илья понял: никакого плена больше не будет. От рук охранников или от взбешенного черноволосого элементаля, который уже подошёл к двери — не так важно. Он умрёт здесь.

А если он в любом случае обречён, оставаясь на месте, — так почему бы не рискнуть?

Расстояние было едва достаточным, чтобы разогнаться. Мысленно уповая на то, что стекло не бронированное, Илья бросился вперёд, изо всех сил толкая перед собой жалобно визжащую тележку.

«Надеюсь, я захватил её не зря».

Сзади что-то ударило, опалив спину жаром и заставив Илью болезненно вскрикнуть. Но не остановиться: возможно, дополнительная инерция оказалась весьма кстати.

Раздался громкий стук резко открываемой двери, а затем — звон разбиваемого вдребезги стекла. Уже вылетев в окно и падая в воду, Илья краем глаза заметил, как выскочивший из кабинета элементаль провожает его задумчивым взглядом.