Джоре (СИ)

Глава 3.

Пробуждение было на редкость легким и приятным. Давно не испытывал такого состояния, в теле не чувствовалось никакого внутреннего напряжения, даже в икроножных мышцах, которые частенько по утрам "радовали" своими судорогами, была необычная легкость. Поднявшись и одевшись, посмотрел в окно, на улице было ясно и солнечно. Похоже моё пребывание в положении сидя на спине затянулось далеко за полдень. Голова была ясная и никакие глобальные мысли в ней не появлялись. Если никаких важных мыслей нету, значит пришла пора совершить освежающие омовения и заняться обустройством на новом месте, а заодно и машину разрузить. Стоило мне принять данное решение и направиться в сторону выхода, как дверь открылась и появился Демидыч.

- С пробуждением тебя, Станислав Иваныч, как здоровичко твоё?

- И тебе здравия, Иван Демидыч, а чего ты про моё здоровье спросил?

- Так тебя же Вереслава третьего дня почти до полуночи пользовала.

- Какого третьего дня? Мы же с тобой только вчера сюда приехали.

- Станислав Иваныч, ты чего енто, запамятовал чё-ли всё? Четвертый денёк сёдни пойдёт уже, как мы туточки, - Демидыч задумался не на долго, а потом усмехнулся своим мыслям и произнёс, - ну Вереслава, ну ведьма, чё хочет девка, то и творит.

- Иван Демидыч, ты можешь мне толком объяснить, что тут вообще происходит и причём тут твоя соседка ведьма Вереслава?

- Ты, как я узрел, до ветру и на задний двор собрался. Так что давай, топай, сполняй свои нужды, а после сядем трапезничать в летней кухонке и там я тебе всё обскажу. Устроит тебя такой порядок делов-то?

- Устроит, Иван Демидыч. Вот только ты мне покажи, где у тебя чего находится, а то я не помню ничего с той минуты, как по приезду на лавку присел в твоём доме. Всё, как в той присказке: "Плохо когда не знаешь, а еще хуже, когда забудешь".

- Ну вот и ладушки, пойдём, покажу тебе нашенское хозяйство.

Мы вышли из дома и Демидыч через сени провёл меня на громадный задний двор, по ходя он показывал на различные мощные, хозяйственные постройки, срубленные из толстых брёвен и пояснял их предназначение.

- Вот енто, Станислав Иваныч, поветь, - Демидыч показал на добротную постройку примыкающую к дому, - там мои батя с дедом хранили сани, телегу, колеса, сбрую и другое хозяйство. Чуток далее стоит амбар, за ним рига и овин. А по серёдке заднего двора можешь видить навесы летней кухонки и трапезной. С другой стороны двора, колодезь с журавушкой и банька, еще моим дедом срубленная, за ними хлев и подптичник. А прямяком у заднего плетня, стоят надобные тебе нужник и умывальня. Уразумел?

- Уразумел. Иван Демидыч, а что это за гора черных брёвен недалеко от нужника лежит?

- Енто батя мой лесины заготовил, акурат перед самой войной, чтобы пуньку значит для моей избраницы поставить, да вот не судьба сложилась. Война проклятущая всё порушила. Я в ту пору даже узнать не успел, кого батя мне в супружницы выбрал.

- А пунька, это что такое?

- Пунька, - тут Демидыч не на долго задумался, - енто такая небольшая рубленная надворная постройка, размером три на три сажени, чтоб там невестка своё приданое сохраняла, которое в её роду для неё насобирали. Вот что, Станислав Иваныч, ты иди свои нужды справляй, а я тебя в летней трапезной обожду, там апосля и поговорим.

Со своими делами я управился быстро. Нужник был добротным, несмотря на древность его постройки, в нём ни одна половица не скрипнула. После набрав воды из колодца, омылся по пояс и с удовольствием растирал себя полотенцем. Вдруг, я почувствовал на своей спине чей-то взгляд.

Обернувшись, замер от увиденного. Поверх горы брёвен сидела крупная рысь и внимательно меня разглядывала. Сказать, что я был в шоке, значит ничего не сказать. Сколько по времени мы смотрели друг на друга не скажу. Вывел меня из состояния стопора оклик Демидыча.

- Станислав Иваныч, ты что, уснул там чё-ли!? Стынет же всё.

Посмотрев в сторону Демидыча, тут же вернулся взглядом к брёвнам. Рысь исчезла, словно и не бывало ее там никогда. Да уж, что-то неладное происходит в этой деревне. Так тут и умом тронуться недолго. Надо у Демидыча всё прояснит, иначе за ясность рассудка ручаться не придётся. Быстро облачившись в футболку, направился в летнюю трапезную и молча сел на лавку. Демидыч удивлённо рассматривал меня, а потом спросил.

- Станислав Иваныч, ты чего такой смурной стал, дворовова чё-ли увидал?

- Какого еще дворовова? Там крупная рысь на брёвнах сидела и на меня глядела таким взглядом, что аж тело в состояния стопора вошло.

- Тю-ю, я то подумал случилось чего-то нехорошее, а енто Ратка до тебя знакомиться приходила.

- Какая еще Ратка? Иван Демидыч, ты объясни по нормальному.

- Ратка, енто рыська Вереславы. Она енту рыську раненую в лесу прошлым летом подобрала, принесла ее к себе в хату, выходила и Раткой нарекла. Вот рыська и прибегает сюдой за надобностью всякой. Вот и теперича видать у неё надобность какая-то возникла, ну она пришла в деревеньку за помощью, а тут ты... вот она и знакомилась с тобою.

- Иван Демидыч, а ты про это всё откуда знаешь?

- Так пока тебя Вереслава пользовала, она мне всё про енту рыську и поведала. Ратка в начале весны отженихалась, теперича у неё где-то в лесу кутёнки малые схоронены, вот она видать и пришла еды для кутят попросить. А то, что она людей не сторожится, так молоденькая еще и никакого вреда от людей не имела, а токмо помощь всяческую. Ты давай, трапезничай, Яра с утреца борщика наварила полный чугунок. Вон там он, в летней печи томится, сразу за заслонкой. Тока ты верхонки возьми, чтоб не обжечься, они там в печурке над заслонкой лежат. Ухватом ты поди наверняка никогда и не пользовался.

- Иван Демидыч, тебе борща наливать?

- Благодарствую, но в меня уже больше не влезет. Мы на пару с Ярой уже как час тому назад по трапезничали, пока ты почивать изволил. Ты давай-ка, налегай на борщец с разносолами, да про копчёности не забывай, что мы с собою привезли и слухай чё давеча случилось.

Налив себе полную миску наваристого борща, начал с аппетитом поглащать великолепный обед, и заодно слушать рассказ Демидыча, про то, что со мною произошло.

- Значится так дело было. Наздоровкались мы с Ярославной и Вереславой, повспоминали о минувших временах. Про батька моего они мне поведали, как он жил туточки, всё меня ожидаючи, не хотел верить он похоронке той. Говаривал всем, что напутали чё-то те, кто бумажки-похоронки пишет, мол чует он, что живой я, хоть и израненый весь. А оно ведь так и было-то, я ж тогда в госпиталях разных лечился. Батя мой отошел в мир иной летом шестьдесят первого. Говаривал он соседушкам, мол вон человека уже в космос отправили и назад возвернули, а младшенький мой Ванюшка, так до сей поры не возвернулся. Откуда было знать моему бате, что причиной были те клятые слова, сказаные мне в Иван-городе...

Демидыч задумался о чём-то, но я его не торопил, понимая, что тяжесть великая у него на душе и ему нужно просто выговориться. Ведь если бы не слова того земляка из соседней деревни, то Демидыч бы вернулся домой и застал бы своего отца живым.

- Когда Ярославна узнала, кто мне енто всё сказал, - продолжил рассказ Демидыч, - за причитала, да за охала и поведала мне, что ентот земляк, осенью пятьдесят четвертого к ней свататься приезжал, но получил от ворот поворот. Каким нутром почуяла она тогда, что гнилая у него душонка-то. Так оно потом и оказалось. Земляка ентого поставили деректором лесхоза, ну он и проворовался. Как в пятьдесят седьмом посадили его, так больше никто в ентих местах его и не видел более. Затем Вереслава поведала, как матушка ихняя, учила ее исцелять людей природными силами, а Ярославну учила разбираться в целебных травках и готовить из них снадобья всяческие. Потом из ворот выглянула рысь, глянула на Вереславу, словно позвала ее, та кивнула в ответ и ушла вместе с ней во двор. Пока ее не было, Ярославна мне тишком поведала, что батя мой, Вереславу мне в супружницы выбрал, и слово с неё взял на последнем одре, что она дождётся моего возвращения и токмо меня супругом назовёт.

- Иван Демидыч, извини, что перебиваю тебя, Вереслава что... так старой девой и осталась?

- А чё ты так удивляешься-то, Станислав Иваныч, она же слово дала у последнего одра.

- Да уж. Жестко у вас всё тут было поставлено.

- Не переживай, Станислав Иваныч, как наши предки устой поставили, так мы его и сохраняли. Сказано было в стародавние времена, что родители выбирают невесток для сыновей своих, значит так тому и быть.

- А как же чувства, любовь и разница в возрасте?

- Так кто же семью свою без чувств, без любви создать-то сумеет. А разница в возрасте должна быть, девки же раньше парней взрослеют. Потому-то и определено было старым устоем, что девок в шестнадцать лет замуж отдавать, а парням семьи свои создавать можно после двадцати одного лета.

- Иван Демидыч, а у вас с Вереславой большая разница в возрасте?

- Нет. Десять лет всего. Я же в двадцатом году народился, а она в тридцатом. Поентому ее и в город не забрали, когда война началась ей еще одиннадцати лет не было, она же осенница. Уразумел?

- Уразумел. Иван Демидыч, мы чего-то в сторону ушли от твоего рассказа про меня, давай к нему вернёмся.

- А, ну-да, ну-да. Отвлеклись малость. Вобщем так, возвернулась Вереслава и токмо начала свой рассказ про рыську енту, как Ярославна ее перебила и сказала, мол чё-то гостя давно не видать. Мы пошли до моей хаты. Заходим, а ты рядом с лавкой на полу лежишь, а лицо всё такое бледное, словно из тебя волкодлаки всю кровушку выпили. Мы тебя в троём кое-как приподняли и на лавку положили. Вереслава над тобой стала чародейничать, а Ярославну послала за какими-то травками. Через полчасика ты пришел в себя, открыл глаза и сел на лавке, выпил поданое Ярославной снадобье и запил чайком из травок. Апосля Вереслава тебя вновь уложила на лавку, сказала спи и ты уснул, а она продолжила свои чародействия и сказывала про свою рыську. На вопрос, что с тобой стряслось, она ответила, что ты истратил почти все свои внутренние силы и доехал сюдой токма на одной силе воли. Что тебе желательно попить настой на каких-то особых травках, собраных в полнолуние. Ентим летом полнолуние будет 15 июня, а потом тока 15 июля. На следующий день тебя опять напоили снадобьями и травным чаем. Затем мы с тобой прогулялись на задний двор, где я тебе показал умывальню и нужник. Ты сделал свои надобности, пришел в хату и лег на лавку. Когда я к тебе подошел, ты уже спал-почивал. Вчерась ты сам поднимался и ходил на задний двор по нужде, апосле вернулся и снова улёгся на лавку... Пока ты там почивал я половину коробок и баулов перетаскал в хату. Вот как бы и весь рассказ-пересказ.

- Иван Демидыч, а какое сегодня число?

- Так с утреца вроде как 13 июня было, и покамесь еще не закончилось. Ты мне вот что ответь, Станислав Иваныч, ты машину теперича вести сможешь?

- Конечно смогу, я же на ней сюда приехал.

- Да не об ентом речь. Ты сможешь Ярославну до Чертовой сопки свозить? Чтоб она там для тебя нужных травок насобирала, ибо травки енти токмо там растут, а более их нигде поблизости нету.

- Без проблем, съездим. Надо только по карте глянуть, где эта Чертова сопка находится.

- Станислав Иваныч, карту свою можешь не глядеть, нету тама ентого названия. Власть и люди с соседних деревень, каждый по своему енту сопку называют. Чертовой сопкой ее токма у нас называли.

- Иван Демидыч, а далеко до сопки этой? Хотя бы примерное расстояние можешь сказать?

- Верст двадцать-тридцать примерно будет, ежели по прямой. Тут старая давно заброшенная дорога через лес была, она как раз к Чертовой сопке мимо чертовых плешей вела.

- Чертова сопка, чертовы плеши, Иван Демидыч, у вас тут словно не мир божеский, а сплошь чертовщина какая-то. Вы же, как я понял, мать-природу боготворите, и ту же неугодные вам места природы ругаете и чертовыми называете.

- Акстись, Станислав Иваныч, никогда мы матушку-природу не ругали. Не реки напраслену. Енто у вас, слову чертовы плохие значения придают, а у нас нету такого. Чертовы, сиречь непонятные. Всё что происходит в тех местах, находится за чертой человеческого понимания и разумения. Вот так вот.

- Интересная трактовка слов, не встречал еще такого объяснения. Чтож приношу свои извинения.

- Да буде тебе, Станислав Иваныч, ты же не виноват, что многим словам смысл поменяли... Вот чё я удумал, поеду-ка я с вами к Чертовой сопке. Вместе веселее будет. Что скажешь?

- Я не против, Иван Демидыч, а как же Вереслава? Она же одна в деревне останется.

- Не будет она одна. Ей с утреца двоих болезненых привезли, так что она почитай неделю или две будет ими заниматься.

- Значит решено, завтра по утру и поедем...

Выехали мы не утром, как планировали, а часов в двенадцать, долго ждали Ярославну, которая делали срочные отвары для пациентов Вереславы. Сразу за деревней свернули в сторону леса. Через десять минут езды остановились возле леса. Ярославна и Демидыч, споря про меж собой, пошли вдоль леса искать старую заброшенную дорогу. Через час они вернулись. Ярославна улыбалась, а Демидыч хмурился, похоже что старую дорогу первой нашла травница. Теперь на переднем сиденье сидела Ярославна, она точнее всякого навигатора указывала куда надо ехать. До Чертовой сопки мы добрались только к семи часам вечера, хотя проехали всего сорок семь километров, согласно показаний спидометра. Просто очень часто приходилось останавливаться по просьбе Ярославны. Она каким-то непонятным мне способом, умудрялась находить путь через лес и замечала нужные ей травки в лесу.

Найдя более-менее приличое место, я поставил там "Патриота", рядом установил свою большую палатку, натаскал в неё лапника для лежанок, а потом стал готовить место для костра. Как гласит народная мудрость: "Война войной, а обед по расписанию". В нашем случае не обед, а ужин. Примерно через час ужин был готов и Ярославна накрыла раскладной столик, который я всегда возил с собой. На ужин у нас были макароны по-флотски, различные соления и копчености. Запивали мы это добро, чаем с добавлением лесных трав. Только мы закончили ужинать и вымыли свои чашки-кружки, как небо затянуло тучами и подул холодный ветерок. Тут же было принято общее решение собрать всё наше хозяйство и перести его в палатку.

Как только мы занесли последние вещи в палатку, в небе прозвучали раскаты грома. Накинув на плечи дождевик, я вышел из палатки. Было такое ощущение, что я попал в какой-то не реальный мир. Небо затянули черные и темно-серые тучи, все краски леса словно поменяли свой цвет на оттенки грязно-серого. Сверкнула молния, и мне показалось что она ударила в Чертову сопку рядом с которой мы остановились. Чуть погодя вновь загремел гром и тут же новая молния вновь ударила в сопку. Начался сильный дождь. Вернувшись в палатку спросил нашу спутницу.

- Уважаемая, Ярославна, вы раньше бывали здесь?

- Да. При чём очень часто, а что там случилось-то? Вроде обычная гроза.

- Мне показалось, что молнии бьют прямо по Чертовой сопке, при чём, вроде как даже, в одно и тоже место.

- Не удивляйтесь, Станислав Иваныч, такое здесь при грозах частенько происходит и молнии действительно бьют в одно место, словно есть там что-то железное. Геологи тут были в семидесятом, всю Чертову сопку с приборами облазили. Сказали, что тут какая-то аномалия, и, никаких металлов тут нету, сплошь каменные породы, которые лежат тут нетронутыми многие тысячи лет.

С наружи вновь ярко сверкнуло, а потом одновременно с громом раздался странный грохот. Мы выскочили из палатки и увидели причину грохота. На Чертовой сопке произошел обвал, камни с грохотом катились вниз снося со своего путу мелкие деревья и кустарники. Нам повезло, видать есть бог на свете, вся эта каменная лавина прошла буквально в десяти метрах от нашей стоянки. К нам даже мелкого камешка не упало. Вернувшись в палатку, включил китайский светодиодный светильник, достал из баула три спальника и разложил их на подготовленные лежанки из лапника. В палатку зашли Ярославна и Демидыч.

- Как тут светло стало, - сказала Ярославна, разглядывая изделие китайского ширпотреба.

- Предлагаю всем отправится на боковую, - заявил Демидыч, - дождь похоже до утра зарядил, так что никаких трав мы сейчас не найдём.

С ним все согласились и разошлись по лежанкам. Я прилег на своё ложе, выключил светильник и только моя голова коснулась импровизированной подушки, как я улетел в мир грёз и сновидений.

Проснулся я оттого, что было холодно. В палатке никого не было. Вышел наружу, Ярославна хлопотала у кострища над которым весели котелки и от которых исходили завораживающие ароматы, а вот Демидыча нигде не было видно. Подойдя к костру, поздоровался.

- Доброго утра, Ярославна.

- И вам, доброго утра, Станислав Иваныч.

- Не подскажите, куда это у нас Иван Демидыч запропал?

- А он ни свет, ни заря, подался на Чертову сопку, посмотреть что там случилось. К заутроку обещался возвернуться. Да вон он, уже назад идёт, - и Ярославна показала рукой в сторону сопки.

Со стороны Чертовой сопки, смешно обходя камни и валуны на своём пути к нашей стоянке подходил Демидыч. Взгляд у него был серьёзный и более чем задумчивый.

- Доброго утра, Иван Демидыч, случилось чего?

- Случилось, еще как случилось. Тебе тоже, доброго утра, Станислав Иваныч, - Демидыч как странно посмотрел на меня, а потом продолжил, - все распросы потом, после того, как покушаем, иначе можем остаться голодными на неизвестное количество времени.

Его состояние меня заинтриговало, но я не стал спорить с ним и пошел умываться к ручейку, который обнаружил еще вчера недалеко от стоянки, когда ходил на заговку лапника. Справив по-быстрому нужду и умывшись, отправился к стоянке, от которой легкий ветерок доносил ароматные запахи.

Позавтракав, мы помыли свои чашки-кружки, и сели у костра слушать рассказ Демидыча. Он не на долго задумался, видать решал с чего начинать своё повествование, а потом глубоко вздохнул и заговорил.

- В общем и целом случилось следующее. Вчерась, во время грозы одна из молний попала в старое дерево. Древо рухнуло и упало на большую каменюку. Каменюку вырвыло со своего ложа и она понеслась вниз выбивая другие камни, енто привело к обвалу и каменной лавине, которую мы вчерась видели. Но суть дела даже не в ентом, - Демидыч секунд на пять задумался, после чего продолжил. - суть в том, что на ентой Чертовой сопке вскрылась самая настоящая пещера.

- Иван Демидыч, ну вскрылась пещера, ну и что страшного в этом? Гроза прошла, значит молний и обвалов больше не будет.

- Что там такого страшного, Станислав Иваныч, а страшное там то, что из ентой пещеры жуть какая-то исходит.

- Какая еще жуть, Иван Демидыч, ты можешь толком всё объяснить?

- Не могу я объяснить того, что объяснению не поддаётся. Енто как внутри тебя две силы борются, одна сила говорит зайди в пещеру, а вторая сила тебя отговаривает. И от ентого всего становится страшно. Мне, Станислав Иваныч, на фронте под огнём врага было не так страшно, как возле ентой пещеры.

Мы в полной тишине, молча сидели и обдумывали рассказ Демидыча. В полной тишине, потому что вокруг Чертовой сопки даже птиц не было. И вдруг в этой тишине громко хруснула ветка. Мы чуть на месте не подпрыгнули от этого звука и стали озираться по сторонам. Через несколько секунд из кустарника показалась рысья голова.

- Ратка, язви тебя в душу, - проговорила Ярославна, - ну ты чего людей пугаешь-то. Рысь вышла из кустов и легла на траву, внимательно смотря на говорившую Ярославну.

- Ну что у тебя опять стряслось? Опять охота не удалась и кутят кормить нечем? Рысь словно понимая ее слова, вздохнула, почти как человек.

- Станислав Иваныч, у вас там ничего лишнего из копченостей нету? - обратилась ко мне Яраславна, - помочь бы надобно молодой мамочке.

Я поднялся и пошел к машине, за задним сиденьем у меня был автомобильный холодильник. Открыв его, я достал оттуда два больших кружка "Краковской" в вакуумных упаковках.

- Ярославна, а рысь копченую колбасу будет есть?

- Давайте проверим, Станислав Иваныч, мы ее никогда колбасами не кормили, ибо у нас их не было.

Подойдя к костру, ножом вскрыл одну из упаковок и достал кружок колбасы. Упаковка тут же отправилась в костёр, ибо не зачем мусор раскидывать на природе. Рысь внимательно смотрела за всеми действиями. Кружок колбасы перешел в руки Ярославны. Та поднялась и пошла к лежавшей рыси. Меня оторопь взяла от увиденного. Ярославна спокойно подошла к рыси, положила перед ней колбасу и сказала.

- Кушай, Ратка, кушай. Только не спеши, там еще есть кусок, отнесёшь его своим кутятам.

Рысь, словно понимая все ее слова, медлено приподнялась, обнюхала колбасу, лизнула ее, а потом стала не спеша есть. Честно говоря, моё состояние было на грани шока. Рысь доев остатки колбасы, посмотрела на меня. На автомате я вскрыл еще одну упаковку и передал колбасу Ярославне. Та вновь отнесла ее и положила перед рысью. Та аккуратно взяла кружок колбасы своими зубами и развернувшись исчезла в кустарнике.

- Ну вот, Ратка побежала своих кутят кормить, - произнесла Ярославна, - весна ноньче затяжная была, вот и прокорму для неё мало, а ей еще своих кутят кормить. Вон куда забралась охотясь...

- Так, вопрос по Ратке мы решили, - перебил я травницу, - остались два нерешенных вопроса, это сбор трав, ради которых мы собственно сюда и приехали, и посещение вскрывшейся пещеры, которую обнаружил Иван Демидыч. Как будем решать эти два вопроса?

- Я думаю, Станислав Иваныч, - сказала Ярославна, - что сегодня надо идти смотреть пещеру, а завтра я займусь сбором трав.

- Думается, что так оно будет лучшее всего, - вставил свои пять копеек Демидыч.

- Тогда так и порешим. Сейчас берем всё самое необходимое и вперед, на осмотр пещеры.

Ярославна с Демидычем отправились в палатку, а я к машине...