Джекпот

Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.

Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ. НЕ ДЛЯ ТЕХ, КТО ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫЙ.

Это очень жестокая и садистская история, которую должен читать только опытный читатель экстремальных ужасов. Это не какой-то фальшивый отказ от ответственности, чтобы привлечь читателей. Если вас легко шокировать или оскорбить, пожалуйста, выберите другую книгу для чтения.

Шэйн МакКензи, Адам Чезаре, Дэвид Бернстайн и Кристофер Рафти "ДЖЕКПОТ"

Букер провел бритвой по лобку женщины, стер срезанные волосы влажным бумажным полотенцем. Пряди выглядели как горсть раздавленных сенокосцев[1], он бросил их в корзину для мусора и снова прижал лезвие к ее коже. На этот раз он брил в обратном направлении, удаляя щетину и следя, чтоб она выглядела безукоризненной и гладкой. Тело женщины и так было почти безволосым, за исключением обычных мест: головы, подмышек, влагалища.

- Вот так, - сказал Букер, проводя кончиками пальцев по выбритой наголо бледной коже ее паха, затем вверх по ее выпуклому животу, пока не добрался до головы. После того, что он сделал с ней, со всеми ними, небольшое бритье совсем ничего не значило. - Гладкая, как шарик для пинг-понга.

Женщина уставилась на него влажными, дрожащими глазами. Букер мог поспорить, что она хотела что-то сказать, возможно, еще раз умолять его сохранить ей жизнь, спросить его, почему он так с ней поступает, сказать ему, что она никому ничего не скажет, если он ее отпустит, что она сделает все, что угодно, если он ее освободит - обычное дерьмо.

Но она не могла говорить. Ее губы были запечатаны.

Букер несколько дней назад отрезал ей губы – как и всем остальным - и заклеил рот, чтобы, когда раны заживут, они срослись. Он сделал то же самое с ладонями их рук и подошвами ног. Все пятеро были подвешены на цепях за запястья, вытянув руки над головой, ладони были срезаны и склеены, стянуты швами. Их ноги были раздвинуты, колени согнуты, подошвы ступней плотно прижаты друг к другу и таким же образом соединены. Они выглядели так, как будто их заморозили во время прыжка в бассейн, а затем подвесили в его гараже, словно куски говядины.

Хотя их уста были запечатаны, они все еще могли издавать звуки. Слабые всхлипы, доносились через носы, приглушенные крики – из глубины горла.

Букер чувствовал себя хорошо с этой группой. Чувствовал, что ему повезло.

На этот раз он выиграет. Он чувствовал это всем своим нутром, чувствовал это в жарком, влажном воздухе комнаты.

Он отошел от беременной женщины и направился через комнату к молодому чернокожему пареньку. Одежда мальчишки валялась под ним кучей, пропитанная кровью, вытекшей из ран. Когда Букер подошел к нему, пацан попытался отвернуть голову, всхлипывая, его лицо было багровым от синяков, блестело от слез и соплей.

- А теперь посмотрим, что у нас здесь, да? - Букер выудил пластиковый бумажник с изображением Бэтмена из заднего кармана джинсов. Водительских прав нет. Попался молокосос, ага? В наши дни с подростками так трудно что-то понять. В бумажнике лежало студенческое удостоверение, и Букер вытащил его, развернул, поискал дату рождения... - 12 июня 1997 года, - прочитал Букер, затем зажмурил один глаз, подсчитывая. - Шестнадцать. У нас есть первый номер.

Букер схватил подростка сзади за шею. Парень выгнулся, изо всех сил дергаясь в попытке вырваться. Цепи загремели. Потекла и закапала кровь, когда он отрывал части склеенной плоти своих рук, ног и губ, обнажая сырое красное мясо под ними. Раны уже начали срастаться, настолько, что мальчишка не мог их полностью разъединить.

- Сегодня вечером джекпот превысит двести миллионов. Двести миллионов, - сказал Букер, прижимая лезвие ножа к голове парня и вдавливая в темную кожу, потянул его вниз. - Ты можешь в это поверить?

Мальчишка замычал и закашлялся сквозь сжатые губы, когда Букер закончил вырезать цифру один. Затем начал шестерку рядом с ней. Остальные смотрели широко раскрытыми, налитыми кровью глазами, все плакали, бормотали бессвязные слова.

Когда цифра 16 была завершена, Букер отступил в сторону, встав перед пожилой женщиной. Ее коричневато-желтые груди и живот обвисли, все с поблекших, морщинистых растяжках - соски, откушенные несколько дней назад, были выплюнуты, как потерявшая вкус жевательная резинка. Зашитые раны выглядели как сморщенные старческие рты без зубных протезов. Раскосые глаза женщины зажмурились, когда Букер провел рукой по ее голове. Ее кошелек лежал в сумочке, и он расстегнул его, вытащив ее права. - Пятьдесят девять лет. И посмотри-ка на это... твой день рождения был только на прошлой неделе. Охренеть. Надеюсь, он прошел хорошо. Ты загадала желание?

По большей части женщина оставалась неподвижной, когда он срезал ленты кожи с ее головы. Морщинки в уголках ее глаз углубились, а ноздри раздулись, но, кроме дрожи, ее тело оставалось неподвижным. Букер с мокрым шлепком бросил полоски кожи на пол и перешел к следующему человеку.

Всего пятеро. Там были шестнадцатилетний юноша, пятидесятидевятилетняя женщина, тридцатисемилетний мужчина, пятидесятилетний мужчина и двадцатидевятилетняя беременная женщина. Он закончил с двадцатидевятилетней девушкой, вытер сочащуюся с ее головы кровь, хотя из открытых ран сразу же натекло еще больше.

- Двести миллионов, - сказал он своим Номерам, любуясь цифрами, вырезанными на их лысых бошках. - И у меня есть маленький сюрприз для всех вас. Если я выиграю джекпот... вы останетесь живы. Я вас отпущу.

Он схватил Номер 50, прижал большие пальцы к векам и потянул их вверх так, что стали видны белки его глаз. Пенис мужчины был разделан как креветка, и половинки свисали с обеих сторон, внутренняя часть покрылась коркой струпьев и запекшейся кровью. Букер щелкнул по нему, и мужчина затрясся, задыхаясь от боли. - Неплохо звучит, а?

Номер 16 и номер 29 смотрели с надеждой в глазах, но остальные просто продолжали плакать, опустив головы. Букер щлепнул Номер 50 по щеке, а затем отпустил его голову и вытер руки о бедра.

Букер улыбнулся своим номерам, наклонился и прижался правой щекой к круглому животу номера 29. Он провел пальцем по ее выступающему пупку. Слегка поскреб ногтем по нему круговыми движениями и наблюдал, как ее плоть покрывается мурашками.

- Я имею ввиду... это всего лишь один шанс из ста семидесяти пяти миллионов, верно? - Он усмехнулся. - Это справедливо, не так ли? Шансы лучше, чем большинство убийц дают своим жертвам, это я вам точно говорю.

Номер 29 напряглась, когда Букер провел кончиком лезвия по ее животу. Недостаточно сильно, чтобы порвать кожу или пустить кровь, но достаточно, чтобы привлечь ее внимание. Ребенок толкнулся изнутри, как будто почувствовал опасность. Номер 29 выглядела готовой разродиться в любой момент, и Букер не мог не задаться вопросом, насколько странно было бы для нее родить прямо здесь, в его гараже.

Не то, чтобы это имело какое-то значение. Ребенок выйдет в любом случае.

- Но видите ли, вас пятеро. Пять номеров. Мне все еще нужен номер пауэрбола[2]. И что может быть лучше, чем наш маленький шарик силы, который находится прямо здесь? - Он захихикал, когда ребенок прижался к его щеке, шевелясь под защитой материнского чрева. – Ноль использовать нельзя, поэтому я думаю, мы можем просто округлить, да?

Глаза Номера 29 стали жесткими, пронзительными, и она впилась в Букера взглядом, как будто этим могла воспламенить его. Она боролась с цепями, ее мышцы напрягались и пульсировали, когда она пыталась оторвать свои руки и ноги друг от друга. Кожа вокруг ее рта побелела, когда она развела челюсти так сильно, как только могла, сросшаяся плоть лопалась, кровь потекла по подбородку, груди и животу. Плоть разорвалась со слышимым треском, и вместе с текущей кровью раздался крик, который заставил Букера вздрогнуть и отступить от нее, закрыв уши и тряся головой.

- Ты гребаный ублюдок! - Она боролась со своими цепями изо всех сил, не сводя глаз с Букера. - Ты не тронешь моего ребенка... Ты, блядь, не тронешь моего ребенка!

Ее слова вылетали из ее кровоточащего рта вместе с облаком мелких брызг, и Букер ударил ее сжатым кулаком, порезав костяшки пальцев о ее зубы. Крики прекратились, но женщина все еще рычала и стонала.

Букер бил ее снова и снова, выбивая передние зубы, затем залез ей в рот и схватил за язык, вытащил его, насколько это было возможно, растягивая, как ириску.

Она снова закричала, когда он начал резать, вонзая лезвие ножа в сухую розовую мякоть ее языка. Порез выходил неровным и рваным, но этого было достаточно, чтобы она больше не разговаривала. Она закашлялась и поперхнулась, когда кровь наполнила ее горло.

Букер прижал лезвие ножа к ее пупку, затем провел им вверх по изгибу живота. Недостаточно глубоко, чтобы порезать ребенка или выпустить ее кишки, но все же плод внутри вырвался яростным движением, когда Букер сделал надрез. Он добавил маленькую изогнутую черточку вверху вертикальной полосы и линию внизу. Номер 29 завыла, попыталась заговорить, но смогла только брызнуть кровью и что-то пробормотать.

- Вот так, - сказал Букер, стоя и улыбаясь своим номерам. - Теперь, ребята, посидите тихонько. Всего три часа до розыгрыша, и я должен пойти купить наш золотой билет. Думайте позитивно. Визуализируйте выигрыш. Потому что, если я проиграю, мы все проиграем.

Букер провел пальцами по каждой из вырезанных цифр на их головах, затем по кровоточащему, изуродованному животу. На удачу. После этого он умылся, надел свою счастливую рубашку и джинсы и направился к двери.

- Снова вернулся, мой друг? - Продавец улыбнулся Букеру, когда тот вошел в "Quik Stop"[3]. Очередь была необычно длинной, тянулась до холодильника с газировкой, почти каждый человек сжимал пальцами свой заполненный бланк, чтобы показать, какие номера он выбрал. - Ты ведь дашь приятелю Хамиду несколько миллионов, когда выиграешь, не так ли?

Остальные в очереди захихикали, бросив на Букера взгляд, как будто он знал что-то, чего они не знали.

Букер подмигнул и улыбнулся. - Конечно, Хамид. Мы же с тобой настоящие дружбаны.

Хамид усмехнулся, кивнул, как кивает голова игрушечного болванчика на приборной панели, проезжая по булыжной мостовой, затем вернулся к клиентам, обрабатывая бланк за бланком. Кто-то облизывал губы или заламывал руки, когда вытягивал свой счастливый билет из пальцев Хамида, мечтая о лучшей жизни. Жизни, в которой им больше не придется беспокоиться о счетах, где им не придется переживать из-за цифр на очередном ценнике. Жизни в роскоши. Жизни, отличной от их собственной.

Букер взял бланк и маленький карандаш из лотерейного лотка в задней части магазина в конце ряда с чипсами и вяленым мясом. Цифры, кроваво красные, он помнил наизусть. Его рука дрожала, когда он заполнял форму, как и всегда.

16... 29... 37... 50... 59

- И мой маленький счастливый комочек радости, - прошептал он, заполняя номер один в разделе powerball. Он глубоко вдохнул, выдохнул через нос. "Вот оно, - сказал он себе. - Я это чувствую".

Со своим выигрышем он начал бы для себя новую жизнь. Букер представлял, что построит особняк, как у Х.Х. Холмса[4], - лабиринт, полный скрытых комнат и проходов. Чудесная страна боли и пыток. Он был бы там богом. Богом агонии, плоти и крови. Его член набухал при одной мысли об этом, и он чуть не расплакался, когда фантазировал.

- Удачи.

Голос с сильным техасским акцентом раздался слева от Букера, и он обернулся, чтобы увидеть пожилую женщину, улыбающуюся ему. Очки так увеличивали ее глаза, что она напоминала мультяшного персонажа. От пудрового аромата ее духов у него перехватило дыхание, но он любезно передал ей чистый бланк и карандаш, которым пользовался.

- И вам того же. Большой джекпот сегодня, да?

Она отмахнулась от листка и карандаша. – Нет, мистер, я долго не готовлюсь, только Быстрый выбор[5]. Всегда так играю. Несколько лет назад выиграла триста долларов. - Она наклонилась ближе, схватив его за локоть. – А знаешь, тебе ведь чертовски не повезло, не так ли, дорогуша? Чтобы выиграть в лотерею, нужно быть либо старым, либо цветным.

- Это правда?

Она бросила на него взгляд, как будто это было общеизвестным фактом, еще раз сжала его локоть, а затем вразвалку направилась к отделу мороженого.

Букер поглядывал на часы, пока ждал своей очереди, ему не терпелось вернуться домой к своим Номерам, чтобы вместе с ними дождаться розыгрыша. До начала оставалось около двух часов, и он хотел поскорее оказаться дома, хотел еще несколько раз потереть свои Номера на удачу.

Когда Букер подошел к началу очереди, Хамид, как всегда, протянул ему ладонь для рукопожатия. За эти годы они так хорошо узнали друг друга, что стали почти друзьями. Почти. Этот араб был самым близким другом Букера - человеком, который продавал ему лотерейные билеты. Они всегда вели лишь светские беседы, обычную шаблонную чушь, но Хамид стал символом надежды для Букера. Он был привратником фантазий Букера, тем, кто стоял между ним и его мечтой.

Конечно, Букер знал, что это неправда. Хамид был просто продавцом в магазине, парнем, который распечатывал билет. Но с годами он стал для Букера кем-то гораздо более значимым, чем просто продавец, и тот решил, что если когда-нибудь действительно выиграет, то подарит Хамиду кое-что.

- Ты же применишь свою древнюю магию слонов к моему билету, не так ли, Хамид? - Букер пожал мужчине руку, стараясь не сжимать слишком сильно. Пожатие Хамида всегда было таким слабым, хрупким, как у больной женщины.

Хамид расхохотался, снова энергично кивая. – Да, да. На этот раз ты наверняка выиграешь. Я гарантирую это, мой друг.

- Это то, что я хотел услышать, дружище. То, что мне нужно было услышать. - Букер положил свой бланк на стойку, несколько секунд смотрел на него, прежде чем убрать руку и позволить Хамиду взять его.

Иностранец пропустил его через свой аппарат, все еще кивая и улыбаясь. Его огромные зубы торчали изо рта, оттопыривая верхнюю губу так, что были видны десны.

Машина щелкнула, когда прочитала бланк, затем зажужжала и загудела, печатая билет. От этого звука у Букера всегда бежали мурашки по спине, кровь всегда приливала к члену. Он наклонился, схватил себя, сжал.

Хамид передал билет, сложил руки вместе и потряс ими перед Букером. - Не забывай обо мне, когда станешь большой шишкой, да? Ты же выделишь мне несколько миллионов?

- Конечно. Можешь позвонить своему боссу сегодня вечером, и сообщить ему, что ты здесь закончил. Потому что завтра ты сможешь позволить себе гребаную ферму слонов.

Хамид хихикнул, помахал рукой, а затем перешел к следующему посетителю - сильно пахнущей пудрой пожилой женщине, которая теперь сжимала пинту мороженого "Роки Роуд" своими артритными руками. Она подмигнула Букеру, а затем заказала лотерейный билет с Быстрым выбором.

Букер запрыгнул в свою машину, вздохнул, вставляя ключ в замок зажигания. "Ford Taurus" девяносто восьмого года поперхнулся и закашлялся, изо всех сил пытаясь поддерживать работу двигателя, его ремень ГРМ визжал - салон мгновенно наполнился запахом выхлопных газов. Часы в салоне больше не работали, но часы Букера сказали ему, что нужно поторопиться.

"Вот оно", - подумал он, прижимая билет ко лбу.

Затем выехал со стоянки и помчался к дому.

Он сидел на ящике из-под молока в своем звукоизолированном гараже, прямо в центре круга, которым расположил свои Номера. Его руки были в крови от того, что он снова, снова и снова натирал ладонями вырезанные цифры на свежевыбритых скальпах. Пятьдесят Девятая в какой-то момент потеряла сознание, но ее живот все еще раздувался и сдувался, когда она дышала. Остальные плакали, все еще бормоча что-то за преградой из истерзанной плоти, которая теперь была на месте их ртов. Искалеченные губы Двадцать девятой шевелились, но единственное, что выходило у нее изо рта, были струйки кровавой слюны.

Телевизор стоял на другом ящике прямо перед ним, заливая тела Номеров вибрирующими цветами. Старый ламповый телевизор с подключенным к нему VHS-плеером внизу. Временами помехи становились действительно ужасными, но прямо сейчас, в этот самый момент, картинка была идеальной.

Билет лежал на телевизоре. Букер не хотел испачкать его своими кровавыми отпечатками пальцев. И, кроме того... ему это было не нужно. Он знал свои номера наизусть.

- Ну ладно, поехали, - сказал он, раскачиваясь взад и вперед, его руки были сцеплены вместе, пальцы переплетены так сильно, что суставы болели и пульсировали. – Начинайте. Же. Уже.

Заиграла музыкальная тема, и на экране появился логотип государственной лотереи. Привлекательная латиноамериканка - Селена Гутьеррес - одетая в свой обычный брючный костюм, с глубоким декольте, улыбнулась Букеру, ее глаза сверкали, красные губы были плотно сжаты. Лотерейные шары кружились и танцевали внутри пластикового шара рядом с Селеной. Она заговорила, но белый шум в голове Букера не давал ему расслышать ни единого слова.

Слова не имели значения. Только номера.

Номера вокруг него снова начали извиваться и дергаться, когда официально началась лотерея. Его Пауэрбол извивался в своей утробной тюрьме, каждое движение заставляло все больше крови сочиться из жирной красной единицы на животе его матери.

Первый шарик для пинг-понга с грохотом занял свое место. У Букера перехватило дыхание, и изображение на экране на мгновение стало размытым. Он провел костяшками пальцев по глазам, сморгнул туман.

- Пятьдесят, - сказал Букер, вставая и отбрасывая ящик из-под молока. - Номер пятьдесят... ты это видишь? Ты видишь?

Он бросился к Пятьдесят, схватил его за подбородок и поднял ему голову, чтобы тот мог видеть телевизор. Глаза Пятьдесят были едва открыты, каждое моргание выглядело болезненным и медленным. Он застонал, слишком слабый, чтобы плакать.

- Это же ты, - сказал Букер, указывая на экран. – Ты, блядь, знаменитость!

Затем был открыт следующий номер.

- Шестнадцать... - Слово слетело с губ Букера в тот же момент, когда у него подкосились колени. - Это ничего, - сказал он себе. - Я уже выбивал два номера раньше. Это еще ничего не значит.

Но все же он обнаружил, что стоит на четвереньках перед телевизором, облизывая губы языком, впившись ногтями в цементный пол.

Следующий номер. Пятьдесят девять.

Букер затаил дыхание. Он повернул голову, чтобы посмотреть, обращают ли на него внимание его номера. Шестнадцать и Тридцать семь смотрели широко раскрытыми глазами, но остальные все еще были слишком заняты, утопая в собственном отчаянии, чтобы заметить, что перед ними происходит.

Когда были открыты четвертый и пятый номера, Букеру уже нечем было дышать. Тридцать семь... Двадцать девять.

Теперь он уже был на ногах, грыз ногти на обоих больших пальцах, расхаживая перед телевизором. Букер больше не мог смотреть на свои номера, не хотел сглазить. Его руки взметнулись вперед и вцепились в края телевизора, как будто это была человеческая голова. – Ну же, - процедил он сквозь стиснутые зубы. – Господи Иисусе, давай!

- А теперь наш Пауэрбол, - сказала Селена Гутьеррес. Она отступила в сторону, когда шар влетел в прорезь, затем улыбнулась и взмахнула перед ним рукой.

- Номер один! - У Букера зазвенело в ушах, и он рухнул навзничь, ударившись затылком об пол с такой силой, что в его периферийном зрении замигали звезды.

Слезы выступили в уголках его глаз, поползли по скулам вниз к ушам. Когда он открыл рот, раздался смех. - Я выиграл! Я, блядь, выиграл!

Проведя несколько минут на холодном твердом полу, он заставил себя встать и повернуться лицом к Номерам. Его счастливая маленькая группа. Он любил их, каждого из них.

Теперь каждый из них смотрел на него, осознавая только что произошедшее, и ожидая, что теперь он их отпустит. Как и обещал. В их глазах заискрилась надежда. На лицах больше не было ни следа боли.

- Я сказал, что если выиграю, - сказал он, обходя их по кругу, позволяя своим пальцам касаться лиц, - то оставлю вас в живых. Но должен быть честен с вами, ребята. - Букер улыбнулся, направляясь к инструментам в углу комнаты. Когда повернулся, он держал топор обеими руками, сжимая рукоятку так сильно, что казалось, вот-вот сломает ее. - Я никогда не думал, что действительно выиграю.

Номера закричали и заметались, когда Букер начал к ним приближаться.

А он не мог перестать смеяться.

Он прижимал свой Пауэрбол к груди, покачивая его, осторожно, стараясь не дать ему выскользнуть из рук, пока изучал свой билет. Один был скользким маленьким дьяволом, соки его матери все еще покрывали его резиновое, безжизненное тело.

Другие номера были прямо перед ним, на другой стороне билета. Расположились в том порядке, в котором их назвала Селена Гутьеррес. Пятьдесят, шестнадцать, пятьдесят девять, тридцать семь, двадцать девять. Их тела все еще висели на цепях, бетон под ними был покрыт толстым слоем крови, который продолжал расти по мере того, как все больше и больше ее стекало вниз.

Букер протянул руку, коснулся цифр, вырезанных на скальпах. Он притянул Один к своему лицу, ткнулся в него носом, прижался губами к слизистой головке и поцеловал его.

- Вы все будете жить вечно, - сказал он. - Мы всегда будем вместе.

От одной только мысли о комиссионных член Фрэнка затвердел.

Адвокатов-стервятников[6] было пруд пруди. Ему, как юристу потребовались настоящие ноу-хау (и огромные яйца), чтобы специализироваться на розыгрыше лотерей. Это был ад для его семейной жизни, он всегда был вдали от дома, пропустил рождение не одного, а двух из трех своих детей, но, по крайней мере, он набрал кучу премиальных миль как постоянный клиент авиакомпаний.

Двести миллионов. Размышления о том, что он мог бы сделать с этими деньгами, унесли его мысли далеко от темы семьи и его счета Jetblue Sky Miles в страну пятизвездочных проституток и Гольфстримов[7].

Ну вообще-то сто миллионов с мелочью. Фрэнк рассуждал как обыватель, а не как человек, который изучал финансы, прежде чем отправиться учиться на юридический факультет.

Нет, с выигрыша в лотерее, которую и саму называют "налогом на идиотов", на самом деле сдирают кучу налоговых отчислений. Но Фрэнк сделал карьеру, уклоняясь от уплаты налогов настолько, насколько это было в человеческих силах, не угодив в тюрьму. Не головокружительная, конечно, но карьера. Он все еще ждал своего белого кита[8]. Двести миллионов.

Фрэнк поерзал в кресле. Обычно во втором классе ему было нормально, он не был привередлив, но теперь, когда он начал думать о частных самолетах, близость других пассажиров вызывала у него клаустрофобию. Небольшая работа отвлекла бы его от этого, поэтому он расстегнул кожаную папку перед собой и разложил бумаги на столике.

Нанятый им частный сыщик проделал достойную работу. Кто бы мог подумать, что из всех возможных мест, именно в Техасе найдется компетентный детектив?

- Извините, сэр, - сказала стюардесса, касаясь его локтя. Они были стюардессами, когда наливали Фрэнку Ламбрику виски с содовой, но членами экипажа всякий раз, когда беспокоили его. - Мы начинаем снижение. Пожалуйста, закройте свой столик.

- Конечно, - сказал Фрэнк, наблюдая, как она возвращается к носу самолета и пристегивается. Когда она скрылась из поля его зрения, он вернулся к просмотру компьютерных распечаток. Победитель был достаточно умен, чтобы не предавать огласке победу в "Пауэрбол", но это не означало, что Фрэнк и ему подобные не смогут его вынюхать. Фрэнк просто надеялся, что он будет первым, кто появится на пороге этого парня.

Здесь было много информации. Фотографии парня, входящего в лотерейный офис, домашний адрес, документ, согласно которому дом принадлежал некоей Элейн Уокер, распечатка фасада дома на картах Google, но Фрэнк по-прежнему располагал очень скудной информацией о самом парне.

Здесь было много информации. Фотографии чувака, входящего в лотерейную контору, домашний адрес, документ, согласно которому дом принадлежит некоей Элейн Уокер, распечатка фасада дома с Google Maps, но у Фрэнка все еще было очень мало сведений о самом парне.

Детектив смог раскопать только имя: Букер. Исходя из документов и глядя на то, каким жалким задротом выглядел Букер, Фрэнк предположил, что он жил в доме своей матери. Тогда получается, что полное имя парня - Букер Уокер. Может такое быть? Отличная идея назвать так своего ребенка, если хотите обеспечить ему ежедневные побои на игровой площадке. Может быть, старая Элейн и ее муж (папочка ребенка?) стремились к эффекту "Мальчика по имени Сью"[9]. Не похоже, что это сработало. Букер был тощим, вероятно, ему было за тридцать, но он все еще не мог выработать достаточно тестостерона, чтобы отрастить настоящую бороду.

Выигрыш в лотерею пошел бы ему на пользу, вероятно, привел бы к потере им девственности или еще какой-нибудь удручающей фигне.

Кто-то прочистил горло за плечом Фрэнка. Это была та же самая стюардесса, и было понятно, что она не отвяжется. Он собрал свои бумаги и сложил столик. Пять минут спустя они приземлились в Остин-Бергстроме[10].

Ожидание в очереди на получение багажа было для слабаков - Фрэнк брал с собой на работу только ручную кладь.

Фрэнк уже был доволен этой поездкой - он добрался сюда менее чем через тридцать часов после того, как были разыграны номера лотереи. Ему не пришлось бы беспокоиться о том, чтобы заставить Букера зарегистрировать компанию с ограниченной ответственностью в другом штате, потому что Фрэнк имел лицензию на практику в Техасе. Эта вылазка была задумана как хоум-ран[11].

Прием в Техасскую коллегию адвокатов был сложнее, чем в его родном штате Массачусетс. Дело было не в том, что экзамен был особенно трудным, просто это был четвертый экзамен, который он сдавал за этот месяц, петляя по Восточному побережью и собирая все лицензии, какие только мог.

Фрэнк был первым пассажиром, сошедшим с самолета. Сбежав по трапу в терминал, Фрэнк продолжил держать удачу за хвост: он подошел к стоянке такси и тут же отыскал свободный экипаж. Времени терять было нельзя, но он не мог не улыбнуться тому, как быстро все получилось. Он сомневался, что даже местные пройдохи выяснили, где живет Букер, а может, до сих пор пребывали в неведении, что такой Букер вообще существует.

- Мне нужно сюда, - сказал Фрэнк, вручая водителю подготовленную карточку с адресом мистера Уокера. В отель он заселится позже - сейчас важно было установить первый контакт.

Пока они пересекали съезды, автострады и проселочные дороги, Фрэнк переоделся в свежую куртку и начистил свои ботинки до блеска. Свежий, как только что напечатанная стомиллионная банкнота.

- Только не надо возить меня тут кругами, рассчитывая на чаевые, парень, - сказал Фрэнк таксисту. – У тебя ничего не выгорит.

- Мы едем той дорогой, которой меня ведет GPS, сэр.

Фрэнк привык иметь дело с бостонскими таксистами, а это означало, что он относился к этой профессии с максимальным подозрением. Как они могли вообще спать по ночам, обманывая таким образом невинных туристов? Фрэнк хихикнул над собственным лицемерием, ничего не мог с собой поделать. Он был в таком хорошем настроении.

- Могу я спросить, что смешного, мистер?

- Ничего. Я просто люблю свою работу.

- Вот что я тебе должен, плюс еще кое-что. У тебя есть сотовый?

Таксист сказал, что да, и дал Фрэнку свой номер. - Хорошо, эта сотня тоже будет твоей, если ты припаркуешься в следующем квартале минут на двадцать и придержишь у себя мои чемоданы.

Таксист, казалось, взвешивал варианты, рассматривая в зеркало заднего вида кейс от ноутбука на заднем сиденье.

- В нем нет компьютера, только бумаги, - сказал Фрэнк. У него было шестое чувство, позволяющее вынюхивать возможную преступную деятельность. Он мог бы работать прокурором на государство, если бы на это были деньги. - Поверь мне, сто долларов за двадцатиминутный перерыв - отличная сделка. А может быть потребуется даже меньше времени. Я позвоню тебе.

Он не стал дожидаться согласия таксиста, просто захлопнул дверь и махнул машине, чтобы она отъезжала, на всякий случай запомнив номерной знак.

Фрэнк повернулся лицом к дому. Черт. Первое, на что нужно потратиться этому парню, - это нанять ландшафтного дизайнера.

Это было приземистое одноэтажное здание. В онлайн-объявлении было указано, что дом имел две спальни, две ванные. Это место было не полной дырой, но если бы "Таурус" на подъездной дорожке стоял на нескольких шлакоблоках, вполне могло бы им быть.

Не было ни новостных фургонов, ни арендованных машин, ничего, кроме фургона Букера. Никакой конкуренции. Удача не оставляла Фрэнка.

Он открыл ворота в неухоженный двор Букера, глубоко вздохнул и подошел к двери.

"Шок и благоговейный трепет, детка. Ну поехали."

Фрэнк постучал. Он слышал, работающий внутри телевизор, отчаянное мужское ворчание сопровождалось приглушенным женским голосом. Абонемент на "Brazzers" на твои новообретенные деньги, Букер? Ах ты, кобель.

Кряхтенье прекратилось. Фрэнк постучал снова. Не хотелось быть слишком настойчивым, но нужно было стоять на своем. Иногда он жалел, что не вырос мормоном, чтобы лучше справляться с этой частью работы, но потом вспоминал, как сильно ему нравилось трахаться, пить и ругаться.

Когда он приготовился постучать в третий раз, дверь приоткрылась, и в проеме показалось потное лицо Букера. На нем была рубашка, но она не была застегнута, его грудь была такой же потной, как и лицо. Либо ему действительно нужен был кондиционер, либо Фрэнк помешал парню мокать свой член. Это был первый промах Фрэнка: никто не хочет говорить о делах с парнем, который только что прервал их в середине перепихона.

Нахуй. Уже слишком поздно отступать, двигай вперед.

- Мистер Уокер? - спросил Фрэнк, делая ставку на это имя.

- Нет, извините. - ответил Букер, начиная закрывать дверь, но она не поддавалась. Фрэнк уже успел вставить ногу в проем.

- Букер? Букер Уокер?

Парень выглядел растерянным, свет в его глазах то гас, то загорался, как будто кто-то перезагрузил его автоматические выключатели.

- Ах, да. Это я. Уокер - девичья фамилия моей матери.

Он и правда был странным. Но это было даже хорошо - у большинства странных людей не было собственного юридического представительства.

- Меня зовут Фрэнк Ламбрик. Прежде чем я скажу что-нибудь еще, позвольте мне сначала сердечно поздравить вас. - Эта первая часть никогда не менялась. Было хорошо иметь неизменные линии диалога, что позволило Фрэнку сосредоточиться на презентации, а не на содержании. Дверь приоткрылась еще немного, позволяя Букеру шагнуть к Фрэнку, затем закрылась за этим невзрачным типом. Его пока не приглашали внутрь, но это не имело большого значения – главное, что он привлек внимание парня.

Глаза парня были запавшими, но, несмотря на усталость после победы, он выглядел еще моложе, чем на фотографии. Может быть, Букеру было под тридцать, а не чуть за тридцать. Если бы он был умен, он выбрал бы вариант получить свой приз в виде аннуитета[12]. Парень был достаточно молод, чтобы понять, как все это окупится. Но большинство людей, которые регулярно играли в лотерею, выбрали вариант единовременной выплаты.

- Вы от организатора лотереи? - Букер спросил спокойно, почти сверхъестественно спокойно, но все же в его голосе прозвучало что-то похожее на тревогу. Именно такой вопрос или вариации на эту тему были первым, с чем Фрэнк сталкивался довольно часто.

- Нет, ничего подобного, - ответил Фрэнк. - Не волнуйтесь. В офисе не было путаницы, вы все еще мультимиллионер, мистер, - он позволил слову повиснуть, надеясь, что Букер назовет ему настоящую фамилию, если вдруг он не угадал с Уокером.

- Можно просто Букер.

- Ну, Букер, я не от организаторов, по правде говоря, я кое-кто поважнее. Знаете ли вы, что половина людей, выигравших в лотерею в Техасе, остаются без гроша через пять лет после получения чека? - Это была неправда, но в такой лжи, никто не смог бы его уличить.

- Нет, я этого не знал, - сказал Букер, заправляя низ рубашки в брюки цвета хаки. Фрэнк бросил быстрый взгляд на "тещину дорожку"[13] парня, которая была покрыта запекшейся коричневой слизью. Если вам нужен был верный способ заставить вашу девушку попробовать анальный секс, выигрыш в лотерею, вероятно, был первым в списке.

- Вот почему я здесь. Теперь я знаю, что вы решили скрыть свой выигрыш от общественности, что было очень умно, Букер, но госслужбы выдали мне ваше имя. - Еще одна невинная ложь, которая была почти правдой. Он действительно разузнал имя Букера использовав свои связи в госструктурах, и это упростило его частному детективу возможность сфотографировать Букера, входящего в здание. - Вам все еще нужна помощь кого-то, кто имеет опыт в таких вещах. Юридическая помощь.

- О, - сказал Букер, поняв, что разговаривает с адвокатом. - Я думаю, со мной все будет в порядке, спасибо.

Фрэнк взял его за руку, пожимая ее так, словно это могло быть прощанием, позволяя маленькому придурку думать, что тот выиграл стычку, в которую, как ему казалось, он ввязался. - Я имею в виду, что двадцать семь миллионов долларов - это довольно крупная часть вашего выигрыша, но если вернуть их дяде Сэму – ваше решение, то вы хороший человек. Большая часть этих денег пойдет на систему образования, так что это очень благотворительно с вашей стороны.

- Двадцать семь миллионов? Я не собираюсь их отдавать.

- Тогда ладно, просто я не знал, что вы знаете о налогах на дарение и приросте капитала. Это лучшие маленькие хитрости, я прав?

- Напомните, откуда вы, мистер Ламбрик?

Часть полета Фрэнк слушал аудиокнигу Луиса Л'Амура, надеясь, что ему удастся в достаточной степени сымитировать техасский акцент, чтобы перекрыть свой протяжный эвереттский говор.

- Я из "Ламбрик и Партнеры", мы небольшая фирма, и специализируемся на том, чтобы такие счастливчики, как вы, выжали из своего выигрыша максимум возможного. Мы занимаемся этим бизнесом уже двадцать пять лет, и я должен сказать, - он указал на свои ботинки, не самый дорогой предмет одежды, который он носил, но самый блестящий, - бизнес идет хорошо.

Взгляд Букера не опустился до обуви, возможно, он был не таким деревенщиной, как Фрэнк поначалу думал. - Нет, я имею в виду, из какой вы части страны? - спросил Букер. В этом парне было что-то острое. Он выглядел как законченный ботаник, но в этих глазах таилась опасность, которую мог распознать только такой же человек, как он сам. Фрэнк сразу же и безоговорочно проникся к нему симпатией. Затем пообещал себе, что не будет полностью обманывать парня, не только потому, что он ему нравился, но и потому, что это казалось невозможным.

- Бостон, изначально. - Еще один обман, конкретизированный использованием слова "изначально". Он всегда жил в Бостоне, и всегда будет жить, даже если "Сокс" больше никогда не удастся выиграть вымпел. - Но не волнуйтесь, я полностью аккредитован для практики в прекрасном штате Техас.

- Еще один вопрос, Фрэнк, - сказал Букер. Фрэнк предпочел бы мистера Ламбрика, но не собирался поправлять парня. - Если бы вы были моим адвокатом, насколько бы вы были конфиденциальны в отношении того, на что я трачу свои деньги?

Фрэнк улыбнулся. Сегодня его удача была из чистого золота. - Я бы никогда не открыл это ни единой душе.

Букер закрыл за собой дверь, оставив чернила сохнуть на контракте.

Адвокат выглядел готовым разразиться песней, когда получил согласие на подпись. Ублюдок хотел заработать на Букере, но любой, кто был настолько подлым, чтобы лететь через всю страну в погоне за выигрышем в лотерею, вероятно, был достаточно подлым, чтобы держать рот на замке о том, что покупали их клиенты. А у Букера были планы, господи, какие у него были планы.

В любом случае, всегда были способы расторгнуть этот контракт, не связанные с чернилами.

Букер не был любителем выпить, но после ухода из лотерейной конторы он изрядно набрался. Люди из организации читали ему лекцию больше часа, но волнение мешало ему быть внимательным. Радость не была тем чувством, которое Букер привык испытывать, когда в дело не вмешивался острый предмет.

Они посоветовали ему обратиться к адвокату, создать трастовый фонд и не рассказывать о выигрыше никому, кроме ближайших родственников. Он ничего из этого не делал. У Букера не было близких родственников, с которыми он мог бы поделиться секретом. Ну, если не считать Элейн, но она все равно не захотела бы это слышать. Что он действительно сделал, так это просмотрел рекламу на "Крейглист"[14], попросил двух девушек и парня встретиться с ним в баре в трех кварталах отсюда, а затем пригласил их всех к себе, как только они немного выпили.

Они устроили настоящий бардак. Букер не чувствовал особой привязанности к этим троим. Ему просто хотелось отпраздновать это событие с предельной жестокостью, и он позволил себе быть диким. Когда одна из девушек была еще жива, он даже вывел Элейн из своей спальни, чтобы показать ее.

Эпидермис старухи превратилась в выделанную кожу, но это не было ошибкой, это было именно то, чего он хотел.

Элейн потребовалось полтора года, чтобы умереть, ее губы к концу полностью срослись, образовав гладкую линию рубцовой ткани. После того, как она скончалась, он приложил огромные усилия, чтобы сохранить ее тело, проводя обширные исследования и эксперименты, прежде чем смог наладить процесс правильно. Конечно, и до нее случались неудачи, но человеческая таксидермия не была чем-то, чему учили в Учебном приложении[15].

Некоторые части тела его матери были заменены, но кожа принадлежала ей, ее скелет был отбелен, высушен и вставлен обратно (плюс немного опилок, для придания формы). Глаза были стеклянными, но цвет был достаточно близким, чтобы даже Букер не смог бы различить разницу при правильном освещении. Однако мягкие складки ее влагалища не удалось сохранить. Просто не было способа выдубить плоть в этом месте и сохранить ее особую мягкость и эластичность, поэтому ему пришлось посетить секс-шоп и найти силиконовую замену. Букер пришил крестиком карманную киску, прикрепив ее к внутренней части ее лобкового бугорка, чтобы швы не были видны снаружи.

Девушку звали Энджел, или это был ее никнейм - Букер не считал нужным называть ее как-то иначе. Она была смертельно ранена - он использовал нож для колки льда, чтобы надуть одно из ее легких, как воздушный шарик, так что, за исключением крошечной мокнущей дырочки под левой грудью, на ней не было ни царапины. Двое других умерли быстрее, но более эффектно.

Когда оргия была в самом разгаре, Букер убедил парня (вроде бы Дэвида?) засунуть руку в задницу другой девушке. Это явно была не первая ее ситуация с проникновением сзади, потому что хмыря затянуло внутрь ее по самое запястье, когда Букер опустил тесак. Дэйв оставил там свою руку. Были более достойные способы уйти, но Букер видел и делал и похуже.

Несмотря на то, что Энджел истекала кровью, а двое ее друзей были уже мертвы рядом с ней, она закричала, увидев Элейн, когда Букер выносил ее из своей спальни.

Элейн Уокер была меньше, чем при жизни, когда растила Букера. Некоторая потеря массы произошла из-за того, что Букер выпотрошил ее набил наполнителем. А отчасти из-за ее преклонного возраста и ухудшения здоровья, когда она наконец умерла.

У таксидермии были ограничения, например, потеря подвижности, но Букер был очень доволен тем, какой у него получилась Элейн. Ее локти касались колен, спина слегка выгнулась. Это была удобная поза, ее можно было либо положить на спину, либо упереть предплечья и колени в пол, руки и ноги превращали ее в довольно привлекательный кофейный столик.

Прежде чем адвокат постучал в дверь, Букер только что закончил отрезать веки Энджел, чтобы она могла отвлечься от своего заполненного жидкостью легкого и наблюдать, как Букер кладет Элейн на пол в гостиной (позвоночником вверх) и входит в свою мать снова и снова.

Стук в дверь помешал бы ему кончить, если бы он уже не кончал.

Со всеми поступающими деньгами в его новом доме обязательно будет студия таксидермии. Мультимиллионерам нужны хобби, чтобы занять себя.

Они встречались в одном из холлов отеля "Four Seasons" в центре города, и Букер опоздал на двадцать минут, сжимая пачку бумаг в своих потных руках ботаника.

Фрэнк Ламбрик остановился в "Марриот", а не в "Четырех сезонах", но это не помешало создать у Букера впечатление, что он нанял юрисконсульта высшего уровня. Фрэнк должен был получить чек по своей платиновой карте American Express. Это был счет, которым он старался пользоваться не чаще, чем это было необходимо.

Пока он ждал Букера, Фрэнк заказал "Манхэттен" и воду, оставив лед таять в напитке, и трижды доливал воду. Это был напиток за семнадцать долларов, и он не собирался делать из него ни глотка, пока этот мелкий чудик не окажется рядом и не увидит этого. Перед такими встречами, а их было не так много, Фрэнк всегда представлял, каково это - оказаться по другую сторону стола. Он не играл в лотерею, а чтобы выиграть, нужно было участвовать в ней, но чтобы участвовать в лотерее, нужно было быть математическим болваном.

Ух, как бы он развернулся даже с третью букеровского выигрыша. Даже без невероятного везения Фрэнк обеспечивал комфортную жизнь своей семье, но комфорт не был роскошью, а он всегда чувствовал, что заслуживает абсурдной роскоши. Он переедет из Кембриджа в Ньютон - это будет его первый трюк. Государственные школы были неплохими там, где они жили сейчас, но в Ньютоне у детей будет выбор из лучших государственных и частных школ в стране. Его жена могла бы сделать ту самую операцию по увеличению груди, о которой она всегда шутила - шутку, которая никогда не была шуткой ни для одного из них. Они купили бы зимний дом в Западном Массачусетсе и еще один в Нью-Гэмпшире, потому что у них была бы такая возможность.

- Извините, я опоздал, - сказал Букер, заставив Фрэнка отвлечься от его мечтаний о больших деньгах. Несмотря на то, что он был одет в дешевый костюм в попытке выглядеть модно, парень вспотел через рубашку. Возможно, Фрэнк мог бы нанять личного врача и диетолога, чтобы они могли решить любую эндокринологическую проблему, которая явно была у бедного задрота.

Фрэнк встал, взял влажную руку парня для быстрого пожатия и указал на место напротив него. – Да вообще не проблема, я просто наслаждался атмосферой.

Никакой особой атмосферы здесь не было. Да, они находились в "Four Seasons", но там, как и повсюду здесь была голова десятибального оленя[16], висящая над камином, и коровьи шкуры покрывали дорогие шезлонги. Гребаный Техас. Даже если бы он не сидел напротив новоиспеченного миллионера, было бы трудно избавиться от атмосферы "Beverly Hillbillies"[17] царившей в баре.

Официант начал приставать к ним, прежде чем Фрэнк успел спросить, что за бумаги принес с собой Букер. Он не говорил ему ничего приносить - чем меньше бумажной работы клиент пытался сделать сам, тем больше была зарплата Фрэнка.

- Могу я предложить вам что-нибудь, сэр? - спросил официант. – А у вас, сэр, все в порядке "Манхэттеном"?

- Все отлично, спасибо, - сказал Фрэнк и посмотрел на напиток, лед почти исчез. Наблюдательный ублюдок. Будь уверен, теперь ты получишь отличные чаевые.

- Благодарю, я просто выпью колы.- Сказал Букер, листая меню напитков.

- Вы не пьете? Он будет колу и "Том Коллинз". Официант ушел. - Вы когда-нибудь пробовали "Том Коллинз"? - Фрэнк не стал дожидаться ответа. Глаза парня были широко раскрыты от этого шикарного отеля и цен в меню. - Вам понравится.

Шок и трепет[18], детка.

- Как спалось? Ваша вторая ночь в качестве Рокерфеллера, еще не надоело?

- Вообще-то я почти не спал, я... - начал Букер, но Фрэнк прервал его. Такое иногда случалось, деньги заставляли людей волноваться, важно было преодолеть это.

- Не беспокойтесь об этом, вы, вероятно, все еще не приходите в себя от всего этого адреналина. Так что это у вас там? Только не говорите мне, что это неуплата налогов, иначе дядя Сэм будет смотреть на вас очень внимательно.

- Ну, я знаю, что не стоит сразу начинать тратить много денег, но я хочу переехать в новый дом, и у меня есть несколько идей, чего бы мне хотелось. Просто хотел узнать ваше мнение.

Букер открыл бумаги, и Фрэнк через стол увидел грубые, пожелтевшие от времени наброски.

- Я всегда был поклонником детективных и мистических романов и хочу построить свой собственный таинственный дом.

- Могу я взглянуть? - спросил Фрэнк и взял бумаги. Некоторые линии были нарисованы с помощью линейки, некоторые нет. По большинству краев были следы ластика, и казалось, что Букер ломал стены и стирал записи, которые писал сам себе. - Они очень замысловатые, - сказал Фрэнк.

- Что вы об этом думаете? – Поинтересовался Букер. Судя по голосу, теперь он больше напоминал возбужденного ребенка, чем перепуганного оленя в свете фар. Фрэнк поднял глаза на мертвого оленя, председательствующего на их собрании, затем снова опустил взгляд на страницы. ертежи выглядели как нечто среднее между викторианским особняком и "Chuck E. Cheese"[19], выполненные деликатной рукой шизофреника.

Какого хрена он мне это показывает? Я его адвокат, а не подрядчик.

Он передал чертежи обратно Букеру, который теперь улыбался. Именно тогда Фрэнк понял, что парню больше не с кем поговорить об этом. Фрэнк был его новым другом, может быть, даже единственным другом. Он почувствовал, как в животе образовался пузырь тревоги, а затем лопнул в болезненном приступе кислотного рефлюкса. Конечно, ты можешь быть другом этого парня, но в конечном итоге почасовой оплаты твоих услуг ему не избежать. Фрэнк никогда не испытывал более сильной смеси головокружения и отвращения к самому себе.

- Нет никаких причин, по которым вы не можете купить дом в пригороде и переделать его во что-то подобное. Черт возьми, вы можете даже купить землю и построить его с нуля.

- Ага. Дом с нуля был бы лучше, так у меня будет больше контроля, верно?

Официант поставил на стол колу Букера и его "Том Коллинз".

Фрэнк поднял свой "Манхэттен", стекло было скользким от конденсата. - За дальнейшую удачу! – воскликнул он, и горстка других посетителей в зале обернулись посмотреть. Иногда полезно устроить сцену, это показывало, что ты либо храбрый, либо тебе похуй.

Букер чокнулся своим бокалом с бокалом Фрэнка, затем сделал глоток "Тома Коллинза".

- Неплохо, правда? - спросил Фрэнк.

- Это как лимонад, - сказал Букер, морщась.

- Чертовски верно, допивайте. Прежде чем вы начнете строить дома, Букер, нам нужно кое-что сделать. Первое чем нам нужно заняться, раз уж у вас такая большая куча денег, так это разделить их и распределить. - Он увидел, как потемнело лицо Букера, то ли потому, что он сменил тему на практические вопросы, то ли потому, что разговаривал с ним как с ребенком.

- Не волнуйтесь, - успокоил Фрэнк, - у вас все равно будет большая куча, намного большая куча, если мы все сделаем правильно, но что нам нужно сделать сейчас, так это разделить деньги между налоговыми убежищами, надежными инвестициями с отсрочкой уплаты налогов и оффшорными счетами.

- Инвестиции? Слушайте, я не жадный, я не хочу играть с этими деньгами, я просто хочу их использовать.

Он не азартный игрок, ухмыльнулся Фрэнк.

- Вы сможете пользоваться ими, некоторым колличеством прямо сейчас. Мы откроем счет, чтобы у вас было столько денег на расходы, сколько вы могли бы пожелать. Но эти инвестиции - это не то, о чем, извините меня, думают непрофессионалы, когда думают об инвестициях. Это не "игра" на фондовом рынке, это не игра, как вам внушают СМИ. Деньги - это мое дело. У меня есть команда бухгалтеров по вызову, которые могут творить чудеса с таким количеством наличных. Доверьтесь мне, Букер.

- Я действительно вам доверяю, - сказал Букер, потягивая свой "Том Коллинз" через крошечную мешалку, используя ее как соломинку. - Я предполагаю, что вы эксперт, но я хотел бы поговорить с одним из этих бухгалтеров, прежде чем делать какие-либо инвестиции. Теперь об этом расходном счете, когда мы его создадим?

Он доверял Фрэнку. Это было хорошо. Теперь все, что нужно было сделать Фрэнку, это нанять фиктивного бухгалтера, чтобы поговорить с этим парнем.

Фрэнк подождал, пока от "Тома Коллинза" останется один лед, прежде чем открыть свой портфель. Он подготовил первый трансфер, не огромный, но начало чего-то. Букер подписал его без возражений, едва сумев собраться с духом, чтобы сделать вид, что он читает его перед тем, как подписать.

"Ты мой белый кит, Букер?" - хотел спросить Фрэнк. Но вместо этого он спросил о том, что заставило парня заинтересоваться строительством таинственного особняка, а затем откинулся на спинку стула, пока недотепа рассказывал о своих планах.

- Там даже будет полнофункциональное подземелье, - распалялся Букер, но Фрэнка не интересовало, что он имел в виду под "полнофункциональным", он просто заказал третий "Манхэттен", попросил чек и сказал Букеру, что идея о подземелье звучит фантастически.

Фрэнк чувствовал себя богом, управляя "BMW Gran Coupe", лавируя в потоке машин и выезжая из него, чтобы объехать замедляющие его автомобили. Шевелитесь, ублюдки! Он не очень-то спешил, но по независящим от него причинам не мог убрать ногу с педали акселератора. Никогда в своей жизни он не водил что-то настолько быстрое и шикарное. Пони из под капота звали его по имени, поэтому он слегка нажал ногой, но машина рванулась вперед, взревев лошадиными силами, так, будто выстрелили из пушки.

Боже, как бы он хотел, чтобы эта машина была его: темно-синий седан с турбодвигателем V8 мощностью 445 лошадиных сил, который мог развивать недопустимую скорость за считанные секунды.

Если Букер потратит восемьдесят тысяч на машину для чертового продавца из магазина, пусть лучше подкинет мне что-нибудь вдвое более крутое.

Секретный банковский счет манил его из-за границы. Скоро. Как бы ему ни хотелось начать тратить деньги, которые он тайно выкачивал из сбережений Букера, он не мог. Придется подождать, пока он не будет абсолютно уверен, что Букер не заметит их пропажи. Пока все идет хорошо.

Шесть месяцев. Подожди еще шесть месяцев.

Казалось, это целая жизнь.

Фрэнк пытался отговорить Букера тратить столько гребаных денег на какого-то засранца-иммигранта. Ему было плевать, что именно он продал Букеру выигрышный билет, насрать на то, каким славным был этот парень, и на обещание, которое Букер ему дал. Этот мужик не заслуживал такой благодарности. Но Букер был полон решимости дать Хамиду Как-его-там, скромное вознаграждение взамен за его доброту.

Скромное, мать его, вознаграждение! Это же гребаный "Gran Coupe"!

К счастью, Фрэнк сопровождал Букера в дилерский центр, чтобы помочь ему выбрать подарок в знак благодарности. Ему стало не по себе от воспоминания о том, что продавец мог обманом заставить Букера потратить свои наличные - наличные, которые тот пронес на стоянку в портфеле, как будто собирался заплатить выкуп. На лице продавца отразилось недоумение, когда Букер бросил чемодан на его стол и сказал, что заплатит наличными. Фрэнк мог видеть знаки доллара там, где должны были быть его глаза.

"Gran Coupe" проскочил на светофор в самый последний миг, заставив большой "Silverado" вильнуть в сторону. Фрэнк оставил позади себя визг шин, вращающихся по асфальту, и направился к магазинчику "Quik Stop". Он мог видеть его впереди через два светофора справа.

В желудке бурлило шипучее тепло. Он чувствовал вкус желчи в горле, зная, что собирается отдать такой удивительный механизм кому-то, кто этого не заслуживает. Кто-то, но не он, получит этот автомобиль!

- Добро пожаловать, друг мой. Пришли поиграть в цифры?

- Э... нет... не совсем.

Глаза темнокожего мужчины сузились. Его радужки шоколадного цвета сканировали Фрэнка, вероятно, проверяя, не прячет ли он оружие. Судя по тому, как подозрительно вел себя Фрэнк, осматривая магазин, подходя к прилавку с пустыми руками, он не мог винить парня за это.

Я здесь не для того, чтобы грабить тебя, ублюдок.

- Меня прислал Букер, - сказал Фрэнк.

Хамид посмотрел на потолок, как будто там, за стойкой для сигарет, могло быть записано, кто такой Букер. Он даже не знает, кто это такой! Положив руку на прилавок, Хамид оглянулся на Фрэнка и пожал плечами.

- Боюсь, я не знаю, кто это, друг.

- Нет, ты знаешь.

- Собираетесь что-нибудь покупать? Вы задерживаете очередь.

Фрэнк обернулся. Никто не стоял за его спиной. Кроме Фрэнка, единственным покупателем в магазине была пожилая женщина, стоявшая у холодильника с мороженым. Снова повернувшись к Хамиду, Фрэнк увидел на лице продавца то же раздражение, которое, вероятно, было у него самого. - Я не хочу говорить, кто такой Букер, на самом деле он сказал мне не делать из этого громкого события. Но он уверял, что ты поймешь, кто он такой, потому что у вас двоих была сделка.

- Сделка? Хамид не заключает сделок, друг.

- Ну а с Букером заключил. По-видимому, он пообещал вам кое-что, если его номера будут...

Глаза Хамида расширились, когда пришло осознание. Он щелкнул костлявыми пальцами. - О! Высокий мужчина? Худой и долговязый? Никогда не улыбается, неуклюжий, но милый человек?

По описанию было похоже на Букера, хотя Фрэнк добавил бы наивный. Он кивнул. - Точно.

- Наша сделка была... - Глаза Хамида расширились еще больше. Если бы его веки раздвинулись еще немного, на прилавок могли упасть два белых шара. – Неужели он... выиграл?

Фрэнк кивнул Хамиду.

- Ни хрена себе! - Хамид закружился, хлопая в ладоши и начал петь на языке, который Фрэнк не мог понять.

- Что случилось? - поинтересовалась из-за спины старуха. Она стояла возле холодильников, прижимая к своей большой груди коробку мороженого "Роки Роуд". - С ним все в порядке?

- Думаю, да, - сказал Фрэнк. - Наверное он празднует.

- Так и есть, так и есть! Благослови его славное сердце! Я так и знал! Я сказал ему в ту ночь, что он выиграет!

- Выиграл? - спросила женщина. - Что он выиграл?

- Машину, - сказал Фрэнк. Он повернулся к Хамиду, перегнулся через стойку и схватил его за запястье. Это было похоже на то, как если бы он обхватил пальцами стебель сельдерея, настолько тонким и хрупким оно было. Рывком он подтянул Хамида к стойке. Когда его живот ударился о край, Хамид упал вперед, его лицо приблизилось к лицу Фрэнка. - Прекрати это дерьмо, сейчас же. Он говорил тихо, но строго. - Букер сказал мне убедиться, что ты не устроишь сцену из-за всего случившегося, а это именно то, что ты делаешь.

- Как же мне этого не делать, друг? Как я могу не радоваться?

- Я понимаю твое волнение, но это должно прекратиться. Ты привлекаешь к этому внимание, а это не то, чего хотел Букер. Он доверяет тебе по какой-то гребаной дурацкой причине, так что я тоже вынужден тебе доверять.

- А ты кто такой? - Хамид отдернул руку назад с неожиданной силой для такого худощавого телосложения. - Ты не можешь приходить в мой магазин и говорить мне, как себя вести, когда сообщаешь такую замечательную новость.

- Представь себе могу, или же я могу свалить отсюда прямо с правами на вот эту собственность. - Он поднял ключ от "Gran Coupe". Это выглядело как микрочип, прикрепленный к пластиковой части ключа. Брелок болтался, слегка покачиваясь, демонстрируя Хамиду три божественные буквы: Б. М. В.

Хамид уставился на брелок, и все его рвение отступило. Он кивнул. - Понимаю.

- Ты здесь только работаешь? Или ты владелец этого сраного ларька?

- Я владею им, друг. - Он говорил с гордостью человека, который владеет, по крайней мере, нефтяным месторождением.

- Отлично. Тогда ты можешь запереть дверь и отвезти меня обратно к моей машине. Правильно? - Он протянул ключ, рука дернулась в ревнивом порыве. Брелок, подрагивая, издавал тихое позвякивание.

- Откуда мне знать, что это по-настоящему?

- Я адвокат Букера. Поверь мне, мы предприняли все необходимые шаги, чтобы убедиться, что все наши дела в порядке.

Хамид облизнул свои темные губы.

- Так что, прокатимся?

Хамид потянулся к ключу, как будто это была змея, которая могла укусить. Его костлявые пальцы сжали брелок с логотипом BMW. Хамиду потребовалось два рывка, прежде чем Фрэнк смог заставить свою руку отпустить ключ.

- Да, мой друг. - Глядящие на ключ, его глаза были полны благоговения. - Я могу тебя подвезти.

Детектив Эрик Харпер вел свою патрульную машину без опознавательных знаков через парковку "Уол-Март"[20]. Ему нужно было что-нибудь влажное, чтобы засунуть свой член, и он никогда не упускал случая получить кусочек киски, когда приезжал сюда. Улыбаясь, он увидел ту, кого искал, шагающую к нему, толкая тележку с огромным пакетом собачьего корма, пивом и двумя пакетами, в которых, вероятно, был суп Кэмпбелл или еще какая-нибудь еда, пригодная для микроволновой печи.

Эта охота заняла не так много времени, как обычно.

Он сделал только один полный круг по парковке и поехал на второй раз, когда заметил ее: обесцвеченная белокурая грива кудрей, колыхающаяся вокруг усталого лица. На ней было слишком много косметики, чтобы скрыть морщины и гусиные лапки. Ее большие сиськи были заправлены в розовую майку с разрезом на груди, который растянулся, открывая ложбинку между двумя гладкими бугорками. Обрезанные шорты были настолько короткими, что едва доходили до выпуклостей ягодиц, и Эрик мог разглядеть фиолетовую линию трусиков за бахромой джинсовой ткани, щекочущей ее загорелые бедра. На ногах были шлепанцы, которые при ходьбе шлепали по пяткам. Выключив радио, он мог слабо слышать мягкие постукивания, когда подошва касалась ее кожи.

Он убрал ногу с педали газа, позволив машине проехать мимо нескольких припаркованных машин по обе стороны от него.

Она собирается пройти мимо него? Если будет так, он даст задний ход и поедет рядом с ней.

Беспокоился ли он, что у него ничего не получится? Черт возьми, нет. Он был симпатичным парнем лет тридцати, с густыми золотистыми волосами, которые никогда не расчесывались на пробор, но каким-то образом умудрялись падать ему на глаза. Его часто сравнивали с Брэдом Питтом, и он полагал, что это точное описание. В конце концов, он был высоким, худощавым, подтянутым и чертовски великолепным.

И у него была непреодолимая тяга к женщинам из белой швали, навязчивая идея, которая, вероятно, проистекала из того, что он вырос в трейлерном парке. Свои подростковые годы он проводил, пробираться в трейлеры посреди ночи, после того как его мать вырубалась, чтобы трахать соседских женщин, оставленных дома одних мужьями, разъезжающими на восемнадцатиколесных грузовиках по всей стране. Эрик знал, как одурачить их, заставить потерять голову. Он довел до совершенства отрепетированное представление, которое заставляло дрянных женщин дрожать в своих слишком тесных трусиках. А если у них были татуировки, все было бы еще проще. Ничто так не разводило их на разговор, как комплимент по поводу их татушек.

А у этой был красивый цветочный узор, идущий вверх по бедру. Когда она свернула рядом со старым "Ford Tempo" с треснувшим задним бампером, в котором не хватало кусков, и прислонила к старому зеленому корпусу тачки тележку, чтобы та не укатилась, Эрик направил свою машину вправо и притормозил, приближаясь.

Она вставляла ключ в багажник, когда он остановился.

Эрик нажал на кнопку пассажирского окна и опустил его. - Извините.

Багажник поднялся. Она обернулась, сначала едва заметив его. Но когда начала уходить, планируя не обращать на него внимания, она, должно быть, разглядела его. Остановившись, она пригнулась, чтобы посмотреть повнимательнее. - Да?

- Привет.

Улыбаясь, она поправила свои растрепанные волосы.- Привет.

- Одна здесь?

Она огляделась. – Похоже на то.

- Как тебя зовут, сладкая?

- Тоня.

Ожидаемо. Она будет уже десятой его Тоней.

- Тоня, да? Мне нравится это имя.

И он не врал. Он ни разу еще не встречал Тоню, которая не могла бы трахаться, как порнозвезда.

- А как тебя зовут, детка?

- Холт Уотсон. – Это был его любимый реднек-псевдоним Казановы. - Мне нравится твоя татуировка.

- Правда что-ли? - Она повернулась боком, вытянув ногу, чтобы он мог лучше разглядеть рисунок. Это была лоза растения с яркими бутонами. Эрик не узнал ни одного из цветов, и ему было все равно, как они назывались. Все, на чем он мог сосредоточиться, это то, как солнечный свет отражался от излишков лосьона, которым она, скорее всего, покрыла свои ноги. Рисунок изгибался на внутреннюю сторону ее бедра. - Это было охренеть как больно.

- Держу пари, что так. Ты сделала все это за один раз?

- Контур, да. Вернулась, когда у меня появились деньги на цвет.

Эрик кивнул. - Есть еще?

Уголок рта Тони приподнялся в полуулыбке. - Да.

- Могу я их увидеть?

Тоня рассмеялась, затем подошла к своей тележке и сняла с нее большую желтую сумку. На обнаженных участках ее тела было видно, как напряглись ее мышцы, когда она отнесла собачий корм к багажнику и бросила его туда. Это была крепкая женщина, спортивная и очень сильная. Он собирался очень весело провести с ней время. Отряхнув руки, она снова повернулась к его машине. - Ты пытаешься разыграть меня или что-то в этом роде?

- С чего бы это?

- Ну, ты же видишь, что на мне надето, да?

Эрик кивнул. – Ну а как ты думаешь, почему я остановился?

- Хух! - Тоня рассмеялась. Покраснев, она покачала головой. - Тогда ты должен понимать, что другие мои татуировки находятся в более укромных местах, верно?

- Я понимаю.

- Да уж наверняка, понимаешь.

- И все равно хотелось бы их увидеть.

- Хмм. - Она скрестила руки на своей массивной груди, наклонила голову. - Я так-то не проститутка или что-то в этом роде.

- А я так не думал.

- И я не собираюсь снимать никакие видео. Как-то сделала пару раз, а потом видела их по всему Интернету. А девушка - ничто без хорошей репутации.

- Согласен.

- Значит, ты просто остановился, потому что...? - Теперь ей было по-настоящему любопытно.

- Я остановился, потому что думаю, что ты чертовски сексуальна... и хочу увидеть другие твои татуировки. - Последнюю часть он произнес медленно, произнося каждое слово для пущего эффекта. – Так могу я...?

- Думаю, мне бы это понравилось.

- В этих пакетах есть что-нибудь, что может испортиться?

- Нет. Разве что пиво немного подогреется, но это не та проблема, с которой бы не справился мой холодильник.

Эрик улыбнулся. - Точно. Поэтому бросай свои пакеты и запрыгивай внутрь.

- Дай мне секунду.

В спешке Тоня взяла пиво и два пакета с тележки и положила их в багажник. Она захлопнула крышку, но та поднялась обратно. Со второй попытки крышка, наконец, осталась зафиксированной. Закончив с этим, она направилась к машине.

- Не хочешь вернуть обратно тележку?

Тоня взглянула на тележку с покупками, прислоненную к ее машине. - Не очень. Если она все еще будет здесь, когда я вернусь, то так и сделаю.

- Отлично.

Тоня забралась внутрь, закрыв за собой дверь. Она положила свою большую записную книжку на колени. Ее взгляд остановился на радиоприемнике, прикрепленном к нижней части консоли. Вьющийся провод, свисающий с микрофона, слегка покачивался от ее движений.

- Ты что, коп?

- Тебе не стоит об этом переживать, - сказал он, осторожно нажимая на педаль газа.

Казалось, она на мгновение задумалась. Прежде чем двигаться дальше, Эрик задержался на секунду, убеждаясь, что она не скажет ему выпустить ее. Она этого не сделала.

- Так куда мы направляемся?

Эрик повернул налево, когда машина достигла конца ряда. – Куда-нибудь в уединенное место.

- Ого?

Эрик кивнул. Он потянулся через сиденье и положил руку ей на ногу, потирая ее. Тоня напряглась. Ее кожа была скользкой, гладкой. Он был прав насчет лосьона. Ее нога утопала в нем. В этом не было для него ничего нового. Ее кожа без лосьона, вероятно, была жесткой и шероховатой из-за слишком большого количества солнца и многолетнего посещения соляриев. То же самое и с ее волосами. Без несмываемого кондиционера он бы поставил деньги на то, чтобы волосы были сухими и неуправляемыми.

- Насколько уединенное? - спросила она.

- Я знаю местечко не слишком далеко отсюда. Никто не побеспокоит нас, пока я буду смотреть на твои татуировки.

- Не могу поверить, что я делаю это...

- Все в порядке. Я не буду тебя осуждать.

Тоня рассмеялась. Это прозвучало натянуто, как будто она нервничала и намеренно пыталась использовать смех, чтобы успокоить свои нервы.

- Не возражаешь, если я закурю?

- Вовсе нет.

Пока Тоня рылась в своей переполненной записной книжке, Эрик увез их со стоянки. Он взглянул в зеркало заднего вида, наблюдая, как гигантская синяя вывеска с вдохновляющими белыми буквами сжимается в крошечном стеклянном кубике. Хотя Эрик хорошо отыгрывал свою роль, ему всегда было не по себе, когда он заманивал дрянных девчонок в свою машину. "Wal-Mart" был его охотничьим угодьем, но это было очень популярное место. Он боялся, что однажды кто-нибудь узнает его машину. У него не было бы из-за этого никаких серьезных неприятностей, если бы он не был в это время на дежурстве, а такое Эрик себе позволял крайне редко. Тем не менее и одного смущения было бы достаточно.

Рядом с ним щелкнула зажигалка. Мгновение спустя салон начал наполняться запахом сигаретного дыма. Большинство некурящих ненавидели запах сигарет, но он привык к нему. Его мать была заядлой курильщицей и скончалась от рака легких шесть лет назад. В конце концов это должно было случиться из-за того, сколько она курила, но новость сильно ударила по нему. Она ушла быстро, последние недели проведя прикованной к больничной койке. Эрик спал в кресле рядом с ней, когда его разбудил сигнал кардиомонитора.

- Ты в порядке, малыш? - спросила Тоня.

- Чего? - Он покачал головой. – А, да. – Эрик взглянул на ее ноги, повернутые к двери, со сведенными вместе коленями. - У тебя классные ноги.

- Рада, что оценил. Мне они тоже нравятся.

- Так и должно быть. - Он направил машину на Паттерсон-роуд, направляясь на восток. - Я не могу перестать смотреть на них.

- Смотри лучше на дорогу. Не хочу никаких несчастных случаев.

- Твоя правда.

Она затянулась сигаретой. – И как часто ты это делаешь?

- Делаю что?

- Подбираешь людей и отвозишь их в свое... место.

Эрик видел, к чему все идет, и если он не будет осторожен, то может обидеть ее и все испортить. Нет проблем, он просто сымпровизирует. - Раньше я часто этим занимался. Однако остановился. Пытался обойтись без этого.

- А, понятно. Отказался от этого, потому что кого-то встретил?

- Что-то вроде того.

- Так что же заставило тебя передумать?

- Увидел тебя.

- Чушь собачья, - сказала она, но по тону ее голоса было понятно, что она хочет ему поверить. – Ну правда?.

- Это правда. Я увидел тебя и забыл все свои клятвы.

- Вау... - Тоня покачала головой и затянулась сигаретой. - Я чувствую себя особенной.

- Так и есть.

- Тогда мне лучше тебя не разочаровывать...

Эрик был сбит с толку ее комментарием, даже когда она выбросила сигарету в окно. Прежде чем он смог спросить ее, что она делает, она повернулась к нему лицом. Протянув руку, она пошарила у него по бедрам, нашла молнию и одним быстрым рывком расстегнула ее.

- О... - это было все, что Эрик успел сказать, прежде чем Тоня вытащила его возбужденный пенис из штанов.

Она наклонилась, беря его в рот.

Эрик вскрикнул. Машина выехала на другую полосу. К счастью, с той стороны никто не приближался. Выправив автомобиль, он откинулся назад, давая ее качающейся голове пространство для движения.

Дома, выстроившиеся вдоль улиц с обеих сторон, были тесно прижаты друг к другу, и их разделяла только одна линия забора. Машины стояли на подъездных дорожках, их владельцы, вероятно, собирались ужинать. Сейчас он был не так уж голоден, может быть, потом он заедет в закусочную и съест бургер. Через милю пространство между домами начало увеличиваться. Еще через минуту езды домов больше не было, только поля. Он заметил слева неровную гравийную дорогу и сбавил скорость, чтобы свернуть. Как только шины зашуршали на камнях, он остановил машину.

Он нуждался в этом. Когда он сказал Тоне, что пытался остановиться, он не врал. Одно время он делал это слишком часто, и понял, что становится неряшливым. Эрик был не настолько глуп, чтобы не признать, что у него есть проблема. Взгляд вниз на тугие желтые локоны, прикрывающие его колени, доказывал это. Он был зависим от этого, нуждался в этом. Иногда он чувствовал себя наркоманом, жаждущим дозы, если его член не был засунут глубоко между бедер дрянного горячего ангела из трейлерного парка.

Его рука потянулась к ее волосам, и он начал подталкивать большой холмик подрагивающего золота, даже не осознавая этого. Тоня застонала от чавкающих прикосновений ее губ к его члену. Эрику нужен был этот рецидив, это небольшое развлечение, чтобы прояснить свой разум. Дело, над которым он работал, так сильно напрягло его, что он нуждался в этой разрядке.

В городе обнаружили множество частей человеческих тел. Эрик и его команда смогли прийти к выводу, что фрагменты принадлежали пяти разным людям, но поскольку голов не было найдено, процесс идентификации был затруднен.

Пока что единственным достоверно опознанным был Малкольм Прайс, шестнадцатилетний парень, который исчез по дороге домой с баскетбольной тренировки. Единственная найденная рука, отпечатки с которой удалось привязать к ориентировкам, была именно его. Эрику пришлось звонить родителям парня и сообщать им новость. Неважно, сколько раз он такое делал, легче не становилось. Остальное, что они нашли, было просто кусками человеческих тел, разрубленных, скорее всего, топором, судя по тому, что кости были расколоты, как дерево. Руки и ноги, сиськи и гениталии, жирные куски живота и спины. В куче было только одно целое туловище со вскрытым животом и сочащимся из грудей молоком. Плацента все еще находилась внутри матки, пуповина свисала, как мертвый дождевой червь. Кто-то вырезал чертову цифру один на животе. Эрик все еще ждал, когда другие агентства свяжутся с ним с сообщениями о пропавших беременных женщинах по всему штату.

Его начальство, начиная от капитана и заканчивая мэром, хотело получить ответы.

А у Эрика не было никаких ответов, даже предположений. Что заставляло его чувствовать себя некомпетентным, глупым и паршиво справляющимся со своей работой. Он хотел получить звание лейтенанта и, знание того, что это дело может как помочь, так и навредить ему в этом, добавляло еще больше стресса.

Дорога закончилась тупиком перед большим полем. Эрик развернул машину и съехал задним ходом на траву, лицом к выезду, на случай, если придется уезжать в спешке.

Голова Тони все еще поднималась и опускалась, она сосала его член так, будто хотела съесть.

- Эй, - позвал он.

- Хммм? - ответила Тоня с полным ртом.

- Забирайся на меня сверху.

Ее губы освободились с влажным хлопком. - Сейчас. - Откинувшись на спинку сиденья, она подняла ноги, выбиваясь из обрезанных шорт. Затем стянула шелковые трусики. У нее почти не было волос между бедрами, только небольшая светлая щетина пробивалась после недавнего бритья. На гладкой полоске плоти была вытатуирована небольшая звезда. Она потерла его пальцем. - Вот одна из картинок.

Эрик застонал. - Мне нравится.

Ее глаза снова нацелились на его член. - Этот болт такой огромный. После него я враскорячку неделю ходить буду.

- Я уж постараюсь.

Тоня засмеялась. Эрик потянулся вниз, нащупал рычаг кресла и потянул его вверх. Спинка сиденья откинулась. Когда он улегся, Тоня забралась на него сверху, поставив колени по обе стороны от его бедер. Протянув руку между ног, она нащупала ствол его члена и удерживала его на месте, пока медленно опускалась вниз, насаживаясь на него.

Двигая бедрами, Тоня вытеснила зловещие воспоминания о мертвых телах на задворки разума Эрика. Когда стыд от встречи с Тоней будет преследовать его сегодня ночью, а он знал, что так и будет, ему не дадут уснуть образы того, что было сделано с несчастными жертвами. Они останутся с ним до тех пор, пока он не потеряет сознание в коме, вызванной пивом.

Хамид закричал, когда плоскогубцы, зажатые на его соске, провернулись. Полоска плоти продолжала скручиваться, пока, наконец, не оторвалась. Маленькая струйка крови вытекла наружу, как из пакета молока, проткнутого булавкой. - Почему ты делаешь это со мной? - сумел выкрикнуть он между всхлипами, вздохами и рыданиями. Пот струился по его лицу, заливая порезы и рубцы на лице. Его левый глаз представлял собой распухший желтовато-коричневый шар, выпирающий вокруг заплывшей щели. - Я ничего тебе не сделал! Ничего!

Он дергался, примотанный веревкой к стулу. Раньше это был швейный стул Вайноны. Она просидела на деревянном сиденье тридцать лет, а может, и больше, пока шила каждую вещь, которую когда-либо носили ее дети. Теперь стул был ей уже не пригодится, потому что артрит превратил ее руки в неуклюжие плавники. Давным-давно стул сделал из цельного дуба ее покойный муж - упокой Господь его душу - и он был очень прочным.

Вайнона Роллинс сидела в складном шезлонге на задней веранде, наблюдая, как Арни, ее старший внук, открывает плоскогубцы и вытаскивает раздавленный сосок. Его улыбка сияла в густой бороде.

- Ты видела это, бабуль? Проклятая штуковина просто оторвалась, как болячка!

Вайнона взяла еще одну ложку "Роки Роуд" из коробки, лежащей у нее на коленях, и вылизала гладкую дорожку на шоколадном куске, прежде чем отправить его в рот. Ее зубные протезы размололи мороженое в кашицу, чтобы было легче глотать. Иногда острые кусочков шоколада царапали ей горло, заставляя ее задыхаться. Но она слишком любила этот вкус, чтобы не есть его. Каждый вечер на протяжении последних десяти лет она отправлялась в магазин "Quik Stop", чтобы купить упаковку. Некоторые ходили сюда за пивом, сигаретами, но ее пристрастием было мороженое. И у Хамида оно всегда было в наличии. Она довольно хорошо узнала его за пять лет, прошедших с тех пор, как он купил "Quik Stop" у Эрла Саммерсета. Осмелилась бы она сказать, что он ей даже нравился, несмотря на то, что был индийцем, или иракцем, или хрен-его-знает кем там еще?

Вайнона воткнула ложку в горку мороженого, оставив ее торчать, как лопату в куче грязи. Она поправила одеяло, расстеленное на коленях, поместив коробку в углубление, которое образовали ее бедра, когда прижались друг к другу. Не хотела, чтобы ее ноги онемели от холода. - Я видела это, - сказала она. - То, как ты дергаешь эту чертову штуку плоскогубцами. Чего же ты ожидал?

Арни не ответил, слишком увлеченный видом кровавого ошметка, зажатого между металлическими зубьями плоскогубцев, чтобы заметить, что с ним заговорили.

Бенни, младший из двух ее внуков, рылся в сарае. Вещи лязгали и гремели, пока он копался в сваленном там хламе. Когда он вышел, в правой руке он сжимал металлическую трубку с изогнутым змееподобным носиком. Сначала Вайнона подумала, что он, возможно, держит огнетушитель. Но единственный, который у них был, находился в шкафчике под кухонной раковиной. Тогда что же это было?

Когда он вышел во двор, ступив в пятно света, которое образовало кольцо факелов Тики[21], она смогла ясно разглядеть предмет. Паяльная лампа. В другой руке у него болталась сварочная маска. Бенни надел ее на голову, оставив щиток откинутым вверх, так что его лицо было открыто. - Моя очередь!

Арни покачал головой. - Нет! Я еще не закончил!

- Ба!

Бенни развернулся, недовольно надув губы, на его лбу появились морщины, а глаза увлажнились. - Арни не дает мне порезвиться!

Вайнона чувствовала знакомое напряжение в груди всякий раз, когда Бенни делал такое лицо. Ему было за тридцать, но, поскольку он безуспешно пытался отрастить хотя бы персиковый пушок волос на лице, то все еще выглядел как тот же невинный ребенок, которого она взяла под опеку, когда ее никчемная дочь погибла от передозировки героина.

К Арни у нее не было такой же привязанности. Она пыталась, о Господи, она действительно пыталась, но не смогла сформировать какую-либо связь с волосатым огром. Он был слишком похож на своего тупого папашу, ее старшего сына. Тот попал в тюрьму за изнасилование пастора и был зарезан в душе в первый же месяц своего пребывания в тюрьме. Вайнона видела в Арни ту же непреодолимую тягу, которую она замечала в его отце, когда он был моложе. Она даже обнаружила журналы с гей-порно, засунутые под матрас Арни, хотя она еще не сказала ему об этом. Этот разговор должен был состояться достаточно скоро. Только не сегодня.

А сестра Бенни, Тоня? Ее внучка? Ее сейчас не было дома, и кто знает, где она могла быть. Три часа назад она ушла в "Уол-Март" за собачьим кормом и пивом и до сих пор не вернулась. Наверное, где-то проворачивала свои грязные фокусы с кем-нибудь.

За такие "фокусы" мужики обычно платили. В последний раз, когда Вайнона заглядывала в кошелек Тони, там не было ничего, кроме кучки дохлых мотыльков.

Просто шлюха. Прямо как ее мать, сдохшая от героина.

Руфус залаял, его сто сорокафунтовое здоровенное как у лошади тело дернулось от цепи на шее. Она была прикреплена к металлическому шипу, вбитому в землю, и, похоже, пока держала его. Но если он слишком возбудится, слишком захочет человеческого мяса, то даже бетонная стена не сможет помешать ему получить его. И он с удовольствием облизывал свои отвислые щеки с тех пор, как у Хамида впервые пошла кровь.

Руфус залаял, его сто сорокафунтовое лошадиное тело дернулось, удерживаемое ошейником. Тот был прикреплен цепью к металлическому штырю, вбитому в землю, и, вроде, пока что удерживал его. Но, если он был слишком возбужден, слишком жаждал человеческого мяса, даже бетонная стена не смогла бы помешать ему получить его. И он возбужденно облизывал свои отвисшие щеки с тех пор, как у Хамида впервые пошла кровь.

- Ба-а-а! – еще жалобнее заныл Бенни.

- Придержи коней, Бенни Бу. Позвольте сначала мне поговорить с ним.

- Помогите! - Хамид закричал изо всех сил. Вены на его шее вздулись, как корни дерева. - Помогите мне-е-е!

Арни ударил Хамида наотмашь, заглушив его жалобные крики. Голова Хамида мотнулась в сторону, а затем безвольно повисла. С его подбородка свисала длинная тонкая струйка кровавой слюны.

Вайнона рассмеялась. - Ты можешь вопить тут сколько хочешь, Хамид. Тебя никто не услышит. Разве ты этого не помнишь? Мой покойный муж оставил мне всю эту землю. Раньше он здесь охотился, но когда умер, я приказал пригнать сюда Double Wide[22]. Ну понимаешь, для конфиденциальности. Чтобы удержать моих мальчиков и девочек подальше от плохих кварталов и их дурного влияния.

- Верно, бабуля, - согласился Арни.

- Арни, заткни пасть, когда я говорю.

Арни виновато потупился.

- Пожалуйста, Вайнона, отпусти меня...Я никому об этом не расскажу...

- Неужели? Ты никому не расскажешь о том, что у тебя не хватает соска? - Она сплюнула. Жирный комок слюны шлепнулся на деревянные доски настила. - Чушь собачья.

- Клянусь!

- А что тогда ты скажешь? Тебе же понадобится медицинская помощь, верно? Итак, что планируешь сказать, когда там спросят, как ты потерял свой чертов сосок?

Хамид поднял голову, его темные зрачки дико заметались. - Э-э...

- Я жду.

- Э-э-э... я скажу им, что его откусила проститутка!

Вайнона призадумалась. – Хм, это может сработать.

- Я бы в такое поверил, - сказал Бенни.

- Я тоже, - добавил Арни.

- Арни, - рявкнула Вайнона, нацелив на него скрюченный палец. - Я уже один раз сказала тебе заткнуться!

- Но Бенни же первый...

- Заглохни!

Вскинув руки, Арни отшатнулся от Хамида. Он остановился под парой низко свисающих ветвей, куда не доходил свет факелов. Вайнона подумала, что он, вероятно, стоит там, скрестив руки на груди и надувшись. Ну и пусть.

- Ладно, Хамид, - сказала она, - я, пожалуй, отпущу тебя, если ты мне кое в чем поможешь.

- Что угодно. Все, что угодно!

- Так... где ты взял машину?

Рот Хамида, казалось, резко захлопнулся. Его дыхание сбилось.

- Давай, Хамид. Не надо вдруг резко забывать, как говорить, когда мы наконец до чего-то добрались.

Хамид был здесь с ужина. Она зашла в магазин за привычными покупками и заметила шикарную дорогую машину, припаркованную на том месте, где обычно стояла его "Тойота". Вспомнив вчерашнего мужчину в костюме, его приглушенный разговор с Хамидом и то, как ее сразу после этого вытолкали из магазина, она начала прикидывать что к чему. Поэтому она поспешила домой, отыскала Арни и Бенни и поехала с ними обратно. Скрутив Хамида Бенни обыскал магазин в поисках видеомагнитофона и забрал кассету. Такой умный мальчик. Прямо сейчас она догорала в костре вместе с несколькими старыми ветками, которые упали во время последней грозы.

В вечерних новостях по телевизору вероятно сообщат об исчезновении Хамида, а утром об этом обязательно напишут в газете. Но она была уверена, что им переживать не о чем. Благодаря многолетнему опыту, они знали толк в таких делах.

- Все это потому... потому что ты хочешь знать, откуда у меня машина?

- Да. - Вайнона вложила "Кул"[23] между своими тонкими, сморщенными губами. Зажгла сигарету и сделала долгую затяжку мятного дыма.

- Я заплатил за нее. Наличными.

- Херня, Хамид. Не лги мне.

- Я говорю правду. Я ее купил.

- У тебя магазин, а не сеть многомиллионных отелей, как у всех твоих чертовых кузенов-нефтяных шейхов. Люди не могут ездить на таких машинах, если только на них внезапно не снизошло благословение.

- На меня снизошло.

- И я тебе верю, Хамид. Скажи только, кто тебя благословил?

Хамид начал плакать.

- Прекрати это, сейчас же!

Шмыгая носом, Хамид кивнул и поднял голову. Густые струйки соплей стекали из его широких ноздрей. - Прости, прости.

- Ладно, успокойся. А сейчас ответь на мой вопрос.

- Я...

- Сейчас же, Хамид.

- Я не вправе говорить.

- Ох, да неужели? - Вайнона в мгновение ока оказалась на ногах. Никто не ожидал от нее такой скорости. Но стремительность была тем, что возраст к нее не отнял. - Позволю себе не согласиться.

Бенни подошел к Хамиду, размахивая паяльной лампой. - А теперь?

- Да, Бенни. Теперь твоя очередь.

- Думаю, я начну с его уха.

- Нет, не надо! – заплакал Хамид. - Пожалуйста! Я не смогу сказать, что это сделала проститутка!

Но Бенни уже опустил щиток, чтобы закрыть лицо, и зажег лампу, из сопла которой вырвалось трепещущее голубое шипящее пламя. Он поднес его к уху Хамида. Раздался звук, похожий на звук обугливающегося на костре зефира: ухо вскипело и лопнуло. Крики Хамида перекрыли шипящие звуки. Остатки уха жидкими струйками потекли по его шее.

Бенни оглянулся через плечо на Вайнону, ожидая сигнала. Она отдала его взмахом руки. Погасив лампу, он сделал пару шагов назад и поднял защитный щиток.

Вайнона вздохнула. Она ненавидела видеть, как кто-то, кто ей действительно нравился, страдает подобным образом. Остальные? Она не так уж сильно возражала. Мир был полон людей, которым в нем не место, и ей нравилось быть той, кто отсылает их прочь. В ней жила надежда, что не придется платить вечную цену за то, что она была слишком снисходительна к Арни и Тоне. Надежда, что тот, кого Вайнона встретит на другой стороне, поймет, что она пыталась обучить и исправить их.

Но Хамид? Он не был частью ее работы. Не так, как обычно. У него просто была информация, которая была ей нужна. И, если Вайнона была права, то он должен был сказать ей, кто лишил ее джекпота. Она играла в эту проклятую лотерею столько лет, что сбилась со счета. Это было все, о чем она думала, все, что мотивировало и поддерживало ее в последнее время. Даже выполнять хорошую работу стало скучно и уныло. Конечно же, ее раздражало, когда кто-то другой срывал большой куш, но они никогда не были ее соседями. А тут до нее дошли слухи, что этот обладатель мега-джекпота был местным жителем, и если это правда, она собиралась сделать ее или его частью своей хорошей работы за то, что у нее украли приз.

Вайнона дала Хамиду несколько минут, чтобы успокоиться, позволив онемению смягчить боль, от которой он едва не потерял сознание. Когда его крики стихли, она спросила: - Теперь ты скажешь мне, или Бенни придется спалить тебе второе ухо?

Хамид дернулся в сторону, отчего стул встал на две ножки. - Нет! Не подпускайте его!

Бенни схватил Хамида за плечо, с грохотом поставив стул на место. – Не двигайся!

- Простите... простите!

Вайнона подняла руку. - Успокойся, Хамид. Все закончится, если ты скажешь мне то, что я хочу знать.

- Не могу. Я подписал пункт о неразглашении... Я ничего не могу сказать, или потеряю машину! Могу даже в тюрьму сесть.

- Кто тебе такое сказал?

- Адвокат! Он заставил меня подписать это, прежде чем я высадил его у его машины. Мне пришлось это сделать, чтобы получить проклятую машину!

- Тот парень в костюме?

Хамид закивал. - Да, это он. Он тот, кто тебе нужен, а не я!

Вайнона вздохнула. - Как давно мы знаем друг друга, Хамид?

- Давно, Вайнона, очень давно.

- И ты позволишь какой-то машине встать между нашей дружбой?

- Я не могу... не могу сказать тебе, от кого она. Я ее потеряю...

Вайнона не могла поверить, что он скорее умрет, чем рискнет потерять машину. Та, конечно, была шикарной, но не настолько, чтобы она могла понять, как можно умереть за нее. Вот так думаешь, что знаешь кого-то...

- Что ты хочешь, чтобы я сделал, бабуля? - Спросил Бенни, нетерпеливо обхватив руками металлическую трубку.

- Пожалуйста, нет! Не позволяй ему снова жечь меня!

- Не позволю, если ты мне поможешь, Хамид. Дай мне что-нибудь, с чем можно работать.

- Я расскажу все, что смогу. – тяжело дыша ответил он. Его обнаженное, за исключением белых трусов, смуглое тело, покрытое потом, блестело оранжевыми бликами.

- Кто-то подарил тебе машину? - спросила она.

- Да.

- Этот кто-то выиграл джекпот?

- Да.

- Мой джекпот?

- Это честная игра, Вайнона. Любой может...

- Это мой джекпот! Если кто-то в этом городе должен был выиграть его, то это должна была быть я! Я сделала свою часть работы, всегда поступала правильно. Я много трудилась! Я заслужила хотя бы немного удачи, пока не пришло мое время. Ты не согласен?

Хамид, казалось, не хотел отвечать.

- А теперь скажи мне, кто выиграл, или я прикажу Бенни прижечь лампой твой член!

Подпрыгивая на месте, Бенни маниакально расхохотался.

- Нет, пожалуйста, не надо! Прошу!

- Зажигай, Бенни!

Бенни воспламенил горелку. Хамид разразился такой чередой криков, что кресло под ним затряслось. Арни появился позади продавца и схватил его за плечи своими мускулистыми руками, чтобы удержать на месте. Лампа опустилась, голубое пламя лизнуло белые складки хлопка над промежностью, оставляя черные пятна.

- Я скажу! Клянусь, я все расскажу!

- Погоди, Бенни!

Разочарованный, Бенни убрал лампу. Его нижняя губа выпятилась. - Черт.

Грудь Хамида энергично вздымалась и опускалась, когда он пытался отдышаться. - Его зовут Букер... он тот парень, который был перед тобой в тот вечер.

Вайнона порылась в памяти, пытаясь вспомнить, кого встречала в магазине все эти недели назад. Единственным человеком, который пришел ей на ум, был высокий парень, вроде бы молодой, но немного странноватый. Когда она с ним разговаривала, он, казалось, качался на волнах невероятного кайфа. Тогда она не задумалась об этом, но по тому, как он заполнял бланк номерами, вспомнила, насколько уверенно он себя вел.

У него есть система. Система, которая работает!

- Сукин сын, - сказала Вайнона. - Я помню его.

- Теперь... пожалуйста... отпусти меня! Ты обещала. У нас была сделка.

Вайнона покачала головой. - Хамид, у нас был уговор, но ты нарушил его, когда заставил Бенни лишить тебя уха.

- Что? Это несправедливо! Ты обманула меня!

- Нет. Я бы честно отпустила тебя с пораненным соском. Но ты предал мое доверие, заставив руку моего внука использовать горелку. Как ты и говорил, ты не можешь просто сказать людям в больнице, что проститутка сожгла тебе ухо. Никто в это не поверит. Может быть с откушенным соском это и сработало бы, но не с ухом.

Хамид открыл рот, чтобы возразить, но Бенни сунул туда промасленную тряпку, чтобы он заткнулся. Выпучив глаза, Хамид подавился красной тряпкой, которую Бенни использовал, чтобы вытирать потеки, которые возникали во время их работы на грузовике.

- Я прикончу его, - сказал Арни.

- Не-а, я хочу! – возразил Бенни. - Ты сделал это с последним!

- Если я правильно помню, - сказала Вайнона. – Вы делали это вдвоем. И, поскольку здесь нет Тони, чтобы использовать свою очередь, тогда я предлагаю позволить Руфусу проявить себя.

Все члены клана Роллинс в унисон повернули головы в сторону огромного бульмастифа, сидевшего на корточках в нескольких футах от них и задорно вилявшего обрубком хвоста. Он знал, что говорят о нем, а также понимал, что сегодня вечером хорошо поест.

- Отпусти его, - приказала Вайнона.

Бенни побежал туда, где сидела собака. Припав к полу, пес лизал руки Бенни, пока тот возился с застежкой на металлическом кольце собачьего ошейника. Отцепив его, Бенни позволив цепочке упасть. Как хороший мальчик, Руфус не ринулся вперед, а остался на месте.

- Руфус, - позвала Вайнона. Собака наклонила голову, навострив уши. - Убей!

Гавкнув один раз, пес бросился в атаку. Низко опустив голову, он помчался к Хамиду. Крики клерка были приглушены кляпом, когда собака накинулась на него.

Широкая рычащая морда собаки, покрытая пеной от ненасытного голода, метнулась прямо к промежности Хамида.

Букеру позвонили из "Реставрации экзотических автомобилей Ренни", и секретарь сообщила, что его машина готова. Ему нравилось пытать и убивать у себя дома, но транспортировка жертв всегда была самой беспокойной частью процесса. Конечно, он вырубал их, затыкал им рты кляпами, но всегда оставался страх, что кто-то из них создаст проблему, начнет колотить по багажнику, выбьет заднюю фару, да сделает что угодно, лишь бы привлечь внимание кого-нибудь, кто вызовет полицию.

В течение многих лет Букер мечтал о супермобиле, в котором будет все, чего пожелает его кровожадное сердце. Что-то, чтобы заманить жертву, надежно удерживать ее, не боясь шума и побега. Осознав, что теперь у него есть деньги, чтобы воплотить в жизнь машину своей мечты, он потратил небольшую часть своего выигрыша и купил совершенно новый, обычный белый фургон "Chevy", затем отправился в магазин Ренни и поставил перед парнем задачу, рассказав о своих наработках.

Старый знакомый, Ренни был известен тем, что держал дела своих клиентов при себе, поэтому брал за услуги немного больше, чем кто-либо другой. Парень делал на заказ эксклюзивную покраску, усиливал рамы, устанавливал в пикапах бассейны, видеосистемы, пуленепробиваемую защиту и тайники, используемыми для сокрытия таких вещей, как наркотики, оружие или деньги. Ренни никогда не задавал вопросов, просто делал все, о чем просил клиент.

Букер приехал к Ренни на такси с одним небольшим чемоданчиком. Он бросил водителю двадцатку и поспешил внутрь, с нетерпением ожидая увидеть свое творение.

Снаружи фургон выглядел так же обычно, как и в тот день, когда он его купил.

- Не знаю, зачем тебе это нужно, да и мне на это наплевать, но дело сделано, - сказал Ренни, стоя в гараже рядом с фургоном. Он открыл задние двери и, как ведущий игрового шоу, прошелся по салону. - Полностью звукоизолированный грузовой отсек, с дверью, как в кабине пилота на другом конце, на случай, если вам понадобится попасть в заднюю часть спереди. И никто не пройдет туда без гранатомета.

Букер смотрел на него, широко раскрыв глаза и разинув рот.

- Немного грузовой площади ушло из-за дополнительной изоляции. Толстые стены не позволят услышать даже ведущую оперную диву. Также дополнительное усиление огнестойкость. Даже если эта штука сгорит, груз останется в безопасности. И хорошо, что ты взял модель V8, она больше подходит для перевозки дополнительного груза. - Ренни хлопнул Букера по плечу. – Так что у тебя здесь, друг мой, настоящий сейф на колесах.

Букер вышел из оцепенения. - Невероятно, Ренни. Просто невероятно.

- К раме приварено несколько стальных U-образных стержней, так что ты сможешь легко закрепить свой груз и не беспокоиться о том, что блок двигателя или что-то там еще не соскользнет.

Ренни продолжил, показывая Букеру встроенный ящик для инструментов, раскладывающееся пластиковое покрытие и отверстие размером с десятицентовик, где находилась камера. Все элементы управления фургоном, включая камеру, были расположены спереди на приборной панели. Ренни показал Букеру, как активировать видеомонитор. При нажатии зеленой кнопки на приборной панели появился семидюймовый ЖК-монитор, показывающий вид грузового отсека.

Двигаясь дальше, Ренни сказал: - Видишь эту кнопку с надписью "Опасность"? – так вот, она не будет включать маленькие мигающие оранжевые огоньки. Вместо этого она управляет гидравлическим домкратом, хотел бы я знать, для чего он, черт возьми, нужен, но не в моих принципах спрашивать. Хочешь попробовать?

- Он работает? – спросил Букер.

- Черт, да конечно работает, - ответил Ренни с оскорбленным видом.

- Тогда нет. Я сам попробую.

- Под пассажирским сиденьем лежит моток бечевки, как и было в указаниях.

- Фантастика, Ренни. Ты заработал каждый пенни из того, что с меня взял.

Букер оплатил остаток суммы, оставив значительные "чаевые", и уехал, чувствуя головокружение.

Как ребенок, получивший новую игрушку, Букер с нетерпением ждал возможности поиграть, чтобы использовать свой автомобиль по назначению. Выигрыш в лотерею определенно окупился, подарив ему то, о чем он всегда мечтал, но никогда не мог себе позволить - современный фургон для убийств.

Фрэнк все еще не позволял ему тратить слишком много, и, хотя Букеру хотелось убить этого ублюдка, чтобы тратить свои деньги так, как ему хотелось, он знал, что должен держать его рядом. По крайней мере, еще какое-то время. Парень, похоже, знал, что делал, и Букер должен был признать, что Фрэнк ему нравится. Но на своем фургоне Букер настоял, как и на том, чтобы сделать несколько улучшений в своем доме, пока не будет построен его особняк для пыток. Одну машину ему пришлось специально сконструировать, и сейчас она стояла в его гараже. Каждый раз, когда он думал об этом, думал об открывшихся возможностях, ему хотелось визжать, как маленькой девочке.

А еще он прихватил для себя подарок, кое-что особенное. То, чего нельзя купить за деньги. Это ждало его дома, и он не мог дождаться возвращения, чтобы не торопясь насладиться.

Букер зашел в "Home Depot"[24] и пополнил запасы, купив мини-паяльную лампу, универсальные ножи, складную походную лопату, гвозди, острые бритвы, отбойный молоток, гвоздодер, ножовку, три рулона клейкой ленты, упаковку резиновых лент и застежек-молний, плоскогубцы, пару восьмидюймовых секаторов, большую бутылку суперклея, четыре цепочки, каждую длиной в два фута, и четыре тяжелых замка. По пути к кассе он вспомнил еще об одном товаре и добавил в корзину десять комбинезонов "Tyvek", которые шли в комплекте с бахилами и перчатками.

За исключением складной лопаты, ему удалось уложить все инструменты, включая паяльную лампу, в ящик для инструментов в задней части фургона. Лопату он разместил за пассажирским сиденьем, а комбинезоны поместились под водительским сиденьем и в бардачке.

Внутри грузового отсека Букер открыл свой чемодан, достал четыре комплекта наручников, затем с помощью замков прикрепил цепи к U-образным перекладинам. Когда он закончил, две цепи свисали с противоположных стен, а две другие лежали на полу. Пристегнутая наручниками, жертва будет подвешена в воздухе, с растянутыми в стороны конечностями. Высокий человек конечно смог бы встать на колени, немного уменьшив страдания, но тут уж ничего не поделаешь.

Наконец, готовый прокатиться, он вырулил с парковки и поехал по проселочным дорогам, ища одинокого бегуна, байкера или водителя, у которого возникли проблемы с машиной, но никого не было. После часа безрезультатных поисков, Букер подумал, что, возможно, ему придется применить старый трюк с вторжением в дом и захватом жертвы. Но когда он поднялся на небольшой холм, увидел ее - стройную женскую фигуру, бегущую вдоль дороги.

Букер пролетел мимо нее и направился к другому небольшому холму, где остановил фургон. Он заглушил двигатель, затем нажал кнопку аварийных огней.

У фургона спустило заднее левое колесо. Затем опустился гидравлический домкрат и поднял машину, создавая впечатление, что водитель просто менял спущенную шину. Эта дорогостоящая идея пришла в голову Букеру, а Ренни, благодаря выигранным миллионам, воплотил ее в жизнь.

Букер схватил электрошокер, вышел из фургона и встал на колени возле домкрата.

Используя маленькое зеркальце, он следил за дорогой позади себя. Через несколько минут женщина появилась и начала спускаться с холма. Ее длинные каштановые волосы были стянуты сзади, хвост дико раскачивался. Он наблюдал за ее приближением, готовый вырубить эту сучку, но она свернула на другую сторону дороги и продолжила движение по другой стороне. Проклятье. Букер заскрипел зубами от досады. Он мог бы погнаться за ней, но был шанс, что она убежит от него, а может, даже кинется в лес, где он ее потеряет.

Букер дал ей уйти. Как только она исчезла за поворотом дороги, он запрыгнул обратно в фургон и снова нажал кнопку фальшивых аварийных сигналов. Задняя левая шина наполнилась воздухом, а гидравлический домкрат вернулся на место. Он завел двигатель фургона и поспешил прочь.

Он настиг девушку через минуту. Она все еще находилась на противоположной стороне дороги, сконцентрированная на своем дыхании, когда бежала вверх по склону, на спине ее топа из спандекса было пятно пота, похожее на крылья бабочки. Его собственный пот струился по позвоночнику и рукам. Как говорится, это было далеко не первое его родео, но каждый раз он испытывал острые ощущения, а сейчас еще и от того, что использовал свою новую игрушку. Жаль, что уловка со спущенным колесом сработала не так, как он надеялся, но, по крайней мере, он смог ее опробовать.

Букер медленно нажимал на педаль газа, не желая, чтобы двигатель взревел и насторожил девушку. Он смотрел на ее подпрыгивающий конский хвостик и не мог дождаться, когда отрежет его и засунет ей в глотку за то, что она испортила его трюк с фальшивым спущенным колесом. Для сучки это будет сэндвич с волосами, вымоченный в его моче. Затем он собирался отрезать ей губы, зашить дырку ее пирожка и заставить блевать через ноздри.

Поравнявшись с ней, он нажал на газ, рванул вперед и дернул руль. Фургон вильнул перед ней, подрезав ее и чуть не задев. Лицо девушки превратилось в маску растерянности и ужаса. Она смотрела на Букера испуганными глазами и, должно быть, на каком-то уровне понимала, что происходит. Девушка развернулась, чтобы бежать в другую сторону, но Букер был готов.

Он распахнул дверь и выпрыгнул с кошачьей грацией, затем поднял тазер[25]и нажал на курок. Пистолет выстрелил почти без звука. Два дротика, соединенные тонкими проводами, вылетели вперед и попали девушке между плеч. Она упала, словно из нее выкачали всю жизнь.

Подбегая к ней, Букер держал курок нажатым, позволяя электрическому току продолжать течь, и женщина выглядела так, словно у нее начался припадок. Он отпустил курок, вытащил дротики и ударил женщину рукояткой тазера по голове, вырубив ее.

Тазеры причиняли адскую боль и делали человека беспомощным, но не имели последствий электрошокера. Они были полезны на дальних дистанциях, но эффект был кратковременным.

Букер открыл задние двери с помощью брелка дистанционного управления, подхватил женщину и закинул ее внутрь. Быстро оглядевшись вокруг и убедившись, что нет никаких признаков, указывающих на его присутствие или присутствие девушки, он запрыгнул обратно в фургон и уехал, стараясь не оставлять следов резины.

Он хотел отвезти ее домой, поиграть там с какими-нибудь своими новыми игрушками. Но не в его специальной машине. Нет, эта девушка не была достаточно особенной для этого. Ее смерть была бы прекрасной, славной, но она ничего не значила для Букера. Просто кусок мяса, чтобы позабавиться.

Он снова подумал об особняке, который ему предстояло построить, и его желудок забурчал в предвкушении. Он усердно работал над планами, внося бесчисленные изменения. Но в его воображении все было идеально. Это был бы его рай. Фрэнк сказал, что сначала нужно решить еще несколько юридических вопросов. Когда Букер выразил, насколько это для него важно, как ему не терпится приступить, Фрэнк сказал, что начнет искать землю, и отыщет что-нибудь идеальное. Тем временем Букер сделал несколько переделок в своем маленьком домике. Он решил, что это займет его, пока он будет ждать.

Но, ведя свой фургон смерти со свежей жертвой в кузове, он не знал, сможет ли он подождать. Может, он остановится где-нибудь, поиграет немного, а потом отвезет ее домой.

Его член уже затвердел при мысли об этом. Желание было слишком сильным, чтобы сопротивляться.

Впереди он увидел грунтовую дорогу, отходящую от главной улицы и петляющую в лесу между деревьями. Он не знал, хватит ли фургону места, но все равно вырулил туда. Ветки скребли по бокам фургона, но ему удалось протиснуться. Когда они проехали дальше, дорога открылась на поляну, окруженную достаточно высокими деревьями, чтобы скрыть их.

Это был не первый раз, когда ему приходилось искать укромное местечко, когда его потребность была слишком сильна.

Это было похоже на необходимость отлить. Да, у него дома был отличный туалет, но если уж сильно приспичило, то надо остановиться и поссать на дерево. Когда между убийствами проходит слишком много времени, предвкушение становится настолько подавляющим, что ему просто необходима разрядка, хотя бы немного попробовать, чтобы успокоиться, прежде чем везти жертву домой, где уже можно будет делать все не торопясь.

Воспоминания о последнем разе промелькнули в его голове, вызвав ухмылку на лице. Он подцепил проститутку - легко и скучно, но ему нужно было просто быстро убить - и сказал ей, что хочет, чтобы она провела ночь у него дома. Чем дальше они удалялись от цивилизации, тем больше ей становилось не по себе, но он заверил ее, что, как только она увидит его особняк и джакузи, не захочет уезжать.

В тот раз он нашел темный переулок между двумя заброшенными зданиями, и когда заехал туда и выключил свет, она сказала ему, что хочет вернуться. Что может показать ему хороший отель. Букеру не нужны были все эти слюни-сопли от плаксивой пизды и он ударил ее лицом в приборную панель, сломав нос и вырубив ее. Он провел всю ночь, мучая ее. Отрезал ей веки, чтобы она смотрела. Отрезал ей губы и заклеил рот, а затем приступил к настоящему веселью. Он поднес зажигалку к ее дюймовым соскам и расплавил плоть, торчащие кусочки мяса шипели и лопались, как маленькие сосиски. Он запаял ее влагалище и насильно влил в нее пару галлонов воды, медленно, чтобы не захлебнулась, и когда она была готова взорваться, он разрезал ее своей опасной бритвой и захохотал, когда река мочи и крови вырвалась наружу.

Это продолжалось часами, Букер не торопился, медленно разделывая ее по кусочкам, снимая кожу с пальцев рук и ног, затем с икр и бедер. Наконец, для грандиозного финала, он трахнул ее пустую левую глазницу, погружаясь в нее глубоко, надеясь добраться до мозга. Она вздрогнула и издала сдавленный звук, когда он вошел в ее голову, а затем обмякла всего через несколько секунд после этого. Он оставил ее останки в переулке, где дикие собаки могли полакомиться ею.

Букер потянулся вниз и сжал свой пульсирующий член, который упирался в джинсы. Он заглушил фургон и прислушался к почти нервирующей тишине. Бегунья уже должна была проснуться, биться о стены, звать на помощь.

Он ничего не слышал от нее.

Букер нажал на зеленую кнопку рядом с кнопкой фальшивого аварийного сигнала. Из приборной панели выдвинулся небольшой семидюймовый жидкокристаллический экран. На экране появилось зернистое зеленое изображение задней части фургона - из-за отсутствия окон камера включила ночное видение. Женщина стояла на коленях, колотя руками по стенкам фургона. На лице Букера появилась улыбка, и он провел кончиком пальца по изображению на мониторе.

Букер схватил один из комплектов "Tyvek" и вышел из машины. Несколько мгновений он стоял неподвижно, прислушиваясь. Было слышно только щебетание нескольких птиц и стрекотание насекомых.

Фургон был великолепный, просто гениальный. Чертова лотерея дала ему такие возможности, о которых он мог только мечтать, и это было только начало.

Букер облачился в комбинезон, перезарядил тазер новым зарядом и направился к задней части фургона. Он вставил прикрепленный к микрочипу ключ в замок двери и открыл ее. Ему следовало бы связать женщину, пристегнуть к U-образным крюкам, но он хотел как можно быстрее уехать с места, где похитил бегунью.

Букер открыл левую дверь и отступил, направив тазер на ошеломленную женщину. - Ну, привет, красотка.

- Что за херня тут происходит? - спросила она, встретившись с ним взглядом, прежде чем опустить глаза на оружие.

Букер мог сказать, что она думает о побеге. - Любое резкое движение, и получишь пятьдесят тысяч вольт.

- Чего ты хочешь? - спросила она.

- Если бы ты только знала.

Букер вздохнул, затем нажал на спусковой крючок шокера, отправив два дротика вместе с электричеством в женщину. Она рухнула, корчась в конвульсиях. Букер подошел к ней и вытащил нож из ножен на поясе. Он отпустил курок и ударил женщину ножом в правую икру, убедившись, что лезвие прошло через мясистую мышцу насквозь.

Женщина закричала и отдернула ноги назад. Букер крепко держал нож, когда она вырвалась. Кровь хлынула на пол фургона.

- Я предупреждал тебя не двигаться, - сказал Букер, слизывая кровь с лезвия. - Острая. Ты ешь много красного мяса, не так ли?

- Ублюдок, - заорала бегунья. Она прижалась к дальней стене, где находилась дверь кабины, за ней тянулся багровый след.

Если бы я ударил тебя ножом чуть повыше, у тебя были бы настоящие неприятности. Перережь я твою бедренную артерию, и спокойной ночи, навсегда. Но не волнуйся; я планирую сохранить тебе жизнь, по крайней мере, на некоторое время. Так что давай будем хорошей девочкой и сделаем все, о чем я попрошу.

- Я... я истекаю кровью, - рыдала она, сжимая трясущимися руками истекающую кровью икру.

Букер закатил глаза. Крутая девчонка в один момент, и настоящая ссыкуха в следующий. - Это незначительная рана, ничего такого, из-за чего стоило бы беспокоиться. - Он поднял палец. - Сейчас вернусь. - Он сделал паузу, посмотрел ей в глаза. - Если ты попытаешься убежать, я догоню тебя и сделаю такое, по сравнению с чем эта ножевая рана будет выглядеть как укус комара, поняла?

Она ответила всхлипом, и Букер воспринял это как "да".

Он неторопливо подошел к передней части фургона, открыл дверцу и забрался на водительское сиденье. Несмотря на то, что ему не терпелось попасть домой, он почти надеялся, что его жертва убежит или, по крайней мере, попытается это сделать. Старая добрая погоня по лесу была бы захватывающей, и Букер представил, как даст хромающей девушке фору, позволит ей несколько раз упасть, прежде чем погонится за ней. Он только жалел, что у него нет с собой бензопилы. И кожаная маска не помешала бы.

Букер сунул руку под пассажирское сиденье и потянул за моток бечевки, отрезав двухфутовый кусок.

Сев, он посмотрел на жидкокристаллический экран и увидел женщину в фургоне. Покачал головой. Она не двигалась. Черт.

Букер вышел из фургона и направился к задней части. Открыл другую дверь, впуская больше света. Женщина вздрогнула, еще больше прижимаясь к двери кабины фургона. Он бросил ей бечевку. - Обвяжи это вокруг своей ноги, чуть ниже колена. Не слишком туго, но достаточно, чтобы остановить кровотечение.

Она схватила бечевку и тут же обвязала ее вокруг ноги, как советовал Букер. - Пристегни правое запястье к цепи, - сказал он.

- Чего ты хочешь?

- Надень на себя наручники, - повторил он.

- Нет.

- Ты действительно хочешь, чтобы я подошел и сам сделал это? - Он похлопал по ножу на поясе.

Женщина скользнула в центр фургона и застегнула наручник на запястье. Цепь была всего два фута в длину, удерживая ее руку поднятой и висящей. - Что теперь? - спросила она.

Букер забрался внутрь. - Сделай со мной что-нибудь, и ты умрешь здесь с голоду. На много миль вокруг никого нет, а ключей от наручников я при себе не держу. - Он подошел к ней, улыбнулся, а затем ударил ее кулаком в живот. Она сгорбилась и застонала от боли, из нее вышибло дух.

Букер поднял ее левую руку и пристегнул наручниками к другой стороне фургона. Теперь ее руки были раскинуты, как у пугала. Он снова ударил ее, затем приковал ее лодыжки к цепям на полу.

Она все еще задыхалась, глотая кислород после ударов в живот, и Букер подождал, пока она отдышится, прежде чем схватить ее за затылок и заглянуть ей в полуприкрытые глаза.

- Ты знаешь, что я недавно выиграл в лото? И не какую-то жалкую сумму. Нет, я выиграл по-крупному. Я мультимиллионер, и этот фургон, мой фургон для убийств, появился у меня благодаря выигрышу. Ты должна гордиться. Ты первая, кто пролил здесь кровь. - Он наклонился, смочил пальцы в крови, скопившейся на полу фургона, а затем крестообразно провел ими по ее лицу.

Женщина хныкала, откинув голову, с ее лица стекали сопли и слюна.

Букер позволил ей поплакать несколько минут, изучая ее и представляя, что собирается с ней сделать. Нет, он не стал бы убивать ее здесь. Она вернется домой вместе с ним. Будет частью игры - ему в любом случае нужны участники. Но не раньше, чем он еще немного повеселится.

Он схватил ее за волосы, выхватил нож из ножен и провел лезвием по лбу, прямо по линии волос. Женщина закричала и забилась, когда кровь потекла по ее лицу, окрашивая зубы в красный цвет, скапливаясь во рту, где в ней плескался ее язык. Букер приставил лезвие к ее горлу. Женщина затихла и тихонько заскулила.

- Так-то лучше, - мягко сказал он.

Он провел пальцем по новому порезу, позволив ногтю скользнуть вдоль отверстия.

Как только она открыла рот, чтобы закричать, его рука метнулась вперед, большим, указательным и средним пальцами сильно сжала ее губы вместе, затем он начал резать пухлую, покрасневшую плоть, пока обе губы не отделились. Кровь каскадом хлынула по его пальцам и стекала с ее лица, покрывая грудь и ноги.

Букер помахал похожими на слизней кусочками перед ее лицом, затем открыл рот и запихнул их внутрь. Он жевал их, как две вареные креветки, пока она кричала.

Поглотив плоть, он ударил ее по голове, лишив сознания. Ее голова поникла, а из разодранного рта текла непрерывная струйка крови. Букер открыл ящик с инструментами, достал суперклей и запечатал рот безгубой женщины. Закончив, он использовал нюхательную соль, чтобы разбудить жертву, ее крики были немедленными, но приглушенными.

В течение следующего часа он пытал женщину. Он отрезал кончики ее пальцев с ногтями, обрезал оба уха, затем приклеил их задом наперед, так что правое оказалось на месте левого и наоборот. Она постоянно закрывала глаза, что вывело его из себя, поэтому он удалил ей правое веко с помощью скальпеля. Несколько раз ее рвало, струйки рвоты вытекали из ноздрей, и ему нравилось выражение ее лица, когда она думала, что может задохнуться. Ей пришлось быстро проглотить все обратно.

Букер потерял счет времени, и не успел он оглянуться, как день перешел в сумерки. Образы того, что ожидало его дома, вспыхнули в его сознании как фейерверк, и он быстро убрал все свои инструменты, усмехаясь про себя. Он вытащил языком кусочек женской губы, застрявший между зубами, а потом понял, насколько он голоден.

- Ну что ж, я нагулял аппетит. Думаю, пора сматывать удочки. - Он прижег ее раны мини-паяльной лампой и уже был готов уйти, но остановился, приложив палец к губам. - Знаешь, я почти никогда этого не делаю, но...

Букер схватил ее за лицо обеими руками и потянул в разные стороны, пока ее рот снова не разорвался, изодранная и кровоточащая плоть теперь была покрыта полузасохшими комками клея.

Женщина ахнула, набирая полные легкие воздуха, когда кровь, рвота и слюна полились у нее изо рта, как темно-коричневый суп. Кусочки застряли в изорванной плоти там, где раньше были ее губы, и она забилась, когда желудочная кислота обожгла раны.

- Не стесняйся кричать изо всех сил, - сказал Букер. - Давай посмотрим, насколько звуконепроницаем этот малыш на самом деле.

Женщина начала кричать, когда он захлопнул двери, затем он приложил ухо к металлу и прислушался. Ничего не услышал. Как будто фургон проглотил ее. Молодчина, Ренни.

Он схватил лопату, выскользнул из окровавленного кмбинезона и отошел примерно на сто футов в лес. Там он вырыл небольшую яму глубиной около двух футов и закопал свернутую спецодежду, покрыв свежевскопанную почву листьями и ветками.

Удовлетворенный, он вернулся к фургону и уехал. Час спустя, голодный и уставший, он остановился у "Quik Stop".

Букер был удивлен, когда зашел в магазин и увидел незнакомца за прилавком. За все годы, что он там останавливался, ни разу Хамида не было за прилавком.

Букер взял заранее приготовленный сэндвич с индейкой и ветчиной, а также спортивный напиток с виноградным вкусом и подошел к продавцу. Он полагал, что в какой-то момент у него появится вкус к более роскошным блюдам, но пока ему нравились все те же старые блюда из магазина на углу.

Высокий долговязый парень с длинными сальными волосами и кривым носом просканировал товары Букера. Руки мужчины были покрыты струпьями, одна рана была открыта и кровоточила. Он был похож на подсобного рабочего. Букеру стало противно от того, что такому отвратительному человеку позволили работать, имея дело с едой и деньгами людей.

Букер представил, как проследит за этим парнем после окончания его смены, похитит его и позабавится с этими струпьями в кузове своего фургона. Он бы заставил парня съесть их. Он вырежет новые куски плоти, по всему телу этого засранца и даст им зарубцеваться. Когда закончит с ним, ублюдок будет похож на жертву пожара, и все это время долговязый хер будет питаться только собственными струпьями. В общем, ему бы понравилось наблюдать, как парень постепенно пожирает себя. Букер напрягся, думая об этом, и решил, что ему придется вернуться позже или завтра, чтобы забрать его.

- Это все? – спросил Короста, вытирая тыльной стороной ладони капли прозрачной сопли из правой ноздри.

- А где Хамид?

- Не знаю. Он не пришел, поэтому магазин открыла его жена. Она в подсобке.

- А вы кто?

- Его шурин. Просто помогаю сестре, чувак. Хочешь, чтобы я ее позвал, или что?

Букер стиснул зубы и медленно покачал головой, решив оставить все как есть, ожидая пока Короста закончит с его покупками. Он надеялся, что с Хамидом все в порядке, хотя у него было ощущение, что парень, вероятно, катается на своей новой машине, слишком хорошо проводит время и решил немного повеселиться всласть.

Букер решил, что вернется завтра. Во всяком случае, он на это надеялся. Хамид был одним из немногих людей, которых Букеру не хотелось убивать, и это должно было что-то значить.

Букер протянул десятидолларовую купюру и схватил свои вещи с прилавка, прежде чем парень смог прикоснуться к ним снова. – Сдачу оставьте себе, - сказал он и вышел за дверь.

Он подошел к своему фургону, готовый забраться в него, когда женский голос произнес: - Эй, мистер. - Букер остановился и обернулся. К нему направлялась молодая женщина. У нее были длинные вьющиеся светло-русые волосы, она была одета в джинсовую мини-юбку, которая едва прикрывала область таза, и обтягивающую майку, демонстрирующую огромные упругие сиськи. По ее бедру змеилась сексуальная, красиво выполненная татуировка с цветочным орнаментом. Девушка явно была из белой швали[26], и Букер уже мог представить ее со сросшимися ртом и пиздой, висящей на запястьях в его гараже. Еще одна участница?

- Да? - сказал он.

- Привет, - сказала она, подойдя к нему. - Моя машина сломалась. - Девушка указала через плечо на помятый, побитый седан. - Может быть, вы меня подвезете?

Он откусил свой сэндвич, скользя взглядом по ее телу. - Куда?

- До любого гаража, который может оказаться на пути туда, куда вы направляетесь. - Она взмахнула ресницами и тепло улыбнулась.

- Нет телефона, чтобы вызвать эвакуатор?

- Батарея села, - сказала девушка. - Слишком много времени в интернете. Телефон сдох.

- Вам могут вызвать эвакуатор внутри, - сказал Букер. Он уже решил, что она поедет с ним, но не хотел показаться слишком нетерпеливым.

Девушка пристыженно опустила глаза. - Меня не пускают внутрь. Поссорилась с владельцем, Хамидом. Он не выручит. Только вызовет полицию, да и помощь от него мне не нужна.

Он чуть было не сказал ей, что Хамид пропал, но потом прикусил язык. – Гордыня убивает, вы разве не знаете?

Девушка хихикнула. - Знаю, но это в основном все, что у меня есть.

- Ладно, вы, вроде, нормальная девушка. Поехали. - Букер повернулся и открыл дверь фургона со стороны водителя.

- О, спасибо, мистер. Большое вам спасибо.

Букер забрался внутрь, быстро переложил тазер с центральной консоли на боковую сторону своего сиденья и разблокировал пассажирскую дверь. - Открыто, - сказал он.

Девушка забралась внутрь.

Букер завел фургон и выехал на дорогу.

- Меня зовут Тоня.

- Букер.

- Приятно познакомиться, Букер.

- Аналогично. - Букер опустил руку обхватил пальцами рукоятку шокера.

Вайнона приподнялась и смотрела, как Тоня садится в фургон и уезжает. Сама она находилась на заднем сиденье "Ford Tempo" Тони, лежа на Руфусе, чтобы собака их не выдала.

- У нас все чисто, мальчики. Давайте приступим.

Бенни и Арни поднялись со своих мест, Арни сел за руль. Эти двое чуть не убили друг друга, споря о том, кто будет вести машину. Тело Хамида лежало в багажнике, его обугленная плоть наполняла машину запахом шашлыка.

Бенни и Арни поднялись со своих мест, Арни сел за руль. Эти двое чуть не убили друг друга, споря о том, кто будет вести машину. Тело Хамида лежало в багажнике, его обугленная плоть наполняла машину ароматом запахом барбекю.

Посмотрим, как старине Букеру теперь понравится его авто-приятель.

Когда Бенни распахнул дверь багажника, связанный голодранец, которого засунула туда Тоня, чуть не выпрыгнул на него, но испугавшийся Бенни врезал крышкой прямо по голове ублюдка. Торопившаяся Вайнона бросила на Тоню взгляд, и все, что эта маленькая дрянная сучка могла сделать, это пожать плечами и вроде как закатить глаза. Арни и Бенни бросили все еще дымящееся, наполовину съеденное тело Хамида на этого парня, пришлось трижды хлопнуть крышкой, прежде чем багажник закрылся.

Арни завел машину и рванул вслед за фургоном.

Во всяком случае, Тоня была способной женщиной, хотя ее единственным увлечением, кроме убийств, было блядство, как и у ее мамаши. Девчонка при этом сталкивалась с разными типами и могла прекрасно постоять за себя. Мужик в багажнике машины выглядел достаточно сильным, и если Тоня смогла справиться с ним самостоятельно, то придурок в фургоне не будет для нее проблемой. Он не успеет опомниться, как окажется связанным в доме Вайноны и выложит все, что знает о том, где ее деньги и как до них добраться.

Фургон начал набирать скорость, и когда он сделал резкий левый поворот, они потеряли его из виду.

- Не упустите его! Арни, ты можешь разогнать эту хреновину? Давай, давай!

- Я пытаюсь, бабуль. Эта тачка - кусок овечьего дерьма.

- Тоня будет сосать его пипиську, ба? - спросил Бенни, вытирая слюну с нижней губы.

- О, тихо, ты, маленький извращенец. У нее не будет шанса. Если мы сделаем все правильно, это не займет много времени.

- Вон он, - сказал Арни, указывая через лобовое стекло на задние фонари, светящиеся вдалеке, как глаза демона. Он чуть не потерял контроль над машиной, ему пришлось отклониться вправо и встречный грузовик прошел менее чем в футе[27]от них.

- Черт побери, парень. Клянусь Христом, у тебя чили там, где должен быть мозг.

Бенни хихикнул.

– Ага, чили. С бобами.

Арни потянулся и ударил Бенни по руке, едва снова не потеряв контроль над машиной. Сзади раздался какой-то стук, и Вайнона представила, как этот парень очнулся и борется с телом Хамида в этом тесном пространстве. Кем бы ни был этот мужчина, он, вероятно, не делал ничего, кроме как шел на поводу своего члена, и хотя Тоня была всего лишь швалью с большими сиськами, Вайнона знала, что мужчины обращают внимание только на сиськи. Заслуживал он смерти или нет, но теперь было уже слишком позднооб этом рассуждать.

Арни так ускорился, что чуть не протаранил зад фургона.

- Арни, тупое ты дерьмо. Он не должен догадаться, что мы следим за ним. Отвали, пока не испортил все дело и не убил свою сестру.

- Я должен был сесть за руль, - сказал Бенни, а затем добавил свое раздражающее: - Бааа...

- Если вы оба не заткнетесь, я закину вас в багажник к тем парням и сама сяду за руль.

В тот момент, когда Эрик разрядил свои яйца, все пошло прахом. Он не мог вспомнить всего, лишь какие-то кусочки и фрагменты, и судя по тому, как болела его голова, он был удивлен, что помнил хоть что-то.

Блондинка – Тоня, как она назвалась – оседлала его член и хорошо на нем скакала. Лучшая киска, которую он имел за последние годы. Не самая тугая, но девка чертовски хорошо знала, как работать этой штукой. Эрик откинул свое кресло назад настолько, насколько это было возможно, сжимая жир на обеих ягодицах, когда она раскачивалась так сильно, что чуть не вывихнула ему член. Эти ее большие сиськи с сосками размером в полдоллара и цвета запеченной ветчины, били его по лицу, и он высунул язык, чтобы попробовать их на вкус, когда они хлестали его по щекам.

Он помнил, как стиснул зубы, сказал ей, что сейчас выстрелит, попросил ее соскочить, чтобы он мог брызнуть ей на подбородок, но она отказалась.

- Просто кончай в меня, малыш, - сказала она. - В любом случае, у меня не может не быть детей. Я хочу почувствовать, как ты спускаешь внутри меня, детка. Ну же, отдай это мне.

И он это сделал. Он помнил, что она кончила сквиртом, помнил, как намокли его колени, будто на них опрокинули ведро с теплой водой.

И следующее, что он осознал, была тяжелая, сильная боль в верхней части головы.

А потом он очнулся в гребаном багажнике с руками, связанными за спиной. По крайней мере, его колени и лодыжки не были связаны, но он не мог получить рычаг, чтобы открыть крышку, и сколько бы раз он ни упирался в нее коленями, она не поддалась.

Казалось, что в его черепе сидит бык, который бьет рогами и брыкается ногами, колотя копытами о кость, пытаясь выбраться. Эта сука стянула его запястья чем-то похожим на кабельные стяжки, и острые пластиковые края впивались в его кожу при каждом рывке.

Только когда его паника немного утихла, он понял, что не один в багажнике. И что запах жареного мяса исходит от его соседа.

Эрик не знал, был ли это мужчина или женщина - там было чертовски темно, - но одно он знал наверняка: это был труп. Не только из-за запаха, но и из-за того, как тело скользило и каталось там, вялое и безжизненное. И от влаги, впитывающейся в одежду Эрика. Кровь, скорее всего, и, возможно, жир. Этот ублюдок был поджарен, по крайней мере, голова, которая продолжала врезаться в лицо и плечо Эрика, хрустящая кожа трескалась и отслаивалась.

Другие склизкие куски и ошметки разлетались вокруг, когда машина поворачивала и виляла, и Эрик не мог не представлять, что тело было разодрано, внутренности вывалились из него и растеклись по полу багажника.

Тоня. Неужели она несет ответственность за все те тела, найденные полицией?

Возможно, но Эрик слышал мужские голоса, по крайней мере два из кабины впереди. Какая-то ебанутая семейка? Настоящий клан маньяков как в Техасской резне бензопилой или что-то в этом роде?

Эрик не мог поверить в свою гребаную удачу. Детектив, промышляет на парковке "Walmart" в поисках киски, и снимает ту самую убийцу, которую преследует по работе. Она, должно быть, чуть не расхохоталась вслух, когда он сказал, что служит в полиции.

В этот момент машина резко повернула направо, отбросив Эрика в противоположную сторону багажника. Макушка его ноющей головы врезалась в металл, это было похоже на удар кувалдой по черепу. Его сочный, средней прожарки сосед по багажнику налетел на него, и хрустящая часть его головы врезалась Эрику в лицо. В этот момент его рот был открыт и зубы оскалены, когда он морщился от боли в ушибленной голове. Липкое, теплое мясо мазнув, окрасило его резцы и губы, обдав вкусовые рецепторы прогорклым вкусом грудинки.

Эрика вырвало, и горячая рвота брызнула в сторону головы трупа, откуда потекла обратно ему на лицо. Его блевотина смешалась с похлебкой смерти, которая плескалась вокруг и впитывалась в него, и когда он сплевывал и зажимал рот, Эрик поклялся Богу, что убьет Тоню и всю ее гребаную семью еще до окончания этой ночи.

Единственной вещью, которую Фрэнк заставил парня купить на свой выигрыш, был чертов сотовый телефон, и когда он в пятый раз переключился на голосовую почту, Фрэнк чуть не выбросил трубку в окно.

- Ответь на сраный звонок!

Фрэнк подъехал на арендованном автомобиле к дому Букера, желая показать ему фотографии земли, которую нашел для его "таинственного особняка". Он знал, что парень будет от этого без ума, можно было сказать, что этот дом значил для него целый мир.

Но Фрэнк начал сомневаться насчет этого Букера. Парень не пускал Фрэнка в свой дом, и, казалось, нервничал по этому поводу. Он был непреклонен в том, чтобы Фрэнк никому ни слова не говорил о том, на что он тратит свои деньги, что поначалу не казалось таким уж странным. Фрэнк мог понять молодого парня, желающего сохранить все в тайне, чтобы не привлекать стервятников, дальних родственников, давно потерянных братьев и сестер.

А потом он показал Фрэнку свои планы относительно особняка. Оборудованного - как выразился Букер с озорной ухмылкой - полностью функциональным подземельем.

Он просто увлекался извращенным дерьмом, вот и все. И очень смущался из-за этого.

Что-то все еще не сходилось, но Фрэнк должен был признать, что, после того как все уже было сказано и сделано, ему действительно было насрать. Букер, возможно, воспринимал Фрэнка как приятеля, и Фрэнк пользовался этим, как только мог, но парень был всего лишь инвестицией. Билетом Фрэнка в лучшую жизнь для него и его семьи. Больше никакого дерьма. Он мог бы уйти на пенсию, мог бы путешествовать по миру, он мог бы жить в свое удовольствие.

Даже если бы Букер оказался Чарли гребаным Мэнсоном, Фрэнк просто улыбнулся бы, кивнул, и сказал ему быть осторожным. Черт возьми, Фрэнк был готов закапывать за ним ебучие трупы, если это сулило ему большой куш.

Он снова набрал номер, когда очередной раз сворачивал, теперь, возможно, в пяти минутах от езды до места назначения. Букеру нужно было продолжать видеть, как сильно он нуждается во Фрэнке, нужно было продолжать думать, что Фрэнк необходим ему в его новой жизни – что он для него незаменимый человек.

Двадцать акров леса в окружении по меньшей мере сотни других. Никаких соседей. Уединение. Человек мог петь "Звездно-полосатое гребаное знамя" через мегафон на своей крыше, и никто, кроме деревьев и животных, его не услышал бы. Фрэнк даже позвонил землевладельцу, обработал его и получил чертовски хорошую цену.

И это все благодаря мне, малыш. Ты захотел, а я пошел и достал это для тебя. Даже доставил "BMW" чурбану, как ты просил. Я здесь ради тебя.

Фрэнк бросил свой телефон на пассажирское сиденье, когда тот снова переключился на голосовую почту, схватился за руль обеими руками и улыбнулся.

Я это заслужил. Я, блядь, заслужил это.

И теперь меня ничто не остановит.

К тому времени, как они подъехали к дому, фургон был пуст, задние двери были открыты. Когда они ехали следом, Вайнона заставила Арни отстать и держаться достаточно далеко, чтобы задние фонари фургона оставались в поле их зрения. На минуту она подумала, что они потеряли фургон, но вот он, брошенный перед маленьким дерьмовым домиком.

В задней части фургона были лужи крови, наручники свисали с металлических скоб. Фургон выглядел как какая-то причудливая, сделанная на заказ конструкция, и Вайнона готова была поспорить, что замухрышка использовал свой, вернее ее выигрыш, чтобы заплатить за это.

Откуда, черт возьми, взялась кровь? Тоня не успела бы порезать его, а затем увести в дом. И зачем бы ей для этого было тащить его в кузов?

- Что нам теперь делать, ба? – спросил Бенни.

- Да, - сказал Арни, затем фыркнул и сплюнул в грязь комок желтых соплей. - Тоня там веселится, и это несправедливо. Я тоже хочу над ним поиздеваться. Разве сейчас не моя очередь?

В мозгу Вайноны сработал сигнал тревоги. Что-то здесь было не так. Тоне ума бы не хватило сделать что-нибудь, кроме как порезать его, или, возможно, избить до смерти. Если бы Тоня сделала это, ублюдок сейчас истекал бы кровью валяясь в грязи, а она стояла бы рядом вся забрызганная ею, вероятно, скалясь до ушей, готовая ткнуть в лица своим братьям, что она поймала сукина сына прежде, чем они успели туда добраться.

Но Вайнона не сказала этого Арни.

- Знаешь что, Арни? Ты прав. Ты был хорош, и заслуживаешь того, чтобы заняться им. Почему бы тебе не пойти туда, и сказать своей сестре, чтобы она тащила свою задницу сюда. А ты можешь остаться и делать с ним все, что захочешь.

- Правда? - Арни улыбнулся так, что оголились десны, а глаза превратились в щелки.

- Эй, это несправедливо. Бааа, это нечестно. - Бенни топнул ногой и всплеснул руками, как ребенок, которому только что сказали, что он не получит десерт. - Почему Арни должен получать все удовольствие? Разве это не я справился с этим парнем-террористом? Разве не я заставил его говорить?

- Да, да, ты это сделал. Но мне нужен сильный мужчина здесь, рядом со мной, на случай, если случится что-то плохое. Что-то вроде телохранителя.

- Телохранителя?

- Точно.

Хмурое выражение лица Бенни медленно превратился в ухмылку.

- Да, я буду оберегать тебя, ба. Никто не посмеет связываться с тобой, пока я рядом. Никто.

Арни начал морщить лицо, как будто собирался надуться, и, вероятно, сказать что-то о том, что он более сильный мужчина, и что он должен быть тем, кто будет ее защищать.

- Хорошенько отделай его, Арни, - сказала Вайнона. - Но не убивай. Дай ему понять, что мы пришли сюда за нашими деньгами, и дай ему понять, что мы не шутим, понял меня?

Арни усмехнулся. - Я его прижму. Можно мне взять с собой Руфуса? Просто ради удовольствия?

- Валяй. Но помни, что я сказала, мальчик. Если ты убьешь этого дятла, мы не получим за это ни цента.

- Не волнуйся, бабуль. Я обо всем позабочусь.

- Уверена, что ты так и сделаешь, - сказала она, затем открыла дверцу машины и выпустила Руфуса.

Пес затрясся всем телом, разбрызгивая вокруг пенящуюся слюну, затем побежал прямо к багажнику и принялся скрести его лапами, скуля и облизываясь.

- Руфус все еще голоден. Хоть практически целиком сожрал этого террориста. - Арни усмехнулся, схватил Руфуса за ошейник и потащил его прочь от машины к крыльцу дома. Перед самым входом Арни улыбнулся Вайноне уродливой, как грех, улыбкой, и она заставила себя улыбнуться ему в ответ.

Иди туда, мальчик. Этот ушлепок поджидает нас там, устроив засаду, и лучше уж твоя задница, чем моя или моего малыша Бенни.

Арни схватил Руфуса за загривок и с силой потрепал, заставив пса разозлиться и зарычать, затем распахнул дверь, и они оба исчезли в доме.

Первое, что заметил Арни, когда вошел внутрь, был кровавый след, тянущийся от двери в дом. Руфус тоже заметил его и начал слизывать, его язык издавал громкие хлюпающие звуки, когда скользил по полу и со шлепком втягивался обратно в рот.

- Тоня, - сказал Арни, крепче сжимая ошейник Руфуса, пока тот медленно пробирался вглубь дома. - Тоня, куда ты, блядь, подевалась? Бабуля сказала, чтобы ты тащила свою задницу наружу.

Тишина окутала его. Арни начал нервничать, ожидая что сестра может попытаться выскочить и напугать его, чтобы потом высмеять его, как слабака. Всегда называла его маменькиным сынком. Ей нравилось заниматься таким дерьмом, и это каждый раз бесило Арни. А он никогда ничего не мог с этим поделать. Как бы ему не хотелось признаваться в этом самому себе, Тоня могла надрать ему задницу, всегда могла. Она может и была девчонкой, но могла устроить взбучку, похлеще любого мужика, и Арни большую часть времени держался от нее подальше, чтобы избежать конфуза.

Арни надеялся, что Тоня не будет слишком долго препираться с ним из-за того, что ей придется идти на улицу, позволив ему повеселиться с этим парнем. При одной мысли об этом он начал теребить свою сардельку через штаны, его мечтой всегда было оказаться наедине с одной из жертв Бабули. Впрочем, не с любой. Это должен был быть мужчина. Арни не знал почему, знал только, что так не должно быть, но ему мужчины нравились больше, чем женщины. Если быть честным с самим собой, он не мог понять, почему Бенни так нравятся титьки и киски. Арни пытался дрочить, глядя на сиськи и манду, только потому, что знал, что такое должно нравиться мужчине, но это было все равно, что теребить дохлую змею, пытаясь ее оживить. Просто вялый, мягкий кусок мяса.

В мыслях о твердом члене с толстыми венами было что-то такое, что заставляло сердце Арни биться быстрее. И если бы у него был шанс, он немного поборолся бы с этим парнем, прежде чем избить его и отвести к Бабуле. До сих пор у него были только журналы с картинками, спрятанные под матрасом, но они уже начинали ему надоедать. Он хотел почувствовать, как на него капает мужской пот, ощутить его мускусный запах, попробовать его кожу на вкус.

Руфус начал скулить и так сильно дергать ошейник, что Арни, наконец, просто отпустил его.

– Иди и найди ее, мальчик. Найди ее и скажи, что теперь наша очередь.

Руфус мотнул головой из стороны в сторону, жадно принюхиваясь, а затем бросился через комнату, его нестриженные когти царапали деревянный пол. Хвост вилял так сильно, что хлопал его по бедрам с обеих сторон, и каждые несколько секунд он взвизгивал или рычал.

Арни остался у двери, пока Руфус продвигался вглубь гостиной к тому, что выглядело как кухня. Не только потому, что он боялся, как бы Тоня не выскочила и не застала его врасплох, но и из-за этой проклятой тишины. Спокойствие, которое вибрировало в воздухе, как рой безмолвных мошек. Это выводило Арни из себя, заставляло его чувствовать, что он не контролирует ситуацию.

Хватит быть ссыкуном, Арни. Это твой шанс показать бабуле, что ты мужчина в доме, что ты заслуживаешь ее уважения.

Арни чувствовал себя не намного лучше, но набрался достаточно смелости, чтобы сделать один шаг вперед. Пол заскрипел под тяжестью его ноги, и в то же мгновение Руфус исчез. Просто исчез, поглощенный полом.

- Руфус! - Арни метнулся через комнату и на коленях скользнул туда, где только что стояла его собака.

Арни услышал Руфуса прежде, чем увидел его. Сначала рычание. Злобные, глухое рычание, такое же, какое он издавал, играя в перетягивание каната, или когда отрывал кусок мяса от кости ноги.

Что-то похожее на люк открылось под огромным бульмастифом, и тот упал в какую-то пластиковую тюрьму. Четыре гладкие, прозрачные стены были недостаточно широки для размеров Руфуса.

Заполненные самыми крупными чертовыми крысами, которых Арни когда-либо видел.

- Руфус! - снова закричал он, не зная, как помочь. Было слишком глубоко, чтобы Арни мог дотянуться и схватить собаку, а даже если б и смог, он не был уверен, что справился бы с этим, ведь одна из этих крыс могла укусить или поцарапать его, да даже просто прикоснуться к нему.

Руфус давил лапами серые, волосатые тела, цапнул одну из них и затряс головой, разбрызгивая кровь по пластиковым стенам. Но их было слишком много. Крысы взбирались на него, визжа и пища, впиваясь своими длинными желтыми зубами в его кожу. Руфус скулил, метался от стены к стене, пытаясь развернуться и освободиться от зубов и когтей, но на каждую крысу, которую он давил челюстями, еще пять поднимались по его телу и нападали.

Скулеж Руфуса превратился в вой, когда крысы навалились на пса, разрывая его и поедая живьем. Пластиковая клетка дребезжала и тряслась, и вскоре единственное, что Арни мог видеть, это торчащие вверх четыре лапы его собаки, остальная часть тела была погребена в остервеневших крысах, шерсть которых теперь была мокрой от крови.

Что за херня здесь творилась?

Тоска по Руфусу нахлынула на Арни, но в этот момент он понял, что попал в беду. Он понял, что бабуля ошибалась насчет тупости этого парня, ошибалась насчет Тони. Его старшая сестра, вероятно, уже мертвая, спрятана где-то в этом чертовом доме, и если Арни не поторопится, не возьмет на хер свои ноги в руки и не ломанется к входной двери, то присоединится к ней.

Он вскочил, не сводя глаз с бойни, происходившей под ним. И уловил какое-то движение. Он только сейчас понял, что за пластиковой коробкой можно было рассмотреть комнату под гостиной, в которой он сейчас стоял. И в этой комнате стоял мужчина и смотрел на него снизу вверх. Он улыбался и махал ему рукой.

- Ах, чтоб меня! - Арни повернулся к входной двери, как раз в тот момент, когда с потолка рухнули крюки.

Арни успел только вскинуть руки, чтобы защитить лицо, прежде чем в него вонзились острые металлические зубцы. Один попал ему в правое плечо, другой в левый бицепс, и после того, как они вонзились в него, их инерция подняла его в воздух, где он повис и засучил ногами, крича и кривясь от боли. Кровь, хлынувшая из ран, за считанные секунды пропитала его рубашку, ее тепло разлилось по животу, паху и ногам.

- Бабуля! П-помоги мне!

Еще один крик вырвался у него из горла, когда его собственный вес расширил раны. Ноги Арни были в добрых полутора футах от пола, и он держал их так неподвижно, как только мог, чтобы не раскачиваться.

Со мной все будет в порядке. Бабуля и Бенни придут за мной. Они не оставят меня в таком состоянии.

Входная дверь была закрыта, и Арни проклял себя за то, что прикрыл ее за собой. Он снова закричал, зовя на помощь, надеясь, что его голос будет слышен сквозь дерево. И тут он почувствовал, как чьи-то пальцы скользнули по его левому бедру.

Арни ахнул, затем ударил ногой, но это только заставило его тело раскачиваться, еще больше разрывая проткнутую плоть. Кровь брызнула на пол, затем снова равномерно потекла, капая вниз.

Из-за спины Арни вышел мужчина, голый и весь в крови. Его кожа блестела, как сырая говядина, и Арни потребовалось мгновение, чтобы понять, что на человеке была маска.

Иисус... это не маска. Это чертово лицо.

Кожа, покрытая каплями влаги и крови, выглядела свежей. Она была светло-коричневого цвета, хотя Арни мог видеть розовое мясо, выступавшее по краям. Женская. Кожа выглядела гладкой, ухоженной, как будто ее бывшая владелица регулярно отшелушивала ее. Веки были темно-фиолетовыми, щеки слегка розовыми, губы - темно-малиновыми, всего на несколько оттенков темнее, чем брызги крови на них.

Лицо не Тони. А кого-то другого.

Широко раскрытые немигающие глаза мужчины, скрытые под кожаной маской, смотрели на Арни. Из-под маски виднелись зубы, но Арни не мог понять, улыбается человек или гримасничает.

Мужчина держал что-то черное в левой руке, проводя большим пальцем по его поверхности почти с любовью. Правой рукой он ухватился за синие джинсы Арни. Сжал в горсть ткань под коленом и сильно дернул вниз. Арни немного прибавил в весе за последние пару лет, и джинсы облегали его плотнее, чем раньше, и как бы сильно мужчина ни тянул за них, они не спускались ниже талии Арни, и с каждым рывком металлические крюки разрывали его плоть все сильнее и сильнее.

- Стой... остановись! Пожалуйста! - Арни попытался пнуть мужчину, не имея другой защиты, но только еще большую поранил себя. Он задавался вопросом, сколько займет времени, прежде чем металл пройдет прямо сквозь него, разорвав плоть и позволив телу рухнуть на пол.

Кровь, стекающая по телу, должно быть, смазала его талию, потому что, когда мужчина снова дернул, джинсы спустились до икр Арни. Еще один рывок, и он остался совсем без штанов, которые тут же были отброшены на старый диван с цветочным орнаментом.

Следующим было нижнее белье. Арни смотрел мимо своего окровавленного члена, красного, как копченая говяжья колбаса, в глаза мужчине. Черный предмет, который мужчина держал в левой руке, был поднят и попал в поле зрения Арни.

Какой-то пульт дистанционного управления.

Когда мужчина нажал на одну из кнопок, деревянные панели пола сдвинулись, открывая отверстие. Арни висел прямо над ним, и пока он боролся изо всех сил, не обращая внимания на боль в плече и бицепсе, что-то под ним зажужжало и заскрипело, как тележка американских горок, взбирающаяся на крутой холм.

Сначала из пола выросли два длинных металлических шеста с острыми и зазубренными концами, по одному с каждой стороны от Арни. Как только они оказались примерно на уровне лодыжки Арни, мужчина схватил его левую голень, повернул ему ногу и вонзил металлический шип в ахиллесову пяту. Металл с легкостью прошел, и Арни кричал, пока, казалось, что-то не разорвалось в его горле, в то время как мужчина проделал то же самое с другой его пяткой. Металлические столбы слегка изгибались наружу, все больше и больше, по мере того, как они продолжали расти из земли, дюйм за дюймом раздвигая ноги Арни.

- Н-не надо этого делать... прошу! Ах, черт, пожалуйста, блядь, отпусти меня!

Мужчина протянул руку и позволил крови Арни стекать по пальцам, покрывая их, затем растер ее по груди и животу, как лосьон.

Бедра Арни затрещали, когда металлические шесты раздвинули его ноги в шпагат, подталкивая его тело к металлическим крюкам, уже вонзившимся в него. Раздался звук, похожий на шипение спускаемого пара, и столбы остановились. Арни хватал ртом воздух, его разум едва мог справиться с агонией от ран.

Мужчина нажал еще одну кнопку на своем пульте, а затем, как будто ему стало скучно, просто ушел. Проходя мимо Арни, он шлепнул его по заднице.

- Нет! Вернись... спусти меня отсюда!

Арни попытался повернуть голову, но не смог вывернуть ее достаточно, чтобы увидеть, куда пошел мужчина.

Его внимание привлек еще один жужжащий звук.

Свет отражался от чего-то металлического, медленно поднимающегося из-под пола.

- О Господи. О Господи Иисусе... - Арни изо всех сил боролся со своим металлическим пирсингом. Боль его больше не волновала.

Стальная пирамида поднималась все выше, выше и выше.

- Ты это слышал? - Вайнона оттолкнулась от машины и подошла ближе к дому. Она могла бы поклясться, что только что слышала крики, и, похоже, какую-то перепалку.

Если эти два идиота там барахтаются друг с другом, клянусь, я убью их обоих.

- Я ничего не слышал...

Шум раздался снова, на этот раз громче, и не было никаких сомнений, что это был крик. Полный страданий. Вайнона слышала такое достаточно много раз, чтобы узнать, и сейчас по реву изнутри дома, она могла точно сказать, что это кричал Арни.

- Это был Арни, ба, - сказал Бенни, и, не дожидаясь больше ни секунды, мальчишка бросился к дому.

- Погоди-ка минутку, - крикнула ему вслед Вайнона, но тот уже не обращал на нее внимания. Как бы сильно ни ссорились эти два парня, они по-своему любили друг друга.

- Арни, я иду! - Бенни широко распахнул дверь и бросился в дом.

Вернее, собирался это сделать.

Шум громкого удара раздался из дверного проема, и лунный свет отразился от металлической поверхности. Вайноне пришлось щуриться, пока она медленно приближалась к дому.

Только когда металл, подобно массивному лезвию гильотины, втянулся обратно в дверную раму, нижняя половина тела Бенни рухнула назад. Металл попал ему в затылок, разрубив его на части до самых ног. У половины его тела, которая лежала, истекая кровью, на переднем крыльце, не было ни головы, ни рук. Бенни, должно быть, бежал наклонившись, вытянув голову перед собой. Его грудь и передняя часть живота отсутствовали, кость была рассечена насквозь, а внутренности вытекли из туловища в красно-фиолетовую кучу рядом с ним. Одна из его ног, должно быть, была вытянута перед ним, потому что от колена вниз был просто кусок кровоточащего мяса с мозолистой пяткой на конце.

- Б-Бенни! Бенни! - Вайнона рухнула рядом с телом мальчика, провела дрожащей рукой по обнаженному мясу и кости.

Лезвие гильотины вернулось на место, и Вайнона поймала вторую половину Бенни. Должно быть, она крутанулась в воздухе, когда падала, потому что упала на спину. Руки были широко раскинуты, лицо повернуто в сторону, уже мучнисто белое. Часть его ноги и передняя часть стопы лежали сразу за порогом.

- Бабуля!

На секунду Вайноне показалось, что это Бенни ее зовет. Ее сердце подпрыгнуло, а желудок сжался, но когда она подняла глаза, на нее смотрело лицо Арни.

- Помоги мне!

Арни был подвешен в воздухе на крюках, его ноги были широко растянуты шипами, воткнутыми в лодыжки. Кровь лилась с него, окрашивая металл в красный цвет, из пола поднимался предмет в форме пирамиды. Ее острие было, возможно, в дюйме от задницы Арни, и он выл и кричал, корчась и истекая кровью.

Даже если бы Вайнона хотела, она не видела способа помочь мальчику. И когда верхушка пирамиды вошла в него, а он откинул голову назад и заревел, она снова обратила внимание на своего Бенни, позволив слезам капать на его разделанное тело.

- О, Бенни. Ох, Бенни, мальчик мой. - Она переступила порог, не заботясь о том, что лезвие гильотины разрежет ее надвое. То осталось заблокированным, и она без вреда для себя шагнула внутрь, упала на колени и притянула к себе голову Бенни. Кровь пропитала ее брюки, пока она раскачивалась взад-вперед, гладя пальцами его волосы.

Арни не переставал кричать, не переставал звать ее на помощь, хотя через некоторое время его слова стали неразборчивыми, а вопли превратились в булькающие, влажные, захлебывающиеся звуки.

Вайнона не знала, как долго она просидела на полу, прижимая голову Бенни к своему животу, но через некоторое время она поняла, как стало тихо. Она не была уверена, когда Арни прекратил стонать, но теперь мальчик затих. Пирамида расколола его почти пополам, кончик торчал у него изо рта чуть дальше зубов.

Вайнона поднялась на ноги, вышла наружу и направилась к машине. Бенни и Арни настояли на том, чтобы взять с собой дробовик, который теперь лежал в багажнике. Ей никогда не нравилось оружие, но мальчики его просто обожали, поэтому она согласилась позволить им взять его с собой.

У нее не было ключей, она решила, что они, должно быть, в кармане Арни, поэтому открыла багажник из-под водительского сиденья.

К тому времени, как она дошла до багажника, человек, которого Тоня уложила там связанным, уже наполовину выбрался. Вайнона совсем забыла о нем, и у нее не было времени с ним возиться. Обеими руками она схватилась за край крышки багажника и захлопнула ее. Та угодила мужчине в спину прямо под лопатки, и он вскрикнул, попытался протянуть руку и схватить Вайнону, но она снова ударила его крышкой. Потом еще раз. Третий удар выжал из мужчины все силы, и он хватал ртом воздух, морщась и хватаясь за позвоночник обеими руками.

Вайнона выхватила дробовик из багажника, размахнулась и ударила мужчину в левый висок. Когда он крякнул и откатился назад, Вайнона захлопнула крышку багажника, а затем поплелась обратно в дом.

- Букер! - крикнула она, ее голос больше напоминал рычание, чем что-либо еще. - Я хочу свои гребаные деньги!

Эрик задыхался от пульсирующей боли в спине, каждый толчок сердца был таким болезненным, как удар крышкой багажника. Двигаться вообще было чистой пыткой, и когда он наконец перевел дыхание, то использовал его чтобы захныкать. Одна его щека упиралась во что-то мокрое и холодное, и он знал, что это сырое человеческое мясо, но ему было все равно. Ствол дробовика сильно ударил его, возможно даже расшатал зуб или два, и это холодное мясо, прижатое к его лицу, на данный момент было приятно. Он просто лежал, зажмурив глаза, стиснув зубы, и сосредоточился на боли в позвоночнике.

Я теперь что, ебучий калека?

Не то, чтобы это имело значение. Он не думал, что выберется из этой переделки живым. Единственное, чего он хотел, это забрать с собой хотя бы одного из этих ублюдков. Со сломанной спиной он не был уверен, что сможет сделать даже это.

Но пока он лежал и думал об этом, боль немного притупилась. Пульсация все еще продолжалась, но утихла до ровного, медленного ритма. Эрик боялся пошевелиться, опасаясь, что может причинить себе еще большую травму, но еще после нескольких минут, проведенных с лицом, прижатым к окровавленной подушке, он заставил себя хотя бы отодвинуться в сторону. Боль была, но он мог двигаться вполне прилично.

Спина не сломана. Спасибо, блядь, Христу за это.

Эта старая сука так сильно била крышкой багажника, что Эрик чувствовал, словно его жевал гигантский металлический монстр. Но она, должно быть, была недостаточно сильна, чтобы нанести какой-либо непоправимый ущерб.

Эрик с трудом сдержал желчь, подступившую к горлу, когда он посмотрел на изодранный, изувеченный труп, с которым он делил багажник. Голова мужчины была наполовину сожжена до черной корочки, и по всему телу у него отсутствовали куски плоти, похожие на следы укусов, как будто он побывал в пасти гребаной Большой Белой. Органы и веревки кишок были разбросаны по полу багажника, плавая в крови.

Черт побери, погоди-ка минутку. Почему я вдруг вижу этого ублюдка?

Багажник не закрылся как следует, и, хотя он был прикрыт, замок не защелкнулся. Эта старая сука так спешила вернуться к тому, чем занималась, что не поняла этого.

Внезапно отомстить этим больным ублюдкам перестало быть главным в его списке приоритетов. Первым было выживание. Свалить отсюда к чертовой матери, пока у него еще был такой шанс.

Я достану вас позже, твари. Клянусь Богом, вас поджарят за это. Всех вас.

И в тот самый момент, когда он уже собирался поднять крышку багажника и вылезти, его ослепил свет фар.

Эрик пригнулся и стал ждать.

Когда Фрэнк наконец подъехал к дому Букера, он не знал, что делать с машинами, припаркованными у тротуара прямо перед ним. Фургон, как он догадывался, принадлежал Букеру, после того, как парень столько рассказывал о автомобиле, который делали для него на заказ.

Один взгляд на этот фургон, и Фрэнк понял, что его подозрения были верны. С потолка свисали цепи, по полу разбрызгана кровь. У этого малыша Букера с головой было явно не в порядке. Гребаный психопат. А теперь гребаный миллионер-психопат.

Но это мой гребаный миллионер-психопат.

Другую машину Фрэнк не узнал. Он был бы не против, если бы к Букеру заехала какая-нибудь дорогая шлюха с первоклассной киской. Но машина была старой и побитой, не такой, на которой разъезжала бы элитная проститутка.

То, что парень сейчас богат, вовсе не означает, что он все еще не прочесывает Интернет в поисках неряшливой, вонючей дырки. Он еще не привык к деньгам.

Конечно, Фрэнк знал, что существует вероятность того, что владелец этой машины, также является владельцем всей этой крови в кузове фургона. И самое последнее, что Фрэнку сейчас было нужно, это чтобы Букера арестовали, увезли, а весь его выигрыш конфисковало сраное государство.

Фрэнк никогда не был так близок к своему самому крупному гонорару, и будь он проклят, если позволит какой-то драной шлюхе все ему испортить. Он поможет Букеру избавиться от нее, вот что он сделает. Затем он усадит парня, объяснит ему, что нужно быть более осторожным, что люди будут более внимательно следить за ним теперь, когда у него есть деньги. И Фрэнк скажет ему, что что бы ни случилось, Фрэнк прикроет его спину.

- Ебать-копать, - пробормотал Фрэнк, потирая затылок и глядя на открывшуюся перед ним сцену. Он взглянул на дом, и у него отвисла челюсть, когда заметил тело. Или часть тела, истекающую кровью и распростертого прямо там, на крыльце. Входная дверь была открыта, и с того места, где стоял Фрэнк, он мог видеть размазанную по ней кровь, и еще больше крови вытекавшей через порог. – Но ведь никто никогда и не говорил, что это дерьмо будет легким, не так ли, Фрэнк?

Первое, что он сделал, это закрыл задние двери фургона. Обошел его, чтобы убедиться, что больше нет никаких сюрпризов. Несколько пятен крови на бетоне, но ничего особенного. Они могут отбелить это дерьмо позже.

Фрэнк просунул голову в водительское окно "Ford Tempo", надеясь, что ключи все еще там, но их не было. Он мог бы перевести машину в нейтральное положение и оттолкать эту телегу с глаз долой, но не был уверен, что сможет справиться с этим самостоятельно, поэтому решил, что просто осмотрит чертову штуку, а затем попросит Букера помочь ему с этим, когда придет время.

Когда он обходил машину, проверяя ее кузов и землю под ним на наличие каких-либо улик, ему показалось, что он услышал тихий стук, доносящийся из багажника. Фрэнк поискал на земле какое-нибудь оружие, но ничего не нашел. Он сунул руку в карман, нашел ключ от своего, взятого на прокат автомобиля, зажал металл между указательным и средним пальцами, чтобы добавить остроты удару, если ему придется защищаться.

- Там есть кто-нибудь? Вам не нужно бояться... Я здесь, чтобы помочь.

Как только Фрэнк обогнул машину, крышка багажника распахнулась. Изнутри вывалился мужчина весь в крови, с руками за спиной, и сильно ударился о тротуар. Несколько секунд он катался, скаля зубы, затем его глаза распахнулись и встретились с глазами Фрэнка.

- Пожалуйста, - пробормотал мужчина. - Пожалуйста, помогите мне.

Внутри багажника было еще одно тело. Оно выглядело так, будто его терзала стая волков.

А лицо обожжено? Господи...

Хотя труп представлял из себя не более чем груду мяса, Фрэнк узнал этого человека. Он подошел ближе, наклонился, а затем высунул голову обратно, когда его обдало запахом.

Хамид. Какого черта Букер тратил деньги на "BMW", если просто собирался убить этого парня?

- Иисус Христос. - Фрэнк попятился от багажника, прижав ладонь к ноздрям. - Кто вы, блядь, такой, мистер?

- Харпер. Д-детектив Эрик Харпер. - Мужчина брыкался ногами, пока не смог принять сидячее положение. - Мы должны убраться отсюда нахер. Прямо, блядь, сейчас. Немедленно.

Вот как, Букер. Полицейский? Ты серьезно?

- Позвольте мне спросить вас вот о чем, детектив. Что ваши люди знают о Букере?

Харпер скривился, глядя на Фрэнка. - Букер? О чем ты говоришь, чувак? Какая-то гребаная сука сделала это со мной, вместе со своей семейкой ебанутых деревенщин.

- Серьезно...?

- Какое это имеет значение? Нам нужно быстро сматываться, пока они не вернулись сюда.

- Сколько их?

- Что?

- О скольких членах семьи тупых голодранцев мы здесь говорим? Они вошли в дом?

Выражение лица Харпера изменилось, и он уперся спиной о "Tempo", чтобы подняться на ноги. - Ты один из них, не так ли? Ага? Ну, тогда слушай сюда, ублюдок. Даже с руками за спиной я могу надрать тебе задницу. Понял меня? Я тебя, блядь, урою нахуй!

Фрэнк не смог сдержать усмешки. Он поднял руки и подошел к истеричному детективу. - Успокойся. Я не один из них. Этот дом принадлежит моему другу, так что, если те люди, что привели тебя сюда, сейчас внутри, у моего друга могут быть проблемы.

Харпер, казалось, немного расслабился, но в следующее мгновение паника снова отразилась на его лице. - В любом случае, мы должны валить. Помоги мне добраться до телефона. Я быстро вызову сюда все силы гребаной полиции, и они смогут помочь твоему другу.

- На это нет времени.

- Чего...? Слушай, чувак. Эти ублюдки внутри - долбаные психи, врубаешься? И я точно знаю, что у одного из них есть дробовик. У тебя есть что-нибудь, что можно этому противопоставить?

Фрэнк вытащил руку из кармана, демонстрируя ключ зажатый между пальцами кулака.

- Так я и думал. Мы только теряем зря время. Нам нужно...

Фрэнк размахнулся и ударил Харпера по лицу. Ключ вонзился ему прямо под ухо на линии подбородка, и хотя не повредил кожу, это застало детектива врасплох. Харпер отшатнулся назад, потерял равновесие и грохнулся задницей на тротуар.

- Прошу прощения, детектив, - сказал Фрэнк, замахнувшись ногой и попав Харперу прямо под подбородок.

Харпер хрюкнул, ударился затылком о бампер автомобиля, прежде чем завалиться на асфальт.

Фрэнк с силой опустил ногу Харперу на затылок, прежде чем присел рядом с ним.

Харпер пробормотал что-то бессвязное, хотя Фрэнк был почти уверен, что разобрал слово "сука".

Харпер был тяжелым ублюдком, но Фрэнк смог поднять его достаточно высоко, чтобы прислонить тело к багажнику и засунуть внутрь только голову.

- Ничего личного, детектив Эрик Харпер. Но я это заслужил. И я должен защитить свои инвестиции. - Фрэнк схватился за крышку багажника обеими руками, изо всех сил рванул ее вниз.

Тело Харпера дернулось, и в багажник брызнула свежая кровь, несколько капель потекло по бамперу. Однако он все еще издавал звуки, словно жевал кусок мяса с открытым ртом. Фрэнк снова ударил крышкой и попятился от него, задыхаясь, вытирая пот с лица и лба.

Харпер больше не шевелился и не издал ни звука. Теперь из багажника не останавливаясь сочилась кровь. Крышка захлопнулась достаточно сильно, чтобы защелкнуться и остаться закрытой. Фрэнк прикинул, что практически обезглавил человека, вероятно, ничего, кроме раздробленного позвоночника, не соединяло голову Харпера с его телом.

Фрэнк бросил еще один взгляд в сторону дома, на тело, истекавшее кровью на крыльце. Не тело Букера. Кем бы ни были эти придурки, Фрэнку казалось, что они проигрывают битву. И как бы Фрэнку ни хотелось броситься внутрь, чтобы помочь, он знал, что сначала должен прибраться.

Черт, Фрэнк, ну ты тут и натворил.

Ему пришлось повозиться, чтобы открыть багажник из-за застрявшей там шеи Харпера. Фрэнк бросил оставшуюся часть Харпера внутрь к Хамиду и трижды хлопнул крышкой багажник, прежде чем тот захлопнулся.

Он перевел машину на нейтральную передачу, и хотя не был уверен, куда ее поведет, прижался левым плечом к двери водителя и начал толкать. Слава Богу, улица шла под уклон, и как только автомобиль набрал обороты, Фрэнк запрыгнул внутрь.

Просто надо пока отъехать подальше от Букера. Мы можем позаботиться об этом позже.

Когда он ехал вниз по улице, Фрэнк впервые осознал, что не звонил своей жене с тех пор, как приехал в Техас. Не проверял детей. Он вытащил свой мобильный телефон, набрал номер и прижал трубку к уху.

- Детка? Прости, что не звонил... Я был очень занят. Но, милая? Я должен тебе кое-что сказать. Думаю, тебе лучше сесть.

Букер уставился на себя в зеркало. Как бы весело ему ни было, он не мог игнорировать грусть, нарастающую в груди от осознания того, что скоро ему придется покинуть этот дом. Он никогда не понимал, насколько привязался к нему за эти годы, и только сейчас, когда отъезд стал реальной возможностью, он задумался, сможет ли это сделать.

Я вырос здесь. Здесь умерла моя мать. Я стал тем, кем я являюсь сегодня, именно здесь. Я, блядь, выиграл в лотерею в этих стенах!

Но он знал, что нужно уходить. Он должен оставить свою прежнюю жизнь позади. Для Букера настало время полностью раскрыть свой потенциал, а если жить прошлым, это будет только сдерживать его.

Слеза скатилась с его глаза и скользнула по лицу, прижатому к его коже. Селена Гутьеррес была гораздо красивее вживую, чем по телевизору, и после того, как она столько лет называла выигрышные номера, Букер понял, что одержим ею, без ума о нее. И в тот день, когда она, наконец, назвала его номера, когда цифры соскользнули с ее губ, как капли меда, он понял, что они предназначены друг для друга. Им суждено быть вместе.

Конечно, как только сознание вернулось к ней и она хорошо рассмотрела гараж Букера, Селена с этим не согласилась. Она не переставала кричать, ругаться и размахивать руками. И она могла кричать громче, чем кто-либо, кого Букер когда-либо видел в своей жизни. Обычно ему не мешали крики, мольба и плачь, но сегодня он был немного на взводе. Раздражительный.

И он не хотел портить ее идеальное, великолепное лицо.

Поэтому срезал его.

Вообще-то он надеялся, что она будет сотрудничать, надеялся, что она согласится провести его личную маленькую лотерею сегодня вечером. "Но да ничего страшного, - подумал Букер. - Мне нужно только ее лицо".

И когда он посмотрел в зеркало, на лицо Селены, прижатое к его лицу, он улыбнулся. Все будет идеально. Он сам будет ведущим. И уже почти наступило время игры.

Он не рассчитывал на такую большую компанию. Если бы он знал, то, вероятно, не стал бы хватать ту бегунью, которая теперь висела в его гараже, вся запечатанная и красивая. В конце концов, она была ему не нужна. Тоня казалась подарком, посланным Богом, своего рода намеком, типа "Продолжай в том же духе". И тут он заметил машину, следовавшую за ними и нервный взгляд Тони, когда она смотрела в боковое зеркало.

Поэтому он вытащил бегунью из грузового отсека после того, как дал пропустил через Тоню столько тока, сколько было бы достаточно для питания футбольного стадиона. Букер оставил двери фургона открытыми, полагая, что это задержит того, кто был в машине, на достаточно долгое время, чтобы он смог затащить девушек внутрь дома и подготовиться.

Наконец-то он сможет испытать, как работают переделки в его доме.

Модификации, сделанные им работали великолепно, и как только все это закончится, он поднимется наверх и насладится последствиями. Хотя новые игрушки были эффективными, его возможности будут абсолютно безграничны, как только у него будет свой особняк. При мысли об этом у него сладко заныло в животе, и он выбросил мысли из головы, чтобы сосредоточиться.

Букер отошел от зеркала, посмотрел сквозь пластиковую камеру, мимо мечущихся, пирующих крыс в свою гостиную над ним. Там кралась старуха, сжимавшая в руках дробовик. Букеру показалось, что он уже видел ее, но не смог вспомнить, где именно. Ну и ладно. Это не имело значения.

Осталось собрать еще одного участника, и можно начинать.

Вайнона не могла унять дрожи, когда с опаской перемещалась по дому. Она уже проверила спальни, кухню и даже туалеты, но не обнаружила никаких признаков придурка или Тони.

Она чувствовала на себе взгляд мужчины. Судя по тому, что случилось с ее мальчиками, она была уверена, что он знал о ее присутствии, и, вероятно, следил за каждым ее шагом. Вайнона осторожно делала каждый шаг, следя за тем, чтобы не было никаких ловушек, которые могли бы сработать и навредить ей.

- Букер, мразь ты свинорылая! Иди сюда и поговори со мной! – Она снова вернулась в гостиную, глядя на распростертое тело Арни. – Там снаружи в моем багажнике лежит Хамид. Или то, что от него осталось. Больше никому не нужно умирать, Букер. Я пришла только за тем, что принадлежит мне по праву.

Да, у Букера были ее деньги. И он отдаст их ей так или иначе, в этом Вайнона была уверена. Но он убил Бенни. Ей было насрать на Арни или Тоню, она годами молилась, чтобы Господь забрал их.

Но не моего Бенни. Только не моего прекрасного Бенни.

А бедняга Руфус превратился в крысиный корм, и был обглодан почти до костей к тому времени, когда Вайнона его заметила. А ей ведь нравилась эта собака. Букер заплатит и за это.

Ты убил мою семью. Ты украл мои деньги.

Вайнона подождала там еще, наверное, минут десять, прежде чем потеряла терпение и двинулась обратно к спальням.

В коридоре были две двери, которые вели в спальни и еще одна дверь в конце была заперта. Вайнона уже решила приставить к ней ствол дробовика и проделать дыру в этой чертовой штуке, но когда она повернула за угол в коридор, дверь оказалась открыта.

В тот момент, глядя на колеблющуюся темноту за дверью, Вайноне захотелось убежать, просто вернуть свою задницу домой. Кем бы ни был этот Букер, он не валял дурака. Он был сильным, опасным, умным.

А кто я такая? Просто умирающая старуха, оставшаяся без семьи. Без денег.

Она задавалась вопросом, сможет ли она уговорить парня поехать с ней домой. Теперь, когда ее мальчики ушли, ей понадобится кто-то сильный рядом. Она не закончила выполнять Божью работу, и хотя Букер был потерянной душой, он, несомненно, мог быть чертовски полезен. "Да, именно так, - подумала она, пробираясь все дальше и дальше по коридору. - Я не хочу забирать твои деньги, милый. Я хочу тебя. Я хочу, чтобы мы стали семьей. Я хочу, чтобы мы отправляли вопящих грешников в ад... вместе".

Толкнув стволом, она приоткрыла дверь еще шире и осторожно шагнула внутрь. Было темно, но из-за угла что-то мерцало бледным, хаотичным светом, ровно настолько, чтобы Вайнона могла видеть, куда идет.

А потом она повернула за угол, и чуть не выронила дробовик, когда увидела то, что находится в этой комнате. Она уперла ствол в пол, чтобы одной рукой прикрыть свой разинутый рот.

Гараж. Пол из гладкого бетона, стены оклеены кусками пенопласта и картонными коробками из-под яиц, уложенными толстым слоем, так что казалось, закрывали каждый дюйм.

В центре комнаты были три обнаженные женщины, подвешенные на цепях, пристегнутых наручниками к их запястьям. У каждого из них ладони были сложены над головой, как будто они молились, а колени были согнуты так, чтобы подошвы их ног тоже были прижаты друг к другу.

- Тоня?

Ее внучка висела между двумя другими женщинами, при звуке своего имени Тоня медленно подняла голову, встретилась взглядом с Вайноной, а затем заплакала. Было похоже, будто она пыталась что-то сказать, но ее губы не двигались, и звуки были просто приглушенной бессмыслицей. Тоня слабо подрагивала в своих цепях, но, похоже, испытывала слишком сильную боль, чтобы сопротивляться слишком усердно. Она снова опустила голову, ее плечи вздрагивали, когда она рыдала.

Вайнона снова схватила дробовик обеими руками, развернулась по кругу, чтобы убедиться, что Букер не прячется где-нибудь рядом, готовый наброситься на нее. Слабый свет, падающий на стены, оставлял в гараже темные участки, и глаза Вайноны были уже не такими, как раньше.

Свет исходил от маленького телевизора, стоящего на чем-то, что Вайнона приняла за журнальный столик. Только подойдя вплотную, она поняла, что это была какая-то секс-кукла, стоящая на четвереньках, с покрытием блестящим и гладким, как промасленная кожа. И чертовски реалистичная, а не из тех, что надуваются. Шли новости, и когда Вайнона отошла от куклы и телевизора, они переключились на лотерею. Ведущая, не та, что обычно называла цифры, улыбалась с экрана, пока лотерейный автомат вращал шарики для пинг-понга.

Когда женщина начала называть цифры, Вайнона отвернулась от телевизора и посмотрела на Тоню и других пленниц. Из трех женщин, висевших там, Тоня, казалось, была в лучшей форме. Кровь текла из ее рта, по рукам и ногам, скапливаясь под ней. Она была единственной, кто все еще был в сознании, и, похоже, ей потребовалась каждая унция энергии, чтобы просто держать голову. Теперь, когда Вайнона была совсем близко, она могла видеть, что губы Тони были склеены. За ними ее внучка кричала и плоть побелела там, где растягивалась, когда она попыталась открыть рот. Свежая кровь потекла по ее подбородку, из зажмуренных глаз сочились слезы.

- Что такое...? - Вайнона положила дробовик рядом с собой и сдавила пальцами губы Тони, не обращая внимание на девушку, которая кричала и брыкалась. - Успокойся, черт возьми, дай мне просто...

Вайнона смогла впиться ногтями обеих рук, а затем потянула. Губы разорвались с треском, и капли крови брызнули на лицо Вайноны, когда Тоня издала гортанный крик. Сами губы были отрезаны, и выглядело так, будто Букер использовал суперклей, чтобы соединить вместе обрезанную плоть.

- Б... Бабуля... помоги мне. Вытащи... вытащи меня отсюда. - Слова, слетающие с губ Тони, было трудно разобрать из-за всей этой крови, текущей из них.

Вайнона проигнорировала мольбы внучки, протянула руку и схватила ее за лодыжки. С ногами девушки, похоже, сделали то же, что и с ее губами: подошвы были срезаны, раны прижаты друг к другу и склеены. Вайнона начала их раздирать, но потом поняла, что в этом нет смысла.

В ее планах не было спасать Тоню. И она должна была показать это Букеру.

Ты видишь? Я предпочла тебя собственной внучке, Букер. Я и ты, мы действительно можем что-то изменить.

Женщина слева от Тони выглядела молодой, стройной. На ней не было ни капли жира. Ее лицо и живот были багровыми от синяков, а вдоль линии роста волос тянулся глубокий порез. Ее лицо покрывала засохшая кровь, а порез начал засыхать, превращаясь в темный, шероховатый рубец. На ноге у нее была колотая рана, очень серьезная, и, насколько Вайнона могла судить, она истекла кровью. Вайнона ткнула пальцем в рану, покопалась в мясе, а девчонка никак не отреагировала. С ней было все кончено.

Вайнона думала, что вторая тоже мертва, но когда она приподняла ее лицо за подбородок, из горла женщины вырвался тихий стон. У этой пленницы было срезано лицо, но кожа с ее ладоней и подошв была приклеена ко лбу, щекам и подбородку. Однако все еще оставались открытые участки, и лицевые мышцы на них блестели и пульсировали.

Вайнона даже не заметила той машины, которая сейчас ожила позади нее.

Она вскрикнула и случайно пнула свой дробовик, оттолкнув его на несколько футов от себя. Прежде чем повернуться лицом к шуму, она бросилась вперед, схватила свое оружие, и взмахнула им перед собой.

Прямо за телевизором и секс-куклой стоял тот, кто мог быть только Букером. Обнаженный и весь в крови. Над его головой висела электрическая лампочка, пальцы сжимали цепочку. У человека было женское лицо, и Вайнона сразу поняла, что раньше оно принадлежало женщине, висевшей рядом с Тоней.

Рядом с ним стоял массивный пластиковый лотерейный автомат, точно такой же, как сейчас показывали по телевизору, только гораздо больше. К нему был подключен какой-то генератор, который и издавал весь этот шум, а внутри кружились и парили шарики для пинг-понга. Шесть пластиковых трубок находились наверху, куда шарики будут втягиваться пылесосом, но пока еще они были пусты. Над автоматом был ряд отрубленных голов, плавающих в янтарной жидкости внутри пяти больших стеклянных банок, стоящих на деревянной полке. Кажется, на их скальпах были вырезаны цифры, но Вайнона не могла их разобрать.

Букер шагнул к Вайноне, держа в руках что-то маленькое и розовое.

Вайнона попятилась назад, столкнувшись с Тоней, которая издала еще один вопль. Вайнона выставила вперед дрожащий ствол дробовика.

- Добро пожаловать, - сказал Букер, голосом ведущего игрового шоу. – Как считаете, вам сегодня повезет?

"Роки Роуд". Вот откуда Букер знал эту женщину. В тот день она была в магазине, покупала мороженое. В тот самый день, когда он купил свой лотерейный билет. День, когда его жизнь изменилась навсегда.

И вот она здесь. Это судьба.

Она кричала о своих деньгах с тех пор, как вошла в дом, и Букер должен был понять, что она здесь, чтобы попытаться забрать у него выигрыш. Вот почему она следила за ним, почему она заставила свою внучку попытаться охмурить его, почему она привела тех двух молодых парней и этого здоровенного пса.

- Деньги, - сказал Букер.

- Ч-что? - Пожилая женщина скорчила такую гримасу, как будто пыталась выглядеть жесткой, но от этого казалась еще комичнее. Настоящая очаровашка. Букер подумал, что мог бы исправить ее так, как он сделал это с Элейн, дорогой старой мамочкой, чтобы у нее был кто-то, кто составлял бы ей компанию. Чтобы у Букера была еще одна восьмидесятилетняя киска, с которой можно будет играть. Он назовет их своими "Золотыми девочками".

- Деньги, - сказал он. - Ты здесь из-за денег. Разве не так?

Женщина опустила дробовик, позволив ему повиснуть в одной руке. Она вздохнула, провела рукой по лицу, чтобы вытереть пот. Затем ее глаза смягчились, морщинистые губы задрожали.

- Сначала... да. Я злилась на тебя, Букер. Потому что эти деньги должны были быть моими. Но теперь... теперь я вижу все по-другому. Теперь я вижу, чего хочет господь.

- Мое имя. Ты знаешь мое имя.

Она кивнула.

- Я Вайнона. Вайнона...

- Хамид назвал тебе мое имя, прежде чем ты убила его? Ведь это то, что ты сказала, не так ли? Что ты убила его, и он у тебя в багажнике?

- Послушай...

- Он мне нравился. Я купил ему машину. Но я уверен, что ты и так это знаешь. Где она, кстати? Ты оставила ее себе? Ничего страшного, можешь забрать. Будем считать, это именно то, что тебе причитается.

Говоря это, Букер оставался на месте, и не двигаясь, просто смотрел на старуху сквозь глазницы Селены. Он ласково провел рукой по своему драгоценному Пауэрболу, с губчатого морщинистого тела которого все еще сочился едкий формальдегид. Букер не брал в руки свой везучий номер с того дня, как выиграл, и было приятно чувствовать его счастливую плоть рядом со своей.

Сегодня будет особенная ночь. Последняя ночь его старой жизни.

И вся банда здесь.

- Все изменилось, - сказала Вайнона, глядя на тельце ребенка в руках Букера. - Я понимаю, почему Бог привел меня сюда именно сейчас. И это не из-за твоих денег... это из-за тебя.

Букер усмехнулся.

– Из-за меня?

- Ты и я, Букер. Мы могли бы стать семьей. Ты не думаешь, что есть причина, по которой мы оказались в том магазине в одно и то же время в тот день? Это судьба, вот что это такое. Мы должны быть вместе, я и ты. Такова воля Бога.

Букер указал на пышногрудую девушку, висящую позади Вайноны.

- Разве не это твоя семья?

Девушка, чья кровь из разорванного рта стекала по туловищу на пол, подняла глаза и захныкала. Пожилая женщина повернулась, чтобы взглянуть на нее, и они смотрели друг на друга около минуты.

- Б-ба-бабуля...

Старуха подняла дробовик и практически снесла голову девчонки с плеч. Кровь, мозг и фрагменты черепа взлетели в воздух и расплескались по полу гаража. Тело дергалось несколько секунд, кровь хлестала из того, что осталось от головы и шеи.

От грохота выстрела у Букера зазвенело в ушах, а Вайнона поморщилась и покачивая головой, отшатнулась назад. Букеру никогда не нравилось огнестрельное оружие, но он должен был признать, что то, как оно снесло голову девушке, было захватывающим.

- Видишь? - Сказала Вайнона, когда к ней вернулось самообладание и она повернулась лицом к Букеру. - Теперь ты моя семья. - Она отбросила ружье и вытянула руки, как будто ожидая объятий.

- Быстрый выбор, - сказал Букер, шагнув к ней.

- Букер... пожалуйста...

- Это то, что ты сказала в тот день, помнишь? Ты позволяешь машине выбирать номера за себя.

- Да... да, я так делаю. Однажды выиграла триста долларов. Но...

- Вот в чем твоя проблема. Цифры... они священны. Они должны значить для тебя больше, если рассчитываешь выиграть. Мои счастливые Номера, - сказал Букер, поворачиваясь и указывая на головы, расположенные на полке, - особенные. Каждый из них отдал свою жизнь, чтобы я смог выиграть. За это я буду любить их вечно. Особенно мой Пауэрбол.

- Меня больше не волнуют эти чертовы деньги, ясно? Ты видишь, что я сделала. Я убила свою собственную внучку ради тебя. Ты – вся семья, которая у меня теперь осталась.

- Семья? - Букер протопал через комнату и сбросил телевизор со спины своей матери. - Вот моя семья, - сказал он, проводя пальцами по ее волосам.

- Букер...

- Это моя семья, - сказал Букер и, указав на банки, поцеловал свой Пауэрболл в макушку. - Это все, что мне нужно.

- Ты должен выслушать меня сейчас... я...

- Но вот что я скажу тебе, дамочка. Ты пришла сюда за деньгами, и я дам тебе шанс их выиграть. Честно и справедливо. Итак, я спрошу снова... считаешь ли ты, что сегодня ночью тебе повезет?

Вайнона не ответила, просто качала головой, открывая и закрывая рот, не произнося при этом ни слова.

Букер выключил автомат, шарики для пинг-понга упали вниз, подпрыгивая, прежде чем осесть. Он положил свой Пауэрбол рядом с остальными номерами, взял нож, который лежал на полке рядом с головой Номера 50.

- Погоди одну гребаную минуту!

Когда Букер провел ногтем по лезвию и шагнул к ней, Вайнона чуть не упала назад, пытаясь убежать. Она подняла дробовик, навела его и нажала на курок.

Дробовик щелкнул, но ничего не произошло. Старуха взвела курок, попробовала еще раз, но с тем же результатом.

- Блядь! Черт возьми, Арни, бесполезный ты гребаный пидор! - Вайнона перехватила дробовик как бейсбольную биту, хотя его вес казался ей почти непосильным. Пот струился по ее похожей на кору коже лица.

Букер прижался к телу Селены, запустив пальцы в ее волосы. Когда она захныкала и попыталась отстраниться от него, Букер схватил ее за горло и развернул так, чтобы она оказалась лицом к лицу со старухой.

- Ты знаешь, кто это? - Букер захлопал ресницами, поворачивая лицо из стороны в сторону.

- Господи, - сказала Вайнона. - Это же та латиноамериканка, что называет номера лотерейных билетов по телевизору.

- Верно! Может быть, это все-таки твоя счастливая ночь. - Букер чмокнул Селену в лоб, куда он приклеил кожу с подошвы ее левой ноги. - Мне показалось правильным, что она будет здесь сегодня вечером.

- Попробуй только тронуть меня, - сказала Вайнона, прячась теперь за телом своей внучки. - Господь покарает тебя за это. Ты слышишь меня? Бог...

- Здесь Бог – это Удача. - Букер воткнул свой нож в живот Селены, и потянул его горизонтально. Она задыхалась и захлебывалась за склеенными губами, когда ее внутренности начали медленно вытекать наружу. Букер придержал их, не сводя глаз со старухи. – А теперь сосредоточься.

Вайнона отшатнулась назад, ее руки опускались все ниже и ниже от веса дробовика.

- Время выбирать свои номера, - сказал Букер и потянулся к старухе.

Женщина замахнулась дробовиком, но тот отскочил от плеча Букера, не причинив вреда, а затем с грохотом упал на землю. Букер схватил ее за рубашку и сильным рывком притянул к себе. Должно быть, он зацепил пальцами рыхлую старческую плоть под тканью, губчатую на ощупь, отчего Вайнона взвыла и оскалила зубы.

- Отпусти меня, мудак! Убери свои поганые руки!

Букер сжал оба запястья Вайноны и засунул ее руки в полость живота Селены, пропихивая их до упора. Кровь залила руки Вайноны, канаты тонкой кишки разматывались и скользили по ее коже.

Букер сжала оба ее запястья, засунула руки в желудочную полость Селены, вытянув их как можно выше. Кровь залила ее руки, канаты тонких кишок разматывались и скользили по ее коже.

Вайнона издала пронзительный скулящий звук, и попыталась высвободить руки, но Букер держал крепко.

- Хватай свои номера, Вайнона. Вытащи их!

Когда старуха высвободила руки, заляпанные кровью, они были пустыми.

Букер отшвырнул ее в сторону и пнул в живот. – Что ж, значит Быстрый выбор.

Он вонзил клинок в грудину Селены, ему пришлось использовать обе руки, чтобы протащить его вниз и разрезать ее вертикально. Одной рукой держа ее за промежность, другой обхватив за горло, Букер приподнял ее тело и тряс, словно искал монетку на дне копилки.

Горячие, скользкие органы сочились и вылетали из ее разверстого торса, шлепаясь на пол и разбрызгивая кровь и слизь по ногам Букера. Он запустил руку в ее грудную клетку, схватил пригоршню мяса и вытащил, повторяя это снова и снова, пока внутри не стало практически пусто.

Букер опустился на колени рядом с внутренностями, вытер свежую кровь с груди и живота, потянулся вниз и погладил свой член. Его язык высунулся между губ и лизнул сухую плоть Селены.

Вайнона попыталась оттолкнуться от него, но он схватил ее за лодыжку и притянул к себе. Ее тело скользнуло, проделывая дорогу сквозь органы и кровь, и она издала вопль, который закончился сильным приступом кашля.

- Давай посмотрим, - бормотал Букер, расправляя пальцами внутренности, изучая каждый кусочек, как будто пытался выбрать самый спелый персик. - Печень. Тонкая кишка. Селезенка. Желудок. Толстая кишка. - Он раскладывал органы между собой и Вайноной, игнорируя крики женщины и лишь крепче сжимая ее лодыжку. - И для Пауэрбола...

- Не делай этого... пожалуйста. Прости, Букер, прошу... ты, блядь, не можешь так со мной поступить!

Букер ухмыльнулся, поднес сердце к лицу и провел языком по блестящей поверхности.

- У нас есть номера, Вайнона. Ты готова к розыгрышу?

В ответ она закричала и замахала руками, пытаясь ударить и поцарапать Букера, но тот легко уклонялся от ее хрупких, похожих на когти рук. Он поднял свой нож.

Все еще сжимая ее лодыжку, Букер поднялся на ноги, протащил Вайнону через всю комнату и подошел к своему огромному лотерейному аппарату, сделанному на заказ. Он включил генератор, чтобы создать сильный вакуум. Когда Букер открыл дверцу на боковой стенке хитроумного устройства, кровь, покрывавшая его тело, начала всасываться каплями и втягиваться в пластиковую коробку, где разбрызгивалась по стенкам. Волоски на его теле затрепетали, когда их потянуло к отверстию.

Букер дернул Вайнону еще раз, так сильно, что ее тело врезалось в машину, а белые вьющиеся волосы туго натянулись, когда вакуум засосал их. Он ударил ее кулаком в лицо, чтобы она перестала извиваться, затем сорвал с нее одежду, орудуя ножом, чтобы быстро покончить с этим. При виде ее иссохшего, дряблого тела сердце Букера забилось быстрее, и он до боли сжал свой эрегированный пенис.

Вайнона выплюнула кровь на бетонный пол рядом с собой, успев на несколько секунд задержать взгляд на лице Букера. Затем нож метнулся вниз, вонзившись ей чуть ниже навала. Букер разрезал ее от одной любовной ручки[28]до другой, затем быстро вспорол от грудины до пизды.

Пожилая женщина поперхнулась, закашлялась и начала задыхаться, когда ее вскрывали. Ее руки скрутились и уперлись в подмышки, когда она попыталась закричать, но Букер зажал ей рот ладонью, прежде чем смог вырваться хоть звук.

- Удачи.

Он подхватил ее обеими руками и швырнул в аппарат. Дверь, захлопнувшись, закрылась, Букер вскочил на ноги и сорвал пластиковую пленку, закрывавшую шесть труб сверху.

Вайнона лежала на спине, раскинув руки и ноги, с разинутым ртом и истекала кровью. Ее волосы разлетались во все стороны, и если она и кричала, то это было невозможно расслышать за постоянным гулом генератора и свистом вакуумного насоса.

Ее внутренности вылетели из туловища, как обломки в торнадо, закружились вокруг пластиковых стенок, шлепаясь о них, заляпывая их кровью и кусками мяса. Ее кишки танцевали и извивались, как щупальца, ищущие, за что бы ухватиться. Кровь брызгала на стенки, практически перекрывая обзор того, что происходило внутри.

Большой красный кусок плоти скользнул в первую трубу, деформировавшись, когда был прижат к пластику давлением воздуха. Букер подошел ближе и осмотрел его.

- Поджелудочная железа. Не очень многообещающее начало, Вайнона.

Еще один кусок попал во вторую трубу, следующий в третью. Кровь была повсюду, она продолжала плескаться внутри машины.

- Почка. Вот видишь, Вайнона? Быстрый выбор просто никуда не годится.

Старуха больше не двигалась, хотя ее внутренности продолжали вращаться и летать.

- Посмотри сюда! Тут у нас печень.

- Что это такое?

Звук голоса сначала напугал Букера. Но затем он просто улыбнулся и повернулся так, чтобы смотреть на Фрэнка, который стоял прямо у входа в гараж. Передняя часть костюма адвоката была забрызгана кровью, и еще больше крови было размазано по его лицу.

- Я играю в игру. В память о старых временах.

Четвертая труба была заполнена кровью и жиром с живота. В пятую засосало веревку из кишок, которые все еще не отделились от тела Вайноны. Она дрожала, как гитарная струна, когда воздух туго натягивал ее.

– Букер...

- Тихо, - сказал Букер, больше не беспокоясь о своем незваном госте. - Пришло время для Пауэрбола.

В этот момент что-то твердое засосало в последнюю трубу, и оно загрохотало так сильно, что Букер подумал, что пластик может быть пробит. Из-за крови он не мог разобрать, что это было, но точно знал, что это не сердце женщины. Букер отключил аппарат, и в комнате сразу стало тихо.

Зубные протезы. Окрашенные кровью в красный цвет и местами сломанные.

- Ты проиграла, - сказал Букер. - Но нужно играть, чтобы выиграть.

Фрэнк не двигался, не говорил ни слова, пока Букер смотрел на беспорядок внутри пластиковой коробки. Через несколько минут Букер снял лицо Селены, поцеловал его и положил на полку рядом со своими Номерами и Пауэрболом.

А затем нож снова оказался в его руке, а сам он оказался лицом к лицу с Фрэнком.

- Погоди-ка секунду, парень, - сказал Фрэнк, шагнув прямо к Букеру, вместо того, чтобы бежать, спасая свою жизнь. - Я здесь не для того, чтобы останавливать тебя. Я здесь не для того, чтобы что-то делать, а для того чтобы помочь тебе.

- Это правда, Фрэнк? Ты хочешь мне помочь, да? И чего мне это будет стоить?

- Ты видишь это дерьмо? - Юрист указал на кровь, пропитавшую пиджак его костюма. - Принадлежит копу. Твои друзья связали этого ублюдка, и запихнули в свой багажник. Я приехал как раз вовремя, потому что, если б появился на несколько минут позже, он бы сбежал. И кстати, тебе нужно отвечать на свой гребаный мобильник.

- Я был занят. - Букер не знал почему, но у него не было желания убивать Фрэнка. - Этот человек был самым близким другом, который у него когда-либо был, кроме Хамида. - Так и где сейчас полицейский?

- Мертв, как собачье дерьмо. Я позаботился о нем для тебя.

- Почему?

- Потому что ты мой клиент. Мои инвестиции. - Фрэнк потер челюсть. - И мой друг.

Букер выронил нож.

- И похоже, нам с тобой предстоит кое-какая работа, а?

- Да... но не сейчас. Я еще не готов к тому, чтобы эта ночь закончилась. - Букер прошел через комнату, схватил Элейн за бедра и поставил ее прямо перед Фрэнком. Затем уселся по-индийски рядом с ней. - Это Элейн. Моя мама. Правда, она красивая?

Фрэнк колебался всего секунду, прежде чем опуститься на пол перед ними, кивая.

- Не могу с этим поспорить, Букер. - Затем он расстегнул пиджак, вытащил какие-то бумаги и положил их на спину Элейн. - Я хочу тебе кое-что показать, парень. Планы дома твоей мечты.

Лицо Букера растянула ухмылка и он захихикал, как маленький мальчик.

Все его мечты сбывались.

Перевод: Ежи Туманов

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915